В первый же свой студенческий год я познакомился с рядом марксистов и уже с весны 1895 года был привлекаем к работе в периферии по технической части (первое выполненное мною задание состояло в покупке по аптекам глицерину для гектографа). С тех пор в течение тридцати лет я никогда не покидал рядов нашей партии, все время принадлежа к тому крылу ее, которое получило в истории название «большевистского». Оформление такой моей позиции началось как раз с 1895 года. Летом этого года мне попал в руки сборник «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития». Из ряда авторов этого сборника я выделил одного — К. Тулина (впоследствии я узнал, что это был В. И. Ульянов). Его статья «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» как раз оказалась тем произведением, в котором я нуждался для ясного и глубокого теоретического ответа на все сомнения, какие еще у меня оставались. Тонкое развенчание «легального марксизма», чеканное отмежевание от эпигонов народничества и вместе с тем признание лучших сторон «народничества, к которым в некоторых отношениях примыкает и марксизм»1 — это было как раз то, к чему ощупью и не совсем отчетливо склонялся я сам. С этой поры «Тулин» стал моим светочем, учителем, авторитетом. Я зорко следил за его работами, познакомился с его биографией и с участью его брата А. И. Ульянова и в общем и целом разделял все его взгляды...
Летом 1905 года я бежал из Якутской области и, прибыв в Женеву, имел возможность лично познакомиться и сблизиться с В. И. Лениным. К тому, что я знал о Ленине как теоретике и вожде большевистского течения в РСДРП, прибавилось для меня обаяние его как человека — живого, остроумного, сердечного и чуткого. Я написал несколько статей в Центральный Орган нашей фракции «Пролетарий», Ленину они понравились, и он предложил мне войти в состав редакционной коллегии. Тогда в ней работали, кроме него, еще В. В. Боровский (Шварц) и М. С. Ольминский-Александров. Владимир Ильич частенько (также и впоследствии) корил меня за то, что я мало пишу, но меня тянуло к практической, к организаторской работе в партии. Поэтому, когда мы вернулись в октябре 1905 года в Петербург, я с головой окунулся именно в практическую деятельность. Я был избран ответственным организатором Василе-островского районного комитета партии и вскоре затем членом Петербургского комитета и состоял в нем до мая 1907 года, принимая самое близкое участие во всех революционных событиях того времени. Мои воспоминания о некоторых из этих событий напечатаны в 27-м и 30-м №№ «Пролетарской революции». На выборах во II Государственную думу партия проводила меня в нее по городской курии, но мы не имели успеха. Петербургской партийной работой практически руководила в то время так называемая Исполнительная комиссия Петербургского комитета, состоявшая из 5 человек; в нее входили: профессор Н. А. Рожков (Вячеслав), И. П. Гольденберг (Мешковский), И. Ф. Дубровинский (Иннокентий), Г. Е. Зиновьев (Григорий) и я (Платон). Мы были счастливы в работе. Еще в 1905 году петербургская организация наполовину состояла из меньшевиков, а уже при выборах (в апреле 1907 г.) на Лондонский съезд мы получили 2/ч мандатов, а меньшевики — только 1 /з. Съезд поставил нам это в плюс, и вся наша пятерка была избрана в Центральный Комитет (от большевистской фракции). Я тоже был делегатом на Лондонском съезде, как годом раньше на Стокгольмском...
За почти 30-летнюю совместную работу с Лениным я помню только три случая, когда я не соглашался с ним. Разумеется, я упоминаю об этом не в целях своей личной характеристики, а исключительно для того, чтобы напомнить, как, преодолевая возникавшие разногласия, Ленин вел нашу партию к ее всем известной монолитности. Первое разногласие возникло в 1906 году по вопросу, выбирать ли во II Государственную думу по чистому социал-демократическому списку или в блоке с эсерами и трудовиками (левый блок). Ленин стоял за последнее решение, я был в числе тех, кто признавал правильность первого. О втором разногласии — по проблеме о роли крестьянства в эпоху после разгрома первой революции — я подробно рассказываю в № 28 «Пролетарской революции». И, наконец, последнее разногласие касалось вопроса, должна ли была наша партия начать с «военного коммунизма», или можно было отправляться от того, что в 1921 году получило название «новой экономической политики». Я держался в 1917 году последнего мнения, но очень скоро убедился в том, что прав был Ленин, который, отнюдь не идеализируя методов военного коммунизма, ясно видел его неизбежность в условиях ужасающей разрухи, вызванной империалистической войной, в условиях отчаянного сопротивления эксплуататорских классов.
Энциклопедический словарь Русского Библиографического Института Гранат. Т. 41. Ч. III. Приложение. Стлб. 141 — 142, 143—144, 145
ТЕОДОРОВИЧ ИВАН АДОЛЬФОВИЧ (1875—1937) — партийный, государственный деятель, участник революционного движения с 1895 г. После II съезда РСДРП — большевик. Член редакции ЦО большевиков газеты «Пролетарий» (1905 г.), член Петербургского комитета РСДРП (1905—1907 гг.). Делегат IV и V съездов РСДРП; в 1907 г. был избран членом ЦК. Участник Октябрьской социалистической революции. Нарком по делам продовольствия в первом составе СНК. В 1919—1920 гг. участвовал в борьбе против Колчака. В 1920—1928 гг.— член коллегии Наркомзема, с 1922 г.— заместитель наркома земледелия РСФСР. С 1926 г.— директор Международного аграрного института. В 1928—1930 гг.— генеральный секретарь Крестьянского интернационала. В 1929—1930 гг.— редактор издательства Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Ответственный редактор журнала «Каторга и ссылка». Делегат XV и XVI съездов ВКП(б), член ВЦИК. Необоснованно репрессирован; реабилитирован посмертно и восстановлен в партии.