Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 24
ХОРОШАЯ РЕЗОЛЮЦИЯ И ПЛОХАЯ РЕЧЬ
Все сознательные рабочие России, несомненно, с интересом и вниманием отнеслись к резолюции Международного бюро по русским делам. Гвоздь этой резолюции, как известно, представляет из себя решение организовать или устроить «общий обмен мнений» «всех фракций рабочего движения» России, как признающих с.-д. программу, так и таких, программа которых «находится в согласии» (или «в соответствии» — im Einklänge) с ней.
Последнее определение чрезвычайно широко, включая не только сторонников Ягелло, но и всякую группу, которая пожелает заявить, что ее программа «соответствует» или «находится в согласии» с программой с.-д. Однако это широкое определение ничему не вредит, ибо для «обмена мнений», разумеется, желательно шире определить состав участников, не исключая тех, с кем пожелали бы объединяться даже отдельные группы с.-д. Не надо забывать, что на заседании Международного социалистического бюро было предложено два плана: 1) план Каутского — «устроить общий обмен мнений» и только. Обмен мнений перед беспристрастной коллегией, именно перед Исполнительным комитетом МСБ, выяснит, каково положение дел и какова глубина разногласий. 2) Другой план был предложен Розой Люксембург, но взят ею назад после возражений Каутского, — по этому плану предполагалась «объединительная конференция» (Einigungskonferenz) «для восстановления единой партии».
Разумеется, этот последний план был хуже, ибо сначала собрать точные данные необходимо, не говоря уже
212 В. И. ЛЕНИН
о том, что Роза Люксембург пыталась здесь протащить тайком лишь «восстановление» печально-знаменитого «тышкинского кружка».
Принят план Каутского, более осторожный, более систематически подходящий к вопросу о единстве через предварительный «обмен мнений» и изучение точных данных. Вполне естественно поэтому, что резолюция Каутского была принята единогласно.
Но от резолюции Каутского, ставшей резолюцией Бюро, надо отличать речь Каутского, в одном пункте договорившегося до чудовищных вещей. У нас уже было вкратце отмечено это обстоятельство, а теперь отчет о речи Каутского в «Vorwärts» (главный немецкий орган)89 заставляет нас подробнее остановиться на этом важном вопросе.
Возражая Розе Люксембург, Каутский сказал, «что старая партия исчезла — хотя сохранились старые имена, которые, однако, с течением времени (im Laufe der Jahre — за последние годы) получили новое содержание. Нельзя просто-напросто исключать старых товарищей только потому, что их партия (ihre Partei) не носит старого имени».
Когда Роза Люксембург возразила на это, что «выражение Каутского, будто русская партия умерла (sei tot), есть необдуманное слово», то Каутский ограничился «протестом против того, будто он сказал, что русская социал-демократия умерла. Он-де сказал лишь, что старые формы сломаны и что необходимо создать новую форму».
Вот — перевод из официального отчета мест, относящихся к нашему вопросу.
Что Каутский не говорил и не мог сказать, что социал-демократия умерла, это очевидно. Но что партия исчезла, это он сказал и этого он не взял назад, несмотря на сделанное ему возражение!
Это невероятно, но это — факт.
Путаница, обнаруженная Каутским, невероятно велика. Об исключении каких «старых товарищей» говорил он? Господ Потресова и Ко? Назвал ли он «их партией» ликвидаторскую бесформенность?
ХОРОШАЯ РЕЗОЛЮЦИЯ И ПЛОХАЯ РЕЧЬ 213
Или Каутский имел в виду «левицу ППС», которая исключалась формулой Розы Люксембург? Но тогда непостижимо выражение «старые товарищи», ибо никогда, с самого существования с.-д. партии, т. е. с 1898 года, члены ППС не были вообще товарищами социал-демократов по партии!
Для нас оба толкования одинаковы, ибо из «обмена мнений» по вопросу о единстве смешно, в самом деле, исключать ликвидаторов (в них же вся суть дела), как смешно было бы исключать левицу ППС (возможно, говоря отвлеченно, что ликвидаторы — от них всего ждать надо! — способны защищать ультимативно свой раскольнический блок с несоциал-демократической партией ППС). Надо же во всяком случае узнать точно, чего хотят от партии не только гг. ликвидаторы, но и их союзники.
Бесспорным остается факт, что Каутский договорился в Бюро до того, будто русская партия исчезла.
Как мог он договориться до этой чудовищной вещи? Чтобы понять это, русские рабочие должны знать, кто осведомляет немецкую с.-д. печать о русских делах? Когда пишут немцы, они обыкновенно обходят вопрос о разногласиях. Когда пишут русские в немецких с.-д. изданиях, то мы видим либо союз всех заграничных группок с ликвидаторами для самой непристойной брани против «ленинцев» (так было в «Vorwärts» весной 1912 г.), либо писания тышкинца, троцкиста или другого человека заграничного кружка, затемняющего вопрос умышленно. Годами ни одного документа, собрания резолюций, анализа идей, ни единой попытки собрать фактические данные!
Пожалеем немецких вождей, что они (умея собирать и изучать данные, когда они заняты теорией) не стыдятся выслушивать и повторять сказки ликвидаторских осведомителей.
В жизни применяться будет резолюция Бюро, а речь Каутского останется печальным курьезом.
«Пролетарская Правда» № 6, 13 декабря 1913 г.
Печатается по тексту газеты «Пролетарская Правда»