О ВЫСТУПЛЕНИИ ТОВ. ЛЕНИНА НА МОСКОВСКОЙ ГУБКОНФЕРЕНЦИИ РАБОТНИЦ И КРЕСТЬЯНОК В 1921 ГОДУ
I. Е. И. ПОДЧУФАРОВА
При открытии конференции работницы и крестьянки требовали, чтобы на конференцию пришел Владимир Ильич. Президиум обещал, что тов. Ленин будет на конференции. На второй день работы конференции крестьянки вторично потребовали, чтобы на конференцию пришел Владимир Ильич. Президиум позвонил в Кремль, ответили, что тов. Ленин не может выступить — занят.
Тогда по требованию конференции была избрана делегация к тов. Ленину. В делегацию попали я и тов. Труба. По дороге к Кремлю мы с тов. Трубой уговаривались, кто из нас будет говорить с тов. Лениным и что говорить.
Придя к кремлевским воротам, мы лишь после продолжительных мытарств у будки из-за пропуска попали в приемную тов. Ленина.
Секретарь, ссылаясь на занятость тов. Ленина, долго не соглашался доложить о нас тов. Ленину, несмотря на то, что мы уже были зарегистрированы как делагация.
Тут мы забыли о нашем уговоре, кому говорить, и все время говорили вместе.
Настроены мы были воинственно и требовали доложить о нас очень настойчиво, грозя, что, если нас не допустят, придет сюда вся конференция.
Секретарь быстро сдался и доложил о нас Владимиру Ильичу. Последний ответил, чтобы мы не волновались и шли на конференцию, а он сейчас придет. По получении согласия мы не шли, а, что называется, «летели» обратно на конференцию. Подходя к помещению конференции, мы увидели подъезжающий автомобиль с тов. Лениным.
Конференция потеряла терпение, дожидаясь делегации, и устроила перерыв на обед. Но при выходе работницы и крестьянки увидели нас — делегацию и автомобиль с тов. Лениным. В один миг все это колышащееся море голов повернуло обратно в помещение театра Зимина1. И вся эта масса людей быстро, без шума уселась по местам, и тут же на трибуне с часами в руках появился тов. Ленин.
Начал свою речь тов. Ленин так:
«Товарищи работницы и крестьянки. Я не больше 5 минут имею времени, которые могу вам уделить. Уходя сюда, я оставил в кабинете турецкую делегацию, с которой я вел переговоры, и прервал их, чтобы приветствовать вашу конференцию.
Я следил за вашей работой по газетам и видел, что многие крестьянки, выступая здесь, говорили, что рабочий класс забыл крестьянство и плохо помогает ему.
Но рабочий класс никогда не забывал крестьянства и не мог его забыть, так как он сам вышел из недр крестьянства.
Только при полной солидарности рабочих и крестьян, работниц и крестьянок мы сможем выйти из нашей разрухи, в которой мы очутились благодаря империалистической и гражданской войне.
Все, что сейчас рабочий класс берет у крестьян, он берет в долг, и этот долг он крестьянству сможет уплатить, когда промышленность наша начнет подыматься. Но, несмотря на нашу нищету, к нам тянутся пролетариат Запада и угнетенные народы Востока.
И результат переговоров с турецкой делегацией — делегация эта далеко не коммунистическая — в конечном счете зависит от вас, работниц и крестьянок, и от той деловой работы, какую вы проведете здесь, на вашей конференции».
II. С.Н.Смидович
Присоединяю к воспоминаниям тов. Подчуфаровой (работницы, заведующей теперь отделом работниц Бауманского района) следующие беглые штрихи
Конференция происходила в бывш. театре Зимина.
Ильич очень спешил, видно было, что он отложил какое-то дело первоочередной важности, чтобы прийти на нашу конференцию. Говорил он не больше 10 минут. Содержание его речи только в общих чертах передано тов. Подчуфаровой, но центральной мыслью, совершенно верно, был союз города с деревней. По окончании он обещал приложить все усилия, чтобы вернуться к нам во время вечернего заседания. Работницы были растроганы. Боевое настроение, с которым они требовали к себе на конференцию вождя мировой революции, отказавшись даже работать, пока не увидят его, сменилось по его приходе огромным энтузиазмом, который, не имея возможности выявиться в начале его речи (он начал говорить сразу, быстро взойдя на трибуну с часами в руках), вылился в бурные аплодисменты, возгласы в конце.
Когда Ильич уходил, к нему подошла работница тов. Удаленкова и стала ему говорить о каком-то очередном головотяпстве, которое она наблюдала во время своей поездки на родину во время отпуска.
— Чего же ты мне рассказываешь, ты Смидович скажи,— сказал ей Ильич.
Она широко открыла глаза.
— А что же она может, Смидович?
— Да не она, а он — член Президиума ВЦИК2 чтобы принял меры.
— Да мне некогда. Я вот на конференции, по собраниям хожу.
— Как так некогда? По собраниям есть время ходить, а расска-
Петр Гермогенович Смидович. Ред.
зать о плохой работе кому следует времени нет. За это знаешь, что бывает? За это нашего брата, коммуниста, в контрольную комиссию надо сдать.
И все это с добрым, немного лукавым видом.
Не знаю, вспомнит ли этот разговор сама товарищ Удаленкова?
Я вижу Ильича, как живого. Он говорил это, уже надев шапку и натягивая рукава шубы на ходу. Мы провожали его к выходу.
Многие работницы кричали ему вслед: «Ильич, мы ждем тебя. Приезжай к нам еще раз». Обернувшись, он погрозил нам пальцем и быстрыми шагами пошел к автомобилю.
Милый, дорогой, незабываемый образ.
Мы вернулись к работе с обновленными силами. Мы прикоснулись к бьющему ключом источнику жизни, всегда одинаково ободряющему, дающему новые и новые силы для борьбы и строительства. Слишком свежа утрата. Мы все еще недостаточно учли, кого потеряли с уходом из жизни Ильича.
III. М. И. ГЛЯССЕР
Воспоминания тт. Подчуфаровой и Смидович в связи с выступлением тов. Ленина на беспартийной конференции работниц и крестьянок в феврале 1921 года особенно интересны потому, что описывают эпизод, ярко характеризующий чуткость и отзывчивость Владимира Ильича к каждому запросу со стороны рабочих и работниц.
Время было чрезвычайно тяжелое. Владимир Ильич был занят свыше меры. Кризис продовольствия, топлива, сырья; дошедший до высшей точки «протест» крестьян против продразверстки, разруха и голод, столь памятные всем нам,— поглощали все его внимание целиком и полностью. Напряженнейшая работа на заседаниях, которых бывало по нескольку в день, неослабный надзор за работой всех ведомств, бесконечные просьбы о приеме, которые Владимир Ильич неизменно удовлетворял,— трудно в коротких словах перечислить всю его дневную работу.
В одном только феврале 1921 года, в котором происходила конференция работниц и крестьянок, у Владимира Ильича было (за 23 дня) 40 заседаний и 68 человек на приеме (не считая всей остальной его работы). Почти ежедневно Владимир Ильич сам, с карандашом в руках, подсчитывал, сколько пудов угля и хлеба заготовлено, ссыпано в амбары и склады и подвезено к Москве и к другим крупным промышленным центрам; почти ежедневно он созывал совещания для изыскания самых срочных и решительных мер к преодолению продовольственного, топливного и других кризисов.
Его работу не исчерпать в краткой заметке.
Мне хотелось лишь рассказать работницам, от какой нечеловечески трудной и напряженной работы оторвался Владимир Ильич 26 февраля 1921 года, чтобы пойти и поговорить с ними.
Этот день — 26 февраля — был особенно трудным. В момент, когда в Кремль пришла делегация от конференции, у Владимира
Ильича было совещание по вопросу о сырье. После этого совещания немедленно Владимир Ильич должен был принять турецкую делегацию (тогда шли переговоры с Турцией); кроме того, на прием были записаны целый ряд товарищей, до самого позднего вечера.
Дежурный секретарь долго колебался и не решался передать Владимиру Ильичу просьбу работниц, уговаривая последних обойтись «уж как-нибудь» без Владимира Ильича на этот раз. Но настойчивость делегаток заставила «сдаться», как пишет тов. Подчуфа-рова, и написать Владимиру Ильичу записочку о том, что работницы хотят всей массой прийти с конференции в Кремль, если он к ним не придет хотя бы на пять минут.
На той же записочке Владимир Ильич ответил тотчас же, ни секунды не колеблясь: «Если на 5 минут, то могу, если успеете перенести турецкую делегацию» (привожу точный текст его ответа).
Прием турецкой делегации был отодвинут на полчаса, но заседание немного затянулось, так что в результате на поездку и выступление на конференции осталось всего лишь четверть часа.
Зайдя в секретариат перед отъездом справиться об адресе конференции и узнав о том, что ему так мало «отпущено» времени на выступление у работниц, Владимир Ильич был очень недоволен и пожурил за это секретаря: «Разве можно в пять минут сказать что-нибудь путное?»
Но другого ничего не оставалось делать: весь день до поздней ночи был целиком заполнен приемом и заседаниями.
К сожалению, речь Владимира Ильича случайно не была застенографирована на этой конференции. Тем важнее воспоминания о ней тов. Подчуфаровой: ведь слова Владимира Ильича, хотя бы и сказанные им «в пять минут», всегда бывали так значительны и ценны, что отсутствие записи какой-нибудь его речи переживаешь, как тяжелую утрату.
Речь же на московской беспартийной конференции хоть и была коротка, но очень много говорит работницам и крестьянкам об отношении к ним Владимира Ильича уже одним тем, что для того, чтобы к ним прийти, ему не жаль было оторваться от самых неотложных дел.
Беднота. 1924. № 1813. 17 мая. С. 3
Примечания:
1. Ныне Театр оперетты. Ред.
2. Петр Гермогенович Смидович
ПОДЧУФАРОВА ЕКАТЕРИНА ИВАНОВНА (1884—1968) — типографская работница. С 1919 г. работала в Московском городском комитете партии. С 1922 по 1925 г.— заведующая женотделом Бауманского районного комитета партии. С 1929 г.— на советской работе. Делегат XV съезда партии. Была кандидатом в члены ВЦИК
СМИДОВИЧ СОФЬЯ НИКОЛАЕВНА (1872—1934) — член партии с 1898 г. Работала агитатором и пропагандистом в Москве, Туле, Киеве, Калуге; неоднократно подвергалась арестам и ссылке. С 1914 г. принимала активное участие в работе Московского областного бюро ЦК РСДРП. В 1919—1922 гг.— заведующая женотделом МК РКП (б), в 1922—1924 гг.— заведующая отделом работниц и крестьянок ЦК РКП (б). На XIV и XV съездах партии избиралась членом ЦКК ВКП(б).
ГЛЯССЕР МАРИЯ ИГНАТЬЕВНА (1890—1951) — член партии с 1917 г. С 1918 по 1924 г. работала в секретариате Совета Народных Комиссаров, затем в Институте Маркса—Энгельса—Ленина при ЦК ВКП(б).