Книги о Ленине

1. ↑ Нынешние публикации «новых» ленинских документов – не что иное, как еще одна фальсификация (с использованием новой техники)

Глава вторая

ПРЕЕМНИК

Сложным было внутреннее и международное положение Советского Союза к моменту ухода Ленина из жизни. Сложным было и положение внутри партии. Помочь стране выбраться из разрухи должна была новая экономическая политика (нэп). Ее инициатором был Ленин. Одобренная десятым съездом, она была единственно правильной в переходный период от капитализма к социализму в условиях России. Эта политика вписывалась в общее русло диктатуры пролетариата. Предусматривала использование товарно-денежных отношений, рыночных связей для установления прочного экономического союза рабочего класса с крестьянством, чтобы вовлечь последний в социалистическое строительство, ликвидацию многоукладной экономики и создание экономики социалистической. Основной задачей ее можно считать подъем производительных сил и улучшение материального положения трудящихся. Таким был актив нэпа.

Однако был у нее и пассив. Введение свободной торговли (запрещенной в период «военного коммунизма», охватывающий несколько лет практически беспрерывных войн и интервенций) вызвало оживление капиталистических элементов. Стала расти буржуазия нового типа – нэпманы. Это были торговцы, арендаторы, комиссионеры, предприниматели, занимавшиеся, хоть и в меньших масштабах, эксплуатацией наемного труда. Разрешался государственный капитализм, выражавшийся в виде концессий, создания смешанных обществ и т.д. Мелкие предприятия могли сдаваться в аренду как кооперативам, так и частным владельцам. Были созданы условия для развития частных предприятий, кустарно-ремесленных производств. Использование наемного труда (батрачество) и аренда земли допускались в сельском хозяйстве.

Ленин прекрасно сознавал плюсы и минусы нэпа. Партия, пойдя на известное отступление от идеалов и целей Октябрьской революции, не собиралась сдаваться окончательно. Никто из коммунистов – это особенно важно уяснить нам, их потомкам, – не сомневался, что нэп есть явление временное, есть вынужденное отступление для накапливания необходимых сил, чтобы в дальнейшем перейти в наступление на капитализм по всему фронту. Достаточно изучить материалы газетных публикаций, партийных собраний и конференций, наконец, директивы руководящих партийных и правительственных органов, чтобы сделать именно такой ясный вывод. Решался вопрос, кто кого, и советское руководство исходило из ленинской уверенности, что мирное экономическое соревнование с капитализмом внутри страны будет выиграно так же, как было выиграно военное. «Из России нэповской будет Россия социалистическая», – заявил В.И.Ленин (Т.45. С.309).

Сторонники горбачевских реформ неохотно вспоминают это заявление Ленина. Они чаще цитируют другое его высказывание: о том, что нэп – это «всерьез и надолго». Но, уцепившись за форму, они выхолащивают смысл этих слов. Так же, как слов о том, что социализм представляет собой «строй цивилизованных кооператоров».

В предыдущей главе было сказано о недопустимости абстрактного переноса конкретных исторических реалий в другую временную среду. Каждой эпохе свойственно свое мышление, свое восприятие одних и тех же простейших образов, не говоря уже о сложных политических понятиях. Любой, кто искусственно экстраполирует события давно минувших дней на сегодняшнюю жизнь (а именно так поступают недобросовестные историки), неизбежно впадает в субъективизм, допускает ошибку за ошибкой. Если слово «всерьез» мы воспринимаем однозначно, как ответственность партии за осуществление нэпа, то слово «надолго» должно порождать вопросы. Как долго? До какого хотя бы примерного рубежа? Увы, никто из горе-историков этими вопросами не задается. И читатель сейчас поймет, почему.

Ритмы и темпы той эпохи настолько несовместимы с нашими сегодняшними представлениями, что ныне мало, кто может поверить, что огромное количество людей были убеждены, что революция в Европе грянет через полгода. Что всемирная пролетарская революция победит максимум через несколько лет. Поэт расписывал будущее всепланетное коммунистическое общество, которое от его слушателей отделяли считанные десятки лет. Да что там поэты и писатели, когда сам Ленин пообещал делегатам третьего съезда комсомола, что они увидят коммунизм, будут жить при нем. Революционный темперамент бил и пульсировал в каждом выступлении на митинге или на страницах газеты, журнала, на сцене или на производственном совещании. Это было искреннее горение людей, искренне не желавших долго ждать. Понятно, что тон официальных документов был несколько суше и трезвее. Но даже в них сквозит тот подлинный порыв масс, охладить который не могли уже никто и ничто. Разумеется, партия со всей серьезностью отнеслась к нэпу, как вообще все и всегда делала, серьезно, ответственно. Но рассуждать о том, что она планировала нэп надолго, и ставить здесь точку – это оболванивать неискушенных, малознакомых с Историей людей. Особенно молодых.

Можно смело утверждать, что «надолго» в тех условиях означало несколько месяцев, в крайнем случае несколько лет!

Как известно, меры новой экономической политики начали осуществляться еще при жизни Ленина. Результат они принесли сразу (положительный, в отличие от нынешних «перестройки» и «реформ»). Развитие промышленности приобрело соответствующее ускорение. Произошли крупные сдвиги в сельском хозяйстве. Быстро расцвела торговля. Стали преображаться города, в них развернулось строительство. Стабилизировалась работа транспорта. Правда, сильная многолетняя засуха, невиданная в истории страны, вкупе с опустошительными войнами вызвала голод в ряде районов. Весь экономический рост был достигнут за счет определенной уступки капитализму. Так вот, весной 1922 года не кто иной, как Ленин провозгласил:

«Мы год отступали... Мы должны теперь сказать от имени партии: достаточно! Та цель, которая отступлением преследовалась, достигнута. Этот период кончается или кончился. Теперь цель выдвигается другая – перегруппировка сил» (Т.45. С.87).

В резолюции XI съезда по докладу ЦК говорилось:

«Съезд констатирует, что всей суммой проведенных и намеченных за последний год мер исчерпываются признанные партией необходимые уступки частнохозяйственному капиталу, признает в том смысле отступление законченным и считает очередной задачей перегруппировку партийных сил, с целью обеспечить полностью практическое проведение в жизнь принятой партией политики» (выделено мной. – А.Г.).

В этой же резолюции указывалось на необходимость превращения местных советов в практических руководителей хозяйственной жизни и освобождения от несвойственных им функций партийных комитетов. Много интересного и актуального доныне содержалось в резолюции о роли и задачах профсоюзов:

«Новая экономическая политика вносит ряд существенных изменений в положение пролетариата, а следовательно, и профсоюзов. Подавляющая масса средств производства в области промышленности и транспорта остается в руках пролетарского государства. Вместе с национализацией земли это обстоятельство показывает, что новая экономическая политика не изменяет существа рабочего государства, изменяя, однако, существенно методы и формы социалистического строительства, ибо она допускает экономическое соревнование между строящимся социализмом и стремящимся к возрождению капитализмом...»

«Пролетарское государство, не изменяя своей сущности, может допускать свободу торговли и развитие капитализма лишь до известной меры и только при условии государственного регулирования... частной торговли и частнохозяйственного капитализма. Успех такого регулирования зависит не только от госвласти, но еще больше от степени зрелости пролетариата и трудящихся масс вообще, затем от уровня культуры и т.д. Но даже при полном успехе такого регулирования противоположность классовых интересов труда и капитала остается безусловно» (выделено мной. – А.Г.).

«Пока существуют классы, неизбежна классовая борьба... Поэтому и Компартия, и Советская власть, как и профсоюзы, должны открыто признавать существование экономической борьбы и ее неизбежность до тех пор, пока не закончена, хотя бы в основе, электрофикация промышленности и земледелия, пока не подрезаны этим все корни мелкого хозяйства и господства рынка. С другой стороны, очевидно, что конечной целью стачечной борьбы при капитализме является разрушение государственного аппарата, свержение данной классовой госвласти. А при пролетарском государстве переходного типа, каково наше, конечной целью всякого выступления рабочего класса может быть лишь укрепление пролетарского государства и пролетарской классовой госвласти путем борьбы с бюрократическими извращениями этого государства, с его ошибками и слабостями, с вырывающимися из-под контроля классовыми аппетитами капиталистов и т.п.» (выделено мной. – А.Г.).

«Из всего вышеизложенного вытекает ряд противоречий между различными задачами профсоюзов. С одной стороны, их главный метод действия – убеждение, воспитание, с другой стороны – они не смогут отказаться, как участники госвласти, и от участия в принуждении. С одной стороны, их главная задача – защита интересов трудящихся масс в самом непосредственном и ближайшем смысле слова. С другой – они не могут отказаться от нажима как участники госвласти и строители всего нархозяйства в целом. С одной стороны, они должны работать по-военному, ибо диктатура пролетариата есть самая ожесточенная, самая упорная, самая отчаянная война классов. С другой – именно к профсоюзам всего менее применимы специфические военные методы работы. С одной стороны, они должны уметь приспособляться к массе, к ее данному уровню, с другой – они никоим образом не должны потакать предрассудкам и отсталости массы... Эти противоречия не случайны и не могут быть устранены в течение десятилетий» (выделено мной. – А.Г.).

Все вышеприведенные текстовые выдержки взяты из книги «КПСС в резолюциях...», издание девятое, том 2, страницы 480-481, 483-485, 490-491.

В материалах съезда отражена озабоченность коммунистической партии, которая отчетливо сознавала сложность положения. В одиночку разрушив «старый мир» и в одиночку приступив к строительству «нового мира», наша страна, отстававшая не только от высокоразвитых, но и от среднеразвитых капиталистических государств, лимита времени на то, чтобы окрепнуть, встать на ноги не имела. В Европе уже пустил корни фашизм (в Италии). Как мы знаем, через десять лет к власти пришли фашисты в Германии. Но и без них нас душили экономической блокадой, «санитарным кордоном» вдоль границ, постоянной угрозой интервенции. Единственное, что по-настоящему требовалось и понималось как надолго – власть рабочего класса. Причем, как явствует из приведенных партийных документов, она должна была просуществовать по-настоящему длительный срок, исчисляемый десятилетиями.

Отсюда понятно, почему иные современные историки не уточняют, как «надолго» планировалась нэп. Мешает многодесятилетняя перспектива диктатуры пролетариата.

Вернемся к документам XI съезда. Резолюция об укреплении и новых задачах партии:

«1. Последние годы... с наглядностью показали, какие трудности возникают перед пролетарской партией после завоевания власти...

2. После того, как партия стала правительственной партией, к ней с неизбежностью стали примазываться чуждые, карьеристские элементы... которые составляют теперь главную массу изгнанных в результате всероссийской партийной чистки...

3. ...Чтобы закрепить победу пролетариата... пролетарскому авангарду пришлось лишить свободы организации все те политические группировки, которые были враждебны Советской власти...

4. В результате тяжелых лет империалистической и гражданской войны число рабочих в России значительно сократилось. Тяжелая обстановка последних годов привела к значительному деклассированию пролетариата... В результате всего этого и состав партии за последние годы становится менее однородным.

5. Будучи партией рабочей, РКП вместе с тем не может отказаться от приема в свою среду крестьян и служащих... Но она должна неослабно следить за своим социальным составом и всеми мерами обеспечить не на словах, а на деле политику пролетариата.

6. Новая экономическая политика создает для партии во многих отношениях новые трудности... Рабочая партия, осуществляющая диктатуру пролетариата, по-прежнему ни в коем случае не может допустить свободной организации сил, враждебных пролетарской революции (выделено мной. – А.Г.). И вместе с тем, считаясь с неизбежностью частичного возрождения капитализма, должна принять самое деятельное участие в урегулировании отношений, вытекающих из этого факта...

7. Главной задачей пролетарской партии до завоевания власти явилась агитация и пропаганда. С известным правом можно сказать, что до Октябрьской революции вся наша партия была тем, чем ныне должен являться агитотдел партии. В настоящее время, когда партия руководит политической и хозяйственной жизнью страны, каждой организации партии приходится в той или другой форме принимать деятельное участие во всей многосложной хозяйственной, административной, культурной и политической жизни переходного периода. Партийные организации в связи с этим стали систематически обрастать большим аппаратом... Этот аппарат стал приобретать бюрократический налет...

...10. ...Обстоятельства переходного периода несомненно таят в себе потенциальную возможность ухудшения социального состава партии и заражения ее мелкобуржуазными влияниями. Основной пролетарский кадр партии должен все время сознавать эту опасность и принимать против нее все меры, которые вытекают из совокупности условий (выделено мной. – А.Г.).

11. Основной кадр партии должен поставить себе задачей поднять не только теоретический уровень членов партии, но и помочь им стать квалифицированными хозяйственными работниками». (КПСС в резолюциях... 9-е изд. С.500-503).

Еще раз отметим, что XI съезд был последним, на котором лично присутствовал Ленин. Тем интереснее другие материалы съезда. В частности, резолюция об укреплении Красной Армии. На наш взгляд, там есть строки, которые должны заставить поежиться некоторых нынешних «ревнителей новой военной доктрины»:

«...Освобождать учащихся (от службы в вооруженных силах. – А.Г.) значило бы лишать армию наиболее передового и сознательного элемента. Необходимо проводить всю, и в том числе наиболее передовую, коммунистическую молодежь через ряды армии» (Там же. С.529).

На съезде была идейно разгромлена «рабочая оппозиция». Были отвергнуты попытки Преображенского, Осинского, Шляпникова и др. ревизовать линию партии в проведении нэпа. Поскольку оппозиционеры, несмотря на запрет предыдущим съездом фракций и группировок в партии, продолжили свою фракционную и даже нелегальную деятельность, XI съезд некоторых из них из партии исключил, остальных строго предупредил.

Так, об известной деятельнице А.М.Коллонтай в одной из резолюций одиннадцатого съезда говорилось: что оппозиционеры «перепечатывали и широко распространяли такие произведения, как брошюру т.Коллонтай «О рабочей оппозиции» вместо того, чтобы дать ей решительный отпор». И там же: «Публичное выступление т.Коллонтай на конгрессе Коминтерна в антипартийном духе было единодушно отрицательно оценено конгрессом и использовалось широко всей враждебной нам печатью... Что касается фракционных совещаний... т.Коллонтай выразила в комиссии сожаление, что таких совещаний было мало. Съезд считает совершенно недопустимым положение, занятое этой группой по отношению к партии, особенно в переживаемый рабочим классом труднейший момент экономической перестройки». Читатель может прочесть это на страницах 532-533 цитируемого сборника «КПСС в резолюциях...»

А.М.Коллонтай выступила против Ленина еще в 1918 году, находясь в рядах так называемых «левых коммунистов».

Целый ряд журналов и газет, увлеченно описывали Коллонтай (благо был повод – юбилейный) как очаровательную женщину, со вкусом одевавшуюся, имевшую «любовные увлечения», получившую «прекрасное семейное воспитание и образование» (как будто кто-то что-то имеет против очаровательных и умных женщин). При этом авторы ряда статей не забыли «лягнуть» Сталина в связи с его, мол, негативным отношением к Коллонтай. Эти авторы не особенно распространялись о причинах такого отношения. Не будет, однако, удивительным при подобном подходе к Истории, если к следующему юбилею не сочинят версию о том, что Сталин невзлюбил Коллонтай, так как она отвергла его ухаживания. (Лягать так лягать!..)

А Сталин (кстати, имевший все основания не доверять Коллонтай как политику) ни на десятом, ни на одиннадцатом съездах, вообще никогда ни в каких оппозициях не состоял. И уже хотя бы потому заслуживает уважения, что рука об руку с Лениным борясь против всяческих уклонов и платформ, после смерти вождя эту борьбу возглавил. Кстати (как много этих «кстати» в любом деле, имеющим отношение к Сталину и сталинизму!), Коллонтай в 1926 году была назначена советским полпредом и торгпредом в Мексике. В 1927-30 годах – полпред в Норвегии. Затем до 1945 года – посланник и посол в Швеции. После окончания Великой Отечественной войны ее ум и богатейший жизненный и профессиональный опыт нашли применение на ответственной работе советника министров иностранных дел. Удостоена правительственных наград, включая высшую – орден Ленина. Скончалась в 1952 году, окруженная почетом и заботой. Ничего себе, «негативное» отношение к бывшей оппозиционерке...

Продолжим разговор об одиннадцатом съезде. Весьма примечательна резолюция о деятельности представителей РКП(б) в Коминтерне. В ней был одобрен курс Коминтерна на создание единых фронтов рабочего класса против буржуазии в разных странах. Съезд призвал не останавливаться «перед повторными обращениями с предложениями вести совместную борьбу даже к вождям II и II 1/2 Интернационала». При этом были подтверждены принципиальные установки большевиков о неприятии соглашательской политики социалистов. Меньшевики и меньшевизм рассматривались как враги Советской власти. А руководители Социнтерна осуждались за их поддержку.

Именно на этом съезде, обсуждавшем, как убедился читатель, огромной важности проблемы, стоящие перед страной, мировым рабочим движением, Сталин вновь был избран членом ЦК. Это произошло 2 апреля 1922 года. А 3 апреля на Пленуме Центрального Комитета по прямому указанию Ленина (формально предложение внес, по имеющимся данным, Каменев) Сталин избирается Генеральным секретарем ЦК. Любые авторы, отрицающие участие Ленина в избрании Сталина генсеком, попадают в глупейшую ситуацию. Выходит, Ленин активно руководил работой съезда, участвовал в выработке кардинальных решений и резолюций, а от рассмотрения главного кадрового вопроса устранился? Это Ленин-то, подвергший критике работу аппарата ЦК, требовавший ее коренного изменения и улучшения. Это Ленин-то, прошедший суровую школу легальной и нелегальной борьбы, школу управления гигантской страной. Это Ленин-то, сознававший, какую «необъятную власть» получает человек на должности генсека. Абсурдность отрицания личного участия Ленина в решении вопроса о генсеке очевидна. Хотя следует признать, что это пожелание вождя ни в одном опубликованном документе не отражено. В его пользу свидетельствует логика исторического развития и реальная основа в виде взаимоотношений Ленина и Сталина. Еще раз обратим внимание читателя, что в предыдущей главе мы исследовали лишь часть отношений, ту, что зафиксирована в надежных источниках (каковыми, по нашему глубокому убеждению, являются прежде всего свидетельства самого Владимира Ильича Ленина).

Бурная политическая жизнь продолжалась после съезда. Стоит отметить в ней два события: процесс по делу эсеров и экономические конференции в Генуе и Гааге.

Процесс над эсерами проходил в Москве летом того же года. В числе 34 обвиняемых были 11 членов ЦК партии социалистов-революционеров. Вкратце выводы ревтрибунала были следующие. Эсеры с первых же дней Октябрьской революции боролись против Советской власти. Организовали вооруженные восстания и заговоры. Сотрудничали с иностранными интервентами (позднее к этому добавилось сотрудничество с иностранными разведками). Процесс показал, что, несмотря на окончание гражданской войны, противники большевиков оружия не сложили.

Международная конференция в Генуе (апрель 1922 года) была созвана для определения отношений между капиталистическим миром и Советской Россией. В конференции принимали участие Англия, Франция, Италия, Япония и т.д. Их представители предъявили советской делегации требование об уплате военных и довоенных долгов, возвращения иностранным владельцам национализированной собственности. Наша делегация не только отвергла домогательства капиталистических государств, но и предъявила встречный иск – об уплате ущерба, нанесенного России в результате войны и интервенции. Обсуждение вопроса было передано собравшейся в июле в Гааге конференции экспертов. Но гаагская конференция также не пришла к соглашению.

Сталин неоднократно встречался с Лениным в этот период. Об одной такой встрече рассказала газета «Правда» 24 сентября 1922 года (в иллюстрированном приложении). Шла следующая обстоятельная беседа:

«...Внутреннее положение... Урожай... Состояние промышленности.. Курс рубля... Бюджет...

– Положение тяжелое (говорит Ленин. – А.Г.). Но самые тяжелые дни остались позади. Урожай в корне облегчает дело. Улучшение промышленности и финансов должно придти вслед за урожаем. Дело теперь в том, чтобы освободить государство от ненужных расходов, сократив наши учреждения и предприятия и улучшив их качественно. В этом деле нужна особая твердость, и тогда вылезем, наверняка вылезем.

Внешнее положение... Антанта... Поведение Франции... Англия и Германия... Роль Америки...

– Жадные они и глубоко ненавидят друг друга. Раздерутся. Нам торопиться некуда. Наш путь верен: мы за мир и согласие, но мы против кабалы и кабальных условий соглашения. Нужно крепко держать руль и идти своим путем, не поддаваясь ни лести, ни запугиванию. (Это тоже слова Ленина. – А.Г.)

Эсеры и меньшевики, их бешеная агитация против Советской России...

– Да, (снова Ленин. – А.Г.) они задались целью развенчать Советскую Россию. Они облегчают империалистам борьбу с Советской Россией. Попали в тину капитализма и катятся в пропасть. Пусть барахтаются. Они давно умерли для рабочего класса.

Белая пресса... Эмиграция... Невероятные легенды о смерти Ленина с описанием подробностей...

Товарищ Ленин улыбается и замечает: «Пусть их, лгут и утешаются, не нужно отымать у умирающих последнее утешение...»

Этот отрывок приведен без единой купюры из материала, написанного для «Правды» самим Сталиным, после того, как он встретился с болеющим Владимиром Ильичем в Горках. Разве не бросается в глаза скромность собеседника Ленина, отводящего себя в тень и бережно доносящего до нас ленинские мысли в их мудрости, ясности, нерасплеснутой ценности, достоверности. В последнем можно не сомневаться. Хотя бы потому, что Ленин, находясь на лечении, и будучи ограничен врачами в активной деятельности, регулярно внимательно следил за прессой.

Особого разговора заслуживает XII Всероссийская конференция РКП(б), состоявшаяся 4–7 августа 1922 года (Ленин на ней не присутствовал). Конференция приняла новый Устав партии. В нем более четко определялась структура партии и ее органов, усиливалась линия на ограждение партии от проникновения чуждых элементов, на сплочение рядов РКП(б). Остро дискутировался вопрос об антисоветских партиях и течениях.

В резолюции по этому поводу было отмечено, что идет перегруппировка сил и изменение тактики в антисоветском лагере, пытавшемся использовать условия нэпа для разложения Советской власти и последующей реставрации капитализма (не это ли наблюдаем мы в пору «перестройки» и «реформ»?). Была дана оценка так называемому «сменовеховству» как идеологии новой, нэпманской буржуазии. Чтобы не допустить перерождения партии, было решено в том числе разработать целую систему пропагандистско-агитационных мер, повысить идейно-теоретический уровень коммунистов.

Больше всего партию тревожило, что враги Советской власти пытались использовать для своих целей легальные формы и методы, очутившиеся в их распоряжении благодаря нэпу. Отмечалось, что враги взяли курс на «врастание» в советский строй, чтобы постепенно менять его в направлении буржуазной демократии. Резолюция, на которую сделана ссылка, прямо предупреждала, что антисоветские партии и течения будут использовать для своих происков прежде всего кооперацию. Партия предупреждала также рабочий класс и крестьянство, что революция в опасности и заявляла: «... нельзя отказаться и от применения репрессий не только по отношению к эсерам и меньшевикам, но и по отношению к политиканствующим верхушкам мнимо-беспартийной буржуазно-демократической интеллигенции...» Напомним читателю, что речь идет не о 1937-м, а о 1922 годе – поре поблажек и послаблений, либерализации и демократизации. Однако вопрос о репрессиях не только не снят с повестки дня, но получает новый импульс в качестве социальной гарантии существования пролетарского государства. Так и напрашивается продолжение темы: не потому ли наше государство выродилось из пролетарского в «общенародное», что эта социальная гарантия была похоронена в годы хрущевщины?

Читателю в целом ясна позиция партии по изложенным проблемам. Разве что многие подзабыли о «сменовеховстве». Так называлось общественно-политическое течение русской буржуазной интеллигенции (в основном эмигрантской). Оно получило название от журнала «Смена вех», начавшего издаваться за рубежом в 1921 году деятелями кадетского толка. Их мечта (и практические действия) заключалась в надежде на упоминавшееся перерождение СССР. Важно, что партия сумела, разоблачая гнилую классовую сущность сменовеховцев, в то же время использовать из них для привлечения на свою сторону части более или менее патриотически настроенной буржуазии. В решениях XII Всероссийской конференции кроются истоки многих постановлений партии и правительства последующих лет по отношению к деятелям культуры старшего поколения. На них базировались многие мероприятия в области литературы, искусства, просвещения в целом.

А как трактуется сейчас критика тех лет в адрес конкретных писателей, музыкантов, художников и т.д. Исключительно как гонения лично Сталина на лично ему не угодивших. Дошли до нелепостей, объявляя любого, кто так или иначе подвергся критике в тот период, а тем более иным мерам воздействия, великим писателем, великим поэтом и т.д.

Нам могут возразить, что преследования 20-х годов и преследования 30-40-х нельзя сравнивать: разное время, разные условия. Все верно. Только почему наши оппоненты при этом считают, что условия 30-40-х годов были «мягче». А фашизм Германии и Японии, а последовательный военный натиск США, размахивавших атомной бомбой?.. Кроме того, разве идеологическая борьба когда-нибудь стихала. Переставали стрелять пушки, солдаты возвращались домой, но бои на фронте идей не прекращались ни на секунду и продолжаются в наши дни с неослабевающим напряжением.

Вернемся в 1923 год. В апреле в Москве проходил съезд партии – двенадцатый, и первый, в котором из-за болезни не участвовал Ленин. Впрочем, он фактически направлял всю его работу. Однако врачи запретили ему выступать непосредственно на съезде.

Съезд подытожил двухлетнее выполнение новой экономической политики, одобрил ленинский план построения социализма на основе быстрейшего создания тяжелой индустрии. Предусматривались меры по экономическому укреплению социалистических начал на селе. Разворачивалась борьба против великодержавного шовинизма и местного национализма, представлявших к тому времени уже серьезную опасность.

По предложению Ленина были слиты ЦКК и Рабкрин. На новый единый орган возложили задачу сохранения единства партии. Среди важных резолюций отметим такие, как «О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды», «О работе РКП среди работниц и крестьянок», «О работе РКСМ», «По вопросам пропаганды, печати и агитации», «О налоговой политике в деревне» и др.

Выявились ли на съезде противники выработанного партией курса? Да. Троцкисты (как всегда!) хотели навязать партии свои «особые» взгляды, фактически стравливавшие рабочих с крестьянами, а тех и других с партией и советами. Бухарин и Сокольников по-прежнему выступали против монополии внешней торговли. Оппозиция в лице В.Косиора, М.Лутовинова, Н.Осинского и др. пытались протащить предложения, направленные на ослабление руководящей роли партии в государственном и хозяйственном аппарате. Все они получили отпор со стороны ленинцев, то есть подавляющего большинства делегатов. (Очень уместно процитировать высказывание Ленина о В.Косиоре, репрессированном в тридцатых годах. Высказывание относится ко времени XI съезда, на котором Ленин фактически обвинил Косиора во лжи. Тот утверждал, что ЦК передвигает руководящих работников, исходя из фракционных соображений, однако был опровергнут фактами. После чего Ленин и потребовал «выбрать комиссии по каждому имени и учинить Косиору... допрос с пристрастием». Если же вспомнить, что Косиор во время дискуссии о профсоюзах стоял на платформе Троцкого, то его судьба не покажется незакономерной.).

Двурушническую политику вел тогда же Зиновьев. Он протащил в отчетный доклад ЦК XII съезду и в резолюцию антиленинскую формулировку о «диктатуре партии»: «...Диктатура рабочего класса не может быть обеспечена иначе, как в форме диктатуры его передового авангарда, т.е. Компартии». (КПСС в резолюциях... 9-е изд. С.53. Т.3). Ленин категорически отверг эту формулировку, так как постановка вопроса – диктатура партии или диктатура класса «свидетельствуют о самой невероятной и безысходной путанице мыслей» (ПСС, 5 изд. Т.41. С.24). Марксизм-ленинизм исходит из того, что диктатуру осуществляет пролетариат, которым руководит Компартия, применяющая в качестве основного метода руководства по отношению к рабочему классу и членам партии метод убеждения.

Какова же роль Сталина как генсека в период проведения съезда?

14 марта 1923 года, за три месяца до съезда, в «Правде» была помещена статья Сталина «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов», приуроченная к 25-летию партии. В предисловии к статье Сталин написал: «... сама статья кажется мне небесполезной для нового поколения наших партийных работников. Считаю нужным, однако, оговориться, что статья эта не имеет претензии дать что-нибудь новое по существу в сравнении с тем, что уже сказано несколько раз в русской партийной прессе нашими руководящими товарищами. Настоящая статья должна быть рассматриваема как... изложение основных взглядов тов. Ленина».

За три недели до съезда в «Правде» (№ 65 за 1923 г.) были напечатаны тезисы Сталина к XII съезду партии «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве».

Непосредственно во время работы съезда Сталин занимался следующим: сделал организационный отчет Центрального Комитета (17 апреля), выступил с заключительным словом по орготчету (19 апреля), сделал доклад о национальных моментах в партийном и государственном строительстве (23 апреля), произнес заключительное слово по докладу о нацмоментах с ответом на поправки к резолюции и т.д. (25 апреля).

А вот, что он говорил в докладе:

«... Я говорю о партии, как об авангарде, и о рабочем классе, как об армии нашей партии. Может показаться, по аналогии, что тут отношения такие же, как в области военной, т.е. партия дает приказы, по телеграфу передаются лозунги, а армия, т.е. рабочий класс, осуществляет эти приказы. Такое представление в корне неверно. В политической области дело обстоит много сложнее. Дело в том, что в военной области армию создает сам командный состав, он сам ее формирует. Здесь же, в политической области, партия своей армии не создает, а ее находит – это рабочий класс. Второе отличие состоит в том, что в военной области командный состав не только создает армию, но и кормит ее, одевает и обувает. В политической области таких явлений мы не имеем. Партия не кормит, не обувает и не одевает свою армию, рабочий класс. Именно поэтому в политике дело обстоит много сложнее. Именно поэтому в политике не класс зависит от партии, а наоборот» (Сталин И.В. Соч. Т.5. С.198).

Попробуем вместе с читателем провести маленький эксперимент-размышление. Допустим, нам процитировали из вышеприведенного высказывания Сталина только вот эти слова: «Я говорю о партии, как об авангарде, и о рабочем классе, как об армии нашей партии». И все. И на этом ставится точка. Вывод в таком случае будет ошеломляющий: раз Сталин считает партию авангардом, а рабочий класс армией, то партии надо спускать приказы, а рабочим остается беспрекословно их выполнять. Одно из двух – либо мы сильно озлимся на Сталина за неслыханные диктаторские замашки, либо усомнимся в его умственных способностях. В описанном эксперименте мы, к счастью, знаем не вырванную из контекста цитату, а совокупную мысль. Поэтому эксперимент, выражаясь научным языком, не чистый (и это, наверное, тот немногий случай, когда надо радоваться тому, что он нечист).

А вот вам, читатель, не эксперимент, но подлинное препарирование Сталина доктором философских наук, членом Союза писателей, профессором Г.Волковым. В газете «Советская культура» (4 июля 1987 г.) он огорошил всех следующей сталинской цитатой, снабженной собственным «философским» замечанием: «Если партия «своего рода орден меченосцев внутри государства Советского» (Сталин И.В. Соч. Т.5. С.71), то, конечно, вооружать ее нужно сводом священных догматов, которые остается только принять на веру и затвердить. Тут уж понимать, размышлять, сомневаться, искать истину не надо и даже преступно, вредно, еретично».

Наша справка. Процитированные семь слов Сталина вырваны Г.Волковым из наброска плана брошюры «О политической стратегии и тактике русских коммунистов», которая Сталиным написана не была. Этот набросок плана был использован Сталиным следующим образом. Первую часть он применил для работы над статьей «К вопросу стратегии и тактики русских коммунистов» (о ней читатель уже знает). Некоторую часть применил для статьи «Партия до и после взятия власти», опубликованной в «Правде» 28 августа 1921 года. И наконец, часть нашла применение в брошюре «Об основах ленинизма», вышедшей в свет в 1924 году. Ни в одной из опубликованных работ Сталина идея о партии как об ордене меченосцев не только не развивается, но даже не упоминается.

Для чего понадобилось Г.Волкову (и подобным ему, «эксплуатирующим» неопубликованную фразу) заняться постыдной подтасовкой? Чтобы «домыслить» за Сталина против Сталина.

Сталин не побоялся включить свой черновой набросок в собрание сочинений. Черновик он и есть черновик, где положено быть зафиксированным и верным вещам и ошибочным. Он интересен как пунктир умозаключений, в результате которых появляется иной раз совершенно противоположный вывод. Это – ворох «рабочих заготовок», из которых для будущего готового «изделия» отбираются нужные «детали», отбрасывается лишнее. Значение этих семи слов для написания работ, в которых отсутствует, повторяем, даже их идея, мог бы объяснить только сам Сталин. И то при условии, что у этих слов, действительно было бы какое-то особое значение.

Из сказанного им в Организационном отчете ЦК XII съезду заслуживает внимания мысль об аппаратах – «приводных ремнях, соединяющих партию с классом».

«Первый приводной ремень, первый основной передаточный аппарат, при помощи которого партия связывается с рабочим классом, – это профсоюзы...

Второй приводной ремень, второй передаточный аппарат массового характера, при помощи которого партия связывается с классом, – это кооперативы.

Третий приводной ремень, соединяющий класс с партией, – это союзы молодежи...» (Сталин И.В. Соч. Т.5. С.199-201).

Далее Сталин перечисляет делегатские собрания работниц, школу, печать. Как об одном из главных «приводных ремней» говорит он об армии.

«На армию привыкли смотреть, как на аппарат обороны или насилия. Я же рассматриваю армию как сборный пункт рабочих и крестьян. Истории всех революций говорят, что армия – это единственный сборный пункт, где рабочие и крестьяне разных губерний, оторванные друг от друга, сходятся, и, сходясь, вырабатывают свои политические взгляды. Не случайно, что большие мобилизации и серьезные войны всегда вызывают тот или иной социальный конфликт, то или иное массовое революционное движение. Это происходит потому, что в армии крестьяне и рабочие самых отдаленных углов впервые встречаются друг с другом... Армия является школой, сборным пунктом рабочих и крестьян, и с этой точки зрения сила и влияние партии на армию имеет колоссальное значение, и в этом смысле армия есть величайший аппарат, соединяющий партию с рабочими и беднейшим крестьянством». (Там же. С.202-205).

Конечно же, основное внимание уделено партии и госаппарату.

«...Государственный аппарат есть основной массовый аппарат соединяющий рабочий класс, стоящий у власти, в лице его партии, с крестьянством и дающий возможность рабочему классу, в лице его партии, руководить крестьянством. Эту часть своего отчета я связываю непосредственно с двумя известными статьями тов. Ленина... («Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Лучше меньше да лучше». – А.Г.). Он (т.е. Ленин. – А.Г.) говорил о том, что политика наша верна, но аппарат фальшивит, что поэтому машина двигается не туда, куда нужно, а сворачивает. На это, как помнится, Шляпников заметил, что шоферы не годятся. Это, конечно, не верно. Совершенно неверно. Политика верна, шофер великолепен, тип самой машины хорош, он советский, а вот составные части государственной машины, т.е. те или иные работники в государственном аппарате плохи, не наши. Поэтому машина фальшивит, и получается в целом искажение правильной политической линии. Получается не осуществление, а искажение... Мы хотим иметь государственный аппарат, как средство обслуживания народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превратить его в статью кормления... (выделено мной. – А.Г.) Если мы его не исправим, то с одной лишь правильной политической линией мы не уйдем далеко... Получается то, что хотя мы у руля, но машина не будет подчиняться. Выйдет крах. Вот те мысли, которые еще в прошлом году тов. Ленин развивал и которые только в этом году он оформил в стройную систему реорганизации ЦКК и РКИ в том смысле, чтобы реорганизованный ревизионный аппарат превратился в рычаг для перестройки всех составных частей машины, для замены старых негодных частей новыми... В этом суть предложения тов. Ленина...

...В предложениях тов. Ленина есть еще одна сторона. Он не только добивается того, чтобы аппарат был улучшен и руководящая роль партии была усилена максимально, – ибо партия строила государство, она должна и улучшать, – но он имеет в виду, очевидно, и моральную сторону. Он хочет добиться того, чтобы в стране не осталось ни одного сановника, хотя бы самого высокопоставленного, по отношению к которому простой человек мог бы сказать: на него управы нет. Вот эта моральная сторона предоставляет третью сторону предложения Ильича, именно это предложение ставит задачу очистить не только госаппарат, но и партию от тех сановнических традиций и навыков, которые компрометируют нашу партию» (Там же. С.206).

Параметры провозглашенной (и долгожданной!) перестройки целиком вписываются в последний абзац речи Сталина. Это и есть то самое правовое государство, в котором ни один сановник не будет гарантирован от наказания, если он того заслужил, будет обеспечено равенство перед законом всех – от рабочего до наркома. Только в отличие от горбачевской «перестройки» и ельцинских «реформ», открывших дорогу частному обогащению, накоплению капитала в частном секторе (и «отмыванию» капиталов, добытых преступным путем), сталинская перестройка, как показали дальнейшие события, шла путем подавления эксплуататоров (экономически и политически) и обеспечения реальных прав и свобод трудового народа.

То, что политика и политические органы не должны являть собой нечто застывшее, догматическое, а наоборот, должны постоянно совершенствоваться, перестраиваться в соответствии с требованиями наилучшего воплощения в жизнь планов намеченных коллективным разумом, отчетливо выражено в докладе Сталина.

«...Едва ли кто-либо из нас будет утверждать, что достаточно дать хорошую политическую линию, и дело кончено. Нет, это только полдела. После того, как дана правильная политическая линия, необходимо подобрать работников так, чтобы на постах стояли люди, умеющие осуществлять директивы, могущие принять эти директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь. В противном случае политика теряет смысл, превращается в махание руками...

...Есть у нас 27 членов ЦК. ЦК собирается раз в два месяца, а внутри ЦК имеется ядро в 10-15 человек, которые до того наловчились в деле руководства политической и хозяйственной работой наших органов, что рискуют превратиться в своего рода жрецов по руководству... эти товарищи... могут заразиться самомнением, замкнуться в себе и оторваться от работы в массах... ядро внутри ЦК.. становится старым, ему нужна смена... А новой смены еще нет – вот в чем беда... И пора подумать о том, чтобы выковать новую смену. Для этого есть одно средство – втянуть в работу ЦК новых, свежих работников... Вот почему я полагаю, что было бы глубочайшей ошибкой со стороны съезда, если бы он не согласился с предложением ЦК о расширении его, по крайней мере до 40 человек» (Там же. С.210, 218, 220).

Несколько отрывков из заключительного слова Сталина по орготчету ЦК.

«О Лутовинове. Он не доволен режимом нашей партии: нет свободы слова в нашей партии, нет легальности, нет демократизма. Он знает, конечно, что за последние шесть лет ЦК никогда не подготовлял съезд столь демократически, как в данный момент. Он знает, что непосредственно после февральского пленума члены ЦК и кандидаты ЦК разъехались по всем уголкам нашей федерации и делали доклады о работе ЦК. Он, Лутовинов, должен знать, что имеем уже четыре номера дискуссионного листка, где вкривь и вкось, разбирают и толкуют о деятельности ЦК. Но это ему, Лутовинову, мало. Он хочет «настоящего» демократизма, чтобы все, по крайней мере, важнейшие вопросы обсуждались по всем ячейкам снизу доверху, чтобы вся партия приходила по каждому вопросу в движение и принимала участие в обсуждении вопроса. Но, товарищи, теперь, когда мы стоим у власти, когда у нас не менее 400 тысяч членов партии, когда мы имеем не менее 20 тысяч ячеек, я не знаю, к чему бы привел такой порядок. При таком порядке партия превратилась бы у нас в дискуссионный клуб... Мы окружены врагами... Нет того момента, когда бы наши враги не старались захватить какую-нибудь щелочку, в которую можно было бы пролезть и повредить нам... Можно ли при таком положении вещей все вопросы войны и мира выносить на улицу? Ведь обсуждать вопрос на собраниях 20 тысяч ячеек – это значит выносить вопрос на улицу. Что было бы с нами, если бы всю нашу предварительную работу на Генуэзской конференции вынесли предварительно на улицу? (Там же. С.223-225).

Оказывается, и когда Ленин был жив, находились недовольные «зажимом демократии» в РКП(б). Хотя вздорность некоторых их упреков, надеемся, ясна читателю из вышеприведенного высказывания. Слушаем дальше Сталина.

«Перехожу к Осинскому. Он уцепился за мою фразу о том, что, расширяя ЦК, мы должны ввести в его состав людей независимых... Нам нужны независимые люди в ЦК, но независимые не от ленинизма... Нам нужны независимые люди, свободные от личных влияний, от навыков и традиций борьбы внутри ЦК, которые у нас сложились и которые иногда создают внутри ЦК тревогу. Вы помните статью тов. Ленина. Там говорится о том, что мы имеем перспективу раскола...

Наконец, о Мдивани. ...Он говорил о колебаниях в ЦК: сегодня, дескать, решают объединение хозяйственных усилий трех республик Закавказья, завтра приходит решение о том, чтобы эти республики объединились в федерацию, послезавтра третье решение о том, чтобы все советские республики объединились в Союз Республик. Это он называет колебаниями в ЦК. Верно ли это? Нет, товарищи, тут колебаний нет, тут система. Республики, независимые сначала, сближаются на хозяйственной основе. Этот шаг был предпринят еще в 1921 году. После того, как, оказывается, что опыт сближения республик дает благие результаты, делается следующий шаг – объединение в федерацию. Особенно в таком месте, как Закавказье, где без специального органа национального мира обойтись нельзя. Вы знаете, Закавказье – это страна, где имели место татарско-армянская резня еще при царе и война при мусаватистах, дашнаках и меньшевиках. Чтобы прекратить эту грызню, нужен орган национального мира, т.е. высшая власть, которая могла бы сказать веское слово. Создание такого органа национального мира без участия представителей грузинской нации абсолютно невозможно. Так вот, спустя несколько месяцев после объединения хозяйственных усилий делается следующий шаг – федерация республик, а спустя год после этого – еще следующий шаг, как заключительный этап по пути объединения республик, – создание Союза Республик. Где же тут колебания? Это – система нашей национальной политики. Мдивани просто не уловил сути нашей советской политики...» (Там же. С.225–228).

Ясно, убедительно, доходчиво сказано. Путаник не Сталин и ЦК, путаник – Мдивани. Недаром он по выражению Сталина «получил тумаки от своей партии ... на последнем съезде (компартии Грузии. – А.Г.) ... еле-еле собрал 18 голосов из 140». Покритиковал Сталин в своем выступлении и видного грузинского деятеля Филиппа Махарадзе.

«...Он заявил здесь, что он – старый большевик в национальном вопросе, из школы Ленина. Это неверно, товарищи. В апреле 1917 года на конференции (VII партконференция, проходившая в Петрограде. – А.Г.) я вместе с тов. Лениным вел борьбу против тов. Махарадзе (Сталин выступал тогда с докладом по нацвопросу; проект резолюции был написан Лениным. – А.Г.). Он стоял тогда против самоопределения наций, против основы нашей программы, против права народов на самостоятельное государственное существование».

Отвечая на жалобу Махарадзе о том, что в Грузии якобы создан невыносимый режим, Сталин подчеркнул:

«...Это наш советский режим. Если речь идет о том, что Закавказский краевой комитет создал условия, невозможные для развития компартии Грузии, то я таких фактов не имею. Тот ЦК Грузии, который избран на последнем съезде Грузии большинством: 110 голосов против 18, этих вопросов перед нами не ставил. ...Если есть маленькая группа, течение, словом, члены партии, которые недовольны партийным режимом, то необходимы соответствующие материалы представить в ЦК. ...уже было две комиссии при проверке таких жалоб, одна – комиссия Дзержинского, другая Каменева и Куйбышева. Можно третью создать, если это нужно». (Там же. С.232, 234).

Все эти прямые, исчерпывающие ответы и объяснения делались Сталиным на XII съезде в апреле 1923 года после писем Ленина Троцкому, Мдивани, Махарадзе по уже известному читателю «грузинскому вопросу». Разве в словах Сталина чувствуется хоть какой-то зажим Грузии и грузинских коммунистов? Кстати, раскритикованные Сталиным Мдивани и Махарадзе, занимали и после этого высокие посты. Махарадзе долгое время был бессменным «президентом» Грузии, похоронен в Тбилиси в пантеоне деятелей. Мдивани выполнял ряд важных заданий за рубежом. Как сообщила недавно грузиноязычная пресса, Мдивани был репрессирован в тридцатых годах за поступки, не имеющие ничего общего с его национал-уклонистскими «грехами молодости». Недостаток места мешает подробнее рассказать о судьбе этого человека. Достоверно известно, что она не несет отпечатков «мести» Сталина, скорее наоборот.

После XII съезда внимание привлекает состоявшееся в июне 1923 года мероприятие Центрального Комитета, вошедшее в историю как «Четвертое совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей». Основной пункт в повестке дня – доклад Сталина о практических мероприятиях по нацвопросу. Всего с докладами выступили представители 20 республиканских и областных парторганизаций.

Совещание рассмотрело также доклад ЦКК об антипартийной, антисоветской деятельности Султан-Галиева. Отрывок из выступления Сталина:

«Я получил упрек со стороны... товарищей, что я чрезмерно защищал Султан-Галиева. Да, я действительно защищал его до последней возможности, и я считал это и продолжаю считать своей обязанностью (здесь и далее выделено мной. – А.Г.). Но я защищал его до известной грани. И когда эта грань была перейдена Султан-Галиевым, я отвернулся от него. Его первое конспиративное письмо говорит о том, что он, Султан-Галиев, уже порывает с партией, ибо тон его письма почти белогвардейский... Я его тогда же предупредил... что если он не прекратит нелегальную антипартийную работу, кончит плохо, и всякая поддержка с моей стороны будет исключена. Он с большим смущением ответил мне, что я введен в заблуждение... что он как был, так и остается партийным человеком и дает честное слово и впредь оставаться партийным. Тем не менее через неделю после этого он посылает второе конспиративное письмо, где обязывает Адигамова установить связь с басмачами... Получилась, таким образом, подлость, получился обман, заставивший меня прервать с Султан-Галиевым всякую связь. С этого момента Султан-Галиев стал для меня человеком вне партии... и я не считал возможным говорить с ним, несмотря на то, что он несколько раз порывался зайти ко мне... Меня упрекали... что я поддерживаю Султан-Галиева, берегу его для партии, жалею, в надежде, что он перестанет быть националистом, станет марксистом. Я, действительно, считал для себя обязанностью поддерживать его до поры до времени. Интеллигентов, мыслящих людей, даже вообще грамотных в восточных республиках и областях так мало, что по пальцам можно пересчитать, – как же после этого не дорожить ими? Было бы преступно не принимать всех мер к тому, чтобы уберечь нужных людей... сохранить их для партии. Но все имеет предел. А предел этот наступил в тот момент, когда Султан-Галиев перешагнул из лагеря коммунистов в лагерь басмачей. С этого времени он перестал существовать для партии.

Я слышал такой же упрек со стороны Шамигулова, что я, вопреки его настоянию покончить одним ударом с Валидовым, защищал Валидова... Я, действительно, защищал, надеясь, что Валидов может исправиться. Не такие люди исправлялись, об этом мы знаем из истории политических партий... Правда, предсказание Шамигулова оправдалось через год, Валидов не исправился, он ушел к басмачам. Но все-таки партия выиграла от того, что мы на год задержали уход Валидова из партии. Если бы мы...расправились с Валидовым, я убежден, что... целая группа работающих в наших рядах товарищей ушла бы вместе с Валидовым. Вот чего мы добились своей терпимостью и предусмотрительностью.» (Сталин И.В. Соч. Т.5. С.302–304).

Пожалуй, для многих читателей это выступление Сталина – своего рода откровение. Где она, воспетая любителями «гласности» и обожателями «плюрализма» знаменитая кровожадность вождя?! Как видим, товарищи по партии даже обвиняли Сталина за излишнюю терпимость. И он признавал их критику: так лучше для дела, для партии, для самого оступившегося человека. Причем борьба за человека для него не самоцель, она ведется ради человека не бесконечно, а до определенной, принципиальной грани. После которой мы узнаем хорошо известного нам Сталина – жесткого, неумолимого, беспощадного к предателям, «наступающего на горло собственной песне», когда для него уже не имеют значения прошлые заслуги, знания, дружеские чувства. Беззаветная преданность идее – вот как называется такая черта характера. А характер Сталина на фоне других революционных характеров, проявлявшихся куда как более темпераментно и необузданно, повторяем, отличается в то же время завидным спокойствием, доброжелательностью, готовностью помочь.

Вышеприведенный отрывок из речи Сталина имеет некоторое отношение к уже появлявшемуся на страницах этой книги Шатрову, автору пьесы «Брестский мир». У него там есть такое место:

«Свердлов. Два дня назад ты считал, что выход из кризисного положения это позиция Троцкого.

Сталин. Это была буферная позиция, она не дала нам расколоться, и я поддерживал ее до известной грани. Но, когда эта грань была Троцким перейдена, я отвернулся от него».

Узнаете слова Сталина о Султан-Галиеве, произвольно «перетащенные» Шатровым в другие условия, в другое место, в другое время?

Впрочем, главное в процитированном куске пьесы – это то, что Свердлов не мог высказать Сталину подобный упрек (в поддержке ранее позиции Троцкого). Потому что в той почти легендарной истории к счастью зафиксированной во множестве документов, Сталин с самого начала выступал против Троцкого, за Ленина. Об этом нечаянно проговаривается сам... Шатров. На странице 22 (если цитировать его пьесу по журналу «Новый мир», № 4, 1987 г.) звучат правдивые слова Сталина: «...позиция Троцкого не есть позиция, на которой мы добьемся успеха... я предлагаю принять предложение Ленина». Об этих словах Сталина бедняга Шатров, видимо, пока добрался до страницы 36, где идет диалог со Свердловым, забыл. Что и говорить, конфуз полный. Тем более, если учесть, что правдивые слова – это все-таки еще неистинные.

Более точно звучит это место в устах Сталина в историческом романе И.Шамякина «Петроград – Брест» (Роман-газета, № 4, 1986. С. 4). И.Шамякин, между прочим, использовал для своего романа записи участницы заседания ЦК Е.Стасовой; доверять этой видной, известной своей добросовестностью деятельнице партии, дожившей до 1967 года, конечно, больше оснований, чем Шатрову.

Итак, заседание ЦК партии 24 января 1918 года.

«Сталин. Позиция Троцкого – не позиция. Я не назвал бы ее и политической демонстрацией. Более правильно назвать ее политической демагогией.

Стасова (изумленно). Товарищ Коба!

...Сталин не впервые ошеломлял партийных интеллигентов... грубой категоричностью своих высказываний».

И.Шамякин явно не симпатизирует Сталину. Это его право. Важно, что он не искажает истину. Важно, что, по сути, Сталин имеет резон дать именно резкую отповедь провокационному предложению Троцкого. Не будем повторяться и напоминать, как вероломно нарушил тот приказ Ленина. Другими словами, груб-то Сталин груб (для партийных интеллигентов), а на деле прав. Все последствия предательства Троцкого перечислять не будем. Достаточно сказать, что немцы захватили не только обширную территорию, но и около миллиона винтовок с патронами, сотни орудий и пулеметов, множество обмундирования, обуви, другого военного имущества. Без которого так тяжело было потом Красной Армии. Сколько русской и другой крови пролито из-за этих потерь. Сколько городов и деревень попали в руки белогвардейцев и множества атаманов по той причине, что их нечем было защищать.

Десять винтовок на весь батальон,

В каждой винтовке последний патрон...

Но:

В рваных шинелях, в дырявых лаптях

Били врагов мы на разных путях.

Как уже говорили выше, в последние месяцы жизни у Ленина наступило улучшение здоровья. Он не только в курсе всех партийных и государственных дел, но направляет деятельность Сталина. Вопроса о его смещении он не ставит ни перед ним лично, ни перед кем-либо из других руководителей страны. Причина – та, которую не хотят признавать, несмотря на массу фактов, апологеты антисталинизма. А именно: отсутствие между Лениным и Сталиным принципиальных разногласий.

Сталин много и упорно трудится на посту генсека. Он причастен к очень актуальному тогда Постановлению ЦК партии о работе среди женщин (оно вышло в сентябре 1923 года). В ноябре печатаются две статьи Сталина: в «Правде» – «Октябрьская революция и вопрос о средних слоях», где рассматривается проблема борьбы за среднее крестьянство. В журнале «Коммунистка» – «К пятой годовщине I съезда работниц и крестьянок».

17 ноября Сталин выступил с речью на торжественном заседании в военной академии. В № 263 газеты «Известия» был дан отчет об этом событии, в котором говорилось: «На праздновании четырехлетней годовщины нашей красной кавалерии выступил основатель Конной армии и ее Почетный конармеец товарищ Сталин». Напомним читателю, что на календаре 1923 год и Ленин еще жив, и вообще льстить Сталину, культа которого нет и в помине, никакой необходимости не имеется. Добавим и другой факт. Сам Сталин в своей речи о каких-то собственных заслугах и не заикался (хотя они были и немалые). Вождем Конной армии он назвал Буденного.

Этот факт затронут потому, что несколько лет назад на экраны вышел фильм в двух сериях под названием «Первая Конная». Создатели «Первой Конной» в восьмидесятых годах убрали из своего фильма Сталина совершенно. Его, имеющего к нашей коннице в гражданскую войну самое прямое отношение, нет ни в кадре, ни за кадром. Зато много места в фильме отведено Егорову. Бывший подполковник царской армии, Егоров впоследствии вырос до маршала Советского Союза и был репрессирован в тридцатых годах. Реабилитирован посмертно. В описываемом фильме он выступает в качестве создателя знаменитой Конной армии и чуть ли не главного организатора обороны Царицына. Буденный и Ворошилов (глядеть на это стыдно) беспрекословно слушаются Егорова.

В том же постыдном, не соответствующем истине, духе пишет о Егорове В.Успенский, автор книги, посвященной жизни К.Е.Ворошилова (На большом пути. М.: Политиздат, 2-е изд. 1987). По Успенскому выходит, что член реввоенсовета армии Ворошилов служит в 1919 году под началом Егорова, любуясь и восхищаясь им. Все вопросы Егоров решает мудро. Сталин мелькает в эпизодах такого рода: вышел из саней, ни на кого не глядя; на реввоенсовете высказал свое мнение, которое было отвергнуто Егоровым, и тогда Сталин снял предложение; садясь в сани, низкорослый Сталин утонул в шубах.

То, что это галиматья, читатель поймет из нижеприводимых справочных данных. Для удобства восприятия составлена из них таблица:

Не правда ли, интересные данные? Трудно, исходя из них, поверить, чтобы рабочий, большевик, участник двух революций, дважды громивший Краснова под Царицыным, Ворошилов, который к тому же старше Егорова по возрасту, не то, что восхищался, а просто симпатизировал мещанину, юнкеру, царскому офицеру, проигравшему сражение Краснову, вчерашнему левоэсеру. Тем более, чтобы он симпатизировал ему больше, нежели Сталину, члену партии с момента ее основания, члену правительства, человеку, близкому Ленину, человеку, с которым Ворошилов был знаком с 1906 года (они встретились как делегаты на четвертом съезде РСДРП).

Такого, конечно, не было. Ворошилов пережил Сталина на 16 лет. В 60-х годах он опубликовал в журнале "Октябрь" первую часть своих воспоминаний, где с огромной симпатией воздает должное выдающейся деятельности Сталина в тот период.

Еще труднее поверить, что член Политбюро ЦК, нарком Сталин, лично готовивший и принимавший участие в революции, умевший, по словам Ленина, "за себя постоять" (Т.52. С.100) вдруг спасовал бы перед Егоровым. Тем паче – проявил бы робость и некомпетентность. Ведь, повторим, из истории известно, что именно Сталин и Ворошилов сумели отбить оба наступления белогвардейцев, и именно Егоров во время третьего наступления белых не сумел его отразить.

И еще об одной "пустяковой" детали. В.Успенский называет Сталина низкорослым. Наверное, не стоило бы затевать выяснение, насколько это соответствует действительности, если бы в "сталиниане" последних лет многие авторы, не зная, как бы еще побольнее лягнуть мертвого льва, не расписывали на все лады его низкорослость. (Спрашивается, какое значение для политики имеет его рост, внешность? Вообще-то они имеют значение... Для обывателя, отдающего голос тому или иному кандидату в президенты только потому, что у того улыбка ослепительнее или галстук повязан более модно. Мы считаем, советским историкам и публицистам позорно следовать этим примитивным путем. С политическим противником борются политическими аргументами, а не изображением "грязи под ногтями", "волосатых пальцев", "плешивой головы с изъеденным оспой лицом". Отражают ли подобные перлы действительное положение вещей – это еще вопрос. А вот то, что они выявляют духовную нищету своих авторов, несомненно).

Успенский не одинок в своем изображении Сталина "низкорослым". Так, А.Зурабов ("Тетрадь для домашних заданий"), А.Рыбаков ("Дети Арбата") и другие называют Сталина "маленьким", "низким", "низеньким". Зато тот же Ворошилов у того же Успенского – "небольшого роста, ладный". Ленин во всех произведениях – "невысокого роста, крепкий". Теперь читатель видит, что "пустяковая деталь", оказывается, тоже может быть преподнесена по-разному, нести немаловажную смысловую нагрузку. Поэтому приглашаем его ознакомиться со следующими данными, которые приведены в ряде источников, ссылавшихся при публикации их на полицейские досье:

Рост Сталина – 170-172 см, рост Ленина – 166-167 см, рост Ворошилова – 168 см. Между прочим, такой известный деятель, как Свердлов, был еще ниже Ленина. Однако и он изображается, как правило, "невысоким, худым"...

В сентябре 1923 года Политбюро, а затем ЦК, пленум ЦК обсудили и наметили ряд мер по оживлению партийной работы и развитию внутрипартийной демократии. Решения были приняты единогласно. То есть за них голосовал и Троцкий. Однако 8 октября Троцкий вдруг выступил с клеветническим, антипартийным письмом (так оно квалифицировалось потом большинством коммунистов), направленным против Центрального Комитета. Этим был дан сигнал оппозиционным группировкам активизировать свою работу. 46 участников оппозиции выступили с коллективным антипартийным заявлением. Вместе с письмом Троцкого оно было распространено по всей стране. В этих документах давалась противоположная ленинской оценка экономической ситуации, внутреннего состояния партии. Выдвигалось требование свободы фракций и группировок, запрещенных Х съездом.

Срочно собравшийся в Москве объединенный Пленум ЦК и ЦКК совместно с представителями десяти крупнейших парторганизаций обсудил письмо Троцкого и заявление 46-ти, и отверг их. Ленин одобрил такое решение Пленума.

2 декабря Сталин выступил с докладом "О задачах партии" в Краснопресненском райкоме г.Москвы. Доклад был опубликован в "Правде" 6 декабря. Генеральный секретарь говорил в нем, что развернувшаяся в партии дискуссия демонстрирует возросшую силу партии. Причиной дискуссии стала волна брожения и забастовок экономического характера, прокатившаяся в ряде районов. "При правильной линии партии, нашедшей свое выражение в постановлениях наших съездов, практика на местах (не везде, конечно...) была неправильна". Она "дала факты бюрократического извращения этой линии". И далее:

"...Важнейшие вопросы нашей партийной практики, за исключением, конечно, тех, которые не ждут, или которые представляют военную или дипломатическую тайну, должны обязательно обсуждаться на партийных собраниях... А партийная практика на местах... считала, что... нет большой необходимости... ибо ЦК и прочие руководящие организации сами разрешат эти вопросы.

Партийная линия говорит, что должностные лица партии должны обязательно избираться... Но партийная практика нередко считала, что ежели нужен стаж, то не нужно... действительных выборов.

Партийная линия считает, что необходимо партийную массу держать в курсе работ хозяйственных органов... Партийная практика считала, что раз имеется ЦК, который дает директивы хозяйственным органам... то директивы будут проведены и без контроля со стороны партийных масс снизу.

Партийная линия считает, что ответственные работники различных отраслей.., будь они партийцы, хозяйственники, военные.., связаны между собой, представляют неразрывные части целого, ибо они все работают на одно дело пролетариата, которое нельзя разорвать на части. Партийная же практика считает, что раз есть специализация работы, разделение труда на собственно партийный, хозяйственный, военный и пр., то партийцы не отвечают за хозяйственников, хозяйственники не отвечают за партийцев, и вообще ослабление и даже утеря связи между ними неизбежны". (И.Сталин. Соч. Т.5. С.357-358).

Это был четкий анализ недочетов и упущений местных работников. Не обвинение и сваливание вины "верхов" на "низы", но именно анализ, выявление объективных недостатков в стиле и методе партработы. Если читателя не убеждает этот вывод, то пусть он вдумается в следующие положения доклада:

"Я далек от того, чтобы обвинять местные организации за это искажение партийной линии, ибо, если разобраться, тут есть не столько вина, сколько беда наших организаций на местах. В чем состоит эта беда и как могло так повернуться дело, я скажу ниже..." (Работы Сталина приводятся в сильном сокращении; однако, если у читателя возникнет интерес к ним, он сам постарается прочитать их в собрании сочинений Сталина, вышедшем после войны. Правда, неполным изданием: из шестнадцати планировавшихся томов подписчики получили лишь 13).

"...Я также далек от того, чтобы считать наш ЦК безгрешным... есть доля вины... в том, что ЦК, по тем или иным причинам, не вскрыл своевременно этих недочетов и не принял мер к их преодолению". (Там же. С.359).

Далее докладчик подробно говорил о путях преодоления недостатков, вскрывшихся в реализации партийных решений.

Взяли ли инициаторы нынешней "перестройки" на вооружение эти большевистские методы исправления ошибок, этот большевистский стиль партийной работы? Потому и берем слова "перестройка" и "реформы" в кавычки, что нет, не взяли. Хуже того, "перестройщики" и "реформаторы" говорят (точнее – кричат) лишь о просчетах и ошибках Сталина. Хуже того, они начисто отрицают его заслуги, а ошибки превращают в преступления. Хуже того, сталкиваясь с неопровержимо истинным, одобренным лично Лениным, заявлением или поступком Сталина, они злобно шипят: это-де притворство, коварство, подделывание под Ленина.

"Подделывание под Ленина"... Какой скудной совестью надо обладать, чтобы заикаться о подобном (сознательная антисоветская деятельность не в счет). Сталин впервые прочитал Ленина в конце 1898 года либо в 1899 году, точная дата неизвестна. Зато абсолютно точно установлено (имеются фиксированные свидетельства), что после этого Сталин, тогда еще Сосо Джугашвили, заявил: "Я должен его увидеть!" Прошло пять лет, пока мечта его осуществилась. И все эти годы будущий Сталин поддерживал, защищал, отстаивал ленинские взгляды. Он разделял их разумом и сердцем, а не из корыстных соображений. Ибо и до, и после знакомства с Владимиром Ильичем неизменно оставался на его стороне даже в самые тяжелые, неблагоприятные для того времена, даже тогда, когда Плеханов советовал Ленину с барским снисхождением "бежать от срама в Америку"... История партии (не усеченный курс "Истории КПСС" и даже не "Краткий курс истории ВКП(б)", а живая, противоречивая, насыщенная людьми, идеями, делами) однозначно подтверждает, что ни в тюрьме, ни на воле, ни будучи "рядовым" членом ЦК, ни будучи его Генеральным секретарем, Сталин не предал Ленина. Даже когда он находился в зените славы и культ его личности принимал порой не самые красивые формы, Сталин подчеркивал, что является учеником Ленина, воздавал должное своему учителю, своему предшественнику. Чего не скажешь ни об одном последующем руководителе нашей партии. Охаивание своих предшественников (которые, собственно, и "выводили их в люди") они сделали дурной, доходящей до неприличия традицией.

В декабре "Правда" еще раз печатает Сталина. В 285-м номере газеты появляется его статья "О дискуссии, о Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письме Троцкого".

"Оппозиция, представляющая блок части "левых" коммунистов (Преображенский, Стуков, Пятаков и пр.) с так называемыми демократическими централистами (Рафаил, Сапронов и пр.) оказалась смятой.

... Оппозиция начала с того, что высказалась ни более ни менее как за пересмотр основной линии партии во внутрипартийном строительстве и внутрипартийной политике за два последние года, за весь период нэпа. (Пусть читатель сразу уяснит значительнейший факт: едва Ленин заболел, началась возня оппозиционеров по пересмотру ленинской политической линии. – А.Г.). Требуя полного проведения резолюции Х съезда о внутрипартийной демократии, оппозиция вместе с тем настаивала на отмене тех ограничений... которые были приняты X, XI, XII съездами партии... Утверждая, что партия превратилась по сути дела в организацию армейского типа, а партийная дисциплина в дисциплину военную, оппозиция требовала перетряхивания всего состава партийного аппарата сверху донизу... В крепких словах и в ругани по адресу ЦК не было, конечно, недостатка. "Правда" была переполнена статьями и статейками, обвинявшими ЦК во всех смертных грехах. Не хватало того, чтобы обвинить его еще в японском землетрясении". (И.Сталин. Соч. Т.5. С.371-372). И далее ( о Преображенском):

"...Что же предлагает Преображенский? ...Восстановление партийной жизни "по типу 1917-1918 годов"... тогда существовали в нашей партии группировки и фракции... существовала открытая борьба группировок... партия переживала тогда критическую минуту, связанную с вопросом ее жизни и смерти. Преображенский требует, чтобы такой порядок в партии, отмененный Х съездом, был восстановлен... (Обратим внимание читателя и на этот факт: по мере утверждения Советской власти, упрочения внутреннего и международного положения страны, не кто иной, как Ленин в известной степени сворачивал внутрипартийную демократию того вида, который был присущ партии в год взятия власти. – А.Г.).

...Может ли партия встать на этот путь? Нет, не может. Во-первых, потому, что восстановление партийной жизни на началах 1917-1918 годов, когда не было нэпа, не отвечает и не может отвечать потребностям партии в условиях 1923 года, когда есть нэп. Во-вторых, потому, что восстановление минувших порядков фракционной борьбы привело бы к неминуемому подрыву единства партии, особенно теперь, в отсутствии Ленина (выделено мной. – А.Г.)... Преображенский имеет склонность изобразить условия внутрипартийной жизни в 1917-1918 годах, как нечто желательное и идеальное. Но мы знаем массу черных сторон этого периода внутрипартийной жизни, стоивших партии глубоких потрясений. Никогда... внутрипартийная борьба среди большевиков не доходила до такого ожесточения, как... в период Брестского мира. Известно... что "левые коммунисты"... дошли до такого ожесточения, что серьезно поговаривали о смене существовавшего тогда Совнаркома новым Совнаркомом..." (Там же. С.379-380).

И еще (о Сапронове): "...Основную причину недочетов внутрипартийной жизни Сапронов усматривает в наличии в аппаратах партии "партийных педантов", "классных дам"... Сапронов не думает спросить: откуда появились эти люди... Сапронов забыл, что марксист не может удовлетвориться простыми изречениями, что он прежде всего должен понять явление, если только оно в самом деле существует в природе, и объяснить его. Для того, чтобы наметить потом действительные меры улучшения. Но Сапронову, видимо, нет дела до марксизма. Ему нужно во что бы то ни стало обругать партийный аппарат, все остальное приложится. Непонятно только: 1) Как могли эти "классные дамы" и "партийные педанты" удержать за собой руководство самым революционным в мире пролетариатом? 2) Как могли наши "партийные школьники", отданные на воспитание "классным дамам", удержать за собой руководство самой революционной в мире страной?..

...Видимо, существует два рода демократизма: демократизм партийных масс, рвущихся к самодеятельности и к активному участию в деле партийного руководства, и "демократизм" недовольных партийных вельмож, видящих существо демократизма в смене одних лиц другими...

...Чтобы обеспечить внутрипартийную демократию, необходимо, прежде всего, преодолеть те пережитки и навыки военного периода в головах некоторых наших работников, в силу которых партия расценивается не как самостоятельный организм, а как система учреждений. Но преодолеть эти пережитки нельзя в кратчайший срок. ... во-вторых, преодолеть давление нашего бюрократического государственного аппарата, имеющего около миллиона служащих, на партийный аппарат, представляющий не более 20-30 тысяч работников... в-третьих, добиться подъема культурного уровня целого ряда наших отсталых ячеек и правильного распределения активных работников по всей территории Союза... Как видите, обеспечить полную демократию не так-то просто, как это представляется Сапронову, если, конечно, под демократизмом понимать не пустопорожний формальный демократизм Сапронова, а настоящий рабочий, неподдельный демократизм. ...необходимо напряжение воли всей партии снизу доверху для того, чтобы обеспечить и провести в жизнь действительную внутрипартийную демократию". (Там же. С.381-383).

В последующей за этим докладом статье "О дискуссии..." от 15 декабря 1923 года Сталин разоблачил меньшевистскую сущность Троцкого. Он привел слова Ленина о невероятной приспособляемости оппортунистов, в том числе меньшевиков. О том, что Ленин требовал очистить партию от 99,99 процента бывших меньшевиков, которые примкнули к ней только потому, что увидели, что она побеждает в гражданской войне. Письмо Троцкого к партийным совещаниям Сталин расценил как "попытку ослабить волю партии к единству":

"Судите сами ... Троцкий пишет: "Перерождение старой гвардии" наблюдалось в истории не раз... Мы ведь знаем, что Вильгельм Либкнехт, Бебель, Зингер, Виктор Адлер, Каутский, Бернштейн, Лафарг, Гед и другие были прямыми и непосредственными учениками Маркса и Энгельса. Мы знаем, однако, что все эти вожди... переродились в сторону оппортунизма... Мы должны сказать, что наше поколение, естественно играющее руководящую роль в партии, не заключает в себе... гарантии против... ослабления пролетарского и революционного духа... Молодежь – вернейший барометр партии резче всего реагирует на партийный бюрократизм... Нужно, чтобы молодежь брала революционные формулы с боем". (Там же. С.384).

Не кажется ли читателю, что похожее противопоставление, а лучше сказать стравливание молодого поколения со старшим, он видит в сегодняшней действительности? Многозначительная схожесть. Ну а суть высказывания Троцкого? Ничего не скажешь, убедительно, крыть вроде нечем, похоже, что Троцкий прав... Не будем торопиться, послушаем Сталина:

"Во-первых, я должен рассеять одно возможное недоразумение. Троцкий, как видно из его письма, причисляет себя к старой гвардии большевиков, проявляя тем самым готовность принять на себя те возможные обвинения, которые могут пасть на голову старой гвардии, если она на самом деле станет на путь перерождения. Нужно признать, что эта готовность жертвовать собой, несомненно, является чертой благородства. Но я должен защитить Троцкого от Троцкого, ибо он, по понятным причинам, не может и не должен нести ответственность за возможное перерождение основных кадров старой большевистской гвардии". (Там же. С.384-385).

Убийственность сталинского сарказма может по достоинству оценить каждый, кто знает, что никакого отношения к старой большевистской гвардии иудушка-Троцкий не имел. Даже если оставить в стороне все его интриги и антиленинские выступления, для такого вывода достаточно того факта, что членом партии большевиков Л.Д.Бронштейн (Троцкий) стал в августе 1917 года, когда большевики набирали авторитет у народа не по дням, а по часам.

Далее Сталин продолжал:

"Во-вторых, непонятно, как можно ставить на одну доску таких оппортунистов и меньшевиков, как Бернштейн, Адлер, Каутский, Гед и др. и старую гвардию большевиков, которая все время боролась... против оппортунизма, против меньшевиков, против II Интернационала. Чем вызвана эта путаница и это смешение, кому они нужны, если иметь в виду интересы партии, а не какие-либо побочные соображения, имеющие целью отнюдь не защиту старой гвардии?

...В-третьих, я отнюдь не думаю, что старые большевики абсолютно гарантированы от опасности перерождения... Опасность такую, как возможную, можно и нужно допустить... А между тем внутри партии имеется у нас ряд элементов, могущих породить действительную опасность перерождения... Я имею в виду одну часть меньшевиков...

В-четвертых, откуда взялось у Троцкого это противопоставление "стариков", которые могут переродиться, "молодежи", являющейся "вернейшим барометром партии, и "старой гвардии", которая может бюрократизироваться, "молодой гвардии", которая "должна "брать революционные формулы с боем"?!... Для чего оно понадобилось? Разве молодежь и старая гвардия не шли всегда единым фронтом против врагов внутренних и врагов внешних? Разве единство "стариков" и "молодых" не представляет основной силы нашей революции? Откуда взялась эта попытка развенчать старую гвардию и демагогически пощекотать молодежь для того, чтобы открыть и расширить щелочку между этими основными отрядами нашей партии? Кому все это нужно, если иметь в виду интересы партии, ее единство, ее сплоченность, а не попытку поколебать это единство в угоду оппозиции?" (Там же. С.385-387).

Читатели старшего поколения отлично помнят, что все годы при жизни Сталина было то самое единство "стариков" и "молодых". Это не было единство во взглядах на одежду, музыку, поэзию, спорт и т.д. Такого единства, наверное, и быть не может. Ведь у каждого поколения свои вкусы, пристрастия. Речь идет не о поверхностном, но глубинном понимании и ощущении единства как сопричастности к общему делу. Называлось общее дело строительством социализма и коммунизма. Оно рассматривалось как вполне реальное и посильное, и 1-я половина его была выполнена еще до Великой Отечественной войны. Вполне достижимой задачей для "стариков" и "молодых" являлась 2-я половина общего дела. То, что она так и осталась незавершенной не в последнюю очередь связано с разрушением того самого единства после смерти Сталина. История еще вынесет свой суровый приговор тем силам, что повинны в трагедии, которой явилась горбачевщина с ее "перестройкой".

Обращаясь к молодым читателям, хотим предложить им проверить наше утверждение среди знакомых лиц старшего возраста. Спросите их о взаимоотношениях между поколениями в 20-е, 30-е, 40-е годы.

Мы подошли к 1924 году.

Январь. Последний месяц жизни Ленина. 9 января Сталин беседует с корреспондентом РОСТА:

"...предстоящая через неделю Всесоюзная партконференция подведет окончательные итоги широко развернувшейся в РКП(б) и ее прессе дискуссии. Уже сейчас на основании имеющихся резолюций парторганизаций, поступающих с мест, несомненно, что позицию Центрального комитета одобряет около 90 процентов... Настоящей дискуссией выявилась чрезвычайно высокая политическая зрелость рабочих масс, являющихся носителями государственной власти в СССР... Сущность спора заключается в следующем: 1). Должна ли наша партия быть единым самодеятельным организмом с единой волей или же, наоборот, следует допустить образование отдельных фракций и группировок, как договаривающихся сторон, внутри партии? 2). Оправдала ли себя в основном так называемая новая экономическая политика или она нуждается в пересмотре?

Центральный комитет вместе с подавляющим большинством партии думает, что партия должна быть единой, что нэп не нуждается в пересмотре. Немногочисленная оппозиционная группа... придерживается другой точки зрения..." (Сталин И.В. Соч. Т.6. С.1-2).

Выше мы упоминали, что Ленин внимательно следил за дискуссией. (Он в это время чувствовал себя хорошо – вплоть до дня смерти). Все сталинские материалы, появлявшиеся в прессе, были ему хорошо знакомы. "Биографическая хроника", воспоминания Крупской, сестры Ленина М.И.Ульяновой, другие источники указывают на полное одобрение Лениным позиции ЦК, а следовательно, и Генерального секретаря ЦК. По тем же источникам позиция Троцкого и прочих вызвала у Ленина боль, горечь, возмущение, и даже презрение и брезгливость. Есть все основания полагать, что поостыв от первого и понятного гнева, и имея возможность еще раз убедиться в идейно выдержанной позиции Сталина, равно как в недостойном поведении всех остальных лиц, охарактеризованных им в известной читателю диктовке, Ленин не стал доводить тот документ до сведения ЦК.

16-18 января в Москве проходила XIII партконференция. Повестка включала пять пунктов: 1. Об очередных задачах экономической политики; 2. Об очередных задачах партийного строительства; 3. О международном положении; 4. Об итогах дискуссии и мелкобуржуазном уклоне в партии; 5. Приветствие центральному органу – "Правде". По всем вопросам были приняты резолюции. Для укрепления союза рабочего класса с крестьянством было признано необходимым проведение денежной реформы, снижение цен на промышленные товары и другие экономические меры. Вот какой широчайший круг жизненно важных проблем рассмотрела конференция. Но:

"Воспользовавшись тяжелой болезнью В.И.Ленина, объективными трудностями в экономическом развитии страны, Троцкий осенью 1923 г. начал новый поход против партии, стремясь столкнуть ее с ленинского курса. Он клеветнически обвинил партию в перерождении, противопоставил ее партийному аппарату, учащуюся молодежь пролетарскому ядру партии, снова поднял на щит свободу фракций и группировок, предрекал гибель революции. Выступление Троцкого явилось сигналом к образованию под его руководством оппозиционного блока из идейно разбитых партией группировок ("цекисты", "левые коммунисты", "рабочая оппозиция")".

Это написано не Сталиным и не в сталинские годы, а в книге "КПСС в резолюциях...", девятое издание, т.3, страница 145. На той же странице можно прочитать:

"Конференция (XIII – А.Г.) дала решительный отпор оппозиции, определив ее как ярко выраженный мелкобуржуазный уклон от ленинизма... Конференция осудила фракционную деятельность Радека и других участников оппозиции против линии партии по внешнеполитическим вопросам".

Выделим два момента из доклада Сталина на конференции об очередных задачах партийного строительства. Первый – о демократии.

"...Некоторые товарищи и некоторые организации фетишизируют вопрос о демократии, рассматривая его как нечто абсолютное, вне времени и пространства. Я этим хочу сказать, что демократия не есть нечто данное для всех времен и условий... Для того, чтобы она, эта внутрипартийная демократия, стала возможной, нужны два условия или две группы условий, внутренних и внешних... Необходимо, во-первых, чтобы индустрия развивалась, чтобы материальное положение рабочего класса не ухудшалось, чтобы рабочий класс рос количественно, чтобы культурность рабочего класса поднималась и чтобы рабочий класс рос качественно. Необходимо, чтобы партия, как авангард рабочего класса, также росла, прежде всего, качественно, прежде всего за счет пролетарских элементов страны. Эти условия внутреннего характера абсолютно необходимы для того, чтобы можно было поставить вопрос о действительном, а не о бумажном проведении внутрипартийной демократии. ...Я имею в виду известные международные условия, более или менее обеспечивающие мир, мирное развитие, без чего демократия и партия немыслима. Иначе говоря, если на нас нападут и нам придется защищать страну с оружием в руках, то о демократии не может быть и речи, ибо придется ее свернуть. Партия мобилизуется, мы ее, должно быть, милитаризуем, и вопрос о демократии отпадет сам собой.

...Я должен также напомнить о тех препятствиях, которые стоят перед партией в деле проведения демократии, препятствиях, мешающих проведению демократии даже при наличии очередных выше двух основных благоприятных условий внутренних и внешних...

Эти препятствия, товарищи, состоят, во-первых, в том, что в головах одной части наших работников живут пережитки старого военного периода, когда у нас партия была милитаризована, пережитки, которые порождают некоторые немарксистские взгляды, что партия наша является якобы не самодеятельным организмом, живущим самостоятельной идейной и практической жизнью, а чем-то вроде системы учреждений, низших, средних и высших. ...Элементы этого взгляда живут в головах одной части наших работников, несущих партийные обязанности, и они мешают им последовательно провести внутрипартийную демократию. Вторым препятствием... является наличие давления бюрократического государственного аппарата... на наших партийных работников. Это давление... сказывается в том, что целый ряд наших работников и в центре, и на местах, нередко помимо своей воли и совершенно бессознательно, отклоняется от внутрипартийной демократии... (Далее Сталин опять подчеркнул ситуацию, когда на миллион работников госаппарата приходится всего 20-30 тысяч работников партаппарата. – А.Г.). И вот каждый раз, когда наш партийный аппарат вдвигает свои щупальца во все отрасли государственного управления, ему приходится нередко свою партийную работу в этих органах равнять по линии государственных аппаратов. Конкретно: партия должна вести работу по политическому просвещению рабочего класса, по углублению сознания рабочего класса, а в это время... госаппарат не в силах выполнить свое задание. И здесь наши работники попадают между двух огней, между необходимостью исправления линии работы госаппаратов, действующих по старинке, и необходимостью сохранить связи с рабочими. И они часто сами здесь бюрократизируются... Наконец существует еще третье препятствие... – это низкий культурный уровень целого ряда наших организаций, наших ячеек, особенно на окраинах... Демократия требует некоторого минимума культурности членов ячейки и организации в целом, и наличия некоторого минимума активных работников, которых можно выбирать и ставить на посты. А если такого... не имеется... как быть? ...Приходится отступать от демократии, прибегать к назначению должностных лиц.

...Я напомнил вам об этих препятствиях... и о тех внешних и внутренних условиях, без которых демократия превращается в пустую демагогическую фразу, после чего некоторые товарищи фетишизируют, абсолютизируют вопрос о демократии, думая, что демократия всегда и при всех условиях возможна и что проведению ее мешает якобы лишь "злая воля аппаратчиков". Вот против этого идеалистического взгляда, взгляда не нашего, не марксистского, не ленинского..." (Сталин И.В. Соч., Т.6. С.7-11).

Думается, в этом месте цитату можно безболезненно прервать. Всех, кто хочет подробнее ознакомиться с этим докладом Сталина, мы отсылаем к его Собранию сочинений, т.6 и к более доступной книге "КПСС в резолюциях...", издание девятое, т.3. Но даже этой одной цитаты достаточно, чтобы заключить: сворачивание демократии в определенные периоды нашей истории делалось не по прихоти какого-то человека или группы лиц, а диктовалось столь же определенными условиями. Более того, оказывается (для нынешнего читателя, которому не один десяток лет промывали мозги антисталинскими бреднями, многое внове и неожиданно; вот и сейчас он явно удивлен), что Сталин вовсе не скрывал ограничения демократии. Не бил себя в грудь, утверждая, что борется "за демократию и правовое государство" и что "демократия – высшая ценность". О нет, он упорно трудился над ликвидацией тех условий, которые мешают расцвету подлинной, а не демагогической демократии, выгодной политическим карьеристам и откровенным жуликам. Не дешевое провозглашение всех и всяческих свобод "для народа", а тяжелый, целенаправленный труд по удовлетворению материальных и духовных потребностей голодного, нищего, неграмотного народа, включение его в борьбу за построение социализма, повышения уровня его сознательности – такой была генеральная линия партии. И только в русле такой политики могла совершенствоваться внутрипартийная и общегосударственная демократия.

Второй момент, который мы выделяем в докладе Сталина, – ошибки Троцкого.

"Первая ошибка Троцкого выразилась в самом факте выступления со статьей... которую нельзя иначе расценивать, как платформу, противопоставленную резолюции ЦК... Вторая ошибка... состоит в том, что за весь период дискуссии Троцкий вел себя двусмысленно, грубо игнорируя волю партии, желающей узнать его действительную позицию, и дипломатически увертываясь от вопроса, в упор поставленного целым рядом организаций: за кого же в конце концов стоит Троцкий – за ЦК или за оппозицию? Дискуссия ведется не для уверток, а для того, чтобы прямо и честно выложить всю правду перед партией, так, как умеет это делать Ильич, так, как это обязан сделать каждый большевик... Третья ошибка... состоит в том, что он в своих выступлениях партийный аппарат противопоставил партии, дав лозунг борьбы с "аппаратчиками". Большевизм не может принять противопоставление партии партийному аппарату... Четвертая ошибка... состоит в том, что он противопоставил молодежь кадрам нашей партии, что он бросил голословное обвинение в перерождении наших кадров... Пятая ошибка... состоит в том, что он в своих письмах дал повод и дал лозунг равняться по учащейся молодежи, по этому "вернейшему барометру нашей партии"... И, чтобы не было сомнений, о какой молодежи идет речь, Троцкий во втором письме добавляет: "Особенно остро, как мы видим, реагирует на бюрократизм учащаяся молодежь". Если исходить из этого положения, абсолютно неправильного, теоретически неверного, практически вредного, то надо идти дальше, дав лозунг: "Побольше учащейся молодежи в нашей партии"... И наконец, шестая ошибка Троцкого, выразившаяся в провозглашении им свободы группировок... Троцкий утверждает, что группировки возникают благодаря бюрократическому режиму Центрального Комитета... Это немарксистский подход, товарищи. Группировки у нас возникают и будут возникать потому, что мы имеем в стране наличие самых разнообразных форм хозяйства – от зародышевых форм социализма до средневековья... Затем мы имеем нэп, т.е. допустили капитализм, возрождение частного капитала и возрождение соответствующих идей, которые проникают в партию. ...Партия у нас трехсоставная: есть рабочие, есть крестьяне, есть интеллигенты... Вот причины, если подойти к вопросу марксистски... вытягивающие из партии известные элементы для создания группировок.

Не в режиме тут дело. Если бы у нас был максимально свободный режим, то группировок было бы гораздо больше. Так что не режим виноват, а виноваты условия, которые мы имеем в нашей стране... Если при таком положении, при такой сложности да еще допустить группировки, мы загубим партию, превратим ее из монолитной, сплоченной организации в союз групп и фракций... Это будет не партия, это будет развал партии. Никогда, ни на одну минуту большевики не мыслили партию иначе, как монолитной организацией, высеченной из одного куска, имеющей одну волю и объединяющей в своей работе все оттенки мысли в одном потоке практических действий (сказано не в бровь, а в глаз современным болтунам, ратующим за партию типа клуба, да еще и беспардонно обманывающим народ утверждениями, что именно такую партию создавал Ленин. – А.Г.). ... То, что предполагает Троцкий... идет вразрез с большевистскими организационными принципами..." (Там же. C.13-23).

Актуальность сталинских слов, произнесенных с трибуны XIII партконференции более полувека назад такова, что если вставить вместо "Троцкий" иное имя, допустим, "Горбачев", то создается впечатление, что вождь произнес их сегодня. Вообще в тот период не было выступления против Троцкого ярче и сильнее, нежели сталинское. Спрашивается, можно ли, развенчивая Троцкого, умалчивать о главном человеке, сорвавшем с него маску в двадцатых годах – о Сталине? Нет. Однако это делается сплошь и рядом. Мы намеренно не касаемся позорящих нашу партию и нашу страну публикаций, направленных на, если не на фактическую, то моральную реабилитацию Троцкого и троцкизма. Но вот статья "Перекрашивают Иудушку" в "Советской России" (№224, 1987 г.), направленная против Троцкого. Статья аргументированная, написанная хорошим языком, в целом правильная и нужная. Но антисталинский психоз, нагнетаемый в нашей печати определенными силами, повеял даже из этой статьи. Дрогнуло авторское перо, и вывело словно на потребу злобствующим хулителям Сталина, а может, и как своеобразную дань дешевой политической моде (в любом случае это не красит историка): "Прослеживается довольно распространенная на Западе версия, будто бы разгром троцкизма – дело рук "диктатора" Сталина..."

"Будто бы"! Читатель может воочию убедиться, что примешивание к политической борьбе "личных взаимоотношений" (а в статье ссылаются и на это) есть антиисторический подход к изображению событий. Сталин и Троцкий "не нравились" друг другу не потому, что один носил бородку клинышком, а другой густые усы. И даже не потому, что Троцкий оскорбительно отзывался о Сталине, что, естественно, не могло тому прийтись по душе. Речь для историка может идти лишь о мировоззрении, об идейной сущности спора. Иначе он рискует превратить науку в копание в грязном белье, низвести философию идеологического противостояния до уровня бытовой склоки. Но, даже не опускаясь на этот уровень, ни один автор, если он честен и принципиален, не имеет права писать о решающем вкладе Сталина в разгром троцкизма, как о "версии". Достаточно много в его распоряжении фактов, исключающих разное толкование хода борьбы Сталина с Троцким. Которая неотделима от борьбы партии с Троцким.

Прежде, чем завершить разговор о XIII конференции, необходимо довести до сведения читателя некоторые отрывки из заключительного слова Сталина.

"Оппозиция взяла себе за правило превозносить тов. Ленина гениальнейшим из гениальных людей. Боюсь, что похвала эта неискренняя и тут тоже кроется стратегическая хитрость: хотят шумом о гениальности Ленина прикрыть свой отход от Ленина... Но позвольте спросить вас, Преображенский, почему вы с этим гениальнейшим человеком разошлись по вопросу о Брестском мире? Почему вы этого гениальнейшего человека покинули в трудную минуту?.. Где, в каком лагере вы тогда обретались?

А Сапронов, который фальшиво, фарисейски расхваливает теперь тов. Ленина, тот самый Сапронов, который имел нахальство на одном из съездов обозвать тов. Ленина "невеждой" и "олигархом"! Почему он не поддержал гениального Ленина, скажем, на Х съезде, почему он в трудные минуты неизменно оказывался в противоположном лагере, если он в самом деле думает, что тов. Ленин является гениальным из гениальных? Знает ли Сапронов, что тов. Ленин, внося на Х съезд резолюцию о единстве, требующую исключения фракционеров из партии, имел в виду, между прочим, и Сапронова?

...Если бы Преображенский работал теперь своим умом больше, чем умом Троцкого... то он был бы ближе к нам, чем к Троцкому. Преображенский упрекал ЦК, говоря, что, пока Ильич был у нас во главе, вопросы решались своевременно и без запаздывания, ибо Ильич умел брать в зародыше новые события и давать лозунги, предупреждавшие события, а теперь, мол, после Ильича ЦК стал отставать от событий. Что хочет сказать этим Преображенский? Что Ильич выше своих учеников? Но разве кто-либо сомневается в этом? ...Если речь идет о вожде партии... то вождь у нас один – тов. Ленин. Именно поэтому... в настоящих условиях временного отсутствия тов. Ленина нужно держать курс на коллегию. ...Можно было бы указать, например, на события, связанные с ультиматумом Керзона и явившие собой образец испытания, экзамена... Тот факт, что мы вышли тогда из затруднений без ущерба для дела, с несомненностью говорит о том, что ученики тов. Ленина уже научились кое-чему у своего учителя. Не прав Преображенский, утверждая, что наша партия не отставала от событий в прошлые годы... Можно сослаться на ряд примеров... Разве мы не опоздали с отменой продразверстки? Разве не понадобились такие факты, как Кронштадт и Тамбов, для того, чтобы мы поняли, что жить дальше в условиях военного коммунизма невозможно? Разве сам Ильич не признал, что мы на этом фронте потерпели более серьезное поражение, чем любое поражение на фронтах Деникина и Колчака? ...Очевидно, что, поскольку дело идет здесь не об общих теоретических предвидениях, а о непосредственном практическом руководстве, правящая партия, стоящая у руля и вовлеченная в события дня, не имеет возможности сразу заметить и уловить процессы, творящиеся в глубинах жизни, и нужен толчок со стороны и известная степень развития новых процессов для того, чтобы партия заметила эти процессы и ориентировалась на них. ...Понять смысл событий, смысл новых процессов и потом умело ими управлять в соответствии с общей тенденцией развития. Так именно обстоит дело, если смотреть на него глазами марксиста, а не глазами фракционера...

...Что касается Антонова-Овсеенко, позвольте сообщить вам следующее. Антонов-Овсеенко снят с ПУРа по решению Оргбюро ЦК, утвержденному ЦК. Он снят прежде всего за то, что разослал циркуляр о конференции ячеек военных вузов и воздухофлота... без ведома и согласования с ЦК, хотя... знал, что ПУР работает на правах отдела ЦК. ...За то, что разослал всем военным ячейкам циркуляр о формах применения внутрипартийной демократии вопреки воле ЦК и несмотря на предупреждение ЦК... За то, что прислал в ЦК, ЦКК совершенно неприличное по тону и абсолютно недопустимое по содержанию письмо с угрозой в адрес ЦК, ЦКК... Можно и нужно допускать оппозиционеров на посты. Можно и нужно допускать критику работы ЦК со стороны заведующих отделами ЦК. Но нельзя допускать того, чтобы заведующий ПУРом, действующим на правах отдела ЦК, систематически отказывался установить деловой контакт со своим ЦК, нельзя допускать того, чтобы ответственный работник мог попирать элементарные правила приличия. Нельзя такому товарищу вверять воспитание Красной Армии..." (Сталин И.В. Соч. Т.6. С.34-43).

Ныне один из сыновей раскритикованного и справедливо наказанного бывшего начальника ПУРа успешно сводит счеты с "кровавым тираном", "палачом", "душителем свободы" Сталиным, читая лекции и плодя бесчисленные статьи. Читателю наверняка попадались эти материалы, подписанные знакомой фамилией "Антонов-Овсеенко", в которых есть многое, кроме признания автором вины собственного отца.

21 января в Горках под Москвой в 18 часов 50 минут скончался Владимир Ильич Ленин. Сталин в это время находился в президиуме XI Всероссийского съезда Советов. 26 января на траурном заседании II съезда Советов СССР Сталин выступил с речью, где принес свою знаменитую, вошедшую в историю клятву от имени большевистской партии. Эта речь заслуживает того, чтобы быть приведенной целиком, в том виде, в каком она была напечатана в "Правде", в номере 23-м от 30 января 1924 года.

"Товарищи! Мы, коммунисты, – люди особого склада. Мы скроены из особого металла. Мы – те, которые составляем армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина. Нет ничего выше, как честь принадлежать к этой армии. Нет ничего выше, как звание члена партии, основателем и руководителем которой является товарищ Ленин. Не всякому дано быть членом такой партии. Не всякому дано выдержать невзгоды и бури, связанные с членством в такой партии. Сыны рабочего класса, сыны нужды и борьбы, сыны неимоверных лишений и героических усилий – вот кто прежде всего должны быть членами такой партии. Вот почему партия ленинцев, партия коммунистов, называется вместе с тем партией рабочего класса.

УХОДЯ ОТ НАС, ТОВАРИЩ ЛЕНИН ЗАВЕЩАЛ НАМ ДЕРЖАТЬ ВЫСОКО И ХРАНИТЬ В ЧИСТОТЕ ВЕЛИКОЕ ЗВАНИЕ ЧЛЕНА ПАРТИИ. КЛЯНЕМСЯ ТЕБЕ, ТОВАРИЩ ЛЕНИН, ЧТО МЫ С ЧЕСТЬЮ ВЫПОЛНИМ ЭТУ ТВОЮ ЗАПОВЕДЬ!

25 лет пестовал Ленин нашу партию и выпестовал ее, как самую крепкую, и самую закаленную в мире рабочую партию. Удары царизма и его опричников, бешенство буржуазии и помещиков, вооруженные нападения Колчака и Деникина, вооруженное вмешательство Англии и Франции, ложь и клевета стоустой буржуазной печати – все эти скорпионы неизменно падали на голову нашей партии на протяжении четверти века. Но наша партия стояла, как утес, отражая бесчисленные удары врагов и ведя рабочий класс вперед, к победе. В жестоких боях выковала наша партия единство и сплоченность своих рядов. Единством и сплоченностью добилась она победы над врагами рабочего класса.

УХОДЯ ОТ НАС, ТОВАРИЩ ЛЕНИН ЗАВЕЩАЛ НАМ ХРАНИТЬ ЕДИНСТВО НАШЕЙ ПАРТИИ, КАК ЗЕНИЦУ ОКА. КЛЯНЕМСЯ ТЕБЕ, ТОВАРИЩ ЛЕНИН, ЧТО МЫ С ЧЕСТЬЮ ВЫПОЛНИМ И ЭТУ ТВОЮ ЗАПОВЕДЬ!

Тяжела и невыносима доля рабочего класса. Мучительны и тягостны страдания трудящихся. Рабы и рабовладельцы, крепостные и крепостники, крестьяне и помещики, рабочие и капиталисты, угнетенные и угнетатели – так строился мир испокон веков, таким он остается и теперь в громадном большинстве стран. Десятки и сотни раз пытались трудящиеся на протяжении веков сбросить с плеч угнетателей и стать господами своего положения. Но каждый раз, разбитые и опозоренные, вынуждены были отступить, тая в душе обиду и унижение, злобу и отчаяние и устремляя взоры на неведомое небо, где они надеялись найти избавление. Цепи рабства оставались нетронутыми, либо старые цепи сменялись новыми, столь же тягостными и унизительными. Только в нашей стране удалось угнетенным и задавленным массам трудящихся сбросить с плеч господство помещиков и капиталистов и поставить на его место господство рабочих и крестьян. Вы знаете, товарищи, и теперь весь мир признает это, что этой гигантской борьбой руководил товарищ Ленин и его партия. Величие Ленина в том, прежде всего, и состоит, что он, создав Республику Советов, тем самым показал на деле угнетенным массам всего мира, что надежда на избавление не потеряна, что господство помещиков и капиталистов недолговечно, что царство труда можно создать на земле, а не на небе. Этим он зажег сердца рабочих и крестьян всего мира надеждой на освобождение. Этим объясняется тот факт, что имя Ленина стало самым любимым именем трудящихся и эксплуатируемых масс.

УХОДЯ ОТ НАС, ТОВАРИЩ ЛЕНИН ЗАВЕЩАЛ НАМ ХРАНИТЬ И УКРЕПЛЯТЬ ДИКТАТУРУ ПРОЛЕТАРИАТА. КЛЯНЕМСЯ ТЕБЕ, ТОВАРИЩ ЛЕНИН, ЧТО МЫ НЕ ПОЖАЛЕЕМ СВОИХ СИЛ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫПОЛНИТЬ С ЧЕСТЬЮ И ЭТУ ТВОЮ ЗАПОВЕДЬ!

Диктатура пролетариата создавалась в нашей стране на основе союза рабочих и крестьян. Это первая коренная основа Республики Советов. Рабочие и крестьяне не могли не победить капиталистов и помещиков без наличия такого союза. Рабочие не могли бы разбить капиталистов без поддержки крестьян. Крестьяне не могли бы разбить помещиков без руководства со стороны рабочих. Об этом говорит вся история гражданской войны в нашей стране. Но борьба за укрепление Республики Советов далеко не закончена – она приняла лишь новую форму. Раньше союз рабочих и крестьян имел форму военного союза, ибо он был направлен против Колчака и Деникина. Теперь союз рабочих и крестьян должен принять форму хозяйственного сотрудничества между городом и деревней, между рабочими и крестьянами, ибо он направлен против купца и кулака, ибо он имеет своей целью взаимное снабжение крестьян и рабочих всем необходимым. Вы знаете, что никто так настойчиво не проводил эту задачу, как товарищ Ленин.

УХОДЯ ОТ НАС, ТОВАРИЩ ЛЕНИН ЗАВЕЩАЛ НАМ УКРЕПЛЯТЬ ВСЕМИ СИЛАМИ СОЮЗ РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН. КЛЯНЕМСЯ ТЕБЕ, ТОВАРИЩ ЛЕНИН, ЧТО МЫ С ЧЕСТЬЮ ВЫПОЛНИМ И ЭТУ ТВОЮ ЗАПОВЕДЬ!

Второй основой Республики Советов является союз трудящихся национальностей нашей страны. Русские и украинцы, башкиры и белорусы, грузины и азербайджанцы, армяне и дагестанцы, татары и киргизы, узбеки и туркмены – все они одинаково заинтересованы в укреплении диктатуры пролетариата. Не только диктатура пролетариата избавляет эти народы от цепей и угнетения, но и эти народы избавляют нашу Республику Советов от козней и вылазок врагов рабочего класса своей беззаветной преданностью Республике Советов, своей готовностью жертвовать за нее. Вот почему товарищ Ленин неустанно говорил нам о необходимости добровольного союза народов нашей страны, о необходимости братского их содружества в рамках Союза Республик.

УХОДЯ ОТ НАС, ТОВАРИЩ ЛЕНИН ЗАВЕЩАЛ НАМ УКРЕПЛЯТЬ И РАСШИРЯТЬ СОЮЗ РЕСПУБЛИК. КЛЯНЕМСЯ ТЕБЕ, ТОВАРИЩ ЛЕНИН, ЧТО МЫ ВЫПОЛНИМ С ЧЕСТЬЮ И ЭТУ ТВОЮ ЗАПОВЕДЬ!

Третьей основой диктатуры пролетариата является наша Красная Армия, наш Красный флот. Ленин не раз говорил нам, что передышка, отвоеванная нами у капиталистических государств, может оказаться кратковременной. Ленин не раз указывал нам, что укрепление Красной Армии и улучшение ее состояния является одной из важнейших задач нашей партии. События, связанные с ультиматумом Керзона и кризисом в Германии, лишний раз подтвердили, что Ленин был, как и всегда, прав. Поклянемся же, товарищи, что мы не пощадим сил для того, чтобы укрепить нашу Красную Армию, наш Красный флот!

Громадным утесом стоит наша страна, окруженная океаном буржуазных государств. Волны за волнами катятся на нее, грозя затопить и размыть. А утес все держится непоколебимо. В чем сила? Не только в том, что страна наша держится на союзе рабочих и крестьян, что она олицетворяет союз свободных национальностей, что ее защищает могучая рука Красной Армии и Красного флота. Сила нашей страны, ее крепость, ее прочность состоит в том, что она имеет глубокое сочувствие и нерушимую поддержку в сердцах рабочих и крестьян всего мира. Рабочие и крестьяне всего мира хотят сохранить Республику Советов, как страну, пущенную верной рукой товарища Ленина в стан врагов, как опору своих надежд на избавление от гнета и эксплуатации, как верный маяк, указывающий нам путь освобождения. Они хотят ее сохранить, и они не дадут ее разрушить помещикам и капиталистам. В этом наша сила. В этом сила трудящихся всех стран. В этом же слабость буржуазии всего мира.

Ленин никогда не смотрел на Республику Советов как на самоцель. Он всегда рассматривал ее как необходимое звено для укрепления революционного движения в странах Запада и Востока, как необходимое звено для облегчения победы трудящихся всего мира над капиталом. Ленин знал, что только такое понимание является правильным не только с точки зрения международной, но и с точки зрения сохранения самой Республики Советов. Ленин знал, что только таким путем можно воспламенить сердца трудящихся всего мира к решительным боям за освобождение. Вот почему он, гениальнейший из гениальных вождей пролетариата, на другой же день после пролетарской диктатуры заложил фундамент интернационала рабочих. Вот почему он не уставал расширять и укреплять союз трудящихся всего мира – Коммунистический интернационал.

Вы видели все эти дни паломничество к гробу товарища Ленина десятков и сотен тысяч трудящихся. Через некоторое время вы увидите паломничество представителей миллионов трудящихся к могиле товарище Ленина. Можете не сомневаться в том, что за представителями миллионов потянутся потом представители десятков и сотен миллионов со всех концов света для того, чтобы засвидетельствовать, что Ленин был вождем не только русского пролетариата, не только европейских рабочих, не только колониального Востока, но и всего трудящегося мира земного шара.

УХОДЯ ОТ НАС, ТОВАРИЩ ЛЕНИН ЗАВЕЩАЛ НАМ ВЕРНОСТЬ ПРИНЦИПАМ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА. КЛЯНЕМСЯ ТЕБЕ, ТОВАРИЩ ЛЕНИН, ЧТО МЫ НЕ ПОЩАДИМ СВОЕЙ ЖИЗНИ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ УКРЕПЛЯТЬ И РАСШИРЯТЬ СОЮЗ ТРУДЯЩИХСЯ ВСЕГО МИРА – КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ!"

Конечно, главное не слова, а дела политика. Но мы привели весь текст сталинской речи еще и потому, что ряд " перестроечных", "демократствующих" борзописцев дошел до того, что стал придумывать нелестные высказывания Сталина о Ленине. Никого сейчас не удивишь заявлениями, что Сталин, дескать, извратил учение Ленина. Но – "пошла писать губерния", и вот мы уже читаем, о том, как Сталин ругал Ленина, как он его унижал, как он радовался его смерти. Нас с вами, читатель, до того считают баранами, что даже не маскируют эти "свидетельства" под видимость документов. Журналы и газеты, радио и телевидение в каком-то болезненном антисталинском угаре пересказывают эти бредни прямиком из белогвардейских изданий, ссылаются на лиц, которые сами не скрывают, что сотрудничали, например, с гестапо. Упиваются "показаниями" штатных сотрудников ЦРУ и других иностранных разведок из числа бывших советских граждан (кстати, они чаще всего бывшие в прямом смысле слова, т.е. умерли). Приводят "авторитетные" комментарии известных всему миру ярых антикоммунистов (скажем, "крестного отца" А.Н.Яковлева – Бжезинского).

28 января Сталин выступил на вечере кремлевских курсантов. Его речь так и называлась "О Ленине". "Правда" перепечатала ее две недели спустя, в 34 номере за 1924 год. На этот раз мы ограничимся только названиями разделов, из которых она состояла: "Горный орел", "Скромность", "Сила логики", "Без хныканья", "Без кичливости", "Принципиальность", "Вера в массы", "Гений революции". И это все – о Ленине, которого якобы Сталин "унижал"! Как сильно надо ненавидеть нашу страну, наш народ, чтобы скармливать ему цинично выдаваемое за правду вульгарное вранье!

В апреле-мае того же года в нескольких номерах "Правды" печатаются лекции Сталина, прочитанные им в Свердловском университете; курс лекций назывался "Об основах ленинизма". В мае вышла книга Сталина "О Ленине и ленинизме". Позже увидела свет (и неоднократно переиздавалась) книга Сталина "Вопросы ленинизма". (Между прочим, Сталин подарил тогда же Кирову экземпляр своей книги с надписью "Другу моему и брату любимому от автора").

Сталин принял из рук Ленина эстафету борьбы за единство партии, за устранение причин, порождающих группировки. Знаменательным событием в этой борьбе явилось его выступление на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС с речью "Троцкизм или ленинизм" 19 ноября 1924 года. Этой речью Сталин как бы поднял перчатку, брошенную Троцким в лицо всей партии. И он дал Иудушке достойный отпор.

Большая по объему и великолепная по содержанию, речь его плохо поддается изложению. Каждая фраза в ней "работает", каждое слово исполнено глубокого и четкого смысла. Поэтому цитировать фрагментарно ее почти невозможно. Ее надо прочитать всю, полностью. И без обращения к сочинениям Сталина, видимо, не обойтись. Она опубликована в 6-м томе.

Речь состоит из трех частей. I часть – факты об Октябрьском восстании, убедительно разоблачающие легенду об "особой" роли Троцкого в восстании; созданию легенды способствовал сам Троцкий, обожавший рекламу, имевший огромный, намного превосходящий тот, что был у Ленина или любого другого руководителя, штат стенографисток, секретарей, референтов, советников. Причастен к созданию легенды также редактор сочинений Троцкого Ленцнер, в изобилии снабжавший тенденциозной, рекламной информацией как отечественную, так и зарубежную печать.

«Это не значит, конечно, – говорил Сталин, – что Октябрьское восстание не имело своего вдохновителя. Но это был Ленин, а не кто-либо другой. Тот самый Ленин, чьи резолюции обсуждались и принимались ЦК при решении вопроса восстания, тот самый Ленин, которому подполье не помешало быть действительным вдохновителем восстания, вопреки утверждению Троцкого.»

II часть – партия и подготовка Октября. Здесь идет подробное, с разбивкой по периодам описание подготовительной работы по проведению восстания. Причем, Сталин не скрывает ни разногласий, ни ошибок, допущенных большевиками в этот период.

«В партии были тогда разногласия, – продолжал Сталин, – но они имели исключительно деловой характер, вопреки уверениям Троцкого, сочинившего версию о "правом" и "левом" крыле партии».

III часть – троцкизм или ленинизм? Сталин анализирует активизацию Троцкого, явно стремившегося после Ленина занять положение лидера в партии. "Для чего понадобилось Троцкому все эти легенды об Октябре и подготовке Октября, о Ленине?..» – спрашивал Сталин.

"В чем смысл... этих выступлений теперь, когда партия завалена кучей неотложных задач, когда партия нуждается в сплоченной работе по восстановлению хозяйства, а не в новой борьбе со старыми вопросами? ...Троцкий уверяет, что это необходимо для "изучения" Октября. Но неужели нельзя изучать Октябрь без того, чтобы не лягнуть лишний раз партию и ее вождя Ленина? Что это за "история Октября", которая начинается и кончается развенчиванием партии, организовавшей и проведшей это восстание? Нет, дело тут не в изучении Октября. Так Октябрь не изучают. Так историю Октября не пишут. Очевидно, "умысел" другой тут есть. А "умысел" этот состоит, по всем данным, в том, что Троцкий в своих литературных выступлениях делает еще одну ...попытку подготовить условия для подмены ленинизма троцкизмом... Развенчание ленинизма необходимо для того, чтобы протащить троцкизм, как "единственную", "пролетарскую" (не шутите!) идеологию"... (Сталин И.В. Соч. Т.6. С.347-348).

Надеемся, читатель также в состоянии отличить личную неприязнь от глубоко партийной неприязни, которую Сталин действительно питал к иудушке и которая составляла преимущественную часть их взаимоотношений.

А теперь хотелось бы, перефразируя знакомые читателю мысли, спросить нынешних временщиков от идеологии:

Неужели нельзя изучать историю партии и государства сталинского периода без того, чтобы не лягнуть лишний раз человека, который три десятка лет руководил страной? Что это за изучение истории, которое начинается и кончается развенчиванием главного действующего лица этого исторического отрезка времени? Так нашу историю не изучают. Очевидно, тут есть скрытый умысел. Он заключается в том, чтобы подготовить условия для замены ленинизма троцкизмом (как это пытались сделать и много лет назад). А поскольку разгромил троцкизм не кто иной как Сталин, то и надо доказать "преступность сталинизма". Ведь отсюда почти автоматически вытекает "невиновность" троцкизма и Троцкого. Логическая цепочка тянется дальше – к ленинизму, к марксизму. Бить по Сталину (руками Троцкого; хотя не только его одного), чтобы добраться рано или поздно до Ленина и Маркса. Такова сверхзадача организаторов и вдохновителей всей современной пропагандистской кампании, какими бы демагогическими лозунгами и каким бы – действительными по форме и фальшивыми по существу – фразами они не прикрывались!

Ничего не скажешь, живуч, как всякий сорняк, троцкизм.

Поразительно другое. С симпатией о троцкизме и троцкистах пишут... российские органы массовой информации. Издаваемый на наши народные деньги журнал "Огонек" фактически пропагандирует Троцкого, которого история отвергает и клеймит по сей день.

Вот выдержка из упоминавшейся выше статьи "Перекрашивают иудушку" в газете "Советская Россия":

"В предреволюционный период Троцкий не скрывал своей неприязни к Владимиру Ильичу, постоянно выступая против его теоретических и политических установок. Нет смысла здесь перечислять все бранные слова, измышления, которые были у него в ходу. После II съезда Троцкий поднял вместе с другими меньшевиками "восстание против ленинизма" – так характеризовал эти действия Мартов. В разгар острейшей борьбы большевиков с ликвидаторами и отзовистами Троцкий предсказывал: "Великая будет драка и Ленин в ней примет смерть". Он призывал меньшевиков к разрушению "самых основ ленинизма". Больше того, незадолго до прихода в большевистскую партию в 1917 году Троцкий упрекал одного из своих бывших сотрудников (Мельничанского) за то, что тот "поторопился связаться с большевиками". Став членом большевистской партии, а затем советского правительства, Троцкий, конечно, высказывался сдержаннее. Неприятие ленинизма в тот период проявлялось в завуалированной форме. Но оно осталось. О неуважительном отношении к Ленину свидетельствует и такой факт: узнав о кончине вождя партии, он даже не прервал свой отдых в Сухуми, в похоронах не участвовал. Как впоследствии писал сам Троцкий в своей книге "Моя жизнь", в этот трагический для страны день он стоял на берегу моря и вместе с его дыханием "всем существом своим ассимилировал уверенность в своей исторической правоте".

Напомним, что эта – сегодняшняя и по сути официальная оценка, разделяемая подавляющим большинством коммунистов и всех честных людей. А что проповедовал в своих лекциях бывший ректор историко-архивного института (и, кстати, бывший "народный" депутат) Ю.Афанасьев? А что писали о Троцком "Московские новости", "Огонек" и пр.? Если явная и тайная пропаганда троцкизма есть отражение плюрализма мнений, то вполне естественно слово "плюрализм" выводить из глагола "плювать". Это не наше выражение. Так говорят в народе. Ибо народ, дезориентированный, сбитый с толку, терпящий невероятные лишения, не только умом, но и социальным инстинктом ощущает, что вся "перестройка", погромные "реформы" направлены на то, чтобы оплевать все, а не отдельные ошибки и извращения. И когда бывший высший руководитель страны говорит об ошибках социалистического строя, ему уже никто не верит. А вот когда он заговорил о нашем больном обществе, как о нуждающемся в радикальном (то есть хирургическом) лечении, о том, что планирует установить правопорядок, восстановить разрушенную экономику, удовлетворить социальные нужды и т.п., и т.п. находятся еще (все меньше и меньше!) доверчивые люди.

Вот только аплодируют его планам почему-то больше взяточники и хапуги страны, президенты и банкиры и особенно за рубежом. И выкорчевывает он социализм, а не только сталинизм (хотя сам же отрицал существование понятия "сталинизм" как такового, называл это выдумкой врагов Советского Союза). Еще примечательнее тот факт, что вроде бы кинулись корчевать сталинизм, но когда перевели дух и оглянулись, то увидели, что повалено древо всей жизни советской державы. Даже на более низком уровне социальной борьбы та же картина. Боролись с пресловутой "узбекской мафией", а мафия еще пышнее расцвела везде, где ее отродясь не было.

Так каким же образом собираются лечить наше общество? Неужели не ясно, что антисталинизм сегодня – это тупиковый путь общественного развития, синоним антисоветизма, благодатная почва для произрастания сорняка-троцкизма.

Когда умер Ленин, Пленум ЦК РКП(б) принял специальное обращение "К партии, ко всем трудящимся". В нем, в частности, говорилось:

"Умер человек, под руководством которого несокрушимые ряды большевиков дрались в 1905 году, отступали во время реакции, снова наступали, были в первых рядах борцов против самодержавия, сумели разбить, разоблачить, свергнуть идейное господство меньшевиков и эсеров".

Вдумаемся в этот исполненный не только пафоса абзац. В нем, – констатация железного, неопровержимого факта Истории. И в самом факте, в несокрушимых рядах большевиков мы видим, как дрался, отступая и снова наступая, был в первых рядах борцов против самодержавия, разбивал, разоблачал, свергал идейное господство меньшевиков и эсеров (никогда не примыкая ни к одной антиленинской группе или фракции) верный Сталин.

В 1924 году партия рассматривала смерть Ленина как трагическое событие, которое должно еще больше сплотить коммунистов, расширить и укрепить их ряды. Был брошен клич: "Рабочие от станка, стойкие сторонники пролетарской революции – входите в РКП! Пролетарии! Шлите в ряды партии лучших, передовых, честных и смелых борцов!" Тысячи и тысячи людей составили так называемый ленинский призыв. Партия (во многом благодаря ее генсеку) вышла из этого испытания выросшей и "помолодевшей", изменившейся и количественно, и качественно. Не в пример тому, что произошло в 1953 году, когда умер Сталин... Как поступило тогда хрущевское руководство? Впрочем, не будем забегать вперед, продолжим хронологическое исследование.

23-31 мая состоялся XIII съезд РКП(б). Делегаты съезда представляли 735 881 члена и кандидата в члены партии, причем 241 591 человек были из ленинского призыва.

Съезд отметил, что новая экономическая политика оправдала задачи, ставившиеся перед нею. Основное место в работе съезда заняли вопросы укрепления связи между социалистической промышленностью и сельским хозяйством, упрочения союза рабочего класса и крестьянства. Главным направлением работы в деревне было признано всемерное кооперирование крестьянских масс. В основу соответствующей резолюции легла работа Ленина "О кооперации". Были рассмотрены вопросы культурной революции. Съезд предложил партийным организациям развернуть широкую работу по выдвижению работниц и крестьянок во все партийные и советские выборные органы. Как насущная задача повышения идейного уровня коммунистов, особенно молодых, рассматривалась пропаганда основ ленинизма.

Во внешней политике съезд одобрил линию руководства страны.

Была подтверждена оценка троцкистской оппозиции как мелкобуржуазного уклона.

Было оглашено и обсуждено по делегациям "Письмо к съезду". В этой связи, затронем только одну сторону проблемы (об остальных достаточно подробно говорилось выше), а именно: попытку критиков Сталина представить такое обсуждение ленинского "письма" как предпринятое с целью скрыть его от широких масс коммунистов. Полагаем, надо иметь совершенно расстроенное логическое мышление, чтобы считать, что обсуждение по делегациям может обеспечить секретность. Практически с "Письмом" ознакомились ровно столько же человек, сколько ознакомились бы с ним при зачитывании его на общем заседании. Другое дело, что такое обсуждение позволяло сгладить остроту ленинских характеристик. Но речь при этом не должна вестись об одном Сталине (который, кстати, после обнародования "Письма" подал в отставку). Речь идет о Троцком, Зиновьеве и др. Они были совсем не дураки и понимали, чем может обернуться для них более широкое обсуждение ленинских характеристик, ибо отлично понимали, в сколь невыгодном свете по сравнению с тем же Сталиным они в "Письме" предстают. Таким образом, лишь пять из шести поименованных в "Письме" лиц – читателю понятно, кто – были кровно заинтересованы в сглаживании впечатления от этого документа, в уговаривании делегатов не придавать большого значения ленинским формулировкам.

Итоги обсуждения известны. Сталина обязали остаться на своем посту. Еще раз была подтверждена необходимость сохранения единства партии. Коммунисты потребовали от ЦК решительного противодействия любым попыткам раскола.

Вот еще несколько вех из деятельности Сталина в 1924 году. Помимо того, что он вновь избран Генеральным секретарем, Сталин в июне утвержден также членом комиссии ЦК по работе в деревне и среди работниц и крестьянок. Тогда же он выступает на курсах секретарей укомов, созданных при Центральном Комитете, с докладом об итогах съезда. Беседует с сотрудниками журнала "Рабочий корреспондент" (эта беседа была опубликована в № 6 за 1924 год журнала). С 17 июня по 8 июля Сталин участвует в работе V конгресса Коминтерна. Он не просто сидит в президиуме. Он член комиссии по выработке резолюции о ленинизме, член комиссии по выработке политической и программной резолюции, председатель польской комиссии. 3 июля Сталин выступил на ее заседании с речью "О компартии Польши", в которой проанализировал причины кризиса польских коммунистов, указал пути к выходу из него. Соответствующая резолюция, разработанная под руководством Сталина была единогласно принята на расширенном пленуме исполкома Коминтерна. (Как не вспомнить здесь о вкладе Сталина в решение польского вопроса в 1945 году. Естественно, он был решен в пользу Польши. Тогда, на Потсдамской конференции держав-победительниц, Сталин выступил не только как руководитель державы, внесшей основной вклад в разгром фашизма, но и как истинный друг польского народа, не допустивший превращения интересов поляков в разменную монету для политического торга). 8 июля Сталин был избран членом Исполкома и Президиума Исполкома Коммунистического Интернационала.

В августе в текущей работе выделяются проведение Пленума ЦК и доклады на заседаниях Оргбюро – по воспитанию ленинского призыва и по пионерскому движению.

В сентябре в газете "Правда" и журнале "Большевик" выходит большая статья Сталина "К международному положению".

В октябре Сталин беседует с юнкорами журнала "Юный строитель". Участвует в совещании секретарей деревенских ячеек, созванном Центральным Комитетом. Там он выступает с речью "Об очередных задачах партии в деревне". Руководит работой еще одного Пленума ЦК.

В начале ноября Сталин принимает делегацию рабочих завода "Динамо", а 7 ноября выступает с речью на торжественном собрании коллектива этого завода. 16 ноября Сталина направляет письмо ЦК германской компартии (в связи с предстоявшими выборами в рейхстаг), где разоблачает предательскую роль тогдашней германской социал-демократии. 19 ноября – уже упоминавшееся выступление на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС с речью "Троцкизм или ленинизм". 20 ноября Сталин утвержден членом Совета Института В.И.Ленина при ЦК РКП(б).

О том, как прошли первые два года после смерти Ленина, что и как было сделано в стране за этот период, красноречиво свидетельствуют материалы XIV съезда партии, состоявшегося 18-31 декабря 1925 года.

К концу 1925 года СССР в основном завершил восстановительный период. А совсем недавно – в 1921 году – Ленин, выступая на Х съезде, с болью говорил, что Россия "из войны вышла в таком положении, что ее состояние больше всего похоже на состояние человека, которого избили до полусмерти". Крупное промышленное производство составляло 1/7 от довоенного уровня. По остальным показателям картина была еще плачевнее.

За 1922-25 годы было восстановлено 4 087 предприятий крупной промышленности, возведено около десятка электростанций (всегда помнится ленинское: "Коммунизм это есть советская власть плюс электрификация всей страны"). В 1925 году государственная крупная промышленность в целом дала три четверти объема производства 1913 года. А продукция сельского хозяйства превзошла довоенный уровень на 12 процентов.

Хозяйственный подъем партия и правительство немедленно использовали для повышения уровня жизни трудящихся. Повысилась зарплата. Повсеместно установилась 8-ми часовая продолжительность рабочего дня. Были введены оплачиваемые отпуска рабочим и служащим.

Основным ускорителем производительных сил страны, конечно же, явились социалистические производственные отношения на основе общественной собственности на средства производства. Нэп играла роль вспомогательного фактора в промышленном производстве. В том смысле, что большую часть прироста продукции обеспечивали государственные предприятия. Производительность труда на них была выше, а себестоимость изделий соответственно ниже. И хотя в сельском хозяйстве пока доминировала частная собственность, но и здесь объем продукции, даваемый только-только нарождающимися кооперативами, неуклонно рос. Тенденция уже 1925 года была такова: преобладание госсектора в целом ряде отраслей экономики и медленное, но неуклонное отступление частного сектора под натиском государственного. К этому времени социалистический уклад представлял прочную основу советской экономики.

Именно в 1925 году были впервые посрамлены прогнозы буржуазных специалистов (и связанные с ними надежды антисоветских сил внутри и вне страны, что большевикам удастся наладить народное хозяйство к... 1941 году).

Успехи СССР на хозяйственном фронте усилили к нему симпатии трудящихся других стран. Без преувеличения можно сказать, что для обездоленных людей всего мира Советский Союз стал маяком, светочем надежды. Делегации, прибывавшие сюда отовсюду, воочию убеждались, на что становится способен рабочий класс, сбросивший власть капиталистов. То было время, когда пролетарский интернационализм вошел в кровь и плоть миллионов людей. В "Правде" (8 октября 1925 г.) чехословацкие рабочие, чья делегация приехала по приглашению их советских братьев по классу, с волнением рассказывали, что "у советской границы, при виде красной арки и встречающих нас рабочих делегаций, многие из нас плакали от радости, что они вступают в страну, где власть принадлежит рабочему классу... Мы чувствуем, что приехали не в чужую страну, а к своим родным братьям".

В стране созрели необходимые социально-экономические предпосылки для перехода к социалистической индустриализации. Еще на XIV партконференции в апреле 1925 года было заявлено, что ленинский программный вывод о том, что в СССР имеется все необходимое для построения социалистического общества, остается незыблемым.

Промежуток времени между XIV партконференцией и XIV съездом РКП(б) был наполнен важными событиями. Среди них отметим обострение классовой борьбы. В стране насчитывалось 74 тысячи крупных частных промышленников и торговцев, т.е. представителей нэпманской буржуазии. Она составляла полтора процента от общей численности населения. Прибавим к этому значительное число людей, "зараженных" нэпманской идеологией, которым, разумеется, были не по душе социалистические преобразования, и они их всячески тормозили. После смерти Ленина капиталистические элементы в городе и деревне еще больше оживились. Они надеялись, что у Ленина не окажется достаточно твердого преемника в осуществлении его курса.

Партия решительно пресекала буржуазные наскоки на новый строй. Шаг за шагом частный капитал ограничивался и вытеснялся из экономики. В городе, при поддержке рабочего класса, это давалось сравнительно легче, чем в деревне. Прослойка сельских коммунистов была невелика. Кулачество в ряде мест протащило в местные советы своих ставленников (этот аспект особенно важен при подходе к будущему раскулачиванию). Более того, под маркой защиты крестьянских интересов они начали выступать за создание некоего "Крестьянского союза". Это уже грозило полной потерей позиций РКП(б) в деревне. Поэтому, по решению партии, осенью 1925 года на село поехали первые "тысячники" – десять тысяч коммунистов-рабочих. В шефском движении над сельскими тружениками участвовали до миллиона рабочих.

Предсъездовская дискуссия выявила повсеместную поддержку линии партии на переход к индустриализации, на строительство социализма. Этот вывод отнюдь не из просталинских источников. Это утверждение содержится во всех статьях, учебниках, монографических исследованиях хрущевского, брежневского и даже горбачевского периодов. Совпадение не случайное и для наиболее критично настроенных читателей должно служить еще одним подтверждением достоверности описываемой ситуации. Тем паче, что практически не расходятся авторы упомянутых источников и в оценке действий троцкистов.

Только троцкистская "новая оппозиция" выступила против планов строительства социалистического общества в СССР. К ней, между прочим, тогда примкнули Зиновьев и Каменев. Еще год назад они выступали против Троцкого. И вот в который раз доказали свое штрейкбрехерство. Уже во время XIV конференции они выразили неверие в возможность построения социализма. На XIV съезде оба деятеля открыто встают под знамена Троцкого. Те, кто любят порассуждать о личной антипатии Сталина к Троцкому, не любят вспоминать, что зато между Розенфельдом (Каменевым) и Бронштейном (Троцким) была вполне понятная симпатия: оба находились в родстве, так как жена первого была сестрой второго. Но это к слову. А если к делу, то сейчас появляются те же "перестроечные" болтуны, которые, напустив туман словоблудия, выносят безапелляционный "приговор" политике партии в двадцатых годах: неверна, ошибочна, авантюрна. (Любопытно, как они, сами не замечая того, впадают при этом, как говорил Ленин, в "глупизм". Политика эта для одних изначально ошибочна потому, что ее проводил Сталин. Другие, доказывающие "бездарность" Сталина, утверждают, что политика была умная, масштабная, но Сталин мешал ей. Тогда первые, злобствуя, начинают нести сущую околесицу, что, мол, вообще никакого социализма построено не было. Вторые, не желая выглядеть круглыми идиотами, спешат заявить, что, неправда, социализм был построен, но "казарменный". Это противоречие, однако, исчезает, когда первая группа хулителей, не выдержав собственных псевдофилософских изысканий, открещиваются вообще от социализма. Тут уже и вторая группа, не желая остаться в стороне от веяний внесенной Западом политической моды, облегченно расстается с концепцией "демократического" социализма, противопоставленного ими "казарменному", и заводит уютные разговоры о всеобщем братстве, общечеловеческих ценностях, о "нормальной рыночной экономике"... Друзья обретают друг друга, несмотря на недавние споры. Ведь у них гораздо больше общего, чем они хотели бы показать народу. И имя у этого общества очень хорошо знакомо. Оно называется ОППОРТУНИЗМОМ.

Разоблачая иезуитские подрывные действия предтечей современных предателей XIV съезд партии дал резкий отпор оппортунистам.

К тому времени число коммунистов в рядах ВКП(б) перевалило за миллион. Среди делегатов съезда были такие известные большевики, как Андреев, Бадаев, Ворошилов, Дзержинский, Жданов, Калинин, Киров, Куйбышев, Молотов, Орджоникидзе, Петровский, Подвойский, Скворцов-Степанов, Шверник, Ярославский и другие. Были и видные деятели международного коммунистического движения.

Желая максимально закрепить свои позиции, оппозиционеры в лице Зиновьева и Каменева предложили перенести заседание съезда из Москвы в Ленинград. Уловка не удалась. Получая от партии отпор за отпором, когда они открыто шли против нее, оппозиционеры поменяли тактику и перешли к тайной фракционной борьбе. Зиновьев, зная, что большинство ленинградских коммунистов (он возглавлял их организацию) поддерживают Сталина, который был избран ими в члены ленинградского губкома, пошел на обман. Вслух он заявил, что поддерживает ЦК и борется с троцкистами. На самом деле, он и Каменев решили дать бой Центральному Комитету и изгнать из руководства ленинградской парторганизации ненадежных с их точки зрения людей. В ход пошли интриги, фальсификация, демагогия, подсиживание и другая мерзость, в результате которой сколачивалось зиновьевское большинство в губкоме. Зиновьев преуспел и в том, что делегатами на съезд от Ленинграда были избраны сплошь его единомышленники. Неискренность зиновьевцев не имела прецедентов. Впоследствии на съезде было сурово осуждено их лицемерие, заключавшееся в том, что по заранее разработанному плану, они должны были говорить о своей политической платформе "в четверть голоса – на районных конференциях, вполголоса – на губернской партконференции и полным голосом – на XIV партсъезде" (XIV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. С.202).

Политический отчет делал Сталин, орготчет – Молотов, отчет ЦКК – Куйбышев. Важнейшее место занял, естественно, политический отчет. Мы не будем подробно говорить о нем. Ограничимся тем, что Сталин представил стратегический план движения к социализму. В основе лежала индустриализация экономики, которая, говорил Сталин, ссылаясь на Ленина, является "единственной возможной экономической основой социализма".

Могла высказать свои взгляды и оппозиция. С разрешения президиума съезда фракционеры распространяли сборник своих материалов. Суть программы оппозиционеров сводилась к следующему: СССР должен оставаться аграрной страной, экспортировать сырье, сельхозпродукты, а на вырученные средства закупать за границей машины и оборудование. Одновременно они выставили старое требование свободы фракций, грозили расколом.

Это не все. Оппозиционеры умышленно фальсифицировали действительное соотношение классовых сил в стране, особенно в деревне. Затушевывая разницу между кулаком и середняком, они пытались убедить делегатов, что советская деревня уже встала на капиталистический путь чуть ли не полностью. По их данным кулаки давали 61 процент товарного хлеба (больше, чем до революции). На самом деле, как свидетельствовала проверка ЦКК-РКИ под руководством Куйбышева, хлебофуражный баланс ЦСУ был по указанию Каменева заведомо искажен. Кулаки в 1925 году дали лишь 12 (!) процентов товарного хлеба (против 50% до революции). Основную массу товарного хлеба дали середняцкие хозяйства.

Съезд отклонил обвинение "новой оппозиции" в адрес ЦКК и РКИ, одобрил деятельность руководства партии по преодолению опасности раскола, осудил фракционеров.

Что предприняли последние. Подчинились решениям съезда, как того требовал устав? Ничего подобного. После принятия резолюции по политотчету ЦК, сделанному Сталиным, почти вся ленинградская делегация покинула съезд. Вернувшись в Ленинград и дезинформировав многих местных товарищей, она добилась принятия губкомом неслыханного, не имевшего прецедента решения – запретить обсуждение в парторганизациях материалов XIV съезда. Оппозиция стала препятствовать распространению в Ленинграде газеты "Правда", преследовать(!) коммунистов, рассказавших товарищам правду о съезде. Их идейным рупором стала газета "Ленинградская правда". 25 декабря она в своей передовой призвала к неподчинению решениям съезда (!).

В ответ, съезд 28 декабря принял "Обращение ко всем членам Ленинградской партийной организации", в котором дал принципиальную оценку провокационной деятельности оппозиции. В тот же день состоялся экстренный Пленум ЦК по данному вопросу. Выступали Сталин, Дзержинский, Петровский, Ярославский и другие члены ЦК; они квалифицировали поведение фракционеров как восстание против партии. Пленум назначил новым руководителем "Ленинградской правды" И.И.Скворцова-Степанова. Он тоже был членом первого советского правительства, того самого, из состава которого лишь считанные единицы прошли весь трудный путь революции и гражданской войны вместе с Лениным. Как помнит читатель, это был Сталин и это был Скворцов-Степанов. Сопротивление Зиновьева не помогло, и антипартийная линия "Ленинградской правды" была выправлена буквально через несколько дней. Состоявшиеся затем чрезвычайные районные, уездные и губернские конференции ленинградской партийной организации завершили идейный разгром "новой оппозиции". В губком были избраны многие новые (без кавычек) коммунисты, стойкие проводники линии партии. Первым секретарем Ленинградского губкома и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б) стал С.М.Киров.

Решение о переименовании партии тоже было принято на XIV съезде. Прежнее название – Российская Коммунистическая партия уже не отражала реальное положение вещей, когда образовался Союз Республик, а в них образовались республиканские компартии. Новое название – Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) отражало развитие ленинских идей о внутрипартийной демократии, о партийном строительстве вообще. Согласно установкам Ленина росло и число членов ЦК. На съезде их стало уже 63 человека плюс 43 кандидата. ЦКК насчитывала 163 члена.

1 января 1926 года Пленум ЦК ВКП(б) вновь избирает Сталина членом Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК, утверждает его Генеральным секретарем. Пленум постановил продолжить Сталину полномочия делегата ВКП(б) в ИККИ – Исполнительном Комитете Коммунистического Интернационала.

16 января Сталин беседует с представителями делегации компартии США. 19 января – встреча со слушателями института красной профессуры. 22 января выступает на заседании президиума ИККИ с двумя речами, посвященными борьбе с "ультралевыми и правыми уклонистами". 25 января Сталин заканчивает написание брошюры "К вопросу Ленинизма" (в виде статьи она была напечатана в журнале "Большевик", N 3, 1926 г.). В ней убедительно разоблачается "новая оппозиция", отстаивается курс, намеченный минувшим партийным съездом. Ту же направленность имеет его доклад активу ленинградской парторганизации "О хозяйственном положении Советского Союза и политике партии", который состоялся позже.

5 февраля Сталин беседует с представителями компартии Китая. В феврале ленинградские коммунисты избирают его делегатом на чрезвычайную губконференцию ВКП(б). 12 февраля на ней Сталин избирается членом губкома партии.

17 февраля – 15 марта Сталин участвует в расширенном пленуме ИККИ. Он – член политической, восточной и французской комиссий, председатель германской комиссии пленума. Беседы, информации, сообщения, доклады... Особенно примечательна его речь по вопросу идейной борьбы с ультралевыми в компартии Германии. Пленум избирает его членом Президиума ИККИ.

2 апреля Сталин руководит работой пленума ЦК ВКП(б), выступает с докладами. Затем выезжает в Ленинград для участия в работе пленума губкома; там также читает доклады. Вместе с Куйбышевым он через газету "Правда" обращается к коллективам с призывом соблюдать режим экономии.

В мае Сталин вместе с Молотовым проводит беседу с работниками печати, с руководящими работниками ЦК ВЛКСМ и КИМа – Коммунистического интернационала молодежи.

Весь июнь Сталин находится на Кавказе. Посещает Земо-Авчальскую ГЭС. Выступает на собрании рабочих главных железнодорожных мастерских в Тифлисе. После доклада "Об английской забастовке и событиях в Польше" отвечает на вопросы рабочих.

В июле-августе Сталин руководит работой объединенного пленума ЦК-ЦКК, на котором выступает по вопросу о заработной плате. Там же произносит речь о событиях в Англии, Польше, Китае. Беседы с представителями компартий Польши и Финляндии, с представителями английской рабочей партии. Отвечает на письмо представителя компартии Индии. На заседании Президиума ИККИ выступает с речью "Об Англо-Русском Комитете". Пишет письмо членам ЦК и ЦКК об антипартийном поведении Троцкого и Зиновьева.

В октябре-ноябре на заседании Политбюро Сталин выступает с речью "О мерах смягчения внутрипартийной борьбы". По поручению Политбюро пишет тезисы "Об оппозиционном блоке в ВКП(б)" (Одобренные Политбюро, они публикуются в "Правде" и "Известиях"). Руководит XV Всесоюзной партконференцией, выступает на ней с докладом и заключительным словом. Президиум ИККИ назначает его докладчиком по русскому вопросу на расширенном пленуме ИККИ.

Выходит в свет его брошюра "О социал-демократическом уклоне в нашей партии"). Это – его выступления на закончившейся XV партконференции. Вот их разделы (приводим их по брошюре): доклад – этапы развития оппозиционного блока; политические и организационные ошибки блока; некоторые выводы; заключительное слово – о некоторых общих вопросах; Каменев прочищает дорогу для Троцкого; невероятная путаница или Зиновьев о революционности и интернационализме; Троцкий фальсифицирует ленинизм; практическая платформа оппозиции, требования партии; итоги.

В конце года Сталин участвует в работе VII расширенного пленума ИККИ, выступает с речью "О перспективах революции в Китае" на заседании китайской комиссии. Вот разделы этой речи: 1) характер революции в Китае; 2) империализм и империалистическая интервенция в Китае; 3) революционная армия в Китае; 4) характер будущей власти в Китае; 5) крестьянский вопрос в Китае; 6) пролетариат и гегемония пролетариата в Китае; 7) вопрос о молодежи в Китае; 8) некоторые выводы.

Согласитесь, для такой, откровенно скажем, титанической деятельности (ее глобальность и многогранность разве не напоминают ленинскую?) нужны огромные личные способности, эрудиция и соответствующая партийная биография. Признание авторитета во внутреннем и международном масштабах деятелями, которых не назовешь ни дилетантами, ни подхалимами, и в то же время растущая неприязнь исконных противников ленинизма, на глазах перерастающая в ненависть, указывают на то, что Сталин обладал и способностями, и огромной эрудицией, превосходной партийной биографией.

Не в силах опровергнуть факты, "демократическая" пресса так "объясняет" широкомасштабную деятельность Сталина: он-де "занимался всем, на что падал его взгляд". Аналогичным образом следует тогда объяснить и деятельность столь любимых этой прессой фигур – Хрущева, Горбачева и Ельцина. Это, во-первых. А во-вторых, пусть эта пресса в таком случае объяснит, почему взгляд Сталина, как правило, оказывался безошибочным, а занятия его – нужными и эффективными? Отрицать же безошибочность и эффективность сталинского стиля работы в описываемый период – значит снова оконфузиться.

Пустозвонные, голословные отрицания лишь одно выявляют – карта антисталинизма бита. По крайней мере, скажем поначалу, та ее часть, что относится к двадцатым годам. Но признать это – выходит за рамки "гласности" и "плюрализма" (Нельзя же в конце концов считать плюрализмом наглое отрицание очевидного). И вот горе-историки пытаются достичь поставленной цели (ниспровержение Сталина) не мытьем так катаньем. И начинается волна сплетен, слухов и слушков. Выгораживать Троцкого и Зиновьева решается не каждый из них. Зато можно бросить тень на взаимоотношения Сталина с неоспоримо твердыми большевиками: Свердловым, Дзержинским, Кировым, Орджоникидзе, Фрунзе, другими.

К сожалению, недостаток места мешает привести большое число документов, разоблачающих и этот шулерский прием. Но кое о чем скажем. Свердлов, Фрунзе, Дзержинский, Киров, Орджоникидзе ушли из жизни в разное время и задолго до того, как вступило в сознательную жизнь большинство наших читателей. Но мы знаем, как старшее поколение, хорошо помнящее тридцатые и сороковые годы, относилось к этим именам. Все советские люди в то сталинское время знали, были убеждены в героичности образов перечисленных революционеров. О них писали книги и статьи, снимали фильмы. Сталин уже располагал такой властью, что имел возможность мановением руки убрать из политического обихода и Свердлова, и Дзержинского, и Кирова, и других, дабы единолично "нежиться" в лучах славы.

Подобное просто не могло придти ему в голову. Достаточно вспомнить, а еще лучше посмотреть фильм "Ленин в 1918 году" (вышел на экраны в 1939-м), чтобы увидеть, как выпячена там роль Свердлова и сколь мало сказано о Сталине. Мы уже не говорим о фильме "Яков Свердлов" (1940 год). А "Выборгская сторона" (1939 год), где Сталину по сравнению со Свердловым опять-таки отведено весьма скромное место. Это расцвет-то культа!

А какой любовью и заботой было окружено в те годы имя Ленина. На эту тему можно (и, пожалуй, нужно) написать отдельную книгу. Почему-то при Сталине, который, как утверждают рыбаковы, коротичи и яковлевы, не любил Ленина, принижал Ленина, никто не смел сказать что-либо дурное об основателе партии и государства. Зато сейчас, когда у власти в стране бывшие "верные ленинцы", когда они, совсем недавно, наперебой убеждали, что призывают вернуться к Ленину, к ленинской внутренней и внешней политике, "очистившись от сталинизма", развернулась отвратительная, мерзостная кампания по дискредитации Владимира Ильича. Вплоть до предложений убрать его из мавзолея.

Неприязнь Сталина к некоторым людям была – это правда. Так же, как правда то, что она отражала неприязнь Сталина к чужеродной политической позиции того или иного человека. А о характере политических позиций Сталина и тех, кто от Сталина пострадал, уже подробно говорилось. Впрочем, разговор на эту тему не окончен. На XV съезде борьба за торжество ленинизма, против оппозиции не закончилась. Но прежде чем перейти к дальнейшему изложению тех событий, хотелось бы предложить читателю короткие, пламенные выступления Сталина на похоронах своих соратников, которых он (вопреки лжи "демократов") любил при жизни и глубоко чтил после их смерти.

Из речи на похоронах М.В.Фрунзе 3 ноября 1925 года:

"Я не в состоянии говорить долго, мое душевное состояние не располагает к этому. Скажу лишь что в лице товарища Фрунзе мы потеряли одного из самых чтимых, самых честных и самых бесстрашных революционеров нашего времени. Партия потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых верных и самых дисциплинированных своих руководителей. Советская власть потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых смелых и самых разумных строителей нашей страны и нашего государства. Армия потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых любимых и уважаемых руководителей и созидателей... Этот год был для нас проклятием. Он вырвал из нашей среды ряд руководящих товарищей. Но этого оказалось недостаточно, и понадобилась еще одна жертва. Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и просто опускались в могилу. К сожалению, не так легко и далеко не так просто подымаются наши молодые товарищи на смену старым. Будем же верить, будем надеяться, что партия и рабочий класс примут все меры к тому, чтобы облегчить выковку новых кадров на смену старым... Пусть моя короткая речь будет выражением этой скорби, которая безгранична и которая не нуждается в длинных речах". (Сталин И.В. Соч. Т.7. С.250-251).

Из речи на похоронах Дзержинского 22 июля 1926 года:

"Старая ленинская гвардия потеряла еще одного из лучших руководителей и бойцов... Когда теперь, у раскрытого гроба, вспоминаешь весь пройденный путь товарища Дзержинского – тюрьмы, каторгу, ссылку, Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией, восстановление разрушенного транспорта, строительство молодой социалистической промышленности – хочется одним словом охарактеризовать эту кипучую жизнь: ГОРЕНИЕ... Буржуазия не знала более ненавистного имени, чем имя Дзержинского, отражавшего стальной рукой удары врагов пролетарской революции... Не зная отдыха, не чураясь никакой черной работы, отважно борясь с трудностями и преодолевая их, отдавая все силы, всю свою энергию делу, которое ему доверила партия, он сгорел на работе во имя интересов пролетариата, во имя победы коммунизма. Прощай, герой Октября! Прощай, верный сын партии! Прощай, строитель единства и мощи нашей партии!" (Сталин И.В. Соч. Т.8. С.192-193).

Все время, пока был жив Сталин, советские люди относились к видным деятелям партии, умершим или погибшим на посту, именно так, как это выражено в словах Сталина, приведенных выше. Никто не умалял их достоинств и заслуг. О них писали, их имена присваивались предприятиям и учебным заведениям. Общественность широко отмечала их памятные даты. Спекуляции в отношении этих людей, связанные якобы с нелюбовью Сталина, продиктованы все тем же. А именно. Надо создать своего рода "вакуум" вокруг Сталина, показать, что никто из честных, порядочных революционеров с ним заодно не был. Те же, кто были заодно, нечестные и непорядочные. Дискредитация Сталина облегчается дискредитацией его окружения. То есть большая цель естественным образом распадается на ряд маленьких. Невозможно внушить народу мысль, что все люди из сталинского окружения негодяи. Поэтому берется "пара чистых" (которых Сталин не любил) и "пара нечистых" (которые были им любимы). И никакими подлогами многочисленные борзописцы при этом не гнушаются. Нет документа, в ход идут "мемуары". Нет "мемуаров", в ход идут домыслы. Когда и домысливать неоткуда, начинается вульгарное вранье. Всячески понося (на словах) принцип "цель оправдывает средства", они следуют ему безоглядно. Ведь на фоне мелких целей маячит главная, ради которой и затеяна вся свистопляска – личность самого Сталина, его политика, его теоретические и практические реализации великой идеи. О сверхцели, в которую они метят следом за Сталиным, тоже ранее сказано – это марксизм-ленинизм. Ну и завершающим актом сей многолетней, тщательно разработанной и скоординированной подрывной работы должно стать полное уничтожение социалистического строя в СССР и в других странах, расчленение и уничтожение Союза Советских Социалистических Республик. Вот почему было крайне важным дать отпор фальсификаторам еще на начальной стадии их разрушительной работы – на стадии так называемого "разоблачения культа личности Сталина".

Никто не спорит, что деловая и конструктивная критика всего нашего прошлого нужна (конструктивная, а не деструктивная). Однако разве можно считать образцом такой критики следующий пассаж:

"... История партии (имеется в виду "Краткий курс истории ВКП(б)". – А.Г.) по существу сводилась к внутрипартийной и межпартийной борьбе рабочего и демократического движения, а борьба мнений, поиск истинных путей революции, разногласия внутри партийного руководства квалифицировались как чей-то злой умысел. Складывающимся при этом группировками задним числом наклеивался ярлык "антипартийных"..."

Это сказал наш старый знакомый Ю.Афанасьев (читатель не забыл, что он доктор наук, ректор историко-архивного института?) в газете "Московские новости" от 10 мая 1987 г.

Обратите внимание, как вроде бы ненавязчиво сеет он сомнение в истинности нашего революционного пути, выбранного в 1917 году. Затем так же непринужденно он размывает вопрос об авторстве платформ и руководстве фракциями, т.е. обезличивает оппозицию. И наконец, "подготовив" читателя, плавно подводит его к тому самому вульгарному вранью, выдавая его за достоверный факт. Ибо не было ярлыков, а было обвинение в антипартийности (без всяких кавычек!), которое не "наклеивалось задним числом", а предъявлялось съездом открыто и незамедлительно.

XV съезд ВКП(б), состоявшийся в декабре 1927 года не был исключением.

Обратимся к его материалам, относящимся к троцкистско-зиновьевской оппозиции. "Вопрос об оппозиции занял большое место в Отчетном докладе XV съезду. В нем убедительно показано, что оппозиция отошла от ленинизма по всем принципиальным вопросам теории и практики борьбы за социализм. В противоположность взглядам В.И.Ленина и партии оппозиция отрицала возможность построения социалистического общества в нашей стране без государственной поддержки и помощи пролетариата Западной Европы. Она считала, что у нас будто бы происходит перерождение диктатуры пролетариата, отрицала необходимость союза с основными массами крестьянства, в частности, середняком. Оппозиция выступила против тактики единого фронта в мировом рабочем движении, занимала неправильную позицию по колониальному вопросу, вела фракционную борьбу внутри секций Коминтерна, подрывая его авторитет и единство". (Ваганов Ф.М. XV съезд ВКП(б). М.: Политиздат, 1987. С.59).

Может, это все неправда? Но стенографический отчет бесстрастно фиксирует: из 730.862 членов партии, принявших участие в обсуждении тезисов ЦК и документов троцкистско-зиновьевского блока, за тезисы ЦК проголосовало 724 066 человек, против – 4 120 человек. Соотношение в процентах 99,2 и 0,5. 2.676 человек при голосованиях воздержались, это – 0,3 %.

А вот, что говорили, выступая на съезде, видные большевики:

С.М.Киров. "Оппозицию нужно отсечь самым твердым и самым беспощадным образом. Этого ждет наша партия, этого ждет наш рабочий класс, этого, товарищи, ждет от нас и международный пролетариат... Все то, что путается под ногами, что колеблется и сомневается, должно быть оставлено в исторической пропасти, а нам с вами дорога только вперед и только к победе!" (XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. Ч.I. С.270).

М.И.Калинин. "Высшие интересы рабочего класса – и не только русского, но и международного рабочего класса – а также заботы о сохранении идейной чистоты и организационной сплоченности Коммунистической партии повелительно заставляют и требуют от нас произвести решительную ампутацию разлагающихся элементов в нашей партии" (Там же. Ч.II. C.1402).

А.А.Жданов. "Оппозиция в нашей стране сметена не только волею авангарда, не только волею нашей партии, но она сметена и брошена в историческое прошлое активностью и сознательностью самого рабочего класса" (Там же. Ч.I. C.158).

А.А.Андреев. "Наша партия была бы не партией большевиков, не партией Ленина, не партией революционного пролетариата, если б она сохраняла в своих рядах людей, которые, прикрываясь знаменем большевиков-ленинцев, пересматривают основные положения ленинизма (Там же. Ч.I. C.227).

Г.К.Орджоникидзе. "Мы считаем, что XV съезд должен положить конец тому положению в партии, которое было до сегодняшнего дня. Нельзя допустить. чтобы ничтожная группа товарищей, составляющая всего 0,5 процента всей партии... нарушали единство нашей партии и раскалывали партию Ленина" (Там же. Ч.I. C.7-8).

Комиссия в составе 65 человек под председательством Орджоникидзе по поручению съезда рассмотрела материалы, связанные с деятельностью оппозиции. Она сочла абсолютно доказанным наличие у оппозиционеров своего центра, своей полиграфической базы, где размножались материалы, направленные как против партии, так и против Советской власти.

Рабочий завода "Красный Октябрь" Панкратов, передавая съезду подарок – металлическую метлу, сказал: "Рабочие-металлисты Сталинграда надеются, что XV партсъезд сметет оппозицию вот этой жесткой метлой". Это символическое заявление тоже отражено в приводившемся стенографическом отчете.

Обобщая эти высказывания, Сталин отметил поворот страны от восстановления к созданию экономической основы социализма. И сказал:

"Этот поворот оказался роковым для лидеров нашей оппозиции, испугавшихся новых трудностей и вознамерившихся повернуть партию в сторону капитуляции. И если теперь выпадут из тележки некоторые лидеры, не желающие твердо сидеть в тележке, то в этом нет ничего удивительного. Это только избавит партию от людей, путающихся в ногах и мешающих ей двигаться вперед" (Там же. Ч.I. C.421).

Оппозиция не вняла уроку, преподанному ей партией. Кстати, уроку, выдержанному в духе подлинной (по мнению многих рядовых членов партии, даже чрезмерной) демократии, терпимости. Она продолжала свою фракционную деятельность, по-прежнему запрещенную уставом, и после XV съезда. Спрашивается, можно ли было этой группе членов ВКП(б), числом в несколько тысяч человек (или, повторяем, полпроцента от общей численности партии) дать название антипартийная? С полным основанием.

А.Ю.Афанасьев не успокаивается:

"Понадобится введение в научный оборот замалчивавшихся ранее или впервые извлеченных из архивов источников" (из цитировавшейся выше статьи).

О каких источниках идет речь, уточняет историк В.Данилов, который в лекции в историко-архивном институте, прочитанной в апреле 1987 года, не смущаясь потребовал:

"Троцкого, Бухарина, Зиновьева и Каменева надо реабилитировать, издать их труды, изучать. Их теории надо прорабатывать".

Что ж, мы тоже, не смущаясь, требуем ответа на вопрос: кому выгодно пропагандировать (прикрываясь "новым мышлением") антипартийные теории? Интересно, что это за "новое мышление", которое пользуется старым политическим хламом, отброшенным партией десятилетия назад? С теми, кто однозначно против социализма, все ясно и ответы у них, между прочим, вполне четкие и недвусмысленные, перекликающиеся с призывами недоброй памяти президента Рейгана: "выбросить коммунизм на свалку истории". Неблагополучно с теми, кто пытается усидеть на двух стульях – расписываясь в верности социализму, хочет обелить оппозиционеров. Благо громил их наиболее чувствительно Сталин, критике в адрес которого дана зеленая улица. Не получается у них сведение концов с концами. Критика Сталина у них переходит даже в брань, но как только касаются они его борьбы с Троцким, Зиновьевым, Бухариным и пр., рвется шитая белыми нитками аргументация. К тому же они очень и очень неохотно цитируют "живого" Сталина, предпочитают препарировать его выступления, выхолащивая их суть.

Декабрь 1926 г., расширенный пленум ИККИ. Говорит Сталин: "Троцкий заявил в своей речи, что он "предвосхитил" политику Ленина в марте-апреле 1917 года. Выходит, таким образом, что Троцкий "предвосхитил" Апрельские тезисы тов. Ленина. Выходит, что Троцкий еще в феврале-марте 1917 года самостоятельно пришел к той политике, которую защищал тов. Ленин в апреле-мае 1917 года в своих Апрельских тезисах. Позвольте, товарищи, заявить, что это – глупое и неприличное хвастовство. Троцкий "предвосхищающий" Ленина – это такая картина, над которой стоит посмеяться. Крестьяне совершенно правы, когда в таких случаях говорят обычно: "Сравнил муху с каланчей"... Пусть Троцкий попробует высунуться и доказать это в печати. Почему он этого не попробовал хотя бы разок? Троцкий, "предвосхищающий" Ленина... Но чем объяснить тогда тот факт, что тов. Ленин с самого появления своего на арене в России, в апреле 1917 года счел необходимым отмежеваться от позиции Троцкого? Чем объяснить тот факт, что "предвосхищаемый" находит нужным отгородиться от "предвосхищающего"? Разве это не факт, что Ленин в апреле 1917 года несколько раз заявил, что он не имеет ничего общего с основной формулой Троцкого: "без царя, а правительство рабочее"? Разве это не факт, что Ленин тогда же заявил, несколько раз, что не имеет ничего общего с Троцким, пытающимся перепрыгнуть через крестьянское движение, через аграрную революцию? Где же тут "предвосхищение"? Вывод: нам нужны факты, а не измышления и сплетни, между тем, как оппозиция предпочитает оперировать измышлениями и сплетнями". И далее:

"...Троцкий заявил в своей речи, что самой крупной ошибкой Сталина является теория о возможности строительства социализма в одной стране, в нашей стране. Выходит, таким образом, что речь идет не о теории Ленина насчет возможности построения социализма в нашей стране, а о какой-то неизвестной "теории" Сталина. Я понимаю это так, что Троцкий задался целью вести борьбу против теории Ленина, но так как открыто вести борьбу против Ленина – дело рискованное, то он решил провести эту борьбу под видом борьбы с "теорией" Сталина. Троцкий хочет этим облегчить себе борьбу с ленинизмом, маскируя эту борьбу своей критикой "теории" Сталина. Что дело обстоит именно таким образом, что Сталин ни при чем, что ни о какой "теории" Сталина не может быть и речи, что никогда Сталин не претендовал на что-то новое в теории, а добивался лишь того, чтобы облегчить полное торжество ленинизма в нашей партии, вопреки ревизионистским потугам Троцкого, – это я постараюсь показать ниже" (Сталин И.В. Соч. Т.9. С.68, 69, 116).

Парадоксально, но факт, что сегодня даже те товарищи, которые дают бой троцкизму, которые выступают в поддержку курса партии, руководившейся Сталиным, замалчивают труды этого самого руководителя. Замалчивают исчерпывающую характеристику, данную Сталиным Троцкому и всем остальным оппозиционерам, его доказательную критику их платформы. То, что критика Сталина была наиболее глубокой, аналитической, неотразимой, понятно, если вспомнить, что два десятка лет революционной деятельности до Октября он провел по ту же сторону баррикады, что и Ленин (даже когда еще не был знаком с ним). Отказ товарищей, стоящих на прочных антитроцкистских позициях, от обращения к трудам Сталина (продиктованный конъюнктурной трусостью) в значительной степени обедняет их аргументацию, а порой делает ее уязвимой для нападок троцкистов.

Сталин хорошо изучил Троцкого и Ко. Он знал, с каким свирепым противником столкнулся, какая угроза нависла над партией и страной. Если бы Троцкий и Ко одержали верх, это означало бы гибель первого (и единственного) очага социализма на планете. Почему же тогда Сталин столь долго "церемонился" с оппозиционерами, в то время, как они не гнушались ничем. Их была жалкая горстка, партия требовала принятия к ним суровых мер. Но принятие этих мер растянулось на долгие годы. Как считают многие, растянулось неоправданно. Как не вспомнить здесь сцену, описанную И.Шамякиным в романе "Петроград – Брест" (об этом произведении говорится в предыдущей главе). У Троцкого, который вел переговоры с немцами в 1918 году, были точные инструкции от предсовнаркома Ленина: принять условия немцев, заключить мир. Сталин в Москве заявляет: "А я не верю Троцкому!". На что Ленин отвечает: "Не верить товарищам по работе мы не можем. Это развалит советский аппарат". Через несколько часов Троцкий телеграфирует Ленину: "...Переговоры закончились... наша делегация заявила, что выходим из войны империалистической и отказываемся подписать аннексионистский договор. Согласно сделанному заявлению издайте приказ..." Далее по тексту произведения: "Наглость Троцкого граничила с издевательством, и не только над Лениным, но над всем Совнаркомом. Он диктовал правительству, упиваясь своим величием". Какими потерями обернулось "доверие" Троцкому повторять не станем. Но снова возникает вопрос: почему Сталин позволил Троцкому и Ко целые годы терзать партию и страну?

Прибегнем к редко используемому нами способу и предположим, что, возглавивший руководство после смерти Ленина, Сталин всеми силами стремится обеспечить преемственность ленинской политики. Не только в том, что касалось плана строительства социализма, но и в том, что затрагивало сферу взаимоотношений членов партии. Беспредельная верность Ленину и ленинизму, восхищавшая и восхищающая доныне, в то же время, если так можно выразиться, его "подвела". Сталин возможно не до конца учел высказанную Лениным тревогу – результат давно осознанной им предательской роли своих главных внутрипартийных врагов. Над Сталиным довлело и предупреждение Владимира Ильича о его грубости и нетерпимости. Ленин опасался, что эти качества помешают генсеку и партии справиться с самым коварным из врагов – внутренним. Не исключено, что Сталин слишком буквально воспринял эти опасения. Во всяком случае, когда его соратники требовали от него более решительных действий против оппозиции, он долго их сдерживал.

Зато тех не сдерживало ничто. Троцкий и Ко продолжали нападки на партию, ведя при этом прицельный клеветнический огонь по тому, кто вел партию ленинским курсом. Видя, что их псевдомарксистские теории партией отвергаются, они подняли шум по поводу того, что Ленин перед смертью якобы порвал со Сталиным. Лучше бы для них этого не делать. Не в интересах оппозиции было возвращаться к "завещанию" Ленина. О том, как сам Сталин достойно и мощно послал оппозиционеров в политический нокаут, рассказано в первой главе. Здесь следует добавить столь же разоблачительное заявление М.И.Ульяновой, сделанное в 1926 году:

"Оппозиционное меньшинство ЦК ведет за последнее время систематические нападки на товарища Сталина, не останавливаясь даже перед утверждением о якобы разрыве Ленина со Сталиным в последние месяцы жизни Владимира Ильича. В целях восстановления истины я считаю своей обязанностью сообщить товарищам в кратких словах об отношении Ленина к Сталину... Я не буду касаться здесь времени, предшествующего его болезни, относительно которого у меня есть ряд документов проявления самого трогательного отношения Владимира Ильича к Сталину...

В.И. очень ценил Сталина. Показательно, что весной 1922 года, когда с Владимиром Ильичом случился первый удар, а также во время второго удара в декабре 1922 года В.И. вызывал к себе Сталина и обращался к нему с самыми интимными поручениями, поручениями такого рода, что с ними можно обращаться лишь к человеку, которому особенно доверяешь, которого знаешь как истинного революционера, как близкого товарища. И при этом Ильич подчеркивал, что хочет говорить только со Сталиным, а не с кем-либо иным. Вообще за весь период его болезни, пока он имел возможность общаться с товарищами, он чаще всего вызывал к себе т.Сталина, а в самые тяжелые моменты болезни вообще не вызывал никого из членов ЦК, кроме Сталина.

Был один инцидент между Лениным и Сталиным, о котором т.Зиновьев упомянул в своей речи, и который имел место незадолго до потери Ильичем речи (март 1923 г.), но носил он чисто личный характер и никакого отношения к политике не имел (выделено М.И.Ульяновой. – А.Г.). Это т.Зиновьев хорошо знает и ссылаться на него было совершенно напрасно. Произошел этот инцидент благодаря тому, что Сталин, которому по требованию врачей было поручено Пленум ЦК следить за тем, чтобы Ильичу... не сообщали политических новостей, чтобы не взволновать его и не ухудшить его положения, отчитал его семейных за передачу такого рода новостей. Ильич, который случайно узнал об этом, – а такого рода режим оберегания его вообще всегда волновал, – в свою очередь отчитал Сталина. Т. Сталин извинился, и этим инцидент был исчерпан. Нечего и говорить, что если бы Ильич не был в то время... в очень тяжелом состоянии, он иначе реагировал бы на этот инцидент.

...Я утверждаю таким образом, что все толки оппозиции об отношении В.И. к Сталину совершенно не соответствуют действительности. Отношения эти были и остались самыми близкими товарищескими (выделено мной – А.Г.)".

Это заявление М.И.Ульяновой напечатано в 12-м номере журнала "Родина" за 1989 год в статье "Личный конфликт". Смешно предположить, чтобы "Родина" ставила своей целью защиту (крайне необходимую!) Сталина от потока клеветнических обвинений. Автор публикации Н.Михайлов продолжал общую линию "демократов" на "разоблачение" Сталина. Но попытался при этом соблюсти определенную объективность, что и вылилось в предании гласности хранившегося в архивах документа, подписанного родной сестрой Владимира Ильича, и адресованного президиуму Пленума ЦК и ЦКК. Однако ложку дегтя добавили и сюда. Ознакомив нас с вышеприведенным документом строгой архивной учетности, статья "Личный конфликт" одновременно подсовывает нам некие записки, обнаруженные в личном архиве М.И.Ульяновой. Пространный текст этих записок (опубликованных также "Известиями ЦК КПСС", № 12, 1989 г.), несмотря на явную заданность статьи и "притягивание истории за уши", так и не может убедить внимательного читателя, что Ленин перед смертью выступал против Сталина. В сущности М.И.Ульянова подтверждает вновь смысл своего предыдущего заявления. Однако пытается утверждать, что не сказала всей правды. И действительно – сообщает об одном-двух критических высказываниях В.И.Ленина в адрес Сталина, ранее неизвестных. Важно другое – речь опять-таки идет о том самом злополучном происшествии, связанном с нарушением Н.К.Крупской режима лечения Владимира Ильича. Как бы ни старались убедить в принципиальных разногласиях между Лениным и Сталиным, но и дополнительные записки М.И.Ульяновой (неизвестно, каким годом датированные) убеждают лишь в одном: размолвки обоих верных соратников носили временный, преходящий характер, как правило, не имели принципиальной политической основы. Вопреки желаниям конъюнктурщиков, статья "Личный конфликт", при внимательном прочтении, разоблачает не Сталина, а Троцкого, Зиновьева, Бухарина, других оппозиционеров. Сталина же (свидетельством М.И.Ульяновой) рисует "крупным работником, хорошим организатором", "человеком твердым, стальным". Наиболее впечатляет скупо описанная, но потрясающая драматизмом ленинской судьбы сцена, где смертельно больной Ильич просит Сталина (только Сталина, именно Сталина, никого, кроме Сталина) – достать яд, чтобы прекратить свои мучения и покончить самоубийством. Сцена, где два вождя, прощаясь, в первый и последний раз в жизни целуются. Где Сталин, пошедший якобы за ядом, возвращается к Ленину и, ссылаясь на врачей, убеждает его, что не все еще потеряно, что дела не так уж плохи, что есть надежда. И вселяет, больному, измученному и бесконечно дорогому ему человеку эту надежду, вселяет бодрость, вселяет желание бороться.

В конце 20-х годов усилились нападки Троцкого и Ко на партию и лично на Сталина. Вот ответ на эти нападки самого Сталина. Точнее, один из ответов, отличающийся предельной лаконичностью и прямотой, и, как всегда, предельно уверенный, достойный, предельно ленинский:

"...У меня мало времени, поэтому я буду говорить по отдельным вопросам. Прежде всего о личном моменте. Вы слышали здесь, как старательно ругают оппозиционеры Сталина, не жалея сил. Это меня не удивляет, товарищи. Тот факт, что главные нападки направлены против Сталина... объясняется тем, что Сталин знает лучше, может быть, чем некоторые наши товарищи, все плутни оппозиции, надуть его, пожалуй, не так-то легко, и вот они направляют удар прежде всего против Сталина. Что ж, пусть ругаются на здоровье.

Да что Сталин, Сталин человек маленький. Возьмите Ленина. Кому не известно, что оппозиция во главе с Троцким во время Августовского блока вела еще более хулиганскую травлю против Ленина..." Далее Сталин цитирует письмо Троцкого, написанное меньшевику Чхеидзе в 1913 году: "Каким-то бессмысленным наваждением является дрянная склока, которую автоматически разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении".

...Язычок какой, обратите внимание, товарищи. Это пишет Троцкий. И пишет о Ленине.

Можно ли удивляться тому, что Троцкий, так бесцеремонно третирующий великого Ленина, сапога которого он не стоит, ругает теперь почем зря одного из многих учеников Ленина – тов. Сталина.

Более того, я считаю для себя делом чести, что оппозиция направляет всю свою ненависть против Сталина. Оно так и должно быть. Я думаю, что было бы странно и обидно, если бы оппозиция, пытающаяся разрушать партию, хвалила Сталина, защищающего основы ленинской партийности" (Сталин И.В. Соч. Т.10. С.172-173).

В этой связи скажем об одной публикации в газете "Московская правда" 17 сентября 1987 года. Речь в статье "Николай Муралов, солдат и генерал" (автор И.Романов). Отрывок из статьи:

"На XV партийном съезде... Муралов выступил с критикой в адрес Сталина. По отношению к тем, – говорил он, – кто не соглашается с политикой, направлением нашего ЦК (уже из одного этого заявления Муралова выходит, что автор статьи соврал, когда написал, что Муралов критиковал Сталина. Нет, он критиковал политику Центрального Комитета. – А.Г.), были приняты такие меры, которые недопустимы в нашей партии. Раньше в своей партийной среде мы не стеснялись, не боялись критиковать даже нашего вождя товарища Ленина. Когда я критикую, это значит, что я критикую свою партию в интересах дела, а не ради подхалимства.

В своем заключительном слове по поводу выступления Муралова и некоторых других делегатов съезда Сталин скажет: "Да простит им аллах прегрешения их, ибо они сами не знают, о чем болтают". После этого Муралов был причислен к оппозиции и исключен из рядов ВКП(б), а через 10 лет по сфабрикованному обвинению в подготовке покушения на одного из членов правительства был арестован и трагически погиб".

Все здесь от начала до конца ложь.

Обратимся к стенографическому отчету съезда. В заключительном слове Сталин сказал следующее:

"Товарищи! После речей целого ряда делегатов мне остается сказать немного. О речах Евдокимова и Муралова я не имею сказать что-либо по существу, так как они не дают для этого материала. О них можно было бы сказать лишь одно: да простит им аллах прегрешения их, ибо они сами не ведают, о чем болтают (смех, аплодисменты). Я хотел бы остановиться на речах Раковского и, особенно, Каменева, речь которого является самой фарисейской и самой лживой из всех речей оппозиционеров (голоса: "Правильно!") (Там же. С.354).

Значит, Сталин, перефразируя Коран, высмеял не целую группу депутатов, а лишь Евдокимова и Муралова. Но на этом вранье автора статьи не закончилось. Главное – почему Сталин т а к сказал, какие у него были для этого основания?

На первом заседании XV съезда, до выступления Сталина с отчетом ЦК, слово для заявления имел Орджоникидзе:

"Товарищи, 12 ноября президиум Центральной Контрольной Комиссии принял следующее решение: "Исключить из ЦК и ЦКК членов и кандидатов ЦК т.т. Каменева, Смилгу, Евдокимова, Раковского, Авдеева и членов ЦКК – Муралова, Бакаева, Шкловского, Петерсон, Соловьева и Лиздиня (аплодисменты), а также считать необходимым снять указанных товарищей с руководящей партийной и советской работы (аплодисменты), предупредить т.т. Каменева, Смилгу, Евдокимова, Раковского, Авдеева, Радека, Муралова, Бакаева, Шкловского, Петерсон, Соловьева и Лиздиня, что вопрос о совместимости фракционной деятельности с пребыванием в рядах ВКП(б) президиум ЦКК ставит на обсуждение XV съезда партии". (XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. Москва, 1961. Ч.I. C.7).

На съезде была создана комиссия по вопросу деятельности оппозиции в составе 65 человек. Возглавил ее Орджоникидзе, вошли Калинин, Молотов, Ворошилов, Петровский, Киров, Андреев, Ярославский, Жданов и другие.

После доклада Сталина (Политический отчет ЦК был обширен и включал следующие разделы: 1.Нарастающий кризис мирового капитализма и внешнее положение СССР, 2.Успехи социалистического строительства и внутреннее положение СССР, 3.Партия и оппозиция, 4.Общий итог) несколько десятков человек выступили в прениях.

Вот, что, например, говорила Крупская (которая до того сама примыкала к оппозиции):

"...оппозиция потеряла чутье, понимание того, чем дышит рабочий класс, чем дышат и живут передовые слои рабочего класса. Оппозиция потеряла ощущение тез классовых задач, которые стоят сейчас перед партией...

...Платформа оппозиции может служить для сплочения элементов, которым не дорого то, за что борется партия...

...нужна спаянность, и сейчас эта спаянность, сплоченность, внутренняя дисциплина более нужна, чем когда бы то ни было, потому что партия стоит сейчас перед рядом чрезвычайно больших проблем. Мы сейчас вплотную подошли именно к социалистическому строительству". (Там же. Ч.I. C.196-197).

Из выступления Кирова:

"...Дело в том, что банкротство их (т.е. представителей оппозиции. – А.Г.) к XV съезду выявилось полное, абсолютное и решительное. Евдокимов все еще по инерции говорит: мы за единство... Дело действительно зашло очень далеко и приучило нас к самым невероятным событиям в нашей партии, – к таким, которым Владимир Ильич дал бы немедленный, решительный отпор. И вот они сейчас здесь, бия себя в оппозиционные перси, взывают: Вот если бы был Ленин, то, конечно, не было бы того-то и того-то. Во-первых, Ленин беспощадно боролся бы за уничтожение оппозиции, и я думаю, вне партии представители оппозиции оказались бы несомненно раньше, чем это произошло без Ленина (аплодисменты)". (Там же. С.264-265).

Что же касается выступлений Евдокимова и Муралова, то сначала отметим, что они вообще пытались отсидеться и не выступить. Председательствующему удалось вытащить их на трибуну для ответа по существу предъявленных обвинений лишь со второго раза. (Кстати, Каменева вытащили только после третьего раза. Оппозиция трусливо уходила от открытого, честного разговора).

Итак, Евдокимов:

"Евдокимов (читает), (Голоса: "А ты без шпаргалки не можешь? Троцкий написал?): ...Здесь на съезде утверждают, что рабочие требуют нашего исключения из партии. (Голоса: "Правильно! Правильно! Шум, смех). Неправда. (Шум). Немного найдется таких рабочих, которые поверят, что такие вожди партии, как Зиновьев, Каменев и Троцкий (смех, сильный шум, голос: "Именно такие вожди!") могут являться врагами рабочего класса, партии и советской власти. (Сильный шум) ...Товарищ Ленин учил нас смотреть действительности прямо в глаза. (Голос: "Не спекулируйте Лениным!") Чего же на самом деле хочет рабочий класс? (Голос: "Чтобы вас исключить!"). Самые широкие рабочие массы, из 100 человек 99, хотят прежде всего, чтобы было сохранено единство нашей партии... (сильный шум, голоса: "Без вас!" Голос: "Оно есть и остается!")" (Там же. С.259-260).

Такой же отпор получило и демагогическое, неискренне выступление Муралова. Он тоже читал с трибуны. Его прерывали чаще и злее. А когда терпение зала иссякло, троцкистского прихвостня лишили слова. Никто из делегатов не проголосовал за то, чтобы Муралов продолжил свое выступление, хотя до этого в с е требовали, чтобы ему предоставили трибуну. Конечно, вклад Сталина в разоблачение оппозиции весом. Но сдается, что наилучшим образом разоблачали... сами ее представители. Суммируя факты, приходим к выводу, что Муралов, на защиту которого поднялась "Московская правда", подвел себя к исключению из партии до XV съезда ВКП(б), а не после или во время съезда. Вместе с другими подтасовками мураловского дела, допущенными автором статьи, все это отлично укладывается в заданную схему-догму: цель ("искоренение сталинизма") оправдывает средства (клевету). А пока продолжим разговор о XV съезде партии.

Неправдой является утверждение, будто ленинское "Письмо к съезду" утаивалось от советских коммунистов. Так вот, июльский (1926 г.) объединенный пленум ЦК и ЦКК по предложению Сталина (см. ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф.17, оп.2, ед.хр.246, вып.IV, стр.64) принял решение просить XV съезд отменить соответствующее постановление XIII съезда и опубликовать письма Ленина в "Ленинском сборнике". Решением XV съезда ВКП(б) письма, являвшиеся предметом спекуляций оппозиционеров, были напечатаны, то есть доведена до сведения еще большего числа людей, в бюллетене N 30 XV партсъезда. Это легко установить хотя бы по Стенографическому отчету съезда, переизданному, в том числе и при Хрущеве, в 1961 году. Достаточно прочитать предисловие переизданного отчета, где об этом говорится на 27-й странице. Воистину коварны апологеты антисталинизма...

На описываемом съезде был избран ЦК в составе 71 человека. Тогда как на последнем при жизни Ленина, XII съезде, количество членов ЦК равнялось 27. Другими словами неуклонно выполнялось важное указание Ленина об увеличении числа членов Центрального Комитета. Кроме того, XV партсъезд избрал 50 кандидатов в члены ЦК и 9 членов Центральной ревизионной комиссии. Членов Центральной Контрольной Комиссии было избрано 195 человек.

Среди этих людей было много видных деятелей партии и государства, прошедших со Сталиным дореволюционную и революционную школу борьбы, активно поддерживавших Сталина в 20-е, 30-е, 40-е годы, вплоть до его смерти. Это – А.Андреев, А.Бадаев, А.Бубнов, К.Ворошилов, М.Калинин, С.Киров, Г.Кржижановский, Н.Крупская, В.Куйбышев, В.Менжинский, А.Микоян, В.Молотов, Г.Петровский, И.Степанов-Скворцов, А.Цюрупа, Г.Чичерин, Н.Шверник, А.Жданов, Г.Орджоникидзе, Н.Подвойский, М.Ульянова, Ем.Ярославский и многие другие. Смешна сама мысль о том, что они боялись возразить Сталину, помогали ему слепо и бездумно или, (что не смешно, а просто подло думать) поддерживая Сталина, преследовали корыстные цели.

Членами Политбюро стали: Бухарин, Ворошилов, Калинин, Куйбышев, Молотов, Рыков, Рудзутак, Сталин, Томский. Кандидатами в члены Политбюро – Петровский, Угланов, Андреев, Киров, Микоян, Каганович, Чубарь, Косиор.

Маленький комментарий к этому.

Из 9 членов Политбюро 5 и из 8 кандидатов в члены Политбюро тоже 5 до конца жизни работали в тесном политическом единстве. То есть большинство высшего эшелона партийного руководства всю жизнь являлись сторонниками ленинско-сталинской линии. (Исключение из этого списка составили Бухарин, Рыков, Рудзутак, Томский и Угланов, Чубарь, Косиор). Пусть читатель сопоставит этот документальный факт с ощущением, возникающим при знакомстве с истеричными антисталинскими публикациями последних лет. Первый свидетельствует о насчитывающей десятилетия плодотворной работе бок о бок с вождем большинства руководителей страны. Второй – наполняет суеверным ужасом от "расправ" Сталина чуть ли не со всеми бывшими соратниками. И если верно, что истина всегда конкретна, то придется признать, что она в данном случае не лежит посередине. Ее место явно по сталинскую сторону баррикады. Развивая вышеприведенный факт и отчасти забегая вперед, скажем, что, несмотря на крикливые утверждения борзописцев от "перестроечной" гласности о разногласиях между Кировым, Куйбышевым, Орджоникидзе с одной стороны и Сталиным с другой стороны, не обнаружено ни единого документа, это подтверждающего. И это не только в отношении Кирова, Куйбышева, Орджоникидзе, но и огромного количества других деятелей, посмертно причисленных к врагам Сталина. По существу – оклеветанных теми, кто якобы "восстанавливал их честь".

А настоящих, не придуманных врагов у Сталина и так хватало. Это были все те, кто одновременно являлся врагами партии, раскалывал ее. О них XV съезд ВКП(б), заслушавший доклад специальной комиссии (65 членов ее возглавлял, как уже сказано, Орджоникидзе) постановил следующее:

"1. Оппозиция в области идеологической от разногласий тактического характера перешла к разногласиям программного характера, ревизуя взгляды Ленина.

2. В области тактической оппозиция, усиливая и обостряя свою работу против партии, перешла за грань не только устава партии, но и за грань советской легальности – нелегальные собрания, нелегальные типографии, нелегальные органы печати, насильственный захват помещений, уличные демонстрации против партии и советского правительства.

3. В области организационных вопросов оппозиция от фракционности перешла к созданию собственной троцкистской партии – комиссия установила с полной очевидностью наличие у оппозиции своего ЦК, областных, губернских, городских, районных центров, технического аппарата, членских взносов, печатных органов и т.д., и т.п. За границей троцкистская партия связалась не только с фракционными антиленинскими группировками как внутри партий Коминтерна, так и исключенными из Коминтерна; внутри СССР оппозиция связалась с буржуазными интеллигентами, в свою очередь связанными с открытыми контрреволюционерами; такая организационная тактика оппозиции привела к тому, что оппозиция, естественно, стала предметом широчайшей поддержки буржуазии всех стран".

В стенографическом отчете о работе XV съезда прямо сказано в соответствующей резолюции: принадлежность к троцкистской оппозиции несовместима с принадлежностью к ВКП(б). Съезд предложил оппозиции идейно и организационно разоружиться, чем продемонстрировал подлинно демократическое, гуманное, товарищеское отношение к оппозиционерам. Как эта правда не вяжется с насаждаемым сегодня у читателей представлением о гонениях и жестоком преследовании оппозиционеров! И насаждают это искаженное представление в средствах массовой информации, повторяем, образованные, "остепененные" авторы, которые не могут не знать, что Троцкий и Ко не заслуживали столь либерального к себе отношения.

Ведь оппозиция, вновь попирая нормы внутрипартийной жизни, нагло отвергла предложение съезда. В своем документе от 3 декабря 1927 года за подписью 121 активиста оппозиция не только не отказалась, а, напротив, настаивала на своих осужденных партией взглядах. Правда, часть оппозиционеров настаивала на необходимости сохранения своих взглядов без пропаганды их. Другие настаивали именно на праве вести пропаганду своего меньшевистского, троцкистского мировоззрения.

Съезд отверг эти домогательства. 75 из 121 оппозиционера (в том числе Муралов) постановлением съезда были исключены из рядов ВКП(б). Ныне это постановление съезда преподносится как приказ, как прихоть "палача" Сталина. Ретивым борзописцам невдомек, что если следовать их логике, то "перестройку" можно назвать прихотью Горбачева. К сведению же нашего читателя добавим, что почти все из 75 оппозиционеров впоследствии по два-три раза восстанавливались и снова исключались из партии, так как каждый раз, заявляя о своем согласии с линией ВКП(б), они лгали и вели борьбу с этой линией. Пойманные с поличным, каялись, чтобы затем опять вредить и подличать. Если уж и обвинять в чем-либо Сталина в данном вопросе, так это, пожалуй, в долготерпении и выжидании там, где, по мнению многих, требовалась бескомпромиссность и жесткость того типа, которая была свойственна Ленину в борьбе за единство большевистской партии.

Защищая мураловых, врачевых, евдокимовых, реабилитируя бухариных, зиновьевых, каменевых, фанатики антисталинизма докатились до грязных нападок на Ленина, Кирова, Орджоникидзе, Жданова и других подлинных гвардейцев большевизма. Еще раз подтвердилось предупреждение тридцатилетней давности о том, что атакуя Сталина, очернители метят на Ленина. Это предупреждение исходило как из рядов Коммунистической партии Советского Союза, так и от многих компартий зарубежных стран.

Хочется напомнить: одна из задач данной книги – помочь читателю разобраться, почему и зачем люди, всю жизнь являвшиеся антиленинцами, вдруг провозглашаются членами "ленинской гвардии" и наоборот? Почему волей партии ставший генсеком, по нескольку раз прощавший антиленинцам их конкретные преступления, нянчившийся с ними, Сталин вдруг назван жестоким преследователем этой "гвардии"?

Те, кто разглагольствует сегодня о важности и полезности дискуссий в партии, о том, что оппозиционерам нельзя вменять в вину то, что они хотели свободно и демократично дискутировать, забывают об одном весьма существенном обстоятельстве. О тогдашней внутренней и международной обстановке. Она не благоприятствовала дискуссиям, и это мягко сказано. Но даже когда на эти дискуссии партия шла, оппозиционеры неизменно терпели в них поражение. В полном соответствии с нормами демократии и свободы слова. Причем происходило это в условиях диктатуры пролетариата. Теперь, десятилетия спустя, когда, как это заявлялось с высоких трибун, строится "правовое государство", создавался "гуманный социализм", дискуссиями и не пахло, а теперь – тем более.

Есть еще один (политический и психологический одновременно) аспект проблемы. То, что ряд современных авторов называет травлей, гонениями на оппозицию, есть на самом деле претворение в жизнь одного из ленинских заветов о развитии критики и самокритики. Критика невзирая на лица, критика снизу доверху, решительная, не признающая скидок на бывшие заслуги, стала в двадцатые годы неотъемлемым элементом внутрипартийной жизни. Многим оппозиционерам, вознесшимся на гребне революции и привыкшим беспрепятственно командовать пока еще не очень культурными массами, пошедшими за большевиками, такая критика пришлась не по нутру. Особенно, когда эти массы приобрели в горниле революционных битв политическую закалку, стали работать над своим культурным уровнем, пошли учиться. Их критика основывалась на могучем классовом чутье, помноженном на гигантские, раскрепощенные духовные силы. Достаточно почитать прессу того периода, чтобы проникнуться критическим духом хозяев собственной судьбы, приходивших в ярость от того, что кто-то своими раскольническими действиями может погубить партию и страну, вернуть старое время – время бесправия и духовной нищеты. Тот, кто был ничем и стал всем, стал также непримирим к авантюристам, демагогам, нытикам, путавшимся под ногами строителей социалистического общества, объективно игравшим роль пособников отечественной и мировой буржуазии. К счастью, этих пособников было ничтожное меньшинство. Они были исторически обречены. Несмотря на некоторый количественный рост, они и сейчас выражают интересы меньшей части населения. Однако их характеризует новый качественный уровень. Учтя опыт прошлых идеологических схваток, они действовали (особенно в течение последних тридцати лет) и действуют более изощренно, эффективно. Они отказались от лобовой атаки социализма, в течение длительного времени атаковали его сзади, сбоку. Отгрызая кусок за куском от учения Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, они выхолащивали его суть. И когда сочли, что решающий момент наступил, то в унавоженную оппортунизмом почву бросили ядовитые семена "перестройки", "реформ", "рыночной экономики", "президентства", "суверенитета"...

Но вернемся к событиям конца двадцатых годов.

В апреле 1929 г. на объединенном пленуме ЦК и ЦКК в числе прочих вопросов рассматривалась и правооппортунистическая деятельность Бухарина, Рыкова, Томского. Присутствовало более трехсот человек. Отмечалось, что во время прошлогоднего (т.е. 1928 года) июльского пленума Бухарин без ведома и вопреки воле ЦК и ЦКК вел закулисные переговоры с Каменевым об изменении политики Центрального Комитета и состава Политбюро. Он предлагал создать фракционный блок Бухарин-Каменев для осуществления своих замыслов. И это происходило тогда, когда по инициативе, в том числе самого Бухарина была выработана декларация ЦК для VI Конгресса Коминтерна об отсутствии разногласий в Политбюро. Более того, Бухарин и Рыков письменно категорически заявили, что они "самым решительным образом протестуют против распространения каких бы то ни было слухов о разногласии среди членов Политбюро ЦК ВКП(б)". Двурушники пытались обмануть обеспокоенное мировое коммунистическое движение, справедливо полагавшее, что возможный раскол в партии большевиков отбросит это движение назад.

В материалах объединенного пленума факты предательского поведения Бухарина изложены довольно подробно. Анализируются высказывания (закулисные) этого горе-теоретика о, дескать, неправильной политике, проводимой в отношении крестьянства. Задавался правомочный вопрос: почему Бухарин не заявил о своих разногласиях с партией на пленуме открыто? Говорилось и о мерах, которые предпринимались в то время для совершенствования аграрной политики партии.

Очень показателен тот факт, что даже пойманного, как говорится, за руку, Бухарина выслушивали; никто ему рта не затыкал, ни с каких постов не снимал. Единственное, что от того требовалось – убедительно объяснить мотивы своего поведения. Попутно заметим, что хотя Рыков являлся сторонником Бухарина, именно ему поручили делать доклад (вместе с Кржижановским и Куйбышевым) о пятилетнем плане развития народного хозяйства на XVI партконференции ВКП(б). Она состоялась сразу после описываемого объединенного пленума. А что же Бухарин? С ним продолжали носиться, буквально нянчиться. И только в ноябре 1929-го, "ввиду отказа Бухарина признать свои ошибки" (ничего себе ошибки!), его вывели из состава Политбюро. Рыков и Томский были предупреждены.

26 июня – 13 июля 1930 года состоялся XVI съезд ВКП(б). Краткие данные о нем. На съезде присутствовали 1268 делегатов с решающим голосом и 891 с совещательным, представлявшие свыше 1,2 миллионов членов партии и более семисот тысяч кандидатов. В историю он вошел как съезд развернутого социалистического наступления.

Хотя членов ЦК на съезде снова было выбрано в количестве 71 человека, но кандидатов в члены ЦК стало больше на 17 человек – 67. Выросло и число членов ревизионной комиссии. Правда, на несколько человек сократился состав ЦКК. Однако в целом представительство в высших партийных органах было достаточно широким.

Послесъездовский пленум ЦК избрал Политбюро: Ворошилов, Каганович, Киров, Косиор, Куйбышев, Молотов, Рыков, Рудзутак, Сталин, Калинин. Кандидатами в члены Политбюро являлись Микоян, Чубарь, Петровский, Андреев, Сырцов. (В том же году на декабрьском объединенном пленуме ЦК и ЦКК их состава Политбюро был выведен Рыков, а введен Орджоникидзе). Кстати, в 1930-м же году Молотов был утвержден председателем Совета Народных Комиссаров СССР, а Андреев стал председателем ЦКК. Оба они будут работать рядом со Сталиным до конца его жизни.

Вот как оценивает XVI съезд ВКП(б) девятое издание "КПСС в резолюциях...", том 5, страницы 120-121:

"XVI съезд партии собрался в обстановке, когда капиталистический мир переживал глубочайший кризис в экономической и политической областях (правоуклонисты во главе с Бухариным это отрицали. – А.Г.), а Советский Союз широким фронтом развертывал строительство социализма, осуществляя индустриализацию страны, коллективизацию сельского хозяйства, общее наступление на капиталистические элементы в городе и деревне...

(Исходя из коренных интересов построения социализма, преодоления технико-экономической отсталости СССР и обеспечения экономической независимости, съезд поставил в центр внимания партии вопросы всемерного развертывания индустрии и социалистического переустройства сельского хозяйства. Понятно, чего стоили абстрактные рассуждения Бухарина о желательности медленного, рассчитанного на десятилетия процесса социалистического переустройства деревни и промышленного подъема, когда известно, что через считанные годы грянула вторая мировая война. И база социализма, заложенная вопреки бухаринской теории, но в соответствии с решениями XVI съезда, помогла выстоять и победить в страшнейшей войне! Два кита этой базы – индустриализация и коллективизация. Это, выходит, счастье, что партия, народ пошли за Сталиным, а не за Бухариным! Ведь предложения последнего обрекали нас на кабалу у мирового капитала через систему займов и, затем, на гибель под напором фашизма. Прозорливость Сталина здесь граничит с гениальностью, близорукость Бухарина – с преступностью. – А.Г.).

...Линия правого уклона ведет к срыву строительства социализма и капитуляции перед кулацко-капиталистическими элементами.

...Подтверждалась правильность и своевременность мер, принятых ЦК ВКП(б) для исправления ошибок в колхозном строительстве.

Съезд разоблачил кулацкую сущность правого уклона..."

Итак, история не отпустила нам времени на академические споры. Поэтому партия, отбросив оппортунистические догматы правоуклонистов, взяла курс на строительство социализма – даже ценой тяжких лишений – в кратчайшие сроки. Правильный курс!

Такова современная его оценка.

Но кто позволяет "демократам" клеветать на итоги XVI съезда, поднимать на щит политический труп – Бухарина? Каким образом, наконец, лидер кулацкого уклона был реабилитирован? Причем, келейно, за закрытыми дверями. Хотя судили этого деятеля в свое время открыто, принародно.

Между прочим, к концу 1930 года половина трудящихся нашей страны имела 7-часовой рабочий день (на восьмичасовой, напоминаем, перешли в 1925 году). Неуклонно улучшались жилищные условия рабочих. Поднималась заработная плата. Снижались цены на продукты питания и ширпотреб. Набирало силу молодое советское здравоохранение. Резко снизилась смертность, особенно детская. Естественно предположить, не впадая ни в какие крайности, что роль руководства страны в этих достижениях велика. В свою очередь определенный вклад в это вносил лидер государства. Надеемся, читателю очевидно, что бесспорным лидером партийно-государственного руководства после смерти Ленина стал именно Сталин. Причем, никакой узурпации власти Сталиным не было. За пост генсека он не цеплялся, выгодно отличаясь от Троцкого с его бонапартистскими замашками и от Зиновьева с его беспардонным честолюбием. Факты – упрямая вещь, и они таковы, что партия признала Сталина лидером, убедившись в его беззаветной верности ленинизму, способности отстоять ленинское наследие. Отпадают также обвинения в адрес Сталина, что он-де жестоко расправлялся со своими политическими противниками. Скорее наоборот – проявлял определенную мягкотелость.

В "Детях Арбата" А.Рыбаков, домысливая за Сталина, поведал нам, что тот, мол, сожалел, что выпустил Троцкого живым из страны. Домыслы они и есть домыслы. Но разве сам факт не говорит о том, что высылка Троцкого из СССР в 1929 году – еще одно свидетельство гуманного (чрезмерно!) отношения к последнему. Сталин в какой-то степени даже пренебрег шедшими снизу требованиями сурово покарать Троцкого и Ко. Однако уроки демократии и гуманизма оппозиционерам впрок не пошли. Это стало очевидно в 30-х годах, о которых рассказывается в следующей главе.