В нашей литературе, и вообще-то далеко не богатой хорошо написанными воспоминаниями о Владимире Ильиче, его жизнь и работа периода 1917 и начала 1918 гг. наименее освещены. И поэтому нельзя не приветствовать предлагаемую читателям книжку тов. М. Н. Скрыпник, работавшей в течение ряда месяцев в качестве второго секретаря Совнаркома. Эта работа давала ей возможность изо дня в день соприкасаться с Ильичем в этот напряженный период нашей революции, наблюдать его как вождя и как человека, его отношение к людям и т. д.
Одним из наиболее интересных мест воспоминаний М. Скрыпник является, на наш взгляд, то, где она говорит о делегациях от крестьян, в большом количестве приезжавших тогда к Владимиру Ильичу, и описывает его отношение к ним.
Крестьяне-ходоки ехали из различных губерний за разрешением самых разнообразных больных и злободневных для них вопросов. Они ехали к «главному большевику» и получали у него и совет и указания. «Все он растолковал нам, как есть справедливо»,— говорили они. И тов. Скрыпник, на обязанности которой лежало принимать делегатов-ходоков и предварительно беседовать с ними, чутко и обстоятельно входила в их нужды, подробно ознакамливалась с делом каждого из них; и потому особенно интересен и ярок ее рассказ об этих делегатах, описание впечатления, которое производила на них беседа с Ильичем, его отношения к ним и пр.
«Мне выпало на долю,— пишет она,— быть свидетельницей того, как счастливы были те из них, которым удалось видеть этого чудесного человека».
И очень верно отметила тов. Скрыпник тот особый подход — «обходительный», пишет она, который был у Ильича по отношению к крестьянам-ходокам. Это был подход более мягкий и осторожный, как к людям, которых надо еще завоевать, убедить, приблизить к своему миропониманию; он разнился поэтому от отношения к делегатам-рабочим, классовое сознание которых ставило их на гораздо более высокий уровень. .
Интересны в воспоминаниях тов. Скрыпник и факты, приводимые ею для характеристики отношения Владимира Ильича к товарищам. Они лишний раз рисуют его необыкновенную чуткость, его умение, несмотря на перегруженность большой политической работой, подмечать, казалось бы, мелкие личные переживания и обиды окружавших его, относиться к ним заботливо и внимательно.
Из всех родов литературного творчества писание воспоминаний, пожалуй, одно из наиболее трудных. И при этом труднее всего возможно более отвлечься от своей собственной роли при описании другого лица, касаться возможно меньше своих личных переживаний и настроений, не являющихся часто необходимыми для полноты и яркости описываемого. Немногим авторам удается соблюсти при этом должную пропорцию, хотя, может быть, у них совсем нет желания придать своей личности какой-либо особенный вес или значение. Не вполне удалось соблюсти эту пропорцию и тов. Скрыпник, что объясняется, вероятно, в ряде случаев ее желанием отметить такие проявления Ильича в отношении к людям, которые не были бы, по ее мнению, достаточно выявлены, если бы не были описаны более подробно переживания человека, являющегося объектом его внимания и заботливости.
Как бы то ни было, ее воспоминания еще более выиграли бы, если бы эта пропорция была больше соблюдена.
В книжке тов. Скрыпник есть и некоторые неточности, касающиеся как условий жизни Ильича в то время (питание, охрана и пр.), так и некоторых характеристик... Но неточности эти могут быть легко исправлены. А за всем тем книжка тов. Скрыпник, читающаяся с интересом, явится, несомненно, полезным вкладом для характеристики Владимира Ильича. Надо лишь пожелать, чтобы и другие товарищи, близко соприкасавшиеся с Владимиром Ильичем по работе, поделились в печати своими воспоминаниями о нем, что даст возможность более полно осветить его образ в различные периоды его жизни и работы...
Ульянова М. И. О В. И. Ленине и семье Ульяновых: Воспоминания. Очерки. Письма. 2-е изд., доп. М., 1989. С. 166—167