Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 2
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН105
Написано в ссылке летом 1897 г. Приложение написано осенью 1897 г.
Впервые напечатано в 1899 г. в Женеве отдельной брошюрой
Печатается по тексту брошюры
Обложка брошюры В. И. Ленина «Новый фабричный закон». — 1899 г.
267
I
ЧЕМ ВЫЗВАНО ИЗДАНИЕ НОВОГО ФАБРИЧНОГО ЗАКОНА?
Второго июня 1897 года издан новый фабричный закон о сокращении рабочего дня на фабриках и заводах и об установлении праздничного отдыха. Петербургские рабочие давно уже ждали этого закона, который правительство обещало еще в 1896 году, напуганное массовой стачкой рабочих весной 1896 г. Вслед за этой массовой стачкой рабочих на бумагопрядильных и бумаготкацких фабриках последовали другие стачки, и везде рабочие требовали сокращения рабочего дня. Правительство отвечало на стачки дикими преследованиями, хватало и высылало без суда массы рабочих; правительство пыталось с перепугу повлиять на рабочих глупенькими фразами о христианской любви фабрикантов к рабочим (циркуляр министра Витте фабричным инспекторам, изданный в 1895—1896 гг.*). Но на эти фразы рабочие отвечали только смехом, и никакие преследования не могли остановить движения, охватившего десятки и сотни тысяч рабочих. Правительство поняло тогда, что необходимо уступить и исполнить хоть часть требований рабочих. Кроме зверской травли стачечников и лживо-ханжеских фраз, петербургские рабочие получили в ответ обещание правительства издать закон о сокращении рабочего дня. Это обещание было заявлено рабочим с небывалой торжественностью в особых объявлениях106, расклеенных на фабриках от министра
_________
* См. настоящий том, стр. 112. Ред.
268 В. И. ЛЕНИН
финансов. Рабочие с нетерпением ждали исполнения обещания, ждали закона к 19 апреля 1897 г., готовы были уже думать, что и это правительственное обещание, подобно массе правительственных заявлений, было грубой ложью. Но на этот раз правительство сдержало обещание: закон издан; но каков этот закон, — мы увидим ниже. Теперь же нам надо рассмотреть те обстоятельства, которые заставили правительство исполнить обещание.
Вопросом о сокращении рабочего дня наше правительство занялось не с 1896 г., а гораздо раньше. Вопрос возбужден был 15 лет тому назад: еще в 1883 г. петербургские фабриканты ходатайствовали об издании подобного закона. Такие же ходатайства повторялись несколько раз и другими фабрикантами (именно польскими), но все эти ходатайства клались под сукно, подобно массе других проектов об улучшении положения рабочих. С такими проектами русское правительство не торопится; они лежат под сукном десятки лет. Вот, когда дело идет о том, чтобы сделать подачку в несколько миллионов рублей гг. русским благонамеренным землевладельцам, «ходатайствовавшим» о милостыньке из народных денег, или о том, чтобы назначить субсидию или премию «угнетенным» гг. фабрикантам, — вот тогда русское правительство торопится и колеса чиновнических и министерских канцелярий вертятся очень быстро, как бы «подмазанные» каким-то особым «маслом». Относительно же рабочих не только проекты законов лежат под сукном годы и десятилетия (напр., проект об ответственности предпринимателей вот уже, кажется, второе десятилетие все еще «изготовляется»), но даже изданные уже законы не применяются, ибо чиновники императорского правительства совестятся беспокоить гг. фабрикантов (напр., закон 1886 г. об устройстве больниц фабрикантами до сих пор в громадном большинстве случаев не применяется). Отчего же, спрашивается, на этот раз давно поднятый вопрос сразу получил движение? сразу был разрешен и проведен не в очередь чрез министерство и Государственный совет? сразу получил вид законопроекта и сделался
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 269
законом? Очевидно, была какая-то сила, которая толкала чиновников, которая встряхнула их, поборола их упорное нежелание «привязываться» с новыми требованиями к отечественным фабрикантам. Этой силой были петербургские рабочие и те громадные стачки, которые устроены были ими в 1895—1896 гг. и которые сопровождались, благодаря помощи рабочим со стороны социал-демократов (в виде «Союза борьбы»), предъявлением определенных требований к правительству и распространением среди рабочих социалистических прокламаций и листков. Правительство поняло, что никакая полицейская травля не сломит рабочих масс, сознавших свои интересы, объединившихся для борьбы и руководимых партией социал-демократов, защищающих рабочее дело. Правительство вынуждено было пойти на уступки. Новый фабричный закон точно так же вынужден рабочими у правительства, точно так же отвоеван рабочими у их злейшего врага, как и изданный 11 лет тому назад закон 3 июня 1886 г. о правилах внутреннего распорядка, о штрафах, о расценке и т. д. Тогда борьба рабочих проявилась всего сильнее в Московской и Владимирской губерниях. Проявилась она тоже массой стачек, рабочие тоже предъявляли тогда прямые и точные требования к правительству, и во время знаменитой Морозовской стачки из толпы рабочих были переданы инспектору условия, составленные самими рабочими. В этих условиях говорится, напр., о том, что рабочие требуют сокращения штрафов. Изданный вскоре после этого закон 3 июня 1886 г. прямо отвечал на эти требования рабочих и содержал в себе правила о штрафах*.
Так и теперь. Рабочие требовали в 1896 году сокращения рабочего дня, поддерживали свое требование громадными стачками. Правительство отвечает теперь на требование изданием закона о сокращении рабочего дня. Тогда, в 1886 году, правительство уступило рабочим под давлением рабочих восстаний и старалось свести
_________
* См. об этом брошюру «О штрафах». (Настоящий том, стр. 15—60. Ред.)
270 В. И. ЛЕНИН
уступки к наименьшим размерам, старалось оставить лазейки фабрикантам, задержать введение новых правил, отжилить у рабочих, что только можно из их требований. Теперь, в 1897 году, правительство уступает точно так же только давлению рабочих восстаний и точно так же стремится всеми силами уменьшить уступки рабочим, стремится выторговать, отжилить часик-другой, увеличивая даже тот рабочий день, который предложен фабрикантами, стремится оттягать в пользу фабрикантов несколько больше праздников, не вводя их в число дней обязательного отдыха, стремится затянуть введение новых порядков, откладывая главные правила до будущих распоряжений министров. Законы 3 июня 1886 г. и 2 июня 1897 года, эти главные фабричные законы в России, оба являются, таким образом, вынужденной уступкой, отвоеванной русскими рабочими у полицейского правительства. Оба они показывают, как относится русское правительство к самым законным требованиям рабочих.
II
ЧТО СЛЕДУЕТ СЧИТАТЬ РАБОЧИМ ВРЕМЕНЕМ?
Рассмотрим подробно закон 2 июня 1897 г.*. Как мы уже сказали, новый закон, во-1-х, ограничивает рабочий день для всех рабочих; во-2-х, устанавливает обязательный воскресный и праздничный отдых. Прежде чем постановлять правила о количестве рабочего времени, закон должен определить, что собственно следует понимать под рабочим временем. Новый закон постановляет после этого такое правило: «Рабочим временем или числом рабочих часов в сутки для каждого рабочего считается то время, в течение которого, согласно договору найма, рабочий обязан находиться в помещении заведения и в распоряжении заведующего оным для исполнения работы». Итак, все то время, когда рабочий по расписанию или по требованию упра-
_________
* Вводится он в действие с ноября 1808 г.
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 271
вляющего находится в фабрике, должно считаться рабочим временем.
Занят ли рабочий в это время своей настоящей или обыкновенной работой, или управляющий заставляет его работать что-либо другое, или даже заставляет его просто ждать, — это безразлично: все время, проведенное рабочим на фабрике, должно считаться рабочим временем. Например, на некоторых фабриках после звонка в субботу рабочие чистят машины; по закону, чистка машин должна тоже считаться частью рабочего времени. Следовательно, если фабрикант ничего не платит рабочему за чистку машин, то это значит, что фабрикант даром пользуется рабочим временем нанятого рабочего. Если фабрикант, нанявши рабочего по сдельной плате, заставляет его ждать или отвлекает его от работы каким-нибудь сторонним делом без особой платы за это дело (всякий рабочий знает, что это случается нередко), то это значит, что фабрикант даром пользуется рабочим временем нанятого работника. Рабочим следует запомнить это определение рабочего времени в новом законе и, опираясь на него, давать отпор всякой попытке дарового употребления хозяином рабочей силы. Понятно, что такое определение рабочего времени должно вытекать само собой из договора найма: иному рабочему покажется, что это так ясно, что тут и говорить не о чем. Но правительство, прислуживаясь к капиталистам, нарочно затемняет многое такое, что для каждого рабочего само собой ясно. Так и тут правительство постаралось дать маленькую лазейку господам фабрикантам. В законе сказано, что рабочим временем считается то время, в течение которого рабочий по договору найма обязан находиться на фабрике. А как быть в таком случае, когда в договоре найма ничего не сказано об обязанностях рабочего находиться столько-то часов в день на фабрике? Бывает ведь нередко, напр., на механических заводах, что договор рабочих с хозяином состоит только в том, что рабочие берутся за такую-то плату производить такую-то вещь (какую-нибудь принадлежность машины, известное число винтов или гаек и т. п.), а о времени, которое рабочий должен
272 В. И. ЛЕНИН
употребить на работу, не говорится ничего. Применим ли в таком случае новый закон о числе рабочих часов в сутки? По здравому смыслу, конечно, применим, ведь рабочий работает на фабрике, — как же не считать это рабочим временем. Но «здравый смысл» у гг. капиталистов и поддерживающего их правительства совсем особый. По букве выписанной нами статьи, к таким случаям легко могут не применить закон о сокращении рабочего времени. Сошлется фабрикант на то, что в договоре он не обязывал рабочего находиться на фабрике — и баста. А так как не всякий фабрикант такой искусный кляузник, чтобы заметить эту уловку, то чиновники министерства финансов поспешили заранее указать всероссийскому купечеству на эту полезную для них дырочку в новом законе. Министерство финансов давно уже издает особую газетку: «Вестник Финансов, Промышленности и Торговли»107, — одну из тех официальных газет, которые, сверх объявления распоряжений правительства, стараются восхвалять успехи русских капиталистов и превозносить заботы правительства о кошельке банкиров, фабрикантов, купцов и землевладельцев под флагом забот о народе. Вскоре после выхода нового закона эта газетка поместила статью о новом законе (№ 26 «Вестника Финансов» за 1897 г.), подробно разъясняющую его значение и доказывающую, что роль именно правительства заботиться о здоровье рабочих. Вот в этой-то статье чиновники и постарались указать фабрикантам на возможность лазейки в обход нового закона. В этой статье прямо разъясняется, что новый закон нельзя будет применить к тем случаям, когда в договоре не сказано ничего о рабочем времени, ибо при подряде рабочего на определенную работу «он является уже не нанимаемым рабочим, а лицом, принимающим заказ». Фабриканту, значит, не очень трудно избавиться от неприятного закона: стоит только назвать рабочего не рабочим, а «лицом, принимающим заказ»! Вместо того, чтобы сказать, что рабочим временем считается время, в течение которого рабочий находится на фабрике в распоряжении хозяина, закон, следовательно, намеренно выра-
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 273
вился менее точно, сказав о том времени, в течение которого рабочий по договору обязан находиться на фабрике. Казалось бы, что это все равно, но на самом деле и тут не побрезговали пустить в ход умышленную неясность в ущерб рабочим!
III
НА СКОЛЬКО СОКРАЩАЕТ РАБОЧЕЕ ВРЕМЯ НОВЫЙ ЗАКОН?
Рабочее время, при дневной работе, ограничено законом 2-го июня 1897 г. 11 1/2 ч. в сутки. По субботам же и в кануны праздников — 10-ю часами в сутки. Сокращение рабочего дня, по новому закону, следовательно, самое ничтожное. Есть не мало рабочих, и в Петербурге их, вероятно, даже большинство, для которых такой закон не приносит никакого сокращения рабочего времени и скорее даже грозит удлинением его. На с.-петербургских заводах обычное рабочее время 10—10 1/2 часов. Установление законом такого непомерно длинного рабочего дня ясно показывает, что этот закон был ответом на требования петербургских рабочих на бумагопрядильных и бумаготкацких фабриках. Для этих рабочих новый закон, может быть, дает сокращение рабочего дня, ибо они работали большей частью 12—14 часов в день. (Мы ниже объясним, почему мы говорим «может быть».) 10-часовой рабочий день назначен по закону для ремесленников и установлен для заводов, находящихся в ведении военного министерства. Правительство решило, однако, что фабричных рабочих можно еще заставить работать больше! Даже петербургские фабриканты ходатайствовали перед правительством о сокращении рабочего дня до 11 часов! Правительство решило накинуть еще полчасика в угоду московским фабрикантам, которые заставляют рабочих работать в две смены круглые сутки и которых рабочие еще недостаточно проучили, как видно. Русское правительство, хвастливо заявляющее о своей заботливости к рабочим, оказалось на деле прижимистым, как мелкий
274 В. И. ЛЕНИН
торгаш. Оно оказалось более прижимистым, чем сами фабриканты, выбивающие с рабочих лишние тысячи из каждого лишнего получасика работы. На этом примере рабочие ясно могут видеть, как правительство не только защищает интересы фабрикантов, но притом интересы худших фабрикантов; как правительство является гораздо более злым врагом рабочих, чем класс капиталистов. Петербургские рабочие добились бы более короткого рабочего дня и для себя и для всех русских рабочих, если бы не помешало правительство. Объединенные рабочие принудили фабрикантов к уступкам; петербургские фабриканты готовы были удовлетворить рабочие требования; правительство запрещает фабрикантам уступать, чтобы не подать примера рабочим. Затем большинство фабрикантов в Петербурге убеждается в необходимости уступить рабочим и обращается к правительству с ходатайством о сокращении рабочего дня до 11 часов. Правительство защищает, однако, интересы не одних петербургских, но всероссийских фабрикантов, и так как на святой Руси есть фабриканты гораздо более прижимистые, чем петербургские, то поэтому правительство, желая быть «справедливым», не может дозволить, чтобы петербургские фабриканты слишком мало грабили своих рабочих: петербургские фабриканты не должны очень забегать вперед перед остальными русскими фабрикантами; и правительство накидывает полчасика к тому рабочему дню, за который ходатайствовали капиталисты. Очевидно, что из такого поведения правительства для рабочих вытекает три урока:
Первый урок: передовые русские рабочие должны изо всех сил стараться втянуть в движение более отсталых работников. Не втягивая в борьбу за рабочее дело всей массы русских рабочих, передовые, столичные рабочие немногого добьются, даже если принудят к уступкам своих фабрикантов, ибо правительство отличается такой высокой степенью «справедливости», что не позволяет лучшим фабрикантам делать существенные уступки рабочим. Второй урок: русское правительство гораздо более злой враг русских рабочих, чем русские
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 275
фабриканты, ибо правительство не только защищает интересы фабрикантов, не только прибегает для этой защиты к зверской травле рабочих, к арестам, высылкам, к нападениям с войском на безоружных рабочих, но сверх того оно защищает интересы самых прижимистых фабрикантов, восставая против стремления лучших фабрикантов уступать рабочим. Третий урок: для того, чтобы завоевать себе человеческие условия работы и добиться 8-часового рабочего дня, к которому стремятся теперь рабочие всего мира, русские рабочие должны полагаться только на силу своего объединения и неуклонно отвоевывать у правительства уступку за уступкой. Правительство словно торгуется с рабочими, пробуя, нельзя ли набавить еще полчасика — рабочие покажут ему, что они умеют стоять на своих требованиях. Правительство точно испытывает терпение рабочих: нельзя ли, дескать, отделаться уступочкой подешевле — рабочие покажут ему, что у них хватит терпения на самую упорную борьбу, ибо это для них — борьба за свою жизнь, борьба против полного принижения и угнетения рабочего народа.
IV
ЧТО СЧИТАЕТ ЗАКОН «НОЧНЫМ ВРЕМЕНЕМ» ДЛЯ РАБОЧИХ?
«Ночным временем считается: при работе одной сменой — время между 9 час. вечера и 5 час. утра, а при работе двумя и более сменами — время между 10 часами вечера и 4 часами утра». Так гласит новый закон. «Ночь» для черного народа, который должен всю жизнь работать для других, и «ночь» для чистых господ, которые могут жить чужим трудом — это по «закону» совсем различные вещи. И в С.-Петербурге, и в Москве в 4 часа утра большую часть года еще совсем темно, совсем ночь. Но русский закон постановляет, что рабочий должен сообразоваться всю жизнь с интересами капитала, рабочий должен верить, что в пятом часу обязательно начинается день, хотя бы до восхода солнца
276 В. И. ЛЕНИН
оставалось еще несколько часов. А ведь если рабочий живет не на фабрике, то ему придется вставать в три часа, а может быть, и раньше, чтобы поспеть к четырем на фабрику! Для петербургских чиновников «день» начинается с 12 часов дня, даже с 1 часу, но ведь чиновники — это совсем особые люди... Кончается «день» для рабочих только в 10 часов вечера, и, выходя с фабрики на совершенно темную улицу, рабочий не должен смущаться этой темнотой: он должен помнить и верить, что только-только кончился «день», ибо так постановляет закон. Почему бы уж не постановить в законе, что «день» для рабочего начинается тогда, когда фабричный свисток зовет его на фабрику, и кончается тогда, когда тот же свисток зовет другую смену — ведь это было бы откровеннее и справедливее! В Швейцарии уже есть закон о том, что следует считать ночным временем для рабочего, но где же швейцарцам додуматься до всех хитростей русских полицейских чиновников: у этих страшных швейцарцев для рабочего человека «ночь» оказывается такая же, как и для остальных людей, именно с 8 часов вечера до 5 (или до 6) час. утра. Единственное ограничение «ночной работы» в новом законе состоит в том, что рабочие, занятые хотя бы отчасти ночью, не должны работать более 10 часов в сутки. И только. Запрещения ночных работ в законе нет. Закон и в этом отношении остался позади ходатайств петербургских фабрикантов, которые 14 лет тому назад (1883 г.) ходатайствовали о запрещении ночной работы взрослым рабочим. Петербургские рабочие и в этом отношении добились бы, следовательно, большего от фабрикантов, если бы не помешало правительство, которое вступилось за интересы наиболее отсталых русских фабрикантов. Правительство не послушалось петербургских фабрикантов, ибо не желало обидеть московских фабрикантов, которые большею частью заставляют рабочих работать по ночам. Свое прислужничанье интересам худших фабрикантов правительство постаралось, как водится, прикрыть лживыми фразами и уверениями. «Вестник Финансов», издаваемый министерством финансов, в объяснительной
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 277
статье по поводу нового закона, указал, что в других государствах (напр., Франции) ночная работа воспрещена. Но в нашем законе нельзя было, по его словам, этого сделать. «Ограничение суточной работы заведения не всегда возможно: есть целый ряд производств, требующих, по своим свойствам, непрерывности».
Очевидно, что это совсем пустая отговорка. Ведь речь идет не о тех особых производствах, которые требуют непрерывности, а о всех производствах вообще. Непрерывность и по теперешнему закону невозможна при 2-х сменах, без сверхурочной работы, так как дневная работа определена в 11 1/2 часов, а ночная в 10 часов, вместе 21 1/2 ч. Поэтому насчет производств, требующих непрерывности, все равно в новом законе предусмотрены исключения (т. е. особые министерские правила, о которых мы скажем ниже). Значит, ровно никакой «невозможности» запретить ночные работы не было. Мы уже сказали, что правительство хочет выставить себя заботящимся о здоровье рабочих; вот как говорит министерство финансов о ночной работе: «Ночные работы, бесспорно, более утомительны, вредны для здоровья и вообще менее естественны, нежели работы при дневном свете; вред этой работы тем больше, чем она продолжительнее и постояннее. Казалось бы, что, ввиду вредности ночных работ, лучше всего запретить их и взрослым рабочим (как это воспрещается женщинам и подросткам обоего пола в некоторых производствах, а малолетним безусловно), но для этого нет никаких оснований даже с точки зрения общего благосостояния рабочего; умеренный ночной труд безвреднее для него, нежели слишком продолжительная, но одинаково оплачиваемая дневная работа». Вот как хорошо умеют отводить глаза народу чиновники русского правительства! Даже защита интересов худших из фабрикантов выставляется заботой о «благосостоянии рабочего». И как бесстыдно то оправдание, которое придумано министерством: «умеренный ночной труд», изволите видеть, «безвреднее, чем слишком продолжительная, но оплачиваемая одинаково, дневная работа».
278 В. И. ЛЕНИН
Министерство хочет сказать, что рабочего вынуждает идти на ночную работу низкая заработная плата, такая низкая плата, при которой рабочему нельзя обойтись без непомерно длинной работы. И вот министерство, уверенное, что это всегда так останется, что рабочему не добиться лучшей платы, цинично объявляет: если рабочему приходится работать безобразно долго, чтобы прокормить семью, то не все ли ему равно уж, днем работать лишние часы или ночью? Конечно, если останутся прежние нищенские заработки у большинства русских рабочих, то нужда заставит их работать лишние часы, но какое же нахальство нужно, чтобы объяснять разрешение ночной работы забитым положением рабочего! «Оплачиваться труд будет одинаково», — вот в чем суть для прислужников капитала, — «а при теперешней оплате труда рабочему не обойтись без лишних часов». И подобные чиновники, сочиняющие кулацкие доводы для прижимистых фабрикантов, смеют еще говорить о «точке зрения общего благосостояния рабочего». Не напрасно ли только они надеются на то, что рабочий всегда будет таким забитым? всегда станет соглашаться на «одинаковую оплату», именно прежнюю нищенскую оплату его труда? Низкая плата и длинный рабочий день всегда идут рядом и одно без другого невозможно. Если плата низка, то рабочему необходимо придется работать лишние часы, работать и по ночам, чтобы выработать себе на прокормление. Если рабочее время непомерно длинно, то плата всегда будет низка, потому что при длинном рабочем времени рабочий вырабатывает в каждый час изделий меньше и гораздо хуже, чем при коротком рабочем дне; — потому что рабочий, задавленный непомерной работой, всегда будет оставаться забитым и бессильным против гнета капитала. Поэтому, если министерство русских фабрикантов предполагает сохранение в неизменности теперешней безобразно низкой заработной платы русских рабочих и в то же время толкует о «благосостоянии рабочих», — то это яснее ясного показывает лицемерие и ложь его фраз.
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 279
V
КАК ДОКАЗЫВАЕТ МИНИСТЕРСТВО ФИНАНСОВ, ЧТО ОГРАНИЧИТЬ СВЕРХУРОЧНЫЕ РАБОТЫ БЫЛО БЫ «НЕСПРАВЕДЛИВО» ПО ОТНОШЕНИЮ К РАБОЧЕМУ?
Мы назвали новый закон законом о сокращении рабочего дня. Мы говорили выше, что новый закон ограничил рабочий день 11-ю с половиною часами (10 часов при ночной работе). Но все это на деле обстоит не так, а гораздо хуже. Закон постановляет все ограничения только относительно обычной, нормальной, урочной работы, не касаясь работы сверхурочной. На деле поэтому фабрикант нисколько не стеснен в своем «праве» заставлять рабочих работать бесконечно долгое время, хотя бы по 24 часа в сутки. Вот как говорит закон о сверхурочных работах: «Сверхурочною считается работа, производимая рабочим в промышленном заведении в такое время, когда по правилам внутреннего распорядка ему не полагается работы. Сверхурочная работа допускается не иначе, как по особому соглашению заведующего промышленным заведением с рабочим. В договор найма могут быть включены условия только о таких сверхурочных работах, которые оказываются необходимыми по техническим условиям производства». Это — чрезвычайно важная статья в новом законе, и вся она направлена целиком против рабочих и дает полный простор произволу фабриканта. До сих пор сверхурочные работы велись по обычаю; закон о них не говорил. Теперь правительство узаконило эти сверхурочные работы. Добавление закона, что для этих работ требуется «особое соглашение» рабочего с хозяином, есть пустая и совершенно бессмысленная фраза. Все работы производятся рабочими «по соглашению» с хозяевами; рабочие ведь не крепостные (хотя очень многие из русских чиновников и желали бы всеми силами превратить их в крепостных); они работают по найму, т. е. по соглашению. Не к чему было и говорить, что для сверхурочных работ требуется соглашение. Правительство вставило в закон эту пустую фразу, чтобы сделать вид, будто оно хочет ограничить
280 В. И. ЛЕНИН
сверхурочные работы. На самом же деле тут нет ровно никакого ограничения их; как прежде хозяин говорил рабочему: «хочешь — работай сверх срока; не хочешь — получай расчет!», так и теперь будет говорить. Только до сих пор это делалось по обычаю, а теперь будет делаться на основании закона. Прежде фабрикант, рассчитывая рабочего за несогласие на сверхурочные работы, не мог опереться на закон, а теперь закон прямо подсказывает ему, как он может теснить рабочих. Вместо ограничения сверхурочных работ, эта статья закона легко может привести к еще большему употреблению их. Закон дает даже право хозяину включать в договор требование сверхурочных работ, когда эти работы «необходимы по техническим условиям производства». Оговорка эта нисколько не стеснит фабриканта. Как разобрать, какие работы «необходимы по техническим условиям производства», какие — не необходимы? Кто будет это разбирать? Как можно опровергнуть заявление хозяина, который говорит, что работа, на которую он поставил рабочего сверх урока, «необходима по техническим условиям производства»? Никто этого разбирать не будет, проверить заявление хозяина некому. Закон только укрепил произвол хозяев, подсказав им особо надежный способ притеснять рабочих. Теперь, стоит только хозяину внести в условия договора правило, что рабочий не вправе отказываться от сверхурочной работы, «необходимой по техническим условиям производства», и дело фабриканта в шляпе! Попробует рабочий не пойти на сверхурочную работу, — его прогонят. А там (подумает фабрикант) пусть находится рабочий, который станет доказывать, что эта работа не была «необходима по техническим условиям производства»! Смешно и представить себе возможность подобной жалобы со стороны рабочего. Нечего и говорить, что никогда таких жалоб не будет и никогда бы они ни к чему не повели. Таким образом, правительство вполне узаконило произвол фабрикантов по отношению к сверхурочной работе. До какой степени торопится министерство финансов прислужить фабрикантам и научить их пользоваться пошире сверхурочными рабо-
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 281
тами, прикрываясь новыми законами, — это особенно видно из следующего рассуждения «Вестника Финансов»: «Сверхурочные работы необходимы также при срочных заказах, которых вовсе не может предвидеть фабрикант или заводчик* в производствах, приуроченных к определенным, кратким периодам времени, если для владельца заведения невозможно или затруднительно увеличить число рабочих».
Видите, как успешно «толкуют» закон ретивые лакеи фабрикантов, сидящие в министерстве финансов! В законе говорится только о сверхурочных работах, необходимых по техническим условиям, а министерство финансов спешит признать «необходимыми» сверхурочные работы и по условиям «непредвиденных» (?!) заказов и даже при «затруднительности» для фабриканта увеличить число рабочих! Это уж просто какое-то издевательство над рабочими! Ведь всякий ловкий фабрикант всегда может сказать, что ему «затруднительно». Увеличить число рабочих — значит нанять новых, — значит уменьшить число толпящихся у ворот безработных, — значит уменьшить соперничество между рабочими, сделать рабочих более требовательными, согласиться, пожалуй, на более высокую плату. Само собой разумеется, что нет ни одного фабриканта, который бы не нашел это для себя «затруднительным». Подобный произвол фабриканта в назначении сверхурочной работы уничтожает всякое значение закона о сокращении рабочего дня. Никакого сокращения для целой массы рабочих не произойдет, ибо они по-прежнему будут работать по 15—18 часов и более, оставаясь на фабрике и по ночам для сверхурочной работы. Нелепость закона о сокращении рабочего дня без запрещения (или, по крайней мере, ограничения) сверхурочных работ до того очевидна, что во всех предварительных проектах закона было предположено ограничить сверхурочные работы. С.-петербургские фабриканты (сами фабриканты!) еще в 1883 г. ходатайствовали о том,
________
* Старая песенка! Каждый год русские фабрики — особенно центрального района — получают перед Нижегородской ярмаркой срочные заказы, и каждый год они торжественно уверяют всех дураков, которые им верят или притворяются верующими, что они не могли предвидеть этого!..
282 В. И. ЛЕНИН
чтобы ограничить сверхурочные работы одним часом в день. Когда правительство, напуганное петербургскими стачками 1895—1896 гг., назначило немедленно комиссию для составления закона о сокращении рабочего дня, то эта комиссия предложила тоже ограничить сверхурочные работы, именно 120-ью часами сверхурочной работы в году*. Откинув все предположения о каком бы то ни было ограничении сверхурочной работы, правительство прямо взяло на себя этим поступком защиту интересов худших фабрикантов, прямо узаконило полное подчинение рабочих и с полной ясностью выразило свое намерение оставить все по-старому, отделавшись ничего не говорящими фразами. Министерство финансов, распинаясь за интересы фабрикантов, дошло до того, что принялось доказывать, будто бы ограничить сверхурочные работы было бы «несправедливо по отношению к самому рабочему». Вот эти рассуждения, над которыми полезно подумать каждому рабочему. «Лишение рабочего права работать на фабрике свыше определенного числа часов в сутки было бы трудно осуществимо на практике» (почему? потому что фабричные инспектора прескверно исполняют свои обязанности, боясь пуще огня обидеть гг. фабрикантов? потому что при бесправии и безгласности русского рабочего все реформы в его пользу трудно осуществимы? Министерство финансов, само того не ведая, сказало правду: действительно, покуда русские рабочие, как и весь русский народ, остаются бесправными перед полицейским правительством, покуда они не имеют политических прав, — никакие реформы не будут действительны)... «и являлось бы несправедливым по отношению к рабочему: нельзя преследовать человека за то, что он изыскивает средства к существованию, напрягает свои силы иногда даже свыше того предела, за которым его труд может оказаться вредным для здоровья». Вот как гуманно и человеколюбиво русское правительство! Кланяйся и благодари, русский рабочий! Правитель-
_______
* Даже само министерство финансов, объясняя новый закон, не могло не признать, что «допущение сверхурочной работы является как бы неуместным» («Вестник Финансов»).
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 283
ство так милостиво, что «не лишает» тебя «права» работать хоть по 18, хоть по 24 ч. в сутки, правительство так справедливо, что не хочет тебя преследовать за то, что фабрикант заставляет тебя надрываться над работой! Во всех других странах преследуют за работу на фабрике сверх указанного срока не рабочего, а фабриканта... наши чиновники позабыли об этом. Да и как могут русские чиновники решиться преследовать гг. фабрикантов! Помилуйте, как это возможно! Мы сейчас увидим, что даже за нарушения всего этого нового закона гг. фабрикантов не будут преследовать. Во всех других странах рабочие имеют право для «изыскания средств к существованию» устраивать союзы, кассы, открыто сопротивляться фабриканту, предлагать ему свои условия, устраивать стачки. У нас этого не полагается. Но зато у нас рабочим даровано «право» работать «свыше» какого угодно числа часов в сутки. Отчего же не добавили эти гуманные чиновники, что справедливое правительство «не лишает» также русских рабочих «права» попасть в тюрьму без суда или быть избитым любым полицейским башибузуком за всякую попытку отстоять себя от гнета капиталистов.
VI
КАКИЕ ПРАВА ДАЕТ НОВЫЙ ЗАКОН МИНИСТРАМ?
Мы показали выше, что по самым существенным пунктам новый закон не установил никаких общеобязательных, точных и неизменных правил: правительство предпочло предоставить побольше прав администрации (именно министрам), чтобы они могли вводить всякие постановления и льготы для фабрикантов, могли тормозить применение нового закона и т. д. Права, которые дает новый закон министрам, чрезвычайно широки и велики. Министрам (именно министру финансов или министру путей сообщения и т. п. по соглашению с министром внутренних дел) «предоставлено» издавать подробные правила о применении нового закона. На полное усмотрение министров предоставлена целая масса вопросов, касающихся всех статей нового закона во всех и всяческих отношениях. Права министров
284 В. И. ЛЕНИН
так велики, что они в сущности являются полными распорядителями нового закона; хотят — издают такие правила, чтобы закон действительно применялся; хотят — делают так, что закон никакого почти применения не получит. В самом деле, посмотрите, какие именно правила могут издавать министры «в развитие настоящего узаконения» (так выражается закон; мы уже видели, как остроумно умеет «развивать» закон министерство финансов — так разовьет, что рабочим же приходится, по его мнению, благодарить правительство за то, что оно не преследует их за чрезмерную работу и не «лишает их права» работать хоть по 24 часа в сутки). Мы перечислили бы все разряды этих правил, если бы это было возможно, но дело в том, что кроме указанных в законе вопросов, подлежащих разрешению в министерских правилах, закон дает им право издавать и другие правила, без всякого ограничения. Министрам предоставлено издавать правила о продолжительности работы. Значит, закон о продолжительности работы одно дело, а там еще будут министерские правила о том же. Министры могут издавать правила о порядке смен, а могут, конечно, и не издавать, чтобы не стеснять фабрикантов. Министрам предоставлено издавать правила о числе комплектов (т. е. о числе смен, о том, сколько смен может быть в сутки), о перерывах и т. п. Это закон добавляет: и т. п. (и тому подобные), т. е. что хотите, то и издавайте. Не захотят министры — не будет никаких правил о перерывах, и фабриканты будут так же, как теперь, притеснять рабочих, не давая им возможности сходить домой пообедать или матерям — накормить детей. Министрам предоставлено издавать правила о сверхурочных работах, именно: об их производстве, об их распределении и об их учете. Министры, следовательно, имеют тут полный простор. Министры могут прямо изменять требования закона, т. е. и усиливать их и уменьшать (закон нарочно оговорил именно право министров уменьшать требования нового закона относительно фабрикантов) в трех случаях: во-1-х, «когда сие будет признано необходимым по свойству производства (непрерывность и проч.)». Это
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 285
«и прочее» опять добавляет закон, давая министрам право ссылаться на какие угодно «свойства производства». Во-2-х, «по свойству работ (уход за паровыми котлами, приводами, ремонт текущий и экстренный и т. п.)». Опять-таки «и тому подобные»! В-3-х, «и в других особо важных, исключительных случаях». Затем министры могут определять, какие производства особенно вредны для здоровья рабочих (а могут и не определять: закон их не обязывает это сделать, а только предоставляет им право.., хотя это право они и раньше имели, но не желали им пользоваться!), и издавать для этих производств особые правила. Рабочие видят теперь, почему мы сказали, что нельзя перечислить те вопросы, разрешить которые предоставлено министрам: в законе везде наставлено здесь: «и т. п.» да «и пр.». Русские законы можно вообще разделить на два разряда: одни законы, которыми предоставлены какие-нибудь права рабочим и простому народу вообще, другие законы, которые запрещают что-либо и позволяют чиновникам запрещать. В первых законах все, самые мелкие права рабочих перечислены с полной точностью (даже, напр., право рабочих не являться на работу по уважительным причинам) и ни малейших отступлений не полагается под страхом самых свирепых кар. В таких законах никогда уже вы не встретите ни одного «и т. п.» или «и пр.». В законах второго рода всегда даются только общие запрещения без всякого точного перечисления, так что администрация может запретить все, что ей угодно; в этих законах всегда есть маленькие, но очень важные добавления: «и т. п.», «и пр.». Такие словечки наглядно показывают всевластие русских чиновников, полное бесправие народа перед ними; бессмысленность и дикость той поганой канцелярщины и волокиты, которая пронизывает насквозь все учреждения императорского русского правительства. Любой закон, от которого может быть хоть крупица пользы, всегда опутывается до такой степени этой канцелярщиной, что применение закона бесконечно затягивается; и мало того: применение закона оставляется на полное усмотрение чиновников, которые, как всякий знает, готовы от души «услужить»
286 В. И. ЛЕНИН
всякой набитой мошне и напакостить, как только возможно, простому народу. Ведь все эти правила «в развитие настоящего узаконения» министрам только предоставлено издавать, т. е. они могут издать, а могут и не издавать. Закон их ни к чему не обязывает. Закон не назначает срока: могут издать теперь же, а могут и через десять лет. Понятно, что тот перечень некоторых правил, которые указаны в законе, теряет при этом всякий смысл и всякое значение: это — пустые слова, только прикрывающие желание правительства обессилить закон в его практическом применении. Громадные права предоставляются нашим министрам почти всяким законом, касающимся рабочего быта. И мы вполне понимаем, почему правительство так делает: оно хочет как можно больше прислужиться гг. фабрикантам. На чиновника, применяющего закон, фабриканту ведь гораздо легче повлиять; чем на самое издание закона. Всякий знает, как легко попадают наши тузы-капиталисты в гостиные гг. министров для приятных бесед друг с другом, как приятельски угощаются они на своих обедах; как любезно подносят продажным чиновникам императорского правительства подачки в десятки и сотни тысяч рублей (делается это и прямо, в виде взяток, и косвенно, в виде предоставления акций «учредителям» обществ или в виде предоставления почетных и доходных мест в этих обществах). Таким образом, чем больше прав предоставит новый закон чиновникам относительно применения этого закона, тем выгоднее и для чиновников, и для фабрикантов: для чиновников выгода в том, что можно еще хапнуть; для фабрикантов в том, что можно легче добиться льгот и поблажек. Напомним рабочим для примера два случая, показывающих, к чему приводят на деле эти министерские правила, издаваемые «в развитие закона». Закон 3 июня 1886 г. постановлял, что штрафы — это деньги рабочих, которые должны расходоваться на их нужды. Министр «развил» этот закон так, что в С.-Петербурге, напр., он не применялся целых 10 лет, а когда стал применяться, то все дело отдали в руки фабриканта, от которого рабочий должен просить свои деньги
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 287
как подачку. Другой пример. Тот же закон (3 июня 1886 г.) постановляет, что расплата должна производиться не реже двух раз в месяц, а министр «развил» этот закон так, что фабриканты имеют право полтора месяца задерживать плату новопоступившему рабочему. Всякий рабочий прекрасно понимает после этого, для чего и на этот раз предоставлено министрам право «развивать» закон. Фабриканты тоже это прекрасно понимают и уже пустили в ход свои средства. Мы видели выше, что министрам «предоставлено» издавать правила о сверхурочных работах. Фабриканты уже начали давить на правительство, чтобы оно не ограничивало сверхурочной работы. Газета «Московские Ведомости», которая так ретиво защищает всегда интересы худших фабрикантов, так настойчиво подуськивает правительство на самые зверские и жестокие поступки и которая пользуется таким громадным влиянием «в высших сферах» (т. е. в среде высших чиновников, министров и т. п.), — эта газета открыла уже целый поход, настаивая на том, что не следует ограничивать сверхурочной работы. У фабрикантов есть тысячи способов давить на правительство: у них есть свои общества и учреждения, фабриканты заседают во многих правительственных комиссиях и коллегиях (напр., фабричном присутствии и т. п.), фабриканты имеют лично доступ к министрам, фабриканты могут сколько угодно печатать о своих желаниях и требованиях, а печать имеет громадное значение в настоящее время. У рабочих же нет никаких законных средств давить на правительство. Рабочим остается только одно: соединяться вместе, распространять сознание своих интересов, как одного класса, среди всех рабочих и давать соединенными силами отпор правительству и фабрикантам. Всякий рабочий видит теперь, что применение нового закона целиком зависит от того, кто сильнее будет давить на правительство: фабриканты или рабочие. Только борьбой, сознательной и стойкой борьбой добились рабочие издания этого закона. Только борьбой могут они добиться того, чтобы этот закон действительно применялся и применялся в интересах
288 В. И. ЛЕНИН
рабочих. Без упорной борьбы, без стойкого отпора объединенных рабочих каждому притязанию фабрикантов новый закон остается пустой бумажкой, одной из тех нарядных и лживых вывесок, которыми наше правительство старается подкрасить прогнившее насквозь здание полицейского произвола, бесправия и угнетения рабочих.
VII
КАК НАШЕ «ХРИСТИАНСКОЕ» ПРАВИТЕЛЬСТВО УРЕЗЫВАЕТ ПРАЗДНИКИ ДЛЯ РАБОЧИХ
Кроме правила о рабочем времени новый закон содержит также правило об обязательном воскресном и праздничном отдыхе фабричных и заводских рабочих. Пресмыкающиеся писаки, которых так много среди русских газетчиков и журналистов, поспешили уже восхвалить за это правило превыше небес наше правительство и его гуманность. Мы увидим сейчас, что на деле этот гуманный закон стремится урезать праздники для рабочих. Но сначала рассмотрим общие правила о воскресном и праздничном отдыхе. Заметим прежде всего, что об установлении воскресного и праздничного отдыха законом ходатайствовали петербургские фабриканты 14 лет тому назад (в 1883 г.). Значит, русское правительство и тут только тормозило и тянуло дело, сопротивляясь реформе, доколе было возможно. По закону, в расписание праздников, в которые не полагается работы, обязательно включаются все воскресенья и затем еще 14 праздников, о которых мы еще будем говорить подробно ниже. Работу в праздник закон запрещает не безусловно, но допущение ее ограничено следующими условиями: необходимо, во-1-х, «взаимное соглашение» фабриканта и рабочих; во-2-х, работа в праздничный день допускается «взамен буднего»; в-3-х, о состоявшемся соглашении насчет замены праздника буднем необходимо сообщить немедленно фабричной инспекции. Таким образом, работа в праздники ни в каком случае не должна, по закону, уменьшить число дней отдыха, ибо фабрикант обязан заменить рабочий праздник нерабочим буднем. Рабочим
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 289
следует всегда иметь это в виду, а также то, что закон требует для такой замены взаимного соглашения фабриканта и рабочих. Значит, рабочие всегда могут на вполне законном основании отказаться от такой замены, и фабрикант их принуждать не вправе. На деле, конечно, фабрикант и тут будет принуждать рабочих посредством такого приема: они станут спрашивать рабочих поодиночке об их согласии, и каждый рабочий побоится отказаться, опасаясь, как бы несогласного не рассчитали; такой прием фабриканта будет, конечно, незаконен, ибо закон требует соглашения рабочих, т. е. всех рабочих вместе. Но каким же образом могут все рабочие одного завода (их иногда несколько сот, даже тысяч, разбросанных по многим местам) заявить о своем общем согласии? Закон этого не указал и этим опять-таки дал в руки фабриканта средство прижать рабочих. Чтобы не допустить такой прижимки, у рабочих есть одно средство: требовать в каждом таком случае выбора депутатов от рабочих для передачи хозяину общего решения всех рабочих. Такое требование рабочие могут основывать на законе, ибо закон говорит о соглашении всех рабочих, а все рабочие не могут же говорить сразу с хозяином. Учреждение выборных депутатов от рабочих будет для них вообще очень полезно и пригодится для всяких других сношений с фабрикантом и с конторой, так как отдельному рабочему очень трудно и часто даже вовсе невозможно заявлять требования, претензии и т. п. Далее, про рабочих «инославных исповеданий» закон говорит, что для них «разрешается» не вносить в список праздников те дни, которые не чтутся их церковью. Но ведь зато есть другие праздники, которые чтутся католиками и которых нет у православных. Закон об этом умолчал, попытавшись, следовательно, несколько прижать неправославных рабочих. Еще сильнее прижимка рабочих нехристиан: для них, по закону, «допускается» вносить в праздники другие дни недели вместо воскресенья. Только «допускается»! Наше христианское правительство так дико травит лиц, не принадлежащих к господствующей религии, что возможна, пожалуй, и здесь попытка притеснить
290 В. И. ЛЕНИН
нехристиан посредством неясности закона. Закон же выразился тут очень темно. Надо понимать его так, что один день в неделе обязательно должен быть днем отдыха и допускается лишь замена воскресенья другим днем. Но и «господствующая» религия дает поблажку только «господам», а для рабочего человека она тоже не упустит случая придумать всякую каверзу. Посмотрим-ка, какие праздники требует закон вносить обязательно в расписание. Хорошо ведь это говорить об установлении воскресного и праздничного отдыха; на деле и до сих пор рабочие не работали обыкновенно, в большинстве случаев, ни в воскресенья, ни в праздники. Закон может ведь так установить праздничный отдых, что число обязательных праздников окажется гораздо ниже обычных праздников. Именно так и сделало в новом законе наше христианское правительство. Обязательных праздников новый закон установил 66 в году, 52 воскресенья, 8 праздников в числах (1 и 6 января, 25 марта, 6 и 15 августа, 8 сентября, 25 и 26 декабря) и 6 праздников передвижных (пятница и суббота страстной недели, понедельник и вторник пасхи, вознесение и сошествие святого духа). А сколько было до сих пор на наших фабриках обычных праздничных дней в году? Точные сведения об этом имеются в нашем распоряжении по Московской и Смоленской губерниям, да и то только для некоторых фабрик. Но так как различия между отдельными фабриками и даже между обеими губерниями очень не велики, то эти сведения вполне пригодны для суждения о настоящем значении нового закона. По Московской губернии сведения собраны были о 47 крупных фабриках, имеющих вместе свыше 20 тысяч рабочих. Оказалось, что для ручных фабрик обычное число праздников в году 97, а для механических 98. Самое меньшее число праздников в году оказалось 78: эти 78 дней празднуются во всех без исключения исследованных фабриках. По Смоленской губернии сведения есть о 15 фабриках, имеющих около 5—6 тысяч рабочих. Среднее число праздников в году — 86, т. е. почти столько же, сколько и в Московской губернии; самое меньшее число празд-
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 291
ников найдено было на одной фабрике с 75 праздниками. Этому обычному на русских фабриках числу праздничных дней в году соответствовало и число праздников, установленных в заводах, подчиненных военному ведомству; именно, там установлено 88 праздников в году. Почти столько же дней признается по нашим законам неприсутственными (87 дней в году). Следовательно, обычное число праздников в году было до сих пор у рабочих такое же, как и у остальных граждан. Наше «христианское правительство», заботясь о здоровье рабочих, выкинуло из этих обычных праздников четвертую часть, целых 22 дня, оставив только 66 обязательных праздников. Перечислим эти откинутые правительством в новом законе обычные праздники. Из праздников в числах откинуты: 2 февраля — сретение; 9 мая — Николин день; 29 июня — Петров день; 8 июля — казанской; 20 июля — Ильин день; 29 августа — Ивана крестителя; 14 сентября — воздвижение; 1 октября — покров (даже этот праздник правительство сочло излишним и необязательным. Можно быть уверенным, что из фабрикантов не найдется ни одного, который бы решился заставить рабочих работать в этот день. Правительство и здесь опять-таки защищает интересы и прижимки худших фабрикантов); 21 ноября — введение во храм; 6 декабря — Николин день. Итого откинуто 10 праздников в числах*. Далее из передвижных праздников откинуты суббота масленой недели и среда последней недели, т. е. два праздника. Всего, значит, откинуто 12 праздников из самого меньшего числа праздников, которые давались до сих пор на отдых рабочим по господствовавшему обычаю. Правительство так любит называть себя «христианским» правительством; обращаясь к рабочим, министры и другие чиновники услащают свою речь фразами о «христианской любви» и «христианских чувствах» фабрикантов к рабочим, правительства к рабочим и т. д.
__________
* Мы перечислили только те праздники, которые праздновались до сих пор на всех фабриках. Есть и еще много праздников, общих для громадного большинства фабрик, напр., запусты, пятница масленой недели, четверг, пятница и суббота пасхальной недели и многие другие.
292 В. И. ЛЕНИН
Но как только вместо фраз начинается дело, так все эти лицемерные и ханжеские слова летят к черту, и правительство превращается в торгаша, стремящегося где только можно оттягать что-нибудь у рабочих. Давным-давно сами фабриканты, именно лучшие из них, ходатайствовали об установлении законом воскресного и праздничного отдыха. Правительство, после 15-летней проволочки, издает наконец такой закон, установляет обязательность воскресного и праздничного отдыха, но за эту уступку рабочим не упускает случая еще прижать их, выкидывая из числа обязательных праздников четвертую часть обычных праздников. Правительство поступает, следовательно, как настоящий ростовщик: делая одну уступку, оно старается наверстать ее на какой-нибудь другой прижимке. После такого закона очень легко может быть, что на некоторых фабриках хозяева попробуют уменьшить число дней отдыха для рабочих, попробуют заставить рабочих работать в те праздники, которые до сих пор праздновались, но не включены законом в число обязательных. Чтобы не допустить ухудшить свое положение, рабочие и в этом отношении должны быть всегда готовы дать отпор всякой попытке уменьшения числа праздников. Закон указывает только обязательные праздники; но рабочие имеют право требовать кроме них и других праздников. Необходимо только добиваться, чтобы все праздники были внесены в правила внутреннего распорядка, и не доверять словесным обещаниям. Рабочие только тогда могут быть уверены, что их не заставят работать в праздник, когда этот праздник внесен в правила внутреннего распорядка. Точно так же, как насчет праздников, — новый закон и насчет полупраздников попытался оставить дело по-прежнему и даже отчасти ухудшить его. Полупраздник установлен в законе только один — именно канун рождества: в этот день работы должны быть окончены не позже полудня. Так было и до сих пор на большинстве фабрик, а если на какой-нибудь фабрике и не освобождали рабочих в полдень в сочельник, то давали им по большей части полупраздник в канун
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 293
какого-нибудь другого большого праздника. Вообще один полупраздник в год был и до сих пор установлен на большинстве фабрик. Затем в субботы и в канун праздников рабочий день ограничен новым законом 10-ю часами, т. е. на 1 1/2 часа меньше обычного рабочего дня. В этом отношении закон тоже не внес улучшения в положение рабочих, и возможно даже, что ухудшил его: до сих пор почти на всех фабриках работы по субботам оканчивались раньше обыкновенного. Один исследователь, собравший много сведений по этому вопросу и вообще близко ознакомившийся с фабричным бытом, утверждал: в среднем выводе можно безошибочно принять, что по субботам работа заканчивается за 2 часа до урочного времени. Значит, закон и тут не упустил случая, превращая обычный отдых в обязательный, оттягать за эту уступку у рабочих еще хоть полчасика. Полчасика в каждую неделю, это составит в год (положим 46 рабочих недель) — 23 часа, т. е. два дня лишней работы на хозяина... Не дурной подарок нашим бедным неимущим фабрикантам! Можно быть уверенным, что эти рыцари денежного мешка не постесняются принять и такой подарок и приложат все усилия, чтобы вознаградить себя таким образом за «жертвы», наложенные на них новым законом (как они любят выражаться), и в этом отношении, следовательно, рабочим приходится рассчитывать только на себя, на силу своего объединения. Без упорной борьбы рабочему классу и в этом отношении не дождаться, несмотря на новый закон, улучшения своего положения.
VIII
ЧЕМ ОБЕСПЕЧЕНО ИСПОЛНЕНИЕ НОВОГО ЗАКОНА?
Чем обеспечивается вообще исполнение законов? Во-1-х, надзором за исполнением закона. Во-2-х, наказанием за неисполнение закона. Посмотрим же, как обстоит дело по отношению к новому фабричному закону. Надзор за исполнением законов поручен фабричным инспекторам. До сих пор правила о надзоре за фабричными заведениями, изданные в 1886 г., распространялись
294 В. И. ЛЕНИН
далеко не на всю Россию, а только на некоторые губернии, именно на самые промышленные. Расширение области надзора за фабричными заведениями шло постоянно вслед за расширением рабочего движения и стачек рабочих. Теперь, одновременно с законом о сокращении рабочего дня, издан (того же 2/VI 1897 г.) закон о распространении надзора за фабричными заведениями на всю Россию и все Царство Польское. Это распространение на всю Россию правил о надзоре и учреждение фабричных инспекторов, конечно, есть шаг вперед. Рабочие воспользуются этим, чтобы ознакомить большее число своих товарищей с их положением, с законами о рабочих, с тем, как относится правительство и его чиновники к рабочим и т. д. Подчинение всех русских фабрично-заводских рабочих одинаковым правилам с передовыми рабочими (губерний Петербургской, Московской, Владимирской и т. п. губ.) поможет, конечно, и рабочему движению охватить быстрее всех русских рабочих. Что касается до того, насколько действителен надзор за исполнением закона посредством фабричных инспекторов, то мы не будем подробно рассматривать этого. Для этого надо бы написать особую книжку (настолько широк этот предмет), и, может быть, нам удастся в другой раз поговорить с рабочими о фабричной инспекции. Заметим только вкратце, что фабричных инспекторов назначается в России так мало, что они очень редко появляются на фабриках. Фабричные инспектора вполне подчинены министерству финансов, которое превращает их в прислужников фабрикантов, заставляет их доносить полиции о стачках и волнениях, заставляет их преследовать рабочих за уход с фабрики, даже тогда, когда их не преследует фабрикант, одним словом, превращает фабричных инспекторов в каких-то полицейских служителей, в каких-то фабричных урядников. Фабрикант имеет тысячи способов влиять на фабричных инспекторов и заставлять их делать по-своему. У рабочих же нет никаких средств повлиять на фабричную инспекцию, да и не может быть у рабочих таких средств, покуда рабочие не пользуются правами свободно собираться,
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 295
устраивать союзы, печатать о своих делах, издавать свои рабочие газеты. При отсутствии этих прав никакой надзор чиновников за фабрикантами не может быть и никогда не будет серьезным и действительным. Но одного надзора недостаточно для того, чтобы закон исполнялся. Для этого еще необходимо установить строгие наказания за неисполнение закона. Иначе какой же толк будет от того, что фабричный инспектор укажет фабриканту неправильность его действий? Фабрикант не обратит внимания на это и будет делать по-прежнему. Поэтому при издании нового закона определяют всегда, каким наказаниям подвергается тот, кто его не исполняет. Но в новом законе 2 июня 1897 года о сокращении рабочего времени и о праздничном отдыхе никакого наказания за неисполнение его не установлено. Рабочие могут видеть отсюда, как различно относится правительство к фабрикантам и рабочим. Когда издают закон, напр., о том, что рабочие не вправе уходить с фабрики до срока, то сейчас же назначают и наказание за уход и даже такое свирепое наказание, как арест. За стачку, напр., рабочим грозит закон арестом или даже тюрьмой, а фабриканту за неисполнение правил, вызвавшее стачку, только штрафом. Так и теперь. Требование закона, чтобы фабрикант давал рабочим воскресный и праздничный отдых и не занимал их более 11 с половиною часов в сутки, не ограждено никакими наказаниями за неисполнение его. Чем же ответит фабрикант, нарушивший этот закон? Самое большее, что его притянут к мировому, который не может назначить штрафа более 50 р., или фабричное присутствие само наложит наказание тоже в виде штрафа. Но разве штраф в 50 руб. испугает фабриканта? Ведь он не 50 руб. прибыли получит, заставив всех рабочих проработать ему ночь или праздник! Фабриканту прямо выгоднее будет нарушать закон и платить штраф. Отсутствие в законе особого наказания за неисполнение его фабрикантом есть вопиющая несправедливость, прямо указывающая на то, что наше правительство хочет как можно дольше оставить закон без применения, что правительство не желает строго
296 В. И. ЛЕНИН
требовать от фабрикантов подчинения закону. И в других странах бывало в давно прошедшие времена так, что правительство издавало фабричные законы, не назначая за неисполнение их наказания. Такие законы на деле и не исполнялись вовсе, оставаясь пустой бумажкой. Поэтому в других странах давно уже бросили этот нелепый обычай писать законы, не обеспечивая их исполнения. Теперь русское правительство повторяет эту старую уловку, надеясь, что рабочие не заметят ее. Но эта надежда неосновательная. Как только рабочим станет известен новый закон, они сами станут строго следить за его исполнением, не допуская ни малейших отступлений от него, отказываясь от работы, покуда не исполнены требования закона. Этот надзор самих рабочих будет подействительнее надзора каких-нибудь фабричных урядников. Без такого надзора закон исполняться не будет.
IX
УЛУЧШИТ ЛИ НОВЫЙ ЗАКОН ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧИХ?
На первый взгляд может даже показаться странным, что мы спрашиваем об этом. Закон сокращает рабочее время и устанавливает обязательность воскресного и праздничного отдыха, — как же это не улучшение положения рабочих? Но мы уже подробно показали выше, как неточны и неопределенны правила нового закона, как часто закон, вводя правило, улучшающее положение рабочих, обессиливает это правило тем, что оставляет в силе произвол хозяина или ограничивает число обязательных праздников гораздо меньшим числом, чем число обычных праздников.
Попробуем подсчитать, сократится ли рабочее время от введения нового закона, если число дней отдыха будет не больше установленного законом, т. е. если отдых будет даваться рабочим только в обязательные, законом установленные праздники, а в остальные обычные праздники фабрикантам удастся принудить рабочих к работе. Удастся ли это им или нет, — это, конечно, вопрос. Это зависит от сопротивления рабочих. Но что
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 297
фабриканты будут стараться вознаградить себя за сокращение рабочего дня уменьшением праздников, — это несомненно. Что закон всеми силами помогает этому благородному стремлению капиталистов притеснять рабочих, это тоже несомненно. Вот и посмотрим, что вышло бы в этом случае. Чтобы сравнить рабочее время при старых порядках и при новых (т. е. по закону 2 июня 1897 г.), надо взять число рабочих часов в год: только при таком расчете можно учесть и все праздничные дни и сокращения работы в кануны праздников. Сколько же рабочих часов в год бывает обыкновенно у русского фабрично-заводского рабочего теперь, т. е. перед введением в действие закона 2 июня 1897 г.? Само собою разумеется, что вполне точных сведений об этом нет, потому что нельзя подсчитать числа часов работы у каждого рабочего. Надо пользоваться данными, забранными по нескольким фабрикам: предполагается, что на остальных фабриках число часов приблизительно таково же, как и на исследованных. Возьмем данные, собранные по Московской губернии. Число рабочих дней в году было подсчитано с точностью по 45 крупным фабрикам. Оказалось, что на всех этих 45 фабриках вместе рабочих дней в году 12 010, т. е. в среднем на одну фабрику 267 рабочих дней в году*. Число рабочих часов в неделю составляет в среднем (по данным о нескольких стах фабриках) — 74, т. е. 12 1/3 часов в день. В год, значит, всего было 267x12 1/3 = 3293 рабочих часа, или для круглого счета 3300 рабочих часов. По городу Одессе мы подсчитали данные по 54 крупным фабрикам, о которых нам известно и число рабочих дней в году и число часов. Оказалось, что среднее число рабочих часов в год на всех этих фабриках равняется 3139 часам, т. е. значительно меньше, чем в Московской губернии. В Одессе короче рабочий день: самый обычный — 10 1/2 часов, а в среднем для этих 54 фабрик — 10,7 часов. Поэтому число рабочих часов в году оказывается меньше,
______
* Если рабочих дней в году 267, значит нерабочих, праздничных дней 98. Выше мы говорили, что число праздников равно 89, но это мы брали, во-1-х, одни механические фабрики, а во-2-х, не среднее число праздников во всех фабриках, а то число праздников, которое чаще всего встречается.
298 В. И. ЛЕНИН
несмотря на меньшее число праздничных дней. Посмотрим, сколько рабочих часов выйдет по новому закону. Прежде всего определим число рабочих дней в году. Для этого из 365 надо вычесть, во-1-х, 66 праздников; во-2-х, 1/2 дня сочельника; в-3-х, надо вычесть то свободное время, которое рабочий получает от окончания работы перед праздником на 1 1/2 часа раньше. Предпраздничных дней будет 60 (а не 66, потому что около 6 праздничных дней сложены с другими праздничными днями). Значит, от сокращения праздничной работы получится 60x1 1/2 = 90 рабочих часов, или 8 рабочих дней. Итого надо вычесть из 365 — 74 1/2 праздничных дня (66 + 1/2 + 8 = 74 1/2). Получим 290 1/2 рабочих дней, или — 290 1/2 х 11 1/2 = 3340 рабочих часов. Выходит, стало быть, что если число праздников будет уменьшено до числа обязательных по закону праздников, то положение рабочих от введения нового закона не только не улучшится, а скорее даже ухудшится: в общем и целом их рабочее время в году останется прежним или даже увеличится! Конечно, это расчет только приблизительный: с полной точностью рассчитать этого нельзя. Но этот расчет основан на вполне пригодных данных и показывает нам ясно, какую хитрую уловку пустило в ход правительство для прижимки рабочих, сократив число обязательных праздников сравнительно с числом обычных праздников. Этот расчет показывает ясно, что если рабочие не будут крепко стоять друг за друга и давать сообща отпор фабрикантам, то их положение может ухудшиться от введения нового закона! И заметьте притом, что ведь весь этот расчет касается только дневной работы, именно урочной работы. А сверхурочная работа? Насчет нее ведь закон никаких ограничений не постановил, и неизвестно, введут ли какие-нибудь ограничения гг. министры в тех правилах, которые им «предоставлено» издать. Это отсутствие ограничений сверхурочной работы и есть главная причина, которая заставляет сомневаться в том, улучшит ли новый закон положение рабочих? Если заработная плата при сокращении нормального (урочного) рабочего дня останется у боль-
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 299
шинства русских рабочих так же безобразно низка, как и теперь, тогда рабочему из нужды придется согласиться на сверхурочную работу, и положение его не улучшится. Для рабочего надо то, чтобы он работал не более 8 часов в сутки, имея время для отдыха, для своего развития, для пользования своими правами, как человека, как семьянина, как гражданина. Для рабочего надо то, чтобы он получал не нищенскую плату, а достаточную для того, чтобы жить по-человечески, чтобы рабочий пользовался сам теми усовершенствованиями, которые вводятся в работы, а не отдавал всю прибыль своим эксплуататорам. Если же придется работать за ту же плату столько же часов, сколько и прежде, то не все ли равно рабочему, как будет называться его чрезмерная работа, урочной или сверхурочной? Закон о сокращении рабочего дня останется тогда мертвым, окажется пустой бумажкой. Фабрикантов тогда новый закон нисколько не затронет, ничего не заставит их уступить рабочему народу. И чиновники министерства финансов, подслуживаясь капиталистам, намекают уже видимо на это: в той же статье «Вестника Финансов» они успокоительно говорят гг. фабрикантам следующее: «Новый закон, ограничивая свободу договора найма на обычные работы, не устраняет возможности для фабриканта вести работы в заведении в любое время дня и ночи и даже в случаях нужды» (да! да! наши бедные, угнетенные фабриканты ведь так часто испытывают «нужду» в даровом труде русских рабочих!) «и в праздничные дни, входя для этого в особые соглашения (на сверхурочные работы) с рабочими».
Видите, как распинаются эти лакеи денежного мешка! Вы, дескать, не извольте очень беспокоиться, гг. фабриканты: вы можете «вести работы в любое время дня и ночи», только тогда надо будет назвать работу, которая раньше считалась урочной, — сверхурочной. Измените только название работ, и больше ничего!
Удивительнее всего в этом заявлении нахальство чиновников; они наперед уверены, что никакого ограничения сверхурочной работы не будет (если сверхурочные работы будут ограничены, тогда фабрикант
300 В. И. ЛЕНИН
не может вести работ в любое время дня и ночи!) «Они наперед уверены, что до рабочих не дойдут их циничные и откровенные советы фабрикантам не церемониться! На этот счет и чиновники министерства финансов, кажется, отличились! Рабочим будет очень поучительно узнать, как беседуют чиновники с фабрикантами и что они им советуют. Узнав это, рабочие поймут, что под кровом нового закона против них выступают старые враги с прежними стремлениями закабалить рабочего на самом «законном основании».
X
КАКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИМЕЕТ НОВЫЙ ЗАКОН?
Мы познакомились теперь во всех подробностях с новым законом. Остается рассмотреть еще, какое значение для рабочих и для рабочего движения в России имеет этот закон.
Значение нового фабричного закона состоит в том, что он, с одной стороны, является вынужденной уступкой правительства, что он отвоеван у полицейского правительства соединенными и сознательными рабочими. Издание этого закона показывает успех рабочего движения в России, показывает, какую громадную силу заключает в себе сознательное и стойкое требование рабочих масс. Никакие преследования, ни массовые аресты и высылки, ни грандиозные политические процессы, ни затравливания рабочих — ничто не помогло. Правительство пустило в ход все свои средства и силы. Оно обрушилось на петербургских рабочих всей тяжестью той громадной власти, которую оно имеет. Оно преследовало и травило рабочих без всякого суда с невиданной жестокостью, стараясь во что бы то ни стало выбить из рабочих дух протеста, борьбы, стараясь подавить начинающееся социалистическое движение рабочих против фабрикантов и против правительства. Ничто не помогло, и правительству пришлось убедиться, что никакие преследования отдельных рабочих не искоренят рабочего движения и что приходится идти на уступки. Неограниченное правительство, кото-
НОВЫЙ ФАБРИЧНЫЙ ЗАКОН 301
рое считается всемогущим и независимым от народа, должно было уступить требованиям нескольких десятков тысяч петербургских рабочих. Мы видели, как незначительны, как двусмысленны эти уступки. Но ведь это только первый шаг. Рабочее движение давно уже вышло за пределы С.-Петербурга; оно развивается все шире, охватывая все глубже массы промышленных рабочих во всей стране, и когда все эти массы, руководимые одной партией социалистов, предъявят сообща свои требования, — тогда уже правительство не отделается такой ничтожной уступкой!
С другой стороны, значение нового закона состоит в том, что он необходимо и неизбежно дает новый толчок русскому рабочему движению. Мы видели, как закон постарался везде оставить лазейки фабрикантам, постарался оставить в неопределенности самые важные вопросы. Борьба между фабрикантами и рабочими из-за применения этого закона возникнет повсюду; эта борьба охватит гораздо более широкий район, ибо закон распространяется на всю Россию. И рабочие сумеют вести эту борьбу сознательно и твердо, сумеют настаивать на своих требованиях, сумеют обходить те ловушки, которые расставляют им наши полицейские законы против стачек. Введение новых фабричных порядков, изменение в громадном большинстве фабрик по всей России обычного, урочного дня принесет громадную пользу: оно встряхнет самые отсталые слои рабочих; оно пробудит везде самый живой интерес к вопросам и правилам фабричного быта; оно послужит прекрасным, удобным, законным поводом для рабочих предъявлять свои требования, отстаивать свое понимание закона, отстаивать старые обычаи, когда они выгоднее для рабочих (напр., отстаивать обычные праздники, отстаивать окончание работ по субботам не за 1 1/2 часа, а за 2 и более), добиваться более выгодных условий при новых соглашениях о сверхурочных работах, добиваться более высокой платы, чтобы сокращение рабочего дня принесло действительную пользу рабочим без всякого ущерба для них.