От авторов сайта: для тех, кого волнуют деньги Ленина.
Виктор Иванович Новиков
В. И. Ленин и псковские искровцы
1972
Читать книгу "В. И. Ленин и псковские искровцы" в формате PDF
Отрывки из книги:
... В разговоре с А. М. Стопани тот же Соколов заметил, что псковская программа обследования деревни составлена очень хорошо, поскольку «социальная сторона выпячивается, сразу освещая и все явления в целом. В промысловой программе в особенности. Ничего удивительного в том нет, — поясняет Стопани на мой вопрос о ней, — она почти целиком составлена Ильиным!»1 (т. е. В. И. Лениным. — В. Н.).
... Оболенский отмечал, что В. И. Ленин очень часто сам выступал с рефератами и что по эрудиции и подготовленности он резко выделялся среди всех остальных. Говоря о В. И. Ленине, он писал: «...память у него была чудовищная, а способности исключительно выдающиеся.
Помню, как однажды он читал в кружке какую-то статью Каутского, напечатанную в немецком журнале «Neue Zeit». Некоторые из членов кружка не понимали по-немецки, и для них нужно было излагать статью по-русски. Я вошел в комнату как раз в тот момент, когда он раскрыл книгу и приступил к чтению. Читал по-русски быстро, гладко и вполне литературным языком, перевертывая страницу за страницей. Я видел, что книжка немецкая, и никак не мог понять, где же у него русский текст? Оказалось, что его глаза смотрели в немецкий текст, а язык без малейшей запинки произносил стройные русские фразы, что давало полнейшую иллюзию, будто он читает по-русски»
... Напрасно я старался убедить Ленина, что не следует сваливать в одну кучу всех эмигрантов, составлявших «заграничную группу». После реплики Ленина «Плеханов не может ошибаться», поразившей меня безграничной верой Ленина Плеханову, спор прекратился. Через полгода, при организации «Искры», уже будучи за границей, Ленин в конфликте с Плехановым уже был иного мнения о непогрешимости Плеханова».
... Через день после ареста Владимиру Ильичу учинили допрос. В ходе показания он заявил:
«Зовут меня: Ульянов Владимир Ильич, родился я 10 апреля 1870 года, в г. Симбирске, православный, сын Действительного Статского Советника, великоросс, русский подданный, окончил курс юридических наук в С. Петербургском Университете с дипломом 1-й степени. Постоянно проживал в г. Пскове; приписан к воинскому участку г. Симбирска. Занимаюсь литературным трудом и переводами, зарабатываю приблизительно до 1500 р. в год. Женат на Надежде Константиновне Крупской; детей не имею, жена проживает в г. Уфе, вместе с тещей — на мои средства. Мать — вдова, получает пенсию, при ней брат Дмитрий — 25 л., готовится к государственному экзамену на лекаря при Московском Университете; сестры: Анна — 35 лет, по мужу Елизарова, проживает в Подольске; Мария — 23 л. — при матери. Воспитывался в Симбирской гимназии, затем слушал лекции в Казанском Университете и сдал государственный экзамен при С. Петербургском Университете. В 1895 году был в Германии и Франции для научных занятий и в том же году был привлечен при С. Петербургском Губернском Жандармском Управлении по обвинению в противоправительственной пропаганде среди С. Петербургских рабочих и по высочайшему повелению был выслан под гласный надзор полиции в Енисейскую губернию на 3 года.
На предложенные мне вопросы отвечаю:
В С. Петербург я прибыл 20 мая, утром, по Варшавской жел. дороге, по пути в г. Подольск и с целью, главным образом, посещения редакции и окончания моих денежных и литературных дел перед отъездом за границу, на отъезд куда я уже получил паспорт от г. Псковского Губернатора; еду туда для продолжения моих научных занятий и пользования библиотеками, так как в России мне закрыт доступ во все большие города, а также и с лечебными целями.
...
Относительно отобранного у меня при обыске объясняю:
- Дубликат накладной Московско-Виндавско-Рыбинской жел. дор. от 19 мая взят мною на груз, отправленный в г. Подольск и который содержит мою библиотеку, ключи от ее ящиков находятся у меня.
- Тетрадь с выписками составлена мною для моих литературных работ.
- Письмо за подписью: «Надя» — от жены.
- Квитанция в отправке письма на имя Книпович — родственницы моей жены Лидии Михайловны Книпович, проживающей постоянно в г. Астрахани, которой с этим письмом я отправил мою фотографическую карточку.
Найденные у меня зашитыми 1300 рублей составляют мои личные средства и везти их с собой мне было необходимо как потому, что я должен был взять несколько сот с собою за границу, так и потому, что я должен был уплатить мой долг теще и оставить некоторую сумму жене, не имеющей теперь заработка и нуждающейся в лечении. Вез я их с собой зашитыми, опоздав своевременным переводом, а крупные суммы я всегда вожу с собой таким образом, что может быть легко проверено осмотром прочих моих жилетов, которые почти все имеют такие карманы...» 1
Полиция отобрала у В. И. Ленина обнаруженные деньги. Наличие такой большой суммы вызвало подозрение у сотрудников полиции как в принадлежности этих денег Владимиру Ильичу, так и в истинном их назначении. В ходе допроса Ленин объяснил, что отобранные деньги составляют его личные сбережения и он их получил от различных редакций и издательств за выполненные литературные работы.
В частности, В. И. Ленин заявил, что около 850 рублей ему было выплачено, в конце 1899 года издательницей О. Н. Поповой и 150 рублей редакцией журнала «Жизнь». Несмотря на убедительные доказательства о происхождении этих денег, охранка поручила своим сотрудникам проверить все досконально. На книжный склад в контору О. Н. Поповой был направлен сотрудник полиции.
На месте он навел точные справки по книгам учета. Поскольку Попова отсутствовала, объяснение давал ее доверенный представитель А. Е. Колпинский. Он подтвердил, что в сентябре 1899 года О. Н. Поповой была издана книга Сиднея и Беатрисы Вебб «Теория и практика английского тред-юнионизма», том первый в переводе с английского В. И. Ульянова. В счет причитающегося гонорара было уплачено 20 октября 1899 года Елизаровой для Владимира Ильича Ульянова 813 рублей 75 копеек.
Затем 19 мая 1900 года уплачено господину Струве для Ульянова в счет того же гонорара еще 150 рублей2.
Сотрудники издательства документально подтвердили представителю полиции, что В. И. Ленин действительно получил от них указанную сумму. Не добившись желаемого результата, начальник петербургского охранного отделения полковник Пирамидов вынужден был сообщить в департамент полиции: «Что касается денег, обнаруженных у Ульянова, то данные им объяснения представляются вероятными, и во всяком случае, мне кажется, нельзя добыть основательных данных, чтобы доказать их нелегальное назначение».
... Царская охранка хорошо понимала, какую роль в революционном движении играет Ленин. Небезызвестный жандармский полковник Зубатов сообщал в департамент полиции о том, что «крупнее Ульянова сейчас в революции никого нет», и предлагал поскорее расправиться с революционером.
... В письме также рассказывалось и о событиях, происходивших в это время в России: «Тут у нас в России царит белый террор: бьют, секут, все и всех обыскивают и наполняют тюрьмы жертвами полицейской травли. Не остался в стороне и наш уголок, но об этом напишу как-нибудь после».
... Примечательно в этом отношении воспоминание И. И. Радченко об одной из бесед с рабочими-революционерами Петербурга. Во время беседы они выражали свое недовольство по поводу существования двух комитетов— комитета рабочих и комитета интеллигентов— и высказывались за создание единого руководящего органа. Во избежание бессмысленных арестов они настаивали на более тщательной подготовке демонстраций, указывали на необходимость строжайшей конспирации и т. д. «В этом разговоре, — писал И. И. Радченко, — мне пришлось слышать, если не буквальные, то в духе цитаты из «Что делать?». Сижу и радуюсь за Ленина, вот думаю, что он наделал. Мне ясно было, что говорящие со мной его читали и выкладывать свое резюме мне не для чего. Указываю на некоторые принципиальные места, конкретно излагаю план общерусской работы, какой рекомендует Ленин. Причем упомянул: «Вы вот читали „Что делать?"»— «Что такое? Мы такой брошюры не читали».— «Может быть, кто-нибудь из товарищей?» — «Нет, — в один голос ответили, — мы не встречали...»
Я был поражен, передо мной сидели... люди, жаждущие профессии революционной. Я был счастлив за Ленина, который за три-девять земель, забаррикадированный штыками, пушками, границами и прочими атрибутами самодержавия, видит, кто у нас в мастерских работает, чего им нужно и что с ними будет. Передо мной сидели люди, жаждущие взяться за дело не так, как берется нынешняя интеллигенция, словно сладеньким закусывает после обеда, нет, а взяться так, как берутся за зубило, молот, пилу, взяться двумя руками, не выпуская из пальцев, пока не кончат начатого, делая все для дела с глубокой верой — «Я сделаю это». Повторяю еще раз, что таких счастливых минут в жизни у меня не было еще».