А. М. ДУРМАШКИН
ВНИМАНИЕ ЛЕНИНА К ПРОФСОЮЗАМ
1. ПОЕЗДКА ЛЕНИНА К РАБОЧИМ В ДОМА ОТДЫХА
День 19 июля 1920 года был объявлен нерабочим, праздничным. В этот день в Петроград прибыли делегаты II конгресса Коммунистического Интернационала, а также В. И. Ленин для того, чтобы открыть заседания конгресса в городе — колыбели Великой Октябрьской социалистической революции.
Представьте обстановку того времени, и вы почувствуете, как велико было это событие. Страна испытывала неслыханные бедствия и нужду, связанные с войной и упорным сопротивлением контрреволюции не только русской, но и международной. И вот через кордон капиталистической блокады и интервенции прибывают посланцы бурно возросших под влиянием победы социалистической революции в России революционных сил всего мира.
С момента приезда участников конгресса, восторженно встреченных у Октябрьского вокзала многотысячными массами, с раннего утра до позднего вечера, город бурлил, счастливый, что ему оказана честь принимать революционных посланцев всего мира. День закончился народными празднествами у здания Фондовой биржи и у Невы.
В то время я заведовал орготделом Петроградского губпрофсо-вета и входил в состав специального комитета, созданного в связи с открытием конгресса в Петрограде. Мне выпало большое счастье не только слушать Ленина, но и быть в числе охранявших Владимира Ильича и сопровождать его во время поездки в дома отдыха под Петроградом.
Созданные петроградскими профсоюзами первые дома отдыха для рабочих в дачах — особняках бывшей петербургской знати и богатеев на Каменном острове были открыты недавно, и Владимиру Ильичу, приехавшему в Петроград на один день, захотелось обязательно побывать в них, своими глазами посмотреть, как организован отдых рабочих.
На двух машинах, в одной — Владимир Ильич, Мария Ильинична и еще двое товарищей, в другой — «профсоюзники», отправились мы на Каменный остров сначала в дом отдыха текстильщиков, организованный в особняке одного из бывших петербургских текстильных королей. Потом побывали в доме отдыха металлистов — в большом дворце с колоннами, принадлежавшем до революции Половцеву.
Владимир Ильич был в приподнятом настроении. Его интересовали все мелочи. Он трогал постели, расспрашивал о питании, о распорядке дня отдыхающих, о всех деталях организационной стороны этого начинания.
Приезд Ленина в дома отдыха был неожиданным, но весть о его приезде быстро разнеслась среди отдыхающих. При выходе из дома отдыха металлистов В. И. Ленина ожидала толпа рабочих и работниц. Несмотря на протесты Владимира Ильича, рабочие усадили его на плетеный стул и под «ура» «качнули». После осмотра еще нескольких домов отдыха все вышли к берегу Невки.
Владимир Ильич отдыхал на скамейке. Но тут же снова сбежались отдыхающие рабочие и работницы. Завязалась оживленная беседа.
Рабочие горячо благодарили Советскую власть за дома отдыха. Владимир Ильич добивался, чтобы ему рассказали и о недостатках. Несколько женщин, порешительнее, заметили:
— Здесь-то живем нельзя лучше, а вот дома очень трудно, во всем нужда...
— Мы изо всех сил поддерживаем Советскую власть, но только голодно.
Работницы показали свою обувь:
— Ходим в тряпичных туфлях, осенью не в чем идти на работу.
Владимир Ильич отвечал на все вопросы. Сказал, что красноармейцы ходят по болотам в лаптях, а то и босиком. Он не скрывал трудностей. Высказал опасение, что засуха может погубить урожай. Но тут же выразил уверенность, что рабочие и крестьяне одолеют все трудности, что никакой враг не страшен и что питерцы, как и всегда, будут примером организованности и сплоченности.
— Потерпите еще немного,— говорил он,— вот кончим войну с Польшей, тогда полегче будет.
В конце беседы Владимир Ильич сказал, что дома отдыха — живой пример того, как изменилось положение рабочего класса при Советской власти. Раньше в этих дворцах наслаждались жизнью эксплуататоры и царские прислужники, а сейчас в них отдыхают трудящиеся.
— Эти дома отдыха — лишь начало, а потом их будут тысячи. Почин превосходный, в нем ростки нашего будущего, подлинные ростки коммунизма. Скажу москвичам, чтобы приехали к вам поучиться.
Вскоре после посещения Лениным Петрограда было издано постановление Совнаркома о повсеместной организации домов отдыха1
Были приняты также меры по улучшению снабжения Петрограда продовольствием и обувью.
2. ОБ ОДНОЙ РЕЧИ ЛЕНИНА
Я хочу рассказать о выступлении В. И. Ленина на заседании коммунистической фракции IV Всероссийского съезда профсоюзов 18 мая 1921 года. Оно нигде не было опубликовано, и записи его не найдены. Сохранившийся краткий «Конспект речи на заседании коммунистической фракции IV Всероссийского съезда профсоюзов» впервые напечатан лишь в XXXVI Ленинском сборнике, выпущенном после XX съезда партии. «Конспект речи» позволяет, не полагаясь только на память, воспроизвести основное содержание выступления Владимира Ильича.
Эта речь представляет особый интерес: она была произнесена в необычной, можно сказать, драматической обстановке — после того, как фракция съезда профсоюзов приняла резолюцию, противоречащую решению ЦК РКП (б). К этому эпизоду, характеризующему взаимоотношения партии и профсоюзов, давно следовало бы проявить интерес нашим историкам. Но в период культа личности Сталина правдивого освещения этот эпизод не получил. Дело в том, что выступление Сталина на заседании фракции не имело никакого успеха и вскрывало присущие ему, недопустимые для политического деятеля черты характера, о которых говорится в известном письме В. И. Ленина2.
IV Всероссийский съезд профсоюзов собрался в сложной обстановке только начавшейся новой экономической политики.
В стране царил голод, обострившийся после неурожая 1920 года. Транспорт был разрушен. Топливный кризис и недостаток производственного сырья приводили к остановке многих промышленных предприятий.
В настроениях делегатов съезда чувствовались тревога и даже упадок духа.
Все ожидали услышать на съезде Ленина, но говорили, что ему нездоровится и вряд ли он будет выступать. Обстоятельства, однако, сложились так, что на второй день заседания фракции Ленин пришел на съезд.
Кратко об этих обстоятельствах.
Незадолго до съезда комиссией ЦК партии по руководству работой IV съезда профсоюзов был подготовлен проект резолюции по отчету о деятельности ВЦСПС, выражавший политическую линию партии в вопросе о руководстве профсоюзами и их задачах. Председатель ВЦСПС, член этой комиссии, М. П. Томский не сообщил ни бюро фракции ВЦСПС, ни бюро фракции IV съезда об этой резолюции. Как потом выяснилось, Томский передал резолюцию одному из аппаратных работников ВЦСПС, малоизвестному и неавторитетному, причем передал ее не как директиву ЦК, а как резолюцию, поддерживаемую петроградской делегацией. Фракция съезда была дезориентирована. Этим воспользовался Д. Б. Рязанов, выступивший на заседании фракции с резкой критикой ЦК партии в духе независимости профсоюзов от партии. Он внес свою, противоречащую линии партии резолюцию, в которую демагогически было включено предложение о всеобщем переходе к натурализации заработной платы, остро волновавшее делегатов. Оно находило поддержку из-за резкого падения покупательной способности бумажных денег.
Большинство фракции проголосовало за резолюцию Рязанова.
Такой исход был совершенно неожиданным. Прибывший на фракцию съезда И. В. Сталин пытался поправить положение. Но выступление Сталина не содержало достаточной аргументации по существу вопроса и было сделано в резких, раздраженных тонах, изобиловало грубыми личными выпадами в адрес Томского, Рязанова да и самой фракции. Это вызывало в зале протесты, выкрики, нервозность. На реплики Рязанова, сидевшего сбоку на сцене, Сталин вместо критики по существу грубо бросил в его сторону: «Замолчите, шут гороховый». Рязанов вскочил, ответил тем же.
Напряжение нарастало. Выступление Сталина не помогло уяснению ошибочности позиции, занятой большинством фракции съезда, и даже у делегатов, голосовавших против рязановской резолюции, характер выступления Сталина вызвал осуждение.
Делегаты еще с большим нетерпением ждали прихода Ленина.
Вечером 18 мая фракция съезда снова собралась в помещении театра Зимина (ныне Театр оперетты). Переполненный зал гудел. Вдруг молнией передалась весть, что будет Ленин. А Ленин уже пришел. Но прежде чем выступить, он остановился у кулис, окруженный делегатами, расспрашивал, как же могло случиться, что фракция пошла за Рязановым.
Речь Ленина была недлинной, но убедительной, все в ней было просто и ясно. В той части, где она была направлена против Рязанова и Томского, речь была острополемической, непримиримой.
Критиковал он и делегатов — участников заседания коммунистической фракции. Но как все это было не похоже на то, что делегатам пришлось услышать накануне из уст Сталина, заслужившего за свою грубость и административный наскок едкое прозвище «профгусар».
Ленин сразу же остановился на политической принципиальной стороне создавшегося во фракции положения. Рассказав о подготовленном комиссией ЦК проекте резолюции, разъяснил, что голосование большинства фракции за резолюцию Рязанова, по существу, противопоставило фракцию съезда Центральному Комитету, профсоюзы — партии. Владимир Ильич заявил, что он далек от мысли, что коммунисты фракции хотели этого, что попали они в такое положение в результате неосведомленности о решении ЦК. Это могло случиться только потому, что имел место чудовищный факт сокрытия резолюции ЦК. Ленин объяснил, что вопрос о руководстве партии профсоюзами есть коренной вопрос осуществления диктатуры пролетариата, и напомнил об Уставе партии, определяющем обязательность решений партии для фракции.
Перейдя к вопросу о роли Рязанова, Ленин отметил, что Рязанов известен как «маститый историк профдвижения» и что в этой области его талант полезен. Но было бы ошибкой (и большинство фракции допустило эту ошибку) полагаться на его политическую линию.
Рязанов имеет в партии печальную славу любителя «играть в оппозицию». В вопросе о взаимоотношениях между партией и профсоюзами Рязанов всегда придерживался особого, непартийного взгляда и известен своей склонностью поддерживать синдикалистские элементы, «независимцев». Вскрывая антипартийный характер резолюции и выступления Рязанова, Ленин показал, что это означает отрицание руководящей роли партии и скатывание к меньшевистским проповедникам «независимости профдвижения», к Легинам3. Но если идти по этому пути, то партия не нужна, тогда диктатуры пролетариата быть не может.
Ленин был глубоко возмущен поведением Томского. Именно на Томском, как ответственном представителе партии в профсоюзах, члене комиссии ЦК по руководству съездом, члене Политбюро ЦК, в первую очередь лежала вина за создавшееся во фракции положение.
— Так обмануть доверие ЦК! Что здесь — «ошибка или преступлени е»? Даже если нет фактов, позволяющих думать о сознательном содействии со стороны Томского проведению на фракции антипартийной резолюции Рязанова, налицо вопиющая безответственность, неслыханное нарушение партийной дисциплины,— гневно восклицал Ленин.— Так работать нельзя. Без дисциплины мы погибнем. Политбюро — орган коллективный. У нас бывают разногласия. Каждый имеет право отстаивать свое мнение. Но решение принято — проводи его. Это — азбука.
Так работать нельзя,— несколько раз повторял Владимир Ильич, снова и снова возвращаясь к разбору и оценке поступка Томского. Ленин требовал строжайшей кары в отношении Томского, считая, что подобное поведение совершенно исключает возможность оставления его в руководстве ВЦСПС.
Досталось от Владимира Ильича и Ю. Ларину с А. 3. Гольцма-ном — инициаторам постановки вопроса о немедленном всеобщем переходе к коллективному снабжению и натурализации заработной платы, как прожектерам, впадающим в фантастику, оторванную от жизни. Ленин объяснил, почему эти предложения неприемлемы. Основная идея их хороша, говорил он, но натуры-то сейчас у нас нет, мы ее еще не собрали. Всеобщий переход к этой политике был бы обманом рабочих и обречен на провал. С острым юмором, под смех делегатов, Ленин сказал о Ларине, как и спустя неделю на X Всероссийской партийной конференции, что «если он просит миллион, то давать ему надо полтинник»...
Так развенчивал Владимир Ильич одного за другим «героев» этого дня.
В последней части своего выступления Ленин напомнил об общей обстановке невиданного разорения и обнищания в стране, потребовавшей перехода от разверстки к продналогу, как единственному пути подъема крестьянского хозяйства и сохранения союза рабочего класса и крестьянства. Он отметил, что имеют место «крайняя нервность, возбуждение, недовольство рабочих» тяжестью положения; что в силу печальных условий нашей действительности наблюдается частичное деклассирование — уход рабочих в деревню, непролетарские способы обеспечения своего существования — хищения, производство предметов для сбыта (зажигалки и пр.). Это представляет самую большую опасность. Сохранение рабочего класса и восстановление крупной промышленности — главная задача. Она разрешима при создании необходимого продовольственного фонда. Но начинать надо с борьбы за восстановление и подъем крестьянского хозяйства.
Ленин раскритиковал тех профсоюзных работников, которые легко становятся рупором отсталых настроений и поддаются влиянию мелкобуржуазной стихии, что проявилось в известной мере и на фракции съезда.
— Надо знать настроения масс, понимать их, не отрываться от масс, но нельзя плестись в хвосте масс и льстить им,— говорил он.
Неумолимой силой своей логики, глубокой убежденностью, правдивой, без прикрас постановкой всех вопросов Ленин победил: фракция съезда, только накануне в большинстве голосовавшая вразрез с решением ЦК, подавляющим большинством отменила резолюцию, внесенную Рязановым, и одобрила решение ЦК.
Владимир Ильич подошел к членам фракции как большой педагог, раскрыл принципиальную глубину возникших перед нами задач.
Эта речь Владимира Ильича осталась в моей памяти как яркий пример умения Ленина говорить с людьми и убеждать их.
3. ЛЕНИН У МЕТАЛЛИСТОВ
6 марта 1922 года во время V Всероссийского съезда союза металлистов мне посчастливилось еще раз увидеть и услышать В. И. Ленина.
Владимир Ильич часто выступал на съездах профессиональных союзов и, несмотря на болезнь, охотно дал согласие выступить у металлистов.
Выступление должно было состояться на заседании коммунистической фракции съезда, происходившем в Октябрьском зале Дома союзов. Председатель ЦК союза И. И. Лепсе поручил мне, работавшему тогда в ЦК союза, встретить Владимира Ильича у подъезда.
Как все было удивительно просто.
Одному работнику поручено встретить Ленина!
И это было естественно: ведь Ленин не терпел никакой парадности, никакого культа.
К служебному входу (подъезд № 8) Дома союзов, где я ожидал Ленина, подъехала легковая машина, весьма неказистая на вид. Я едва успел подойти, как из нее уже вышли Владимир Ильич, Надежда Константиновна и с ними еще один неизвестный мне товарищ.
Владимир Ильич вспомнил меня и тепло поздоровался.
Пока мы поднимались по узенькой лестнице служебного входа, ведущей к помещению президиума заседания, Владимир Ильич успел спросить о съезде, его составе, о настроениях. Я едва успевал отвечать.
Горячо встреченный коммунистической фракцией, Ленин выступил с большой речью о международном и внутреннем положении Советской республики
Говорил он с маленькой сцены — помоста, к которому вплотную почти подходили ряды сидящих, и это, видимо, было ему по душе.
У Владимира Ильича не было ни конспекта, ни какой-либо записки в руке. Он весь был в движении: то делал несколько шагов в сторону, то останавливался, то откидывался назад, держась пальцами за верхние карманы жилета, то подавался всем корпусом вперед, почти повисая над самым краем сцены, как бы стремясь еще больше приблизиться к аудитории.
Главным содержанием доклада Ленина было: наше отношение к Генуэзской конференции4 (идем на конференцию «как купцы»);
задачи мирного сосуществования; обоснование нового этапа в новой экономической политике (отступление приостановлено, идет перегруппировка сил); борьба с бюрократизмом и проверка исполнения.
Это была одна из тех многих речей В. И. Ленина, которые сразу входили в арсенал идейного вооружения партии.
К главным мыслям своего выступления он возвращался неоднократно, с разных сторон подводя к ним слушателей. Речь его была богата живыми образами, полна юмора, а в части оценки дипломатической игры вокруг Генуи и язвительно остроумна.
Большое впечатление на делегатов произвело заявление Владимира Ильича, дважды им повторенное, о его намерении в Генуе лично встретиться с Ллойд Джорджем. Тогда мысль о личных контактах с буржуазными государственными деятелями казалась еще необычной. Как молотом вбивал Владимир Ильич мысль о том, что коммунисты должны «научиться торговать». Эта задача в то время нелегко воспринималась, так как не совсем еще была изжита психология «военного коммунизма».
Все выступление Владимира Ильича было проникнуто большим оптимизмом, глубокой верой в силы Советского государства. Он не боялся со всей остротой обнажить трудности, вызванные голодом, разорением и финансовым кризисом. Выпущено «такое обилие бумажных денег,— говорил он,— какого свет не видал»... «Мы знаем эти трудности, мы знаем, что они громадны. Я не боюсь сказать, что они необъятны. Нас это нисколько не пугает. Напротив, мы почерпаем свою силу из того, что говорим открыто рабочим и крестьянам...»
С огромным интересом была воспринята та часть речи Владимира Ильича, которая была посвящена борьбе с бюрократизмом и обломовщиной. Его отзыв о только что опубликованном стихотворении Владимира Маяковского «Прозаседавшиеся», в котором поэт «вдрызг высмеивает заседания», вызвал всеобщее оживление.
«...Давно я не испытывал такого удовольствия, с точки зрения политической и административной»,— щурясь и счастливо улыбаясь, говорил Владимир Ильич.
И это огромное удовольствие было почти физически ощутимо и передавалось аудитории.
Не менее выразительно осветил Ленин задачи борьбы с волокитой, разгильдяйством и бестолковщиной, прибегнув к образу Об-ломова.
«Достаточно посмотреть на нас, как мы заседаем, как мы работаем в комиссиях,— говорил он,— чтобы сказать, что старый Обломов остался и надо его долго мыть, чистить, трепать и драть, чтобы какой-нибудь толк вышел»
Выдвигая задачи борьбы с бюрократизмом, Ленин с особенной силой подчеркивал, что «самый худший у нас внутренний враг — бюрократ, это коммунист, который сидит на ответственном (а затем и на неответственном) советском посту» и который не только «не научился бороться с волокитой, он не умеет бороться с ней, он ее прикрывает».
Заканчивая свое выступление, Владимир Ильич особенно заострил наше внимание на задаче: «Проверять людей и проверять фактическое исполнение дела — в этом, еще раз в этом, только в этом теперь гвоздь всей работы, всей политики».
Выступление Владимира Ильича произвело огромное впечатление на участников заседания. «Жарко прочистил Ильич,— говорили делегаты,— как в парной веником».
После съезда металлистов мне уже не пришлось больше встретиться с Владимиром Ильичем.
Видеть и слышать Ленина было самым большим счастьем. Но и не видя его, мы постоянно чувствовали, ощущали его рядом. Образ Ленина — простого, скромного, доступного, человечного вождя и учителя — навсегда с нами.
О Владимире Ильиче Ленине. Воспоминания. 1900—1922 годы. М., 1963. С. 527—534
Примечания:
1. В мае 1921 года был издан декрет Совета Народных Комиссаров «О домах отдыха», который возлагал на губернские советы профессиональных союзов организацию домов отдыха трудящихся. Ред.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 344—345.
3. К. Легин — один из наиболее видных руководителей социал-реформистских профсоюзов Германии; характеристику его см. в статье В. И. Ленина «Чему не следует подражать в немецком рабочем движении» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 25. С. 106—110). Ред.
4. Генуэзская конференция (Международная экономическая конференция) происходила 10 апреля — 19 мая 1922 г. в Генуе (Италия) с участием представителей Советской России, Англии, Франции, Италии, Бельгии, Японии, Германии и других государств. В. И. Ленин был утвержден чрезвычайной сессией ВЦИК
ДУРМАШКИН АЛЕКСАНДР МАРКОВИЧ (1899—1967) — член партии с 1919 г. В 1919 г.— уполномоченный ЦК союза железнодорожников в Казани и на Урале, затем в Петрограде. В 1920—1921 гг.— заведующий орготделом Петроградского губернского профсовета. Участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа. Делегат IV Всероссийского съезда профсоюзов. С 1922 по 1933 г. на профсоюзной, военно-политической, партийной работе. С 1955 г.— персональный пенсионер. Был необоснованно репрессирован. Реабилитирован.