Н. И. Подвойский В. И. ЛЕНИН В 1917 ГОДУ
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
14 апреля открылась общегородская Петроградская конференция нашей партии, на которой Владимир Ильич выступил с докладом о текущем моменте. Этот доклад, отличавшийся исключительной полнотой и ясностью, широтой перспективы и неумолимой ленинской логикой, произвел глубочайшее впечатление на всех делегатов конференции. Участница конференции А. М. Коллонтай, выступая по этому докладу, сравнила его со «свежим ветром», ворвавшимся в душное помещение и оживившим его атмосферу.
Это были в основном те положения, с которыми Владимир Ильич ознакомил партийных товарищей в день своего приезда во дворце Кшесинской, а затем — на фракции совещания депутатов Советов.
После конференции Владимир Ильич продолжал с неослабным упорством и терпением разъяснять стоящие перед партией задачи.
Наша задача, говорил Владимир Ильич, теперь в том, чтобы мы сами как можно лучше сплотились, чтобы мы как можно лучше осмыслили положение. Наша задача теперь в том, чтобы дальше понести свою агитацию и пропаганду в казармы, в гущу крестьянства и заставить его понять, что рабочий класс не враг ему, что революция, которая началась в феврале, еще далеко не кончилась и что, начав революцию, мы непременно должны довести ее до конца, что эта революция даст освобождение всем трудящимся и выбьет из-под помещиков и капиталистов основу их существования, то есть отнимет у них землю, фабрики, заводы, банки и передаст их в руки трудящихся. Когда мы таким образом поведем агитацию среди солдат, которых теперь капиталисты особенно стараются натравить против нас, и среди рабочих — мы победим.
Владимир Ильич разъяснил нам, как наиболее верно и быстро воздействовать на малосознательных солдат, находящихся под влиянием агентов буржуазии и мало разбирающихся в сложных обстоятельствах.
— Им большие речи не нужны,— говорил Владимир Ильич,— большая речь затрагивает очень много вопросов, и в конце концов внимание солдата рассеивается. Он не может всего охватить. Получится, что вы его не удовлетворите, и он останется недоволен вами. Ему надо говорить о мире, о земле, а здесь много толковать не приходится,— солдат поймет вас с нескольких слов.
Владимир Ильич требовал, чтобы к солдатам были брошены сотни, тысячи самых простых агитаторов, умеющих разъяснить только три слова: мир, земля и рабочий контроль над фабриками и заводами.
Солдату нужен мир, потому что он устал, измотался за время этой тяжелой многолетней войны и теперь всеми силами жаждет отдохнуть, вернуться домой, поправить свое хозяйство. Ему нужна земля, он знает, что его семья голодает, ее нужно накормить. Он понимает также, что нельзя оставить в руках капиталистов фабрики и заводы, их нужно взять в руки рабочих и крестьян. И чем проще будет агитатор, чем бесхитростнее он будет говорить об этих трех вещах, тем скорее солдат дойдет до большевизма, так как он теперь избегает большевиков несознательно, его так настроили, а в сущности, он сам выставляет такие же требования, как и большевики.
Кого же Владимир Ильич советовал посылать к солдатам в качестве агитаторов? Он говорил, что в Февральской революции одну из самых видных ролей кроме рабочих сыграли матросы. Вот их и нужно послать к солдатам! Пусть они идут в казармы и скажут солдатам: «Мы братья. Ты с винтовкой, и я с винтовкой, и мы оба делаем одно и то же дело. Вы проливаете кровь, и мы проливаем кровь».
Мы тогда решили вызвать из Кронштадта несколько сот матросов. Этим распоряжалась Военная организация большевиков, и Владимир Ильич старался держать ее все время около этого дела.
Приехала целая армия агитаторов! Мне пришлось инструктировать их, разъяснять, что они должны делать. У некоторых была неуверенность, смогут ли они справиться с этой работой.
— Как же мы пойдем в казармы? — говорили матросы.— Нам солдаты там будут задавать вопросы, на которые мы не сможем ответить.
Я спрашиваю:
— О мире вы говорить можете?
— Можем,— отвечают матросы.
— О земле можете?
— И о земле можем.
— А о том, что рабочие должны установить контроль над производством, можете говорить? А вот если на какие вопросы не сможете ответить, тогда говорите, чтобы они выбирали делегацию и за разрешением этих вопросов посылали ее к Ленину.
Потом с ними по группам беседовал Владимир Ильич. Он помог им своими указаниями, научил, каким путем они должны действовать, чтобы привлечь солдатскую массу на свою сторону. Главное, что от них требовал Владимир Ильич, заключалось в том, что начатое дело необходимо доводить до конца. И мы дали посылаемым матросам такой наказ: «Пока не добьешься успеха — не выходи из казармы, ешь, пей и спи вместе с солдатами. А если тебя будут там колотить, то прими и колотушки».
Однако, чтобы матросам было спокойнее, мы решили посылать их по нескольку человек.
Действительно, некоторые матросы пробыли в казармах от двух до пяти дней, а некоторые и неделю, а потом приходили к нам и говорили, что такой-то полк за большевиков. Таким образом, в течение каких-нибудь десяти дней мы добились перелома в настроении солдат. Через десять дней уже одиннадцать полков поверили матросам и поняли, что большевики ведут борьбу за общее дело — дело рабочих и крестьян, за передачу крестьянам земли, заключение мира и передачу власти из рук буржуазии, помещиков и генералов в руки рабочих и крестьян.
Этот прекрасно организованный большевистский поход агитаторов во все казармы Петроградского гарнизона, несмотря на имевшие место террористические акты со стороны контрреволюционных офицеров некоторых войсковых частей, сопровождался большим успехом. Агитаторы оставили глубокий след в сознании солдат. Простым языком они сумели им доказать, что рабочие — настоящие друзья и союзники крестьян, что без руководства рабочих солдаты могут попасть под влияние буржуазии и ее лакеев — меньшевиков и эсеров. Они разъяснили солдатам, что без рабочих крестьяне не сумеют добиться прекращения войны и получить помещичью землю.
Этот массовый поход рядовых агитаторов в казармы поднял агитацию на более высокую ступень и придал ей конкретный характер, направив ее на осуществление большевистских требований. Почти в каждой казарме солдаты настаивали на том, чтобы перед ними выступил сам Ленин. И они его услышали.
Вскоре в помещении Морского корпуса было созвано огромное собрание рабочих, солдат и матросов. Обширный зал был битком набит, так что для всех желающих слушать Ленина не хватило места. Многие стояли на лестницах и у входа в Морской корпус.
С первых же слов Владимир Ильич так овладел собранием, что вся гигантская масса слушала его затаив дыхание. Не слышно было ни слова протеста, а выводы, к которым приходил Ленин на основании разбора фактов, вызывали гром аплодисментов.
Владимир Ильич говорил об империалистическом характере войны, о том, кому она выгодна, какие муки и лишения приходится переносить народу ради бешеных барышей капиталистов. Он говорил также и о том, что война привела народ на край пропасти и что если ее не закончить немедленно, то голод и разруха погубят страну и превратят ее в колонию империалистических хищников.
Каждая мысль, высказанная Лениным, западала глубоко в сердца рабочих и солдат.
В момент наивысшего напряжения через толпу вдруг пробился солдат с несколькими Георгиевскими крестами, полученными им на войне за особую храбрость. Он поднялся на трибуну, подошел к Владимиру Ильичу, снял с груди кресты и отдал их Ленину:
— На газету «Правда» 1.
За ним последовали и другие солдаты. Вскоре на трибуне образовалась целая груда Георгиевских крестов.
С еще большим энтузиазмом были встречены слова Ленина об отобрании помещичьей земли, передаче ее крестьянам и образовании для ее распределения крестьянских комитетов.
Когда Владимир Ильич говорил о буржуазном характере Временного правительства и о том, что оно является правительством империалистической войны, проводником воли помещиков и капиталистов, ни один голос не раздался в защиту Временного правительства.
Владимир Ильич разъяснил, что единственным выходом из тупика, в который попал народ в результате этой бессмысленной бойни, является прекращение войны.
По окончании этой речи Ленину была устроена восторженная овация. Когда он проходил мимо расступившихся солдат, лица их светлели и слышалось: «Наш. Это — наш».
А в это время буржуазия почти ежедневно устраивала демонстрации то студентов, то солдат тех полков, которые еще находились на ее стороне, то служащих. Демонстрации происходили по всему Петрограду.
Ленин решил, что нужно и нам устроить демонстрацию. Мы пробовали возражать Владимиру Ильичу, сказав, что сейчас на стороне соглашателей большинство и если мы выйдем в меньшинстве на улицу, то они набросятся на нас, произойдет схватка, которая может превратиться в варфоломеевскую ночь, то есть в поголовное истребление наших единомышленников.
Владимир Ильич разъяснил, что мы не правы, что нам нужно не бояться солдат, а надо подготовить их, чтобы они были тверды и верили в те лозунги, которые они понесут. Если же произойдет схватка, то тогда надо устроить так, чтобы солдаты с нашей стороны побратались с солдатами с той стороны, сказав им: «Мы трудящиеся, и вы трудящиеся, почему же мы тогда находимся в двух разных лагерях? Разве мы не одного класса? Вас заставляют идти против нас потому, что мы несем лозунги, которые неприятны людям, пославшим вас против нас».
— Тогда,— говорил Владимир Ильич,— солдаты, которые находятся с той стороны, перейдут к нам.
И действительно, как только рабочие и крестьяне в солдатских шинелях стали понимать наши лозунги, стали понимать, что мы боремся за общее дело рабочих и крестьян всей России и всего мира, они стали переходить на нашу сторону, сначала отдельными группами, а потом целыми полками и дивизиями. Революция шла по пути, о котором говорил Владимир Ильич. Однако он предостерегал, что, чем дальше будет развертываться революция, тем больше палок в колеса будут стараться нам ставить враги. Правительство буржуазии не может долго оставаться в том положении, в котором оно находится в настоящее время, и постарается как можно скорее довести до конца свое предательство. Его ставка на продолжение войны вместе с союзниками означала в то время уничтожение республики, разгром революции.
Владимир Ильич говорил, что буржуазия будет стремиться к обострению отношений с рабочим классом, к тому, чтобы довести его до преждевременного вооруженного выступления, с тем чтобы добиться полного его разгрома.
Все, что Владимир Ильич говорил, скоро сбылось. Как известно, Милюков (он был тогда министром иностранных дел) послал ноту ко всем союзным государствам о том, чтобы вести войну до победного конца.
Владимир Ильич обратился к пролетариату с разоблачением политики Временного правительства, говоря, что нота Милюкова означает объявление войны против рабочего класса, против республики2.
В апреле революционный рабочий класс и солдаты вышли на улицу со своими знаменами и лозунгами. Это была первая схватка рабочего класса и крестьянства, с одной стороны, и буржуазии — с другой.
Если бы по указанию Владимира Ильича предварительно не была проведена агитационная работа среди солдат, схватка могла закончиться большим поражением рабочего класса.
В результате этого выступления рабочего класса было составлено так называемое коалиционное правительство, в которое кроме представителей буржуазии входили эсеры и меньшевики.
Владимир Ильич говорил тогда, что это был первый кризис революции, первый ее перелом, который означал, что революция может пойти или по буржуазному руслу, и тогда мы бы имели буржуазную республику вроде французской или американской, или она пойдет по пролетарскому руслу.
После этой первой победы рабочего класса Владимир Ильич предостерегал большевиков:
— Не обольщайтесь. Это только маленький сдвиг в нашу сторону, и от нас будет зависеть — разовьем ли мы достигнутый успех или потеряем его. Имейте в виду, что буржуазия будет лихорадочно готовиться к следующей схватке и напрягать все свои силы к тому, чтобы эта схватка произошла как можно скорее, пока рабочий класс еще как следует не сорганизовался.
Тогда Владимир Ильич поставил перед партией задачу охватить своей агитацией и пропагандой возможно большее количество людей и усилить сплоченность рабочего класса.
В ходе революции партия добилась больших сдвигов в своей работе. Уже к концу мая в Петрограде, Москве, на Урале и в других городах и промышленных центрах было такое настроение, что рабочие прямо-таки рвались на улицу, на демонстрацию с лозунгами: «Долой коалиционное правительство!», «За мир, хлеб, национализацию фабрик, заводов, банков и за захват власти у буржуазии!»
Однако и тут Владимир Ильич снова предупреждал нас:
— Вот мы добились успеха, но имейте в виду, что это очень острый момент. Положение может сразу резко измениться, достигнутые успехи надо всесторонне развить и углубить.
Это было как раз во время I съезда Советов, который, вопреки воле народа, высказался за продолжение войны, за то, чтобы оставить власть у буржуазии. Съезд высказался и за то, чтобы ввести более строгий казарменный режим, чтобы не ослабить фронт. К этому вел Керенский, который требовал восстановления против солдат целого ряда прежних наказаний.
В этот момент Владимир Ильич объявил, что наступило время, когда мы должны выступить с собственными лозунгами, за которыми пойдет народ, так как на I съезде Советов меньшевики и эсеры пошли против народа. Таким образом, здесь сталкиваются два течения, одно из которых выражает интересы всех трудящихся, а другое — настроение тех, кто обманут соглашателями и буржуазией, кто еще малосознателен, темен, неразвит, кто идет вместе со своими врагами — буржуазией и всякого рода социал-предателями. Нам теперь, говорил Владимир Ильич, необходимо демонстрировать свои лозунги мира, земли и рабочего контроля.
И вот была объявлена большевистская демонстрация. Сначала она была назначена на 10 июня, но против нее ополчились положительно все находящиеся под влиянием соглашателей — меньшевиков и эсеров организации, и прежде всего Исполнительный комитет Петроградского Совета, Петроградский Совет и некоторые другие Советы. Все соглашательские и буржуазные партии стали кричать, что большевики хотят устроить резню, что большевики не желают сообща работать, что они не хотят устраивать демонстрацию вместе.
Тогда Ленин заявил:
— Ладно. Мы пойдем на демонстрацию вместе. Но напрасно соглашатели — меньшевики и эсеры думают, что если мы пойдем вместе с ними, то пойдем под общими лозунгами. Нет, пусть каждый завод, каждая фабрика, каждый полк идет под своими лозунгами.
Большевики выступали с такими лозунгами:
«Долой десять министров-капиталистов и да здравствует социалистическое правительство, а тем самым власть рабочих и крестьян! Вся власть Советам!»;
«Долой помещиков и капиталистов — землю в руки крестьян, а фабрики и заводы под рабочий контроль!»;
«Долой империализм — да здравствует война против буржуазии!» и т. п.
Демонстрация была назначена ВЦИК на 18 июня. И вот на Марсовом поле, перед трибунами, на которых собрались все вожди соглашателей и их представители в правительстве, завод за заводом, фабрика за фабрикой, полк за полком проходят рабочие, матросы и солдаты с большевистскими лозунгами.
Когда мимо ВЦИК проходили рабочие и солдаты с большевистскими лозунгами, то соглашателей как будто кто по затылку ударил — такой у них был вид. В этой демонстрации была полностью выявлена воля рабочего класса и солдатской массы.
Раздосадованные соглашатели заявили, что это большевики роздали демонстрантам готовые плакаты, а те их носят, ничего не понимая.
В ответ на это Ленин заявил:
— А почему они не идут с вашими лозунгами, ведь сила на вашей стороне. Оказывается, что ваши лозунги носят, как видите, только те, кто ходит в шляпках и цилиндрах.
Меньшевики и эсеры все время оттягивали эту демонстрацию, так как подготовлялось наступление на фронте против немцев и они надеялись, что, если это наступление удастся, большевики будут в руках у правительства, и тогда они смогут сказать: «Посмотрите, как наше правительство сильно. Если вы хотите свалить такое правительство, то, значит, вас нужно вешать, вас нужно расстреливать». Если бы это наступление не удалось, тогда они сказали бы, что это произошло потому, что большевики разлагают солдат.
Владимир Ильич великолепно все это видел и направил все силы партии на разоблачение этих козней социал-предателей.
И вот идет демонстрация. Я увидел, что рабочие и солдаты как-то мнутся. Прошел в ряды демонстрантов, побеседовал с ними. Оказалось, что им не хочется уходить с Марсова поля, не добившись каких-либо результатов. Им надо было что-то посущественнее. У рабочих просто чесались руки и, по-моему, было такое настроение: вот пройдем со своими лозунгами и как метелкой сметем все, что идет против рабочих и крестьян.
После демонстрации я вместе с Милютиным направился на квартиру к Владимиру Ильичу и застал у него некоторых членов ЦК. Я сказал, что демонстрация не удовлетворила рабочий класс. Рабочие считают, что они сделали свое дело, выставили свои требования и так как не получили удовлетворения, то вслед за демонстрацией воли должна последовать демонстрация силы. Либо рабочими овладеет разочарование, либо они начнут готовиться к тому, чтобы действием подтвердить свои требования. Теперь вопрос стоит так, что после этой демонстрации рабочие и солдаты будут рваться к восстанию.
Владимир Ильич указал, что демонстрация 18 июня — это второй кризис революции, из которого правительство будет стремиться найти выход в том, чтобы спровоцировать рабочих на восстание, и что это очень опасный и крайне нежелательный для нас момент.
Если в ближайшее время восстание будет спровоцировано, то рабочие потерпят большое поражение.
— Сейчас,— говорил Владимир Ильич,— наша задача состоит в том, чтобы удержать рабочий класс и солдат от выступления в ближайшее время, это теперь нужно усиленно разъяснять рабочим. Каждый член партии должен понять, что только в этом спасение революции. Надо приложить все усилия к тому, чтобы рабочий класс не поддался на провокацию буржуазии и не выступил раньше времени.
Как раз в конце июня была созвана Всероссийская конференция работников Военной организации большевиков3, на которой выступил Владимир Ильич. Конференция Военной организации состояла из представителей фронта и тыла. На конференции говорилось о том, что солдаты не удержатся от выступления; они раздражены Керенским и генералами, которые стремились восстановить прежние наказания против солдат и всячески старались умалить значение солдатских комитетов. Одним словом, солдаты постоянно, на каждом шагу видели безобразия, которые проделывала буржуазия и коалиционное правительство. Настроение солдатских масс на этой конференции выявилось чрезвычайно ярко. Владимир Ильич старался воздействовать на рабочих и солдат, но это ему полностью не удалось.
3 июля утром было получено известие, что солдаты Пулеметного полка решили выступить. Они двинулись к Зимнему дворцу, чтобы потребовать от правительства передачи власти в руки рабочих и крестьян, в руки Советов. Члены Военной организации нашей партии пытались удержать солдат от этого выступления. Они ходили по казармам, стараясь предотвратить выступление, объясняли, что, если бы даже выступление рабочих и солдат красного Питера оказалось победоносным, оно вскоре было бы раздавлено, ибо внутри страны и на фронте массовое движение за власть Советов еще только начиналось. В некоторых полках солдаты согласились не выступать, но вечером в тот же день было получено известие, что выступивший Пулеметный полк послал делегацию в другие полки и вслед за этим двинулся к Таврическому дворцу. За ним пошли Гренадерский, Московский и другие полки. Военная организация еще пыталась их удержать, но пулеметчики не хотели ничего слушать и заявили, что они на штыках принесут большевикам власть.
Мне пришлось выступить с балкона дворца Кшесинской, когда перед ним остановился развернутый в боевой порядок Пулеметный полк. Я пошел на крайнее средство, сказав:
— Товарищи, мы уже пять месяцев ведем вместе с вами борьбу. Мы стараемся осветить вам каждый шаг. Неужели вы не верите, что мы служим интересам революции? Если они вам дороги, не делайте этого.
Тогда многие из солдат закричали:
— Теперь не время разговоров! Теперь надо делать дело!
Когда их опять стали призывать в казармы, послышался лязг пулеметных замков.
Такова была тогда обстановка. Владимир Ильич и вся партия старались всеми силами предотвратить июльское выступление, которое окончилось кровопролитием. Но буржуазии не удалось совершенно разгромить рабочий класс и большевиков, хотя всем нам и пришлось уйти в подполье.
Многим матросам, активно участвовавшим в этом выступлении, пришлось сильно поплатиться. Некоторые полки были расформированы, а солдаты разосланы по другим полкам, все еще продолжавшим стоять на стороне соглашателей и буржуазии.
Тогда Владимиру Ильичу опасность угрожала более, чем кому бы то ни было. И Ленин опять проявил свою феноменальную веру в рабочий класс. Только эта вера и спасла его. Владимир Ильич направился в Выборгский район. И действительно, выборжцы спасли его и дали возможность уехать в Финляндию, откуда в первой половине октября [4] Ленин приехал в Петроград, чтобы здесь подготовить восстание, проверить все силы, дать боевое обозрение позиций, оценить их, чтобы потом начать наступление на буржуазию и победить ее.
После июльского поражения я направился в Выборгский район к Владимиру Ильичу и там застал нескольких членов ЦК. Ленин встретил меня вопросом:
— Ну, как наши дела?
Я ответил, что хуже и быть не могут.
— Не удалось нам предупредить всю эту историю,— с огорчением сказал Ленин.— Июльское поражение — это третий кризис революции, на некоторое время он поможет буржуазии, но в конечном счете все-таки будет на пользу революции.
Дальнейшие события подтвердили гениальный прогноз Ленина.
Как только Владимир Ильич после июльских дней ушел в подполье, он сейчас же постарался дать себе во всем отчет и стал писать нам о том, чтобы мы учитывали урок, который вытекал из июльского выступления пролетариата, и готовились к решительному восстанию. Мы в июле потерпели поражение потому, что у нас еще не созрела организация для того, чтобы мы могли победить. Поэтому теперь надо употреблять все усилия, чтобы как следует подготовить партию и рабочий класс к восстанию, чтобы твердо и решительно стать на путь восстания и довести это дело до конца. Этот лозунг Владимир Ильич бросил сейчас же после июльских дней.
После этого прошло достаточно времени и было много событий, прежде чем рабочий класс увидел, что Владимир Ильич был прав.
Что же произошло за это время?
В результате июльских событий рабочий класс был обезоружен, Красная гвардия загнана в подполье. Революционные полки были расформированы. У рабочего класса стали отбирать его завоевания. Хозяева начали увольнять мало-мальски революционно настроенных рабочих и настраивать одну часть рабочих против другой. Буржуазия всячески пыталась внести разложение в ряды рабочего класса и в то же время старалась сплотить свои ряды, чтобы повести решительное наступление против пролетариата. В своем стремлении задушить революцию она способна была вернуться к монархизму. Все это Владимир Ильич видел и обо всем нас предупреждал. Он говорил, что после июльских дней буржуазия круто повернет вправо.
Чернов с Керенским внесли предложение об объявлении большевистской партии вне закона. За кулисами разного рода совещаний шла деятельная подготовка к разгрому революционных организаций. Поднимала голову контрреволюция. Подготовлялась военная диктатура. Подбирались генералы, которые во главе с Корниловым, «верным и испытаннейшим русским человеком», и с Калединым должны были пойти против революционного Питера.
Таким образом, подготовка к решительному разгрому революции шла с двух сторон.
Начался корниловский мятеж, в подготовке которого деятельное участие принимало коалиционное правительство. Победа корнилов-ского восстания означала бы уничтожение Советов, войну до победного конца, ликвидацию солдатских комитетов и в конечном итоге гибель революции.
Выступление Корнилова, а следовательно, и всей буржуазии открыло рабочим глаза. Они увидели, что большевики поднимают все силы революции против Корнилова, чтобы не дать генералам-мятежникам осуществить военную диктатуру. Только теперь рабочий класс окончательно убедился, что большевики были правы, когда говорили, что у пролетариата с буржуазией разные дороги.
Владимир Ильич указывал, что для большевистской партии наступило время самой деятельной организационной работы для подготовки вооруженного восстания. Буржуазия показала свою контрреволюционную сущность. Теперь наша партия, говорил он, приобретает все большее и большее влияние на рабочий класс. Во время перевыборов Московского и Петроградского Советов большевики получили в них определенное большинство.
Это является самым верным доказательством того, писал Ленин из подполья, что рабочий класс стал вполне понимать лозунги большевиков и что теперь настал момент для восстания. Если мы теперь опоздаем, то погубим революцию, потому что буржуазия может пойти на сговор с немцами, чтобы подавить революцию.
С середины сентября Владимир Ильич требует усилить подготовку к восстанию. Несмотря на все опасности, в начале октября он перебирается из Финляндии в Петроград и принимает личное участие в подготовке восстания. Поселившись на Выборгской стороне, он организует нелегальные совещания с ответственными партийцами и работниками Военной организации большевиков. На этих совещаниях он вновь поставил вопрос о восстании и объявил решительную борьбу тем, кто пытался помешать этому.
Он обращается к пролетариату с призывом: «Готовьтесь к восстанию!» Пишет письмо к партийным конференциям и совещаниям, в котором также четко и ясно ставит вопрос о восстании. Ленин обращает большое внимание на Красную гвардию, заботится о ее вооружении.
Владимир Ильич выдвигает программу восстаниями, как гениальнейший стратег, разрабатывает его план, осуществлением которого он руководил в качестве главнокомандующего. В первую очередь, говорит он, надо занять все мосты, Центральную телефонную станцию, водопровод, вокзалы, телеграф. Военная организация, которая все время руководила военным делом партии, должна проводить восстание и создать такой орган, который бы признавала вся масса; так был создан Военно-революционный комитет при Петроградском Совете, который совместно с военными организациями большевиков и «левых» эсеров должен был непосредственно руководить восстанием.
Владимир Ильич требовал от нас самых решительных действий. 23 октября (5 ноября) мы послали во все полки своих комиссаров, которым эти полки должны были подчиняться. Тем самым руководство Петроградским гарнизоном фактически перешло в наши руки, в руки рабочих и крестьян.
Владимир Ильич придавал очень большое значение захвату цитаделей буржуазии в свои руки и аресту Временного правительства, так как он хорошо понимал, что если бы не удалось овладеть опорными базами буржуазии, то это чрезвычайно затянуло бы борьбу, а если бы не было арестовано Временное правительство, то члены его, рассеявшись по всей России, стали бы поднимать восстания против власти Советов.
Еще когда буржуазия устраивала всякого рода демократические совещания и августовский мятеж5, Владимир Ильич считал необходимым созыв съезда Советов, чтобы противопоставить его буржуазной организации. Еще решительнее он настаивал на этом после того, как большевики одержали блестящую победу на выборах в Петроградский и Московский Советы. Владимир Ильич предлагал созвать II съезд Советов 20 октября (2 ноября), а восстание провести до съезда. Некоторые говорили, что, когда съезд соберется и выявит свою волю, быть может, не будет надобности прибегать к восстанию6 .
Владимир Ильич уничтожающе смеялся над ними.
— Где же видно, чтобы власть отдавали без бою,— говорил он,— власть всегда берется с бою. Она не передается от одного класса другому какими-нибудь декларациями, и никакие декларации эту власть не защитят.
Он требовал, чтобы восстание было организовано независимо от того, когда соберется съезд Советов.
— Момент теперь благоприятствует этому,— говорил он,— и, следовательно, надо спешить. Как только восстание будет произведено, II съезду Советов будет легче работать.
В это время Керенский со своим правительством уже вел переговоры с немцами о том, чтобы отдать им Петроград, вывести оттуда революционный гарнизон, тем самым ослабить революцию изнутри и уничтожить ее завоевания на фронте.
Владимир Ильич чрезвычайно нас торопил с началом восстания и затем, уже после начала восстания, настойчиво требовал самого энергичного и широкого его развертывания, быстрейшего занятия всех ключевых позиций города.
24 октября (6 ноября) ночью Ленин прибыл в Смольный и взял в свои руки все нити по руководству восстанием. Он то и дело посылал к нам курьеров с записками, на которых было написано два-три слова: «Взята ли центральная телефонная станция и телеграф?», «Захвачены ли мосты и вокзалы?» и т. д. На словах и в записках он настаивал на том, чтобы мы проверяли все свои распоряжения. Он спрашивал, действительно ли надежный человек находится в таком-то пункте, такая-то улица имеет исходное положение. Занята ли она?
Особенно большое значение придавал Владимир Ильич взятию Зимнего дворца, где находилось контрреволюционное Временное правительство.
Зимний мы рассчитывали занять утром 25 октября (7 ноября). Но оказались непредвиденные задержки: то войска двигались слишком медленно, то опаздывали матросы из Кронштадта и т. п.
Задержка во взятии Зимнего дворца чрезвычайно волновала В. И. Ленина и весь Смольный.
Начиная с 11 часов утра и до 11 вечера Владимир Ильич буквально засыпал нас всех записками. Он писал, что мы разрушаем всякие планы; съезд открывается, а у нас еще не взят Зимний и не арестовано Временное правительство. Он грозил всех нас расстрелять за промедление. Он требовал, чтобы скорее был взят Зимний и арестованы министры, чтобы об этом доложить съезду Советов.
...Зимний оставался последней вражеской заставой на пути к власти трудящихся.
Мне рассказывали потом, что Владимир Ильич, ожидая с минуты на минуту взятия Зимнего, не вышел на открытие съезда. Он метался по маленькой комнате Смольного, как лев в клетке.
Однако Временное правительство, несмотря на два наших ультиматума, упорно не желало капитулировать. Тогда выстрел с «Авроры» возвестил начало общего штурма. Под залпы батарей Петропавловской крепости нашим цепям удалось подойти вплотную к Зимнему, открыть сильный огонь и ворваться во дворец.
...Вот солдаты, матросы и красногвардейцы подбегают к двери, у которой на карауле стоят застывшие от ужаса, скованные долгом юнкера.
— Здесь Временное правительство!
— Долой! — кричат штурмующие и врываются в комнату. Во главе их В. А. Антонов-Овсеенко.
— Именем Военно-революционного комитета Петроградского Совета объявляю Временное правительство низвергнутым,— декретирует он.— Вы арестованы! — обращается В. А. Антонов-Овсеенко к перепуганным насмерть министрам, которых затем, под ругань солдат, вывели на площадь и отправили в Петропавловскую крепость.
Об этом было доложено Ленину. Владимир Ильич молча выслушал сообщение о том, что Временное правительство арестовано и находится в крепости, и сейчас же отправился в свою комнату в Смольном. Сел на стул и, положив на колени книгу, стал писать Декрет о земле.
Все были охвачены волнением по поводу взятия власти, а Владимир Ильич уже думал о завтрашнем дне: если завтра утром не будет декрета, то следующий шаг не будет сделан. В таком виде я и застал его, когда приехал в Смольный расставлять караулы. Это было в 2 часа ночи.
Исторический архив. 1956. № 6. С. 122—132
Примечания
1. Газета "Правда" не имела своей постоянной материальной базы и существовала на средства рабочих, крестьян и солдат, поступавшие в "железный фонд" "Правды"
2. Имеется в виду статья В. И. Ленина «Война и Временное правительство», опубликованная в «Правде» 13 апреля 1917 г. (См.: Полн. собр. соч. Т. 31. С. 211—213). Ред
3. Всероссийская конференция фронтовых и тыловых военных организаций РСДРП(б) состоялась 16-23 июня (29 июня - 6 июля) 1917
4. О дате приезда Ленина в источниках и литературе содержатся противоречивые сведения. В воспоминаниях современников — Н. К. Крупской, Г. Ялавы, Ю. Латукки приезд Ленина датируется 7(20) октября; Э. Рахьи, М. В. Фофановой, А. В. Шотма-на — концом сентября (ст. ст.). В начале 20-х годов в исторической литературе фигурировали даты: конец сентяря и 20 октября (2 ноября). Затем, после опубликования (1927 г.) протокола ЦК РСДРП (б) от 10 (23) октября, появилась дата 9 (22) октября. С 30-х годов в литературе утвердилась дата 7 (20) октября; в конце 50 — начале 60-х годов назывались также даты 22 сентября (5 октября) и 29 сентября (12 октября). В Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в ноябре 1960 г. было проведено специальное совещание по этому вопросу с участием историков Москвы, Ленинграда и старых большевиков. В ноябре 1962 г. дата приезда Ленина обсуждалась в Ленинграде на Всесоюзной научной конференции, посвященной 45-летию Октябрьского вооруженного восстания. Разные точки зрения существуют и в настоящее время. Ред
5. Имеется ввиду так называемое Демократическое совещание, происходившее в Петрограде 14-22 сентября (27 сентября - 5 октября) 1917 года и августовский (корниловский) мятеж, начавшийся 25 августа (7 сентября) 1917
6. По вопросу о сроках восстания против Ленина выступил Троцкий, предлагавший приурочить восстание к съезду Советов; Каменев и Зиновьев высказывались против вооруженного восстания, предпочитая "парламентские" пути развития