НАКАНУНЕ ТРЕТЬЕГО СЪЕЗДА ПАРТИИ1
……
Когда за мной пришли и сказали, чтобы я собиралась с вещами, я, конечно, вскочила на окно и стала прощаться с товарищами из соседних камер, а они надавали мне бесконечно много всяких поручений, в том числе просьбу написать Ильичу. Дело в том, что политические дела уже не рассматривались в административном порядке и руководствоваться брошюрой В. Бахарева «Как держать себя на допросе» было бессмысленно. Согласно вновь введенному в 1904 году «Уголовному уложению», революционеров стали привлекать к судебной ответственности по статье 126, части 1-я и 2-я (1-я часть относилась к социал-демократам, 2-я — к эсерам). Сидя в Таганской тюрьме, мы обсуждали, как теперь быть, как держать серя на суде, выступать ли там с речами, давать ли какие-либо показания, приглашать ли адвоката и т. д. Вот, когда в ноябре 1904 года меня выпустили из тюрьмы под залог, товарищи и просили, чтобы я написала Владимиру Ильичу и от их имени запросила его мнение по всем этим вопросам, а если это возможно, то чтобы он и написал на эту тему специальную брошюру.
Я выполнила поручение товарищей, и в ответ Владимир Ильич прислал письмо, которое известно как «Письмо к Абсолюту»7. Владимир Ильич на просьбу товарищей, между прочим, писал следующее: «Лично я не составил еще себе вполне определенного мнения и предпочел бы, раньше чем высказываться решительно, побеседовать пообстоятельнее с товарищами, сидящими или бывавшими на суде». С присущей для него скромностью он писал: «Я бы не считал удобным сейчас же, без указаний опыта, пускать брошюру».
Хочу обратить внимание на то, как серьезно подходил Владимир Ильич ко всякому вопросу. Он считал, что, если нет достаточного основания для решения вопроса, надо подождать, приобрести опыт. Ясно, что он мог бы написать нужную брошюру, если бы под рукой был необходимый материал, но за отсутствием такового не взялся за эту работу. Авторитет Владимира Ильича был огромный, и мы прислушивались к тому, что он говорит. Однако, если у нас бывали какие-либо сомнения, мы спокойно возражали ему. Это показывает, как к нам относился Владимир Ильич и как мы относились к нему не только как к вождю, но и как к чуткому товарищу. Так получилось и с «Письмом к Абсолюту». Мы не приняли его за догму, а отнеслись критически. Я, например, написала Владимиру Ильичу следующие свои возражения: «По вопросу о суде я не согласна со Стариком (это была кличка В. И. Ленина) вот в чем: он говорит, что надо прямо отвести организационные отношения, заявив, что по понятным причинам я о своих организационных отношениях говорить не буду. Ведь это заявление равносильно косвенному подтверждению того, что какие-то организационные отношения были. Этого же, на мой взгляд, мы отнюдь не должны делать, так как не должны ничего давать в руки наших противников. Не уверена я и в том, что надо говорить о нашей партии и т. д. Мне думается, что надо говорить о том, что я, социал-демократ, признаю и проводила в жизнь ее программу, а признание себя членом партии оставить в стороне, так как такое признание опять-таки дает некоторое оружие в руки противника, дает им намеки, указания о деятельности лиц, так или иначе связанных со мной».
Не зная Ильича лично, я хорошо знала его по письмам как партийного руководителя и товарища, который из-за рубежа заботится о нас.
Стоит привести, например, конец «Письма к Абсолюту», где Владимир Ильич пишет:
«Большой, большой привет Курцу, Рубену, Бауману и всем друзьям. Не унывайте! Дела у нас теперь пошли хорошо. Со скандалистами мы развязались наконец. С тактикой отступления порвали. Теперь мы наступаем. Русские комитеты тоже начинают разрывать с дезорганизаторами. Газета своя поставлена. Практический центр свой (бюро) есть. Газеты вышло два номера, на днях (23.1.1905 нового стиля) выходит 3-ий. Надеемся выпускать еженедельно. Желаю здоровья и бодрости!! Мы еще увидимся, наверное, и повоюем при лучших условиях, чем здешняя склока и дрязга вроде съездов Лиги!»
Обратите внимание, как Владимир Ильич умеет объединить заботу о товарищах и самые серьезные политические вопросы. Несмотря на то что он был занят огромной политической работой, у Владимира Ильича всегда находилось время для товарищей.
Примечания:
1 III съезд РСДРП состоялся в Лондоне 12—27 апреля (25 апреля — 10 мая) 1905 г. Он был подготовлен большевиками и проходил под руководством В. И. Ленина. Меньшевики отказались от участия в съезде и собрали в Женеве свою конференцию. На съезде присутствовало 38 делегатов. Съезд рассмотрел коренные вопросы развертывающейся в России революции и определил задачи пролетариата и его партии.
По всем основным вопросам, обсуждавшимся съездом, проекты резолюции были написаны В. И. Лениным. В качестве главной и неотложной задачи партии съезд выдвинул организацию вооруженного восстания. III съезд РСДРП был первым большевистским съездом. Он осудил действия меньшевиков, их оппортунизм в организационных и тактических вопросах, вооружил партию и рабочий класс боевой программой борьбы за победу демократической революции. Съезд поручил ЦК создать новый Центральный орган — газету «Пролетарий» (см. В. И. Ленин. Третий съезд.—Полн. собр. соч., т. 10, стр. 212—219).
7 Эра так называемой весны началась при министре внутренних дел П. Д. Святополк-Мирском. С августа 1904 г. был несколько ослаблен цензурный гнет над печатью, возвращены из ссылки некоторые либералы и т. п. 9 января 1905 г. Святополк-Мирский был уволен в отставку, и либеральная эра «весны» была заменена военно-политической диктатурой Трепова.