От авторов сайта: Хорошая книга, написана в приключенческом стиле, но со ссылками на источники. Материал подан увлекательно, образы живые. Бонч это представитель настоящей ленинской гвардии, который не вилял, не перебегал, не разочаровывался, а встретив Ленина в молодости, всю жизнь ему помогал. Про это и книга. Но основная загадка Бонча не раскрыта: почему один из самых влиятельных большевиков в 1920 году, когда в большевики рванули все карьеристы и приспособленцы, "уходит" с высочайшей должности в директора совхоза.

Г. Г. Демиденко

Дел у революции немало...

Очерк жизни и деятельности В. Д. Бонч-Бруевича

1976

Читать книгу "Дел у революции немало..." в формате PDF

На страницах 77-78 рассказывается о "связях" с японцами.

... Разведка 75-й комнаты работала во всех частях города. Ей стало известно о готовившемся нападении на Смольный. Энергичные поиски ударных сил контрреволюционного заговора привели наконец на Английский проспект, в здание бывших курсов Лесгафта, где разместились части ударников-смертников, оставшихся верными Временному правительству. Следовало немедля разгромить это осиное гнездо.

Глубокой ночью Бонч-Бруевич, Благонравов, комиссар Цыганков, командир латышских стрелков Кайминь в сопровождении трех броневиков и нескольких грузовиков с рабочими комиссарами, латышскими стрелками и солдатами приехали на Английский проспект. Без команды, предупрежденные заранее, солдаты и латышские стрелки оцепили здание.

В вестибюле часть солдат окружила спавшего часового, а остальные, стараясь не греметь, побежали по широкой лестнице на второй этаж и ворвались в зал. Замелькали пятна света от фонариков. Комиссары рассыпались между рядами коек. Щелкнули выключатели. Раздалась команда:

— Встать!

Солдаты повскакали с постелей.

— Ни с места!

А комиссары уже охапками выносили винтовки, патронные ленты, выкатывали пулеметы.

— Солдаты! — произнес Бонч-Бруевич.— Вас втянули в преступный контрреволюционный заговор. Сегодня утром вас должны были поднять по тревоге и повести на захват Смольного, где находится рабоче-крестьянское правительство. Вы, подчинившись офицерам, должны были участвовать в этом совершенно чудовищном злодеянии. Как командующий всеми войсками в районе Смольного заявляю — вы бы получили достойный отпор. Но для вас это благополучно кончилось. Советую вам крепко подумать...

Офицеров доставили на допрос в 75-ю комнату Смольного, солдат под усиленным конвоем отправили в одну из ближайших казарм.

В пятом часу ночи впервые за трое суток Бонч-Бруевич решил хоть немного поспать — предстоял очень трудный и ответственный день. Вне сомнения, думал он, контрреволюция попытается еще раз помериться с нами силами. Сегодня открытие Учредительного собрания.

Несмотря на безмерную усталость и напряжение, Владимир Дмитриевич заснул не сразу. Он снова и снова вспоминал — все ли сделано, все ли предусмотрено?

Сразу после заседания военного совета он составил план охраны вверенного ему района, который учитывал худшее — нападение на Смольный и Таврический дворцы. Кажется, предусмотрел все. Район был разбит на участки, назначены комиссары. Расставлены дозоры и отряды матросов с крейсера «Аврора» и броненосца «Республика». План действий согласован с Благонравовым. Увеличено количество пулеметов и боеприпасов у латышских стрелков. Вместе с Кайминем они провели учебную тревогу. Бойцы действовали слаженно и четко.

Чтобы избежать провокаций контрреволюционеров, патрули закрыли доступ в район всяким подозрительным личностям, комиссары комитета предупредили всех дворников — в домах должны быть только их жильцы. В противном случае дворникам грозило объяснение в 75-й комнате.

Сделали все...

— Владимир Дмитриевич! Владимир Дмитриевич! — кто-то настойчиво тряс его за плечо.— Проснитесь, семь часов...

Этот день Бонч-Бруевич начал с того, что приказал батальону егерского полка занять ближайшую к Смольному фабрику и установить охрану моста через Неву. Затем он расставил посты вокруг Смольного. Когда прибыли моряки с броненосца «Республика», принял рапорт командира Железнякова о готовности отряда выполнить задание правительства.

— Помните, товарищи,— обратился Владимир Дмитриевич к матросам,— кровопролитие не нужно рабоче-крестьянской власти. Сумейте вы, сознательные борцы революции, так подействовать на сбитых с толку обывателей Петрограда, чтобы они по-братски поняли вас и подчинились распоряжениям законной власти. Но если вы встретите врагов революции— пощады им нет... Будем долготерпеливы, выдержанны, но час пробьет — смело раздавим все, что против нас, что против рабоче-крестьянской власти! А теперь — к делу!

Заиграл оркестр. Отряд двинулся к Таврическому дворцу.

А в 75-й комнате почти беспрерывно звонил телефон. Поступали сведения от отрядов и патрулей: «Толпы народа, преимущественно из интеллигентов, лавочников, чиновников, студентов, задержаны на Таврической улице, Литейном, Суворовском проспектах»; «Плакатов почти нет. Кое-где маячит: «Вся власть Учредительному собранию!». Столкновений удалось избежать»; «Солдаты, матросы, охраняющие улицы, организовали в толпах митинги».

Уже несколько раз Бонч-Бруевич объехал улицы района, наблюдая за патрулями. Дважды побывал в Таврическом. Еще и еще раз осмотрел улицы между Смольным и Таврическим, помещения во дворце, где будут находиться члены Советского правительства, оставил там охрану из комиссаров комитета.

Пришло время отъезда Ленина из Смольного. С ним должны были ехать Надежда Константиновна, Мария Ильинична, Вера Михайловна. Попросив выйти всех через запасные двери, Владимир Дмитриевич отъехал в автомобиле от парадного подъезда в сторону Военной академии и, только убедившись, что все спокойно, подъехал к Смольному с другой стороны.

Садясь в автомобиль, товарищи подшучивали над сверхосторожностью Бонч-Бруевича. Много лет спустя Надежда Константиновна вспомнит, как он «хлопотал, звонил, распоряжался, обставил переезд Владимира Ильича из Смольного в Таврический дворец чрезвычайно конспиративно».

Шофер на большой скорости повел автомобиль по пустынным улицам. Бонч-Бруевич, сжимая в кармане рукоятку револьвера, зорко смотрел по сторонам.

В районе Смольный — Таврический в течение дня удалось поддерживать революционный порядок. Здесь «за весь этот волнующий день,— отмечал Бонч-Бруевич,— не было произведено ни одного выстрела».

Тем временем в 75-й комнате Смольного продолжался допрос офицеров-ударников. Стало многое известно о планах «Союза защиты Учредительного собрания». Поздно вечером Бонч-Бруевич отправил Дзержинскому материалы допроса.

Учредительное собрание, не признавшее Советской власти и выражавшее интересы свергнутой буржуазии, было распущено. Планы контрреволюции не осуществились. Не удалось ей организовать и массовых выступлений в городе.

Вечером 10 января Бонч-Бруевич пригласил в Смольный репортеров столичных газет и сообщил им, что Комитетом по борьбе с погромами в Петрограде раскрыт крупный заговор. Выступление контрреволюционеров намечалось на 5 января, однако меры, принятые органами революционного порядка, помешали этому. Установлено, что в заговоре замешаны ударники-смертники, юнкера, связанные с монархистами, эсеровскими и кадетскими подпольными центрами.

Сообщения газет о раскрытии заговора, по расчету Бонч-Бруевича, должны были помочь следствию. И действительно, едва газеты вышли, в 75-ю комнату Смольного по телефону от рабочих стали поступать сведения о скрывавшихся офицерах, подозрительных личностях.

Раскрыть тайную квартиру террористов помог солдат Спиридонов. «Через два дня мы добрались до фигур, стоявших ближе к центру заговора,— писал Владимир Дмитриевич,— и наконец арестовали трех офицеров, которые были непосредственными участниками покушения на Владимира Ильича».