Чем дальше от нас отходит физический образ Владимира Ильича, тем ярче становится огромное духовное, идейное, политическое наследие, которое он нам оставил.
Отрывки воспоминаний, которыми я сегодня поделюсь 1, будут касаться только лишь одного, очень небольшого участка, ограниченного временем и пространством,— работы Владимира Ильича периода II—IV конгрессов Коминтерна.
После создания в 1919 году Коминтерна, о чем было оповещено в воззвании его I конгресса, началась гораздо более быстрая дифференциация внутри всего мирового рабочего движения. Время от I конгресса до II было временем раскола социалистических партий и групп, создания и оформления коммунистических партий, причем само оформление происходило на основе решений I конгресса.
В этот период, по существу, во всем мировом рабочем движении шла борьба по вопросу «за» или «против» Советской власти, «за» или «против» Коммунистического Интернационала, «за» или «против» диктатуры пролетариата, «за» или «против» тезисов Ленина о диктатуре пролетариата, представленных I конгрессу Коминтерна 2.
Всем памятно, что с первых дней войны одним из лозунгов нашей партии, сформулированным Лениным, было: «Долой II Интернационал, да здравствует III, Коммунистический Интернационал». Через Циммервальдскую конференцию, через Кинталь, через создание левого крыла в Циммервальде и Кинтале, потом через отрицание циммервальдского объединения, благодаря победе Октябрьской революции мы пришли к созданию Коммунистического Интернационала.
Во все эти прошедшие годы в центре внимания нашей партии и Ленина была борьба против всех видов оппортунизма, и только благодаря той острой борьбе, которую вел Ленин, удалось уже после победы Октябрьской революции создать Коммунистический Интернационал. Наша революция привлекала симпатии не только людей, понимавших движущие силы революции, сущность теории и практики большевизма, марксистскую идеологию, она привлекала вообще симпатии всех революционно настроенных рабочих. Надо иметь в виду, что война, революция и предательство социал-демократов создали, конечно, большой сумбур в головах многих рабочих, отошедших от социал-демократии, но не дошедших еще до марксизма-ленинизма. Всеми своими чувствами, душой они были с нами, с нашей революцией, но в то же время они не понимали, что такое диалектика революционной борьбы, что такое большевизм, и это особенно сильно сказалось во время подготовки ко II конгрессу Коминтерна.
В революционном рабочем движении того периода появились различные течения, которые из отрицания оппортунизма, социал-демократической тактики и политики делали «левацкие», анархо-синдикалистские и всякие немарксистские и небольшевистские выводы.
Перед самым конгрессом Ленин выступил со своей знаменитой книгой «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», которую он закончил в апреле 1920 года. Эта книга послужила основой в деле подготовки II конгресса Коминтерна и борьбы против всяких «левацких» уклонов, сочетавшейся с одновременной борьбой против основного нашего врага — оппортунизма, который тогда был еще очень силен в рабочем движении, а социал-демократические партии еще вели за собой значительные массы рабочих во всех капиталистических странах.
В период подготовки II конгресса революция шла по восходящей линии в ряде стран. Правда, как потом, в дальнейшем, говорил Ленин, революция шла медленнее, чем мы предполагали 3 но, во всяком случае, когда II конгресс Коминтерна собрался в Москве, положение в мировом рабочем движении вообще, а в целом ряде стран в особенности было революционное. Это был своеобразный отрезок исторического развития, когда все объективные данные для победы пролетариата были налицо и только не было субъективного фактора — сильных коммунистических партий, находившихся еще в стадии организации, так сказать, в зачаточном состоянии.
Такова была общая международная обстановка.
Теперь перейду к отдельным оставшимся у меня в памяти встречам, выступлениям Ильича и тем вопросам, которые волновали в тот период всю нашу партию, руководство партии и всех нас, участников конгрессов Коминтерна.
В Москве к середине 1920 года — еще до открытия конгресса — оказались, помимо представителей коммунистических партий различных стран, также и представители ряда профсоюзных организаций, объединявших революционных рабочих, которые были готовы до конца бороться против капитализма, но в то же время не знали, как это делать.
По поручению руководства нашей партии и самого Ленина мне пришлось вести переговоры со всеми этими профсоюзными организациями.
Перед всеми делегатами был поставлен вопрос о необходимости создания международного центра революционного профессионального движения. Разногласия, выявившиеся по этому вопросу с первых наших совещаний, заключались в следующем. Представители Итальянской конфедерации труда хотели, чтобы в резолюции, которую мы вырабатывали как исходную базу (платформу) для создания международного центра революционного профессионального движения, не ставился вопрос о диктатуре пролетариата. Синдикалисты, будучи вообще против диктатуры пролетариата, были даже против упоминания диктатуры пролетариата... Только представители ВЦСПС, болгарских профсоюзов, возглавляемых компартией, и представители сербских профсоюзов были за то, чтобы в этом документе прямо поставить вопрос о диктатуре пролетариата.
После того как Серрати 4 представил компромиссный документ и мы сидели несколько часов, вытравляя оттуда самые худшие формулировки, все-таки еще осталось много неясностей. В попытках составить приемлемый для всех документ мы дошли до точки: или рвать с ними, ничего не создав, или надо уступать, так как было ясно, что дальше не удастся отстоять необходимые нам формулировки. Тогда я отправился к Ленину и говорю:
— Вот, Владимир Ильич, результат нашей многонедельной работы и совещаний. Как быть?
Он прочитал этот довольно неуклюжий документ и заметил:
— Нельзя сказать, чтобы это было особенно ясно.
Затем он начал меня спрашивать, что представляет собой каждая делегация, характеристику делегатов и организаций, которые они представляют, отношение каждой делегации к нашим лозунгам, к нашей политике и наконец сказал:
— Знаете что, для начала можно это подписать. Тут, конечно, многое неясно, но для начала можно подписать, потому что важно в данный момент создать какой-нибудь центр, а ясность вы внесете потом, потому что, как только мы создадим центр, внутри профсоюзов всего мира начнется борьба, дифференциация вокруг вопроса о диктатуре пролетариата, а не вокруг той неясной формулировки, которая у вас написана. В ближайшее время нам удастся на каком-нибудь следующем собрании исправить то, что сейчас всунули итальянцы и синдикалисты.
Следуя этому совету, мы подписали документ об образовании Международного Совета профессиональных и производственных союзов, из которого потом родился Красный Интернационал профессиональных союзов.
II конгресс Коминтерна вынес основные решения, определившие на десятки лет дальнейшее развитие международного комму нистического движения. Он открылся в Ленинграде, в Таврическом дворце, куда мы, все делегаты, приехали из Москвы в двух специальных поездах. И в том Таврическом дворце, где несколько лет назад заседали всякие Родзянки, Чхеидзе, Керенские и прочие тени, сошедшие со страниц истории, первый доклад о международном положении сделал Владимир Ильич.
Должен сказать, что Владимир Ильич вообще никогда не делал длинных докладов. Самый длинный доклад Владимира Ильича, который я помню за всю жизнь, а я слышал его очень много раз, был доклад на II конгрессе, длившийся час сорок пять минут. Этот доклад Ленина «О международном положении и основных задачах Коммунистического Интернационала» был основным на II конгрессе
Перечитывая сейчас доклады Владимира Ильича, особенно ясно видишь, как он умел в немногих словах уплотнять свои мысли, как он умел каждый раз в своей речи ставить и поднимать новые проблемы и заставлять работать мысль своих слушателей.
Ленин имел замечательное свойство в коротком докладе сказать очень много, а ведь очень часто ораторы и в больших докладах говорят, по существу, очень мало. Но это было не единственное выступление Владимира Ильича на конгрессе 5. Конгресс был очень бурный, чрезвычайно разнородный. Ильич, помимо общих выступлений, беседовал с десятками делегаций и десятками делегатов.
После доклада Владимира Ильича прения открылись на следующий день уже в Москве, в Кремле. Ильич безвыходно присутствовал на конгрессе, отрываясь на очень недолгое время для решения больших государственных дел.
Известно, что II конгресс принял чрезвычайно важную резолюцию о роли партии, в которой четко и ясно сформулировано, что такое партия. Эта резолюция была особенно важна, поскольку мы имели дело с весьма своеобразным составом конгресса. Ильич выступал с речью относительно роли и структуры коммунистической партии до и после завоевания власти пролетариатом 6
Особенно интересно развернулись прения по вопросу об условиях приема в Коммунистический Интернационал. С начала организации Коминтерна под напором снизу к нему начали «прируливать», если взять авиационный термин, всякого рода оппортунистические партии. Все эти Дитманы, Криспины 7 не разделяли всех взглядов большевиков, но, поскольку низы напирали, они готовы были формально войти в Коминтерн, но в то же время продолжать свои оппортунистические дела, как и раньше.
Инициатором 21 условия был Владимир Ильич. 21 условие — это проволочное заграждение против реформистов и оппортунистов, пытавшихся влезть в Коминтерн. Владимир Ильич, полемизируя с Дитманом и Криспином по вопросу диктатуры пролетариата, указывал, что Криспин другими словами и другими фразами излагает то же самое, что писал в своей книге ренегат Каутский 8.
Надо сказать, что Ильич был совершенно беспощаден по отношению к Криспину и Дитману, поскольку он видел, что они маневрируют, что у них нет ничего общего с коммунизмом, с большевизмом, что они идут в Коминтерн только под напором рабочих и идут для того, чтобы обмануть своих собственных рабочих, обмануть Коминтерн.
Выступление Ильича по поводу 21 условия, его выступление против Дитмана и Криспина и вообще против центристов, от которых нужно было держать на замке Коминтерн, было чрезвычайно важным для делегатов, для всех партийных организаций. Одновременно с этим, на том же конгрессе, Ильичу пришлось выступить и по вопросу относительно союзников пролетариата 9. II конгресс принял очень важную резолюцию по колониальному вопросу, и, что особенно интересно, как раз на этом конгрессе Ильич и сформулировал нашу большевистскую тактику по отношению к борьбе колониальных народов. В речи Владимира Ильича и в резолюции было прямо подчеркнуто, что коммунисты могут и должны вступать в соглашения с национальной буржуазией колониальных стран в борьбе против иностранного империализма 10, против чего пытался в свое время полемизировать Троцкий.
Чрезвычайно важным событием на конгрессе было выступление Ильича против «левацких» уклонов.
По каким вопросам были наскоки со стороны «левых» на наши большевистские позиции? Они отрицали парламентаризм, причем исходили из правильных утверждений. Из кого состоит парламент? Из буржуазии. Что делает парламент? Принимает законы против рабочих. Устанавливая правильные факты, они делали совсем неверные выводы.
И вот Владимир Ильич с терпеливым спокойствием собирал «левых» отдельно, разговаривал с каждым из них, потом доказывал на конгрессе: что парламент буржуазный, что он принимает законы против рабочих — мы с вами согласны; что ваши социалистические партии ведут оппортунистическую, антирабочую политику — это верно, но откуда вы взяли, что такую политику должны вести все, почему вы думаете, что революционный рабочий класс в парламенте не сможет вести революционную политику?
Выступление по этому вопросу Владимира Ильича 11 поколебало некоторых из них. Галлахер в своей книге воспоминаний 12 пишет, что, когда он читал книгу «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» (а эта книга в значительной своей части посвящена английским «левым»), он рассвирепел. Галлахер рассказывал:
— Я был чрезвычайно воинственно настроен и решил в таком настроении разговаривать с Лениным. Прежде всего Владимир Ильич с трудом понимал мой шотландский акцент (а он действительно говорит так, что одни шотландцы его понимают.— А.Л.), но мы с ним сговорились, и по мере того, как я говорил с Владимиром Ильичем, мой воинственный пыл проходил, и я не знал, что отвечать на аргументы Ленина.
Галлахер совершенно искренне рассказал о том моральном, идейном кризисе, который он переживал после того, как, приехав с воинственными намерениями подраться, защищать свои позиции и столкнувшись с огромной эрудицией, опытом, железной логикой Ильича, он, этот искренний, честный пролетарий, действительно ненавидящий всеми фибрами своей души английскую буржуазию, желающий свернуть ей шею в любой день, убедился: то, что он предлагал,—это детский лепет по сравнению с тем, что ему предлагается на основе большого исторического опыта всего мирового рабочего движения.
Чуть не забыл сказать, память все-таки иногда предает, об очень существенной резолюции II конгресса, написанной Ильичем,—это по аграрному вопросу 33. Всем понятно, какое огромное значение имел этот вопрос для коммунистических партий, особенно если иметь в виду, что все компартии откололись от социал-демократических партий, что они пришли в Коминтерн с огромным социал-демократическим грузом, с целым рядом неправильных представлений, особенно по отношению к крестьянству. Приходилось очень много говорить с делегациями, доказывать им на основе отрицательного опыта венгерской революции, что неправильное разрешение аграрного вопроса может погубить революцию 14.
Прошло уже 20 лет со времени II конгресса Коминтерна, и все так же ярко памятны выступления Владимира Ильича по каждому пункту порядка дня с краткими, но чрезвычайно компактными и логично построенными, убедительными речами.
Если учесть, что Ленин писал резолюцию о международном положении и основных задачах Коминтерна, по национально-колониальному вопросу, что он написал 21 условие, что он на 74 написал резолюцию о роли коммунистических партий, что он работал во всех комиссиях и потом от имени комиссий делал доклады на конгрессе,—станет совершенно очевидным, что Владимир Ильич пропитал II конгресс Коммунистического Интернационала от первого до последнего дня большевистскими идеями. Ленин стремился к тому, чтобы показать делегатам конгресса, недавно пришедшим в Коминтерн, людям с большим революционным чутьем, но без всякого марксистского сознания, что такое большевистская тактика, как надо подходить к разрешению вопросов, стоящих перед мировым рабочим движением, как надо их разрешать.
К сожалению, нигде не записано — может быть, сохранилось в записках его секретаря того периода,—что Ильич во время конгресса принимал огромное количество делегаций и делегатов. Каждый, у кого было малейшее сомнение или неясность по какому-нибудь вопросу, хотел поговорить с Ильичем. Так, помню хорошо, что Галлахер толковал с Лениным; судя по воспоминаниям американцев, они также были у него. По воспоминаниям и рассказам делегатов на других конгрессах я знаю, что во время II конгресса Ленин имел десятки бесед с разными делегатами по различным вопросам: по аграрному, колониальному, о приеме в Коминтерн, о роли коммунистической партии, о диктатуре пролетариата — по всем решительно вопросам, которые тогда волновали мировое рабочее движение.
Между II и III конгрессами прошел примерно год. III конгресс собрался в Москве летом 1921 года.
Накануне III конгресса в международной обстановке мы переживали зигзаг в развитии революции, некоторый спад революционной волны при общем развитии революционного процесса во всем мире. Накануне конгресса в бывшей гостинице «Континенталь» несколько дней заседал исполком Коминтерна. Исполком, как всегда это бывает перед конгрессом, обсуждал предстоящий порядок дня и ряд вопросов, назревших в рабочем движении.
На конгресс приехало несколько человек, чрезвычайно лево настроенных, особенно из Франции. Среди них был делегат от молодежи по фамилии Ляпорт 15 который доказывал, что тактика Коминтерна оппортунистическая, что темпы, которые мы развиваем, приносят ущерб международному рабочему движению, и вообще наговорил очень много, что объяснялось французским темпераментом, молодостью, большим невежеством и демагогией. Его основные установки частично подходили к установкам, выдвигавшимся некоторыми членами Коммунистической партии Германии, к этому времени придумавшими «теорию наступления». (Эта теория заключалась в том, что рабочий класс должен всегда наступать,—есть ли у него силы, нет ли у него сил, может ли он наступать или нет,— он должен всегда наступать.)
Можно себе представить, как Ильич воспринял такого рода идейки!
Этот Ляпорт (между прочим, он потом стал ренегатом, и, когда его выгоняли из французской партии, кричали: «Ляпорт, а ля порт!»16) придумал такой трюк: перед очередным призывом в армию выдвинуть лозунг забастовки призывников. Это было на третий или четвертый день заседания Исполкома. Владимир Ильич буквально вбежал в зал заседания. Как ни был Владимир Ильич бесконечно занят делами, но тут он не смог усидеть в Кремле, когда услыхал такой «замечательный» лозунг, что революцию во Франции должны делать только одни призывники, а не весь рабочий класс.
В своей речи Ильич был беспощаден по отношению к «теории наступления» и по отношению к Ляпорту2. Это было замечательное, боевое выступление. Ленин почувствовал врага, что-то враждебное. Он говорил, что такие лозунги могут погубить коммунистическое движение, такие выступления, как Ляпорта, гибельны для коммунистических партий. Тут же он разделал и «теорию наступления», которой тогда щеголяли не только немецкие представители, но и Радек, и Бухарин, и другие.
Основной, определяющей резолюцией на III конгрессе была резолюция о тактике Коминтерна. Для того чтобы решить вопрос о тактике, надо было прежде решить вопрос, на каком этапе находится развитие революционного процесса, так как только из этого анализа можно сделать тактический вывод для коммунистических партий. Это — основное, элементарное правило большевиков.
Первый проект тезисов написал Радек. Потом он сам рассказывал следующее:
— Я написал тезисы о тактике, послал их Владимиру Ильичу; ночью я ему звоню:
— Ну как, Владимир Ильич, прочитали? Он говорит:
— Прочитал.
— Как вы находите? Владимир Ильич отвечает:
— Прекрасные тезисы, но все нужно написать наоборот.
В самом деле, существо вопроса заключалось в том, что Радек исходил из нарастания революционного процесса в середине 1921 года, тогда как уже было очевидно, что кривая пошла вниз, и, конечно, такая неправильная оценка совершенно искажала всю тактику Коммунистического Интернационала и коммунистических партий. Одно дело — отдельные стачки, разрозненные выступления, восстания, и другое дело — идет ли кривая революции вверх или вниз. Это разные вещи, и из этого надо делать разные тактические выводы.
Основная установка этой группы Радека, Бухарина, Зиновьева заключалась в том, что революция продолжает идти по восходящей линии. Вот почему Ленин со свойственной ему прямотой сказал: тезисы хорошие, но все надо писать наоборот. Радеку не удалось написать все наоборот, и за дело взялся Владимир Ильич 17. И если сейчас прочитать тезисы о тактике III конгресса Коммунистического Интернационала, каждый увидит, как они отшлифованы, какие там замечательные формулировки, как подчеркнуто основное для того времени и то, против чего с такой энергией, с такой беспощадностью выступал Ленин... Это был решающий, коренной вопрос: куда пойдет Коминтерн — или по линии авантюры, бессмысленных, опасных для рабочего движения левацких лозунгов, или по пути большевистскому, то есть по пути завоевания масс, большинства рабочего класса, профессиональных организаций, то есть по пути создания опоры в рабочем классе, по пути создания массовых пролетарских партий, для совершения победоносной пролетарской революции.
В тезисах о тактике есть замечательные параграфы, свидетельствующие о том, что Ленин в каждый данный момент умел определить стадию развития, смотреть правде в глаза и не бояться сказать, что да, революция пошла по нисходящей линии, зигзагообразно, но пока пошла по нисходящей линии. Самый главный враг для большевика — это самообман, и сила Ленина всегда заключалась в том, что он умел беспощадно смотреть правде в глаза, говорить то, что есть, и в каждый момент использовать наличные силы и двигать дальше рабочее движение по пути завоевания масс, большинства рабочего класса во имя достижения целей большевистской партии.
Помню несколько заседаний делегации РКП (б), где Радек, Бухарин и Зиновьев пытались против Ильича доказывать правильность своей точки зрения. Конечно, это им совсем не удалось, ибо количество их сторонников среди делегаций было очень невелико. В то время как они прибегали к пафосу и утверждениям, что революция не может не победить и т. д., Ильич исходил из фактов и доказывал, что мы еще не имеем большинства рабочего класса; он спрашивал: где еще, кроме России, коммунистическая партия ведет за собой большинство рабочего класса? На это все эти Радеки, кроме декламации, ничего не могли ответить. Не было такой страны в мире, кроме России, где бы Коммунистическая партия руководила большинством рабочего класса, а если она не завоевала большинства рабочего класса, где тут говорить о революции.
На III конгрессе Коминтерна очень большое место занял доклад Ильича о тактике РКП Для многих иностранных коммунистических партий не была понятна наша новая экономическая политика, и вот доклад Ильича должен был разъяснить, во-первых, обстановку, в которой боролся тогда советский пролетариат, затем — что представляет собой экономическая политика Советского государства, что такое новая экономическая политика, какие причины вызвали ее и т. д. Причем Ильич в докладе поставил один из важнейших для коммунистических партий вопрос относительно союзника пролетариата, каким образом в процессе борьбы пролетариат может и должен сохранить союз с крестьянством, с большинством крестьянства, конечно, исключая кулаков. Этот вопрос, имевший огромное значение для всего международного коммунистического движения, был тщательно разработан в тезисах и в очень большом докладе Владимира Ильича, который был выслушан с огромным вниманием всеми делегатами. III конгресс Коммунистического Интернационала имел огромное значение для коммунистического движения потому, что он выдвинул лозунг «в массы», и непосредственно после конгресса, как вывод из этого лозунга, была принята тактика единого фронта, которая является важнейшей в арсенале тактических методов и способов борьбы международного коммунистического движения.
Остался в памяти еще один эпизод, связанный с учредительным конгрессом Красного Интернационала профессиональных союзов 18. Задача заключалась в том, чтобы в Профинтерн вовлечь не только сочувствующие коммунистам или коммунистические группы, а все революционные профсоюзные организации, которые хотели бы вместе с коммунистами и с другими революционными рабочими идти на борьбу против капитализма. Из таких организаций были: Национальная конфедерация труда Испании, Всеобщая унитарная конфедерация Франции и т. д. Ко времени учредительного конгресса разногласия, имевшиеся между нами, приняли более конкретные формы. Синдикалисты настаивали на том, чтобы не было органической связи между Коминтерном и Профинтерном, чтобы в резолюции нашего конгресса Профинтерна не подчеркивалась руководящая роль коммунистической партии, чтобы в резолюции, где мы говорим о диктатуре пролетариата, мы говорили примерно в том духе, как это было при учреждении первой ячейки международного профессионального движения. Разногласия были очень острые, они обсуждались в течение целого года и, конечно, нашли свое отражение на втором конгрессе профессиональных союзов 19.
Один из делегатов — Монмуссо — рассказывал о своей беседе с Владимиром Ильичем по поводу вопросов, волновавших и интересовавших тогда представителей французского революционного профессионального движения 20.
Конечно, мы, как коммунисты, были заинтересованы в том, чтобы не только коммунистические организации были в Профинтерне, и, поскольку после ряда совещаний различные точки зрения выкристаллизовались, надо было сделать из этого окончательные выводы.
Когда точки зрения оформились, я пошел к Владимиру Ильичу за советом опять-таки по тому же самому вопросу, о котором шла речь в 1920 году. Ильич, выслушав меня, сказал:
— Знаете, я не особенно в курсе всего этого дела, скажите: они идут к нам или от нас?
Я говорю:
— Они идут к нам.
— Тогда можно уступить.
Владимир Ильич, который сказал, что он не в курсе, на самом деле был в курсе этого, так как он был лучшим знатоком мирового рабочего движения, и этой одной фразой он сразу определил наши большевистские позиции. В самом деле, что это означает? В его вопросе был уже ответ: если революционные рабочие идут к нам, тогда не надо ставить никаких преград, значит, мы сумеем их переварить, сумеем их приблизить к нам, сумеем объяснить то, что им еще непонятно. Если имеются какие-то преграды, в виде некоторых формулировок, поскольку это профсоюзные организации, можно пойти на уступки. Если бы ответ был такой, что они идут не к нам, а от нас, тогда была бы совсем другая тактика, другие выводы, другой подход. В этой постановке вопроса и в совете, который он нам дал, сказался весь Ильич с его глубоким пониманием огромных сдвигов, происходящих в мировом рабочем движении, с пониманием наших задач как большевиков, как организаторов мирового революционного рабочего движения.
IV конгресс Коминтерна происходил в 1922 году осенью. Владимир Ильич, еще не оправившись от болезни, пришел на конгресс. Мы видели, сколько нужно было Владимиру Ильичу потратить энергии, сколько нужно было в буквальном смысле слова урвать от своего здоровья для того, чтобы сделать доклад, да еще на немецком языке. Вид у него был чрезвычайно болезненный.
Ленин на трибуне чувствовал себя обычно свободно, у него была всегда какая-то внутренняя связь с аудиторией. С точки зрения воздействия на массы, воздействия на аудиторию Ленин был исключительным оратором, подобного которому я никогда в своей жизни не слышал,—он умел полностью подчинять себе аудиторию. Никто до окончания его слов обычно не шелохнется — так слушали. Это возникало из его искренности, из его глубины, из внутренней силы. Он оказывал необычайное воздействие на слушателей.
Владимир Ильич на IV конгрессе выступил больной. Говоривший обычно свободно по-немецки, на этот раз он запинался: чувствовалось огромное внутреннее напряжение, которое ему потребовалось для того, чтобы вообще выступить на конгрессе.
Нет смысла излагать эту речь, все ее знают 21. Этой речью Владимир Ильич подвел некоторые итоги. Если взять первые три конгресса Коминтерна, которые проходили под руководством Владимира Ильича, а затем IV конгресс, то по вопросам, по которым выступал Ленин в качестве докладчика, видно, что он охватил все коренные проблемы мирового рабочего движения: о диктатуре пролетариата, этом основном принципе нашей большевистской партии, о роли партии, об отношении к нашим союзникам, национально-колониальный вопрос, борьба со II Интернационалом, организационное формирование III, Коммунистического Интернационала. Коминтерн и в своих теоретических основах, и в своем организационном построении — во всем этом был обязан огромной идейной и организационной работе Владимира Ильича, и на это, конечно, В. И. Ленин потратил огромную часть своей энергии и своего гения.
Вопросы истории КПСС. 1966. № 7. С. 105- 112
1 Настоящие воспоминания впервые публиковались по сокращенной стенограмме выступления А. Лозовского в Центральном музее В. И. Ленина 20 апреля 1940 г. Ред.
2 Речь идет о «Тезисах и докладе о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата 4 марта» и резолюции к тезисам В. И. Ленина (см.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 491—510). Текст тезисов на русском и немецком языках был роздан делегатам I конгресса Коминтерна. По желанию делегатов Ленин 4 марта 1919 г. зачитал тезисы и в своем докладе обосновал два последних пункта этих тезисов. Конгресс выразил солидарность с тезисами Ленина и принял решение передать их в бюро для широкого распространения в различных странах (см.: Первый конгресс Коминтерна. Протоколы. М., 1933. С. 117). Ред.
3 Имеется в виду первая мировая война 1914—1918 гг. Ред.
4 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 36—37. Ред.
5 Серрати Джачинто Менотти — один из руководителей Итальянской социалистической партии. На II конгрессе Коминтерна возглавлял итальянскую делегацию, однако выступил против безоговорочного разрыва с реформистами. Впоследствии преодолел свои центристские ошибки, вступил в Итальянскую коммунистическую партию, в рядах которой активно боролся до конца жизни. Ред.
6 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 215-235. Ред.
7 В. И. Ленин руководил подготовкой II конгресса Коминтерна и принял участие в работе большинства комиссий конгресса. Кроме основного доклада он выступил с речью о роли коммунистической партии, с докладом комиссии по национальному и колониальному вопросам, с речью об условиях приема в Коммунистический Интернационал, с речами о парламентаризме, о вхождении коммунистических групп и организаций Англии в Рабочую (лейбористскую) партию. Большая часть документов, принятых конгрессом, была подготовлена Лениным или при его непосредственном участии. Ред.
8 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 236—240. Ред.
9 Дитман В. и Криспин А.— лидеры германской социал-демократии. В 1917— 1922 гг. возглавляли правое крыло Независимой социал-демократической партии Германии. Присутствовали чд И конгрессе Коминтерна в качестве делегатов от германских «независимых*. Пс возвращении в Германию выступили против присоединения к Коминтерну. Ред.
10 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 248—254. Речь идет о книге: Kautsky К. Die Diktatur des Proletariats. Wien, 1918, подвергшейся серьезной критике в труде В. И. Ленина «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (Поли. собр. соч. Т. 37. С. 101 — 110). Ред.
11 См.: Доклад комиссии по национальному и колониальному вопросам 26 июля (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 241—247). Ред.
12 См.: 2-й конгресс Коммунистического Интернационала: Стенографический отчет. М., 1921. С. 596- 606. Ред.
13 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 255—259. Ред.
14 См.: Callacher W. Revolt on the Clyde. An Autobiography. L., 1936. P. 251 — 253. Воспоминания У. Галлахера на русском языке «Революционный социализм в Шотландии и Октябрьская революция» см. в кн.: Великая Октябрьская революция и мировое освободительное движение. М., 1958. Т. 2. С. 96—108. Ред.
15 См.: Первоначальный набросок тезисов по аграрному вопросу (для Второго съезда Коммунистического Интернационала) (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 169—182) и Резолюцию по аграрному вопросу (2-й конгресс Коммунистического Интернационала: Стенографический отчет. С. 607—618). Ред.
16 Речь идет о венгерской революции и Венгерской Советской Республике (21 марта — 1 августа 1919 г.). Ред.
17 Ляпорт Морис — член делегации Французской коммунистической партии на Ш конгрессе Коминтерна. Ред.
18 Игра слов: по-французски «ля порт» — дверь, «а ля порт» — за дверь. Ред.
19 Речь идет о выступлении В. И. Ленина 17 июня 1921 г. на расширенном заседании Исполкома Коминтерна с речью о положении во Французской коммунистической партии (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 550). Это выступление B. И. Ленина излагает В. Коларов в своих воспоминаниях «Ленин на HI конгрессе Коминтерна» (см.: Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. М., 1960. Ч. 3.
20 C. 323—324). Ред.
21 См.: Первоначальные замечания на тезисы о тактике Коминтерна (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 435) и Замечания на проекты тезисов о тактике к III конгрессу Коммунистического Интернационала. Письмо Г. Е. Зиновьеву (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 52. С. 265—269). См. также: Речь в защиту тактики Коммунистического Интернационала 1 июля (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 23—33). Ред.
22 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 34—54. Ред.
23 Учредительный конгресс Красного Интернационала профессиональных союзов — I Международный конгресс революционных профессиональных и производственных союзов состоялся в Москве 3—19 июля 1921 г. Ред.
24 Второй конгресс Профинтерна состоялся в Москве 19 ноября — 22 декабря 1922 г. Ред.
25 Воспоминания Гастона Монмуссо «Ленин и французское профдвижение» см. в кн.: Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. М., 1957. Ч. 2. С. 666—670. Монмуссо — видный деятель французского рабочего движения, секретарь Всеобщей конфедерации труда Франции. В 1922 г. вступил в Коммунистическую партию Франции. Встреча В. И. Ленина с Г. Монмуссо состоялась 18 ноября 1922 г. (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 700). Ред.
26 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 278—294. Ред.