(В ПЕРИОД 1917—1922 гг.)1
Первый раз я увидел Владимира Ильича на собрании большевиков 4 апреля 1917 года в Таврическом дворце (теперь тов. Урицкого) .
В боковой комнате собралось человек 70. Это было на другой день приезда в Россию Владимира Ильича и др. Я с товарищем запоздал, и пришли мы в середине доклада. Владимир Ильич излагал свои тезисы о грабительской империалистической войне, диктатуре пролетариата и Советах. По окончании доклада Владимир Войтин-ский2 (тогда был большевиком) предложил следующее: я предлагаю здесь дебатов не открывать, а пойти на собрание всех социал-демократов, Владимир Ильич там повторит свой доклад, и там откроем прения. Владимир Ильич сразу ответил согласием. (Собрание в количестве человек 700 было созвано по инициативе меньшевиков — Чхеидзе3, Церетели4 и К°.) В зале заседаний Таврического дворца Чхеидзе открыл собрание. Владимир Ильич в двухчасовой речи изложил свои тезисы.
Слушая речь Владимира Ильича, я сразу почувствовал, что он нам говорит то, чего мы еще не слышали, но в то же время многое было непонятно. Особенно я не мог понять вопроса о государстве-коммуне. Доклад Владимира Ильича был выслушан при гробовой тишине, несмотря на то, что 9/10 собрания были отъявленные оборонцы5. Хорошо понял я Владимира Ильича, когда он говорил о грабительском характере войны, о братании, об оборонцах.
Первым по докладу Владимира Ильича выступил Церетели. В своей речи Церетели, повернувшись в сторону Владимира Ильича, сказал: как ни непримирим Владимир Ильич, но я уверен, что мы помиримся.
Сидевший в журналистской ложе Владимир Ильич быстро встал и громко крикнул — НИКОГДА. Тут я подумал: вот так Старик 6.
Затем выступил покойный тов. Гольденберг (Мешковский)7, который также держал речь против тов. Ленина. Тов. Гольденберг ударил кулаком по трибуне и крикнул — я утверждаю, что царивший тридцать лет мир среди демократии, сегодня здесь нарушен и здесь сегодня Лениным водружено знамя гражданской войны.— При последних словах тов. Гольденберга Владимир Ильич быстро встал и крикнул: ВЕРНО. ПРАВИЛЬНО.
Я еще раз подумал: вот так Старик.
После выступили ряд оборонцев против Владимира Ильича. Затем выступили против Владимира Ильича большевики Владимир Войтинский и Авилов 8 и ушли от нас. В защиту доклада Владимира Ильича выступила тов. Коллонтай 9, которую часто прерывали криками. В заключение оборонцы предложили создать организационный комитет по созыву съезда Партии. От Бюро ЦК партии тов. Залуцкий 10 объявил, что большевики отказываются от участия в организационном бюро. Поднялся шум, раздались крики по нашему адресу: раскольники, узурпаторы, демагоги и т. д.
Идя домой с собрания, некоторые мои друзья говорили — а все-таки Старик завернул через край. Ясности по всем вопросам у меня тоже не было, но чувствовал, что приехал решительный человек.
Уже вечером 4 апреля старого стиля, это было в воскресенье, на улицах Питера закипело. Особенно на Невском. Буржуазия, мещанство, офицерство сразу почувствовали себе угрозу. Началась непрерывная днем и ночью дискуссия на людных улицах Питера. Вечером 4-го на Невском, вступив в словесный бой, мы вдвоем с товарищем были окружены плотно озлившейся буржуазией, желавшей с нами расправиться как с германскими шпионами и изменниками, и только наш напор и решительность, по-видимому, избавили [от того], что нам не переломали ребра.
Второй случай — я слушал Владимира Ильича за Московской заставой, на митинге всего района, во дворе завода Скороспехова 11. Собралось рабочих 8 —10 тысяч. Дело было в праздник (троица). Владимир Ильич говорил об империалистической войне, о грабеже [со стороны] банков, об угнетении капиталистами свыше миллиарда людей, угнетенного на земном шаре империалистами. Слушали Владимира Ильича при гробовой тишине, и кончил Владимир Ильич при тишине, не было бурных аплодисментов. Видно было, что сказано новое слово. Новое дело, большое дело, которое каждый рабочий обдумывал не торопясь. Владимир Ильич сразу же уехал с собрания, После В. И. выступил в прениях один меньшевик, но его не стали слушать, и рабочие стали расходиться. Мы компанией, где были большевики, беспартийные и эсеры, рабочие, шли и спорили. Хотя спор у эсеров тоже не клеился, чувствовали все, что возражать нечего, а беспартийные говорили: да, брат, задачу задал трудную Ленин.
Третий момент. Это в дни Октябрьского переворота. Пришедший из подполья Владимир Ильич говорил речь приветствия в Актовом зале Смольного о победившей рабочей революции и ее задачах 12. Речь Владимира Ильича в битком набитом зале рабочими и красногвардейцами прерывалась громовым «ура». В каждом слове В. И. чувствовалась сталь.
Еще момент, относящийся [к периоду] после захвата власти, к периоду переговоров с Викжелем 13, об однородном социалистическом правительстве. На фракцию Петроградского Совета, где обсуждался вопрос об однородном социалистическом правительстве, пришел Владимир Ильич. Я стоял у дверей. В. И. меня спросил, что здесь за собрание. Я ответил. В. И. попросил слово, которое сразу и получил. Речь его была коротка — 10—15 минут каждое слово В. И. закаляло рабочую аудиторию. Он был страшно измучен, еле держался на ногах, в истоптанных штиблетах и измятом пиджачишке. Владимир Ильич говорил о вреде колебаний, о предательстве революции, о шатающихся интеллигентах. Призывал к сплоченности рабочего класса, к непримиримой борьбе за победоносную социалистическую революцию. Речь Владимира Ильича была поддержана подавляющим большинством.
Следующим разом, когда мне пришлось близко столкнуться с Владимиром Ильичем — это было в Ленинграде 14 в 1920 г., в июле месяце, во время открытия II конгресса Коминтерна. Я был назначен руководить всей внутренней и наружной охраной конгресса, в помощь ЧК было выделено 300 человек отборных рабочих. Владимир Ильич не приехал вместе с конгрессом, мы его ждали. Пришел почтовый поезд из Москвы, мы бросились к вагонам искать В. И., а он выскочил из заднего вагона на ходу, натягивая на себя пальто. Пальто его обращало действительно, на себя внимание. Старое, изношенное, разорванное около воротника и вдобавок ватное, а ведь дело-то было в июле, стояла жара.
Быстро усадив В. И. и приехавшую с ним Марию Ильиничну в закрытую машину, мы на нескольких машинах приехали незамеченными в Таврический дворец. Делегатов конгресса там еще не было. Они были в Смольном. Владимир Ильич сказал «едемте в Смольный». Выходя из подъезда Таврического, В. И. быстро снял с головы черную кепку и одновременно вытащил из кармана — надел белую. Все это он проделал в один момент. Мало кто это и заметил. Тут я подумал, вот конспиратор.
В Актовом зале Смольного делегаты конгресса В. И. встретили криками «ура» и Интернационалом на разных языках. Затем мы двинулись пешком в Таврический дворец. Колонну конгресса плотной цепью окружили рабочие. Все улицы были запружены народом. В. И. шел в голове колонны. Я шел рядом с Владимиром Ильичем, а шедший позади нас один из товарищей, состоявший в охране, нечаянно выронил из кармана ручную гранату, на наше счастье, у гранаты не был вставлен капсуль и она не взорвалась.
Владимир Ильич на конгрессе сказал речь на русском языке. Затем в одном из маленьких садиков около дворца В. И. вместе с А. М. Горьким и др. снялся. Наблюдая за беседой Владимира Ильича с Горьким, чувствовалось, с каким большим вниманием относился В. И. к А. М. Горькому.
Затем В. И. захотел поехать посмотреть дома отдыха рабочих. Уехали с конгресса незаметно. Поехали: В. И., Мария Ильинична, тов. Лашевич 15, Зорин 16, я и еще некоторые товарищи. В домах отдыха никто не знал о приезде Владимира Ильича. Вошли мы в 10-й дом отдыха, рабочие сразу не узнали Владимира Ильича, затем подошел ко мне один старик рабочий и спросил: «А что, тов. Угланов, это не тов. Ленин?» Я ответил утвердительно. Старик куда-то скрылся. Обойдя помещение, В. И. направился к выходу. Около крыльца дома уже собралось человек 50 рабочих. Старик рабочий, который меня спрашивал, обращаясь к Владимиру Ильичу, сказал: «Жаль, Владимир Ильич, не знали, что приедете, никто нас не известил, подарочек бы приготовили. Ну так хоть качнем». И принялись усаживать Владимира Ильича в большой плетеный дачный стул. Сколько Владимир Ильич ни просил: «Не надо, товарищи, что вы, что вы» — рабочие говорили: «Нет, Владимир Ильич, качнем». И осторожно, по-степенному качнули.
Затем всей ватагой двинулись дальше. Скоро собралась масса рабочих. Прошли потом на реченьку и там расположились на мостках лодочной пристани. В. И. лег погреться на солнышке. На берегу расположились сотни две-три рабочих. Около Владимира Ильича села группа работниц и стала жаловаться, что жить тяжело, хлеба мало, сапог нет. Вот, говорит старуха работница (кажется, с табачной фабрики), мы уж, Владимир Ильич, поддерживаем вас и всех большевиков, только больно тяжело жить-то, голодно. Владимир Ильич ответил: верно, тяжело, товарищи, видите — стоит жарища, нет дождей (и при этом указал на солнышко), неурожай будет. Вот осенью кончим войну с Польшей 17 тогда легче будет. Другая работница, обращаясь к Владимиру Ильичу, говорила: вот у нас сапог нет, а осень наступает, в чем мы ходить будем? Владимир Ильич ответил: на фронте красноармейцы по болотам в лаптях и босиком ходят, товарищи, им надо сапоги давать. И добавил: вот осенью кончим войну с Польшей, и тогда легче будет, товарищи. Тут я подумал: раз В. И. два раза сказал, что осенью войну с Польшей кончим, значит, он решил это твердо. При отъезде из домов отдыха рабочие, качнув В. И., усадили его в автомобиль. Во всем этом чувствовалась глубочайшая связь Владимира Ильича с рабочим классом и понимание его настроений, а также и глубочайшее уважение рабочих к Владимиру Ильичу.
По дороге проехали по Широкой улице Петроградской стороны мимо дома, где раньше жил на квартире В. И. Приехав к Троицкому мосту, мы пешком двинулись на Марсово поле к братским могилам и там решили подождать прихода [делегатов] конгресса. По обеим сторонам пути к братским могилам стояли шпалерами в почетном карауле моряки. Мы шли между шпалерами. В. И., натянув кепку на глаза, шел согнувшись, его сначала не узнали. У входа в братские могилы нас остановил часовой матрос и потребовал пропуска. Владимир Ильич предъявил свое удостоверение. Часовой рассматривал удостоверение довольно долго. Стоявший рядом тов. М. Лашевич не вытерпел и сказал: что ты долго, парень, рассматриваешь, ведь это тов. Ленин. Часовой отдал Владимиру Ильичу удостоверение и как-то изменился в лице. Около нас никого не было. Но только мы шагнули к могилам, как весь почетный караул моряков сорвался с места и бросился к Владимиру Ильичу и ходили с ним до прихода конгресса.
С конгрессом мы двинулись на площадь у Зимнего дворца. Площадь была запружена народом, сотня тысяч народа гудела. Тов. Зиновьев начал уговаривать В.И. сказать с полчасика речь. Владимир Ильич ответил: нет, батенька мой, и так минут на 25 поезд задержим. Вот если хотите 3 минуты — скажу. Обращаясь ко мне, Владимир Ильич сказал: давайте машину, тов. Угланов. Я побежал за машиной, а В. И. начал говорить речь. На площади раздалось мощное «ура». Не успел я завернуть машину, смотрю, бежит питерский рабочий Яков Шохов и кричит: давай скорей машину, Владимир Ильич уже кончил говорить. А дальше — смотрю: на рельсах трамвая стоит В. И., машет мне кепкой и кричит: давай сюда, тов. Угланов. Никого около него не было из товарищей, с трибуны он убежал тихонько, никто и не заметил. Потом пришли тов. Лашевич и Мария Ильинична. Уселись мы все в одну машину: Владимир Ильич, Мария Ильинична, тов. Лашевич, кажется, тов. Беленький 18 из ЧК, мне места не хватило, я стал на краю машины. Владимир Ильич держал меня за рукав, говоря: не свались, тов. Угланов.
На вокзале никого не было, только поджидали железнодорожники. Владимир Ильич, посмотрев на часы, сказал: извиняюсь, товарищи, на 35 минут задержал поезд. Железнодорожники, окружив Владимира Ильича, стали говорить, что же мало побыл Владимир Ильич в Петрограде? Владимир Ильич ответил: некогда, некогда, товарищи, работы много, вот полегче будет, тогда надольше приеду. Усадили Владимира Ильича в его маленький вагонишко, он сказал: ну, спасибо, товарищи, приеду в Москву, расскажу про ваши дома отдыха. Крепко пожав нам руки, Владимир Ильич уехал. Это было его последнее посещение города пролетарской диктатуры. Этот день пребывания с Владимиром Ильичем навсегда будет у меня в памяти. Вождь мирового пролетариата, а какой простой человек, ничем не отличается, ни одного напыщенного слова, [все] просто, ясно. В каждой мысли Владимира Ильича чувствовалось глубочайшее понимание характера и настроений трудящихся масс.
Встретиться с В.И. вновь мне пришлось весной 1921 года во время 4-го Всероссийского съезда профсоюзов и 4-го Всероссийского съезда союза металлистов. На состоявшейся Всероссийской партийной конференции 19, увидев меня, В. И. позвал на трибуну (заседание шло в Свердловском зале). Собрались Владимир Ильич, тов. Зиновьев, Бухарин и я. Владимир Ильич, обращаясь ко мне, сказал: вот, тов. Угланов, открывается 4-й съезд союза металлистов. Там Шляпников натащил много рабочей оппозиции. Вам надо туда пойти подраться хорошенько. Я указал В. И., что я немного нездоров. В. И. ответил: нечего, мы с вами пошлем Николая Ивановича Бухарина. Только смотрите за ним в оба, как бы он со Шляпниковым буферить не стал (Владимир Ильич прямо намекнул на профсоюзную буферную позицию тов. Бухарина во время профдискуссии.— Н. У. ), и дальше В. И. добавил: если что заметите, то вы его по-пролетарски одерните. Стоявший рядом Н. И. Бухарин, обращаясь к В. И., сказал: Вы, Владимир Ильич, натравите этого северного медведя на меня — он меня исковеркает. Все дружно захохотали. И мы с тов. Бухариным, Чубарем В. Шмидтом 20 отправились драться на съезд металлистов. И действительно, подрались так, как велел Владимир Ильич. Дело дошло до того, что список ЦК металлистов, одобренный ЦК партии против предложений тов. Шляпникова, был отвергнут фракцией съезда. И мы, большинство Комиссии ЦК (Бухарин, Чубарь, Шмидт, Угланов),— входил и Шляпников в Комиссию — предложили список провести в порядке партийной директивы. Тут было сломано немало копий, дело дошло до небывало острых столкновений.
Несколько слов [о том], как Владимир Ильич обсуждал список ЦК металлистов. Тов. Шляпников предлагал свой список, в котором было 19 сторонников рабочей оппозиции и 6 человек сторонников ЦК и решений X съезда партии.
Политбюро под председательством Владимира Ильича, установив, что список тов. Шляпникова с ярко выраженным уклоном, отклонило список и приняло список питерцев и туляков. Шляпников протестовал, заявляя: вы не имеете права нас обвинять в уклонах, мы подчиняемся решениям X съезда партии. Владимир Ильич ответил: тов. Шляпников, партия на съезде споры решила, наметила линию. ЦК металлистов является серьезным политическим учреждением, которое ЦК партии не может отдать в руки большинству, еще не изжившему уклона. Этим решением и было положено начало оздоровлению Союза металлистов и перехода его на твердые большевистские рельсы.
Встретиться с Владимиром Ильичем мне пришлось вновь осенью, в сентябре 1921 года. В то время я работал секретарем Петроградской организации, и в этот период имевшие место разногласия в Петроградской организации достигли наивысшей точки 21. 19 сентября 1921 года в Питере состоялось собрание активных работников, на котором разногласия и получили свое наивысшее и бурное выражение. Громадное большинство собрания приняло резолюцию о задачах Петроградской организации, изложенную в моем содокладе. Доклад и резолюция тов. Зиновьева были большинством отклонены.
Через два дня после этого собрания нас вызывали в ЦК партии.
Вызвали меня и тов. Комарова . До официального заседания комиссии ЦК 22 (которая была под председательством Владимира Ильича) В. И. побеседовал с нами частным образом. Обращаясь к нам, В. И. спросил: ну, как дела у вас, товарищи? Мы коротко изложили суть дела. В. И. сказал: прочитал стенограмму вашего собрания. И, обращаясь к тов. Комарову, сказал: ну и пули же ты отливал, тов. Комаров (В. И. этим давал характеристику резкой речи, сказанной на собрании 19 сентября тов. Комаровым). Это В. И. сказал дружеским тоном. Тов. Комаров ответил примерно следующее: нечего было, Владимир Ильич, иначе делать, вывели из терпения, все ребята жалуются, мы и решили этим обратить внимание ЦК. Затем В.И., обращаясь ко мне, сказал: а я слышал, тов. Угланов, что вы хотите профсоюзы отделить от партии? Хотя этот вопрос меня не вышиб из колеи, но смутил порядочно. Грехов таких за собой в партийной деятельности я не имел. Но раз говорил об этом Владимир Ильич, то значит, неспроста. Я и ответил, да как и сейчас помню, немного, пожалуй, просто чудаковато. Я сказал: нет, Владимир Ильич, это неправда. Кто-нибудь вам неправду наговорил, ей-богу,— не было этого. Спросите вот таких-то и таких-то товарищей, с которыми я работал в 1907, 8, 12, 13, 14, 17—19—21 годах, и никто не может сказать, чтобы у меня были уклоны. Владимир Ильич снова заговорил бодрым, дружеским тоном: ну ладно, товарищи, уладим дело. Вы правы! Есть у вас список губкома? Мы ответили, что есть. Ну, давайте посмотрим, сказал В. И. Я подал список. Владимир Ильич, обращаясь к нам, спросил: сколько тут у вас из той и другой группы? Мы сказали. Владимир Ильич спросил: что же вы — на пропорциональном представительстве настаиваете? Мы ответили: никакой нам пропорции, В. И., не надо. Решайте вы, пусть решит ЦК партии, мы этому и будем подчиняться. На этом и закончилась наша беседа с Владимиром Ильичем.
Наша беседа происходила с В. И. на квартире тов. Сталина. Во время нашей беседы тов. Сталин ходил по комнате и курил все время трубку. Владимир Ильич, посмотрев на тов. Сталина, сказал: вот азиатище — только сосет! Тов. Сталин выколотил трубку. После этой беседы с В. И. у меня, что называется, свалилась гора с плеч. Насколько помню, облегченно вздохнул и тов. Комаров... Эта беседа с Владимиром Ильичем у меня навсегда будет в памяти, а в повседневной работе она руководящее начало. Особо я запоминаю вопрос В. И. о профсоюзах и партии. Для истории следует отметить, что ЦК партии признал правильным нашу линию (Угланов, Комаров и др., в 1921 году представлявших большинство организации)23.
Еще характерный случай для Владимира Ильича, в связи с поджогом телефонной станции в октябре 1921 года в Питере и попыткой поджечь главный телеграф (это было дело савинковской организации). ЦК постановил сменить руководящий состав Петроградской Чрезвычайной комиссии. Днем секретарь В.И. вызвал меня по телефону и спросил, когда мне удобней говорить по телефону с Владимиром Ильичем. Я ответил: в любое время. Условились на 12 часов ночи. В назначенное время мы и разговаривали. Владимир Ильич меня спросил: хорошо вы меня слышите, тов. Угланов? Я ответил: да! Владимир Ильич спросил: получили вы мое письмо о Петроградской ЧК? Я ответил: да! В. И. вновь спросил: не ставит вас в затруднение наше решение? Я ответил: нет, Владимир Ильич, для нас трудности не будет, смотрите — вам виднее. Потолковав еще о делах, мы и кончили нашу беседу.
А как характеризовал Владимир Ильич работу ЧК,— смотрите печатаемую записку, присланную В. И. мне и тов. Комарову, вот она .
Коротко, ясно и выразительно, недопускающе никаких сомнений. В записке упоминается о комиссии — Каменев+Орджоникид-зе+Залуцкий 24. Комиссия эта приезжала к нам в Питер содействовать улажению продолжающихся разногласий, связанных с формированием партийных органов после 15-й Губернской партийной конференции.
Еще характерный момент для Владимира Ильича. Идет заседание пленума ЦК партии (я тогда после 10-го съезда состоял кандидатом ЦК), точно не помню, в каком месяце это было в 1921 году. Обсуждался украинский вопрос, о Донбассе 25. О снятии с Донбасса тов. Пятакова , на чем настаивали товарищи украинцы. Владимир Ильич два раза выступал в защиту тов. Пятакова, доказывая, что тов. Пятаков делает большое дело, трудное дело и ЦК партии его должен поддержать. Затем взял слово тов. Пятаков и сказал в своей речи примерно следующее: если ЦК признает необходимым меня снять, то тогда из Донбасса еще уйдут несколько десятков товарищей, которые не останутся без меня работать.
После этого выступления тов. Пятакова стал вновь говорить Владимир Ильич, резко против тов. Пятакова. В. И. сказал (пишу по памяти): тов. Пятаков не понял задачи, данной ему Политбюро. Он не понял и не понимает, как нужно обращаться с отсталой и измученной массой пролетариата. Он не понимает отсталости партийной организации. Он вместо того чтобы стать ее вождем-руководителем,— он стал командиром. Он принизил парторганизацию, а не поднял ее и не сплотил. Закончил В. И. предложением снять с Донбасса тов. Пятакова и назначить комиссию для ознакомления с положением дел на месте.
Не сразу я понял, почему Владимир Ильич так резко переменил свое мнение о тов. Пятакове. Потом понял, что В. И. дорожит и ценит работников, если они умеют работать, но выше всего и дороже всего у него партия и рабочий класс. Вот почему, когда тов. Пятаков сказал: если меня ЦК снимет, то оттуда уйдут десятки товарищей,— здесь В. И. ясно увидел растущую бюрократию, не понимающую масс и вырывающуюся из-под партийного воздействия. Вот почему он так жестко и круто изменил свое мнение. Это заседание ЦК и мнение Владимира Ильича я всегда помню. В повседневной партийной работе никогда не забываю того, что сказал Владимир Ильич о тов. Пятакове. Думаю, что это надо помнить и применять в жизни от мала до велика всем партийным работникам, тогда крепка будет наша партия, сильно будет ее руководство. А кто бы хотел быть вождем нашей партии, тому надо быть таким, каким был Владимир Ильич.
5/1 — 1925 г.
Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 192—198
1 Заголовок Н. У.
2 Войтинский В. С, член Петроградского Совета и ВЦИК 1-го созыва. Ред.
3 Чхеидзе Н. С, председатель Петроградского Совета. Ред.
4 Церетели И. Г., член Президиума ВЦИК 1-го созыва. Ред.
5 Оборонцы — меньшевики-оборонцы, поддерживали Временное правительство, выступали за продолжение империалистической войны «до полной победы». Ред.
6Старик — один из псевдонимов В. И. Ленина. Ред.
7 Гольденберг (Мешковский) И. П., социал-демократ. В 1917—1919 гг. примыкал к группе «Новая жизнь». В 1920 г. был вновь принят в РКП (б). Ред.
8 Авилов Б. В., социал-демократ, журналист. С 1918 г. отошел от политической деятельности. Ред.
9 Коллонтай А. М. В 1917 г. член исполкома Петроградского Совета. Ред.
10 Залуцкий П. А. В 1917 г. член Русского бюро ЦК РСДРП (б), Петроградского Совета. Ред.
11 Предположительно Н. А. Угланов описывает выступление В. И. Ленина 21 мая (3 июня) 1917 г. на митинге рабочих Московской заставы. Ред.
12 В. И. Ленин выступил с докладом на экстренном заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, открывшемся в 2 часа 35 минут 25 октября (7 ноября) 1917 г. Ред.
13 Викжель — Всероссийский исполнительный комитет союза железнодорожников — состоял в подавляющем большинстве из эсеров и меньшевиков. Ред.
14 В. И. Ленин выступил 4 (17) декабря 1917 г. на заседании рабочей секции Петроградского Совета. Ред.
15 Так в тексте. Правильно — в Петрограде. Ред.
16 Лашевич М. М. В 1920 г. член Реввоенсовета Республики. Ред.
17 Зорин (Гомбарг) С. С, секретарь Петроградского комитета РКП (б). Ред.
18 Война с Польшей продолжалась с марта по октябрь 1920 г. Ред.
19 Беленький А. Я., сотрудник ВЧК, ь 1919—1924 гг. начальник охраны В. И. Ленина. Ред.
20 X Всероссийская конференция РКП(б) проходила 26—28 мая 1921 г. в Москве. Ред.
21 Шляпников А. Г., в 1921 г. член ЦК РКП (б), один из лидеров «рабочей оппозиции». Ред.
22 Чубарь В. Я., в 1921 г. председатель Президиума ВСНХ Украины. Ред.
23 Шмидт В. В., в 1921 г. нарком труда РСФСР. Ред.
24 Конфликт в Петроградской партийной организации был вызван недовольством большинства партийных и советских работников бюрократическими методами руководства Г. Е. Зиновьева. Ред.
25 Предложение В. И. Ленина о вызове из Петрограда в Москву для переговоров Г. Е. Зиновьева, Н. А. Угланова, Н. П. Комарова было принято Политбюро ЦК РКП (б) 20 сентября 1921 г. Ред.
26 Комаров Н. П., в 1921 г. член ЦК РКП (б), секретарь Петроградского губис-полкома. Ред.
27 Комиссия для разбора конфликта в Петроградской партийной организации в составе В. И. Ленина, И. В. Сталина и В. M. Молотова была создана на заседании Политбюро ЦК РКП (б) 21 сентября 1921 г. Ред.
28 23 сентября 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) утвердило постановление Комиссии по вопросу о Петроградской организации; см. также письмо В. И. Ленина Г. Е. Зиновьеву от 29 сентября 1921 г. (Поли. собр. соч. Т. 53. С. 223—224). Ред.
29 Записка В. И. Ленина в оригинале воспоминаний Н. А. Угланова отсутствует. Видимо, идет речь о следующей записке от 15 октября 1921 г.:
«15/Х.
Т. Угланов. Посылаю Вам и Комарову это секретно.
Имейте в виду, что это поставлено д о приезда комиссии Каменев-f Орджоникидзе-]-Залуцкий и независимо от нее. Петрогубчека негодна, не на высоте задачи, не умна. Надо найти лучших.
С ком. приветом Ленин».
(Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 53. С. 272). Ред.
30 Л. Б. Каменев, Г. К. Орджоникидзе и П. А. Залуцкий решением Политбюро ЦК РКП (б) от 10 октября 1921 г. были откомандированы в Петроград, «для наблюдения за исполнением утвержденных Политбюро решений комиссии Молотова, Сталина и Ленина, а равно для содействия к устранению всяких следов фракционности».
31 Вопрос «О конфликте в Донбассе» рассматривался на заседании Пленума ЦК РКП(б) 28 декабря 1921 г. Ред.
32 Пятаков Г. Л. С 1920 по 1921 г. председатель Центрального правления каменноугольной промышленности Донбасса. Ред.