От авторов сайта: список литературы о Ленине, изданной, как у нас, так и за рубежом, как сторонниками Ленина, так и махровыми антикоммунистами, с краткими комментариями автора. Каждый найдет себе по душе. Комментарии оставляем на совести автора.

Е.А. Котеленец

Битва за Ленина

Новейшие исследования и дискуссии

2017

Читать книгу "Битва за Ленина" в формате DJVU

Отрывки из книги:

После выхода в 1999 году монографии «В.И. Ленин как предмет исторического исследования» автор продолжила изучение темы, значительно расширив и дополнив ее проблематику. В этой монографии анализируется практически весь пласт новейших российских и зарубежных работ об одной из самых масштабных и сложнейших фигур XX века. Специально изучается феномен «антиленинианы», политическое окружение и родословная Ленина, становление его культа личности, взаимосвязь ленинизма и сталинизма.

Книга рассчитана на специалистов, преподавателей и аспирантов гуманитарного профиля.

СОДЕРЖАНИЕ

РАЗДЕЛ I ЛЕНИН И ЕГО ОКРУЖЕНИЕ В «ПЕРЕСТРОЕЧНОМ» ИСТОРИОЗНАНИИ

Глава 1. СОВЕТСКОЕ ЛЕНИНОВЕДЕНИЕ И ЕГО КРИЗИС
Большевистский пантеон
«Назад к Ленину!»
Публикации двойной направленности
Западные лениноведы
Новая проблематика дискуссий

Глава 2. «АНТИЛЕНИНИАНА» В ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
Право на ошибку
Политические эвфемизмы
На равных с противниками

Глава 3. «ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ» И ИСТОРИЯ УХОДА ВОЖДЯ: ЗАПРОС НА ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ
Новые перспективы
О трагедии непонимания
Троцкизм - это «антиленинизм»?
Близкий и неблизкий круг вождя

Глава 4. ЛЕНИНИЗМ И СТАЛИНИЗМ: СОПОСТАВЛЕНИЕ УЧЕНИЙ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЙ
Определение границ
Реалистические тенденции
Доктринальная или аппаратная преемственность?

РАЗДЕЛ II. ЛЕНИН И БОЛЬШЕВИСТСКАЯ ЭЛИТА: ПЕРЕСМОТР ФАКТОВ И ОЦЕНОК

Глава 1. ЛИБЕРАЛЬНЫЙ ПОВОРОТ РОССИЙСКОГО И ЗАРУБЕЖНОГО ЛЕНИНОВЕДЕНИЯ
Новые источники
Смена знаков
Анафема или критика?
Новая апологетика и оккультизм
Исторический контекст и личностные аспекты биографии
«Немецкое золото»
Семейные спекуляции
Харизматический образ
Отношение к идеям христианства
«Кающийся дворянин».
Фантомные отношения с героем

Глава 2. ПОЛИТИЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ: ЛИЧНОСТНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ
Выстраивание идентичности
Запретная родословная
Любовный треугольник
Трактовки культа вождя
Обвинение в расстреле царской семьи
«Соблазнение России»
Имя России

Глава 3. МЕЖЛИЧНОСТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЛЕНИНСКОМ ОКРУЖЕНИИ
Психология отношений
«Серые фигуры» наследников

Глава 4. ВЗАИМОСВЯЗЬ И ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ЛЕНИНИЗМА И СТАЛИНИЗМА: НОВЫЕ ГРАНИ СПОРОВ
Доктрина и псевдо доктрина
Сквозь призму внутрипартийной борьбы
Диктатура революционного государства
Исходный импульс

... Тогдашний директор Института марксизма-ленинизма Г.Л. Смирнов вспоминает в вышедших в 1997 году мемуарах «Уроки минувшего»: «После XXVIII съезда партии шестое издание сочинений Ленина оказалось под вопросом. Между тем, Общий отдел ЦК не переставал теребить нас - требовал предложений: издавать, не издавать. Посоветовавшись с заместителем Генерального секретаря ЦК В.А. Ивашко, я написал для него неофициальную записку по этому вопросу и передал её из рук в руки в середине декабря 90 года с условием, что после прочтения её он пригласит меня, и мы поговорим, как быть дальше. Но, видимо, у товарища Ивашко в то время руки до сочинений Ленина не дошли. Августовские события 91 года застали записку на письменном столе в кабинете Ивашко. Записка попала на глаза жадных до сенсаций журналистов, и замелькали на газетных полосах возмущённые “охи” и “ахи”: дескать, директор ИМЛ не желает открывать секретов Ленина... Авторы подобных “сенсаций”, конечно, постеснялись сказать читателю о том, что основной смысл докладной Смирнова состоял как раз в стремлении опубликовать ленинские архивы. Но там действительно был поставлен вопрос о документах, касающихся мер по поддержке революционных сил за рубежом, разведывательной деятельности, вмешательства в международные противоречия, попыток “советизации” Литвы, Венгрии, Чехии, Румынии и т. д. Не видел тогда и не вижу сейчас ничего предосудительного в секретной деятельности молодого Советского государства и в праве его охранять свои секреты. Все государства так или иначе занимаются защитой своих интересов за границей, поддержкой дружественных сил. И уж совсем нет ничего особенного в том, что директор научного института, прежде чем предлагать публиковать такого рода секретные документы, стал советоваться со своим политическим руководством» (57).

... Заключал свой доклад Ю.С. Борисов следующими словами: «Мы должны изучать Ленина, но изучать иначе, чем изучали прежде, то есть изучать его в совокупности конкретных обстоятельств его жизни, жизни партии и страны. Надо понимать, почему та или иная формула высказана им именно в это время, какое конкретное содержание он вкладывал в это и что мы можем извлечь из этого опыта. Ленин - это не сборник рецептов, Ленин - это метод поиска ответов на объективные проявления жизни» (22).

... Большое значение в понимании окружения Ленина имели новые документы и их интерпретации, связанные с оппонентами Ленина или людьми, не входящими в ближний круг вождя. Так, были опубликованы весьма необычные по своей откровенности размышления Н. Осинского (Оболенского) о некоторых особенностях, а точнее слабостях Ленина как политика и, следовательно, особых функций тех или иных людей в его окружении. В октябре 1919 года он писал об этом самому Ленину: «...У нас есть великий политический вождь, которому принадлежит бесспорное руководство партией и революцией, - т. Ленин. Это великий и тактический политик и несравненный создатель политикоорганизационных линий и лозунгов - политический алгебраик. Но в то же время он не организатор-техник по своим индивидуальным особенностям, не знаток организационной арифметики. Это всегда признавалось и им самим. Вот почему рядом с Лениным был раньше Свердлов, который алгебраическими формулами решал конкретные арифметические задачи. Свердлов был хорош тем, что он был политически надёжен, при нём подчинённый ему организационный аппарат и в смысле личного состава конструировался так, что всегда был в руках... В то же время он мог правильно конкретизировать всякую общую директиву, построить для неё аппарат, подобрать, расставить, пустить в дело нужных людей, которых он умел (это главное свойство организатора) знать, понимать, оценить и применить» (44).

После смерти Свердлова на какое-то время образовался организационный вакуум, и надо было апеллировать к тем в окружении, кто имел склонность к аппаратной работе. Это обернулось тем, как замечал Осинский , что на ответственных местах появилась «масса таких, которые “умеют ладить”, не оскорбляют чужого самолюбия, не имеют крутого нрава», появилась «куча свадебных генералов, надёжной бездари и “политической” мелкоты» (45). Созданное же на VIII съезде РКП(б) Оргбюро ЦК не могло быть, во-первых, в той же степени надёжно, как один человек, во-вторых, не смогло занять самостоятельную позицию и, в- третьих, фактически распалось. Чтобы избежать организационного разлада, Осинский предложил Ленину произвести кадровые перестановки в его окружении - возместить «гения организации» Свердлова неким коллективным гением в лице организационной диктатуры из трёх членов ЦК (Сталин, Крестинский и Дзержинский). Отвергая принцип коллективности, который неизбежно сопровождается определёнными взаимоотношениями людей, трениями, симпатиями и антипатиями, борьбой за первенство, Осинский видел выход в сугубо бюрократическом варианте, в изменении организационных форм в рамках устоявшейся системы отношений. Между тем всё больше выяснялось, и Осинский указывал на это - что те паллиативные меры, т.е. создание Политбюро и Оргбюро ЦК, которые были приняты на VIII съезде, по- прежнему не решали главной задачи - задачи оживления партийной работы, освобождения от «мертвечины и маразма» партийного аппарата (46). В конце концов, это обнаружилось в форме дискуссии о «верхах» и «низах» в партии.

... Не могут не привлечь внимания, к примеру, малоизвестные воспоминания А.Д. Нагловского, напечатанные в 1967 году. Он писал, что «Ленин в своей “линии” был абсолютно твердокаменен... От своих положений он никогда не отступал, даже если оставался один. И эта его сила сламывала под конец всех в партии... Ленин являл собой исключительно цельную натуру. Она и превращала его в вождя. В партии все ощущали это, сознательно или подсознательно чувствовали, что без Ленина они - ничто» (3).

... На волевых качествах личности Ленина останавливался и Валентинов в малоизвестном очерке «Пятаков о большевизме» (1958 год). Пятаков в минуту откровенности поведал автору о «секрете» большевистского духа: «В... растаптывании так называемых объективных предпосылок, в смелости не считаться с ними, в этом призыве к творящей воле - решающим и определяющим фактором был и есть Ленин» (5). Об этом же писали и М. Карпович в 1951 году, и А. Авторханов в 1970 году.

... В общем, в случае Данилкина перед нами роман о Ленине, замаскированный под биографию. А главный герой - полностью сконструированный персонаж, с реальным Лениным имеющий мало общего.

Троцкистска?

... Следовательно, «замена Ленина Сталиным как главы партии не была в этом смысле простой заменой лиц. При Ленине аппарат был в основном коллективом партийных “литераторов”, т.е. политиков, обладавших относительно большим запасом знаний и навыков интеллектуального труда; при Сталине он стал коллективом “практиков”, т. е. работников, прошедших школу аппарата» (19).

... Пожалуй, единственную в 90-е годы попытку дать коллективный портрет чуть ли не всему ленинскому окружению предпринял В.П. Булдаков. В частности, Г.Е. Зиновьев для него всего лишь «заурядный краснобай», Л.Б. Каменев - «не представлял собой существенной политической величины ни в 1917 г., ни позднее. Человек он был скорее мягкий, нежели жёсткий» (20). Более подробная характеристика дается им Л.Д. Троцкому. Сначала ограничиваясь лишь зарисовками портретов, данных современниками, автор выходит на собственные оценки: «Троцкий мог подняться на гребне революционной смуты, но вряд ли он мог удержаться на ней без Ленина. Ему могли поклоняться только ведомые, соратников он отталкивал своим нескрываемым интеллектуальным превосходством. Троцкий пришёл к большевикам, признав первенство Ленина. Он понял, что именно Ленин изоморфен русской смуте, вероятно, надеясь, что сам больше годится на роль лидера “перманентной” революции» (21). Что же касается Сталина, если на него смотреть только сквозь нашу призму ленинского окружения, то он прежде всего выделялся «своим навязчивым желанием уйти в тень Ленина» (22). Сам же Ленин, по мнению Булдакова, был догматиком в основаниях марксистской веры, но не был заложником теории. Он одержал победу вопреки доктрине, хотя «сам себе в этом никогда бы не признался». «В 1917 г., - подчёркивает автор, - он инстинктивно действовал по законам хаоса и выиграл; в Гражданскую войну прямолинейно придерживался коммунистических установок - и проиграл, будучи вынужден пойти на уступки “мелкобуржуазному крестьянству”» (23).