Сифилитическая поэма доктора Новоселова - ЧАСТЬ 1

ЧАСТЬ 1

Как говорится, от судьбы не уйдёшь: прочитал я книжку г-на Новоселова "Смерть Ленина. Медицинский детектив". Поскольку раньше этой темы уже касался, сразу начну разбор. Для тех, кому не захочется вникать в детали, в конце будет небольшой обобщающий текст, где я попробую кратко и по возможности цензурно пояснить, что не так с этой книгой.

              Представляя читателю своё детище, автор на первых страницах пишет:

«Эта книга – скромная попытка разобраться в спорных взглядах медицинского сообщества России на конкретный клинический случай».

Книга Новоселова совсем не выглядит какой-то «скромной попыткой», наоборот, автор в абсолютно безапелляционной манере заявляет, что тему он закрыл, и выводы его – единственно верные. Да и в общем, как мне кажется, скромность не является самой сильной чертой новоселовского характера. Вот, например, очень показательное, на мой взгляд, высказывание:

«Люди, о которых я расскажу [врачи, лечившие Ленина], прошли свой путь с достоинством, и они заслуживают точной исторической оценки со стороны современного клинического сообщества. С этого момента фразы вроде: «врачи лечили пациента Ульянова, как бы, не от того» и «у великих людей все происходит не как у всех» должны быть забыты врачами на всем постсоветском пространстве».

Если кому-то это кажется недостаточно красноречивым (в конце концов, может быть Новоселову и в правду кто-то что-то должен), вот как автор заканчивает своё вступление:

«Аналогов этой книги нет и быть не может».

Ну что-ж, тогда и я, приступая к рецензии на столь уникальную книгу, тоже отрину ложную скромность и заявляю: читай, счастливчик, и пусть тебе завидуют нечитавшие! Аналогов этой рецензии нет и быть не может.

Книга состоит из двух частей: первая крутится вокруг «Дневника дежурных врачей», а во второй автор уже обобщает информацию, делает попутные экскурсы и глобальные выводы.

Начнём, как бы это странно кому-то не показалось, с части первой. Г-н Новоселов, обосновывая свои преимущества как исследователя данной темы, в первую очередь напирает на то, что он на сегодняшний день единственный, кто смог получить доступ к «Дневникам»:

«До сегодняшнего дня никто из моих коллег, обсуждавших его [диагноз Ленина], не видел оригинальных документов, написанных врачами пациента».

Что же касается их публикации в «Вопросах истории КПСС» и «Кентавре», то здесь, оказывается, есть нюанс:

«…комиссия ЦИК СССР по организации похорон В. И. Ульянова, подняла вопрос об издании информации о жизни и болезни вождя в 1922–1924 гг. 28 января 1924 г. Комиссия ЦИК приняла единогласное решение внести предложение по данному вопросу в ЦК РКП(б). 30 января Комиссия ЦИК поручила Н. И. Бухарину, В. М. Молотову и А. С. Енукидзе организовать указанные работы, для чего А. С. Енукидзе было предложено ознакомиться с историей болезни Ленина и сообщить свое мнение о возможности ее опубликования. Он высказался в принципе за напечатание такого документа, который бы давал полную картину болезни и состояния Ленина, предварительно удалив из записей специфические сведения лечебно-процедурного свойства. При этом Енукидзе отдавал предпочтение стилю записей доктора Кожевникова [одного из трёх врачей, ведших дневник], в которых преобладали наблюдения дневникового характера с описанием и анализом фактов и событий, свидетелем которых он являлся. А. М. Кожевников, по-видимому, в 1924 г. просмотрел напечатанный на машинке текст своих записей и внес небольшие коррективы (главным образом поправил некоторые неудачные фразы и в большинстве случаев заменил местоимения «я» и «мы» фамилиями врачей).

По экземпляру доктора А. М. Кожевникова в 1991–1992 гг. были подготовлены публикации в журналах «Вопросы истории КПСС» и «Кентавр». Детали сугубо процедурного характера, как предлагал А. С. Енукидзе, сняты. Данная публикация, подготовленная сотрудниками ЦПА, охватывала не весь период, а лишь с 3 октября 1922 г. по 10 марта 1923 года [весь Дневник – с  29 мая 1922 по 21 января 1924]. Именно тогда я узнал о существовании данного дневника, доступ к которому я получил только 25 лет спустя.

Оказалось, что при публикации 1991–1992 гг., снятие данных сугубо процедурного характера, привело к искажению клинически значимой информации. Это выяснилось при наложении данных публикаций на дневниковые данные. Кроме того, публикаторы охватили лишь небольшой и спокойный отрезок болезни Ленина, и прекратили публикацию на моментах, когда началось обострение типичной клинической картины».

Это серьёзное заявление! Если коммуняки действительно исказили важную информацию, то автор, рассматривая с профессиональной точки зрения такие разночтения, обязательно покажет читателю, что и как он там «наложил». Ведь так? Обязательно посмотрим, не забудем не простим. Так же обязательно попробую разобраться с обострением «типичной» (имеется ввиду – сифилитической, конечно же) клинической картины, когда дойдём до соответствующих записей в «Дневнике».

Как я уже говорил ранее, меня интересовала сама причина, по которой г-н Новоселов взялся за эту тему. Выяснилось следующее:

«Я не выбирал эту тему, ее мне выдали в аспирантуре НИИ мозга ВНЦПЗ АМН СССР более четверти века назад».

Оказывается, сам г-н Новоселов здесь, по большому счёту и не при чём: сама судьба выбрала его орудием Правды! Но давайте забежим немного вперёд и почитаем, что он пишет в начале второй части книги:

«… На дворе осень 1989 года, в воздухе носится ощущение перемен, общественность бурлит. В прессе начинают всплывать вопросы из прошлого, которые раньше задавать было нельзя. Появляется все больше новой информации. В тот год я, молодой доктор, выпускник лечебного факультета 1 ММИ им. И. М. Сеченова, рьяно бросился в пучину изучения старения мозга, став аспирантом научного учреждения, в котором хранился мозг вождя мировой революции.

Мое поступление в аспирантуру совпало во времени с началом развала нашей страны. Символично – умирающее государство, в его столице находится институт, созданный по решению основателей этого государства, в котором лежит мозг самого главного первооснователя. Рожденный 30 декабря 1922 года, и проживший век, отведенный русскому человеку, СССР умирал на глазах, покрываясь политическими и социальными пролежнями. И граждане, жившие в стране, где все было связано с Лениным, уже не могли и не хотели больше жить с его именем и его лозунгами…»

Вы бы, г-н Новоселов, за себя говорили. Ну да не будем отвлекаться:

«…Уже через полгода работы по теме нейрофизиологии старения я понял, что мне предоставлена возможность изучить патогенез болезни В. И. Ульянова. Изучение сосудистого старения мозга как бы логично накладывалась на клиническую картину пациента, чей мозг был причиной создания именно этого научного учреждения. По открытым источникам в те годы было широко известно, что Ленину был поставлен патологоанатомический диагноз атеросклероза, но уж до такой степени необычного, что это был единственный в мире диагноз, который потом никогда и нигде не был более применен. Объяснение же этому было дано самое простое и на первый взгляд понятное – Ленин – великий человек. У великих людей все процессы протекают необычно, причем, настолько, что для изучения мозга Ленина и всего советского пантеона даже создан специальный институт.

Меня заинтересовало, насколько полученные данные будут применимы к клиническому оформлению болезни пациента и к патологоанатомическому заключению профессора А. И. Абрикосова. Директор института мой интерес одобрил. Тема моего исследования была хоть и старая, но, во время бушевавших социальных ярких перемен начала 90-х годов, приковывала к себе внимание».

И это теперь называется «мне выдали тему»?? Мне кажется, здесь явно читается другая информация: в те бурные годы неокрепший юный мозг, под влиянием публикаций «Огонька», просто заинтересовался «жареной» (или, как сейчас говорят – хайповой) темой.

Ещё про мотивацию:

«Многие врачи разных специальностей задавали мне один и тот же вопрос – зачем мне это надо? И только дописав эту книгу, я могу сказать – это надо не мне лично, это надо всем нам».

Лично мне эта книга нахер была не нужна, но допустим, допустим.

«Забытыми героями этой истории оказались наши коллеги, и они заслуживают, чтобы их роль была правильно оценена врачебным сообществом. Любой человек имеет право на память и эти люди не должны быть в той «непонятной» исторической позиции, в которой они остаются до настоящего времени – «лечили не так и не от того».

Вот здесь верю: корпоративная солидарность – штука серьёзная. Но не говорит ли это, что у автора уже есть некая заданность? Понятно, что г-н Новоселов прямо предупредил нас, что в первую очередь ориентирует свою книгу на коллег, но про интересы пациентов забывать тоже не стоит, ведь, от чего бы Владимир Ильич не умер, далее мы увидим, что лечение ему никак не помогло.

«Главный же вывод моей книги: врачи нашего цифрового века, как и наши коллеги из будущего, должны знать все стороны истории отечественной медицины, чтобы в будущем избежать повторения использования как нас самих, так и нашей профессии в угоду любому режиму. Всё это и заставило меня взяться за столь сложный труд и написать книгу, которая сейчас лежит перед вами».*

Раз уж этот вывод главный, я его сейчас помечу звёздочкой (*), а ниже мы проверим, применял ли автор к себе самому собственные нравоучения.    

Со вступлением закончили, переходим непосредственно к части 1:

«Во время революционного периода Владимир Ильич работал, не щадя своих сил, в особенности в первое время, но и за последние два года он был занят не менее десяти часов в сутки, причем входил решительно во все мелочи жизни. Систематическим отдыхом в это время не пользовался. На этой почве развилось у Владимира Ильича довольно сильное мозговое переутомление, которое первоначально, т. е. два года тому назад сказалось прежде всего усилением присущих ему со времен перенесенной малярии головных болей и утомляемостью – ему было уже в это время по словам сестры Марии Ильиничны трудно провести подряд несколько заседаний, в особенности последние в очереди. Затем год тому назад явления психастении сделались у Владимира Ильича еще несколько глубже – так головные боли стали появляться все чаще и чаще, психическая утомляемость стала резче, а с осени 1921 года он почувствовал себя настолько нехорошо, что позволил себя уговорить оставить государственные дела».

Далее мы увидим единственные за всю книгу попытки г-на Новоселова поиграть в объективность, но выглядят они очень странно:

«Следует обратить внимание, что, без всякого сомнения, большинству людей было бы тяжело выполнять такой объем работы, который выполнял В. И. Ульянов в те годы».

Да-да: меньшинство-то без вопросов справилось бы легко.

«Более того, вероятно, что большинство людей в подобной ситуации получили бы начальные признаки нервного расстройства».

«Вероятно получили бы», а может и не получили бы... Начальные признаки… Сука, я не знаю даже как реагировать на это! У большинства людей просто лопнула бы голова от десятой доли проблем, с которыми Ленину пришлось разбираться в те бурные годы.

Далее уже начинаются первые подходы к снаряду. Автор привлекает на помощь признанных авторитетов и намекает нам, насколько симптомы болезни Ленина соответствуют сифилису мозга.

«А. Я. Кожевников в своих лекциях обращает внимание врачей: «При распознавании прежде всего нужно решить вопрос, находится ли данное органическое страдание мозга в зависимости от сифилиса или нет? Но здесь мы наталкиваемся на немалые трудности, так как прежде всего доказать присутствие сифилиса у данного лица представляется делом далеко не легким... Но у тех, где удалось доказать в анамнезе сифилис, нужно решить еще другой существенный вопрос о том, можно ли связать данное страдание мозга с тем заражением, которое было у него давно, быть может, 10–15 лет тому назад, и после которого он оставался, по-видимому, совершенно здоровым. Чаще всего сифилис мозга наблюдается в течение первых двух лет после инфекции. В исключительных случаях он может развиться через несколько недель, но также и через несколько десятков лет после заражения».

В более свежих (относительно книги) интервью г-н Новоселов предполагает, что заражение Ленина сифилисом «произошло в самарский период (1889-1893гг)». То есть, если ориентироваться на примеры Кожевникова, случай Ленина явно будет исключительным. Новоселов же потом неоднократно заявит, что в нём (случае) вообще нет ничего не то что загадочного, но даже просто неясного.

Теперь внимательней перечитаем первое предложение из цитаты, автора которой г-н Новоселов отрекомендовал нам следующим образом: «Кожевников Алексей Яковлевич (1836–1902) – профессор, основатель школы отечественной невропатологии, к которой можно уверенно отнести большую часть российских врачей неврологов, которые участвовали в лечении В. И. Ульянова».

Цитата:

«При распознавании прежде всего нужно решить вопрос, находится ли данное органическое страдание мозга в зависимости от сифилиса или нет?»

То есть, большинство лечивших Ленина неврологов знали как дважды два: при любом органическом страдании мозга неясной этиологии, в первую очередь определяйте, не сифилис ли это. Примерно то же самое писал в своей книге «Болезнь, смерть и бальзамирование Ленина» профессор Ю. Лопухин (на которого г-н Новоселов, кстати, регулярно ссылается) ещё в 1997 году:

«Одно из предположений, которое, естественно, составляло врачебную тайну, будучи только догадкой, сводилось к возможности сифилитического поражения головного мозга. Для врачей России, воспитанных на традициях С. П. Боткина, который говорил, что «в каждом из нас есть немного татарина и сифилиса», и что в сложных и непонятных случаях болезней следует непременно исключить специфическую (т.  е. сифилитическую) этиологию заболевания, такая версия была вполне естественной. Тем более что в России сифилис в конце прошлого – начале текущего века в разных формах, включая наследственную и бытовую, был широко распространен».

Но это же очень важная информация для понимания и мышления врачей того времени, и причин принятия ими решений! Почему же г-н Новоселов молчит по этому поводу?

Да, цитата Кожевникова в книге есть, но она акцентирует внимание совсем на другом и за указанные слова ещё попробуй зацепись глазом. Зато, когда Новоселов действительно хочет в чём-то убедить читателя, то проявляет просто чрезвычайную настойчивость. Например, он раз пять-шесть объяснял читателям, насколько ничтожна Реакция Вассермана, причём не стесняясь дословно повторять привлекаемые в поддержку цитаты.

Вернёмся к цитируемым Новоселовым авторитетам:

«Фон Штрюмпель, врач-консультант В. И. Ульянова: «Прогрессивный паралич есть частая болезнь, поглощающая, по-видимому, больше жертв из лучших и более образованных классов, нежели из низших сословий. В среднем вывод можно принять, что около десятой части всех душевно-больных, помещаемых в лечебницы, суть паралитики. У большинства начало болезни приходится между 30 и 50 годами жизни. Наибольшее значение имеет бесспорно умственное переутомление, в особенности, если оно сопряжено с психическим возбуждением». Там же: «Рядом со всеми этими признаками начинающейся признаками умственной слабости, обнаруживаются часто, с другой стороны, ненормальная раздражительность. Больной впадает в возбуждение, в гнев и тому подобное».

Забегая вперёд, скажу, что доктор Новоселов вообще не заморачивался тем, чтобы обозначить, насколько «рядом» были признаки умственной слабости и ненормальной раздражительности в случае Ленина.

Какие конкретно «эти» признаки умственной слабости приводил Фон Штрюмпель? К какой стадии он их относил: неврастенической, или паралитической? Почему автор так странно скомпоновал цитату, ведь было бы интересно «примерить» их к случаю Ленина.

Ну и запишем характерные для сифилиса симптомы: умственная слабость, ненормальная раздражительность, гнев и т.п. Возможно, это нам потом пригодится для того, чтобы понять, насколько «легко» было врачам диагностировать сифилис.

«Ж. А. Фурнье довольно подробно описывал бессонницу при парасифилисе: «Симптоматическая бессонница составляет естественное последствие болевых ощущений, которые испытывают так часто больные в этом периоде диатеза, и которые имеют весьма различное происхождение, но все представляют то общее свойство, что склонны к ночным ожесточениям. Эта первая форма не заключает в себе ничего особенного и заслуживает одного лишь упоминания. Вторая форма, наоборот, представляет собой настоящую идиопатическую бессонницу, обуславливаемую исключительно и непосредственно влиянием самой инфекции. И действительно, при этой форме больной лишается сна, не имея ни малейшего повода к бессоннице. Спросите его, что он чувствует, и он вам скажет, что он «проводит ночи без сна, сам не зная почему».

Вообще не пойму, как это относится к Ленину! Это у Ленина-то не было причин для бессонницы?! Может автор по себе судит, когда ему с нихрена не спится, и он, ковыряясь в носу, пялится на потолок, сам не зная почему?

На всякий случай тоже запишем: частые ночные ожесточения головных болей (ни разу, насколько я знаю, не отмечавшиеся у Ленина) и беспричинная бессонница.

Здесь мы, увы, заканчиваем с записями, поскольку далее автор навалил симптомов от души. Отвлекусь на общее замечание. В книге Новоселова просто дикое количество повторов. Например, нижеследующая цитата встретится нам три раза, что, к сожалению, далеко не рекорд:

«Неврастеническая форма, подобно вообще всем формам мозгового сифилиса, характеризуется головными болями, преимущественно, усиливающимися по ночам [все выделения жирным шрифтом здесь и далее – новоселовские, подчёркивания - мои], при согревании головы подушкой; могут присоединяться боли в костях; в некоторых случаях головные боли достигают такой силы, что больные покушаются на свою жизнь; часто больные жалуются на тяжесть в голове, неясность и затруднение мышления, умственную и физическую утомляемость, что легко доказывается объективно; раздражительность, придирчивость, мнительность, подозрительность, тревожное и беспокойное состояние, бессонница, рассеянность и забывчивость; больные с трудом сосредоточиваются; нередко наблюдается необщительное мрачное настроение, отсутствие интереса к окружающему, к своим делам, ипохондрические мысли о своей неизлечимости, о нарыве или опухоли в мозгу, о предстоящем прогрессивном параличе. Дрожание век закрытых глаз, языка, пальцев рук, иногда фибриллярные подергивания в мимических мышцах лица; обычно бывают головокружения и, легкие, преходящие сумеречные состояния. состояния. Этими явлениями дело может ограничиться, и при правильном распознавании и своевременном лечении наступает выздоровление. В то же время приведенная клиническая картина может явиться в качестве продромального или начального периода более тяжелого сифилитического поражения мозга, так наз. псевдопаралича».

Что-то из перечисленного у Владимира Ильича было, чего-то нет (максимально мимо – «отсутствие интереса к делам», конечно), но главное не в этом. Если всерьёз рассматривать вариант заболевания сифилисом, то инсульт 25-28 мая ознаменовал собой переход от неврастенической стадии к паралитической. Соответственно, все перечисленные симптомы должны примеряться к периоду до инсульта и вроде бы сейчас самое время привести соответствующие примеры. Вместо этого автор хаотично набрызгал на текст выделениями. Возможно, он искренне считает, что указал на особо красноречивые симптомы, но где он взял сведения об усилении головных болей у Ленина именно по ночам? Кто, как и когда объективно доказал его лёгкую умственную и физическую утомляемость? На самом деле, из всего вышеперечисленного, конкретно для Ленина будут характерны только периодические головная боль и бессонница, но достаточно ли этого для постановки диагноза «сифилис»? Автор до пояснений не снизошёл, значит нам остаётся только надеяться, что хотя бы его коллегам всё это ясно и без лишних слов.

Про подчёркнутую фразу – чуть ниже.

Мнение ещё одного авторитета:

«Осипов В. П.: «Распознавание сифилиса мозга, в какой бы из описанных разновидностей он ни проявлялся, должно прежде всего основываться на клинической картине и наблюдении за течением болезни. Всегда следует оценить надлежащим образом те признаки, которые свойственны сифилитическим психозам и редко отсутствуют; значение их крайне важно, если даже они выражены слабо. Сюда относятся головные боли, головокружения и обмороки, не говоря уже о более грубых симптомах органического поражения, как эпилетоидные и апоплектоидные припадки; общее исследование иногда обнаружит периоститы, специфическое заболевание сердца, неравномерность зрачков, парезы глазных мышц».

Опять же: что, кроме головной боли, здесь относится к Ленину образца до 25 мая 1922 года?

Автор подбивает промежуточный итог на момент начала ведения Дневника:

«Клиническая картина пациента на 28 мая 1922 года говорит, что этап неврастенической стадии пройден и процесс перешел в псевдопаралитическую стадию».

Ну всё, расходимся! Поскольку псевдопаралич, это стадия прогрессивного паралича (что есть сифилис), «Медицинский детектив» закончился не начавшись. Может быть г-н Новоселов как врач и хорош, но как детективщик – полное говно. Вообще не умеет держать интригу!

Закончим с неврастенической стадией. Медицина не стоит на месте, и к мнению светил прошлого века мы можем добавить современную точку зрения на симптоматику этой стадии сифилиса. Итак, Новоселов утверждает, что она к 28 мая уже успешно пройдена, а значит все перечисленные ниже моменты (во всяком случае, их большинство) тоже должны были каким-то образом засветиться:

«Инициальная стадия, как и при сифилисе мозга, носит название неврастенической стадии, или стадии предвестников, и характеризуется появлением быстрой утомляемости и истощаемости, общей мышечной слабости, повышенной раздражительностью, сменяющейся апатией. Со временем более отчетливыми представляются изменения личности с утратой свойственных больному этических норм поведения, теряются такт, чувство стыдливости, снижается критика к своему поведению. К этому периоду относятся нарастание сонливости в дневное время и появление бессонницы ночью; больные утрачивают аппетит или у них появляется чрезмерная прожорливость. На фоне признаков неврастении обнаруживаются и наиболее типичные для прогрессивного паралича симптомы — утрата заботы о семье, исчезновение чуткости к близким, расточительность, неряшливость, потеря стыдливости, непроизвольное, неуместное употребление нецензурных, циничных, непристойных выражений с полной утратой критики. В последующем быстро присоединяются и нарастают вялость, безучастие к окружающему со слабодушием, сентиментальностью, пассивностью (существовала точка зрения, что все эти расстройства связаны с аффективными нарушениями). В дальнейшем нарастает падение трудоспособности: больные в привычной для них работе начинают совершать грубые ошибки, которые со временем перестают замечать из-за потери внимания и критичности.

В нейростатусе на этой стадии обнаруживаются преходящая неравномерность зрачков, парезы глазных мышц, тремор, неравномерность сухожильных рефлексов, дискоординация движений, неуверенность походки. Речь становится монотонной, заторможенной или, напротив, необоснованно торопливой.

В крови реакция Вассермана чаще слабоположительная или отрицательная. При исследовании СМЖ реакции Вассермана, Нонне-Апельта, Панди резкоположительны, выявляются цитоз (20 - 30 клеток), увеличение содержания белка. РИТ и РИФ во всех разведениях резко положительны».

Неслабо накидала симптомов «Википедия», правда? По идее автор должен был как-то аргументировать свои слова и пояснить, какие конкретно из них присутствовали в анамнезе Ленина до 28 мая. Он же врач, хоть и геронтолог. А здесь Новоселов, как лихой гусар, увильнул от аргументации, перепрыгнул через неврастеническую стадию и поскакал дальше.

Теперь по поводу прогрессивного паралича в принципе. Из приведённой выше информации такой диагноз ни разу не очевиден. 28 мая было высказано только мнение одного из врачей, причём в такой вот оригинальной форме:

«Мнение В. М. Крамера. Явление транскортикальной моторной афазии на почве (……..)».

Далее имеется пропуск на восемь букв. Г-н Новоселов многозначительно отмечает:

«Слово артериосклероз (атеросклероз тоже) в оставленный пробел не помещается, примечание важное на взгляд автора».

Автор как бы намекает нам, что слово «сифилиса» в дырочку входит и выходит замечательно. Так ведь и в словах «склероза», или «тромбоза», например, буковок ровно столько же. Возможно, врачи в такой форме написать не могли, но ведь и с «сифилисом» как-то простовато звучит. Обычно врачи любят формулировки позаковыристей, типа «на почве сифилитических изменений чего-то там и как-то там». Тем не менее, нет ничего удивительного в том, если Крамер именно сифилис и подразумевал, но об этом подробно поговорим ниже, а пока вернёмся к повествованию:

«И если Ульянов на неврастенической стадии редко попадал в поле зрения психиатров, поскольку большинство таких больных лечилось на дому, то развитие стадии параличей всегда приводило к отправке в лечебное учреждение».

Из слов г-на Новоселова получается, что до инсульта 25.05.1922 врачи-психиатры уже диагностировали у Ленина неврастеническую стадию прогрессивного паралича и пользовали пациента на дому. А почему не попробовать хоть как-то доказать это?

Отдельно остановлюсь на вот этом замечательном пассаже: «редко попадал в поле зрения психиатров». Насколько редко, хотелось бы знать? Мне кажется, что если бы в рюкзачке у Новоселова был хотя бы один такой случай, он непременно рассказал бы нам о нём.

Возьмём урок у маэстро: если ранее г-н Новоселов редко попадал в поле зрения наркологов и почти никогда не лежал подолгу под капельницей после запоев, то сейчас, после того, что понаписал в своей книге, становится ясно: с синькой ему надо завязывать.

В заключение сравним слова Новоселова с приведённой им же несколько выше цитатой из книги профессора Осипова: «Если сифилитическая неврастения не слишком часто наблюдается, в психиатрических лечебницах, так как большинство больных лечится при другой обстановке, то сифилитический псевдопаралич принадлежит к числу заболеваний, которые приводят к помещению в лечебницу почти всегда».

Это чтобы потом автор не отвертелся, что имел ввиду какую-то абстрактную неврастению и просто обычных психиатров.

«Итог, на основании клинической картины, ее закономерной и стадийной динамики у данного пациента, широкого распространения нейросифилиса у граждан как РСФСР, так и Европы, врачи диагностировали начало сифилитического психоза, который перешел        25 мая 1922 года от неврастенической формы (стадии) к паралитической. «Приведенная клиническая картина может явиться в качестве продромального или начального периода более тяжелого сифилитического поражения мозга, так называемого псевдопаралича» (В. П. Осипов)».

Даже по-Новоселову, начало сифилитического психоза (а, стало быть, и закономерность стадийной динамики тоже) врачи не диагностировали, а просрали. Клиническая картина однозначной не была, а широкое распространение болезни ещё ни о чём не говорит. Хронический алкоголизм в современной России распространён сильнее, чем сифилис до Революции, и я с не меньшими основаниями могу диагностировать его, например, у самого Новоселова.

И про цитату Осипова. Здесь её подали так, как будто она относится к клинической картине именно пациента В.И. Ленина, но это нечаянное или осознанное враньё, благо эта фраза нам уже попадалась чуть выше (я её там подчеркнул), правда без ссылки на Осипова. В реальности мы имеем только двусмысленные слова Кремера, которые интерпретировать как «диагноз» абсолютно невозможно.

Теперь настало время разобраться с Реакцией Вассермана (знаменитой RW).

«Если мы правильно понимаем клиническое мышление наших коллег, то должны увидеть, что врачи возьмут кровь и спинномозговую жидкость на RW. На данном этапе и в силу ограничений, наложенных на изложение дневника, перед нами может стоять только один вывод – врачи предполагают paralysis progressive alienorum или lues cerebri».

Забавная авторская фенечка: он зачем-то делает вид, что не знает, что будет дальше и только с помощью своего могучего врачебного интеллекта заглядывает в будущее. Да, г-н Новоселов, Вы абсолютно правы и скоро увидите, что анализы на RW таки возьмут.

Если говорить серьёзно, то поскольку кровь и спинномозговую жидкость взяли, теперь мы действительно видим, что из возможности сифилитического поражения мозга врачи явно исходили. Как уже говорилось, в сложившихся условиях врачи были просто обязаны считаться с ней, как бы маловероятна она не была, как например, в случае Дзержинского, которому тоже делали RW, хотя таких острых симптомов как у Ленина у него на тот момент и близко не было.

Возвращаемся к реакции Вассермана. Г-н Новоселов начинает с ней неравную борьбу. Чтобы было понятней кто кого одолеет, поясню: RW у Ленина делали четыре раза: 29.05.22 – результат не известен; 12.07.22 – результат не известен; 21.12.22 – реакция безусловно отрицательная; 16.02.23 – безусловно отрицательная.

«Итак, мы видим, больному проводят люмбальную пункцию, чтобы сделать реакцию Вассермана (далее RW) спинно-мозговой жидкости, которая могла бы подтвердить, либо опровергнуть предварительный диагноз нейролюэса. Но она, как мы все знаем, была низко специфичной. Профессор Лазарь Соломонович Минор в своем учебнике по нервным болезням пишет: «Отрицательное выпадение вассермановской реакции не может служить гарантией, так как она у многих сифилитиков то исчезает, то потом появляется».

Первая оценка Новоселовым RW: реакция в принципе работает, но не очень хорошо. Так себе: низко специфично. Новоселов в своём «Детективе» часто ссылается на книгу профессора Никольского «Сифилис и венерические болезни», издание второе 1928 г. Я смог достать только 3-е издание 1932 года. Там про RW сказано следующее:

«Реакция Вассермана может служить для диагноза, причём однако имеет значение положительный результат её. Отрицательный результат имеет значение лишь при повторных анализах» (стр. 34). То есть, при получении отрицательного результата, повторные анализы делались бы в любом случае. Кроме того, там же говорится, что врачи того времени считали, «что отрицательная [подразумевается: ошибочно отрицательная] реакция Вассермана у сифилитика может сделаться положительной после 1-2 провокационных вливания новосальварсана». У Ленина первый зафиксированный приём сальварсана – 1 июля 1922 г., как раз между первым и вторым анализом.

«Мнение профессора В. П. Осипова, в последующем лечащего врача пациента: «Необходимо во всех случаях исследование крови на RW, так как этим не только закрепляется правильность распознавания, но даются некоторые руководящие указания для лечения. При клинической обстановке, в каждом отдельном случае должны быть произведены все четыре реакции, если только нет противопоказаний, как двигательное возбуждение, гуммозные новообразования в области задней черепной ямки».

Непонятно, о каких четырёх реакциях идёт речь, а г-н Новоселов до объяснений профанам не опускается. Но вроде бы профессор утверждает, что RW – далеко не самая бесполезная штука.

«Мнение профессора П. В. Никольского о вопросе необходимости пункции: «При сифилитическом заболевании нервной системы реакция Вассермана в крови часто бывает отрицательной, а в спинномозговой жидкости положительной. Это заставляет исследовать последнюю».

Но ведь у Ленина именно спинномозговую жидкость и брали! Может это стоит как-то прокомментировать?

В книге 1932 года указанные слова изложены примерно так же: «Описанные реакции кроме крови производят в спинномозговой жидкости (ликвор), исследование которой важно потому, что в известных случаях, именно при заболеваниях нервной системы, в указанной жидкости реакция может быть положительной при отрицательной реакции в крови». В своей книге Никольский реакцию RW из спинномозговой жидкости, в отличие от крови, не подвергает сомнению ни единым словом.

«Обращает внимание, что в дневнике отсутствуют указания на какие-либо результаты этого [первого] конкретного анализа крови и пунктата спинномозговой жидкости. Этого быть не может, но это есть – результат не указан».

Почему «не может быть»? У Ленина началась череда приступов, у его постели толпится куча народа, постоянно вызывают ещё кого-то. Что с ним случилось – не понятно (что бы там не свистел г-н Новоселов). Кто, кому и когда должен диктовать льющуюся из разных источников информацию, ещё не определено. Кроме того, данный Дневник, который только-только завели, не являлся строго формализированным документом, что потом мы ясно увидим, особенно на поздних этапах, когда его вообще не заполняли по нескольку дней.

«Если мы рассматриваем медицинскую деонтологию как науку о должном, лечащие врачи не могли забыть вписать результаты реакции Вассермана в документ. Об этом можно было «забыть» только по особому указанию не вписывать полученные результаты».

Нахрена тогда вообще было Дневник заводить, если даже результат «низко специфичной реакции» туда нельзя занести? Особенно в таких условиях, когда (если верить Новоселову) врачи уже точно знали, что они лечат.

«Например, если мы возьмем медицинские документы Ф. Э. Дзержинского, то увидим, что 30 декабря 1924 года есть анализ № 13205, где написано, что RW дала отрицательный вариант. Это подтверждает, что ни один доктор, ни тогда, ни сегодня, если делается анализ на сифилис, не может забыть вписать его результаты».

Ни в далёком будущем, ни на одной планете… Да, щедр автор на широкие обобщения, причём с единичного примера. «Не может забыть записать» – куда? В Дневник? Потом сам Новоселов представит его, как «необычный для врачей документ, который никак нельзя отнести к стандартным медицинским документам, вроде «истории болезни». Поскольку документ необычный, значит туда можно записывать всё, что придёт в голову. Далее и мы это увидим, и Новоселов зафиксирует. Но это будет потом, а пока:

«Мы не знаем результаты реакции у пациента В. И. Ульянова, но возникает предположение, что она положительная, и именно это послужило основанием «не вписывать» ее в дневник».

Наверное, врачи даже вслух боялись произносить слово «сифилис», да, г-н Новоселов? Дневник просто переполнен свидетельствами того, от какой болезни лечили Ленина. Чем хуже был бы, например, какой-нибудь условный крестик на результате анализа?

«Принято обозначать полную положительную реакцию [RW] (полное нерастворение красных шариков) четырьмя крестами (++++), средне положительную – тремя (+++), слабо положительную – двумя (++) и следы – одним крестом (+)» (Никольский. стр. 34).

Кроме того, в Википедии пишут, что «Преимуществом реакции Вассермана является простота её выполнения, недостатком — низкая специфичность, приводящая к ложноположительным результатам». То есть чаще были ложные «положительные» срабатывания (хотя и ложные «отрицательные», конечно, тоже), так что всегда можно было впоследствии сослаться на ложность анализа. Или просто страничку из Дневника вырвать. Да, в конце концов, просто полностью его переписать под диктовку специально обученных товарищей. Что здесь запредельно невозможного-то?

И по поводу предполагаемой автором «положительности» результата. Попробуем хотя бы по-обывательски прикинуть, как это могло выглядеть в те времена, когда альтернативы Реакции Вассермана по большому счёту, не было. Оценим предлагаемый г-ном Новоселовым вариант.

Итак, 29 мая врачи получают положительный результат. Зная, что RW низко специфична, врачи через полтора месяца её повторяют. Тоже плюс! Врачи укрепляются в своём диагнозе и решительно лечат Ленина от нейросифилиса. Через пять с половиной месяцев, чтобы понять, куда движется лечение, врачи делают реакцию ещё раз: хлоп – резко отрицательная! Что это, ложное срабатывание, или первый знак того, что лечение приносит успех? Срочно нужно сделать повторный анализ! Да? Почти через два месяца!

А вот если представить себе, что все анализы были отрицательными, то такая нерегулярная частота забора анализов в принципе объяснима: брали больше для очистки совести, или когда у кого-то из врачей появлялись сомнения. А может быть принцип «четырёх реакций», о котором писал профессор Осипов выше, именно это и подразумевал? Мы – не знаем, доктору Новоселову – похер.

«Комментарий. RW не используется уже много лет, под этим названием сегодня подразумевают другие современные тесты».

Так её почти целый век использовали. Я, например, ещё в «святых» девяностых ежегодно сдавал её в рамках морской медкомиссии. Но г-н Новоселов настойчиво убеждает читателя, что даже в начале ХХ века это был всего лишь бесполезный, никому ни о чём не говорящий анахронизм.

«Дневник: 2 июня 1922. При обследовании Ферстера выявлено: нервы фациалис, гипоглоссус и глазные мышцы норма. Пареза правой руки нет, мелкие движения совершает нормально. Атаксии нет. На правой ноге грубая мышечная сила хорошая. Коленный рефлекс справа живее, чем слева. Бабинский, Россолимо и Мендель-Бехтерев отрицательные. Оппенгейм положителен с обоих сторон(?). Но не постоянен».

Комментарий Новоселова: Ферстер Отфрид, 1873–1941, немецкий невропатолог, нейрохирург, нейрофизиолог, профессор. С мая 1922 года, за исключением отпусков на родину находился при В. И. Ульянове до самой его смерти. Почему выбран именно доктор О. Ферстер для ведения пациента дан ответ книге П. В. Никольского «Сифилис и венерические болезни»: «клинические данные совершенно определенно установили зависимость спинной сухотки, а также и прогрессивного паралича, от сифилиса, что в последнее время блистательно подтвердилось наличностью положительной реакцией Вассермана в крови названных больных (при табесе до 70 %, при прогрессивном параличе почти до 100 %) и, наконец, находкой в мозгу больных бледной спирохеты (Ногуши, Томашевский, Ферстер)». Т. е. немецкий профессор один из известных специалистов Европы по диагностике и лечению нейролюэса».

Хорошо, про то, почему выбрали Фёрстера, Вы объяснили. Но что там про почти стопроцентную RW у больных прогрессивным параличом? А были ли впоследствии блистательно обнаружены в мозгу Ленина спирохеты? Доктор Новосе-е-елов, ау!

«Дневник: 5 июня 1922. Пациент спал очень хорошо, проснулся в десятом часу, пульс 62 в минуту, ровный, правильный, среднего наполнения и напряжения. Тоны сердца чистые. Кашля, хрипов нет. Язык обложен. Живот немного вздут, жалуется на металлический вкус во рту, ЙОД [слово написано прописью большими буквами]. Мышечная сила в руках хороша, одинаковая с обоих сторон…

Комментарий Новоселова: В дневнике не упомянуто само начало лечение препаратом йода, которые широко использовали в то время для лечения сифилиса, но его действие в виде металлического вкуса во рту, уже приводится. О начале лечения йодом говорит и подписанное рукой врача слово йод».

Получается, что отсутствие записей о начале приёма лекарств автора уже не удивляет? Или это в порядке вещей: не вписывать в медицинские документы названия принимаемых лекарств? Хотя, возможно, это опять было «особое указание», и только один, самый смелый врач сумел прорваться к Дневнику, успел написать крупными буквами слово «йод», после чего сразу же был расстрелян комиссарами в пыльных шлемах.

«Дневник: 8 июня 1922. На левой щеке у пациента, на голове и груди акне [акне  - подписано рукой]…»

Ещё один смельчак приказал долго жить!

«Комментарий Новоселова: Акне или угри, это воспалительное заболевание кожи. В данном варианте, так как мы не видим подробного описания угрей, возможно, как сифилитическая природа, так и вульгарное акне, как вероятностное событие побочного действия препаратов йода».

А врачи описать снова забоялись. Да что в этот сраный дневник вообще можно было вносить?!

Ленин «болеет сифилисом» уже не один десяток лет, 25 мая у него уже начались паралитические процессы, и он находится под самым пристальным надзором врачей, которые ни слова не пишут о таком важном симптоме, как сифилитические угри (или как их там). Они начинают лечение йодосодержащими препаратами, одной из самый частых побочек к которым являются кожные воспаления. 5 июня от йода у Ленина появляется металлический привкус во рту. 8 июня первый раз фиксируется сыпь, причём на самых заметных местах. С чем бы это могло быть связано…

Как же смешон г-н Новоселов в своих попытках вписать каждое лыко в строку! Показательно, что в комментариях к записи от 2 октября 1922 года, где русским языком написано, что «ввиду многочисленных акне йод отменён» он спокойно пишет: «Врач указывает на то, что причина акне йодизм». Понятно, что к этому времени у Новоселова уже не было такой острой необходимости постоянно напоминать читателю про сифилис, можно и расслабиться.

«Дневник: 11 июня 1922. В этот день пациент почувствовал себя очень хорошо, он сам оценил свое состояние так – «было очень плохо, когда не мог читать, потекли все буквы, написать мог только букву «и», и никакой другой буквы не мог написать. Странная болезнь, что бы это могло быть. Хотелось бы об этом почитать». В 12–00 была консультация с профессором Клемперером. Результаты осмотра профессором: «сознание больного совершенно ясное, говорит отчетливо, но не так бегло, как раньше...

…Недоверчиво улыбался в ответ на заявление о полном выздоровлении, прибавлял «да, это было бы, конечно, очень хорошо». Согласился на переход в большой дом, когда мотивировали это удобством сообщения с террасой и возможностью пользоваться в ближайшие дни свежим воздухом. Немного устал, спал больше двух часов, между 15–00 и 18–00, проснулся в хорошем настроении, пил чай… Дальнейшая информация убрана [Новоселовым] по этическим соображениям.

Комментарий Новоселова: Недоверчивость пациента говорит о том, что он осведомлен о своем заболевании, которое имеет негативный прогноз [а в случае атеросклероза на аналогичной стадии прогноз был бы позитивным?]. П. В. Никольский пишет о прогнозе: «Начало болезни на 11–13 году сифилиса. Течение хроническое, исход летальный; бывают ремиссии».

Написано так, как будто Никольский пишет о конкретном прогнозе на болезнь Ленина. Нет, это просто нагло вырванная из контекста цитата из книги человека, который Владимира Ильича в глаза не видел.

«Дневник: 12 июня 1922. Был осмотр профессора Клемперера. Пациент сказал по отношению к профессору «пусть летит назад, это не его специальность, если нужно будет снова прилетит», хотел писать Сталину, чтобы тот отправил профессора домой. Когда узнал, что Клемперер будет две недели в Москве, пациент сказал «ну и пусть лечит там в Москве, там больше больных, а сюда ему незачем ездить, взялся не за свое дело».

Комментарий Новоселова: Доктор Клемперер – терапевт, а не специалист по нейросифилису. Именно об этом говорит В. И. Ульянов, когда говорит, что врач вызван не по специальности. Это указывает на то, что пациент прекрасно отдает себе отчет, чем болен».

Не «чем болен», а «от чего лечат», манипулятор хренов.

Владимир Ильич здесь, конечно же, погорячился. Профессор Клемперер – автор работ по клинической диагностике и очень авторитетный специалист в области внутренних болезней. В любом случае, в вопросе он разбирался не хуже какого-нибудь абстрактного геронтолога.

Далее просто интересная информация:

«Справка. Для примера частоты данной патологии: в 1867 году на 550 000 жителей столицы Российской империи Санкт-Петербурга таких больных было: женщин – 1039 лиц, мужчин – 5191 человек (включая 1686 гражданских лиц, 3475 – военных лиц, 30 – прочих). Заболевание было настолько частым в начале ХХ века, что практически в каждом печатном издании, будь то журнал или газета, была реклама услуг по лечению сифилиса».

Если рассчитывать на 10.000 населения Петербурга, то получится 113 больных. Раньше такие цифры мне не попадались, так что пусть останутся и здесь.

«Дневник: 14 июня 1922. Пациент спал с 23–00 до 8-00 часов, просыпался один раз. Настроение хорошее, голова не болит. Чувствует, что поправляется, что силы прибывают с каждым днем…

… К вечеру опять стала болеть голова, чем очень расстроился и огорчился. Был дан порошок «фенацетина». Через час, когда доктор А. М. Кожевников подошел к пациенту и спросил меньше ли болит голова, пациент ответил «да, меньше». При этом выражение лица было испуганное, производил движения левой ногой, притягивая ее и вновь вытягивал, правая при этом была спокойна, левой рукой сгибал правую руку в локте, притягивая ее на грудь, поворачивался на левый бок. Через 2–3 минуты стал двигать правой рукой, сжимать кулак и разжимать, стал часто притягивать и вытягивать правую ногу и говорил громко «вот история, так будет кондрашка». Долго повторно производил всякие движения правыми конечностями и, по-видимому, был очень расстроен. Голова болит меньше, просил дать ему запас порошков на ночь. Через некоторое время стал жаловаться на изжогу, ужинать отказался, дали соды и делали согревающий компресс на живот…

Комментарий Новоселова: Впервые, за две недели, упомянут лекарственный препарат, который далее будет постоянно использоваться при лечении головной боли у пациента. Это первый случай, когда в дневнике доктор точно указывает название готового лекарственного средства...»

Врачи впервые осмелились записать в Дневник название лекарства от головной боли… Как же они были запуганы!

«…В этот день у В. И. Ульянова произошел приступ транзиторной ишемической атаки, которые являются характерным признаком для менинговаскулярного сифилиса».

Читаем о причинах и симптомах транзиторной ишемической атаки и начинаем тихо охреневать  от борзости доктора Новоселова. Предположу, что, именно благодаря такой вот… скажем так, – безоглядно-смелой – подаче информации, его книжка показалось убедительной кому-то из людей с ленивым мозгом.

«Пациент восстанавливается после каждого приступа довольно хорошо, учитывая относительно молодой возраст и относительно раннюю стадию заболевания. Таким образом, разнообразная, но характерная клиническая картина поражения нервной системы говорит о том, что у пациента прогрессирующий хронический сифилитический менингоэцефалит».

Этот клоун не привёл ни одного специфического симптома сифилиса. Ни одного! Но однозначный диагноз уже поставил. Молодец, что тут скажешь.

Кстати, г-н геронтолог, что значит «относительно молодой»? Относительно кого? В те годы моложе 52-летнего Ленина было 90% населения России. Это примерно то же самое, что назвать сейчас «относительно молодым» 70-летнего мужчину.

Ну и не «эцефалит», конечно, а «энцефалит», но это, скорее всего, опечатка.

«Дневник: 18 июня 1920. У пациента обложен язык, живот вздут, кишечник действовал плохо.

 Комментарий Новоселова: Ниже по ходу повествования дневник много времени будет уделять действию кишечника пациента, что связано с тем, что при нейросифилисе это одно из важнейших «страданий» пациента, влиявшее на качество жизни таких больных».

И ни слова о том, что Владимир Ильич, задолго до самых смелых сифилитических датировок Новоселова, страдал хронической болезнью желудка. Например, находясь в 1897 году в тюрьме на Шпалерной, он просил передать ему в камеру минеральную воду из аптеки и клистирную трубку, о чём нам напомнил современный биограф Ленина Лев Данилкин.

Кстати, предупреждаю: все эти «вздутия», «клизмы», «мочеприёмники» и т.д. я из Дневников почти везде убрал. В конце концов, г-н Новоселов тоже убирает в тексте информацию по «этическим соображениям», у меня эти «соображения» вот такие.

«Дневник: 19 июня 1922. … На верхней десне справа под клыком появился небольшой волдырь…

Дневник: 20 июня 1922. Были профессора Клемперер и Крамер, пациент волновался, был с ними любезен. Умножил трехзначное на двузначное. Слева Оппенгейм, справа намек на Бабинского, двусторонний клонус. Нарывчики на ноге, слегка увеличились, около внутреннего края правой пятки тоже появилось несколько мелких нарывчиков. Когда шел по комнате резко ослабли правые конечности, на несколько секунд посидел, затем прилег, после чего все прошло.

Справка Новоселова: Волдырь на слизистой десны, нарывчики на ноге – это поражения кожи и слизистой сифилитической природы…»

Это не «мнение» и не «предположение», это, сука, «справка»!

Вот, например, 16 июня врачи впервые осмелились занести в Дневник приём ½ ложки натрия бромида (для снятия возбуждения). Практически наверняка Ленину его давали и раньше. Просто почитайте, что из себя представляет бромодерма, чтобы понять, что нарывчики на ноге г-н Новоселов может засунуть себе в попу.

На всякий случай: я не диагностирую у пациента, умершего сто лет назад, бромодерму. Я не идиот доктор Новоселов.

«…Появление нарывчиков на ноге и гнойного стоматита также говорило им о сифилисе. Гнойный стоматит часто возникал и при лечении пациентов с сифилисом ртутью, но она пока не была указана, поэтому его можно отнести и к основному заболеванию».

Так до последнего времени врачи не указывали вообще ничего! Но они же точно что-то Владимиру Ильичу давали. Любой желающий может взять пару-тройку вполне безобидных лекарств, и с большой вероятностью стоматит там в побочке найдёт. А у Новоселова только появился на десне небольшой волдырь (а все ли волдыри – гнойный стоматит?) и о-па – сифачок!

Кстати, а насколько характерны подобного рода волдыри для третичной стадии сифилиса? Ведь, насколько я понимаю, нейросифилис подразумевает именно её. Из того, что прочитал, получается, что абсолютно не характерны. Там даже со вторичной стадией под большим вопросом.

Теперь снова про йод. Как мы помним, его Ленину давали так, что уже 5 июня он почувствовал металлический привкус во рту. Мог ли прыщ на десне образоваться из-за этого? Нет ли у йодосодержащих препаратов побочки ещё и по слизистой? Я, на момент прочтения книги, не знал. А вот Новоселов знает прекрасно и в комментариях к 27 ноября, когда про прыщи и волдыри все забыли, приводит такую вот цитату:

«Монография «Сифилис нервной системы» от 1927 года под ред. А. И. Абрикосова с соавторами обращает внимание: «Противопоказанием к назначению йода являются рано развивающиеся и резкие явления йодтоксикоза в форме поражения слизистых и кожи; в некоторых случаях означенные явления вызываются уже небольшими дозами йода вследствие идиосинкразии».

Отправляем волдырь вслед за прыщами на ноге.

«Дневник: 9 июля 1922. Сегодня был приступ в кровати в 8-00 с полным параличом справа длительностью 30–40 секунд. Почерк по-прежнему мелкий и неровный микрография [это слово подписано рукой]. Нога совершенно зажила. Продолжительного приступа ни одного не было.

Комментарий Новоселова. Врачи того времени отмечали микрографию как патогномоничный симптом прогрессивного паралича.

Справка Новоселова к комментарию Новоселова: Патогномоничный – характерный только для этого процесса, патогномоничный симптом – тот, который позволяет однозначно утвердиться в диагнозе».

Помахал у читателя перед носом заковыристым термином и скромненько затих – авось не заметят. Врачи того времени может так и считали, а сейчас? Вы же, г-н Новоселов, при каждом упоминании Реакции Вассермана не забываете напомнить о том, какой это анахронизм, так может и про микрографию чего-нибудь свеженького накинете? Нет? Ну сам, так сам.

Тот, у кого есть глаза и мозг увидит, насколько этот симптом патогномоничен сифилису по современным понятиям.

Кстати, профессор Никольский (а он безусловно «врач того времени») о таком мега-важном (патогномоничном!) симптоме даже не упомянул, а среди соответствующих соматических расстройств для почерка выделил только «пропуск букв и слов» (см. стр. 102). Отмечу, что хитрец – Новоселов эту страничку читал абсолютно точно, судя по цитатам.

«Дневник: 12 июля 1922. В этот день сделано вливание брома и поясничная пункция. Давление ликвора небольшое, жидкость абсолютно прозрачная, после пункции голова не болела.

Комментарий Новоселова: На фоне лечения делается вторая люмбальная пункция, которая должна была исследована на RW (первая пункция для анализа на RW, результаты которого нам не известны, сделана 30 мая 1922). Вот что пишет о необходимости четырех реакций Вассермана один из консультантов Макс Нонне в своей монографии «Сифилис и нервная система», которая с 1901 года по момент болезни Ульянова выдержала уже 4 издания (и это не последнее, в 1924 сразу после смерти Ленина выйдет 5 издание): «Существенное расширение нашего понимания того, является ли органическое нервное расстройство сифилитической природой, обеспечивается применением «четырех реакций» для исследования крови и спинномозговой жидкости» (перевод с немецкого автора)».

Спасибо за перевод, г-н Новоселов, теперь мы понимаем, что Реакция Вассермана по мнению врачей того времени – не такая уж бесполезная штука. А что это за метод «четырёх реакций», не расскажете? Нет? Наверное, это вообще не интересно. Кроме того, почему Вы никак не комментируете небольшое давление ликвора? Это характерно для сифилиса?

Профессор Никольский: «Кроме указанных реакций в спинномозговой жидкости в случае сифилиса находят повышение давления (до 600 мм. водяного столба и более [норма 100-200]), увеличение белка до 1% и лимфоцитов» (стр. 35).

«Дневник: 29 июля 1922. У больного ощущение отлежания ноги в течении 30 минут, после этого клонические подергивания, а затем наступил полный паралич на несколько секунд. Замеренная температура составила 37,3 градуса. После обеда опять был паралич. Принял полтаблетки люминала и две таблетки сомнацетина».

Первое упоминание Люминала, который потом будет одним из основных лекарств почти на всём протяжении лечения. Г-н Новоселов никак это не комментирует, что странно, поскольку лекарство довольно мощное (возможно, кто-то его знает под другим названием – фенобарбитал). Только в начале августа он сопроводит второе упоминание люминала справкой:

«Справка Новоселова: Люминал – производное веронала, лекарственное средство компании «Bayer», выпускаемое с 1912. В 20-е годы рекомендовался при душевных болезнях, хорее, дрожательном параличе, эпилепсии, как средство, уменьшающее частоту и силу припадков. Использовался лечащими врачами пациента как седативное и снотворное средство».

И ни слова о том, как мог взаимодействовать люминал с другими лекарствами. Я уж молчу про длиннейший список побочных эффектов, среди которых есть и кожная сыпь, и транзисторная атаксия, и даже малые эпилептические припадки – т. н. «абсансы», и многое, многое другое.

«Дневник: 4 августа 1922 года. В 12–00 часов дня приехали профессора Ферстер и Крамер. Сделано вливание 0,3 ars, во время лежания после впрыскивания разговаривал, вдруг замолчал и стал как бы жевать и чмокать губами, правая рука и нога еще действовали, но вскоре после этого они перестали двигаться. Складки на лице справа глажены, лицо скошено влево, не говорит, глаза открыты, правая рука и нога неподвижны, левыми производит движения. Началось в 12–48… Через четверть часа отклонение языка вправо и продолжается парез правого фациалис. Появились небольшие дергания в руке. Через 20 минут первые движения в ноге… Через 20 минут все движения очень хорошие в ноге, симптома Бабинского нет, движения в руке атаксические… По истечении 2 часов 30 минут часов говорит хорошо и по-русски, и по-немецки, но подыскивает слова, есть элементы парафазии. В 6 часов Владимир Ильич рассказал, что с ним произошло. Он все время был в сознании и понимал, что с ним происходит.

Комментарий Новоселова: Несмотря на использование одной из самых, по мнению автора, щадящих схем на низких дозах арсенобензольного препарата с минимальным содержанием мышьяка, он, постепенно накапливаясь за последний месяц в организме больного, привел к яркому явлению паралича. Время появления данного конкретного паралича, точно совпадающее со временем введения препарата, как и постепенное исчезновение признаков поражения во времени после его введения, говорят о причинно-следственной связи этого паралича и введения препарата. Таким образом, в патогенезе болезни у пациента В. И. Ульянова начинает играть роль и токсическое действие арсенобензольного препарата. В целом, состояние больного значительно не меняется, продолжаются паралитические атаки, в основе которых лежит патофизиологический механизм циркуляционной гипоксии в сосудах левого полушария, причиной который является сифилитический васкулит».

Получается, в данном конкретном случае приступ паралича был из-за накопления в организме мышьяка, но паралитическая атака – из-за сифилитического васкулита. Хрен с Вами, г-н Новоселов, васкулит, так васкулит.

«Дневник: 8 августа 1922. Пациент читал два раза по 15 минут. Настроение ровное, спокойное. Голова не свежая, осложнений последнего припадка не боится, т. к. теперь видит, что идиотического состояния не будет.

Комментарий Новоселова: В связи с широтой распространения сифилиса в мире в начале ХХ века, все пациенты знали, что при переходе процесса на нервную систему возможно развитие слабоумия сифилитической природы, о чем В. И. Ульянов и говорит, упоминая «идиотическое состояние». На данном этапе болезни, у лечащих врачей есть основания предполагать, что заболевание, уже приведшее к относительно мягким когнитивным нарушениям, не зайдет далеко, т. е. до стадии деменции. Именно об этом говорит пациент».

Хорошо объяснил, чо. Владимир Ильич три дня назад перенёс сильнейший за последнее время «сифилитический» приступ, во время которого «боялся, что через три дня будет опять состояние сумасшествия». Ещё вчера у него тряслись руки (особенно правая), весь день была сонливость и болела голова (он даже сам попросил брома). Но сегодня вдруг, бац, бояться перестал. Теперь нам врач квалифицированно разложил по полочкам, почему так получилось.

«Дневник: 10 августа 1922. Пациент проснулся в удовлетворительном состоянии, без головной боли. Во время кофе несколько экзальтирован, эйфория, оживлен, смеется. Сказал «чувствую себя так хорошо, что съел бы сто человек». Говорит доктору А. М. Кожевникову, что чувствует себя здоровым, так как спал три ночи подряд по десять часов. При неврологическом обследовании выявлено, что правый коленный стал живее. Остальное в норме. Гулял два часа, не устал, проверял свой рассказ и нашел две ошибки. Почерк стал более мелкий.

Комментарий Новоселова: Для нейролюэса очень характерно изменения почерка, который по мере развития патологического процесса может стать совершенно непонятным…»

А в случае обострения, например, болезни Паркинсона он становится всё более разборчивым? Или при обострении последствий инсульта? Кстати, г-н Новоселов, может быть Вы соберётесь с духом и всё-таки уточните: современные врачи так и считают микрографию патогномоничным симптомом нейролюэса, или вообще о сифилисе в данном контексте не вспоминают?

«…Врачи здесь и далее делают акцент, есть либо нет усталости, так как «пренебрегши этим обстоятельством, мы можем нанести табетику неисправимый вред, и, чтоб этого избежать, приходится следить за его усталостью не путем распрашивания, а по пульсу» (профессор Л. С. Минор)».

Ничего не понял. Никаких упоминаний о замере пульса в Дневнике за последние дни не было, а усталость необходимо контролировать при всех болезнях. Неужели всё это связано только с желанием лишний раз назвать Ленина сифилитиком? Кстати, по поводу табеса. Кроме него Новоселов диагностировал у Владимира Ильича сифилитический васкулит, сифилис сосудов мозга, прогрессивный паралич, нейролюэс и прогрессирующий хронический сифилитический менингоэцефалит. Это всё синонимы? Я правда не в курсе. Или у Ленина весь этот букет был?

«Дневник: 13 августа 1922. В этот день пациент почувствовал в правой ноге внезапное похолодание, оперся рукой о стену, через 1–2 сек после этого были клинические судороги. Весь припадок длился несколько секунд, во время которого пациент оперся на стену и сел на подоконник. Рука была в порядке, речь не расстраивалась. Попросил вечером брома. Был озноб, температура 36,3. К 21–00 пациент успокоился, наложен компресс на голову, когда разошлись нервы. Ел на ужин только простоквашу.

Комментарий. Врач, ответственный за диктовку дневника, не всегда точно указывает последовательность событий. Например, указание на успокоение больного без указания начала и признаков возбуждения, как и его степени, говорит о том, что дневник диктуется через некоторое время после событий, скорее всего, на следующий день».

Этого не может быть, но это было! Ведь мы с Новоселовым договорились рассматривать медицинскую деонтологию как науку о должном, а стало быть, так врачей заставили делать проклятые коммуняки. Кроме того, я лично знаю одного человека, по которому врачи вели записи исключительно пунктуально, а это подтверждает, что ни один доктор, ни тогда, ни сегодня не может перепутать в записях последовательность событий.

«Дневник: 12 сентября 1922. Сегодня Владимир Ильич гулял по совету Ф. А. Гетье, который нашел его поправившимся вчера. Было свидание со Сталиным.

Комментарий Новоселова: Впервые отмечается избыточный вес пациента. Для пациентов с прогрессивным параличом был характерен набор веса, с последующим похуданием».

А кроме Гетье кто-нибудь это заметил? Или остальным лечащим Ленина от «сифилиса» врачам такой важный симптом был по барабану?

Как долго Гетье не видел своего пациента (предыдущее упоминание о Гетье в Дневнике – 4 июня)? После острого периода болезни, завершившегося приступом 4 августа, уже более месяца Ленин чувствовал себя относительно нормально и также относительно неплохо ел. При этом врачи всячески ограждали его от излишних нагрузок. Почему бы ему немного не поправиться, я не понимаю. Почему обязательно сифилис-то?

«Дневник: 3 октября 1922. Пациент написал под диктовку восемнадцать букв».

С этой записи начинается публикация Дневников в «Вопросах истории КПСС» и «Кентавре». Даже по её чрезвычайной краткости понятно, что она начата с середины относительно стабильного периода болезни Ленина.

«Дневник: 10 октября 1922. Были врачи Кожевников и Крамер. У пациента сильный флюс, почти не спал. Из-за боли разошлись нервы. Изредка болит голова, не утомляется. Предложен бром. Есть желание плакать, слезы готовы брызнуть из глаз, но не плакал ни разу сегодня. Председательствование было легче, ошибок не делал. Предложено принимать бром, пока не пройдут нервы. У пациента иногда изжога.

Комментарий Новоселова: Желание плакать – признак слабодушия у таких пациентов».

У каких – «таких»? Конкретно у сифилитиков? Да что Вы говорите, доктор Новоселов!

Сначала, что мы знаем о «слабодушии» из второй части книги:

«В продромальной стадии [т. е. между инкубационным периодом и собственно болезнью] субъект не производит впечатления психически больного в собственном смысле этого слова… однако при сколько-нибудь внимательном наблюдении очень скоро начинают выявляться изменения личности больного, который становится грубее, эгоистичнее, наблюдается слабодушие: пожилой мужчина плачет по ничтожному поводу» (здесь автор цитирует древний учебник М.О. Гуревича «Сифилис головного мозга»).

Тут речь не о том, что автор привычно натянул продромальную симптоматику на стадию параличей, и даже не о том, что у Ленина на тот момент была масса причин, чтобы всплакнуть. В Дневнике ведь русским языком написано, что Владимир Ильич сдержался! На стадии параличей!! Я бы сказал, что и этот пример не подтверждает, а скорее ставит под сомнение сифилитическую гипотезу г-на Новоселова.

Теперь современный взгляд на данный симптом: «Слабодушие: нерешительность, постоянное опасение «как бы чего не вышло». Неумение контролировать свои эмоциональные реакции (смех, плач). Особенно часто наблюдается у больных с атеросклеротической энцефалопатией, а также при выраженных астенических состояниях». Никифоров А.С. Неврология. Полный толковый словарь. 2010.

Получается, что упоминание о «слабодушии» в данном контексте является мелким жульничеством со стороны автора: этот симптом может говорить только о возможном поражении какого-то участка мозга, но никак не о его причине.

И ещё по поводу 10 октября. Как мы помним, говоря о публикации Дневников в «Вопросах истории КПСС», г-н Новоселов утверждал, что коммуняки там исказили клинически важную информацию. Так вот, именно в комментариях к 10 октября присутствует единственная на всю книгу попытка сравнения текстов. Чтобы было понятно, насколько важная информация была искажена, приведу соответствующий отрывок полностью:

«Справка Новоселова: А вот как описан этот день в публикации 1991 года в 9 номере журнала «Вопросы истории КПСС»: «Доктор Кожевников и профессор Крамер опять посетили Владимира Ильича после заседания. У Владимира Ильича был сильный флюс, который очень его беспокоил, и три ночи он почти совершенно не спал из-за боли. Теперь зуб почти прошел, но благодаря бывшей болезни нервы несколько разошлись, и временами появляется желание плакать, слезы готовы брызнуть из глаз, но Владимиру Ильичу все же удается это подавить, не плакал ни разу. Сегодня председательствовать ему было легче. Ошибок он не делал. Вообще работой себя не утомляет. Изредка немного болит голова, но быстро проходит. Иногда бывает изжога. Сон после того, как прошел зуб, снова хороший».

Уж исказили, так исказили! Я бы даже сказал: перевернули с ног на голову.

«Справка: За октябрь 1922 года в дневнике отсутствуют 1–2, 4–9, 11–14, 16–23, 25–30 октября, есть только на пять описанных дней 3, 10, 15, 25, 31 октября, что связано с тем, что В. И. Ульянов приступил к политической жизни…

Комментарий Новоселова: Возвращение к политической жизни явная ошибка – больным с прогрессивным параличом (как в прочем, и с табесом и люэсом мозга) не показаны никакие нагрузки [а людям, перенёсшим инсульт, наоборот, прописаны?], любое волнение или переутомление приводило к печальным результатам [а после инсульта – к радостным?]. Последствия такого решения, кто бы его не принимал, мы ожидаем увидеть уже в ноябре».

Подождите-подождите, я тут тоже карты Таро раскидаю… Та-а-ак… По всем раскладам я ожидаю, что приступы должны начаться где-то пятого ноября… Кажется утром… Точно – утром!

«Дневник: 5 ноября 1922. У пациента утром был приступ клонических судорог и паралича. Сел на одну минуту на кушетку, после этого было чувство похолодания в правой ноге. Тошнило, приступ паралича длился одну минуту. Предписано продолжать люминал».

Г-н Новоселов снова использует идиотский приём, прикидываясь, что он острым взглядом пронзает время и заглядывает в будущее, опираясь только на свой профессиональный анализ клинической картины.

«Дневник: 18 декабря 1922. У пациента черепные нервы в норме, патологических рефлексов нет. Рефлексы справа сильнее. Сила мышц хорошая, такое впечатление, что, когда вызывается сокращение какой-либо мышцы, антагонисты ее недостаточно расслабляют.

Комментарий Новоселова: Нарушение согласованности мышц-агонистов и мышц-антагонистов говорит об сенситивной атаксии, как следствие нарушения проведения афферентных сигналов, что характерно при поражении стволовых структур при табесе».

Почему атаксия сенситивная, а не корковая, или мозжечковая, например, как думаете? Ведь для их отличия приведённых в Дневнике данных никак не достаточно. Всё просто: именно у этой формы атаксии в качестве одной из предположительных причин указывается нейросифилис. Поэтому только сенситивность, только хардкор! Почитайте, не ленитесь:

https://nevrocel.ru/blog/ataksiya-v-nevrologii

Это даст вам возможность заглянуть в творческую кухню автора и понять, как он готовит свои «профессиональные» выводы.

«Дневник: 23 декабря 1922. В этот день у больного был паралич…

Получен анализ крови… Анализ на РВ – безусловно отрицательный».       

Доктор Новоселов не забывает ещё раз нам напомнить:

«Минор Л. С. пишет в своей «Краткой терапии нервных болезней». «Отрицательное выпадение Wassermannd реакции тоже не может служить гарантией, так как она у многих сифилитиков то исчезает, то появляется». Действительно, все врачи того времени прекрасно понимали низкую диагностическую ценность данной реакции, которая могла быть положительной не только при других спирохетозах, но и при ряде других заболеваний. И наоборот, могла быть отрицательной при люэсе. Клиническая же картина, однозначно, ухудшается».

Паталогическая настырность – один из основных симптомов при люэсе.

Что касается утверждения, что все врачи того времени в грош не ставили RW, то, как мы уже видели, это просто враньё.

«Дневник: 29 декабря 1922. В этот день у пациента неприятное ощущение в зубах вроде зуда. Движения в руке медленнее, чем вчера. Точно локализовать раздражения не может. Не может определить выше голени, когда его трогали на правой или левой ноге. На бедре различает.

Комментарий. Здесь речь, также, как и 26 декабря, о нарушении сенсорной афферентации проприорецептивной чувствительности, что характерно для табеса».

Автор немного перестарался: не «проприорецептивная», «проприоцептивная», но это, скорее всего, опечатка. И даже не спрашивайте, почему описание симптомов болезни оказалось едва ли не короче её названия. Для настоящего виртуоза диагностики нет ничего невозможного.

Далее в течение более чем месяца большинство записей в Дневнике носят краткий и однообразный характер. Новоселов их почти не комментирует, но потом у него срабатывает рефлекс, и под абсолютно ничего не обещающей записью от 6 февраля 1923 года он выдаёт вот такую «справку»:

«Справка Новоселова: Продолжительность жизни больных с прогрессивным параличом, по данным того времени, составляла около 2 лет и пяти месяцев. К концу второго года заболевания умирало 45,7 % больных. Длительность течения прогрессивного паралича в значительной мере определялась, с одной стороны, наличием припадков, и с другой – наступлением ремиссии. Авторы учебника «Сифилис нервной системы», 1927 года пишут: «И в настоящее время в любой большой больнице в хронических отделениях можно видеть дементных хроников, у которых десятки лет назад был поставлен диагноз прогрессивного паралича. Конечно во всех этих случаях идет речь об ошибках диагноза; чаще всего это сифилис мозга, иногда алкогольные и шизофренические заболевания сифилитиков и т. п.». Это свидетельствует о том, что прогрессивный паралич быстро текущее заболевание, о чем свидетельствуют и данные, что к концу 4-го года заболевания остаются в живых лишь 13,7 % больных.

Комментарий Новоселова к справке Новоселова: Мнение врачей, что у пациента более вероятен васкулярный сифилис головного мозга, чем прогрессивный или табопаралич, что дает шанс на выздоровление пациента».

Откуда он всё это взял остаётся только догадываться. Но про сифилис напомнил, да.

«Дневник: 16 февраля 1923. Владимир Ильич спал с 24–00 до 6-00 после веронала. Проснулся с головной болью. Был дан фенацетин. В 8-00 Владимир Ильич снова заснул и спал до 12–00. Проснулся без головной боли. Владимир Ильич начал завтракать и во время завтрака снова разболелась голова, так что Владимир Ильич завтрак прекратил и принял фенацетин. Мы приехали в 13–12. Владимир Ильич жалуется на очень сильную головную боль. Лежит с пузырем на голове и с закрытыми глазами. Настроение очень скверное. Пульс 100 в 1 минуту, головная боль локализуется во лбу. На вопросы отвечает неохотно. Мы дали Владимиру Ильичу порошок фенацетина, 0,15 пирамидона, 0,1 кофеина, но и этот порошок не повлиял на головную боль. Поэтому, решено сделать люмбальную пункцию. Пункция сделана в 15–30 под хлорэтиловой анестезией. Давление 110–115, жидкость абсолютно прозрачная. Выпущено 12 куб. см. Через пятнадцать минут Владимир Ильич сказал, что голове стало легче. Саму пункцию Владимир Ильич перенес очень хорошо и сказал, что он не испытал никакой боли и даже высказал мнение, что мы его обманываем. В дальнейшем голова совсем не болела и очень свежая. Через час после пункции Владимир Ильич удовлетворительно пообедал. Немного подремал, а затем хотел читать, но ему посоветовали с чтением немного повременить. К вечеру появились мимолетные головные боли.

Комментарий Новоселова. Пациенту сделали лечебную пункцию, уменьшив давление ликвора».

Наверное, доктору Новоселову стоило бы упомянуть, что давление ликвора и так было близко к нижней границе нормы. Это у сифилитиков оно поднимается до 600 мм вод. ст. и выше.

«Дневник: 17 февраля 1923. Владимир Ильич бледен… сердце поднято к верху и лежит почти горизонтально. Пульс 106 ударов в минуту. Не находит многих слов, что усиливается последнее время. Недостаточно серьезно относится к своему положению. Память несомненно становится хуже. 

Комментарий Новоселова: Врачи отмечают дальнейшее развитие процесса когнитивных нарушений, о чем они пишут, говоря о нарушениях памяти. Можно уже уверенно говорить о формировании когнитивных нарушений, в основе которых лежит механизм циркуляционной гипоксии, что также является результатом васкулярной формы сифилиса головного мозга или менинговаскулярной формы прогрессивного паралича».

Пишут – говоря… Пишут «память несомненно становится хуже», говоря «о нарушениях памяти», но при этом, каким-то загадочным образом, подразумевают либо васкулярную форму сифилиса головного мозга, либо, уж как минимум, менинговаскулярную форму прогрессивного паралича. Тут ведь и не поспоришь.

«Дневник: 21 февраля 1923. В 23–00 накануне Владимиру Ильичу дали 0,25 isopral. Не спит… Пациент бледен, нервничает, дрожит. Веществом не доволен, так как не помогает и имеет аромат. На ночь даны бром и веронал. Просит убрать медсестру Мар. Мак. Просит веронал, держит компресс со льдом на голове почти постоянно.

Комментарий Новоселова: Выяснение, кто эта медсестра, в задачу автора не входило».

А кто-то просил?

«Дневник: 23 февраля 1923. Получен анализ спинномозговой жидкости В. И. Ульянова…Её удельный вес 1009, реакция щелочная, белок 0,06 %. Реакция Нонне-Апельта отрицательная, RW безусловно отрицательная, в осадке единичные лейкоциты и эритроциты.

Справка Новоселова: Реакция Нонне-Апельта – ориентировочный визуальный метод выявления глобулинов в цереброспинальной жидкости, основанный на ее помутнении при смешивании с насыщенным раствором сульфата аммония. Сильное помутнение говорит о воспалении, на сегодня обе эти реакции, и RW и Нонне-Апельта не имеют значимой диагностической ценности и остались только в истории медицины».

Повторение – мать учения! Как думаете, если бы RW в данных случаях давала безусловно положительный результат, автор так же настойчиво напоминал бы о её никчёмности?

Что касается реакции Нонне-Апельта, то профессор Никольский в своей книге её диагностическую ценность сомнению не подвергал. Ну и ещё раз напомню, что, по его мнению, «в спинномозговой жидкости в случае сифилиса находят… увеличение белка до 1%».

В завершение «вассермановской» темы хочу задать очень важный, как мне кажется, вопрос. Итак, допустим, мы приняли новоселовскую версию о двух первых «положительных» реакциях Вассермана. Здесь имеем уже две безусловно отрицательные RW из спинномозговой жидкости подряд; отрицательную реакцию Нонне-Апельта; нормальные (не сифилитические) давление ликвора и содержание в нём белка. Как мы уже знаем, советские врачи не подвергали эти данные особому сомнению не то, что в феврале 1923 года, но и десятилетие спустя. Вопрос: от чего лечили далее Ленина мышьяком, ртутью, висмутом и йодом?

В парадигме Новоселова этому объяснений нет, ведь лабораторный «успех» лечения очевиден, и осталось просто дождаться прекращения побочного действия мощнейших лекарств и последующего неизбежного улучшения общего самочувствия пациента, с помощью вливаний успокаивающих препаратов, или даже наркотиков. Зачем пихать в и без того ослабленный организм дополнительный яд, ведь так?

А вот если представить, что врачи с первой отрицательной RW сразу же приняли решение исходить из крайне маловероятной, но единственной дающей надежды на спасение гипотезы, что в случае Ленина они столкнулись с несрабатыванием этих реакций, то всё выглядит относительно логично: как лечили от «сифилиса», так и продолжали лечить, ориентируясь только на ухудшающееся самочувствие Владимира Ильича.

«Дневник: 24-28 февраля 1923. Состояние пациента в эти дни можно описать status idem. Была тошнота и озноб, есть парестезии по правой половине тела и сильное, изредка очень сильное, трясение в руке. Пациенту ставили клизму, делали электризацию. Принимал веронал, фенацетин, сомнацетин, настойку валерианы, на ночь бром.

Комментарий Новоселова: Когнитивные нарушения постепенно переходят в более выраженную стадию интеллектуально-мнестических нарушений».

Новоселову так много рассказали об этом клизма и озноб?

«Продолжение комментария: …Ухудшение деятельности кишечника, в основном толстого, нарастание выраженности головной боли идет параллельно с негативной и очень характерной динамикой заболевания. Пациент постоянно «находится» на обезболивающих препаратах, два из которых, фенацетин и сомнацетин (в состав которого входит фенацетин) по современным представлениям, ведут к образованию «фенацетиновой почки». Упоминание в различных источниках об отказе от медицинской помощи, от приема лекарственных средств и от консультаций врачей со стороны В. И. Ульянова не подтверждаются дневником: больной ежедневно получает терапию при ежедневном контроле со стороны врачей. Таким образом, гипотеза «силы воли», выдвигаемая рядом историков, согласно которой В. И. Ульянов хотел приблизить смерть или побороть болезнь, не подтверждается ежедневными записями в дневнике лечащего врача А. М. Кожевникова, а в последующем врачей В. В. Крамера и В. П. Осипова».

А слабо пару-тройку фамилий из этого ряда назвать? Фу таким быть, г-н Новоселов!

Этот перл стоит выделить отдельно:

«Гипотеза, согласно которой В.И. Ульянов хотел побороть болезнь, не подтверждается».

Наверное, этому слабодушному пациенту просто нравилось болеть люэсом и табесом.

«…Также видно, что несмотря на имеющийся негатив к группе врачей, особенно немецких специалистов, больной не отказался или не мог отказаться от их консультаций».

Создаётся впечатление, что некоторые места в книжке написаны с похмелья. Так «не отказался» или «не мог отказаться»? В контексте ниспровержения «Гипотезы ряда историков» это совсем не одно и то же.

Любопытно, что в Дневнике масса свидетельств того, что В.И. Ульянов отказывался от и приёма лекарств, и от процедур, и от услуг некоторых врачей.

Идём дальше.

«Дневник: 10 марта 1923 [там был утерян один лист, и скорее всего это совмещённые записи 10 и 11 марта]. После принятого веронала Владимир Ильич скоро заснул, ночью проснулся один раз, ненадолго и спал до 7-00 часов. Утром Владимир Ильич говорил плохо, часто подыскивал слова. Мы приехали к Владимиру Ильичу в 13–15. Говорил Владимир Ильич довольно плохо, многих слов не находил, и артикуляция была не важная. Пульс 108. В виду периодически нарушающих спазмов продолжающегося дефекта речи, и согласно решения, принятому совместно с Ферстером, мы сделали внутривенное вливание 0,15 арс... Вливание, однако, не предотвратило спазма и приблизительно через пятнадцать минут после него снова наступил спазм, повлекший за собой полную афазию и парез правого лицевого нерва… Начался спазм в 14–00. Мы провели весь день в квартире и, поочередно, с Василием Васильевичем входили к Владимиру Ильичу каждые четверть часа. Пульс все время 108. Парез правого лицевого нерва все время в одном положении. Язык не отклоняется. Говорит отдельные слова. По-видимому, не всегда те, которые хочет. Ни одной связанной, хотя бы короткой фразы, сказать не может. В 17–00 приехали Елистратов и Гетье. Ни тот, ни другой к Владимиру Ильичу не заходили. Мы долго совещались и пришли к выводу, что никаких экстренных мер принять нельзя, но решили поставить пиявки за уши. От пиявок никакого особого действия не ждем. Но ввиду полной безопасности данного мероприятия и горячего желания попробовать все, что только возможно, решили попробовать и эту меру».

Примерно на этой духоподъёмной ноте заканчивается публикация Дневников в «Кентавре». Мы же идём дальше. Напомню, что г-н Новоселов утверждал, что «публикаторы охватили лишь небольшой и спокойный отрезок болезни Ленина, и прекратили публикацию на моментах, когда началось обострение типичной [для сифилиса, разумеется] клинической картины». Сам он тоже подбивает итог периоду такой записью:

«Клиническая ситуация принимает худший вариант развития болезни, прогноз выздоровления и восстановления речи и интеллектуально-мнестических функций, на взгляд автора, неблагоприятный…»

А на мой взгляд, Владимир Ильич скоро полностью поправится и проживёт ещё лет пятьдесят. Спорим?

Ладно, шутки в сторону. После очень больших и подробных записей 10-11 марта (здесь я их сильно сократил), 12 марта текста где-то на 15 строчек. Вместо препарата с мышьяком (который и спровоцировал приступ 10 марта, об этом нам пишет сам Новоселов) начали давать некий йодфортан. Самочувствие Ленина, действительно, стало несколько хуже, но к вечеру чуть улучшилось. Врачи решили отменить йод.

13 марта. Восемь строк. Состояние то же, только пульс поднялся до 130. Вместо йода начали давать Висмут.

14 марта. Пять строк.

«…Апраксия меньше, парез правого фациалис также меньше. По неврологии, в целом, status idem…»

15 марта. Приведу весь текст:

«Приехал доктор Авербах, он не нашел в состоянии глаз пациента никаких перемен, зрачки реагируют хорошо. Глазное дно абсолютно нормально. Среды прозрачные. Сегодня температура 37,7, пульс 88. Второе впрыскивание 0,6 Bi  в правую ягодицу. Парез правого фациалис снижается.

Комментарий Новоселова: Пометка Bi может обозначать только сокращенное указание на препарат висмута, который использовали для лечения люэса».

Только от люэса Висмутом лечили? Нет: лечили и желудочные заболевания, а все последние дни в Дневнике просто были переполнены вздутиями живота и клизмами. Но пусть будет от люэса. 

Интересно, что автор ни словом не обмолвился о том, насколько характерным для паралитической стадии сифилиса (данный момент – примерно середина временного промежутка от первого приступа до смерти) является абсолютно нормальное глазное дно? Профессор Лопухин писал: «Глазное дно позволяет оценить состояние кровеносных сосудов мозга, так как глаз (точнее, его сетчатка) — это, по сути, выведенная наружу часть мозга».

Добавим Википедию: «Психические нарушения при прогрессивном параличе сопровождаются множественной неврологической симптоматикой. Одним из ранних признаков являются зрачковые симптомы: стойкая анизокория с миозом и деформацией зрачков в сочетании с симптомом Аргайла Робертсона — ослаблением или отсутствием фотореакции при сохранении реакции на аккомодацию и конвергенцию, патогномоничным для люэтического поражения ЦНС».

16-20 марта клиническая картина сифилиса «обострилась» настолько, что г-н Новоселов не комментировал её вообще.

«Дневник: 21 марта 1923. Опять было совещание, к которому присоединился Хеншен. Сначала вошли мы с Ферстером и предупредили, что приехали еще врачи и мы просим, чтобы Владимир Ильич разрешил им войти, но тот отрицательно качал головой. Тогда вошел Обух и категорически заявил, что врачи приехали и им надо посмотреть на пациента, тогда были приглашены Штрюмпель, Хеншен, Бумке, Нонне. Владимир Ильич со всеми ими поздоровался, но, по-видимому, был не доволен этим нашествием. Исследовал Штрюмпель. Когда ближе подошел Нонне, Владимир Ильич сделал жест рукой как бы отойти подальше. После этого было совещание на квартире В. И. Ульянова с Н. А. Семашко и В. А. Обухом. Потом опять поехали к О. Ферстеру и там имели двухчасовое совещание. Вечером к пациенту ездили Крамер и Ферстер. На сегодня ночное дежурство отменяется.

Комментарий Новоселова: Вот что сообщает биохроника за этот день: «У Ленина состоялся (в 14 час.) консилиум врачей с участием прибывших из-за границы профессоров С. Е. Хеншена, А. Штрюмпеля, О. Бумке и М. Нонне. После подробного обсуждения истории болезни и всестороннего обследования Ленина врачи дали заключение, что «болезнь Владимира Ильича… имеет в своей основе заболевание соответственных кровеносных сосудов. Признавая правильным применявшееся до сих пор лечение, консилиум находит, что болезнь эта, судя по течению и данным объективного обследования, принадлежит к числу тех, при которых возможно почти полное восстановление здоровья. В настоящее время проявления болезни постепенно уменьшаются…»

Чтобы дальше не отвлекаться, на этом месте, пожалуй, закончим с тем, что коммуняки якобы оборвали публикацию на моменте начала «обострения клинической картины» конкретно сифилиса, как нам сообщал г-н Новоселов в начале книги. Он просто врал. Сам пишет, что «курс, начатый 4 сентября прерван, так как появились предвестники токсического действия мышьяка на мозг пациента. 10 марта 1923 года введено 0,15 грамма препарата, и моментально наступает паралич с афазией. Курс сразу остановлен. Врачи вынуждены отказаться от арсеникума и попытаться применить другие препараты». То есть, это явно не обострение клинической картины сифилиса, а симптомы побочного действия принимаемых препаратов.

Продолжение комментария Новоселова:

«…Как видно из дневника, в этот день был консилиум иностранных врачей, которые, согласно «Биохронике», подтвердили, что лечение, которое проводилось до дня их консультации и состояло из введений арсенобензольного препарата, втираний мази ртути, инъекций висмута и приема препаратов йода, было клинически правильным. Тем самым зарубежные профессора подтверждают правильность диагноза клинически манифестной формы нейролюэса: менинго-васкулярную форму…»

Интересное отношение у автора к «Биохронике». Неоднократно он в довольно насмешливой форме сопровождал текст Дневника соответствующим текстом из неё, демонстрируя полную беспочвенность содержащихся там сведений. Учитывая, что данный отрывок из «Биохроники» является цитатой из «Бюллетеня о здоровье В.И. Ленина» из газеты «Известия», то не слишком ли смело основывать на нём диагнозы?

22 марта состояние Ленина снова ухудшилось. Висмут убрали, вместо него начали приём какого-то слабенького препарата на основе мышьяка и ртути.

23 марта. Состояние стабильно плохое.

24 марта. Состояние немного улучшается. Вот весь текст дневника за этот день:

«Сегодня пациент пытался говорить. Больному ввели 2 грамма NaBr, NaJ, дигипурат. Сегодня начал понимать все, что ему говорят, начал выполнять просьбы – показать язык, закрыть глаза следить за пальцем. Температура 37,6, пульс 100, фациалис сглаживается. Были Минковский, Обух, Крамер, Ферстер. В 20–00 была беседа всех указанных врачей с Троцким, Каменевым, Рыковым. Штрюмпель выступал с разъяснениями, также выступали Бумке, Геншен. На ночь остался Елистратов».

С 24 марта смесь мышьяка и ртути временно убрали и начали снова давать йод – NaJ.

«Дневник: 25 марта 1923. …Пациент возбужден, пытается встать, но уговорить лежать можно. Принял 1,5 NaJ, 1,5 брома. В13-45 пришли врачи Ферстер, Крамер, Кожевников, Миньковский. Все время пытается говорить. Сказал по-немецки «ман мусс», на что врач Минковский сказал «ман мусс айн консилиум», в ответ пациент отрицательно покачал головой и сделал отрицательный жест рукой. Похоже, ему все надоели с консультациями. Полная гемиплегия, тромб образовался полностью в следствии спазма сосудов артерии церебри антериор и артерии фиссура Сильвии. У больного парафазическая логорея, бессмыслица слов... Результат сегодняшнего исследования с несомненностью говорит, что третьего и четвертого дня снова были спазмы сосудов».

Нужно отметить, что начиная с записей от 10 марта г-н Новоселов чрезвычайно скуп на профессиональные комментарии. Например, здесь есть масса специфических терминов, которые неплохо было бы как-то интерпретировать, но автор довольствуется малым:

«Справка Новоселова: Парафазическая логорея – речевое возбуждение с ускорением бессмысленной речи, часто встречается при прогрессивном параличе».

Но даже здесь: насколько часто, на каких стадиях, только ли при прогрессивном параличе? Вообще не интересно? Тут, кстати, мы встречаем первый симптом, к которому и «Википедия» предполагает сифилис, как одну из главных причин:

«Логореея – симптом патологии речи; речевое возбуждение, многословие, безудержность речевой продукции и ускорение её темпа. Наблюдается при прогрессивном параличе, сенсорной афазии (в сочетании с парафазиями), маниакальных состояниях, шизофрении».

Но, как видите, конкретно парафазическая логорея (бессмысленное многословие) характерна для сенсорной афазии.

Википедия: «Афазия Вернике (сенсорная, акустико-гностическая, рецептивная, беглая афазия, глухота на слова) — афазия (нарушение речи) при поражении корковой части слухового анализатора, зоны Вернике…

При поражении области Вернике человек всё слышит, но содержания слов не понимает, они не вызывают у него ассоциаций; родной язык звучит для него, как иностранный. Из-за сенсорной афазии человек не может выделять и различать речевые звуки…

Очаг поражения обычно локализован в задних отделах речевой системы и хотя бы частично захватывает сенсорный центр речи. Самая частая причина — эмболия одной из нижних ветвей средней мозговой артерии, в частности эмболия задней височной артерии или эмболия артерии угловой извилины. Другие причины — внутримозговое кровоизлияние, инфаркт мозга, тяжелая черепно-мозговая травма и новообразования».

Зона Вернике у Владимира Ильича, действительно, была поражена, о чём нам сам Новоселов ниже расскажет, комментируя запись от 5 мая 1923 года.

В комментарии к 27 марта наконец-то более привычный нам текст:

«Дневник: 27 марта 1923. У пациента утром температура 38 и пульс 140. Днем температура 38,5, пульс 120, дыхание 40 в минуту. Пришел Крамер. Елистратов отметил увеличение сердца до 13,5 сантиметров, отмечен цианоз лица. Впрыснули 1 куб… [написано неразборчиво]. Доктор Миньковский ничего не нашел легких и считает температуру следствием стоматита, воспаления кишечника или чего-то еще.

Комментарий Новоселова: «…У пациента расширены размеры сердца выше верхней границы нормы, цианоз указывает на то, что сердечно-сосудистая система не справляется, возможен миокардит сифилитического генеза или миокардиопатия токсической природы».

Прочь сомнения! Конечно же природа исключительно сифилитическая.

Далее до 30 марта снова никаких комментариев.

«Дневник: 30 марта 1923. В 1-30 ночи пациенту дан аспирин 1,0 и сделана инъекция пантопона 0,02. Температура 36,7, пульс 108, небольшой кашель без мокроты, поставили грелку на живот. В 13–00 Владимир Ильич бледен, плохо выглядит, говорит шепотом и мало. Пульс 126 в минуту, температура тела 37, стонет, боли в боку. Сделано [неразборчиво] морфин 0,01 и 0,1… [нечеткая запись] 1 куб. [Здесь (Новоселовым) удалена важная информация по этическим аспектам]. Пациент возбужден, много говорит, преобладает жаргонофазия. Не ест, сжимает губы. Доктору Ферстеру удалось ввести немного зернистой икры в рот. Пульс 125–130. Сделана инъекция… [неразборчиво рукой], левый бок смазали… [неразборчиво]. Сегодня дежурит Крамер.

Комментарий Новоселова: Эмоциональный настрой самого врача А. М. Кожевникова оставляет желать лучшего. Он нервничает, почерк стал слаборазбираем».

Это стопудово сифилис!

Дальше опять текст Дневника практически без комментариев, но если кто-то думает, что «сифилитическая» составляющая там говорит сама за себя и в комментариях не нуждается, то нет: ясно только, что пациенту очень плохо. Примерно такое содержание:

«Дневник: 18 апреля 1923. … Осмотр врачей, сильное возбуждение в 14–00, грозит кулаком, сердится, ругается, слышно – шарлатан, проклятый. Дано 0,1 люминала. Решено – фрикции ртути и йод отменить, на легкие поставить банки, на ягодицу цинк, экзему обработать тальком. В 15–30 Владимира Ильича посадили на кровать, говорит «ай, ай-ай, боже мой», смотрит на ногу, у него умеренное беспокойство. Доктор Розанов думает, что он галлюцинирует. Говорит «я еще живу».

Автор в этом месте расщедрился на комментарий:

«Комментарий. Отмечено резкое негативное отношение со стороны пациента к врачам, и в особенности, к О. Ферстеру. Этого доктора он называет шарлатаном, фразу «ай надели» можно по данной ситуации трактовать «что вы наделали».

Следующий достойный внимания комментарий будет к записи от 21 апреля 1923. В этот день Ленин первый раз принял хинин.

«Справка Новоселова: Хинин – алкалоид коры хинного дерева. Активно влияет на плазмодии. В распоряжении врачей того времени было около десятка препаратов хины. Мог использоваться в лечении люэса вместе с сальварсаном в 20-е годы прошлого века. Механизм действия, который использовали врачи в данном случае: «Алкалоиды хинной корки и, главнейшим образом, хинин являются представителями той группы весьма немногочисленных веществ, которая включает в себя противопаразитарные средства при внутренних инфекциях; влияя, таким образом, на причину болезни, эти средства могут считаться специфическими, этиотропными» (Клиническая фармакология, 1929 год)»

Во-первых, его в лечении Ленина не применяли ни вместе с сальварсаном, ни с мышьяковыми препаратами вообще.

Во-вторых, какой конкретно механизм использовали врачи, мы можем посмотреть и без помощи г-на Новоселова (заодно и сравним): «При беспокойном состоянии давать бром, дигиталис, хинин, люминал» (запись от 5 мая 1923 г.). То есть, применяли как успокаивающее.

В-третьих, хинин для лечения непосредственно сифилиса был настолько «эффективен», что прочитать об этом в общедоступных источниках не так-то просто. Вот, например, что пишет «Википедия»:

«Биологические эффекты хинина.

Хинин оказывает сложное и многостороннее действие на организм человека и животных. Оказывает антиаритмическое действие, замедляет проводимость, снижает возбудимость и автоматизм сердечной мышцы и одновременно оказывает слабое атропиноподобное действие. Относится к антиаритмическим средствам Іа класса. По антиаритмической активности хинин, однако, уступает своему изомеру хинидину и даёт больше побочных эффектов. Поэтому в качестве антиаритмического средства хинин в настоящее время полностью вытеснен хинидином.

Хинин обладает чрезвычайно горьким вкусом и, как многие горечи (например, экстракты из полыни или кофеин, стрихнин), при приёме внутрь увеличивает секрецию желудочного сока и стимулирует аппетит. Понижает температуру тела, угнетая терморегулирующий центр гипоталамуса. Ранее его широко применяли как жаропонижающее и как стимулятор аппетита. В наше время, в связи с наличием эффективных жаропонижающих средств и мощных стимуляторов аппетита, хинин практически перестал употребляться в обоих качествах.

Хинин снижает возбудимость ЦНС и оказывает умеренное неспецифическое седативное (успокаивающее) действие, благодаря чему его в средние века и даже в начале XX века достаточно широко применяли в различных комбинациях с бромидами, успокаивающими травами типа валерианы, пустырника, боярышника при «нервном истощении».

Хинин оказывает неспецифическое анальгезирующее действие, особенно выраженное при головной боли, и потенцирует (усиливает) действие наркотических и ненаркотических анальгетиков. Благодаря этому он достаточно широко применялся ранее в составе некоторых готовых лекарственных комбинаций при головной боли — например, до сих пор выпускаются готовые таблетки «анальгин с хинином».

Аппетит у Ленина был плохой; часто он был сильно возбуждён; бром пил; были у него и головные боли, да и с сердцем проблемы начались, - об этом доктор Новоселов не вспоминает, ведь что это всё в сравнении с его величеством сифилисом! Во второй части одну из своих глав г-н Новоселов предварил знаменитой цитатой Оккама. Ему бы почаще к себе эту «бритву» применять.

«Комментарий Новоселова к справке Новоселова: В связи с тем, что пациент болел в молодости малярией, возможно, что врачи сделали анализ на малярийный плазмодий, который обнаруживается до настоящего времени в анализе, называемом толстой каплей…»

Хрен знает, как на эти слова реагировать: десятью строками выше в результатах анализа за то же 21-е число указано: «плазмодий не обнаружен».

«…Также не исключено, что больному с терапевтической целью лечения прогрессивного паралича привили малярию по методу Юлиуса Вагнера-Яурегга (за что ученому присудили Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 1927 году). Несмотря на то, что мы точно не знаем, делали ли пациенту так называемую прививку (исходя из ограничений, наложенных на врачей в свободе точного клинического изложения) на малярию, это никак не влияет на установленный диагноз [кем установленный?]. Тот факт, что пациент не узнал личного врача своей семьи Федора Александровича Гетье указывает, что у него на грубые когнитивные нарушения».

Г-н Новоселов резко съехал с «малярийной» темы на когнитивные нарушения, даже не отделив текст красной строкой. Следы путает, засранец! Давайте всё же попытаемся немного разобраться с малярией.

Итак, не исключено, что ко всей загружаемой в организм Ленина таблице Менделеева, врачи решили добавить ещё и малярию. Чтоб уж наверняка вылечить.

Метод Вагнера-Яурегга существовал. Заключался он в том, что пациенту вводили культуру малярийного плазмодия, чтобы вызвать длительный приступ лихорадки. Сильно поднимающаяся температура тела губительно действовала на бледную трепонему. Была у Ленина в предыдущий период настолько высокая температура? Нет, последний раз он температурил (и то, так себе, максимум – 38,5) почти месяц назад, с конца марта по 4 апреля. При этом, обследовавший его лёгкие врач не нашёл в них ничего и считал «температуру следствием стоматита, воспаления кишечника или чего-то еще». Анализ крови на плазмодий – отрицательный. Ну и зачем Вы плодите сущности, доктор Новоселов? Кроме того, автор забыл нам сказать, что у данного метода был десятипроцентная смертность. В состоянии Владимира Ильича это уже было бы похоже на русскую рулетку.

«Дневник: 23 апреля 1923. У больного температура 37,6. Утром началось возбуждение, исследовать себя не позволил. В 10–00 принял хинин 0,3, впрыснуто 0,0001 Strich, 2 кубика камфоры 20 %».

Начали давать стрихнин.

«Справка Новоселова: Справка. Strich – это стрихнин (strychninum), один из алкалоидов семян чилибухи, прорастающей в Средней Азии, весьма токсичен, использовался как тонизирующее средство и как средство повышающее аппетит. Вводили подкожно».

Прямо удивительно, что при лечении люэсов и табесов не применяли.

«Дневник: 27 апреля 1923. Пациент возбужден, шепчет, сбрасывает одеяло. В 4-00 утра пульс 104–110, дыхание 26, сделана камфора и пантопон, после этого заснул до 13–30. Были врачи Вейсброд и Ферстер. Приехал Нонне, который не видел пациента четыре недели и его впечатление общее, что состояние питания несомненно хуже, а состояние рта слизистой и языка несомненно лучше, чем до инъекций, лучше произносит все согласные «с, ш, ч, к, г, х». Также были Ферстер и Гетье. В 20–00 дали хинин, сделали камфору и пантопон.

Комментарий Новоселова: В учебниках начала XX века указано, что больные с прогрессивным параличом на определенной стадии болезни теряют в весе, о чем и говорит Нонне».

Ни хрена он об этом не говорит! Он сказал, что больной стал хуже есть, что, разумеется, только при сифилисе происходит, ага.

«Дневник: 5 мая 1923. Больному дали хинин и люминал, в 11–30 началось сильнейшее возбуждение, дали брому. К Владимиру Ильичу в 15–00 вошли Бехтерев, Осипов и Гетье. Состояние спокойное, вид утомленный и плохой, зрачки реагируют вяло, язык умеренно обложен, отклонен вправо, очень значительная моторная и сенсорная афазия. Почти полный паралич правой руки и ноги. Рефлексы справа очень повышены, рефлекса Бабинского и других патологических рефлексов нет. О состоянии психики затрудняются высказываться, так как наличие сенсорной и моторной афазии не позволяет произвести необходимое исследование. После обсуждения, несмотря на настойчивое желание Бехтерева и отчасти Осипова никакой специфической терапии не проводить. Против возбуждения использовать ванны температурой 28–29, длительностью 10–15 минут. При беспокойном состоянии давать бром, дигиталис, хинин, люминал. Рекомендован легкий массаж, гимнастика, легкая электризация током. Вечером дали хинин и люминал, поставили клизму. Владимир Ильич объяснял, что врачей много, а толку мало, безнадежно махнул рукой. Сказал «шабаш»...

Комментарий Новоселова: Биохроника сообщает, что «В. И. Ленин приветливо встречает Бехтерева» и «у В. И. Ленина в этот день проводится консилиум, в котором участвует В. М. Бехтерев, В. В. Крамер, В. П. Осипов, М. Нонне, приват-доцент А. М. Кожевников, Ф. А. Гетье». Автор полагает, что здесь могло быть принято решение заменить А. М. Кожевникова на В. В. Крамера. Академик В. М. Бехтерев и профессор В. П. Осипов, на основании имеющегося анамнеза и данных, полученных ими от коллег и при клиническом осмотре Владимира Ильича Ульянова, настаивают на продолжении специфической терапии имеющегося у пациента прогрессивного паралича, под которой имеется в виду антилюэтическая терапия…»

Нормальный человек в такой ситуации написал бы «настаивают на продолжении специфической терапии прогрессивного паралича», но г-н Новоселов добавил «имеющегося у пациента». Он пытается подкрепить таким образом свою личную 100%-ую убеждённость в этом диагнозе якобы мнением профессоров и академиков. На мой взгляд, поскольку ничего хорошего «специфическая терапия» до сих пор не принесла, как минимум сомнения у многих были.

Да и вообще: что именно имеет ввиду автор под «специфической терапией прогрессивного паралича»? Она вообще существовала для такой стадии в те времена? В дореволюционной статье в «Брокгаузе и Ефроне» прогрессивный паралич без обиняков назван неизлечимым и смертельным. Кроме того, автор этой статьи доктор медицины П.Я. Розенбах писал, что «патологоанатомический процесс, лежащий в основе этой болезни, не имеет ничего общего с сифилисом мозга и противосифилитическое лечение не приносит пользы при ней». Примерно то же самое пишет и профессор Никольский в 1932 году. О симптоматическом лечении прогрессивного паралича он указывал следующее: «Лечение состоит в настойчивом, но осторожном лечении ртутью, сальварсаном, йодом и висмутом. В начальном периоде можно рассчитывать на задержку распространения процесса. В атактическом и тем более паралитическом периоде указанное лечение может ухудшать болезнь» (стр. 102).

«Дневник: 6 мая 1923. … Владимир Ильич совершенно спокоен, довольно приветливо принял врачей. Язык значительно сильнее обложен, чем вчера. Артерии периферические и сонные не склерозированны…

…О наличии апраксии Бехтерев с уверенностью высказаться не решается, но думает, что она есть. В руке и ноге полный паралич. Местной чувствительности черепа при постукивании по черепу по-видимому не так имеется. Приступы возбуждения надо отнести на счет наступающего нарушения кровообращения, в следствии очага размягчения к соседним отделам может быть усиленный приток крови, кроме того в них может играть роль и психологический фактор в виде сознания неизлечимости заболевания. Осипов считает, что если психика затронута, то не сильно. Картину психической недостаточности дает наличие моторной и сенсорной афазии.

Комментарий Новоселова: Врачи указывают, что артериосклероза, включая сонные артерии, не выявлено. Наряду с этим отмечается, что нарушение кровообращения мозга налицо. Впервые указано, что пациент осознает неизлечимость своей болезни, врачи, по мнению автора, после данной визитации находятся в такой же позиции».

Интересно, с врачебной точки зрения выражение «артериосклероз, включая сонные артерии, не выявлен» звучит корректно? Просто создаётся впечатление, что г-н Новоселов, на основании того, что врачи пощупали руки, ноги и шею Ленина, пытается уверить нас, что они таким образом полностью исключили для себя артериосклероз.

 Заметьте, кстати, что сам Бехтерев, после личного осмотра пациента, не решается однозначно высказаться даже о скромной апраксии!

«Апраксия — расстройство способности выполнять последовательные действия при сохранении необходимого объёма сенсорных и двигательных функций. Возникает при поражении различных отделов коры, подкорковых узлов».

Куда Бехтереву до нашего смелого доктора!

Здесь ещё привлекает внимание дивное слово «визитация». Автор что, сподобился на иронию?

«Дневник: 7 мая 1923. … При выслушивании сердца нет признака Сиротинина. В крупных сосудах значительного артериосклероза нет. Процесс, по-видимому, не артериосклеротический».

По-видимому! Пациенту осталось жить меньше восьми месяцев, а врачи до сих пор сомневаются. Причём «нерешительного» Кожевникова с пути уже отодвинули. Эх, не было на них геронтолога Новоселова!

«Справка Новоселова: Признак Сиротинина – речь о тоне Сиротинина-Куверова. Это систолический шум, усиливающийся или появляющийся при поднятых руках. Может быть отмечен как при атеросклерозе, так и при люэсе».

Так его же не было. Может это стоит как-то прокомментировать? Нет? Ну и ладно.

«Дневник: 13 мая 1923. …Он отвлекается и быстро устает, у него выраженная афазия. Владимир Ильич сильно возбужден и кричит, даны NaBr и уротропин. Дергает сильно ручку двери, кричит «везивези». Когда все встали за спинкой его кресла, стал успокаиваться, возбуждение длилось более часа. Мнение В. В. Крамера – «транскортикальный характер афазии сильно выражен».

Комментарий Новоселова: Профессор Василий Васильевич Крамер опять ничего не пишет о причинах транскортикального поражения, которое привело к нарушению речи. Не вызывает сомнения, что в части точности клинического изложения есть жестко наложенные ограничения».

Может потому, что не знают точно? С другой стороны, если верить Новоселову, и диагноз был очевиден, то и писать лишний раз ни к чему: и так всё ясно.

Вернёмся немного назад. Комментарий Новоселова к записи 7 мая:

«С 7 мая дневник уже ведет профессор Василий Васильевич Крамер. Причина замены доктора А. М. Кожевникова (предположение автора) связана с мнением академика В. М. Бехтерева на необходимость изменения методики ведения больного, так как он сторонник более «интенсивного» лечения препаратами арсенобензольного ряда (высказанное 5 мая 1923 года). При Кожевникове лечение каждый раз прерывали при появлении токсического влияния препарата на мозг пациента. Смена врача предполагает, что Бехтерев считает, что прерываться не стоит. Далее по ходу дневника мы увидим, что это так».

 Лечение таким опасным веществом, как мышьяк, штука серьёзная. Думаю, будет полезно попробовать разобраться в этом.

Итак, 15 мая врачи начинают курс «слабым» какодилом.

«Новоселов: «Сам препарат оценивался как слабо действующий препарат, так как слабо диссоциировал и деятельного мышьяка образовывалось не более 3 %. Производное какодила, или диметиларсина, каким и был сальварсан, широко применяли в то время для лечения сифилиса. Соединения какодила обладают местным и общетоксическим действием, вызывая у человека воспаление и некроз при попадании даже на кожу, воспаление дыхательных путей, понос при попадании в желудочно-кишечный тракт».

16 мая – нет записей в Дневнике. Возможно, в связи с переездом в Горки;

17 мая – какодил;

18 мая – на фоне возбуждения («Ночью пациент спал плохо, у него возбужденное состояние») впервые в этот период снова начали давать арсеникум (тоже препарат на основе мышьяка, только сильный);

19 мая – («Пациент проснулся ночью, он возбужден, в него сильные схватки в животе» в 12:15 ввели ars.;

20 мая («Был немного возбужден…») сделана инъекция ars.;

21 мая – возбуждения не было, в 13:30 дали ars.;

Начиная с 22 мая ars. не давали, возбуждение в этот день началось в 16:00.

Новоселов в конце первой части пишет:

«17-25 мая ежедневные инъекции арс.». Это ошибка, прекратили уже 22 мая;

26 мая – такой текст:

«На консилиуме Ферстером, Крамером, Елистратовым было решено в виду раздражения в последнее время ARSEN оставить [остановить т. е.] на несколько дней. У Владимира Ильича опять возбуждение.

Комментарий Новоселова: Опять врачи, несмотря на стандарты тех времен, отменяют использование препарата мышьяка, очевидно, связывая усиление возбуждений у пациента с введением данного препарата».

Г-н Новоселов в своей книжке пишет (во всяком случае, я его понял именно так), что считает в данном случае тактику врачей неправильной: нужно было давать мышьяк более настойчиво и не останавливаться перед побочными явлениями. Если же я ошибаюсь, и автор не является фанатом лошадиных доз сальварсана, арсеникума и прочих мышьяковых препаратов, то, забегая немного вперёд, хотелось бы увидеть, как он понимает, в данном контексте, клиническое мышление профессора Бехтерева. Но, забегая ещё чуть дальше, предупреждаю: ни хрена мы не увидим.

Что касается неких нарушаемых врачами «стандартах тех времён», то где конкретно можно с ними ознакомиться? Я могу привести только мнение профессора Никольского, который, в случае прогрессивного паралича, призывал применять все эти препараты с крайней осторожностью, принимая во внимание то, что они могут принести вред, вместо пользы.

Идём дальше.

 С 26 мая через день да каждый день возбуждение, но 1 июня снова начинают давать мышьяк;

2 – 5 июня – мышьяк (иногда пишут – арсеникум/ars.)

6 июня – «в 13:00, несмотря на возбуждение, ему сделана инъекция ars»;

7 – 10 июня – мышьяк;

11 – 19 июня – перерыв. Последний день, на фоне предыдущих – относительно нормальный, Ленин даже пытался заниматься.

20 – 25 июня – мышьяк на фоне возбуждения;

26 – 27 июня – не делали. Возбуждение, причём 26 июня сильное;

28 июня – последний день мышьяка. Возбуждение.

29 июня – сильное возбуждение. Читать Дневник за эти дни очень непросто, настолько всё выглядит плохо и безнадёжно.

30 июня 1923.

«Дневник: Владимир Ильич проснулся в половине первого ночи, стонет, кишечник вздут. В 1-30 началось сильное возбуждение, пациента начали возить, вывезли на террасу, где он заснул. В 4-30 перенесли его в спальню, где он заснул в 5-00 и проспал до 6-00. Снова беспокоен, как бы стонет от боли, все время показывает на область желудка, мышцы живота напряжены, живот вздут, пульс 88, на живот положен теплый мешок. От еды и питья отказывается»

1 июля начали давать хинин, который далее будет идти ежедневно. Примерно через каждый день возбуждение и жалобы на боли в животе.

8 июля начали давать опий.

9 июля в анализах мочи и кала обнаружено большое содержание крови. Так же «много слизи, клетки кишечного эпителия в значительном количестве, гнойные тельца в слизи в большом количестве, эритроциты в небольшом кол-ве, масса разнообразных микробов».

Доктор Новоселов с олимпийским спокойствием оставляет этот факт без комментариев. А может как раз здесь стоило бы объяснить, насколько активней, по его мнению, нужно было давать Ленину мышьяк?

С 15 июля к хинину добавили по 5 капель настойки йода – тоже на постоянной основе.

Примерно с 16 июля начинается спокойный период течения болезни и 25 июля в Дневнике появляется запись:

«…В настоящее время идет улучшение здоровья, но каждая попытка [начала рефлекторно-речевых упражнений] приводит к негативным реакциям с последующим депрессивным, частично возбужденным настроением после попыток. Имея ввиду, что улучшение общего состояния здоровья Владимира Ильича является главнейшей базой для развития работы по излечению афатических (афазических, корректура автора) расстройств и воспитанию у него речевых рефлексов, а также и то, что при настоящем состоянии здоровья больного более длительный перерыв в упражнениях не может отразиться отрицательно на успехе дальнейшего лечения речи, когда такое лечение при соответствующем состоянии здоровья Владимиру Ильичу будет возобновлено, невольно возникает вопрос о своевременности прекращения попыток логопедической терапии в настоящее время из-за негатива на полтора месяца. Попытки к речевым упражнениям только повредят развитию речевой терапии. Далее еще два предложения на немецком, где указано, что упражнения невозможны из-за негативного отношения господина Президента и каждая попытка опасна, так как вызывает у него возбуждение. Немецкий доктор рекомендует прервать занятия на несколько недель, делая предположение, что возможно, после перерыва возобновленные занятия будут более успешными.

Слушали и обсуждали Гетье, Ферстер, Осипов.».

Как мы помним, по мнению автора, врачи ещё после «визитации» 5 мая считали пациента безнадёжным. Может стоит сейчас объяснить, какой этап болезни наступил по мнению врачей. От Новоселова комментариев нет. Может устал? Но, как мы знаем, быстрая утомляемость – очень плохой симптом, прямо ведущий в кожвендиспансер.

«Дневник: 31 июля 1923. Владимир Ильич сегодня спал хорошо, проснулся в 6-00. У него прекрасное настроение, гулял до 12–00. Были врачи О. Ферстер и В. П. Осипов. Как только пациент увидел профессора О. Ферстера, сразу пришел в резко возбужденное состояние, грозил кулаком. У него гневная мимика, издавал нечленораздельные звуки, долго волновался после его ухода, дрожал, вздыхал. Заснул в 21–45. Суточное количество мочи 1550 мл.

Комментарий Новоселова: Пациент продолжает негативно относиться к доктору О. Ферстеру. Доктор Осипов не уделяет в дневнике внимания питанию пациента, очевидно, полагая, что перечисление блюд не несет большой смысловой нагрузки. Стиль ведения дневника стал более телеграфным: записи короче, больше сокращений. Ежедневные анализы мочи, начатые при В. В. Крамере, продолжаются. Особо следует отметить наличие йода в моче, что является прямым признаком йодизма. Тем не менее, препараты йода невозможно отменить, врачи лишь периодически сменяют один препарат на другой».

Хоть бы объяснил, почему было невозможно отменить. Как я уже писал, в его парадигме лабораторный успех лечения очевиден, химией травить уже незачем.

Далее убирают почему-то хинин, а дозы йода (конкретно – того же самого KJ – йодида калия) увеличиваются и 4 августа 1923 следует такая запись:

«Дневник: Пациент сегодня принимал два раза по 0,5 KJ. Сон и аппетит у него удовлетворительный. Он сидел на балконе, когда начался ветер, его прикрыли. Пациент все сбросил и кричал. Анализы мочи за 4 августа утро и вечер хорошие».

Доктора Новоселова хорошая моча не интересует, он молчит, как рыба об лёд. Только 5 августа будет скудный комментарий ко всему периоду.

«Дневник: 5 августа 1923. Хорошо занимается с Надеждой Константиновной повторением слов, так сегодня повторил до сорока пяти все старые, прижимая палец к губам показывает, видимо, что об этом не следует говорить, это подтверждается тем, что за обедом не произносит слов. Газету, попавшую в руки, держит правильно. KJ принимает аккуратно.

Комментарий Новоселова: Это вся информация за весь день. Характерный пример смены стиля дневника – он становится менее содержательным и более кратким. Содержание данного периода дневника можно описать словами – «йод, стул, речь».

9 августа снова появился хинин.

«Дневник: 24 августа 1923. У Владимира Ильича сегодня изжога, прием йода временно решено прекратить. Суммарно принял около 50 грамм KJ. Сам произнес слова «йод» и «диета», понимание речи заметно увеличивается. Моча в норме».

Всё тот же йодид калия, как мы видим. Комментариев нет. Там, где нет свежего сифилиса, нет и Новоселова.

«Дневник: 26 августа 1923. Пациент много гулял, повторил слова «буржуй, товарищи, брошюра» и др. Сделана ручная ванна и массаж. Примерил ортопедическую обувь, сделаны перилла слева, почти сам смог подняться на второй этаж.

Комментарий Новоселова: В усадьбе Горки Ленинские и по сей день можно видеть двусторонние перила на лестнице на второй этаж».

Спасибо, Валерий Михайлович, когда в следующий раз буду в Горках, обязательно обращу внимание.

Кстати, очень рекомендую всем для посещения Горки! Место очень красивое.

«Дневник: 27 августа 1923. Владимир Ильич говорит «двенадцать, тринадцать», сам несколько раз поднялся наверх. Сделан массаж руки, принимает 0,45 хинина по два раза через день».

5 сентября первое свидетельство того, что йодид калия заменён на другой «йодистый» препарат – йодфортан.

Уже на следующий день:

«Дневник: 6 сентября 1923. На этот день пациент суммарно повторил четыреста шестьдесят слов, сегодня сто слов, сделал только шесть ошибок. Принял йодфортан 0,5 х2 (йод 1,0). Анализы idеm. Врачи в этот день приняли решение:

продолжить йодистое лечение и по возможности довести KJ до 50 грамм, затем устроить перерыв и затем провести лечение снова,

хинин давать по надобности,

речевые упражнения, массаж и гимнастику руки и ноги продолжить,

следить за кишечником,

продолжить ручные ванны и делать один раз в неделю общую ванну,

рекомендуется делать упражнения в ходьбе, перейти к ходьбе с палкой.

В остальном симптоматическое лечение».

Я привёл здесь эту «йодистую» тему только для того, чтобы продемонстрировать, что г-н Новоселов совсем потерял интерес к Дневникам. Никаких содержательных комментариев! Объяснил бы, что там с заменой «йодистых» препаратов, ведь вроде бы текст явно противоречит его утверждению. Для каких конкретно «надобностей» давали хинин? Почему такая разница по состоянию пациента между просто кошмарным «мышьяковым» периодом (лично мне читать эти записи было очень тяжело), и последующим «йодным»? Особенно учитывая, что йод давали и раньше, а реакция на него иногда бывала не лучше, чем на мышьяк. Неужели доктору Новоселову всё это вообще неинтересно? Хотя, сифилис уже доказан, можно и булки расслабить.

«Дневник: 11 сентября 1923. «Анализы 8 сентября, 9 сентября, 10 сентября idem. Отсутствие солей. Настроение удовлетворительное. Был один знакомый П, который минут 40 рассказывал о выставке. Владимир Ильич слушал с интересом. Много был на воздухе. Йодфортан 0,725x2 (Йод1,5)».

Комментарий Новоселова: Это весь объем дневника за этот день. Мнение автора – в выздоровление Владимира Ильича Ульянова никто из врачей не верит (тут нет понятия веры, это основано на множестве объективных критериев, учитываемых в клиническом мышлении врача). Кроме того, состояние больного такое, что писать особо и нечего, наиболее подходящее описание этого периода Status idem, заметной динамики нет».

Нет динамики?! Ленина привезли в Горки на полу машины, а сейчас он самостоятельно на второй этаж поднимается. Раньше он издавал истеричные, нечленораздельные звуки, а сейчас сотню слов точно повторяет. Г-н Новоселов, Вы точно доктор?

И ещё любопытно, какое конкретно «множество объективных критериев» можно оценить, учитывая настоящую «содержательность» Дневника?

28 сентября снова начались параличи.

«Дневник: 28 сентября 1923. В четыре часа [не понятно утро или вечер, прим. авт.] пациент почувствовал парестезии в левой руке. На вопрос не чувствует ли мурашек, ответил «вот-вот», стал перебирать пальцами, лицо перекосилось влево, глаза установились прямо и потеряли обычное выражение. Припадок длился секунд тридцать, потом был грустен, на вопрос кружится ли у него голова, отвечал удовлетворительно. Наблюдал доктор Попов. Пациент получил два грамма препарата йода.

Комментарий Новоселова: В дневнике отражена гипоксическая атака (в основе механизм циркуляционной гипоксии, патофизиологическое описание того, что происходило в течении болезни пациента, поскольку, как бы это не называли врачи, паралич, псевдопаралич, ТИА, ПНМК, НМК, приступ, парез, транскортикальная афазия и т. д., т. к. в основе развития клинической симптоматики лежат конкретные механизмы».

Судя по сумбурности комментария, кто-то атакует и самого Новоселова. Даже если угадать, где должна была стоять закрывающая скобка, разобрать здесь что-то (хотя бы на уровне «подлежащее – сказуемое») крайне непросто. А того, кто осилит, ожидает не менее сложная задача: понять, нахрена это написано.

Но это ещё не всё, далее выживших добивает:

«Справка Новоселова к комментарию Новоселова: Несмотря на то, что патогенез инфарктов мозга связан не с атеросклерозом, а с воспалением артерий, механизмы формирования самих инфарктов тот же. «Развитие инфаркта головного мозга складывается из двух последовательных стадий – ишемической (донекротической) и некротической. Ишемическая стадия инфаркта мозга характеризуется прогрессирующими дистрофическими и некротическими изменениями нервной ткани, которые имеют ряд биохимических, гистохимических и электронно-микроскопических признаков. К ним относится уменьшение количества гликогена в нейронах, глиальных клетках, снижение уровня РНК и ДНК, нарушение ионного состава клеток (выход К+ и поступление Na+), повреждение ультраструктуры органелл в нейронах и в глиальных клетках (митохондрии теряют кристы, лизируются рибосомы и полисомы в цитоплазме ганглиозных клеток, исчезают фибриллы в фибриллообразующих астроцитах и т. д.) Происходит закисление среды и денатурация белков, которые приводят к гидратации нервной ткани». «Общая патология человека». Руководство для врачей под редакцией А. И. Струкова, В. В. Серова, Д. С. Саркисова, 1990)».

Зачем всё это нужно? Будь я хоть трижды врачом, как я смогу применить всё это к конкретному пациенту? Откуда мне знать, увеличивалось, или уменьшалось количество гликогена в нейронах у Ленина? Лизировались ли рибосомы с полисомами в цитоплазме его ганглиозных клеток? А если и лизировалось, то когда именно? Тот, кто попробует выудить эти сведения из скупых строк Дневника, закиснет очень быстро. А если рассматривать данную информацию, как абстрактную, то она вообще ни к чему: обычный человек один хрен ничего не поймёт, а коллеги г-на Новоселова в справочник Струкова-Серова-Саркисова могут заглянуть и без его помощи.

19 октября Владимир Ильич последний раз приехал в Москву.

«Дневник: 19 октября 1923. Владимир Ильич вышел во двор Кремля, ездил мимо выставки, показал, что хочет вернуться в Горки и в 19–00 вернулись назад».

Далее четырёх-пяти строчные записи в Дневнике приобретают датировку типа «20-21-22 октября 1923». Или даже:

«Дневник: 23-24-25-26-27-28 октября 1923. В анализе мочи от вечера 21-го есть сахар 0,1 %. Занятия продолжаются. Вместе с хинином с 27.10 пациент получает 0,1 оксид цинка».

Очередной элемент из таблицы Менделеева, появившийся в рецептуре, доктору Новоселову абсолютно по барабану.

«Дневник: 29-30 октября 1923. Неразборчиво написано несколько слов».

Может просто ручку расписывали?

Г-н Новоселов стоически хранит молчание, ни словом не обмолвившись о нашем уговоре «рассматривать медицинскую деонтологию как науку о должном» (если кто забыл, речь шла о том, что лечащие врачи просто не могли забыть вписать результаты реакции Вассермана в этот замечательный Документ).

«Дневник: 31 октября 1923. В анализах мочи с 23 по 31 четыре раза обнаружен сахар 0,1 %.

Комментарий Новоселова: Несколько дней октября 1923 года в дневнике нет записей. Много дней этого месяца, как и последующих, объединены одной короткой записью, так как писать особенно нечего».

Ага, сейчас с медицинскими документами именно так все и поступают. В Вашей клинике, г-н Новоселов, так принято?

«Дневник: 28 ноября 1923. Владимир Ильич ходит при посторонней помощи. Был консилиум Бехтерева, Гетье, Ферстера, Осипова, Крамера и Обуха. Академик Бехтерев предложил лечение вливаниями неосальварсана, что было отвергнуто».

А что молчим, г-н Новоселов? Как считаете-то: стоило Ленина напоследок ещё мышьячком побаловать, или нет? Вы же вроде бы с Бехтеревым солидаризировались?

И, что характерно, как я уже предупреждал: ни малейшей попытки объяснить, что за форму сифилиса подразумевал Бехтерев и на какой результат рассчитывал. Очень, очень подозрительное молчание.

«Дневник: 26 декабря 1923. Утром пациент принял две пилюли...

Справка Новоселова: Биохроника за этот день сообщает, что «Ленин обсуждает с проф. О. Ферстером дальнейший режим своего лечения».

Комментарий Новоселова к справке Новоселова: На основании клинической картины болезни, довольно подробно отраженной в дневнике, указанное событие, отмеченное в биохронике, невозможно, по мнению автора, в силу грубых интеллектуально-мнестических нарушений, стойкой сенсорной и моторной афазии у пациента. Официальная хроника вводит в заблуждение читателей в части состояния здоровья Ленина».

Г-н Новоселов, я вот честно не пойму: нахрена Вы «Биохронику» комментируете? Вам что, заняться больше нечем было?

21 января 1924 Владимир Ильич Ленин умер.

Подведу краткий итог по Дневникам. По моему мнению, ни один нормальный врач не станет «диагностировать» по таким сумбурным данным ни одну серьёзную болезнь. Г-н Новоселов, на протяжении всех своих комментариев, занимается дешёвой манипуляцией и передёргиванием. Он с лёгкостью, достойной лучшего применения, перемещает все симптомы «неврологической стадии сифилиса» на период после паралича. Абсолютно ни на чём не основываясь пишет, что врачи ещё до первого приступа диагностировали у Ленина сифилис (во второй части нас ждут ещё более однозначные высказывания по этому поводу, базирующиеся на таких мощных симптомах, как головная боль и бессонница). Кроме того, он уверенно ставит знак равенства между «лечили от болезни» и «болел этой болезнью», что совсем не одно и то же, хотя у неподготовленного читателя, усилиями доктора-манипулятора, создаётся именно такая, полностью однозначная картина. Но, как уже говорилось, общепринятой врачебной тактикой того времени было: «если есть сомнения – ищи сифилис».

У кого-то может возникнуть вопрос: почему же лечили только от сифилиса? А в самом деле, почему? Самое интересное, что ответ можно найти и в новоселовском опусе, только сделать это очень не просто, поскольку автор на этом вообще не акцентирует внимание.

Во-первых, выбор у врачей был, по большому счёту, невелик: «говоря словами современного врача, в начале XX века наиболее частыми заболеваниями, приводящими к непроходимости кровотока в сосудах головного мозга и в результате к смерти пациентов были атеросклероз и нейросифилис». А во-вторых, атеросклероз на подобной стадии тогда не лечили. Вот, что сам Новоселов пишет где-то в конце второй части своей книги:

«О том, что мы даже сегодня не можем лечить атеросклероз сосудов головного мозга, особенно на стадии множественных инсультов, всем прекрасно известно. Это говорит о том, что пациента лечили вовсе не от атеросклероза. Об этом же в своих книгах пишет и профессор Ю. М. Лопухин».

Да, профессор Лопухин об этом писал, но ты-то, хрен мутный, почему раньше ни словом не обмолвился?

Удивительно, кстати, но даже эту информацию г-н Новоселов, каким-то логически необъяснимым способом, ухитрился подшить к своему сифилитическому портфолио. Посмотрите, как эта фраза звучит в контексте:

«После подробного обсуждения истории болезни и всестороннего обследования Ленина врачи дали заключение, что «болезнь Владимира Ильича… имеет в своей основе заболевание соответственных кровеносных сосудов. Признавая правильным применявшееся до сих пор лечение, консилиум находит, что болезнь эта, судя по течению и данным объективного обследования, принадлежит к числу тех, при которых возможно почти полное восстановление здоровья. В настоящее время проявления болезни постепенно уменьшаются».

Если верить этому тексту, европейские специалисты, включая специалиста по нейросифилису Макса Нонне, утверждают, что терапия лечащего врача А. М. Кожевникова и профессора Отфрида Ферстера, проводимая пациенту с конца мая 1922 года по 21 марта 1923 года, т. е. на протяжении всех десяти месяцев болезни, правильная. Также указана сосудистая форма заболевания. О том, что мы даже сегодня не можем лечить атеросклероз сосудов головного мозга, особенно на стадии множественных инсультов, всем прекрасно известно. Это говорит о том, что пациента лечили вовсе не от атеросклероза. Об этом же в своих книгах пишет и профессор Ю. М. Лопухин.

Итак, четыре ведущих врача Европы, включая специалиста Нонне, констатируют у пациента В. И. Ульянова сифилис сосудов головного мозга, что подтверждается не только тем, что они признают лечение пациента правильным на всех этапах болезни до момента консилиума, но всем последующим лечением, которое проводили пациенту».

То есть, раз от неизлечимой болезни не лечили, то значит это не она. «Л» - логика.

Профессор Лопухин, которого Новоселов лицемерно "привлекает" в свою поддержку, по этому поводу писал, что «сифилитический» вариант был в этой ситуации единственной надеждой на излечение.

Ещё обратите внимание на виртуозный переход от "если верить этому тексту", к "итак, четыре ведущих врача Европы констатируют".  Лёгкое, едва заметное замешательство здесь связано с тем, что "этот текст" является всё той же газетной публикацией для широких народных масс (см. комментарий к Дневникам от 21 марта 1923 г.).

Я стараюсь желать людям только добра, и мне кажется, будет какая-то высшая справедливость в том, что, если сам г-н Новоселов когда-нибудь заболеет чем-то серьёзным (не дай Бог, разумеется!), то ему, на основании таких же «однозначных» симптомов, поставит безоговорочный диагноз такой же бодрый коллега, как он сам, и будет лечить его, но с ещё большей настойчивостью и решительностью, чем мы наблюдали в случае Ленина.

И последнее: никаких особых преимуществ исследователю (а уж Новоселову и подавно) полный вариант Дневников, в сравнении с вариантом в «Вопросах истории КПСС», не даёт.

После окончания публикации Дневников автор занялся анализом «Акта патолого-анатомического вскрытия тела». Само-собой разумеется, г-н Новоселов изо всех сил пытается убедить нас, что диагноз там поставлен ложный, и причиной смерти был вовсе не атеросклероз.

Вот, в качестве примера, цитата:

«Три великих патологоанатома описывают в своих учебниках вермишелеподобные шнуры, аневризмы и характерные изменения мозговых оболочек при васкулярной форме нейросифилиса. В приведенном описании атеросклероза Н. Н. Аничков показывает, как, в свою очередь, выглядит атеросклеротическое поражение, что не совпадает, конечно, с тем, что мы читаем в акте патологоанатомического заключения от 22 января 1924 года».

Я не буду вникать во все эти шнуры и вермишели, пусть это делают специалисты. Меня здесь интересует сама методика доказательств г-на Новоселова. Вот, например, автор приводит цитату некого А.Л. Мясникова в доказательство того, что у Ленина никакого атеросклероза не было:

«Наиболее типичным выражением атеросклероза с патологоанатомической точки зрения служат [далее куча медицинских терминов]…»

«Лучше не скажешь», - торжествующе комментирует эти слова доктор Новоселов, намекая, что ничего этого в случае Ленина не было.

А зачем нам «наиболее типичные» признаки? Давайте хотя бы просто «типичные», или даже «относительно редко встречающиеся». В конце концов, когда автор «диагностировал» сифилис, то валил в кучу абсолютно всё, что попадалось под руку.

Далее:

 «О кальцинозе, о котором часто говорят коллеги, упоминая данный клинический случай. Да, действительно, это частое явление на поздних стадиях развития атеросклероза, но он тоже должен сочетаться с липоидозом».

А насколько характерен кальциноз для сифилиса? Я-то, разумеется, не знаю, но почему доктор Новоселов молчит, как партизан? Профессор Никольский по этому поводу писал: «Отличием [сифилиса] от артериосклероза служит: 1) отсутствие жирового перерождения и обызвествления, столь характерных для артериосклероза…»

Известь, если кто забыл, это оксид кальция.

Собственно, главной претензией к автору здесь будет следующее: рассказывая о тех признаках, которые были не характерны для атеросклероза, Новоселов ничего не говорит о том, было ли в клинической картине пациента Ленина что-то необычное для сифилиса. Разве не было, а, г-н Новоселов? Например, были ли обнаружены в мозге или где-то ещё гуммозные образования? Нет, их не обнаружили. Возможно, в рамках «сифилитической теории» этому могут быть какие-то объяснения, но в том-то и дело, что г-н Новоселов об этом даже не заикается.

При этом в конце книги он так вот отвечает на свой же вопрос по поводу самой козырной формы сифилиса:

«Что было известно врачам на тот момент о васкулярном нейросифилисе?

А. Я. Кожевников пишет: «Явление инсультов при нейросифилисе настолько обычно, что каждый раз, когда у молодого человека, у которого нет признаков органического страдания сердца, развивается инсульт, можно подозревать существование сифилитического страдания сосудов. Если в том или другом месте разовьется гумма, то мы будем иметь полную картину, свойственную опухоли мозга…»

Учитывая, что Владимир Ильич никоим образом молодым человеком не был, наличие гумм, в данном конкретном случае, приобретает ещё большее значение. Но автор молчит…

Вот по таким маркерам и видно, что перед нами не исследователь, пытающийся разобраться в вопросе, а манипулятор, который пытается расселить своих тараканов в чужие головы.

Завершает разгром официальной версии Новоселов так:

«Между липоидными инфильтратами и атеросклеротическими бляшками имеются всевозможные переходы (Н. Н. Аничков), обнаруживаются и картины образования из плоских липоидных пятен более возвышенных очагов, заполняющихся фиброзной тканью, оттесняющей липоидные массы в глубокие свои слои».

Таким образом, мне представляется абсолютно ненадежным шагом на пути понимания причин болезни В. И. Ульянова учитывать высказывания любых администраторов здравоохранения, включая наркомов, политических деятелей СССР, несомненно, поставленных в жесткие рамки ограничения свободы слова.

Один из самых известных и заслуженных неврологов современности академик Николай Николаевич Яхно, когда я его спросил, ну как же так получилось, что нашими выдающимися коллегами написан такой странный патологоанатомический диагноз, ответил мне: «Коллега, ну это же не мы с вами писали». Этот диагноз написан самим временем, по-другому, очевидно, уже было невозможно, уже сам режим жесточайшим образом начал писать новую историю новой страны. И эта история болезни, и этот диагноз, одни из шагов на этом пути «красного проекта».

Где-то в этом месте первый раз появилось такое лё-ёгкое, но явное амбре антисоветчины.

Завершают первую часть «Авторские выводы данного научного историко-медицинского исследования». Сначала: «Клиническая часть (как ее понимали лечащие врачи пациента)».

Я собирался пройтись по этим выводам выборочно, но, увы, не получилось. Автор не даёт расслабиться, поэтому ниже будут почти все.

«1. В рамках клинического мышления 20-х годов прошлого века лечащие врачи, неврологи, психиатры и специалисты по нейролюэсу, рассматривали манифестацию, клиническую картину, стадии и их временные рамки заболевания у пациента В. И. Ульянова как менинго-васкулярную форму сифилиса головного мозга».

Не «рассматривали», а предполагали. О стадиях и временных рамках речи вообще не было, это фантазии автора. По поводу конкретной формы – версия, которая принадлежит исключительно ему же.

«2. На тот временной период диагноз от разных врачей того времени мог звучать как: сифилоз коры головного мозга, lues cerebri, сифилитический псевдопаралич, ложная паралическая или псевдопаралическая форма сифилитического психоза, что не играло какой-либо значимой роли. Точка зрения В. П. Осипова о возможной форме болезни: «Приведенные разновидности имеют различные оттенки и часто дают смешанные картины, затрудняющие их обособление, что, впрочем, и не слишком важно, при условии распознавания основного заболевания».

Снова уже знакомый нам приём: написано так, как будто Осипов это писал о конкретном случае Ленина, что, разумеется, не так.

«3. Мнение профессора В. В. Крамера в самом начале дневника: «Явление транскортикальной моторной афазии на почве…» с пропущенным местом, где стоит восемь точек (вместо 8 букв, которых нет) возможно, по мнению автора, дополнить словами «васкулярного сифилиса», «lues cerebri» или скорее всего просто «lues».

Заметили? «Точка зрения Осипова» и «мнение Крамера» идут у Новоселова цепочкой – одно за другим. Только профессор Крамер действительно писал о Ленине, а Осипов – нет.

А помните, как автор торжествующе демонстрировал читателям, что слово «артериосклероз» не помещалось в восьми-точечный пробел? Зато «васкулярный сифилис» заходит у Новоселова, как говорится, как слива в жопу.

И тут же:

«4. Отсутствующие 8 букв, это вероятнее всего, слово «сифилиса», слова артериосклероз и атеросклероз, физически невозможно уместить в данный промежуток между имеющимся текстом».

«Lues cerebri», если хорошо физически постараться, несомненно войдёт. Наиболее вероятный «lues» будет чуть-чуть болтаться, но это тоже не страшно.

Одна из главных проблем данной книги в том, что в ней о сложных медицинских вопросах нам рассказывает человек, который не помнит, о чём он писал тремя строками выше (Несомненный «lues cerebri» в запущенной форме!).

История с восемью пропущенными буквами показалась Новоселову настолько важной и показательной, что он упомянул её в своей книге четыре раза (возможно, просто трижды запамятовал). Автор по какой-то причине уверен, что она чётко подтверждает его сифилитическую теорию. Но почему? В конце концов, Кремер не кроссворд заполнял и точки здесь означают лишь место для отложенной записи, их могло быть и семь, и девять, и сто сорок восемь. Само пропущенное место можно трактовать как страх врачей перед злобными коммуняками, и с таким же успехом, как просто сомнение в диагнозе.

«5. Дифференциальный диагноз течения дисциркуляторной энцефалопатии атеросклеротической природы с развитием сосудистой деменции и менинго-васкулярного сифилиса не составлял особых трудностей для русских врачей школы А. Я. Кожевникова, участвующих в консультациях пациента В. И. Ульянова».

Да-да, в тогдашней России всё так и было.

Пациентъ, у Васъ болитъ голова и Вы плохо спите? Надо было гандончики надевать, милейший! Держите пакетикъ с мышьякомъ.

Насколько же эта позорная псевдомедицинская поделка отличается от настоящего исследования – книги Юрия Михайловича Лопухина!

«6. Диагноз пациенту поставлен В. В. Крамером 28 мая 1922 года, подтвержден Г. И. Россолимо 29 мая 1922 года… Несмотря на отсутствие диагноза в дневнике, который нельзя отнести к медицинским документам установленного образца, назначение пациенту врача, специалиста по нейросифилису, приват-доцента А. М. Кожевникова, проведение люмбальной пункции на РВ, прием препаратов йода, мази ртути и введение арсенобензольного препарата, как и сама характерная клиническая картина, указывают, что мнение врачей было единодушным – неврастеническая форма (стадия) болезни перешла в псевдопаралитическую».

Диагноз поставлен, несмотря на отсутствие диагноза! Ладно, не будем придираться к косноязычным оборотам. Но откуда Новоселов взял единодушность? Откуда снова вытащил формы и стадии? Кто и когда диагностировал у Ленина неврастеническую форму?

«7. Диагноз в данной форме подтвержден зарубежными коллегами, что видно при наложении клинической картины, отраженной в дневнике, на мнение иностранных врачей, отраженное в официальной биохронике В. И. Ульянова от 21 марта 1923 года, где консилиум в лице зарубежных специалистов Нонне, Бумке, Хеншена и фон Штрюмпеля признает, что лечение (использование препаратов арсенобензольного ряда, ртути и йода) с начала заболевания и до данного момента, которое проводили врачи Кожевников, Крамер и Ферстер было правильным, т. е. соответствует клинической картине. Также ими подтверждена менинго-васкулярная форма болезни: «болезнь Владимира Ильича… имеет в своей основе заболевание соответственных кровеносных сосудов. Признавая правильным применявшееся до сих пор лечение, консилиум находит, что болезнь эта, судя по течению и данным объективного обследования, принадлежит к числу тех, при которых возможно почти полное восстановление здоровья». Тем самым, одновременно, консилиум исключает атеросклероз, который имеет прогредиентное течение и исключает полное восстановление здоровья, и наоборот, при излечении указанного выше заболевания в редких случаях действительно возможно было почти полное восстановление. Одновременно врачи фиксируют свою точку зрения, что это вероятнее не прогрессивный паралич, о котором мы тоже могли бы думать по данной картине (при отсутствии точного анамнеза), так по мнению одного из основателей научной сифилидологии Жана Альфреда Фурнье «сифилитическое поражение головного мозга весьма близко напоминает прогрессивный паралич».

Последнее предложение явно не согласовано (или типографский косяк, или сам автор забыл, с чего его начинал), но это не мешает задать вопрос: откуда он всё это взял? Где и как зафиксирована эта «точка зрения»? Получается, Новоселов выдавил её из слов «болезнь имеет в своей основе заболевание соответственных кровеносных сосудов»? Серьёзно?

Новоселов с каким-то странным пафосом пишет, что это «мнение врачей, отражённое в официальной (!) биохронике (!!) Ульянова». Откуда и когда у автора появился такой пиетет по отношению к ней? Повторю в третий раз: в «Биохронике» приведена цитата из газетного бюллетеня! Автор то наотрез отказывается верить любым партийным деятелям, то безоговорочно верит не менее партийной газете. Но, разумеется, только тогда, когда это ему выгодно. Вот что он напишет в конце второй части:

«Отдельно о «правдивости» официально публикуемой информации – сам Ленин смеялся, когда узнал, что в первом бюллетене о его здоровье было сказано о желудочно-кишечном заболевании, сопровождавшимся нарушением кровообращения, и сказал, что лучшие дипломаты – это его врачи, составившие бюллетень. Следует отметить, что в обязанности врачей не входит публикация каких-либо ложных данных о течении болезни, поэтому у этого явления исключительно политические корни».

Или вот это:

«К сожалению, убежденность большей части нашего общества в причинах болезни В. И. Ульянова, в неправильности его лечения и механизмах смерти основателя СССР, основаны на представлениях, «жестко» заложенных политическим руководством страны. В их основе, на взгляд автора, лежит заведомо неверная информация, начиная с бюллетеней о болезни В. И. Ульянова, а потом и высказывания практически всех политических деятелей и чиновников от здравоохранения».

Обращаю внимание: речь идёт о тех же самых Бюллетенях!

Если кто-то думает, что цитата из Бюллетеня в «Биохронике» не является важным звеном в цепи новоселовских доказательств, то вот вам четвёртое упоминание в книге:

«21.03 снова было совещание врачей, которые подтвердили, что лечение, которое проводилось до дня их консультации и состояло из введений арсенобензольного препарата, втираний мази ртути, инъекций висмута и приема препаратов йода, было клинически правильным. Тем самым зарубежные профессора [подтвердили?] правильность диагноза прогрессивного паралича, одной из форм позднего нейросифилиса».

Напоминаю, что абсолютно теми же строками Бюллетеня чуть ранее «врачи фиксировали свою точку зрения, что это вероятнее не прогрессивный паралич». Тараканы из новоселовской головы разбегаются в разные стороны.

А вот ещё контрольный выстрел где-то в конце его книжки:

«Итак, четыре ведущих врача Европы, включая специалиста Нонне, констатируют у пациента В. И. Ульянова сифилис сосудов головного мозга, что подтверждается не только тем, что они признают лечение пациента правильным на всех этапах болезни до момента консилиума, но всем последующим лечением, которое проводили пациенту. Клиническая картина на протяжении всего дневника не представляла особых трудностей для врачей того времени даже при отсутствии точного анамнеза заболевания».

При всей паталогической тяге г-на Новоселова к повторам, пять раз, — это выдающийся результат.

Возвращаемся к выводам:

«8. Согласно мнению Л. С. Минора поздняя диагностика заболевания сыграла значимую роль в быстром развитии болезни; «Крайне серьезное значение в смысле быстроты развития болезни может иметь несвоевременное распознавание пред-паралитической нейрастении».

Какая ещё поздняя диагностика? Вот это кто писал: «на основании клинической картины, ее закономерной и стадийной динамики у данного пациента врачи диагностировали начало сифилитического психоза, который перешел 25 мая 1922 года от неврастенической формы (стадии) к паралитической»?

С другой стороны, был и такой текст: «Таким образом, у данного клинического случая, который не был замечен на ранней, неврастенической стадии, и был диагностирован в стадии уже развертывания псевдопараличей, конечно, неблагоприятный прогноз в силу потери времени. Плохой гамбит, когда действия надо было предпринимать намного раньше, в 1920–1921 годах, был пропущен и самим пациентом, его родственниками, да и сотрудниками Лечсанупра Кремля».

Но мы парируем это следующей цитатой нашего Двуликого Януса: «В общем, larga manu [щегольнул латынью автор. В переводе – «щедро». К чему это – без понятия], у большого врачебного коллектива, у врачей, консультирующих пациента, не было ни малейших затруднений в диагностике заболевания у пациента Ульянова даже на начальной стадии болезни. Заболевание имело стандартную клиническую картину манифестации заболевания, а именно ее неврастеническую форму, которую уже нельзя было ни с чем спутать при переходе к псевдопаралитической стадии заболевания, а тем более при хорошо прогнозируемой характерной стадийности последующего клинического оформления болезни у данного пациента».

А по поводу якобы изначально неблагоприятного прогноза вот тоже новоселовские слова: «Пациент восстанавливается после каждого приступа довольно хорошо, учитывая относительно молодой возраст и относительно раннюю стадию заболевания».

Какой же многогранный талант, не перестаю восхищаться!

Если вернуться к цитате профессора Минора (а я советую вернуться), то она снова подана в фирменном новоселовском стиле, но мы-то уже знаем, что конкретно к нашему случаю эти слова не относятся никак: Лазарь Соломонович Минор пациента Ленина не видел и ничего о нём не писал.

«9. Никогда и нигде в дневнике не звучат слова артериосклероз и атеросклероз, на который указывали и указывают ряд историков, не имеющие медицинского образования. Например, в начале дневника 28 мая 1922 года. «Мнение В. В. Крамера. Явление транскортикальной моторной афазии на почве…»., т. е. доктор оставил место, там пробел и нет слов «артериосклероза», «атеросклероза» или «атероматоза».

Ну вот, например, запись от 7 мая 1923: «В крупных сосудах значительного артериосклероза нет. Процесс, по-видимому, не артериосклеротический». Напоминаю, что по-Новоселову врачи уже давно лечат чётко диагностированный сифилис, но вдруг, через год без малого, пишут: смотрите, вроде бы это не атеросклероз. Г-н Новоселов, кстати, слово «по-видимому» никак не комментирует. Может быть, со зрением что-то случилось? Надо бы проверить, одинаковые ли у него зрачки, а то, знаете ли, всякое бывает.

Так же здесь мы видим третье напоминание читателям о загадочных «восьми точках».

«10. Диагноз наследственного (врожденный) люэса у пациента В. И. Ульянова его лечащие врачи, по мнению автора, не рассматривали, так как данное заболевание нарушало развитие центральной нервной системы ребенка, что сказывалось на его обучении. Такие дети, даже если рождались на вид здоровыми, затем резко отставали в своем умственном развитии. Признаков врожденного сифилиса не видно ни в анамнезе пациента, как в детстве, так и в последующей его взрослой жизни, так и ни у кого из его сибсов».

Забавно, что человек, который безо всяких причин использует такой вот убогий англицизм (сибсы – калька с английского «sibs»: родные братья и сестры) потом будет нас учить, что не нужно преклоняться перед всем иностранным.

«11. Темы роли ранения пациента, как и отравления пули «дум-дум» любым ядом этиологически, патогенетически не состоятельны согласно клинической картины, отраженной в записях лечащих врачей».

Вот про ранение и пули мы потом обязательно поговорим.

«12. Лечение данного пациента соответствовало стандартам лечения нейролюэса в 1920-х годах, принятым как в СССР, так и странах Западной Европы, и включало применение препаратов арсенобензольного ряда, препаратов ртути, висмута, йода»

…пиявок.

«13. За время ведения дневника отмечено около тридцати различных по тяжести апоплектоидных приступов, зачастую с симптомами раздражения мозговых оболочек, что характерно для менинго-васкулярной формы нейролюэса».

Читаем ниже:

«14. Однотипная реакция в виде транзиторных ишемических атак с ухудшением клинической картины у пациента на введение препарата арсенобензольного ряда позволяет автору использовать термин «арсеникоз»».

Да ладно! А это кто раньше писал: «В этот день у В. И. Ульянова произошел приступ транзиторной ишемической атаки, которые являются характерным признаком для менинговаскулярного сифилиса»?

Апоплектоидный приступ и транзиторная ишемическая атака – это синонимы? Если нет, то с получающейся здесь кашей пусть разбираются более подготовленные люди. А если это одно и то же, то автору нужно отделить мух от котлет: какие из тридцати «сифилитических» приступов были всё-таки вызваны мышьяком?

А термин используйте, проблем нет.

«15. Дифференциальный диагноз с болезнью Альцгеймера не проводился в силу ясности картины».

Может хотя бы пару слов? Ну, на нет, и суда нет.

 «16. О CADASIL, CARASIL синдромах врачи того времени не знали».

А раз не знали, то никто этой хренью и не болел. Широко шагаем дальше. Главное – не задумываться.

«17. О возможности облитерирующего эндартериита Хойбнера без сифилиса впервые коротко упоминается патологоанатомом И. В. Давыдовским в 1956 году: «Следует, впрочем, иметь в виду также возможность возникновения гейбнеровских картин эндартериита в результате организации тромба без всякого сифилиса». Встречаемость сифилиса в популяции в те годы было никак не менее 5 %, встречаемость OADASIL сегодня около 1–2 случая на 100.000 населения. Вероятность данного диагноза также ничтожно мала в силу несколько другой клиники у данного заболевания».

Несколько другая клиника у доктора Новоселова обеспечивает ничтожно малую вероятность. Наверное, так у врачей и бывает: симптомы немного не совпадают – сразу забываем.

«18. Макс Нонне пишет в своей монографии 1924 года выпуска: «…наблюдая за 223 пациентами, обнаружил у них начало сосудистого сифилиса мозга в первый год 25 случаях, на втором году болезни у 26 пациентов, на третьем году 39 раз; первые 3–5 лет были максимальными. Перевод автора)». При этом Нонне рядом описывает клинический случай васкулярного нейросифилиса, который возник через 64 года после заражения».

Макс Нонне там даже не намекнул, в какой вероятностный диапазон попадали люди с 30-летней давностью? Очень жаль. Если примерно прикинуть, то вроде бы получается крайне низкая вероятность. Напомню: г-н Новоселов сам так оценил наиболее вероятные сроки заражения Ленина.

Ближе к концу книги автор выкладывает на выбор и другие цифры:

«По современным данным, сосудистый нейросифилис возникает чаще на 7 году заболевания сифилисом, мужчины поражаются в три раза чаще, чем женщины. По данным авторов начала ХХ века, инкубационный период прогрессивного паралича продолжается от 2 до 30 лет (по Крепелину), от 3 до 35 лет (по Юниусу и Арндту), от 2 до 40 лет (по Визелю). Но большинство авторов сходилось во мнении, что наиболее часто прогрессивный паралич появлялся в период через 10–15 лет после заражения сифилисом».

Как мы видели, главное европейское светило – Макс Нонне считал наиболее вероятными первые пять лет. Но и по абсолютно всем предлагаемым здесь раскладам 30 лет, это крайне низкая вероятность.

«При разности этиологии и патогенеза атеросклероза сосудов и васкулярной формы нейросифилиса, патоморфоз инфарктов имеет один и тот же механизм циркуляционной гипоксии. При всем разнообразии проявлений сифилиса головного мозга в доантибиотиковую эру, тем не менее, он был хорошо узнаваем».

Понятно, что для Новоселова диагностика сифилиса проблем не представляет, но менее матёрые профессионалы считают, что всё не так просто: «Сифилис часто называют «великим имитатором», поскольку он имеет множество проявлений и его сложно отличить от других болезней». Желающие могут просто забить в поисковую строку слова: «Сифилис – великий имитатор».

«…На основании отсутствия данных о первичном заражении и отсутствии анамнеза в части данного заболевания не представляется возможным точно установить полную историю болезни, что никак не отражается на выводах автора о том, что и как лечили лечащие врачи пациента Ульянова».

Я не сомневаюсь, что выводы автора не способно поколебать ничто, но хотя бы намекнул: по какой конкретно части заболевания отсутствовал, по его мнению, анамнез, а по какой его стало столько, что у врачей уже не было никаких проблем с диагностикой. 

Далее идут «Методологические, деонтологические и историко-медицинские итоги (по мнению автора)». Тут тоже всё очень нажористо.

«1. Рассматривать клиническое мышление лечащих врачей пациента В. И. Ульянова можно только с позиций уровня медицинских знаний того же времени».

Какой же это итог, это – вводная.

«2. Анализ клинической ситуации можно проводить только с предварительным изучением монографий по специальности нервные болезни конца XIX – начала XX веков (в основном с 1874, с работы Хойбнера – 1924, по пятое издание монографии Нонне, с обязательным привлечением руководства для врачей «Сифилис нервной системы» под редакцией Абрикосова, Ганнушкина, Маргулиса)».

Первые два пустяковых пункта я оставил здесь только для того, чтобы не начинать с третьего (это выглядело странно), но раз уж появилась такая возможность, приведу общее замечание: со знаками препинания у Новоселова прям беда. Прям хуже, чем у меня. Местами создаётся впечатление, что он раскидывал запятые по тексту жестами сеятеля.

«3. По мнению автора, врачи-консультанты и лечащие врачи получили указание ничего не писать в дневнике о диагнозе пациента В. И. Ульянова и вести дневник таким образом, чтобы исследователь без медицинского образования не мог сделать правильные выводы».

А всех остальных обладателей медицинских дипломов, в рамках этого замечательного плана, планировали убить. Чтобы никто не догадался!

…

«5. Лечение пациентов с прогрессивным параличом, табесом и васкулярным сифилисом головного мозга, ставших в «антибиотиковую» эру довольно редкими, сегодня не составило бы значимых проблем, тогда как сбор анамнеза составляет такую же сложность, как и век назад».

Составлял сложность?? Без сбора анамнеза невозможно поставить правильный диагноз, ведь так? А вот это кто писал: «Дифференциальный диагноз течения дисциркуляторной энцефалопатии атеросклеротической природы с развитием сосудистой деменции и менинго-васкулярного сифилиса не составлял особых трудностей для русских врачей школы А. Я. Кожевникова, участвующих в консультациях пациента В. И. Ульянова»? Неужели автор не видит здесь противоречий? Тогда ему нужно срочно показаться врачу: неврастеническая форма пройдёт – не заметишь. Диагноз-то уже очевиден.

«6. Лечение пациента В. И. Ульянова не требовало участия такого большого количества врачей».

Исходя из чего сделан такой вывод? Ниже он сам искренне удивлялся: «Странно, ведущие неврологи Москвы и РСФСР, а их трое: Л. С. Минор, Г. И. Россолимо, Л. О. Даркшевич, не были привлечены к ведению пациента, руководителя государства, герра президента».

«7. У пациента была идиосинкразия на препараты мышьяка, что неоднократно приводило к ухудшению клинической картины. В такой ситуации возможно использование термина «арсеникоз», так как врачами неоднократно отмечены явления токсического действия производных арсенола на сосуды головного мозга пациента».

Но Бехтерев (который настаивал на продолжении и усилении мышьяковой терапии) всё равно молодец! Или автор имел ввиду конкретно его, когда писал о лишних врачах в предыдущем пункте?

…

«10. В термине ятрогения есть значительная доля наблюдений немецким профессором психиатром Освальдом Бумке, создателем данного термина, за данным клиническим случаем».

Этот замечательный термин Новоселов ещё упомянет не раз и даже посвятит ему целую главу. Вот ни разу не удивлюсь, если по нахрен никому здесь не нужной ятрогении  автор защитил какую-нибудь диссертацию.

«11. Точную оценку ятрогенного компонента в данном клиническом случае автор отдает на суд историков медицины».

Скоро, скоро набегут на сладенькое. В очередь, сукины дети!

…

«14. Излечить данного конкретного пациента в доантибиотиковую эру при данном варианте течения болезни на фоне «повышенной чувствительности организма пациента к используемым препаратам» (мнение врачей Ф. А. Гетье, В. П. Осипова, О. Ферстера, Д. В. Фельдберга, В. А. Обуха и В. В. Крамера от 15 января 1923 года) было невозможно».

Пациент прямо сразу после перехода от «неврастенической» формы с «псевдопаралитической» стал безнадёжен? Я уж молчу, что по-Новоселову сифилис ещё на «неврастенической» стадии был диагностирован.

На какие ещё препараты, кроме мышьяка, у Ленина была «повышенная чувствительность»? А может и с мышьяком врачи по дозировке перестарались? Или с чем-то не подходящим его намешали? Нет? Не может быть?

Интересно так же, что г-н Новоселов слегка (совсем чуть-чуть) ошибся в датировке: врачи выступили с этим заявлением 15 января не 1923, а 1924 года, то есть буквально накануне смерти Владимира Ильича. Плюс, несмотря на то что автор старательно закавычил текст, говорилось в нём не о «повышенной чувствительности организма пациента к используемым препаратам» (Новоселов намекает, что ко всем), а о «повышенной чувствительности его организма к ряду лекарственных веществ и существующего у него отрицательного отношения к врачам вообще».

«15. Гипотезы, высказанные ранее рядом историков об отказе В. И. Ульяновым от лечения с целью ускорения его смерти несостоятельны. Также гипотеза «силы воли», согласно которой пациент, отказываясь от лечения, хотел либо приблизить смерть, либо побороть болезнь, не подтверждается данными дневника, а именно, пациент В. И. Ульянов находился под постоянным и ежедневным врачебным контролем».

Честно говоря, когда я в первый раз писал про эту дебильную гипотезу (см. всё то же самое в его комментарии к Дневнику за 24-28 февраля 1923), то действительно думал, что автор с похмелья глупость ляпнул, но он настойчивый. Походу, вообще не просыхает.

«16. Дневники лечащих врачей показали, что лечение пациента соответствовало самым высоким стандартам того времени».

Да что там, – наивысочайшим! Врачи диагностировали «сифилис» ещё на неврастенической стадии, чётко проследили стадийный переход болезни и с чувством выполненного долга зафиксировали смерть от неё же. Спрашивается: что может быть лучше?

Это не случайная оговорка автора, ниже он ещё раз, по своей доброй традиции, напоминает:

«Для нас же важно: врачи лечили своего именитого пациента на основе высших стандартов того времени, соответственно клинической картине заболевания, с учетом этиологии и патогенеза болезни».

Идём дальше.

«17. Ни один врач пациента В. И. Ульянова не пострадал непосредственно сразу после смерти пациента, так как лечение было правильным, и наказывать их властям было не за что».

Или так: лечили от того, от чего могли лечить.

Так же из текста мы видим, что настойчивое вливание в организм Ленина мышьяка доктор Новоселов, действительно, считает правильным.

«18. До конца своей жизни врачи, как и участники патологоанатомического исследования, подписавшие заключение, которое носило, по мнению автора, «согласованный характер», молчали о реальной картине событий с мая 1922 года по 22 января 1924 года».

Как и написано в подзаголовке: это всего лишь мнение автора. Подробней мы поговорим об этом во второй части книги.

«19. Первый главный врач Солдатенковской больницы (им. С. П. Боткина) Федор Александрович Гетье был абсолютно прав, не подписав акт исследования тела В. И. Ульянова. Данное право ему было дано самой его профессией, в основе которой лежат деонтологические принципы, если их понимать, как выполнение «должного».

Бесполезно спрашивать, откуда г-н Новоселов взял, что подписи Гетье там не оказалось из-за его несогласия с выводами Акта. Потом мы увидим, как версия Новоселова (а это, увы, всего лишь ни на чём не основанная версия) трансформируется в непреложную истину.

 «20. Гражданское общество начали вводить в заблуждение о болезни В. И. Ульянова еще при жизни пациента».

В наше время, конечно же, всё не так; и исчерпывающую, правдивую информацию о состоянии здоровья первых лиц государства каждый желающий получит легко.

Кстати, вернусь здесь к главному авторскому выводу, который я выше отметил звёздочкой (*). Напомню:

«Главный же вывод моей книги: врачи нашего цифрового века, как и наши коллеги из будущего, должны знать все стороны истории отечественной медицины, чтобы в будущем избежать повторения использования как нас самих, так и нашей профессии в угоду любому режиму. Всё это и заставило меня взяться за столь сложный труд и написать книгу, которая сейчас лежит перед вами».

Речь идёт о том, что врачи сознательно фальсифицировали медицинские данные о состоянии здоровья Ленина и причинах его болезни. На морализаторство автор горазд, но мне интересно, в конце 90-х он возвысил свой профессионально-геронтологический голос, когда Борис Николаевич Ельцин «работал с документами»  и радовал окружающих "крепкими рукопожатиями"? Ведь умственное и физическое состояние действующего президента, это вам не столетней давности история о вожде уже не существующего государства. Здесь на твоих глазах строится будущее, на которое ты действительно можешь повлиять. Не посредством дурацкой книги, которую ни один адекватный человек не будет считать руководством к действию, а реальным, личным поступком. В конце концов, ниже мы увидим, с каким мужеством наш, тогда ещё совсем молоденький, автор противостоял дряхлой тени «отца всех народов», так может он и здесь не ударил в грязь лицом и высоко поднял знамя Правды?

 

 «21. Никаких политических выводов на основании данной книги сделано быть не может».

Не обманывайте, Валерий Михайлович! Вы их легко и непринуждённо делаете сами.

…

«24. Этап истории медицины советского периода логически завершается этой книгой, история медицины отечества, наоборот, продолжается».

Продолжаем изучать алфавит по Новоселову: «С» – скромность.

Завершая первую часть, автор попытался заманить читателя во вторую такой вот наживкой:

«Какие вопросы остались без ответа после изучения дневника врачей:

1. Пытались ли лечить пациента В. И. Ульянова по методу Вагнера-Яурегга (т. е. пытались ли ему привить малярию), одному из самых эффективных и современных методов лечения сифилиса в истории медицины, в период, который можно было бы назвать «доантибиотиковой эрой»?»

Некоторые обороты речи у Новоселова просто завораживают: «самый современный в истории медицины доантибиотиковой эры метод».

А ответ, насколько я понимаю, как раз на основании Дневников будет отрицательным: плазмодии обнаружены не были, сильно высокой температуры не было, но хинин, да, применяли подолгу. Очевидно, по каким-то другим причинам. Например, как успокаивающее.

«2. Какой была точная суммарная дозировка тяжелых металлов (мышьяка, ртути и висмута), которую получил пациент при лечении, так как дозировка и точное название лекарственного средства чаще не указывалась (в стороннем документе (РГАСПИ, ф. 16, оп. 2, д. 42, л. 12–15.), указано, что был использован Несальварсан суммарная дозировка 3,2 грамма)?»

Никто не знает, и увы, доктор Новоселов нам тоже ничего конкретного об этом не расскажет.

«3. Какова была выраженность когнитивных нарушений у пациента на разных стадиях болезни, так как современные методы оценки их несколько другие?»

Автор вроде бы планировал смотреть на процесс лечения Ленина глазами тогдашних врачей, зачем ему современные методы оценки? А в принципе, пофиг, если честно.

«4. Каковыми были точные причины отстранения приват-доцента А. М. Кожевникова от ведения пациента в мае 1923 года, и было ли это врачебным решением или инициировано политическим руководством страны?»

Больше скажу: автор не знает даже, отстраняли ли Кожевникова в принципе. Кожевников мог уйти сам. Не согласившись с принятой программой лечения, например. Или осознав безнадёжность ситуации. Мог просто не выдержать нагрузку чисто психологически.

Как-то пока у автора с интригой всё очень вяленько. Но наберись терпения, читатель, сейчас начнётся:

«5. Есть ли причинно-следственная связь гибели академика В. М. Бехтерева с его дважды отмеченным в дневниках личным мнением?

 6. Была ли связана гибель нескольких участников этих событий (Н. С. Попова, Л. Г. Левина, Ф. А. Гетье и П. П. Пакална), упомянутых в дневниках, с данной историей?

7. Каковы причины, того, что врачи, граждане СССР, участвовавшие в консультациях и лечении данного пациента, прожили в среднем на 11,5 лет меньше, чем их «западные» коллеги?»

Да, во второй части нас ждёт настоящая жара!