От авторов сайта: В книге широко использована информации из тогдашних СМИ. Подробно описан апрельский кризис. Как начал прорываться назревший нарыв национальных проблем. Например возьмем латышей. Партия латышских националистов официально оформилась через 2 месяца после Февральской, имея 1,5 тыс. членов, заявив в программе о требовании автономной республики. К июлю их было уже 20 тыс. членов, к концу 1917 года численность Крестьянского союза достигла 30 тыс. Хотя насчет численности партий у автора тоже есть пояснения. Например численность эсеров, самой большой партии 1917 года, наверняка была дутой, потому что в эсеры записывались скопом (гуртом) целые учреждения или деревни. Большевики в этом отличались от всех партий, там запись шла индивидуально, требовались рекомендации от членов партии и, согласно уставу, реальное участие в работе партии.
У автора свой взгляд на роль Распутина и царицы в политической жизни страны. В книге самая полная таблица результатов выборов Учредительного собрание.
Леонид Михайлович Спирин
Россия 1917 год
Из истории борьбы политических партии
1987
Читать книгу "Россия 1917 год" в формате PDF
В книге освещается история борьбы политических партий в двух последних российских революциях, политическая история революции и контрреволюции дается во всей ее сложности и многогранности. Раскрываются причины победы партии рабочего класса над более чем 50 непролетарскими партиям.
Отрывки из книги:
... В России в конце XIX — начале XX в. было создано около 50 наиболее крупных политических партий четырех видов (типов), т. е. по числу классов, существовавших в стране, для защиты их интересов: 6 помещичье-монархических во главе с погромно-черносотенным Союзом русского народа; 22 буржуазные (в том числе 14 либеральных, самая крупная из которых — партия кадетов, находившихся в оппозиции к царскому правительству, и 8 консервативных во главе с октябристами, поддерживавшими до войны правительство); 17 мелкобуржуазных (социал-демократических и народнических; первые возглавлялись меньшевиками, вторые—эсерами); революционная социал-демократическая партия большевиков.
Партии являлись общероссийскими и национальными, легальными (помещичье-монархические и буржуазно-консервативные), полулегальными (буржуазно-либеральные) и нелегальными (социал-демократические, народнические и большевистская).
Партии были объединены в три политических лагеря: правительственный (помещичье-монархические и буржуазно-консервативные партии), либерально-оппозиционный (буржуазно-либеральные) и революционно-демократический (мелкобуржуазные партии и большевики), возглавляемый большевиками.
К 1917 г. в результате реакции и войны многие партии, главным образом мелкобуржуазные, распались, существовали только небольшие группы этих партий или отдельные представители.
... Заметим, что и придворная партия, возглавляемая царицей, и многие из близкого царского окружения отождествляли имена лидеров буржуазной оппозиции с революцией. Коронованная особа не стеснялась в выражениях: «Гучкову—место на высоком дереве»; «Милюкова, Гучкова и Поливанова — тоже в Сибирь»; «Как бы я хотела, чтобы Родз[янку] повесили». Ее письма пестрят словами «скот», «гадина», «идиот», «мерзавец», а Думу она называла не иначе как «домом умалишенных».
... по признанию Шульгина, он шел на трибуну Думы как на голгофу.
«Я не принадлежу к тем рядам, для которых борьба с властью—дело если не привычное, то во всяком случае давнишнее,— говорил Шульгин.— Наоборот, в нашем мировоззрении почетное место занимает мысль, что даже дурная власть лучше безвластия. И если мы сейчас выступаем прямо и открыто с резким осуждением этой власти, если мы поднимаем против нее знамя борьбы, то это только потому, что действительно мы дошли до предела, потому что произошли такие вещи, которые дальше переносить невозможно».
... Четыре председателя Совета министров поочередно перебывали на своих постах, из них А. Ф. Трепов оставался главой правительства всего 48 дней. За это Совет министров прозвали «кувырк-коллегией».
... В отчете царской охранки за 1916 г. говорилось: «Что касается партии социалистов-революционеров, то, по сведениям департамента полиции, таковой в России не существует». Это было близко к истине, хотя отдельные, разрозненные эсеровские организации имелись.
... Монархисты-черносотенцы делали вид, что не хотят разбираться в политических течениях и партиях, выступавших против правительства и самодержавия. Они для них якобы все одинаково опасны. И кадеты, и социал-демократы, и эсеры объявлялись партиями смутьянов, врагами самодержавия, а значит, и России. Монархисты старались не называть ни партии, ни классы, а говорили и писали довольно абстрактно. Всех, кто стоял за самодержавие, они именовали «русские люди», народ, патриоты, а противников называли крамольниками, евреями, немцами или их ставленниками и прихлебателями.
Как царь готовился к революции:
... Правительством принимается план «охраны» Москвы, пересматривается «охрана» Петрограда, по приказу царя в столицу должны быть направлены конногренадеры, кавалергарды и уральские казаки (вместо них в Царское Село прибыл гвардейский морской экипаж). Петроград был выделен в особый военный округ, полиция города получила большое количество пулеметов, училась стрелять из них.
Одновременно кое-что делалось для улучшения продовольственного снабжения столиц, работы транспорта. Сильно сократилось пассажирское движение, а между Москвой и Петроградом его почти прекратили на две недели—для большего прохождения товарных поездов.
Наряду с этим намечались меры сравнительно долговременного действия, ибо царь и его правительство полагали, что рабочие до конца войны не выступят и можно будет подготовиться. Речь шла о наметке некоторых реформ, в том числе о наделении крестьян- фронтовиков (георгиевских кавалеров) землей за счет отчуждения ее от частных владельцев, об отмене ограничений для евреев, о расширении свободы торговли, о большем привлечении в Думу представителей крупного капитала. Короче, делалась попытка расширить социальную опору самодержавия.
Как буржуины готовили Февральскую:
... Только небольшая часть буржуазной оппозиции, главным образом прогрессисты, предлагала сравнительно решительные действия. Особо острые разговоры проходили в Москве на квартирах П. П. Рябушинского и А. И. Коновалова. Речения эти стали известны по записям тайных агентов, проникавших на совещания и доносивших в охранные отделения. В одном из таких свидетельств, составленных в начале года, сообщалось, что буржуазные партии намечают следующий план действия: на уступки правительству не идти, если Дума будет распущена, объявить этот акт недействительным, заседания Думы тайно проводить в Москве (агент предполагал, что местом заседания может быть подмосковное имение Коновалова). Далее сообщалось, что собравшаяся во второй столице Дума выпустит воззвание, в котором скажет, что правительство умышленно ведет страну к поражению, к заключению мира с Германией, с ее помощью водворит реакцию и окончательно аннулирует Манифест 17 октября 1905 г. Распространить воззвание Думы в действующей армии брал на себя Гучков с группой известных ему офицеров.
В очередном документе охранки (26 января 1917 г.) говорится о том, что в борьбе за власть среди оппозиции имеются две группы. Одна из них, во главе с Родзянкой и Милюковым, добивается власти через Думу; другая, возглавляемая Гучковым, князем Львовым, Третьяковым, Коноваловым, Федоровым, стоит за дворцовый переворот, который совершат военные.
Заметим, что о дворцовом перевороте («заговоре») говорил в то время весь Петроград. Ему вторила Москва. Его больше всего связывали с именем Гучкова, который в свое время был военным и продолжал поддерживать тесные контакты с армией. Дело доходило до того, что, когда спросили у одного из лиц, близких к лидеру октябристов, где сейчас Гучков, тот ответил: «Занят на совещании о заговоре». Рассказывали о плане захвата царского поезда между Ставкой и Царским Селом, о перевороте 14 февраля и т. д. и т. п., и все это обрастало большими преувеличениями.
А в конечном счете главный заговорщик потом признавался: «Сделано было много для того, чтобы быть повешенным, но мало для реального осуществления, ибо никого из крупных военных к заговору привлечь не удалось».
Про большевиков:
... «После ряда весьма чувствительных ударов,—говорилось в одном из документов охранки в начале 1917 г.,—нанесенных социал-демократам большевикам ликвидациями 9, 10, 18 и 19 декабря 1916 г., во время которых было отобрано у них 3 нелегальные типографии, 2 нелегальных паспортных бюро, застигнуты 2 легальные типографии во время печатания (одна—нелегальных документов, а другая— органа Петербургского комитета Российской социал-демократической рабочей партии «Пролетарского голоса»), отобрано до 2 десятков пудов типографских наборов брошюры «Кому нужна война», "Пролетарского голоса» и т. д. и был арестован целый ряд крупнейших и активнейших партийных работников,—руководящий коллектив социал-демократов большевиков все же остался цел и продолжал свою подпольную работу, имея твердое намерение показать правительственным властям свою живучесть и что меры розыскного органа для них мало чувствительны».
... Все это дало основание члену Русского бюро ЦК А. Г. Шляпникову сообщить Ленину 11 февраля 1917 г.: «По сравнению с тем, как обстоят дела у других, у нас блестяще».
... Кроме приведенной ранее кричащей последней телеграммы Родзянки, зарегистрированной в Могилеве в первой половине дня 27 февраля, царь вечером получил телеграмму от председателя Совета министров Голицына, в которой сообщалось, что правительство не имеет сил восстановить положение в столице, а потому просит его распустить и создать новое. Вслед за ней пришла просьба военного министра Беляева о посылке новых, надежных частей для подавления восстания. Одновременно с этим начальник штаба генерал Алексеев передал царю просьбу великого князя Михаила Александровича, высказанную под давлением Родзянки, о даровании правительства во главе с представителем оппозиции князем Г. Е. Львовым.
... Царь принял решение оружием бороться за сохранение своей власти, сделать главной базой этой борьбы не Ставку Верховного главнокомандующего в Могилеве, которая имела в своем распоряжении все войска огромного фронта, а привычное и удобное ему Царское Село. Оно было близко от столицы, от правительства, его охраняли наиболее стойкие гвардейские полки. Именно отсюда он хотел руководить снаряженной по его приказу экспедицией генерала Н. И. Иванова, которому поставлена задача «водворить порядок», т. е. подавить революцию. Здесь могла ему помочь кое в чем царица Александра Федоровна.
... В советской литературе подробно освещен замысел карательной экспедиции генерала Иванова, назначенного царем главнокомандующим Петроградским военным округом «с чрезвычайными полномочиями». Из нее явствует, что генерал во главе батальона георгиевских кавалеров 28 февраля выехал из Могилева курсом на Царское Село, куда должно было прибыть значительное число воинских частей с фронта; что генерал Алексеев, а также командующие фронтами (Северным— генерал Рузский, Западным—генерал Эверт, Юго-Западным — генерал Брусилов) принимали все меры, чтобы Иванов получил вовремя надежных солдат и офицеров. Но затея эта потерпела крах. Иванов 1 марта прибыл в Царское Село; сюда должен был в это же время явиться и Николай II. Но никаких войск с фронта генерал не получил, а царь вообще не доехал до Царского Села. Революция опрокинула все планы реакции.
Об отречении:
... Вот что рассказал по свежим следам о поездке в Псков Шульгин. Он и Гучков с готовым текстом отречения выехали из столицы в 3 часа дня 2 марта и прибыли к месту пребывания царя в 10 часов вечера. ... Оба тут же попали в салон-вагон Николая. «Мне было все-таки неловко, что я явился к царю в пиджачке, грязный, немытый, четыре дня не бритый, с лицом каторжника, выпущенного из только что сожженных тюрем»,—добавлял Шульгин. При отречении, по словам рассказчика, кроме него присутствовали генерал Рузский, министр двора граф Фредерикс, Гучков и еще один генерал, который все записывал. (Этом генералом был начальник военно-походной канцелярии А. А. Нарышкин.)
Гучков, опустив голову вниз, произнес длинную речь о положении в стране, о необходимости отречения в пользу Алексея при регентстве великого князя Михаила Александровича. Царь (в форме полковника одного из кавказских полков) заявил, что он отрекается за себя и за сына в пользу брата Михаила Александровича.
Николай II ушел к себе и через четверть часа вернулся, держа в руках три листочка бумаги. Это был акт об отречении. Время показывало без 12 минут 12 часов ночи 2 марта 1917 г. Начался разговор в 11 часов вечера. Шульгин отметил, что Николай был внешне спокоен. Вежливо попрощался.
... Выступая 2 марта в Таврическом дворце перед солдатами и рабочими (это было еще до отречения Николая), Милюков говорил: «Вы спрашиваете о династии. Я знаю наперед, что мой ответ не всех вас удовлетворит. Но я скажу. Старый деспот, доведший Россию до границы гибели, добровольно откажется от престола или будет низложен (аплодисменты). Власть перейдет к регенту — великому князю Михаилу Александровичу (продолжительные, негодующие крики, возгласы: «Да здравствует республика!», «Долой династию!» Жидкие аплодисменты, заглушенные новым взрывом негодования). Наследником будет Алексей (крики: «Это старая династия»)». Гучков чуть было не поплатился головой, когда, приехав из Пскова в Петроград, он на митинге в железнодорожных мастерских провозгласил: «Да здравствует император Михаил!» Рабочие немедленно арестовали его и грозили расстрелять.
... Красочные митинги и демонстрации прошли в крупных городах России. 9 апреля огромная и разноликая манифестация состоялась в прифронтовом Минске по случаю первого съезда представителей Западного фронта. В ней участвовали главнокомандующий фронтом со своим штабом, бывшие члены Государственной думы Родзянко, Родичев, Шмяков, Масленников, делегаты съезда, различные политические партии и группы. Корреспондент одной из буржуазных газет писал: «Тут были «Бунд» с пятью знаменами с надписями на русском и еврейском языках; Минская группа РСДРП; Минская организация С.-Р. (социалистов-революционеров) со стягом «Земля и воля»; сионисты с бело-голубыми знаменами, распевающие «Гатикво»; стройный хор украинцев с красивыми желто-зелеными знаменами «Хай жiве вiльна Украiна»; белорусы с белым стягом «Вольна Беларусь»; и обращала на себя внимание группа сартов во главе с офицером сартом, с двумя знаменами: красным и белым. Вся эта масса двигалась стройными рядами под звуки «Марсельезы», национальных и революционных гимнов».
А что тогда только не писали и не печатали.
Цензуры никакой не было. Всякий мог говорить, писать, печатать, распространять почти все что угодно. Особенно много выпускалось афиш, воззваний, плакатов, обращений, приказов и просто объявлений от Временного правительства, Советов, военных властей, милиции, градоначальников, различных комитетов, съездов, конференций, партий, политических групп, профсоюзов, фабзавкомов, различных клубов и т. д. и т. п.
Про апрельский кризис:
... Начавшиеся 20 апреля выступления солдат ... были гневны, но малосознательны и противоречивы. Прежде всего они пошли к Мариинскому дворцу, где находилось Временное правительство. Здесь же, на площади, они приняли резолюцию: «Ознакомившись с нотой Милюкова о целях войны, выражая свое негодование по поводу столь беззастенчивого выступления, явно противоречащего обращению Совета рабочих и солдатских депутатов к народам всего мира и декларации самого Временного правительства, мы требуем немедленной отставки Милюкова».
Вместе с лозунгом «Долой Милюкова!» солдаты несли и другие лозунги: «Да здравствует демократическая республика!»; эсеровский—«В борьбе обретешь ты право свое!»; социал-демократический—«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и «Вся власть крестьянам!» Перед демонстрантами выступили товарищ председателя Петроградского Совета меньшевик Скобелев, член исполкома Совета эсер Гоц, командующий Петроградским военным округом генерал Корнилов. Первый и второй заверяли, что Совет стоит на страже демократии и вместе с солдатами будет отстаивать намеченный путь (им похлопали); третий заявил, что стоит вне политики, и призвал солдат к спокойствию и порядку, «при которых только и возможно осуществить требования русской демократии» (ему не хлопали, но молчали). Не получив удовлетворения, солдаты под гром оркестров, исполнявших все время «Марсельезу», подчеркивая этим необычность шествия, двинулись на Невский проспект.
Здесь они повстречали совсем другую демонстрацию, защищавшую то, что солдаты гневно отрицали. Небольшая, почти исключительно из штатских, она напоминала, по выражению эсеровской газеты, «патриотическую демонстрацию старых времен». Впереди несли плакат с надписью «Да здравствует Милюков!». Этого солдаты стерпеть не могли: они выхватили плакат, в клочья разорвали его и бесцеремонно разогнали демонстрантов. Долго еще на Невском можно было видеть людей в котелках и форменных картузах, кричащих: «Насилие! Произвол!»
А солдаты шли дальше, останавливались, слушали речи большевиков, эсеров, меньшевиков. ...
Скоро солдаты ушли в казармы. А на Мариинской площади события продолжались. Там росла толпа людей, она заполнила все пространство. В разных концах начались митинги. В одном месте кричали «ура», в другом — «долой». Стали требовать, чтобы выступил кто-нибудь поавторитетнее. Послали за Керенским, но он сказался больным. Вечером на автомобиле подъехали министры буржуазного правительства. ...
С утра 20 апреля в рабочих районах начались гневные митинги протеста. На них, как и в Февральские дни, выступали большевики, эсеры, меньшевики, ораторы других общероссийских и национальных мелкобуржуазных партий...
... «1) Мы, рабочие завода «Новый Лесснер»,—говорилось в постановлении общего собрания завода 21 апреля,— присоединяемся к резолюции ЦК РСДРП от 20 апреля.
2) Мы требуем немедленного перевода из Царского Села Николая II и заключения его в Петропавловскую крепость.
3) Предлагаем Совету р. и с. д. немедленно объявить себя Временным революционным правительством. Только Совет р. и с. д. может выражать нашу волю и защищать наши интересы». Резолюцию ЦК РСДРП(б) одобрили также рабочие заводов «Новый Айваз», «Динамо», «Старый Лесснер», «Экваль».
Рабочие несли лозунги: «Вся власть Совету Р. И С. Д.!», «Мы за немедленный мир без аннексий и контрибуций!», «Долой Временное правительство!» С панелей злобно кричали: «Долой Ленина!» Рабочие отвечали: «Да здравствует товарищ Ленин!»
... Буржуазная публика, восприняв обращение кадетской партии, звавшее ее на улицу, тоже приготовилась к бою.
Столкновение произошло 21 апреля во второй половине дня на Невском проспекте и прилегающих к нему улицах. Сюда с окраин пришли многотысячные массы рабочих. Они, так же как вчера солдаты, увидели здесь других демонстрантов, но в значительно большем количестве. Много учащихся средних учебных заведений, представителей «чистого общества», офицеров и даже вызывавших подозрение солдат, которые вместо воинских удостоверений предъявляли паспорта. Реяли транспаранты с надписями: «Да здравствует Временное правительство!», «Да здравствует П. Н. Милюков!» «На некоторых плакатах,—отмечал корреспондент «Правды»,—были надписи: «Долой Ленина!», «Арестовать Ленина!» и прочие, имя Ленина раздавалось во всех падежах по Невскому проспекту. Слышались даже призывы идти немедленно к Мариинскому дворцу и требовать от Временного правительства указа об аресте Ленина, того самого Ленина, которого столько раз арестовывало и ссылало правительство Николая Кровавого».
Но вот две враждебные демонстрации подошли друг к другу. Шедшие впереди толпы защитников буржуазного правительства офицер и сестра милосердия бросились на рабочих, вырвали у них знамя с надписью «Долой Временное правительство!» и разорвали его. Одновременно прозвучали выстрелы в демонстрацию пролетариев. Три человека были тяжело ранены. Началась свалка. Рабочие давали должный отпор своим врагам.
Вечером 22 апреля пролетарии после работы снова прошли по Невскому проспекту. Теперь их охраняла рабочая Красная гвардия. Враги не посмели ни стрелять в демонстрантов, ни рвать знамена и транспаранты, среди которых преобладали большевистские лозунги.
... 21 и 22 апреля огромные демонстрации прошли в Москве. Они, как и в столице, проходили под лозунгом «Долой Милюкова!», а в некоторых местах — под лозунгом «Долой Временное правительство!». Рабочие и солдаты выступали в поддержку Советов. Но активно действовали и буржуазные партии, имелись попытки применить насилие над рабочими, выступавшими под большевистскими лозунгами. Когда 22 апреля по Тверской улице шли демонстранты с транспарантом «Долой войну!», буржуазная публика вырвала у «ленинцев» знамя, а их задержала.
...Демонстрации протеста состоялись в Иваново-Вознесенске, Твери, Самаре, Екатеринбурге, Одессе, Минске, Киеве и многих других городах.
... 9 мая в Петрограде открылся VIII съезд Партии народной свободы...
В своем политическом докладе Милюков с большой тревогой отмечал «разложение», которое наблюдалось везде: в деревне — захват помещичьих земель; в армии— братание, нежелание воевать за «буржуев»; в городе — отказ рабочих трудиться на оборону. При этом «особенно активно действовали ленинцы».
О национальном вопросе:
... С докладом по национальному вопросу выступил член ЦК кадетской партии Ф. Ф. Кокошкин. Эта проблема в революции приобрела настолько большое значение, что «Речь» вскоре посвятила ей (13 мая) передовую статью. Докладчик выразил «огромное опасение» по поводу того, что Финляндия «ставит вопрос о полном отделении», что Литва «претендует на решение национального вопроса в таком же объеме, как и Польша», что Украина поговаривает «о государственной автономии». «Брошенные» в печати в то время лозунги «федерализма», «федеративной республики» приведут к полному распаду России как единого государства.
... К середине 1917 г. кадеты успели поссориться со многими национальными буржуазными партиями, в том числе с финляндскими и украинскими, по вопросу национальных отношений, заявившими на VIII съезде Партии народной свободы, что если кадеты не признают их национальные требования, то они отвернутся от них. Серьезные требования предъявляла и белорусская буржуазия. Газета «Новое варшавское утро» 23 апреля сообщала, что делегация белорусских общественных деятелей представила князю Львову записку о проведении неотложных реформ. Речь шла об образовании федеративной республики в России и о предоставлении федеративной автономии Белоруссии. Подобные запросы предъявила буржуазия Прибалтики. Что касается мелкобуржуазных национальных партий, то их требования были еще резче.
... В Литве в 1917 г. образовалась новая буржуазная Партия национального прогресса («Пажанга») правокадетского толка, в Эстонии — Эстонский союз земледельцев («Маамийт») и Радикально-демократическая партия.
... В Азербайджане наиболее влиятельной оставалась националистическая партия Мусават («Равенство»), возникшая в 1911 г.
... В Армении и Грузии наряду со старыми возникли Армянская народная партия (во главе с М. Пападжановым и С. Арутюняном), Грузинская национально-демократическая партия (лидеры С. Кедия, Г. Гвазава).
... Даже в далекой и отсталой Якутии образовался Союз федералистов.
Про большевиков:
... 4 июня общегородское собрание большевиков Тифлиса вынесло решение «разорвать с меньшевистской организацией, стоящей на точке зрения революционного оборончества, отозвать оттуда всех наших единомышленников-большевиков и создать отдельную социал-демократическую организацию, стоящую на точке зрения революционной социал-демократии». «Случилось то, что должно было случиться,—писала по этому поводу газета грузинских меньшевиков «Ертоба» 9 июня.—По приказу Ленина большевики откололись от местной социал-демократической организации и создали отдельную фракционную группу».
... Таким образом, в партии одновременно проходили два диалектически связанных и взаимно обусловленных процесса: окончательный разрыв с оппортунизмом и намечавшееся объединение с некоторыми социал-демократами на принципах большевизма. В начальный период подготовки социалистической революции главное внимание было обращено на первую часть процесса. Но когда партия была очищена от соглашателей и ленинизм одержал решительную победу, когда потребовалось сплочение всех революционных сил для решающей схватки с капиталом, тогда партия протянула руку тем, кто решил свои колебания сменить на действительную борьбу за социализм.
... По заявлению секретаря ЦК РСДРП(б) Я. М. Свердлова на заседании ЦК 16 октября 1917 г., который в то время больше, чем кто-либо, располагал сведениями о составе партии, она в октябре 1917 г. насчитывала 400 тыс. членов.
... Рост большевистской партии замедлился в целом только в июле—августе 1917 г., в период острейшей реакции в стране, наисильнейшего гонения на РСДРП(б). Но и в этих условиях в Петрограде с 1 по 26 июля партийные организации выросли на 5 тыс. членов (вышли из партии несколько сотен членов).
... Так, в партии социалистов-революционеров, например, состояло около полумиллиона, но недисциплинированная, аморфная масса плохо знала решения верхов иди просто их не выполняла. Однажды записавшись в эсеры, многие только числились в партии, не выполняли никаких партийных поручений, редко посещали собрания, еще реже участвовали в общемассовых мероприятиях, проводимых местными организациями. ЦК партии социалистов-революционеров раздирался внутренними противоречиями, в нем, как и в партии в целом, существовали фракции, группы. Каждый мог высказывать все, что ему «влезет в голову», после уже принятых решений, противореча установкам партий.
... Единственной партией в России, которая строилась, развивалась и функционировала на совсем другой основе, чем все остальные, являлась партия большевиков. Главным принципом ее построения был демократический централизм, цементировавший партию снизу доверху, придававший ей необычайную силу. И, несмотря на то что в особых условиях 1917 г. этот принцип не мог действовать во всем своем объеме, как после победы Великого Октября, по своей организованности, сплочению рядов, монолитности с большевиками не могла сравниться ни одна другая партия. 350 тыс. членов РСДРП(б) стоили миллионов представителей других партий.
... В большой статье под названием «Ленин» Чернов писал: «У Ленина есть импонирующая цельность. Он весь—как из одного куска гранита... У Ленина есть преданность революционному делу, пропитывающая все его существо... Ленин — человек безусловно чистый, и все грязные намеки мещанской прессы на немецкие деньги, по случаю проезда его через Германию, надо раз навсегда с отвращением отшвырнуть ногою с дороги».
Но дальше лидер эсеров уже несет такую околесицу, что трудно поверить, что статью писал один человек. Статья кончается словами: «...антихрист ныне явился. Этот антихрист—Ленин».
... Точки над «i» поставила «Маленькая газета»—рупор самых реакционных кругов буржуазии: «Пусть князь Львов уступит место председателя в кабинете адмиралу Колчаку. Это будет министерство победы. Колчак сумеет грозно поднять русское оружие над головой немца, и—кончится война. Настанет долгожданный мир».
Про армию
... В России за армию боролись в той или иной мере почти все партии. Это была одна из важнейших форм классовой борьбы. А вот в создании своих, классово-партийных, боевых отрядов участвовали только некоторые, главным образом большевики. В этом состояло их огромное преимущество перед другими партиями, умножало во много раз их силы. Кроме того, никто, кроме большевиков, не имел ... военной программы.
... Во время Февральской революции население столицы захватило на военных складах около 40 тыс. винтовок и 30 тыс. револьверов4.
... Отряды Красной гвардии наиболее многочисленными были в Петрограде, затем в Москве и в других крупных промышленных городах. В столице к началу Октябрьского вооруженного восстания численность отрядов Красной гвардии достигла почти 20 тыс. человек (в том числе почти 5 тыс. в Выборгском районе города); во всей стране—до 100 тыс. человек. Такой огромной вооруженной силой и оперировала большевистская партия. Ни одна другая партия не имела подобной поддержки.
... Перед Октябрем в армии и на флоте находилось 50 тыс. членов РСДРП(б).
... Характерно признание одного из офицеров Юго-Западного фронта. В июньском письме к своим родным он, твердо определив свое поведение, писал: «Считая из всех социалистических партий партию с.-р. наиболее разумной, особенно в том, что касается войны и поддержания престижа власти, и полагая, что солдаты непременно будут социалистами, я исподволь работаю над ротой, обращая ее в с.-р. Это лучшее средство против ленинизма и большевизма».
... 20 июня солдаты 703-го Сурамского полка 10-й армии Юго-Западного фронта поколотили четырех эсеро-меньшевистских агитаторов—членов исполкома Петроградского Совета—за призыв к наступлению, приговаривая при этом, что в «Правде» ничего нет ни о наступлении юго-западных армий, ни о подчинении всероссийскому органу Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а делегаты-де — это «переодетые помещики и офицеры». Опять исторический парадокс: среди пострадавших оказался эсер Соколов, который являлся одним из авторов приказа № 1, дававшего большие права солдатам. Керенский, чтобы как-то смягчить неприятный инцидент, произвел Соколова в сенаторы.
Генерал Брусилов накануне июньского наступления на фронте признавал: «Какое, в самом деле, может быть значение такого наступления, когда во многих частях солдат приходится уговаривать идти в бой. Недавно я был восемь раз на митинге: когда с ними говоришь — согласны, когда уходишь — они опять не согласны. Они слушают охотно только социалистов, а буржуев слышать не хотят. Был случай, когда говорили о Керенском, который призывал идти в бой: это не настоящий Керенский, это фальшивый. Таким образом, вероятно, они приняли и Соколова за фальшивого Соколова и избили его».
... Командующий Черноморским флотом вице-адмирал А. В. Колчак в одном из приватных писем в конце апреля 1917 г. как бы суммирует настроение и мысли подобных ему: «Я хотел вести свой флот по пути славы и чести, я хотел бы дать родине вооруженную силу, как я ее понимаю, для решения тех задач, которые так или иначе, рано или поздно будут решены, но бессмысленное и глупое правительство и обезумевший, дикий (и лишенный подобия), не способный выйти из психологии рабов народ этого не захотели». Но в то же самое время Колчак ... заявил в интервью корреспонденту кадетской газеты «Речь», что на Черноморском флоте устанавливаются лояльные отношения между офицерами и матросами, хотя отчужденность и существует, но нет вражды. И заканчивает: «Команды Черноморского флота вообще стоят на высокой ступени политической сознательности». Такое двурушничество было присуще многим офицерам.
... Однако, как свидетельствует лидер эсеров Чернов, боявшийся во время генеральского мятежа «вместо Зимнего дворца очутиться в Петропавловке», «даже туземные дивизии отказались повиноваться приказам корниловского генералитета».
... Итак, социалистическая революция может и должна в условиях кризиса старой власти начаться тогда, когда имеет на своей стороне не простое большинство населения (механическое большинство), а активное, революционное большинство, готовое решительно, в том числе с оружием в руках, бороться против буржуазии, за социализм. В России это активное большинство представляло почти четверть населения.
... Социалистическая революция побеждает тогда ..., когда она в нужный момент имеет перевес сил в главных стратегических пунктах (столице, армии, крупных промышленных районах, городах).
Однако активное большинство, начав революцию, сбросив буржуазию, не сможет удержать власть, если сразу же после захвата ее в центре не завоюет на свою сторону в процессе самой революции основную массу народа, используя для этого диктатуру пролетариата. Рабочий класс, его партия достигают этого путем удовлетворения самых насущных нужд народа.
... Кадеты решили использовать против большевиков военные и невоенные, мирные и немирные средства, отдавая предпочтение вооруженной борьбе. Такая тактика была определена 26 октября на заседании их Центрального комитета. «Гражданская война,—писал позже член ЦК Н. И. Астров,—казалась некоторым из них единственно возможным курсом».
... На окраинах России, в национальных районах вместе с кадетами или самостоятельно выступили против Советской власти буржуазные националистические партии. В союзе с Дутовым действовали буржуазные националисты из казахской партии Алаш. Состоявшийся 5—13 декабря в Оренбурге под их руководством общеказахский (общекиргизский) съезд образовал свое автономное правительство — антисоветский временный народный совет—Алаш-орда. Во главе его встал бывший кадет, а теперь один из лидеров партии, Алаш Алихан Букейхан.
Буржуазные националисты Башкирии в декабре 1917 г. объявили о создании «Башкирской автономной республики», буржуазного правительства во главе с Ахметом-Захи Валидовым.
Азербайджанские буржуазные националисты, руководимые председателем Бакинского ЦК объединенной партии Мусават Мамедом Эмином Расулзаде, сразу же после победы Октябрьской революции стали образовывать свои местные мусаватистские управления, войдя одновременно в антисоветский Закавказский комиссариат.
Лидеры буржуазно-националистической партии Шуроисламия в конце 1917 г. возглавили провозглашенный в Коканде (Ферганская обл.) Совет министров автономного Туркестана в противовес существовавшему уже в Ташкенте Советскому правительству. Кокандские автономисты, создав свои вооруженные силы, использовали их для борьбы с Советской властью.
... Правый Потресов требовал немедленного свержения большевиков. «И неосновательна надежда,— возражал он центру и левым меньшевикам,— что большевизм можно причесать. Большевизм тем и характерен, что он никогда не позволял себя причесывать. Он непоколебим. Его можно сломить, но согнуть нельзя».