Шел 1920 год. Позади остался разгром Колчака, Деникина, Юденича, очищена была от белогвардейцев почти вся территория Советской России, но в Крыму сидел еще барон Врангель с остатками загнанных сюда полков Деникина. Ликвидации этой занозы в теле молодой Советской Республики ожидали со дня на день, и был уже образован будущий Крымский ревком во главе с Д. И. Ульяновым — братом Владимира Ильича Ленина, формировался аппарат ревкома. Об этом я узнал от заведующей Бюро цен ВСНХ В. Л. Швейцер, которую Дмитрий Ильич пригласил на работу в Крым.
Я работал тогда помощником заведующего статистическим отделом ВСНХ. В Москве было по-прежнему голодно и холодно, и меня потянуло куда-нибудь к теплу, к солнцу. Я попросил товл Швейцер выяснить у Д. И. Ульянова, не нужен ли ему для организации будущего Крымстатбюро статистик. Через несколько дней она сообщила, что Дмитрий Ильич просит зайти к нему для переговоров. В назначенный день и час я был у Дмитрия Ильича в номере гостиницы «Метрополь», где он принимал посетителей по делам Крымского ревкома.
Я увидел перед собой высокого, плотного седого человека в полувоенном костюме, с прямоугольной бородкой. Лицом и взглядом он напоминал Владимира Ильича.
Дмитрий Ильич принял меня очень приветливо, подробно расспросил, что я сейчас делаю и где я работал ранее. Я рассказал ему, что уже два года нахожусь на руководящей статистической работе, что больше всего интересуюсь вопросами экономики и статистики сельского хозяйства. Далее в беседе я упомянул о том, что штудировал все основные экономические труды В. И. Ленина, в особенности его выдающееся исследование «Развитие капитализма в России», в котором меня всегда поражала широта охвата, мастерство обработки и тонкость анализа земско-статистических материалов.
Мы беседовали около часа. Дмитрий Ильич предложил мне поехать с ним в Крым организовать там республиканское статбюро. Он просил принести заявление на его имя и документы в Кремль, где он жил.
Через два дня я снова был у Дмитрия Ильича, на сей раз в Кремле. Он встретил меня радушно и стал просматривать мои документы. Вдруг в комнату вошел В. И. Ленин. Дмитрий Ильич обратился к нему:
— Володя, это вот тот статистик, о котором я тебе говорил, горячий поклонник твоего «Развития капитализма...».
Владимир Ильич посмотрел в мою сторону и поздоровался с дружеской улыбкой. Он осведомился, что привело меня к изучению этой книги. Я рассказал, что работаю в Высшем семинаре сельскохозяйственной экономии и политики при Тимирязевской академии над вопросами трудовых затрат на продукты полеводства, что мне приходится много рыться в земско-статистических, в частности оценочных, материалах, что исследование географии трудовых затрат даст возможность правильно определить нормы землепользования и получить материал для установления порайонных цен сельскохозяйственных продуктов. Труд же Владимира Ильича как раз мне очень помог в методологическом отношении.
Тов. Ленин продолжал меня расспрашивать. Я сообщил ему, что до ВСНХ работал руководителем отдела статистики в Московском губсовнархозе вместе с Инессой Арманд. Узнав из дальнейшей беседы, что я штудировал в подлиннике труды Маркса и полностью разделяю его экономическое учение, Владимир Ильич вдруг спросил меня:
— А почему вы не вступаете в партию? Ведь нам нужны молодые, честные специалисты, сочувствующие целям партии и разделяющие учение Маркса.
Я посмотрел на Владимира Ильича и вдруг брякнул:
— Я еще не совсем могу согласиться с диктатурой пролетариата.
Владимир Ильич поглядел на меня, немного прищурив глаз, и с ласковой усмешкой, но как-то очень выразительно сказал:
— Это, батенька мой, в вас интеллигентская закваска бродит! На этом наша беседа в тот раз закончилась. Владимир Ильич
и Дмитрий Ильич дружески попрощались со мной, и я ушел. Впоследствии я не раз вспоминал, внутренне улыбаясь, о своем наивном ответе.
* * *
В 1921 году я перешел на работу в плановое управление Наркомзема РСФСР, куда меня давно влекли научные интересы. Положение сельского хозяйства было тогда очень тяжелым. По предложению Наркомзема среди других экономических вопросов я занялся исчислением тяжести обложения крестьянского хозяйства в годы Советской власти по сравнению с дореволюционным временем, а также разработкой рациональной системы сельскохозяйственного налога. С результатами этой работы мне приходилось выступать в междуведомственных комиссиях и в высших правительственных учреждениях. В феврале 1922 года я опубликовал в журнале «Сельское и лесное хозяйство» статью о тяжести обложения крестьянского хозяйства, в которой привел краткие итоги моих исчислений за 1920—1921 и 1921 —1922 годы в сравнении с дореволюционным временем.
В один из ранних весенних дней 1922 года у меня в квартире раздался телефонный звонок. Звонила секретарь наркома земледелия Осинского.
— Товарищ Вайнштейн, это вы? Сейчас за вами заедет товарищ Осинский, поедете с ним на заседание правительственной комиссии по сельскохозяйственному налогу. Ждите.
Через полчаса я и товарищ Осинский уже были в Кремле. Заседание комиссии еще не началось. Члены В ЦИК, руководители и ответственные работники наркоматов стояли группами, оживленно беседуя. Здесь же находился М. И. Калинин. Я скромно жался в стороне в ожидании начала заседания.
Неожиданно в зал быстрыми шагами вошел В. И. Ленин. Он на ходу здоровался, перекидываясь иногда несколькими словами, а иногда задерживаясь дольше с кем-либо из присутствующих. Случайно он взглянул в мою сторону и увидел меня.
— А, статистик! — приветствовал он меня с дружеской улыбкой, подойдя и пожимая руку.— Что ж, читал я вашу статью, читал. Ничего!
Не в силах что-либо вымолвить, я только смотрел на его приветливое лицо.
— Но, знаете ли, допустили вы в ней два промаха. Вы подсчитали только прямые и косвенные налоги и сборы с крестьян до революции, а нужно было учесть и платежи помещику за аренду земли. Ведь это также был неоплаченный труд крестьянина, извлекавшаяся из него прибавочная стоимость. А земельные платежи по России могли составить около полумиллиарда рублей золотом!
Во-вторых, вы делали все подсчеты для крестьянства в целом и получили, что Советская власть в прошедшие годы брала у крестьянства по отношению к доходу больше, чем оно платило до революции. Для всего крестьянства en bloc (в целом.— А. В.) ваш вывод, вероятно, правилен. Но нужно было разбить крестьянство хотя бы на три основные экономические группы, и тогда бы, весьма возможно, оказалось, что с зажиточных хозяев мы действительно брали налогов больше, с середняков не больше, а с бедняков значительно меньше, чем они платили до революции. А ведь это и есть принцип большевистской политики!
— Владимир Ильич! Ваше первое замечание я целиком принимаю,— ответил я,— и уже дополняю свои расчеты. В исследовании, которое я надеюсь в ближайшем будущем опубликовать, найдут место результаты погубернских исчислений платежей по аренде, банкам и вообще всех земельных платежей крестьянства до революции. Что же касается второго вашего замечания — об отсутствии расчетов обложения по группам крестьянства,— то ведь Нар-компрод не дает сведений о заготовках и изъятиях по социальным группам хозяйств. Такие данные можно было бы получить только из бюджетных обследований крестьянских хозяйств, но и ЦСУ не публикует сводки бюджетов в такой группировке. Я собираюсь лично обратиться к Павлу Ильичу 1 за разрешением сделать необходимые извлечения из первичных материалов, собранных ЦСУ, но не знаю, увенчается ли моя попытка успехом.
— Если вы не раздобудете необходимых вам данных, то позвоните мне через Секретариат Совнаркома, и мы оба нажмем на Павла Ильича, чтобы вы могли получить или выбрать необходимые сведения.
Но тут началось заседание комиссии, и наша беседа должна была оборваться.
Получить необходимые данные по группам крестьянских хозяйств в ЦСУ мне так и не удалось. Но и обратиться за содействием к Владимиру Ильичу, увы, было уже невозможно: вскоре после нашей второй встречи он тяжело заболел и уехал в Горки. Больше я его не видел...
Сейчас, на склоне лет, восстанавливая в памяти мельчайшие подробности моих встреч с Лениным, я всегда заново переживаю глубокое волнение, которое владело мною в те дни. Снова и снова возвращаясь мысленно к этим встречам, я поражаюсь прежде всего замечательной памятью Владимира Ильича. Ведь со времени нашей первой встречи — в феврале 1920 года — до второй прошло более двух лет, и все же он сразу узнал меня.
Помню, я был очень удивлен, что Владимир Ильич, несмотря на огромную занятость, находил время внимательно следить за текущей экономической литературой в интересующей его области. Нельзя было не поразиться тому, с какой точностью он указал сумму дореволюционных арендных и земельных платежей крестьян. Надо было очень глубоко изучить и знать экономику дореволюционной русской деревни, чтобы сразу же так близко подойти к действительной цифре. Мои последующие скрупулезные исчисления вне-надельных арендных и банковских платежей только по 50 губерниям России дали сумму 376 млн руб.2. Если принять во внимание, что основной массив арендуемых земель находился на указанной территории, то по всей России арендные и банковские платежи крестьянства должны были приблизительно составить названную Владимиром Ильичем сумму.
Наконец, я не могу не подчеркнуть огромное личное его обаяние, чрезвычайную простоту обращения. Эти черты характера Владимира Ильича не раз вспоминали его современники. Его умный, приветливый взгляд проникал глубоко в душу собеседника и располагал к откровенности. И в беседе с Ильичем, казалось, невозможно было ему солгать, даже в мелочах. Поэтому я сразу не задумываясь, ответил ему при первой встрече на вопрос о том, почему я не в партии. Владимир Ильич не рассердился, как, может быть, сделал кто-либо другой на его месте; наоборот, ему, видимо, пришелся по душе мой искренний ответ.
И позже, во время второй нашей встречи, Ленин — прославленный ученый, глава правительства и партии — беседовал со мной, молодым, совсем еще не оперившимся научным работником, как с младшим товарищем, совсем запросто и дружески указывая мне на недочеты в исследовании, которые желательно было бы устранить.
Встречи с Владимиром Ильичем навсегда останутся в моей памяти.
Наука v жизнь. 1962. № 10. С. 71—72
1 П. И. Попов — в то время управляющий Центральным статистическим управлением (ЦСУ). Ред.
2 См.: Вайнштейн А. Л. Обложение и платежи крестьянства в довоенное и революционное время. М., 1924. Ред.