История РФ
Почему только Ленин мог возглавить революцию?
Судьба большевистского восстания, которое произошло в Петрограде в октябре 1917 года, была очень непростой и зависела от многих факторов. Одним из них, бесспорно, было влияние Владимира Ленина.
Даже находясь за рубежом, в эмиграции, он продолжал писать статьи и манифесты, в которых обращался к членам ЦК с различными воззваниями. Ленин не сразу заговорил о необходимости захватить власть силой, но и политическая, и экономическая ситуация в России к 17-му году сложились таким образом, что этот шаг стал казаться неизбежным.
12 октября 1917 года (29 сентября по старому стилю) в большевистской газете «Рабочий путь» была опубликована статья, которая называлась «Кризис назрел». В ней Ленин открыто призывал к вооруженному восстанию, что вызвало негодование у многих его однопартийцев. Однако вскоре, 23 октября, на очередном заседании ЦК, где Ленин уже присутствовал лично, восстание поместили в повестку дня, а 29 октября решение было принято окончательно.
О том, какое влияние публицистика Ленина оказала на большевиков и почему члены партии, «отколовшиеся» от вождя, решили вновь последовать за ним в переломный момент, в интервью «Истории.РФ» объяснил доктор исторических наук, обозреватель журнала «Историк» Олег Назаров.
«Все началось с Корниловщины»
– Олег Геннадьевич, еще до того, как Ленин вернулся из эмиграции и принял участие в собраниях ЦК, он издал большое количество статей, где открыто призывал большевиков взять в руки оружие. Насколько сильно эти труды все-таки повлияли на судьбу восстания?
– Если говорить о публицистике Ленина в целом, то следует главным образом рассматривать два месяца – сентябрь и октябрь 1917 года. Это период сразу после Корниловщины и до момента взятия власти большевиками 26 октября. Все, что он писал и делал в это время, как мне кажется, имеет смысл рассматривать в совокупности. Отталкиваться нужно от Корниловщины. Предотвратить эту попытку движения справа удалось быстро и практически бескровно благодаря тому, что все левые партии социалистической ориентации, главными из которых были большевики, меньшевики и эсеры, в единой коалиции выступили против Корниловского мятежа. Совместными усилиями, при поддержке общественных организаций, Викжеля (Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профсоюза. – Прим. ред.) и других профсоюзов им удалось создать широкое движение слева и предотвратить мятеж быстро и бескровно.
– Как эти события повлияли на Ленина и его сторонников?
– В этот момент у Ленина на несколько дней возникла мысль о том, что, может быть, на базе этой коалиции, которая себя оправдала, как он пишет в одной из своих статей, удастся создать однородное социалистическое правительство. Но надо понимать ситуацию в лагере социалистов. Я имею в виду, прежде всего, две главные партии – это меньшевики и эсеры. И в той и в другой партии боролись представители двух течений. Если говорить о правых меньшевиках и правых эсерах, то они были ориентированы на продолжение сотрудничества с либералами, то есть с той линией, которая продолжалась начиная с мая, когда было создано первое коалиционное правительство. Но в то же время, поскольку кадеты поддержали Корниловский мятеж и были главной партией либерального лагеря, к ним возникли вопросы. И часть меньшевиков и эсеров, ранее выступавших за эту коалицию, стали считать, что она себя не оправдала, и задумались, надо ли продолжать ее поддерживать и создавать на ее базе очередной кабинет Временного правительства. В итоге этот меньшевистско-эсеровский лагерь пришел к выводу, что надо собрать Демократическое совещание – широкое представительство, в котором примут участие в том числе представители либеральных партий. Так это и произошло: в сентябре в Петроград съехалось более полутора тысяч человек. Там были и большевики, но основную массу составили умеренные социалисты.
«Мы пойдем другим путем»
– Какие задачи пытались решить участники этого собрания? Это был определенный сигнал для Ленина?
– Они думали о том, что на Демократическом совещании можно будет решить вопрос о том, каким будет новое правительство – коалиционным с участием кадетов либо не коалиционным. Когда был сделан выбор в пользу Демократического совещания, Ленин совершенно четко понял, что с этими ребятами каши не сваришь. Он увидел, что попытка компромисса, который он фактически предлагал эсерам и меньшевикам, отклонена. Поэтому Ленин решил: «Мы пойдем другим путем». С этого момента он уже четко взял курс на захват власти, опираясь на созыв II съезда Советов и на вооруженное восстание.
– Но большевики долгое время отвергали предложение Ленина. Внутри партии тоже царил раскол?
– Внутри большевистской партии было сильное течение так называемых «правых» большевиков, которые как раз были настроены продолжать искать точки соприкосновения с эсерами и меньшевиками. Одним из наиболее авторитетных представителей этого правого течения был Лев Каменев. Но, естественно, не он один: на этих позициях стояли Зиновьев, Ногин, Рязанов – это была достаточно мощная группировка большевиков. И Ленину надо было прежде всего убедить ЦК в том, что все попытки компромисса с этим лагерем бессмысленны и власть надо брать вооруженным путем. И в этом вопросе Ленин нашел поддержку Троцкого. Эти два человека, собственно говоря, стали мотором Октябрьской революции. Они постепенно воздействовали на свою партию – и прежде всего на ее руководство. В итоге 10 октября состоялось знаменитое заседание ЦК, где было принято решение взять курс на вооруженное восстание. Открыто против выступили только Каменев и Зиновьев.
«Зиновьев не поспевал за Лениным, а тот шел напролом»
– Кто руководил восстанием?
– Стратегический курс определял Ленин, а практическим руководством занимался Троцкий, как председатель исполкома Петроградского совета, при котором был создан Военно-революционный комитет. Этот орган фактически руководил восстанием. Тут есть один важный момент: ведь это был не партийный, а советский орган – то есть в нем участвовали представители и других партий, которые поддерживали большевиков, – анархисты, левые эсеры… Так что во взятии Зимнего участвовали не только большевики.
– Есть версия о том, что решимость Ленина, с которой он добивался вооруженного восстания, значительно укрепилась после встречи с Зиновьевым в Петрограде. Так, Владлен Логинов в своей книге «Ленин в 1917 году» пишет: «…они расстались, а общий язык был утерян», «Григорий в очередной раз участвовал в заседании ЦК, и в его объяснениях влияние Каменева было вполне заметно». Как случилось, что пути двух таких авторитетных большевиков и единомышленников разошлись?
– В период эмиграции Зиновьев был правой рукой Ленина. Во многом он выполнял функцию его секретаря – в общем, был ближайшим соратником и практически самым близким его партийным товарищем, не считая Крупской. Это был достаточно долгий промежуток времени. Вместе с Зиновьевым Ленин вернулся из Швейцарии в апреле 1917 года, после июльских событий они вдвоем скрывались в Разливе. Они были очень близки. Но как раз после Корниловских событий Зиновьев занял гораздо более умеренную позицию. Вообще, Ленин был довольно радикальный товарищ и стратегически мыслил на несколько шагов вперед. Не все за ним поспевали даже из числа людей, которые много лет были с ним рядом и многому у него научились – такие, как Зиновьев. И потом Зиновьев по складу характера был человеком не очень решительным, это Ленин мог идти напролом. Со временем между ними возникло недопонимание, вплоть до того, что Ленин требовал исключить Зиновьева и Каменева из партии. Но это он сказал сгоряча и потом быстро отошел. ЦК их не исключил, но осадок остался.
«Даже внутри Петрограда картина революции была разной»
– Что в конечном счете побудило большевиков начать восстание – слова Владимира Ильича или собственное понимание того, что кризис назрел?
– В первую очередь это, конечно, влияние самого Ленина, его большой авторитет. Но в то же время в ЦК были люди, которые последовательно шли за ним и думали так же, как он. При этом в партии была довольно большая группа колеблющихся, но в итоговый момент – это голосование 10 и 16 октября – они проголосовали так, как нужно было Ленину. Здесь свою роль сыграл именно фактор вождя. И потом, с каждым днем становилось все понятнее, что долго так продолжаться не может, кто-то должен взять власть: либо это сделают левые во главе с большевиками, либо опять произойдет какой-то рецидив, который приведет к новой Корниловщине. Правый лагерь был в замешательстве после Корниловских событий. Но было понятно, что это не продлится вечно и в какой-то момент начнется перегруппировка: тот же самый Керенский может снять с фронта части, которые придут и подавят восстание. Кроме того, у всех перед глазами был опыт июля – ведь первая попытка восстания была 3–4 июля 1917 года. Что самое парадоксальное, она была предпринята против воли Ленина. Ее подавили, прежде всего за счет того, что сняли части с фронта, на тот момент верные Керенскому. Ну и пустили дезинформацию про то, что Ленин – немецкий шпион, – это тоже сильно повлияло на массы. А после Корниловщины Керенскому на фронте уже не верили: он фактически предал казаков, которые поддержали Корнилова.
– Значит, в тот момент уже не возникало сомнений в том, что именно Ленин должен возглавить революционное восстание?
– В той ситуации вопрос о власти так или иначе должен был быть решен. И потом это же революция, а в этом процессе время очень спрессовано – за короткий промежуток времени происходит много событий. Все это динамично развивается в разных местах, и люди зачастую просто не успевают это осмыслить, даже если получают всю информацию. Хотя с этим была большая проблема – интернета и мобильных телефонов, как вы понимаете, тогда не было. Вся информация доходила через газеты. Если почитать протоколы совещаний разных большевистских органов, то можно увидеть, что даже в разных районах Петрограда картина была разная: где-то настрой был абсолютно пробольшевистский, а где-то совершенно иной. В одном городе! Поэтому даже руководителям партий и членам ЦК трудно было осознать происходящее. А Ленин был признанным авторитетом среди большевиков, всегда определял линию партии. Ему верили, за ним шли, и он действительно был самым мощным интеллектом не только в партии, но и во всей стране. Плюс ко всему Ленин был крайне волевым человеком.
– Да, многие отмечали в нем это качество. Но Сталин, к примеру, ценил еще и «скромность товарища Ленина и его мужество признать свои ошибки». Как вы думаете, Ленин когда-нибудь допускал мысль о том, что восстание может быть ошибкой?
– Он умел признавать ошибки, но это не тот случай. Как раз после того, что он сделал в октябре, все, кто в нем сомневался, признавали, что ошибались. Это был звездный час Ленина. Несмотря на все проблемы, трудности и сомнения, в том числе в своей партии, он пошел вперед, как локомотив.
https://dzen.ru/a/ZRY1mprc4Tza1nmb