Постановление о прекращении уголовного дела № 18/123666-93

"О выяснении обстоятельств гибели членов Российского императорского дома и лиц из их окружения в период 1918-1919 годов"

(отрывки)

5.4. Положение семьи и лиц из окружения бывшего императора Николая II после прихода к власти большевиков

…

После революционных событий 25 октября 1917 г. и прихода к власти большевиков положение царской семьи осложнилось. Основной идеей коммунистического руководства стал открытый суд над бывшим императором – «коронованным палачом». 20 февраля 1918 г. на заседании Комиссии при Совете Народных Комиссаров рассматривался вопрос «о подготовке следственного материала по Николаю Романову» . За суд над бывшим царем высказывался В.И.Ленин, главным обвинителем Николая II предполагалось сделать Л.Д. Троцкого. 4 июня 1918 г. на заседании коллегии Наркомата юстиции РСФСР рассматривалось поручение Совнаркома, по которому было вынесено решение: делегировать в распоряжение Совнаркома представителем от Наркомюста «в качестве следователя т. Богрова». Планомерно набирались материалы, компрометирующие Николая II. Такой суд мог состояться только в столицах либо в крупном промышленном городе. Кроме того, В.И. Ленину и Л.Д. Троцкому поступали сообщения с Урала и из Сибири о ненадежности охраны царской семьи . Центральная власть приняла меры к ужесточению охраны бывшего императора, поставила вопрос о переводе Романовых из Тобольска в более доступное место . Первоначально планировался перевод Романовых в Москву. 1 апреля 1918 г. на заседании ВЦИК об охране Николая Романова в Тобольске было принято следующее решение: «…Поручить комиссару по военным делам немедленно сформировать отряд в 200 чел. (из них 30 чел. из Партизанского отряда ЦИК, 20 чел. из отряда левых с.-р.) и отправить их в Тобольск для подкрепления караула и в случае возможности немедленно перевезти всех арестованных в Москву. (Настоящее постановление не подлежит оглашению в печати. Председатель ВЦИК Я.Свердлов. Секретарь ВЦИК В.Аванесов.»

Идея удаления Романовых из Тобольска активно проводилась революционерами Екатеринбурга. На партийных совещаниях и в Уралсовете постоянно поднимались вопросы о существовании «белогвардейских заговоров» для похищения царя, концентрации для этой цели в Тюмени и Тобольске «офицеров-заговорщиков». Изученные в ходе настоящего следствия документы показали, что каких-либо серьезных попыток освобождения царя в этот и другие периоды ни монархическими группами, ни отдельными лицами не предпринималось. Спекулируя на чувствах кругов, близких к бывшему царю, так называемые «заговорщики» (зять Г.Е. Распутина – Б.Н. Соловьев, тобольский священник А. Васильев и другие) присвоили себе большие суммы денег и драгоценностей царской семьи, не делая никаких попыток для ее спасения. Такое поведение «заговорщиков» плодило слухи о близком освобождении Николая II.

Екатеринбургские большевики без санкции Центра направили в район Тобольска отряды для пресечения возможного бегства царя, а также законспирированных осведомителей в г. Тобольск, и в населенные пункты по возможным маршрутам бегства. По словам современника событий, бывшего председателя Уральского облисполпома Быкова П.М.: «В целях предупреждения побега Романовых из Тобольска решено было в первую очередь поставить заставы на возможных путях бегства Романовых на север. … в случае, если приметы подозрительных лиц будут подходить под приметы Романова, таковых задерживать, при сопротивлении – убивать.»

В апреле 1918 г. в Тобольск Уралсоветом был направлен отряд красноармейцев-чекистов под командой Бусяцкого, который получил задание доставить Николая Романова «живым или мертвым»

6 апреля 1918 г. Президиумом ВЦИК принято решение о переводе царской семьи на Урал. Перевезти Романовых из Тобольска в Екатеринбург ВЦИК поручил профессиональному большевику с многолетним стажем бывшему уральскому боевику Яковлеву Василию Васильевичу (настоящая фамилия Мячин Константин Алексеевич, псевдонимы – Стоянович Константин Алексеевич, Крылов), наделенному для этого чрезвычайными полномочиями. В письме председателя ВЦИК Свердлова Я.М. Уралоблсовету говорится: «Задача Яковлева – доставить |Николая II| в Екатеринбург живым и сдать или председателю Белобородову, или Голощекину» . К этому времени руководство Совета в Екатеринбурге вынесло негласное решение о необходимости тайного уничтожения всех членов семьи Николая II без суда и следствия во время их переезда из Тобольска в Екатеринбург. Председатель Уралсовета А.Г. Белобородов вспоминал: «…необходимо остановиться на одном чрезвычайно важном обстоятельстве в линии поведения Облсовета. Мы считали, что, пожалуй, нет даже надобности доставлять Николая в Екатеринбург, что если предоставятся благоприятные условия во время его перевода, он должен быть расстрелян в дороге. Такой наказ имел |командир екатеринбургского отряда| Заславский и все время старался предпринимать шаги к его осуществлению, хотя и безрезультатно. Кроме того, Заславский, очевидно, вел себя так, что его намерения были разгаданы Яковлевым, чем до некоторой степени и объясняются возникшие потом между Заславским и Яковлевым недоразумения довольно крупного масштаба.» Сохранились документы о перевозке Николая II, Александры Федоровны, великой княжны Марии Николаевны и слуг комиссаром Яковлевым В.В., из которых видно, что уральцы предпринимали серьезные и решительные усилия для уничтожения по дороге членов царской семьи. Их не смущало вооруженное столкновение с отрядом В.В. Яковлева и даже возможная гибель всего отряда кремлевского комиссара (в отряд Яковлева В.В. входило более ста революционных солдат). Из заявления красногвардейца Уральского отряда А.И. Неволина комиссару Яковлеву В.В. следует: «…Состоял в Екатеринбурге членом Красной Армии в 4-й сотне… Гусятский … говорит, что едет с московским отрядом комиссар Яковлев, нам нужно его обождать… помощник инструктора Пономарев и инструктор Богданов начинают: «Мы… теперь решили так: по дороге к Тюмени сделаем засаду. Когда Яковлев поедут с Романовым, как только сравняются с нами, вы должны из пулеметов и винтовок весь отряд Яковлева сечь до основания. И никому ничего не говорить. Если станут спрашивать, какова вы отряда, то говорите, что московского, и не сказывайте, кто у вас начальник, потому, что нужно это сделать помимо областного и вообще всех Советов». Я тогда задал вопрос: «Разбойниками, значит, быть?» Я, мол, лично с вашими планами не согласен. Если вам нужно, чтоб Романова убить, так пущай единолично кто-нибудь решается, а такой мысли я в голову не допускаю, имея в виду, что вся наша вооруженная сила стоит на страже защиты Советской власти, а не для единоличных выгод, и людей, если комиссар Яковлев, командированный за ним, от Совета Народных Комиссаров, так он и должен его представить туда, куда ему велено. А мы разбойниками не были и быть не можем, чтоб из-за одного Романова расстрелять таких же товарищей-красноармейцев, как и мы. … После этого Гусятский еще пуще на меня разозлился. Я вижу, что дело начинает касаться моей жизни. Ища выходы, я наконец решил с отрядом Яковлева удрать.»

…

Существовал также негласно утвержденный Уралсоветом план ликвидации царской семьи с помощью крушения поезда, перевозившего Николая II, по пути следования из Тюмени в Екатеринбург. Комплекс документов, связанных с переездом царской семьи из Тобольска в Екатеринбург свидетельствует о том, что Уралсовет по вопросам, связанным с безопасностью царской семьи находился в резкой конфронтации с центральными органами власти. Сохранилась телеграмма председателя Уралсовета Белобородова А.Г., направленная В.И. Ленину, в которой он в ультимативной форме жалуется на действия председателя ВЦИК Я.М. Свердлова, в связи с его поддержкой действий комиссара В.В. Яковлева (Мячина), направленных на безопасный переезд царской семьи из Тобольска в Екатеринбург. Переписка Яковлева В.В. с председателем ВЦИК Свердловым Я.М. показывает истинные намерения большевиков Урала по отношению к царской семье. Несмотря на ясно выраженную позицию Ленина В.И. и Свердлова Я.М. о доставлении царской семьи в Екатеринбург живой, большевики Екатеринбурга пошли в этом вопросе против руководства Кремля и приняли официальное решение об аресте Яковлева В.В. и даже применении вооруженной силы по отношению к его отряду. В телеграфном сообщении Яковлева В.В. Свердлову Я.М. от 27 апреля 1918 г. говорится: «Только что привез часть багажа. Маршрут хочу изменить по следующим чрезвычайно важным обстоятельствам. Из Екатеринбурга в Тобольск до меня прибыли специальные люди для уничтожения багажа. Отряд особого назначения дал отпор – едва не дошло до кровопролития. Когда я приехал, екатеринбуржцы же дали мне намек, что багаж довозить до места не надо. …Они просили меня, чтобы я не сидел рядом с багажом (Петров). Это было прямым предупреждением, что меня могут тоже уничтожить. ...Не добившись своей цели ни в Тобольске, ни в дороге, ни в Тюмени, екатеринбургские отряды решили устроить мне засаду под Екатеринбургом. Они решили, что если я им не выдам без боя багаж, то решили перебить и нас. …У Екатеринбурга, за исключением Голощекина, одно желание: покончить во что бы то ни стало с багажом. Четвертая, пятая и шестая рота красноармейцев готовят нам засаду. Если это расходится с центральным мнением, то безумие – вести багаж в Екатеринбург».

После прибытия Николая II в Екатеринбург местные власти спровоцировали выступление толпы на станции Екатеринбург I, которая пыталась устроить самосуд над семьей бывшего императора. Только решительные действия комиссара Яковлева (Мячина) В.В. (угроза применения пулеметов) в этот момент позволили избежать гибели царской семьи. У Яковлева В.В. сложилось мнение о том, что большевики Екатеринбурга не дадут возможности центральной власти при необходимости вывезти царскую семью за пределы Урала. В своих переговорах по прямому проводу со Свердловым Я.М. 29 апреля 1918 г. Яковлев В.В. говорит: «Несомненно, я подчиняюсь всем приказаниям центра. Я отвезу багаж туда, куда скажете. Но считаю своим долгом еще раз предупредить Совет Народных Комиссаров, что опасность вполне основательная, которую могут подтвердить как Тюмень, так и Омск. Еще одно соображение: если Вы отправите багаж в Симский округ |Уфимской губернии|, то Вы всегда и свободно можете его увезти в Москву или куда хотите. Если же багаж будет отвезен по первому маршруту, то сомневаюсь, удастся ли Вам его оттуда вытащить. В этом ни я, ни Гузаков, ни екатеринбуржец Авдеев – никто из нас не сомневается; также как не сомневается в том, что багаж всегда в полной опасности. Итак, мы предупреждаем Вас последний раз и снимаем с себя всякую моральную ответственность за будущие последствия.»

30 апреля 1918 г. в 11 петроградского времени Яковлевым В.В. были переданы представителям Уральского облсовета Николай II, Александра Федоровна, великая княжна Мария Николаевна, бывший гофмаршал В.А. Долгоруков и лейб-медик проф. Боткин. Из служителей в Екатеринбург прибыли: камердинер Т. И. Чемодуров, лакей И. Л. Седнев и комнатная девушка А.С. Демидова. Долгоруков В.А. и Седнев И.Л. по прибытии были арестованы и помещены в тюрьму г. Екатеринбурга. Остальные направлены в доме промышленника и инженера Ипатьева Н.Н.

23 мая 1918 г. из г. Тобольска в г. Екатеринбург были перевезены цесаревич Алексей Николаевич, великие княжны Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна и Анастасия Николаевна. Вместе с ними прибыла большая группа слуг и лиц из окружения. В Екатеринбурге сразу после приезда были арестованы и помещены в тюрьму Татищев, Гендрикова, Шнейдер, Нагорнов, Волков. В дом Ипатьева были помещены: цесаревич Алексей Николаевич, великие княжны Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна и Анастасия Николаевна, мальчик Седнев и лакей Трупп А.Е. Лакея Чемодурова перевели из дома Ипатьева в тюрьму г. Екатеринбурга.

…

6. Пребывание членов царской семьи и лиц из ее окружения в Екатеринбурге, их расстрел и захоронение

…

На основании имеющихся документов следствие делает вывод о том, что в апреле - июне 1918 г. центральная власть не имела намерений уничтожить царскую семью.

На Урале, в отличии от Москвы, активно рассматривались предложения о расстреле всех членов царской семьи. [/B]Без следствия и суда уничтожались слуги и лица из свиты. Так, в разное время погибли: великий князь Михаил Александрович Романов, его секретарь Брайан (Николай Николаевич) Джонсон, фрейлина Анастасия Васильевна Гендрикова, гоф-лектриса Екатерина Адольфовна Шнейдер, генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, гофмаршал князь Василий Александрович Долгорукий, монахиня Варвара Яковлева, управляющий Петр Федорович Ремез, дядька наследника престола Клементий Григорьевич Нагорный, камердинер Иван Дмитриевич Седнев, камердинер Василий Федорович Челышев и другие. Каких-либо обвинений указанным лицам не выдвигалось. Центральные органы не получали достоверной информации обо всех происходивших с представителями Российского императорского дома событиях. В своих воспоминаниях «Последние дни последнего царя» Быков П.М. пишет: «Исторические факты говорят, что наши Советы – и областной, и пермский, и алапаевский – действовали смело и определенно, уничтожив всех близких к самодержавному престолу. Кроме того, смотря на эти события уже как на факты истории рабочей революции, следует признать, что Советы Урала, расстреливая бывшего царя и действуя в отношении всех остальных Романовых на свой страх и риск, естественно, пытались отнести на второй план расстрел семьи и бывших великих князей Романовых».

Для того, чтобы иметь повод для осуждения и казни царской семьи, члены Президиума Уралсовета и Уральской областной чрезвычайной комиссии предприняли реальные действия для создания фальсифицированных доказательств участия членов семьи Николая II в «белогвардейском заговоре», целью которого ставилось «освобождение царя». От имени некого «офицера», якобы участвующего в заговоре по освобождению Николая II, работники УралЧК передавали в Дом особого назначения письма, призывавшие членов царской семьи «совершить побег». Чекисты Урала ставили двоякую цель: в случае «побега» уничтожить царскую семью вдали от города, либо, «создать доказательства» для возможного суда над царской семьей. Эти материалы впоследствии были опубликованы в большевистской печати и декларировались как одно из оснований для расстрела Николая II.

Восстание белочехов и наступление белогвардейских войск на Екатеринбург ускорили решение о расстреле бывшего царя. Принципиальное решение о расстреле царской семьи большевистское руководство Урала и руководство Уралсовета по-видимому приняло еще в конце июня 1918 г. Об этом, в частности, свидетельствует смена охраны Дома особого назначения. Старая внутренняя охрана была сменена на чекистов, во главе которых поставили члена коллегии УралЧК Я.М. Юровского. Охранник Нетребин В.Н. писал в своих воспоминаниях: «Вскоре [после поступления во внутреннюю охрану 4 июля 1918 г. - С.В.] нам было объяснено, что… возможно, нам придется выполнить казнь б/ц [бывшего царя. - С.В.], и что мы должны строго держать все в тайне, все, могущее совершиться в доме… Получив объяснения от тов. Юровского, что нужно подумать о том, каким образом, лучше провести казнь, мы стали обсуждать вопрос… День, когда придется выполнить казнь, нам был неизвестен. Но мы все же чувствовали, что он скоро настанет».

Автор книг об обстоятельствах расстрела Романовых и участник событий Быков П.М. пишет: «Вопрос о расстреле Николая Романова и всех бывших с ним принципиально был разрешен в первых числах июля». В его воспоминаниях о Романовых достаточно полно говорится о механизме принятия решения о расстреле царской семьи и слуг: «…Установив надежный надзор за Романовым и приняв меры к предупреждению каких-либо покушений на освобождение их из Дома особого назначения, областной Совет Урала занялся вопросом о дальнейшей участи семьи.

… Для областного Совета участь Романовых была ясной — вся история царствования Николая Кровавого уже осудила его на смерть, трудящиеся Советской России не могли ему вынести иного приговора.

Но Уральский Совет не хотел брать на себя ответственности в этом деле и запросил об участи Романовых центр.

В Москву был командирован член президиума Совета [Голощекин Ф.И. - С.В.], для разрешения вопроса во ВЦИКе.

В это время в Москве созывался 5 Всероссийский съезд Советов. На этом съезде предполагалось провести постановление о назначении суда над Романовым. Обвинителем на суд в Екатеринбург должен был выехать т. Троцкий.

Но положение на Уральском фронте в связи с выступлением чехословаков и организацией белогвардейских банд не было прочным, можно было ожидать падения Екатеринбурга.

Вопрос о суде решен был ВЦИКом без съезда. Уральскому Совету предложено было готовить к концу июля назначить особую сессию суда над Романовыми. Гражданская война на Урале разросталась. Чехословацкий мятеж сразу превратил Урал и Зауралье в арену ожесточенных битв красных отрядов уральских рабочих и крестьян с регулярными частями чехословаков, быстро пополненных силами белогвардейского офицерства и буржуазной добровольщины.

Екатеринбургу угрожала опасность. Шаг за шагом отступали разрозненные красные партизанские отряды под натиском врага.

В то же время в Екатеринбурге, благодаря присутствию здесь семьи Романовых, начала усиливаться монархическая организация.

Этому способствовало то обстоятельство, что в Екатеринбург была переведена из центра военная академия Генерального штаба, слушатели которой были исключительно офицеры-монархисты, готовые на антисоветские выступления.

Неоднократно охраной Романовых задерживалась переписка, из которой видно было, что белогвардейцы организуют освобождение Романовых.

Уралсоветом усилена была охрана Дома особого назначения, так как одновременно с охраной от попыток белогвардейцев приходилось принимать меры к охране Романовых и от другого рода нападений.

Левые эсеры и анархисты также пытались организовать нападение, с целью захвата и расстрела Романова.

По приезде из Москвы делегата (кажется 12 июля) Уралсовет признал, что организовать суд по предложению президиума ВЦИК не удастся, так как фронт приближался к Екатеринбургу и задержка с судом могла вызвать новые осложнения.

…

Учитывая заявление военного командования о возможности падения Екатеринбурга в ближайшие дни, областной Совет постановил: расстрелять Романовых 16 июля.

… Еще раньше Уралсовет постановил трупы Романовых уничтожить, чтобы не дать в будущем белогвардейцам использовать их в целях монархической пропаганды.

… Уралсовет, выполнив приговор, послал делегата в Москву с докладом и наиболее ценными документами и вещами Романовых.

В Совнаркоме, когда председатель ВЦИК т. Свердлов сообщил о расстреле Романовых, народные комиссары, по предложению т. Ленина «перешли к очередным делам.»

В воспоминаниях Юровского Я.М. говорится о том, что примерно с 10 июля 1918 г. был обсужден вопрос о «ликвидации» царской семьи в случае оставления Екатеринбурга.

В начале июля 1918 г. в Москве побывал военный комиссар Уральской области, лидер большевистской организации Урала, ответственный за работу советских и карательных органов Ф.И. Голощекин, хорошо знавший Я.М. Свердлова еще по подпольной работе. Он находился в Москве во время пятого Всероссийского съезда Советов с 4 по 10 июля 1918 г. Съезд закончился принятием Конституции РСФСР. По некоторым данным Голощекин Ф.И. остановился на квартире Свердлова Я.М. Несомненно, что в числе основных вопросов, поставленных Голощекиным Ф.И. перед большевистским руководством, были: оборона Урала от войск Сибирской армии и белочехов, возможная сдача Екатеринбурга, судьба золотого запаса. Одновременно, по-видимому, обсуждался вопрос о судьбе бывшего царя. 14 июля 1918 г. Голощекин Ф.И. возвратился в Екатеринбург.

Имеются косвенные данные о том, что Голощекиным Ф.И. в Москве окончательно вопрос о расстреле царской семьи не был решен. В окружении Голощекина Ф.И. находился агент спецслужб антибольшевистского движения. В августе 1918 г. субинспектр М. Талашманов получил сведения следующего содержания: «Числа около 15 июля с.г. в одно из воскресений в лесу была компания гулявших, которая состояла из нижепоименованных лиц: 1) военный комиссар Голощекин, 2) его помощник Анучин, 3) жилищный комиссар Жилинский, 4) Уфимцев, 5) Броницкий, 6) Сафаров, 7) Желтов, 8) фамилию установить не представилось возможным. Все были с девицами. Будучи в веселом настроении, горячо обсуждали вопрос, как поступить с бывш. Государем-Императором и его семьею. Причем Голощекин и Анучин, Жилинский и Сафаров категорически заявляли, что нужно все семейство расстрелять. Другие же, как то: Уфимцев, Броницкий, Желтов и фамилию которого установить не удалось, шли против и высказывались, что царя убивать не надо и его не за что, а нужно расстрелять царицу, как во всем этом деле виновата она. Причем, не докончив этот разговор, разошлись по лесу гулять…». Это донесение еще раз подтверждает то, что после поездки в Москву Голощекин Ф.И. не получил конкретных указаний относительно судьбы царской семьи и варианты разрешения ситуации обсуждались в узком кругу партийных руководителей Урала.

Ценные указания о позиции кремлевской власти и большевиков Урала к решению судьбы царской семьи содержатся в воспоминаниях участника расстрела Медведева (Кудрина) М.А.: «…Когда я вошел [в помещение УралЧК вечером 16 июля 1918 г. (С.В.)], присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьей. Сообщение о поездке в Москву к Я.М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В.И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы первой мировой войны дорого обошлось России… Я.М. Свердлов пытался приводить [В.И. Ленину. С.В.] доводы Голощекина об опасностях провоза поезда царской семьи через Россию, где то и дело вспыхивали контрреволюционные восстания в городах, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоял на своем: “Ну и что же, что фронт отходит? Москва теперь – глубокий тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир”. На прощанье Свердлов сказал Голощекину: “Так и скажи, Филипп, товарищам: ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает”.

О том, что о планах расстрела царской семьи большевиками Урала еще 16 июля 1918 г. не было известно руководству страны, свидетельствует телеграмма В.И. Ленина в редакцию датской газеты «National Tidente» на запрос о возможном убийстве царя: «Слухи не верны, бывший царь жив. Все слухи только ложь капиталистической прессы. Ленин 16/7 – 16 ч.» На копии телеграммы есть помета: «Вернули с телеграфа. Не имеют связи».

Следствием проанализировано отношение верховного руководства партии и правительства РСФСР к решению вопроса о судьбе царской семьи в июле 1918 года. Июль 1918 г. характеризуется крайним обострением во внешней и внутреннеполитической обстановке страны. 5 июля 1918 г. левый эсер Блюмкин Я.Г. убил в Москве, германского посла в Москве при правительстве РСФСР, графа Вильгельма Мирбаха. Террористический акт был рассчитан на разрыв Брестского мира и возможное возобновление войны с Германией. Одновременно, 6 июля 1918 г., в Москве и ряде крупных российских городов произошло восстание левых эсеров. Положение усугублялось тем, что возникла реальная возможность германской оккупации РСФСР и падения власти большевиков. Германия требовала от Кремля дать разрешение на ввод в Москву батальона германских войск для охраны своих подданных. В этих условиях расстрел царской семьи мог негативно повлиять на развитие отношений с Германией, поскольку бывшая императрица Александра Федоровна и великие княжны являлись германскими принцессами. Учитывая сложившуюся обстановку, при определенных условиях не исключалась выдача одного или нескольких членов царской семьи Германии с целью смягчить серьезный конфликт, вызванный убийством посла.

Совершенно другую позицию в этом вопросе занимали большевики Урала, УралЧК и советские руководители Екатеринбурга. Намерение уничтожить всех членов царской семьи явно проявилось еще во время миссии Яковлева В.В. (Мячина) при переводе царской семьи в апреле 1918 г. из г. Тобольска в Екатеринбург, когда Президиум Уралсовета ради убийства бывшего царя готов был провести акцию по уничтожению вместе с ним отряда красногвардейцев. Предложение В.И. Ленина, высказанное Голощекину в июле 1918 г. – перевезти царскую семью в Москву, перечеркивало планы уральских большевиков об уничтожение царской семьи. Неудачи на фронте и скорая перспектива сдачи Екатеринбурга войскам Сибирской армии и белочехам давали повод для оправдания перед центром немедленного уничтожении Николая II и членов его семьи.

Несмотря на то, что официальных протоколов заседаний Уралсовета не сохранилось, по многочисленным воспоминаниям и иным документальным свидетельствам можно считать установленным, что 16 июля 1918 года состоялось окончательное решение большевиков Урала о расстреле Николая II. Сохранившаяся телеграмма за подписью Голощекина и члена Президиума Уралсовета Сафарова, направленная через Зиновьева в Кремль (прямая связь между Екатеринбургом и Москвой в это время отсутствовала), свидетельствует о том, что к 16 июля 1918 г. не был снят вопрос о возможном суда над Николаем II:

«16 июля 1918 г.

Подана 16.VII.1918 [в] 17 ч. 50 м.

Принята 16.VII.1918 [в] 21 ч. 22 м.

Из Петрограда. Смольного.НР 142,28

Москву, Кремль, копия Ленину.

Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: “Сообщите Москву, что условленного с Филипповым [суда] по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем. Если ваши мнения противоположны, сейчас же вне всякой очереди сообщите.

Голощекин, Сафаров”

Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом

Зиновьев”.

Телеграмма ясно свидетельствует о том, что ранее Ф.И. Голощекин получил инструкции от Я.М. Свердлова и других партийных и советских руководителей не расстреливать царя без суда. Данными о том, что Уралсоветом велись переговоры с центральной властью о судьбе остальных членов царской семьи и лиц из окружения следствие не располагает. Лаконичность телеграммы подтверждает то, что поставленный в ней вопрос был хорошо известен В.И. Ленину и Я.М. Свердлову. Ответная телеграмма или телефонограмма в архивах не обнаружена. Переписка между Уралсоветом и представителями центральной власти в Москве дает основания полагать, что вопрос о расстреле членов царской семьи и слуг, исключая Николая II, ни с В.И. Лениным, ни с Я.М. Свердловым не согласовывался.

По воспоминаниям участника расстрела царской семьи Медведева (Кудрина) М.А.:

«…Александр опасался, что В.И. Ленин привлечет его к ответственности за самоуправство с расстрелом Романовых без санкции ВЦИКа. Кроме того, Юровский и Никулин должны были лично рассказать Я.М. Свердлову обстановку в Екатеринбурге и те обстоятельства, которые вынудили Уральский областной совет принять решение о ликвидации Романовых.

Вечером 20 июля 1918 г. видел Белобородова и он рассказал мне, что получил телеграмму от Я.М. Свердлова: Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет на заседании 18 июля постановил считать решение Уральского областного Совета о ликвидации Романовых правильным. Мы обнялись с Александром и поздравили друг друга – значит, в Москве поняли сложность обстановки, следовательно, Ленин одобрил наши действия. В тот же вечер Филипп Голощекин впервые публично объявил на заседании областного Совета Урала о расстреле Николая II. Ликованию слушателей не было конца, у рабочих поднялось настроение.

…

Вопрос об отношении московского руководства к расстрелу царской семьи затрагивался в беседе с бывшим чекистом Родзинским И.И. во время беседы в Радиокомитете:

«- Исай Ильич, а знаете ли вы, как Москва реагировала на это ваше сообщение?

- Знаю, знаю вот откуда. Недавно ко мне обратилась некая Виноградская. Она обратилась ко мне вот с каким вопросом. Будто бы она в группе с другими товарищами писала воспоминания о Якове Михайловиче Свердлове. И вот она рассказала им, что когда Свердлов получил сообщение о расстреле Николая, она в это время был у него дома, у Свердлова. Свердлов, когда увидал это сообщение, он был возмущен. Говорит: «Как же так он нужен нам, что, говорит, как это можно». Ну, он просто не знал обстановки, или не верил, может быть, что уж никак не могли. Вот она об этом эпизоде рассказала другим товарищам, те ее в штыки. Говорят, не мог Свердлов ничего подобного сказать. Она, говорит, ну я же помню, разговор-то был со мной. Она позвонила ко мне и говорит: «Мог Свердлов сказать так, какова обстановка была». Я говорю: «И мог и должен был так сказать». И рассказал ей, почему. Потому что установка была, чтобы процесс большой поставить, а это ускользнуло из-за этого расстрела на месте, потому что процесс-то не с кем ставить. Первого реагирования иного я говорю и не должно быть. Она была благодарна мне, что получила подтверждение, попросила меня написать об этом.

- Но это вы знаете со слов Виноградской, а вот в то время вы что-нибудь знали?

- Нет, в то время ничего не знали. Нет, там, мы ничего не знали. Нам что поручили, мы сделали. Знаем, что туда сообщили».

По допросам и воспоминаниям участников расстрела и захоронения останков членов царской семьи, а также лиц из окружения (коменданта «Дома особого назначения», руководителя расстрела Юровского Я.М. , одного из организаторов расстрела и захоронения Ермакова П.З. , чекиста Сухорукова Г.И. , чекиста Кабанова А.Г., чекиста Медведева (Кудрина) М.А. , заместителя коменданта ДОНа Никулина Г.П. и бывшего чекиста Родзинского И.И. , по данным осмотров, экспертных исследований, а также по уголовному делу следователя по особо важным делам Н.А.Соколова и другим материалам следствием восстановлены обстоятельства этих событий.

По воспоминаниям Юровского Я.М., о том, что необходимо готовиться к казни Николая II, Ф.И. Голощекин сообщил Я.М. Юровскому в период примерно с 10 по 14 июля 1918 г.

В выступлении перед старыми большевиками в Екатеринбурге в 1934 г. Юровский Я.М. сообщил: «15 июля приехал Филипп [Голощекин. С.В.] и сказал, что завтра надо дело ликвидировать… Также было сказано, что Николая мы казним и официально объявим, а что касается семьи, тут будет объявлено, но как, когда, какими порядком, об этом пока никто не знает.” 15 июля Я.М. Юровский приступил к подготовке расстрела. 16 июля 1918 г. состоялось официальное решение Президиума Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов о расстреле. Подлинный экземпляр решения о расстреле не сохранился, однако существует ряд документов, которые позволяют с достаточной степенью достоверности восстановить его текст.

Анализ документов и свидетельств очевидцев подтверждают категорический вывод о том, что официальное, основанное на законе решение о расстреле членов царской семьи и лиц из окружения (исключая бывшего императора Николая II) Уралсоветом не принималось.

Сохранились документы, которые восполняют текст утраченного подлинного решения о расстреле Николая II.

Официальный текст приговора, опубликованный через неделю после расстрела в Перми, гласит:

«Постановление Президиума Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов:

Ввиду того, что чехо-словацкие банды угрожают столице красного Урала, Екатеринбургу; ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа (только что обнаружен заговор белогвардейцев, имевший целью похищение всей семьи Романовых), Президиум областного комитета во исполнение воли народа, постановил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях.

Постановление Президиума областного совета приведено в исполнение в ночь с 16 на 17 июля.

Семья Романовых переведена из Екатеринбурга в другое, более верное место.

Президиум областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Урала».

5 сентября 1918 г. при проведении следственных действий Сергеев И.А. осмотрел телеграмму, обнаруженную в здании телеграфа г. Екатеринбурга. Она представляла собой бланк Уральского Областного Совета Рабочих, Крестьянских и солдатских депутатом и имела следующий текст:

«В виду приближения контр-революционных банд к Красной столице Урала – Екатеринбургу и в виду невозможности того, что коронованному палачу удастся избежать народного Суда /раскрыт заговор белогвардейцев с целью похищения бывшего царя и его семьи/ Президиум Ур. Обл. Сов. Раб. и Кр. Арм. Депутатов Урала исполняя волю революции постановил расстрелять бывшего Царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых насилиях над русским народом. В ночь с 16 на 17 июля приговор этот приведен в исполнение. Семья Романова, содержавшаяся вместе с ним под стражей, эвакуирована из города Екатеринбурга в интересах обеспечения общественного спокойствия. Президиум областного совета Раб. Кр. и Красноарм. Деп. Урала».

После того, как решение о казни состоялось, Ф.И. Голощекин поручил коменданту Дома особого назначения Я.М. Юровскому организовать расстрел всех членов царской семьи, доктора Боткина Е.С. и слуг находившихся в доме. После расстрела командир военной дружины Верх-Исетского завода П.З. Ермаков должен был обеспечить уничтожение либо надежное сокрытие трупов.

Из воспоминаний участников расстрела видно, что сам Юровский Я.М. и лица, принимавшие участие в акции ясно не представляли как будет осуществляться казнь. Предлагались различные варианты: зарезать членов семьи спящими в постели, забросать их комнаты гранатами, расстрелять. Порядок казни был выработан при совместном обсуждении работниками УралоблЧК. В расстреле должны были принимать лица различной национальности, в основном солдаты УралоблЧК – латыши, входившие в охрану Дома особого назначения. В конечном счете Я.М. Юровским было принято решение о следующем порядке расстрела - каждый чекист должен был расстрелять заранее намеченную жертву из револьвера. Двое латышей отказались принять участие в расстреле и их сняли с охраны Дома особого назначения. Одновременно была выбрана комната для расстрела, находившаяся на первом этаже дома Ипатьева, где до этого располагались охранники. 16 июля утром Я.М. Юровский забрал из дома Леню Седнева, мальчика, помогавшего по хозяйству, объяснив это тем, что Седневу Л.И. необходимо встретиться с дядей Седневым И.Д. (Седнев И.Д. к этому времени был расстрелян в Екатеринбургской тюрьме). Я.М. Юровский собрал 12 револьверов системы Наган, находившихся в распоряжении охраны и около 23 часов раздал их «расстрельной» команде. Затем он сказал разводящему Медведеву П.С. о том, чтобы непосредственно перед началом расстрела тот предупредил охрану о проведении «ликвидации»

…

Взято отсюда, выделения сделаны авторами сайта

http://www.nik2.ru/documents.htm?id=267