От авторов сайта: Недостатки книги: бесконечные повторения, автор сам себе противоречит, логические нестыковки, плохой стиль изложения (затянутый), такое чувство, что издательство платило ему построчно, либо книгу собрали из ранних статей автора, при этом  не редактируя. В изложении датировка не соблюдается, перескакивает туда-сюда. Главное достоинство: огромное количество цитируемых документов. Особенно ценна глава о многочисленных предательствах военспецов, более 30 % военспецов, служивших в КА, перебежали к белякам. Пример того, что антисоветчик - значит русофоб. Под завывания и восхищение автор приводит факты работы "подпольщиков" и "разведчиков" белых в штабах красных, благодаря которым были убиты десятки, сотни тысяч простых рабочих и крестьян. Между прочим упоминая, что его "подпольщики"-предатели работали в интересах иностранных государств. Также сообщает, что не все предатели в РККА на конец ГВ были раскрыты. Это к слову о невиннорепрессированных. Книгу ставлю на сайт из-за разбора на стр. 449-454, где автор скрупулезно подсчитывает все, что Ленин сказал о генштабистах.

Ганин А. В.

Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком

2016

Читать книгу "Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком" в формате PDF

Отрывки из книги:

Содержание

Глава первая. «Нас еще судьбы безвестные ждут» (выбор)

Раскол Генерального штаба

Зачем? Мотивы вступления в Красную армию

Регистрация и учет

У кого больше?

Глава вторая. «Реввоенсовет нас в бой зовет» (служба)

Отцы-основатели РККА

Рабочий день

На фронте и в тылу

Идейные и приспособленцы

Взаимовыручка

Заговоры и измены

Злоупотребления

Униформа и награды

Пленные

На мирные рельсы

Судьбы

Глава третья. «Мы мчались, мечтая постичь поскорей грамматику боя, язык батарей» (подготовка)

Старая академия и ее потеря

Рождение новой академии

Школы и курсы

Глава четвертая. «Буржуазия в осаде нищих. Маузер революции у ее виска» (оппоненты)

Партийцы

Чекисты

Краскомы

Глава пятая. «И так мое сердце над Рэ-сэ-фэ-сэром скрежещет, корми — не корми» (быт)

Жалованье

Питание

Жилищные условия и имущество

В минуты отдыха

Заболеваемость и смертность, социальное обеспечение

... Поддержали большевиков некоторые генштабисты, находившиеся за рубежом. Так, состоявший при российском посольстве в Северо-Американских Соединенных Штатах полковник И. И. Чубаков 5-6 февраля 1918 г. опубликовал в вашингтонской газете «Ивнинг Стар» статью, в которой, обращаясь к американцам, отмечал, что во главе Советской России стоит подлинно народное правительство68.

... Массовое выдвижение латышей на высокие посты во властной вертикали Советской России стало характерным явлением того времени. Достаточно отметить, что в ВЧК в 1918 г. они составляли 48,1% сотрудников и более 50% управленцев и специалистов, а в СНК —11,1 %29.

Автор врет, в руководстве ЧК на январь 1918 - 7 русских, 2 поляка, 2 латыша, в СНК - в 1918 году был единственный нарком-латыш Стучка.

Автор часто повторяется, причем одними и теми же предложениями, противоречив, непоследователен. Например, ругает Бонч-Бруевича и тут же приводит характеристику Дзержинского:

Бонч-Бруевич как доверенное лицо Ленина работал над предстоящей реорганизацией штаба в тесном контакте с председателем ВЧК Ф. Э. Дзержинским, причем произвел на последнего «хорошее впечатление человека делового, без камня за пазухой»102.

Характеристика Железного Феликса бьет все беляцкие. Дзержинский тут лицо незаинтересованное и умное, в отличие от битых беляков и скрытых контрреволюционеров. Насчет поддержки Ленина плана Каменева наносить удар Южному фронту через Кубань, автор врет. Ленин советовал идти через Донбасс.

... Слушатель академии В. М. Цейтлин отметил 12 ноября 1917 г. в дневнике: «Заходил товарищ и возмущался, что прап[оршик] Крыленко назначен Верх[овным] главнокомандующим. Я не большевик, но смотрю здраво на веши... чему в сущности удивляться. И Крыленко, по-моему, более нормально Главковерх, чем Керенский.

Почему же бесхарактерного присяжного поверенного можно назначать, а Крыленко — нет. А если Керенский мог... [сместить] Брусилова, Алексеева, арестовать Корнилова, то подавно Сов[ет] нар[одных] Комиссаров] — сиречь Ленин, Троцкий имеют полное право подавно Духонина. Все равно, как и тогда, так и теперь, народ безмолвствует, интеллигенция боится.

Как сильными людьми Лениным и Троцким можно восхищаться. Можно их ненавидеть, не соглашаться, но это дела не меняет.

Определенно, открыто, от самого начала и до конца идут к своей цели, иногда, быть может, и не стесняясь средствами.

Ну разве они одни только считают, что цель оправдывает средства. А в общем власть их — безусловная сила»209

... Управляющего делами Наркомата по военным делам Н. М. Потапова поражали простота и деловитость Ленина: «Неотразимое впечатление произвела обаятельная личность Владимира Ильича, его приветливое дружеское отношение к окружающим, его быстрое схватывание сущности вопросов, его краткие и меткие замечания. Мне чрезвычайно импонировала именно скромность, простота и в то же время исключительная деловитость всей обстановки»213

... За период Гражданской войны в РККА были созданы 33 регулярные армии, в том числе две конные. Армии входили в состав фронтов. Полевое управление армий составляли: РВС, штаб с отделами: оперативным, административным, военных сообщений и инспекторами пехоты, кавалерии, инженеров, политический отдел, ревтрибунал, Особый отдел. В оперативном отделе имелись отделения: разведывательное, связи, авиации и воздухоплавания. Командующий армией являлся членом РВС. Назначения в РВС фронтов и армий осуществлял РВСР.

... Главком И. И. Вацетис докладывал В. И. Ленину 18 апреля 1919 г.: «В штабах не хватает опытных работников с военно-научной подготовкой. У нас на штатных должностях не хватает больше 70-ти процентов Генерального штаба, а процент некомплекта на фронте достигает 82. Таким образом, вся тяжесть работы, требующей военно-научной подготовки и знания специальности, в штабах ложится на 15-35 процентов наличных работников, почему и получается перегрузка лиц Генерального штаба работой, особенно на фронте, доводящей их до крайнего переутомления и значительного процента заболеваемости среди этих первоклассных работников. Вообще должен свидетельствовать, что лица Генерального штаба, являясь руководителями операций, исполняют свою работу в высшей степени  добросовестно, честно и с гораздо большей затратой энергии, чем это делалось и требовалось условиями службы старой императорской армии. Эти лица Генерального штаба исполняют свою тяжелую работу  не ропща, не жалуясь, отказываясь даже от всякой личной жизни»270.

... Нельзя отрицать, что борьба с белыми проходила под общим руководством большевистских вождей, которые внесли в нее значительный вклад. Однако штатские Ленин, Сталин, Троцкий и бывший вольноопределяющийся Фрунзе не владели технологией подготовки и организации боевых операций. Основываясь на знании социальной природы Гражданской войны, большевистские лидеры могли предложить некую генеральную идею (например, Троцкий, считавший необходимым наступать на Юге не через Донскую область, а в обход ее, расколов лагерь белых на две части и содействуя донецким шахтерам и украинским крестьянам), но выработка способов ее реализации, безусловно, ложилась на плечи генштабистов.

... Практически каждый третий выпускник Николаевской военной академии в 1918— 1920 гг. бежал из Красной армии в различные антибольшевистские вооруженные формирования. К этой категории можно отнести и несколько десятков генштабистов, сознательно работавших в рядах Красной армии на противника как индивидуально, так и в составе целых подпольных организаций.

Убило заявление автора, что одной из причин проигрыша белых - это отсутствие комиссаров ))))

... Особенно разительный контраст составляет сравнение по 1920 г., когда в Русской армии генерала П. Н. Врангеля на одного генштабиста приходилось только 65 бойцов, а в РККА- 1215, т. е. в 18 раз больше.

... По наблюдению белого генерала Е. И. Достовалова, «Красная армия вырастала на наших глазах и перегнала нас в своем росте. И это несмотря на то, что у нас даже в рядах простых бойцов служили офицеры несмотря на полную свободу военного творчества, на большое количество офицеров Генерального штаба и специалистов всякого рода в Крыму они победили нас не столько своим численным превосходством, сколько выучкой, организацией и лучшим нашего управлением войсками... мы были загипнотизированы мыслью о несовместимой свободного военного творчества с большевистским режимом»297

... Но сводить преимущества большевиков только к численному превосходству глубоко ошибочно. Одним из факторов победы красных стала их удивительная гибкость и организованность. Этот аспект касается и кадров Генерального штаба. Создание массовой Красной армии потребовало широкомасштабного привлечения на службу генштабистов. Как уже отмечено, требуемого для удовлетворения нужд массовой армии количества специалистов Генштаба в Советской России не было. Но нехватка кадров Генштаба привела к их более рациональному использованию в Красной армии. Советское руководство в этом вопросе проявило поразительную изобретательность, использовав все возможные способы. Были задействованы бывшие офицеры, неудачно окончившие академию или недоучившиеся, но часто обладавшие не меньшим, чем патентованные офицеры Генштаба, багажом знаний и опытом, привлекались на службу выпускники ускоренных курсов, выпускники иностранных военных академий и даже бывшие белогвардейцы. Активно велась подготовка собственных кадров Генштаба.

... Советское военное строительство ориентировалось на длительную перспективу, тогда как белые, несмотря на имевшиеся у них опыт и квалификацию, действовали во многом бессистемно301.

... «Временные правила о продвижении на высшие командные должности лиц командного состава Рабоче-крестьянской Красной армии и об аттестовании этих лиц». Согласно этим правилам продвижение совершалось в порядке постепенности, причем «лица командно состава, не имеющие служебного стажа по предыдущим командным должностям, не могут быть назначаемы на высшие командные должности»305. Исключения допускались лишь в особых случаях с санкции РВС, когда речь шла о наличии выдающихся способностей. Необходимый стаж командиров взводов, рот и батальонов составлял два месяца, командиров полков, бригад и дивизий — четыре месяца, для командующих армиями и фронтами сроки не устанавливались. Сроки могли сокращаться наполовину при наличии у командиров ордена Красного Знамени, при постоянной службе в боевых условиях и "для лиц с высшим военным образованием». Зачисление генштабистов в кандидаты на должности совершалось с согласия Совета ВГШ. Свою роль играли аттестации военных комиссаров и непосредственных начальников, дававшиеся не менее четырех раз в год (к 1 января, к 1 апреля, к 1 июля и к 1 октября)306.

... Так, бывший полковник С. Д. Харламов отмечал, что «получение ответственной  должности командующего] 7[-й] армии, должности, о которой я не мог бы и мечтать в старое царское время, окончательно делает меня не только просто лояльным гражданином, но и побуждает стремиться к скорейшему дальнейшему достижению полных побед над врагом»309.

... Отдельные генштабисты проявили себя и как высокопрофессиональные разведчики. К примеру, в Тифлисе в 1920-1921 работал в качестве советского военного атташе бывший генерал П. П. Сытин. Почти ежедневно Сытин готовил доклады для Москвы, по самому широкому спектру вопросов — он освещал организацию и состояние вооруженных сил Грузии, соседних государств, положение Белого Крыма, переброски войск, предоставлял данные о поддержке Грузией антибольшевистского повстанчества на Северном Кавказе. В результате скрупулезной работы Сытину в августе 1920 г. удалось предупредить советское руководство о подготовке врангелевцами десанта на Кубань. К моменту высадки белых их уже ждали и десант был разгромлен314. В 1921 г. разведданные Сытина пригодились РККА при советизации Грузии.

... Удивительно, но пока на фронтах гремели ожесточенные сражения с белыми, в Москве военспецы-генштабисты по-своему ожесточенно вели дискуссии на страницах военной печати. В 1918—1920 гг. здесь издавался военно-научный журнал «Военное дело», где печатались статьи как по актуальным событиям Гражданской войны так и на военно-теоретические и военно-исторические темы, обобщался опыт Первой мировой, предоставлялась возможность ведения острой полемики...  Журнал пользовался популярностью в среде военной интеллигенции, прежде всего, среди самих военспецов-генштабистов и среди партийных военных работников. В обстановке дефицита военной литературы «Военное дело» с интересом читали даже у белых316, что свидетельствует о несомненном успехе издания...

В то время еще допускалась свобода мнений (в определенных рамках), а беспартийные военспецы на страницах журнала могли свободно полемизировать с большевистскими лидерами. Например, известный военный ученый А. А. Свечин своей статье «Милиция как идеал» дал подзаголовок «Критика тезисов Л. Троцкого»319. Негативных последствий для Свечина публикация не имела. Правда, ехидный Троцкий ответил ироничной статьей «Программа милиции и ее академический критик»320. Трудно представить, чтобы офицер старой русской армии мог спорить в таком ключе с военным министром и не поплатиться карьерой. В этом отношении первые годы большевистской власти представляли куда большую свободу для творчества, чем имперский период.

... Документы свидетельствуют, что большевики уделяли существенно большее в сравнении со своими противниками внимание выстраиванию работы со специалистами Генерального штаба. Помимо тщательного учета кадров их распределение также отличалось большой тщательностью, этим вопросом специально занимались, практически каждый военспец-генштабист был на счету, а отдельные генштабисты, по недосмотру числившиеся в театрах или речной охране, воспринимаются скорее как курьез. РККА обладала превосходство» над противником и по части организованности центральных штабов и учреждений, полномочия между которыми грамотно распределялись. Так, Полевой штаб РВСР занимался вопросами фронта, а ВГШ обеспечивал тыл и пополнения. Высоким профессионализмом отличались и советские главнокомандующие. Централизация и системность в итоге победили.

... Петин направил Махрову 8 июля 1920 г. следующий ответ по радио, опубликованный 13 июля в «Известиях Всеукраинского ЦИК» (Харьков): «Предложение Ваше, переданное мне через агента разведывательного отделения Вашего штаба Лидию Митрофановну Шиманскую, переслать Вам дислокацию частей Рабоче-крестьянской Красной армии, а также дать и другие секретные данные, касающиеся Красной армии, я получил. Как видно из опроса названного агента, отправка последнего произошла с Вашего ведома, причем паролем должны были служить Ваша фамилия и фамилия генерала Стогова. Чем могу объяснить я себе это обращение. Может быть, воспоминанием о нашей старой трехлетней академической дружбе или, быть может, той солидарностью во взглядах, которая существовала у нас в начале Октябрьской революции в отношении тактики большевиков395, но если это так, то я принимаю за личное для себя оскорбление Ваше предположение, что я могу служить на высоком ответственном посту в Красной армии не по совести, а по каким-либо другим соображениям. Поверьте, что если бы я после тяжелых переживаний не прозрел, то находился бы либо на Вашей стороне, либо в тюрьме или концентрационном лагере. С того самого момента, когда Вы с генералом Стоговым выехали из Бердичева перед вступлением туда призванных Украинской Радой немцев и австрийцев396, я решил, что ничто не может оторвать меня от народа, и отправился с оставшимися сотрудниками и имуществом штаба фронта в страшную для нас в то время, но вместе с сим родную Советскую Россию. Может быть, Вы по-прежнему думаете, что в России все военспецы работают по принуждению под страхом расстрела, но такое заблуждение допустимо лишь рядовому офицерству, которое, насколько мне известно. Вы держите в полной слепоте, для Вас же, занимающего столь ответственную должность, как должность начальника штаба армии, и пользующегося всеми средствами разведки как агентурной, так и при посредстве иностранной прессы, должна была давно уже открыться картина истинного положения страны, и я только удивлялся, как Вы, более других возмущавшийся в дни первой революции бесправием рабочего класса, до сего времени стоите в рядах злейших врагов народа. Остается еще одно предположение, что, подсылая ко мне агента с этим гнусным предложением, имелось в виду скомпрометировать меня в глазах советского правительства и этим вывести из строя в данный решительный момент борьбы одного из ответственных работников штаба Юго-Западного фронта397, того штаба который один раз уже был умелым проводником оперативных распоряжений высшего командования по разгрому Добровольческой армии Деникина.

Если это так, то должен сказать, что прием борьбы хотя и остроумный, но не совсем честный и в данном случае своей цели не достиг. Советская Россия меня уже [испытала] в должности начальник штабов фронтов: Северного — в период славной Шенкурской операции, Западного — в период кровавой борьбы за Петроград, Южного разгрома Деникина и в настоящей должности — в период блестящих успехов на польско-украинском фронте. Придет час, и он уже близок, полного разгрома и Врангеля. Ваше обращение, конечно, отразилось на моем душевном состоянии, но нет худа без добра, оно дало мне право воспользоваться для ответа Вам радио, через которое я и обращаюсь ко всем своим прежним сослуживцам старой армии по должности командира 7-го Сибирского полка398, начальника штаба 34[-го], а затем 50[-го] армейских корпусов399 и генерал-квартирмейстера штаба Юго-Западного фронта400 с призывом проснуться, прозреть и сложить оружие перед великими идеями социальной революции. Поверьте мне, поверьте тысячам ваших прежних братьев и друзей, ныне так же честно, как и я, работающим в Красной армии, что все, что говорится вам и пишется в заграничной прессе про советскую власть, есть ложь, продиктованная лишь страхом потери своей власти и капитала. Я обращаюсь с этим призывом, главным образом, к рядовому офицерству, гибнущему по воле руководителей правительств Антанты и врангелевского штаба, к офицерству, которое умышленно держится в слепоте и которое единственно гибнет вместе с темной массой солдат, так как представители Антанты и высшие белогвардейские руководители всегда успевают своевременно выехать за границу. Так было в Ярославле401, так было в Архангельске402, так было в Одессе403, так  будет и в Крыму404. Генерального штаба Петин»405.

... Один из военспецов писал генералу А. И. Деникину в эмиграцию в конце 1920-х гг.: «Но вот Гражданская война кончилась, и мы остались одни лицом к лицу, с одной стороны, к чуждому нам укладу жизни и службы, с другой стороны — перед грозной внешней опасностью, угрожающей России со всех сторон. Этими обстоятельствами определился наш подход к вопросу дальнейшей работы. Пусть Вас не удивляет, что подавляющее большинство, не исключая даже тех, которые оказали в прежнее время серьезные услуги белому движению и счастливо уцелели, теперь служат Красной армии по совести. Вы должны понять, что Россия ведь осталась, а защищать ее от внешних врагов, кроме Красной армии, больше некому. А враги сильны и многочисленны, и, как Вы сами хорошо знаете, заинтересованы не в том, какой в России строй, а в ее ослаблении. Не советскую власть собираются они свергать, а под тем или иным предлогом отнимать у нас Белоруссию, Украину, Новороссию, дальневосточные земли, хлебные, рыбные, угольные и нефтеносные источники. А если урезанная, голодная, нищая и никому не страшная тогда Россия будет управляться коммунистической властью — им наплевать! Пусть гниет — им спокойнее, им способнее будет переваривать добычу»406.

Автор на стр. 192 назвал Ленина "большевистским диктатором", периодически намекает на немецкие деньги. Называет сексотами военспецов, которые помогают красным, бандитами - восставших рабочих (примечание 136, стр. 465: "провести зачистку Пресни от вооруженных бандитов"). Причитает над расстрелянными беляками так, как будто пленных красных кормили пряниками. Красные по крайней мере не выжигали звезд на телах пленных белых, как это сделали с плененным в результате предательства красным генералом Станкевичем.

... Серьезные последствия для красных имел переход к белым в июне 1919 г. командующего 9-й армией бывшего Генерального штаба полковника Н. Д. Всеволодова. Он был одним из наиболее высокопоставленных генштабистов-перебежчиков за всю историю Гражданской войны. ... Всеволодов, в частности, писал: «Благодаря умышленному распоряжению штаба 9-й армии ударная группа была сосредоточена вопреки приказу фронта... вместо нанесения могущественного удара при помощи 9[-й] и 10[-й] армий советскому командованию пришлось сдать Царицын, Балашов, Борисоглебск, эти важнейшие центры, с их многочисленными запасами»489.

... Тот факт, что многие участники подполья смогли избежать репрессий, не свидетельствует в пользу качественной работы советской контрразведки. Достаточно отметить, что, по свидетельству генерала Б. И. Казановича, на заседании «Правого центра» в 1918 г. помимо Циховича присутствовал контрадмирал А. В. Немитц503, занявший в 1920-1921 гг. ни много, ни мало пост командующего морскими силами Советской России504

... Список генштабистов, участвовавших в деятельности антибольшевистских подпольных организаций, этими данными не исчерпывается. Но разведывательную работу в советском тылу вели не только опытные генштабисты и профессионалы шпионажа и контршпионажа. Такие люди скорее были исключением, а преобладали дилетанты. Тем более что даже костяк белых разведчиков — офицеры старой армии — в абсолютном большинстве не обладали никаким опытом конспиративной деятельности. Но, как справедливо отмечал один из первых исследователей советских спецслужб С. С. Турло, «в эпоху Гражданской войны, когда буржуазия еще надеялась услышать звон кремлевских колоколов, тогда шпионажем занимались все. Занимались и буржуазия, и интеллигенция, и офицерство, и ученые. Занимались шпионажем и офицеры Генштаба, и просто разные командиры. Доходило до того, что люди из “благородного” общества, Хорошо воспитанные” родители в целях этой “священной миссии” благословляли своих детей 15-16 лет на разврат. Здесь было все испытано, чтобы спасти Россию от большевиков»538.

... Белые подпольщики в РККА, как одиночки, так и члены организаций, несмотря на колоссальный риск, оказали немалую помощь белым армиям, способствовали срыву целого ряда операций РККА сдавали целые города.

... К примеру, начальник штаба 13-й армии бывший генерал от инфантерии А. М. Зайончковский в октябре 1919 г. при отступлении красных из Орла приказал своему адъютант) остаться в городе и передал белым кожаный саквояж с оперативной документацией и планами командования 13-й армии. Тем самым Зайончковский предупредил штаб I армейского корпуса Добровольческой армии о высадке и дальнейших действиях советской Ударной группы в составе Латышской стрелковой дивизии и 8-й кавалерийской дивизии червонного казачества. Вполне возможно, это было сделано бывшим генералом с целью продемонстрировать белым свою лояльность и подстраховаться на фоне приближения армий Деникина к Москве. Штаб Корниловской ударной группы по получении оперативных документов противника разработал план действий по ликвидации возможного глубокого прорыва красных. Однако белое командование по разным причинам (в основном из-за отсутствия резервов) не сумело использовать уникальную возможность разбить противника, пользуясь точными данными о его расположении и намерениях541. Как впоследствии свидетельствовал генерал А. И. Деникин. «группировка сил противника не была для нас тайной. Но ввиду отсутствия у нас резервов парировать намеченные удары можно было лишь соответствующей перегруппировкой войск»542.

... Об офицерах-изменниках, предательство которых обошлось Советской России тысячами жизней, неоднократно говорил советский вождь В. И. Ленин545

... Политработники 3-й армии Восточного фронта осенью 1918 г. жаловались в ЦК: «У нас нет ни одной дивизии, в которой не было бы случаев измены»547.

... Сейчас мы обладаем сравнительно полным документальным материалом, согласно которому дезертиры составляли порядка 35,5% всех военспецов-генштабистов, прошедших через ряды РККА в годы Гражданской войны (в расчет приняты те генштабисты, которые бежали из Красной армии,— 561 человек)550.

... Некоторые переходы вели к гибели недавних сослуживцев изменника. Бывший подполковник А. А. Лауриц в 1918-1919 гг. служил в Красной армии заведующим 2-м отделением и заведующим отделом подготовки войск административного управления штаба Орловского военного округа, начальником штаба Орловского укрепленного района556, состоял в распоряжении начальника штаба 13-й советской армии и в должности начальника штаба 55-й стрелковой дивизии. В ночь на 11 октября 1919 г., в период максимальных успехов Деникина на пути к Москве, Лауриц, отправившись со взводом красноармейцев на разведку, перешел к белым557. Генштабист обладал важнейшими данными о положении частей РККА в районе Орла и изложил их белому командованию.

В результате его бегства в районе станции Золотарево Мценского уезда, восточнее Орла, был захвачен штаб 55-й дивизии с временно исполнявшим должность ее начальника бывшим генерал-майором, георгиевским кавалером А. В. Станкевичем, ранее помощником командующего 13-й советской армией. Интерес, что брат пленного начдива, генерал-лейтенант В. В. Станкевич служил у Деникина, но умер от тифа в феврале 1919 г. Высокопоставленный пленник отказался служить белым и был 12 октября и вешен на глазах у дочери, причем сам надел на себя петлю558. По некоторым свидетельствам, после казни на теле Станкевича белые, выжгли пятиконечную звезду559. Посмертно Станкевич был награжден орденом Красного Знамени, по постановлению РВСР, его тело в ноябре 1919 г. перезахоронили с воинскими почестями в братской могиле у Кремлевской стены. Лауриц же благополучно служил у белых, получил чин полковника, а эмигрировав, поступил на службу в эстонскую армию560.

... Пехливанов оказался единственным высокопоставленным перебежчиком из Красной армии, чью семью было предписано арестовать в соответствии с распоряжениями об ответственности членов семей перебежчиков570. Однако семья Иордана Георгиевича находилась вне досягаемости советских органов госбезопасности, и приказ этот остался невыполненным.

... Как удалось установить, «от ноября 1917 до февраля 1918 г. Багратуни, будучи в Петрограде армянским военным комиссаром, перевел с Западного фронта и из России до 40 тыс. армян-воинов на Кавказ. Его коменданты имелись в Харькове, Ростове и других местах»594. Ничего удивительного нет в том, что вскоре связь с этими офицерами прервалась, а позднее их следы обнаруживаются в белом лагере. Другие известные случаи командировок на Кавказ также вели к побегам.

Иногда из Красной армии «исчезали» целые штабы. Так, 27 августа 1918 г. бесследно исчезла группа военспецов, прибывших в Пермь из Москвы на укомплектование формирующейся дивизии: начальник штаба Пермской дивизии генштабист А. А. Сандецкий, его помощник Н. П. Альбокринов, командир 5-го Пермского полка Н.Н. Трухин....

... А. Я. Крузе первоначально в 1918 г. служил в РККА, затем попал к белым, дослужился у них до генерала, после попал в плен к красным и в конце Гражданской войны вновь, как ни в чем не бывало, продолжил службу в РККА, а впоследствии даже стал генералом Советской армии и в годы Великой Отечественной войны командовал корпусом. В чем-то похожие перипетии выпали на долю колчаковских генералов В. И. Оберюхтина, Г. В. Леонова, полковников М. И. Москаленко, А. Д. Сыромятникова и других офицеров.

Ни за что не стала бы ставить книжку на сайт из-за комментариев автора, если бы не глава о предателях и перебежчиках.

... Непосредственно из рядов Красной армии в годы Гражданской войны дезертировали 35,5% от общего числа военспецов-генштабистов. Иными словами, каждый третий генштабист, попавший в РККА, оказался в итоге перебежчиком.

... Не менее 53 пленных были казнены (12,1 % всех случаев пленения), известно не менее 82 случаев ареста. Однако в 332 случаях (77,4%) пленные были приняты на службу в РККА и, таким образом, пополнили комсостав Красной армии, что свидетельствует о целенаправленной политике привлечения большевиками себе на службу специалистов Генштаба даже из недавних врагов968.

... Справка по комадмхозполитсоставу (командному, административному, хозяйственному и политическому составу) РККА, представленная в 1925 г. председателю ОГПУ Ф. Э. Дзержинскому, была наполнена тревожными наблюдениями1036. В документе отмечалось, что, несмотря на вычищение из рядов РККА уже свыше 10 тысяч человек, среди командиров наблюдались негативные проявления. Прежде всего, комсостав уже довольно четко разделился на два лагеря — военспецов и краскомов. Остро чувствовались трения красных генштабистов и старых спецов, сопряженные с попытками взаимной дискредитации, вредившими управлению войсками и подрывавшими авторитет комсостава. Военспецы считали краскомов хамами и неучами, часто их затирали. Краскомы давали повод для таких оценок и перенимали «офицерские замашки» — рукоприкладство, денщичество, пьянство. Среди командиров наблюдались апатия и демобилизационные настроения. Особенно тревожило особистов формирование группировок комсостава. Первоначально они носили бытовой характер встреч бывших офицеров-интеллигентов, однополчан. Однако постепенно на встречах командиров стали звучать критика власти и начальства, позитивные воспоминания о погонах и прежней жизни. Начала проявляться политизация — обсуждались способы борьбы с краскомами, которыми власть заменяла спецов, вопросы борьбы с политработниками и даже возможности свержения режима и овладения армией посредством планомерной борьбы с политическим составом за аполитичность войск, занятия командных высот и дискредитации коммунистов перед красноармейцами. К 1 января 1924 г. было выявлено 42 группировки, на апрель — 45, в мае — 10 (сокращение произошло из-за чисток), в июне — 4, в августе — 25, в октябре — 40, в ноябре — 13, в декабре — 15.

Чистка вызвала озлобление спецов, особенно вычищенных из армии, и в целом настроения ухудшились. В справке отмечалось и то, что в будущем угрозу режиму могут представлять и краскомы, которые происходили из крестьян, были тесно связаны с прежней средой, а из-за тяжелого материального положения еще и озлоблены. Кроме того, краскомы также создавали собственные группировки и смыкались с красноармейцами на почве недовольства материальным неравенством в армии.

... Один из военспецов писал генералу А. И. Деникину в конце 1920-х гг.: «Годы общей жизни и службы не остались без следа в отношениях. Классовые отличия совсем не так четки, как прежде. С большинством командиров, вышедших из старых солдат и унтеров, мы давно уже не чужие. Да и с новыми краскомами отношения налаживаются. Ведь как-никак все они — наши же выученики. А резкие отличия в духовном воспитании и житейском обиходе значительно подравнялись, благодаря общему опрощению всей жизни и стремлению новых краскомов в последнее время в особенности подняться самим и поднять свой престиж. Это ничего, что этот уклон начинается с тона, одежды, жестов, привычек и проявляется иногда в немного смешных формах. Нет у нас еще прочной спайки и полного доверия друг к другу — это конечно. Но все же с очень многими из них (я не говорю о правоверных коммунистах) нас сблизили и общие профессиональные интересы, и равенство полунищенского существования, и одинаковое отношение к гнету политуправления армии, к гвардионству комячеек, к осточертевшей всем фарисейской фразеологии, наполняющей казарменную жизнь и учебу. Но самое главное, что нас сближает, — это несомненное пробуждение у многих из них национального чувства, пробивающегося через дурман коммунистической пропаганды... Сблизились мы и с солдатом из крестьян, пожалуй, больше, чем они [краскомы], и больше, чем это было в старое время. По солдатскому своему чутью он признал наш военный авторитет, а по крестьянскому — увидел в нас товарищей по несчастью»1043.

... Некоторые, как генерал В. К. Гондель (негенштабист), считали институт комиссаров способом обеспечения безопасности военспецов от необузданной и развращенной событиями 1917 г. солдатской массы. Гондель отмечал: «Видя невязку в работе командного и комиссаровского состава, наблюдая часто со стороны комиссаров действия, противные и чуждые военному делу, быту и строю, я нередко задумывался, нужен ли был при строительстве Красной армии институт комиссаров, и пришел к тому выводу, что без него строительство было бы невозможно. Пусть ВЦИК и Совнарком уверовали бы в истину, что добровольно предложившие свои услуги бывшие офицеры в силу воспитанной в них щепетильности и честности не могут быть изменниками и поэтому им надлежит предоставить работать безо всякого контроля со стороны господствующей политической партии. Но как могла отнестись к этому красноармейская масса(?) Составлявшие эту массу рабочие, крестьяне и солдаты были вовлечены в классовую борьбу, а так как старая армия и давно уже была классовая, то и борьбу против военной касты, которую составляло кадровое офицерство. Естественно, что рабочие, крестьяне и солдаты должны были недоумевать, когда увидели, что те, к беспощадной борьбе с которыми их звали еще вчера, являлись сегодня руководителями военного дела в Красной армии, и только присутствие рядом с этими врагами представителей Рабоче-крестьянского правительства и господствующей политической партии могло рассеять это недоумение в силу врожденной привычки русского народа без всякой критики подчиняться признаваемой им власти. Как трудна была задача военных комиссаров: они должны были поддерживать авторитет тех, которым не доверяли, к которым относились с подозрением, над которыми были поставлены для явного и тайного контроля. Для этого требовался недюж[ин]ный ум, выдающаяся тактичность, выдержка и чутье, и на почве непонимания и недомыслия вначале создавались эксцессы, вредные для строительства Красной армии»19.

... Интересно наблюдение из дневника противника большевиков полковника А. А. фон Лампе от 18 (31) мая 1920 г.: «В Трапезунде кричат: “Да здравствует Ленин, Энвер и Таалат!” Люди сумели распространить свое влияние и на Азию! Я нахожу, что в интенсивности работы мы, старый господствующий класс, оказались совершенно неспособными!»26 Такое признание со стороны врага дорогого стоит!

Советский главком Каменев дал следующую оценку высшего звена политработников РККА периода Гражданской войны: «Исключительный подбор членов РВС фронтов, армий и комиссаров дивизий и частей положительно бросался в глаза. Нужно было большое знание качеств тех товарищей, которые получали ответственные назначения в Красной армии, и Владимир Ильич знал каждого из них.

Ближе я знал членов РВС фронта и армий, почему мои впечатления складывались главным образом по этим товарищам. Знакомство этих товарищей с военным делом меня, достаточно искушенного в этой специальности, сплошь и рядом удивляло. В отношении же их боевых качеств: самоотверженности, находчивости, решимости, смекалистости — они были положительно выкованы и закалены по одной школе, по одному образцу. Можно было бы привести тысячи примеров, подтверждающих сказанное. Самым же веским доказательством является то, что многие из членов РВС были позднее назначены командующими армиями и хорошо справлялись с делом управления войсками. Очень многие комиссары частей заняли посты командиров этих частей и были прекрасными командирами»27.

... По мнению Новицкого, Фрунзе «обладал удивительной способностью быстро разбираться в самых сложных и новых для него вопросах, отделять в них существенное от второстепенного и затем распределять работу между исполнителями сообразно со способностями каждого. Он умел и подбирать людей, как бы чутьем угадывая, кто на что способен."29

... В одном из выступлений Троцкий отметил: «Бывшие офицеры постепенно приучались с уважением относиться к своим сотрудникам-комиссарам. Они наблюдали изо дня в день, как комиссары, представители правящей партии, делегированные центром для ответственной работы, отдают себя делу целиком, не требуют для себя никаких привилегий, являются первыми туда, откуда грозит наибольшая опасность. Это нравственное влияние комиссаров не могло не привлекать лучшую часть командного состава к тому классу, который имеет тысячи и десятки тысяч таких работников для своих нужд»33.

... По свидетельству бывшего генерала Д. Н. Надежного, «другие, как и я, которые по собственной охоте вступили на советскую] службу, а также и те, которые были призваны по мобилизации из числа б[ывших] офицеров, шли ощупью в условиях новой строящейся на социальных началах жизни, боясь стукнуться об ее острые углы. А таких углов было немало: 1) Взгляд на нас центрального правительства как на элемент, который допустим[о] использовать до поры до времени при организации новой Красной армии. А отсюда контроль политаппарата, так или иначе угнетавший самолюбие. 2) Подозрительное, а порой весьма грубое, если не сказать более, обращение политработников к старому комсоставу в период Гражданской войны. 3) Недоверие красноармейских масс. 4) Потом наступившая чистка и 5) общий тон, как печати, так и литературы, презрительно-пренебрежительный... Эти обстоятельства кроме горечи и обид у старого командного состава вызывали стремления поделиться с людьми, одинаково мыслящими и находящимися в одинаковых условиях. Таким образом, создавалась тяга к общению, а это общение вело сначала к критике повседневных явлений жизни, связанных с трудными ее условиями... а потом и более важных вопросов...»34

Откуда автор взял, что "Ленин доверял мнению Тухачевского".

... Именно Ленину приписывается сочувственная фраза из разговора с воронежским военспецом в 1919 г.: «Те условия, при которых мы живем сейчас, не дают нам возможности дать привилегированное положение специалистам»95

... В ряде случаев сложно отделить организованные большевиками репрессии от стихийных расправ, определить, был ли офицер арестован перед казнью, осужден или просто бессудно убит. В основном эта особенность относится к начальному этапу Гражданской войны — событиям 1917-1918 гг. Например, арестованный генерал Н. Н. Янушкевич был убит пьяными конвоирами под Петроградом131. Фактически его гибель стала результатом самосуда, однако арестовали его представители новой власти.

Можно выявить определенные закономерности расстрельной практики. Как уже отмечалось, в 1917-1918 гг. нередко происходили самосуды и стихийные казни, самоуправством и бесконтрольностью отличалась работа органов новой власти на местах. В ноябре 1917 г. вследствие солдатского самосуда погиб арестованный Могилевским советом бывший начальник штаба Ставки и Верховный главнокомандующий генерал Н. Н. Духонин, в декабре в Ташкенте революционной толпой был убит генерал А. И. Кияшко, там же погиб генерал В. А. Смирнитский. Печально известны события в Пятигорске, где в октябре 1918 г. по постановлению ЧК Северо-Кавказской Советской Социалистической Республики были зверски убиты (в основном зарублены) не менее 83 заложников132, в том числе бывшие генералы- генштабисты Р. Д. Радко-Дмитриев, Н. В. Рузский, В. В. Смирнов, Г. А. Туманов, А. П. Шевцов. Сами большевистские лидеры позднее поспешили отмежеваться от этих казней133.

... Впрочем, массовость арестов иногда приносила пользу большевикам. По свидетельству генерала К. И. Глобачева, система массового террора парализовала антибольшевистское подполье. Глобачев отмечал: «Самая техника массовых арестов в Петрограде выглядела так: исполнение поручалось районным советам, которые производили обыски в своих районах. Данными для этого служили регистрационные сведения относительно офицеров, домовые книги и опросы швейцаров и дворников. Квартал окружался красноармейцами, и каждый дом обходился чекистами, причем все бывшие офицеры и подозрительные буржуи арестовывались. Эта мера сразу дала несколько тысяч арестованных, заполнивших тюрьмы Петрограда и Кронштадта, не давши, впрочем, ничего существенного в смысле обвинения задержанных в каких-либо преступлениях. Но с другой стороны, она совершенно парализовала работу контрреволюционных организаций, выхватив из их среды многих серьезных работников и порвав имевшиеся связи. Той же мере были подвергнуты и пригороды Петрограда, так что скрыться, особенно бывшему офицеру, было чрезвычайно трудно. Началась сильная тяга на Дон и Украину»155.

... Считается, что ВЧК находилась в личном подчинении В. И. Ленина и могла игнорировать указания других, даже самых высокопоставленных, большевистских руководителей. Однако факты свидетельствуют о неоднозначности этой ситуации. Так, Ленин еще 29 декабря 1918 г. просил председателя Петроградской ЧК освободить бывшего Генштаба генерал-майора Л. И. Савченко-Маценко и бывшего Генштаба полковника Б. П. Полякова172, однако первого освободили в январе, а второго — лишь 1 февраля. Кроме того, органы ВЧК осуществляли аресты видных советских работников, что не могло не беспокоить большевистское руководство. Эти факты относятся в основном к 1918 — началу 1919 г. и свидетельствуют о том, что репрессивный аппарат, созданный большевиками, начал работать сам по себе, причем даже непосредственный руководитель ВЧК Дзержинский не имел возможности его полностью контролировать, особенно на местах. Таким образом, даже если бы отношение властей к генштабистам было самым благожелательным (чего не наблюдалось), эксцессы с карательными органами все равно оставались неизбежными.

... Самоуправство и неподконтрольность чекистов вызывали нарекания со стороны партийного руководства и породили в конце 1918 — начале 1919 г. дискуссию о реформировании органов ВЧК и ограничении их полномочий174. Одним из итогов этой дискуссии стали передача права вынесения приговоров ревтрибуналам (за исключением местностей, находившихся на военном положении), ограничение следствия месячным сроком175 и некоторое сокращение масштабов репрессий. Произошел беспрецедентный случай: постановлением Совета обороны от 3 декабря 1918 г. в состав контрольноревизионного отдела ВЧК были введены два партийных представителя специального следствия и ускорения дела о членах Генерального штаба176, — т. е. ситуация с арестами генштабистов была взята на особый контроль. Также вопрос об арестованных генштабистах был вынесен на заседание РВСР 2 декабря 1918 г.177 Скорее всего, причина большого количества необоснованных и, прямо скажем, вредных для большевиков арестов заключалась в низкой квалификации сотрудников большевистских карательных органов первых лет их существования. Подобные действия не только подрывали авторитет власти среди лояльных военспецов, но в обстановке Гражданской войны были попросту опасны.

На советской территории жили-поживали семья Каппеля, семья петлюровского военного министра Дядюши, отец Дутова, мать Врангеля.

... Как уже отмечалось, Троцкий 30 сентября 1918 г. потребовал установления семейного положения изменивших большевикам военспецов. В конце года, учитывая многочисленные новые случаи измены, он вернулся к этому вопросу. 20 декабря 1918 г. он телеграфировал в отдел военного контроля РВСР, что со времени прошлой телеграммы «произошел ряд фактов измены со стороны бывших офицеров, занимающих командные посты, но ни в одном из случаев, насколько мне известно, семья предателя не была арестована, так как, по-видимому, регистрация бывших офицеров вовсе не была произведена. Такое небрежное отношение к важнейшей задаче совершенно недопустимо. Предлагаю Вам в кратчайший срок заняться выполнением возложенной на Вас в свое время задачи, используя для этого аппарат Всебюркомвоен212, с одной стороны, и аппарат военного контроля — с другой»213. Речь шла теперь о превентивных мерах — учете семейного положения пока еще лояльных большевикам военспецов. Завершить сбор данных требовалось не позднее 1 января 1919 г. Телеграмма была разослана также на все фронты и всем начальникам окружных штабов. Таким образом, по состоянию на конец декабря суровое распоряжение все еще оставалось на бумаге.

... Даже предвзятый историк-эмигрант С. П. Мельгунов, целенаправленно собиравший материалы (безотносительно их достоверности) о любых проявлениях красного террора249, по вопросу о заложничестве семей военспецов привел лишь единичные примеры, основанные на данных, которые невозможно проверить.

Во! Очередной любитель РКМП и авторитет для автора (ну после цитат из Соломона (Исецкого) ничего удивительного):

... О старых генштабистах и, вероятно, о слушателях красной академии оставил свидетельство известный историк Ю. В. Готье в своем дневнике 18 июня 1920 г.: «Сегодня я попал в Военно-историческую комиссию, где читался доклад о “рижской операции’’ в августе 17-го года, т. е. бегстве развращенной русской армии из-под Риги. Доклад делал генерал Парский, сморщенный лимон алкоголического типа... Генералы говорили о том, как их били, и мне не чувствовалось, чтобы кому-нибудь из них было особенно больно за себя, за армию, за Россию. Прежде столовые, теперь паек, вот все, что стояло и стоит на первом плане у русских вождей. Слушатели были большей частью обезьяны, настоящие горильи хари, призванные составить новое русское офицерство во славу мирового пролетариата. Было интересно, ноя ушел с чувством боли, стыда и жалости»292

... В то же время партийное руководство не могло всецело доверять не только военспецам-генштабистам, но и своим соратникам по партии — слушателям красной академии. В 1921 г. двое слушателей академии, члены РКП(б) 3. Ф. Абрамов и К. Е. Шомполонский (Шемполонский) создали контрреволюционную организацию «Донская повстанческая армия» из девяти подпольных единиц (полков), командовал которой еще один слушатель академии, коммунист с 1918 г. и начальник штаба 14-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии по кличке Орленок. По некоторым данным, Орленком был сам Абрамов303, однако указанные факты в биографии (членство в партии с 1918 г. и должность начальника штаба 14-й кавалерийской дивизии) имел сокурсник Абрамова и Шомполонского — С. М. Савицкий. Так или иначе, эта группа примыкала к рабочей оппозиции в РКП(б) во главе с В. Л. Панюшкиным и готовилась к активным диверсионным действиям против большевиков304.

... Комиссия Бубнова провела чистку академии, в ходе которой, как уже отмечалось, из 648 слушателей 348 были отчислены за неблагонадежность или непригодность309.

... Для сравнения, наименьший оклад инженера-специалиста в Наркомате путей сообщения составлял 1200 руб., а техника — не менее 800 руб. Рабочие в среднем получали на сентябрь 1918 г. 325-350 руб. в месяц, а председатель СНК В. И. Ленин за 1918 г. получал по должности в среднем по 807 руб. в месяц (как и полагалось по декрету от 27 июня 1918 г.)58.

... Возникает резонный вопрос: была ли Советская Россия пролетарской диктатурой, коль скоро буржуазные специалисты получали в 3-7 раз больше пролетариев и в 2-4 раза больше самих большевиков?

... Бывшим офицерам в Советской России, даже не служившим У большевиков, выплачивались пенсии. Так, бывший генерал В. И. Селивачев через ВГШ добился получения пенсии начиная с осени 1918 г.10

... Тем не менее вмешательство наркома Троцкого предотвратило отмену пенсий и спасло от голодной смерти немало бывших офицеров110. 26 апреля 1919 г. пенсии по прежним правилам были отменены и назначались на основании положения СНК от 31 октября 1918 г. только неспособным к труду и не имеющим средств к жизни111.

... Даже пленные колчаковские генштабисты, командировавшиеся из Сибири в Москву в 1920 г., получали по 1000 руб. на командировку123

... Материальное обеспечение военспецов было достаточно серьезным, превышало обеспечение партийных работников — комиссаров, в том числе партийного руководства, не исключая В. И. Ленина. Впрочем, здесь не приходится говорить о том, что генштабисты находились на особом положении. Высокие оклады имели и другие категории специалистов. Все, что можно, новые хозяева России в Гражданскую войну отдавали армии, порой даже за счет собственного благополучия.

... Право на получение пайка имели и члены семей штатных служащих (жены, дети, родители)149.

Как буржуи голодали в гражданскую - сльози на очах.

ИМХО логически вернее: "военспецам не доверяли, потому что они предавали", чем авторское: "военспецы предавали, потому что им не доверяли".

... По воспоминаниям дочери П. П. Лебедева, «в опере мы тоже часто бывали. Отцу довольно часто присылали билеты в ложу. Сам он ходил редко, ему все было некогда. Но мы прослушали почти все оперы, которые шли и в Большом, и у Зимина. Бывали мы не реже и в Малом, и в Художественном театре, а также в его студиях»258.

... Так, начальник Штаба РККА П. П. Лебедев получал экземпляры всех выходивших художественных книг и прочитывал их263.

... В 1920 г. вопрос о помощи семьям умерших военспецов был упорядочен. Начальник Полевого штаба РВСР 19 мая 1920 г. издал следующее распоряжение: «С начала образования Красной армии в ряды ее были призваны, невзирая на возраст, все лица Генерального штаба, которые несли службу по своей специальности на фронте и в центральных учреждениях. В течение свыше двухлетнего существования Красной армии из лиц Генерального штаба, состоявших на службе, умерло 16 человек... из которых некоторые умерли от эпидемических болезней или расстроив свое здоровье на службе. После всех умерших остались совершенно не обеспеченными их семьи, которые в данное время находятся в самом бедственном положении. Принимая во внимание работу умерших лиц Генерального штаба на пользу Р.С.Ф.С. республики и бедственное положение их семейств, полагал бы необходимым: 1) выдать семействам умерших единовременные пособия, 2) сохранить за семействами оклады жалования по последним должностям умерших и 3) выдать семействам продовольственные карточки “Красной Звезды”»302. К документу прилагался список из 17 генштабистов303.

... Так, бывший военный министр генерал В. А. Сухомлинов, освобожденный 1 мая 1918 г. из тюрьмы «Кресты» и бежавший в сентябре 1918 г. в Финляндию, отмечал: «Залог для будущей России я вижу в том, что в ней у власти стоит самонадеянное, твердое и руководимое великим политическим идеалом правительство. Этот политический идеал не может быть моим. Люди, окружающие Ленина, не мои друзья, они неолицетворяют собой мой идеал национальных героев. В то же время я уже не могу их больше назвать “разбойниками и грабителями”, после того, как выяснилось, что они подняли лишь брошенное: престол и власть... медленно и неуверенно пробуждается во мне надежда, что они приведут русский народ, быть может, помимо их воли, по правильному пути к верной цели и новой мощи... Верить в это я еще не могу, но тем сильнее того желать... ввиду бесчисленных ужасных жертв, которых потребовало разрушение старого строя... такие мои достойные бывшие сотрудники и сослуживцы, как генералы Брусилов, Балтийский и Добророльский отдали свои силы новому правительству Москвы, Нет никакого сомнения, что они это сделали, убедившись в том, что Россия и при новом режиме находится на правильном пути к полному возрождению»5

... Идейная близость к белым большей части генштабистов, а также утрата прежних ценностных ориентиров (офицерская честь, верность долгу, замененная лояльностью партии) привели к тому, что некоторые военспецы-генштабисты РККА стали тайно работать на противника. Немаловажно, что генштабисты белых армий на красных тайно не работали. Высокопоставленные агенты белых отдавали вредительские приказы, срывали операции (например, нельзя в полной мере исключать преднамеренный срыв августовского контрнаступления красных на Южном фронте в 1919 г.), сдавали белым города (нами выявлены свидетельства о том, что при содействии высокопоставленных агентов из числа военспецов-генштабистов белыми были заняты в 1918 г. Уфа, а в 1919 г. — города Борисоглебск, Киев, Полтава, Сумы, Оса, Воткинск).

... Победа в самой тяжелой и кровопролитной войне, которую когда-либо вело человечество, далась колоссальными жертвами, борьбой и трудом миллионов наших соотечественников, но есть в этой победе и вклад сотен генштабистов, пошедших в Красную армию, участвовавших в войне или готовивших командные кадры для будущей войны, передавших новой армии весь свой багаж знаний, обеспечивших преемственность развития командного состава от старого русского офицерства, сохранение определенных традиций. Одним из символов Великой Победы стало имя Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова — офицера Генерального штаба императорской армии, возглавившего Генеральный штаб Красной армии в самый трудный, начальный период Великой Отечественной войны.

... 1101 В составе вооруженных формирований «Комитета освобождения народов России» А. А. Власова служили перешедшие из Красной армии: 1 бывший командующий армией, 2 бывших командира корпусов, 5 бывших командиров стрелковых дивизий, 1 бывший командир стрелковой бригады, 13 бывших командиров полков, 1 бывший начальник штаба армии, 1 бывший начальник штаба корпуса, 3 бывших начальника штабов дивизий, I бывший начальник штаба полка. Среди «власовцев» были 2 Героя Советского Союза, 4 кавалера ордена Ленина, 12 кавалеров ордена Красной Звезды, 19 кавалеров ордена Красного Знамени (Александров К. М. Генералитет и офицерские кадры Вооруженных формирований Комитета освобождения народов России 1943-1946 гг.: дис. ...докт. ист. наук. СПб., 2015. С. 1094, 1106).