Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 32
«ВЕЛИКИЙ ОТХОД»
«Великий отход буржуазии от правительства» — так назвал в воскресенье докладчик Исполнительного комитета образование коалиционного правительства, вступление бывших социалистов в министерство.
Только два первых слова в этом изречении правильны. «Великий отход» действительно характерен для понимания шестого мая (образование коалиционного правительства). «Великий отход» действительно начался или, вернее, особенно наглядно проявился тогда. Только это был не великий отход буржуазии от правительства, а великий отход вождей меньшевизма и народничества от революции.
Значение происходящего теперь съезда Советов солдатских и рабочих депутатов в том именно состоит, что он с великолепной рельефностью показал это.
Шестое мая было выигрышным днем для буржуазии. Ее правительство стояло на краю гибели. Массы были заведомо и безусловно, горячо и непримиримо против него. Одного слова народнических и меньшевистских вождей Совета было достаточно, чтобы правительство беспрекословно сдало свою власть, и Львов на заседании в Мариинском дворце вынужден был открыто признать это.
Буржуазия пошла на искусный маневр, который в диковинку российским мелким буржуа, да и вообще широким массам в России, который опьянил интеллигентских вождей меньшевизма и народничества, который правильно учел их луиблановскую природу.
«ВЕЛИКИЙ ОТХОД» 311
Напомним, что Луи Блан — знаменитый мелкобуржуазный социалист, вошедший в правительство в 1848 году и столь же печально прославивший себя в 1871 году. Луи Блан мнил себя вождем «трудовой демократии» или «социалистической демократии» (именно это последнее слово столь же часто употреблялось во Франции в 1848 году, как и в литературе эсеров и меньшевиков в 1917 году), а на деле Луи Блан был хвостом буржуазии, игрушкой в ее руках.
За 70 без малого лет, протекших с того времени, маневр, являющийся новинкой для России, много и много раз проделывался буржуазией на Западе. Суть маневра состоит в том, чтобы поставить «отходящих» от социализма и от революции вождей «социалистической демократии» в положение безвредного для буржуазии придатка при буржуазном правительстве, заслонить это правительство от народа при помощи почти социалистических министров, прикрыть контрреволюционность буржуазии блестящей, эффектной вывеской «социалистического» министериализма.
Во Франции особенно хорошо разработан этот прием буржуазии, многократно испытанный и в англо-саксонских, и в скандинавских, и во многих романских странах. Шестое мая 1917 года в России было именно таким маневром.
«Наши» почти социалистические министры оказались именно в таком положении, что буржуазия стала загребать жар их руками, стала делать через них то, чего бы она никогда не смогла сделать без них.
Через Гучкова нельзя было увлечь массы на продолжение империалистской, захватной войны, войны из-за дележа колоний и аннексий вообще. Через Керенского (и Церетели, больше занятого защитой Терещенки, чем защитой почтово-телеграфных тружеников) буржуазия, как это признали правильно Милюков с Маклаковым, смогла делать это, смогла «налаживать» продолжение именно такой войны.
Через Шингарева нельзя было обеспечить сохранение помещичьего землевладения хотя бы до Учредительного собрания (если состоится наступление, это
312 В. И. ЛЕНИН
будет «полное оздоровление России», сказал Маклаков; значит, и Учредительное собрание будет «оздоровленное»). Через Чернова это удастся провести. Крестьянам внушили, хотя они и не очень охотно восприняли это, что брать землю у помещиков в аренду по соглашению с отдельными помещиками есть «порядок», а сразу отменить помещичье землевладение и брать бывшую помещичью землю в аренду у народа, впредь до созыва Учредительного собрания, есть «анархия». Иначе, как через Чернова, эту помещичью, контрреволюционную идею провести бы не удалось.
Через Коновалова нельзя было бы провести защиту (и повышение: см. министерскую газету «Рабочую Газету» об углепромышленниках) скандальных прибылей по военным поставкам. Через Скобелева или при его участии можно эту защиту провести в форме якобы сохранения старого, в форме почти «марксистского» отрицания возможности «введения» социализма.
Социализма вводить нельзя, поэтому скандально-высокие прибыли капиталистов не в их чисто капиталистическом хозяйстве, а в поставках на войско, в казну — эти прибыли и утаить от народа и попридержать можно! — вот то великолепное струвистское рассуждение, в коем объединились Терещенко и Львов с «марксистом» Скобелевым.
Через Львова, Милюкова, Терещенку, Шингарева и Ко влиять на народные собрания и на Советы нельзя. Через Церетели, Чернова и К0 можно влиять на них в том же, буржуазном, направлении, ту же, буржуазно-империалистскую, политику при помощи особо эффектных и особенно «по-доброму» звучащих фраз проводить вплоть до отрицания элементарно-демократического права выбирать местные власти и не допускать ни назначения их, ни утверждения сверху.
Отрицая это право, Церетели, Чернов и К0 из бывших социалистов стали на деле, сами того не замечая, бывшими демократами.
«Великий отход», несомненно!
«Правда» № 76, 21 (8) июня 1917 г.
Печатается по тексту газеты «Правда»