Мне, выдвинутому из среды фабричных рабочих Иваново-Вознесенской губернии, работавшему беспрерывно в Иваново-Вознесенске до мая месяца 1921 года, не раз приходилось бывать у Владимира Ильича. Привозил я ему от ивановских рабочих все горести, нужды и радости. Обратно рабочим привозил от Ильича, кроме привета, и результаты материального улучшения подчас тяжелого положения рабочих. Ивановские рабочие в минуту общей
грусти утраты Ильича чувствуют всю тяжесть понесенной потери, помнят и будут помнить его как человека, во время тягчайших испытаний приходившего не только со словом утешения, но и с делом.
Весной 1920 года, когда наша Красная Армия смогла раздвинуть сомкнутое кольцо и расширить территорию РСФСР, у рабочих и выдвинутых ими работников сразу зашевелилась мысль о возможности пуска промышленности. Туркестан — в советских руках; значит, будет хлопок. Грозный, Донбасс — тоже; значит, будет уголь, нефть — топливо. Да если пошевелим мозгами, то можно будет с подлежащих закрытию фабрик кое-что перевести, сконцентрировать на лучших фабриках. Чтобы эту мысль осуществить, союз текстильщиков в Иванове созывает несколько совещаний из рабочих и хозяйственников, на которых было признано, что эта мысль может быть осуществлена только при условии организации одного губернского с большой автономностью управления вместо существующих в губернии десяти кустовых правлений. Надо произвести точный учет всего, что имеется на фабриках, выделить лучшие фабрики для предполагаемой работы, после чего и двинуться вперед для осуществления мысли.
Ивановские рабочие организации, не откладывая дела, рассылают по губернии лучшие технические силы в количестве 18 человек и через месяц получают материал, подтверждающий, что при указанных условиях, при минимальной поддержке центра, в шесть месяцев работы можно дать Республике до 120 миллионов аршин ткани.
Еду с проектом в центр. В Главтекстиле, в союзе текстильщиков, к сожалению, не соглашаются и смотрят пессимистически. Другие главки на мои доводы мало обращают внимания; а жалко бросать начатое дело, да и нужда Республики в мануфактуре была очень велика. Последняя надежда — на товарища Ленина.
Я вспомнил первую встречу на Всероссийской конференции профсоюзов в 1917 году с Ильичем, в коммунистической фракции; я стал добиваться свидания и был принят... Коротко изложил Ильичу, с чем я приехал и почему к нему обратился. Ильич подошел ко мне, взял за плечо и сказал: «А правда ли, товарищ Королев, что будет выработано больше 100 миллионов аршин ткани?» Я ответил, что в подтверждение имею хорошо обоснованный материал. В. И. Ленин посмотрел на изрядную папку находящегося в моих руках материала и, вздохнув, ответил: «Материал-то, может быть, и хорош, но кто же теперь его сможет прочитать?», и повторил: «Наркомпрод в этом году хочет дать населению всего лишь 80 миллионов аршин, хорошо в 6 месяцев работы получить еще 120 миллионов», и добавил: «Теперь идите в канцелярию, изложите в сжатых пунктах ваши требования и доложите».
Изложенные 18 пунктов Владимир Ильич просмотрел, в принципе с ними согласился, и на второй день созывается комиссия, составленная из представителей заинтересованных ведомств, а вечером того же дня, после моего краткого доклада, вопрос проходит в СТО. Надо учиться нам всем дорожить временем, как Владимир Ильич. Он все предусмотрел: предварительно спросил меня о часе отхода поезда на Иваново-Вознесенск, поставил на обсуждение вопрос в 7 часов вечера первым, через секретаря вызвал автомобиль, и в 7 часов 40 минут я, благодарный Ильичу, радостный, уже ехал в вагоне-теплушке. По возвращении в Иваново сейчас же был организован митинг в фабричной столовой, и несколько тысяч присутствовавших рабочих сказали единодушное спасибо Ильичу.
Проходит два месяца; рабочие организации напрягают максимум усилий по стягиванию на фабрики рабочих, по организации фабричных коммунистических ячеек, мобилизуют 25% состава служащих советских учреждений на фабрики. Рабочие с каждым днем повышают производительность труда, а в это время взявшие на себя обязательства перед Ильичем представители центральных ведомств сводят к нулю их выполнение.
Опять поездка в Москву, снова безрезультатные хождения по главкам, и снова я обращаюсь к Ильичу.
15 ноября 1920 года тов. Ленин принимает нас втроем — меня, А. С. Киселева и Н. А. Жиделева. Первым его словом было: «Товарищи, поздравляю с победой». Оказывается, Владимир Ильич только что получил радиотелеграмму о взятии Перекопа и о наших трофеях. Начинаю излагать нужды ивановской промышленности. По виду В. И. Ленин как будто не слушает моего доклада, закидывает десятками вопросов, как будто не относящихся к докладу: «Сколько рабочие сняли с огородов? Как они организовали огороды? Чем обрабатывают землю? Как жилища?» Не забывает и детей рабочих: «Нужно хоть в лепешку расшибиться, а детей ни на минуту не забывать». Спрашивает, в каком количестве расходится местная газета. Когда же я ошибочно сказал, что мы издали 3 тысячи экземпляров «Ежегодника», он сейчас же меня исправил: «Не 3 тысячи, товарищ Королев, а 5 тысяч». Оказалось, что у него на столе наш справочник, а на обложке напечатано: «издано 5000». Товарищ Ленин указал на недостаточность тиража газеты, издаваемой в 8000 экземпляров из-за нехватки бумаги, и отметил, что не нужно было так много тратить бумаги на «Ежегодник». На мое заявление, что рабочие обрабатывают огороды и, не имея лошадей, заменяют их, сами впрягаясь в плуг по 10—15 человек, В. И. Ленин тут же написал записку наркому земледелия тов. Середе: отпустить из полученных в Петрограде из-за границы 20 штук 3 электроплуга для ивановских рабочих...
Разговаривая таким образом, я думал: пропал мой доклад, Ильич пропустил мимо ушей главное. Но по окончании беседы выяснилось, что из того, что я говорил, он не пропустил ни одного слова и уже сделал свои выводы. Такой способностью я был поражен. В этот раз я имел удовольствие переговорить с ним обо всем, высказать все, что наболело, пользуясь тем, что Горький запоздал к назначенному приему. В. И. Ленин был в хорошем настроении. Ленин так привлекает к себе, что не чувствуешь никакого перед ним стеснения в форме выражений, изливаешь все, а что забываешь, он в вопросах умеет сам вытащить наружу. Наша беседа на этот раз продолжалась полтора часа. Через два дня — я уже. в Иванове и рассказываю рабочим о результатах посещения Ильича.
Пользуясь предложением Ильича обязательно при каждой поездке заглядывать к нему и докладывать о наших успехах, я еще не раз бывал за эту зиму у Владимира Ильича. Мне удалось получить через Ильича для ивановских рабочих право на предоставление им специальных поездов для поездок в свои районы за продовольствием, право на ремонт неограниченного количества вагонов своими силами и организацию маршрутов за продовольствием, за нефтью; нам были предоставлены 20 грузовых автомобилей из Москвы для перевозки мануфактуры и еще многое другое; детям рабочих был назначен усиленный паек. Иваново-вознесенские рабочие будут всю жизнь помнить, кем был в тягчайшие минуты для них товарищ Ленин. Он умел ценить проявленную инициативу и энергию, а рабочие сумели оправдать его доверие. Так, они в указанные 6 месяцев при выполнении центром только в размере 50% плана снабжения сырьем, топливом и материалами дали Республике 118 миллионов аршин ткани...
Многое Ильич сделал для ивановских рабочих. В особо тяжелое время Ильич всегда приходил к ним с помощью. Так, например, благодаря содействию Ильича, ивановские рабочие в 1920 году были приравнены в продовольственном отношении к рабочим Москвы и Петрограда. Нет у Середских фабрик торфа, угрожает остановка — Ильич находит возможным снабжать их с торфяных болот Космынино, Костромской губернии; недоставало топлива на Шуйские фабрики — Ильич также решает разбронировать находящиеся вблизи 3 тысячи кубометров торфа и передать фабрикам. Происходит мобилизация специалистов — слесарей и других на железные дороги и в военное ведомство — Ильич просит освободить от указанной повинности Ивановскую губернию. Получен хлеб из-за границы — и через Ильича часть его идет ивановским рабочим; через него же мы в самые критические моменты немало получили продовольствия как отдельными вагонами, так и целыми маршрутами. Несколько раз выручал ивановских рабочих Ильич и в моменты денежных кризисов, да и не перечтешь всего.
Мне приходилось еще несколько раз встречаться с В. И. Лениным вплоть до самой его болезни. Мне пришлось работать с товарищем Лениным в продолжение двух недель в комиссии по выработке положения об экономических совещаниях. На те или иные сомнения я всегда получал от товарища Ленина разъяснения. По поводу своего отзыва из Иваново-Вознесенска я заявил, что считаю его нецелесообразным, подал ему маленькую записку и тотчас же получаю следующий письменный ответ:
«Решение ЦК об ответственных разъездных работниках есть решение пленума ЦК.
Значит, бесспорно.
(Я лично вполне согласен с ним.)
Вам лично, мне кажется, непременно надо поездить.
1) Аппарат ЦК надо усилить и сблизить с местами.
2) Заменить Вас в губернии должны Ваши помощники. Надо двигать молодых.
3) Вы сможете (и должны будете) лично заезжать почаще в Иваново-Вознесенскую губернию и проверять, помогать, по соглашению с Оргбюро двигать кандидатов и т. д.
4) Теоретиком не надо быть. Достаточно быть партийцем. Вы — хозяйственник. А нам именно [нужно], чтобы хозяйственники (от Цека) подтягивали места, проверяли, инструктировали».
Как громом поразило нас заявление тов. Калинина 22 января 1924 года на XI Всероссийском съезде Советов о смерти Владимира Ильича Ленина. Видавший много в рабочей, подчас очень горькой жизни, я не выдержал, что-то сдавило горло, слезы брызнули из глаз...
23 января, стоя у гроба Ильича в почетном карауле в течение 10 минут, я не отрывал глаз от дорогих черт лица Ильича. Я запечатлел их на всю оставшуюся мою жизнь. Здесь я еще раз поклялся до конца быть верным его заветам, если понадобится — отдать свою жизнь за справедливость, за угнетенных, эксплуатируемых и за их окончательное освобождение.
Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. М., /961. Ч. 1. С. 288 -292