Центральный Комитет решает организационные вопросы нашей партии на Кавказе
Наступил уже декабрь, а обсуждение поставленных мною перед ЦК вопросов о партийном строительстве на Кавказе оттягивалось.
Еще 14 ноября Политбюро под руководством Ленина постановило: ““Вопрос об организации нашей партии на Кавказе” ...обсудить в соединенном заседании Политбюро и Оргбюро, вызвав на это заседание Сталина и допустив в качество докладчиков Микояна и Аванесова, а в качестве участника — Енукидзе” [71].
Время шло, я торопился вернуться на Кавказ. И вот 4 декабря, после окончания VIII партийной конференции, я увидел Ленина, который шел по коридору к себе в кабинет. Я подошел к нему и сказал, что кавказские вопросы не продвигаются вперед, а я тороплюсь с отъездом на Кавказ и прошу ускорить их рассмотрение. Ленин одобрительно отнесся к моей просьбе и сказал, что примет необходимые меры.
20 декабря меня пригласили в Кремль на заседание Политбюро ЦК. В нем участвовали три члена Политбюро, четыре члена Оргбюро, Аванесов от Наркомнаца и я. Сталина в Москве не было. Это было объединенное заседание Политбюро и Оргбюро, которое вел Ленин. Оно проходило и маленьком, скромно обставленном, уютном кабинете Ленина.
До заседания я успел ознакомиться с проектом резолюции, которую представил Каменев. Основные положения крайкома в ней были отражены.
Резолюция начиналась с принципиальной вводной части — совершенно правильной, имеющей теоретическое значение не только для Кавказа, но и для всех окраин России. Я чувствовал в ней руку Ленина.
Имелся пункт, предусматривающий, что все коммунистические организации Кавказа подчиняются Кавказскому краевому комитету РКП. Все коммунисты Азербайджана, работающие в Азербайджане, образуют Компартию Азербайджана,— так это и было определено коммунистами Азербайджана.
В Грузии не предусматривалось создания компартии. Это было понятно, поскольку грузинские товарищи тогда не ставили этого вопроса. В резолюции был еще ряд пунктов организационно-практического характера, связанных с работой Компартии Армении.
Каменев доложил, что этот проект не согласован со Сталиным, мнение которого до сих пор не получено. Я выступил коротко, поддержав проект резолюции в целом. Сказал, что проект достаточно ясно предусматривает подчинение всех коммунистических организаций Кавказа крайкому партии, тем самым подразумевается и Компартия Армении.
Ленин, высказавшись совсем коротко, заявил, что резолюция в основном правильная и следует ее принять за основу. О Компартии Армении Ленин предложил в решении записать особо, сформулировав этот пункт следующим образом:
“Признавая необходимым существование Коммунистической партии Армении, как территориальной организации в пределах существующей республики Армении, подчиненной краевому Кавказскому комитету РКП...” [72]
Затем Ленин предложил выработать детальную резолюцию и внести ее на утверждение Политбюро, что и было принято.
Я ушел с заседания, пораженный деловитостью и строгим порядком ведения его Лениным. Никаких речей, лишних разговоров. Высказывания были кратки и ясны.
Довольный решением вопроса, я не стал дожидаться выработки детальной резолюции. Я торопился вернуться в бакинское подполье до прихода Красной Армии, которая в то время стремительно рвалась на юг, громя белогвардейские войска Деникина.
За несколько дней до отъезда из Москвы я написал краткую записку Владимиру Ильичу, что, “разрешив организационный вопрос, Политбюро ЦК отложило вопрос о нашей политике на Кавказе”[73], и просил, если это возможно, принять меня еще раз на несколько минут, чтобы получить совет по отдельным неотложным вопросам, в частности о восстании в Грузии. Дело в том, что грузинские товарищи перед моим отъездом просили обязательно привезти им ответ Ленина. Через пару дней Стасова по поручению Ленина сообщила мне, что о восстании в Грузии и другие вопросы, касающиеся Кавказа, сейчас решать нельзя и нецелесообразно. Наши войска ведут стремительное наступление на юге. Меняется не только военное, но и политическое положение. Это изменит обстановку и на Кавказе. По мере продвижения Красной Армии все эти проблемы будут рассматриваться и решаться с учетом конкретно сложившейся обстановки.
Это было настолько правильным, что вызвало у меня чувство раскаяния — стало как-то стыдно,— оказалось, я зря побеспокоил своей запиской Владимира Ильича.
С другой стороны, я был удовлетворен, считая, что сделал все возможное для выполнения данных мне крайкомом партии поручений.
Я выехал через Ташкент и Красноводск в Баку. Тогда это был наиболее короткий путь, ибо Волгу у Астрахани уже сковало льдом. Для ускорения поездки я воспользовался специальным поездом, которым Фрунзе направлялся в Ташкент.
Много позже мне стало известно, что 3 января 1920 года состоялось постановление Политбюро по вопросу о партийных организациях на Кавказе.
Вводная часть этого постановления опубликована в 1968 году, во второй книге 3-го тома Истории КПСС.
Ввиду ее важного значения считаю целесообразным привести ее здесь:
“Борьба с местным шовинизмом и создание благоприятных условий пропаганды социалистической революции среди наций, находившихся под игом российского царизма, делают необходимым, чтобы в фактически образовавшихся “самостоятельных” государствах в пределах бывшей Российской империи коммунистические организации работали в виде самостоятельных коммунистических партий. Особенно важен подобный способ организации на Востоке, ввиду того что завоевание доверия народов, живущих в Азии или в преддвериях Азии, составляет одну из основных задач Советской России и РКП” [74].
В протоколе Политбюро от 3 января 1920 года записано: “Вопрос о партийных организациях на Кавказе. Утвердить предложенную т. Каменевым резолюцию с небольшими поправками” [75], а сама эта резолюция называется “Постановление ЦК РКП о коммунистической работе в Армении”.
Первый пункт постановления начинается такой фразой: “Работой всех коммунистических организаций на территории Кавказа руководит Кавказский краевой Комитет РКП...”, его решения одинаково обязательны для всех национальных коммунистических партий на Кавказе, а их финансирование происходит только через крайком, которому принадлежат все права областного комитета партии[76].
Один пункт, по существу, повторяет решение Политбюро ЦК РКП(б) от 20 декабря 1919 года, принятое в моем присутствии, о том, что в пределах существующей республики Армении коммунистическая работа ведется Коммунистической партией Армении. Несколько организационных пунктов постановления касаются только Компартии Армении. В постановлении также говорилось, что вне пределов республики Армении работа среди армянского пролетариата ведется отделами по работе среди национальных меньшинств, находившимися при местных комитетах национальных коммунистических партий или РКП(б).
В феврале 1920 года, в условиях подполья, состоялся первый съезд Коммунистической партии (большевиков) Азербайджана, провозгласивший создание партии и избравший ее руководство. На съезде была обсуждена программа борьбы за победу Советской власти
В мае 1920 года был образован ЦК Компартии Грузии и утвержден его состав из товарищей, работавших в Грузии.
В июне оформилось создание Коммунистической партии Армении и ее ЦК, работающих в пределах Армянской республики.
* * *
В конце апреля 1920 года Красная Армия разбила деникинские части на Северном Кавказе. Освободив Северный Кавказ, XI армия подошла к границе с азербайджанским буржуазным государством.
Одновременно в Баку большевики уже полностью подготовились к вооруженному восстанию. Действия бакинских рабочих и Красной Армии были хорошо скоординированы. Командовал Кавказским фронтом Тухачевский, членом Реввоенсовета фронта был Орджоникидзе. XI армией командовал Левандовский, члены Реввоенсовета армии — Киров и Мехоношин.
Что касается меня, то, пробираясь из Закаспия в Баку, я 22 апреля добрался до Петровска (ныне Махачкала), в штаб XI армии, и был там назначен комиссаром передового отряда бронепоездов под командованием Ефремова, целью которого было ворваться в Баку с расчетом помешать буржуазному правительству уничтожить нефтяные промыслы.
27 апреля наши войска пересекли границу Азербайджана и вышли на помощь бакинским рабочим. Головной бронепоезд уже па заре 28 апреля прибыл на вокзал в Баку, где мирно, без кровопролития, при большом перевесе революционных сил победила власть Советов [77].
Ленин придавал этой победе очень серьезное значение. Уже 29 апреля, выступая на Всероссийском съезде рабочих стекло-фарфорового производства, Ленин говорил:
“...Вчера же нами была получена весть из Баку, которая указывает, что положение Советской России направляется к лучшему; мы знаем, что наша промышленность стоит без топлива, и вот мы получили весть, что бакинский пролетариат взял власть в свои руки и сверг азербайджанское правительство. Это означает, что мы имеем теперь такую экономическую базу, которая может оживить всю нашу промышленность” [78]. Съезд горячо приветствовал создание Азербайджанской Советской Республики.
Через несколько дней, 5 мая, Ленин от имени Совнаркома подписал приветственную телеграмму Советскому социалистическому правительству Азербайджана [79].
В свою очередь бакинский пролетариат, трудящиеся Азербайджана испытывали чувство горячей любви, преданности к своему вождю, о чем говорит, к примеру, телеграмма, посланная Ильичу Бакинским Советом:
“ОТ БАКИНСКОГО СОВЕТА
КРАСНОАРМЕЙСКИХ И МАТРОССКИХ
ДЕПУТАТОВ
11 июля 1920 г.
Москва, Кремль, ЛЕНИНУ
Первое торжественное заседание Бакинского Совета красноармейских и матросских депутатов избрало Вас, дорогой Ильич, своим почетным председателем. С гордостью сообщаем Вам, что из 650 депутатов 648 коммунистов, 2 сочувствующих. Надейтесь на нас как на стальную твердыню международного коммунизма на рубеже красного Севера и возрождающегося Востока.
Да здравствует наш дорогой Ильич!
По поручению президиума — Микоян” [80].
* * *
В августе 1920 года состоялось решение ЦК партии о моем направлении на партийную работу в Нижний Новгород. На пути туда по окончании в Баку съезда народов Востока я попал в Москву как раз накануне IX партийной конференции. Она представляет существенный интерес для понимания внутрипартийной борьбы перед X съездом.