Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 40

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЮЗОВ¹²¹
7 АПРЕЛЯ 1920 г.

(Бурные, длительные аплодисменты, переходящие в овацию.) Товарищи, позвольте мне прежде всего приветствовать Третий Всероссийский съезд от имени Совета Народных Комиссаров. (Аплодисменты.) Товарищи, Советской власти приходится как раз теперь переживать особенно важный момент, во многих отношениях ставящий перед нами очень сложные и очень интересные задачи переломного периода. И как раз особенность этого момента возлагает на профсоюзы и особые задачи и особую ответственность в деле строительства социализма.

Вот почему мне хотелось бы сейчас остановиться не столько на отдельных решениях только что закончившегося партийного съезда¹²² (об этом вы будете иметь более обстоятельный доклад). Мне бы хотелось остановиться на тех изменениях в условиях советской политики, которые связывают все задачи социалистического строительства с деятельностью профессиональных союзов. Основной особенностью переживаемого нами момента является переход от военных задач, до сих пор целиком поглощавших внимание и усилия Советской власти, к задачам мирного хозяйственного строительства. И нужно прежде всего отметить, что Советской власти и Советской республике приходится здесь переживать не впервые такой момент. К решению данного вопроса мы возвращаемся второй раз, — второй раз за период диктатуры пролетариата история

300 В. И. ЛЕНИН

выдвигает на первый план задачи мирного строительства.

Первый раз это было в начале 1918 года, когда после краткого по времени, очень сильного по удару наступления немецкого империализма в условиях полного распада старой капиталистической армии, в условиях, когда армии своей мы не имели и в короткий срок создать ее не могли, хищники немецкого империализма навязали нам Брестский мир. Казалось, что военные задачи вследствие слабости реальной силы Советской власти отошли на второй план. Казалось, что мы сможем перейти к задачам мирного строительства. Мне и тогда пришлось выступать с докладом во ВЦИК 29 апреля 1918 года*, почти два года тому назад. ЦК принял ряд тезисов, связанных с моим докладом и напечатанных**. Я напоминаю вам об этом, ибо уже тогда в тезисах перечислялся ряд вопросов дисциплины труда и т. п., которые поставлены в порядок дня настоящего съезда. В тогдашнем моменте есть сходство с переживаемым нами теперь. Я утверждаю, что на спорах и разногласиях, которые велись в профессиональном движении два года назад, и сейчас сосредоточено наше внимание. Говорить о том, что решения IX съезда РКП явились результатом нынешних споров, — крайне ошибочно. Такое утверждение способно извратить истинный ход событий. И поэтому, для правильного понимания сущности вопроса и правильного подхода к решению, полезно сравнить и подумать над тем, какова была обстановка в начале 1918 года и какова она теперь.

Тогда, после краткого перерыва войны с немецким империализмом, перед нами стали на первый план задачи мирного строительства. Казалось, что у нас может быть длительный период мирного строительства. Гражданская война еще не начиналась. Краснов только еще появлялся на Дону, пользуясь немецкой помощью. На Урале и на севере не было никаких выступлений. В руках Советской республики была громадная терри-

______

* См. Сочинения, 5 изд., том 36, стр. 239—276. Ред.

** Там же, стр. 277—280. Ред.

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ 301

тория, за исключением того, что от нее отнял Брестский мир. Обстановка была такова, что можно было рассчитывать на продолжительный период мирной работы. И вот в этой обстановке, первое, что поставила на очередь Коммунистическая партия и что было подчеркнуто в целом ряде резолюций, в частности 29 апреля 1918 года, — необходимость широкой пропаганды, усиленное настаивание на проведении трудовой дисциплины.

Диктаторская власть и единоличие не противоречат социалистическому демократизму. Об этом нужно вспомнить теперь для того, чтобы понять как решения, вынесенные состоявшимся партийным съездом, так и общие поставленные перед нами задачи. Это отнюдь не является ответом на вопросы, возбужденные только теперь, а связано с самыми условиями переживаемой эпохи. И кто в этом сомневается, пусть сравнит бывшее два года тому назад положение и поймет, что переживаемый момент все внимание переносит на вопросы трудовой дисциплины, на вопросы трудовых армий, хотя два года тому назад о трудовых армиях не было и речи. Лишь сравнив теперешнюю постановку вопроса с тогдашней, мы можем прийти к правильному выводу, отбросить мелкие частности и выделить общее и основное. Все внимание партии коммунистов и Советской власти сосредоточено на вопросе мирного хозяйственного строительства, на вопросах диктатуры, на вопросах единоличия. Не только опыт, который мы проделали за два года упорной гражданской войны, приводит нас к такому решению этих вопросов.

Когда мы их только впервые ставили в 1918 году, у нас никакой гражданской войны не было и ни о каком опыте речи быть не могло.

Следовательно, не только опыт Красной Армии и победоносной гражданской войны, но нечто более глубокое, связанное с задачами диктатуры рабочего класса вообще, заставило нас теперь, как и 2 года тому назад, все внимание сосредоточить на вопросах трудовой дисциплины, которая есть гвоздь всего хозяйственного строительства социализма, есть основа нашего понимания

302 В. И. ЛЕНИН

диктатуры пролетариата. После свержения капитализма каждый день нашей революции коренным образом отделяет нас от того понимания, о котором кричали старые интернационалисты, насквозь мелкобуржуазные, полагавшие, что решение большинства — при сохранении частной собственности на землю, средства производства и капитал — внутри демократических учреждений буржуазного парламентаризма может быть решением вопроса, когда на самом деле единственное решение есть только ожесточенная классовая борьба. Значение диктатуры пролетариата, ее действительные практические условия развертывались пред нами в ходе того, когда, решив вопрос завоевания власти, мы подошли практически к ее осуществлению; мы увидали, что борьба классов после этого не прекращается, что победа над капиталистами, помещиками не уничтожила эти классы, она их только разбила, но окончательно не уничтожила. Достаточно сослаться на международную связь капитала, которая гораздо длительнее и прочнее закреплена, чем в данный момент связь рабочего класса.

Капитал, если взять его в международном масштабе, и сейчас остается не только в военном, но и в экономическом отношении сильнее Советской власти и советского строя. Из этого основного положения надо исходить и никогда его не надо забывать. Формы борьбы против капитала меняются, эти формы приобретают то открытый международный характер, то сосредоточиваются в одной стране. Эти формы меняются. Будь то военное, хозяйственное положение или какой-либо другой момент социального уклада, борьба продолжается, и основной закон классовой борьбы подтверждается нашей революцией. Чем больше сплачивается пролетариат, ниспровергая буржуазные классы, тем больше учится он. Революция развивается в ходе самой борьбы. И после свержения капиталистов борьба не прекращается. Только после того, как это свержение в одной стране закреплено, оно приобретает практическое значение для всего мира. Ведь в начале Октябрьского переворота капиталисты рассматривали нашу

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ 303

революцию как курьез: мало ли какие на окраинах бывают чудачества.

Для того, чтобы диктатура пролетариата имела мировое значение, нужно было, чтобы она практически в какой-либо стране укрепилась. Только тогда капиталисты, не только русские, которые сразу же бросились за помощью к другим капиталистам, но и капиталисты всех других стран убедились, что отношение к этому вопросу получает международное значение. Только тогда в международном масштабе сопротивление капиталистов достигло той силы, которую оно имело. Только тогда в России развернулась гражданская война, и все победившие страны целиком пошли на то, чтобы помочь в этой гражданской войне русским капиталистам и помещикам.

Классовая борьба в России полностью оформилась к 1900 году, в то время как победа социалистической революции осуществилась в 1917 году. Мало того, что сопротивление свергаемого класса развивалось после его свержения, оно получило новый источник своих сил из взаимоотношений пролетариата и крестьянства. Все это знают, кто сколько-нибудь изучал марксизм, кто ставил социализм на почву международного движения рабочего класса, как единственную научную основу его. Все знают, что марксизм есть теоретическое обоснование уничтожения классов. Что это значит? Для победы социализма недостаточно сбросить капиталистов, но необходимо уничтожить разницу между пролетариатом и крестьянством. Крестьянство очутилось в таком положении, что, с одной стороны, оно класс трудящихся, которых десятки лет и веками угнетали помещики, капиталисты, и поэтому надолго не будут в состоянии оторваться от воспоминаний, что их освободили от этого угнетения только рабочие. Об этом можно спорить десятилетия, по этому вопросу исписаны груды бумаг, и на этом вопросе образовалось много фракционных группировок, но теперь мы видим, как эти разногласия потускнели перед фактами жизни. Крестьяне, как труженики, долгие годы не забудут, и на деле это было так, что их освободили от помещиков только рабочие.

304 В. И. ЛЕНИН

Спорить против этого не приходится, но они остаются собственниками в обстановке товарного хозяйства. Каждый случай продажи хлеба на вольном рынке, мешочничество и спекуляция есть восстановление товарного хозяйства, а следовательно и капитализма. Когда мы свергали капиталистов, то тем самым освобождали крестьянство, класс, который в старой России, несомненно, составлял большинство населения. Крестьянство оставалось собственником в своем производстве, и оно порождало и порождает после свержения буржуазии новые капиталистические отношения. Вот основные черты нашего экономического положения. Вот откуда такие нелепые речи, которые мы слышим от непонимающих положения дела. Речи о равенстве, свободе и демократии в нынешней обстановке — чепуха. Мы ведем классовую борьбу, и наша цель — уничтожить классы. Пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор социализм остается неосуществленным. И в практике на каждом шагу происходит непримиримая борьба. Нужно подумать, как и при каких условиях пролетариат, имеющий в своих руках такой сильный аппарат принуждения, как государственная власть, может привлечь крестьянина, как труженика, и победить или нейтрализовать, обезвредить его сопротивление, как собственника.

Тут классовая борьба продолжается, и перед нами выступает значение диктатуры пролетариата в новом свете. Здесь она выступает не только и даже не столько, как применение средств принуждения всего аппарата государственной власти для подавления сопротивления эксплуататоров. Конечно, правы, когда говорят, что мы много сделали, основываясь и на этом, но у нас, кроме того, остается и другой метод, где роль пролетариата — как организатора, как прошедшего школу труда, школу выучки, дисциплину капиталистической фабрики. Мы должны суметь организовать хозяйство на новой, более совершенной базе с утилизацией и учетом всех завоеваний капитализма. Без этого мы никакого социализма и коммунизма не в состоянии будем построить. Эта задача много труднее, чем задача

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ 305

военная. Задачу военную во многих отношениях мы можем решить легче. Ее можно решить подъемом энергии, самопожертвованием. Крестьянству было легче и понятнее, когда оно шло против векового врага — помещика. Ему не нужно было понимать связи между властью рабочих и необходимостью победить свободную торговлю. Русских белогвардейцев, помещиков и капиталистов, со всеми их помощниками в лице меньшевиков, легче было победить, а эта победа нам будет стоить дороже и в смысле времени и в смысле сил.

В хозяйственных задачах победить так, как в военных, — нельзя. Победить свободную торговлю энтузиазмом и самопожертвованием нельзя. Тут нужна длительная работа, тут нужно брать вершок за вершком, тут нужны организующие силы пролетариата, тут можно победить в том случае, если пролетариат свою диктатуру осуществит, как величайшую организованную, организационную и моральную силу для всех трудящихся и в том числе трудящихся непролетарских масс. Поскольку мы успешно решили и будем столь же успешно решать первую и простейшую задачу — подавление эксплуататоров, прямо пытающихся изгнать Советскую власть, постольку выдвигается более сложная вторая задача — организовать силы пролетариата, научиться быть хорошим организатором. Надо организовать труд по-новому, создать новые формы привлечения к труду, подчинения трудовой дисциплине. Эту задачу даже капитализм решал десятилетиями. Тут сплошь и рядом делаются грубейшие ошибки. Из числа наших противников много есть таких, которые проявляют полное непонимание в этом вопросе. Они объявили нас утопистами, когда мы говорили, что власть можно взять. С другой стороны, они от нас требуют, чтобы мы совершили организацию труда в несколько месяцев с результатом нескольких лет. Это вздор. Власть можно удержать, при известных условиях политического момента, энтузиазмом рабочих, может быть, вопреки всему миру. И мы это доказали. Но создать новые формы общественной дисциплины, это — дело десятилетий. Даже капитализму понадобилось много

306 В. И. ЛЕНИН

десятилетий для того, чтобы старую организацию переделать в новую. Когда от нас ждут и когда рабочим и крестьянам внушают, что мы можем в короткий срок переделать организацию труда, то это теоретически сплошной вздор.

И не только вздор, но и величайший вред, потому что это мешает рабочим ясно понять отличие новых задач от старых. Новая задача — организация промышленности и, в первую голову, своих сил, а мы по части организации слабы, слабее всех передовых народов. Уменье к ней развивается из крупной машинной индустрии. И никакого другого материального исторического базиса нет. Производство миллионов людей по заранее имеющемуся плану со средствами машинной крупной индустрии — никакого другого базиса нет. И тут нет совпадения интересов пролетариата и крестьян. Тут наступает трудный период борьбы — борьбы с крестьянством. С другой же стороны, мы должны доказывать крестьянству, что для него нет выхода, либо он должен идти с рабочими, помогать пролетариату, либо снова попасть под власть помещиков. Средины не существует, средина есть у меньшевиков, что является сплошной гнилью, которая разваливается везде и всюду, которая разваливается и в Германии. Крестьянские массы не могут понять этого из теории и наблюдения II и III Интернационалов. Крестьянские массы — десятки миллионов людей — могут понять это только из своей практики, из повседневной жизни. Крестьянство могло понять победу над Колчаком и Деникиным. Оно наглядно противопоставило Колчаку и Деникину диктатуру рабочего класса, вещь, которой больше всего пугали крестьянство и сейчас еще пытаются пугать меньшевики и эсеры. Но крестьянство фактически теорией не могло и не может заниматься. Крестьянские массы видят, что меньшевики и эсеры все лгут, и крестьянство видит борьбу, которую мы ведем со спекуляцией. Надо признаться, что меньшевики в агитации тоже сделали кое-какие успехи, поучившись у наших политотделов армии. Крестьяне видели знамя, на котором было написано не диктатура пролетариата,

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ 307

а учредилка, народовластие, они слово «диктатура» не видели, слово «диктатура» они не понимали. Но они поняли на деле, что власть Советская оказалась лучшей.

И вот теперь перед нами вторая задача — моральное воздействие на крестьянство. И наши средства насилия по отношению к крестьянству делу мало помогут. Тут решается вопрос экономической розни внутри крестьянства. Рабочие в борьбе, после свержения капиталистов, двухлетней гражданской войной спаялись, они сплочены. Крестьянство же, чем дальше, тем больше раскалывается. Крестьяне забыть помещиков и капиталистов не могут, они помнят их. С другой стороны, теперешнее крестьянство не едино, интересы одной части расходятся с другой. Крестьянство не сплочено. Ведь не у каждого крестьянина в отношении продовольствия есть излишки. Тут никакого равенства нет. Это болтовня. Для того, чтобы расколоть крестьянство и некулацкие элементы привлечь на свою сторону, потребуется много времени. Это будет длительная борьба, и в ней мы будем пользоваться всеми нашими силами, всеми нашими средствами. Но не только силой можно победить, надо пользоваться и моральными средствами. Вот тут-то и вытекают все вопросы о диктаторской власти и о единоличии, которые многим, во всяком случае можно сказать с уверенностью — некоторым, кажутся выплывшими только из наших споров вчерашнего дня. Но это ошибка. Сравните с 1918 годом. Никаких споров не было.

Как только после немецкого мира перед нами встал вопрос: на чем же основать власть, мы, коммунисты, ответили: надо разъяснить, что демократизм у Советской власти диктатуре не противоречит. Это не понравилось многим вождям старого Интернационала. Меня ругал и Каутский.

Крестьяне наполовину труженики, наполовину собственники, и для того, чтобы привлечь их на свою сторону, нужна единая воля, по каждому практическому вопросу нужно, чтобы все действовали, как один. Единая воля не может быть фразой, символом. Мы требуем, чтобы это было на практике. Единство воли на войне

308 В. И. ЛЕНИН

выражалось в том, что если кто-либо свои собственные интересы, интересы своего села, группы ставил выше общих интересов, его клеймили шкурником, его расстреливали, и этот расстрел оправдывался нравственным сознанием рабочего класса, что он должен идти к победе. Про эти расстрелы мы открыто говорили, мы говорили, что мы насилие не прячем, потому что мы сознаем, что из старого общества без принуждения отсталой части пролетариата мы выйти не сможем. Вот в чем выражалось единство воли. И это единство воли на практике осуществлялось в наказании каждого дезертира, в каждом сражении, в походе, когда коммунисты шли впереди, показывая пример. Теперь задача — попробовать применить к промышленности, земледелию это единство воли. Мы имеем тысячеверстное пространство, бесконечное количество фабрик. Тут вы поймете, что мы не сможем это провести через одно насилие, здесь вы поймете, какая гигантская задача стоит перед нами, вы поймете, что значит это единство воли. Это не только лозунг. Над этим надо подумать, поразмышлять. Этот лозунг от нас требует повседневной длительной работы. Берите 1918 год, где не было этих споров и где я уже тогда указывал на необходимость единоличия, необходимость признания диктаторских полномочий одного лица с точки зрения проведения советской идеи. Все фразы о равноправии — вздор. Мы не на почве равноправия ведем классовую борьбу. Только так может побеждать пролетариат. Он может побеждать, потому что здесь сотни тысяч дисциплинированных людей, выражающих одну волю, и он может победить экономическую раздробленность крестьянства, у которого нет общей базы, сплачивающей пролетариат на фабрике, заводе, в городах. Крестьянство распылено экономически. Оно является частью собственниками, а частью тружениками. Собственность тащит его к капитализму: «Чем выгоднее я продам, тем лучше». «Если голод — тем дороже продам». А крестьянин-труженик знает, что от помещика он видел угнетение, от которого освободил его рабочий. Тут борьба двух душ, которая вытекает из экономического положения крестьянства. Нужно

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ 309

эти две души выделить. И только тогда победим, когда будем проводить твердую линию. Все трудящиеся будут для нас всегда трудящимися. А крестьяне-собственники — с ними приходится бороться. Кроме того, что они грызутся между собою, они еще и темны. Господа в «Лиге наций», слава богу, не темны, они образованнее, пожалуй, наших меньшевиков и эсеров, но что там делается? Япония прославляет «Лигу наций», а сама подставляет ножку Америке и т. д.

Они все в драке, а мы едины, и потому-то рабочие всех стран переходят к нам. Если таких просвещенных господ, как руководители международной политики, таких многоопытных, богатых, имеющих в сто раз больше, чем мы, пушек и дредноутов, мы их разбили, то смешно думать, что крестьянского вопроса мы не разрешим. Здесь победит дисциплина, преданность, единство воли. Воля сотен и десятков тысяч может выразиться в одном лице. Эта сложная воля вырабатывается советским путем. Столько съездов крестьянских и рабочих, сколько было у нас, не было ни в одном государстве мира. Таким путем мы развиваем сознание. То, что дает Советская конституция, ни одно государство за 200 лет не могло дать. (Аплодисменты.) Взять простое число съездов, — ни одно государство за сто лет демократизма столько не созывало, а именно таким путем мы вырабатываем общие решения и выковываем общую волю.

На этой широчайшей базе понимается наша Советская конституция, наша Советская власть. Она дает то, что решения Советской власти имеют невиданную в мире силу авторитета, силу рабочих и крестьян. Но нам этого мало. Мы — материалисты, и нас силой авторитета не накормишь. Нет, потрудитесь провести это в жизнь. И мы видим, что тут старая буржуазная стихия берет верх, она сильнее нас, — это мы должны открыто признать. Старые мелкобуржуазные привычки хозяйничать в одиночку и укреплять свободную торговлю, — все это сильнее нас.

Профсоюзы возникли из капитализма как средство развития нового класса. Класс есть понятие, которое

310 В. И. ЛЕНИН

складывается в борьбе и развитии. Стена не разделяет один класс от другого. Рабочие и крестьяне китайской стеной не разделены. Как учился человек объединяться? Сначала через цех, потом по профессии. Когда пролетариат превратился в класс, то он настолько стал силен, что взял себе в руки всю государственную машину, объявил войну всему миру и одержал тут победу. Тогда уже цехи и профессии становятся отсталыми. Было время и при капитализме, когда объединение пролетариев шло по цехам и профессиям. Это тогда было прогрессивным явлением. Иначе пролетариат объединяться не мог. Сказать, что пролетариат мог сразу объединиться в класс, — абсурд. Такое объединение может происходить десятилетиями. Никто так не боролся против таких сектантских близоруких взглядов, как Маркс. Класс растет в обстановке капитализма, а когда наступает подходящий момент для революции, он берет в свои руки государственную власть. И тогда все цехи и профессии являются устаревшими, они играют уже роль отсталых, они тянут назад, не потому, что там сидят какие-нибудь худые люди, но худые люди и противники коммунизма находят здесь почву для своей пропаганды. Мы окружены мелкой буржуазией, которая возрождает свободную торговлю и капитализм. Карл Маркс больше всего боролся против старого утопического социализма, требуя научного взгляда, указывающего, что на почве борьбы классов класс растет и нужно помогать ему зреть. Тот же Маркс вел борьбу против вождей рабочего класса, которые впадали в ошибки. В федеральном совете в 1872 году Марксу вынесена была резолюция порицания за то, что он сказал, что английские вожди куплены буржуазией. Конечно, Маркс понимал это не в том смысле, что такие-то люди предатели. Это вздор. Он говорил о блоке с буржуазией известной части рабочих. Буржуазия поддерживает эту часть рабочих прямо и косвенно. В этом и проявляется ее взятка.

Проводить представителей в парламенты — в этом отношении английская буржуазия проявляла чудеса,

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ 311

она шла впереди других. Маркс и Энгельс с 1852 до 1892 года, в течение сорока лет, изобличали буржуазию, но ведь буржуазия так действует во всех странах. Везде в мире переход профсоюзов от роли рабов к роли строителей есть перелом. Мы два года существуем и с чем же это связано? В настоящее время это означает больший голод рабочего класса. В 1918 и 1919 году промышленные рабочие государства получили только по 7 пудов хлеба, а крестьяне хлебных губерний — 17 пудов. При царе, в лучшем случае, крестьянин имел 16 пудов, а при нашей власти он имеет 17 пудов. На это есть статистические доказательства. Пролетариат два года голодал, но в этом голоде сказалось то, что рабочий может жертвовать не только своими цеховыми интересами, но и своей жизнью. В течение двух лет пролетариат сумел вынести голод, потому что он имел нравственную поддержку всех трудящихся, и он шел на эти самопожертвования ради победы рабоче-крестьянской власти. Правда, продолжается разделение рабочих на профессии, и из этих профессий есть много таких, которые были нужны капиталистам, но которые не нужны нам. И мы знаем, что рабочие этих профессий голодают тяжелее других. Иначе быть не может. Капитализм сломан, но социализм еще не построен, и строиться он будет еще долгое время. Тут мы сталкиваемся со всеми недоразумениями, которые являются не случайными, а есть результат исторической роли профсоюзов, как орудия цехового объединения при капитализме и классового объединения рабочих, которые взяли государственную власть. Такие рабочие идут на все жертвы, создают дисциплину, которая заставляет говорить и смутно чувствовать, что интересы классовые выше интересов цеховых. Тех рабочих, которые не умеют приносить таких жертв, тех мы рассматриваем, как шкурников, и выкидываем их из пролетарской семьи.

Вот тот основной вопрос о трудовой дисциплине, об единоличии в общей постановке, которым был занят партийный съезд. Вот сущность решений партийного съезда, которые вы все знаете и которые более подробно

312 В. И. ЛЕНИН

будут рассказаны специальными докладчиками. Смысл сводится к тому, что рабочий класс вырос и возмужал; он взял власть в свои руки и он борется против всего буржуазного мира, и борьба становится все труднее и труднее. На войне бороться было легче. В данный момент требуется дело организации, дело морального воспитания. Численность пролетариата сейчас в России не так велика. Ряды его за время войны стали реже. Благодаря нашим победам нам труднее стало управлять страной. Как профессионалисты, так и массы рабочих это должны понять. Когда мы говорим о диктатуре — это не каприз централистов. Области, нами завоеванные, значительно расширили территорию Советской России. Мы победили Сибирь, Дон, Кубань. Там пролетариата в процентном отношении ничтожное количество, меньше, чем здесь у нас. Наша обязанность прямо идти к рабочему и открыто сказать ему об усложнении обстановки работы. Нужно больше дисциплины, больше единоличия и больше диктатуры. Без этого нельзя и мечтать о большей победе. У нас организованная армия в три миллиона человек. 600 000 коммунистов, членов партии, должны быть авангардом ее.

Но что мы не имеем другой армии для победы, кроме 600 000 коммунистов и 3 000 000 членов профсоюзов, это нужно понять. Присоединение территорий с крестьянско-кулацким населением требует нового напряжения пролетарских сил. Мы стоим перед новым соотношением пролетарских и непролетарских масс, социальных и классовых их интересов. Только насилием здесь ничего не сделаешь. Нужны исключительно организация и моральный авторитет. Из этого вытекает наше абсолютное убеждение, которое мы на партийном съезде вынесли и которое я считаю своим долгом отстаивать. Наш основной лозунг — больше и ближе к единоличию, побольше трудовой дисциплины, подтянуться, работать с военной решительностью, твердостью, самопожертвованием, откидывая интересы групп, цехов, все частные интересы принося в жертву! Без этого победить мы не можем. А если мы проведем в жизнь это

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ 513

решение партии, проведем его, как один человек, через три миллиона рабочих, а потом через десятки миллионов крестьян, которые будут чувствовать моральный авторитет, силу людей, жертвовавших собою за победу социализма, мы будем абсолютно и окончательно непобедимы. (Бурные аплодисменты.)

Напечатано не полностью 8 апреля 1920 г. в «Бюллетене III Всероссийского съезда профессиональных союзов» № 2

Впервые полностью напечатано в 1921 г. в книге «Третий Всероссийский съезд профессиональных союзов. Стенографический отчет»

Печатается по тексту книги, сверенному с текстом «Бюллетеня»