Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 16

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1905—1907 ГОДОВ

ГЛАВА III

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ НАЦИОНАЛИЗАЦИИ И МУНИЦИПАЛИЗАЦИИ

Крупный недостаток почти всей социал-демократической прессы по вопросу об аграрной программе вообще и в частности недостаток прений на Стокгольмском съезде состоит в том, что преобладают практические соображения над теоретическими, политические над экономическими*. Извинением большинству из нас служат, конечно, те условия напряженной партийной работы, при которых мы обсуждали аграрный вопрос в революции: сначала после 9 января 1905 г., за несколько месяцев до взрыва (весенний «III съезд РСДРП» большевиков в Лондоне 1905 г. и одновременная конференция меньшинства в Женеве), затем на другой день после декабрьского восстания106 и накануне первой Думы в Стокгольме.

__________

*В моей брошюре «Пересмотр аграрной программы рабочей партии», которую я отстаивал в Стокгольме, есть вполне определенные (только краткие, как кратка и вся брошюра) указания на теоретические посылки марксистской аграрной программы. Я указывал там, что «голое отрицание национализации» было бы «теоретическим искажением марксизма» (стр. 16 старого издания, стр. 41 настоящего). Сравни также «Доклад» мой о Стокгольмском съезде, стр. 27—28 старого издания (стр. 63 настоящего). «И с точки зрения строго научной, с точки зрения условий развития капитализма вообще, мы безусловно должны сказать, если мы не хотим разойтись с 3-м томом «Капитала», что национализация земли возможна в буржуазном обществе, что она содействует экономическому развитию, облегчает конкуренцию и прилив капитала в земледелие, понижает цену на хлеб и пр.». Затем тот же доклад, с. 59: «Оно (правое крыло с.-д.), вопреки своему обещанию, не доводит как раз до «логического» конца буржуазно-демократического переворота в земледелии, ибо таковым «логическим» (и экономическим) концом при капитализме является только национализация земли, как уничтожение абсолютной ренты». (См. Сочинения, 5 изд., том 12, стр. 253— 254; том 13, стр. 29, 62. Ред.)


272 В. И. ЛЕНИН

Но этот недостаток во всяком случае должен быть исправлен теперь, и в частности разбор теоретической стороны вопроса о национализации и муниципализации особенно необходим.

1. ЧТО ТАКОЕ НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ЗЕМЛИ?

Выше мы привели ходячую формулировку общепризнанного теперь положения: «все народнические группы высказываются за национализацию земли». Но на самом деле эта ходячая формулировка очень неточна, и «общепризнанного» в ней, если иметь в виду действительную одинаковость представления об этой «национализации» у представителей разных политических направлений, очень немного. Крестьянская масса требует земли стихийно, будучи угнетаема крепостническими латифундиями и не связывая никаких сколько-нибудь точных экономических представлений с переходом земли к народу. У крестьянина есть только вполне назревшее, выстраданное, так сказать, и закаленное долгими годами угнетения, требование обновить, укрепить, упрочить, расширить мелкое земледелие, сделать его господствующим, и только. Крестьянину рисуется только переход помещичьих латифундий в его руки; крестьянин облекает смутную идею единства всех крестьян, как массы, в этой борьбе словами о народной собственности на землю. Крестьянином руководит инстинкт хозяина, которому мешает бесконечное раздробление современных форм средневекового землевладения и невозможность построить обработку земли вполне соответственно «хозяйским» требованиям, если вся эта средневековая пестрота землевладения сохранится. Экономическая необходимость уничтожить помещичье землевладение, уничтожить также «путы» надельного землевладения, —вот какие отрицательные понятия исчерпывают крестьянскую идею национализации. Какие формы землевладения окажутся необходимыми впоследствии для обновленного мелкого хозяйства, переварившего, так сказать, помещичьи латифундии, об этом крестьянин не думает.


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 273

И в народнической идеологии, выражающей требования и надежды крестьянства, отрицательные стороны в понятии (или в смутной идее) национализации безусловно преобладают. Устранить старые помехи, убрать вон помещика, «разгородить» земли, сорвать путы надельного землевладения, укрепить мелкое хозяйство, заменить «неравенство» (помещичьи латифундии) «равенством, братством, свободой» — вот чем исчерпывается, на девять десятых, народническая идеология. Равное право на землю, уравнительное землепользование, социализация, — все это лишь разные формы выражения тех же идей и все это преимущественно отрицательные понятия, ибо новых порядков, как известного уклада общественно-экономических отношений, народник себе не представляет. Для народника переживаемый аграрный переворот есть переход от крепостничества, неравенства, угнетения вообще к равенству и свободе, и только. Это — типичная ограниченность буржуазного революционера, не видящего капиталистических свойств созидаемого им нового общества.

Марксизм, в противоположность наивному воззрению народничества, исследует складывающийся новый строй. При самой полной свободе крестьянского хозяйства, при самом полном равенстве мелких хозяев, сидящих на общенародной или ничьей или «божьей» земле, — мы имеем перед собой строй товарного производства. Мелких производителей связывает и подчиняет себе рынок. Из обмена продуктов складывается власть денег, за превращением в деньги земледельческого продукта следует превращение в деньги рабочей силы. Товарное производство становится капиталистическим производством. И эта теория не есть догмат, а простое описание, обобщение того, что происходит и в русском крестьянском хозяйстве. Чем свободнее это хозяйство от земельной тесноты, от помещичьего гнета, от давления средневековых отношений и порядков землевладения, от кабалы и произвола, — тем сильнее развиваются капиталистические отношения внутри самого крестьянского хозяйства. Это факт, о котором с полнейшей несомненностью свидетельствует вся пореформенная история России.


274 В. И. ЛЕНИН

Следовательно, понятие национализации земли, сведенное на почву экономической действительности, есть категория товарного и капиталистического общества. Реально в этом понятии не то, что крестьяне думают или народники говорят, а то, что вытекает из экономических отношений данного общества. Национализация земли при капиталистических отношениях есть передача ренты государству, не более и не менее. А что такое рента в капиталистическом обществе? Это вовсе не доход с земли вообще. Это — та часть прибавочной стоимости, которая остается за вычетом средней прибыли на капитал. Значит, рента предполагает наемный труд в земледелии, превращение земледельца в фермера, предпринимателя. Национализация (в чистом виде) предполагает получение ренты государством с предпринимателей в земледелии, выплачивающих заработную плату наемным рабочим и получающих среднюю прибыль на свой капитал, — среднюю по отношению ко всем, и земледельческим и неземледельческим, предприятиям данной страны или комплекса стран.

Таким образом теоретическое понятие о национализации неразрывно связано с теорией ренты, т. е. именно капиталистической ренты, как особого вида дохода особого класса (землевладельческого) в капиталистическом обществе.

Теория Маркса различает ренту двоякого вида: дифференциальную и абсолютную. Первая есть результат ограниченности земли, занятости ее капиталистическими хозяйствами совершенно независимо от того, существует ли собственность на землю и какова форма землевладения. Между отдельными хозяйствами на земле неизбежны различия, проистекающие от различий в плодородии земли, в местоположении участков по отношению к рынку, в производительности добавочных вложений капитала в землю. Для краткости можно суммировать эти различия (не забывая, однако, неодинаковости источников тех или иных различий), как различия лучших и худших земель. Далее. Цену производства земледельческого продукта определяют условия производства не на средних, а на худших землях,


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 275

так как продукт одних лучших земель недостаточен для покрытия спроса. Разница между индивидуальной ценой производства и высшей ценой производства и составляет дифференциальную ренту. (Напомним, что ценой производства Маркс называет издержки капитала на производство продукта плюс среднюю прибыль на капитал.)

Дифференциальная рента неизбежно образуется при капиталистическом земледелии, хотя бы при полной отмене частной собственности на землю. При существовании поземельной собственности эту ренту получит землевладелец, ибо конкуренция капиталов заставит фермера (арендатора) удовлетвориться средней прибылью на капитал. При отмене частной собственности на землю эту ренту получит государство. Уничтожение этой ренты невозможно, пока существует капиталистический способ производства.

Абсолютная рента происходит из частной собственности на землю. В этой ренте есть элемент монополии, элемент монопольной цены*. Частная собственность на землю мешает свободной конкуренции, мешает выравниванию прибыли, образованию средней прибыли в земледельческих и неземледельческих предприятиях. А так как в земледелии техника ниже, строение капитала отличается большей долей переменного капитала по сравнению с постоянным, чем в промышленности, то индивидуальная стоимость земледельческого продукта выше средней. Поэтому частная собственность на землю, задерживая свободное выравнивание прибыли в земледельческих предприятиях наравне с неземледельческими, дает возможность продавать земледельческий продукт не по высшей цене производства, а по еще более высокой индивидуальной стоимости продукта

___________

* Во второй части второго тома «Теорий прибавочной стоимости» Маркс вскрывает «сущность различных теорий ренты»: теорию монопольной цены земледельческого продукта и теорию дифференциальной ренты. Он показывает, что есть верного в той и другой теории, поскольку есть элемент монополии в абсолютной ренте. Ср. стр. 125 по поводу теории Адама Смита: «совершенно верно», что рента есть монопольная цена, поскольку частная собственность на землю мешает выравниванию прибыли, закрепляя более высокую прибыль, чем средняя107.


276 В. И. ЛЕНИН

(ибо цена производства определяется средней прибылью на капитал, а абсолютная рента не дает образоваться этой «средней», монопольно закрепляя более высокую, чем средняя, индивидуальную стоимость).

Таким образом дифференциальная рента неизбежно присуща всякому капиталистическому земледелию. Абсолютная — не всякому, а лишь при условии частной собственности на землю, лишь при исторически* создавшейся отсталости земледелия, отсталости, закрепляемой монополией.

Каутский противопоставляет оба вида ренты, между прочим в их отношении специально к национализации земли, в следующих положениях:

«Поскольку поземельная рента есть дифференциальная рента, она происходит от конкуренции. Поскольку она есть абсолютная рента, — из монополии... На практике поземельная рента выступает перед нами не разделенная на части; нельзя узнать, какая часть из нее — дифференциальная рента, какая — абсолютная. Кроме того к ней примешивается обыкновенно процент на капитал за сделанные землевладельцем затраты. Там, где землевладелец является в то же время и сельским хозяином, поземельная рента соединяется вместе с сельскохозяйственной прибылью.

Тем не менее различие обоих видов ренты имеет самое важное значение.

Дифференциальная рента происходит из капиталистического характера производства, а не из частной собственности на землю.

Эта рента сохранилась бы и при национализации земли, требуемой (в Германии) сторонниками земельной реформы, сохраняющими капиталистическое ведение сельского хозяйства. Только доставалась бы тогда эта рента не частным лицам, а государству.

Абсолютная рента происходит из частной собственности на землю, из противоположности интересов землевладельца и остального общества. Национализация земли дала бы возможность уничтожить эту ренту и понизить на сумму этой ренты цены земледельческих продуктов (курсив наш).

Далее, второе различие между дифференциальной и абсолютной рентой состоит в том, что первая не влияет, как составная часть, на цену земледельческих продуктов, а вторая влияет. Первая происходит из цены производства, вторая — из превышения рыночных цен над ценами производства. Первая происте-

__________

* Сравни «Теории прибавочной стоимости», II том, 1 часть (немецкий оригинал), стр. 259: «В земледелии ручной труд еще преобладает, а буржуазному способу производства свойственно развивать индустрию быстрее, чем земледелие. Это, впрочем, различие историческое, которое может исчезнуть». (Также стр. 275 и II том, 2 часть, стр. 15.)108


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 277

кает из избытка, из сверхприбыли, доставляемой трудом более производительным на лучшей земле или при лучшем местоположении. Вторая проистекает не из добавочного дохода некоторых видов земледельческого труда; она возможна лишь как вычет из наличного количества стоимостей в пользу землевладельца, вычет из массы прибавочной стоимости, — следовательно, либо понижение прибыли, либо вычет из заработной платы. Если цены на хлеб повышаются и повышается также заработная плата, то понижается прибыль на капитал. Если хлебные цены повышаются без повышения заработной платы, то ущерб несут рабочие. Наконец, может случиться так, — и это следует даже считать общим правилом, — что ущерб, причиняемый абсолютной рентой, несут и рабочие и капиталисты вместе»*.

Итак, вопрос о национализации земли в капиталистическом обществе распадается на две, существенно различные, части: на вопрос о дифференциальной и об абсолютной ренте. Национализация меняет владельца первой и подрывает самое существование второй. Национализация есть, следовательно, с одной стороны, частная реформа в пределах капитализма (перемена владельца одной части прибавочной стоимости), — а с другой стороны, отмена монополии, стесняющей все развитие капитализма вообще.

Не различая этих двух сторон, т. е. национализации дифференциальной и абсолютной ренты, нельзя понять всего экономического значения вопроса о национализации в России. Но тут мы встречаемся с отрицанием теории абсолютной ренты у П. Маслова.

2. ПЕТР МАСЛОВ ИСПРАВЛЯЕТ ЧЕРНОВЫЕ НАБРОСКИ КАРЛА МАРКСА109

В 1901 году в заграничной «Заре» мне случалось уже указывать на неправильное понимание теории ренты Масловым по поводу его статей в журнале «Жизнь»**.

Дебаты перед Стокгольмом и в Стокгольме концентрировались, как я уже указал, в совершенно непомерной степени, на политической стороне вопроса. Но после

_________

* «Аграрный вопрос», немецкий оригинал, Seiten 79—80.

** См. «Аграрный вопрос», часть I, СПБ., 1908, статью «Аграрный вопрос и «критики Маркса»», примечание на стр. 178—179. (См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 121. Ред.)


278 В. И. ЛЕНИН

Стокгольма М. Оленов в статье «О теоретических основах муниципализации земли» («Образование», 1907, № 1) разобрал книгу Маслова об аграрном вопросе в России и подчеркнул в особенности неправильность экономической теории Маслова, отрицающего вообще абсолютную ренту.

Маслов отвечал Оленову статьей в №№ 2 и 3 «Образования». Он упрекал своего оппонента в «беспардонности», «лихих наездах», «развязности» и т. п. На самом деле, в области марксистской теории именно Петр Маслов является беспардонным и тупым наездником, ибо трудно представить себе нечто более невежественное, чем самодовольная «критика» Маркса Масловым, настаивающим на своих старых ошибках.

«Противоречие теории абсолютной ренты всей теории распределения, изложенной в III томе, — пишет г. Маслов, — настолько резко бросается в глаза, что его можно объяснить лишь тем, что III том — посмертное издание, куда вошли и черновые наброски автора» («Аграрный вопрос», 3 изд., стр. 108, примечание).

Писать такую вещь мог вообще только человек, ничего не понявший в теории ренты Маркса. Но снисходительное пренебрежение великолепного Петра Маслова к автору черновых набросков поистине бесподобно! Этот «марксист» выше того, чтобы считать необходимым для поучения других людей ознакомиться с Марксом, проштудировать хотя бы вышедшие в 1905 году «Теории прибавочной стоимости», где теория ренты разжевана, можно сказать, даже для Масловых!

Вот доводы Маслова против Маркса:

«Абсолютная рента получается будто бы благодаря низкому строению земледельческого капитала... Так как строение капитала не влияет ни на цену продукта, ни на норму прибыли и вообще на распределение прибавочной ценности между предпринимателями, то оно не может создать никакой ренты. Если строение земледельческого капитала ниже промышленного, то дифференциальная рента получается из прибавочной ценности, получаемой в земледелии же, но это не имеет значения для образования ренты. Следовательно, если бы «строение» капитала изменилось, это ничуть не повлияло бы на ренту. Размер ренты ничуть не определяется характером ее происхождения, а един-


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 279

ственно только вышеуказанным различием производительности труда при различных условиях» (стр. 108—109 назв. соч. Курсив Маслова).

Интересно бы знать, доходили ли когда-нибудь буржуазные «критики Маркса» до такой легкости опровержения? Ведь наш великолепный Маслов путает сплошь, путает уже тогда, когда излагает Маркса (впрочем, эта манера и г. Булгакова и всех буржуазных разносителей марксизма, отличающихся от Маслова большей добросовестностью в том отношении, что они не называют себя марксистами). Неправда, что по Марксу абсолютная рента получается благодаря низкому строению земледельческого капитала. Абсолютная рента получается благодаря частной собственности на землю. Эта частная собственность создает особую монополию, не имеющую ничего общего с капиталистическим способом производства, который может существовать и на общинной и на национализированной земле*. Некапиталистическая монополия частной поземельной собственности мешает выравниванию прибыли в тех отраслях производства, которые заслонены этой монополией. Для того, чтобы «строение капитала не влияло на норму прибыли» (надо добавить: строение индивидуального капитала или капитала отдельной отрасли промышленности; Маслов и здесь путает, излагая Маркса), — для того, чтобы образовалась средняя норма прибыли, необходимо выравнивание прибыли всех отдельных предприятий и всех отдельных областей промышленности. Выравнивание производится свободой конкуренции, свободой приложения капитала ко всем отраслям производства безразлично. Может ли быть эта свобода там, где существует некапиталистическая монополия? Нет, не может. Монополия частной собственности на землю мешает свободе приложения капитала, мешает свободе конкуренции, мешает выравниванию непропорционально высокой (вследствие

__________

* Сравни «Теории прибавочной стоимости», т. II, ч. 1, стр. 208, где Маркс выясняет, что землевладелец совершенно излишняя фигура для капиталистического производства, что цель этого последнего «вполне достигается», если земля принадлежит государству110.


280 В. И. ЛЕНИН

низкого строения земледельческого капитала) земледельческой прибыли. Возражение Маслова — сплошное недомыслие, и это недомыслие особенно наглядно выступает перед нами, когда мы читаем через две страницы ссылку... на производство кирпичей (с. 111), где техника тоже отсталая, органическое строение капитала тоже ниже среднего, как и в земледелии, а ренты нет!

И не может быть ренты в производстве кирпичей, почтенный «теоретик», ибо абсолютную ренту порождает не низкое строение земледельческого капитала, а монополия частной земельной собственности, мешающей конкуренции выравнивать прибыль с «низкопостроенного» капитала. Отрицать абсолютную ренту — значит отрицать экономическое значение частной собственности на землю.

Второй довод Маслова против Маркса:

«Рента с «последнего» затрачиваемого капитала, рента Родбертуса и абсолютная рента Маркса исчезнет, потому что арендатор всегда может сделать «последний» капитал «предпоследним», если он дает что-нибудь, кроме обычной прибыли» (стр. 112).

Путает, «беспардонно» путает Петр Маслов.

Во-первых, сопоставление Родбертуса и Маркса в вопросе о ренте есть круглое невежество. Теория Родбертуса основана на предположении, что ошибочный расчет померанского помещика («не считать» сырого продукта в земледелии!) обязателен и для капиталиста-фермера. В теории Родбертуса нет ни грана историзма, ни грана исторической реальности, ибо он берет земледелие вообще, вне времени и пространства, земледелие любой страны и любой эпохи. Маркс берет особый исторический период, когда капитализм быстрее развил технику промышленности, чем земледелия. Маркс берет капиталистическое земледелие, стесненное некапиталистической частной собственностью на землю.

Во-вторых, ссылка на арендатора, который «может всегда» сделать последний капитал предпоследним, показывает, что великолепный Петр Маслов не понял не только абсолютной, но и дифференциальной ренты Маркса! Это невероятно, но это факт. Арендатор в тече-


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 281

ние того срока, на который он арендовал землю, «всегда может» присвоить себе и всегда присваивает себе всякую ренту, раз он «делает последний капитал предпоследним», раз он, — говоря проще и (сейчас это увидим) вернее, — вкладывает новый капитал в землю. В течение срока действия арендного договора частная собственность на землю перестает существовать для арендатора: он уже «откупился», выплатив аренду, от этой монополии, она уже не может мешать ему*. Поэтому, когда новая затрата капитала арендатором на его участке дает ему и новую прибыль, и новую ренту, то эту ренту получает не землевладелец, а арендатор. Землевладелец станет получать эту новую ренту лишь после того, как срок старого арендного контракта кончится, после того, как будет заключен новый арендный контракт. Какой механизм переведет тогда новую ренту из кармана фермера в карман землевладельца? Механизм свободной конкуренции, ибо получение арендатором не только средней прибыли, но и сверхприбыли (= ренты) привлечет капиталы к необычно прибыльному предприятию. Отсюда понятно, с одной стороны, почему арендаторам выгодна при прочих равных условиях долгосрочная, а землевладельцам — краткосрочная аренда. Отсюда понятно, с другой стороны, почему, например, английские землевладельцы после отмены хлебных законов в Англии по договору обязывали фермеров затрачивать вместо восьми не менее двенадцати фунтов стерлингов (около 110 руб.) на каждый акр их участка. Землевладельцы учитывали таким образом общественно-необходимую земледельческую технику, прогрессировавшую вследствие отмены хлебных законов.

Теперь спрашивается, какого вида новую ренту присваивает себе арендатор во время срока действия арендного договора? Только ли абсолютную, или и дифференциальную? И ту и другую. Ибо если бы Петр Маслов позаботился понять Маркса, прежде чем забавно

___________

* Если бы Маслов сколько-нибудь внимательно читал «черновые наброски» III тома, он бы не мог не заметить, как часто разжевывает это Маркс.


282 В. И. ЛЕНИН

«критиковать черновые наброски», то Маслов знал бы, что дифференциальную ренту дают не только различные участки земли, но и различные затраты капитала на одном и том же участке*.

В-третьих (мы извиняемся, что утомляем читателя таким долгим перечнем ошибок Маслова по поводу каждой его фразы, но как же быть, если перед нами такой «плодовитый» Konfusionsrat, «путаный советник», как говорят немцы?), — в-третьих, рассуждение Маслова о последнем и предпоследнем капитале построено на пресловутом «законе убывающего плодородия почвы». Подобно буржуазным экономистам, Маслов признает этот закон (называя даже эту глупую выдумку «для ради важности» фактом). Подобно буржуазным экономистам, Маслов связывает этот закон с теорией ренты, заявляя со смелостью полного невежды в теории: «если бы не было факта уменьшения производительности последних затрат капитала, не было бы и земельной ренты» (114).

Отсылаем читателя за критикой этого пошло-буржуазного «закона убывающего плодородия почвы» к тому, что сказано было мной в 1901 г. против г. Булгакова**. В этом вопросе никакой разницы по существу между Булгаковым и Масловым нет.

В дополнение к сказанному против Булгакова приведем только еще одно место из «черновых набросков» III тома, особенно наглядно обнаруживающее великолепие масловско-булгаковской критики:

«Вместо того, чтобы рассмотреть действительные естественно-исторические причины истощения земли — эти причины, впрочем, были неизвестны экономистам, писавшим о дифференциальной ренте, вследствие состояния агрикультурной химии в их время, — вместо

___________

* Дифференциальную ренту, получаемую вследствие различия различных земель, Маркс называет дифференциальной рентой I вида, а ту, которая получается вследствие различной производительности добавочных затрат на той же земле, — дифференциальной рентой II вида. В «черновых набросках» третьего тома это различение проведено со скрупулезной детальностью (отд. VI, гл. 39—43), и надо быть «критиком Маркса» вроде гг. Булгаковых, чтобы «не заметить» этого111.

** См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 100—113. Ред.


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 283

этого прибегали к тому пошлому соображению, что нельзя затратить любое количество капитала на ограниченном пространственно участке земли; например, «Westminster Review» («Вестминстерское Обозрение») возражала Ричарду Джонсу (Jones), что нельзя прокормить всю Англию обработкой Сохо сквера*...»112.

Это возражение — тот единственный довод, которым аргументирует и Маслов и все прочие сторонники «закона убывающего плодородия»: если бы не было этого закона, если бы последующие затраты капитала могли быть столь же продуктивны, как предыдущие, тогда, дескать, незачем бы было расширять площадь обработки, тогда можно бы было любое количество земледельческого продукта получить с самой маленькой площади, путем увеличения затрат нового капитала в землю, т. е. тогда можно было бы «всю Англию прокормить с одного Сохо сквера» или «земледелие всего земного шара уместить на одной десятине»** и т. п. Маркс берет, следовательно, под свой анализ основной довод в пользу «закона» убывающего плодородия.

«... Если это, — продолжает Маркс, — рассматривается, как особая невыгода земледелия, то верно как раз обратное положение. В земледелии могут быть продуктивно употреблены последовательные затраты капитала, потому что земля сама действует в качестве орудия производства, тогда как на фабрике, где земля служит лишь основой, местом расположения, территориальной операционной базой, на фабрике этого нет или это имеет место в очень узких границах. Правда, можно концентрировать большое производство на маленьком, по сравнению с раздробленным ремеслом, пространстве, и крупная индустрия поступает именно таким образом. Но, если дана известная ступень развития производительной силы, то всегда требуется и определенное пространство, а стройка вверх имеет

_________

* Маленький сквер в Лондоне.

** См. выше: «Аграрный вопрос и «критики Маркса»» о законе убывающего плодородия. Та же глупость у Маслова: «Предприниматель будет затрачивать последовательно все (!) свои капиталы, например, на одну десятину, если новые затраты дают такую же прибыль» (107) и т. д.


284 В. И. ЛЕНИН

также свои определенные практические границы. За этими границами расширение производства требует также расширения земельной площади. Основной капитал, затраченный на машины и т. п., не улучшается вследствие употребления, а, наоборот, изнашивается. Новые изобретения могут и здесь производить отдельные улучшения, но если взять данную ступень развития производительной силы, то машина может только ухудшаться. При быстром развитии производительной силы все старые машины должны быть заменены более выгодными, т. е. должны быть совсем выброшены. Земля, напротив, постоянно улучшается, если правильно обращаться с нею. То преимущество земли, что последовательные затраты капитала могут давать прибыль без всякой потери предыдущих затрат, это преимущество включает также возможность различной производительности последовательных затрат капитала» («Das Kapital», III. Band, 2. Teil, Seite314)113.

Маслов предпочел повторять заученную побасенку буржуазной экономии насчет закона убывающего плодородия, чем вдуматься в критику Маркса. И Маслов имеет еще смелость тут же, по этим самым вопросам, извращая Маркса, претендовать на изложение марксизма!

До какой степени уродует Маслов, с своей чисто буржуазной точки зрения на «естественный закон» убывающего плодородия, теорию ренты, видно также из следующей тирады, которую Маслов пишет курсивом: «Если бы последовательные затраты капитала на ту же площадь земли, ведя к интенсификации хозяйства, были так же производительны, конкуренция новых земель сразу исчезла бы, так как стоимость провоза ложится, помимо издержек производства, на цену хлеба» (стр. 107).

Итак, заокеанская конкуренция объяснима только при помощи закона убывающего плодородия! Совсем как у буржуазных экономистов! Но если Маслов не умел читать или не способен был понять III тома, то ему надо бы познакомиться хотя бы с «Аграрным вопросом» Каутского или с брошюрой Парвуса о сельско-


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 285

хозяйственном кризисе. Маслов, может быть, понял бы из популярных разъяснений этих марксистов, что капитализм вздувает ренту, увеличивая индустриальное население. А цена земли (= капитализированная рента) закрепляет непомерно вздутые ренты. Это относится и к дифференциальной ренте, так что мы второй раз видим здесь, что Маслов ничего не понял у Маркса даже по отношению к простейшему виду ренты.

Буржуазная экономия объясняет «конкуренцию новых земель» «законом убывающего плодородия», ибо буржуа вольно и невольно игнорирует общественно-историческую сторону дела. Социалистическая экономия (т. е. марксизм) объясняет заокеанскую конкуренцию тем, что земли, не платящие ренты, подрывают безмерно высокие цены на хлеб, закрепленные капитализмом старых европейских стран, вздувшим до невероятных размеров земельную ренту. Буржуазный экономист не понимает (или скрывает от себя и от других), что высота ренты, закрепленной посредством частной собственности на землю, служит препятствием прогрессу земледелия, и сваливает вину на «естественное» препятствие «факта» убывающего плодородия.

3. НЕОБХОДИМО ЛИ ДЛЯ ОПРОВЕРЖЕНИЯ НАРОДНИЧЕСТВА ОПРОВЕРГНУТЬ МАРКСА?

По мнению Петра Маслова, необходимо. «Развивая» далее свою глупенькую «теорию», он поучает нас в «Образовании»:

«Если бы не было «факта» падения производительности последовательных затрат труда на ту же площадь земли, то еще могла бы, может быть, осуществиться та идиллия, которую рисуют социалисты-революционеры и социал-народники: каждый крестьянин пользуется причитающимся ему клочком земли и вкладывает в него труда столько, сколько хочет, а земля «воздает» ему за каждый «вклад» соответствующее количество продукта» (№ 2, 1907 г., стр. 123).

Итак, если бы не был опровергнут Маркс Петром Масловым, то правы были бы, может быть, народники! Вот до каких перлов договаривается наш «теоретик». А мы-то думали до сих пор попросту, по-марксистски,


286 В. И. ЛЕНИН

что идиллия увековечения мелкого производства опровергается вовсе не буржуазно-тупым «законом убывающего плодородия», а фактом товарного производства, господством рынка, преимуществами крупного капиталистического земледелия над мелким и т. д. Маслов переделал все это! Маслов открыл, что если бы не было опровергнутого Марксом буржуазного закона, то были бы правы народники!

Мало того. Были бы правы и ревизионисты. Вот вам еще рассуждение нашего доморощенного экономиста:

«Если не ошибаюсь, мне (Петру Маслову) пришлось первому (вот мы как!) особенно резко подчеркнуть разницу значения культуры земли и технического прогресса для развития хозяйства и в частности для борьбы крупного и мелкого производства. Если интенсификация земледелия, дальнейшие затраты труда и капитала, одинаково менее производительны и в крупном и в мелком хозяйстве, то технический прогресс, увеличивающий производительность земледельческого труда, как и в индустрии, дает огромные и исключительные преимущества крупному хозяйству. Эти преимущества зависят почти исключительно от технических условий...». Путаете, любезнейший: преимущества крупного производства в коммерческом отношении имеют важное значение.

«... Напротив, культура земли, обыкновенно, одинаково может применяться и в крупном, и в мелком хозяйстве...». Культура земли «может» применяться.

Глубокомысленный Маслов знает, очевидно, такое хозяйство, в котором может не применяться культура земли. «... Например, смена трехполья многопольем, увеличение количества удобрения, углубление вспашки и проч. одинаково применимы и в крупном и в мелком хозяйстве и одинаково влияют на производительность труда. Но, например, введение жнейки увеличивает производительность труда только в более крупных хозяйствах, потому что мелкие полосы хлеба с большим удобством можно сжать или скосить...».

Да, Маслову, несомненно, «первому» удалось внести такую бесконечную путаницу в вопрос! Подумайте


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 287

только: паровой плуг (углубление вспашки), это — «культура земли», жнейка, это — «техника». Выходит, по учению нашего несравненного Маслова, что паровой плуг не техника. Выходит, что жнейка не есть дальнейшая затрата труда и капитала. Искусственные удобрения, паровой плуг, травосеяние, это — «интенсификация». Жнейка и вообще «большая часть с.-х. машин», это — «технический прогресс». Придумать этакую глупость «пришлось» Маслову потому, что надо же как-нибудь вывертываться с «законом убывающего плодородия», опровергаемым техническим прогрессом. Булгаков вывертывался тем, что говорил: технический прогресс — временное, застой — постоянное. Маслов вывертывается тем, что придумывает забавнейшее деление технического прогресса в земледелии на «интенсификацию» и «технику».

Что такое интенсификация? Дальнейшая затрата труда и капитала. Жнейка, по открытию великого Маслова, не есть затрата капитала. Рядовая сеялка не есть затрата капитала! «Смена трехполья многопольем» одинаково применима и в крупном и в мелком хозяйстве? Неправда. Введение многополья тоже требует добавочных затрат капитала и применимо оно гораздо больше в крупном хозяйстве. Смотри об этом, между прочим, выше в данных о немецком земледелии («Аграрный вопрос и «критики Маркса»»*). И русские данные свидетельствуют о том же. И самое простое размышление покажет вам, что не может быть иначе, не может быть одинаково применимо многополье в мелком и крупном хозяйстве. Не может быть «одинаково применимо» увеличение количества удобрения, ибо крупное хозяйство 1) имеет больше крупного скота, наиболее важного в этом отношении, 2) лучше кормит скот и не так «бережет» солому и пр., 3) имеет лучшие приспособления для хранения удобрения, 4) больше употребляет искусственных удобрений. Маслов поистине «беспардонно» извращает общеизвестные данные о современном земледелии. Наконец, не может быть одинаково

________

* См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 178—179. Ред.


288 В. И. ЛЕНИН

применимо в мелком и крупном хозяйстве и углубление вспашки. Достаточно указать на два факта: во-первых, в крупном хозяйстве растет употребление парового плуга (ср. выше данные о Германии*; теперь, вероятно, и электрического плуга). Может быть, и Маслов сообразит, что он не «одинаково» применим в крупном и мелком хозяйстве. В этом последнем развивается употребление коров в качестве упряжного скота. Подумайте-ка, великий Маслов, может это означать одинаковую применимость углубления вспашки? Во-вторых, даже при употреблении крупным и мелким хозяйством одинаковых видов рабочего скота последний слабосильнее в мелком хозяйстве и потому не может быть равенства условий в глубине вспашки.

Одним словом, трудно найти фразу у Маслова, заключающую в себе потуги «теоретического» мышления, чтобы не встретить неисчерпаемой массы самой невероятной путаницы и самого удивительного невежества. Но Маслов, не смущаясь, заключает:

«Кто выяснил себе различие указанных двух сторон развития сельского хозяйства (улучшение культуры и улучшение техники), тот легко опрокинет всю аргументацию ревизионизма, а у нас народничества» («Образование», 1907, № 2, с. 125).

Так. Так. Маслов только потому ненародник и неревизионист, что он сумел возвыситься над черновыми набросками Маркса до «выяснения» себе обветшалых предрассудков обветшалой буржуазной экономии. Старая погудка на новый лад! Маркс против Маркса — восклицали Бернштейн и Струве. Нельзя опрокинуть ревизионизм, не опрокинув Маркса, — вещает Маслов.

В заключение — характерная мелочь. Если неправ Маркс, создавший теорию абсолютной ренты, если ренты не может быть без «закона убывающего плодородия», если могли бы быть правы народники и ревизионисты в случае несуществования этого закона, — то,

_______

* См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 126. Ред.


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 289

казалось бы, в «теории» Маслова его «исправления» марксизма должны занимать краеугольное место. Да, они таковое и занимают. Но Маслов предпочитает их все же прятать. Недавно вышел немецкий перевод его книги «Аграрный вопрос в России». Я заинтересовался посмотреть, в каком виде преподносит Маслов европейским социал-демократам свои невероятные теоретические пошлости. Оказалось, ни в каком. Перед европейцами Маслов спрятал в карман «всю» свою теорию. Он выкинул все относящееся к отрицанию абсолютной ренты, закон убывающего плодородия и т. д. Мне невольно вспомнился по этому поводу рассказ об одном незнакомце, который впервые присутствовал на собеседовании античных философов и все время молчал при этом. Если ты умен, — сказал этому незнакомцу один из философов, — то ты поступаешь глупо. Если ты глуп, то ты поступаешь умно.

4. СВЯЗАНО ЛИ ОТРИЦАНИЕ АБСОЛЮТНОЙ РЕНТЫ С ПРОГРАММОЙ МУНИЦИПАЛИЗАЦИИ?

Как ни полон Маслов сознания важности своих замечательных открытий в области теории политической экономии, тем не менее он, видимо, несколько сомневается насчет того, существует ли такая связь. По крайней мере, в цитированной статье («Образование» № 2, с. 120) он отрицает связь муниципализации с «фактом» убывающего плодородия. Получается нечто странное: «закон убывающего плодородия» связан с отрицанием абсолютной ренты, связан и с борьбой против народничества, но не связан, будто бы, с масловской аграрной программой! Но в неверности этого мнения об отсутствии связи между общей аграрной теорией и русской аграрной программой Маслова легко убедиться и прямым путем.

Отрицание абсолютной ренты есть отрицание экономического значения частной поземельной собственности при капитализме. Кто признает существование только дифференциальной ренты, тот неизбежно приходит к выводу, что условия капиталистического хозяйства


290 В. И. ЛЕНИН

и капиталистического развития совершенно не изменяются в зависимости от того, будет ли земля собственностью государства или собственностью частных лиц. В обоих случаях, с точки зрения теории, отрицающей абсолютную ренту, имеется только одна дифференциальная рента. Понятно, что подобная теория должна вести к отрицанию всякого значения национализации, как меры, влияющей на развитие капитализма в смысле его ускорения, в смысле расчистки пути для него и т. д. Ибо такой взгляд на национализацию вытекает из признания двух видов ренты, капиталистического, т. е. не устранимого при капитализме хотя бы на национализированной земле (дифференциальная рента), и не капиталистического, связанного с монополией, ненужной для капитализма, мешающей полному развитию капитализма (абсолютная рента).

Поэтому Маслов неизбежно пришел, исходя из своей «теории», к тому выводу, что «все равно, назвать ли ее (земельную ренту) абсолютной или дифференциальной» («Образование» № 3, с. 103), что вопрос только в том, местным ли учреждениям или центральной власти передать эту ренту. Но такой взгляд — результат теоретического невежества. Совершенно независимо от вопроса о том, в чьи руки передана будет рента и в каких политических целях ею будут пользоваться, имеется еще несравненно более глубокий вопрос об изменениях в общих условиях капиталистического хозяйства и капиталистического развития, вызываемых уничтожением частной собственности на землю.

Этот чисто экономический вопрос совсем и не поставлен Масловым, не сознан им и не мог быть сознан при отрицании абсолютной ренты. Отсюда уродливо-одностороннее, «политиканское», мог бы я сказать, сведение вопроса о конфискации помещичьей земли исключительно к тому, кто возьмет ренту. Отсюда уродливый дуализм в программе, рассчитанной на «победоносное развитие революции» (выражение тактической резолюции, прибавленной на Стокгольмском съезде к масловской программе). Победоносное развитие буржуазной революции предполагает прежде всего


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 291

основные экономические преобразования, сметающие, действительно, все и всякие остатки феодализма и средневековых монополий. Между тем, в муниципализации мы видим настоящий аграрный биметаллизм: сочетание самой старой, устаревшей и изжившей себя, средневековой, надельной собственности с отсутствием частной собственности на землю, т. е. с самым передовым, теоретически-идеальным устройством земельных отношений в капиталистическом обществе. Этот аграрный биметаллизм есть теоретически абсурд, нечто невозможное с чисто экономической точки зрения. Соединение частной собственности на землю с общественной собственностью тут чисто механическое, «выдуманное» человеком, который не видит никакой разницы в самом укладе капиталистического хозяйства при частной собственности на землю и без частной собственности. Для такого «теоретика» вопрос исключительно в том, как растасовать ренту, «все равно, назвать ли ее абсолютной или дифференциальной».

На самом деле в капиталистической стране оставление половины земли (138 млн. дес. из 280) в частной собственности невозможно. Одно из двух. Или частная собственность на землю действительно требуется данной ступенью экономического развития, действительно соответствует коренным интересам класса капиталистических хозяев на земле. Тогда неизбежна частная собственность на землю везде и повсюду, как основа буржуазного общества, сложившегося по такому-то типу.

Или частная собственность на землю не обязательна на данной ступени капиталистического развития, не вытекает с неизбежностью из интересов фермерского класса, противоречит даже этим интересам, — тогда невозможно сохранение этой собственности в ее устарелом виде.

Сохранение монополии на одной половине культурной земельной площади, создание привилегии для одного разряда мелких хозяев, увековечение в свободно-капиталистическом обществе «черты оседлости», разделяющей собственников и арендаторов общественной


292 В. И. ЛЕНИН

земли, есть нелепость, неразрывно связанная с нелепостью экономической теории Маслова.

И мы должны перейти теперь к рассмотрению экономического значения национализации, отодвинутого на задний план Масловым и его сторонниками*.

5. КРИТИКА ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ НА ЗЕМЛЮ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА

Ошибочное отрицание абсолютной ренты, этой формы реализации частной поземельной собственности в капиталистических доходах, привело к одному важному недостатку с.-д. литературы и всей с.-д. позиции по аграрному вопросу в русской революции. Вместо того, чтобы взять в свои руки критику частной собственности на землю, вместо того, чтобы поставить эту критику на основу экономического анализа, анализа определенной экономической эволюции, — наши с.-д., идя за Масловым, отдали эту критику в руки народников. Получилось сугубое теоретическое опошление марксизма и извращение его пропагандистских задач в революции. Критика частной собственности на землю в думских речах, в пропагандистской и агитационной литературе и т. д. велась только с народнической, т. е. мещанской, квазисоциалистической точки зрения. Выделить реальное ядро из этой мелкобуржуазной идеологии марксисты не умели, не поняв своей задачи внести исторический элемент в рассмотрение вопроса и точку зрения мелких буржуа (отвлеченная идея уравнительности, справедливости и т. п.) заменить точкой зрения пролетариата на истинные корни борьбы против частной поземельной собственности в развивающемся капиталистическом обществе. Народник думает, что отрицание частной собственности на землю есть отрицание капитализма. Это неверно. Отрицание частной собственности на землю есть выражение требований самого чистого капитали-

__________

* В число этих сторонников попал в Стокгольме и Плеханов. Ирония истории сделала то, что этот якобы строгий хранитель ортодоксии не заметил или не пожелал заметить искажения экономической теории Маркса Масловым.


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 293

стического развития. И нам приходится оживлять в сознании марксистов «забытые слова» Маркса, критиковавшего частную поземельную собственность с точки зрения условий капиталистического хозяйства.

Такую критику Маркс направлял не только против крупного, но и против мелкого землевладения. Свободная собственность мелкого крестьянина на землю есть необходимый спутник мелкого производства в земледелии при известных исторических условиях. А. Финн был вполне прав против Маслова, подчеркивая это. Но такое признание исторической необходимости, доказываемой опытом, не исключает обязанности марксиста оценить всесторонне мелкую поземельную собственность. Действительная свобода такой собственности немыслима без свободы купли-продажи земли. Частная собственность на землю означает необходимость затраты капитала на покупку земли. По этому поводу Маркс писал в III томе «Капитала»: «Один из специфических недостатков мелкого земледелия там, где оно связано с свободной собственностью на землю, проистекает из того, что обрабатывающий землю вкладывает капитал на покупку земли» (III, 2, 342). «Затрата капитала на покупку земли отнимает этот капитал от культуры» (ib.*, 341)114.

«Затрата денежного капитала на покупку земли вовсе не представляет из себя затрату земледельческого капитала. Напротив, она означает соответственное уменьшение того капитала, которым могут располагать в своей сфере производства мелкие крестьяне. Она уменьшает соответствующим образом размер их средств производства и поэтому суживает экономическую базу воспроизводства. Она подчиняет мелкого крестьянина ростовщичеству, так как в этой области вообще реже встречаются настоящие кредитные отношения. Она представляет из себя помеху агрикультуре также и в том случае, когда происходит покупка крупных помещичьих хозяйств. Она на самом деле противоречит капиталистическому способу производства, для

________

* - ibidem — там же. Ред.


294 В. И. ЛЕНИН

которого в целом безразлична задолженность землевладельца, все равно, унаследовал ли он свой участок земли или купил его» (344—345)115.

Таким образом и залог земли и ростовщичество являются, так сказать, формами обхода капиталом тех затруднений, которые ставит частная поземельная собственность свободному проникновению капитала в земледелие. Без капитала нельзя вести хозяйство в обществе товарного производства. Этого не может не сознавать и крестьянин и его идеолог-народник. Значит, вопрос сводится к тому, может ли капитал вполне свободно обращаться на земледелие прямым и непосредственным образом или через посредство ростовщика и кредитного учреждения. Мысль крестьянина и народника, которые частью не сознают полного господства капитала в современном обществе, частью надевают себе на глаза шапку иллюзий и мечтаний, чтобы не видеть неприятной действительности, — эта мысль направляется к денежной помощи извне. «Лицам, получившим землю из общенародного фонда, — гласит § 15 земельного проекта 104-х, — и не имеющим достаточных средств для обзаведения всем необходимым для хозяйства, должна быть оказываема помощь за счет государства в форме ссуд и пособий». Конечно, не подлежит сомнению, что такая денежная помощь была бы необходима при реорганизации русского земледелия победоносной крестьянской революцией. Каутский в своей работе «Аграрный вопрос в России» вполне справедливо подчеркивает это. Но речь идет у нас сейчас о том, каково незамечаемое народником общественно-экономическое значение всех этих «денежных ссуд и пособий». Государство может быть только посредником при передаче денег от капиталистов, но самому ему взять деньги можно только у капиталистов. Следовательно, при самой лучшей, какая только возможна, организации государственной помощи, господство капитала нисколько не устраняется, и вопрос остается тот же: каковы возможные формы применения капитала к земледелию.

А этот вопрос приводит неизбежно к марксистской критике частной собственности на землю. Эта соб-


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 295

ственность есть помеха свободному приложению капитала к земле. Либо полная свобода этого приложения, — и тогда отмена частной собственности на землю, т. е. национализация земли. Либо сохранение частной поземельной собственности, — и тогда обходные формы проникновения капитала: залог земли помещиком и крестьянином, порабощение крестьянина ростовщиком, сдача земли владеющему капиталом арендатору.

«При мелком земледелии, — говорит Маркс, — цена земли, эта форма частной собственности на землю и результат такой собственности, выступает сама как ограничение производства. При крупном земледелии и при крупной поземельной собственности, основывающейся на капиталистическом способе хозяйства, собственность тоже является ограничением, так как она стесняет фермера в производительных затратах капитала, приносящих выгоду в последнем счете не ему, а землевладельцу» (346—347, 2. Teil, III. Band, «Das Kapital»)116.

Следовательно, отмена частной собственности на землю есть максимальное, какое только возможно в буржуазном обществе, устранение всех и всяческих загородок, мешающих свободному применению капитала к земледелию и свободному переходу капитала из одной отрасли производства в другую. Свобода, широта и быстрота развития капитализма, полная свобода классовой борьбы, отпадение всяких лишних посредников, делающих земледелие похожим на «потогонную» промышленность, — вот что такое национализация земли при капиталистическом производстве.

6. НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ЗЕМЛИ И «ДЕНЕЖНАЯ» РЕНТА

С интересным экономическим доводом против национализации выступил сторонник раздела А. Финн. И национализация и муниципализация, — говорит он, — есть передача ренты известному общественному коллективу. Но спрашивается, о какой ренте идет здесь речь. Не о капиталистической, ибо «крестьяне обычно со своей земли ренты в капиталистическом


296 В. И. ЛЕНИН

смысле не получают» («Аграрный вопрос и социал-демократия», с. 77, ср. 63 стр.), а о докапиталистической денежной ренте.

Под денежной рентой Маркс разумеет выплату крестьянином помещику всего прибавочного продукта в денежной форме. Первоначальной формой экономической зависимости крестьянина от помещика является при докапиталистических способах производства отработочная рента (Arbeitsrente), т. е. барщина, затем рента продуктами или натуральная рента и, наконец, денежная рента. Эта рента, — говорит А. Финн, — «является наиболее распространенной у нас и теперь» (стр. 63).

Несомненно, что крепостнически-кабальная аренда чрезвычайно широко распространена у нас и что, по теории Маркса, плата крестьян при такой аренде является в значительной своей части денежной рентой. Какая сила дает возможность выжимать из крестьян такую ренту? Сила ли буржуазии и развивающегося капитализма? Совсем нет. Сила крепостнических латифундий. Поскольку последние будут разбиты, — а это исходный пункт и основное условие крестьянской аграрной революции, — постольку говорить о «денежной ренте» в докапиталистическом смысле не приходится. Возражение Финна имеет, следовательно, только то значение, что еще раз подчеркивает нелепость отделения крестьянских надельных земель от остальных земель при революционном аграрном перевороте: так как надельные земли нередко бывают окружены помещичьими, так как из теперешних условий размежевки крестьянских и помещичьих земель вытекает кабала, то сохранение этого размежевания реакционно. А муниципализация сохраняет его в отличие и от раздела и от национализации.

Существование мелкой поземельной собственности или, вернее, мелкого хозяйства вносит, конечно, известные изменения в общие положения теории о капиталистической ренте, но не уничтожает этой теории. Маркс указывает, например, что абсолютная рента,


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 297

как таковая, обычно не существует при мелком земледелии, работающем главным образом на удовлетворение потребностей самого земледельца (III, 2, 339, 344)117. Но чем дальше развивается товарное хозяйство, тем больше становятся применимыми все положения экономической теории и к крестьянскому хозяйству, раз оно встало в условия капиталистического мира. Не надо забывать, что никакая национализация земли, никакая уравнительность землепользования не уничтожит того, вполне сложившегося в России, явления, что зажиточное крестьянство уже хозяйничает капиталистически. Я показал в «Развитии капитализма», что, по данным 80-х и 90-х годов прошлого века, около 1/5 крестьянских дворов сосредоточивают в своих руках до половины крестьянского земледельческого производства и гораздо большую долю аренды, что хозяйство таких крестьян теперь уже более товарное, чем натуральное, — что, наконец, это крестьянство не может существовать без миллионного контингента батраков и поденщиков*. В этом крестьянстве элементы капиталистической ренты даны уже наперед. Это крестьянство выражает свои интересы устами господ Пешехоновых, «трезво» отвергающих и запрещение наемного труда и «социализацию земли», трезво отстаивающих точку зрения пробивающего себе дорогу хозяйственного индивидуализма крестьянина. Если мы будем строго отделять в утопиях народников реальный экономический момент от фальшивой идеологии, то мы увидим сразу, что от уничтожения крепостнических латифундий — и при разделе, и при национализации, и при муниципализации — всего более выиграет именно буржуазное крестьянство. «Ссуды и пособия» от государства равным образом не могут не пойти на пользу ему же прежде всего. «Крестьянская аграрная революция» есть не что иное, как подчинение всего землевладения условиям прогресса и процветания именно этих фермерских хозяйств.

Денежная рента, это — отмирающее вчера, которое не может не отмирать. Капиталистическая рента, это —

__________

* См. Сочинения, 5 изд., том 3, стр, 128—131. Ред.


298 В. И. ЛЕНИН

нарождающееся завтра, которое не может не развиться и при столыпинской экспроприации беднейших крестьян («по 87 статье») и при крестьянской экспроприации богатейших помещиков.

7. ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ МОЖЕТ ОСУЩЕСТВИТЬСЯ НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ?

Среди марксистов часто встречается тот взгляд, что национализация осуществима лишь на высокой ступени развития капитализма, когда он уже вполне подготовит условия «отделения землевладельцев от земледелия» (чрез посредство аренды и ипотеки). Предполагают, что крупное капиталистическое земледелие должно уже сложиться, прежде чем осуществима национализация земли, отсекающая ренту и не затрагивающая хозяйственного организма*.

Правилен ли такой взгляд? Теоретически он не может быть обоснован; прямыми ссылками на Маркса не может быть поддержан; данные опыта скорее говорят против него.

Теоретически национализация представляет из себя «идеально» чистое развитие капитализма в земледелии. Другое дело — вопрос о том, часто ли осуществимы в истории такие сочетания условий и такое соотношение сил, которые допускают национализацию в капиталистическом обществе. Но она является не только следствием, а также и условием быстрого развития капитализма. Думать, что национализация возможна только при очень высоком развитии капитализма в земледелии — значит, пожалуй, отрицать национализацию, как меру буржуазного прогресса, ибо высокое развитие земледельческого капитализма везде поставило уже на очередь (и поставит неизбежно в свое время в новых странах) «социализацию земледельческого производ-

_________

* Вот одно из самых точных выражений этого взгляда тов. Борисовым, сторонником раздела: «... Впоследствии оно (требование национализации земли) будет поставлено историей, поставлено тогда, когда деградирует мелкобуржуазное хозяйство, капитализм в земледелии завоюет прочные позиции, и Россия уже не будет крестьянской страной» (стр. 127 «Протоколов» Стокгольмского съезда).


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 299

ства», т. е. социалистический переворот. Мера буржуазного прогресса, как буржуазная мера, немыслима при сильном обострении классовой борьбы пролетариата и буржуазии. Такая мера правдоподобна, скорее, в «молодом» буржуазном обществе, еще не развившем свои силы, еще не развернувшем свои противоречия до конца, еще не создавшем такого сильного пролетариата, который стремится непосредственно к социалистическому перевороту. И Маркс допускал, а частью прямо защищал, национализацию не только в эпоху буржуазной революции в Германии в 1848 г., но и в 1846 г. для Америки, относительно которой он тогда же с полной точностью указывал, что она лишь начинает «индустриальное» развитие. Опыт различных капиталистических стран не показывает нам национализации земли в сколько-нибудь чистом виде. Нечто аналогичное мы видим в Новой Зеландии, — молодой капиталистической демократии, где нет и речи о высоком развитии земледельческого капитализма. Нечто аналогичное было и в Америке, когда государство издавало закон о гомстедах и раздавало за номинальную ренту участки земли мелким хозяевам.

Нет. Относить национализацию к эпохе высокоразвитого капитализма — значит отрицать ее, как меру буржуазного прогресса. А такое отрицание прямо противоречит экономической теории. Мне думается, что в следующем рассуждении в «Теориях прибавочной стоимости» Маркс наметил иные условия осуществления национализации, чем обыкновенно предполагают.

Показав, что землевладелец — совершенно излишняя фигура для капиталистического производства, что цель этого последнего «вполне достигается», если земля принадлежит государству, Маркс продолжает:

«Поэтому радикальный буржуа теоретически приходит к отрицанию частной собственности на землю... Однако на практике у него не хватает храбрости, так как нападение на одну форму собственности, форму частной собственности на условия труда, было бы очень опасно и для другой формы. Кроме того, буржуа


300 В. И. ЛЕНИН

сам себя территориализировал» («Theorien liber den Mehrwert», II. Band, 1. Teil, S. 208)118.

Маркс не указывает здесь, как препятствие осуществлению национализации, неразвитость капитализма в земледелии. Он указывает два других препятствия, гораздо более говорящих в пользу мысли об осуществимости национализации в эпоху буржуазной революции.

Первое препятствие: у радикального буржуа не хватает храбрости напасть на частную поземельную собственность ввиду опасности социалистического нападения на всякую частную собственность, т. е. социалистического переворота.

Второе препятствие: «буржуа сам себя территориализировал». Маркс имеет в виду, очевидно, что именно буржуазный способ производства укрепил себя уже в частной собственности на землю, т. е. что эта частная собственность стала гораздо более буржуазной, чем феодальной. Когда буржуазия, как класс, в широких, преобладающих размерах, уже связала себя с землевладением, уже «сама себя территориализировала», «осела на землю», вполне подчинила себе землевладение, — тогда настоящего общественного движения буржуазии в пользу национализации быть не может. Не может по той простой причине, что ни один класс не пойдет против себя.

Оба эти препятствия, вообще говоря, устранимы только в эпоху начинающегося, а не кончающегося капитализма, в эпоху буржуазной революции, а не накануне социалистической. Мнение об осуществимости национализации только при высокоразвитом капитализме не может быть названо марксистским. Оно противоречит и общим посылкам теории Маркса и приведенным словам его. Оно упрощает вопрос об исторически-конкретной обстановке национализации, как меры, проводимой такими-то силами и классами, до схематической и голой абстракции.

«Радикальный буржуа» не может быть храбр в эпоху сильно развитого капитализма. В такую эпоху этот буржуа неизбежно уже контрреволюционен в массе


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 301

своей. В такую эпоху неизбежна уже почти полная «территориализация» буржуазии. Наоборот, в эпоху буржуазной революции объективные условия заставляют «радикального буржуа» быть храбрым, ибо он, решая историческую задачу данного времени, не может еще, как класс, бояться пролетарской революции. В эпоху буржуазной революции буржуазия еще не территориализировала себя: землевладение слишком еще пропитано феодализмом в такую эпоху. Становится возможным то явление, чтобы масса буржуазных земледельцев, фермеров, боролась против главных форм землевладения, а потому приходила к практическому осуществлению полного буржуазного «освобождения земли», т. е. национализации.

Во всех этих отношениях русская буржуазная революция находится в особо благоприятных условиях. Рассуждая с чисто экономической точки зрения, мы безусловно должны признать максимум остатков феодализма в русском землевладении, и помещичьем и крестьянском надельном. При таких условиях противоречие между сравнительно развитым капитализмом в промышленности и чудовищной отсталостью деревни становится вопиющим и толкает, в силу объективных причин, к наибольшей глубине буржуазной революции, к созданию условий наибыстрейшего агрикультурного прогресса. Национализация земли есть именно условие наибыстрейшего капиталистического прогресса в нашем земледелии. У нас в России есть такой «радикальный буржуа», который себя еще не «территориализировал», который не может бояться в данное время пролетарского «нападения». Этот радикальный буржуа — русский крестьянин.

С указанной точки зрения вполне понятным становится различное отношение к национализации земли массы русских либеральных буржуа и массы русских крестьян. Либеральный помещик, адвокат, крупный промышленник, купец — все они вполне достаточно «территориализировали» себя. Они не могут не бояться пролетарского нападения. Они не могут не предпочитать столыпинско-кадетского пути. Подумайте только,


302 В. И. ЛЕНИН

какая золотая река течет теперь помещикам, чиновникам, адвокатам, купцам в виде миллионов, раздаваемых «крестьянским» банком перепуганным помещикам! При кадетском «выкупе» эта золотая река была бы чуточку иначе направлена, может быть, чуточку менее обильна, но все же и она состояла бы из сотен миллионов, текла бы в те же руки.

От революционного ниспровержения всех старых форм землевладения может не перепасть ни копейки ни чиновнику, ни адвокату. А купец — в массе своей — не может смотреть так далеко, чтобы предпочесть будущее расширение внутреннего рынка мужиков немедленной возможности урвать у барина. Только крестьянин, вколачиваемый в гроб старой Россией, способен добиваться полного обновления землевладения.

8. НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ — ПЕРЕХОД К РАЗДЕЛУ?

Если смотреть на национализацию, как на меру, всего более осуществимую в эпоху буржуазной революции, то такой взгляд неминуемо ведет к допущению того, что национализация может оказаться простым переходом к разделу. Реальной экономической потребностью, которая заставляет массу крестьянства добиваться национализации, является необходимость коренным образом обновить все старые отношения землевладения, «очистить» все земли, приспособить их заново для нового, фермерского хозяйства. Раз это так, то ясно, что приспособившиеся фермеры, обновившие все землевладение, могут потребовать закрепления этих новых земельных распорядков, т. е. превращения арендованных ими у государства участков в собственность.

Да, это совершенно неоспоримо. Мы выводим национализацию не из отвлеченных соображений, а из конкретного учета конкретных интересов конкретной эпохи. И, разумеется, смешно было бы считать «идеалистами» массу мелких хозяев, смешно было бы думать, что они остановятся перед разделом, раз этого потребуют их интересы. Мы должны, следовательно, рассмотреть,


АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 303

1) могут ли потребовать раздела их интересы, 2) при каких условиях и 3) как это должно отразиться на пролетарской аграрной программе.

На первый вопрос мы уже дали утвердительный ответ. На второй нельзя в настоящее время ответить с определенностью. Раздел может вызываться, после периода революционной национализации, стремлением упрочить в максимально возможной степени новые, соответствующие требованиям капитализма, отношения землевладения. Он может вызываться стремлением данных владельцев земли увеличить свои доходы на счет остального общества. Наконец, он может вызываться стремлением «успокоить» (или, проще говоря, придушить) пролетариат и полупролетарские слои, для которых национализация земли будет элементом, «разжигающим аппетиты» к социализации всего общественного производства. Все эти три возможности сводятся к одной экономической основе, ибо из укрепления нового капиталистического землевладения новых фермеров само собой вытечет и противопролетарское настроение и стремление создать для себя новую привилегию в виде права собственности. Значит, вопрос сводится именно к этому хозяйственному упрочению. Постоянным противодействием ему будет развитие капитализма, усиливающее превосходство крупного земледелия и требующее постоянной легкости «консолидации» мелких фермерских участков в крупные. Временным противодействием будет колонизационный фонд России: упрочить новое хозяйство — значит поднять земледельческую технику. А мы уже показали, что каждый шаг вперед земледельческой техники «открывает» для России новые и новые площади из ее колонизационного фонда.

В итоге разбора второго, поставленного нами, вопроса приходится сделать вывод: предсказать с точностью условия, когда требование раздела новыми фермерами пересилит все противодействующие влияния, нельзя. Считаться с тем, что дальнейшее капиталистическое развитие неминуемо создаст после буржуазной революции такие условия, необходимо.


304 В. И. ЛЕНИН

Зато на последний вопрос, об отношении рабочей партии к возможному требованию раздела новыми фермерами, можно дать вполне определенный ответ. Пролетариат может и обязан поддерживать буржуазию воинствующую, когда она ведет действительно революционную борьбу с феодализмом. Но не дело пролетариата — поддерживать буржуазию успокаивающуюся. Если несомненно, что победоносная буржуазная революция в России невозможна без национализации земли, то еще более несомненно, что последующий поворот к разделу невозможен без некоторой «реставрации», без поворота крестьянства (вернее, с точки зрения предполагаемых отношений: фермерства) на сторону контрреволюции. Пролетариат будет отстаивать революционную традицию против всех таких стремлений, а не помогать им.

Было бы во всяком случае глубоко ошибочно думать, что национализация в том случае, если новое фермерство повернет к разделу, останется мимолетным, не имеющим серьезного значения, явлением. Она имела бы во всяком случае гигантское значение, и материальное и моральное. Материальное — в том отношении, что ничто не в состоянии так полно смести остатки средневековья в России, так полно обновить полусгнившую в азиатчине деревню, так быстро двинуть вперед агрикультурный прогресс, как национализация. Всякое иное решение аграрного вопроса в революции создает менее благоприятные исходные пункты для дальнейшего экономического развития.

Моральное значение национализации в революционную эпоху состоит в том, что пролетариат помогает нанести такой удар «одной форме частной собственности», отзвуки которого неизбежны во всем мире. Пролетариат отстаивает самый последовательный и самый решительный буржуазный переворот, самые благоприятные условия капиталистического развития, противодействуя таким образом с наибольшим успехом всякой половинчатости, дряблости, бесхарактерности, пассивности, — качествам, которые не может не проявлять буржуазия.

Joomla templates by a4joomla