В. И. Ленин. Об иностранной военной интервенции и гражданской войне в СССР - январь - июль 1919 г

 

О ЗАКРЫТИИ МЕНЬШЕВИСТСКОЙ ГАЗЕТЫ, ПОДРЫВАВШЕЙ ОБОРОНУ СТРАНЫ

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ ВЦИК ¹⁸

Принимая во внимание,

1) что меньшевистская газета «Всегда Вперед» в № от 20. II. 1919 в статье «Прекратите гражданскую войну» окончательно доказала свое контрреволюционное направление;

2) что лозунг «долой гражданскую войну», прямо выставляемый теперь этой газетой в такое время, когда войска помещиков и капиталистов, предводимые Колчаком, занимают не только Сибирь, но и Пермь, равняется поддержке Колчака и помехе рабочим и крестьянам России довести до победы войну с Колчаком;

3) что таким образом меньшевики, в резолюции своего партийного совещания осудившие преобладающее число партийных меньшевиков, осуществлявших союз с имущими классами, т. е. с помещиками и капиталистами в Сибири, в Архангельске, на Волге, в Грузии и на юге, на деле теперь начинают проводить ту же политику, лицемерно отрекаясь от нее на словах;

4) что те из меньшевиков, которые, не будучи лицемерными друзьями помещиков и капиталистов, обнаруживают опять бесхарактерные колебания, доводящие их до услужения Колчаку;

5) что Советская власть, в момент последней, решительной и самой острой вооруженной борьбы против войск помещиков и капиталистов, не может терпеть у себя людей, не желающих переносить тяжелые лишения вместе с рабочими и крестьянами, воюющими за правое дело;

6) что стремления таких людей опять и опять направляются в колчаковскую демократию, где буржуазии и ее прихвостням так хорошо живется,

 — ЦИК постановляет

а) газету «Всегда Вперед» закрыть до тех пор, пока меньшевики делами своими не докажут их решимости последовательно порвать с Колчаком и твердо встать за защиту и поддержку Советской власти;

б) принять все подготовительные меры к тому, чтобы меньшевиков, мешающих победе рабочих и крестьян над Колчаком, выслать в пределы колчаковской демократии.

Написано 22 февраля 1919 г.

Впервые напечатано в 1945 г. в Ленинском сборнике XXXV

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд., том 28 стр. 425-426.

 

ОБРАЩЕНИЕ К КРАСНОЙ АРМИИ

РЕЧЬ, ЗАПИСАННАЯ НА ГРАММОФОННОЙ ПЛАСТИНКЕ¹⁹

Товарищи-красноармейцы! Капиталисты Англии, Америки, Франции ведут войну против России. Они мстят Советской рабочей и крестьянской республике за то, что она свергла власть помещиков и капиталистов и дала тем пример для всех народов земли. Капиталисты Англии, Франции и Америки помогают деньгами и военными припасами русским помещикам, которые ведут против Советской власти войска из Сибири, Дона, Северного Кавказа, желая восстановить власть царя, власть помещиков, власть капиталистов. Нет. Этому не бывать. Красная Армия сплотилась, поднялась, прогнала помещичьи войска и белогвардейских офицеров от Волги, отвоевала Ригу, отвоевала почти всю Украину, подходит к Одессе и к Ростову. Еще немного усилий, еще немного месяцев борьбы с врагом, и победа будет за нами. Красная Армия сильна тем, что сознательно и единодушно идет в бой за крестьянскую землю, за власть рабочих и крестьян, за Советскую власть.

Красная Армия непобедима, ибо она объединила миллионы трудовых крестьян с рабочими, которые научились теперь бороться, научились товарищеской дисциплине, не падают духом, закаляются после небольших поражений, смелее и смелее идут на врага, зная, что близко полное его поражение.

_______

Товарищи-красноармейцы! Союз рабочих и крестьян Красной Армии — прочен, тесен, нерасторжим. Кулаки и очень богатые крестьяне пытаются устраивать восстания против Советской власти, но их ничтожное меньшинство. Не надолго и редко удается им обмануть крестьян. Крестьяне знают, что только в союзе с рабочими одолеют они помещика. Иногда называют себя коммунистами в деревнях худшие враги рабочего народа, насильники, прилипшие к власти ради корыстных целей и действующие обманом, позволяющие себе несправедливости и обиды против среднего крестьянина. Рабоче-крестьянское правительство твердо решило бороться с такими людьми и очистить от них деревню. Средний крестьянин не враг, а друг рабочего, друг Советской власти. К среднему крестьянину сознательные рабочие и действительно советские люди относятся как к товарищу. Средний крестьянин не грабит чужого труда, не наживается на чужой счет, как кулаки, средний крестьянин трудится сам, живет своим трудом. Советская власть подавит кулаков, очистит деревню от тех, кто несправедливо относится к средним крестьянам, проведет во что бы то ни стало союз рабочих со всем трудящимся крестьянством — и беднейшим и средним.

Этот союз растет во всем мире. Революция близится, нарастает везде. Ha-днях она победила в Венгрии. В Венгрии установлена Советская власть — рабочее правительство. К этому неминуемо придут все народы.

Товарищи-красноармейцы! Стойте крепко, стойко, дружно! Смело вперед против врага! За нами будет победа. Власть помещиков и капиталистов, сломленная в России, будет побеждена во всем мире!

29/III

Произнесена в конце марта 1919 г.

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд., том 29, стр. 220 — 221.

 

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА РАБОЧИХ И КРАСНОАРМЕЙСКИХ ДЕПУТАТОВ
3 АПРЕЛЯ 1919 г.

1

ДОКЛАД О ВНЕШНЕМ И ВНУТРЕННЕМ ПОЛОЖЕНИИ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Товарищи! Мой доклад о внешнем и внутреннем положении Советской республики мне приходится начинать с того, что как раз теперешние месяцы, с наступающей весной, мы опять переживаем чрезвычайно трудное положение. Я думаю, что условия войны как гражданской, так и войны с Антантой позволяют нам, во всяком случае, рассуждая даже с наибольшей осторожностью, — я еще об этих условиях буду говорить, когда дойду до международного положения, — позволяют нам даже при наибольшей осторожности рассуждений сказать, что это полугодие, в самую середину которого мы вступили, будет последним тяжелым полугодием, потому что французские и английские капиталисты не в силах будут выдержать повторение такого натиска, который они сейчас развивают изо всех сил. А с другой стороны, все завоевания, которые наша Красная Армия сделала на Украине и на Дону и которые мы имеем возможность закрепить, дадут самое существенное облегчение для внутреннего положения, дадут хлеб и уголь, продовольствие и топливо. Сейчас же, пока борьба не кончилась, пока еще приходится действовать в условиях величайших затруднений при сборе хлеба на Украине, — теперь, в весеннюю распутицу, положение весьма трудное.

Мы не раз говорили, что все силы Советской власти покоятся на доверии и сознательном отношении рабочих. Мы не раз доказывали, что, как ни многочисленен враг, который нас окружает, и шпионы, которых посылает к нам Антанта и которым помогают люди, быть может, и не считающие себя помощниками, но помогающие белогвардейцам, мы нисколько не закрывали глаза на то, что всякое слово, которое будет здесь произнесено, будет перетолковываться, что к нашим признаниям будут прислушиваться агенты белогвардейцев, — но мы говорим: пусть! Мы гораздо больше пользы извлечем из прямой и открытой правды, потому что мы уверены, что если это и тяжелая правда, то, когда она ясно слышна, всякий сознательный представитель рабочего класса, всякий трудящийся крестьянин извлечет из нее единственный верный вывод.

Они извлекут, в конце концов, тот единственно возможный вывод, что наше дело близко к победе во всем мире и что, как ни отчаянно тяжело положение трудящихся масс, уставших, изголодавшихся, истерзанных за четыре года империалистской войны, а теперь еще и за два года самой страшной гражданской войны, — как ни тяжело это положение, как ни обострилось оно в данный момент, — мы имеем самые серьезные шансы на победу не только в России, но и во всем мире. И поэтому мы, несмотря на то, что очень тяжелы эти 4 — 5 месяцев, которые нам предстоит пережить, сумеем еще и еще раз эти затруднения победить и показать таким образом врагам, показать соединенным капиталистам всего мира, что их натиск на Россию не удастся.

А они как раз сейчас, несомненно, по заранее обдуманному плану, и с запада и с востока, делают попытки военным путем раздавить нас, чтобы спасти гибнущие банды Краснова. Вчера было известие о взятии Мариуполя. Ростов, таким образом, оказывается окруженным полукругом. Словом, все усилия страны Согласия направляют на то, чтобы выручить Краснова и чтобы как раз нынешней весной нанести нам сильный удар. Они действуют, несомненно, по соглашению с Гинденбургом. Товарищ из Латвии говорил о том, в какое положение попали тамошние товарищи. Большая часть страны переживала такие бедствия, о которых московские рабочие не имеют представления, — бедствия нашествия и многократного опустошения деревень движущимися толпами войск. Теперь немцы идут на Двинск, чтобы отрезать Ригу. С севера им помогают эстонские белогвардейцы на деньги, которые посылает Англия, при помощи добровольцев, которых посылают шведы и датчане, насквозь подкупленные миллиардерами Англии, Франции и Америки. Они действуют по совершенно ясному для нас общему плану, пользуясь тем, что в Германии они кровавыми подавлениями ослабили движение спартаковцев²⁰ и революционеров. И хотя они чувствуют, что дышат на ладан, они все же сочли момент достаточно удобным для использования, для того, чтобы предоставить Гинденбургу часть войск и усилить натиск с запада на истерзанную, измученную Латвию и угрожать нам. С другой стороны, Колчак одержал ряд побед на востоке и, таким образом, подготовляет условия для последнего и самого решительного натиска стран Согласия.

И, как всегда, не ограничиваясь внешним натиском, они действуют внутри страны путем заговоров, восстаний, попыток бросания бомб и взрыва водопровода в Петрограде, о чем вы читали в газетах, в виде попытки разобрать железнодорожные пути, которая была сделана недалеко от Самары, — это главный железнодорожный путь, доставляющий нам сейчас хлеб с востока. Часть этого хлеба погибла, захвачена Колчаком. Были попытки разобрать железнодорожный путь по Курско-Харьковской железной дороге, по которой начался подвоз угля, отвоеванного Красной Армией в Донецком бассейне. Когда мы берем все это вместе и рассматриваем, для нас ясно, что страны Согласия, что французские империалисты и миллиардеры делают последнюю попытку военным путем раздавить Советскую власть.

И меньшевики и правые и левые эсеры, которые до сих пор не поняли, что борьба идет к концу, что вопрос стоит о самой отчаянной, беспощадной войне, — они продолжают проповедывать не то забастовку, не то прекращение гражданской войны. Как бы дело ни обстояло с ними, они помогают белогвардейцам, — я об них буду говорить дальше, я хотел только выяснить сейчас, что положение действительно трудное.

Все силы международных капиталистов хотят нам дать этой весной последний бой. К счастью, это силы дряхлеющего, умирающего, безнадежно больного старика — международного капитализма. Но, как бы то ни было, сейчас военные силы, скопленные против нас, чрезвычайно велики. В частности, Колчак двинул теперь все свои резервы, он имеет у себя добровольцев-белогвардейцев, банды очень внушительных размеров, он имеет помощь Англии и Америки оружием и припасами в громадных размерах. Вот почему создавшееся положение требует от нас ясного сознания трудности положения Советской республики.

Мы уверены, что трудящиеся массы поняли из-за чего идет война. Они знают, что эти несколько месяцев решат судьбу и нашей революции и, в значительной степени, международной революции, что эта попытка капиталистов сломить Советскую Россию потому так обострилась, потому они с таким бешенством нападают на нас, что они знают, что внутри у них стоит тот же враг — большевистское движение. Оно у них также быстро и неудержимо растет.

Что делает наше положение особенно трудным, что заставляет еще и еще раз призвать на помощь всех сознательных рабочих, так это затруднения в продовольствии и транспорте. Транспорт четыре года разрушался империалистической войной, и в стране, столь отсталой, как Россия, следы этого разрушения до сих пор не поправлены и поправить их иначе, как долгими месяцами или, может быть, даже годами самой упорной работы — нельзя. А работать без топлива нет возможности. Лишь в последнее время мы начали получать уголь из Донецкого бассейна. Вы знаете, что в Баку нефть у нас отбили англичане. Они, захватив часть судов на Каспийском море и завладев Грозным, мешают нам воспользоваться нефтью. Без топлива же ни промышленность, ни железные дороги не могут работать. Приходится напрягать все усилия.

Мы еще раз говорим всем товарищам: на работу по продовольствию и транспорту нужно привлечь больше сил. Работа по транспорту стоит так, что на востоке России, за Волгой, у нас несколько миллионов пудов хлеба, — 10 — 20 миллионов уже ссыпано и заготовлено, но мы не можем его подвезти. Часть этого хлеба мы потеряли благодаря последнему продвижению колчаковских войск, захвативших Уфу и вынудивших к отступлению наши войска. Эта потеря чрезвычайно чувствительна и тяжела. Работа по транспорту требует величайшего напряжения. Нужно, чтобы рабочие на каждом собрании ставили себе вопрос: чем мы можем помочь транспорту? Не можем ли мы заменить мужчин женщинами на здешних работах и двинуть мужчин либо в ремонтные мастерские, либо на помощь железнодорожникам? Как это сделать — виднее рабочим, которые знают, кого и на какую специальность поставить. Это виднее людям практики, которые должны изыскивать новые и новые средства помощи. Мы надеемся и мы уверены, что в последнее время наш Комиссариат путей сообщения вместе с Комиссариатом продовольствия известных успехов уже добились. Товарный месяц — прекращение пассажирского движения, как ни клевещут наши враги, улучшение уже дал, но надо напрячь в десять раз больше усилий, чтобы добиться больших успехов. Вчера в «Известиях» были напечатаны цифровые данные. Я приведу главные. В начале марта в Москву прибывало в среднем 118 вагонов с продовольствием в день, из них 25 были с хлебом. В конце марта в день стало прибывать по 209 продовольственных вагонов, в том числе 47 с хлебом. Это значит почти удвоение. Это значит, что такая тяжелая мера, как запрещение пассажирского движения, была принята правильно. Это значит, что мы помогли голодному населению Москвы, Петрограда и всей промышленной области. Но это далеко еще не все, что можно сделать. А дальше, когда распутица станет полной, предстоит гораздо более трудное и голодное время. Вот почему мы говорим, что тут нужна работа самая неослабная и энергичная. Нам нужно, главным образом, рассчитывать не на работников из интеллигенции, которые хотя и пошли к нам на службу, но среди которых все-таки много работников негодных, а на массы рабочих.

Нам нужно считаться и с положением на Украине. В продолжение года, когда вся Украина была под немцами и весь Дон был в таком тяжелом положении, мы испытали слишком много. Сейчас наше положение улучшается. На Украине у нас есть 258 миллионов пудов хлеба, из которых 100 миллионов пудов уже пущены в разверстку, но все дело в том, что на Украине крестьяне страшно запуганы немцами и немецкими грабежами. Я слышал, что крестьяне там до того запуганы немцами, что до сих пор, несмотря на то, что они знают о положении Советской власти здесь, они не смеют взять помещичьи земли. Между тем, уже наступает время весенней обработки земли. Украинские же крестьяне до такой степени испробовали на своей спине все ужасы немецких грабежей, что до сих пор они крайне нерешительны. Нужно сказать, что там все время шла партизанская война. Эта война идет на юге и сейчас. Там нет регулярных войск. Благодаря отсутствию регулярных войск, там до сих пор нет полной победы. Мы двинули туда наши регулярные войска, но этого мало. Нужно работу усилить значительно, и поэтому я должен вам сказать, что каждое рабочее собрание должно ставить определенно вопрос о продовольствии и вопрос о транспорте. Нам нужно в ближайшее время решить вопрос, как помочь положению и как использовать то, что мы можем сейчас использовать.

Мы должны твердо знать, что только при помощи силы рабочего класса мы можем твердо стать на ноги, можем одержать наши блестящие победы, и поэтому все лучшие силы нашего пролетариата мы должны посылать туда, на фронт. Мы должны посылать на фронт ответственных работников. Если здесь пострадает какое-нибудь учреждение, мы потерпим, конечно, известный ущерб, но мы от этого не погибнем, а если у нас будет недостаток рабочих в армии, мы, несомненно, погибнем. У нас до сих пор армия страдает от того, что она недостаточно сплочена, недостаточно организована, и в этом отношении вся помощь должна быть от рабочих и на них должна быть вся надежда. Только те рабочие, которые пережили всю борьбу, которые могут поделиться всем своим пережитым, своим выстраданным, только эти рабочие могут воздействовать на армию и превратить крестьян в сознательных и нужных нам борцов.

Поэтому мы еще раз пришли сюда и решили собрать всех вас и указать на то тяжелое положение транспорта, которое существует в связи с тяжелым общим положением. Мы подчеркиваем, что должны еще 3 — 4 месяца продержаться, и только тогда на нашей стороне будет полная победа. Но для этого нужны силы. Где же взять эти силы? Но разве мы не видим, что только рабочие, вынесшие на себе всю тяжесть нашей разрухи, когда борьба сменялась белогвардейскими нашествиями, когда они вследствие этого на себе испытали всю тяготу и приобрели этим большой опыт, — только эти рабочие, только эти наши передовые отряды могут нам помочь! Мы знаем прекрасно, что они измучены неимоверно, что они переутомлены той нечеловеческой работой, которая выпала на их долю. Мы все это знаем, но мы все-таки говорим вам сейчас здесь, что все силы надо напрячь, что нужно подумать о том, чтобы все силы собрать для революции, для ее блистательной победы. Сейчас наступает самое трудное, самое тяжелое время, и мы должны поступить как революционеры. Мы должны черпать силы из трудящихся масс.

Вчера состоялось здесь собрание влиятельных деятелей профессионального движения — московского и всероссийского. И на нем все сошлись на необходимости привлечения к работе в настоящий момент середняка, которого мы все до сих пор не считали способным на такую работу. Но теперь совершенно ясно, что для замены утомленных работников нам нужно ставить середняков на работу, но перед тем, как это делать, необходимо, чтобы их инструктировали работники, которые были до сих пор в деле. Мы должны сохранить наши силы, и на время мы должны заменить наших ответственных работников работниками из середняков. Ведь нам нужно двинуть десятки тысяч таких работников. Мы не должны бояться того, что они могут сделать свою работу не так хорошо, как это сделали бы опытные работники. Если поставить их на ответственные места, то те ошибки, которые они сделают в первое время, не страшны. Для нас важно двинуть их на передовые ответственные посты. Они сумеют там развернуть свою силу и развернуть свою работу, потому что они будут действовать уверенно, они будут знать, что за ними стоят большие опытные работники, у которых уже имеется годичный опыт в России. Они знают, что их более опытные товарищи в критический момент облегчат им задачу. Этот новый слой рабочих сможет вести дело хорошо, если передовые рабочие двинут их на передовые посты. Мы можем это сделать без ущерба, потому что у этого обширного слоя есть пролетарский инстинкт, пролетарское понимание и сознание долга. На них можно положиться и про них можно сказать, что они в трудное время нам помогут. Россия отличалась тем, что в самое трудное время у нее всегда находились массы, которые можно было двинуть вперед, как запас, в котором находили новые силы, когда старые начинали иссякать. Да, передовой рабочий переутомлен, и следующий слой будет вести дело хуже, но это не беда, и от этого не будет ущерба; и мы не погубим дела, если двинем эти новые силы, направим их и не дадим делу погибнуть.

В этих условиях нельзя не упомянуть про эсеров и меньшевиков. В последнее время Советская власть стала закрывать их газеты и арестовывать их самих. Некоторые товарищи-рабочие, наблюдая это, говорят: «Значит, были неправы те большевики, — к их числу принадлежу и я, — которые вовлекли нас в известную уступку мелкобуржуазной демократии. Для чего мы делали уступки, если мы теперь должны закрывать газеты и арестовывать их? Разве в этом есть последовательность?».

На это я отвечу следующее. В такой стране, как Россия, где мелкобуржуазные элементы ведут все сельское хозяйство, в такой стране без поддержки мелкобуржуазного слоя мы долго продержаться не можем. Этот слой в настоящий момент идет не прямыми путями к цели, а зигзагами. Если я преследую неприятеля, который идет не прямыми путями, а зигзагами, то и я, чтобы настигнуть неприятеля, должен идти зигзагами. Говоря языком политическим, мелкобуржуазные массы стоят между трудом и капиталом, и эти массы нужно сто раз побить для того, чтобы они поняли, что необходимо уяснить себе одно: возможна либо диктатура буржуазии, либо диктатура рабочего класса. Кто учитывает это, тот знает положение настоящего момента. И рабочие это знают. В их сознание проникло из опыта и целого ряда наблюдений понимание того, что только эти два вида власти и возможны: или полная власть рабочего класса или полная власть буржуазии, — середины нет, третьего пути нет. Рабочий класс давно понял это из стачечной и революционной борьбы. Мелкая буржуазия не может этого понять сразу; сотни жизненных указаний не могут научить и приучить мелкую буржуазию к этой мысли, и она не перестает думать об объединении с крупной буржуазией, так как не может понять, что нельзя обойтись без диктатуры пролетариата или диктатуры буржуазии.

Эсеры и меньшевики из опыта Колчака учли и поняли, что это не случайность, что при самой бешеной, отчаянной борьбе, при иностранной помощи, демократия ничего не дала. На них действуют две силы, — и кроме этих сил нет ничего — либо диктатура буржуазии, либо власть и полная диктатура рабочего класса, нигде середина не могла ничего дать, и нигде из нее ничего не выходило. Ничего не вышло и с учредилкой. Это испытали на себе эсеры и меньшевики и мелкая буржуазия.

Когда эсеры и меньшевики говорили: «Мы уйдем от Колчака и от всех, кто за него и за вмешательство Антанты», они говорили это не только лицемерно. Это не была только политическая хитрость, хотя часть этих людей и рассчитывала на то, что «мы, дескать, большевиков надуем, лишь бы дали нам возможность повторить старое». Мы эту хитрость учли и, конечно, приняли меры против нее, но когда меньшевики и эсеры говорили это, — то это не было только лицемерием и хитростью, а и убеждением многих из них. Среди них мы имеем не только литературную группу, но и мелкобуржуазные слои техников, инженеров и т. н. Когда в момент объявления меньшевиками, что они против вмешательства союзников, мы предложили им работать у нас, они согласились охотно на наше предложение. Но теперь, преследуя их, преследуя мелкобуржуазный слой, мы вполне правы, так как этот слой на понимание туп до чрезвычайности. Это он обнаружил и в период керенщины и в теперешних своих поступках. После того как они пошли к нам на службу, они говорят: «Мы от политики отказались, мы охотно будем работать». Таким людям мы отвечаем: «Нам чиновники из меньшевиков нужны, так как это не казнокрады и не черносотенцы, которые лезут к нам, записываются в коммунисты и нам гадят». Если люди верят в учредилку, мы им говорим: «Верьте, господа, не только в учредилку, но и в бога, но делайте вашу работу и не занимайтесь политикой». Среди них растет число людей, которые знают, что в политике они оскандалились: они кричали, что Советская власть — уродливая выдумка, которая возможна только в дикой России. Они говорили, что разгон учредилки, это — действие варваров, воспитанных царизмом. И в Европе это повторяли. Теперь из Европы приходят известия, что Советская власть идет на смену буржуазной учредилке во всем мире. Это — уроки, которые преподаются всей интеллигенции, которая идет на службу к нам. У пас работает сейчас чиновников вдвое больше, чем полгода тому назад. Это выигрыш, что мы получили чиновников, которые работают лучше, чем черносотенцы. Когда мы приглашали их поступать к нам на службу, они говорили: «Боюсь Колчака, я — за тебя, но помочь тебе не хочу. Я буду рассуждать, как чистейший парламентарий, как если бы я сидел в учредилке, а ты меня не смей тронуть, потому что я демократ». Мы говорим этим группам, рассказывающим об учредилке: «Если вам угодно рассказывать еще долго, мы вас отведем к Колчаку и в Грузию». (Аплодисменты.) Создается полемика, оппозиция легальной группы. Оппозиции мы не допустим. Нас империалисты всего мира берут за горло, всеми силами военного натиска стараются победить нас, мы должны бороться, тут борьба не на живот, а на смерть. Если ты пришел сюда помогать нам — пожалуйста, а если ты будешь печатать газеты и подстрекать рабочих на забастовки, а от забастовок наши красноармейцы гибнут на фронтах, и от каждого дня забастовки десятки тысяч людей на наших фабриках терпят лишения, муки голода, те муки, из-за которых мы волнуемся, — то ты, может быть, и прав с точки зрения учредилки, но с точки зрения нашей борьбы и ответственности, которую мы несем, ты не прав, ты не можешь нам помогать, убирайся в Грузию, убирайся к Колчаку, или ты будешь сидеть в тюрьме! И это мы сделаем.

Товарищи! Я надеюсь, что мы все примем единодушно ту резолюцию, которая в конце собрания будет предложена и в которой мы пытаемся дать необходимые указания, которые я хотел в своем докладе обосновать. Я хотел бы теперь перейти к двум вопросам: к положению крестьянина-середняка и к вопросу международному, который имеет громаднейшее значение.

О крестьянине-середняке мы говорили на партийном съезде и решили, какую линию должна вести наша партия по отношению к среднему крестьянству. Наша партия выбрала на ответственнейший пост, на пост председателя ВЦИК, на пост тем более ответственный, что его до сих пор занимал исключительно талантливый организатор, тов. Свердлов, наша партия избрала на этот пост тов. Калинина, петербургского рабочего, который до сих пор поддерживает связь с деревней. Сегодня в газетах опубликовано, что один тов. Калинин убит эсерами, — это не тот Калинин. Это показывает, к каким средствам эсеры обращаются. Тов. М. И. Калинин — средний крестьянин Тверской губернии, и каждый год ее посещает. Среднее крестьянство — это самый крупный слой, который увеличился после нашей революции благодаря тому, что мы уничтожили помещичью частную собственность на землю. Крестьянство испытало улучшение от нашей революции, потому что оно взяло все помещичьи земли, и от этого число средних крестьян увеличилось значительно. Если среди него замечается недовольство, то мы говорим, что это недовольство причиняется сверху, и надо знать, насколько оно законно при недостатке наших сил. Вы здесь, в столице, знаете, как трудна борьба с волокитой, канцелярщиной. Мы должны брать старых чиновников, потому что других нет. Их надо перевоспитывать, учить, а это требует времени. Мы можем вливать новых рабочих в продовольственные организации на ответственные посты, но в Государственном контроле до сих пор сидит непомерное число старых чиновников, и мы страдаем от волокиты, от канцелярщины. Мы стремимся давать новых рабочих, чтобы они участвовали в работе контроля, в Комиссариате путей сообщения, рядом со специалистами. Таким образом мы боремся с волокитой и канцелярщиной. Но и здесь, в Москве, каких трудов это стоит! А что делается в деревнях? — Там люди, которые называют себя партийными, нередко являются проходимцами, которые насильничают самым бессовестным образом. А как часто приходится бороться с неопытными людьми, когда они смешивают кулака со средним крестьянином! Кулак — тот, который живет чужим трудом, который грабит чужой труд и использует для себя нужду; средний крестьянин — тот, который не эксплуатирует и сам не подвергается эксплуатации, который живет мелким хозяйством, своим трудом. И у мелкого хозяина ни один социалист в мире никогда не предполагал отнимать собственность. Мелкий хозяин будет существовать долгие годы. Тут никакими декретами ничего сделать нельзя, тут нужно ждать, когда крестьянин приучится считаться с опытом. Когда он увидит, что коллективное хозяйство гораздо лучше, тогда он будет с нами. Мы должны завоевать его доверие. Тут нужна борьба со злоупотреблениями. Мы можем бороться только силою городских рабочих, так как у них связь с крестьянином громадная, они могут дать сотни тысяч работников. Мы прекрасно знаем, что ни назначение товарищей на высокие посты, ни циркуляры, ни декреты не помогут, а что рабочие каждой группы, каждого кружка должны сами взяться за дело, — у них есть особая связь с деревней.

Я сказал, что у рабочих первым пунктом должно быть: помочь всеми силами на войне; вторым пунктом должно быть: помочь среднему крестьянину связью, чтобы не оставлять безнаказанным ни одного серьезного натиска врага в деревне. Нужно указывать, что городской рабочий несет помощь среднему крестьянину, как своему товарищу, потому что средний крестьянин такой же трудящийся, но только он в иных условиях вырос, он живет разобщено, в деревенской темноте, и выбиться ему неизмеримо труднее. И мы должны знать, что настойчивостью товарищей мы добьемся связи со средним крестьянином. Ничтожное число крестьян будет уходить в кулачество, будет делать восстания, — это мы знаем. И если это существует, то как содействовать, как завоевать доверие среднего крестьянина, как помочь ему против всяких злоупотреблений? Если мы сделали тут мало, то не по своей вине: нам мешала борьба против буржуазии. Надо это сознать, надо каждому рабочему этот вопрос поставить и сказать: мы, рабочие, в целом имеем связь со средним крестьянством и эту связь мы используем, мы добьемся, чтобы каждый крестьянин-середняк не только из назначения тов. Калинина узнал о нашей помощи, а чтобы он на деле получил хотя бы маленькую, но помощь, хотя бы маленьким, но товарищеским советом. И крестьянин будет сейчас ценить больше всего такую помощь. Ему надо понять, почему трудность нашего положения мешает нам оказать ему помощь, которая ему нужна, которая лежит в городской культуре. Крестьянину нужны городские продукты, городская культура, и мы должны ему это дать. Только тогда, когда пролетариат окажет ему эту помощь, — крестьянин увидит, что рабочий помогает ему не так, как помогали эксплуататоры. Помочь крестьянину подняться до городского уровня, — эту задачу должен поставить себе каждый рабочий, имеющий связь с деревней. Городской рабочий должен сказать себе, что теперь, весной, когда особенно обострилось продовольственное положение, он должен пойти крестьянину на помощь, и если каждый сделает хотя маленькую долю этой работы, тогда мы увидим, что наше здание имеет не один только фасад, и что наше дело в смысле обеспечения Советской власти будет сделано, ибо крестьянин говорит: «Да здравствует Советская власть, да здравствуют большевики, долой коммунию!». Он ругает «коммунию», которую устраивают глупо, которую ему навязывают. Ко всему навязанному он относится с недоверием, с законным недоверием. Мы должны идти к середняку, помогать ему, учить его, но только в области науки и социализма, а в области сельского хозяйства мы должны учиться у него. Вот задача, которая выдвигается перед нами особенно сильно.

Теперь мы переходим к вопросу о международном положении. Я говорю, что империалисты Англии, Франции и Америки делают последнюю попытку наступить нам на горло, но она им не удастся. Как ни тяжело положение, но мы с уверенностью можем сказать, что мы победим международный империализм. Мы победим миллиардеров всего мира. Мы можем победить их по двум причинам. Во-первых, потому, что это звери, которые так зарвались в борьбе между собой, что продолжают кусать друг друга, не видя, что они на краю пропасти. А во-вторых, потому, что Советская власть растет беспрерывно во всем мире. Не проходит ни одного дня, чтобы мы не читали об этом в газетах. Сегодня мы читаем сообщение из Лиона американского радиобюро печати, что эти люди, которые заседали в комиссии из 10 человек, сузили комиссию, и теперь разговаривают 4 человека: Вильсон, Ллойд-Джордж, Клемансо и Орландо. Вожди четырех наций, и те не могут договориться: Англия и Америка не согласны отдать Франции прибыль с добычи угля. Это — звери, которые награбили добычу со всего мира и теперь не могут помириться. Эти четыре человека замкнулись в группе четырех, чтобы, боже упаси, не посыпались толки, — все они великие демократы, — по они сами вызывают толки и посылают радио о том, что они не согласны отдать прибыль от угля. Мне рассказывал один французский товарищ, который видел французских пленных, что эти пленные говорят: «Нам сказали, что в Россию надо ехать, чтобы бороться с немцами, потому что немцы задушили нашу страну. Но, ведь, теперь с Германией перемирие, с кем же я еду бороться?». Об этом ему не сказали ни слова. И вот число таких людей, которые задают себе, этот вопрос, растет с каждым днем на миллионы и миллионы. Эти люди пережили ужасы империалистской войны, и они говорят: «За что же мы идем воевать?». Если раньше их учили большевики подпольными листками, за что они идут воевать, то теперь империалисты посылают радиотелеграммы: Англия не согласна отдать Франции прибыль от угля. Таким образом, по выражению одного французского журналиста, они делают скачки из одной комнаты в другую, в тщетных попытках разрешить вопрос. Они решают, кому больше дать, и пять месяцев дерутся между собою; они дошли до того, что не владеют собой, и додерутся эти звери до того, что останутся только одни хвосты. И мы говорим, что наше международное положение, которое в первое время было настолько слабым, что они могли задавить нас в несколько недель, теперь, когда они не могут поделить между собой добычи, потому что они сами себя начали грызть, — теперь наше положение лучше. Они обещают солдатам: победи Германию и получишь неслыханные выгоды. Они спорят, взять с Германии 60 или 80 миллиардов. Вопрос чрезвычайно принципиальный, чрезвычайно интересный, особенно если это сказать рабочему или крестьянину. Но если они долго будут спорить, они не возьмут ни одного. Вот что всего интереснее!

Вот почему мы говорим себе, нисколько не преувеличивая, даже не как социалисты, а просто трезво взвешивая силы, идущие против нас, что положение Советской республики улучшается не по дням, а по часам. Враги не могут помириться между собой. Пять месяцев прошло с тех пор, как они победили. И они не заключают мира. Французская палата недавно вотировала новые сотни миллионов на военные приготовления. Они сами роют себе могилу, а там у них уже есть люди, которые их в эту могилу опустят и хорошенько закопают. (Аплодисменты.) Это потому, что советское движение растет во всех странах, и венгерская революция показала, что когда мы говорим, что боремся не только за себя, а за Советскую власть во всем мире, что здесь проливается кровь красноармейцев не только из-за голодных товарищей, а за победу Советской власти во всем мире, — пример Венгрии показал, что это не одно только предвидение и обещание, а это самая живая непосредственная реальность.

В Венгрии революция произошла необыкновенно оригинально. Венгерский Керенский, которого там зовут Карольи, сам вышел в отставку, и венгерские соглашатели — меньшевики и эсеры — поняли, что нужно пойти в тюрьму, где сидел венгерский товарищ Бела Кун, один из лучших венгерских коммунистов. Они пришли и сказали ему: «Вам придется взять власть!». (Аплодисменты.) Буржуазное правительство подало в отставку. Буржуазные социалисты, меньшевики и эсеры Венгрии, влились в партию венгерских большевиков и образовали единую партию, единое правительство. Тов. Бела Кун, наш товарищ и коммунист, полностью прошедший практический путь большевизма в России, когда я с ним разговаривал по радио, говорил: «У меня нет большинства в правительстве, но я одержу победу, потому что массы за меня, и созывается съезд Советов». Это — всемирно-исторический переворот.

До сих пор всем европейским рабочим лгали, говоря про Советскую Россию: «Там нет никакой власти, а просто анархия, это просто драчуны». Недавно французский министр Пишон заявил про Советскую Россию: «Это — анархия, это — насильники, узурпаторы!». — «Посмотрите на Россию, — говорили немецкие меньшевики своим рабочим: — война, голод, разорение! Этого ли вы хотите для социализма?» И они запугали этим рабочих. А Венгрия показала пример революции, которая рождается совершенно иначе. Венгрии, несомненно, придется пережить тяжелую борьбу с буржуазией — это неизбежно. Но факт тот, что, когда эти звери, английские и французские империалисты, предвидели в Венгрии революцию, они хотели ее уничтожить, не дать ей родиться. У нас затруднительность положения была в том, что нам приходилось рождать Советскую власть против патриотизма. Пришлось ломать патриотизм, заключать Брестский мир. Это была самая отчаянная и бешеная кровавая ломка. В соседних странах буржуазия увидела, кому нужно управлять. Кому же, как не Совету? Это как в старое время, когда короли, царьки и князья видели, что власть их слабеет, они говорили: «Нужна конституция, пускай буржуазия идет править!». А если король ослабевал, он получал пенсию или теплое местечко. То же самое, что переживали короли и царьки 50 — 60 лет тому назад, теперь переживает всемирная буржуазия. Когда английские и французские империалисты предъявили неслыханные требования венгерским капиталистам, последние сказали: «Мы воевать не можем. За нами народ не пойдет, но мы, как венгерские патриоты, хотим дать отпор. Какая же власть должна быть? — Власть Советов». Буржуазия венгерская признала перед всем миром, что она добровольно подает в отставку и что есть только одна власть в мире, которая способна руководить народами в тяжелую минуту, — это власть Советов. (Аплодисменты.) Вот почему венгерская революция тем, что она совершенно иначе родилась, чем наша, покажет всему миру то, что по отношению к России было скрыто: именно, что большевизм связан с новой пролетарской, рабочей демократией, которая выступает на место старого парламента. Это было время, когда рабочих обманывали, закабаляли их капиталистически. На место старого буржуазного парламента идет всемирная Советская власть, которая завоевала сочувствие всех рабочих, потому что она есть власть трудящихся, власть миллионов, которые сами господствуют, сами управляют. Может быть, они управляют плохо, как мы в России, но мы и в условиях находимся неимоверно трудных. В том государстве, где буржуазия не окажет такого бешеного сопротивления, задачи Советской власти будут легче, она сможет работать без того насилия, без того кровавого пути, который нам навязали господа Керенские и империалисты. Мы пройдем и через более тяжелый путь. Пускай на Россию пали большие жертвы, чем на другие страны. Это неудивительно, когда нам в наследство осталась старая разруха. Другие страны приходят другим путем, более человеческим, приходят к тому же — к Советской власти. Вот почему пример Венгрии будет иметь решающее значение.

Люди учатся из опыта. Словами доказать правоту Советской власти нельзя. Пример одной России не был понятен для рабочих всего мира. Они знали, что там Совет, — они все за Совет, но их пугали ужасы кровавой борьбы. Пример Венгрии будет решающим для пролетарских масс, для европейского пролетариата и трудящегося крестьянства: в трудную минуту некому править страной, кроме как Советской власти.

Мы вспоминаем пример, когда старые люди говорят: «Выросли детки, детки вышли в люди, можно умирать». Мы умирать не собираемся, мы идем к победе, но когда мы видим таких деток, как Венгрия, в которой уже Советская власть, мы говорим, что мы уже свое дело сделали не только в русском, но и в международном масштабе, и что мы все отчаянные трудности выдержим, чтобы одержать полную победу, чтобы к русской и венгерской Советским республикам прибавилась — и мы увидим, как она прибавится — международная Советская республика. (Аплодисменты.)

 «Правда» №№ 76, 77; 9, 10 апреля 1919 г.

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд., том 29, стр. 230 — 246.

 

2

РЕЗОЛЮЦИЯ ПО ДОКЛАДУ О ВНЕШНЕМ И ВНУТРЕННЕМ ПОЛОЖЕНИИ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Советская республика в тяжелой и славной борьбе, которую она ведет впереди всех народов, вступает в самый тяжелый период своей жизни. Наступающие месяцы будут месяцами кризиса. Антанта делает последние отчаянные усилия раздавить нас оружием. Продовольственное положение в высокой степени обостряется. Транспорт тяжело разрушен.

Только крайнее напряжение сил может спасти нас. Победа, однако, вполне возможна. Революция в Венгрии является окончательным доказательством быстрого роста советского движения в Европе и его грядущей победы. Мы имеем больше союзников во всех странах мира, чем сами предполагаем. До полной нашей победы необходимо только продержаться еще 4 или 5 месяцев, быть может, наиболее опасных и горьких. И в такие дни безумцы и авантюристы, называющие себя меньшевиками, левыми и правыми эсерами, на словах примыкая к Советской власти и протестуя против военного вмешательства Антанты, агитируют за стачки или за уступки свободной торговле, или за прекращение гражданской войны, забывая, что мы предложили всем мир, и что наша война справедливая, законная, неизбежная оборона. Очевидно, что эта агитация является самой активной и действительной помощью белогвардейцам, в последнем напряжении готовящим нам беду. Собрание беспощадно клеймит этих прикрытых врагов народа.

Оно заявляет всем меньшевикам и эсерам, действительно готовым помогать нам в нашей трудной борьбе, что рабоче-крестьянская власть предоставит им полную свободу и обеспечит за ними всю широту прав граждан Советской республики.

Собрание объявляет, что задачей Советской власти является теперь беспощадная война с теми меньшевиками и эсерами, которые, подобно литературным и политическим группам «Всегда Вперед!» и «Дело Народа» ²¹, в действительности мешают пашей борьбе и являются союзниками наших заклятых врагов. Собрание призывает все рабочие организации, всех пролетариев и трудящихся крестьян напрячь все силы для отпора врагам Советской власти, для защиты ее, а равным образом для упорядочения продовольствия и транспорта.

Для этого собрание считает необходимым:

1) Привлечь середняков, т. е. менее опытных, чем передовые рабочие и крестьяне, представителей этих классов на место утомленных передовиков.

2) Еще и еще усилить посылку как передовиков, так и массовых рабочих на продовольствие, на транспорт, на работу в войска.

3) Привлечь возможно больше сознательных рабочих и крестьян для работы в Народном комиссариате путей сообщения, в Государственном контроле в целях улучшения работы и искоренения бюрократизма, волокиты, канцелярщины.

4) Двинуть возможно больше сил из голодных городов на сельскохозяйственные работы в деревни — на огороды, на Украину, на Дон и т. п. для усиления производства хлеба и других сельских продуктов.

5) Все силы напрячь для помощи среднему крестьянину и пресечения тех злоупотреблений, от которых он так часто страдает, для его товарищеской поддержки. Такие советские работники, которые не понимают этой единственно правильной политики или не умеют провести ее в жизнь, должны быть немедленно смещены.

6) На очереди дня стоит для всех борьба со всяческими проявлениями усталости, малодушия и колебания. Надо вселять бодрость в сердца, призывать к твердости духа, умножать сознательность и укреплять товарищескую дисциплину.

Рабочий класс и крестьянство России перенесли неимоверные тягости. Их страдания еще обострились в последние месяцы. Но собрание заявляет, что воля рабочих не пала, что рабочий класс стоит попрежнему на посту, что он полон уверенности в преодолении всех трудностей, что он отстоит, во что бы то ни стало, победу Советской социалистической республики в России и во всег.1 мире.

«Правда» № 73, 4 апреля 1919 г.

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд. том 29, стр. 247 — 249.

 

ПИСЬМО ПЕТРОГРАДСКИМ РАБОЧИМ О ПОМОЩИ ВОСТОЧНОМУ ФРОНТУ

Товарищам петроградским рабочим

Товарищи! Положение на Восточном фронте крайне ухудшилось. Сегодня взят Колчаком Боткинский завод гибнет Бугульма; видимо, Колчак еще продвинется вперед.

Опасность грозная.

Мы проводим сегодня в Совете Народных Комиссаров ряд экстренных мер помощи Восточному фронту, поднимаем усиленную агитацию.

Мы просим питерских рабочих поставить на ноги все мобилизовать все силы на помощь Восточному фронту.

Там солдаты-рабочие подкормятся сами и продовольственными посылками помогут своим семьям. А главное, — там решается судьба революции.

Победив там, мы кончаем войну, ибо из-за границы помощи белым больше не будет. На юге мы близки к победе. Брать силы с юга нельзя, пока не победим там полностью

Поэтому на помощь Восточному фронту!

И Совдеп и профессиональные союзы должны напрячь все силы, поднять на ноги все, всемерно помочь Восточному фронту.

Я уверен, товарищи, что питерские рабочие покажут пример всей России.

С коммунистическим приветом

Ленин

Москва, 10 апреля 1919 г.

«Петроградская Правда» № 81, 12 апреля 1919 г.

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд., том 29, стр. 250.

 

ТЕЗИСЫ ЦК РКП (б)
В СВЯЗИ С ПОЛОЖЕНИЕМ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА

Победы Колчака на Восточном фронте создают чрезвычайно грозную опасность для Советской республики. Необходимо самое крайнее напряжение сил, чтобы разбить Колчака.

Центральный Комитет предлагает поэтому всем партийным организациям в первую очередь направить все усилия на проведение следующих мер, которые должны быть осуществляемы как организациями партии, так и в особенности профессиональными союзами для привлечения более широких слоев рабочего класса к активному участию в обороне страны.

1. Всесторонняя поддержка объявленной 11 апреля 1919 г. мобилизации.

Все силы партии и профессиональных союзов должны быть мобилизованы немедленно, чтобы именно в ближайшие дни, без малейшего промедления мобилизации, декретированной Совнаркомом 10 апреля 1919 г., была оказана самая энергичная помощь.

Надо сразу добиться того, чтобы мобилизуемые видели деятельное участие профессиональных союзов и чувствовали поддержку их рабочим классом.

Надо в особенности добиться уяснения всяким и каждым мобилизуемым, что немедленная отправка его на фронт обеспечит ему продовольственное улучшение, во-первых, в силу лучшего продовольствия солдат в хлебной прифронтовой полосе; во-вторых, вследствие распределения привозимого в голодные губернии хлеба между меньшим количеством едоков; в-третьих, вследствие широкой организации продовольственных посылок из прифронтовых мест на родину семьям красноармейцев.

От каждой партийной и от каждой профессиональной организации Центральный Комитет требует еженедельного, хотя бы самого краткого, отчета о том, что сделано ею для помощи мобилизации и мобилизуемым.

2. В прифронтовых местностях, особенно в Поволжье, надо осуществить поголовное вооружение всех членов профессиональных союзов, а в случае недостатка оружия, поголовную мобилизацию их для всяческих видов помощи Красной Армии, для замены выбывающих из строя и т. и.

Пример таких городов, как Покровск, где профессиональные союзы сами постановили мобилизовать немедленно 50% всех своих членов, должен послужить нам образцом. Столицы и крупнейшие центры фабрично-заводской промышленности не должны отстать от Покровска.

Профессиональные союзы должны всюду, своими силами и средствами, произвести проверочную регистрацию своих членов для отправки всех, не безусловно необходимых на родине, для борьбы за Волгу и за Уральский край.

3. На усиление агитации, особенно среди мобилизуемых, мобилизованных и красноармейцев, должно быть обращено самое серьезное внимание. Не ограничиваться обычными приемами агитации: лекциями, митингами и пр., развить агитацию группами и одиночками рабочими среди красноармейцев, распределить между такими группами рядовых рабочих, членов профессионального союза, казармы, красноармейские части, фабрики. Профессиональные союзы должны организовать проверку того, чтобы каждый член их участвовал в обходе домов для агитации, в разносе листков и в личных беседах.

4. Заменить всех мужчин-служащих женщинами. Провести для этого новую перерегистрацию как партийную, так и профессиональную.

Ввести особые карточки для всех членов профессиональных союзов и всех служащих с пометкой о личном участии в деле помощи Красной Армии.

5. Учредить немедленно, через профессиональные союзы, фабрично-заводские комитеты, партийные организации, кооперативы и т. п., как местные, так и центральные бюро помощи или комитеты содействия. Их адреса должны быть опубликованы. Население оповещено о них самым широким образом. Каждый мобилизуемый, каждый красноармеец, каждый желающий отправиться на юг, на Дон, на Украину для продовольственной работы должен знать, что в таком близком и доступном для рабочего и для крестьянина бюро помощи или в комитете содействия он найдет совет, получит указания, ему облегчено будет сношение с военными учреждениями и т. д.

Особой задачей таких бюро должно быть поставлено содействие делу снабжения Красной Армии. Мы можем очень сильно увеличить нашу армию, если улучшим ее снабжение оружием, одеждой и пр. А среди населения есть еще не мало оружия, спрятанного или неиспользованного для армии. Есть не мало фабричных запасов разного имущества, необходимого для армии, и требуется быстрое нахождение его и направление в армию. Военным учреждениям, заведующим снабжением армии, должна быть оказана немедленная, широкая, деятельная помощь со стороны самого населения. За эту задачу надо взяться изо всех сил.

6. Через профессиональные союзы должно быть организовано широкое вовлечение крестьян, особенно крестьянской молодежи неземледельческих губерний, в ряды Красной Армии и для формирования продовольственных отрядов и продармии на Дону и на Украине.

Эту деятельность можно и должно во много раз расширить, она служит одновременно и для помощи голодному населению столиц и неземледельческих губерний и для усиления Красной Армии.

7. По отношению к меньшевикам и эсерам линия партии, при теперешнем положении, такова: в тюрьму тех, кто помогает Колчаку сознательно или бессознательно. Мы не потерпим в своей республике трудящихся людей, не помогающих нам делом в борьбе с Колчаком. Но есть среди меньшевиков и эсеров люди, желающие оказать такую помощь. Этих людей надо поощрять, давая им практические работы преимущественно по техническому содействию Красной Армии в тылу, при строгой проверке этой работы.

Центральный Комитет обращается ко всем организациям партии и ко всем профессиональным союзам с просьбой взяться за работу по-революционному, не ограничиваясь старыми шаблонами.

Мы можем победить Колчака. Мы можем победить быстро и окончательно, ибо наши победы на юге и ежедневно улучшающееся, изменяющееся в нашу пользу международное положение гарантируют нам окончательное торжество.

Надо напрячь все силы, развернуть революционную энергию, и Колчак будет быстро разбит. Волга, Урал, Сибирь могут и должны быть защищены и отвоеваны.

ЦК РКП(б)

Написано 11 апреля 1919 г.

Напечатано 12 апреля 1919 г. в газете «Правда» № 79

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд., том 29, стр. 251 — 254

 

РЕЧЬ НА КОНФЕРЕНЦИИ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКОВ МОСКОВСКОГО УЗЛА
16 АПРЕЛЯ 1919 г.

Товарищи, мы все знаем, что сейчас наша страна переживает тяжелое время. Нам пришлось объявить мобилизацию, чтобы отразить последний натиск контрреволюции и международного империализма. В данный момент необходима действенная помощь самих трудящихся масс в деле успешного проведения этой мобилизации.

Товарищи, вы, конечно, все прекрасно понимаете, какие колоссальные трудности ставит война и каких громадных жертв она требует, тем более теперь, когда страна переживает затруднения в продовольственном деле и связанную с войной разруху транспорта. Из-за этого теперь еще более усилились те муки, которые падают на трудящиеся массы, благодаря этой войне.

Но мы имеем все основания думать и утверждать, что у нас положение дел улучшилось и что мы выйдем победителями из всех трудностей. Мы не обольщаем себя. Мы знаем, что теперь наш враг — капиталисты Англии, Франции и Америки, заведомо действующие вместе с русскими капиталистами, делают последние попытки, чтобы свалить Советскую власть. Мы видим, что представители помещиков и капиталистов давно уже совещаются в Париже. Мы видим, как они с каждым днем и с каждым часом все больше надеются на то, что Советская власть не выдержит. Но в то же время мы видим, что и до сих пор, пять месяцев спустя после победы над Германией, они еще не смогли заключить мира. Почему? Потому, что дерутся между собой при дележе лакомого куска — кому достанется Турция, кому Болгария, как ограбить Германию, какой кусок достанется Англии, какой Франции и Америке, сколько десятков миллиардов взять контрибуции с немцев. Ясно, что они наверное с Германии не возьмут ничего, потому что страна разорена войной, и трудящиеся массы ее все с большей и большей энергией выступают против гнета буржуазного правительства.

У нас, товарищи, в силу этого является совершенно определенная и твердая уверенность в том, что в настоящее время, в связи с победой Колчака на Восточном фронте, снова вспыхнула некоторая надежда у русских и у иностранных капиталистов. Но если бы Колчаку и удались частичные победы, то все-таки в Советской Российской республике им осуществить своих надежд не удастся.

Мы знаем, что после победы над Германией у союзников остались капиталы, многомиллионная армия, остался и флот, который не знает соперников. Тотчас после поражения Германии у них была полная возможность направить все силы на завоевание Советской Российской республики. То что они предпринимали на юге России — их высадка на Черном море, занятие Одессы, — все это со стороны союзных империалистов было направлено против Советской власти.

А что же теперь, пять месяцев спустя? Что же, разве у них не было военных сил, миллионной армии, не было флота? Почему же они должны были отступить перед плохо вооруженной армией украинских рабочих и крестьян?

Потому, что происходит разложение в их собственных войсках, о чем говорят те сведения, которые проникли к нам. Эти сведения подтвердились. Нельзя безнаказанно четыре года вести войну из-за дележа прибылей капиталистов. И теперь, после того, как они разбили Вильгельма, на которого свалили всё вины, продолжать войну они не в состоянии. Мы знаем, что в военном отношении страны Согласия могли бы быть и, строго говоря, остаются неизмеримо сильнее нас, но в то же время мы говорим: они проиграли войну против нас. Это не только наше воображение, это не только наше увлечение, это доказали события на Украине. Они не могут воевать после того, как все страны истощены войной, измучены ею, когда становится очевидным каждому, что война продолжается только для сохранения власти капитала над трудящимися.

Союзники все еще оттягивают неизбежное заключение мира с Россией, для осуществления которого мы делали целый ряд шагов, который мы предлагали даже на самых тяжелых для нас условиях. Ведь мы знаем, что даже тяжелые финансовые условия неизмеримо легче, чем продолжение войны, которая отнимает лучших детей рабочих и крестьян. Империалистические государства знают, что им против нас войну вести нельзя. Они знают, что такое движение Колчака, мобилизовавшего несколько десятков тысяч сибирской крестьянской молодежи. Он не решился взять в войска фронтовиков, он знает, что они не пошли бы с ним, и держит молодежь палочной дисциплиной и обманами.

Вот почему, хотя и обострилось наше положение, мы говорим с полной уверенностью: мы в состоянии эту войну окончить в несколько месяцев и союзники должны будут заключить с нами мир. Они опираются на Колчака, они рассчитывают, что продовольственные трудности скинут Советскую власть, а мы говорим: это не удастся. Конечно, наше продовольственное положение нелегкое; мы знаем — подходят еще большие трудности, но мы все-таки говорим: паше положение далеко не так плохо, как оно было в прошлом году; тогда, весной, тяжесть продовольственной разрухи и разрухи транспорта была еще более грозная.

В течение первой половины 1918-го года наши продовольственные органы могли заготовить только 28 миллионов пудов хлеба, за вторую половину года — 67 миллионов. Первая половина всегда бывает более трудной и голодной, и в прошлом году, когда вся Украина была под властью немцев, когда на Дону Краснов получал от немцев десятки вагонов военного снаряжения, когда чехословаки захватили Волгу, — продовольственное положение было несравненно хуже.

Теперь к Российской Социалистической Советской Республике прибавились другие. Латышская — упрочила за последнее время свое положение; среди немецких войск, наступавших так быстро, началось разложение, и немецкие солдаты говорят, что за восстановление власти баронов они воевать не пойдут. А Украина, которую на короткое время захватили петлюровцы, от петлюровцев очищена вся, и красные войска идут на Бессарабию. Мы знаем, что международное положение Советской республики упрочивается с каждым днем, можно сказать, с каждым часом. Вы все знаете, что и в Венгрии — Советская власть, что там создалась Советская республика, что буржуазия ушла, и на смену ей встали рабочие, когда обнаружилось, что союзники хотят грабить страну.

Теперь, с завоеванием Украины и с укреплением Советской власти на Дону, наша сила крепнет. Мы говорим теперь, что источники хлеба и продовольствия, возможность получить топливо из Донецкого бассейна у нас есть. Мы уверены, что, хотя и подходят самые трудные месяцы, когда продовольственный кризис обострился, когда наш транспорт изношен и разрушен, мы, тем не менее, этот кризис переживем. На Украине имеются громадные запасы, излишки хлеба, их трудно взять сразу — там до сих пор партизанщина, там крестьяне запуганы зверским господством немцев и боятся брать помещичьи земли. Первые шаги строительства на Украине трудны, как это было и у нас в тот период, когда Советская власть была в Смольном.

Мы должны не менее трех тысяч рабочих железнодорожников, частью крестьян из северной голодной России, двинуть на Украину. Украинское правительство уже провело декрет о точной разверстке того количества хлеба, которое можно взять сейчас в размере 100 миллионов пудов.

В одном из округов Донецкого бассейна, по полученным сведениям, также имеется 1 миллион пудов хлеба на расстоянии не более 10 верст от железной дороги.

Вот те запасы, те ресурсы, которых в прошлом году не было, которые теперь есть. Это показывает, что если мы напряжем все силы в течение короткого времени, то через несколько месяцев мы можем окончить войну. У нас перевес на юге решающий. Союзники — французы и англичане — проиграли кампанию, обнаружили, что те ничтожные войска, которыми они располагают, вести войну против Советской республики не могут. Ложь, которую они распространяют про нас, рассеивается; сказкам, что большевики насильно свергли правительство и насилием держатся, уже не верит никто, и теперь все знают, что Советская республика крепнет с каждым днем.

Мы призываем вас теперь, так как в этой мобилизации — вся судьба войны. Мы имеем все основания говорить, что она решит дело в нашу пользу, и тот мир, который мы предлагали империалистам, они вынуждены будут дать, потому что слабеют с каждым днем.

Товарищи, вот почему Советская власть решила напрячь все силы, мобилизовать преимущественно рабочих и крестьян неземледельческих губерний. Мы рассчитываем, что мобилизация, при быстром движении на фронтах, даст возможность улучшить и продовольственное положение тем, что уменьшит число едоков в неземледельческих, наиболее голодных губерниях, тем, что на фронте — а мы ведем войну в наиболее хлебородных и сытых местностях — люди, двинутые туда десятками тысяч, получат возможность прокормиться и что, путем развития почтовых посылок, они получат возможность немедленно помочь оставшимся дома семьям, помочь не менее, чем прежде помогали полуторапудники, а даже больше.

С этой мобилизацией связана возможность быстрого окончания войны, с этой мобилизацией связаны наши надежды на то, что движение Колчака будет приостановлено и окончательно сломлено. Мы не хотим трогать наших войск, которые на юге заканчивают победу над остатками красновских банд, чтобы обеспечить себе самые хлебные местности. Мы взяли почти всю Донскую область, а на Северном Кавказе хлеба еще больше, там запасы еще более значительны, и мы обеспечим их себе, если не ослабим Южного фронта.

Товарищи, у нас в первый раз в мире идет война, когда рабочие и крестьяне, зная, чувствуя и видя, что тяжесть войны необъятна, испытав все муки голода в стране, которую, точно осажденную крепость, окружили империалисты, понимают, что ведут войну за землю, фабрики и заводы. Никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и увидели, что они отстаивают свою, Советскую власть — власть трудящихся, что отстаивают то дело, победа которого им и их детям обеспечит возможность пользоваться всеми благами культуры, всеми созданиями человеческого труда. И мы уверены, товарищи, что эта мобилизация пройдет несравненно лучше, чем прежние, что она встретит поддержку в вашей среде, что кроме тех агитаторов, которые выступают на собраниях, каждый из вас и каждый ваш знакомый превратится сам в агитатора, сам пойдет к своим товарищам, заводским рабочими железнодорожникам, и объяснит им понятно, ясно, но чему нужно теперь напрячь все силы и в несколько месяцев покончить с врагом. Сами массы поднимутся и, поголовно сделавшись агитаторами, создадут несокрушимую силу, которая обеспечит Советскую республику не только в России, но и во всем мире.

«Правда» № 85, 23 апреля 1919 г.

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд. том 29, стр. 288 — 293.

 

РЕЧЬ О БОРЬБЕ С КОЛЧАКОМ НА КОНФЕРЕНЦИИ ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКИХ КОМИТЕТОВ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЮЗОВ МОСКВЫ 17 АПРЕЛЯ 1919 г.

ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ

Ленин в яркой речи зовет московский пролетариат принять непосредственное участие в борьбе с Колчаком. Последнее колчаковское наступление, по словам Ленина, несомненно подстроено империалистическими державами Согласия. — О том, что именно Антанта руководит всеми белогвардейскими движениями на окраинах, свидетельствует телеграмма, полученная вчера от тов. Стучки: оказывается, что немцы в Курляндии остановили наступление, но мирное соглашение с ними для Советского правительства Латвии невозможно потому, что Франция, Англия и Америка требуют от немцев, чтобы они оставались в Курляндии и продолжали войну; генералы готовы повиноваться победителям, но солдаты решительно отказываются воевать. Последняя карта союзников бита. Победы на юге показали, что у союзников нет сил вести с нами войну, или, вернее, что они потеряли власть над своими военными силами. Союзническая авантюра на юге закончилась позорнейшим актом грабежа при бегстве из Одессы. «Просвещенные» союзники, обвиняющие нас в грабежах и насилиях, увели из Одессы без всякого права и основания весь наш торговый флот, обрекая этим на голод мирное население. Это было актом мести за рухнувшие планы империализма. Мы ликвидировали Южный и Крымский фронты и находимся накануне ликвидации Донского фронта. По последним известиям, мы находимся на расстоянии 40 верст от Новочеркасска. Победа наша обеспечена.

Колчаковское наступление, инспирируемое союзниками, имеет целью отвлечь наши силы с Южного фронта, чтобы дать оправиться остаткам белогвардейских южных отрядов и петлюровцам, но это им не удастся. Ни одного полка, ни одной роты не возьмем мы с Южного фронта.

Для Восточного фронта мы соберем новые армии, и для этого объявлена нами мобилизация. Эта мобилизация будет последней, она даст нам возможность покончить с Колчаком, т. е. кончить войну, и на этот раз навсегда.

Объявленная теперь мобилизация захватывает неземледельческие, исключительно промышленные губернии. При разработке ее плана были приняты во внимание не только военные интересы, но и интересы земледелия и продовольствия. Мы берем людей из голодных губерний и перебрасываем их в хлебные места. В значительной степени эта мобилизация облегчит продовольственное положение в столицах и северных губерниях. Предоставляя всем мобилизованным право двух продовольственных посылок в месяц для своих семей, мы даем возможность рабочему населению получить хлеб от своих родных, взятых на фронт. По сообщению комиссара почт, продовольственные посылки значительно содействуют снабжению городов; за один день пришло 37 вагонов продовольственных посылок. Результаты этой меры будут несомненно более существенными, более ощутительными, чем результаты прошлогоднего опыта с «полуторапудниками».

Мобилизация задумана и разработана правильно, но для того, чтобы она удалась, она должна быть осуществлена не чиновничьими способами. Надо помнить, что эта мобилизация играет решающую роль, и требуется напряжение всех сил для ее осуществления. Каждый сознательный рабочий, каждая сознательная работница должны принять в ней непосредственное участие. Мало собраний и митингов, нужна личная агитация, надо обходить мобилизуемых, надо внушить каждому в отдельности, что от его храбрости, решительности и преданности зависит окончание войны.

Пролетарская революция охватывает все страны мира; если союзники фактически отказались от открытого военного вмешательства в дела России, то это потому, что они не могут совладать со своими армиями, инстинктивно почувствовавшими русскую революцию. Они боятся своих солдат и рабочих, они опекают их от влияния русской революции. Последнее время в странах Согласия не допускают даже газетных известий об успехах большевизма. В Италии создан барьер, через который не проходят даже частные письма из России. Ленин сообщает, что на-днях он получил письмо от известного итальянского социалиста Моргари, бывшего на конференции в Циммервальде весьма умеренным. Письмо это было переслано тайным образом, написано на маленьких клочках бумаги так, как делалось в партийной переписке в царские времена. В этом конспиративном письме Моргари пишет: «От имени итальянской партии шлю самый горячий привет русским товарищам и Советской власти». (Бурные аплодисменты.) В Венгрии, как известно, буржуазное правительство добровольно ушло в отставку, добровольно освободило из тюрьмы Бела Куна, венгерского офицера-коммуниста, бывшего в русском плену и активно боровшегося в рядах русских коммунистов, принимавшего участие в подавлении левоэсеровского восстания в июле прошлого года. Этот, подвергавшийся преследованиям, клевете и издевательствам, венгерский большевик теперь является фактическим руководителем Венгерского Советского правительства. По сравнению с Россией, Венгрия является малой страной, но венгерская революция сыграет, пожалуй, большую роль в истории, чем революция русская. В этой культурной стране учитывается весь опыт русской революции, твердо проводится социализация и, благодаря более подготовленной почве, планомернее и успешнее воздвигается здание социализма.

И вот в такой момент, когда мы с уверенностью можем сказать, что дело международного империализма проиграно навсегда, на нас надвигается опасность с востока, со стороны ожесточенных и отчаявшихся белогвардейских банд Колчака. С этим надо покончить. Кончая с Колчаком, мы кончаем войну навсегда. Необходимо напряжение всех сил, поголовное участие сознательного пролетариата в мобилизации. Каждый свободный день, каждый свободный час сознательного рабочего и работницы должен быть употреблен на личную агитацию. Это напряжение нужно нам не надолго, на несколько месяцев, может быть, недель, и будет оно последним и окончательным, ибо победа наша несомненна.

«Известия ВЦИК» № 84 28 апреля 1919 г.

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд. том 29, стр. 294 — 296.

 

ВСЕ НА БОРЬБУ С ДЕНИКИНЫМ!

(ПИСЬМО ЦК РКП (БОЛЬШЕВИКОВ) К ОРГАНИЗАЦИЯМ ПАРТИИ)

Товарищи!- Наступил один из самых критических, по всей вероятности, даже самый критический момент социалистической революции. Защитники эксплуататоров, помещиков и капиталистов, русские и иностранные (в первую голову английские и французские) делают отчаянную попытку восстановить власть грабителей народного труда, помещиков и эксплуататоров, в России, чтобы укрепить падающую их власть во всем мире. Английские и французские капиталисты провалились со своим планом завоевать Украину своими собственными войсками; они провалились со своей поддержкой Колчака в Сибири; Красная Армия, геройски продвигаясь на Урале при помощи восстающих поголовно уральских рабочих, приближается к Сибири для освобождения ее от неслыханного ига и зверства тамошних владык, капиталистов. Английские и французские империалисты провалились, наконец, и со своим планом захватить Петроград посредством контрреволюционного заговора, в котором участвовали русские монархисты, кадеты, меньшевики и эсеры, не исключая и левых эсеров.

Теперь заграничные капиталисты делают отчаянную попытку восстановить иго капитала посредством нашествия Деникина, которому они, как некогда и Колчаку, оказали помощь офицерами, снабжением, снарядами, танками и т. д. и т. п.

Все силы рабочих и крестьян, все силы Советской республики должны быть напряжены, чтобы отразить нашествие Деникина и победить его, не останавливая победного наступления Красной Армии на Урал и на Сибирь.

В этом состоит

ОСНОВНАЯ ЗАДАЧА МОМЕНТА

Все коммунисты прежде всего и больше всего, все сочувствующие им, все честные рабочие и крестьяне, все советские работники должны подтянуться по-военному, переведя максимум своей работы, своих усилий и забот на непосредственные задачи войны, на быстрое отражение нашествия Деникина, сокращая и перестраивая, в подчинение этой задаче, всю свою остальную деятельность.

Советская республика осаждена врагом. Она должна быть единым военным лагерем не на словах, а на деле.

Всю работу всех учреждений приспособить к войне и перестроить по-военному!

Коллегиальность необходима для решения дел государства рабочих и крестьян. Но всякое раздувание коллегиальности, всякое извращение ее, ведущее к волоките, к безответственности, всякое превращение коллегиальных учреждений в говорильни является величайшим злом, и с этим злом надо покончить во что бы то ни стало, как можно скорее, не останавливаясь ни перед чем.

Дальше абсолютно необходимого минимума коллегиальность не должна идти ни в отношении числа членов коллегий, ни в отношении делового ведения работы, воспрещения «речей», наибольшей быстроты обмена мнений, сведения его к осведомлению и к точным практическим предложениям.

Всякий раз, когда к тому представляется хотя бы малейшая возможность, коллегиальность должна быть сведена к самому краткому обсуждению только самых важных вопросов в наименее широкой коллегии, а практическое распоряжение учреждением, предприятием, делом, задачей должно быть поручаемо одному товарищу, известному своей твердостью, решительностью, смелостью, уменьем вести практическое дело, пользующемуся наибольшим доверием. Во всяком случае и при всех без исключения обстоятельствах коллегиальность должна сопровождаться самым точным установлением личной ответственности каждого лица за точно определенное дело. Безответственность, прикрываемая ссылками на коллегиальность, есть самое опасное зло, которое грозит всем, не имеющим очень большого опыта в деловой коллегиальной работе, и которое в военном деле сплошь и рядом ведет неизбежно к катастрофе, хаосу, панике, многовластию, поражению.

Не менее опасным злом является организационная суетливость или организационное прожектерство. Перестройка работы, необходимая для войны, ни в коем случае не должна вести к перестройке учреждений, тем менее к созданию наспех новых учреждений. Это безусловно недопустимо, это ведет только к хаосу. Перестройка работы должна состоять в приостановке на время тех учреждений, кои не абсолютно необходимы, или в их сокращении до известной меры. Но вся работа помощи войне должна вестись всецело и исключительно через существующие уже военные учреждения, путем их исправления, укрепления, расширения, поддержки. Создание особых «комитетов обороны» или «ревкомов» (революционных или военно-революционных комитетов) допустимо лишь в виде исключения, во-первых; во-вторых, не иначе, как с утверждения подлежащей военной власти или высшей Советской власти; в-третьих, с обязательным выполнением указанного условия.

РАЗЪЯСНЕНИЕ НАРОДУ ПРАВДЫ О КОЛЧАКЕ И ДЕНИКИНЕ

Колчак и Деникин — главные и единственно серьезные враги Советской республики. Не будь помощи им со стороны Антанты (Англия, Франция, Америка), они бы давно развалились. Только помощь Антанты делает их силой. Но они вынуждены все же обманывать народ, прикидываться от времени до времени сторонниками «демократии», «Учредительного собрания», «народовластия» и т. п. Меньшевики и эсеры охотно дают себя обмануть.

Теперь правда о Колчаке (а Деникин — его двойник) раскрыта вполне. Расстрелы десятков тысяч рабочих. Расстрелы даже меньшевиков и эсеров. Порка крестьян целыми уездами. Публичная порка женщин. Полный разгул власти офицеров, помещичьих сынков. Грабеж без конца. Такова правда о Колчаке и Деникине. Даже среди меньшевиков и эсеров, которые сами были предателями рабочих, были на стороне Колчака и Деникина, все больше находится людей, которые вынуждены признать эту правду.

Надо во главу угла всей агитации и пропаганды поставить осведомление народа об этом. Надо разъяснить, что либо Колчак с Деникиным, либо Советская власть, власть (диктатура) рабочих; середины нет; середины быть не может. Надо особенно использовать свидетельские показания не большевиков: меньшевиков, эсеров, беспартийных, побывавших у Колчака или у Деникина. Пусть знает всякий рабочий и крестьянин, из-за чего идет борьба, что ждет его в случае победы Колчака или Деникина.

РАБОТА СРЕДИ МОБИЛИЗУЕМЫХ

Одним из главных предметов заботы должна стать теперь работа среди мобилизуемых, для помощи мобилизации, среди мобилизованных. Коммунисты и сочувствующие им во всех местах, где сосредоточены мобилизованные, или где есть гарнизоны и в особенности запасные батальоны и т. п., должны быть поголовно поставлены на ноги. Без исключения все они должны объединиться и работать, одни ежедневно, другие, скажем, 4 или 8 часов еженедельно, на помощь мобилизации и среди мобилизованных, среди солдат местного гарнизона, разумеется, строго организованно, при назначении каждого на соответственную работу местной партийной организацией и военной властью.

Население беспартийное или принадлежащее к не коммунистической партии, конечно, не в состоянии идейно работать против Деникина или Колчака. Но избавлять его на таком основании от всякой работы непозволительно. Надо изыскивать всяческие средства, чтобы все население поголовно (а в первую голову более имущее, как в городе, так и в деревне) было обязываемо внести свою лепту, в том или ином виде, на помощь мобилизации или мобилизованным.

Особой категорией мер помощи должно быть содействие быстрейшему и наилучшему обучению мобилизованных. Советская власть призывает всех бывших офицеров, унтер-офицеров и т. д. Коммунистическая партия, а за нею все сочувствующие и все рабочие должны придти на помощь рабоче-крестьянскому государству, во-первых, всячески содействуя вылавливанию уклоняющихся от явки бывших офицеров, унтер-офицеров и т. д., во-вторых, организуя под контролем партийной организации и при ней группы тех, кто теоретически или практически (напр., участвуя в империалистской войне) обучался военному делу и в состоянии принести свою долю пользы.

РАБОТА СРЕДИ ДЕЗЕРТИРОВ

В последнее время явно наступил перелом в борьбе с дезертирством. В ряде губерний дезертир стал возвращаться в армию массами, дезертир, без преувеличения, повалил в Красную Армию. Причина, во-первых, более умелая и более систематичная работа партийных товарищей; во-вторых, растущее сознание крестьян, что Колчак и Деникин несут восстановление порядков хуже, чем царские, восстановление рабства рабочих и крестьян, порки, грабежа, надругательства офицеров и дворянчиков.

Налечь на работу среди дезертиров и для возврата дезертиров в армию надо поэтому повсюду и изо всех сил. Это одно из первейших и насущнейших дел.

Между прочим. Возможность воздействовать на дезертиров убеждением и успех такого воздействия показывает совсем особые отношения к крестьянству со стороны рабочего государства, в отличие от помещичьего и капиталистического государства. Гнет палки или гнет голода — вот единственный источник дисциплины для двух этих последних видов государства. Для рабочего государства или для диктатуры пролетариата возможен иной источник дисциплины: убеждение крестьян рабочими, товарищеский союз их. Когда послушаешь рассказы очевидцев о том, что в такой-то губернии (напр., Рязанской) возвращаются добровольно тысячи и тысячи дезертиров, что на митингах обращение к «товарищам дезертирам» имеет иногда не поддающийся описанию успех, тогда начинаешь представлять себе, сколько еще неиспользованной нами силы заключается в этом товарищеском союзе рабочих и крестьян. У крестьянина есть предрассудок, ведущий его за капиталистом, за эсером, за «свободой торговли», но у него есть и рассудок, все больше приводящий его к союзу с рабочим.

ПРЯМАЯ ПОМОЩЬ АРМИИ

Больше всего нуждается наша армия в снабжении: в одежде, обуви, оружии, снарядах. В разоренной стране приходится употреблять громадные усилия, чтобы покрывать эту потребность армии, и помощь разбойников — капиталистов Англии, Франции, Америки, которую они оказывают щедро Колчаку и Деникину, одна только спасает их от неизбежного краха из-за недостатка снабжения.

Как ни разорена Россия, но все же в ней еще очень и очень немало ресурсов, коих мы еще не использовали, часто не сумели использовать. Есть еще много неразысканных или непроверенных складов военного имущества, много производственных возможностей, упускаемых частью вследствие сознательного саботажа чиновников, частью вследствие волокиты, канцелярщины, бестолочи и безрукости — всех этих «грехов прошлого», которые с такой неизбежностью и такой жестокостью тяготеют над всякой революцией, совершающей «прыжок» к новому общественному строю.

Прямая помощь армии в этом отношении особенно важна. Учреждения, которые ею ведают, особенно нуждаются в «освежении», в содействии со стороны, в добровольном, энергичном, героическом почине рабочих и крестьян на местах.

Надо призвать как можно шире к этому почину всех сознательных рабочих и крестьян, всех советских деятелей, надо испробовать в различных местностях и в различных областях работы разнообразные формы помощи армии в этом отношении. «Работа по-революционному» ведется здесь гораздо меньше, чем в других областях, а нужда в «работе по-революционному» здесь гораздо сильнее.

Сбор оружия у населения есть одна из составных частей этой работы. Что в стране, пережившей четыре года империалистской войны, затем две народные революции, очень много оружия попрятано у крестьян и у буржуазии, это естественно, это выросло неизбежно. Но бороться с этим теперь, при грозном нашествии Деникина, надо изо всех сил. Кто прячет или помогает прятать оружие, есть величайший преступник против рабочих и крестьян, тот заслуживает расстрела, ибо он виновник гибели тысяч и тысяч лучших красноармейцев, гибнущих нередко только из-за недостатка оружия на фронтах.

Питерские товарищи сумели найти тысячи и тысячи винтовок, когда произвели — строго организованно — массовые обыски. Надо, чтобы остальная Россия не отстала от Питера, а во что бы то ни стало догнала и перегнала его.

С другой стороны, нет сомнения, что больше всего винтовок прячется крестьянами и зачастую без всякой злой воли, а просто из-за закоренелого недоверия ко всякой «государственности» и т. п. Если мы сумели многое и очень многое (в наилучших губерниях) сделать убеждением, умелой агитацией, целесообразным подходом к делу, для добровольного возвращения в Красную Армию дезертиров, то нет сомнения, что так же много, если не еще больше, можно и должно сделать для добровольного возвращения оружия.

Рабочие и крестьяне! Разыскивайте спрятанные винтовки и доставляйте их в армию! Этим вы спасете себя от избиения, расстрелов, массовой порки и ограбления Колчаком и Деникиным!

СОКРАЩЕНИЕ НЕВОЕННОЙ РАБОТЫ

Для выполнения даже части тех работ, которые кратко намечены в предыдущем, нужны новые и новые работники, притом из самых надежных, преданных, энергичных коммунистов. А где же взять их при всеобщих жалобах на недостаток таких работников и на переутомление их?

 Нет сомнения, что эти жалобы во многом справедливы. Если бы кто-либо подсчитал с точностью, какой тонкий слой передовых рабочих и коммунистов, пользуясь поддержкой и сочувствием рабочей и крестьянской массы, управлял Россией в течение последних 20 месяцев, то это показалось бы прямо невероятным. А управляли мы с громадным успехом, создавая социализм, преодолевая неслыханные трудности, побеждая поднимающихся отовсюду врагов, прямо или косвенно связанных с буржуазией. И мы уже победили всех врагов, кроме одного: кроме Антанты, кроме всемирно-могущественной империалистской буржуазии Англии, Франции, Америки, причем и у этого врага мы сломали уже одну его руку — Колчака; нам грозит лишь другая его рука — Деникин.

Новые рабочие силы для управления государством, для осуществления задач диктатуры пролетариата подрастают быстро в лице той рабочей и крестьянской молодежи, которая всего более искренно, горячо, беззаветно учится, переваривает новые впечатления от нового строя, сбрасывает с себя скорлупу старых, капиталистических и буржуазно-демократических предубеждений, выковывает из себя еще более твердых коммунистов, чем старое их поколение.

Но, как ни быстро подрастает этот новый слой, как ни быстро он учится и созревает в огне гражданской войны и бешеного сопротивления буржуазии, все же для ближайших месяцев он не может дать нам готовых работников по управлению государством. Дело же идет именно о ближайших месяцах, о лете и осени 1919 года, ибо решение борьбы с Деникиным требуется и предстоит немедленно.

Чтобы получить для усиления военной работы большое число готовых работников, надо сократить целый ряд областей и учреждений невоенной, или, вернее,- не непосредственно военной, советской работы, надо перестроить в этом направлении (т. е. в направлении сокращения) все учреждения и предприятия, кои не безусловно необходимы.

Возьмем для примера научно-технический отдел Высшего совета народного хозяйства. Это — полезнейшее учреждение, необходимое для полного строительства социализма, для правильного учета и распределения всех научно-технических сил. Но безусловно ли необходимо такое учреждение? Конечно, нет. Отдавать ему людей, которые могут и должны быть немедленно употреблены на насущную и дозарезу необходимую коммунистическую работу в армии и непосредственно для армии, было бы в настоящий момент прямо преступно.

Такого рода учреждений и отделов учреждений у нас, в центре и на местах, очень немало. Стремясь к полному осуществлению социализма, мы не могли не начать сразу постройку подобных учреждений. Но мы будем глупцами или преступниками, если перед грозным нашествием Деникина не сумеем перестроить рядов так, чтобы все, не безусловно необходимое, приостановить и сократить.

Не поддаваясь панике и не впадая в организационную суетню, мы не должны никаких учреждений ни перестраивать, ни закрывать вовсе, ни — что особенно вредно при работе наспех — начинать строить новых учреждений. Мы должны приостановить на три, четыре, пять месяцев все, не безусловно необходимые учреждения и отделы учреждений, в центре и на местах, или, если нельзя и остановить их вовсе, сократить их на такое (приблизительно) время, сократить в наибольших возможных размерах, т. е. оставить лишь минимум работы, безусловно необходимой.

Так как главная наша цель — получить сразу большее число готовых, опытных, преданных, испытанных коммунистов или сочувствующих социализму для военной работы, то мы можем идти на такой риск, чтобы многие из сильно сокращаемых учреждений (или отделов учреждений) оставлять на время без единого коммуниста, сдавать их на руки работников исключительно буржуазных. Это риск невелик, ибо речь идет только об учреждениях не безусловно необходимых, ущерб от ослабления их (на половину приостановленной) деятельности будет, но он будет невелик, он нас ни в коем случае не погубит. А недостаток энергии для усиления военной работы, усиления немедленного и значительного, нас погубить может. Это надо ясно понять и сделать отсюда все выводы.

Если каждый руководитель ведомства или ведомственного отдела в губернии, уезде и т. п., каждая ячейка коммунистов, не теряя ни минуты, поставят перед собой вопрос: безусловно ли необходимо такое-то учреждение? Такой-то отдел? Погибнем ли мы, если приостановим его или сократим на 9/10 его работу, оставив его вовсе без коммунистов? — Если за постановкой такого вопроса последует быстрое и решительное сокращение работы и изъятие коммунистов (с их безусловно надежными помощниками из сочувствующих или беспартийных), тогда мы сможем в самое короткое время получить сотни и сотни для работы в политотделах армии, на должностях комиссаров и прочее. И тогда мы имеем серьезные шансы Деникина победить так же, как мы победили более сильного Колчака.

РАБОТА В ПРИФРОНТОВОЙ ПОЛОСЕ

Прифронтовая полоса в Российской Социалистической Федеративной Советской Республике за последние недели страшно разрослась и необыкновенно быстро изменилась. Это — предвестник или спутник решительного момента войны, приближения ее развязки. С одной стороны, громадная прифронтовая полоса, в Приуралье и на Урале, стала нашей прифронтовой полосой в силу побед Красной Армии и разложения Колчака, роста революции в колчакии. С другой стороны, з прифронтовая полоса стала прифронтовой под Питером и на юге, в силу наших потерь, в силу громадного приближения врага к Питеру и нашествия с юга на Украину и на центр России.

Работа в прифронтовой полосе получает особо важное значение.

В Приуралье, где Красная Армия быстро идет вперед, у работников в армии, комиссаров, членов политотдела и т. д., а затем у местных рабочих и крестьян является естественное желание осесть в новозавоеванной местности для творческой советской работы, желание тем более естественное, чем сильнее усталость от войны, чем тяжелее картина разрушения, произведенного Колчаком. Но нет ничего опаснее, как исполнение этого желания. Это грозит ослаблением наступления, заминкой его, увеличением шансов на то, что Колчак еще оправится. Это было бы с нашей стороны прямо преступлением перед революцией.

Ни в коем случае ни одного лишнего работника из восточной армии для местной работы не брать!* Ни в каком случае наступления не ослаблять! Единственный шанс на полную победу — поголовное участие приуральского и уральского населения, испытавшего ужасы колчаковской «демократии», продолжение наступления на Сибирь до полной победы революции в Сибири.

Пусть строительство в Приуралье и на Урале запоздает, пусть оно пойдет слабее при чисто местных, молодых, неопытных, слабых силах. От этого мы не погибнем. От ослабления наступления на Урал и на Сибирь мы погибнем, мы должны усилить это наступление силами восстающих на Урале рабочих, силами приуральских крестьян, на своей шкуре познавших теперь, что значат «учредительские» посулы меньшевика Майского и эсера Чернова и что значит действительное содержание этих посулов, то есть Колчак.

Ослаблять наступление на Урал и на Сибирь значило бы быть изменником революции, изменником делу освобождения рабочих и крестьян от ига Колчака.

Надо помнить при работе в прифронтовой, только что освобожденной полосе, что основная задача там — это завоевать доверие не только рабочих, но и крестьян к Советской власти, разъяснить им на деле существо Советской власти, как власти рабочих и крестьян, сразу взять правильный курс, усвоенный партией на основании учета двадцатимесячной работы. Мы не должны на Урале повторять ошибок, которые были иногда допущены в Великороссии и от которых мы быстро отучаемся.

В прифронтовой полосе под Питером и в той громадной прифронтовой полосе, которая так быстро и так грозно разрослась на Украине и на юге, надо все и вся перевести на военное положение, целиком подчинить всю работу, все усилия, все помыслы войне и только войне. Иначе отразить нашествие Деникина нельзя. Это ясно. И это надо ясно понять и целиком провести в жизнь.

Между прочим. Особенностью деникинской армии является обилие офицерства и казачества. Это тот элемент, который, не имея за собой массовой силы, чрезвычайно способен на быстрые налеты, на авантюры, на отчаянные предприятия, в целях сеяния паники, в целях разрушения ради разрушения.

В борьбе против такого врага необходима военная дисциплина и военная бдительность, доведенные до высших пределов. Прозевать или растеряться — значит потерять все. Каждый ответственный партийный или советский работник должен учесть это.

Военная дисциплина и в военном и во всяком деле!

Военная бдительность и строгость, неуклонность в принятии всех мер предосторожности!

ОТНОШЕНИЕ К ВОЕННЫМ СПЕЦИАЛИСТАМ («ВОЕНСПЕЦАМ»)

Громадный заговор, который прорвался в Красной Горке и имел своей целью сдачу Петрограда²², с особенной настоятельностью поставил вновь вопрос о военспецах и о борьбе с контрреволюцией в тылу. Нет сомнения, что обострение продовольственного и военного положения с неизбежностью вызывает и будет вызывать в ближайшем будущем усиление попыток контрреволюционеров (в питерском заговоре участвовал «Союз возрождения», и кадеты, и меньшевики, и правые эсеры; отдельно участвовали, но все же участвовали, и левые эсеры). Так же несомненно, что военспецы дадут в ближайшее время повышенный процент изменников, подобно кулакам, буржуазным интеллигентам, меньшевикам, эсерам.

Но было бы непоправимой ошибкой и непростительной бесхарактерностью возбуждать из-за этого вопрос о перемене основ нашей военной политики. Нам изменяют и будут изменять сотни и сотни военспецов, мы будем их вылавливать и расстреливать, но у нас работают систематически и подолгу тысячи и десятки тысяч военспецов, без коих не могла бы создаться та Красная Армия, которая выросла из проклятой памяти партизанщины и сумела одержать блестящие победы на востоке. Люди опытные и стоящие во главе нашего военного ведомства справедливо указывают на то, что там, где строже всего проведена партийная политика насчет военспецов и насчет искоренения партизанщины, там, где тверже всего дисциплина, где наиболее заботливо проводится политработа в войсках и работа комиссаров, — там меньше всего, в общем и целом, является охотников изменять среди военспецов, там меньше всего возможности для таких охотников осуществить свое намерение, там нет расхлябанности в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед. Партизанщина, ее следы, ее остатки, ее пережитки причинили и нашей армии и украинской неизмеримо больше бедствий, распада, поражений, катастроф, потери людей и потери военного имущества, чем все измены военспецов.

Наша партийная программа как по общему вопросу о буржуазных специалистах, так и по частному вопросу об одной из их разновидностей, о военспецах, с полной точностью определила политику коммунистической партии. Наша партия борется и будет «беспощадно бороться с мнимо-радикальным, на самом же деле невежественным самомнением, будто трудящиеся в состоянии преодолеть капитализм и буржуазный строй, не учась у буржуазных специалистов, не используя их, не проделывая долгой школы работы рядом с ними».

Разумеется, наряду с этим партия не дает «ни малейшей политической уступки данному буржуазному слою», партия подавляет и будет «беспощадно подавлять всякое контрреволюционное его поползновение». Естественно, что когда подобное «поползновение» наступает или обрисовывается с большей или меньшей степенью вероятности, то «беспощадное подавление» его требует иных качеств, чем медленность, осторожность настроения учащегося, которых требует «долгая школа» и которые она воспитывает в людях. Противоречие между настроением людей, занятых «долгой школой работы рядом» с военспецами, и настроением людей, увлеченных непосредственной задачей «беспощадно подавить контрреволюционное поползновение» военспецов, легко может привести и приводит к трениям и конфликтам. То же относится к необходимым личным перемещениям, иногда передвижениям большого числа военспецов, которое вызывается тем или иным случаем контрреволюционных «поползновений», а тем более больших заговоров.

Эти трения и конфликты мы разрешаем и будем разрешать партийным путем, требуя того же от всех организаций партии и настаивая на том, чтобы ни малейшего ущерба практической работе, ни малейшей проволочки в принятии необходимых мер, ни тени колебания в проведении установленных основ нашей военной политики допускаемо не было.

Если некоторые партийные органы берут неверный тон по отношению к военспецам (как это было недавно в Петрограде) или если в отдельных случаях «критика» военспецов вырождается в прямую помеху систематической и упорной работе по их использованию, партия исправляет тотчас и будет исправлять эти ошибки.

Главное и основное средство их исправления — усиление политработы в армии и среди мобилизуемых, подтягивание работы комиссаров в армии, улучшение их состава, повышение их уровня, осуществление ими на деле того, чего партийная программа требует и что слишком часто выполняется далеко не достаточно, именно: «сосредоточения всестороннего контроля за командным составом (армии) в руках рабочего класса». Критика военспецов со стороны, попытки исправить дело «налетом» — вещь слишком легкая и потому безнадежная и вредная. Все, кто сознает свою политическую ответственность, кто болеет недостатками нашей армии, пусть идут в ряды и в шеренги, красноармейцами или командирами, политработниками или комиссарами, пусть работает каждый — место найдет себе любой член партии по своим способностям — внутри военной организации для ее улучшения.

Советская власть давно обратила наибольшее внимание на то, чтобы рабочие, а затем крестьяне, коммунисты же в особенности, могли серьезно учиться военному делу. Это делается в ряде заведений, учреждений, курсов, но это делается еще далеко, далеко не достаточно. Личная инициатива, личная энергия тут многое должны еще сделать. В особенности должны коммунисты усердно обучаться пулеметному, артиллерийскому, броневому делу и т. п., ибо здесь наша отсталость более чувствительна, здесь превосходство противника с большим числом офицеров значительнее, здесь возможно причинение крупного вреда ненадежным военспецом, здесь роль коммуниста в высшей степени велика.

БОРЬБА С КОНТРРЕВОЛЮЦИЕЙ В ТЫЛУ

Как и в июле прошлого года, контрреволюция в тылу у нас, среди нас, поднимает голову.

Контрреволюция побеждена, но далеко не уничтожена, и, понятно, пользуется победами Деникина и обострением продовольственной нужды. А за прямой и открытой контрреволюцией, за черной сотней и кадетами, которые сильны своим капиталом, своей прямой связью с империализмом Антанты, своим пониманием неизбежности диктатуры и способностью осуществлять ее (по-колчаковски), — за ними плетутся, как всегда, колеблющиеся, бесхарактерные, словами прикрашивающие свои дела, меньшевики, правые эсеры и левые эсеры.

Никаких иллюзий на этот счет! Мы знаем «питательную среду», порождающую контрреволюционные предприятия, вспышки, заговоры и прочее, знаем очень хорошо. Это среда буржуазии, буржуазной интеллигенции, в деревнях кулаков, повсюду — «беспартийной» публики, затем эсеров и меньшевиков. Надо утроить и удесятерить надзор за этой средой. Надо удесятерить бдительность, ибо контрреволюционные поползновения с этой стороны абсолютно неизбежны в настоящий именно момент и в ближайшем будущем. На этой почве естественны также повторные попытки взрыва мостов, устройства стачек, шпионских проделок всякого рода и т. п. Все меры предосторожности, самые усиленные, систематичные, повторные, массовые и внезапные, необходимы во всех без исключения центрах, где хоть какую-либо возможность «ютиться» имеет «питательная среда» контрреволюционеров.

Относительно меньшевиков, правых и левых эсеров надо учесть последний опыт. Среди их «периферии», среди тяготеющей к ним публики, несомненно, есть сдвиг от Колчака и от Деникина в сторону сближения с Советской властью. Мы этот сдвиг учли, и каждый раз, когда он хоть в чем-нибудь реальном проявляется, делали известный шаг навстречу с своей стороны. Этой своей политики мы ни в каком случае не изменим, и число «перелетов» от меньшевизма и эсеровщины, тянущих к Колчаку и Деникину, на сторону меньшевизма и эсеровщины, тянущих к Советской власти, несомненно, будет, вообще говоря, расти.

Но в данный момент мелкобуржуазная демократия с эсерами и меньшевиками во главе, бесхарактерная и колеблющаяся, как всегда, держит нос по ветру и колеблется в сторону победителя Деникина. Особенно это верно по отношению к «политическим вождям» левых эсеров, меньшевиков (вроде Мартова и К0), правых эсеров (вроде Чернова и К0) и вообще их «литературных групп», члены которых, помимо всего прочего, сугубо обижены их полным политическим крахом и поэтому имеют едва ли искоренимое «влечение» к авантюрам против Советской власти.

Не надо давать себя в обман словам и идеологии их вожаков, их личной честности или лицемерию. Это важно для биографии каждого из них. Это не важно с точки зрения политики, т. е. отношения между классами, отношения между миллионами людей. Мартов и К0 «от имени ЦК» торжественно осуждают своих «активистов» и грозят (вечно грозят!) исключить их из партии. От этого нисколько не исчезает тот факт, что «активисты» сильнее всех среди меньшевиков, прячутся за них и ведут свою колчаковско-деникинскую работу. Вольский и К0 осуждают Авксентьева, Чернова и К0, но это нисколько не мешает этим последним быть сильнее Вольского, не мешает Чернову говорить: «Если не нам и если не теперь, то кому же и когда сбросить большевиков». Левые эсеры могут «работать» «самостоятельно», вне всякого сговора с реакцией, с Черновыми, но на деле они такие же союзники Деникина и пешки в его игре, как покойный левый эсер Муравьев, бывший главнокомандующий, по «идейным» мотивам открывающий фронт чехословакам и Колчаку.

Мартов, Вольский и К0 мнят себя «выше» обеих борющихся сторон, мнят себя способными создать «третью сторону».

Это желание, будь оно даже искренне, остается иллюзией мелкобуржуазного демократа, который и теперь еще, 70 лет спустя после 1848 года, не научился азбуке, именно, что в капиталистической среде возможна либо диктатура буржуазии, либо диктатура пролетариата и невозможно существовать ничему третьему. Мартовы и К0, видимо, умрут с этой иллюзией. Это их дело. А наше дело помнить, что на практике неизбежны колебания подобной публики, сегодня к Деникину, завтра к большевикам. И сегодня надо делать дело сего дня.

Наше дело — ставить вопрос прямо. Что лучше? Выловить ли и посадить в тюрьму, иногда даже расстрелять сотни изменников из кадетов, беспартийных, меньшевиков, эсеров, «выступающих» (кто с оружием, кто с заговором, кто с агитацией против мобилизации, как печатники или железнодорожники из меньшевиков и т. п.) против Советской власти, то есть за Деникина? Или довести дело до того, чтобы позволить Колчаку и Деникину перебить, перестрелять, перепороть до смерти десятки тысяч рабочих и крестьян? Выбор не труден.

Вопрос стоит так и только так.

Кто этого до сих пор не понял, кто способен хныкать по поводу «несправедливости» такого решения, на того надо махнуть рукой, того надо предать публичному осмеянию и опозорению.

ПОГОЛОВНАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ ДЛЯ ВОЙНЫ

Советская республика есть осажденная всемирным капиталом крепость. Право пользоваться ею, как убежищем от Колчака, и вообще право жительства в ней мы можем признать только за тем, кто активно участвует в войне и всемерно помогает нам. Отсюда вытекает наше право и наша обязанность поголовно мобилизовать население для войны, кого на военную работу в прямом смысле, кого на всякого рода подсобную для войны деятельность.

Полное осуществление этого требует идеальной организации. А так как наша государственная организация весьма далека от совершенства (что совершенно неудивительно, имея в виду ее молодость, новизну и исключительные трудности ее развития), то браться в широком размере, сразу за осуществление в этой области чего-либо полного или даже хотя бы чего-либо очень широкого было бы вреднейшим организационным прожектерством.

Но многое частичное для приближения к идеалу в этом отношении сделать можно, и «почин» наших партийных деятелей, наших советских работников в этом отношении далеко и далеко не достаточен.

Здесь достаточно поставить этот вопрос и обратить на него внимание товарищей. Давать какие-либо конкретные указания или предположения нет надобности.

Отметим только, что наиболее близкие к Советской власти мелкобуржуазные демократы, называющие себя, как водится, социалистами, например, некоторые из «левых» меньшевиков и т. п., особенно любят возмущаться «варварским», по их мнению, приемом брать заложников.

Пусть себе возмущаются, но войны без этого вести нельзя, и при обострении опасности употребление этого средства необходимо, во всех смыслах, расширять и учащать. Нередко, например, меньшевистские или желтые печатники, железнодорожники из «управленцев» и тайных спекулянтов, кулаки, имущая часть городского (и сельского) населения и тому подобные элементы относятся к делу защиты от Колчака и от Деникина с бесконечно преступным и бесконечно наглым равнодушием, переходящим в саботаж. Надо составлять списки подобных групп (или принуждать их самих составлять группы с круговой порукой) и не только ставить их на окопные работы, как это иногда практикуется, но и возлагать на них самую разнообразную и всестороннюю материальную помощь Красной Армии.

Поля красноармейцев будут лучше обработаны, снабжение красноармейцев пищей, махоркой и другими необходимыми предметами будет лучше поставлено, опасность гибели тысяч и тысяч рабочих и крестьян из-за отдельного заговора и т. п. будет значительно уменьшена, если мы более широко, более разносторонне и более умело будем применять этот прием.

«РАБОТА ПО-РЕВОЛЮЦИОННОМУ»

Сводя вместе сказанное выше, мы получаем простой итог: от всех коммунистов, от всех сознательных рабочих и крестьян, от каждого, кто не хочет допустить победы Колчака и Деникина, требуется немедленно и в течение ближайших месяцев необычный подъем энергии, требуется «работа по-революционному».

Если голодные, усталые и измученные московские железнодорожники, как специалисты рабочие, так и чернорабочие, могли во имя победы над Колчаком и вплоть до полной над ним победы завести «коммунистические субботники», работать бесплатно по нескольку часов в неделю и развивать при этом невиданную, во много раз более высокую, чем обычно, производительность труда, то это доказывает, что многое и многое еще можно сделать.

И мы должны это многое сделать.

Тогда мы победим.

ЦК РКП(большевиков)

Написано не позднее 3 июля 1919 г.

Напечатано 9 июля 1919 г.  в «Известиях ЦК РКП (б)» № 4

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд. том 29, стр. 402 — 419.

* Без крайней надобности не брать их вообще, а переводить из центральных губерний!

 

ДОКЛАД О ВНУТРЕННЕМ И ВНЕШНЕМ ПОЛОЖЕНИИ РЕСПУБЛИКИ НА МОСКОВСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ РКП(б) 12 ИЮЛЯ 1919 г.²³

ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ

Предыдущий докладчик уже указывал, с каким тяжелым чувством нарушаем мы систему нашей продовольственной политики²⁴. Это, конечно, не что иное, как непрочное штопанье дырявого платья, вместо того, чтобы приобрести новое. Но, поступая так, мы поступаем правильно. Вспомним прошлый год, когда продовольственное положение было гораздо хуже: у нас не было ровно никаких продовольственных ресурсов. И тогда то обстоятельство, что нам пришлось отступить от принципов нашей продовольственной политики, вносило большое смущение в наши ряды. Думали, что маленькие уступки повлекут за собой большие, что сделает невозможным возврат к социалистической политике. Но это оказалось неверно. Как ни тяжело было положение, мы его пережили. Надежды наших врагов не оправдались.

Теперь положение значительно лучше прошлого года: теперь у нас такие продовольственные ресурсы, о которых в прошлом году мы не смели и мечтать. В прошлом году занятая врагом территория была значительно больше. Теперь мы одержали крупные победы на востоке, где ожидается колоссальный урожай. Кроме того, у пас уже есть опыт. Это самое главное. На основании этого опыта мы говорим с большею уверенностью, что преодолеем трудности, стоящие на нашем пути. Июль — самый худой месяц не только в продовольственном отношении, но и в том смысле, что контрреволюция поднимает выше голову.

Однако и контрреволюционная волна внутри страны в прошлом году была сильнее, чем теперь. Деятельность левых эсеров тогда достигла своего высшего пункта. Для нас была неожиданностью та вооруженная борьба, к которой они внезапно перешли от поддержки нас на словах. Трудности были необъятны. Момент был выбран очень удачно. Эсеры хотели сыграть на настроении обывателя, впавшего в отчаяние от голода. В то яге время Муравьев предал нас на фронте. Восстание левых эсеров было очень быстро ликвидировано, но в провинции все же несколько дней были серьезные колебания.

Теперь, благодаря годовому опыту, у нас установилось более правильное отношение к мелкобуржуазным партиям. Опыт махновщины, григорьевщины, колебания меньшевиков и эсеров показали нам, что их влияние на рабочие и крестьянские массы — кажущееся. На самом деле их сила — пуф. Поэтому, когда нам сообщают о состоявшемся недавно совете партии правых эсеров, когда Чернов заявляет: «Если не теперь и не нам, то кому яге больше скинуть большевиков?» — то мы говорим: «Страшен сон, да милостив бог». Теперь мы только удивляемся, как им не наскучит повторять свои ошибки. В течение двух лет мы видели полный крах всех их мечтаний о «демократии вообще», и все же каждая из их групп считает своим долгом на свой лад проделать этот опыт. Развитие революции показывает, что их ошибки повторяются, и это повторение приносит нам неисчислимые бедствия. На востоке крестьяне поддерживали и эсеров и меньшевиков, так как крестьяне не хотели войны и в то же время чувствовали, что большевики — твердая власть, которая потребует от них участия в войне. В результате явился Колчак, который принес им неисчислимые бедствия. Сейчас, при отступлении, он уничтожает все на своем пути, — страна совершенно разорена, мучения страны необъятны, гораздо больше, чем мы переживаем. Нужно все лицемерие буржуазных литераторов, чтобы перед лицом этих фактов говорить о зверствах большевиков.

В истории с Колчаком эсеры и меньшевики снова проделали, как и в истории с Керенским, тот же кровавый политический путь, приведший их к старой исходной точке и показавший полный крах идеи коалиции.

Сейчас массы отшатнулись от них, и мы видим восстание в Сибири, в котором участвуют не только рабочие и крестьяне, а даже кулаки и интеллигенция. Мы видим полный развал колчаковщины. Очевидно, каждая их ошибка должна повторяться, чтобы раскрыть глаза несознательным массам. Массы, увидав на опыте, что коалиция приводит к реакции, идут к нам, хотя и разбитые и измученные, но закаленные и наученные опытом. То же самое можно сказать и о всех империалистах. Они затягивают войну, усиливают истощение, но этим самым только укрепляют в массах сознание необходимости революции. Как ни тяжел этот год, но в нем та польза, что не только верхи, но и широкие массы, вплоть до крестьян самых глухих уездов и окраин, получили опыт, который заставил их придти к тем же выводам, к которым пришли мы. Это дает нам твердость и уверенность в победе. Без Колчака сибирский крестьянин не пришел бы в один год к убеждению, что ему нужна наша, рабочая власть. Только тяжелый опыт этого года убедил его в этом.

Очень может быть, что литературные группы меньшевиков и эсеров так и умрут, ничего не поняв в нашей революции, и долго еще, как попугаи, будут твердить, что у них была бы самая лучшая в мире власть — без гражданской войны, истинно социалистическая и истинно демократическая, если бы не Колчак и не большевики, но это не важно; такие упрямые чудаки бывали во всех революциях. Важно то, что массы, которые за ними шли, от них отходят. Массы крестьянства перешли к большевикам — это факт. Это доказала лучше всего Сибирь. Пережитое под властью Колчака крестьяне не забудут. Чем тяжелее испытание, тем лучше усвоены уроки большевиков.

На Восточном фронте мы сейчас одерживаем крупные победы, которые позволяют нам надеяться, что на востоке в несколько недель мы ликвидируем Колчака. На юге — перелом на фронте и, что еще важнее, перелом в настроении прифронтовых крестьян. А между тем, это — богатое крестьянство; там середняки похожи на кулаков. Но перелом в их настроении в нашу пользу произошел, это — факт, это доказывается и возвращением дезертиров и оказываемым нами военным сопротивлением. Рабочие, находящиеся в городах, в гуще жизни, воспринимают наши идеи скорее из заседаний, речей и газет. Крестьянин так не может, его убеждает только жизненный опыт. Крестьяне на юге на словах готовы были проклинать большевиков, но, когда подошел Деникин, кричащий о демократии (так как не только меньшевики и эсеры кричат о ней, — это слово встречается на каждой строчке газеты Деникина), крестьяне стали бороться с ним, увидев очень скоро на опыте, что под прекрасными словами кроются порка и грабеж. Муки и разорение в южной прифронтовой полосе ведут к тому же, что и на востоке, — несут нам более прочные завоевания. Мы не забывали ни на минуту тех трудностей, которые мы переживаем, того, что необходимо страшное напряжение и мобилизация наших сил, но мы говорим, что результатом будет более прочная победа. Опыт этого года показал массам, что сейчас возможна и нужна только одна власть: рабоче-крестьянская власть большевиков. Вот что дает нам уверенность говорить, что этот тяжелый июль есть последний тяжелый июль.

Если мы бросим взгляд на международное положение, то оно только укрепляет нашу уверенность в победе.

Во всех враждующих с нами государствах растут дружественные нам силы. Возьмем маленькие государства — Финляндию, Латвию, Польшу, Румынию. Все попытки создать там коалицию крупной и мелкой буржуазии для борьбы с нами кончились крахом, и никакая власть кроме нашей окажется там невозможной.

В крупных государствах то же самое. Возьмем Германию. Сразу же после подписания Версальского мира там началось огромное революционное движение. Пугало Антанты устранено, и рабочий встает, несмотря на все понесенные пролетариатом жертвы. За этот год Германия в несколько ином виде пережила тот же опыт, что и мы, что и Сибирь, — опыт, который приводит к коммунистической революции. А Антанта, победители? Они говорят, что победой обезопасили себя, но не успели они подписать мир, как стало ясно, что подписание мира есть подписание собственного приговора. Движение масс против них усиливается. Вот почему, учитывая все пережитое, весь опыт этого года, мы с уверенностью говорим, что трудности преодолеем, что этот июль — последний тяжелый июль, а следующий июль мы встретим победой международной Советской республики, — и эта победа будет полная и неотъемлемая.

«Правда» № 164, 16 июля 1919 г.

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд. том 29, стр. 452 — 455.

 

ОТВЕТ НА ВОПРОСЫ АМЕРИКАНСКОГО ЖУРНАЛИСТА ²⁵

Отвечаю на поставленные мне пять вопросов, на условии исполнения письменно данного мне обещания, что мой ответ полностью будет напечатан в газетах, числом более ста, Соединенных Штатов Северной Америки.

1. Советское правительство имело не реформистскую правительственную программу, а революционную. Реформы — суть уступки, получаемые от господствующего класса, при сохранении его господства. Революция есть ниспровержение господствующего класса. Поэтому реформистские программы состоят обычно из многих частичных пунктов. Наша, революционная, программа состояла, собственно, из одного общего пункта: свержение ига помещиков и капиталистов, свержение их власти, освобождение трудящихся масс от этих эксплуататоров. Этой программы мы никогда не изменяли. Отдельные частичные мероприятия, направленные к осуществлению этой программы, нередко подвергались изменениям; перечень их занял бы целый том. Укажу только, что есть еще один общий пункт нашей правительственной программы, который вызывал, пожалуй, наибольшее число изменений отдельных мер. Этот пункт: подавление сопротивления эксплуататоров. После революции 25 октября (7 ноября) 1917 г. мы не закрыли даже буржуазных газет, и о терроре не было и речи. Мы освободили не только многих министров Керенского, но и воевавшего против нас Краснова. Лишь после того, как эксплуататоры, т. е. капиталисты, стали развертывать свое сопротивление, мы начали систематически подавлять его, вплоть до террора. Это было ответом пролетариата на такие поступки буржуазии, как заговор совместно с капиталистами Германии, Англии, Японии, Америки, Франции для восстановления власти эксплуататоров в России, подкуп англо-французскими деньгами чехословаков, германскими и французскими — Маннергейма, Деникина и пр. и т. п. Один из последних заговоров, вызвавших «изменение», — именно усиление террора против буржуазии в Петрограде, — был заговор буржуазии, совместно с эсерами и меньшевиками, о сдаче Петрограда, захват офицерами-заговорщиками Красной Горки, подкуп английскими и французскими капиталистами служащих в швейцарском посольстве наряду со многими служащими русскими и пр.

2. Деятельность нашей Советской республики в Афганистане, Индии и других мусульманских странах вне России такова же, как наша деятельность среди многочисленных мусульман и других нерусских народностей внутри России. Мы дали возможность, например, башкирским массам учредить автономную республику внутри России, мы всячески помогаем самостоятельному, свободному развитию каждой народности, росту и распространению литературы на родном для каждого языке, переводим и пропагандируем нашу Советскую конституцию, которая имеет несчастье более чем миллиарду жителей земли, принадлежащих к колониальным, зависимым, угнетенным, неполноправным народностям, больше нравиться, чем «западноевропейская» и американская конституция буржуазно-«демократических» государств, укрепляющая частную собственность на землю и капитал, т. е. укрепляющая гнет немногочисленных «цивилизованных» капиталистов над трудящимися своих стран и над сотнями миллионов в колониях Азии, Африки и пр.

3. По отношению к Соединенным Штатам и Японии мы преследуем прежде всего ту политическую цель, чтобы отразить их наглое, преступное, грабительское, служащее обогащению только их капиталистов, нашествие на Россию. Обоим этим государствам мы много раз и торжественно предлагали мир, но они даже не отвечали нам и продолжают войну с нами, помогая Деникину и Колчаку, грабя Мурман и Архангельск, опустошая и разоряя особенно Восточную Сибирь, где русские крестьяне оказывают разбойникам-капиталистам Японии и Соединенных Штатов Северной Америки геройское сопротивление.

Наша дальнейшая политическая и хозяйственная цель по отношению ко всем народам, в том числе и Соединенным Штатам и Японии, — одна: братский союз с рабочими и трудящимися всех стран без изъятия.

4. Условия, на которых мы согласны заключить мир с Колчаком, Деникиным и Маннергеймом, мы вполне точно, ясно, письменно излагали много раз, например, Буллиту ²⁶, который вел переговоры с нами (и со мной лично в Москве) от имени правительства Соединенных Штатов, в письме к Нансену ²⁷ и т. д. Не наша вина, если правительства Соединенных Штатов и других стран боятся напечатать полностью эти документы, скрывая от народа правду. Напомню лишь наше основное условие: мы готовы заплатить все долги Франции и другим государствам, лишь бы мир был на деле, а не на словах только, миром, т. е. чтобы он был формально подписан и утвержден правительствами Англии, Франции, Соединенных Штатов, Японии, Италии, ибо Деникин, Колчак, Маннергейм и пр. — простые пешки в руках этих правительств.

5. Всего более я хотел бы сообщить общественному мнению Америки следующее:

По сравнению с феодализмом, капитализм был всемирно-историческим шагом вперед по пути «свободы», «равенства», «демократии», «цивилизации». Но тем не менее капитализм был и остается системой наемного рабства, порабощения миллионов трудящихся, рабочих и крестьян ничтожному меньшинству современных («moderne») рабовладельцев, помещиков и капиталистов. Буржуазная демократия изменила форму этого экономического рабства, по сравнению с феодализмом, создала особенно блестящее прикрытие для него, но не изменила и не могла изменить его сущности. Капитализм и буржуазная демократия есть наемное рабство.

Гигантский прогресс техники вообще, путей сообщения особенно, колоссальный рост капитала и банков сделали то, что капитализм дозрел и перезрел. Он пережил себя. Он стал реакционнейшей задержкой человеческого развития. Он свелся к всевластию горстки миллиардеров и миллионеров, толкающих народы на бойню для решения вопроса о том, германской или англо-французской группе хищников должна достаться империалистская добыча, власть над колониями, финансовые «сферы влияния» или «мандаты на управление» и т. п.

Во время войны 1914 — 1918 гг. десятки миллионов людей убиты и искалечены именно из-за этого, только из-за этого. Сознание этой истины с неудержимой силой и быстротой распространяется среди массы трудящихся во всех странах, — и это тем более, что война вызвала повсюду неслыханное разорение, а за войну надо везде, в том числе и народам-«победителям», платить проценты по долгам. А что такое эти проценты? Это есть миллиардная дань господам миллионерам за то, что они были так любезны, что позволили десяткам миллионов рабочих и крестьян убивать и калечить друг друга для решения вопроса о дележе прибылей капиталистов.

Крах капитализма неизбежен. Революционное сознание масс растет везде. Об этом говорят тысячи признаков. Один из неважных, но очень наглядных для филистера: романы Анри Барбюсса («Le feu» и «Clarle»), который пошел на войну, будучи самым мирным, скромным, законопослушным мелким буржуа, филистером, обывателем.

Капиталисты, буржуазия, могут в «лучшем» для них случае оттянуть победу социализма в той или другой отдельной стране ценой истребления еще сотен тысяч рабочих и крестьян. Но спасти капитализм они не могут. На смену ему пришла Советская республика, которая дает власть трудящимся, и только трудящимся, которая вручает руководство их освобождением пролетариату, которая отменяет частную собственность на землю, фабрики и прочие средства производства, ибо эта частная собственность есть источник эксплуатации немногими многих, источник нищеты масс, источник грабительских войн между народами, обогащающих только капиталистов.

Победа международной Советской республики обеспечена.

Маленькая иллюстрация в заключение: американская буржуазия обманывает народ, хвалясь свободой, равенством, демократией в ее стране. Но ни эта, ни какая иная буржуазия, ни одно правительство в мире не сможет принять, побоится принять состязание с нашим правительством на началах действительной свободы, равенства, демократии: допустим, договор обеспечивает за нашим правительством и за любым иным свободу обмена... брошюрами, от имени правительства издаваемыми на любом языке и содержащими текст законов данной страны, текст конституции, с объяснением ее превосходства над другими.

Ни одно буржуазное правительство в мире не осмелится пойти на такой мирный, цивилизованный, свободный, равный, демократичный договор с нами.

Почему? Потому что все, кроме Советских правительств, держатся угнетением и обманом масс. Но великая война 1914 — 1918 гг. разбила великий обман.

Ленин

20-го июля 1919 г.

«Правда» № 162, 25 июля 1919 г.

Печатается по тексту Сочинений В. И. Ленина, 4 изд., том 29, стр. 476 — 480