А. М. ЛЕЖАВА
ОДИН ИЗ ЭПИЗОДОВ МОИХ СНОШЕНИЙ С В. И. ЛЕНИНЫМ
В бытность мою в Наркомвнешторге весной 1921 года я тяжело заболел и слег в постель и лишь к концу лета, несколько оправившись, выехал за границу для полного восстановления здоровья. По окончании там курса лечения я остался за границей для ознакомления с делами наших торгпредств за границей. Владимир Ильич на это согласился и прислал мне телеграфное подтверждение своего согласия, однако в начале ноября я получил от Владимира Ильича несколько телеграмм, в которых он торопил меня возвратиться в Москву. О причинах такого спешного вызова в телеграммах ничего не говорилось, но из писем, получавшихся мною от моих сотрудников из НКВТ, я мог догадаться, что в связи с только что провозглашенной новой экономической политикой из различных ведомств стали нажимать на наш комиссариат в целях ослабления тисков монополии внешней торговли. Телеграммы Владимира Ильича меня застали в Лондоне, где в это время находился нарком внешней торговли, он же полпред в Англии тов. Красин. По поводу предстоявшего в Москве натиска на монополию внешней торговли мы с ним имели суждение и, сговорившись об общей линии защиты монополии, решили, что первый нажим ведомств и организаций на наш комиссариат приму на себя я, а если окажется необходимым, то подъедет тов. Красин.
По приезде в Москву в тот же день я позвонил Владимиру Ильичу и получил от него приглашение зайти к нему немедленно. Мои предположения оправдались. Владимир Ильич в самом же начале сообщил мне, что Центросоюз и другие организации требуют выхода на внешний рынок, что надо срочно мне с этими учреждениями вступить в сношения и достигнуть с ними соглашения, что нэп требует рассмотрения этих заявлений.
Мне хотелось в словах Владимира Ильича уловить, произошла ли у него какая-либо перемена под напором кооператоров и ВСНХ-цев по вопросу о монополии внешней торговли. Но мне ничего уловить не удалось. А когда я попытался в очень осторожной форме поставить этот вопрос, то я понял, что он от беседы на эту тему уклонялся. При прощании, когда речь зашла о ликвидации весеннего спора моего с кем-то из товарищей по случаю нарушения нашей монополии, я полушутя кинул Владимиру Ильичу, что мои заграничные впечатления сделали меня еще более ортодоксальным монополистом внешней торговли. На это он мне заметил: «Ортодоксальным-то в этом деле не нужно быть». На другой же день я вступил в переговоры с председателем Центросоюза тов. Хинчуком и в первую очередь постарался выяснить, в какой мере и на какой предмет Центросоюзу понадобилось поставить вопрос о непосредственном выходе на внешний рынок и какие операции в ближайшую очередь им намечаются.
Дело в том, что всего дней за 10 до этих переговоров, в бытность мою в Лондоне, я в качестве члена Правления Центросоюза имел совещание с генеральным секретарем международного кооперативного союза — с мистером Мэем и с представителем английского кооперативного общества оптовых закупок, с которыми наметили пути организованной кооперативной торговой связи между Центросоюзом и обществом оптовых закупок, с одной стороны, и об установлении вообще взаимоотношений между Центросоюзом и другими национальными кооперативными объединениями.
Основываясь на этих моих переговорах в Лондоне, я и повел переговоры с Центросоюзом в этом направлении и выработал соглашение, подписанное мною и тов. Хинчуком, которое Центросоюзу предоставляло право выхода на внешний рынок для производства непосредственных торговых операций с заграничными национальными кооперативными объединениями под контролем и общим руководством органов НКВТ.
Когда об этом соглашении я сообщил Владимиру Ильичу, я опасался с его стороны упрека в том, что я не дал большего простора работе Центросоюза за границей. Но Владимир Ильич, внимательно выслушав мои объяснения, несколько раз переспросил меня: «Центросоюзники обсуждали этот вопрос — и согласились?» На мой ответ, что по этому основному вопросу у нас разногласий нет, что остались несогласованными лишь несколько второстепенных вопросов, Владимир Ильич предложил мне внести достигнутое соглашение с пунктами расхождения в Совет Труда и Обороны.
В Совете Труда и Обороны Владимир Ильич в вопросе соглашения НКВТ с Центросоюзом держался чисто деловой точки зрения, поддержал достигнутое нами соглашение, а спорные вопросы предложил поручить мне и Хинчуку на дальнейшую разработку и согласование. Кажется, несколькими неделями позднее и это соглашение было нами достигнуто. Одновременно с этой работой у меня шли переговоры с ВСНХ по тому же поводу. И здесь Владимир Ильич, когда я докладывал ему о ходе переговоров, интересовался практическими вопросами в наших дебатах и был очень доволен, когда вопрос о наших переговорах с ВСНХ был перенесен в Высшую экономическую комиссию под председательством тов. Каменева. Он очень интересовался исходом нашей работы в этой комиссии; то по телефону, то характерными маленькими записочками справлялся о ходе дела и был вполне удовлетворен, когда узнал о состоявшемся у нас с ВСНХ соглашении. Казалось, что в этот период Владимира
Ильича больше всего интересовал самый факт исчерпания разговоров ведомств и кооперации о предоставлении им выхода на внешние рынки. Он знал, что мы в наркомате твердо защищали принцип монополии внешней торговли, знал он также, что на нашу монополию со стороны торговли и промышленности велась атака, и наш компромисс, казалось, не вызвал с его стороны критического отношения. Позднее, когда борьба вокруг монополии внешней торговли разгорелась и приняла острые формы, когда принципиальный спор о монополии связался с реальными внешними торговыми операциями, Владимир Ильич подошел к принципу монополии внешней торговли и в конце концов твердо и определенно сказал свое веское слово за эту монополию.
Молодая гвардия. 1924. № 2—3. С. 105—106
ЛЕЖАВА АНДРЕЙ МАТВЕЕВИЧ (1870—1937) — член партии с 1904 г. Вел партийную работу в Тифлисе, Воронеже, Нижнем Новгороде, Саратове, Москве. После Октябрьской социалистической революции на руководящей хозяйственной и советской работе. В 1919—1920 гг.— председатель Центросоюза. В 1920—1922 гг.— заместитель наркома внешней торговли РСФСР, в 1923 г.— нарком внутренней торговли СССР, в 1924—1930 гг.— заместитель председателя СНК РСФСР, одновременно председатель Госплана РСФСР, затем председатель треста Союзрыба. В 1930—1937 гг.— начальник Главного управления субтропических культур СССР. На XV съезде партии избирался членом ЦКК ВКП(б). Был необоснованно репрессирован. Реабилитирован посмертно.