И. А. Пятницкий ИЗ МОЕЙ РАБОТЫ В МОСКОВСКОМ КОМИТЕТЕ
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
В августе 1917 года состоялся партийный съезд в Петрограде.
Делегаты Москвы и Московской области ехали на съезд вместе, в одном вагоне. По дороге целую ночь обсуждали порядок дня и работы съезда. Тут же было у словлено о совместных выступлениях делегатов всей Московской области и делегатов Московской организации. Настроение было бодрое и приподнятое. С вокзала мы отправились в ПК, на Выборгскую сторону. Там мы встретили тов. Свердлова, а когда выходили из ПК, встретили и тов. Сталина. Если я не ошибаюсь, съезд открылся в тот же день недалеко от ПК, в Выборгском районе. На этом съезде наша партия объединилась с Межрайонной организацией, в которую тогда входил и тов. Троцкий. На этом съезде не присутствовали ни тов. Ленин, ни тов. Троцкий, ни тов. Зиновьев, ни тов. Каменев. Это был первый съезд (не считая I съезда РСДРП), на котором не присутствовал тов. Ленин. Было грустно, но вынужденное отсутствие наших вождей еще больше сплотило всех делегатов съезда, и он прошел очень дружно. Не то члены ЦК, не то члены президиума съезда решили не дразнить гусей и провести съезд без демонстраций — деловито. Как только съезд открылся, предложили, конечно, всех руководителей партии выбрать почетными председателями съезда. Был заслушан доклад ЦК и Военной организации, в котором был, конечно, затронут вопрос об июльских днях и гнусной клевете. Прения закончились принятием резолюции с выражением одобрения действий ЦК, полного доверия оклеветанным товарищам и презрения клеветникам. После принятия этой резолюции под видом того, что съезд солидаризуется с изменниками отечества, Керенский, как об этом узнал президиум съезда, хотел сделать набег на съезд партии. Поэтому президиум предложил — и съезд принял — раньше всего избрать ЦК, а потом сократить число участников съезда таким образом, чтобы каждые пять или десять делегатов (цифру не помню) выбирали одного делегата. Из выбранных таким образом делегатов составить конспиративный узкий съезд со всеми правами полного съезда. Все это было проведено, и узкий съезд имел два заседания в клубе Межрайонного комитета за Нарвской заставой. После этих двух заседаний там же вновь открылся полный съезд, который благополучно кончил свою работу. Хотя вопрос о программе партии был снят с порядка дня, все же съезд прошел без вождей партии деловито и хорошо, и решения его не задержали революционную борьбу, а, наоборот, содействовали и ускорили наступление октябрьских дней...
ПЕРЕД ОКТЯБРЕМ
В ЦК РКП перед Октябрьской революцией были разногласия о времени выступления. Тов. Ленин прислал письмо Московской организации с предложением начать выступление, не дожидаясь Питера 1.
Мотивировалось в письме предложение, если мне память не изменяет, тем, что все внимание и военные силы Керенского направлены на Питер и что если правительство его ожидает выступления — то только в Питере.
Для обсуждения письма было созвано в конце сентября или в начале октября частное собрание в Мертвом переулке у тов. Обуха. Там присутствовали товарищи Осинский, Ломов, Лихачев, Гусев (член президиума железнодорожного райсовета, которого я привел), Владимирский, я и еще несколько товарищей, кажется Емель-ян Ярославский, Смидович и другие, имена которых я не помню.
Был очень оживленный обмен мнений: одни участники совещания думали, что хотя рабочее население Москвы поддерживает нашу партию, ибо на выборах в районные думы РКП получила 51 — 52 процента всех поданных голосов, однако гарнизон Москвы не был боевым и плохо вооружен, и МК имел тогда с ними немного связей, а Исполком солдатской секции Совета почти сплошь, за малым исключением, состоял из меньшевиков и эсеров. Рабочие же были слабо вооружены, а потому взять на себя почин выступлений нельзя, Москва может лишь поддержать выступление, когда оно где-либо начнется. К этому же течению принадлежал и я. Противоположного взгляда придерживались товарищи Оси не кий и, кажется, Ломов. Они думали, что если сорганизовать маленький боевой кулак, то при расхлябанности военных органов Москвы может что-нибудь выйти. Собрание закончилось тем, что все согласились, что выступать мы сейчас не можем и что нужно сугубо усилить работу Военной организации и поднимать вопросы в печати и на широких собраниях, касающиеся широчайших слоев населения (если я не ошибаюсь, одним из таких вопросов был тогда намечен жилищный, должен был быть выброшен лозунг: рабочие, занимайте сносные квартиры, особняки и т. п.). В корниловские дни МК, Областное бюро и Окружной комитет в своей резолюции, напечатанной 1 сентября в номере 145 «Социал-демократа», наряду с лозунгами вооружения рабочих, ареста контрреволюционеров, закрытия газет и конфискации типографий, выставили пункт об улучшении жилищного и продовольственного вопросов, ибо продовольственный, топливный и жилищный вопросы еще при Керенском в Москве были очень остры.
Обсуждал ли МК письмо тов. Ленина на официальном заседании — я не помню, но МК делегировал меня на важное заседание ЦК в Питер2. Так как я на заседание опоздал (на этом заседании обсуждался вопрос о выступлении и на нем присутствовали товарищи Троцкий, Ленин и, кажется, Зиновьев), то мне пришлось говорить с отдельными членами ЦК — товарищами Сталиным, Сокольниковым, Свердловым, Бубновым и с большими предосторожностями мне удалось повидаться с тов. Лениным. Только на второй день после моего приезда в Питер я мог узнать, где находится Владимир Ильич, и пойти к нему.
Вечером первого дня моего приезда в Питер — это могло быть 12—13 октября — я нашел Надежду Константиновну Крупскую (Ульянову) в районной думе Выборгского района (она там заведовала, кажется, школьным отделом), которая мне дала адрес Ильича.
На следующее утро я отправился на Выборгскую сторону и в конце длиннейшего проспекта, кажется Большого, я с большими предосторожностями нашел нужный дом, во дворе я сразу обнаружил квартиру, постучал, как было условлено, и мне открыл дверь сам Ильич. Очевидно, дома, кроме Ильича, никого не было. Комната, в которую мы вошли, была завалена книгами и газетами. Было видно, что тов. Ленин пользуется вынужденным сидением в комнате для литературной работы. Сейчас же, как я вошел, он попросил у меня газету. Как только он развернул ее, он воскликнул: «Питерский Совет за выступление — Совет выбрал Военно-революционный коми-
тет даже без прений, несмотря на то что меньшевики и эсеры требовали открытия прений».
Газету я прочел, но я не видел, чтобы Питерский Совет высказался за выступление — он только выбрал ВРК. Очень скоро я убедился, что Ильич был прав.
Тов. Ленин очень подробно расспрашивал меня о Московской организации, соотношении сил в Совете рабочих депутатов, в Совете солдатских депутатов, профсоюзах, районных думах и т. п. организациях. Речь зашла о выступлении. Я изложил мнение активных работников Московской организации о том, что Москва начать выступления не может, но что Москва поддержит сейчас же выступление, если оно где-нибудь начнется. Я затронул вопрос о том, удержит ли наша партия власть, ибо у нас сравнительно мало активных и дельных сил. На это тов. Ленин посоветовал мне ознакомиться с рукописью брошюры «Удержат ли большевики государственную власть?». В тот же день я достал рукопись брошюры у Марии Ильиничны, и она, брошюра,— если мне память не изменяет — была напечатана тогда же МК в Москве.
От всего разговора с тов. Лениным у меня в памяти сохранились только отрывки: если нам удастся заключить мир с Германией, крестьяне будут с нами, Германия, наверное, потребует от России Прибалтийский край, который почти ими уже занят. В крайнем случае придется уступить в интересах спасения и отстаивания победы и завоеваний революции. Что касается людей, то они у нас имеются: можно будет разослать товарищей-матросов по уездам и деревням. Они разъяснят крестьянам суть переворота. Им будет с чем подойти к крестьянам, ибо первым делом после победы будет издание закона о земле и о мире.
Тов. Ленин интересовался настроениями железнодорожников (я тогда работал среди них в Москве). Тогда закончилась забастовка железнодорожников — для последних ничем. Ильич заявил, что одним из первых мероприятий будет удовлетворение нужд железнодорожников (2 декабря 1917 года ВЦИК второго созыва декретировал удовлетворение всех экономических требований железнодорожников) .
Вот приблизительно отрывок нашего разговора.
В течение нескольких дней моего пребывания в Питере мне пришлось быть у тов. Ленина несколько раз. Московская организация выставила тов. Ленина в Учредительное собрание. Для того чтоб он мог быть выставлен в Москве, требовалось письменное согласие Ильича. Получив письменное согласие, я вернулся в Москву.
В Москве было созвано межрайонное совещание с участием активных работников Московского областного бюро и Окружного комитета. На этом собрании мною был сделан доклад о моей поездке в Питер и В. Н. Яковлевой о заседании ЦК. После этого был очень горячий обмен мнений. Собрание происходило в помещении Железнодорожного района, на 1-й Брестской ул., 15 или 27, оно кончилось тем, что стали подсчитывать боевые силы и обсуждались методы усиления работы в слабых местах. Собрание кончилось очень поздно. Несмотря на то что после обмена мнений выяснилось, что боевых сил у нас мало, для всех участников было ясно, что сегодня-завтра выступать нужно будет, а потому каждый член партии напрягал все силы и умение, чтобы работать и работать для выступления.
От Февраля к Октябрю (в Москве): Сб. статей, воспоминаний и документов. М., 1923. Вып. 1. С. 54—55, 57—60
Примечания:
1. Речь идет о Письме в ЦК, MK, ПК и членам Советов Питера и Москвы большевикам. (См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 340—341.) Ред.
2. Имеется в виду заседание ЦК РСДРП (б) 10 (23) октября 1917 г. Ред
ПЯТНИЦКИЙ (ТАРШИС) ИОСИФ АРОНОВИЧ (1882—1938) — деятель российского и международного революционного движения. Член партии с 1898 г. Участник первой российской революции. Вел работу в Одессе, Москве и других городах. Делегат VI (Пражской) партийной конференции. За революционную деятельность подвергался неоднократным арестам, ссылке; в 1914 г. сослан в Енисейскую губернию. Освобожден Февральской революцией 1917 г. Вошел в состав МК РСДРП (б), был членом Исполнительной комиссии и секретариата МК. Делегат Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции и VI съезда партии. В октябрьские дни 1917 г.— член Боевого партийного центра в Москве. В советское время — на профсоюзной работе, член Исполкома Моссовета, затем на партийной работе. Необоснованно репрессирован. Реабилитирован посмертно и восстановлен в партии.