ПОСЛЕДНИЕ ТРУДЫ
В январе и феврале 1923 года В. И. Ленин продолжал напряженно работать, создал ряд произведений, в которых начертал план построения социализма в нашей стране.
2 января Владимир Ильич продиктовал статью, известную как «Странички из дневника». Она посвящена важнейшей проблеме строительства социализма — обеспечению резкого подъема культурного уровня трудящихся города и деревни и укреплению союза между ними. Владимир Ильич использовал в этой статье материалы переписи о грамотности населения, известные ему данные о работе Наркомпроса, о положении народных учителей, а также полученные в декабре от Ходоровского сведения о шефской работе городских партийных ячеек в деревне. «...Мы можем и должны,— писал В. И. Ленин,— употребить нашу власть на то, чтобы действительно сделать из городского рабочего проводника коммунистических идей в среду сельского пролетариата»1. Статья была передана в «Правду» и опубликована в газете 4 января 1923 года.
Положение в ЦК партии продолжает беспокоить Владимира Ильича.
4 января он вызвал меня и продиктовал добавление к письму от 24 декабря, в котором дал резкую характеристику Сталину. В добавлении говорится: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека»2.
Владимир Ильич предлагает обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на пост генерального секретаря человека, «который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.»3. Владимир Ильич предвидел, что эти недостатки характера Сталина в его роли генсека могут создать серьезную опасность для положения в партии.
Добавление, как и другие части «Письма к съезду», хранилось у Надежды Константиновны в запечатанном сургучом конверте с надписью, о которой было сказано выше. После смерти Владимира Ильича письмо было передано Н. К. Крупской в ЦК РКП (б) и оглашено на XIII съезде партии в мае 1924 года по делегациям. Ввиду того что письмо было адресовано съезду и не предназначалось для печати, XIII съезд РКП (б) решил его не публиковать. Впервые письмо было опубликовано в секретном бюллетене XV съезда и оставалось неизвестным широким кругам партии до XX съезда КПСС.
Сталин заверил делегатов XIII съезда РКП (б), что исправит свои недостатки, указанные в письме В. И. Ленина. Но, как показала впоследствии жизнь, Сталин не выполнил своих обещаний.
Продиктовав «Добавление к письму от 24 декабря 1922 г.», Владимир Ильич 4 января начал работу над статьей «О кооперации».
5 января Владимир Ильич никого не вызывал, но затребовал список новых книг, полученных для него начиная с 3 января, и книгу Б. Титлинова «Новая церковь».
6 января Владимир Ильич закончил диктовать статью «О кооперации».
Ленинская работа «О кооперации» явилась важнейшим вкладом в сокровищницу научного коммунизма. Владимир Ильич всесторонне доказал, что в условиях диктатуры пролетариата кооперация становится надежным и единственно правильным путем строительства социализма в деревне. Статья «О кооперации» была опубликована 26 и 27 мая 1923 года в «Правде». Она воодушевила партию, рабочий класс, всех трудящихся нашей страны на успешную борьбу за торжество социализма. Руководствуясь указаниями В. И. Ленина, Коммунистическая партия решила самую трудную после взятия власти задачу — помогла крестьянам перейти на рельсы социализма, что явилось выдающимся событием в социально-экономической истории человечества.
8 января В. И. Ленин два раза читал.
9 января Владимир Ильич начал диктовать статью «Что нам делать с Рабкрином?» (первый вариант статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин»).
10 января Владимир Ильич чувствовал себя неважно. Утром после ухода врачей Мария Ильинична попросила еще раз зайти доктора Кожевникова и сказала, что Владимир Ильич настаивает на вызове секретаря не более чем на две минуты. Доктор пытался отговорить Владимира Ильича, но он был настолько расстроен, что пришлось дать разрешение. После этого Владимир Ильич вызвал меня и поручил запросить в ЦСУ материалы о переписи советских служащих.
13 января В. И. Ленин продолжал диктовать «Что нам делать с Рабкрином?».
16 января диктовал статью по поводу записок Н. Суханова.
17 января Владимир Ильич вызвал М. А. Володичеву на полчаса между 6 и 7 часами вечера. Читал продиктованное вчера и вносил поправки в статью по поводу записок Суханова. Затем в течение 10—15 минут диктовал продолжение статьи.
Остался доволен новой подставкой, облегчающей ему чтение книг и своих рукописей.
М. А. Володичева рассказывала, что в то время когда Владимир Ильич диктовал фразу: «Нашим Сухановым...» —- на словах «и не снится» остановился и, пока обдумывал продолжение, шутливо сказал: «Вот какая память! Совершенно забыл, что я хотел сказать! Черт возьми, беспамятность удивительная!»
Просил сейчас же переписать продиктованное и дать ему. Когда статья по поводу записок Суханова (заголовка она не имела) была закончена, Надежда Константиновна передала ее в «Правду». 30 мая 1923 года «Правда» опубликовала статью под названием «О нашей революции (По поводу записок Н. Суханова)».
В этой работе В. И. Ленин нанес сокрушительный удар по идеологам оппортунизма, утверждавшим, что в России нет объективных экономических предпосылок для социализма. «Они все называют себя марксистами,— писал Владимир Ильич,— но понимают марксизм до невозможной степени педантски. Решающего в марксизме они совершенно не поняли: именно, его революционной диалектики»4. В. И. Ленин подчеркивает, что закономерности развития во всей всемирной истории не исключают, а, наоборот, предполагают различные формы этого развития.
19 января Владимир Ильич два раза вызвал М. А. Володичеву — около 7 часов вечера и в начале 9-го часа. Диктовал приблизительно 30 минут свой второй вариант статьи («Как нам реорганизовать Рабкрин»). Затем Владимир Ильич сказал, что ему хочется скорее написать эту статью. Доктор Кожевников передавал, что Владимир Ильич остался доволен своей работой и не очень устал.
20 января В. И. Ленин вызывал Володичеву между 12 и 1 часом дня. Она была у него около 30 минут. Владимир Ильич читал свою статью «Как нам реорганизовать Рабкрин», вносил добавления и поправки. Сказал, что Надежда Константиновна даст ему справку, касающуюся одной части его статьи. Володичева передала мне поручение Владимира Ильича — узнать, какие и сколько у нас существует учреждений по научной организации труда, сколько было съездов по этому вопросу и какие группы в них принимали участие. Затем спросил, нет ли каких-либо об этом материалов в Питере. Владимир Ильич сказал, что М. И. Хлоплянкин прислал тот же самый материал, что был у Надежды Константиновны, лишь немного более подробный. Просил дать полный список книг, полученных для него.
22 января Владимир Ильич вызывал М. А. Володичеву на 25 минут (с 12 часов до 12 часов 24 минут). Вносил поправки во второй вариант статьи о Рабкрине, окончательно остановился на этом варианте. Владимир Ильич был ограничен временем и очень торопился. Просил М. А. Володичеву привести статью в порядок, перепечатать и дать ему к вечеру. Когда вечером пришла М. А. Володичева со статьей, Надежда Константиновна, впуская ее к Владимиру Ильичу, сказала, что он незаконно взял себе еще несколько минут для просмотра статьи. Надежда Константиновна сообщила, что дежурная медицинская сестра не хотела сегодня никого пускать к В. И. Ленину. Зайдя в секретариат, Надежда Константиновна передала просьбу Владимира Ильича — оставить пропуск в местах, которые М. А. Володичева не успела записать, если такие будут. Владимиру Ильичу казалось, что поскольку он очень торопился, то за ним было трудно поспевать. Владимир Ильич сказал доктору Кожевникову, что диктовка ему удалась и что он очень рад, что наконец развязался со статьей, которая у него не клеилась.
23 января Владимир Ильич вызывал М. А. Володичеву между 12 и I часом дня. Прочитал бегло еще раз статью «Как нам реорганизовать Рабкрин» и внес небольшие изменения. Просил внести эти изменения в его и в наш экземпляр и дать один из них Марии Ильиничне для «Правды». Статья была исправлена и передана Марии Ильиничне еще до 3 часов дня. Затем Владимир Ильич спросил М. А. Володичеву, вернулась ли я из Петрограда и кончились ли наши праздники. Диктовал и читал 45 минут. Статья «Как нам реорганизовать Рабкрин (Предложение XII съезду партии)» была опубликована 25 января 1923 года в «Правде».
Исходя из того, что Советское государство представляет собой орудие построения социализма, В. И. Ленин призывал партию уделить особое внимание улучшению работы советского аппарата. В качестве первого шага по этому пути Владимир Ильич предложил реорганизовать контрольный орган Советского государства — Рабоче-крестьянскую инспекцию (РКИ). В. И. Ленин считал необходимым поставить работу РКИ так, чтобы она служила образцом для всех советских учреждений, учила научной организации труда. В этой статье Владимир Ильич высказал свою замечательную идею создания единого партийного, государственного и общественного контроля, предложил слить РКИ с ЦКК. От этого слияния, указывал В. И. Ленин, выиграет и Центральный Комитет партии. Он будет лучше связан с массами, сможет правильнее решать вопросы, кроме того, в ЦК уменьшится влияние чисто личных и случайных обстоятельств и тем самым снизится опасность раскола.
«Наш ЦК,— писал Владимир Ильич,— сложился в группу строго централизованную и высоко авторитетную, но работа этой группы не поставлена в условия, соответствующие его авторитету»5. Предложенная В. И. Лениным реорганизация Рабкрина должна была уменьшить «влияние чисто личных и случайных обстоятельств», создать условия, при которых ничей авторитет не мог бы помешать «добиться безусловной о с вед о м л е н но с ти и строжайшей правильности дел».
XII съезд партии одобрил предложение В. И. Ленина о едином партийном, государственном и общественном контроле.
24 января Владимир Ильич вызвал меня и поручил запросить у Ф, Э. Дзержинского или И. В. Сталина материалы комиссии по «грузинскому вопросу». Далее Владимир Ильич сказал, что поручает мне, М. И. Гляссер и Н. П. Горбунову детально изучить материалы комиссии и доложить ему. Владимир Ильич добавил, что это ему необходимо для партийного съезда. О том, что доклад комиссии по «грузинскому вопросу» стоял в Политбюро, он, по-видимому, не знал. Владимир Ильич сказал: «Накануне моей болезни Дзержинский говорил мне о работе комиссии и об «инциденте», и это на меня очень тяжело повлияло».
Поручение об изучении материалов комиссии показывает, что Владимир Ильич не отказался от мысли о необходимости вновь расследовать «грузинское дело», о чем он говорил в своем письме «К вопросу о национальностях или об «автономизации» 31 декабря.
2 5 января Владимир Ильич спросил, получены ли материалы комиссии. Я ответила, что Ф. Э. Дзержинский приедет из Тифлиса лишь в субботу, 27 января.
2 6 января Владимир Ильич поручил сказать А. Д. Цюрупе, А. И. Свидерскому и В. А. Аванесову, что если они согласны с его статьей о Рабкрине, то пусть соберут ряд совещаний и обсудят к съезду, не следует ли составить план, конспект учебников по нормализации труда. Владимир Ильич просил узнать, знают ли они книжки Керженцева и Ерманского по этому вопросу.
27 января я спросила у Ф. Э. Дзержинского материалы комиссии по «грузинскому вопросу», но он сказал, что они у И. В. Сталина. Послала письмо И. В. Сталину, но его не оказалось в Москве. 29 января И. В. Сталин по телефону сообщил, что материалы без Политбюро дать не может. Спрашивал, не говорю ли я Владимиру Ильичу чего-нибудь лишнего, откуда он в курсе текущих дел. Например, статья об РКИ указывает, что ему известны некоторые обстоятельства. Ответила, что не говорю и не имею оснований думать, что он в курсе дел.
30 января Владимир Ильич вызвал меня, спросил, что ответил Сталин, и сказал, что будет добиваться получения материалов. Затем Владимир Ильич спросил, каково мнение Цюрупы по поводу статьи о Рабкрине и согласны ли со статьей Свидерский, Аванесов, Реске и другие члены Коллегии. Помня запрещение говорить о делах с Владимиром Ильичем, я сказал, что это мне неизвестно. Владимир Ильич поинтересовался, не колеблется ли Цюрупа, не старается ли оттянуть, откровенно ли говорит со мной. Я ответила, что не имела пока возможности говорить с ним и лишь сообщила ему поручения, которые приняты им к исполнению. Так приходилось, скрепя сердце, лавировать между прямым запрещением вести деловые разговоры с Владимиром Ильичем и его настойчивыми конкретными вопросами делового характера.
Владимир Ильич сообщил, что вчера, то есть 29 января, на его вопрос, можно ли будет выступить на партсъезде 30 марта доктор ответил отрицательно. Затем Владимир Ильич добавил, что, по уверению врача, он к этому сроку встанет, а через месяц получит разрешение читать газеты. Вернувшись к вопросу о грузинской комиссии, Владимир Ильич сказал, смеясь: «Это ведь не газеты, значит, я могу и сейчас читать».
Настроение у Владимира Ильича было хорошее.
* * *
1 февраля на заседании Политбюро было разрешено выдать нам материалы по «грузинскому вопросу». Вероятно, именно на этом заседании Политбюро произошел следующий обмен записками между Сталиным и Каменевым.
Каменев Сталину: «Думаю, раз Владимир Ильич настаивает, хуже будет сопротивляться».
Сталин Каменеву: «Не знаю. Пусть делает по своему усмотрению».
Сталин, видимо, был недоволен этим решением. Он предложил, чтобы Политбюро освободило его от обязанности наблюдения за исполнением режима, установленного врачами для Ленина. Эта обязанность, как упоминалось выше, была возложена на Сталина решением Пленума ЦК РКП (б) L8 декабря 1922 года.
Предложение Сталина Политбюро отклонило.
1 февраля Владимир Ильич вызвал меня в 6 часов 30 минут вечера. Сообщила ему о разрешении Политбюро выдать нам материалы грузинской комиссии. Владимир Ильич сказал, на что обратить внимание при разборе материалов и вообще как ими пользоваться, и затем добавил: «Если бы я был на свободе...», сначала, видимо, оговорился, а потом повторил, смеясь: «Если бы я был на свободе, то легко бы все это сделал сам».
По указанию Владимира Ильича мною был составлен следующий список вопросов, на которые следовало дать ответ при изучении материалов:
1. За что старый ЦК КП Грузии обвиняли в уклонизме?
2. Что им вменялось в вину как нарушение дисциплины?
3. За что обвиняют Заккрайком в подавлении ЦК КП Грузии?
4. Физические способы подавления.
5. Линия ЦК РКП (б) в отсутствие Владимира Ильича и при Владимире Ильиче.
6. Отношение комиссии. Рассматривала ли она только обвинения против ЦК КП Грузии или также против Заккрайкома?
7. Настоящее положение.
Затем Владимир Ильич снова спросил об отношении Цюрупы и других членов Коллегии НК РКИ к его статье. Ответила, согласно сообщениям А. Д. Цюрупы и А. И. Свидерского, что Свидерский одобряет вполне, а Цюрупа приветствует статью в части, касающейся привлечения членов ЦК, но сомневается относительно возможности выполнить все теперешние функции РКИ при сокращении аппарата до 300—400 человек. Точка зрения В. А. Аванесова мне не была известна. Завтра совещание всей Коллегии.
Владимир Ильич удовлетворился этими сообщениями и затем спросил, обсуждался ли вопрос о статье в ЦК. Ответила, что мне это не известно.
2 февраля Владимир Ильич вызывал М. А. Володичеву утром в 11 часов 45 минут. Диктовал статью «Лучше меньше, да лучше». Кончил в 12 часов 30 мин.
Просил М. А. Володичеву передать мне, чтобы я заходила к нему через день. На ее вопрос: «В котором часу?» — Владимир Ильич ответил, что ведь теперь он свободный человек. Вскользь бросил, что лишь от двух до пяти к нему нельзя, и, подумав, добавил, что можно бы в шесть или лучше сговариваться с Марией Ильиничной.
М. А. Володичева не видела Владимира Ильича с 23 января и по внешнему виду нашла значительную перемену к лучшему. Диктовал он превосходно, без остановки, очень редко затрудняясь в выражениях, вернее, не диктовал, а говорил, жестикулируя. Обычного компресса на голове не было.
3 февраля Владимир Ильич вызывал меня в 7 часов вечера на несколько минут. Спросил, просмотрели ли мы материалы грузинской комиссии. Я ответила, что просмотрели только с внешней стороны и что их оказалось не так много, как мы предполагали. Затем Владимир Ильич поинтересовался, был ли этот вопрос в Политбюро. Я сказала, что не имею права об этом говорить. Тогда Владимир Ильич спросил: «Вам запрещено говорить именно и специально об этом?»
Я ответила, что вообще не имею права говорить о текущих делах. «Значит, это текущее дело?» — спросил Владимир Ильич. Я поняла, что допустила оплошность. Владимир Ильич продолжал расспрашивать: «Я знаю об этом деле еще от Дзержинского, до моей болезни. Комиссия делала доклад в Политбюро?» Мне не оставалось ничего другого, как только сообщить, что комиссия сделала доклад в Политбюро и оно в общем утвердило ее решение. После этого Владимир Ильич сказал: «Ну, я думаю, что вы сделаете вашу реляцию недели через три, и тогда я обращусь с письмом».
Вскоре пришли врачи (только что приехавший профессор Ферстер, Кожевников и Крамер), и я ушла. В этот день вид у В. И. Ленина был веселый, бодрый. Он был несколько возбужден перед визитом Ферстера, которому верил и который его давно не видел.
4 февраля, в воскресенье, Владимир Ильич вызывал М. А. Володичеву около 6 часов вечера. Спросил, не имеет ли она возражений против того, что он вызывает ее и по праздникам. «Ведь захотите же и Вы наконец когда-нибудь отдохнуть!» — сказал Владимир Ильич.
Диктовал больше получаса продолжение статьи «Лучше меньше, да лучше». Вид у Владимира Ильича в этот день был свежий, голос бодрый. Кончил диктовку Владимир Ильич словами: «Ну, довольно пока. Я немного устал». Просил позвонить, когда будет расшифрована стенограмма, и сказал, что, вероятно, он еще продолжит статью сегодня. Затем добавил, что у него старая привычка писать, имея перед собой рукопись, без чего ему трудно обходиться.
Надежда Константиновна рассказала, что в этот день был профессор Ферстер, который наговорил Владимиру Ильичу много приятных вещей, разрешил гимнастику, прибавил время для диктовки статей. Всем этим В. И. Ленин был очень доволен.
В 8 часов вечера Владимир Ильич опять вызвал М. А. Володичеву. Но не диктовал, а просматривал написанное и вносил дополнения, сказал, что намерен, прежде чем дать статью в печать, показать ее А. Д. Цюрупе и, может быть, некоторым другим членам его Коллегии; думает еще кое-что добавить к этим своим мыслям.
5 февраля Владимир Ильич вызывал М. А. Володичеву в 12 часов. Находилась она у Ленина 45 минут. Темп диктовки был медленный. В одном месте, затрудняясь в выражении, Владимир Ильич сказал: «Что-то у меня сегодня негладко, небойко (сделал ударение на этом слове) идет». Попросил свою статью «Как нам реорганизовать Рабкрин». Читал минуты 3—4 молча. Затем немного продолжал диктовать и решил кончить, сказав, что позовет М. А. Володичеву сегодня в 4, в 5, а может быть, в 6 часов.
В этот же день вечером Владимир Ильич в 7 часов вызвал меня, но так как я была нездорова, он позвал М. И. Гляссер.
После своего посещения М. И. Гляссер составила запись беседы с Владимиром Ильичем. Привожу ее без изменений:
«Владимир Ильич спросил, приступили ли мы уже к разбору материалов грузинской комиссии и в какой срок мы предполагаем окончить эту работу. Я ответила, что мы материалы распределили и начали их читать, что же касается срока, то рассчитываем на тот срок, который он нам предоставил, то есть три недели. Тогда Владимир Ильич поинтересовался, как мы предполагаем их читать. Я сказала, что мы пришли к выводу о необходимости каждому из нас прочесть все.
«Это ваше единогласное решение?» — спросил Владимир Ильич. Я ответила утвердительно. Владимир Ильич стал рассчитывать, сколько осталось времени до съезда. Когда я ответила, что остался месяц и 25 дней, он сказал, что это срок, пожалуй, достаточный, но если понадобятся дополнительные сведения, то может оказаться малым, тем более если принять во внимание, что до Кавказа ехать еще больше. Владимир Ильич спросил, сколько каждый из нас работает, и сказал, что в случае нужды мы можем привлечь к работе Володичеву и Шушанику Манучарьянц.
Затем Владимир Ильич поинтересовался, формально ли это у нас решение — читать всем все? Я ответила, что это решение у нас нигде не записано, и спросила его, может быть, он имеет что-нибудь против этого. Владимир Ильич ответил, что он бы желал, конечно, чтобы мы все прочли, но задания нашей комиссии ведь весьма неопределенны. С одной стороны, ему бы не хотелось нас чрезмерно утруждать, но, с другой стороны, нужно рассчитывать на то, что в течение работы выяснится необходимость эти задания расширить. Может быть, придется получать дополнительные материалы.
Потом Владимир Ильич поинтересовался, где хранятся материалы, как мы ими пользуемся, составим ли мы краткий конспект всех материалов и перепишем ли его на машинке, не затруднит ли нас это. Наконец, Владимир Ильич сказал, что в течение ближайшей недели мы решим, сколько нам понадобится времени и в какой форме эти материалы будем разрабатывать, а при разработке должны будем руководствоваться необходимостью составить общий обзор всех данных по тем вопросам, которые наметила комиссия, а также и по тем вопросам, которые он будет в течение работы нам задавать.
Владимир Ильич поручил запросить П. И. Попова, в каком положении находится разработка материалов по переписи ЦСУ в Петрограде, Москве и Харькове (если в последнем перепись производилась), в какой срок он предполагает их разработать и будут ли они опубликованы. Владимир Ильич сказал, что хотел бы видеть данные материалы в печати до партсъезда и ввиду особенной важности этой переписи материалы должны быть опубликованы, несмотря на то, что данные предыдущих переписей не публиковались, а Попов присылал ему (Владимиру Ильичу) только таблицы. Следует поэтому особенно на Попова поднажать, послать ему официальный запрос об этом, предварительно поговорив устно».
М. И. Гляссер пробыла у Владимира Ильича 20 минут. Она видела Владимира Ильича первый раз за время его болезни и нашла, что он выглядит хорошо и бодро, только несколько бледнее, чем раньше. Говорит медленно, жестикулируя левой рукой и перебирая пальцы правой руки.
6 февраля вечером между 7 и 9 часами Владимир Ильич вызывал М. А. Володичеву. Она была у Владимира Ильича около полутора часов. Сначала Владимир Ильич читал свою статью «Лучше меньше, да лучше». В веселое настроение привели его поправки, внесенные красными чернилами (не самые поправки по существу, а способ их внесения). Статья по просьбе Ильича не переписывалась. Первоначально расшифрованный экземпляр дополнялся исправлениями, которые Владимир Ильич вносил при чтении. Но так как поправки вносились не корректорским, а обыкновенным, секретарским способом, то при вторичном чтении для Владимира Ильича это оказалось неудобным. На будущее время он просил переписывать все заново.
Пробегая статью, Владимир Ильич делал отступления, говорил о своей старой привычке писать, а не диктовать.
Владимир Ильич сказал, что теперь он понимает, почему его стенографисты не удовлетворяли. Он привык видеть свою рукопись перед глазами, останавливаться, обдумывать в затруднительных случаях то место, в котором он «увязал», ходить по комнате, даже просто убегать куда-нибудь гулять; ему и теперь часто хочется схватить карандаш и писать или внести самому исправления.
Владимир Ильич вспомнил о том, как пытался в 1918 году свою статью о Каутском диктовать стенографисту. В том случае, когда Владимиру Ильичу казалось, что «вязнет», он в смущении «гнал» все дальше и дальше с «неимоверной» быстротой. Это привело к тому, что весь застенографированный текст пришлось сжечь, после чего Ленин сел писать сам и заново написал «Ренегата Каутского».
Обо всем этом Владимир Ильич говорил очень весело, смеясь своим заразительным смехом. Такого веселого настроения, как рассказывала М. А. Володичева, она еще у В. И. Ленина не наблюдала. Затем Владимир Ильич продиктовал следующую часть статьи «Лучше меньше, да лучше». Диктовка длилась минут 15—20.
7 февраля утром Владимир Ильич вызвал меня. Говорил по трем вопросам:
1. О результатах переписи. Попросил корректуру сборника по переписи показать ему. Пришлось сказать, что для этого требуется разрешение Сталина.
2. О грузинской комиссии. Спрашивал, в каком положении работа, когда кончим читать, когда соберемся и т. п.
3. Об РКИ. Владимир Ильич спросил, предполагает ли Коллегия принять сейчас какое-либо решение, «сделать шаг государственной важности» или откладывает до съезда. Сказал, что пишет статью но она не клеится, тем не менее думает ее еще доработать и, не сдавая в печать, дать прочесть А. Д. Цюрупе. Поручил спросить А. Д. Цюрупу, надо ли торопиться с этой статьей или нет.
8 этот день доктор Кожевников сказал, что в здоровье Владимира Ильича наблюдается улучшение: он уже двигает правой рукой и сам начинает верить, что будет владеть ею.
Позже (около 12 часов 30 минут) Владимир Ильич вызвал М. А. Володичеву и заявил, что будет диктовать на любые темы. Продиктовал на темы: 1) как можно соединить учреждения партийные и советские и 2) удобно ли соединять деятельность учебную с деятельностью должностной (3-й и 4-й разделы статьи «Лучше меньше, да лучше»).
На словах «и чем круче эта революция» Владимир Ильич остановился, несколько раз повторил их, попросил прочитать ему предыдущее, засмеялся и сказал: «Тут я, кажется, завяз окончательно, так и отметьте — завяз на этом самом месте!»
На замечание Володичевой, что диктовка стенографистке — это неизбежное зло на короткий период времени и что скоро он сам сможет писать, Владимир Ильич усталым голосом сказал: «Ну это когда еще будет!»
В этот же день, 7 февраля, вечером между 7 и 9 часами, Владимир Ильич снова вызвал М. А. Володичеву, которая пробыла у него около полутора часов. Прежде всего Владимир Ильич закончил фразу, на которой остановился днем, и сказал: «Я теперь попробую развить следующую тему». Затем спросил о темах, уже намеченных им раньше, и, когда названия их были прочитаны, Владимир Ильич отметил, что об одной из тем он забыл, а именно о соотношении Главпрофобра с общепросветительной работой в деревне.
Владимиром Ильичем были намечены следующие темы:
1) о Центросоюзе и его значении с точки зрения нэпа;
2) о соотношении Главпрофобра с общепросветительной работой в деревне;
3) о национальном вопросе и об интернационализме (в связи с последним конфликтом в КП Грузии);
4) о новой книге «Статистика народного образования», вышедшей в 1922 г.
Эти темы рассматривались В. И. Лениным в продиктованных им письмах и статьях в конце декабря 1922 года и в январе-феврале 1923 года.
О книге «Статистика народного образования», как и о Главпрофобре, Владимир Ильич говорит лишь мельком в статье «Странички из дневника». Кроме того, эти темы Владимир Ильич включает в список 7 февраля, как ранее пропущенные им, тогда как статья «Странички из дневника» была продиктована 2 января.
Тема «Центросоюз и его значение с точки зрения нэпа» была записана Владимиром Ильичем в несколько другой формулировке (Центросоюз, его особое значение) в «Конспекте непроизнесенной речи на X Всероссийском съезде Советов». Отсюда видно, что Владимир Ильич собирался развить данную тему в речи на съезде. Исчерпана ли тема статьей В. И. Ленина о кооперации? Скорее всего нет.
Тему о национальном вопросе и об интернационализме Владимир Ильич развивает в своем письме «К вопросу о национальностях или об «автономизации». Однако в последней телеграмме к Мдивани, Махарадзе и другим (6 марта 1923 года) Владимир Ильич сообщает, что готовит для них записку и речь.
Восстановив в своей памяти намеченные темы, Владимир Ильич продиктовал общую часть статьи «Лучше меньше, да лучше». Диктовал быстро и свободно, не затрудняясь, жестикулируя.
Кончив, Владимир Ильич сказал, что потом он попробует связать эту часть со всей статьей в целом. Позже М. А. Володичева узнала от Надежды Константиновны, что 8 февраля Владимир Ильич не будет диктовать: собирается читать.
9 февраля В. И. Ленин утром вызвал меня. Сказал, что вопрос об РКИ он внесет на съезд.
Владимир Ильич беспокоился, будут ли таблицы переписи напечатаны в таком виде, как это нужно. Согласился с моим предложением поручить Кржижановскому и Свидерскому проверить через Каменева или Цюрупу, как осуществляется это издание.
Настроение и вид у Владимира Ильича были прекрасны. Он сказал, что Ферстер склоняется к тому, чтобы разрешить ему сперва свидания, а потом газеты. На мое замечание, что это с врачебной точки зрения, кажется, действительно было бы лучше, Владимир Ильич задумался, а потом ответил, что, по его мнению, как раз с врачебной точки зрения это было бы хуже, так как печатный материал прочел и кончено, а свидание вызывает обмен мнениями.
В 1-м часу дня Владимир Ильич вызывал М. А. Володичеву и сообщил ей, что переписанное заново его удовлетворило больше. Читал часть статьи, продиктованную накануне, почти никаких поправок не внес. Когда Владимир Ильич закончил читать, то сказал: «Это у меня вышло, кажется, довольно толково». Владимир Ильич был очень доволен этой частью статьи и продиктовал ее конец. Работал около часа.
Вечером Надежда Константиновна попросила дать общую часть статьи, сказав, что Владимир Ильич поручил ей прочитать ее.
10 февраля В. И. Ленин вызывал меня в 7-м часу вечера и поручил статью «Лучше меньше, да лучше» передать А. Д. Цюрупе, чтобы он прочитал ее по возможности в двухдневный срок. Затем Владимир Ильич попросил дать ему по списку ряд книг, среди которых были: В. Рожицын «Новая наука и марксизм», «Основные проблемы теории денег» — сборник статей, С. Фалькнер «Перелом в развитии мирового промышленного кризиса», А. Древе «Миф о Христе», П. Курлов «Конец русского царизма», И. Модзалевский «Пролетарское мифотворчество (Об идеологических уклонах современной пролетарской поэзии)» и т. д.
Вид у Владимира Ильича был усталый, говорил он с большим затруднением.
12 февраля Владимиру Ильичу стало хуже, у него начались сильные головные боли. Вызвал меня на несколько минут. По словам Марии Ильиничны, его сильно расстроили врачи. Ферстер накануне сказал, что ему категорически запрещены газеты, свидания и политическая информация. Владимир Ильич говорил со мной все о тех же темах (о переписи, грузинской комиссии и Рабкрине), жаловался на головные боли.
14 февраля Владимир Ильич вызвал меня в 1 -м часу дня.
Сказал, что голова не болит, чувствует себя бодро, что болезнь его нервная, иногда он бывает совершенно здоров, то есть голова ясная, но иногда ему бывает хуже. Поэтому с его поручениями мы должны торопиться, так как он хочет непременно провести кое-что к съезду и надеется, что сможет это сделать. Если же мы затянем и тем загубим дело, то он будет очень и очень недоволен. Пришли врачи, и разговор наш прервался.
Вечером Владимир Ильич вызвал меня снова. Затруднялся речью, видимо, устал. Говорил опять по трем пунктам своих поручений. Особенно подробно по тому, который его волновал больше всех, то есть по «грузинскому вопросу». Просил поторопиться. Дал указание в беседе с членом Президиума ЦКК Сольцем сказать об отношении Владимира Ильича к этому делу.
Сохранилась следующая запись указаний В. И. Ленина, данных мне 14 февраля 1923 года: намекнуть Сольцу, что Владимир Ильич на стороне обиженных. Дать понять кому-либо из обиженных, что он на их стороне. 3 момента: 1) нельзя драться; 2) нужны уступки; 3) нельзя сравнивать большие государства с маленькими. Далее Владимир Ильич интересуется, знал ли Сталин, почему не реагировал? Владимир Ильич делает вывод: название «уклонисты» и «уклон к шовинизму и меньшевизму» доказывает этот самый уклон (к шовинизму.— Л. Ф.) у великодержавников.
Сольц, будучи членом Президиума ЦКК, рассматривал заявление, поступившее от сторонников ЦК КП Грузии старого состава на чинимые против них притеснения. 16 февраля в связи с поручением Владимира Ильича я послала записку Сольцу с просьбой выдать мне все материалы, касающиеся грузинского конфликта. Сохранилась следующая моя запись: «Вчера т. Сольц сказал мне, что товарищ из ЦК КП Грузии привез ему материалы о всяких притеснениях в отношении грузин (сторонников старого ЦК КПГ). Что касается «инцидента» (имеется в виду оскорбление, нанесенное товарищем Орджоникидзе Кабахидзе), то в ЦКК было заявление потерпевшего, но оно пропало. На мой вопрос: «Как пропало?» — Сольц ответил: «Да так пропало». Но это все равно, так как в ЦКК имеется объективное изложение инцидента Рыковым, который при этом присутствовал».
Во второй половине февраля В. И. Ленин чувствовал себя плохо. Никого не вызывал. Хотел читать, но врачи отсоветовали.
Однако, несмотря на болезненное состояние, как рассказывал доктор Кожевников, Владимир Ильич старался использовать хотя бы редкие минуты улучшения для работы.
20 февраля вечером он просил отчет о X съезде Советов РСФСР. Надежда Константиновна обещала принести, но Мария Ильинична посоветовала не давать, поскольку чтение отчета отрицательно скажется на состоянии здоровья Владимира Ильича.
Очень огорчившись этим, Владимир Ильич стал уверять, что отчет он уже читал и нуждается в нем лишь для одного вопроса. Все же отчета Владимиру Ильичу не дали, и это его расстроило. .
В последующие дни Владимир Ильич читал. Просил дать ему VII том «Записок о революции» Суханова. Немного говорил о делах.
2 марта Владимир Ильич последний раз просмотрел свою статью «Лучше меньше, да лучше» и отправил в печать. Она была опубликована в «Правде» 4 марта 1923 года. Эта статья является логическим продолжением статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин» и составляет как бы одно целое с ней.
Подводя первые итоги социалистического строительства и рассматривая перспективы его дальнейшего развития с точки зрения расстановки классовых сил внутри страны и на международной арене, Владимир Ильич пророчески писал:
«Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение, так что в этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена»6.
3 марта я передала Владимиру Ильичу нашу докладную записку и заключение о материалах комиссии Ф. Э. Дзержинского по «грузинскому вопросу».
5 марта Владимир Ильич около 12 часов дня вызвал Володичеву и продиктовал ей два письма. Одно из них было адресовано Сталину. Владимир Ильич просил это письмо пока отложить, сказав, что сегодня у него что-то плохо выходит. Чувствовал себя Владимир Ильич нехорошо. Володичева была у него 15—20 минут.
В разговоре с доктором Кожевниковым Владимир Ильич не хотел признаться, как он был взволнован, и сказал, что письма, продиктованные им, были чисто деловые.
Вскоре у Владимира Ильича появилось чувство озноба.
Позже Владимир Ильич вызвал меня и дал некоторые поручения.
6 марта утром Владимир Ильич вызвал М. А. Володичеву. Прочитал свое письмо Сталину, продиктованное накануне, и поручил ей передать письмо лично из рук в руки Сталину и получить ответ.
Затем Владимир Ильич продиктовал телеграмму: «Мдивани, Махарадзе и другим.
Дорогие товарищи... Готовлю для вас записку и речь. Ваш Ленин».
На этих строчках оборвалась деятельность В. И. Ленина.
С 6 марта началось резкое ухудшение здоровья Владимира Ильича. Он уже не мог больше работать.
10 марта было введено круглосуточное дежурство врачей. До 15 мая Владимир Ильич оставался в своей квартире в Кремле под наблюдением лучших советских и заграничных врачей, окруженный заботами своей семьи и ЦК партии.
12 марта было опубликовано правительственное сообщение о состоянии здоровья В. И. Ленина. С этого времени начинается регулярная публикация бюллетеней о здоровье Владимира Ильича, которых с тревогой ожидала вся страна.
* * *
Предложения В. И. Ленина были внесены на XII съезд партии.
В течение марта — апреля 1923 года статьи В. И. Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Лучше меньше, да лучше» были обсуждены в партийной среде и в печати. В «Предсъездовском дискуссионном листке», выходившем как приложение к газете «Правда», было опубликовано более 20 статей, посвященных обсуждению поставленных В. И. Лениным задач.
XII съезд РКП (б), проходивший 17—25 апреля 1923 года, был первым съездом после Октябрьской революции, на котором В. И. Ленин не мог присутствовать.
Съезд проходил без Ленина, но как бы под знаком невидимого его присутствия. Все выступавшие с любовью говорили о Владимире Ильиче.
В своих решениях съезд учел указания В. И. Ленина, данные им в последних письмах и статьях.
Съезд послал приветствие Владимиру Ильичу, в котором говорилось:
«От глубины сердца партии, пролетариата, всех трудящихся съезд посылает своему вождю, гению пролетарской мысли и революционного действия, привет и слова горячей любви Ильичу, который и в эти дни тяжелой болезни и длительного отсутствия не менее, чем всегда, сплачивает съезд и всю партию своей личностью.
Более чем когда-либо партия сознает свою ответственность перед пролетариатом и историей. Более чем когда-либо она хочет быть и будет достойной своего знамени и своего вождя. Она твердо верит, что недалек день, когда кормчий вернется к кормилу.
Съезд посылает свое товарищеское и братское сочувствие Надежде Константиновне, жене-соратнице, и Марии Ильиничне, сестре-другу Ильича, и просит их помнить, что все тяжкие тревоги переживаются вместе с ними изо дня в день той великой семьей, которая называется РКП».
Во всех многочисленных приветствиях XII съезду партии от рабочих и работниц, крестьян, беспартийных, служащих трудящиеся неизменно обращались мыслью к Ленину. Они выражали сожаление об отсутствии В. И. Ленина и надежду на его скорое выздоровление.
С установлением теплых дней по предложению врачей Владимир Ильич переехал в Горки.
Со всей силой своей железной воли В. И. Ленин боролся с болезнью. В июле в здоровье Владимира Ильича наступило некоторое улучшение. Он уже начал ходить без посторонней помощи, опираясь на палку. Врачи говорили, что появилась надежда на выздоровление.
19 октября Владимир Ильич последний раз приезжал в Москву.
2 ноября состоялась встреча В. И. Ленина с рабочими «Глуховской мануфактуры». Они вручили Ильичу адрес и передали 18 вишневых деревьев для посадки в оранжерее в Горках. Вот что рассказывает об этом работница Холодова: «Предупредив, чтобы мы были с ним недолго, нас ввели в приемную. Через две минуты за дверью мы услышали голос Марии Ильиничны: «Володя, к тебе гости». Дверь открылась, и к нам вышел улыбающийся Ильич. Подойдя к нам, Ильич снял левой рукой свою кепку, переложил ее в правую и поздоровался с нами левой рукой. Мы растерялись от радости и разревелись, как дети. Мы передали Ильичу адрес рабочих и заводоуправления и сказали несколько приветственных слов от местных организаций. Побыв с Ильичем 15 минут, мы попрощались, все расцеловались с ним. Последним прощался товарищ Кузнецов, 60-летний рабочий. Две минуты они стояли, обняв друг друга. А старик Кузнецов сквозь слезы все твердил: «Я рабочий-кузнец, Владимир Ильич. Я кузнец. Мы скуем все намеченное тобою...»
Ленину эта встреча с рабочими доставила огромную радость. Мария Ильинична рассказывала, что он потом много раз читал и перечитывал адрес рабочих.
Это была последняя встреча Ленина с рабочими. В их лице он как бы прощался с представителями того класса, делу которого отдал всю жизнь.
Крепко, неразрывно был связан Ленин с народными массами. Даже в дни тяжелой болезни все его мысли были с трудящимися. Ни на один день, ни на одно мгновение не порывалась эта связь. Со всех концов нашей многонациональной Родины поступали сотни и тысячи писем, телеграмм с выражением приветствия и пожеланием выздоровления Ленину. «Наши мысли, наши чувства, наши сердца — с ним, у его постели»,— писала газета «Правда», выражая чувства широких народных масс.
В 1923 году беспартийные рабочие и служащие Московского депо Рязано-Уральской железной дороги накануне 6-летнего юбилея ячейки РКП (б) железнодорожной станции Москва в неурочное время отремонтировали паровоз серии У № 127. На передней части прикрепили надпись: «Беспартийные — коммунистам».
Паровоз передали Владимиру Ильичу со следующим письмом: «20-го мая, собравшись на празднование юбилея, рабочие и служащие депо Москва, передавая паровоз № 127 ячейке, единогласно постановили избрать тебя, дорогой Владимир Ильич, почетным машинистом. Вручая тебе паровоз, рабочие и служащие не сомневаются, что ты, Владимир Ильич, как опытный машинист, привезешь нас в светлое будущее.
Со дня избрания тебя, дорогой товарищ Владимир Ильич, почетным машинистом зачисляем тебя по штату машинистов по 14-му разряду 24-й разрядной тарифной сетки,— в связи с чем при сем прилагаем расчетную рабочую книжку»11.
Этот самый паровоз повез траурный поезд, в котором был гроб с телом Владимира Ильича, из Горок в Москву. Сейчас паровоз стоит в светлом здании павильона возле Павелецкого вокзала.
Не было в мире другого вождя, который пользовался бы таким доверием й такой любовью широчайших народных масс, как Ленин.
Фотиева Л. А. Из жизни В. И. Ленина. М., 1967. С. 237—319
1 Ленин В. И. Полн. собр. . Т 45. С. 361.
2 Там же. С. 362.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 366.
4 Там же. С. 346.
5 Там же.
6Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 378.
7 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 387.
8 Открытие XII съезда партии предполагалось 30 марта. Его отложили, надеясь на улучшение здоровья Владимира Ильича. Ред.
9 Имеется в виду статья «Лучше меньше, да лучше». Ред.
10 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 404.
11 Встречи с Лениным. Воспоминания железнодорожников. М., 1958. С. 221 — 222. Ред.
ФОТИЕВА ЛИДИЯ АЛЕКСАНДРОВНА (1881—1975) — член партии с 1904 г. С 1918 г.— секретарь Совнаркома и СТО и одновременно секретарь В. И. Ленина. В 1933—1935 гг. работала в системе Главэнерго Наркомтяжпрома. С 1936 по 1958 г.— научный сотрудник Центрального музея В. И. Ленина.