Странички прошлого
Первая мировая война застала меня в Женеве. Вокруг Швейцарии гремели пушки.
Владимир Ильич Ленин в то время жил в Галиции, в местечке Поронин. От него долго не было никаких известий. Наконец 24 августа (6 сентября) 1914 года пришла от него открытка из Берна:
Оказалось, что Владимир Ильич был арестован как русский подданный по нелепому подозрению в шпионаже.
6 (19) августа 1914 года Владимир Ильич был освобожден. Затем ему разрешили выехать в Швейцарию.
На другой же день по приезде в Швейцарию Владимир Ильич начал борьбу против империалистической войны и против «националистов нового типа» — социалистов, патриотов буржуазного отечества. В письме из Берна Ленин со всей резкостью охарактеризовал измену вождей социал-демократии: «...от Гаазе до Вандервельда и Геда — все сподличали!»1 И Владимир Ильич спрашивал, есть ли в Женеве русская типография, можно ли издать листок против войны и социал-патриотов.
Замышляя издание листка, Ленин предупредил меня в письме, посланном с оказией, что с объявлением войны хваленая швейцарская демократия сделалась особой. Он писал:
«Есть все основания ждать, что швейцарская полиция и военные власти (по первому жесту послов русского или французского и т. п.) учинят военный суд или высылку за нарушение нейтралитета и т. п.»1.
Поэтому Владимир Ильич советовал всю переписку уничтожать, вести дела со всяческой конспирацией, прибегать в письменных сношениях к «химии», условным обозначениям и т. д. Там, например, предполагаемый к изданию манифест условлено было называть «Развитие капитализма».
Чрезвычайная трудность в деле издания нашей литературы состояла в том, что у нас не было своей типографии, точнее говоря, не было своей наборной с русскими шрифтами.
В Женеве существовала маленькая частная наборная с русскими шрифтами, принадлежавшая старому украинскому эмигранту Ля-хоцкому, широко известному тогда под кличкой Кузьма. (К нему приходили письма из России по адресу: «Швейцария. Кузьма».) Если бы не старенький Кузьма с его старыми шрифтами, нам, вероятно, пришлось бы прибегнуть к мимеографу, что и предусматривал Владимир Ильич в одном из своих писем.
Кузьма набирал решительно все, что угодно и для кого угодно. Всех заказчиков он добродушно называл «сочинителями» и удовлетворял по возможности каждого. У него на полках была целая коллекция набранных им изданий всех периодов и всех направлений русской эмиграции, начиная с самых ранних.
Работал Кузьма один. А тут, как на грех приехала к нему неизвестно откуда взявшаяся жена, не раз упоминаемая в письмах Владимира Ильича Кузьмиха. Эта ворчливая красноносая старуха непрестанно ругала несчастного Кузьму за то, что он связывается с разными «аховыми» заказчиками, вместо того чтобы поступить на постоянную работу в швейцарскую типографию.
«Сочинители» стали для Кузьмихи личными врагами. Особенно ненавидела она нас, большевиков. Выход очередного номера нашей газеты иногда зависел от благорасположения Кузьмихи.
Недаром Владимир Ильич требовал извещений на тему: «бюллетень настроения Кузьмихи и шансы на успех».
Уже начало наших дел с Кузьмой не предвещало ничего хорошего. Вот несколько выдержек из писем Владимира Ильича:
«Ужасно затянул дело наборщик!! Обещал манифест к понедельнику, а сегодня пятница. У — жас!
Неужели так всегда будет??»
Увы, так было всегда.
В конце концов наши издания стали набираться. Но какая мука была с ними! Владимир Ильич писал:
«Что же это с № 44? Или Кузьмиха повернула решительно против нас? Торопился я с № 44 ужасно, не успел выправить статей, не видал корректур — и вдруг застопорило».
«Неужели наборщик опять «запил»? или опять взял чужую работу?? Теперь дьявольски важно без промедлений выпускать... Ради бога, отвечайте скорее»1.
Каждое новое событие, каждая новая подлость социал-патриотов подхлестывали и без того огромную энергию Ленина. Он хотел бы каждый день бросать в массы разоблачающее, будящее, зовущее в бой революционное слово. Владимир Ильич засыпал меня статьями, письмами, записками и телеграммами. Он пускал в ход всю свою богатую «технику письма» — самые «ядовитые» кавычки, самые «убийственные» восклицательные и вопросительные знаки (не скупясь на число их), подчеркивал слова дважды, трижды и до семи раз, употреблял крупные буквы и разрядку. Он требовал, чтобы я прибег к помощи партийной группы:
«Соберите группу Вашу и употребите сообща все меры, чтобы раз навсегда наладить правильный выход ЦО»2.
Но что могла тут поделать наша группа? Чтобы «умаслить» Кузьму, совали ему авансом с великим трудом сколоченную сумму денег, соглашались уплатить ему за его рабочий день в швейцарской типографии, лишь бы он работал в экстренных случаях на нас...
Наконец-то нам посчастливилось найти русский шрифт у одного швейцарского типографа в Бюмплице, близ Берна, где и стали выпускать часть номеров ЦО.
* * *
Самым трудным препятствием в деле издания большевистской печати было хроническое безденежье.
В начале войны, когда мы собирались выпустить первый листок, весь наш денежный «фонд», как иронически именовал его Владимир Ильич, состоял из 160 франков (60 рублей). Позднее, в октябре 1915 года, когда уже были восстановлены связи с Россией и наши заграничные группы, по словам Надежды Константиновны, «выворачивались всячески, чтобы достать денег», все же в нашей кассе насчитывалось лишь 257 франков 71 сантим (96 рублей с копейками). При этом еще не было оплачено издание брошюры «Социализм и война» и двойного номера «Социал-демократа». Надежда Константиновна писала с горечью 6 (19) октября 1915 года, что приходится высчитывать каждый грош.
Сам Владимир Ильич с большой виртуозностью «высчитывал гроши». С карандашом в руке Владимир Ильич вычислял, сколько букв самого мелкого шрифта влезет в номер, и очень огорчался, если не весь материал удавалось набрать петитом. Поля оставлялись крохотные, и сам Владимир Ильич позаботился, чтобы заголовок занял как можно меньше места. Благодаря этим ухищрениям можно было втиснуть» в номер до 40 тысяч знаков.
Скромным приходилось быть Владимиру Ильичу в своих издательских планах, ох каким скромным! Об издании манифеста против войны он писал: «...издавайте немного (2—3 сотни)... Изданное будем посылать в Париж и в Россию: сотню на заграницу, двести на Россию».
300 экземпляров нелегального листка! Вот в каких «гомеопатических» дозах предполагалось распространять большевистскую печать! Велика же была ее сила, если от нее так не поздоровилось царизму и российской буржуазии!
Центральный орган предполагалось печатать в 500 экземплярах!
«Тираж небольшой,— пояснял Владимир Ильич,— ибо при нашем направлении на обывателя рассчитывать нельзя...»2
Весь наш тогдашний Центральный орган укладывался в две странички и стоил 10 сантимов (около 4 копеек). Старались мы изо всех сил сделать его по крайней мере еженедельным. Но отсутствие средств и своей наборной не позволяло нам это сделать. «Социал-демократ» выходил очень нерегулярно, с промежутками от двух дней до пяти месяцев.
По тем же причинам пришлось отказаться и от мысли издавать популярную газету для широких масс, в чем ощущалась острая необходимость и о чем мечтал Владимир Ильич.
Впрочем, тираж «Социал-демократа» значительно превысил пессимистические ожидания Владимира Ильича. № 33 вышел 1 ноября 1914 года. А уже через две недели, пока следующий номер был «еще в чернильнице», Владимир Ильич распорядился напечатать дополнительно тысячу экземпляров № 33. Следующие номера ЦО печатались в количестве не менее 2 тысяч экземпляров.
Немало труда и хлопот стоил Владимиру Ильичу выпуск каждого нашего издания. Но зато как он торжествовал, когда наконец очередной номер ЦО или журнал, брошюра выходили в свет! Спрашивая об изданиях ОК (меньшевистского центра), Бунда, эсеров и других, которые выходили медленно, Владимир Ильич торжествующе прибавлял:
«Коммунист» № 7—2 вышел. ФАКТ»3. (Семь раз подчеркнуто!)
Но дойдет ли еще наша печать из глухого швейцарского подполья до народных масс России?
14 ноября 1914 года, всего лишь через две недели после выхода первого с начала войны (33-го) номера «Социал-демократа», Владимир Ильич писал мне:
«Могу порадовать Вас приятной вестью, что ЦО доставлен в один из пунктов недалеко от границы и будет, видимо, скоро переправлен. Поздравляю!»4
А в брошюре «Социализм и война», изданной в 1915 году, Владимир Ильич уже мог сообщить о том, что статьи из «Социал - демократа» перепечатываются в Петрограде и рассылаются по России! 1
Через фронты и проволочные заграждения, через границы и заставы Антанты дошло до масс революционное слово Ильича!
Огонек. 1955. № 17. С. 9