В. АДОРАТСКИЙ

К ВОПРОСУ О НАУЧНОЙ БИОГРАФИИ ЛЕНИНА

1933

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

В настоящем сборнике печатается статья т. В. В. Адоратского о научной биографии Ленина, опубликованная в «Пролетарской Революции» №№ 1 и 2 — 3 за 1930 г. в порядке обсуждения вопроса о содержании работы по научной биографии и о периодизации жизни Ленина.

В связи с окончанием 2-го и 3-го издания Сочинений Ленина перед Институтом Маркса-Энгельса-Ленина стоит задача широко развернуть работу по подготовке научной биографии Ленина. Для этой цели Институт создал специальный кабинет по научной биографии, представляющий собой материальную базу для осуществления этой работы; в этом кабинете концентрируется вся литература, имеющая отношение к жизни и деятельности Ленина (статьи, мемуары, документы).

Работа по подготовке научной биографии Ленина находится лишь в самой первоначальной стадии своего осуществления. Само собой разумеется, что наиболее существенным материалом, который должен лечь в основу для разработки научной биографии, будут служить труды тех товарищей, которые работали в разных областях вместе с Лениным, в тесном контакте с ним и под его непосредственным руководством. ИМЭЛ ставит перед кабинетом научной биографии задачу всемерной помощи этим товарищам снабжением их всеми необходимыми для этой работы материалами и документами.

К предстоящей 10-й годовщине смерти Ленина ИМЭЛ выпускает уже, в виде первого опыта, ряд ра бот биографического характера по отдельным темам и периодам (главным образом, по советскому периоду), написанных при помощи кабинета по научной биографии и на основании собранных кабинетом фактических материалов, а также ряд подсобных работ для биографии Ленина (второе, переработанное, издание «Дат жизни Ленина», «Календарь работы Ленина за два месяца 1921 г.», «Биохроника эпохи раскола»).

Статья т. В. В. Адоратского, так же как и печатаемые в этом сборнике его воспоминания о Владимире Ильиче пересмотрены автором для настоящего издания.

9 октября 1933 г.

 

К ВОПРОСУ О НАУЧНОЙ БИОГРАФИИ ЛЕНИНА¹

I

Научная биография Ленина должна дать всестороннюю характеристику Ленина прежде всего как вождя и теоретика пролетариата эпохи империализма и пролетарской революции.

Ленин из всех крупнейших теоретиков марксизма во II Интернационале являлся единственным до конца последовательным представителем революционного марксизма в новую эпоху, в новой обстановке, какой при Марксе и Энгельсе не было.

В совершенстве усвоив марксизм, владея методом Маркса, как никто другой, Ленин двинул вперед и разработку теоретических вопросов в различных отраслях (философия, экономика, социализм) и выполнение задач рабочего класса.

Чтобы изложить и охарактеризовать деятельность Ленина, необходимо глубоко изучить очень большое количество сложнейших вопросов, которые изучались и были разрешаемы Лениным. Необходимо по существу изучить всю историю данной эпохи, так как именно Ленин явился гениальным теоретиком и вождем пролетарской революции, которая является основным событием этой исторической эпохи. Он был организатором, руководителем и теоретиком диктатуры пролетариата.

Находясь в тесной связи с массовым движением пролетариата, учитывая интересы трудящихся масс, Ленин разрешил правильно, в духе революционного марксизма, все новые вопросы, поставленные новой исторической эпохой. В произведениях* Ленина содержится исключительный по богатству арсенал теоретического оружия пролетариата. В его произведениях отразился опыт эпохи, исключительно богатой содержанием. Пользуясь методом Маркса, изучая всю современную историческую обстановку, Ленин дал решение новых вопросов применительно к особенностям именно данной конкретной обстановки, к особенностям нового периода мировой истории. Ленин сумел отстоять эти правильные решения в интересах победы пролетариата и провести их в жизнь против буржуазии и всех ее апологетов и приспешников, против представителей II Интернационала (даже лучших, каким был, например, Плеханов). Созданная под руководством Ленина партия явилась передовым отрядом пролетариата, достаточно вооруженным и теоретическим и практическим опытом; Ленин воспитал ее в принципах революционного марксизма, и она явилась основной партией нового, Коммунистического, III Интернационала.

В истории развития Ленина и его деятельности должна быть показана диалектика этого развития. Ленин изучил опыт борьбы рабочего класса, историю революции как в России, так и на Западе. Он впитал в себя передовую теорию современного пролетариата — марксизм и обогатил теорию переработкой и обобщением нового исторического опыта. Работая над созданием партии, ее тесной связи с массовым движением и его практическими задачами, являясь гениальным организатором и вождем партии, Ленин глубоко верил в творческие силы масс, умел учиться у масс, учитывать их опыт, чутко улавливать все процессы, совершающиеся в массах, учиться у революции. Освещая этот опыт марксистской теорией, самостоятельно проработанной и применяемой к данным конкретным условиям, Ленин проходил свой путь развития, учась на конкретном ходе движения. Ленин умел учиться на ошибках, во-время их замечая и поправляя.

Ведя теоретическую борьбу как против представителей и теоретиков либеральной буржуазии (кадеты прогрессисты различных оттенков), мелкобуржуазных демократов всех видов и различных переходных групп (эсеры, меньшевики и др.), так и против разнообразных форм уклонов — правых, «левых», примиренческих — внутри партии, ведя борьбу против оппортунизма всех оттенков, Ленин воспитал партию пролетариата в духе строгой, принципиальной теоретической выдержанности. Особенно важной отличительной чертой всей деятельности Ленина было его умение вскрывать малейшие теоретические неверности, относиться особенно строго к формулировкам теоретических положений, улавливать трудно заметные неопытному глазу оттенки, предвидеть неизбежность дальнейших ошибок, вытекающих из недостаточной точности, из неточностей, на первый взгляд мало заметных, предвидеть дальнейшие более крупные ошибки, ведущие к отклонениям от линии революционного марксизма. Теоретическую борьбу Ленин учил рассматривать как необходимейшую составную часть всей классовой борьбы пролетариата, тесно связывать ее с массовой борьбой. Ленин руководил массовой борьбой сначала российского, а затем международного пролетариата в разнообразных областях: экономической, политической, военной, в области социалистического строительства и т. д. с одинаковым знанием дела, с выдержкой и последовательностью ведя борьбу, давая ясные ответы на запросы момента, давая лозунги, отвечающие своеобразию обстановки и во-время умея их изменять, умело подводил «массы к революционным позициям, так, чтобы эти массы сами, на собственном опыте, убеждались в правильности партийной линии»². Это правило ленинской тактики, отмеченное программой Коминтерна как основное, проводилось Лениным систематически. Его руководство классовой борьбой пролетариата служит образцом, на котором пролетариат должен учиться, как добиваться осуществления своих задач.

Ленин был истинным идейным руководителем пролетариата в его действительной борьбе. Он умел наблюдать жизнь во всей ее сложности и подмечать все изменения, происходящие в ней, направление, в каком развиваются эти изменения. Теория у Ленина была теснейшим образом связана с практикой, с жизнью. В своей характеристике революционной тактики марксизма в статье «Карл Маркс» (1914 г.) Ленин изображает ее отличительные особенности. Вместе с тем эта характеристика дает освещение роли теории и ее содержания. «Основную задачу тактики пролетариата Маркс определял в строгом соответствии со всеми посылками своего материалистически-диалектического миросозерцания. Лишь объективный учет всей совокупности взаимоотношений всех без исключения классов данного общества, а, следовательно, и учет объективной ступени развития этого общества и учет взаимоотношений между ним и другими обществами может служить опорой правильной тактики передового класса. При этом все классы и все страны рассматриваются не в статическом, а в динамическом виде, т. е. не в неподвижном состоянии, а в движении (законы которого вытекают из экономических условий существования каждого класса). Движение в свою очередь рассматривается не только с точки зрения прошлого, но и с точки зрения будущего, и притом не в пошлом понимании «эволюционистов», видящих лишь медленные изменения, а диалектически: «20 лет равняются одному дню в великих исторических развитиях, — писал Маркс Энгельсу, — хотя впоследствии могут наступить такие дни, в которых сосредоточивается по 20 лет» («Переписка», т. III, стр. 127). На каждой ступени развития, в каждый момент тактика пролетариата должна учитывать эту объективную неизбежную диалектику человеческой истории, с одной стороны используя для развития сознания, силы и боевой способности передового класса эпохи политического застоя или черепашьего, так называемого «мирного», развития, а с другой стороны ведя всю работу этого использования в направлении «конечной цели» движения данного класса и создания в нем способности к практическому решению великих задач в великие дни, «концентрирующие в себе по двадцати лет#»(Соч., т. XVIII, стр. 28).

Деятельность Ленина как вождя и теоретика является образцом такого именно подхода. Он сам умел именно так изучать объективную обстановку, как это изображено в приведенной выше выписке, именно так руководить борьбой рабочего класса. Отсюда понятно, что изучение деятельности Ленина — это задача огромного объема.

II

Чтобы изучить и понять деятельность и идеи Ленина (подготовление, развитие его идей, содержание и значение теоретической борьбы, которую он вел, и всей его практической работы), необходимы изучение и характеристика исторической обстановки, классовой борьбы, развития революции, опыт которой Ленин учел и осветил в своих произведениях. Это требует большой исследовательской работы. Мы здесь только отметим существенные моменты, на которые надо обратить внимание, ни в коей мере не ставя себе задачи дать их исчерпывающее перечисление.

Характерными для исторической обстановки, в которой сложился ленинизм, являются следующие моменты:

1. Империалистическая стадия капитализма и наступление эпохи пролетарских революций.

2. Гигантский рост рабочего класса и рабочего движения.

3. Революция в России, ставшей узловым пунктом противоречий империализма.

Началом «империалистической эпохи всемирного капитализма» Ленин считал 1898 — 1900 гг. (Соч., т. XIX, стр. 306).

Еще до революции 1905 г. в России были заложены основы партии. В революции 1905 г. выступили все классы в действии, огромные массы были втянуты в движение. Был накоплен богатейший опыт, учтенный в произведениях Ленина.

После революции 1905 г. в России стал быстро развиваться финансовый капитал, и, таким образом, и в России стали складываться предпосылки социалистической революции.

В эпоху реакции массы приобрели огромный опыт и имели возможность переварить те уроки, которые были приобретены за период первой революции. За десятилетие, прошедшее после первой революции, капиталистическое развитие России значительно подвинулось вперед. В связи с наступлением войны, создавшей революционную обстановку, в 1914 г. Ленин первый призвал поднять знамя гражданской войны против буржуазии за социализм³. В 1916 г. Ленин говорил, что наступила новая ступень развития «всемирного капитализма», что началась «эра социалистических революций». И он ставил вопрос таким именно образом и в отношении к России.

В статье «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» (1819 г.) Ленин отмечал, что диктатура пролетариата в России неизбежно должна отличаться некоторыми особенностями по сравнению с передовыми странами «вследствие очень большой отсталости и мелкобуржуазности нашей страны» (Соч., т. XXIV, стр. 508). Но все же капитализм в России развит уже настолько, что в 1917 г. настолько не могло быть никаких сомнений в социалистическом характере нашей революции, но русская революция в основном обнаружила такие черты, которые должны быть общи социалистической революции любой страны. В «Экономике переходного периода» Бухарина Ленин исправил то место, где Бухарин писал, что «крах мировой капиталистической системы начался с наиболее слабых народнохозяйственных систем...» Ленин на полях против этого места записал: «Неверно: «средне-слабых». Без известной высоты капитализма у нас бы ничего не вышло» («Лен. сб.» XI, стр. 397).

Ленин указывал на сходство форм хозяйства России с формами хозяйства в других капиталистических странах. «…Основные силы и основные формы общественного хозяйства — в России те нее, как и в любой капиталистической стране, так что особенности эти [особенности России — В. А.] во всяком случае не могут касаться самого главного».

Ленин указывает на три формы общественного хозяйства: «Капитализм, мелкое товарное производство, коммунизм», которые будут в любой капиталистической стране после пролетарской революции, и на три соответственные силы: «буржуазия, мелкая буржуазия (особенно крестьянство), пролетариат», которые есть в любой капиталистической стране. Эти силы имеются и в Германии, и во Франции, в Италии и в Соединенных Штатах. Мелкое сельскохозяйственное производство имеется и в Англии.

Вздорны теории меньшевиков, по которым зрелость для социалистического переворота наступит лишь в том случае, когда исчезнет мелкое производство, когда концентрация капитала зайдет еще дальше, чем это имеется налицо уже теперь. Сейчас якобы условия еще недостаточно созрели, пролетариат будто бы еще не готов для того, чтобы взять власть, недостаточно культурен. На самом же деле истинное положение дела таково, что империалистическая стадия капитализма является как раз именно такой ступенью, которая подводит непосредственно к социалистической революции. Иного выхода из создавшегося положения нет. Что и условия созрели и рабочий класс готов к выполнению своей роли созидателя социалистического общества — это доказывает, во-первых, уже самая постановка этой задачи. «…Сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже существуют или, по крайней мере, находятся в процессе становления»,  — говорит Маркс в предисловии к «Zur Kritik» («К критике политической экономии»⁴). Во-вторых, зрелость рабочего класса доказывается и на деле, фактическим существованием в течение уже более шестнадцати лет пролетарской диктатуры в нашей стране. Что же касается недостатка культурности, цивилизованности у рабочего класса, то на это Ленин дал уже превосходный ответ в заметках по поводу книги Суханова, указав на то, что революционное свержение власти эксплоататоров, «изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов», явилось у нас предпосылкой к цивилизованности⁵. Находящийся под гнетом капитализма рабочий класс никогда не сможет поднять своей культуры так, как это необходимо ему, не свергнув этого гнета. Как раз условия, созданные империалистической стадией капитализма, доводят гнет до невыносимого предела, делают пролетарскую революцию неизбежной, ставят ее в порядок дня.

Экономический кризис 1900 г. в Европе дал сильный толчок к концентрации капитала, к созданию крупных монополистических предприятий. Но если Ленин подчеркивает, что «империализм есть монополистический капитализм», что такое определение «включает самое главное», то все же он наряду с этим указывает на наличие конкуренции.

«Империализм усложняет и обостряет противоречия капитализма, «спутывает» со свободой конкуренции монополии, — писал Ленин в 1917 г., — но устранить обмена, рынка, конкуренции, кризисов и т. д. империализм не может. Империализм есть отживающий, но не отживший капитализм, умирающий, но не умерший. Не чистые монополии, а монополии рядом с обменом, рынком. конкуренцией, кризисами — вот существеннейшая особенность империализма вообще» («Материалы по пересмотру партийной программы. Соч., т. XX, стр. 297). Таким образом, по Ленину, несомненным вздором являются всякие теории об «организованном капитализме», о возможности изживания конкуренции с помощью капиталистического трестирования. Именно наличие конкуренции, неустранимость ее, наличие неустранимых конфликтов ведет к неизбежным войнам. Лёнин указывает на ряд войн, начиная с испано-американской 1898 г., которые являлись «историческими вехами новой эпохи мировой истории», а войну 1914 — 1918 гг. называет «первой великой империалистической войной» (Соч., т. XX, стр. 293). Рост дороговизны, гнета, давящего рабочий класс и мелких производителей, «ужасы, бедствия, разорение, одичание, порождаемые империалистской войной» — все это создает революционную ситуацию во всем мире.

В 1916 г. Ленин рисовал картину социалистической революции в Европе. Через год как раз у нас в России все это нашло свое осуществление, блестяще подтвердив, с одной стороны, предвидение Ленина, а с другой стороны, обнаружив всю капиталистическую сущность русской экономики. Наша революция показала, каким путем пойдет в общем революция и в западных странах.

Откуда получил Ленин такую способность предвидеть ход революции, дать такую верную картину? Из опыта пережитой революции 1905 г. Из глубокого понимания существа капиталистических отношений. В статье «Итоги дискуссии о самоопределении» Ленин и начинает как раз с опыта революции 1905 года:

«Русская революция 1905 г. была буржуазно-демократической, — пишет Ленин. — Она состояла из ряда битв всех недовольных классов, групп, элементов населения. Из них были массы с самыми дикими предрассудками, с самыми неясными и фантастическими целями борьбы, были группки, бравшие японские деньги, были спекулянты и авантюристы и т. д. Объективно движение масс ломало царизм и расчищало дорогу для демократии, поэтому сознательные рабочие руководили им.

Социалистическая революция в Европе не может быть ничем иным, как взрывом массовой борьбы всех и всяческих угнетенных и недовольных. Части мелкой буржуазии и отсталых рабочих неизбежно будут участвовать в ней — без такого участия невозможна массовая борьба, невозможна никакая революция — и столь же неизбежно будут вносить в движение свои предрассудки, свои реакционные фантазии, свои слабости и ошибки. Но объективно они будут нападать на капитал, и сознательный авангард революции, передовой пролетариат, выражая эту объективную истину разношерстной и разноголосой, пестрой и внешне-раздробленной массовой борьбы, сможет объединить и направить ее, завоевать власть, захватить банк, экспроприировать ненавистные всем (хотя по разным причинам!) тресты и осуществить другие диктаторские меры, дающие и сумме ниспровержение буржуазии и победу социализма, которая далеко не сразу «очистится» от мелкобуржуазных шлаков» (Соч., т. XIX, стр. 269).

Теперь, после огромного опыта пролетарской революции, после опыта диктатуры пролетариата, продолжающейся в течение уже шестнадцати лет, мы видим, как глубоко верна картина, нарисованная Лениным, мы видим, как в его формулировках намечены линии развертывавшихся впоследствии событий. Так, например, очищение «от мелкобуржуазных шлаков» происходило у нас в виде отпадения левых эсеров, изживания «левого коммунизма» и различных оппозиций ленинской линии, всевозможных групп, «рабочей оппозиции», «троцкистов», «новой оппозиции», «правых уклонистов» и т. д. и т. д.

Этот процесс переработки, очищения от традиций старого общества, захватывает весь рабочий класс. Маркс в рукописи 1846 г. писал, что сам рабочий класс «только в революции может стряхнуть со своей шеи старую дрянь»⁶, а в знаменитом Воззвании I Интернационала по поводу Парижской коммуны он говорит о необходимости для рабочего класса «пережить целый ряд исторических процессов, которые совершенно изменят людей и обстоятельства»⁷.

Преодоление всех возникающих в процессе революционной борьбы трудностей возможно только организованной энергией масс. Создание же массовых организаций и руководство ими возможно только при наличии партии, созданной под руководством Ленина, воспитанной им в духе революционного марксизма, правильно выражающей и осуществляющей исторические задачи пролетариата. Великим преимуществом исторического развития России явилось как раз то, что условия благоприятствовали развитию такой партии. Изучению всей громадной работы Ленина как организатора и вождя этой партии должно быть отведено особое внимание, о чем мы скажем ниже... В руководстве массовым движением в духе марксизма — в этом вся суть.

Мировая империалистская война 1914 г. создала в Европе революционную ситуацию, а серьезная предварительная подготовка рабочих партий к революционным боям происходила по существу в одной только России. Обострение противоречий и рост рабочего движения и в западных странах были налицо еще до войны (в Англии, например, всеобщая забастовка железнодорожников в 1911 г. и забастовка горняков в 1912 г.), а в рабочих партиях благодаря долгому периоду легализма накопилось, по выражению Ленина, много «мелкобуржуазного оппортунистического навоза». («Что же дальше?», Соч., т. XVIII, стр. 86.) Крутой поворот от легальности к нелегальным формам борьбы, постановка на очередь дня вопроса о вооруженном восстании, — все это застало западные рабочие партии мало подготовленными. Исключением была лишь партия большевиков. Ленин, вождь и теоретик большевизма, оказался единственным представителем революционного марксизма, не капитулировавшего перед буржуазией.

Ввиду того, что большевизм вырос и развился первоначально на почве именно русской революции, необходимо остановиться подробнее на характерных особенностях ее, являющихся предпосылкой развития большевизма. Выросший первоначально на русской почве, большевизм представляет из себя явление мировое.

Прежде всего надо указать на одно существенное обстоятельство в экономическом развитии России: на исключительную быстроту капиталистического развития России во второй половине XIX и в начале XX века, — развития, происходившего в эпоху, когда капитализм во всем мире достиг уже своей вершины и начал склоняться к упадку. Эта быстрота развития не есть какая-то индивидуальная особенность России. а свойственна всякой отсталой стране, захваченной капиталистическим развитием, когда капитализм старых стран капиталистической культуры уже давно созрел. Здесь важно отметить это обстоятельство, имевшее для развития революции и развития партии очень большое значение.

Ленин отмечал неоднократно этот быстрый темп развития России. В 1911 г. в статье «Крестьянская реформа и пролетарско-крестьянская революция» Ленин писал:

«После 61-го года развитие капитализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в некоторых странах Европы целые века» (Соч., т. XV, стр. 143).

Благодаря тому, что в XX веке во всем мире и в России капитализм был уже настолько зрелым, что налицо были его высшие формы, и благодаря еще большему ускорению развития в годы революции, в области политики также был обеспечен соответственно быстрый темп в ходе развития политических партий и политических идеологий.

«Русский либерализм, — писал Ленин в марте 1908 г. («Пролетарий», № 25), — за три года (1905 — 1907 — В. А.) пережил ту эволюцию, которая потребовала в Германии свыше тридцати лет, а во Франции даже свыше ста лет: эволюцию от сторонника свободы к безвольному и подлому пособнику абсолютизма» (Соч., т. XII, стр. 156).

На такую же быстроту развития Ленин указывал, говоря о рабочем движении: «Тот путь, который германское рабочее движение прошло в тридцать лет после буржуазной революции (1848 — 1878), — русское рабочее движение проходит в три года (конец 1905 — 1908 гг.) (Соч., т. XII, стр. 172). Эта быстрота темпа имела громадное значение еще и потому, что благодаря ей быстро были приведены в движение громадные массы пролетариата и вообще трудящихся; они были вырваны из первобытных патриархальных условий, быстро вырос пролетариат, готовый к борьбе, обладающий неисчерпаемыми запасами энергии.

По поводу положения в Германии в 80-х годах Энгельс писал Бебелю, отмечая преимущества создавшегося там положения, следующее:

«Наша промышленная революция, которую двинула в ход революция 1848 г. со своими буржуазными достижениями (как бы слабы они ни были), была сильно ускорена: 1) устранением внутренних препятствий в 1866 — 70 гг. и 2) французскими миллиардами, которые в конце концов были применены капиталистически.

Таким образом мы подошли к капиталистическому перевороту, являющемуся более основательным, более глубоким, пространственно более широким и всеобъемлющим, чем где бы то ни было, и притом с совершенно свежим, нетронутым, не деморализованным поражениями пролетариатом и, наконец, — благодаря Марксу, — с пониманием причин экономического и политического развития условий предстоящей революции, подобного которому не имел никто из наших предшественников. Поэтому мы прямо обязаны победить» (Энгельс — Бебелю, И декабря 1884 г.)⁸.

С известными изменениями то же самое можно было сказать и о России, и даже еще с большим основанием, только здесь размеры всего процесса были гораздо более грандиозными в смысле глубины переворота и его пространственной широты, — в смысле обширности человеческих масс, вступивших в историческое движение. Своеобразие русского капитализма состояло в том, что наряду с современными капиталистическими отношениями продолжали сохраняться и крепостнические пережитки. Отчасти это было и в Германии. Но в России это было в неизмеримо более крупном размере. Эти остатки крепостничества нисколько не меняли, однако, того, что в России была налицо своеобразная форма капиталистического хозяйства, чего не понимали теоретики народничества. Наличность этих остатков делала положение масс (особенно крестьянских) крайне тяжелым, усугубляла классовую ненависть; накоплялись, по выражению Ленина, «горы ненависти», и, таким образом, подготовлялась особая сила революционного взрыва, что учитывали и на что указывали еще Маркс и Энгельс.

Мы не можем поставить себе задачу дать здесь характеристику развития России и русской революции хотя бы в самых общих чертах, но мы приведем ряд выдержек преимущественно из писем Маркса и Энгельса, где они высказывали свое мнение по этому вопросу. Их суждения, основанные на глубоком изучении вопроса, давали оценку, которая впоследствии была полностью подтверждена ходом исторического развития.

Изучение взглядов Маркса и Энгельса в этом вопросе, как и во всех других, представляет исключительную важность для научной биографии Ленина. Это необходимо для выяснения того, как теоретическая работа Ленина и его деятельность являются продолжением дела Маркса и Энгельса, развитием их теоретических взглядов. Одной из важных заслуг Ленина было восстановление им истинных взглядов Маркса и Энгельса, извращающихся и замалчивающихся оппортунистами.

III

Еще в 1851 г. Энгельс писал Марксу о том, что в России аграрная революция, по его мнению, должна случиться гораздо скорее, чем в Польше, «благодаря национальному характеру русских и благодаря более развитым буржуазным элементам в России. Что такое Варшава и Краков по сравнению с Петербургом, Москвой и Одессой и т. д. и т. д.!» (Энгельс — Марксу 23 мая 1851 г.).⁹

Маркс и Энгельс после 1848 г. ожидали скорого наступления мировой революции. Учитывая революционную ситуацию, создавшуюся в России, они ждали, что именно русская революция даст толчок мировой революции. Напомним здесь несколько мест из их переписки, относящихся к этому вопросу.

14 апреля 1856 г. Энгельс писал Марксу: «...Теперь открывается последняя фаза мошенничества (des Schwindel): Россия ввозит капитал и спекуляцию, и вот по этим пространствам, по тысячеверстным железным дорогам мошенничество успеет так развиться, что очень скоро сломит себе шею. Когда мы услышим о «великой иркутской магистрали с ветками к Пекину» и т. д., тогда наступит для нас время готовиться в дорогу. На этот раз будет такой неслыханный крах, какого еще не бывало. Все элементы налицо: интенсивность, широчайшее его распространение повсюду и вовлечение в кризис всех владеющих и господствующих слоев»¹⁰.

Здесь следует обратить внимание на то подчеркивание Энгельсом огромных пространств и широту размаха распространения капитализма в России. Русская революция рассматривается у Энгельса как часть мировой революции. Маркс точно так же в своих письмах неоднократно отмечал и наиболее революционное положение, создавшееся в России, и международное значение русской революции. Вот несколько соответствующих выдержек.

«В России движение зашло дальше, чем во всей остальной Европе, — пишет Маркс 13 декабря 1859 г. — С одной стороны, сторонники конституции из дворянства против императора, с другой — крестьяне против дворянства... В предстоящей революции Россия примет участие с большой готовностью»¹¹. Под термином «предстоящая революция» здесь подразумевается общеевропейская и мировая революция. Здесь определенно, с не оставляющей никаких сомнений ясностью отмечено, что в России наиболее революционное положение. Что Маркс имел в виду революцию не только в одной России, это видно хотя бы из письма его Энгельсу от 13 февраля 1863 г., где говорится: «Что ты скажешь о польской истории? (Речь идет о польском восстании — В. А.) Одно ясно — эпоха революций теперь снова открылась в Европе... надо надеяться, что на этот раз лава польется с востока на запад, а не наоборот, так что мы будем теперь освобождены от чести французской инициативы»¹².

В 1877 г. (27 сентября) Маркс писал снова о России, что она «давно находится накануне переворота, и все необходимые для этого элементы созрели». Маркс отмечает дальше, что переворот начнется «по всем правилам искусства игрой в конституцию» и «будет хорошенькая потасовка». Маркс рассчитывал тогда дожить до этой революции и давал такую оценку положения русского общества и значения русской революции: «Глупости, которые проделывают русские студенты, являются только симптомом, но сами по себе не имеют никакого значения. Все же это хороший симптом. Все слои русского общества находятся экономически, морально и интеллектуально в состоянии полного разложения.

Революция на этот раз начнется на Востоке, бывшем до сих пор нетронутой цитаделью и резервной армией контрреволюции»¹³.

Насколько удачно Маркс предвидел конкретную обстановку русской революции, видно из того, что он написал непосредственно вслед за событиями только что начинавшейся франко-прусской войны. 8 августа 1870 г. он писал Энгельсу: «Россия будет совершенно так же, как это делал Бонапарт с 1866 по 1870 г., плутовать с Пруссией, чтобы добиться уступок с турецкой стороны, и все это плутовство, несмотря на русскую религию Гогенцоллернов, закончится войной между этими плутами»¹⁴. А 1 сентября того же года Маркс писал Зорге: «Настоящая война поведет, чего прусские ослы понять не могут, — точно так же к войне между Россией и Германией, как война 1866 г. привела к войне между Пруссией и Францией, и это будет наилучшим следствием теперешней войны по отношению к Германии. Истинное пруссачество никогда не существовало и существовать не может иначе, как только в союзе с Россией и в рабской от нее зависимости. Кроме того, такая война «номер второй» сыграет по отношению к неизбежной русской социальной революции роль повивальной бабки».

Сорок семь лет спустя это предвидение Маркса исполнилось в точности. В данном случае в ряде своих высказываний Маркс и Энгельс совершали ошибку, ожидая более скорого наступления революции. Но такая ошибка в данном случае для нас не имеет значения. Важно, что общий диагноз положения, оценка движущих сил и характера русской революции, а также ее мирового значения, был дан совершенно правильный.

Маркс и Энгельс: 1) понимали всю сложность социального строя России, наличие там всех социальных укладов, от первобытных до самых новейших, современных; 2) учитывали наличие революционной ситуации: революция ждет лишь толчка, чтобы привести в движение гигантские массы; 3) предвидели гигантскую силу революционного взрыва, неизбежность крайне насильственного и резкого характера надвигающейся революции; 4) предвидели небывалую широту пред* стоящего конфликта в последней великой европейской стране, переживающей капиталистическую революцию (капитализм — это переходный порядок с громадной быстротой движения); 5) предвидели громаднейшее международное значение русской революции, самым тесным образом связанной с мировой революцией, — в социалистическом характере последней у Маркса и Энгельса не было никаких сомнений.

К приведенным выше выпискам мы присоединим еще несколько, дополнительно иллюстрирующих перечисленные выше положения.

В замечательном письме к В. И. Засулич от 23 апреля 1885 г. (по поводу книги Плеханова «Наши разногласия») Энгельс писал о состоянии России:

«Если когда-нибудь бланкистская фантазия перевернуть целое общество действием одного маленького заговора имела некоторое основание, так именно теперь в Петербурге, раз огонь будет приложен к пороху, раз освобожденные силы и национальная энергия из потенциальных превратятся в кинетические. Эти люди, взорвавшие мину, будут унесены взрывом, который станет в тысячу раз сильнее их и найдет себе выход, где он сможет и как потребуют экономические силы и условия». Суть здесь опять-таки не в том, что в данном случае ожидания Энгельса не оправдались, а в том, что данная им общая оценка положения России была вполне правильной.

«По-моему, важно, — писал Энгельс несколько ниже, — чтобы был дан толчок, чтобы революция разыгралась. Будет ли та или другая фракция, которая даст сигнал, будет ли это под тем или другим знаменем, по-моему, это маловажно. Будь это дворцовый заговор, он будет сметен на другой день. Там, где положение так напряжено, где революционные элементы накопились в такой степени, где экономическое положение огромной массы народа становится изо дня в день все более невозможным, где «представлены все ступени социального развития, начиная от первобытной общины до крупнейшей промышленности и до высших современных финансов, и где все противоречия насильственно сдерживаются деспотизмом, все более и более невыносимым для молодежи, соединяющей в себе интеллигенцию и все благородные элементы нации, — там, раз прорвется 1789 год, 1793 не замедлит последовать¹⁵.

Здесь особенно ценно это указание на наличие всех общественных укладов в России, что и сделало именно эту страну узловым пунктом всех противоречий современного капитализма. Энгельс прекрасно понимал сложность социального и экономического строя России, он понимал всю грандиозную силу происходящего в России переворота и учитывал его гораздо более гигантские размеры в сравнении с тем, что можно было ожидать в Германии.

«…Исходя из того факта, что Россия есть последняя великая страна, захваченная крупной капиталистической промышленностью, — писал Энгельс Н. Ф. Даниэльсону 24 февраля 1893 г., — а также из того обстоятельства, что она есть в то же время страна с несравненно более многочисленным крестьянским населением, чем где бы то ни было, мы должны признать, что потрясение, произведенное этим экономическим переворотом, должно оказаться здесь, уже в силу только этих двух обстоятельств, гораздо более сильным и острым, чем в какой бы то ни было другой стране. Процесс замещения около 500 тысяч помещиков и около 80 миллионов крестьян новым классом землевладельцев буржуазного типа не может быть выполнен без страшных страданий и потрясений. Но история, пожалуй, — самая жестокая из всех богинь, влекущая свою триумфальную колесницу через кучи трупов не только во время войны, но и в периоды «мирного» экономического развития»¹⁶.

И Маркс, делясь с Энгельсом своими впечатлениями после чтения книги Флеровского «Положение рабочего класса в России»¹⁷, писал (12 февраля 1870 г.), что из книги Флеровского «вытекает с неоспоримою ясностью, что современные порядки в России невыносимы, что освобождение крепостных, конечно, только ускорило процесс разложения и что предстоит страшная (furcht- bare) социальная революция». «Здесь видна также реальная основа школьнического нигилизма, ставшего теперь модным среди русского студенчества...», — прибавляет Маркс¹⁸.

Позднее развитие России, крайне быстрый темп этого развития, напряженность создавшегося положения и небывалая сила взрыва предстоящей революции, — как видим, все это Маркс и Энгельс отмечали с полной точностью, и значение всех этих моментов было им вполне ясно, оценивалось ими полностью.

Та европейская революция, о которой шла речь у Маркса и Энгельса, была в их понимании революцией социалистической. В своей речи на юбилее чартистской газеты «People’s Paper» в апреле 1856 г. Маркс говорит, что «тайна XIX века и его революций» — это «освобождение пролетариата». 8 октября 1858 г. в письме Энгельсу Маркс заявляет, что революция на континенте, т. е. в Европе, «неизбежна и примет немедленно социалистический характер»¹⁹.

Энгельс в письме к Зорге от 10 ноября 1894 г. говорит, что «завоевание Китая капитализмом даст толчок для крушения капитализма в Европе и Америке»²⁰.

Маркс сравнивал социалистическую революцию с океаном, который Должен был неминуемо выступить из берегов и разбить на части, поглотить материк буржуазного общества. Первые толчки стихийного движения должны были исходить из России, где накопились особе резко все противоречия.

IV

Осязательным проявлением резкого характера противоречий в России в области политики был свирепый гнет полицейского государства, сила центральной власти, сосредоточившей в своих руках господство над громадной страной, и эта реакционнейшая самодержавная власть получала денежную поддержку со стороны капиталистических правительств западных стран. Русский военно-феодальный империализм был тесно связан с западным капитализмом, который в XX веке становится все более и более консервативным и прямо реакционным.

С другой стороны, в стране имелась прочная революционная традиция, порожденная и воспитанная долгой революционной борьбой, в которой принимали участие различные слои русского общества. В первой половине XIX века — передовая часть дворянства (декабристы), со второй половины XIX века — мелкобуржуазная интеллигенция, затем пролетариат и крестьянство.

Русская революция приобрела громадное всемирно- историческое значение благодаря тому, что ее победа превращала Россию из оплота реакции в революционную силу. И в лице западного пролетариата русская революция имела могущественного союзника. В России происходило сочетание двух классовых войн: против крепостничества и против капитализма. Это своеобразное положение облегчало процесс перерастания буржуазной революции в социалистическую.

В 1905 г. Ленин вполне отчетливо, в сжатой формулировке, определил задачи этих двух классовых войн и те классы, которые принимают в них участие, их расстановку, их движение.

«Пролетариат должен провести до конца демократический переворот, присоединяя к себе массу крестьянства, чтобы раздавить силой сопротивление самодержавия и парализовать неустойчивость буржуазии. Пролетариат должен совершить социалистический перепорот, присоединяя к себе массу полупролетарских элементов населения, чтобы сломить силой сопротивление буржуазии и парализовать неустойчивость крестьянства и мелкой буржуазии» (Соч., т. VIII, стр. 96).

Такова была природа русской революции, определившая и особенности самой классовой борьбы и особенности развития партии и особенности развития революционной теории.

Глубина противоречий, невиданная широта движения, многочисленность захваченных движением масс — все это вело к тому, что в России и революционная теория достигла такой высоты, до какой она не поднималась в то время на Западе. В революционной марксистской организации оппортунизм ("правда, с большим трудом) был изжит и изгнан. (В 1903 — 1904 гг., т. е. до революции 1905 г., был вскрыт оппортунизм в организационных вопросах, переросший затем в оппортунизм в вопросах тактики). В период же реакции после первой революции произошло полное очищение партии от оппортунистов ликвидаторов. Очищение организации до революции придало большую силу и монолитность партии, в революции обеспечило взятие власти и возможность ее удержать. Крики правых в 1917 — 1918 гг. о том, что нельзя брать власть, мало кого в партии могли сбить с толку и на руководящие органы партии, на партию в целом влияния не имели.

Громадное значение имела революция 1905 г., как репетиция, давшая возможность подвести итоги опыта массового движения, учесть опыт массового творчества (советы). В революционные годы ясно обнаружилась классовая сущность различных классов.

Отмеченные нами обстоятельства оказали свое влияние на историю жизни и деятельности Ленина.

V

После того как нами были отмечены основные черты исторической обстановки, в которой развивалась деятельность Ленина, нам следует перейти к очень важному вопросу — о периодизации жизни и работы Ленина. Это необходимо для того, чтобы возможно более систематически расположить имеющиеся уже у нас материалы, продолжить их дальнейшее собирание по определенным, намеченным заранее, группам. Это важно также и для выработки плана дальнейшей работы по биографии Ленина.

Изучение таких предпосылок биографии Ленина, как состояние общества к моменту его детских лет, среды, где он воспитывался, семьи и других окружающих влияний (гимназия и т. д.), — мы выделяем особо. Основной предмет исследования научной биографии — это практическая и теоретическая деятельность Ленина и непосредственно предшествующий ей подготовительный период с конца 80-х годов. Таким подготовительным периодом было время жизни Ленина в Казани и Самаре (1887 — 1893 гг.). Это был период предварительной теоретической подготовки, начало работы в нелегальных кружках. Вслед за этим идет уже период деятельности Ленина как вождя, организатора и теоретика революционной марксистской партии в России, партии нового типа, объявившей решительную войн> оппортунизму и реформизму, как внутри, так и на международной арене в РС-ДРП, так и во втором Интернационале в целом.

Большевистская партия под руководством Ленина поставила и блестяще разрешила задачу овладеть всеми формами борьбы, осуществить гегемонию пролетариата в революции. Наконец, в последний период на первый план выдвинулась роль Ленина как вождя мировой пролетарской революции, особенно, когда он стал вождем и организатором пролетарской диктатуры после взятия власти пролетариатом в России.

Одним из самых характерных и самых важных моментов в деятельности Ленина было то, что он был руководителем массового движения. Это руководство начало осуществляться вместе с началом второго периода его жизни (Петербург, 1894 г.). Эта связь расширялась и крепла вместе с ходом развития революции, но путь этот был весьма сложный и трудный, далеко не прямой. «Политическая деятельность — не тротуар Невского проспекта», любил повторять Ленин слова Чернышевского. Этот сложный и трудный путь роста партии, происходившего в тяжелой борьбе с буржуазными и мелкобуржуазными влияниями как вне организации, так и внутри ее самой, путь развития революции, вовлечения все более широких масс в историческую деятельность и работа по руководству ими вплоть до завоевания власти и, далее, руководство в деле создания и организации советской власти и социалистического строительства, сложная история развития революции с ее поражениями и победами, — вот что является решающим для развития деятельности Ленина, вот без изучения чего ее невозможно понять.

Маркс в «Святом семействе» говорит, что «вместе с основательностью исторического действия растет и объем массы, делом которой оно является»²¹. Главной задачей всей деятельности Ленина была связь с этой массой, содействие ее росту, содействие ускорению ее развития, поднятию ее сознательности, руководство ее борьбой и исторической деятельностью. За все время деятельности Ленина и объем масс пролетариата и трудящихся, вошедших в движение, и сознательность их

гигантски возросли. На долю Ленина выпало величайшее счастье руководить практическим осуществлением диктатуры пролетариата и началом социалистического строительства.

Известный в начале своей деятельности лишь небольшому кружку передовых интеллигентов и рабочих в Питере, Ленин к моменту приезда своего в Россию, в 1917 г., был уже популярным вождем, хорошо известным не только отдельным передовым рабочим, но и белее широко стал известен не только в Питере, но и в других промышленных центрах. После Октября его имя стало известным во всех местах земного шара, так как повсюду начало распространяться движение пролетариата и угнетенных народов всего мира против империализма, против всякого гнета и эксплоатации вообще, — настолько «основательным» стало «действие» масс к этому времени. Но, вместе с тем, этот рост движения создавал новые задачи, ставил новые вопросы, которые надо было разрешать в сложной обстановке мировой борьбы, надо было преодолевать новые трудности. Разрешение всех трудностей Ленин видел в развертывании энергии и деятельности, в поднятии организованности и сознательности все более широких масс, в привлечении к исторической деятельности новых, непочатых сил.

В начале деятельности Ленина на него оказали решающее влияние противоречия, назревшие в России: народ — против самодержавия, угнетенные национальности — против угнетающей нации (великорусской), и все прочие виды и формы угнетения, в основе которых лежали два главнейших противоречия: крестьяне — против помещиков и пролетариат — против буржуазии. Сложность обстановки состояла в том, что надо было вести борьбу и против пережитков средневековья, и против самых основ капиталистического строя против угнетения (великодержавного и империалистического) слабых национальностей, и в то же время против национальной ограниченности. В подготовительный, первый период своей жизни Ленин начал воспринимать все эти противоречия, начал изучать опыт предшествующего революционного развития, встал во главе великой борьбы рабочего класса за коммунизм. Это изучение всей окружающей обстановки классовой борьбы (и в России, и во всех других странах) и опыта прошлого продолжалось у Ленина в течение всей его жизни. На каждом новом повороте истории (а ход исторического развития в течение всей деятельности Ленина был очень быстрым и бурным, крутых поворотов было не мало) Ленин снова и снова перечитывал и изучал произведения Маркса и Энгельса. Во второй период своей жизни Ленин явился руководителем революционной пролетарской партии в России, пройдя вместе с ней все этапы ее развития, теоретически освещая опыт массовой борьбы. В третий период сложившаяся международная обстановка сделала Ленина вождем мировой революции. К этой роли он был подготовлен всем предшествующим развитием. Все противоречия мирового капитализма были учтены, изучены Лениным, нашли отражение в его теории, и он стал признанным вождем многомиллионных масс, угнетенных во всем мире, развертывающих борьбу за свое освобождение. Ленин стал организатором диктатуры пролетариата, вождем и руководителем Страны советов, руководителем пролетариата в переходный период от капитализма к социализму. Под его непосредственным руководством дело освобождения пролетариата, завоевания социализма гигантски продвинулось вперед. Ленин отдал делу руководства борьбой пролетариата всю свою громадную эрудицию, всю свою энергию и страсть, все силы своей гениальной натуры. Основы ленинской науки теперь усваиваются миллионами, и его деятельность, его лозунги зажигают сердца масс истинной революционной страстью и решимостью борьбы.

Если нет спора о том, что именно такие три этапа есть в жизни Ленина, то спорными являются вопросы о том, где хронологические границы между этими периодами. По нашему мнению, началом второго периода можно считать 1894 г., началом же третьего — 1914 год.

Есть довольно много оснований начинать второй период не с 1894, а с 1900 г., со времени возникновения «Искры». Период «Искры» в истории партии был началом создания единого всероссийского центра, выходом из условий кустарщины и идейного разброда, царивших до этого. Но в личной жизни Ленина именно 1894 г. является тем рубежом, за которым идет совершенно новая полоса его жизни, коренным образом отличающаяся от предыдущей.

Можно, пожалуй, провести известную аналогию между 1845 — 1846 гг. для Маркса и 1893 — 1894 гг. для Ленина. Маркс к указанным годам заканчивал выработку своего материалистического мировоззрения, он стал диалектическим материалистом. В 1867 г. Маркс, перелистав одну свою раннюю работу («Святое семейство»), относящуюся ко времени 1845 г., нашел, что ему «нечего ее стыдиться»; он увидел лишь один недостаток: поклонение Фейербаху ему показалось смешным. Ленину, как и Марксу, нечего было «стыдиться» своих работ 1893 — 1894 гг. Более того, они в принципиальном отношении стояли чрезвычайно высоко. «Что такое «друзья народа»» — была вполне марксистской работой, свободной от какой-либо принципиальной невыдержанности. К тому времени, когда были написаны первые известные нам работы Ленина, он овладел вполне марксистским методом, и в принципиальном отношении его работы 1894 г. не отличались от его позднейших работ. Ленин тогда уже твердо стоял на почве революционного марксизма, так же, как и позднее, — в общей принципиальной установке разницы не было.

Сам Ленин считал началом действительного возникновения партии и своей работы в ней 1894 год. В предисловии к сборнику «За 12 лет», написанном в 1907 г., Ленин устанавливал преемственность в своей политической позиции 1894 г. и последующего времени. В 1907 г. он считал, что уже в 1894 г. он был представителем определенной партии. Он отмечал, например, «практически-политическую ценность непримиримой теоретической полемики» со Струве в 1894 г. и проводил параллель между ней и своей полемикой против меньшевиков в 1903 — 1907 гг. (Соч., т. XII, стр. 58). С другой стороны, он сопоставлял свою оценку положительных сторон народничества в 1894 — 1895 гг. с тактикой левою блока на выборах во II Думу. Словом, Ленин не отделял тот период от последующих, а сближал их, находя в последующих практическое применение, развитие, конкретизацию еще в 1894 г. высказанных теоретических положений. Такому установлению связи, преемственности Ленин придавал значение за все время своей деятельности как вождя пролетариата, как представителя революционного марксизма, потому что видел в этом прекрасный способ отдавать себе самому и массам отчет о пройденном пути и в особенностях новых задач, учиться и учить массы диалектике борьбы.

Рубежом, отделяющим второй период от третьего, можно считать начало войны 1914 г. Не переставая быть вождем партии в России, Ленин наряду с этим занял особое место в мировом рабочем движении, на первый план выдвинулась роль его как вождя мировой пролетарской революции. Необходимо, конечно, отдать себе ясный отчет в том, что, будучи вождем большевистской партии в России, Ленин всегда, с самого начала, был последовательным интернационалистом, до конца последовательным продолжателем дела Маркса и Энгельса. Его роль вождя мировой революции непосредственно вытекала из всей его предшествующей деятельности во главе большевистской партии, преодолевшей оппортунизм в рядах РС-ДРП, изгнавшей из своих рядов все виды его; партии, с самого своего возникновения перенесшей борьбу с оппортунизмом на международную арену, помогавшей левым элементам сорганизоваться, вести линию на разрыв, на раскол с оппортунизмом, свившим себе гнездо в официальных партиях II Интернационала. В своей работе в этот последний период своей деятельности Ленин последовательно развивал те положения, которые были им выдвинуты в самом начале, в 1894 г. Во всех передовых странах война ставила на очередь лозунг социалистической революции, и Ленин был первым, кто открыто об этом заявил. «Превращение современной империалистской войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг, указываемый опытом Коммуны, намеченный Базельской (1912 г.) резолюцией и вытекающий из всех условий империалистской войны между высоко развитыми буржуазными странами», — писал Ленин в составленном им обращении ЦК (1914 г.).

«Как бы ни казались велики трудности такого превращения в ту или иную минуту, социалисты никогда не откажутся от систематической, настойчивой, неуклонной подготовительной работы в этом направлении, раз война стала фактом.

Только на этом пути пролетариат сможет вырваться из своей зависимости от шовинистской буржуазии и, в той или иной форме, более или менее быстро сделать решительные шаги по пути к действительной свободе народов и по пути к социализму.

Да здравствует международное братство рабочих против шовинизма и патриотизма буржуазии всех стран!

Да здравствует пролетарский Интернационал, освобожденный от оппортунизма!» (Соч., т. XVIII, стр. 66.)

Это было выступлением громадного всемирно-исторического значения. Были провозглашены новые задачи, поставленные на очередь наступлением новой полосы всемирной истории — эпохи социалистической революции. И уже никаких сомнений не может быть в том, что, когда в октябре 1917 г. пролетариат под руководством Ленина взял в России власть, мировому империализму был нанесен серьезный удар, а Ленин для широких масс, не только в самой России, но и за ее пределами, явился признанным вождем пролетариата, масс беднейшего крестьянства и угнетенных масс колониальных народов, борющихся за свое освобождение от гнета капитала.

Давая здесь общий обзор всех периодов жизни Ленина, уместно будет остановиться на вопросе о гениальности Ленина как выдающегося деятеля мировой истории.

Ленин обладал исключительными способностями гения. Он воспринимал, схватывал, концентрировал в своем восприятии все с особой силой и яркостью. Не было такой области общественной жизни, которая не вызвала бы тот или иной отклик в Ленине.

Но несмотря на эту разносторонность, или, быть может лучше сказать, благодаря этой разносторонности, Ленин умел концентрировать все внимание на важнейшем, определять важнейшее «звено исторической цепи», на которое и направлял все силы внимания, воли, ума, все силы партии, класса и широких масс трудящихся.

Изучая тенденции развития современности, Ленин умел охватывать взглядом перспективы будущего, видеть вперед так далеко, как не могли видеть самые выдающиеся современные ему вожди и теоретики международной пролетарской борьбы.

Основа гениальности Ленина лежит в его тесной связи с массовым движением. Ленин умел чутко отражать запросы, задачи революционного пролетариата, непоколебимо был уверен в силах массового движения, умел связываться с ним, добиваться руководства им и умел способствовать продвижению масс на высшую ступень. В этом именно лежит ключ к пониманию жизни и деятельности Ленина (как практика и как теоретика).

В «Детской болезни «левизны» в коммунизме» Ленин говорит: «История вообще, история революций в частности, всегда богаче содержанием, разнообразнее, разностороннее, живее, «хитрее», чем воображают самые лучшие партии, самые сознательные авангарды наиболее передовых классов. Это и понятно, ибо самые лучшие авангарды выражают сознание, волю, страсть, фантазию десятков тысяч, а революцию осуществляют, в моменты особого подъема и напряжения всех человеческих способностей, сознание, воля, страсть, фантазия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борьбой классов» (Соч., т. XXV, стр. 231 — 232). Вот это уменье схватить и выразить сознание, волю, страсть не только десятков тысяч, но десятков миллионов и образует основу гениальности Ленина. На эту сторону его деятельности надо обратить особое внимание, ее надо особенно изучать. И тогда станет понятной вся деятельность Ленина в целом, ее исключительное значение и своеобразие. В этом свете надо изучать и произведения Ленина.

Особенностью того периода истории, в который действовал Ленин, была быстрота темпа исторического развития, как это нами уже отмечалось. И чем быстрее был темп развития, тем скорее находили себе подтверждение и историческое оправдание выдвинутые Лениным лозунги, оценки, планы действий, вырабатывавшиеся под его руководством стратегия и тактика. Было бы, однако, совершенно неправильно изображать дело так, что Ленин никогда не ошибался. В его деятельности были ошибки, и он сам всегда эти ошибки отмечал. Гениальность его состояла в том, что он всегда быстро умел заметить ошибку и быстро ее исправить.

В той же самой, не раз уже цитированной нами брошюре «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» Ленин отметил «значение партийной организации и партийных вождей, заслуживающих этого звания, чтобы длительной, упорной, разнообразной, всесторонней работой всех мыслящих представителей данного класса вырабатывать необходимые знания, необходимый опыт, необходимое — кроме знания и опыта — политическое чутье, для быстрого и правильного решения сложных политических вопросов (Соч., т. XXV, стр. 210). Именно сам Ленин отличался уменьем так организовать работу партии и всех лучших представителей рабочего класса. И с этой стороны необходимо точно так же внимательно изучать его деятельность как образец для нашей современной борьбы и партийной работы. Ленин обладал исключительной восприимчивостью, чуткостью и исключительным организационным талантом, уменьем привлекать людей, заставлять их работать, заставлять их давать лучшее, что они могли дать. Он был центром, умевшим концентрировать ум и волю десятков миллионов. Во всю ширь развернулась деятельность Ленина и обнаружилась его гениальность, когда он подвел массы к непосредственной задаче овладения властью, организации диктатуры пролетариата и строительства социализма.

В революционной борьбе создались советы. Ленин дал их теорию и создал учение о новом типе государства на основе всего предшествующего опыта и новых данных, выдвинутых революционным творчеством масс. Ленин начал первый звать к овладению властью и к организации советской власти — этой формы осуществления диктатуры пролетариата. Он указал очередные задачи, ждавшие своего разрешения. Несмотря на громадность размеров этих задач, нашлись силы для их выполнения. Ленин был начинателем организации советской власти, диктатуры пролетариата, строительства социализма. То, что Плеханов говорил о гениальном историческом деятеле, в полной мере применимо к Ленину.

«…Великий человек является именно начинателем, потому что он видит дальше других и хочет сильнее других. Он решает научные задачи, поставленные на очередь предыдущим ходом умственного развития общества, он указывает новые общественные нужды, созданные предыдущим развитием общественных отношений; он берет на себя почин удовлетворения этих нужд. Он — герой. Не в том смысле герой, что он будто бы может остановить или изменить естественный ход вещей, а в том, что его деятельность является сознательным и свободным выражением этого необходимого <![if !vml]> <![endif]>и бессознательного хода. В этом — все его значение, в этом — вся его сила. Но — это колоссальное значение, страшная сила» (Плеханов. Соч., т. VIII, стр. 305).

Ленин был несомненно самой выдающейся личностью своей эпохи. Он — лучший представитель передового революционного класса. Ленин отразил в себе так или иначе все существенное своей революционной эпохи и явился центром, в котором сосредоточились основные моменты содержания всемирной истории его времени (революция, борьба против империализма, диктатура пролетариата, строительство социализма). Поэтому его жизнь и его произведения так важны и для научного исследования и для действия, для теории и для практики.

Для теории произведения Ленина важны богатством и глубиной своего теоретического содержания, мастерством материалистического (диалектического) метода.

Для изучения истории, как предшествующей, изучению которой Ленин много уделял внимания, так в особенности истории его собственного времени, произведения Ленина незаменимы. Может быть, неправильно говорить о Ленине как историке. Он историей как специальностью не занимался. Но он дает для исторических исследований больше ценнейших указаний, чем кто бы то ни было, потому что отражает необычайно верно и точно каждый момент исторического развития и дает все в перспективе, вполне отвечающей действительности.

Для действия изучение Ленина важно оттого, что им была охвачена вся практика современного ему движения, даны образцы исключительно глубоко продуманных стратегических планов, высокого искусства тактических приемов в классовой борьбе, в руководстве массами, в овладении массовым движением. Лениным были глубоко вскрыты тенденции развития, указано будущее движение. Эти ценные указания необходимо использовать. Их надо уметь использовать сообразно с тем, как сам Ленин использовал гениальные указания Маркса, данные этим последним в его произведениях. Например, превосходный образец такого использования в брошюре «Государство и революция» указаний Маркса о переходном периоде, данных им в «Критике Готской программы» в 1875 г. (более чем за сорок лет).

Ленин облегчил совершение исторического дела своего времени; он облегчает также изучение истории своего времени и предшествующих периодов. Ленин облегчает совершение исторических задач нашего времени, — надо только уметь воспринимать уроки Ленина, уметь у него учиться.

VI

Перейдем же теперь к краткому рассмотрению каждого в отдельности из намеченных нами трех периодов жизни Ленина. Первый период можно определить как период его формирования и теоретической подготовки. Для того, чтобы изобразить этот период (как и всякий другой, конечно), необходимо дать картину общества, классов их взаимоотношений, политического положения в стране, дать картину тех революционных идей (и их корней), которые оказали влияние на молодого Ленина. Здесь должны получить освещение такие темы, как: Ленин и революционное народничество, Ленин и западно-европейское рабочее движение, Ленин и марксизм и т. д.

В этот период Ленин усвоил себе все лучшее, что дало русское революционное движение. Он изучил произведения русских писателей, которых он называл «предшественниками русской социал-демократии» — Герцена, Белинского, Чернышевского. Он изучил деятельность «блестящей плеяды революционеров 70-х годов» («Что делать?», Соч., т. IV, стр. 381). Изучил основные произведения Маркса и Энгельса. Восприняв объективную революционную обстановку России и всю предшествующую революционную традицию, Ленин пережил в этот период «искания русской революционной мысли» и усвоил обобщенный опыт международного революционного движения в виде теории марксизма, которая была им глубоко проработана и продумана. Метод Маркса уже в этот период, к концу его во всяком случае, был Лениным усвоен в совершенстве.

В этот ранний период биографии Ленина следует отметить такие вехи: казнь брата — апрель 1887 г. Университет и участие в студенческих беспорядках — осень — зима 1887 г. Зима в деревне Кокушкино под Казанью 1887 — 1888 гг. Переезд в Казань и зима 1888 — 1889 гг. в Казани, где на Ленина несомненно оказали известное влияние имевшиеся там народовольцы. Та «народовольческая выучка», о которой рассказывает Н. К. Крупская, не могла быть приобретена нигде, как только в Казани и, может быть, позднее в Самаре. На Ленина оказал, несомненно, влияние и Федосеевский кружок. В Казани Ленин начал изучение «Капитала», о чем говорит в своих воспоминаниях А. И. Елизарова. Переездом в Самару летом 1889 г. начинается самарский период (1889 — 1893), где Ленин начал самостоятельную работу по изучению «русской истории и действительности». В Самаре Ленин готовился, кроме того, к экзаменам и ездил в Петербург для сдачи экзаменов. Последние годы в Самаре, 1892 — 1893, Ленин был уже марксистом, хотя известные остатки народовольчества сохранились еще (особое отношение к террору). При изучении этого периода должен быть поставлен и разрешен вопрос — был ли специально народовольческий период в развитии Ленина. Если был, то каким путем, под влиянием чего и когда совершился его переход к марксизму. Заключением этого первого периода была поездка осенью 1893 г. в Петербург (20 августа выехал из Самары) и переезд туда на ряд лет (1893 — 1897). В эту поездку Ленин останавливался в Нижнем, выступал на собраниях как марксист.

В Самаре Ленин занимался изучением русской экономики, аграрного вопроса, вопроса о развитии капитализма, вопросов русской истории. По словам М. И. Семенова, существовала даже рукописная работа Ленина о русском феодализма, которая ходила по рукам. Ленин изучил основные произведения Маркса и Энгельса. По свидетельству И. X. Лалаянца, в Самаре у В. И. настольными книгами были: «Капитал», томы I и II, «Нищета философии», «Коммунистический манифест». Энгельс — «Положение рабочего класса в Англии», «О России», «Анти-Дюринг». У Ленина были тогда и различные редкие экземпляры коммунистической литературы: например, имелись два номера «Neue Rheinische Zeitung». Он интересовался и изучал немецкую социал-демократию, у него были стенографические отчеты германского рейхстага. Он внимательно, по первоисточникам изучал, таким образом, уже и тогда западное рабочее движение.

Теоретическая подготовка, достигнутая Лениным к концу самарского периода, ко времени его приезда в Петербург в 1893 г., была такова, что написанные им в 1894 г. книги: «Что такое «друзья народа»» и «Экономическое содержание народничества и его критика в книге г. Струве» свидетельствовали о его полной теоретической зрелости как марксиста. Вся постановка вопросов, все формулировки, весь подход к изучению вопросов были таковы, что и впоследствии Лёнин мог подписаться под любым положением из этих ранних своих работ. В своей первой крупной работе Ленин ставил вопросы классовой борьбы и революции принципиально, так же, как он ставил их в 1905 г. и позднее. Последовательность задач в революции была ему тогда уже вполне ясна. Он писал, что «русский рабочий, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет русский пролетариат (рядом с пролетариатом всех стран) прямой дорогой открытой политической борьбы к победоносной коммунистической революции» (Соч., т. I, стр. 194). В последующем эта формулировка получала лишь дальнейшую конкретизацию (например, «Две тактики»).

Приведенный здесь тезис был верен в последний год жизни Ленина точно так же, как он был верен для 1894 г. Только в 1923 г. кое о чем можно было говорить уже не в будущем, а в прошедшем времени. Ввиду того, что Ленин в 1894 г. уже совершенно овладел теорией марксизма, его методом, следует, как уже сказано, именно этот год считать завершающим подготовительный период и началом нового периода.

Но в 90-х годах партия только еще возникала, ее надо было создавать. Ленин и начал эту работу с установления связи с массовым рабочим движением. И это было совершенно новым явлением. До этого времени теоретики-марксисты такого масштаба, как Ленин, таким образом связи с рабочим движением не устанавливали. Правда, годы с 1894 по 1900 были, в свою очередь, подготовительными к последующему «искровскому» периоду, во время которого Ленин начал строить всероссийскую организацию. Но как уже сказано, такой коренной разницы, какая была между периодом до 1894 г. и после него, между периодом последних шести лет XIX и первыми годами XX века — для Ленина в теоретическом отношении не было. Присоединение этих шести годов к первому «подготовительному» периоду могло бы дать неправильное представление о том, что Ленин в это время в теоретическом отношении был еще не совсем подготовлен. Это было бы неверно. Ленин был уже зрелым теоретиком и политиком-марксистом; все его работы этого периода, и экономические труды, и политические статьи и брошюры («Задачи русских социал-демократов»), и такое блестящее исследование, как «Развитие капитализма в России», ярко свидетельствуют об этом. Необходимо также отметить написанный им протест против «Credo» (Соч., т. II, изд, 3-е, стр. 497 — 508).

VII

Второй период жизни Ленина совпадает с историей развития нашей партии, и поэтому вопрос о внутренних подразделениях в этом периоде — это, в сущности, вопрос о периодизации истории партии. В биографии Ленина, конечно, не может не быть своих особенностей в подразделениях, но в основном тут вопрос сводится именно к периодам в развитии партии, потому что жизнь Ленина с 1894 г. самым тесным образом слилась с этим развитием. Нам придется поэтому остановиться сначала на вопросе о периодизации истории партии.

Ленин в своих произведениях сам дал нам ценные указания по вопросу о правильном разделении этой истории, вытекающем из существа развития партии как передового отряда рабочего класса. У Ленина есть две периодизации, не вполне совпадающие одна с другой, потому что они построены на разных принципах; но обе эти периодизации дополняют друг друга.

В «Детской болезни «левизны» в коммунизме» Ленин в основу подразделений в истории большевизма берет подразделения применительно к общей истории России, к истории русской революции. У него намечены следующие периоды:

Годы подготовки революции	(1942 — 1905)
» революции	(1905 — 907)
»  реакции	(1907 — 1910)
» подъема	(1910 — 1914)
Первая всемирная империалистская война	(1914 — 1917)

В конце концов Ленин подходит к рубежу, открывающему совершенно новый период и в истории России, и в мировой истории — к Октябрю 1917 г.

Эта периодизация и должна быть основной, потому что здесь в основу положены периоды истории России в целом, истории русской революции.

Другая периодизация истории партии, имеющаяся у Ленина, отмечает периоды смены форм враждебных марксизму оппортунистических течений. Политическая борьба, борьба партий, развитие борьбы внутри партии — все это несомненно имеет самую тесную связь с общими условиями исторического развития. Иногда связь эта видна ясно, иногда ее приходится искать в ряде сложных посредствующих звеньев, — но связь эта существует. Ход развития общества, классов и их борьбы отражается на ходе развития партии. Но, кроме того, история развития партии имеет и свою собственную известную внутреннюю логику — специфическую закономерность. Однако решающими, основными являются процессы общественного развития в целом. Вторая периодизация, берущая явления вторичного порядка с точки зрения общего развития классовой борьбы, является, таким образом, надстройкой над первой периодизацией, дополняет ее. Такую периодизацию второго рода мы встречаем, например, в предисловии к сборнику «За 12 лет». Там Ленин пишет: «Бросая общий взгляд на борьбу двух течений в русском марксизме и в русской социал-демократии за 12 лет (1895 — 1907), нельзя не притти к выводу, что «легальный марксизм», «экономизм» и «меньшевизм» представ 1яют из себя различные формы проявления одной и той же исторической тенденции. «Легальный марксизм» г. Струве (1894) и ему подобных был отражением марксизма в буржуазной литературе. «Экономизм, как особое направление социал-демократической работы в 1897 и следующих годах, фактически осуществил программу буржуазно-либерального «Credo»: рабочим экономическая, либералам политическая борьба. Меньшевизм — не только литературное течение, не только направление с.-д. работы, а сплоченная фракция, которая провела в течение первого периода русской революции (1905 — 1907 гг.) особую политику, на деле подчинявшую пролетариат буржуазному либерализму» (Соч., г. XII, стp. 69). Мы видим тут периоды по смене форм оппортунистических течений в социал-демократии по тому, с какими врагами приходилось бороться революционному марксизму.

С такими же подразделениями мы встречаемся в заметке «О большевизме» (для книги Рубакина). В этой заметке намечены такие периоды:

Борьба «экономизма» против революционной социал-демократии	1897 — 1902
Кампания «Искры»	1900 — 1903
Раскол на II съезде	1903
Разногласия организационного характера	1903 — 1904
> тактического характера...................... с конца	1904
Вопрос о бойкоте Булыгинской думы .... осень	1905
Вопрос о бойкоте Виттевской думы…… весна	1906
Победа меньшевиков (Стокгольм)	1906
Победа большевиков (Лондон)	1907
Откол впередовцев	1908 — 1909
Борьба на два фронта против впередовцев и ликвидаторов и сближение на этой почве с партийными меньшевиками	1909 — 1911

По поводу заметки «О большевизме» надо сказать, что перечисление разногласий и вообще все изложение стеснено рамками легальности, так как заметка была написана для легального справочника, вышедшего в 1913 г.²²

Такую же приблизительно периодизацию дал Ленин на листочках, в связи с поручением, данным т. Бухарину, написать исторический очерк партийной борьбы, видимо, со специальной целью центр внимания направить на противопоставление большевизма меньшевизму, революционного марксизма — оппортунизму (Соч., т. XXVII, стр. 97 — 98).

Наконец, подобная периодизация имеется в брошюре «Социализм и война». Возможно, что глава «История раскола и теперешнее положение социал-демократии в России» написана не Лениным, но во всяком случае она была им проредактирована²³. Там установлены следующие периоды:

Экономисты и старая «Искра»	1894 — 1903
Меньшевизм и большевизм	1903 — 1908
Марксизм и ликвидаторство	1908 — 1914
Марксизм и социал-шовинизм	1914 — 1915

VIII

Взяв в основу приведенную периодизацию истории партии у Ленина, можно, мне кажется, предложить разделение истории партии на следующие периоды:

1. Доискровский период — с двумя подразделениями.

а) 1883 — 1894 гг. Социал-демократия как идейное течение. В «Что делать?» Ленин так характеризует это время: «Это был период возникновения и упрочения теории и программы социал-демократии. Число сторонников нового направления в России измерялось единицами. Социал-демократия существовала без рабочего движения, переживая, как политическая партия, процесс утробного развития» (Соч., т. IV, стр. 499).

б) 1894 — 1900 гг. Второе подразделение «до-искровского периода» охватывает последние шесть лет XIX века и отличается тем, что в это время «социал-демократия появляется на свет божий как общественное движение, как подъем народных масс, как политическая партия» (там же). В этот период сделаны были первые попытки построения партии. Работа отдельных групп еще носила кустарный характер. Среди социал-демократов царил еще идейный разброд. Но этот период надо считать началом связи теории революционного марксизма с массовым рабочим движением. Партия уже возникла; она уже имела известные кадры, имела связи с массами; центром ее была работа в Петербурге («Союз борьбы за освобождение рабочего класса»), и было приступлено к установлению связей и с работниками в -провинции (например, поездка Н. К. Крупской в Полтаву в 1896 г.).

2. Период «Искры» 1900 — 1903. Тов. Сталин говорит э том периоде, что «борьба старой Искры» и блестящая критика теории «хвостизма», данная в брошюре Ленина «Что делать?», не только разбили так называемый «экономизм», но создали еще теоретические основы действительно революционного движения русского рабочего класса»24. Ленин сам отмечает, что «все позднейшие споры между с.-д. шли о том, как направлять политическую деятельность рабочей партии в тех или иных отдельных случаях. Тогда же (т. е. в период «Искры» — В. А.) речь шла об определении самых общих основ и коренных задач всякой социал-демократической политики вообще» (Соч., т. XII, стр. 65).

«Искра» проделала громадную систематическую работу по пропаганде революционного марксизма и по созданию общерусского центра. Борьба велась ею против правого крыла «уже не в литературных течениях, а в социал-демократических организациях». В написанном в сентябре 1907 г. предисловии к сборнику статей «За 12 лет» Ленин дает следующую оценку деятельности «Искры»: ««Искра» боролась за создание организации профессиональных революционеров, боролась особенно энергично в 1901 и 1902 годах, поборола преобладавший тогда экономизм, создала эту организацию в 1903 году окончательно...» (Соч., т. XII, стр. 62).

3. Период раскола и канун революции.

а) 1903 г. — раскол на II съезде. Возникновение большевизма «как течения политической мысли и как политической партии» («Детская болезнь «левизны» в коммунизме», Соч., т. XXV, стр. 174).

б) 1903 — до сентября 1904 г. центр тяжести был в разногласиях по организационным вопросам, хотя оппортунизм ряда искровцев в тактических вопросах стал и раньше обнаруживаться (до II съезда).

в) Вторая половина 1904 г. — расхождения в вопросах тактики. В первый период раскола разногласия ограничивались организационными вопросами. Ленин формулировал тогдашнюю позицию меньшевиков как «оппортунизма в организационных вопросах». Но в ходе дальнейшего развития борьбы большевизма с меньшевизмом на первый план выдвинулись разногласия в тактических вопросах. Это было прямым результатом приближавшейся буржуазно-демократической революции.

4. 1905 — 1907 гг., годы революции, были исключительно богаты содержанием. В «Детской болезни «левизны» в коммунизме» Ленин так характеризует этот период: «Все классы выступают открыто. Все программные и тактические взгляды проверяются действием масс. Невиданная в мире широта и острота стачечной борьбы. Перерастание экономической стачки в политическую и политической в восстание. Практическая проверка соотношений между руководящим пролетариатом и руководимым, колеблющимся, шатким, крестьянством. Рождение, в стихийном развитии борьбы советской формы организации. Тогдашние споры о значении советов предвосхищают великую борьбу 1917 — 1920 годов. Смена парламентских форм борьбы и непарламентских, тактики бойкота парламентаризма тактикой участия в парламентаризме, легальных форм борьбы и нелегальных, а равно их взаимоотношения и связи, — все это отличается удивительным богатством содержания. Каждый месяц этого периода равнялся, в смысле обучения основам политической науки — и масс, и вождей, и классов, и партий — году «мирного» «конституционного» развития. Без «генеральной репетиции» 1905 г. победа Октябрьской революции 1917 г. была бы невозможна» (Соч., т. XXV, стр. 176).

Для второго периода жизни и работы Ленина центральным узловым пунктом являются эти годы революции: 1905 — 1907. Огромное значение этих лет в том, что это был один из поворотных пунктов в развитии России и в мировой истории.

Гигантский размах и подъем массового революционного движения в 1905 г. создал совершенно новую обстановку и в России, и в Европе, и в странах Востока, в колониальных и полуколониальных странах.

Революция 1905 г. пробудила ото сна самую отсталую страну Европы, выдвинула новые задачи и двинула на борьбу новые силы. Она показала все классы в действии, показала пролетариату, «какова на деле буржуазия данной страны» («Заметки публициста», Соч., т. XII, стр. 53), оказала влияние на западные страны (Австрия (Вена, Прага), Германия, Швеция и Норвегия и т. д.). В ряде стран были отклики на события в России, в смысле скорого и решительного разрешения своих собственных конфликтов. Революция 1905 г. вызвала движение во всей Азии (Турция 1908 — 1909 гг., Персия 1909 г., Китай 1911 г.).

После всех этих событий стало возможно говорить уже об отсталости Европы, потому что там передовым классом явился один лишь пролетариат, буржуазия же стала реакционной, «готовой на вое дикости, зверства и преступления, чтобы отстоять гибнущее капиталистическое рабство», и однако она остается командующей и поддерживает реакцию во всем мире. Ленин указывал на это в 1913 г. в статье «Отсталая Европа и передовая Азия» в «Правде» (Соч., т. XVI, стр. 396). Дальнейшие события подтвердили и подтверждают это полностью.

Русская революция показала, какие формы борьбы выдвигаются в современной революции (массовая политическая стачка, вооруженное восстание), показала, что благодаря наличию сильного пролетариата русская революция является «прологом грядущей европейской революции», (как говорил Ленин в январе 1917 г., учитывая опыт 1905 г.) (Соч., т. XIX, стр. 357).

Революция в России (правда, в отсталой, но европейской стране) показала, каков будет ход революции (социалистической) в Европе.

В свете новых событий Ленин снова изучал и продумывал произведения Маркса и Энгельса, как, например, «18 брюмера», «Обращение ЦК к Союзу Коммунистов» и пр., и это имело очень большое значение и в применении к вопросам западно-европейского движения. Уже в 1905 г. для Ленина становилось ясным, какими недостатками страдают западные партии и в каком направлении эти недостатки должны быть исправлены. В своей брошюре «Две тактики» Ленин указал на эти недостатки и отметил существенный поворот, наступивший в историческом развитии, отметил новую эпоху, в которую вступила Россия как европейская страна. Наступление этой новой эпохи неизбежно и во всем мире.

«Великие вопросы политической свободы и классовой борьбы решает, в последнем счете, только сила, и мы должны заботиться о подготовке, организации этой силы и об активном, не только оборонительном, но и наступательном употреблении ее. Долгая эпоха политической реакции, царящая в Европе почти беспрерывно со времен Парижской коммуны, слишком сроднила нас с мыслью о действии только «снизу», слишком приучила нас наблюдать борьбу только оборонительную. Мы вступили теперь, несомненно, в новую эпоху; начался период политических потрясений и революций. В такой период, какой переживается Россией, непозволительно ограничиваться старым шаблоном. Надо пропагандировать идею о действии сверху, надо готовиться к самым энергичным, наступательным действиям, надо изучать условия и формы таких действий. Из таких условий резолюция съезда выдвигает на первый план два: одно касается формальной стороны участия социал-демократии во временном революционном правительстве (строгий контроль партии за ее уполномоченными), другое — самого характера этого участия (ни на минуту не упускать из виду цели полного социалистического переворота (Июль 1905 г. «Две тактики», Соч., т. VIII, стр. 42).

Здесь важно, во-первых, что отмечена вполне уже отчетливо особенность развития западных партий, приведшая их впоследствии (в начале империалистской войны) к краху; во-вторых, то, что намечается новая революционная тактика, тактика наступательная, выдвигается задача завоевания власти; в-третьих — указание на необходимость не забывать ни на минуту о конечной цели. (По поводу последнего см. замечательные документы о характере и перспективах революции 1905 г., напечатанные в «Ленинском сборнике» V, стр. 438 — 452.)

В России в эти годы меньшевизм окончательно оформился как оппортунистическое течение.

«В бурные 1905 — 1907 гг., — говорится в брошюре «Социализм и война», — меньшевизм был оппортунистическим течением, которое поддерживали либеральные буржуа и которое проводило либерально-буржуазные тенденции в рабочем движении. Приспособление борьбы рабочего класса к либерализму — в этом была его суть. Напротив, большевизм ставил задачей социал-демократических рабочих поднимать на революционную борьбу демократическое крестьянство вопреки шатаниям и изменам либерализма. И рабочие массы, как это признавали неоднократно сами меньшевики, шли во время революции с большевиками при всех крупнейших выступлениях.

Революция 1905 г. проверила, укрепила, углубила и закалила непримиримо-революционную социал-демократическую тактику в России. Открытое выступление классов и партий неоднократно обнаруживало связь социал-демократического оппортунизма («меньшевизма») с «либерализмом» («Социализм и война», Соч., т. XVIII, стр. 219). Для оценки 1905 г. и значения его для поворота во всей установке партийной работы очень важными являются все материалы к статье «Новые задачи и новые силы» (см. «Лен. сб.» V, стр. 95 — 113), а также ряд статей, написанных Лениным уже после революции: «К оценке русской революции», «Лев Толстой как зеркало русской революции», «Об оценке текущего момента» (Соч., т. XII), «Уроки революции» (Соч., т. XIV), «О статистике стачек в России», «Крестьянская реформа и пролетарски-крестьянская революция» (Соч., т. XV) и др.

5. После годов революции идет очень важный период реакции и нового подъема.

а) Период годов реакции 1908 — 1910.

Давая характеристику этого периода в 1920 г., Ленин отмечал, что «великое поражение дает революционным партиям и революционному классу настоящий и полезнейший урок, урок исторической диалектики, урок понимания, уменья и искусства вести политическую борьбу. Друзья познаются в несчастьи. Разбитые армии хорошо учатся» (Соч., т. XXV, стр. 176). Ленин говорит дальше, что наука наступления была дополнена наукой отступления, что большевики отступили «с наименьшей деморализацией, с наибольшей способностью возобновить работу наиболее широко, правильно и энергично. И достигли этого большевики только потому, что беспощадно разоблачили и выгнали всех революционеров фразы, которые не хотели понять, что надо отступить, что надо уметь отступить, что надо обязательно научиться легально работать в самых реакционных парламентах, в самых реакционных профессиональных кооперативных, страховых и подобных организациях» (Соч., т. XXV, стр. 177).

Здесь подчеркнута борьба со «впередовством», потому что брошюра «Детская болезнь» была написана в то время, когда в Коминтерне шла борьба против подобных же «ультра-левых» течений, прикрывавших свой оппортунизм ультра-левой фразой. Кроме того, в годы реакции и в последующий период подъема все время шла борьба с новой разновидностью оппортунизма — с ликвидаторством.

«Главное русло меньшевизма, вопреки протестам многих лучших его представителей, породило течение ликвидаторства, отречение от борьбы за новую революцию в России, от нелегальной организации и работы, презрительные насмешки над «подпольем»,, лозунгом республики и т. д. В лице группы легальных литераторов журнала «Нашей зари» (гг. Потресов, Череванин и т. д.) сплотилось независимое от старой социал-демократической партии ядро, которое тысячами способов поддерживала, рекламировала и холила либеральная буржуазия России, желавшая отучить рабочих от революционной борьбы.

Эту группу оппортунистов исключила из партии Январская конференция РСДРП 1912 г., которая восстановила партию вопреки бешеному сопротивлению целого ряда заграничных групп и группок» («Социализм и война», Соч., т. XVIII, стр. 219 — 220).

Во время этих годов, 1908 — 1910, и последующих годов подъема буржуазное развитие России «шагало вперед замечательно быстро».

б) 1911 — 1914, период годов подъема, в истории партии отличался тем, что выросли партийные рабочие кадры, развилась революционно-марксистская легальная печать (газета «Звезда», «Правда», журналы «Мысль», «Просвещение»). Меньшевики были оттеснены большевиками, и, как указано было выше, в 1912 г. партия была восстановлена против оппортунистов- ликвидаторов, без них.

«Наша партия, — говорится в брошюре «Социализм и война», объединила к 1914 г. сознательных рабочих России вокруг революционной с.-д. тактики» (Соч., т. XVIII, стр. 220). Это объединение произошло только благодаря последовательной борьбе с ликвидаторами.

В брошюре «Детская болезнь «левизны»» Ленин дает такую характеристику периода подъема: «Сначала подъем был невероятно медленный, потом, после ленских событий 1912 г., несколько более быстрый.

Преодолевая неслыханные трудности, большевики оттеснили меньшевиков, роль которых, как буржуазных агентов в рабочем движении, превосходно была понята всей буржуазией после 1905 г. и которых поэтому на тысячи ладов поддерживала против большевиков вся буржуазия. Но большевикам никогда не удалось бы достичь этого, если бы они не провели правильной тактики соединения нелегальной работы с обязательным использованием «легальных возможностей». В реакционнейшей Думе большевики завоевали себе всю рабочую курию» (Соч., т. XXV, стр. 177).

Уроки использования легальных возможностей особенно ценны для всех современных западных коммунистических партий. Это использование было возможно лишь при наличности крепкой нелегальной организации.

6. Период первой всемирной империалистской войны (1914 — 1917). Характеризуя этот период, Ленин указывал, что его значение состояло в том, что тактика социал-демократии была проверена «на кризисе всемирного размера». «Правильность нашей оценки ликвидаторства и исключения главной группы ликвидаторов из нашей партии была, таким образом, вполне подтверждена» (Соч., т. XVIII, стр. 221). Такая очистка партии от оппортунизма была необходимейшим условием для дальнейшей победы. «Если большевизм сумел победить в 1917 — 20 гг., то одной из основных причин этой победы является то, что большевизм еще с конца 1914 г. беспощадно разоблачал гнусность, мерзость и подлость социал-шовинизма и «каутскианства»... массы же потом на собственном опыте убеждались все более и более в правильности взглядов большевиков» («Детская болезнь «левизны»», Соч., т. XXV, стр. 178).

Во время империалистической войны большевизм выступил с лозунгами поражения своего правительства, превращения империалистской войны в войну гражданскую. С 1914 г. началась работа по подготовке III Интернационала.

7. Период второй революции в России: февраль — октябрь 1917 г. представляет из себя, несмотря на свою краткость (всего 8 месяцев), необычайное богатство содержания и имеет свое самостоятельное и очень большое значение. Он должен быть выделен в виде самостоятельного периода, как это и сделано у Ленина в «Детской болезни». Лишь особенность исторического развития России обусловила такую краткость этого периода. Но это ни в какой степени не повлияло на содержательность его. Про этот период т. Сталин говорил в своем докладе «К итогам работ XIV конференции РКП(б)», что «это были восемь месяцев глубочайшего революционного кризиса, когда война и разруха подстегивали революцию, ускоряя до крайности ее бег. Именно поэтому эти восемь месяцев революционного кризиса могут и должны сойти по крайней мере за восемь лет обычного конституционного развития»²⁵.

Этот период открылся необычайно быстрой победой революции. «Невероятная застарелость и устарелость царизма создала (при помощи ударов и тяжестей мучительнейшей войны) невероятную силу разрушения, направленную против него. В несколько дней Россия превратилась в демократическую буржуазную республику, более свободную — в обстановке войны, — чем любая страна в мире» («Детская болезнь», Соч., т. XXV, стр. 178).

В ходе событий этого периода совершалась необычайно быстрая смена форм борьбы. Происходил бурный рост влияния партии, ее численный рост и развитие ее в рамках буржуазно-демократической легальности и за их пределы. В этот период были свои приливы и отливы. Важнейшим результатом этого периода было разоблачение мелкобуржуазных партий, крушение мелкобуржуазных иллюзий, дискредитация оппортунизма. «История сыграла шутку и заставила оппортунистов отсталой страны предвосхитить оппортунистов ряда передовых стран», — говорил Ленин в «Детской болезни» (Соч., т. XXV, стр. 178).

Одержанная в октябре 1917 г. победа революционного пролетариата открыла новый период, «третий этап революции, имеющий своей целью свержение буржуазии в мировом масштабе»²⁶.

Этот новый период — период диктатуры пролетариата — создал для партии опять-таки совершенно новую обстановку. Содержание этого периода по своему богатству настолько разнообразно и велико, что дать ему характеристику возможно лишь особо. Революция 1917 г. является, как уже сказано, центральным событием в третьем периоде жизни Ленина. Этот период начинается с началом империалистской войны 1914 года. Соображения, на основании которых мы считаем правильным именно здесь видеть грань, были приведены нами выше.

IX

Если уже революция 1905 г., — революция, потерпевшая поражение, имела огромное международное значение (тема, которая может дать материал для целого ряда научно-исследовательских работ огромного интереса и практического значения, как подведение итогов опыта буржуазно-демократической революции), то тем неизмеримо большее значение имела и имеет революция 1917 г., — Октябрьская революция, давшая победу Пролетариату, самому революционному в мире классу. Й именно Октябрьская революция является несомненно центральным, крупнейшим событием, определяющим собой третий период, третью полосу жизни и работы Ленина. Эта полоса выделяется тем, что выдвигается на первый план его роль как вождя мирового пролетариата и организатора пролетарской диктатуры, вождя Коммунистического Интернационала.

Отдельные моменты, отдельные вехи, характеризующие эту сторону деятельности Ленина, отмечающие, как совершался процесс ее подготовления и развития, могут быть указаны задолго до того времени, когда Ленин, ставши во главе пролетарской революции, в октябре 1917 г. должен был получить общее признание как вождь мирового пролетариата, мировой коммунистической революции. Подготовка Ленина к этой роли началась очень рано. Уже одно то, что с 1894 г. Ленин — революционный марксист, в совершенстве владеющий диалектическим методом Маркса, вождь марксистской партии, которая стала складываться в России, — уже одно это явилось необходимой предпосылкой для его будущей роли мирового вождя. Тогда уже Ленин с не оставляющей сомнений ясностью указывал на международный характер пролетарской революции.

Мы уже говорили о том, что революционная роль большевизма и его вождя и теоретика Ленина была обусловлена наибольшей близостью России к революционному взрыву изо всех европейских стран. Вот что говорил об этом Ленин в «Что делать?» в 1902 году:

«История поставила теперь перед нами ближайшую задачу, которая является наиболее революционной из всех ближайших задач пролетариата какой бы то ни было другой страны. Осуществление этой задачи, разрушение самого могучего оплота не только европейской, но также (можем мы сказать теперь) и азиатской реакции, сделало бы русский пролетариат авангардом международного революционного пролетариата» (Соч., т. IV, стр. 382).

В свете последующих событий развития мировой революции история большевизма в России приобретает новое освещение: выступает на вид международное значение борьбы за революционный марксизм в нашей стране, в нашей партии. Без этой борьбы не могло бы пойти впоследствии так успешно создание III Коммунистического Интернационала. Но, кроме того, следует отметить и ряд специально международных выступлений большевизма и его гениального вождя Ленина.

В 1907 г. необходимо отметить выступление Ленина на Штутгартском конгрессе. Еще следует указать на ряд моментов в отношении ко II Интернационалу и ранее, в 1904 — 1905 гг., и позднее, во время участия Ленина в работах Международного социалистического бюро представителем от РСДРП. Все эти выступления и столкновения показывали, что Ленин выступал защитником революционного марксизма в международном движении и вел борьбу против попыток зараженных оппортунизмом вождей II Интернационала вмешаться в русские дела с целью повлиять на нашу партию в духе оппортунизма. В 1914 — 1915 — 1916 гг. огромное международное значение имели выступления Ленина с разоблачением II Интернационала, измены его вождей. Ленин четко и ясно выдвинул революционный лозунг превращения империалистской войны в* гражданскую войну против буржуазии. Ленин поставил вопрос о необходимости развертывания борьбы за социалистическую революцию, заявил о том, что наступила эпоха социалистической революции. Ленин вел борьбу как против социал-шовинизма, так и против еще более опасного центризма, пацифизма, более тонко фальсифицирующих марксизм. В 1915 — 1916 — 1917 гг. громадной заслугой Ленина была работа по подготовке Коммунистического Интернационала — работа Циммервальдской левой. Ленин еще до войны указал на важность постановки и разрешения национального и колониального вопросов. Действительное объединение в III Интернационале пролетариев всех рас было новой задачей, которую Ленин выдвинул и отстаивал со всей энергией. «Во главу угла всей политики Коминтерна по национальному и колониальному вопросу должно быть положено сближение пролетариев и трудящихся масс всех наций и стран для совместной революционной борьбы за свержение помещиков и буржуазии», — писал Ленин в проекте тезисов по национальному и колониальному вопросам, представленном II конгрессу Коминтерна (июнь 1920 г. Соч., т. XXV, стр. 286).

В 1917 г. наступило событие исключительного значения — именно, завоевание власти и организация диктатуры пролетариата в России в октябре. Это событие означало прорыв фронта империалистской буржуазии и начало социалистической революции. Мы здесь не можем поставить себе задачу хотя бы даже лишь в общих чертах охарактеризовать этот новый период. Отметим только несколько характерных его моментов. Впервые в истории была осуществлена Диктатура пролетариата, охватившая такую обширную территорию. Возникновение ее, ее существование, ее борьба является самым выдающимся всемирно-историческим событием новейшего времени. Взятие власти, организация ее, организация ее защиты происходили под непосредственным, ближайшим руководством Ленина. Борьба Советов за мир была задачей международного значения, и неизбежным последствием этой борьбы была революционная война 1918 — 1920 гг., окончившаяся военной победой над оккупационными войсками международной буржуазии и полным военным разгромом контрреволюции, поддерживавшейся буржуазией всего мира. Главным руководителем этой войны, организатором победы, руководителем всей внешней политики — был Ленин.

Надо особо выделить и подчеркнуть значение работы Ленина как организатора и теоретика советского государства, этой демократии трудящихся, «власти большинства на деле», власти, какой «никогда еще не было в мире» (см. «III Интернационал и его место в истории», 1919 г., Соч., т. XXIV, стр. 251). Под непосредственным руководством Ленина был создан новый тип государства, — государства переходного периода от капитализма к коммунизму, государства, ставящего себе задачей уничтожение эксплоатации, уничтожение классов. Это новое государство — пролетарская демократия — была противопоставлена буржуазной демократии, служащей ширмой для экономического неравенства, угнетения и эксплоатации; советская власть — это новый тип государства для целого периода всемирной истории, — эта форма должна распространиться во всем мире. В России она впервые возникла. В дальнейшем она повсюду будет доделываться и совершенствоваться. Изучение деятельности Ленина как руководителя советского государства дает ценные указания для использования при осуществлении советской власти в других странах. Столь же важно и ценно изучение основ экономической политики, проводившейся Лениным, изучение намеченных им путей строительства социализма и практики их осуществления. Наконец, необходимо отметить, что под непосредственным руководством Ленина в 1919 г. был создан III Интернационал и созван ряд конгрессов, на которых заложены были основы организации, тактики и программы Коммунистического Интернационала.

Все это такие громадные темы, что изучение каждой из них, даже отдельных частей их, требует коллективной работы и исследований, требующих массу труда. Здесь можно лишь бегло упомянуть об этих задачах, не пытаясь даже дать их сколько-нибудь исчерпывающего перечисления, не говоря уже о том, чтобы дать сколько-нибудь полную характеристику всего богатства их содержания.

Задача построения социализма в СССР является крупнейшей задачей — гигантского международного значения. В выполнении этой задачи руководящую роль играет наша партия, воспитанная Лениным в духе революционного марксизма. Крупнейшая международная роль ленинизма и его носительницы ВКП(б) в настоящее время общепризнана. Подводя итоги пройденному пути и оценивая задачи момента, Ленин в докладе о продналоге на Всероссийской конференции РКП 26 мая 1921 г., дал такую характеристику развития партии и значения ее современной работы.

«Если сравнивать всю работу Коммунистической партии с 4-летним курсом высших наук, то наше положение можно определить так: мы держим переходной экзамен с третьего на четвертый курс; еще не выдержали его, но по всем признакам выдержим. Если считать по курсам, то первый курс был с 70-х годов прошлого столетия до 1903 года, первоначальный вступительный период от народовольчества, социал-демократии и II Интернационала к большевизму. Это — первый курс.

Второй курс — с 1903 по 1917 г.; тут серьезная подготовка к революции и первый опыт революции 1905 года. Третий курс — с 1917 по 1921 г. Тут четыре года, которые по своему содержанию больше, чем первые сорок лет. Это было испытание весьма деловое, когда пролетариат стал у власти, но это еще не было решительное испытание... Это не есть последний, а один из близких к последнему и решительному бою, если уже быть совершенно точным. А теперь мы держим переходной экзамен с третьего на четвертый курс; а затем нам надо хорошо пройти весь четвертый курс: тогда мы будем действительно непобедимы. Мы можем одержать победу на хозяйственном фронте. Если мы в отношении к крестьянству одержим победу и «здоровый гигиенический паек» соберем в этом году, это будет переходной экзамен с третьего на четвертый курс. После этого, все то строительство, которое намечается, будет более серьезное» (Соч., т. XXVI, стр. 409). Ленин здесь под «четвертым курсом» подразумевает социалистическое строительство.

Как в тот период истории партии, который Ленин называет вторым курсом, так и в тот, который по его определению является третьим курсом, именно Ленин был вождем партии, ведшим всеобъемлющую руководящую работу, строителем партии, ее организатором, ее теоретиком.

С октября 1917 г. наша партия стала «орудием диктатуры пролетариата»²⁷. Чтобы напомнить здесь о том значении, которое придавал Ленин партии, и о том огромном размере задач, встающих перед пролетариатом, взявшим власть, и перед его партией (а следовательно и перед ее вождем), мы приведем слова Ленина о диктатуре пролетариата:

«Диктатура пролетариата, — говорит Ленин, — есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская, против сил и традиций старого общества. Сила привычки миллионов и десятков миллионов — самая страшная сила. Без партии, железной и закаленной в борьбе, без партии, пользующейся доверием всего честного в данном классе, без партии, умеющей следить за настроением массы и влиять на него, вести успешно такую борьбу невозможно» («Детская болезнь «левизны» в коммунизме». Соч., т. XXV, стр. 191).

Роль партии в этот период, этапы ее развития, ее рост, внутренние процессы, происходящие в этот период, — к исследованию всего этого должно быть приступлено в ближайшее время, потому что учет всего проделанного за это время опыта, создание строго проверенного научного изложения фактов в этой области является делом большого международного значения. Мы напомним здесь слова Ленина: «В некоторых весьма существенных вопросах пролетарской революции всем странам неизбежно предстоит проделать то, что проделала Россия» («Детская болезнь «левизны»», Соч., т. XXV, стр. 179). Изучение этого периода революции, процессов классовой борьбы, развития партии и ее работы дадут возможность понять роль Ленина как руководителя и теоретика диктатуры пролетариата; его роль как вождя международной революции.

X

На основе намеченных выше периодов истории России и истории партии можно предложить следующую периодизацию жизни и работы Ленина²⁸.

ПЕРВЫЙ ПЕРИОД (ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ). КАЗАНЬ, САМАРА
1887 — 1893

Формирование Ленина как революционера-марксиста. Революционная обстановка России. Усвоение предыдущего революционного опыта, основных произведений Маркса и Энгельса, их метода, начало самостоятельного изучения русской истории и действительности. Начало борьбы с народничеством.

ВТОРОЙ ПЕРИОД ЖИЗНИ ЛЕНИНА (ВОЖДЬ ПАРТИИ НОВОГО ТИПА)
1894 — 1914

Доискровский период

1894 — 1895. Начало работы как организатора и вождя партии, боевой партии пролетарской революции.

Организация Петербургского союза борьбы за освобождение рабочего класса. Начало борьбы с легальным марксизмом. Лето 1895 г.: поездка за границу. Связь с Группой «Освобождение Труда». Переход от узких пропагандистских кружков к широкой экономической агитации в массе. Приступ к работе над «Развитием капитализма в России».

1896 — 1897. Арест и тюрьма. Работа над «Развитием капитализма». Популярные брошюры. Программа партии с комментарием.

1897 — 1900. Ссылка. Продолжение научной работы и борьба против «легального» марксизма и экономизма. Два периода ссылки: первый, в котором преобладает теоретическая работа, работа над книгой «Развитие капитализма», изучение философии. Второй период — выработка организационного плана. В ссылке Ленин продолжал руководить партией: «Протест 17-ти», статьи для «Рабочей Газеты». Борьба против международного оппортунизма (бернштейнианства).

Период «Искры»

1900 — 1903. Переход к политической агитации в крупных размерах и к открытым уличным демонстрациям. Работа в редакции «Искры». Борьба с экономизмом, эсеровщиной. Начало осуществления организационного плана. Сначала жизнь в Мюнхене. Работа над брошюрой «Что делать?». Затем Лондон, Женева. Работа над аграрным вопросом. Споры в редакции «Искры». Подведение итогов борьбы с экономизмом и приглашение «к углублению и расширению практической работы», к тому, чтобы обратить внимание на «не- социалдемократические нелегальные направления в России... — те же в сущности, — только гораздо более развитые, оформившиеся, «зрелые» направления, как и в первой половине 90-х годов прошлого века» (Предисловие ко 2-му изданию брошюры «Задачи русских социал-демократов», Соч., т. V, стр. 163).

Раскол партии и канун революции

1903 — 1904. Второй съезд. Борьба за пролетарскую партию нового типа против блока оппортунистов. Разногласия по организационному вопросу. Борьба против «оппортунизма» в организационном вопросе. Брошюра *Шаг вперед, два шага назад», подводящая итог первому этапу борьбы с меньшевизмом. Переход к тактическим разногласиям — «Земская кампания и план «Искры»». Организационное оформление большевизма. Бюро комитетов большинства. Борьба за съезд. Борьба с примиренчеством. Большевизм на международной арене. Борьба большевизма против оппортунизма во II Интернационале.

Годы первой революции

1905 — 1907. Переход к высшим формам борьбы. Перестройка организации и всей работы. Новые задачи и новые силы. Рост партии.

За границей до ноября 1905 г. Нарастание революции. Январские дни. Февральско-мартовские забастовки. Летние военные восстания. Опыт массового движения. Борьба за съезд. Переход к тактике наступления.

III съезд, его решения. Брошюра «Две тактики», разъясняющая решения съезда и дающая критику меньшевизма.

Булыгинская дума. Бойкот. Октябрьские дни. Советы. Приезд в Россию. Завоевание легальной печати. Газета «Новая Жизнь». Декабрьское восстание в Москве. Выборы в Думу и вопрос о тактике. «Победа кадетов и задачи рабочей партии». Крестьянское движение. Свеаборг. Борьба с меньшевизмом. Аграрная программа (Объединительный съезд). Стокгольм. Левый блок.

Финляндия 1907 г. Лондонский съезд. Думская фракция. Участие в Штутгартском конгрессе. Победа реакции заставляет возвратиться второй раз в эмиграцию.

Годы реакции

1908 — 1910. Переход к тактике отступления. Углубленная теоретическая работа. Подведение итогов опыта революции и усвоение его массами. Изучение опыта революции. «Статистика стачек в России». «Философская разборка» — борьба за диалектический материализм против махизма, «богоискательства» и «богостроительства». Книга «Материализм и эмпириокритицизм». Борьба за сохранение нелегальной партии. Задача сочетания легальной и нелегальной работы. Работа думской фракции, легальные общества, съезды, работа в них. Отлив интеллигенции из партии и создание новых кадров из рабочих. Борьба на два фронта и с примиренчеством (Декабрьская конференция 1903 г. Январский пленум ЦК 1910 г.). Изгнание революционеров фразы (1909) (бойкотистов, отзовистов). Борьба за восстановление партии и за созыв конференции.

Годы подъема

1911 — 1914. Восстановление партии (январская конференция в Праге). Исключение ликвидаторской группы из партии. Организационное строительство партии. Дальнейшие столкновения с оппортунистическими вождями II Интернационала и их попытками вмешательства в жизнь партии. Борьба против оппортунизма на конгрессах II Интернационала и Международном социалистическом Бюро. Переезд в Краков, затем в Поронин. Оживление связей с Россией. Развертывание легальной печати и руководство ею Лениным. Газеты «Звезда», «Правда», журналы «Мысль», «Просвещение». Использование легальных кампаний. Большевистская практика использования парламента. Работа Левина по руководству думской фракции. Рост большевистских рабочих организаций. Борьба против ликвидаторов и «августовский блок». Разработка Лениным национального вопроса.

ТРЕТИЙ ПЕРИОД ЖИЗНИ ЛЕНИНА (ВОЖДЬ МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ)
1914 — 1924

Империалистская война

1914 — 1917. Арест в Австрии, освобождение и переезд в Швейцарию. Предпосылки к созданию революционной обстановки во всем мире. Выдвижение задач перехода к высшим формам борьбы, к тактике наступления во всех странах. Критика II Интернационала (статья «Крах II Интернационала»). Борьба за III Интернационал (Циммервальд и Кинталь). Усиленная теоретическая работа (Берн, Цюрих). Занятия по философии («Философские тетради», «Ленинские сборники» IX и XII). Изучение вопроса о государстве. «Империализм как новейший этап капитализма» (Соч., т. XIX). Статьи по национальному вопросу. Борьба с социал-шовинизмом, центризмом и анархистскими и полуанархистскими теориями среди большевиков. Изучение западного рабочего движения, в частности швейцарской социал-демократии. Участие в практическом руководстве швейцарским рабочим движением. Оценка революционного кризиса в России и основные стратегические и тактические задачи (Несколько тезисов. «Социал-Демократ»).

Эпоха буржуазно-демократической республики

1917. Февраль — Октябрь. Выступления Ленинf на собраниях в Швейцарии. «Письма из далека». Организация переезда в Россию. Тезисы о власти советов. Первый период революции до 20-х чисел апреля. Апрельская конференция. Вопрос о пересмотре программы. Борьба с правыми большевиками и с «левыми» настроениями. Вторая полоса революции «с 6 мая по 9 или 18 июня» (Соч., т. XXI, стр. 73). Первый съезд советов. Выступления на съезде. Руководство быстро нарастающим массовым движением. Рост влияния партии, рост организации. Июльские дни и переход в подполье. «Государство и революция». Контрреволюционное восстание Корнилова и новый поворот революции. Подготовка, организация, назначение восстания и руководство им. Борьба против штрейкбрехерства в рядах большевиков.

Эпоха пролетарской диктатуры за время жизни Ленина

1917 — 1924. Эти годы наиболее богаты содержанием (см. выше: «четыре года по своему содержанию больше, чем предыдущие сорок лет»). Все те битвы, которые Ленину в предыдущей его деятельности пришлось вести в форме литературной партийной борьбы, в виде полемики против либералов, меньшевиков, эсеров и т. д., в форме внутрипартийной борьбы против различных видов уклонов и течений в партии, враждебных революционному марксизму, — все эти битвы в эпоху социалистической революции и диктатуры пролетариата развернулись в виде битв классов в гражданской войне, в которой приняли участие миллионы. Изучение всего этого богатого содержанием периода, изучение деятельности Ленина как вождя и организатора пролетарской диктатуры, как организатора пролетарской власти, руководителя внешней политикой, военным делом, экономической политикой, строительством социализма, — представляет исключительное значение и ценность. Все уроки, весь опыт, накопленный за это время, должны быть использованы в практической работе настоящего времени. Оценивая в октябре 1921 года сложившуюся обстановку, Ленин писал: «Мы начали уже необходимую перестройку нашей экономической политики. Мы имеем уже в этой области некоторые — правда, небольшие, частичные, но все же несомненные успехи, мы уже кончаем в этой области новой «науки», приготовительный класс. Твердо и настойчиво учась, проверяя практическим опытом каждый свой шаг, не боясь переделывать начатое неоднократно, исправлять свои ошибки, внимательно вникая в их значение, — мы перейдем и в следующие классы. Мы пройдем весь «курс», хотя обстоятельства мировой экономики и мировой политики сделали его гораздо более долгим и более трудным, чем нам того хотелось» (Соч., т. ХХVII, стр. 30). Излишне доказывать, какую ценность представляет для всего международного пролетариата этот богатейший опыт первой социалистической страны, разъясненный и подытоженный Лениным. Изучение его является самой актуальной задачей. До сих пор этот период изучен очень слабо.

Воздерживаясь пока от характеристики этого времени и его подразделений, укажем только, что он, в свою очередь, делится на следующие периоды: 1) ог взятия власти до начала гражданской войны (лето 1918 г.), 2) период гражданской войны и военного коммунизма (до марта 1921 г.), 3) период нэпа, 4) болезнь.

Подводя в 1921 г. итог четырехлетнего опыта пролетарской революции, Ленин так оценил все колоссальное ее значение.

«Первый раз за сотни и за тысячи лет обещание «ответить» на войну между рабовладельцами революцией рабов против всех и всяческих рабовладельцев выполнено до конца — и выполняется вопреки всем трудностям.

Мы это дело начали. Когда именно, в какой срок, пролетарии какой нации это дело доведут до конца, — вопрос не существенный. Существенно то, что лед сломан, что путь открыт, дорога показана... Из империалистской войны, из империалистского мира вырвала первую сотню миллионов людей на земле первая большевистская революция. Следующие вырвут из таких войн и из такого мира все человечество» (Соч., г. XXVII, стр. 28 — 29).

Примечания:

¹ «Пролетарская Революция» № № 1 и 2 — 3 за 1930 год.

² «Программа и устав Коммунистического Интернационала», Партиздат, 1933 г., стр. 80. Ред.

³ «Положение и задачи социалистического Интернационала». «Социал-Демократ» № 33,1 ноября 1914 г. (Соч., т. X VIII, стр. 67 — 71). В. А.

⁴ К. Маркс. Избранные произведения, т. I, изд. ИМЭЛ, 1933 г., стр. 274. Ред.

⁵ Сочинения, т. XXVII, стр. 401. Ред.

⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. IV, стр. 60. Ред.

⁷ Маркс. Гражданская война во Франции. Партиздат, 1933 г., стр. 68. Ред.

⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма, под ред. В. Адоратского, 1932 г., стр. 354. Ред.

⁹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма, стр. 53. Ред.

¹⁰ Сочинения, т. XXII, стр. 91. Ред.

¹¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма под ред. В. Адоратского, 1932 r. стр. 117. Ред.

¹² Там же, стр. 129. Ред.

¹³ К. Маркс. Избранные произведения, т. II, 1933 г., стр.523-524. Ред.

¹⁴ Маркс и Ф. Энгельс. Письма, стр. 280. Ред.

¹⁵ Сборник «Группа «Освобождение Труда», № 3, 1925 г., стр. 26 — 27. Ред.

¹⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма, под ред. В. Адоратского, изд. 4-е, 1932 г., стр. 327. Ред.

¹⁷ Флеровский. Положение рабочего класса в России. С. Петербург, 1869 г., изд. Н. П. Полякова. Ред.

¹⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма, под ред. В. Адоратского изд.4-е, 1932 г., стр. 307. Ред.

¹⁹ Там же, стр. 111. Ред.

²⁰ «Письма». И. Беккера, И. Дицгена, Ф. Энгельса, К. Маркса и др. к Ф. А. Зорге и др,». Изд Дауге, 1913 г., стр. 472. Ред.

²¹ «Ленинский Сборник» XII, стр. 47. Ред.

²² Заметка «О большевизме» напечатана в 1913 г. в книге Н. А. Рубакина «Среди книг», т. II, 2-е издание (Сочинения, т. XVI, стр. 25) — 251). Ред.

²³ Сочинения, т. XVIII, стр. 218 — 223. Ред.

²⁴ И. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 9-е, 1932 г., стр. 18. Ред.

²⁵ И. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 9-е, 1932 г., стр. 109. Ред.

²⁶ И. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 9-е, 1932 г., стр. 110. Ред.

²⁷ И. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 9-е, 1932 г., стр. 94. Ред.

²⁸ Предлагаемая схема является лишь самым первоначальным наброском. В. А.

 

ЗА ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ¹

Встречи с Владимиром Ильичем

Мне приходилось встречаться с Владимиром Ильичей начиная с 1904 г., когда я впервые попал за границу. Весной 1904 г. мое знакомство с Владимиром Ильичей началось, когда я стал читать его речи в протоколах II съезда. Речи эти сразу же привлекли мое внимание и покорили меня своей логикой, ясностью и последовательной революционностью. Живую речь Владимира Ильича я услыхал впервые на собрании, посвященном памяти Парижской коммуны, 18 марта 1904 г., происходившем в одной из женевских зал (кажется, Handwerk на Plainpalais).

Председателем этого собрания был, помнится, т. Лепешинский. Как оратор, Владимир Ильич мне очень нравился простотой своей речи, отсутствием каких-либо искусственных приемов.

В то же время, весной 1904 г., Владимир Ильич вел кружок по изучению устава партии. Помню хорошо, что Владимир Ильич, видимо, скучал в своей роли руководителя кружка. В мае 1904 г. я поехал в Казань, нагруженный особо приготовленными альбомами, бюварами и пр. Картон, из которого были сделаны эти вещи, был склеен из множества тончайших листов нелегальной литературы. Домой ехал я определенным сторонником большевизма.

Еще раз попасть за границу мне удалось в марте — апреле 1905 г., после 8 месяцев работы в Казанском комитете РСДРП. В этот второй приезд я познакомился с Владимиром Ильичей уже лично, видался с ним несколько раз и имел с ним продолжительный разговор. В первой же беседе с ним я почувствовал сразу, что это совершенно необыкновенный, выдающийся, прямо гениальный человек. Мне в моей жизни никогда не приходилось встретить другого человека, равного ему по силе ума. Личное общение с Владимиром Ильичей, даже самый короткий разговор с ним — давали всегда что-то новое, необыкновенное, чего другим путем нельзя было получать так легко и просто.

Есть писатели, которые дают в своих произведениях все, что они вообще могут дать. Личное общение с такими людьми не прибавляет ничего нового. Владимир Ильич был больше своих литературных работ, несмотря на все богатство их содержания и их глубину. Затем необходимо отметить необычайную способность дать собеседнику за очень короткий разговор чрезвычайно много. Во время разговора он мне сказал, что считает ошибкой свой выход из редакции «Искры». И как-то само собой выходило, что он это говорил для того, чтобы я и все другие товарищи воспользовались его опытом и не повторяли раз уже сделанные ошибки.

По поводу полемики с Плехановым он сообщил интересную подробность, которая также имела практическое значение. Плеханов в своих полемических статьях прибегал к резкостям и обидным выпадам, чтобы разозлить противника. Владимир Ильич, смеясь, говорил, что он этот прием хорошо знает: цель этого приема состоит в том, чтобы заставить противника в злобе наговорить лишнего, написать в состоянии раздражения какие-нибудь глупости. После того как противник на такую удочку попался, — тут-то его и можно разделать.

Владимир Ильич говорил, что пока он решил молчать. Это было весной 1905 г. Стратегический план Владимира Ильича состоял в том, чтобы самих меньшевиков поймать в ту же самую ловушку. Это ему в значительной степени удавалось с помощью известных карикатур т. П. Н. Лепешинского и брошюр Галерки (М. С. Ольминского).

Во время разговора, узнав, что я окончил юридический факультет Казанского университета, Владимир Ильич стал расспрашивать о профессорах, читавших там еще в те времена, когда он в осенний семестр 1887 г. был в Казанском университете. Некоторые из этих профессоров читали лекции еще и в начале 900-х годов².

Владимир Ильич вспомнил, между прочим, один случай в связи со студенческими беспорядками, происходившими в конце 1887 г. В чем было дело и из-за чего произошла вся история, — Владимир Ильич тогда уже не помнил. Но он помнил один разговор с арестовавшим его приставом, который вез его на извозчике. Владимир Ильич так живо рассказал мне этот разговор, что он мне врезался в память. Видимо, приставу, судившему по наружности молодого студента, которому было тогда всего 17 лет, показалось, что этот молодой человек попал в историю случайно, благодаря «дурным» влияниям товарищей. Пристав заговорил: «Ну что вы бунтуете, молодой человек, — ведь стена!» Ответ, однако, получился совершенно неожиданный: «Стена, да гнилая, — ткни, и развалится!» — отвечал Владимир Ильич.

Во время нашего разговора, который был очень оживлен, удалось коснуться и некоторых интересовавших меня тогда теоретических вопросов, бывших для меня неясными. Несколько замечаний Владимира Ильича дали мне тогда чрезвычайно много.

Если чтение его речей, статей и брошюры «Что делать?» сразу же сделали меня его горячим сторонником, то после этого личного знакомства я был им совершенно очарован. Владимир Ильич обнаружил необычайную осведомленность в самых разнообразных областях, очень широкий круг интересов.

Узнав, что я ходил по Швейцарии пешком, руководясь Бедекером, Владимир Ильич очень сочувственно к этому отнесся. По его словам, такие пешие прогулки по новым местам доставляли ему громадное удовольствие. Он рассказал мне, как он, живя в Самаре, совершал так называемую «кругосветку» — путешествие по Волге в лодке вниз до конца Самарской луки, переправа с лодкой в речку, которая течет на север, сплав по ней до Волги, принимающей в себя эту речку у начала Жигулей, и возвращение обратно в Самару опять-таки вниз по течению. После личного, более близкого знакомства с Владимиром Ильичей, я стал видеть в нем не только гениального вождя, которому можно смело верить, который поведет правильным путем, — он стал для меня дорогим человеком, к которому я почувствовал неизменную личную привязанность, для которого я готов был выполнить все, что угодно.

Позднее, летом 1905 г., когда мы — казанские партийные работники, — всем комитетом читали его замечательную брошюру «Две тактики», мы все чувствовали, что нельзя более правильно, более последовательно и более талантливо защищать интересы развития революции, чем это делал Владимир Ильич. Он умел зажигать сердца всех, кому было дорого дело революции. Помнится, приблизительно около того же времени — летом 1905 г., как-то вечером, между несколькими товарищами был разговор о Владимире Ильиче: сможет ли он быть вождем победоносной революции? Тогда мы формулировали так: сможет ли он быть Робеспьером? В разговоре тогда принимал участие и т. Г. И. Крамольников. Помнится, что восторжествовало мнение, что, конечно, сможет и выполнит свою роль, вероятно, еще лучше. По крайней мере, таково было мое твердое убеждение.

Мне хотелось бы отметить вообще могучее влияние личности Владимира Ильича на всех, кто имел счастье лично сталкиваться с ним. В 1911 г. мне пришлось много ходить по Парижу вместе с одним молодым сормовским рабочим, т. Н., который, пройдя школу в Болонье, был пропитан богдановскими идеями и к Владимиру Ильичу относился несколько скептически. Меня с этим рабочим познакомила Надежда Константиновна, для того, чтобы он вместе со мной мог осматривать Париж и его достопримечательности. И в Россию он должен был ехать вместе со мной, так как иностранными языками он не владел, а я как раз должен был возвращаться в Россию. В наших разговорах по вопросам философии и тактики т. Н. не очень-то поддавался моим убеждениям, когда я старался доказать ему правоту Ленина и неправильность точки зрения Богданова.

Наконец наступил день отъезда, и мы условились, что встретимся на вокзале, куда т. Н. должен был приехать прямо от Владимира Ильича, у которого должна была с ним быть беседа. Владимир Ильич должен был проверить, насколько он усвоил себе проработанные им материалы, и, кроме того, дать ему различные инструкции.

Уже сидя в вагоне, Н. много и восторженно говорил мне о том громадном впечатлении, которое произвело на него напутственное слово Владимира Ильича. В речи, длившейся около часа, Владимир Ильич успел развернуть перед Н. такие перспективы и дать ему столько, сколько тот не получил за весь курс, прослушанный им в школе, в Болонье. Так уверял меня сам Н., таковы были — почти буквально — его слова.

Владимир Ильич был такой сильной индивидуальностью, что влияние его не ограничивалось одной идейной стороной. Мне приходилось потом встречать много товарищей, которые как будто даже внешне становились похожими на Владимира Ильича, повторяя, видимо, невольно и безотчетно его жесты, его выражения, его интонации, вплоть до выражения глаз.

II

Следующий раз мне пришлось встретиться с Владимиром Ильичей в Швейцарии, в Женеве, в 1908 г., где я жил с 1906 г., отбывая высылку за границу. Весной 1908 г. на лекции о Шекспире, которую читал лектор английского языка в Женевском университете, m-г Mobbs, и на которой присутствовал и я, сидя в одном из задних рядов, — в зал вошел человек, севший рядом со мной. Это был Владимир Ильич, но я сразу его не узнал — он был без бороды. К концу лекции мы стали посматривать друг на друга, и Владимир Ильич заговорил со мной. Он припомнил наше знакомство. Нечего и говорить о том, как я обрадовался такой неожиданной встрече. Мы вышли на улицу, и я проводил его до квартиры.

Я задал ему вопрос, о чем он вспоминает с наибольшим удовольствием из всего того, что он делал в России в этот его приезд. Он рассказал мне, что огромное удовлетворение доставил ему один большой митинг, на котором ему удалось единственный раз выступить и где он провел свою резолюцию, разъяснив ее во всех подробностях, так что принята она была вполне сознательно, т. е. растолкована и разъяснена до конца. Его рассказ об этом митинге мне отчетливо врезался в память. Это, повидимому, был митинг в доме графини Паниной.

Еще остался у меня в памяти рассказ Владимира Ильича о том, как его на Невском окружили четыре шпика и готовы были уже его арестовать, но он все- таки от них ушел.

На мой вопрос, что он думает о будущем, когда  наступит снова революция, Владимир Ильич отвечал, что «мужик сосет лапу», — когда он перестанет этим заниматься, тогда наступит революция. Владимир Ильич возмущался кадетами, которые, в сущности, дали царю заем, потому что — выступи они во Франции с решительным заявлением о том, что заем, совершенный без согласия Думы, не будет признан народным представительством, — тогда царь не получил бы французских денег помимо Думы.

Я должен был вскоре уехать в Россию, так как кончался срок моей высылки из пределов России. До отъезда я заходил несколько раз к Владимиру Ильичу. Он заставил меня написать подробные воспоминания о 1905 г., об октябрьских днях и особенно о тех уроках, которые относились к вопросам о вооружении рабочих, о боевых дружинах, об организации восстания и о взятии власти.

В один из вечеров, когда я пришел к Владимиру Ильичу, он пригласил меня пойти в пивную. Мы сели за столик, спросили себе пива и начали разговор. Владимир Ильич интересовался моими занятиями. Я тогда усердно изучал социологическую и историческую литературу и пытался самостоятельно выбраться из сетей юридической идеологии. Вдруг Владимир Ильич прервал разговор словами: «This man is suspcious»³ и сделал незаметный жест в сторону некоего субъекта, только что подсевшего к нам, повидимому, шпика. Мы немедленно встали и вышли.

Готовясь уезжать из Женевы, я ликвидировал все свое небольшое квартирное оборудование и был очень рад, когда Владимир Ильич выразил согласие, чтобы я поставил к нему мою книжную полку. Я ему отвез ее дня за два до моего отъезда из Женевы. В разговоре в этот последний вечер речь зашла о будущей революции. Уже по опыту 1905 г. было ясно, что ближайшая революция неизбежно даст власть в руки нашей партии. Возникал вопрос, как быть со слугами старого режима. Таким образом, снова, и уже в присутствии самого Владимира Ильича, ставился вопрос о том, каков будет Владимир Ильич в роли «Робеспьера». Владимир Ильич полушутя наметил такой план действий: «Будем спрашивать: ты за кого? За революцию или против? Если против — к стенке, если за — иди к нам и работай». Надежда Константиновна, присутствовавшая при разговоре (мы сидели втроем в комнате), заметила скептически: «Ну вот и перестреляешь как раз тех, которые лучше, которые будут иметь мужество открыто заявить о своих взглядах». Замечание это было, может быть, отчасти, и справедливо, но, тем не менее, Владимир Ильич все-таки был прав. Так, приблизительно, происходило и в действительной революции, и как же иначе было действовать?

Мне удалось после этого попасть за границу только в январе 1911 г. Я поехал туда с наброском моей работы о государстве, в которой я старался преодолеть буржуазное идеологическое понимание государства. Мне хотелось посоветоваться об этой работе и выяснить ряд теоретических сомнений. В Берлине я был у Каутского, беседа с которым для разрешения моих вопросов решительно ничего не дала. Приехав в Париж я прямо с вокзала отправился к Владимиру Ильичу на Rue Marie-Rose. Владимир Ильич встретил меня очень радушно, указал дом, где можно было поблизости поселиться. Я прожил с неделю в Париже. Несколько раз я был у Владимира Ильича, один вечер просидели довольно долго в разговорах. Владимир Ильич просмотрел мою рукопись и заинтересовался ею. Говоря о юристах, Владимир Ильич в помнил удачное выражение Бебеля: «Juristen sind durchaus reaktionare Leute»⁴ и выражение Маркса: «Juristisch — also falsch»⁵. Я этих выражений не знал. Последнее особенно мне понравилось, так как целиком подтверждало мои выводы.

Мне было тогда не вполне ясно все громадное историческое значение той как будто мелкой повседневной работы, которую вел тогда Владимир Ильич, т. е. вернее сказать, я понимал, что она чрезвычайно нужна, но мне было как-то обидно, что такая теоретическая сила, как Владимир Ильич, такой гениальный ум (я был увлечен его работой «Материализм и эмпириокритицизм», которая, по моему мнению, равняется по своему значению «Анти-Дюрингу»), мыслитель с таким образованием — должен тратить свои силы и время на то чтобы растолковывать такие вещи, справедливость которых можно было легко понять без особого напряжения ума, — именно, что в период реакции нелегальная организация должна быть сохранена во что бы то ни стало, несмотря ни на какие трудности, и что легальные возможности должны быть самым тщательным образом использованы для развития политического сознания масс и т. д. Когда я высказал Владимиру Ильичу свои соображения на эту тему, говоря, что ведь вот масса важных теоретических вопросов не разработана и что он должен заняться ими, Владимир Ильич ответил: «Может быть, вы и правы». Но я почувствовал, что иначе он поступать не может, и что то дело, которое он делает, и есть самое важное и необходимое. Особенно ясно это стало впоследствии.

Перед отъездом моим в Лондон Владимир Ильич прямо растрогал меня своим заботливым отношением. Он дал мне множество полезных советов, начиная с того, что сообщил мне, что место хранения ручного багажа называется по-английски cloak-room, что ехать из Парижа в Лондон лучше всего через Boulone- Folkestone, что в Лондоне мне придется сойти с поезда на вокзале Chariner-Cross Station и т. д. Он дал мне также адрес т. Литвинова («Папаши»), который жил тогда в Лондоне.

На обратном пути в Россию, возвращаясь из Лондона, я снова недели две-три задержался в Париже. За это время я мог видеть, с какой заботой Владимир Ильич относился к рабочим, приезжавшим за границу, как он следил за их занятиями, проверял их знания. Я выше уже рассказывал о сормовском рабочем Н.

При отъезде моем в Россию Владимир Ильич дал мне адрес В. Д. Бонч-Бруевича в Питере для того, чтобы он помог мне напечатать мою работу о государстве. Но тогда мне это сделать так и не удалось, я напечатал ее только в 1923 г. в издании Социалистической академии.

При расставании Владимир Ильич дал мне, между прочим, полезный совет. Видя, что мои книги исписаны на полях иногда английскими фразами (я усиленно занимался тогда английским языком, стараясь им овладеть), Владимир Ильич, лукаво улыбаясь, заметил, что фразы эти имеют иногда своеобразную орфографию; он посоветовал мне делать различные заметки для памяти, выписки из резолюций и подобный материал, который нежелательно было бы показывать жандармам, по-английски, придавая им вид цитат из Диккенса, Теккерея или из библии. Жандармы, действительно, на такие вещи не обращали внимания.

III

Зиму 1911 — 1912 гг. я жил с семьей — женой и дочерью — в Берлине. Приезжая за границу, я всегда сообщал Владимиру Ильичу свой адрес; так же я сделал и в этот раз. В это время как раз тянулась история с деньгами нашего ЦК, которые очутились в руках «держателей» — германских социал-демократов, и именно в руках Каутского. И германские социал-демократы вообще, и в частности Каутский, совсем не разбираясь в русских делах, воображали, тем не менее, что они призваны играть роль третейских судей. Владимир Ильич писал мне, что необходимо информировать Каутского, и предлагал мне взять на себя это дело. Он писал, что информация Каутского исходит от разного рода интриганов, которые, будучи сами политическими нулями, стараются играть роль и занимаются всевозможными интригами.

Я бывал раза два у Каутского, но мне было там не по себе. Там бывал Гильфердинг, имевший вид скорее банкира, чем революционера. Кроме того, я в то время не вполне еще владел немецким языком, чтобы выдержать конкуренцию с меньшевистскими информаторами Каутского. Я счел себя для этой роли неподходящим и написал об этом Владимиру Ильичу.

Однажды, когда меня не было дома, к нам позвонил Владимир Ильич. Жена, которая ему отперла, сначала его не узнала. Но когда он сел писать мне записку и она увидела подпись: «Ленин», она стала упрашивать его остаться, говоря, что я буду прямо в отчаянии, если его не увижу. Тогда Владимир Ильич, улыбаясь, обещал обязательно зайти немного позднее.

Действительно, некоторое время спустя Владимир Ильич зашел снова. Я был уже дома. Оказалось, что он приехал, чтобы лично переговорить с Бебелем и Каутским. В тот же день ему это сделать не удалось и приходилось переночевать в Берлине. Я решительнейшим образом запротестовал против того, чтобы он шел в гостиницу, и он согласился переночевать у нас. Он расспрашивал меня о моей работе. Помню, как, перебирал мои книги, он очень заинтересовался двухтомным словарем Weigand «Deutsches Worterbuch» (прекрасный словарь немецкого языка с множеством филологических и исторических сведений).

Вечером Владимир Ильич пошел смотреть драму в театре Рейнгардта, а затем переночевал у нас на диване. (Ильич спал, закрывшись с головой пледом, причем около дивана стоял игрушечный деревянный щелкунчик с саблей наголо, поставленный там моей маленькой дочкой, которая заботилась, чтобы «Ленину не было скучно».)

На утро после кофе Владимир Ильич пошел по делам, а днем у него было назначено свидание с т. В. Слуцкой, которая должна была притти ко мне. Владимир Ильич, вернувшись, раздраженно рассказывал, что Бебель принял его очень нелюбезно: «смотрел зверем», как выразился Владимир Ильич. По поводу Каутского Владимир Ильич отзывался весьма непочтительно и с возмущением говорил, что тот «суется» решать вопросы, абсолютно не будучи в состоянии разобраться в русских делах. Действительно, Каутский, совершенно не зная русского языка, не мог знать толком положения ни в России, ни в русской партии, и был совсем некомпетентен, чтобы «соваться» со своими решениями.

Уехав из Берлина, Владимир Ильич решил предъявить к Каутскому иск и взыскать с него деньги судом. Владимир Ильич письмом просил меня отыскать хорошего адвоката в Штутгарте — место изданий журнала «Die Neue Zeit», редактировавшегося Каутским. У меня в Берлине никого знакомых из немцев не было, кроме самого Каутского. Тогда Владимир Ильич рекомендовал мне такой способ: подписаться на «Vossisrhe Zeitung» — буржуазную газету, вроде старых «Русских Ведомостей». У этой газеты есть, конечно, свой юрисконсульт из числа видных адвокатов; как подписчик газеты я получу право пойти к нему за советом, он отнесется ко мне не как к первому встречному с улицы и даст адрес хорошего адвоката в Штутгарте.

Я все это проделал, был у юрисконсульта «Фоссовой Газеты» и, действительно, после разговора с ним получил от него требующийся адрес, который немедленно и был мною сообщен Владимиру Ильичу. Воспользовался ли Владимир Ильич штутгартским адвокатом — я не помню. Помню только, что им была выпущена статья на немецком языке, напечатанная отдельной листовкой, где излагались подробно все обстоятельства этого спора о деньгах.

Когда я весной 1912 г. снова поехал в Россию, Владимир Ильич давал мне поручение непременно принять участие в выборах в IV Государственную думу и постараться провести депутата от рабочих, воспользовавшись тем, что в Казани выборщики — кадеты и черносотенцы — были почти одинаковы по численности. Попытка моя потерпела неудачу.

IV

Попав за границу летом 1914 г., я опять немедленно списался с Владимиром Ильичей, который тогда жил в Кракове. Меня интересовал тогда национальный вопрос, и, помнится, Владимир Ильич в своем письме рекомендовал мне брошюры Паннекука и Штрассера. Мне очень хотелось съездить к Владимиру Ильичу, но заставшая нас внезапно война помешала мне. Я на целых четыре года застрял в Германии в положении гражданского пленного вместе с женой и дочерью.

Только в августе 1918 г. мне удалось вернуться в Россию, после того как приехала в Германию наша миссия. Я немедленно же написал Иоффе, прося его дать мне возможность вернуться в Россию, на время же до моего отъезда я выражал свою полную готовность, если это нужно, взять на себя обязанности консула в Мюнхене. За справкой обо мне я просил обратиться к Владимиру Ильичу.

Разрешение выехать с первым эшелоном русских гражданских пленных пришло скорее, чем выяснился вопрос, нужен ли в Мюнхене консул, и в первых числах августа я был уже в Москве.

По приезде я первым же долгом пошел к Владимиру Ильичу.

Пришел я к нему около 4 часов. Написал ему записку. Меня немедленно пропустили к нему. Он стоял в своем кабинете, на стуле, у карты Европейской России и рассматривал северную ее часть. Я не видал его с 1912 г. На мой взгляд, он нисколько не изменился. Это был тот же веселый, милый, простой Владимир Ильич. Мы с ним поцеловались. Он меня усадил и, по видимому, поразился моим истощенным видом. Он сказал, что получил запрос обо мне по поводу возможности назначения меня консулом в Мюнхене, на этот запрос он немедленно ответил согласием и рекомендовал меня как человека ему известного, поэтому думал, что я получил уже это назначение. Вошел Я. М. Свердлов, которого я знал как т. Андрея еще по работе в Казани в 1905 г. Разговор зашел о Германии и о будущей германской революции. Я сообщил те факты, которые были мне известны. Настроение в Германии тогда начинало отдаленно напоминать настроение в России кануна 1905 года.

По состоянию своего здоровья, сильно надорванного систематическим голоданием в последние годы германского плена, я не мог заняться какой-либо работой, кроме чисто кабинетной. С Владимиром Ильичей мне приходилось встречаться только изредка.

Зиму 1919 — 1920 гг. я провел в Казани. Владимир Ильич несколько раз справлялся о том, как я живу, не нужно ли мне чего-нибудь, просил писать ему, пересылая ему письма через военные власти. В письме от 6 апреля 1920 г. Владимир Ильич писал:

«Тов. Адоратский, я передал т. Ходоровскому, прося помочь Вам насчет пайка, дров и пр. Он обещал это сделать. Пишите мне с оказией (через военных лучше).

1) Сделано ли что-нибудь для помощи Вам? Пайком? дровами? 2) Не надо ли еще чего? 3) Можете ли собрать материалы для истории гражданской войны и истории Советской республики? Можно ли вообще собрать в Казани эти материалы? Могу ли я помочь? Комплекты «Известий» и «Правды»? Многого не хватает? Могу ли я помочь достать недостающее? Прошу Вас написать мне, дать Ваш адрес. Лучшие приветы! Ваш Ленин». (Соч., т. XXIX, стр. 436).

Заваленный массой работы, Владимир Ильич находил время помнить о тех разговорах, которые мы с ним вели перед моим отъездом в Казань, и думать о том, как помочь товарищу, и не нужно ли ему чего.

V

В августе 1920 г. и был вызван в Москву для того, чтобы работать по собиранию материалов по истории Октябрьской революции. Приехав в Москву и не видев Владимира Ильича около года, я, конечно, счел себя в праве пойти к нему. Он расспрашивал меня о работе, о моей жизни в Казани. Я рассказал ему, между прочим, что весной 1920 г. я провел с большим удовольствием в течение приблизительно месяца один созыв Губпартшколы, но что состав этой школы был несколько ниже созыва 1919 г., на котором я тоже читал лекции. Услыхав об этом понижении уровня состава, Владимир Ильич сейчас же забеспокоился и просил меня через секретаря Губкома выяснить причины этого.

Речь зашла у нас о переписке Маркса и Энгельса. Мне ее не удавалось до сих пор прочесть целиком, а я, конечно, ею очень интересовался. Владимир Ильич стал развивать мне план работы, которую, по его словам, необходимо было произвести возможно скорее. «Бебель и Бернштейн, — говорил Владимир Ильич, — похоронили богатейшее наследство Маркса и Энгельса в четырех толстых томах, которые будут читать только ученые дураки, вроде нас с Вами». Необходимо сделать выборку, важнейшего, сделать это доступным широким кругам рабочих, сделать так, чтобы, действительно, подлинного Маркса читали. Такой относительно небольшой сборник необходимо перевести на европейские языки, потому что Маркса на Западе знают, может быть, еще меньше, чем у нас, в России. По словам Владимира Ильича, «Критика Готской программы» во Франции, например, совсем неизвестна.

Я, конечно, с восторгом согласился заняться этой предложенной мне работой. Владимир Ильич поспешно пошел к себе на квартиру и вернулся оттуда с четырьмя томами переписки. Кроме того, он дал мне еще различной литературы и разрешил пользоваться его библиотекой. Он хотел мне дать также свои заметки, оставшиеся у него еще от 1913 г., когда он впервые читал все четыре тома переписки, но тетрадка эта не находилась. Она все же потом нашлась, и Владимир Ильич прислал мне ее, когда у меня все уже письма были прочитаны. Я все тщательно пересмотрел снова. Целый ряд замечаний в его тетради мной был использован. Переписав себе все заметки Владимира Ильича, я вернул ему его тетрадь. К сожалению, она до сих пор не найдена, имеется только эта сделанная мною копия.

Вначале и Владимиру Ильичу и мне казалось, что всю работу можно будет выполнить очень быстро, месяца в три. Но прошел год после первого нашего разговора, и я подготовил только еще сырой материал. Правда, все отрывки, выбранные мной, были уже переведены, но все в целом нуждалось еще в серьезной проработке. Владимир Ильич, интересовавшийся все время моей работой, писал после беглого просмотра всего материала в письме 2 августа 1921 года:

«На письма мог лишь взглянуть.

Конечно, придется Вам еще сильно сократить, связать, разместить, — два и три раза обдумать, потом кратко комментировать. Работы, видимо, более, чем казалось сначала. Порядок (пожалуй Вы правы) хронологический едва ли не удобнее».

Это обдумывание два и три раза и комментирование заняло у меня всю зиму 1921 — 1922 гг. Ускорить эту работу я не мог, потому что был занят еще и другими делами.

В апреле 1922 г. я получил от Владимира Ильича записку, где он писал следующее:

«Я по болезни не работаю и еще довольно долго работать не буду. Черкните, как Ваши дела. В частности, черкните насчет писем Маркса. (Я уеду на много недель, может быть «заботу» о сем передать т. Каменеву, если он согласится?) Надо это дело двигать и довести до конца. Ваш Ленин».

Когда я получил эту записку, у меня сжалось сердце, я почувствовал, что положение Владимира Ильича серьезно. В ответе ему я писал, что работа по письмам Маркса у меня все время идет и что до конца я ее доведу во что бы то ни стало, но, к сожалению, целиком заняться этим делом не позволяют обстоятельства. В ответе Владимир Ильич писал, между прочим: «Займитесь побольше письмами. Важное международное дело. Выберите важнейшее. Примечания должны быть кратки, ясны, точны (сопоставлять отзывы Маркса с такими-то «авторитетными» буржуазными учеными реакционерами). Привет. Ваш Ленин.»

В конце апреля Владимир Ильич как-то вызвал меня к себе. Он, одетый, лежал в постели и читал. Это было вскоре после операции. Владимир Ильич начал расспрашивать меня о работе, причем интересовался мельчайшими подробностями, Каковы условия, в каких я живу, могу ли работать дома или в библиотеке и т. д. Узнав, что я сдал в печать рукопись моей книжки «Программа по основным вопросам марксизма», Владимир Ильич без моего ведома произвел нажим, и благодаря этому книжка была очень быстро отпечатана.

В последний раз я видел Владимира Ильича в конце 1922 г., когда он, вернувшись было к работе, снова почувствовал себя нехорошо и по предписанию врачей должен был ослабить напряженность своих занятий. Владимир Ильич позвонил как-то вечером ко мне по телефону и позвал зайти к нему. Он сидел у себя в кабинете. Я принес с собой и мог показать ему уже отпечатанные чистые листы моего сборника писем Маркса и Энгельса. Владимир Ильич заглянул в него и смеялся по поводу помещенного в конце вводной статьи письма Энгельса Марксу, где Энгельс советует Марксу пить вино, чтобы сохранить свой пыл.

Владимир Ильич выглядел бодрым и оживленным, но все же с грустью сказал мне, что теперь он инвалид и не может уже заняться работой вплотную. Я не хотел думать, что вижу его в последний раз...⁶

Примечания:

¹ «Пролетарская Революция» № 3 (23), 1924 год.

² Помнится, он вспоминал Н. П. Загоскина (профессор истории русского права), а также Рейнгардта — присяжного поверенного и редактора казанской газеты «Волжский Вестник». В. Л.

³ «Этот человек подозрителен». Ред.

⁴ «Юристы — крайне реакционные люди». Ред.

⁵ «Юридически, значит — фальшиво. Ред.

⁶ У меня хранится любопытный документ, ходивший по инстанциям и носящий на себе ряд резолюций в связи с этим делом. В, А.

 

ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА С ВЛАДИМИРОМ ИЛЬИЧЕМ*

Всегда, когда приходилось бывать у Владимира Ильича, становилось как-то особенно хорошо. Он всегда умел отнестись по-товарищески, как свой, близкий человек, умел действительно войти в положение каждого, понять именно данное положение. Для того, кто имел счастье лично встречаться с Владимиром Ильичем, он был не только гениальным вождем, он был близким, дорогим товарищем. Помнится, когда в конце 1918 г., вернувшись в Россию после германского плена, где пришлось довольно долго испытывать «организованный голод», я показался на глаза Владимиру Ильичу, — он поразился моим истощенным видом. Выслушав мой рассказ, он сказал как-то особенно серьезно: «Ну, вам пришлось помучиться!» Этими словами он как бы подвел итог тому, что было, и я от этого почувствовал удовлетворение. Владимир Ильич умел чутко отнестись ко всякому случаю. Когда однажды, во время беседы о литературных делах по Истпарту, Владимир Ильич узнал от меня, что один молодой товарищ написал не совсем удачную статью и на этой почве произошел конфликт, — Владимир Ильич прежде всего стал беспокоиться об этом товарище и стал говорить, что надо пока об этой неудачной статье забыть; пусть товарищ продолжает работать, а о статье надо забыть.

Последний раз мне пришлось увидаться с Владимиром Ильичей в конце 1922 г. Однажды вечером он позвонил мне по телефону и позвал зайти к нему. В зале заседаний Совнаркома перед его кабинетом горела всего одна лампа, и зал был пуст, там была лишь одна дежурная сотрудница секретариата. В кабинете Владимира Ильича было светло, он сидел на своем обычном месте за письменным столом и выглядел веселым, улыбался своей обычной милой улыбкой. На  вид он был бодрым и оживленным. Но он с грустью сказал, что он теперь полуинвалид и не может уже работать полностью, как прежде. Он говорил, что не может уже теперь управлять, и при этом сделал энергичное движение правой рукой, сжатой в кулак ладонью кверху, как будто в руке зажат был пучок вожжей, и он потянул его к себе, как будто действительно правил. В его движении чувствовалась масса энергии.

Мы стали говорить о литературных делах. Владимир Ильич интересовался и расспрашивал подробно: «В каком журнале пишете, входите ли в редакцию, принимаете ли участие в обсуждении статей, проводите ли свое влияние, удовлетворяет ли работа?» и т. д. Я смог показать ему отпечатанные чистые листы тома «Писем Маркса и Энгельса», — работы, которой он особенно интересовался. Владимир Ильич пробежал конец моей вводной статьи и смеялся по поводу приведенного там отрывка из письма Энгельса, где он советует Марксу пить вино, чтобы сохранить свой пыл.

Это было более двух лет назад, но эта последняя встреча и сейчас живой стоит в памяти, как будто это было вчера. Недавно мне попался на глаза портрет Владимира Ильича, сделанный скульптором Н. А. Андреевым. Мне кажется, что это один из удачных портретов; он верно и живо передает выражение лица. Приблизительно так выглядел Владимир Ильич в последнюю нашу встречу.

* «Правда» № 22, 28 января 1925 года.