СЕКЦИЯ И ВОЙНА
Еше в день 1 августа 1914 года (когда была там объявлена война) она заняла самую последовательную интернационалистическую позицию, приняв подавляющим большинством резолюцию, разоблачающую империалистический характер войны, клеймящую социал-шовинизм, отвергающую волонтерство (добровольчество) во имя защиты буржуазного отечества. Несмотря на то что лучшие авторитеты Интернационала (как Гед, Плеханов, Каутский и другие) звали на поддержку освободительной войны, Парижская секция (не зная еще позиции ЦК, так как товарищи Ленин и Зиновьев были в Галиции) без колебаний отстаивала лозунги Штутгарта и Базельского конгресса. Меньшинство в одиннадцать человек считало нашу позицию ложной, и некоторые из них солидаризировались с позицией Плеханова.
Что-то Ленин скажет?
Когда через некоторое время прибыли в Швейцарию товарищи Ленин и Зиновьев, большинство и меньшинство секции апеллировали к авторитету тов. Ленина и ждали веского слова вождя с указанием, какая позиция правильна.
От имени большинства Парижской секции я написал Ильичу подробное письмо с изложением наших взглядов на войну и на задачи социалистов. Трепетно ждал я ответа.
Я, как сейчас, помню те минуты, когда почтальон вручил мне письмо от Ильича. Руки дрожали от волнения, сердце билось в тревоге. А что скажет Ильич? Осудит или оправдает нашу позицию? Я был уверен, что Ильич будет с нами, ибо большевизм никак не мог мириться с социал-патриотической идеологией. Письмо Ильича подтвердило уверенность в правоте нашей позиции. Насколько помню, Ильич в своем письме выразил удовлетворение, что Парижская секция осталась верна позиции революционного социализма и что декларация волонтеров (группа меньшевиков и эсеров) является отступлением от социализма. В этом письме Ильич обещает в № 33 «Социал-демократа» отметить интернациональную позицию Парижской секции, что он и сделал (читай: «Против течения», 1-я ст. Ильича)
После письма Ильича и номера 33 «Социал-демократа» Парижская секция начала широкую работу среди рабочей эмиграции с разоблачением социал-патриотизма эсеров и меньшевиков...
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СЕКЦИИ
Парижская секция имела самые тесные связи с ЦК партии. Мне, как секретарю, приходилось довольно часто получать письма от Ильича, от Надежды Константиновны Крупской и Инессы Арманд.
Очень досадно, что эти письма не сохранились для Истпарта (не по моей вине).
Парижская секция имела связи с отдельными рабочими-французами и снабжала их нашей литературой.
Благодаря усилиям Парижской секции была выпущена на французском языке брошюра Ленина и Зиновьева «Война и социализм»1, о Циммервальдской и Кинтальской конференциях и целый ряд воззваний на французском языке. В этом отношении особое участие приняла Инесса Арманд...
МОЯ ПЕРЕПИСКА С ИЛЬИЧЕМ
С Ильичем я вел частную переписку. Первые два письма были посвящены выяснению позиции секции.
Владимир Ильич целиком одобрял занятую секцией последовательную интернационалистскую позицию, немножко ругал за один пунктик. Дело в следующем. Когда 1 августа на собрании секции была предложена резолюция большинства, желая сильнее бить социал-патриотов и «идейное волонтерство» (а 1а Плеханов — Алек-синский), тов. Семен (сторонник большинства) внес пункт, который можно истолковать так, будто бы интернационалисты против участия во «всяких» войнах, забывая при этом, что кроме «империалистических» могут еще быть «национальные войны», которые носят прогрессивный характер.
Я тогда возражал против неясности этого пункта, но настроение в то время было такое у публики, что всякие возражения на сей счет казались лукавым мудрствованием.
К этому пункту и придрался Ильич.
— Хорошо, что вы, ребята, стали на правильную позицию интернационализма, но позвольте вас спросить: считаете ли вы, что наша предстоящая эпоха исключает ряд национальных войн?
Ильич требовал, как всегда, в этом вопросе от нас ясности.
Этому вопросу я посвятил длинное письмо, с которым я ознакомил комитет Парижской секции и которое было принято единогласно при участии товарищей Шпагина, Абрама Беленького, Людвин-ской, Семена Голуба.
В этом письме я Ильичу изложил взгляды свои и Парижской секции на «национальные войны», на желательное добровольное участие социалистов в империалистической войне при условии отказа социал-патриотической концепции в условии ведения интернационалисте революционной пропаганды.
Второе письмо Ильича было ответом на это мое письмо. Владимир Ильич с радостью констатирует, что наше письмо устранило некоторые неясности и установило общность понимания по всем тезисам ЦК (печ. № 33 «Социал-демократа»)
В этом письме он просит меня не очень сильно поругивать товарищей Кузнецова и Антонова (очень хорошие партработники, члены КЗО , которые в начале войны под влиянием общего настроения французских рабочих записались в волонтеры и впоследствии оба погибли в траншеях от шрапнелей), указывая на их старые заслуги и выражая надежду на их быстрое возвращение на лоно интернационализма.
Третье письмо Ильича было посвящено лондонской конференции 1915 года. В этом письме Ильич одобряет посланный ему наш проект резолюции об отношении к этой конференции (напечатан в «Голосе» или «Нашем слове») и приписал мелким шрифтом несколько строчек как дополнение к этой резолюции.
В этом письме Владимир Ильич меня также просит купить для него несколько французских книг и регулярно посылать ему парижские издания и новинки.
В четвертом письме Ильич высказывается по существу платформы клуба интернационалистов и интересуется позицией «нашесловцев», и в частности тов. Троцкого.
В ответ на это письмо я подробно изложил, как прошло учредительное собрание клуба и в какой плоскости шли прения и при каких условиях прошла борьба вокруг платформы клуба.
Я тогда писал Ильичу, что большинством правления клуба и тов. Троцким достигнуто согласие по определению характера войны и критике социал-шовинизма, но что остались разногласия по вопросу об «измене вождей» и об организационном разрыве с социал-патриотами, о «гражданской войне», об образовании III Интернационала, очищенного от социал-патриотов, и т. п., а также что на этом собрании были приняты некоторые поправки тов. Троцкого, носящие двусмысленный характер.
Я при этом представил на рассмотрение Ильича конспект моего доклада по вопросу о войне и задачах революционных социал-демократов.
Владимир Ильич в своем ответе одобрил конспект доклада, указав, что он может быть использован как материал для ряда докладов на рабочих собраниях.
Перед созывом Бернской конференции мною были посланы Ильичу два письма: одно — мое, другое — от Парижской секции, в котором мы указывали на своевременность созыва заграничной конференции для выработки общей тактики и выборов нового комитета заграничных организаций.
В ответ на это письмо Владимир Ильич пишет, что ЦК тоже пришел к этому выводу, что эта конференция подготовляется и скоро будет созвана. Через несколько времени мы получили от Инессы Арманд и Надежды Константиновны извещение о сроке и месте созыва конференции с приглашением посылки делегата.
По получении этих писем мы собрали общее собрание членов Парижской секции, на котором состоялись выборы, причем избранным оказался я.
Здесь я должен отметить, что на этом собрании был обсужден порядок, решения, целиком совпадающие с позицией ЦК партии.
Через несколько дней я пробрался в Швейцарию и прибыл в Берн.
На вокзале меня встретила Инесса Арманд, которая меня доставила на квартиру Лениных.
Здесь за чаепитием... Ильич расспрашивал подробно о парижских делах, о «Нашем слове», о группировках в эмиграции и т. п.
Я помню, как сейчас, как Владимир Ильич, держа в руках книжку голландца Гортера о войне, с удовольствием нам переводил цитаты и расхваливал эту «превосходную» брошюру, заявив о необходимости издания ее на русском языке.
Тогда же Владимир Ильич отмечал разногласия, которые существуют между ЦК и группой швейцарских товарищей во главе с товарищами Бухариным, Крыленко, Розмирович и т. д.
Я помню, что Владимир Ильич готовился дать этой группе бой по вопросам о лозунге «непосредственная борьба за социальную революцию», о поражении России, о национальном самоопределении, о Соединенных штатах Европы и т. п.
Затем мы с тов. Инессой и Ильичем пошли к Шкловскому (который в это время был кассиром ЗБЦК, а оттуда мы с Ильичем пошли к Зиновьеву, причем Ильич взял с собой восьмилетнюю дочку Шкловского и, держа ее за руку, вместе с нами двинулся по улицам Берна по направлению к квартире Зиновьева.
Правда. 1924. 5 и 9 августа