От авторов сайта:  очень рекомендуем. Научное разоблачение фальшивок про "фрейлину Марию Александровну и ее внебрачных детей", деньги Ленина, мнимых воспоминаний о нем и т.п.

Поддубная Р.П.

Освещение биографии В.И. Ленина.

Роль экспозиции и тематических выставок мемориальных музеев в достоверном освещении биографии В.И. Ленина. // Историческая истина и «момент гипотетичности» в мемориальном музее. Материалы научно-практической конференции, посвященной 60-летию Дома-музея В.И. Ленина в г. Самаре: Самара, 21-22 декабря 1999 г. Самара, 2001. с. 4-19. 

В последние годы в газетах, журналах, в учебниках появилось немало «сенсационных документов» и «исследований», в которых фальсифицируется, искажается все, что связано с именем В.И. Ленина. Авторы всевозможных измышлений всячески пытаются навязать населению России, особенно молодежи, слепой негативизм по отношению к В.И. Ленину. 

В мощной политической компании «развенчивания Ленина» как личности, «величайшего разрушителя» России участвуют и те, кто сделал себе научную и публицистическую карьеру на брошюрах и книгах прославляющих Ленина.

Е. Яковлев, А. Латышев, Ю. Афанасьев, М. Капустин, Д. Волкогонов вместе со своим идейным вдохновителем академиком А. Н. Яковлевым с целью дискредитации Ленина, советской истории вылили на головы граждан лавину самой низкопробной лжи. Шума, ругани, злобы уже давно через край, но появляются все новые и новые творения, замаскированные под «объективность». На сенсациях, вымыслах, похожей на правду лжи построено немало публикаций, посвященных родословию, личной, частной, интимной жизни Ульяновых. Особенно достается Поволжскому периоду жизни В.И. Ульянова. И это понятно. 23 года Владимир Ульянов прожил в Симбирске, Казани, Самаре. Здесь он родился, учился, принял участие в студенческой сходке, здесь сложились его марксистские убеждения, началась работа по собиранию марксистских сил России, здесь он написал свои первые теоретические работы, начал свою юридическую деятельность.

В 1998-99 гг. появились публикации Ю. Давыдова «Как с Достоевским пили чай» («Огонек», 1998, No 45), его же роман «Бестселлер» («Знамя», 1998, No 11-12), Г. Попова «Родословная Ленина («Известия»,1998, 18 апреля), Б. Соколова «Арманд и Крупская. Женщины вождя» (Смоленск, 1999). Не отстают «Московский комсомолец», «Комсомольская правда» и даже «Эксперт». Создано немало так называемых «документальных» и низкопробных телевизионных фильмов и даже рекламных роликов, возводящих хулу на Ленина. Среди телевизионных политологов и обозревателей при упоминании о нем господствует осудительный или иронический тон, ясно показывающий, насколько выше данного исторического лица ставит себя говорящий.[4]

Думаю, что в нашей аудитории нет необходимости останавливаться на проблемах родословия семьи Ульяновых. Кроме того, что это большая, самостоятельная тема, необходимо учитывать и то, что в конференции участвуют опытные исследователи Поволжского периода жизни В.И.Ульянова-Ленина, много лет работающие над документами семьи Ульяновых и Д.А. Бланка, хранящихся в столичных архивах, в Центральном архиве Татарстана. Мы все знакомы со статьями М. Штейна в т.ч. «Род вождя» («Слово», 1991. No2), «О немецких родственниках В.И. Ульянова (Из глубины времен. СПб., 1994 , No3), его книгой «Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима» (Спб, 1997), а также с книгой О. Абрамовой, Г. Бородулиной, Т. Колесниковой «Между правдой и истиной» (М., 1998), в которой подробно изложена история изучения родословной В.И. Ленина. 

Вполне соглашаясь с М.Г. Штейном о том, что «историческая правда - основа информации», добавлю, что бог историка, музейного работника - достоверный исторический факт. Следуют ли этому принципу авторы, взявшиеся за новое «свободное» освещение жизни семьи Ульяновых? К сожалению, нет. Да и цели у них совсем другие. Наглядным подтверждением того, что многие авторы, не смущаясь, доводят свои измышления до абсурда, является опус А.П. Кутенева «О чем молчала Мариетта Шагинян? Сенсационные документы о семье Ульяновых»(«Новый Петербург», 27 октября 1995 г.), вскоре перепечатанный в целом ряде газет, в т.ч. в петербургской «24 часа» и самарской «Все и всё». 

В интервью газете «Новый Петербург» Кутенев выдал немало действительно «сенсационного материала», основанного якобы на документах, хранящихся в архивах, и ранее не доступных исследователям. Но в предложенном читателям перле никаких документов нет, не названа ни одна дата, так необходимая, когда речь идет о времени бракосочетания, переездов семьи Ульяновых и рождения детей. 

Повествуя об интимных связях М.А. Бланк с великим князем, будущим императором Александром III, автор утверждает, что еще до выхода замуж она родила сына Александра, но это вроде не беда, бывает, так нет, она «все испортила» и родила девочку и, чтобы замять скандал, поручили Охранке срочно найти ей жениха, та быстро нашла в Петербурге И.Н. Ульянова. «Ему дали в приданное к Марии Александровне дворянский титул, хлебное место в провинции и молодожены отбыли в Симбирск». Здесь что ни фраза - то неправда, гнусная ложь. Но чтобы замаскировать свои измышления, ввести в заблуждение читателей, мало знающих историю семьи Ульяновых, Кутенев заявляет: «историки никогда не удивлялись и тому факту, что даты рождения[5] двух первых детей Ульяновых предшествуют дате свадьбы Ильи и Марии». 

Что ж, обратимся к документам и датам. Мария Александровна Бланк родилась 22 февраля 1835 г. Великий князь Александр, сын Александра II и его супруги Марии Александровны (Максимилианы - Вильгельмины - Августы - Софии - Марии), родился 26 февраля 1845 г. Когда М.А.Бланк в 1861 г. в Пензе познакомилась с учителем Пензенского дворянского института, кандидатом физико-математических наук И.Н. Ульяновым, будущему Александру III было всего лишь 15 лет. 

О том, что И.Н. Ульянов, выпускник Казанского университета, в это время жил и работал в Пензе, казалось бы известно всем, особенно тем, кто пишет о семье Ульяновых, но все же подтвердим это следующим документом: 

Письмо директора Пензенского дворянского института попечителю Казанского учебного округа 

21 октября 1861 г. 

Господину исправляющему должность попечителя Казанского учебного округа. 

Честь имею представить Вашему сиятельству сочинение старшего учителя Пензенского дворянского института Ильи Ульянова «О грозе и громоотводах», написанное им для произнесения на торжественном акте института, который имеет быть 23 ноября с.г. * 

Сочинение это мною пересмотрено, и я нахожу его приличным для прочтения. 

_____

 * Разрешение было получено 18 ноября 1861 г. ( см.: Юбилейный сборник памяти Ильи Николаевича Ульянова, Пенза, 1925. с.22). 

Весной 1863 г. М.А.Бланк и И.Н.Ульянов были помолвлены, а 15 июля М. А. Бланк обратилась к директору училищ Самарской губернии с прошением допустить ее к испытаниям на право первоначального обучения детей русскому, французскому и немецкому языкам. Прошение девицы (подчеркиваю, девицы, а не фрейлины) Марии Бланк сохранилось в Самарском государственном архиве (ГАСО), к нему приколот черновик свидетельства об успешной сдаче экзаменов, подлинник которого находится в РУХИДНИ (ф. II, оп 2, д. I). 

Из Самары М.А.Бланк уехала к отцу в Кокушкино, сюда же к своей невесте приехал И.Н.Ульянов, 22 июня получивший назначение старшим учителем математики и физики Нижегородской губернской гимназии. Вскоре состоялось их бракосочетание, что подтверждает документ: 

Выписка из метрической книги по Лаишевскому уезду Казанской губернии за август 1863 года. Запись о бракосочетании.[6] 

Счет браков / Месяц и день /Звание, имя, отчество, фамилия и вероисповедание жениха и которым браком/ Лет жениха / Звание, имя, отчество, фамилия и вероисповедание невесты и которым браком / Лет невесты / Кто были поручители. 

3 /Август 25/ Старший учитель Нижегородской гимназии Илья Николаевич Ульянов. Православного вероисповедания. Первым браком./ 32/ Сельца Кокушкино, дочь надворного советника Александра Дмитриевича г-на Бланк/ Мария Александровна Бланк. Православного вероисповедания. Первым браком /28 /По жениху и невесте поручители были коллежский советник лекарь Степанов Павел Николаев. Коллежский асессор Надеждин. (ЦГА ТАР, ф.4, оп. 1, д. 10, л. 300).

А через несколько дней молодые уже поднимались пароходом по Волге в Нижний Новгород на новое место службы И.Н. Ульянова, где он быстро снискал известность отличного педагога. 

14 августа 1864 г. у Ульяновых родился первый ребенок - дочь Анна. Ее восприемниками были старший учитель Нижегородской гимназии В.А. Ауновский и вдова Н.И. Ауновская (мать В.А. Ауновского). 

31 марта 1866 г. родился сын - Александр. Его восприемники - старший учитель Нижегородской гимназии М.И. Мальцев и М.М. Марьянова (даты рождения детей Ульяновых даются на основании метрических свидетельств).

А что же великий князь Александр? Он в октябре 1866 г. женился на бывшей невесте своего недавно скончавшегося брата - Догмаре, принявшей имя Марии Федоровны. И, как известно, в отличие от своего отца, был примерным семьянином, большим домоседом. В их семье росло шестеро детей. Правда, пил много.

Несколько слов о дворянском звании И.Н. Ульянова. В РДХИДНИ (ф. II оп.I д. 16) имеется «Формулярный список о службе директора народных училищ, Симбирской губернии И.Н. Ульянова», где четко указываются все его награды и поощрения, в том числе: 26 декабря 1877 г. «награжден за отличную службу чином действительного статского советника», 1 января 1882 г. - «награжден за отличную усердную службу орденом св. Владимира 3 степени». Чин действительного статского советника давал право на звание потомственного дворянина. Последняя награда И. Н. Ульянова - 1 января 1886 г. - «за отличные труды награжден орденом св. Станислава 1 степени». И последняя запись в формулярном списке: 12 января 1886 г. - «состоя на службе, умер».

Кутенев заявляет, что Владимир «вырос озлобленным, возненавидел весь мир. В гимназии он вымещал свою злость на сверстниках,[7] дрался, бил своих супостатов». 

Так ли это Обратимся к воспоминаниям одноклассника Владимира Александра Николаевича Наумова. Сын крупного самарского помещика, закончившего юридический факультет Московского университета, член Государственного Совета, министр земледелия России, эмигрант писал: «Вместе учились, вместе экзамены держали и гимназию окончили: Ульянов с золотой медалью, а я — с серебряной. Помню Володю Ульянова: небольшого роста, коренастый, с неправильным веснушчатым лицом, которое украшалось громадным лбом над сидящими под ним маленькими слегка раскосыми глазами. Уже в детстве в нем чувствовалась какая-то внутренняя сила. Пользовался всеобщим уважением. Со всеми был на «вы» и как-то от всех далек. Всегда с какой-нибудь книжкой в руках во время перемен. По нашим гимназическим масштабам он знал все и считался энциклопедистом, его уважали не только ученики, но и педагоги». 

То, что воспоминания бывшего предводителя самарского дворянства соответствуют действительности, подтверждает документ: 

Список учеников VIII класса Симбирской гимназии за 2-ю половину 1886/87 учебного года, обучающихся обоим новым языкам: 

... 25. Наумов Александр 

26. Писарев Александр 
27. Ульянов Владимир ... 

Ведомость о подвергавшихся испытанию и удостоенных аттестата или свидетельства зрелости в 1887 году:

«В Симбирской гимназии подверглись испытанию 29 человек, из них гимназистов VIII класса — 27 человек, 2 человека — постороннее лицо. 

Удостоены аттестата или свидетельства зрелости 28 человек: 

Из них - гимназистов VIII класса — 27 человек, 1 человек — посторонний. 

Из них удостоены золотых и серебренных медалей: Золотой медали Владимир Ульянов и серебряной Александр Наумов».

В «Особых замечаниях» записано: Ульянов и Наумов подают наибольшие надежды относительно дальнейших успехов в науках. Оба заявили желание поступить на юридический факультет — Ульянов в Казанский Университет и Наумов — в Московский. Подписал ведомость директор Керенский.

Кутеневу на свой лад вторит известная специалистка по развенчанию «бывших», автор многих некорректных публикаций об интимной жизни вождей Лариса Васильева. Но в отличие от Кутенева, замаскировавшего свои творения под «документальную сенсацию», Васильева откровенно называет свои «источники» познания истории семьи Улья[8]новых. Ее рассуждения на тему «Тайна детей Марии Бланк» с большим количеством фотографий царских семей и среди них всем известная семейная фотография Ульяновых опубликована в «Огоньке» No17 за 1996 г. Она пишет: «Весной 1991 г. в одной интеллектуальной компании услыхала я малоправдоподобную легенду: будто бы мать Ленина, Мария Бланк, до замужества некоторое время была при царском дворе чуть ли не фрейлиной, завела роман с кем-то из великих князей, чуть ли не с будущим Александром II, забеременела и была отправлена к родителям, где ее срочно выдали замуж за скромного учителя Илью Ульянова, пообещав ему повышение по службе, что он регулярно получал в течение всей жизни. Мария родила сына Александра - первого своего ребенка, потом еще много детей уже от мужа, а спустя много лет Александр Ульянов узнал тайну матери и поклялся отомстить царю за ее поруганную честь, став студентом, связался с террористами и покушался на жизнь царя, который и был его подлинным отцом».

Второй источник Васильевой - «Именно автор пьесы «Семья» драматург Иван Попов, друг моего отца на даче... сказал мне (в середине 50-х годов - Р.П.), что Анна у Марии Александровны прижитая. Она как будто дочь кого-то из великих князей».

Третий источник - некая Наталия Николаевна Матвеева из Петербурга, которая сообщила Васильевой свои «достоверные сведения» о рождении детей Ульяновых: «Александр Ульянов родился в 1866 г. от Дмитрия Каракозова, бывшего ученика Ильи Николаевича Ульянова в Пензенской гимназии». А Владимир, - повествует Васильева, пересказывая письмо Матвеевой, - родился от домашнего врача Ивана Сергеевича Покровского, на это даже в его аттестате зрелости имеется намек: «В аттестате Владимира Ильича вместо Ильич было написано Иванович» , а раз так, то от Ивана Покровского. Дмитрий тоже от Покровского, потому, что он стал врачем.

Вот уже поистине три источника осквернения, заляпывания грязью известных не только в России, но и во всем мире людей. 

Но Васильева не была бы Васильевой, если бы не продемонстрировала читателю и свое «внимательное» прочтение воспоминаний А. И. Ульяновой - Елизаровой, из которых, как ей кажется, она кое-что все-таки выудила.

Некорректно, глумливо касается она состояния Ульяновых, вызванного тяжелой утратой - внезапной кончиной И.Н. Ульянова. Сколько путаницы, яда в одном только абзаце: «Александр Ульянов был студентом Петербургского университета. Он изучал кольчатых червей и не собирался менять их на революцию. Отец его умер в январе 1886 г. Александр на похороны не поехал - по воспоминаниям Анны Ильиничны, мать не хотела травмировать (?) его и не советовала приезжать, но сама Анна Ильинична на похороны отца приехала. Лето этого[9] года Александр провел с матерью в имении Алакаевка. И, вернувшись в Петербург, стал готовиться к покушению. Что повлияло на него?».

Для чего всё это написано? Чтобы намекнуть читателю, что Александр не сын И.Н. Ульянова. А чей? Пусть сам догадывается, так как в одном месте Васильева пишет, что он сын одного «из великих князей, чуть ли не будущего Александра II», в другом - сын Дмитрия Каракозова, а в третьем - «Александра III». Александр II, как известно из дореволюционных, документальных источников, вступил на престол 19 февраля 1855 г., т.е. за одиннадцать лет до рождения Александра Ульянова. Не был отцом Александра Ульянова и Каракозов - выпускник Пензенской гимназии, знакомый И.Н. Ульянова по Пензе. Учился в Казанском университете, затем перешел в Московский университет. Ульяновы, т.е. Илья Николаевич с Марией Александровной, не жили «тогда в Пензе». Если Мария Бланк в 1861 г. и могла познакомиться с Дмитрием Каракозовым, то это совсем не повод утверждать, что родившийся в 1866 г. Александр - сын Каракозова. 

Что касается аттестата зрелости Владимира Ульянова, то в нем, как и во всех аттестатах отчества нет, записано: «Дан сей Владимиру Ульянову православного вероисповедания, сыну чиновника, родившемуся в г. Симбирске, 1870 года, апреля 10 числа, обучавшемуся восемь лет в Симбирской гимназии». 

Ульяновы переехали в Симбирск 25 сентября 1869 г. А когда же они познакомились с Покровским? Жаль, что Васильева забыла или не знала, что с марта 1879 г. под гласным надзором полиции в Симбирске находился еще один врач, А.А. Кадян, среди пациентов которого были и члены семьи Ульяновых. 

Несколько уточнений в связи с кончиной И.Н. Ульянова. 7 декабря 1885 г. он отправился с проверкой в Сенгилеевский и Сызранский уезды. После осмотра школ в Сызрани, встретился с дочерью Анной, едущей из Петербурга на рождественские каникулы в Симбирск. От Сызрани до Симбирска ехали сутки. 

Домой прибыли в среду, 25 декабря на Рождество. Первые дни Нового года напряженно работал над составлением отчета о состоянии народных училищ губернии за 1885 год. 10 января Илья Николаевич заболел. Утром 12 января Анна читала ему служебные бумаги, но заметив, что отцу плохо, убедила прекратить работу. В пятом часу дня вызванный врач Лекгер не успел оказать помощь: Илья Николаевич умер. Три дня нескончаемым потоком шли люди к дому Ульяновых, чтобы проститься с выдающимся педагогом и просветителем и высказать слова сердечного соболезнования. 15 января огромная процессия провожала его в последний путь на кладбище Покровского монастыря.[10]

Анна Ильинична, видя тяжелое состояние матери, решила не ехать в Петербург. Когда сказала об этом Марии Александровне, та возразила: «Поедешь. Надо, Анечка». Родственникам написали в Петербург: «Подготовьте его», т.е. Сашу. Поезд в это время от Петербурга до Симбирска шел более 3-х суток.

Лето 1886 г. Ульяновы не могли проводить в Алакаевке, так как они и не знали о её существовании. Хутор близ деревни Алакаевка М.А. Ульянова через М.Т. Елизарова, жениха А.И. Ульяновой, купила только в декабре 1888 г., а впервые приехала туда 4 мая 1889 г., проводила там все летние месяцы с 1889 по 1893 гг. Александра казнили 8 мая 1887 г.

Не будем останавливаться на других перлах Васильевой. Зададим лишь риторический вопрос: почему в октябре 1995 появились «документальные сенсации» Кутенева, дружно перепечатанные многотысячными изданиями весной 1996 г.? Тогда же весной появились и «Тайны детей Марии Бланк» Л. Васильевой. Кто подбросил им эти «сенсации»? Что происходило в это время в России? 17 декабря 1995 г. состоялись выборы в Государственную Думу. Во второй половине 1996 г. повсеместно проходили выборы губернаторов.

Очень много пишут сейчас о безбедной жизни В. И. Ульянова и Н. К. Крупской в ссылке в Шушенском и в эмиграции. Здесь не только незнание действительности, но и умышленное противопоставление Ульяновых другим эмигрантам и ссыльным.

10 июня 1999 г. была подписана к печати и вышла в этом же году в Смоленске тиражом 11000 в 400 страниц книга Бориса Соколова «Арманд и Крупская. Женщины вождя». На страницах 60-61 читаем: «Питались Владимир Ильич и Надежда Константиновна целиком на казенный счет. А на дантиста, куда Ульянов ездил лечиться в самый губернский центр Красноярск, исправно поступали переводы от Марии Александровны. Мать Ленина поддерживала детей с помощью специального денежного фонда, который составили доходы от продажи недвижимости: дома в Самаре, имения Кокушкино, хутора Алакаевка».

Как известно, в Самаре у Ульяновых своего дома не было, они снимали несколько квартир, пока не сняли весной 1890 г. квартиру на втором этаже в доме Рытикова, которая стоила весьма дорого.

Что же касается имения в Кокушкино, то сошлемся на письмо В. И. Ленина М. Т. Елизарову от 16 июня 1897 г. из Шушинского в Москву: «Для меня было новостью, что Кокушкино назначено уже к продаже и что Митя уехал в Казань по этому делу. «Конец» все-таки неприятный, хлопотливый, и по всей вероятности, убыточный» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. т. 55. с. 45). Д. И. Ульянов ездил в Казань в связи с продажей усадьбы в Кокушкино после смерти сестры Марии Александровны Л. А.[11] Пономаревой. Самый неприятный «конец», о котором писал Владимир Ильич, это тот, если обе доли (Л. А. Пономарёвой и М. А. Ульяновой) с долгами останутся за Марией Александровной.

Мария Александровна в это время жила с Дмитрием и Марией, Анной и М.Т. Елизаровым в Москве, где квартира тоже недёшево стоила.

В условиях современной «антиленинианы» значительно возрастает роль мемориальных музеев в преодолении неправдоподобных жизнеописаний Владимира Ульянова и его семьи.

Музеи располагают достаточной документальной базой, богатыми фотоматериалами, продолжают исследовательскую работу в архивах, выявляют новые документы об Ульяновых, их родственниках и соратниках, позволяющих более полно, правдиво рассказывать о жизни и деятельности В.И. Ленина. Научно обоснованные экспозиции мемориальных музеев, тематические выставки, проблемные дискуссии помогут музейным работникам в достоверном освещении жизни Ульяновых в Поволжье. 

Многие современные авторы, в том числе вполне уважительно относящиеся к Ульяновым, чрезмерно подчёркивают «запретительный» характер в деятельности Истпарта и сестёр Ульяновых. Конечно, бывало и такое. Но следует заметить, чем это было вызвано. После обращения в 1923 г. ЦК РКП (б) ко всем, кто встречался с В.И. Ульяновым-Лениным прислать в Истпарт свои воспоминания, появились «воспоминания» и тех, кто с ним не был знаком. Н.К. Крупская, возвращая подобные рукописи, в т.ч. редакции газеты «Ленинской искры», писала «я категорически против всяческих сказок о Ленине, считаю их неуважением к памяти Ленина». Таких неопубликованных сказок в центральных и местных архивах отложилось немало. Есть они и по самарскому периоду жизни Владимира Ульянова.

Если вчитаться в рецензии и советы А. И. Ульяновой-Елизаровой и М. И. Ульяновой, то в них преобладают уважительное отношение к большинству авторов воспоминаний и в то же время тактичные советы избегать надуманных, а подчас, и мифических моментов. 

В июне 1924 г. А. И. Ульянова-Елизарова прислала в самарский Истпарт письмо с отзывом о прочитанных воспоминаниях, в том числе тех, кто не был знаком с Владимиром Ульяновым и посоветовала сотрудникам Истпарта обращаться к тем, кто действительно знал Ульяновых. Она писала: «фельдшер Иванов мог бы написать больше об Ильиче: он бывал у Скляренко, дебаты Ильича против народников, чтение рефератов Ильича, из которых получились потом тетради «Что такое «друзья народа» — это очень интересные эпизоды из жизни Ильича» (б. ПАКО Ф. 3500, оп. 1 д. 104 л. 51).[12]

Тогда же она писала: «Хардина могла бы рассказать больше о сестре В.И. Ольге Ильиничне, с которой она была знакома зимой 1889-90 гг., до отъезда Ольги Ильиничны на курсы. Бывая в семье, она могла бы дать некоторые штрихи о всей семье». Далее Анна Ильинична пишет: «Могла бы рассказать кое-что и Савицкая-Аккер». Советует она также обратиться к известному публицисту В. В. Водовозову, «находившемуся в 1891-92 гг. под гласным надзором полиции в Самаре, с которым у Владимира Ильича тоже было немало дебатов».

Следует подчеркнуть, что в этом письме нет политической, партийной предвзятости. Заботясь о достоверности воспоминаний о Владимире Ульянове, Анна Ильинична называет не членов социал-демократических кружков, а его оппонентов, знакомых семьи Ульяновых. Иванов, много читавший работы К. Маркса и Ф. Энгельса (при аресте в 1894 г. у него изъяли 1-й том «Капитала», вышедший в 1892 г. во Франции, который прислал ему в Самару писатель Серафимович), так и остался убежденным народником. А. А. Хардина проходила в Учредительное Собрание по списку кадетов.

И хотя количество примеров и фактов не усиливает аргумента, остановлюсь еще на одном факте. В начале января 1925 г. в Самаре вышла книжка И. И. Блюменталя «В. И. Ленин в Самаре». Прочитав в конце 1924 г. присланную из Самары рукопись Блюменталя и возвращая ее автору, А. И. Ульянова-Елизарова посоветовала ему самому сделать выбор: либо учесть её замечания при окончательной доработке, или дать их в качестве примечаний. Книжка вышла с примечаниями А. И. Ульяновой-Елизаровой, что позволяет нам и сегодня судить об ее стиле работы с авторами.

О встречах с Владимиром Ульяновым в Самаре, дискуссиях в нелегальных молодежных кружках по проблемам развития России, тактики и революционной теории рассказывает в своих воспоминаниях известный публицист Василий Васильевич Водовозов.

За участие в нелегальных студенческих кружках, публикацию и распространение революционной литературы слушатель историко-филологического и юридического факультетов Петербургского университета Водовозов 20 февраля 1887 г. был арестован и через год выслан в Архангельскую губернию под гласный надзор полиции на пять лет. Спустя три года, благодаря настойчивому ходатайству и широким связям его матери - известной издательницы Е.Н. Водовозовой, удалось добиться разрешения приехать в столицу для сдачи экзаменов на юридическом факультете экстерном.

23 сентября 1922 г. В.В. Водовозов выехал из Петербурга за границу, занимался публицистикой. В эмигрантском сборнике «На чужой сторо[13]не» (Прага, 1925. XII) он напечатал воспоминания о встречах в Самаре с Владимиром Ульяновым. Вскоре прислал в институт Маркса-Энгельса неопубликованные воспоминания «Мое знакомство с В.И. Лениным».

Водовозов пишет о том, что в Петербурге осенью 1890 г. «как-то вечером ко мне пришла курсистка Ульянова Ольга Ильинична, сестра Александра Ильича Ульянова (до моего ареста (25.11.1887) я был знаком с Александром и Анной Ильиничной, также с Елизаровым) и привела ко мне своего второго брата Владимира». Далее он продолжает: «Осенью 1891 г. мне разрешили из Архангельской области переехать в Самару. Там, я конечно, зашел к Ульяновым, которые жили тогда в Самаре целой семьей: мать, старшая дочь Анна Ильинична с мужем Елизаровым (последний был моим товарищем по университету), Владимир Ильич и младшее поколение, которое состояло из Дмитрия — гимназиста, кажется V класса, Марии — гимназистки. Семья была на редкость хорошая — все жили дружно. Встретили меня Ульяновы очень дружески, хлопотали, помогали устроиться. Мне семья понравилась, и я часто ходил к ним в гости; заходили и они ко мне.

У Владимира Ильича был тогда небольшой кружок молодежи, с которым он занимался. В этом кружке он был непререкаемым авторитетом. Владимир производил впечатление человека если не разностороннего, то во всяком случае хорошо образованного в вопросах политической экономии и истории, его знания поражали солидностью и разносторонностью, особенно для человека его возраста. Он свободно читал на немецком, французском и английском, уже тогда хорошо знал «Капитал» и обширную марксистскую литературу (немецкую) и производил впечатление человека, политически вполне законченного и сложившегося. Он заявлял себя убежденным марксистом, очень интересовался возражениями против марксизма, изучал их и вдумывался».

Эти слова В. В. Водовозова убедительно подтверждает найденное в конце 1985 г. в Германии письмо Владимира Ульянова, написанное в конце декабря 1889 г. и посланное из Самары книготорговой фирме Ф. А. Брокгауза, находившейся в Лейпциге. В написанном на немецком языке письме юноша сообщает, что ему хотелось бы завязать непосредственное отношение с книготорговой фирмой, и перечисляет книги, которые бы он хотел приобрести. Среди них работы К. Маркса «Капитал», том I, второе издание, «К критике политической экономии», сочинения Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» и другие, сочинения К. Каутского. Владимир Ульянов просит прислать ему «Каталог книг по политической экономии и философии». Он стремится также читать в подлинниках и ту литературу, которую цитировали и[14] критиковали Маркс и Энгельс. Так, например, в числе запрашиваемых Ульяновым книг указана «История Англии» Т. Макколея. Имя это автора как «систематического фальсификатора истории» не раз упоминается в первом томе «Капитала».

В 1891-92 гг. Поволжье поразил голод и связанные с ним эпидемии холеры и чумы. Самарская губерния оказалась одним из наиболее пострадавших районов страны. Между молодыми самарскими марксистами, которых возглавил Владимир Ульянов и либералами, группировавшимися вокруг Водовозова, рекламировавшими свою деятельность по оказанию помощи голодающим (столовые, общественные работы и т.д.) как подлинно революционное дело, шли острые дискуссии. 

Обстановка в Самаре в это время описывается в книге А.А. Белякова «Юность вождя». Ссылаясь на описанные Беляковым дискуссии и отношение молодых марксистов к деятельности различных комитетов по оказанию помощи голодающим, зарубежные авторы, а в последние годы и российские заявляют, что «уже тогда Ульянов выступал против помощи голодающим». Так ли это? Беляков упоминает дискуссии по этому вопросу с В. Водовозовым. Что ж, предоставим возможность самому Водовозову рассказать, как это было. Кстати замечу, что его младший брат Николай специально приезжал в Самарскую губернию для оказания помощи голодающим, о чем, почему-то так подробно, дословно все помнивший Беляков забыл.

В воспоминаниях Водовозова, опубликованных в Праге, в сборнике «На чужой стороне» (1925 г.) есть глава «Отношение В.И. Ульянова к голоду 1891-1892 гг.» в которой автор свидетельствует, что Ульянов не возражал против стремления помогать голодающим путем устройства столовых, оказания материальной помощи и т.д., но он доказывал, что эти мероприятия ничего общего с революционной борьбой против самодержавия не имеют. Обратил внимание автор воспоминаний и на следующий факт: «многие из молодежи старались использовать свою работу в столовых для революционной пропаганды среди голодающих. Ленин не верил в успешность такой пропаганды среди голодающих. Он оказался, конечно, прав. Все начинания в этом отношении были безрезультатны». 

Водовозов отмечает: «Свою позицию В.И. Ульянов развивал на частных собраниях у меня, у Ульяновых и вообще всюду, где собиралась революционно и оппозиционно настроенная публика и где он имел возможность выступать и высказывать свою точку зрения. На этих сходках у Ленина всегда находились оппоненты, и я в этом числе. Несомненно, что за Лениным было небольшое меньшинство, но это меньшинство твердо держалось на своих позициях. Случаев, когда кто-нибудь из сторонников Ленина поколебался, я не помню — думаю, их[15]не было. Обратные случаи, когда пропаганда Ленина убеждала наших сторонников — отрывала их от нас — были; в небольшом количестве, но были».

Дискуссии с Владимиром Ульяновым и его единомышленниками, несомненно, оказывали определенное влияние и на взгляды самого Водовозова. Об этом свидетельствуют его корреспонденции о положении в Самарской губернии, опубликованные в газетах и журналах Москвы и Петербурга. Наиболее существенные из них — «Последствия неурожая в Самарской губернии» («Русская жизнь») и «Общественные работы в Самаре» («Юридический вестник»). В последней публицист наглядно показывает мизерность и малопривлекательность этих работ, которые не могли, конечно, решить проблему занятости голодающего населения.

«Осенью 1892 года срок моей ссылки кончился,— вспоминает Водовозов.— Перед отъездом я зашел к Ульяновым — дружески попрощались. Владимир Ильич и Дмитрий проводили меня даже на пароход». Отношения между оппонентами, как видим, вопреки суждениям некоторых авторов, были дружественными.

После принятого ЦК КПСС постановления «О порядке издания произведений В.И. Ленина» от 11 октября 1956 г., которым издательствам предоставлялось право самостоятельно решать вопросы о публикации научных работ и художественных произведений о В.И. Ленине, из архивных залежей было извлечено немало недостоверных воспоминаний, легенд и небылиц.

По самарскому периоду жизни Владимира Ильича наиболее характерны в этом отношении воспоминания А.А. Белякова и Скитальца.

В 1960 г. вышла книга Скитальца (С.Г. Петрова) «Повести и рассказы. Воспоминания». На с. 280-281 автор пишет о своих встречал с Владимиром Ульяновым. В 1970 г. вышло уже пятое издание этой книги, в которой о его встречах с Ульяновым на Самарской земле говорится на с. 106-107. 

Степан Гаврилович пишет, что он впервые встретился с юным Лениным в 1887 г. на квартире Марка Елизарова, «вышибленного» из Петербургского университета во время студенческих волнений. «К весне 1887 года, - сообщает Скиталец, - в моей родной деревне Бестужевке появился Марк Елизаров. Мы ежедневно виделись. Марку было 25 лет. Нас связывало деревенское детство в нашей Бестужевке. Однажды под вечер теплого майского дня я зашел к Елизарову. У него оказался гость — юноша моего возраста, крепыш среднего роста, с большим лбом и длинными до плеч, густыми светлокаштановыми волосами, закинутыми назад. — Ульянов! — отрекомендовался он, крепко сжимая мне руку». Далее автор повествует о том, что Ульянов ехал сдавать[16] экзамены в Казанский университет. Очень волновался. Экзамены он, конечно, выдержал успешно. «Юноша,— продолжает писатель,— заговорил об истории революционного движения в России. Было ясно, что даже по своей теоретической вооруженности, Владимир Ульянов представляет незаурядное явление. Ульянов сыпал датами, цифрами, историческими подробностями. Спорить с ним не приходило в голову ни мне, ни Елизарову».

И не могло прийти, так как ни Скиталец, ни Елизаров в мае в Бестужевке не могли встретиться с Владимиром Ульяновым. С 5 мая по 6 июня 1887 г. он сдавал экзамены на аттестат зрелости. В конце июня вместе с матерью и Марией выезжает из Симбирска в Кокушкино, затем поступает в Казанский университет, как и все в это время, без экзаменов. Что касается описания внешности Владимира Ульянова, то всем хорошо известна его фотография выпускника Симбирской мужской гимназии. Марка Елизарова из университета не «вышибали» в 1887 г.: он его успешно окончил в 1886 г., с Владимиром Ульяновым впервые встретился в конце 1888 г. в Казани, когда приезжал к своей невесте Анне Ульяновой, находившейся в ссылке под гласным надзором полиции в Кокушкино.

Сам же Скиталец много путешествовал, в 1921 г. добровольно оказался в Харбине и только в 1933 г. возвратился в СССР, написал воспоминания о 3-х встречах с Лениным — 1887 г., 1903 г. в Женеве и 3 декабря 1905 г., когда на его квартире встретились М. Горький и В. И. Ленин.

В Институте марксизма-ленинизма долгие годы хранилась рукопись самарца А. А. Белякова (1869—1927), в последние годы работавшего в Институте Ленина, под названием «Около самарских кружков до Ленина и при Ленине с 1883 по 1893 год (воспоминания участника кружков)». Рукопись читали А. И. Елизарова, М.И. Ульянова, Н. К. Крупская, читала также и А. А. Кацнельсон, в замужестве Балашова, неоднократно встречавшаяся с участниками марксистского кружка, созданного Владимиром Ульяновым. На полях рукописи множество пометок, замечаний о недостоверности многих эпизодов, связанных якобы с жизнью Владимира Ульянова в Самаре. В записи беседы с А. А. Кацнельсон 24.09. 1930 г. (ф.4.оп. 2. д. 859 лл. 1-6) много интересных, фактов, а о воспоминаниях Белякова она отзывается так: «Беляков здесь переврал, вернее, он, может быть, забыл (ведь этому уже более 40 лет)».

Проведенные мною исследования в центральных и местных архивах Нижнего Новгорода, Казани, Ульяновска, Саратова, Оренбурга и, конечно, Самары позволяют мне твердо заявить о недостоверности большинства эпизодов, о которых повествует А. А. Беляков. О чем мною[17] была написана справка «О неточностях и ошибках, допущенных А. А. Беляковым в его воспоминаниях», построенная на сопоставлении утверждений автора с документами на 29 страницах и переданная в ИМЛ.

С рукописью Белякова в 1956-57 гг. познакомились А. И. Иванский и другие авторы работ, книг о молодом Владимире Ульянове. В 1958 г. на ее основе издательство «Молодая гвардия» выпустило книгу «Юность вождя», в 1960 году вышло второе её издание.

В 1968 г. в журнале «Коммунист» (№ 8, с. 122-128) была опубликована статья Голодько А., Жука Г., Левиной З. «Научная достоверность и авторский домысел», в которой отмечается явная недостоверность отдельных фактов в книге А.А. Белякова и о некритическом подходе к ним пишущих о В.И. Ульянове-Ленине. Однако, целый ряд авторов, как столичных, так и самарских строили свой рассказ о жизни В.И. Ульянова в Самаре на таком недостоверном материале, как книга «Юность вождя».К сожалению, из этой книги многое взято и в первый том биографической хроники «Владимир Ильич Ленин» (М., 1970, с.40-71). К концу 80-х годов сами составители I тома биографической хроники, изданного в спешке к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина, пришли к выводу о необходимости переиздать его. К этому времени было выявлено много новых документов, доказана недостоверность целого ряда сведений, особенно по самарскому периоду жизни Владимира Ульянова. В архивах имеется немало документов, включение которых в научный оборот будет серьезным вкладом ученых социалистической ориентации в достоверное освещение жизни и деятельности В.И. Ульянова-Ленина.

Ждут публикации воспоминания П. П. Маслова, написанные в 1946 г. (ф. 4, оп. 2, д. 1280), в которых содержатся важные сведения по истории революционного подполья в Казани, Самаре, Челябинске, о встречах и переписке с В.И. Ульяновым, по истории «Самарского вестника» — первой марксистской газеты в России. Воспоминания самарских оппонентов Владимира Ульянова (И. Иванова, В. Бухгольца, В. Водовозова), знакомого семьи Ульяновых по Самаре Н. Самойлова, членов кружков, связанных с социал-демократическим кружком Ульянова Ф. Казманова, А.А. Кацнельсон. Большинство сведений, изложенных в этих воспоминаниях подтверждаются документально и эпистолярным наследием участников общественно-политического движения 90-х годов XIX века. Здесь уместно вспомнить слова А. Герцена о том, что «письма больше чем воспоминания: на них запеклась кровь событий. Это само происшедшее, как оно было, задержанное и нетленное». Письма П. В. Балашова, А. М. Лукашевич, П. П. Маслова, А. А. Санина, а в это время письма были единственной возможностью высказать свою точку зрения на тот[18] или иной политический вопрос или состояние дел в России, значительно обогащают наши знания о жизни В.И. Ульянова в Самаре.

Библиографической редкостью стала книга «Переписка семьи Ульяновых» (1969). Переиздание книги с включением писем, выявленных за последние 30 лет, поможет подрастающим поколениям познакомиться ближе со всеми членами семьи Ульяновых и М.Т. Елизаровым, с их активной жизнью интеллигентных передовых людей, смело и самоотверженно выступивших против эксплуатации и порабощения народа. Настало время объединить усилия исследователей Поволжья и Урала (пишущих только о своем регионе), для создания действительно серьезного труда о жизни и деятельности В.И. Ленина в Поволжье, его связях с социал-демократами Урала и других регионов России. Конечно, мечтать сегодня о солидном издании не приходится. Но на основе богатого фактического документального материала, имеющегося в нашем распоряжении, включая выявленные в последние годы новые документы, неопубликованные письма Ульяновых, их друзей и знакомых, содержащих много новых сведений, можно подготовить очерки, рукопись которых размножить на ксероксе и передать в местные архивы и РЦХИДНИ. Очерки послужат хорошим подспорьем для рассказов экскурсоводов мемориальных музеев, а так же помогут их сотрудникам организовать тематические выставки и экспозиции на документальной, достоверной основе.

В США, Великобритании и других странах Запада имеются НИИ, Центры по изучению биографии В.И. Ленина и его трудов. В их многотомных работах есть всё, что угодно, но им присуще уважительное отношение к личности В.И. Ленина.

У нас много говорят о стремлении сделать Россию цивилизованной страной. Кто же нам мешает? История должна сохраняться, из неё нельзя выбрасывать те или иные имена. Пассивная позиция, умалчивание ради спокойной жизни, «выживания» музея в современных условиях, боязнь попасть под острое перо журналистов наносит огромный вред. Мемориальные музеи призваны не только бережно сохранять созданное их работниками за многие десятилетия, но и корректно, уважительно относиться к памяти о тех, кому посвящены эти музеи. Научно обоснованный и в то же время эмоциональный рассказ экскурсовода всегда находит благожелательный отклик в душе посетителя, вызывает желание

самому больше узнать об Ульяновых. Большая ответственность лежит на каждом, кто берется за организацию экскурсий и выставок с целью наглядно представить свою точку зрения на роль В.И.Ульянова-Ленина в историческом процессе, в истории России. Ленин настолько мощная историческая фигура, наложившая печать на всю историю XX века, что к его оценке будут возвращаться и через 100 и через 200 лет.[19]

http://yroslav1985.livejournal.com/144048.html