Д. Киселев

На докладе у Ильича

В июле 1918 года красногвардейские отряды и части Красной Армии, в течение полутора месяцев отражавшие натиск чехословацких и белогвардейских войск, вынуждены были оставить Иркутск. 12 июля город заняли белые. Меня, как члена Иркутского губисполкома и военно-революционного комитета, белогвардейский суд приговорил к смертной казни. Приговор был вынесен заочно, так как в это время я был уже на пути в Москву, куда и прибыл в августе 1918 года. Но в Москве мне пришлось быть очень недолго. Я. М. Свердлов отправил меня в нелегальную поездку. Я должен был пробраться в наиболее крупные города Восточной Сибири и Дальнего Востока, установить связь с подпольными партийными организациями*.

Выполнив это партийное поручение, весной 1919 года я вместе с женой возвращался в Москву. Был яркий солнечный день, когда мы в какой-то татарской деревне в районе станции Раевка Самаро-Златоустовской железной дороги миновали колчаковский фронт и очутились в расположении передового полка Красной Армии. Наконец-то мы были у своих! Радостные, незабываемые минуты встречи... Дышится легко, вольготно... Где-то далеко-далеко позади остались все переживания, связанные с нашей долгой и опасной поездкой по колчаковской Сибири...

Командование полка направило нас в штаб дивизии, а оттуда мы проехали в город Бугуруслан Самарской губернии, где тогда находился штаб М. В. Фрунзе — командующего южной группой армий Восточного фронта. М. В. Фрунзе внимательно выслушал мой рассказ о положении в колчаковском тылу, просмотрел несколько белогвардейских газет, которые я вез в Москву. Он был очень доволен привезенными мною из Сибири вестями о начавшемся развале в тылу Колчака, о растущей активности наших подпольных организаций и партизанских отрядов. Мне надо было как можно скорее попасть в Москву, и М. В. Фрунзе предложил ехать до Самары в его служебном вагоне. В пути пришлось без конца повторять рассказ о положении в Сибири командирам и политработникам. Они взяли несколько белогвардейских газет и некоторые из них — наиболее, пожалуй, интересные,— как потом, уже в Самаре, я обнаружил, «зачитали», то есть не вернули мне.

Наконец — Москва. Меня предупредили, что о своей поездке в Сибирь я должен буду докладывать Владимиру Ильичу Ленину. В назначенный день и час я пришел в Кремль. Товарищ, которому было поручено ввести меня в кабинет В. И. Ленина, предупредил:

— У Владимира Ильича весь его рабочий день расписан по минутам,— и показал мне лист бумаги, на котором было точно расписано время для докладчиков: кому 20, а кому 30 минут, не более.

— Вам Владимир Ильич дал для доклада целый час,— сказал товарищ и снова предупредил:

— Вы должны уложиться в этот час... Следите за временем по вашим часам...

И вот я у Владимира Ильича. Он сидел за письменным столом и что-то быстро писал. Приветливо взглянув на меня, Владимир Ильич спросил:

— Вы — товарищ Киселев? — и, услышав мой утвердительный ответ, пригласил меня сесть в кресло возле письменного стола. Необычная для меня обстановка — Кремль, встреча с великим вождем и учителем, большая значимость предстоящей беседы — все это волновало и смущало. Но исключительная простота Владимира Ильича, его добрая, располагающая к себе улыбка — вскоре успокоили меня, и я стал докладывать о поездке.

Доклада в обычном представлении, у меня, собственно говоря, не получилось. Это была беседа, во время которой Владимир Ильич буквально засыпал меня вопросами. Он интересовался всем, что касалось положения дел в Сибири: взаимоотношениями Колчака с иностранными интервентами— его хозяевами, боеспособностью колчаковской армии, ее вооружением и снабжением.

Однако помню, особое значение Владимир Ильич придавал вопросу, какую власть устанавливают сибирские рабочие и крестьяне там, где им удается освободиться от колчаковщины. Я, не задумываясь, ответил, что в таких случаях восстанавливаются Советы.

Но Владимир Ильич переспросил меня: — А, может быть, сибирские крестьяне восстанавливают и земские управы? Ведь Колчак преследует не только коммунистов, но и некоторых земских деятелей...

Тогда я вынул из своего портфеля пачку привезенных из Сибири колчаковских газет и отдал их Владимиру Ильичу. В этих газетах было немало сообщений о революционных восстаниях рабочих и крестьян в Сибири, о действиях партизан. Владимир Ильич быстро просмотрел газеты и остался очень доволен — сообщения газет свидетельствовали о том, что сибирский крестьянин, испытав на себе кровавую диктатуру Колчака, поднялся против нее, стал бороться за Советы.

— Хорошие вести вы, товарищ Киселев, привезли нам из Сибири! — сказал Владимир Ильич.

Ободренный похвалой Ильича, я стал более подробно рассказывать ему о партизанском движении в Сибири, в частности о действиях партизан в Енисейской губернии, где за все время владычества Колчака в Сибири не переставали существовать очаги Советской власти. Я сообщил Владимиру Ильичу и о том, что мощное партизанское движение разрастается на Амуре и в Приморье. Наконец я пересказал содержание некоторых заметок и статей из тех номеров колчаковских газет, которые были «зачитаны» штабными работниками в вагоне М. В. Фрунзе. Помню, Владимира Ильича особенно заинтересовало отношение разного рода атаманов (Семенова, Калмыкова) к Колчаку. Я рассказал, что в одной из «зачитанных» у меня газет сообщалось о крупном конфликте Колчака с атаманом Семеновым, не признававшим власти омского «верховного правителя». Однако основой «конфликта» между ними были не столько какие-либо политические разногласия, сколько задержка и присвоение атаманом Семеновым грузов, предназначавшихся для армии Колчака. Как потом стало известно, все эти «конфликты» не помешали Колчаку, после своего вынужденного отречения от верховной власти, назначить Семенова «верховным главнокомандующим».

С большой теплотой Владимир Ильич расспрашивал меня об отдельных товарищах — активных участниках революционной борьбы с Колчаком и иностранными интервентами в Сибири и на Дальнем Востоке. В конце нашей беседы Владимир Ильич коснулся предстоявшей мне новой поездки в колчаковскую Сибирь.

— Сейчас вы, товарищ Киселев, отдохните в Москве, а потом будет оформлена ваша секретная командировка... Желаю успеха!

Я посмотрел на часы. Время истекало. Я встал, чтобы проститься с Владимиром Ильичем. Он тоже поднялся, вышел из-за стола и, возвращая мне пачку белогвардейских газет, попросил: — Передайте, пожалуйста, эти газеты в «Правду», Марии Ильиничне...

Владимир Ильич проводил меня до двери кабинета и здесь, пожимая мне руку, попросил передать привет товарищам — сибирякам, боровшимся в колчаковском тылу.

Мой доклад В. И. Ленину о положении в Сибири был в середине июня 1919 года. А в июле я снова, в четвертый раз, перешел колчаковский фронт. Много лет спустя я узнал еще один дополнительный штрих, характеризующий Владимира Ильича. Случилось это так. В апреле 1941 года я отдыхал в санатории старых большевиков «Кратово», под Москвой. Кто-то из отдыхающих спросил меня: — А не тот ли вы Киселев, который весной 1919 года ехал в вагоне М. В. Фрунзе в Самару? Услышав утвердительный ответ, этот товарищ (к сожалению, я запамятовал его фамилию) рассказал мне следующее: — Я был комендантом поезда, на котором вы ехали. Вскоре после вашего отъезда меня вызвал к себе М. В. Фрунзе и сказал, что Владимир Ильич Ленин, разговаривая с ним по прямому проводу, между прочим просил разыскать «зачитанные» газеты, которые вы везли из колчаковской Сибири, и выслать их в Москву. М. В. Фрунзе приказал мне найти эти газеты, но поиски, к сожалению, ни к чему не привели — газеты пропали.

Этот рассказ товарища лишний раз подтверждает, какое важное значение Владимир Ильич придавал информации о положении в Сибири. В частности, он хотел подробно знать, что происходит в стане врагов, потому что это помогало более успешно вести борьбу с ними, ускорить окончательную победу.

«Сибирские огни» 1960 № 4

*Прим. редакции. В день 80-летия Дмитрия Дмитриевича Киселева, старого члена партии, ныне персонального пенсионера, его товарищи по подпольной работе в Сибири в своем приветствии писали; «Мы вспоминаем вашу поездку зимой 1918— 1919 года по городам Сибири и Дальнего Востока, когда вы по поручению партии посетили крупнейшие подпольные партийные комитеты разных областей и передали указания о развертывании партизанского движения и усилении борьбы против интервентов» («Вечерний Новосибирск», № 213, 9 сентября 1959 г.). О поездке Д. Д. Киселева по Сибири говорится также в книге М. Губельмана «Лазо», изд. «Молодая гвардия». М., 1956.

Благодарим за предоставленный материал Геннадия Нестерова