Вскоре после II съезда РСДРП (июль—август 1903 г.) дезорганизаторы партии — меньшевики, опираясь на измену Плеханова, захватили в свои руки Центральный Орган партии «Искру». Сложилось нетерпимое положение: подавляющее большинство партии революционно-марксистское, большевистское, а Центральный Орган оппортунистический, меньшевистский.
Литературной большевистской группе, начавшей издавать за границей отдельные брошюры, меньшевистский Совет партии даже запретил ставить название партии на изданиях группы.
Положение еще более ухудшилось, когда (в июле 1904 г.) большинство ЦК изменило, пошло на примирение с «Искрой», с Советом партии и потребовало от Ленина прекращения борьбы против меньшевиков. Плеханов через третьих лиц «дружески» советовал Ленину «бежать от сраму в Америку».
Но не таков был Владимир Ильич, чтобы сдавать позиции, которые он считал принципиально правильными. Летом 1904 года он решил поставить издание большевистского органа. При поддержке Комитетов Большинства первая большевистская газета начала выходить в Женеве 4 января 1905 года (22 декабря 1904 г.)Недавно исполнилось тридцать пять лет со дня выхода первого номера этой газеты.
Незадолго перед тем я приехал из России в Женеву. Выходу нашей газеты предшествовало такое событие.
Однажды в конце декабря 1904 года собралась женевская группа большевиков, в которой тогда было человек двадцать пять. Владимир Ильич сообщил нам о предстоящем выходе газеты и представил нам тут же присутствовавших редакторов. Одного из них мы хорошо знали. Он всегда выступал на социал-демократических собраниях — то было время жарких схваток с меньшевиками — от имени большевистской «галерки» (так называлась у нас большевистская «масса» в отличие от верхушки партии, которая тогда почти целиком, в лице самых выдающихся лидеров, оказалась в меньшевиках). Товарищ так и звался: Галерка — именем, ничего не говорящим теперешним партийцам. А был это один из старейших большевиков, М. С. Ольминский. Других редакторов мы видели впервые. Это были специально вызванные за границу большевики-литераторы.
— Товарищ Шварц! — провозглашает Владимир Ильич.
При этих словах поднимается и комически раскланивается молодой худой и длинный товарищ В. В. Боровский. Затем мы знакомимся с Воиновым — А. В. Луначарским и Рядовым — А. А. Малиновским (А. Богдановым). Последний скоро уехал в Россию и в работе редакции участия не принимал.
( Из-за задержки набора первый номер газеты «Вперед» вышел в свет не 22 декабря 1904 г. (4 января 1905 г.), а на два дня позднее. Ред.)
После этого Владимир Ильич развил программу органа и предложил назвать его «Вперед».
— Хорошее название,— сказал он.
Затем были зачитаны все статьи первого номера и открылась дискуссия. Группа, конечно, горячо приветствовала выход своей, большевистской, газеты; название ее всем понравилось. Товарищи критиковали статьи, делали замечания, высказывали пожелания.
Такое отношение к делу действительно ярко характеризовало Владимира Ильича как редактора. Оно показывало, как он дорожил мнением партийной массы. Демократическая постановка организации партийного органа нашла прямое отражение и в редакционном извещении о выходе газеты «Вперед», в котором, между прочим, говорилось:
«Руководящий орган должен находиться в тесном общении с партией, в неразрывной связи с движением пролетариата, идя впереди, освещая путь, предостерегая от ложных шагов. Лишь как результат коллективного творчества партии может он выполнить свое назначение».
Партийный орган как плод коллективного творчества партии — вот замечательный принцип, который лежал в основе редакторской работы Владимира Ильича.
Организационно-редакторские функции в газете выполнял М. С. Ольминский. Через огегоия.постепенно приобщался к работе в партийной газете. Начал я с корректуры. Эту работу я очень ценил. Выход каждого номера был целым событием. А будучи корректором, я задолго еще до выхода номера мог читать и «смаковать» все статьи. Главное же, я мог часто видеть Владимира Ильича.
Однажды во время чтения корректурного оттиска какой-то статьи втемяшилось мне в голову, что одно место в статье изложено плохо, неправильно. Читаю, перечитываю. Нет, положительно никуда не годное место! Волнуюсь, советуюсь с товарищами и, наконец, решаю:
— А пойду-ка я к Ленину и скажу!
Бегу, показываю, объясняю. Владимир Ильич посмотрел оттиск, подумал:
— Мы сейчас обсудим.
И скрылся в редакционной комнате.
Несколько минут показались мне вечностью. Но вот выходит Владимир Ильич с листком:
— Нет, мы решили оставить так, как есть.
Признаться, такое решение меня просто ошарашило. Я даже не попросил Владимира Ильича объяснить, как и что, повернулся и пошел...
Но подавленное состояние скоро прошло, сменилось совсем другим.
«А все-таки тебя выслушали и твое замечание обсудили! — с удовлетворением думал я.— И все так просто, по-хорошему!»
Такое внимательное отношение Владимира Ильича к мнению последнего винтика в газетном аппарате постоянно проявлялось в его редакторской работе.
В качестве корректора, а впоследствии и выпускающего газеты «Вперед» мне довелось близко познакомиться с редакторской работой Владимира Ильича. Я видел, как он любил эту работу, как высоко ценил значение печати в борьбе партии за ее цели. Известно, что Владимир Ильич, будучи уже главой Советского государства, в анкетах на вопрос о профессии писал: «журналист», «литератор».
С глубоким уважением относился Владимир Ильич к печатному слову и такого же отношения требовал от других. Он был очень строгим редактором. Прежде всего он требовал от автора основательного марксистского знакомства с освещаемым вопросом. Всезнайства Владимир Ильич терпеть не мог.
Очень строгим редактором был Владимир Ильич, но отнюдь не придирчивым. Редактируя статью, он ограничивался минимумом безусловно необходимых поправок, стараясь сохранить индивидуальные особенности языка и стиля автора (а не стричь весь материал под одну гребенку, как это делают иные редакторы, придавая газете серый, однообразный цвет), Прежде всего он искал в статье, в корреспонденции живую, свежую мысль, живое, яркое слово, искорку таланта, интересные факты. М если находил их, то уж»не жалел ни труда, ни времени на обработку, переделку такой статьи, на беседу и переписку с автором.
А надо заметить, что в те времена приходилось читать статьи и корреспонденции, не перепечатанные на машинке, написанные нередко неразборчивым почерком. Это не останавливало Владимира Ильича, все ценное выуживалось хотя бы для заметки в пять строк.
Владимира Ильича всегда отличало неослабное внимание к о всем «м е л о ч а м» газетной работы. Ясность, краткость, точность изложения, выразительность и точность заголовков, выбор шрифтов, правка корректуры — всему этому Владимир Ильич придавал огромное значение и лично следил за этим. Ни один «пустяк» не мог укрыться от его зоркого взгляда.
Владимир Ильич сам с карандашом в руке высчитывал, сколько букв влезет в номер при наборе тем или иным шрифтом, очень огорчался, что мало петита, старался сэкономить как можно больше на полях, требовал, чтобы заголовок газеты занимал как можно меньше места. Владимир Ильич сокращал статьи, елико возможно, не терпел водянистых статей, требовал тщательнейшей корректуры, не жалел усилий, чтобы добиться выхода газеты в срок.
А как он сам правил материал! Несмотря на то что Ленин обладал мелким, «бисерным» почерком, все поправки Ленина, вставки, корректурные знаки всегда были написаны самым тщательным образом.
Владимир Ильич относился с уважением к труду наборщика, переписчика, корректора, как ко всякому труду.
О том, как Владимир Ильич работал над своими произведениями, сохранилось множество документов. Владимир Ильич мог целыми неделями работать над уже готовой рукописью. Правда, брошюра, которую я имею в виду, была первой книжкой о социализме и империалистической войне, и ей (книжке) Владимир Ильич придавал особо важное значение 1. 28 июля 1915 года Владимир Ильич сообщал мне: «Брошюра уже написана в с я». И в следующем письме: «Повторяю, она вполне готовая лежит у меня. Пришлю к середине будущей недели, а если можно ускорить выход, то и немедля пришлю, по Вашей телеграмме»2.
И тем не менее вполне готовую брошюру Владимир Ильич держал у себя, не посылал в наборную. Почему? Потому что он хотел использовать каждый лишний день, каждый час для того, чтобы еще раз просмотреть ее, еще и еще раз обдумать, переделать отдельные места. Только около половины августа Владимир Ильич отправил мне начало брошюры. «В брошюру надо бы кое-что вставить и исправить»,— писал он 16 августа 3. В разное время он прислал три вставки, одно примечание и три приложения к брошюре. Кроме того, он требовал лично себе корректуры и вносил исправления. Вообще он очень беспокоился за брошюру, всячески торопил с ее выпуском и сам входил в такие мелочи, как, скажем, шрифт подотделов книжки. Брошюра вышла из печати 11 октября (день публикации о выходе). В общем мы возились с этой небольшой книжкой с 21 июля по 11 октября 4, и за это время Владимир Ильич написал мне по поводу нее одиннадцать писем.
С моей корректорской работы я постепенно перешел, в порядке, так сказать, выдвиженчества, на литературную работу. Вот как это произошло.
Я привез с собой за границу написанную на папиросной бумаге и заделанную в башмак свою статью против эсеров, в которой нашли отражение тогдашние наши споры с ними. Писатель я был тогда начинающий, совсем еще «желторотый» писатель, просматривал и переделывал я свою работу много раз. И вот однажды я набрался храбрости, перед началом какого-то собрания таинственно отвел Владимира Ильича в угол и давай читать ему свою статью об эсерах!
Читал я с большим жаром, можно сказать, с трепетом душевным. Владимир Ильич слушал внимательно. Я листал страничку за страничкой. Но тут неожиданно случилось что-то странное: я вдруг почувствовал, что мысли мои, казавшиеся мне такими ясными и логически последовательными, вовсе уж не так ясны и последовательны, что они ведут меня к каким-то новым, еще не продуманным вопросам, заводят в какой-то тупик... Жар мой стал постепенно спадать, и я остановился в смущении, с тревогой ожидая увидеть ироническую усмешку на лице терпеливого слушателя.
— Это — все? — спросил он, помолчав, совершенно серьезно.
— Нет... но... видите ли... тут у меня еще недоработано...
— А... Так обдумайте хорошенько тему. Пишите, пишите! У вас должно выйти!
Скоро в № 3 газеты «Вперед» появилась статья Владимира Ильича о проекте программы партии эсеров как «крайней левой фракции нашей буржуазной демократии». Мне эта статья дала очень много. После нее я написал статейку «Социалисты-революционеры за работой», которая была напечатана.
Так я стал сотрудничать в газете «Вперед», а потом и в «Пролетарии», который начал выходить 14 (27) мая 1905 года вместо «Вперед» по решению III большевистского съезда партии.
На литературной работе я получил возможность еще ближе узнать Владимира Ильича как редактора. И должен прямо сказать: такого отношения, такого внимания ко всем деталям редакционной работы и к самим работникам я не встречал ни у кого и никогда.
Как-то я послал Владимиру Ильичу по его просьбе серию газетных вырезок, которые предполагал использовать для статьи $ наш журнал «Коммунист» (выходивший в Швейцарии во время войны). Эти вырезки куда-то запропастились. Думая, что они утеряны, Владимир Ильич страшно обеспокоился и собирался... знаете, что сделать? Купить мне соответствующие номера газет, а если их в продаже нет, то списать лично в библиотеке полную копию для меня!
К счастью, вырезки нашлись! И об этом Владимир Ильич написал мне письмо.
Не стану напоминать и называть надлежащим именем те печальные истории, которые частенько случаются в наших редакциях с присылаемыми материалами. Ясно одно: так относиться к редакционному материалу, как относился Владимир Ильич, наши газетные работники должны учиться да учиться.
Мне остается сказать еще о самом главном — о ленинском руководстве литературной работой со стороны ее содержания. В этом отношении Владимир Ильич обладал поразительным, неподражаемым умением в нескольких словах вскрыть принципиальную суть вопроса и дать краткие основные указания для разработки его. Причем он умел сделать это в необычайно простой, ему одному только свойственной товарищеской форме, без малейшей тени какого-либо поучения, наставления или умственного превосходства. Классическим примером этого может послужить следующий случай.
В 1912 году (Владимир Ильич тогда жил в Кракове) я обратился к нему с вопросом относительно участия социалистов в пацифистских конгрессах. В тогдашней нашей литературе я не находил нужных мне указаний, а требовалось написать корреспонденцию в легальную печать о происходившем тогда в Женеве конгрессе мира. Замечу, что перед этим я побывал у Г. В. Плеханова, который жил тогда в Женеве изолированно от эмигрантской массы, на положении, так сказать, «аристократа». Когда я звонил у двери богатой квартиры Плеханова, у меня было примерно такое чувство, какое испытывали гимназисты, когда им доводилось пойти за чем-либо на квартиру к классному наставнику. Один из товарищей описывал в своих воспоминаниях, как у него даже дрожали колени во время беседы с Плехановым. С моими коленками все обстояло благополучно. Но, хотя Плеханов принял меня любезно и на разговор не поскупился, длинная, сухая, «официальная» какая-то беседа с ним меня совершенно не удовлетворила. Не нашел я у него, чего искал. Поэтому я и обратился к Владимиру Ильичу.
От него скоро получилось коротенькое, простое и дружеское письмо. Вот что он писал:
«Дорогой К. За последними конгрессами мира я не следил. Про участие социалистов — и про оппортунистический характер его — слыхал, но только слыхал» .
Как вам нравится начало? Прошу вдуматься. Вы обращаетесь за консультацией к самому авторитетному товарищу. Оказывается, что он случайно некомпетентен в этом вопросе. И Владимир Ильич прямо заявил: нет, с этим вопросом он не знаком.
Есть еще немало среди теперешних редакторов таких, которые постеснялись бы признаться в своей некомпетентности в том или ином вопросе.
Далее, в том же письме читаем: «Я не возьмусь высказаться решительно по этому вопросу, не прочитав отчетов хотя по одному съезду. Вопрос сложный».
Какой поучительный пример для молодых авторов! Изучи сначала первоисточники! Поработай да поработай, а потом только берись за перо!
В отрывочных воспоминаниях, на отдельных примерах я пытался, насколько в моих силах, дать образ Владимира Ильича как редактора. Надеюсь, мне удалось одно: показать, какую огромную ценность представляет для всех нас тщательное изучение редакторской работы Владимира Ильича.
Большевистская печать. 1940. № 2. С. 7—10
КАРПИНСКИЙ ВЯЧЕСЛАВ АЛЕКСЕЕВИЧ (1880—1965) — партийный литератор-пропагандист, доктор экономических наук. Член партии с 1898 г., неоднократно подвергался арестам. В 1904 г. эмигрировал за границу, в Женеву, где познакомился с В. И. Лениным. С тех пор непрерывно работал в заграничных организациях партии, участвовал в большевистских газетах «Вперед» и «Пролетарий», заведовал библиотекой и архивом ЦК РСДРП в Женеве. В 1914—1917 гг. сотрудничал в Центральном Органе партии газете «Социал-демократ», вел работу по изданию и распространению большевистской литературы. В декабре 1917 г. вернулся в Россию, был на советской и партийной работе. Член ВЦИК.