М. Н. Скрыпник ИЛЬИЧ В СМОЛЬНОМ
Петроград готовился к восстанию. В Смольном заседал Военно-революционный комитет и вел подготовительную работу. На Неве красовался крейсер «Аврора». Все матросы, как вестники революции, рассеялись по столице.
— Ох, опять матросы появились, что-то будет! — со вздохом сказала соседка в трамвае.
Лихорадочная работа велась в рабочих районах. За Московской заставой был организован штаб Красной гвардии. Рабочим не сиделось дома. В районных комитетах до поздней ночи народу было битком набито. В углах комнат — винтовки, на окнах и столах разбросаны патроны.
Ночи в ту пору стояли холодные и сырые. С неба валил не то дождь, не то снег. С Невы потягивало сырым пронизывающим ветром. Над Петроградом висел тяжелый сизый туман.
На улицах, у мостов и Смольного горели костры. Подступы к мостам охранялись отрядами красногвардейцев и матросами. Юнкера старались развести мосты, чтобы не допустить рабочих с Выборгской стороны проникнуть в центр столицы. В таких местах уже начинались первые стычки между красногвардейцами и юнкерами.
* * *
Смольный в те дни превратился в большевистскую Мекку.
Готовилось открытие II съезда Советов. И сотни делегатов-рабочих, солдат-фронтовиков и крестьян потоком лились в громадные входные двери Смольного.
Решительность на лицах, торжественность всей обстановки говорили о том, что подготовленное и начатое уже восстание будет принято приехавшими с мест делегатами как долгожданная весть.
Меньшевики и правые эсеры со злобными лицами скользили среди делегатов. Как отщепенцы, они держались в стороне.
Часа в три-четыре по Смольному пронесся слух: «Ленин выступает»1. Это была радостная весть, в особенности для меня, так как Ленина мне предстояло видеть впервые. Смольный вдруг загудел, заволновался. Люди устремились в актовый зал. Среди высоких белых колонн на стульях, окнах, карнизах, на полу стояли и сидели люди. Было тихо-тихо, только неопределенный шорох, дыхание, движение сотен людей. Я стала искать глазами Ленина.
На эстраде, как мне тогда запомнилось, стоял небольшого роста человек и произносил речь. Вначале вид его меня как-то разочаровал. «Вот какой он!» — подумала я. Потом бросилось в глаза крепкое сложение, широкие плечи, бритое лицо. На лице с широкими скулами поразил острый взгляд небольших карих глаз и крупный властный рот. Вся коренастая фигура, широкие ладони рук — весь он воплощение силы, уверенности и достоинства. Шея, широкая, мускулистая, с красноватой кожей, поддерживала голову с прекрасно развитым черепом.
Запомнилась мне его поза. Наклонившись немного корпусом вперед, широко расставив локти рук, стоял Владимир Ильич и говорил. Одну из рук он держал в кармане, локтем другой опирался на трибуну. Как потом я заметила, это была его привычная поза. Меня сильно поразила хрипота его голоса и легкая картавость. Эта картавость была своеобразно красива и делала его речь задушевной.
Не отводя взгляда, смотрели на стоящего на трибуне человека сотни глаз.
Речь вождя запечатлевалась в памяти слушающих, как призывная суровая песнь борьбы. Во всей фигуре Владимира Ильича, в его напряженном голосе чувствовался стремительный порыв — передать всем свою веру в победу, силу воли и решимость.
Я никогда не забуду первые слова, которые услышала тогда из его уст:
«Мы приступаем к социалистическому строительству».
Эта мысль спокойно улеглась в голове, но ударила огненным крылом сердце и подняла в душе бурную радость.
Казалось, что он говорил не только тем, которые разместились среди каменных колонн. Его призыв шел дальше, проникая ко всем народам, во все страны.
Так вот, значит, капиталистический строй кончается, мы вступаем на порог новой жизни. Недаром лица у всех были торжественные и светлые.
Около меня стоял солдат, по-видимому крестьянин, с белокурой бородой. На его плечах висела плохонькая шинель — «трофей» войны, и он придерживал ее заскорузлой рукой.
Крестьянин-солдат, не отрываясь, смотрел на вождя рабочих, жадно глотал слова Ленина, впитывал как губка. По его суровому лицу катились крупные слезы, догоняя одна другую. Он не замечал этого. Солдат-крестьянин, быть может, впервые почуял в словах и мыслях вождя осуществление своей затаенной робкой надежды угнетенного человека — надежды на близкое и верное избавление от рабства.
В душу этого солдата-фронтовика крепко западали слова Владимира Ильича о мире и о земле. Стал понятен, близок и для крестьянина вождь рабочих. Недаром в глазах крестьянина светилась одухотворяющая радость.
Призывая к борьбе, Ленин и в те часы предостерегал: «Мы победим только тогда, если осознаем тяжесть предстоящей борьбы».
«...Опасно упиваться победой сегодняшнего дня». Это завещание оставил нам Ленин и на будущее. И в те часы его речь наряду с энтузиазмом, с революционной радостью была проникнута серьезной практической деловитостью.
Петроградцы уходили из зала с озабоченным и деловым видом. Все чувствовали себя ответственными за великое дело революции...
Правда 1926 22 января
Примечания:
1. Речь идет о выступлении В. И. Ленина на экстренном заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, открывшемся в 2 часа 35 минут в актовом зале Смольного. Ред.
СКРЫПНИК МАРИЯ НИКОЛАЕВНА (1883—1968) — член партии с 1905 г., работала в красноярской и петербургской организациях большевистской партии. В 1913 г.— в редакции журнала «Вопросы страхования». С декабря 1917 по февраль 1918 г.— один из секретарей Совнаркома. Участница гражданской войны. В 1919— 1920 гг.— член коллегии Наркомзема, затем член коллегии Наркомсобеса УССР. Позднее — на преподавательской и пропагандистской работе