HTML clipboard
Встают в памяти 1920—1921 годы, годы напряженной борьбы за единство партии, против антипартийных фракций и группировок. Это было время тяжких испытаний для нашей партии, для всего советского народа. Заканчивалась гражданская война, страна переходила к мирному строительству. Перед партией со всей остротой встали задачи преодоления послевоенной разрухи, коренной перестройки всей жизни страны, разоренной, голодной, измученной семью годами войны, империалистической и гражданской.
Мне пришлось работать в те годы в Москве, где внутрипартийная борьба развернулась наиболее остро. Я заведовала тогда орготделом и отделом агитации и пропаганды Сокольнического районного комитета партии. Вспоминаю IX Всероссийскую партийную конференцию в сентябре 1920 года, Московскую губернскую конференцию, проходившую в холодные осенние дни ноября 1920 года, на которых я присутствовала.
Вот в наших «Сокольниках» на партийных собраниях района, как и по всей Москве, члены партии горячо обсуждают резолюции Всероссийской и губернской конференций, в которых подтверждалось сентябрьское письмо Центрального Комитета по поводу наболевших вопросов, волновавших партийную массу (в письме речь шла о неравенстве в зарплате, пайках, о так называемых «низах» и «верхах» и т. п.). Трудное было время — многие рядовые члены партии, как и беспартийные рабочие, болезненно воспринимали создавшуюся в стране обстановку и тяжелое материальное положение.
[X партийная конференция наметила ряд мер по борьбе с нездоровыми взаимоотношениями между «низами» и «верхами», со всякими излишествами, неоправданно высокими ставками спецов и ответственных работников. Вместе с тем было признано необходимым оживить сверху донизу партийную работу, осуществить более широкую критику, ввести отчетные доклады и обязательные систематические выступления наркомов и других ответственных работников на широких рабочих собраниях и митингах.
В. И. Ленин с большим вниманием следил за политическими настроениями в партийной массе и среди широких кругов рабочих. Приехав 7 ноября 1920 года в Сокольнический район с докладом о третьей годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, перед началом собрания Ленин расспрашивал нас о настроениях партийцев и беспартийных рабочих в районе, интересовался тем, как проведено у нас в «Сокольниках» обсуждение принятых IX конференцией решений, и т. п. Во время беседы Владимир Ильич указал, что надо сосредоточить все силы на проведении в жизнь решений конференции, необходимы сплоченность наших рядов и убедительная пропаганда примером.
На Московской губернской конференции РКП (б) (проходившей 20—22 ноября 1920 года) развернулась ожесточенная борьба с оппозиционными группами и течениями: «демократическими централистами» (децистами, как их тогда называли) и «рабочей оппозицией». В. И. Ленин, Центральный Комитет боролись за единство партии, оппозиционеры же не останавливались перед ее расколом.
Не проявляя себя вначале открыто, существовала в то же время и третья, наиболее опасная из всех оппозиционных группировок,— троцкистская, которая в дни работы Московской губпартконференции сколачивала из всех оппозиционных группировок единый блок против Ленина и ленинского ЦК. Ни одна из этих группировок не была в состоянии предложить какие-либо реальные, конкретные мероприятия по быстрейшему восстановлению народного хозяйства, по улучшению материально-бытового положения народных масс.
Платформа Троцкого, выдвинутая им на заседании коммунистической фракции V Всероссийской конференции профсоюзов (в начале ноября 1920 года) с типичными для него лозунгами «перетряхивания профсоюзов», «огосударствления профсоюзов», «завинчивания гаек», «протирания с песочком», явилась выражением методов голого администрирования над трудящимися.
Вопреки указаниям В. И. Ленина на то, что необходимо шире развернуть демократию в профсоюзах, усилить их участие в управлении производством, укрепить союз пролетариата с трудовым крестьянством, троцкисты своими требованиями сохранить режим «военного коммунизма» фактически вели курс на ослабление диктатуры пролетариата, на ликвидацию союза рабочего класса с крестьянством.
Свою «критику» все оппозиционные группы сводили к клевете и воплям о «диктатуре ЦК», «диктатуре Ленина», к требованиям устранить ЦК и Ленина от руководства, а следовательно, к ликвидации руководства партии, что угрожало самому существованию диктатуры пролетариата. Антипартийные группы раздули дискуссию, в которой докатились до антисоветской демагогии, имевшей целью натравить рабочих на руководителей партии и Советского правительства. В. И. Ленин вскрыл прямую связь между требованиями «рабочей оппозиции» и других оппозиционеров и лозунгами мелкобуржуазной, анархической контрреволюции. «Эта мелкобуржуазная контрреволюция,— подчеркивал он,— несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак, вместе взятые...»1.
Выступая на Московской губернской партконференции 21 ноября 1920 года, В. И. Ленин дал развернутую программу насущных, неотложных задач партии. «...Главная задача наша,— говорил он,— должна быть, если говорить о партийных задачах, в том, что мы должны добиться наиболее быстрой ликвидации так называемой линии оппозиции... Перед нами сейчас стоит хозяйственная работа, более трудная, чем военная... Мы много потеряли времени на перепалки, перебранки и на склоки и должны сказать себе: «довольно!» и постараться на тех или иных условиях сделать работу здоровой... добиться того, чтобы работа была дружной, ибо без этого существовать в таких условиях, когда мы окружены внешними и внутренними врагами, невозможно»2.
Наиболее острый момент борьбы против оппозиционеров на конференции был связан с выдвижением кандидатур и выборами в состав Московского комитета партии. В пылу фракционной борьбы «рабочая оппозиция» дошла до того, что организовала специальное совещание делегатов рабочих, которых им удалось временно привлечь на свою сторону. Это совещание происходило в Митрофаньевском зале Кремля, в то время как остальная часть конференции, с подавляющим большинством ленинцев, заседала в Свердловском зале. Владимиру Ильичу приходилось ходить из одного зала в другой. Впоследствии он говорил, что это было началом фракционности и раскола.
Как сейчас помню Владимира Ильича, озабоченного и в то же время преисполненного решимости, твердой уверенности в победе, выступающего на заседании в Свердловском зале с сообщением «оттуда». Он только что вернулся из Митрофаньевского зала, где заседали «игнатовцы», «шляпниковцы» и «мясниковцы», объединившиеся под громким названием «рабочая оппозиция». Ильич информировал делегатов конференции о том, что оппозиционеры под разными предлогами отводят из намеченного представителями районов списка кандидатов в состав МК пять-шесть товарищей. Мотивы отвода, как сообщил Владимир Ильич, сводились к тому, что «твердокаменных» не следует выбирать в состав МК, так как они, мол, «не отвечают духу времени, не отвечают новым веяниям». Среди тех, кого отводила оппозиция, была и моя кандидатура (фамилий остальных не припоминаю).
Рассказав делегатам о ходе обсуждения в Митрофаньевском зале выдвинутых кандидатур, Ильич дал сокрушительный отпор оппозиционерам по существу вопроса. Он указывал, что мы должны настаивать и суметь провести в состав МК именно тех, кого отводят как «твердокаменных». Только на таких «твердокаменных», говорил он, и может положиться ЦК в современной обстановке.
Когда окончилось совещание, я подошла к Владимиру Ильичу и спросила: «Не лучше ли вместо моей выставить кандидатуру хорошего партийца, рабочего, на которого можно было бы положиться? Может быть, снять мою кандидатуру?»
Владимир Ильич как-то и шутя, и в то же время совершенно серьезно упрекнул меня, дал, что называется, настоящий нагоняй.
— А я думаю, наоборот,— сказал он.— Бой дать надо. Непременно надо дать бой. Вы хотите уступить? Но ведь если нас назвали «твердокаменными», то это же плюс, а не минус. Если противник кого-либо из нас ругает, значит, на него действительно можно положиться. Рабочих в состав МК надо ввести, это правильно, но надо понять, что дело тут не только в отдельной кандидатуре, а в том, что мы должны бороться за такой состав МК, который обеспечил бы проведение генеральной линии партии. Вы поняли меня? Снимать кандидатуру не надо. Наоборот, нужно бороться за проведение в состав МК всех тех, кого мы наметили.
В. И. Ленин призвал избирать в МК не по принципу пропорциональности (как требовала оппозиция), а с учетом индивидуальных качеств кандидатов.
Из присутствовавших на конференции 289 делегатов с решающим голосом (и 89 с совещательным) оппозиция собрала всего лишь 61 голос. Таким образом, предложенный совещанием представителей районов состав МК получил подавляющее большинство голосов. В состав МК вошли и представители оппозиции. Позднее, на X съезде партии, В. И. Ленин с одобрением отозвался об этом опыте москвичей. «Этой политикой мы отсеем здоровое от нездорового в «рабочей оппозиции» и получим укрепление партии»,— говорил Владимир Ильич3. Секретарем вновь избранного МК был выбран твердый ленинец товарищ Артем (Ф. А. Сергеев).
Когда мы отчитывались на партийных собраниях об итогах губернской конференции и рассказывали о том, что партия вводит в руководящие органы также и представителей оппозиции всех оттенков, чтобы они могли высказать все, что хотят, и, подумав, убедились бы в своих ошибках и отказались от них, что Ленин считает поддержку некоторыми рабочими оппозиции заблуждением, своего рода болезнью,— это производило сильное впечатление. Многие рабочие, не разобравшиеся вначале в существе внутрипартийной борьбы и поддержавшие «рабочую оппозицию» (поверив ее демагогическим разглагольствованиям о том, что партия, мол, не дает свободу слова, не считается с мнением рабочих и т. п. ), — после того, как они поняли, что это все обман и демагогия, решительно порывали с оппозицией и шли за Лениным. Им становилось ясно, что Ленин ведет непримиримую принципиальную борьбу против ошибочных и вредных для революции установок оппозиции, но привлекает к работе и оппозиционеров, чтобы на практической работе, на деле, а не на словах они могли проявить себя и поняли бы свои ошибки.
Особенно ожесточенный характер приняла борьба партии с оппозиционными группировками во время профсоюзной дискуссии накануне X съезда партии. Оппозиция сосредоточила основные силы в Москве, ставя своей целью завоевание столичной организации. Агенты Троцкого пробирались во все районы Москвы. За ними потянулись децисты и другие со своими платформами.
Обстановка была необычайно трудной. Товарищ Артем перешел на работу во Всероссийский союз горнорабочих, секретарем Московского комитета партии стала В. Н. Яковлева, примкнувшая к троцкистам. Произошли изменения и в составе бюро МК, большинство его членов поддержало платформу Троцкого. В аппарате также преобладали в то время троцкисты, исключая твердого ленинца Криницкого, заведующего орготделом МК, и работника орготдела Петра Заславского. Троцкистом стал и секретарь Сокольнического райкома партии В. А. Котов, марксистски слабо подкованный и политически неустойчивый человек.
Как-то раз ко мне явился секретарь ячейки одной военной части и рассказал, что у них на собрании за платформу Троцкого голосовало только 3 человека из 66, причем все трое являлись членами делегатского собрания 4. Я разъяснила ему, что, так как эти люди оказались в ничтожном меньшинстве, они не могли уже представлять организацию на делегатском собрании района и вместо них следовало избрать других делегатов.
Об этой беседе было немедленно сообщено секретарю райкома Котову. Он тут же явился ко мне и, не стесняясь присутствия постороннего человека, грубейшим образом напал на меня. Секретарь ячейки посмеялся над ним, заметив: «Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав».
К тому времени троцкисты и «рабочая оппозиция» на короткий срок добились большинства в ряде районов Москвы. Они выступали с резкими нападками против партии и ленинского руководства. В Москве создалась тяжелая и сложная обстановка: оппозиционные группы стали объединяться против Ленина.
Но все это было лишь временным заблуждением. В результате разъяснительной работы партийные массы скоро поняли, где правда, и особенно на заводах твердо переходили на ленинские позиции, отвергая все попытки оппозиционеров повести их за собой.
Такое же положение было и в Сокольническом районе. Здесь в некоторых организациях члены партии подпали под влияние «рабочей оппозиции» и троцкистов, и при выборах в райком на делегатском собрании большинство получили сторонники оппозиции. Но когда в дальнейшем мы получили возможность разъяснить рабочей массе правильность партийной, ленинской платформы, ленинская линия всюду побеждала. К X съезду партии Сокольническая партийная организация пришла единой, сплоченной под знаменем Ленина.
Но провести эту кампанию и добиться победы было нелегко. Где взять докладчиков, которым можно было бы доверить такие ответственные выступления? Отсутствовала и необходимая литература. Встречались большие трудности и другого характера: транспорт в Москве был совершенно разрушен, трамваи не шли; об автомашине нечего было и мечтать. Обойти пешком обширный район (теперь это почти три района: Сокольнический, Рижский и часть Куйбышевского — ранее Железнодорожный район), да еще в зимних условиях, было физически невозможно.
Я решила обратиться за советом и помощью непосредственно к В. И. Ленину. Позвонила Н. К. Крупской, с которой приходилось и раньше советоваться в затруднительных случаях. Она предложила мне приехать к ней в Наркомпрос (где работала тогда заместителем наркома). С большим нетерпением ждала я встречи: не было случая, чтобы Надежда Константиновна не отнеслась с серьезным вниманием, когда к ней обращались за помощью.
Выслушав меня, она сказала, что в таком деле помочь мне не может, что надо поговорить с Владимиром Ильичем.
На следующий день я была в Кремле, в скромной квартире «Ильичей». Длинный коридор с рядом дверей. В квартире строгая простота, идеальная чистота и порядок. Единственная «роскошь»— книги, масса книг в шкафах, расставленных у стен.
Надежда Константиновна встретила меня приветливо и тотчас проводила к Владимиру Ильичу.
— Что скажете,— спросил он,— как дела в районе?
Я рассказала о действиях оппозиции, обрисовала обстановку в районе. Владимир Ильич взял блокнот и стал писать.
— Вот вам. По этой записке получите литературу из склада ЦК. А это для получения машины, чтобы объехать район.
Затем он обратился к Надежде Константиновне и попросил ее помочь найти людей для докладов на собраниях в ячейках.
Мы вышли в ее комнату. Надежда Константиновна взяла телефонную трубку и через час-полтора выяснила, где работают товарищи, названные Ильичем. Так мы получили более 50 докладчиков, которые оказали большую помощь району. Многих из них я знала по совместной работе в подполье. Это были товарищи, испытанные в революционной борьбе, верные, надежные, теоретически подкованные, в том числе И. И. Скворцов-Степанов, Артем — Сергеев, Г. Л. Шкловский, Николаев, Роберт и другие.
Так как в аппарате райкома, кроме Котова и меня, был еще только один работник — управделами, то основная тяжесть работы, естественно, пала на меня. Получив машину, я немедленно стала объезжать докладчиков. Со многими удалось тут же договориться. В ближайшее воскресенье я объехала секретарей ячеек на дому, беседовала с ними, снабдила их литературой.
В течение двух недель напряженной работы актива района во всех без исключения ячейках были проведены собрания, на которых разъяснялись позиция Ленина по вопросу о роли профсоюзов и позиция Троцкого. На каждое собрание посылались два докладчика: один ленинец, другой троцкист. Таким образом, с одной стороны, мы лишили троцкистов оснований жаловаться на то, что им зажимают рот, а с другой — раскрыли перед массами вредную демагогию троцкистов. Во всех ячейках были приняты резолюции, одобряющие ленинскую платформу в вопросе о профсоюзах («платформу десяти»), подписанную, кроме В. И. Ленина, Я. Э. Рудзутаком, И. В. Сталиным, Артемом, Г. И. Петровским и другими членами ЦК. В ленинской платформе профсоюзы рассматривались как школа коммунизма.
Для подведения итогов дискуссии готовилось общерайонное собрание. У троцкистов шансов на победу не было, так как все ячейки одобрили ленинскую линию. Однако в составе райкома большинство было троцкистов, и они потребовали, чтобы докладчиком на этом собрании был Троцкий. Как быть? Необходим был авторитетный совет.
Надежда Константиновна вновь устроила мне встречу с Владимиром Ильичем. В. И. Ленин слушал внимательно, время от времени задавая вопросы, бросая реплики:
— Как вы думаете, серьезно ли проведено обсуждение? Во всех ячейках оно прошло? Уверены ли вы, что резолюции были глубоко продуманы, что они приняты в результате полной убежденности рабочих?
И когда в дальнейшей беседе с Лениным я информировала его о ходе борьбы в районе, он заметил:
— Это как раз и говорит о том, что массы чутьем понимают, на чьей стороне правда. Они, несмотря на временные заблуждения, идут с нами.
Я стала приводить подробности, факты. В частности, рассказала о беседах на таких отравленных ядом оппозиции предприятиях, как СВАРЗ (Сокольнический вагоноремонтный завод), Сокольнический трамвайный парк, железнодорожные мастерские.
В. И. Ленин сказал, что если члены партии основательно разобрались в вопросе, то личность докладчика не решает дела. Пусть выступит с докладом Троцкий. Пожалуй, это будет даже лучше. Пусть масса с полным сознанием даст ему отпор.
— Имейте в виду,— добавил он,— успех дела зависит от его организации. Хорошо подготовите собрание — собрание удастся. Предоставите самотеку — провалите. Дело в организации. В ней вся сила.
Ленин повторял, что все дело в том, чтобы полностью разъяснить массе рабочих нашу партийную точку зрения, сделать ее понятной, ясной для рядовых членов партии, убедить массу. Только убедив ее, говорил он, мы будем непобедимы. Ту же мысль Ленин настойчиво развивал позже, на X съезде партии, возражая Троцкому: «Прежде всего мы должны убедить, а потом принудить... Мы не сумели убедить широкие массы и нарушили правильное соотношение авангарда с массами»
Я рассказала Ленину о своих тревогах по поводу положения на некоторых предприятиях, где среди рабочих наблюдались нездоровые настроения и колебания. Там орудовали Шляпников и компания. Они под шумок пробрались в РК и оттуда вели свою разлагающую работу в районе. Троцкисты ввели совершенно нетерпимый режим в партийной организации района, беспощадно расправлялись с коммунистами, стоявшими на большевистских позициях. Надо было выправить положение, ликвидировать влияние «рабочей оппозиции», которая действовала так: прежде вопила, что в аппарате чуждые рабочему классу люди, что надо его «орабочивать»; когда же шляпниковцы дорвались до руководства, то широко открыли дверь служащим, бывшим меньшевикам и эсерам.
В. И. Ленин, выслушав все это, указал, что надо принять решительные меры, вплоть до снятия оппозиционной верхушки.
— Надо удалить этих анархо-синдикалистов,— сказал он,— будет им хозяйничать! — В отношении рабочих Владимир Ильич предложил мне устроить так, чтобы к нему пришли делегаты, и именно те, которые настроены оппозиционно,
— Да смотрите, не вздумайте подсказывать им, что говорить! — предупредил он меня.
Не теряя времени, я принялась за дело. В ближайшее воскресенье вызвала рабочих-коммунистов из наиболее крупных ячеек района (СВАРЗ, трамвайного парка, дроболитейного завода, железнодорожных мастерских), которые, как мне было известно, подпали под влияние «рабочей оппозиции» и троцкистов. Я устроила с ними нечто вроде беседы по текущему моменту. В их высказываниях звучало недовольство своим положением. Я прямо спросила их:
— А не желаете ли вы поговорить по этим вопросам непосредственно с В. И. Лениным? Вот послушаете его, тогда поймете и вашу ошибку, и общее положение, и где надо искать выход. Попробую устроить вам встречу с Ильичем.
Это предложение понравилось рабочим, но они не верили, что оно осуществимо.
— Да он и не примет нас! — говорили они.— Ленин ведь министр, разве есть у него время говорить с простыми людьми?
Я постаралась убедить их, что ничего невозможного здесь нет, что В. И. Ленин безусловно их примет. Настроение сразу резко переменилось. Все оживились, заговорили другим языком. Посыпались вопросы.
— Кому говорить?
— С чего начнем разговор?
— О чем будем говорить?
После долгого горячего обсуждения решили, что сообщение о положении на заводах сделает рабочий Сокольнических мастерских Григорьев. Там обстановка была особенно тяжелой: рабочие делали зажигалки, многие были связаны с деревней и заражены недовольством крестьян.
— Что же,— сказал он взволнованно,— если надо, буду докладывать я. А как — подумать надо. Всю ночь спать не буду, а уж что-нибудь придумаю.
На следующий день (это было примерно в начале января 1921 года) рабочие пошли в Кремль. Вернувшись, делегаты подробно рассказали мне, как все было. Они немного запоздали. Когда вошли в кабинет, В. И. Ленин встал, подошел к ним с часами в руках.
— Да, опоздали! А на работу тоже опаздываете? Ну, как настроение? Как поднимается производительность труда? Бывают ли субботники? Какой дают результат?
— Вот какие были вопросы и много других — все деловые, серьезные. Заработками нашими интересовался. Как с финансами, спросил. (Владимиру Ильичу было известно, что зарплату частенько задерживали и что это создавало благоприятную почву для демагогической агитации «рабочей оппозиции».)
— Серьезная беседа была, и в то же время какая сердечная!
— Какой он простой! И одет просто! Улыбается, здоровается со всеми за руку, усаживает.
— Как с родным человеком поговорили! — рассказывали участники беседы.
Рабочие ушли от В. И. Ленина обласканные и согретые его большим сердцем. Ленин разъяснил им вред и опасность пропаганды оппозиционеров. Ильич помог и в материальном отношении: некоторые трудности были преодолены. Он ничего не забыл из того, что услышал от рабочих. Зарплату после этого стали выдавать более регулярно.
Участники делегации — наши вчерашние противники — превратились в искренних и пламенных наших агитаторов. С восторгом описывали они товарищам обстановку в кабинете Ленина, рассказывали и о том, как В. И. Ленин сидел и как он встал и пошел к ним с часами в руках, и какая хорошая была у него улыбка.
— Такому человеку на всю жизнь поверишь, это — человек правды. Он наш, весь наш, — повторяли они
Рабочие говорили, что Ленин им сказал, как партия ценит каждого сносного администратора из рабочих и всегда рада привлечь таких людей к работе; все россказни о том, чiо Советская власть не доверяет рабочим,— ложь.
Весть о приеме у Ильича разнеслась по району с быстротой молнии и произвела совершенно исключительное впечатление. На собраниях ячеек и в общежитиях выступали в защиту ленинских позиций те самые рабочие, которые прежде были на стороне оппозиции. Они поняли, что все наше государство — одна семья и подобно тому, как в семье члены ее сплачиваются, чтобы перебороть трудности, в нашем государстве тоже нужна всеобщая сплоченность и взаимная поддержка.
Наконец наступил день итогового районного собрания. Утром этого дня (18 января 1921 года) состоялся расширенный пленум МК 5 с предета ви тел ям и районов и крупных предприятий. Я пригласила на пленум нескольких колеблющихся товарищей из организации Сокольнического района, с тем чтобы здесь они услышали большевистскую правду, которая поможет ликвидировать их колебания. На пленуме обсуждалась платформа В. И. Ленина о профсоюзах, а также тезисы троцкистов и других оппозиционных группировок. Присутствовали приглашенные из районов Москвы и уездов Московской губернии руководящие работники укомов и райкомов. Всего было 89 человек, из них 36 членов МК.
Дискуссия продолжалась два дня. Троцкисты, составлявшие большинство в бюро МК, старались и с пользовать свое положение, чтобы «натянуть» побольше голосов. Применили двойное и даже тройное голосование. Сперва голосовали только члены МК. Результат оказался плачевный для «хозяев положения». За тезисы Ленина голосовали 22 человека из 36. Троцкисты собрали только 9 голосов.
Второе голосование было проведено с участием приглашенных уездных и районных работников. Троцкистов и здесь постигла полная неудача: за тезисы Троцкого голосовали 18 человек из 89. За тезисы Ленина голосовало подавляющее большинство — 62 человека 6. Линия ленинского ЦК победила. Оппозиция была разбита наголову.
Теперь можно было уверенно ждать районного собрания. В районе насчитывалось около 3000 коммунистов. Собрание происходило в театре «Тиволи» (ныне кинотеатр «Луч»). Народу собралось столько, что яблоку негде было упасть. Явилось и московское партийное начальство — Яковлева и весь руководящий состав МК. Они рассчитывали на победу, но им пришлось жестоко разочароваться. Провалились их расчеты на поддержку со стороны завербованных ранее сторонников. Они не знали, что атмосфера в районе изменилась. А ведь наш район был одним из самых неблагоприятных по своему социальному составу.
Уже в самом начале стало ясно, на чьей стороне аудитория. Яковлева говорила при сплошном шуме, во время выступления Троцкого в рядах громко разговаривали о пресловутых «гайках». Раздавались раздраженные возгласы: «Хватит завинчивать! Слыхали! Надоело!» Начались прения. Выступали рабочие, бывшие на приеме у В. И. Ленина, Н. Н. Иодзевич, Григорьев и другие.
Как во всей Московской организации, так и в нашем районе ленинцы победили. Большевики Москвы дали решительный отпор проискам фракционеров.
С такими результатами мы пришли на X съезд партии. Вспоминается один примечательный эпизод на закрытом заседании съезда, где обсуждались мероприятия по подавлению контрреволюционного мятежа в Кронштадте.
Ленин предложил ничего не стенографировать и не записывать.
— Спрячьте блокноты и карандаши,— сказал он.
Делегаты с глубоким волнением и пониманием серьезности обстановки восприняли эти слова. Неожиданно выступил Троцкий и потребовал стенографировать все «для истории». Он дал ложную характеристику кронштадтского восстания, назвав его массовым движением, имеющим якобы глубокие корни в народе, и заявил: «Кукушка уже прокуковала 12-й час Советской власти!»
Негодование охватило всех. Раздались возгласы возмущения. И тут прозвучал твердый голос Владимира Ильича.
— История не забудет всего, что было и будет сделано для пользы революции, но она не простит нам, если мы не оценим должным образом серьезности положения и будем думать не о том, как отстоять революцию. Надо действовать,— решительно сказал он. По предложению Владимира Ильича съезд направил в Кронштадт около 300 делегатов во главе с К. Е. Ворошиловым.
Мне не забыть тех минут, когда съезд слушал и принимал резолюцию «О единстве партии», внесенную В. И. Лениным.
В заключение хочется напомнить вдохновляющие слова В. И. Ленина, сказанные при закрытии X съезда партии: «...Мы знаем, что, сплотившись на этом съезде, мы действительно выйдем из наших разногласий абсолютно едиными и с партией, более закаленной, которая пойдет все к более и более решительным международным победам!»7 Коммунистическая партия Советского Союза свято оберегает единство своих рядов и неуклонно претворяет в жизнь ленинские идеи, ведущие советский народ к коммунизму под руководством ленинского Центрального Комитета.
Исторический архив. I960. № 2. С. 159—166
1 См.: Известия ЦК РКП(б). 1920. № 21. С. 1. Т. Л.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 24.
3 Там же. Т. 42. С. 35—36.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 45.
5 Тогда вместо районных партийных конференций функционировали делегатские собрания, состоявшие из представителей всех ячеек района. Эти собрания проходили один раз в месяц. Ред.
6 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 54.
7 Пленум МК проходил 17 и 18 января 1921 г. в помещении МК на Б. Дмитровке, 15 (ныне улица Пушкина), в Зеркальном зале. Ред.
8 См.: Партийный архив Института истории партии МГК и МК КПСС, ф. 3, оп. 2, д, 25, л. 1.
9 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 127.