Анти-Стариков-2. Правда о русской революции - Глава 5. Революционный флот

 Глава 5. Революционный флот

Как только несостоявшийся ставропольский комбайнер провозгласил политический лозунг своих подельников: Гласность! – так сразу, как тараканы, полезла вся шушера литературно-пропагандистская из расконопаченных щелей со «старыми песнями о главном» – с куплетами о большевиках – немецких шпионах. Пели они, пели, о том, как Ленин с Троцким по заданию германского Генштаба корабли топили, пока не надоели с этой пошлятиной. Начали думать над рецептом новых помоев, и нашли «кашевара» в лице экономиста-историка. Этот «суперпатриот» сочинил новую арию к старой опере: по заданию коварных англосаксов, оказывается, военно-морская мощь была к ликвидации назначена.

Примерно в середине главы «Почему Ленин и Троцкий утопили флот», Николай Викторович Стариков «блеснул» интеллектом, выдав утверждение: «Во-первых, корабли плавают по воде…». Прям Ушаков. Величайший знаток флота. Конечно, я понимаю, что бескозырку он носил, может быть, только когда на елку в детском садике приходил в костюме матроса, сам он экономист, но если ты уж взялся писать на столь специфическую тему, то хоть терминологию элементарную изучи. На флоте на такое выражение сразу рефлекторно губы последнего салаги произносят: плавает дерьмо, корабли ходят.

Вот и плавает г-н Стариков по этой теме, как «корабль», начиная свой рассказ с любимого куплета, сразу после своих очередных упражнений в беллетристике с описанием утопления кораблей: «Русский Черноморский флот перестал существовать. «Свободная Россия» (линкор – Авт.) пошла на дно. Вслед за ней туда отправится и сама Россия!».

Оказывается, утопла Русь. Рыбы с крабами её съели. Снова возникает подозрение, что автор в Гондурасе родился. А то бы знал, что давно должна была Империя пустить пузыри, еще во времена Нахимова, который взял и утопил весь Черноморский флот. Большевики первыми не были…

Ну, ладно. А что же он наваял о «гибели» флотов? Давайте разберемся.

Версия с Балтийским флотом представлена у него так: по условиям Брестского мира большевики должны были военные суда перевести в русские порты либо разоружить. Однако англичане страстно желали только утопления кораблей, что бы окончательно погубить нашу страну. Поэтому Троцкий и Ленин, подыгрывая англичанам, стали готовить суда к взрыву, и только благородный капитан Щастный помешал осуществиться их планам. Сначала он перегнал эскадру в Кронштадт, а потом рассказал матросам, что новая власть хочет подкупить фунтами стерлингов «добровольцев», что бы те взорвали корабли. Личный состав флота чуть не взбунтовался, поэтому «утопление» не состоялось. В отместку же Щастного Троцкий засудил, «спасителя» русского флота шлепнули.

Теперь я приведу несколько цитат из самого Н. В. Старикова, чтобы сразу стало ясно, что он немного «перемутил», как всегда, не понимая, что сам же и пишет. То ли читателей принимает за тупое быдло, которое читая каждую следующую страницу его книги, уже не помнит, что написано на предыдущей, то ли сам такой писатель…

«За время правления Керенского и компании матросы превратились из боевой силы в толпу люмпенизированных элементов, ни за что не желающих рисковать своей шкурой в настоящем бою. Героической гибели они предпочитали расправы над собственными офицерами».

«Затем эстафету разложения русского флота у Временного правительства подхватили большевики».

«Всю власть, для спасения флота моряки потребовали передать морской диктатуре Балтийского флота. А уже 22-го мая (1918 г. – Авт.) на третьем Съезде делегатов Балтийского флота матросы заявили, что флот будет взорван только после боя».

Значит, Керенский превратил матросов в толпу люмпенов, потом большевики усугубили это дело, но уже в мае 1918 года, при тех же большевиках, матросня преисполнилась патриотизма и воинственности. В одной и той же книге, в одной и той же главе…

И уж совсем запредельные комментарии г-н Стариков делает при цитировании и оценке одного источника:

«Много туману напустили советские и зарубежные историки, прикрывая истинные причины большевистского рвения в попытках утопить свой собственный флот. В этой кромешной тьме фальсификаций и неправды, редко, но всё же пробивались робкие лучи страшной правды о судьбе русских кораблей. Такова книга Гаральда Карловича Графа «На „Новике". Балтийский флот в войну и революцию», вышедшая в свет в 1922 году в Мюнхене. Когда несколько экземпляров попали в СССР, они сразу угодили в советские спецхранилища. И – недаром! Написанная автором «по горячим следам», сразу по окончании Гражданской войны, книга рассказывает много удивительных и малоизвестных фактов.

Когда несколько экземпляров попали в СССР, они сразу угодили в советские спецхранилища. И – недаром! Написанная автором «по горячим следам», сразу по окончании Гражданской войны, книга рассказывает много удивительных и малоизвестных фактов. Сам автор служил на Балтийском флоте в описываемое время…»

Ведь сам же пишет о событиях марта-апреля 1918 года! Но биографией Г. К. Графа, который сбежал в Финляндию еще в 1917 году, поинтересоваться ему недосуг, «…автор служил на Балтийском флоте в описываемое время…» – значит, что Балтийский флот, на котором служил Граф, был у финнов?

А теперь еще цитата из этого «историка»:

«Красиво всё было задумано английской разведкой, и лежать бы Балтийскому флоту на дне, если бы не Алексей Михайлович Щастный. Он нарушил блестящую комбинацию и за это заплатил своей жизнью. Наморси принимает единственно полезное для интересов России решение, он принимает вариант, который ему никто не предлагал: ни Троцкий, ни британские агенты. Русский патриот, морской офицер, решает спасти флот! «Все старания Кроми ни к чему не привели. А. М. Щастный определённо заявил, что он, во что бы то ни стало, переведёт флот в Кронштадт» – указывает Г. К. Граф в своей книге, написанной всего через три (!) года после описываемых событий. Это был беспримерный акт мужества. 12-го марта 1918 года из Гельсингфорса в сопровождении ледоколов выходит первый отряд кораблей».

 

12 марта 1918 года, выполняя приказ Наморси А. М. Щастного вышел первый отряд кораблей?

Правильно? Так у г-на Старикова написано?

Тогда готовьте тухлые яйца и гнилые помидоры: капитан А. М. Щастный был назначен исполняющим обязанности Наморси только 20 марта 1918 года. Первый отряд кораблей к тому времени был уже в Кронштадте. Обошлись без этого «героя».

Предлагаю посмотреть, а что же на самом деле происходило с русским флотом в те годы?

Но сначала открою вам страшную тайну. Дело в том, что до 1917 года в России можно было без труда найти довольно большое число потенциальных чемпионов мира по боксу, которые хоть Тайсона, хоть любого из Кличков, уделали бы в первом же раунде вдрызг. Почти на любой корабль можно было придти, взять старшего офицера, дать ему перчатки боксерские и на ринг можно смело этого флотского выпускать, ставки на него делать. После первого же удара Тайсон-Кличко обмочился бы позорно в углу под канатами.

А всё потому, что такой тренировочной практики, как у офицера флота Его Императорского Величества, эти боксеры не имеют. Им никаких денег не хватит на оплату такого количества спаррингов. Вернее, не спаррингов. Русские флотские офицеры имели возможность тренироваться на живых боксерских грушах.

Деградация дворянства в Империи привела к тому, что основная часть флотского офицерства, комплектуемая из этого дворянства, из всех боевых задач на первое место поставила ослепительный блеск медных и бронзовых частей корабля, в надежде, что солнечные блики от надраенных медяшек будут выводить из строя целые вражеские эскадры. Если я и преувеличиваю, то не намного.

А главным способом воспитания матросов, занимающихся шлифованием меди кирпичной крошкой, был мордобой. Даже не главным. Единственным. Лупило офицерье матросню с упоением. Лупило вне зависимости от международной и боевой обстановки. И когда броненосец у причала стоит, и когда на всех парах мчится на разгром супротивника. Без разницы. С одинаковым усердием процесс «воспитания» проходил. Это был главный элемент боевой подготовки. Сверкающая медная рында и сияющий фингал под матросским глазом на страх врагам Отечества.

В 1904 году эскадра Рожественского, также сверкая медью и бронзой, шла на Цусиму, а будущие жертвы революционного народа в эполетах мичманов и капитанов усердно чистили морды нижним чинам, повышая уровень боевой подготовки. Да-да, не удивляйтесь, прямо на пути к месту героической гибели, их благородия прореживали кулаками зубы вчерашних крестьянских парней, которым предстояло умирать под разрывами шимозы «За веру, царя и Отечество!». Без всякой задней мысли, что, вроде бы, с этими людьми в бой идти предстоит…

По пути еще в стрельбе потренировались с итогом впечатляющим – бац-бац, всё мимо! Но мысли не возникло ни у Рожественского, ни у других дегенератов в эполетах, что в японцев вообще-то попадать снарядами нужно, иначе они в вас попадать будут…

Да, еще потом в мемуарах эти «самотопы» писали, что стреляли всё же снайперски, только на снарядах взрыватели оказались «не той системы»… «Воспитательная» работа с личным составом в виде «по сопатке» совсем не оставляла времени поинтересоваться, какие взрыватели должны быть?

Представляете, благородный весь из себя морской офицер при эполетах и кортике на балах мазурки выплясывает с утонченными барышнями, по-французски изъясняется без акцента рязанского, а приходит на службу и сразу, только по трапу на грозный крейсер залезет, матросу – хрясь в рыло кулаком в лайковой перчатке за плохо надраенную бляху!

Конечно, были и среди этой швали, именуемой флотским комсоставом, нормальные люди, которые стеснялись лупить подчиненных по зубам, даже высказывали очень оригинальные для того времени идеи, что матрос – тоже человек… Только погоды они не делали, в кают-компаниях слыли за чудаков с опасными якобинскими взглядами. И еще бы, если сам цусимский адмирал Рожественский славился тем, что мастерски ударом кулака в ухо рвал барабанные перепонки писарям своего штаба.

Я ни капли не преувеличиваю, ни на грамм. Такова, увы, была та реальность. По центральным улицам Севастополя, в парках Кронштадта «собакам и матросам» гулять запрещалось категорически.

Началась мировая бойня, но вооруженная кортиками публика из кают-компаний своих привычек не оставила. Всё продолжала боксерское мастерство совершенствовать. Понятно, что г-н Стариков этой темы не касается в своих книгах вообще (да и не он один), поэтому и получается у него, что быдло в кубриках ни с того, ни с чего взбесилось и своих командиров за борт пошвыряло.

И причина всего этого бардака флотского лежит на поверхности. Ее не заметить можно, только если очень для этого стараться. Это даже не сословность. Запредельная нищета населения, которая вылилось в очень низкий уровень образованности народа. Образование было доступно только немногочисленным привилегированным сословиям, а потребность в специалистах армии и флота росла и росла, поэтому и шли туда представители немногочисленных сословий без всякого конкурса. Не с кем им было на вступительных экзаменах в Морской Корпус конкурировать, тупицы не отсеивались, а получали мичманские погоны.

И так как флот традиционно считался престижной военной службой для дворян, на корабли и попадали многие тупицы из «благородных». И было их значительное число (не все, конечно), которое и определило дальнейшую судьбу флотского офицерья. Извините, но язык у меня не поворачивается назвать офицерами, а не офицерьем того же адмирала Рожественского, избивавшего матросов, и уродов, которые служили вместе с ним.

Если вы, читатели, вдруг загоритесь желанием обвинить меня в охаивании поголовном русского флотского офицерства дореволюционного, то пока не горячитесь. Я же, в отличие от Николая Викторовича, симптомами социального расизма не страдаю. И знаю, что довольно большая часть моряков-командиров были людьми приличными и честными, поэтому и революцию они приняли, и Советской власти, народу служили верой и правдой.

Только для той сволоты, каким был Г. К. Граф, авторитетный источник для Старикова, эти люди были предателями. Вот сам Граф, сбежавший от народа – герой, а адмирал Александр Васильевич Немитц, служивший Родине, – предатель. Поэтому лидер ПВО Немитцу не доверяет, для него перебежчик – источник истины.

Но я не клевещу на ту часть офицерства, которую называю тупой. Клевета – это бездоказательные обвинения. А у меня доказательства есть. Например, чтимый Николаем Викторовичем, Г. К. Граф – сам наглядное доказательство. Не верите? Тогда давайте прочитаем вместе кое-что из его книги «На Новике…».

Например, о патриотизме русского народа:

«Если бы еще в русском народе была сильна идея патриотизма, как в Германии или Англии, тогда можно было бы заставить его терпеть. Но любовь к Родине как целому в нем почти отсутствовала, «Какие мы – русские, говорили мужики, мы – вячкие, до нас немец не дойдет; чего мы будем воевать – пущай воюют те, до кого он дошел…» Подобные рассуждения всех этих «вячких», «калуцких» и «скопских» философов ярко характеризуют взгляд русского народа на войну и понимание им своего долга. Идея союза народов, их взаимоотношения и политические задачи России были для него мертвым звуком. С такой психологией он не мог воевать идейно, а шел только «из-под палки», куда прикажет начальство. К его распоряжениям он относился покорно и апатично, ибо был убежден, что так надо; начальство, мол, лучше знает, что делать, – на то оно и начальство. Но он был недоволен нарушенным покоем, разлукой с семьей, трудностями и опасностями войны. Поэтому каждая мысль, каждое слово, говорившее о бесцельности и необходимости окончить войну, были ему приятны».

Понимаете, о чем пишет этот придурок с фамилией Граф? Он своими глазами видит, что народу война та вообще не нужна была, народ видел, что ее цели к его интересам никакого отношения не имеют, но вывод делает дурацкий: русские – быдло, идеи патриотизма им чужды. Зато немцы и англичане!.. Недаром звался Гарольдом Карловичем этот моряк.

Но это вообще еще цветочки. А вот еще:

«Первые же шаги революции доказали, как она понималась в широких массах населения. Все, от вождей переворота до рабочего или крестьянина, торопились удовлетворить лишь свои материальные интересы; показная сторона революционных знамен была уже забыта. Минимум труда и максимум оплаты – вот главные лозунги того периода».

Короче, за шкурным интересом все ринулись в революцию. И вдруг выдает такое:

«Началась гражданская война. Юг России превратился в сплошной район междоусобной борьбы. Весна 1918 года. Армавир. Тяжелое время Добровольческой армии. Сжатая в кольцо большевиков, она судорожно отбивает их непрерывные атаки. Большевистские цепи следовали одна за другой, причем впереди – во весь рост, с винтовками на руку, одетые в летнюю белую форму, шли матросы. Как подкошенные, падали они под огнем пулеметов, но оставшиеся продолжали идти вперед. Из них никто не уцелел, но сами добровольцы признавали, что дойди матросы – им пришлось бы очень плохо. Меня просили дать объяснение такой безумной храбрости, такого мужества пред лицом смерти. Я мог только ответить: «Это коренится уже в самой природе матросов. Опасность на суше, в сравнении с опасностями на море, казалась им ничтожной».

И как стремление удовлетворить только материальные интересы вяжется со смертельной атакой на пулеметы? С той позиции, наверное, что мертвому уже не до материальных проблем?

Разве Граф не дурень? Только подумайте, что он пишет: матросы идут в цепи, их косят пулеметами, но они в этом опасности не видят, вернее, она представляется им совершенно ничтожной! Смерть – совершенно ничтожная опасность. Тогда, какая же такая не ничтожная была привычна для матросов на море, если даже смерть на суше их не пугала? Апперкот в исполнении Г. К. Графа что ли?

Мы уже настолько привыкли за последние 20 лет к описаниям нашего революционного флота, как сборища неуправляемого стада алкоголиков и дебоширов, что с трудом можем включить тумблер «логика» в мозгу. Но делать это нужно. И сразу картина начинает играть совсем другими красками и смыслами.

Еще кое-что из книги Г. К. Графа: «Революция развратила весь народ. Матросы же, – плоть от плоти и кровь от крови этого народа, со всеми его плюсами и минусами, не избежали той же участи».

И теперь соберем все части мозаики в одно целое: кинувшись в революцию за удовлетворением своего материального интереса, развращенная матросня в цепи с винтовками на ремне бесстрашно шла в смертельную атаку прямо на пулеметы.

Странная какая-то развращенность, не находите? Что-то она очень похожа на то состояние, с которым фашистов в 1941–1945 годах били.

А теперь я приведу небольшой отрывок из воспоминаний П. Д. Малькова, который как раз тогда служил на флоте простым матросом, Павел Дмитриевич после назначения комендантом Смольного встретился со своими сослуживцами с крейсера «Диана» и такой разговор состоялся между ними:

«– Ну, а ты-то сам как? – вдруг спрашивают. – У тебя как дела?

– У меня? Сами видите мои дела. Налаживаю охрану Смольного.

– Это мы видим, да не о том речь. Ведь ты же на «Диане» числишься, а застрял в Смольном. Надо как-то оформить, а то неладно получается.

Действительно, правы товарищи. Я об этом и не подумал, не до того было, А что получается? Состою на действительной военной службе, матрос первой статьи крейсера «Диана», а на крейсере свыше двух недель не был! Вроде дезертир.

Вернулся в Смольный, улучил удобный момент и обратился к Феликсу Эдмундовичу: надо, мол, мне оформляться чин по чину, а то нехорошо получается.

Он согласился: ну что ж, оформим. Тут же Дзержинский написал два документа, сам подписал, дал подписать Гусеву и вручил мне.

Первый документ:

 

«6 ноября 1917 г.

В Центральный комитет Балтийского флота.

По распоряжению Военно-революционного комитета матрос Павел Мальков оставлен в Петрограде в качестве коменданта Смольного института.

За председателя Дзержинский

Секретарь Гусев».

 

И второй, того же содержания, в судовой комитет крейсера «Диана». Так кончилась моя морская служба».

Это уже совсем ни в какие ворота не лезет! Современные «историки» утверждают, что флот превратился в результате революции в банду разложившихся бузотеров, и вдруг такая ситуация! И самое интересное не в том, что Мальков озаботился надлежащим оформлением своего положения, хотя мог просто сказать товарищам: да мне плевать, я высших должностных лиц Республики теперь охраняю. Другое удивляет: а какое дело этим товарищам, таким же простым матросам, до того, где находится теперь кто-то из команды «Дианы»? Они-то кто? Вот-вот, почему же сам командир крейсера не запросил Смольный о судьбе своего подчиненного?

И вывод получается шокирующий: дисциплина на кораблях держалась не усилиями офицеров, а заботами нижних чинов. Значит, вопросы дисциплины на флоте после Октября никуда не ушли, они оставались. Нижние чины в соблюдении ее были заинтересованы и сами проявляли инициативу в этом вопросе, т. е., логично предположить, что и командному составу никто бы из матросов не стал палки в колеса вставлять, если бы командиры стремились поддерживать порядок, но командование самоустранилось. А такое поведение офицеров называется саботажем.

А поведение матросов называется сознательностью. Так кто разложился?

Правда же в том, что весь кошмар, охвативший, якобы, корабли с началом Февраля, является измышлениями пропагандистов тухлой белой идеи. Изгнанная матросами оскотинившаяся тупость в эполетах и предавшие Родину персонажи, подобные Графу, изощрялись в описаниях ужасов, творимых восставшей чернью, а с 1991 года эти песни подхватил весь российский пропагандой.

Конечно, не обошлось без эксцессов, глупо было бы утверждать обратное. Жертвы же сами выпрашивали очень долго и старательно, как адмирал Вирен, например, превративший Кронштадт в тюрьму матросскую. Только эти самосуды и вспышки анархии на кораблях были очень быстро ликвидированы вышедшими из подполья большевистскими организациями, там, где на кораблях были большевики, вольницы не было. 28 апреля был образован Центральный комитет Балтийского флота (Центробалт), в котором сразу влияние членов РСДРП(б) стало решающим, и порядок революционный на флоте был установлен.

И что такое революционный порядок было продемонстрировано немцам при прорыве кайзеровского флота у Моонзунда и выхода на оперативный простор с угрозой Петрограду. Судовые комитеты, возглавляемые большевиками, мобилизовали личный состав на отпор агрессору, умылся немец кровью.

И для моряка-балтийца в те дни самым большим укором было, если товарищи скажут, что он своим разгильдяйством позорит звание матроса революции.

«В Гельсингфорсе был установлен твердый революционный порядок. По всем улицам стояли матросские патрули. Не было ни грабежей, ни насилий, не было никаких хулиганских выходок, ни одного серьезного инцидента. Несмотря на то, что стояли еще лютые морозы, а моряки ходили в бушлатах, ботинках да бескозырках, никто не отказывался идти на дежурство, не пропускал своей очереди.

Греха таить нечего – среди матросов водились любители выпить. Но в эти дни их словно подменили.

Начальник местного жандармского управления генерал Фрайберг попытался было споить моряков, внести разложение в их среду. Числа 5–6 марта по его распоряжению в Гельсингфорс доставили несколько цистерн спирта. Жандармские агенты начали рыскать среди матросов и подбивать их на разгром вокзала, убеждая матросов захватить цистерны и поделить спирт. Никто, однако, на эту провокацию не поддался. Спирт конфисковали, а Фрайберга и его подручных арестовали.

Был у меня на «Диане» приятель Егор Королев, большой любитель выпить. Встречаю его как-то на палубе. Настроение, вижу, у него приподнятое, вид возбужденный.

– Чего это, – спрашиваю, – с тобой случилось? Вроде как бы ты сам не свой.

– Да понимаешь, какое дело… Ходил сейчас с ребятами на вокзал, спирт захватывать.

– А, ну тогда ясно. Хватанул, значит, там как следует.

Егор разъярился, даже побагровел:

– Ты что, очумел? Нешто сейчас время пить? Никто из ребят и капли в рот не взял. Все чин по чину. Вагоны со спиртом мы захватили и охрану выставили, чтоб всякой шантрапе неповадно было.

Ну, думаю, раз Егорка от дарового спирта отказался, значит, понимает что к чему». (П. Д. Мальков. Воспоминания первого коменданта Кремля).

Естественно, что моряки, как наиболее революционная и сознательная сила, в победу Октябрьского вооруженного восстания внесли вклад существенный, поэтому ненавидели их разные бунины откровенно. Ненавистью животной. Соответственно, и описывали как отвратительную банду. Вот только эта «банда» на смерть за революцию шла, не раздумывая, а сам Иван Бунин, человек еще не старый в то время и не инвалид, винтовочку в руки взять не пожелал, что бы геройски за белую идею сражаться. Он же не матрос, он, как мне кажется, просто человек с очень нехорошими моральными принципами.

И, наверно, В. И. Ленин был глупым романтиком, если отдавал такие указания: «В связи с образованием отрядов социалистической армии и предстоящей скорой отправкой их на фронт необходимо в каждый формируемый эшелон добровольцев (состав 1000 человек), в целях спайки их, нарядить по взводу товарищей моряков»?

Это взвод алкоголиков и анархистов мог спаять 1000 человек добровольцев?

Но вот есть убойный компромат, как сегодня считается, на моряков – бегство из-под Нарвы от немцев. Впервые эта гнусная клевета мною была встречена в книге В. Суворова. Не уверен, что этот перебежчик был первопроходцем, но у меня нет никакого желания копаться в этой грязи.

Описана у Резуна-Суворова ситуация в похабнейшем свете: орава братишек, привыкшая к разгильдяйству, как только столкнулась с немцами в боевой обстановке, задала драпака и остановилась только на Волге…

На самом деле ничего похожего даже близко не было. Тысячный отряд под командованием П. Дыбенко прибыл под Нарву 1 марта, поступил под командование бывшего царского генерала Д. П. Парского, который и руководил обороной фронта против немцев на этом участке. Моряки сразу же были брошены в бой и держали оборону не против каких-то немецких резервистов, а против кадровых, численно превосходящих и лучше вооруженных частей. В боях за станцию Корф отряд балтийцев понес большие потери, отличилось подразделение под командованием мичмана С. Д. Павлова (не все царские офицеры были похожи на Г. К. Графа). П. Дыбенко неоднократно сообщал Парскому о больших потерях, просил подкрепления, помощи хотя бы легкой артиллерией, но получал только фигу.

В конце концов, морякам была поставлена задача контрнаступления на Нарву, их командир попробовал командованию объяснить, что балтийцы понесли очень большие потери и измотаны боями, его не стали слушать. Тогда Дыбенко вспылил и отвел с фронта отряд, за что попал под суд. Но Ревтрибунал вынес оправдательный приговор, в процессе суда выяснилось, что само управление войсками со стороны генерала Парского было организовано безобразно, разведка толком не велась, отработки взаимодействия не было, а перед Дыбенко ставились такие сложные задачи, к которым он просто не был подготовлен, не будучи военным специалистом.

Так что не за что балтийцам стыдиться Нарвы. Кто знает, что бы там случилось, если бы они мужественно не остановили немцев под станцией Корф?.. Стыдиться надо тем, кто резуновскую брехню, истекая ядовитой слюной, повторяет.

Вот вы, читатели, спросите у тех, кто как параноики, бубнят ленинские слова того времени о боях под Нарвой, что армия воевать не хочет и бежит: флот они тоже к армии причислили, и красногвардейское ополчение? А кем они немцев считают, перед которыми все разбежались, но немцы оглобли от русской столицы повернули?

Да, репрессирован был Павел Ефимович Дыбенко, расстрелян в 1938 году. Материалов уголовного дела я не видел и вряд ли их кто уже увидит после хрущевской реабилитационной комиссии… Наверно, скурвился человек. Такое бывает. Но не это главное. Главное, что такие, как Павел Ефимович, установили в России власть, при которой все прошлые боевые и революционные заслуги в зачет не шли ни одному преступнику, забывшему о том, что он должен народу служить, а не своим интересам. Не прощалось ничего ни Дыбенко, ни жене самого Молотова. Вот такую власть помогли установить революционные матросы.

Конечно, когда сегодня можно слямзить лярд, а потом получить амнистию… Наверно, для кое кого морячки те выглядят идиотами.

 

После подписания Брестского мира Советской власти пришлось принимать по флоту непростые решения… Хотя, чего это я про «непростые решения»? Невольно вырвавшаяся фраза просто. Решения как раз были очень простыми: то, что можно было за собой сохранить – перегнать в места, где можно сохранить, а то, что с большой долей вероятности могло быть захвачено другими, следовало немедля утопить. Постараться утопить так, что бы никто в скором времени поднять не смог, разжившись на халяву русскими кораблями, но при этом выбрать места для затопления с расчетом возможности их подъема, когда война закончится. И топить следовало всё! Ничего жалеть не надо. И не мешкая. Потому что даже если немец захватит корабль какой, а перегнать в фатерлянд у него сил не хватит, то есть вероятность того, что выведет на выход из акватории порта и там его на грунт положит. И будут в порт потом только шаланды с кефалью заходить…

Корабли Балтийского флота можно было сохранить за Республикой. Их было куда перегонять из Ревеля и Гельсингфорса – в Кронштадт и Петроград. Конечно, была зима, ледовая обстановка неблагоприятная, но это не фатально – базы флота ледоколами были обеспечены. Дело за исполнителями оставалось.

Что касается нижних чинов – проблемы здесь не было. Несмотря на то, что часть команд ушла с кораблей по призыву Партии устанавливать Советскую власть, на замену чиновникам-саботажникам, на обеспечение деятельности железнодорожного транспорта (да-да, чем только морякам-«анархистам» не приходилось заниматься), личного состава вполне хватало на обеспечение перехода судов. Конечно, для полноценной боевой деятельности команды в таком урезанном составе не годились, но переход из одного порта базирования в другой они обеспечить были в состоянии.

А вот с командованием была ситуация сложнее. Часть этих «патриотов» ударилась в банальный саботаж. Честно говоря, я даже не понимаю, как они после всего, что успели натворить, вообще ухитрились остаться в живых. Скорее всего, просто потому, что «озверевшие» матросы на самом деле были удивительно добрыми и мягкими русскими людьми, которые со своей жизнью расставались гораздо легче, чем чужую отнимали. После первых вспышек ярости с началом революции, расслабились матросики… И получили в ответ.

Решило офицерье, что быдло быстро на управлении государством засыплется, Советская власть просуществует всего несколько недель, потом этот трудовой народ своих хозяев попросит вернуться, поэтому не стоит себя проявлять на службе верным сыном Отечества, погодить надо.

И ладно бы, просто закрылись у себя в каютах, да хлестали бы из корабельных запасов свою мадеру, от обязанностей отлынивая, это еще полбеды было бы. Они же сразу начали и вредить, и предавать напрямую.

Мало того, что стали угонять в Швеции разные суда, как ледокол «Сампо», к примеру, так еще и команды принялись разлагать. 15 декабря 1918 г. Центробалт распорядился о перегоне крейсеров «Диана», «Россия» и линкора «Гражданин» из Гельсингфорса в Кронштадт – планировалась разведка возможности перехода остальных судов в ледовой обстановке (Стариков об этом почему-то не упоминает. Наверно потому, что Щастный еще Наморси не был).

Однако командование этих кораблей повело среди подчиненных агитацию, убеждало личный состав в невозможности выполнения распоряжения Центробалта, ссылаясь на якобы объективные трудности. И митинговать ведь не было стыдно этим офицерам! В результате командами были приняты резолюции о невозможности перебазирования судов из Гельсингфорса.

Центробалту пришлось разъяснять братишкам, что их просто обманывают командиры, потом команды судов объяснили своим начальникам, что так делать нехорошо, надо честно служить, и корабли отчалили от гельсингфорских пирсов, через несколько дней благополучно прибыли в Кронштадт, как будто и не существовало никаких «объективных трудностей».

Само собой разумеется, что Советская власть такое положение терпеть не хотела, при таком бардаке можно было ожидать просто паралича на флоте и потерю не только судов, но и нанесение непоправимого ущерба обороне Петрограда. Структуру командования надо было менять срочно.

6 декабря должность командующего Балтийским флотом была ликвидирована, штаб его распущен, так как их деятельность, больше всего напоминавшая итальянскую забастовку, уже всем поперек горла была. Всё руководство перешло к Центробалту. Правда, ненадолго. Из этого органа очень много коммунистов было призвано на борьбу за установление Советской власти, осталось там большинство анархистов, которые начали свою любимую бузу. Создали 31 января Совет комиссаров Балтийского флота, который уже мог реально держать обстановку под контролем…

После 1991 года, когда начался у историков неудержимый антикоммунистический понос, появились у нас многочисленные публикации о выдающейся роли Наморси А. М. Щастного в спасении Балтийского флота, который, якобы, получил от Троцкого какие-то диктаторские полномочия под давлением Совета флагманов, и мужественно вывел суда из Гельсингфорса в Кронштадт, а кровавые большевики его сразу же расстреляли, так как боялись роста популярности этого капитана в среде моряков. Н. В. Стариков еще добавляет, что расправились с Щастным за то, что он сорвал планы Ленина передать флот англичанам.

Очень хочется назвать этих «историков» непечатным словом, которым определяют тех женщин, которые ведут аморальный образ жизни даже не из корыстных побуждений, как проститутки, а просто потому, что такова их натура. Ведь вы же, господа «историки» и г-н Стариков, отлично знаете, что ЕДИНОНАЧАЛИЯ ни в Красной Армии, ни на Красном Флоте НЕ БЫЛО в те годы!!!

Этот Щастный мог что угодно замышлять и воплощать только после того, как его решение будет согласовано с комиссаром! Если бы он попробовал самостоятельно командовать начать, плюнув на комиссара, то за борт улетел бы с колосником в обнимку.

Этот документ видели?

 

«Декрет Совета Народных Комиссаров.

Об управлении Балтийским флотом.

1. Управление Балтийским флотом вверяется Начальнику Морских сил Балтийского моря и Главному Комиссару Балтийского флота.
2. Начальник Морских сил Балтийского моря избирается Коллегией Народного Комиссариата по морским делам из лиц командного состава флота с одобрения Высшего Военного Совета и назначается на должность декретом Совета Народных Комиссаров.

III. Главный Комиссар Балтийского флота избирается Коллегией Народного Комиссариата по морским делам и назначается на должность декретом Совета Народных Комиссаров.

1. Взаимоотношения Начальника Морских сил и Главного Комиссара флота, сверх указанных в нижеследующих статьях, определяются особой инструкцией.
2. Подчиняясь Коллегии Народного Комиссариата по морским делам, пользующейся по отношению к Балтийскому флоту правами Главнокомандующего флотом, Начальник Морских сил есть старший военно-морской начальник на Балтийском флоте.
3. В отношении оперативной деятельности и боевой подготовки флота и входящих в его состав частей приморских крепостей, Начальник Морских сил исполняет обязанности и пользуется правами Командующего флотом, неся за руководство этой деятельностью флота полную ответственность.

VII. В отношении прочих отраслей службы флота и входящих в его состав частей и приморских крепостей, Начальник Морских сил является старшим военно-морским руководителем, согласуя свою деятельность в полном соответствии с деятельностью Главного Комиссара флота и неся ответственность наравне с последним.

VIII. В отношении хозяйственном, Начальник Морских сил, согласуя свою деятельность с деятельностью Главного Комиссара флота, исполняет обязанности и пользуется правами Командующего флотом и, сверх того, имеет право утверждать в случаях, не терпящих отлагательства, хозяйственные мероприятия на сумму до одного миллиона рублей, донося о принятом решении Коллегии Народного Комиссариата по морским делам.

1. Начальник Морских сил имеет право единоличного выбора и смены своих помощников.
2. Начальник Морских сил, в случае необходимости, имеет право, по соглашению с Главным Комиссаром флота по вопросам, связанным с интересами флота и вытекающим из сложившейся на Балтийском море особой обстановки, вступать в переговоры с Германским военным командованием и Финляндским правительством, руководствуясь при этом особой инструкцией и донося о переговорах Коллегии Народного Комиссариата по морским делам. В случаях, не терпящих отлагательства, он имеет право совместно с Главным Комиссаром флота, принимать решения за своей и Главного Комиссара флота ответственностью, донося о сем немедленно Коллегии Народного Комиссариата по морским делам.
3. Подчиняясь Коллегии Народного Комиссариата по морским делам, Главный Комиссар флота есть старший представитель Советской власти на флоте.

XII. В отношении политической и общественной деятельности флота и входящих в его состав частей и приморских крепостей, Главный Комиссар флота является полноправным ответственным руководителем.

XIII. В отношении прочих отраслей службы флота и входящих в его состав частей и приморских крепостей, Главный Комиссар флота является старшим политическим руководителем, согласуя свою деятельность в полном соответствии с деятельностью Начальника Морских сил и неся ответственность наравне с последним.

XIV. В отношении хозяйственном Главный Комиссар флота, согласуя свою деятельность с деятельностью Начальника Морских сил, исполняет обязанности и пользуется правами Командующего флотом и сверх того имеет право утверждать в случаях, не терпящих отлагательства, хозяйственные мероприятия на сумму до одного миллиона рублей, донося о принятом решении Коллегии Народного Комиссариата по морским делам.

1. В случаях разногласия между Начальником Морских сил и Главным Комиссаром флота в вопросах совместной их деятельности (ст. ст. VII, VIII, XIII и XIV) они представляют мотивированные донесения, заключающие сущность разногласия, в Коллегию Народного Комиссариата по морским делам.

XVI. Совещательными органами при Начальнике Морских сил и Главном Комиссаре флота являются – Совет Флагманов Балтийского флота и Совет Комиссаров Балтийского флота, состав и круг ведения которых определяются особым положением.

XVII. Исполнительным органом распоряжений Начальника Морских сил по флоту является Штаб Балтийского флота, во главе которого стоит Начальник Штаба флота. Права и обязанности Начальника и чинов Штаба флота определяются соответствующими статьями Положения о Штабе Командующего флотом Балтийского моря.

Подписали: Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин).

Председатель Высшего Военного Совета Л. Троцкий.

Члены Коллегии Народного Комиссариата по морским делам – Вахромеев, Раскольников.

За Начальника Морского Генерального Штаба В. Альтфатер.

Управляющий делами Совета Народных Комиссаров Вл. Бонч-Бруевич.

29 (10) марта 1918 года.

Распубликован в № 65 Известий Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов от 4 апреля (22 марта) 1918 года».

 

Вопрос к историкам: почему же А. М. Щастный значится в спасителях флота, а имени Николая Федоровича Измайлова, Главного комиссара флота, вы не упоминаете? Вы историки?

Просто Николай Федорович неудобен этой псевдонаучной братии. Он же не гламурно выглядящий офицерик с кортиком, а крестьянский сын, призванный на флот в 1913 году, водолаз, человек скромный и мужественный.

Есть один факт в биографии Николая Федоровича, который характеризует его, как нельзя лучше. В октябре 1917 года Измайлов был заместителем председателя Центробалта, и именно лично ему, в ночь с 27 на 28 октября телеграфировал В. И. Ленин с просьбой выделить силы флота на борьбу с наступлением Краснова. Ленин к человеку ненадежному обращаться в критической ситуации не стал бы, это даже не обсуждается.

И если Стариков утверждает, что Щастный вопреки планам большевиков перегнал корабли из Гельсингфорса, то он это сделал, наплевав на Н. Ф. Измайлова?

Николай Федорович даже в грозные октябрьские дни на истерику командующего Балтфлотом адмирала Развозова, который вдруг вскипел, как чайник, из-за того, что помимо него какая-то матросня получает от Ленина указания и их выполняет, отреагировал философски: пусть адмирал отдыхает…, а уж если бы он имел указание от Вождя революции оставить корабли в Гельсингфорсе, то никакой Щастный-несчастный помешать бы не смог точно.

Вы уверены, что A. M. Щастный мог что-то вопреки этому человеку сделать?

 

Попробуйте поискать в интернете информацию о Наморси A. M. Щастном и получите интересный результат: найдутся только статьи разных докторов и профессоров о том, как этот капитан вопреки воле Совнаркома спасал корабли геройски, а потом звери-комиссары его расстреляли, испугавшись популярности испеченного ими же адмирала.

А молодежь доверчиво глотает этот бред, не замечая запаха тухлятины. Да что там молодежь!? И люди моего поколения купились. Граждане, вы же фильм «Чапаев» хотя бы пересмотрите еще раз, рядом с народным героем, комдивом из простых солдат и то комиссар Д. Фурманов был, даже за Чапаем комиссары приглядывали на всякий случай, чтобы не натворил чего! А царскому офицеру Щастному кто бы позволил что-то делать без одобрения политработника?

Да ведь еще такая проблема у этих «профессоров»: они сами сначала пишут, что личный состав флота, нижние чины, разложился и ударился в избиение офицеров, пьянство и разврат, и вдруг по приказу Наморси стал резко дисциплинированным и в составе уполовиненных команд, без сна и отдыха героически повел корабли через ледовые поля. Что-то не сходится? Или это только мне заметно?

Большевистские историки, кстати, эту операцию Балтийского флота, названную Ледовым походом, освещали очень скупо, без особого интереса. Потому что не было в ней ничего особенно героического на общем фоне того времени. Заурядной она была. Да, корабли через ледовые поля тяжело провести, нужно было трассу пробивать ледоколами, осторожно маневрировать судами…, но это обычная работа моряков. Другое удивительно. На кораблях остались уполовиненные команды, а офицерского состава и того меньше, так вот матросы без лишних понуканий в порту начального базирования, в Гельсингфорсе, вручную загрузили суда углем, припасами, даже часть портового оборудования перетащили в трюма и на палубы. Кто представляет объемы этих грузов, тот поймёт, что это было близко к подвигу.

Есть замечательная книга: Н. С. Кровяков. «Ледовый поход» Балтийского флота в 1918 году (М.: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1955). Очень советую. Тем более что написана она еще до того, как в 1956 году было дано указание об «исправлении» истории. Прочтите эту коммунистическую «пропаганду», понятно станет, что Щастный был еще той фигурой. Что Н. Ф. Измайлов был удивительно терпеливым человеком, если не шлепнул этого саботажника прямо в Гельсингфорсе за тот бардак, который Наморси в штабе развел, за отсутствие реальной командирской работы, которая привела к потере нескольких ледоколов, что поставило на грань срыва всю операцию. Как с дитем малым возились с этим «героем».

Но есть в той истории настоящие герои. Безусловные. Люди, которые отдали свои жизни для спасения флота Республики. И когда наш премьер-министр торжественно возлагал веночек на могилу немецкой шлюхи К. Маннергейма, он наплевал этим на могилы тех, кто свои жизни отдал за нашу Родину. На могилы тех, кто, пожертвовав собой, обеспечил спасение кораблей Балтийского флота. Не догадался Дмитрий Анатольевич поискать места захоронений бойцов финской Красной гвардии…

После заключения Брестского мира Германия, полагая, что Советское правительство не располагает достаточными силами для того, что бы с ним можно было считаться, начала вести себя максимально хамски и решила прибрать к рукам то, что вкусно пахло. Корабли Балтийского флота выглядели аппетитно. И придумали немцы хитроумный план: захватить их не с моря, а с суши. Для этого высадили на севере Финляндии целый корпус под командованием фон дер Гольца, а в помощь этому пруссаку барон Маннергейм срочно сформировал 70-тысячную рать из горячих финских парней. И повели они наступление на юг страны, на отряды финской Красной гвардии, с намерением захватить Хельсинки (Гельсингфорс), базу русского флота.

И всё бы у Маннергейма с Гольцем получилось, ворвались бы их отряды прямо на пирсы Гельсингфорса, расстреляли бы команды судов из пушек и пулеметов, и вот они – кораблики, линкоры-миноносцы, а без этих кораблей Петроград просто в руки германские валился, как перезрелое яблочко с ветки… Но тут один фактор нарисовался неожиданный: другие горячие финские парни, только не кулачьё из шюцкора, а рабочие люди, настоящие патриоты Финляндии, решили, что не гоже бежать по направлению к Выборгу, смазав пятки салом, надо дать русским товарищам возможность спасти корабли революционного Балтийского флота, тем самым спасти русскую революцию, и вместе с ней надежду всего рабочего люда планеты, в том числе и финнов, на освобождение.

Упёрлись рогом финские красногвардейцы. Понятно, что их войско, плохо обученное и слабо вооруженное, полило своей кровью холодную землю Суоми обильно, разгромить немецкие части и маннергеймовское кулачье не смогло, но не бежало, пятилось только, и когда кайзеровско-щюцкоровские отряды ворвались в Гельсингфорс, то увидели они пустые пирсы и тающие на горизонте дымы уходящих кораблей русского флота.

Если есть Бог, то он, конечно, не фраер. Его не обманешь молитвами, и купленными в церковном лабазе свечками не задобришь, он внимательно наблюдает за нами, мечтающими о возрождении России, и ждет, когда же, наконец, вспомним мы, что были такие Хуго Салмела, Тойво Антикайнен, Тойво Кемпас… Вот когда Президент России понесет венок не к памятнику шведу, предавшему Родину и служившему всем немцам, от кайзера до Гитлера, а на могилы тех, кто обеспечил спасение нашего Балтийского флота, то Бог начнет думать о нас, русских… А пока мы ему не интересны.

 

Сколько бы ни встречал я в жизни людей, имеющих антикоммунистические взгляды, среди них ни одного умного не было. У меня сложилось стойкое убеждение, что антикоммунист – это обязательно человек тупой. Как пробка тупой, если убежденный в этом своем мировоззрении. Либо подлый, но подлость тоже не от большого ума.

Обосновывать это мое убеждение не вижу никакой необходимости, вы сами к этому можете придти, если попробуете подискутировать с твердолобыми представителями этой идеологии. На них ничего не действует, никакие аргументы ими просто не воспринимаются, факты связать воедино они не способны, логически мыслить не умеют, только твердят, как попки, что булки французские хрустели аппетитно. Причем, им не помогает никакое образование, они могут три университета закончить и на 10 языках шпрехать, но ума от этого больше не приобретают, способны только заучить какую-нибудь наукообразную лабуду и озвучивать её в любом споре, даже не понимая часто, что речь собеседниками ведется совершенно не о том.

Один из представителей этой попугайской породы в июне 1918 года был расстрелян в Москве. Звали его Алексей Михайлович Щастный. Естественно, что после 1991 года этот гражданин был превращен его собратьями по уровню умственного развития в героя и жертву большевизма.

Первым начал эту работу по деланию из Щастного невинно пострадавшего спасителя Балтийского флота еще в 1990 году военный юрист Вячеслав Звягинцев, сначала статью написал в журнал «Человек и Закон», добился реабилитации этого флотоводца, а потом книгу сочинил «Трибунал для флагманов». Для справки, этот В. Звягинцев был из той самой Главной военной прокуратуры, которая так раскрутила Катынское дело, обвинив в расстреле поляков Советское правительство, что теперь никто не знает, как то, что они нагадили, убрать. От коллег своих подлых Звягинцев ничем не отличается, он обвинил Ленина в намерении отдать Балтийский флот немцам, а А. М. Щастному приписал спасение кораблей от судьбы, которую им Владимир Ильич, якобы, уготовил.

Еще один деятель современности, Н. В. Стариков, уже обвинил В. И. Ленина в намерении, согласно плана и на деньги англичан, корабли взорвать, а А. М. Щастного также представил спасителем крейсеров и миноносцев.

Спросите, почему я столь категорично называю Наморси Щастного бараном? А давайте вместе посмотрим, что это тело натворило после «Ледового похода», вам всё ясно станет.

Итак, как только корабли пришли из Гельсингфорса на кронштадтский рейд, Алексею Михайловичу начали панегирики слагать в большевистских газетах. Простили ему очень неоднозначную деятельность при организации перехода, явно намекали, что за ум пора взяться и народу служить честно, Советская же власть отблагодарить не забудет. Вот что ему еще нужно было? Был до революции старшим офицером на «Полтаве», потом почему-то забросили его миноноской командовать… что-то не шла карьера…, а тут революция – бац! Начальник морских сил Балтийского моря! Совнарком доверил такую высокую должность!

Так и служи, придурок, старательно! Своего ума нет, так посмотри на товарищей, которым ты и при царе в подметки не годился: на Евгения Андреевича Беренса, ставшего начальником Морского генерального штаба, на его помощника Василия Михайловича Альтфатера, на Иванова Модеста Васильевича, товарища морского министра… Ведь было же с кого пример брать!

Нет, наш «герой» пошел другим путем, у него слегка голова закружилась от нежданной славы, захотелось Алексею Михайловичу спасти окончательно флот и Русь от большевистской заразы, что бы имя его навсегда было записано в скрижалях мировой истории.

И начал он, для начала, заговорщицкую деятельность. Благо, момент случился благоприятный: Совнарком дал указание подготовить корабли Балтийского флота к взрыву. Вскипела душа «патриота»! А тут еще оказалось, что англичане, и это действительно было, предложили даже большевикам деньги для премирования подрывников. Большевики деньги взять согласились.

И началась белогвардейская агитация на кораблях: матросы, предатели Отечества коммунисты задумали флот взорвать! Надо установить диктатуру Балтийского флота (вот что они под этим понимали – я так и не понял), Ленина свергнуть!

Разумеется, моряки в своей массе идиотизмом не страдали (они же не были российскими политиками нынешнего разлива), поэтому сообразили, что Щастный какую-то туфту несет. Советское правительство даже в Москву из Петрограда переехало только что, немцы реально угрожали городу Петра, поэтому корабли Балтики тоже могли захватить, если их заблаговременно не заминировать. Когда войска германские со стороны Риги и флот кайзера со стороны Финляндии подойдут, а это может быть очень неожиданно сделано, то таскать ящики с динамитом в трюма будет поздно, можно и не успеть… А что англичане дают деньги, так им же тоже страховка нужна, что Вильгельм не усилит свои эскадры русскими кораблями, ведь Британия войну еще вела с немцами. И комиссары заявили, что с деньгами английскими они не в Куршавель собираются с девчонками сексуально раскрепощенными ехать, эти деньги пойдут семьям минеров, которые, если случится ситуация с необходимостью подрыва судов, могут погибнуть. Взрывать же собирались только при угрозе непосредственного захвата!

Вся деятельность Щастного-заговорщика стала в Совнаркоме сразу же известна, матросы от комиссаров ничего скрывать не стали. Вызвали Наморси в Москву для разбирательства.

Понятно, что сбежать в самом Петрограде этот хлыщ не смог бы, братишки из охраны его здесь же повязали бы, сел он в поезд и поехал, только, вообразив себя конспиратором, соскочил не доезжая пассажирского вокзала, в глухом месте. Тупень! Кто ж тебя, главу заговора, отпустит кататься на поездах без присмотра! Сразу под локотки и взяли его. И здесь чекистов ждал еще один сюрприз: в портфеле гражданин Щастный какие только бумажки не таскал, даже поддельную переписку Совнаркома с каким-то оперативным немецким штабом.

Хранение при себе этого компромата, с помощью которого он агитацию вел о том, что большевики – немецкие шпионы, уже просто ни в какие ворота не лезет. Придурка вызвали разобраться насчет его контрреволюционной деятельности, надеялись еще, что он оправдаться может, власть почти мечтала об этом, у Советов же все специалисты, тем более флотские, наперечет были… А он полный сидор себе набил макулатурой, за одно хранение которой его нужно было шлепнуть, не доводя до Ревтрибунала.

Изучаешь историю с этим Щастным-несчастным и понемногу шизеешь! Ведь о кровавых большевиках томов сколько историками написано! Да какие ж они кровавые? Слюнтяи! Не зря Владимир Ильич говорил, что у них не власть, а какая-то размазня.

Этот идиот, еще до того, как его на заговоре прихватили, не считая выкрутасов во время «Ледового похода», сорвал переговоры с немцами по демаркации флотов, превысил полномочия, назначив комиссара Балтийского флота (прерогатива Совнаркома)…

Вот скажите, это не баран? Агитировать матросов за свержение Советской власти, только что установленной кто мог? Только баран. Таскать с собой полный портфель документов, которые изобличали его преступную деятельность, кто мог? Конечно, баран.

Власть его из командиров миноносца (вы в курсе, каких масштабов этот кораблик – миноносец?) сделала командующим флотом, а он против нее бунтовать начал. Идиот.

По настоянию Ленина и Троцкого этого недоумка приговорили к расстрелу. Решение было правильным. Власть уже хлебать начала горя со всякими Красновыми, которых под честное слово отпускали. Пора было заканчивать это миндальничанье, а то офицерье уже наглеть начало от безнаказанности. Заметьте, я пишу – офицерье, а не офицеры. Офицеры пошли красным служить, народу своему.

И был это первый приговор к высшей мере социальной защиты в виде смертной казни в Советской Республике. Приговор справедливый.

 

Мои оппоненты, конечно, могут возразить, что все эти истории о Щастном, немецких и английских планах, могут трактоваться как угодно, там столько всего загадочного (для тех, кто настроен думать о большевиках как агентах то ли немцев, то ли англосаксов, то ли сионистов, конечно), что доводы, как «за», так и «против» версии о существовании намерения Ленина уничтожить флот России ни одну чашу весов не перевешивают.

Ладно, соглашусь с этим. Но тогда просто брошу на эти весы такую гирю, которая сам аппарат для взвешивания расплющит в лепешку. Г-н Стариков, исполнитель куплетов о большевиках – английских шпионах, приготовьтесь ловить эту гирю.

Царскую Николаевскую морскую академию большевики решили сразу не закрывать, в 1918 году слушателям последнего курса разрешено было ее закончить. Естественно, разрешить закончить – это только половина дела. Слушатели же кушать что-то должны были, их преподаватели тоже не одним святым духом питались, поэтому учреждены были временные штаты, по которым академия получала необходимое довольствие. Еще, оказывается, большевики сохранили кадры профессорско-преподавательского состава академии, в ней в годы гражданской войны даже велась научная работа академиком А. Н. Крыловым, профессорами И. Г. Бубновым, А. В. Шталем…

Вот скажите, зачем это делали «уничтожители флота»? Так они на этом не остановились, дальше они вообще вещи странные творить стали, взяли и открыли в 1918 году в здании бывшего Морского кадетского корпуса Курсы командного состава флота с целыми шестью отделами: штурманским, артиллерийским, механическим, минным, радиотелеграфным и электромеханическим. Посадили за парты матросов, решивших стать командирами красного флота.

Теперь подумаем, зачем люди, которые решили отправить в небытие русский флот, стали готовить для него командные кадры в самое тяжелое время для страны?

Вот так очередная «правда» Н. В. Старикова, накрывается медным тазиком, потому как создание учебных заведений для командного состава флота свидетельствует только об одном: правительство Ленина никогда и не помышляло о ликвидации такой важной для обороны страны составляющей как флот. Сохраняя старый преподавательский состав, набирая слушателей из наиболее грамотных и сознательных матросов (которые вообще-то на фронтах гражданской войны были на вес золота, выше я писал об этом), Советская власть уже планировала развитие вооруженной силы, которая могла обеспечить интересы государства рабочих и крестьян на морских коммуникациях.

И еще знаете что интересно? Мы за почти три десятка лет привыкли к тому, что период Гражданской войны в России описывается как время беспросветного ужаса и мрака. Всё было развалено, лежало в руинах и тлело в пожарище.

Неправда это. Это было время начала рассвета.

Г. Уэллс книгу написал «Россия во мгле», ею сейчас и оперируют. Уэллс, конечно, был писателем выдающимся, но только он был английским буржуазным пропагандистом, кто не понимает этого, того убедить ни в чем не возможно. Он описывал русскую «действительность» для английского читателя, убеждая его, что революция – это катастрофа.

И когда Ленин рассказывал ему о планах строительства социализма, этот фантаст ухмылялся: кремлевский мечтатель. Он не мог сказать английским рабочим, что в России началось что-то невероятное – там идет война, там голодают люди, но уже открываются новые научно-исследовательские центры, разрабатываются планы индустриализации, пробуждаются силы народные… Уэллсу деньги за его публикации платили не ирландские крестьяне, а буржуазные издатели – это имейте в виду.

Вот даже я взял и написал – «там голодают люди». Голодали. Особенно те, кто вынужден был перейди на ту диету, на которой 90 % народа и так жило. Остальным… чуть тяжелее первое время пришлось. И то – не очень долго. Но этот вопрос пока не для этой книги.

Пока просто скажу: «Россия во мгле» – брехня! И совковая (не советская, совковая) интерпретация произведения Уэллса – брехня. По той версии английский фантаст видел то, что на самом деле, якобы, было – сплошной попандос, а Владимир Ильич, стоящий в центре этого попандоса, с идиотски-мечтательным выражением на лице строил воздушные замки. Потом выкормленные брежневским партийным аппаратом, агитаторы за рынок и «эффективных» собственников стали разворачивать эпическую картину полного развала хозяйственной жизни в послереволюционной России. И Ленин стал у них мечтателем. А теперь уже и не поймешь: то ли мечтатель, то ли прагматик…

Для тех, кто успел начитаться книжек г-на Старикова и уже живет с вывихнутыми на них мозгами, кто мечтает о времени, кода сей субъект возьмет в руки штурвал управления кораблем «Россия», еще раз цитирую Николая Викторовича:

«Кроме строительства новых судов, в 30-е годы было сделано несколько попыток поднятия затопленных по приказу Ленина русских кораблей, усеявших своими остовами бухту Новороссийска. А со страниц советских газет и журналов стали раздаваться робкие и удивлённые голоса первых исследователей Гражданской войны. И зачем было товарищу Раскольникову топить Черноморскую эскадру на таком глубоком месте и так основательно?! Ведь, если бы корабли пошли на дно недалеко от берега, то их можно было бы поднять и отремонтировать. А так единственным кораблём, который удалось вернуть к жизни, стал эсминец «Калиакрия». 28 августа 1929 года под названием "Дзержинский" он вошёл в состав Красного флота…

 

Действительно, это совсем уже без головы нужно быть! Надеяться на победу в Гражданской войне, собираться строить государство и затопить свой флот так, что потом хрен какой корабль поднимешь! Что-то не верится в такой идиотизм. Проверяем и находим удивительные факты:

«Летом и осенью 1925 г. эпроновцами (ЭПРОН – Экспедиция подводных работ особого назначения – Авт.) под Новороссийском были обнаружены и обследованы 10 кораблей, затопленных моряками Черноморского флота в 1918 г., в том числе 6 эсминцев типа «Новик». На подъем этих кораблей был заключен договор с Военно-морским флотом на 1926–1927 гг., который активно помогал становлению ЭПРОН, выделяя ему плавучие и технические средства, а также проводя тральные работы по поиску затонувших судов.

1926 г. был для ЭПРОН наиболее плодотворным в области судоподъема. В этот год было поднято 19 объектов, в том числе Севастопольской партией были подняты 2 подводные лодки («Орлан» и «Карп»), а Новороссийской партией – 4 эсминца («Пронзительный», «Стремительный», «Сметливый», «Капитан-лейтенант Баранов»). Первой была поднята в марте 1926 г. подводная лодка «Карп», затопленная в Северной бухте Севастополя на глубине 17 м. Подъем производился с помощью двух цилиндрических 100-тонных понтонов. Руководил работами Ф. А. Шпакович. Трудным оказался подъем с глубины 31 м «Орлана», который производился с помощью двух 400-тонных понтонов по проекту руководителя работ корабельного инженера А. З. Каплановского за один прием. При этом дифферент на нос достигал опасного значения – 33°. Чтобы избежать соскальзывания понтонов, водолазы надежно закрепили их к боевой рубке. Несмотря на значительный риск, подъем «Орлана» благополучно завершился 27.06.1926 г…

Под руководством начальника Новороссийской партии А. Н. Григорьева в третью годовщину создания ЭПРОН 17.12.1926 г. с помощью 400-тонных понтонов был успешно завершен подъем эсминца «Капитан-лейтенант Баранов»…» (сайт «Ретро-Флот»)

Что-то не совсем похоже на то, что один-единственный корабль только и подняли, не так ли? Это г-н Стариков сознательно соврал или где-то неверные сведения накопал?

Понимает ли он, что 1929 год закончился до того, как начались 30-е годы? У меня такое чувство, что он не только это не понимает, смотрите сами: «Кроме строительства новых судов, в зо-е годы было сделано несколько попыток поднятия затопленных по приказу Ленина русских кораблей…» и «… единственным кораблём, который удалось вернуть к жизни, стал эсминец «Калиакрия». 28-го августа 1929 года под названием "Дзержинский" он вошёл в состав Красного флота…».

Очень жаль, что плохо большевики корабли топили. Жаль, что мало их успели пустить ко дну в портах черноморских. Разгильдяйство. Больше затопили бы – больше подняли бы. Потому что французский наемник Врангель увел из Крыма и передал своим хозяевам больше 157 судов, в их числе 30 боевых кораблей: 2 линкора, 2 крейсера, 10 эсминцев, 4 подлодки, 12 тральщиков.

Но большевики – предатели и агенты иностранных разведок. А разные бароны – белые и пушистые, их потомки нынешним правителям России сабли дедовские на память дарят. И те берут эти подарки…

Недаром кремлевские ворота пинком ноги с разбега открывает совсем уж откровенный «дворянин» Н. С. Михалков, в фильмах которого то танкисты учения на колхозном поле проводят (или колхозники полигон засеяли, черт его знает?!) и не боятся за нанесение ущерба колхозной собственности на десятку строго режима загреметь. То танки у него под парусами ездят… А в Крыму он придумал утопление «благородий» вместе с плавсредством. Никит Сергеич, чудак-человек, да все плавсредства Врангель по направлению к турецкому берегу увел. Все! И то на всю драпавшую армию их не хватило. А если что и осталось, то для Республики Советов любая шаланда на вес золота была! Розалия Самойловна, хоть женщина добрая, какой она и была на самом деле, а не в Ваших эротическо-мазохистских фантазиях, но строгая к разбазаривавшим народное достояние, поэтому лично попросила бы коменданта Крымской ЧК И. Д. Папанина разобраться с авторами такой оригинальной идеи.