Книги о Ленине

 

2. «Гвоздь всего нашего дела - перевозка»

Создание и деятельность организации «социалистическая почта» преследовали цели обеспечить правильное ведение органа всей партии, призванного идейно завоевать и организационно сплотить местные группы и комитеты. Действительно, «Искра» без проникновения в российские социал-демократические организации осталась бы органом группы лиц и, естественно, не могла бы идейно и организационно объединить разрозненные группы и комитеты партии. Кроме того, не дойдя до пролетарских кругов, не завоевав их умы и сердца, «Искра» лишалась массы своих корреспондентов, без которых также немыслимо было правильное ведение газеты. И наконец, существование правильно выходящего и тесно связанного со всеми местными группами органа партии было необходимым условием создания первоначальных ячеек будущей единой организации. В. И. Ленин указывал, что обслуживание нелегального органа привело бы отдельных членов партии или группы членов партии к их специализации на различных сторонах партийной работы: одних — на воспроизведении литературы, других — на перевозке из-за границы, третьих — на развозке по России, четвертых — на разноске в городах, пятых — на устройстве конспиративных квартир, шестых — на сборе денег, седьмых — на организации доставки корреспонденций и всех сведений о движении, восьмых — на ведении сношений и т. д.¹ Такие специализированные ячейки, сложившиеся на обслуживании газеты и транспортном деле, явились бы связующими нитями для сторонников «Искры» в России. Именно поэтому В. И. Ленин и редакция «Искры» всемерно мобилизовывали средства и людские силы на организацию доставки «Искры» в Россию и устройство своих транспортных путей.

В первое время (до весны 1901 г.) редакция «Искры» не предпринимала за границей никаких особых шагов к постановке своих собственных путей² , откладывая разрешение этого немаловажного вопроса до лучших времен. Позиция В. И. Ленина была вполне объяснима: поскольку ЦК Бунда и группа «Южный рабочий» в августе 1900 г. гарантировали членам Литературной группы доставку газеты в Россию своими уже действовавшими путями, необходимо направить главные усилия на подготовку и выпуск № 1 «Искры». Вместе с тем В. И. Ленин не упускал ни малейшей возможности для заключения каких-либо новых соглашений в части переправы искровских изданий в Россию. Так было с польскими социал-демократами и латышскими революционерами.

Польские социал-демократы предлагают путь. В сентябре 1900 г. В. И. Ленин ведет довольно оживленную переписку с парижанами — Д. Б. Рязановым, Ю. М. Стендовым и В. Даневичем о перспективах их литературного сотрудничества с редакцией «Искры» и «Зари». Но совершенно неожиданно парижане затронули чрезвычайно важный для редакции вопрос перевозки изданий «Искры» в Россию. В. И. Ленин незамедлительно запросил Ю. М. Стеклова о сути предложений.

Выяснилось, что в Париже на Международном социалистическом конгрессе находился член Главного правления (ЦК) Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКП и Л) С. С. Трусевич (Залевский), оказавшийся к тому же еще и хорошим знакомым Ю. Стеклова. Последний от имени группы «Искры» и «Зари» поспешил установить с ним связь, которая, как он думал, весьма пригодится в будущем, когда наладится серьезное дело. Вместе с тем от С. С. Трусевича стало известно, что польские социал-демократы могут предоставить в распоряжение редакции «Искры» вполне проверенный путь с оплатой до 50 руб. (!) с пуда и доставкой до одного из приграничных городов. Вся сложность заключалась в том, что у поляков не было людей, которые организовали бы приемку транспортов литературы в России.

Информируя В. И. Ленина о переговорах с Трусевичем, Ю. Стеклов запрашивал Владимира Ильича, что имеется у редакции «Искры» в этом отношении, достаточно ли денежных средств для организации переброски газеты и журнала, «коим предстоит увидеть свет», и вообще нужны ли пути. Здесь небезынтересно отметить, что Ю. Стеклов, очевидно, знал общее положение транспортных дел редакции «Искры», поскольку он высказал свое мнение, что «в этом деле нужно обойтись без Бунда, чтобы иметь свободные руки»³.

Обрисовав положение дел, Ю. Стеклов предупредил В. И. Ленина, что более конкретные указания о транспорте он ждет от Трусевича уже с границы.

Эту информацию В. И. Ленин получил 10 октября 1900 г., и в этот же день (уж очень необходимое дело!) в ответном письме забросал Ю. Стеклова вопросами: где прием, когда берут тюк, где его сдавать, если у них склад? и т. д. Он известил Стеклова о том, что людей в России надеется найти, хотя и не в очень большой близости к границе, что сможет дать те или иные поручения в Россию в зависимости от степени налаженности дела у поляков. Наряду с этими вопросами конкретного и общего характера Владимир Ильич стремился выяснить и такие, которые могли бы поставить дело сразу на практическую почву. Он рекомендовал узнать у поляков, нельзя ли принимать транспорты в Риге или Пскове, и просил: «Пусть напишут определеннее, склад что ли им нужен?»⁴ Здесь же В. И. Ленин предупреждал, что следует хорошенько проверить С. С. Трусевича, прежде чем открывать ему все карты и поведать, от имени какой группы Стеклов ведет переговоры.

Ю. Стеклов успокоил В. И. Ленина, еще раз подтвердив, что С. Трусевича он знает лично, а что касается названия группы, то он их вел «от имени группы (Вашей, не называя ее, но говоря «российской»)». В этом ответном письме Ю. Стеклов еще раз подчеркнул, что переговоры касались всей совокупности вопросов революционной деятельности двух братских социал-демократических организаций: конспиративных сношений, нелегальных адресов для корреспондирования в газету по польским делам и, наконец, сферы транспортной работы. Отвечая на вопрос, особенно интересовавший В. И. Ленина, Стеклов писал: «Подробности насчет путей сообщу впоследствии. В общих же чертах, насколько я понял, нужно именно устроить склад в России. Берутся доставлять, например, в Каменец-Подольск, но, быть может, возможно будет прямо посылать по хорошим адресам. Количество, как он мне говорил, безразлично; путь сухопутный»⁵.

Словом, поляки на данном отрезке времени ничего конкретного, уже действующего редакции не предложили, ограничившись показом лишь общей перспективы сотрудничества и поручив Ю. Стеклову ведение переписки с ЦК СДКП и Л по всем затронутым вопросам.

Следующий этап польско-искровских переговоров начался в феврале — марте 1901 г. и проходил в Берлине. Как вспоминал руководитель Берлинской группы содействия «Искре» М. Г. Вечеслов (Юрьев), польскую сторону представлял все тот же С. С. Трусевич. О ходе переговоров М. Г. Вечеслов подробно информировал редакцию (к сожалению, эти письма сохранились не все), которая была очень заинтересована в положительном их исходе. В конце марта редакция была извещена о провале транспорта латышей с первым номером «Искры». Были отпечатаны тиражи второго и третьего номеров, а «пути», которым их можно было бы перебросить в Россию, не было. Поэтому, когда М. Г. Вечеслов написал о готовности С. С. Трусевича и его помощников организовать «прорыв» границы, В. И. Ленин и Н. К. Крупская немедленно ответили Юрьеву: «Что касается транспорта через члена С[оциал]-Д[емократии] Польской, то примите его предложение и сделайте все от Вас зависящее, чтобы как можно скорее дать ему пуд или два литер[ату]- ры для опыта переправы. Сколько у Вас найдется лит[ерату]ры для этого? Мы вышлем недостающее— Зари и (после IV) № 3 Искры»⁶.

М. Г. Вечеслов, заключив соглашение с С. С. Трусевичем, 25 апреля сообщает редакции адрес польского социал-демократа, которому российские сторонники «Искры» должны были посылать для редакции различные сведения и заявки на литературу. Следует полагать, что по этому же адресу находился и перевалочный склад для переправляемых транспортов литературы. Адрес был зашифрован М. Г. Вечесловым и до последнего времени оставался не- прочтенным. Автору удалось расшифровать его (Варшава, Пржемыслова улица, дом 27, Ян Кржиковский) и тем самым установить наличие непосредственной связи редакции «Искры» с польской столицей. Тем же письмом М. Г. Вечеслов сообщал редакции и адрес заграничного представителя СДКП и Л в Международном социалистическом бюро Ванды Цезарины Войнаровской (Paris, rue Bertholet, 20)⁷. Так в результате переговоров с С. С. Трусевичем редакция оказалась связанной с представителями польской социал-демократии за границей и действовавшими в Польше. Переписка с Яном Кржиковским велась «химией», а явный текст должен был касаться вопросов занятий на любом заводе. Условия конспиративных сношений с Кржиковским и его адрес Вечеслов просил незамедлительно довести до сведения российских организаций, чтобы тотчас же приступить к использованию польского пути.

Рекомендации М. Г. Вечеслова были выполнены, надо полагать, очень срочно, и уже в начале мая 1901 г. представитель «Искры» в Полтаве А. И. Штессель сообщал в редакцию, что посылку с литературой из Варшавы он получил. Связь с Яном Кржиковским имелась, по- видимому, и у виленского агента «Искры» С. О. Цедербаума, которого поставили в известность, что необходимые издания он может получить в Варшаве. С. Цедербаум, вне всякого сомнения, пользовался этим путем, так как в конце мая — начале июня 1901 г. редакция интересовалась, был ли он в Варшаве и получил ли там литературу. Итак, в Варшаве некоторое время действовал склад искровской литературы. Отсюда ее пересылали по почте или же переправляли в Россию с приезжавшими за ней нарочными.

Дело с переправой оказалось не столь радужным, как казалось на первый взгляд. То были лишь первые опыты, которые показали, что у поляков, «по-видимому, ничего положительного... нет, раз надо еще устраивать пути и заводить связи». Исходя из действительного положения дел, состояния своей кассы (постоянно желавшей быть лучше), Н. К. Крупская порекомендовала М. Г. Вечеслову денег «на опыты» С. С. Трусевичу не давать, так как «перспектив... подобного рода много и у нас»⁸. Когда эта позиция стала известна С. С. Трусевичу, он изъявил желание переговорить лично с членами редакции, жившими в Мюнхене. Редакция в свою очередь не возражала против свидания, но только в том случае, если «поляк может заехать без особых расходов с нашей стороны...»⁹ . Был ли Трусевич в Мюнхене, виделся ли он с членами редакции «Искры», определенно сказать нельзя. Можно лишь предположить, что это свидание могло состояться, так как уже летом 1901 г. С. С. Трусевич был на нелегальной работе в Польше. Не исключено, что одной из сторон его деятельности и была организация транспорта... Но так или иначе связь с С. С. Трусевичем прервалась, а с польским «Союзом рабочих социал-демократов за границей» (Заграничной организацией СДКП и JI) стала настолько прочной, что редакция «Искры» не исключала возможности вхождения ее членов в Организацию «Искры». «Если из конференции (объединительной конференции в Женеве, июль 1901г.—B.C.) ничего не выйдет,— писала Н. К. Крупская в польский «Союз рабочих» 28 мая 1901 г.,— что будет очень жаль, придется устраивать уже более тесную организацию «Искры», так как ведение и административной и литературной работы нашей группой при наличии наших сил невозможно. Надеюсь, что вы вступите в эту организацию»¹⁰.

Некоторое охлаждение к польским проектам могли вызвать новые попытки переправить «Искру» путем латышей и открывшимися перспективами организовать свой собственный путь через Австро-Венгрию. Создателем этого пути был И. Б. Басовский.

Попытки наладить прочное польско-искровское сотрудничество на транспортном поприще на этом не закончились. В конце 1902—начале 1903 г. И. Б. Басовский, передавая руководство австро-венгерским путем М. Г. Гурскому, намеревался выехать в Краков, с тем чтобы попытаться организовать транспортировку «Искры» с помощью польских социал-демократов. Однако и на этот раз создать что-то реальное ему не удалось.

Такова история одного из первых транспортных путей для доставки «Искры» в Россию.

«Поезжайте... к Николаю в Мемель». Вопрос о переправе тиража № 1 «Искры» должен был разрешиться еще во время пребывания В. И. Ленина в Лейпциге. Но совершенно неожиданно редакция «Искры» получила от ЦК Бунда уведомление, что он отказывается от данных ранее гарантий в части переправы в Россию ее изданий своими действующими путями¹¹.  Положение усугублялось тем, что все попытки установить связи с группой «Южный рабочий» оказывались безрезультатными, поэтому надеяться на ее транспортную организацию было также нельзя. Как мы уже видели, у польских социал-демократов ничего реального не было, да и к концу 1900 г. ни парижане, ни редакция «Искры» не имели никаких сношений с С. Трусевичем. Вся надежда была на цюрихских студентов-латышей Эрнеста Ролау и Эдуарда Скубика, которые, используя свои связи ни прусско-русской границе, занимались перевозкой запрещенных изданий на латышском языке. По их национальности путь и был назван путем латышей.

В нашей литературе, к сожалению, до сих пор не освещалось участие В. И. Ленина в организации этого пути, хотя к этому он имел самое непосредственное отношение. История пути латышей началась, очевидно, в конце октября — начале ноября 1900 г., поскольку уже 19 ноября в письме к П. Б. Аксельроду В. И. Ленин упоминает Э. Скубика, с которым он имел переписку относительно «чая» — транспорта «Искры»¹². Редакция списывается с одним из своих агентов в России о предстоящей переброске «Искры», сообщает ему условленное с Э. Ролау и Э. Скубиком место, адрес и явку, на которой следовало получить доставленную литературу.

К 20-м числам декабря российские искровцы были полностью отмобилизованы и приготовились к приемке первого транспорта «Искры». Именно поэтому В. И. Ленин 24 декабря просил П. Б. Аксельрода передать Э. Скубику, что «наш человек уже «там»»¹³ .

Как стало известно позднее, к встрече транспорта готовились не только искровцы. 26 декабря в департамент полиции была доставлена шифротелеграмма, в которой шеф заграничной агентуры Рачковский предупреждал: «Ролау должен на днях переправить через границу пять пудов революционных изданий. По ходу дела было бы желательно задержать только транспорт, давши возможность вернуться Ролау за границу»¹⁴ . Аппарат полиции пришел в движение, и уже 28 декабря заведующий особым отделом департамента Л. А. Ратаев доносил «специалисту по социал-демократии» С. В. Зубатову, что «находящийся ныне в пределах Германии крестьянин Газенпотского уезда Эрнест Христофоров Ролау... занимается водворением в Россию подпольной литературы в самых широких размерах, причем ближайшим помощником его состоит Газенпотский мещанин Эдуард Эмилий Петров Скубик... проживающий в Цюрихе, где до переезда в Германию жил и сам Ролау. Транспорты направляются в Россию... в тюках с другими контрабандными товарами следующим путем: Тильзит, Мемель, Поланген, Свент и Либава, а оттуда по железной дороге»¹⁵. Далее Ратаев извещал Зубатова, что соответствующие указания даны помощнику начальника Курляндского ГЖУ в Гробинском уезде и Лнбавском порту ротмистру Вонсяцкому.

Тем временем транспорт доставили в прусскую пограничную корчму Файнштейна. Агенты тотчас донесли Вонсяцкому, что пять пудов «политической контрабанды» были доставлены в корчму около 28 декабря прусским подданным А. Кугелем, которого сопровождал молодой человек, как полагал Вонсяцкий, Э. Ролау. Доставленную литературу брался перенести через границу литовец крестьянин Шешкус, известный и ранее как «контрабандир». Однако дело совершенно неожиданно получило такую широкую огласку, что стало известно и местной полиции, и пограничной страже. В связи с этим Воисяцкий опасался, что в случае «прорыва» контрабанды проследить ее до места назначения вряд ли удастся и, что особенно опасно, ее могут направить окольным путем¹⁶.

На всей границе усилили патрули, ввели в действие подвижные дозоры. Ждали.

Волновались и члены редакции. Всех беспокоила неопределенность. В. И. Ленин 3 января 1901 г. писал В. П. Ногину в Лондон: «Пути у нас теперь налаживаются и, по-видимому, наладятся, но не определилось еще, как будут они функционировать. По всей вероятности, недели через 2—3 максимум сможем дать Вам вполне определенный ответ»¹⁷. А пока... пока «Искра» не попала еще в Россию, В. И. Ленин вынужден сообщить Ногину, что первый номер будет готов на днях «и тогда я вышлю Вам его»¹⁸.

Первый номер газеты готовились встретить во многих городах. Секретный сотрудник Московского охранного отделения некто Виноградов доносил, что в Москве «в скором времени ожидают получения «Искры» из Петербурга»¹⁹. В связи с этим 25 января 1901 г. была организована вечеринка, где М. Т. Елизаров, П. В. Луначарский и другие (всего присутствовало 24 человека) решили создать кассу для поддержания социал-демократической и различной нелегальной литературы. Заканчивая донесение, агент предупреждал: «Транспорт «Искры» должен быть непременно. Деньги собираются усиленно»²⁰.

Не выдержав томительной неизвестности, Вонсяцкий инкогнито выехал в пограничную полосу, где пробыл два дня — 23 и 24 января 1901 г. За это время он виделся с нужными людьми и вошел в контакт с контрабандистом Я. Шлиперником, которого склонил к сотрудничеству. От него ротмистр узнал, что груз еще лежит на прусской стороне и переправляться не будет до тех пор, пока не сойдет снег или не начнется буря, так как по глубокому снегу останутся следы, которые и приведут пограничную стражу к месту доставки транспорта. Уговорились, что «контрабандир» известит «его высокоблагородие» о начале акции, чтобы можно было с поличным захватить транспорт и его получателей. Маршрут контрабандист не мог назвать, так как его передавали ему в виде схемы, начерченной на кальке, но конечный пункт был известен — усадьба Дегге крестьянина Якова Спруде. Здесь перевозчику должны были вручить подтверждение о получении транспорта, по которому Кугель обязан был ему заплатить в Мемеле 104 руб.

Что касается содержания транспорта, то Кугель объяснил «контрабандиру», что в двух тюках находится русская литература и что вслед за первым транспортом будет подготовлен и доставлен в самое скорое время и второй.

Поскольку транспорт все еще не мог быть переправлен, Вонсяцкий приказывает своему агенту досмотреть «для достоверности» тюки, а буде возможно, «самым осторожным образом добыть из тюков по одному экземпляру тех изданий, коие там заключены». Осмотрев транспорт, агент пришел к выводу, что он, по-видимому, состоит исключительно из русских изданий: № 1 «Искры» — органа Российской социал-демократической рабочей партии, брошюры Г. В. Плеханова «Vademecum», по одному экземпляру которых представил Вонсяцкому²¹.

Только 23 февраля стало известно, что транспорт близ Полангена был переброшен через границу и укрыт в укромном месте. Ночью 25 февраля подвода с драгоценным грузом выехала из Полангена по большой дороге. Через Руцаву доехала до корчмы Гетчен, затем свернула на проселочную дорогу на Обербартово, пересекла между станциями Плейке и Прекульн Либаво-Роменскую дорогу и благополучно добралась до усадьбы Дегге. После очень подробных расспросов о лицах, отправивших товар, и о маршруте, по которому его везли, транспорт принял Спруде с сыновьями. В знак получения груза старший Спруде вручил контрабандисту для передачи Кугелю клочок бумаги с какими-то цифрами. К этому времени усадьба была уже окружена жандармами. От возвращавшегося контрабандиста Вонсяцкий узнал, что старик Спруде чем-то весьма насторожен, а один из сыновей высказал пожелание немедленно переправить груз дальше. Все это торопило ротмистра, который вместе со своими людьми ворвался 27 февраля на рассвете в усадьбу и потребовал выдать транспорт. Спруде ответили, что не понимают, о чем идет речь. Начался повальный обыск, в результате которого в овине обнаружили семь тюков нелегальных изданий; в двух тюках была упакована 1 тыс. экз. № 1 газеты «Искра»²².

Так часть тиража ленинской «Искры» оказалась в руках жандармов. Но уже в начале февраля 1901 г. начальник Петербургского охранного отделения, основываясь на агентурных данных, отмечал в памятной записке, что в городе видели и читали № 1 «Искры»²³ .

А усадьба Дегге оставалась совершенно изолированной от внешнего мира поставленными кордонами и жандармской засадой. Департамент полиции стремился к тому, чтобы отправители транспорта как можно дольше не знали о его провале. Это было тем более необходимо, что агентура доносила ротмистру Вонсяцкому: задержанная 27 февраля политическая контрабанда только первая часть большого транспорта. Полученные сведения подтвердил и контрабандист, который 14 марта 1901 г. побывал в Мемеле, где встретился с Кугелем. Вручив бумажку с кабалистической записью, контрабандист получил от Кугеля причитающиеся ему деньги и вторую часть транспорта с поручением доставить все в ту же усадьбу Дегге. Провокатор продолжал плести сети. И вдруг все чуть ли не рухнуло. Жена Кугеля явилась к контрабандисту и взволнованно сообщила, что они получили сведения о провале в России первой половины транспорта. Поэтому она приказала ему воздержаться с переправой второй части и 26 марта явиться к ним за получением дальнейших указаний²⁴.

Вонсяцкий идет на рискованный шаг. Он рекомендует контрабандисту объяснить Кугелю, что указания запоздали и транспорт уже переправлен. И действительно, в ночь на 26 февраля транспортер перешел границу с моря близ деревни Свенты и «доставил» пять тюков (по 1 пуду каждый) в Поланген по адресу, указанному... Вонсяцким²⁵ .

Э. Ролау не оставляет мысль организовать надежную переправу «Искры» в Россию. Он просит редакцию «Искры» помочь ему деньгами для поездки на границу, чтобы лично попытаться перевезти литературу в Россию. Ему ответили, что на старый путь денег дать не могут, но, если он специально возьмется переправить пуд нелегальных изданий, может приехать для переговоров²⁶ . Документов, непосредственно касающихся приезда Э. Ролау в Мюнхен и переговоров с редакцией, у нас нет. Однако редакционная переписка позволяет судить, что встреча состоялась и закончилась заключением соглашения о доставке Э. Ролау литературы в Псков.

Вслед за этим Э. Ролау предпринял тщательные изыскания безопасных мест для перехода границы. Он приезжал в Имение отца, встречался с лицами, известными охранке своей неблагонадежностью, договаривался о поддержке. Сделано было все, чтобы гарантировать доставку «Искры» в Россию. Укрепил он и связи с агентами «Искры» в России. Известно, что в это время к нему за чемоданами с искровскими изданиями приезжал Н. Э. Бауман²⁷. В начале июня 1901 г. Э. Ролау со своим помощником И. Кляве доставили в корчму Файнштейна большой груз. И здесь на сцену вновь появляется ротмистр Вонсяцкий!. В доверие к транспортерам втерся контрабандист — агент жандармов, который предупредил своего шефа, что неизвестные намерены перейти с политической контрабандой границу и далее на лошадях двигаться к городу Газенпоту. Приезжие, отмечал предатель, вооружены и при попытке их задержать будут жестоко сопротивляться. Во время переговоров с контрабандистом Ролау потребовал, чтобы он доставил переправленный в марте груз, который они возьмут с собой. Пришлось ротмистру выделить из тщательно охраняемых тюков по одному экземпляру нелегальных изданий, которые контрабандист вручил Ролау, чем окончательно завоевал его доверие²⁸. Операция «транспорт» приближалась к завершению.

В. И. Ленин и Н. К. Крупская ожидали известий «с поля боя». Наконец 25 июня 1901 г. была получена телеграмма Э. Ролау, который извещал, что им перевезено и спрятано в надежном месте 4 с половиной пуда литературы²⁹ . В связи с этим В. И. Ленин для контроля за работой латышей и обеспечения полного успеха в дальнейшей транспортировке изданий решил подключить к этому делу Н. Э. Баумана, которому он рекомендовал съездить к Э. Ролау в Мемель, узнать от него подробности и получить литературу уже в России³⁰ . Но все мероприятия запоздали.

21 июня контрабандист провел Э. Ролау и И. Кляве через границу. Как было условлено раньше, они двинулись в направлении Газенпота. Войдя в лес, Ролау вдруг изменил план и приказал доставить транспорт в Либаву, где они получат его сами в указанном месте. Оставив контрабандиста с грузом, «водворители» пошли по дороге на Руцаву, где, как они говорили ранее, им никто не сможет угрожать, поскольку там много знакомых и единомышленников.

Предупрежденный агентом-контрабандистом, Вонсяцкий разослал по дорогам дозоры, одним из которых Э. Ролау и И. Кляве были неожиданно схвачены и разоружены. И второй транспорт попал в руки жандармов³¹ .

Таким образом, оба транспорта искровских изданий, которые редакция пыталась переправить путем латышей, не дошли до социал-демократических групп и комитетов.

«Наш насущный хлеб... одни чемоданы».

Несмотря на неудачи с транспортом латышей, «Искра» все же систематически попадала в Россию и получалась искровскими агентами, а затем комитетами и рабочими кружками, завоевывая все новых и новых сторонников. Почти весь 1901 год редакция «Искры» довольно успешно переправляла «Искру» в Россию в чемоданах с двойным дном и стенками. Именно так Н. Э. Бауман и И. С. Блюменфельд доставили в Россию первый номер «Искры» и извещение редакции о предстоящем выходе газеты. «Чемоданы» питали подпольную социал-демократическую Россию «Искрой» и «Зарей» и различными нелегальными изданиями. 24 мая 1901 г., говоря о транспортном деле, В. И. Ленин указывал Н. Э. Бауману: .«Наш насущный хлеб, с которого мы только едва и живы,— по-прежнему одни чемоданы»³².

Доставка литературы чемоданным способом определила и организационные формы транспортного дела, существовавшие весь первый период деятельности «Искры». Сложилось несколько звеньев, призванных обеспечить продуктивную переброску чемоданов в Россию и дальнейшее распространение литературы по организации.

В Берлине, где образовалась сильная и деятельная группа содействия «Искре», был создан центральный склад искровской литературы. Это первое звено. Второе звено — агенты «Искры» в России. Они принимали чемоданы и рассылали литературу по местным организациям. Особенно активными агентами были Пантелеймон Николаевич Лепешинский в Пскове и Любовь Николаевна Радченко в Полтаве (позднее в Харькове). И, что немаловажно, в то время, когда редакция испытывала серьезные финансовые затруднения, эти агенты были «сравнительно очень дешевые, не обременяющие кассу»³³.

Итак, свой путь чемоданы начинали из Берлина. Из Пскова и Полтавы, а позднее из Петербурга, Харькова и Вильно после предварительной переписки агентов с редакцией «Искры» приезжали посланцы, которые, как правило, останавливались в Бреславле, куда из Берлина им высылалось оговоренное число чемоданов (обычно от 1 до 3). Затем как личный багаж чемоданы привозили тому или иному агенту, который и распространял полученную литературу по другим городам. Посылка литературы в данном случае была целенаправленной, ее получение и распространение гарантировалось агентом полностью.

Также была гарантирована доставка чемоданов, когда их брали с собой профессиональные революционеры, направлявшиеся на партийную работу в Россию. В свое время роль «чемоданщиков» выполняли Н. Э. Бауман, К. И. Захарова, С. В. Андропов, В. П. Ногин, И. Г. Леман, И. С. Блюменфельд и др. Но и в этом случае поездка была разовая — груз нелегальщины привозили к месту своей будущей работы, он быстро расходился, и вновь редакцию «Искры» умоляли о присылке литературы.

Приходилось пользоваться так называемыми оказиями. Обычно эту роль брали на себя лица, сочувствовавшие социал-демократам или — чаще — согласившиеся исполнить просьбу привезти небольшую посылку, которую им передадут за границей. Такие «оказии» снабжались баулами, шляпными картонками, реже чемоданами, содержимое и внутреннее устройство которых было таинственным для непосвященных. После отъезда «оказии» в город, куда она направлялась (или в близлежащий город), посылалась телеграмма, извещавшая о дне прибытия.

По возвращении «оказии» домой к ней являлся посланец агента «Искры» (или он сам), получал привезенное, и через некоторое время в комитете и рабочем кружке читали свежую нелегальную литературу.

Кто только не использовался для посылки таких «оказий»! Болгарский офицер и жена Н. Э. Баумана Капитолина Медведева, финская певица и сын московского фабриканта, «благонамеренные отцы семейства» и их отпрыски и т. д. и т. п.³⁴ Но такой способ доставки литературы имел свои существенные недостатки. «Оказии» были от случая к случаю, их приходилось, по меткому выражению Н. К. Крупской, «ловить», поэтому надеяться с их помощью на быстрое и регулярное снабжение «Искрой» и нелегальными изданиями социал-демократической России было невозможно.

Помимо этого «оказии» иногда выделывали такое, что только удивляться приходилось. То, испугавшись мнимой опасности, они отделывались от неожиданной и потому невольно вызывающей настороженность «посылки»; то совершенно необъяснимо меняли свой маршрут и завозили нелегальщину в такие медвежьи углы, из которых ее зачастую почти что невозможно было и выручить. Такие случаи были нередки. Если ко всему этому принять во внимание, что «оказии» иногда нагружали чемоданами, стоимость пары которых доходила до 100 руб.³⁵ , а от пропажи они гарантированы не были, то станут ясными все недостатки такого способа доставки литературы³⁶ . И хотя агенты в Пскове и Полтаве, получая чемоданы, ценой неимоверных усилий сумели наладить снабжение «Искрой» социал-демократических организаций Петербурга, Москвы, Орехово-Зуева, Киева, Одессы и Николаева, возрастающая потребность в «Искре» и других нелегальных изданиях заставляла редакцию изыскивать новые, более продуктивные способы утоления литературного голода.

Транспортная деятельность редакции «Искры» охватывала огромную территорию — от южной до северо-западной границы Российской империи. В своих изысканиях редакция исходила из того, что каждый путь должен был обслуживать определенный район страны, а транспортные агенты — помогать друг другу в случае нехватки литературы.

Работа искровцев по созданию собственных путей шла в двух направлениях. Во-первых, по организации чемоданных путей и, во-вторых, по созданию транспортных каналов, работавших с помощью контрабандистов, которые одновременно могли переправлять через границу от 1 до 5 пудов литературы. Как и в первом, так и во втором случае в приграничных городах России оборудовались перевалочные склады³⁷ во главе с агентами («держателями границ»), которые получали литературу и заботились о дальнейшем ее распространении. Пути, функционировавшие с помощью контрабандистов, были довольно-таки скорыми и продуктивными.

Чемоданные пути. В течение первой половины 1901 г. редакция «Искры», используя уже наметившиеся связи на западной границе России, пыталась наладить регулярную доставку чемоданов в Ригу, но дело ограничивалось обещаниями исполнителей³⁸.

В марте 1901 г. редакция ведет переписку с Берлинской группой содействия «Искре» о транспортировке литературы через Финляндию³⁹ , пытаясь восстановить путь, которым еще в 90-х годах пользовался Петербургский «Союз борьбы». Путь должен был начать функционировать при содействии финских литераторов и участии студента социал-демократа В. М. Смирнова. Всю первую половину 1901 г. В. И. Ленин и Н. К. Крупская пристально следили за устройством финляндского пути, которым намечалось обслуживать Петербург. Они поддерживали связь с товарищем В. И. Ленина по Минусинской ссылке О. А. Энгбергом, жившим в Выборге, подробно обсуждали в конспиративной переписке с П. Н. Лепешинским возможность его участия в этом предприятии.

Но на первых порах произошел ряд проволочек, и реального воплощения в жизнь этот план не получил.

Так же неудачно закончилась попытка в начале 1901 г. устроить транспортировку «Искры» северным путем — через Варде (Норвегия). Не сбылись надежды редакции наладить присылку чемоданов в Херсон⁴⁰ .

В который уже раз, возвращаясь к наболевшему вопросу, В. И. Ленин и Н. К. Крупская мобилизовывали своих сторонников в России на организацию транспорта. Разъясняя принципы транспортного дела, В. И. Ленин 1 июня 1901 г. писал П. Н. Лепешинскому и предложившему свои услуги на этом поприще П. А. Красикову: «Нам важнее срочность доставки небольшого количества (хоть бы 1/2 пуда в месяц), чем доставка 10—20 пудов в 3—4 месяца, ибо ежемесячное издание и доставка «Искры» стоит для нас на первом плане»⁴¹. И далее он добавлял с горечью: «Пока мы живем почти одними чемоданами»⁴². В этом же письме он подчеркивал: «Вообще весь гвоздь нашего дела теперь — перевозка, перевозка и перевозка. Кто хочет нам помочь, пусть всецело наляжет на это»⁴³.

«Болгарину будем платить отсюда». Летом транспортные усилия редакции «Искры» переносятся на юг в связи с открывавшейся перспективой организовать переправу «Искры» в Россию через Болгарию. В этих планах главная роль отводилась К. И. Захаровой, только что вернувшейся из поездки по России⁴⁴. Ее беседы с агентами и деятелями местных организаций еще раз показали редакции «Искры» необходимость быстрого и регулярного снабжения России газетой. Поэтому редакция торопилась закончить разработку болгарского варианта транспортировки «Искры».

В начале июля 1901 г. Н. К. Крупская отправила К. И. Захаровой в Брюссель письмо, в котором говорилось: «Нам нужнее всего человек в Одессе, это очень важный пункт. В Одессе мы теперь сможем, вероятно, дать Вам кое- какие связи». Очень важно, указывала Надежда Константиновна, поехать в Одессу через Болгарию, так как «нам обещают устроить через нее доставку журналов (чемоданов.— В. С.), но надо повидаться, сговориться о способе сношений и т. п. Если согласны,— заканчивала письмо Крупская,— то поезжайте через Мюнхен, чтобы сговориться окончательно»⁴⁵.

Приняв предложение, К. И. Захарова выехала в Мюнхен, где «застала уже значительно увеличившуюся русскую группу... сюда уже наезжало довольно много товарищей из России»⁴⁶ . Перед отъездом в Болгарию она имела много бесед с членами редакции, в особенности с Владимиром Ильичем, относительно предстоящей ее работы. Впоследствии К. И. Захарова вспоминала, что ей рекомендовалось ограничиться организацией возможно более широкого распространения литературы среди рабочих, привлекая к этому делу местных работников.

Получив инструкции, Аполлинария (так стала называться теперь К. И. Захарова) в конце июля приехала в Варну и связалась с владельцем магазина партийной литературы Георгием Бакаловым, который к этому времени уже нашел товарища, согласившегося помогать русским социал-демократам.

Около двух недель прожила К. И. Захарова в Варне. Ход переговоров с Г. Бакаловым и со своим будущим помощником-транспортером молодым рабочим Иваном Загубанским Аполлинария подробно осветила в трех письмах, посланных из Варны в редакцию «Искры»⁴⁷ . Путь должен был действовать следующим образом: получаемая из Берлина и других немецких городов литература сосредоточивалась в «книжарнице» Бакалова, откуда Загубанский должен был доставлять ее в Одессу (морским путем или по железной дороге через Румынию). Предполагалось, что у Загубанского будут помощники, доставляющие литературу в Одессу поочередно, чтобы не вызывать подозрений частыми приездами в Россию одного и того же лица⁴⁸ .

Окончательно условившись о способах переписки, еще раз уточнив все перипетии сложного транспортного дела, К. И. Захарова возвратилась в Мюнхен. После информации редакции «Искры» 22 августа К. И. Захарова (теперь уже Тодорка) выехала в Одессу («Тодорск»), захватив с собой чемоданы с литературой⁴⁹ . Спустя несколько дней после ее приезда через Румынию, близ таможенного пункта Усть-Прут, с первым транспортом 10 сентября 1901 г. прибыл в Одессу Иван Загубанский. «Путь болгарина» (или «Тодоркин путь») начал действовать⁵⁰. К. И. Захарова получила значительное количество № 8 «Искры» и «много всякого добра», но распространение литературы создавало дополнительные трудности, так как комитет из-за отсутствия денег взял ее слишком мало, а с Полтавской группой связь все еще не была налажена. Встретили Захарову также не очень приветливо. Одесский комитет высказал ей претензии, что она, минуя его, стала заводить связи и получать за литературу деньги. «Они хотят, чтобы я все связи давала им, так как им необходимы тоже средства, и я якобы отбиваю возможность получать»⁵¹,— писала Тодорка редакции. Не оказали ей денежной помощи и акимовцы — работники нелегальной типографии «Искры» в Кишиневе, с которыми она установила связь, ответив, что окажут помощь, но не материальную. В связи с отсутствием средств Захарова просила редакцию поддержать ее деньгами или же задержать второй приезд Загубанского, тем более что даже для оплаты первого транспорта ей пришлось занимать необходимую сумму⁵² .

Перед вторым приездом Болгарина (27 сентября) положение К. И. Захаровой несколько улучшилось: установились связи с Полтавой, Елизаветградом, Москвой, Киевом, откуда приезжал для переговоров И. Б. Басовский. Из Полтавы и Херсона обещали оказать материальную поддержку. Тодорка готовила отсылку литературы в Москву (Н. Э. Бауману) и в Херсон, откуда просили прислать «Искру» для сельской интеллигенции и крестьян⁵³ . В это же время полученные от нее издания из Полтавы были разосланы по окружающим городам.

Но наряду с успехами появились и тревожные симптомы. «За мной очень следят»,—жаловалась 13 сентября 1901 г. К. И. Захарова Н. К. Крупской⁵⁴ .

6 октября на пароходе «Азов» И. Г. Загубанский в третий раз приехал в Одессу⁵⁵ . И как раз в это время пришла долгожданная помощь: К. И. Захарова получила от редакции 50 руб. и сообщение о предстоящей посылке из Берлина 30 руб., полученных от московского представителя — Н. Э. Баумана. С такими финансами Тодорка вполне смогла выполнить поручение редакции «Искры» о рассылке литературы⁵⁶ .

Предпоследний приезд в Одессу И. Г. Загубанский совершил 20 октября⁵⁷ . Встреча с К. И. Захаровой показала, что обстановка для  дальнейшей транспортировки литературы оставляет желать много лучшего. Уже в ближайшие дни из-за отсутствия явочной квартиры К. И. Захарова через редакцию «Искры» отменила очередной приезд Болгарина, хотя потребность в литературе возросла по сравнению с первоначальным периодом во много раз. Если раньше комитет ограничивался получением в лучшем случае десятка номеров «Искры», то теперь вопреки комитету «занимающиеся... с рабочими требуют не менее 40 экземпляров на каждого»⁵⁸.

Как быстро меняется обстановка! Изменилась она и в революционной Одессе. К. И. Захарова вошла в сношение с «Южной революционной группой социал-демократов», что, безусловно, облегчило работу Тодорки, и она успешно распространила полученный транспорт 4, 5, б и 7 номеров «Искры» и «Зарю», часть которого разошлась в Кишиневе, Херсоне, Полтаве, Николаеве и Екатеринославе⁵⁹.

Редакция «Искры» по мере возможности старалась облегчить деятельность своего агента и поэтому сама взялась оплачивать услуги И. Г. Загубанского. Теперь Захарова только сообщала редакции сумму, причитающуюся транспортеру, для перевода ее в Варну⁶⁰.

Положение в Одессе между тем становилось все тревожнее, и Тодорка вновь отложила приезд Болгарина на две недели, но своей деятельности она не приостановила. Помогли ей связи с кишиневской типографией «Искры», откуда она получила несколько десятков экземпляров оттиска статьи В. И. Ленина «С чего начать?», которые успешно распространила в Одессе и в других местах⁶¹ . Одновременно К. И. Захарова спешно подыскивала явку, куда бы с литературой мог приехать И. Г. Загубанский. «Здесь немыслимо прямо-таки достать [адрес] — все трусят смертельно»⁶² — возмущалась она.

Пока К. И. Захарова разрывалась в поисках столь необходимых адресов, одесская охранка подошла вплотную к установлению сути ее деятельности в Одессе. В конце октября были перехвачены два письма из Харькова, адресованные К. И. Захаровой, из которых стало совершенно очевидно, что она занималась распространением нелегальных изданий из Одессы в другие города. Жандармам оставалось выяснить источник, из которого она получала антиправительственные издания. Слежка за Захаровой и ее перепиской еще более усилилась. И наконец охранка получила столь интересовавшие ее сведения. Письмо Тодорки от 7 ноября 1901 г. в редакцию «Искры» было перехвачено, химический текст проявлен и дешифрован. Квартира, на которую И. Г. Загубанский должен был привезти пятый транспорт (Княжеская улица, дом 20, квартира 23, Гейман), попала под неослабное наблюдение царских ищеек⁶³ .

Пристальное «внимание», которое оказывали агенты охранки К. И. Захаровой, не осталось незамеченным ею. Она предупреждает редакцию, что будет реже писать, «так как есть предположение, что следят»⁶⁴ . Получив это письмо, Н. К. Крупская поспешила обрадовать Тодорку предстоящим приездом к ней помощника (С. О. Цедербаума). «Наш совет, — писала Н. К. Крупская, — уехать Вам в какое-либо другое место и только в крайнем случае дождаться Якова, который должен приехать к Вам в ближайшем будущем»⁶⁵ . Планам редакции не суждено было сбыться. 1 декабря 1901 г. И. Г. Загубанский прямо с парохода отправился по указанному Тодоркой адресу и попал в руки полиции. Через несколько часов была арестована К. И. Захарова, а затем и одесские социал-демократы, с которыми она была связана. В двух чемоданах, привезенных Загубанским, полиция обнаружила 1173 экз. искровских изданий⁶⁶ .

Болгарский путь транспортировки «Искры» перестал существовать. С сентября по 1 декабря 1901 г. И. Г. Загубанский совершил пять поездок в Одессу, и каждый раз, как свидетельствует Г. Бакалов, он привозил с собой по два чемодана⁶⁷ . Если судить по последнему транспорту, через Болгарию в Одессу было доставлено около 6 тыс. экз. искровских изданий, из которых более 4 тыс. получили в социал-демократических организациях Одессы, Киева, Харькова, Екатеринослава, Николаева, Херсона, Москвы и Орехово-Зуева. В докладе организации «Искры» II съезду РСДРП отмечалось, что с декабря 1900 по февраль 1902 г. редакция отправила в Россию около 60 чемоданов⁶⁸. Следовательно, шестая часть всего чемоданного транспорта прошла болгарским путем благодаря мужественной работе болгарского рабочего социал-демократа Ивана Загубанского.

Это был единственный действовавший чемоданный путь, поставленный редакцией «Искры». Перейдя на доставку литературы в Россию с помощью контрабандистов, редакция аналогичных путей больше не организовывала.

Анализируя причины, которые привели к провалу болгарского пути, Н. К. Крупская указывала, что «Тодоркин путь потому и провалился, что у нее не было ни явок, ни денег»⁶⁹. Отсутствие этих необходимых условий успешной конспиративной работы привело сначала к установлению круга корреспондентов К. И. Захаровой, перлюстрированию и дешифровке ее российской и заграничной переписки, а затем и к аресту⁷⁰.

Яссы, страда Куза Водэ. В апреле—мае 1901 г. редакция «Искры» переписывалась с М. Г. Вечесловым относительно пересылки литературы в Россию через Румынию. Этот путь был налажен, очевидно, к маю, так как уже позднее 10 числа редакция сообщала Юрьеву (Вечеслову), что посылку в Румынию пошлют из Мюнхена⁷¹. Затем переписка с Юрьевым по этому вопросу приобрела более оживленный характер. Очевидно, главную роль в транспортировке «Искры» через Румынию играла транспортная группа «Южного рабочего», выполнявшего свои обещания, данные членам Литературной группы. При этом следует иметь в виду, что распространение доставленной в Россию литературы находилось под контролем полтавского представителя «Искры» — сначала Л. Н. Радченко, а затем ее преемника А. И. Штесселя. Первый транспорт в I 1/2 пуда был перевезен в конце апреля⁷². Этот факт не укрылся от царской охранки, которая зафиксировала связи Кишинева с Полтавой. Жандармы проследили связь члена Полтавской группы содействия «Искре» С. А. Грюнера с проживавшим в Кишиневе Л. X. Брегманом (Эммануилом), который являлся одним из деятелей «существовавшей в этом городе подпольной организации «Искры»». С его помощью Грюнер получил значительное количество изданий «Искры», часть которых (около 350 экз.) переслал в апреле 1901 г. в Казань для дальнейшего их распространения⁷³.

Второй транспорт такого же веса редакция отправила через Кишинев 26 мая, и, надо полагать, он благополучно был получен, так как С. А. Грюнер вскоре переслал Л. X. Брегману 200 руб., которые тот передал в кассу «Искры»⁷⁴ . К концу лета обнаружилось, что «Южный рабочий» нарушает заключенные ранее соглашения. Вместо того чтобы передавать в Полтаву половину переправленных транспортов, как это было условлено, он брал себе все. Поэтому редакция порекомендовала искровцам порвать связи с транспортерами «Южного рабочего», тем более что в Кишиневе в августе 1901 г. образовалась группа для заведования перевозкой, которая изъявила желание войти в «Искру?». Новая группа связалась с Л. И. Гольдманом и искровским агентом в Одессе К. И. Захаровой. Приняв предложение Кишиневской группы о сотрудничестве, редакция намечала возложить на нее не только перевозку, но и распределение литературы, поскольку «Паша (А. И. Штессель.— В. С.) в этом отношении совершенно не проявил расторопности»⁷⁵.

В сентябре — октябре вопрос с Румынией был решен редакцией окончательно: этот путь использовать, но не через «Южный рабочий», а через Кишиневскую группу. Однако дальнейший ход событий выявил целый ряд недоработок. Техническая группа потребовала, чтобы редакция пересылала литературу прямо на одну из пограничных станций Румынии. Как показали переговоры редакции с опытными транспортерами, посылать литературу таким образом означало не что иное, как провал и людей и нелегальных изданий. Поэтому она предпринимает шаги, чтобы создать опорный пункт непосредственно в Румынии, «но так скоро этого не устроишь»⁷⁶, сообщала Н. К. Крупская технической группе 14 декабря 1901 г.

Для постановки румынского пути редакция привлекала и киевских искровцев, но добиться его правильного функционирования так и не удалось, тем более что в марте 1902 г. был арестован А. А. Квятковский, бывший душой технической группы. В конце 1902 г. редакция вновь возвратилась к плану устройства пути через Румынию. В это время она обсуждала кандидатуры И. Б. Басовского и Б. С. Мальцмана для посылки в Румынию. В конце концов эти кандидатуры отпали, и в начале января 1903 г. туда выехал П. Г. Смидович, который более двух недель проводил в различных городах (в том числе и Бухаресте) «специализированные» изыскания. Очевидно, они положительных результатов не дали, и попытки редакции «Искры» поставить путь через Румынию на этом закончились⁷⁷.

Таким образом, из общего количества литературы, прошедшей румынским путем, только I 1/2 пуда из апрельской и майской партий получили в Полтаве. Остальные транспорты, переправленные до августа 1901 г., были использованы исключительно группой «Южный рабочий»⁷⁸ .

Через прусскую границу. История нового пути⁷⁹ началась в апреле 1901 г., когда редакция «Искры» известила полтавского агента Л. Н. Радченко о возможности наладить транспорт в районе города Поланген и предложила выехать туда С. О. Цедербауму (Яков, Сергей) «месяца па два, посмотреть на месте, что и как»⁸⁰ . По планам редакции «Искры» путь должен был быть чемоданным, но в конце концов здесь стали доставлять литературу с помощью контрабандистов. В конце апреля — начале мая С. Цедербаум был уже в Вильно. Здесь он установил связь с товарищами по Петербургу Ароном Сольцем, Ольгой и Юлией Гольдман, которые изъявили свою готовность помочь ему в транспортировке «Искры». Вел он переговоры и с представителями Бунда, но дальше словесных обещаний дело не продвинулось. Через польских социал-демократов Яков установил связь с штабс-капитаном И. О. Клоповым и военным врачом А. В. Гусаровым, и они впоследствии очень помогли ему в доставке литературы в Вильно. Вскоре С. Цедербаум убедился, что работа транспортера невозможна без знаний местных условий и языка. Поэтому он приложил максимум усилий, чтобы найти подходящего помощника. Им оказался Иосиф Таршис (Пятницкий), который произвел на Цедербаума «прекрасное впечатление своей преданностью партийному делу... и страстным желанием хотя бы чем-нибудь быть полезным»⁸¹.

Тем временем редакция «Искры» восстановила связь с А. Кугелем и договорилась, что он будет доставлять получаемую в Кенигсберге, а позднее в Эйдкунене литературу до границы, где ее забирал бы литовец-контрабандист и, переправив через границу, привозил в Ковно или Двинск. По получении этого известия С. Цедербаум немедленно выехал в местечко неподалеку от города Юрбурга, нашел перевозчика-контрабандиста, условился с ним об оплате и, возвращаясь, захватил тюк литературы, который доставил в Ковно, откуда в Вильно его перевез А. В. Гусаров⁸². Так начал выполнять Яков свою непосредственную функцию приемки и развозки литературы.

«Если б можно было [перевозить или переносить] хоть по 20—30 фунтов в месяц, — указывала редакция, — то одно это поставило бы нас сразу на ноги»⁸³. При этом она настаивала, чтобы деньги шли исключительно на такие транспортные изыскания, которые могли дать положительные результаты немедленно, хотя прекрасно понимала и обратную сторону своей директивы. Характерным в этом отношении является письмо редакции (от 18 мая) В. Н. Крохмалю в Киев, в котором говорилось: «Скудость средств заставляет нас крайне сжиматься при новых затратах на попытки транспорта, так что возможно, что мы упускаем случаи, где неизбежный риск был бы не напрасным»⁸⁴ . Поэтому редакция настаивала, чтобы С.Цедербаум за количеством путей особенно не гнался, а ограничился уже имеющимися. Однако в середине июля редакция с возмущением известила С. Цедербаума, что человек, обязавшийся наладить заграничную часть пути, не сумел этого сделать и отказался. Пришлось налаживать все наново. Стараниями Якова и его помощников прусская часть пути к концу июля была восстановлена, и редакция посоветовала ему списаться с кенигсбергским агентом (И. Г. Леман) о получении чемодана с «Зарей», отосланного в Кенигсберг⁸⁵ . Снова Яков отправился в путь. С помощью двух рабочих-щетинщиков, имевших билеты для беспрепятственного перехода границы, он перешел в Пруссию близ Вержболова, получил из Кенигсберга обещанную литературу и благополучно доставил ее в Вильно⁸⁶ .

Несмотря на это, Н. К. Крупская не была уверена в прочности восстановленного пути и с тревогой допытывалась у Цедербаума: этот путь навсегда получен или на один раз?⁸⁷ Между тем редакция не теряет надежд на окончательную постановку пути «Виленца» и поэтому связывает с ним Н. Э. Баумана, которому советует найти человека для поездок в Вильно за доставляемой туда литературой⁸⁸ .

Итак, к августу 1901 г. путь Якова начал действовать, хотя регулярной переправы литературы в Вильно налажено не было. 7 сентября С. Цедербаум вновь выехал за границу и через неделю возвратился в Вильно с весьма значительным транспортом искровских изданий⁸⁹ . После этого в связи с усилившейся слежкой он нелегально перебрался в Петербург. Для дальнейшей приемки литературы Яков оставил заместителем И. Таршиса, которого обязал переслать часть доставленного транспорта в Псков, откуда ее должен был извлечь В. П. Ногин⁹⁰.

В Петербурге С. Цедербаум был выдан провокатором. За ним установили неослабную слежку, заметив которую он спешно покинул столицу, направившись в Вильно кружным путем. Сначала он побывал у П. Н. Лепешинского в Пскове, затем заехал в Двинск к своей сестре Л. О. Канцель, откуда уже возвратился в Вильно⁹¹ . Здесь его ждали новые указания редакции «Искры», которая настаивала, чтобы он и южные транспортеры (И. Б. Басовский и К. И. Захарова) приложили максимум усилий для правильного распределения получаемой литературы но всей России. Одновременно ему советовали во избежание ареста перебраться для работы в какой-нибудь южный город: Екатеринослав, Одессу пли Киев; лучше в Одессу— для помощи К. И. Захаровой⁹² , которая недавно обосновалась в городе.

Ознакомившись с указаниями редакции, С. Цедербаум решил в первую очередь отправить Петербургской искровской группе имевшуюся у него (около четырех пудов) литературу. Но получить ее искровцам не было суждено. 29 октября 1901 г. на Варшавском вокзале в Петербурге полиция вскрыла чемодан, посланный из Вильно, и, обнаружив нелегальные издания, оставила в багаже, с тем чтобы арестовать его получателя⁹³ .

Желая убедиться в надежности посылки литературы в Петербург багажом, С. Цедербаум 3 ноября вновь отправил очередной чемодан, который 5 ноября по указанию департамента полиции был вскрыт. На этот раз жандармы были удивлены: под соломой, прикрывавшей содержимое чемодана, они обнаружили три сосновых полена, старое одеяло, галоши, три поношенные мужские шляпы и истрепанные немецкие книжки⁹⁴ .

Конфуз был сглажен последовавшим успехом. В этот же день на Варшавский вокзал явился некто М. И. Топорнин и попросил выдать ему багаж по потерянным квитанциям, посланный из Вильно. Он назвал номера двух квитанций и описал внешний вид чемоданов. Топорнин был приглашен в кабинет начальника жандармского отделения на вокзале, где при нем прибывшие чемоданы вскрыли и обнаружили в них издания «Искры». В связи с этим получатель после обыска на его квартире был отправлен в дом предварительного заключения⁹⁵ .

Всего этого Яков не знал. Получив известие о переправленном через границу транспорте литературы, он выехал в Ковно, чтобы дождаться его там и привезти в Вильно. А между тем тучи сгущались над Петербургской искровской группой и над головой С. Цедербаума. 19 ноября исполняющий обязанности начальника Петербургского охранного отделения представил в департамент полиции список 22-х лиц, «выясненных агентурою и наблюдением по С.-Петербургской группе подпольного сообщества, подлежащих безусловному аресту и обыскам». На препроводительной записке к этому списку директор департамента полиции собственноручно начертал: «Препятствий не встречается при условии одновременного ареста и обыска Сергея Цедербаума и его сношений по Вильне и Ковне»⁹⁶. В ночь на 4 декабря в Ковно был арестован С. Цедербаум, а в Вильно вся его группа: А. А. Сольц, Ю. И. Гольдман, 3. Франфурт; И. С. Антокольский был схвачен в Двинске.

Из Виленской транспортной группы остались на свободе лишь И. О. Таршис, И. О. Клопов и А. В. Гусаров. Они-то и решили доставить переправленный через границу транспорт в Ковно. Для перевозчиков эта попытка окончилась трагически. 9 декабря в Вилькомире был задержан с грузом литературы контрабандист Ш. Шабас, который, как это стало ясно позднее, нарушил указание исправника, запрещавшее езду с бубенцами. Не зная истинной причины, рабочий-щетинщик Ш. Рогут, сопровождавший Шабаса, попытался подкупить стражника, чтобы тот освободил перевозчика, но был схвачен и зверски избит. Привезенный в ковенскую тюрьму, он не выдержал издевательств и вскоре покончил с собой⁹⁷.

Остатки группы действовали недолго. 14 марта 1902 г. был арестован И. Таршис⁹⁸, и путь на Вильно, так и не начав регулярно действовать, прекратил свое существование. При этом следует иметь в виду, что провалился путь только с русской стороны, а связи редакции с контрабандистами, которые перевозили литературу через границу в Россию, сохранились.

Итак, виленским путем в Россию доставили около восьми пудов искровских изданий, большая часть которых была захвачена жандармами в Петербурге, Ковно и Вилькомире.

Восстановление транспортного пути через северо-западную границу связано с именем одного из наиболее деятельных членов Русской организации «Искры» — И. И. Радченко. Летом 1902 г., используя связи, оставшиеся после С. О. Цедербаума и И. О. Таршиса (Пятницкого), а также путь через Либаву, устроенный автономной транспортной группой В. Ш. Гиршберга⁹⁹ (Лев Львович, Илья), он предпринимает энергичные меры для того, чтобы возобновить переправу искровской литературы в этом районе.

Уже 13 июня 1902 г. И. И. Радченко, извещая редакцию, что транспорт через западную границу, будет называться «кожа», просил Н. К. Крупскую связаться непосредственно с человеком (очевидно, Гиршбергом), занимающимся этим делом¹⁰⁰.

Предложение было принято редакцией «Искры» с энтузиазмом, поскольку она также работала над восстановлением пути через прусскую границу (около Кенигсберга). В связи с этим Н. К. Крупская предписала И. И. Радченко содействовать установлению сношений В. Гиршберга с членом Московской искровской группы Е. И. Поповой, которая временно проживала в Либаве и, имея связь с Кенигсбергом, могла помочь в устройстве нового пути¹⁰¹ .

Выполняя задание Н. К. Крупской, И. И. Радченко направил из Петербурга «к «коже» на старое пепелище (в Вильно.— В. С.)» В. И. Трелину, которая должна была поддерживать постоянную связь с Либавой. В течение июля— августа 1902 г. И. И. Радченко и В. И. Трелина работали над «выделыванием кожи», т. е. организацией пути. При этом особо подчеркивалось, что путь будет обслуживать главным образом Центральный район¹⁰² .

Усилия редакции и членов Русской организации дали свои плоды. В августе—сентябре департамент полиции отметил переправу через прусскую границу нескольких пудов искровской литературы. Выводы департамента действительно имели под собой почву.

В 20-х числах сентября В. Гиршберг просил редакцию «Искры» выслать в Байорен (Пруссия) для доставки в Россию пять полуторапудовых пакетов, а в октябре И. И. Радченко, посетивший Либаву, чтобы на месте ознакомиться с условиями и способом переправы транспортов, заказал редакции четыре тюка по полтора пуда каждый и просил немедленно отправить их в тот же Байорен¹⁰³.

О постановке пути беспокоились москвичи и харьковчане, действовавшие вместе с Ф. И. Щеколдиным. Окончательно путь с заграничной (прусской) стороны был устроен в ноябре 1902 г., когда Н. К. Крупская известила Е. Д. Стасову и Ф. В. Ленгника, что со стороны редакции отправка налажена до Ковно¹⁰⁴ .

К этому времени В. И. Трелина уже была непосредственно связана с редакцией «Искры», и, когда В. Гиршберг по поручению Северного союза (очевидно, Щеколдина и Носкова) получил для переправы в Россию 12 пудов литературы, она 12 декабря написала в редакцию, что «шуба на меху («Искра».— В. С.) будет готова в конце этой недоли или в начале будущей». Здесь же она сообщала о приезде в Вильно В. А. Носкова, который собирается в Лондон, «чтобы сговориться насчет того, что может Ваш завод (редакция «Искры».— В. С.) приготовить»¹⁰⁵.

Литература продолжала идти в Россию, несмотря на провал двух транспортов у Ковно и в Волковышском уезде (в марте и апреле). «Ни веры, ни энергии не теряем...— писали транспортеры в редакцию.— Здесь приготовляем пути для людей (делегатов II съезда.— В. С.)»¹⁰⁶.

Уверенность в успехе подкреплялась хорошей организацией транспортной группы. В Либаве получал литературу и переправлял ее в Россию В. Гиршберг. В Вильно ее принимала В. И. Трелина, которая работала по распространению искровских изданий в тесном контакте с созданным в ноябре 1902 г. Транспортным бюро организации «Искры», состоявшим из искушенных в нелегальной и транспортной деятельности лиц: В. А. Носкова, Ф. И. Щеколдина и Р. С. Гальберштадт.

Мы не имеем данных о количестве литературы, переправленной этим путем в Россию до апреля 1903 г., но финансовая помощь, которую оказывала Русская организация «Искры» западной транспортной группе, свидетельствует, что оно было немалым. Действительно, с 25 марта по 6 мая 1903 г. в распоряжение транспортеров от Бюро Русской организации, Организационного Комитета, из Петербурга, Москвы и Либавы поступила огромная по тем временам сумма — 2032 руб.¹⁰⁷

К этому времени группа работала во всю мощь. В апреле — мае в Россию переправили 15 с половиной пудов литературы, которую разослали в Ковно, Вильно, Петербург, Ригу, Ярославль, Самару и Киев, а к границе привезли еще 30 пудов нелегальных изданий. В связи с новым успехом В. Гиршберг выразил уверенность, что дело будет прочным и даже возможные частичные провалы не смогут привести к общему¹⁰⁸. И верно, несмотря на то что 19 июня пограничная стража близ деревни Пасвенты на прусской границе задержала два тюка литературы, на другой день редакцию известили о получении пяти пудов. И хотя вслед за тем провалился 14-пудовый транспорт, путь продолжал действовать. 14 июля редакцию известили о получении в течение недели 19 пудов литературы, часть которых сейчас же была послана в Петербург (3 пуда) и Северному союзу (2 пуда). К 20 июля Илья уже разослал 20 пудов (в Петербург —5, Бюро Организационного Комитета в Киев — 5, Северному союзу — 5, Бюро Русской организации в Самару и близлежащим городам — 5)¹⁰⁹ .

Получив известие об успешной рассылке литературы, Н. К. Крупская писала В. Гиршбергу: «Поздравляем с успехом, по правде сказать, мы его не ожидали»¹¹⁰ . Но транспортеров и редакцию «Искры» поджидали новые испытания. 1 июля 1903 г. были арестованы В. И. Трелина и два ее помощника, выехавшие в Поневеж для установления новых связей. «Я потерял трех хороших товарищей, — сообщал Гиршберг редакции «Искры». — Это сильно связывает свободу моих движений»¹¹¹.

Несмотря на очередной провал, В. Гиршберг в середине июля сумел получить еще 40 пудов литературы и начал их рассылку, по окончании которой намеревался приехать в редакцию «Искры». К сожалению, отсутствие документов не позволяет проследить дальнейшую историю этого пути, но, очевидно, он функционировал и позже, о чем говорилось на Кенигсбергском процессе (1904 г.) по делу немецких, социал-демократов, содействовавших транспортным предприятиям российских собратьев.

«Известите адресата в Таврисе». В апреле 1901 г. Н. К. Крупская дает указание Паше (Л. Н. Радченко) в Полтаву: «Обязательно достаньте адрес, по которому можно посылать постоянно литературу посылками или багажом с Кавказа»¹¹². С этого письма и можно считать начало известного пути искровской литературы через Вену — Тавриз (Персия) — Баку. Действительно, Надежда Константиновна могла написать это, лишь имея что-то реальное. Следовательно, предложение о постановке данного пути было получено ранее упомянутого письма, и редакция «Искры» уже предприняла определенные шаги для его осуществления. Что это именно так, свидетельствует письмо редакции «Искры» в Берлин М. Г. Вечеслову, посланное позднее 10 мая, из которого явствует, что путь начал действовать. Редакция обещала прислать с оказией для отправки в Персию 4 кг литературы и рекомендовала Вечеслову подготовить и послать «Искру», «Зарю», «Записку Витте» и сборную литературу, которую ему пришлют из Мюнхена¹¹³ .

Однако к 23 мая посланный транспорт еще не был получен в Баку, и один из организаторов пути, Л. Е. Гальперин, опасался, что первая попытка доставить искровские издания в Россию предложенным способом окончилась неудачей. Письмо Гальперина редакция получила 18 июня, и ей стали ясными все плюсы и минусы «пути лошадей»¹¹⁴. Как минимум провезти ежемесячно возможно было пять пудов, но все шло очень медленно из-за плохого состояния путей сообщения.

С помощью армянских социал-демократов, имевших свои комитеты и людей на русской и персидской границах, Л. Е. Гальперин обещал редакции «Искры» поставить окончательно путь месяца через два. Пока же он намеревался «использовать восточный берег Черного моря», где имелись связи и намечались перспективы доставки литературы на иностранных пароходах¹¹⁵ . Гальперин волновался зря, так как транспорт, состоявший из четырех посылок (№ 3 «Искры», «Заря», «Записка Витте», «Женщина-работница», «Майские дни в Харькове» с предисловием В. И. Ленина и др.), был подготовлен в Берлине лишь в 20-х числах мая, и только 28 мая Н. К. Крупская предупредила Л. М. Книпович, принимавшую самое деятельное участие в организации путей через Кавказ, что «теперь уже послано, верно, все». Поскольку это был первый транспорт, Н. К. Крупская волновалась. «Так-ли все сделано. Как скоро может быть доставлена литература?.. годен-ли этот путь для доставки №№ Искры или только для брошюр и т. п. Напиши, что знаешь»¹¹⁶ —просила она Л. М. Книпович. Здесь же Н. К. Крупская указала города, в которые целесообразнее всего направлять получаемую в Баку литературу: в Полтаву — для южных социал-демократических организаций, в Самару — для комитетов и групп центральных губерний, в Воронеж — для организаций Северного союза и в Уфу — для Урала.

В то же время редакция «Искры» старалась согласовывать действия своих сторонников в России с деятельностью Бакинской транспортной группы. Так, чтобы обеспечить регулярность и равномерность снабжения литературой местных организаций, в различных городах устраивались перевалочные склады. Чтобы облегчить эту работу, Н. К. Крупская запрашивала бакинцев, какие пункты они считают наиболее подходящими для устройства складов: «Не устроить ли склады: для Кавказа — в Баку, для юга — в Одессе, для Волги — в Саратове и для центрального района — в Москве. Во всех этих городах у нас есть люди»¹¹⁷.

Таким образом, с самого начала функционирования пути его руководители и организаторы обязывались заботиться о «насыщении» «Искрой» и ее изданиями не только Кавказа, но и многих городов в других районах страны.

Тщательно поставленный путь через Персию (за время его функционирования не было ни одного провала) позволял Бакинской группе неоднократно ставить перед редакцией «Искры» вопрос об увеличении количества посылаемой литературы. «Мы пошлем Вам по указанному адресу только 3 пуда,— писала Н. К. Крупская В. 3. Кецховели 18 августа 1901 г.— Будем посылать, начиная с 23 числа нового стиля (10-го ст. стиля) в продолжение 10 дней. Начинаем так поздно, чтобы в транспорт вошел 1 пуд 7-го номера, который еще не вышел»¹¹⁸ . В другом письме, отвечая на просьбу бакинцев, она сообщала: «Мы можем предложить сейчас пока пудов 5 в месяц: «Искры» (3 пуда)+сборная литература (2 пуда). В октябре выйдет «Заря», тогда можем послать несколько больших транспортов»¹¹⁹ .

Отправляя литературу в Баку, редакция «Искры» тщательно следила за ее распределением, требовала от бакинцев соответствующей отчетности. «Кому и за сколько продали Вы полученные посылки? — запрашивала Н. К. Крупская. — Мы не имеем ничего против того, чтобы наша литература попадала на К{авказ], но должны иметь отчет, куда она попадает»¹²⁰.

К сожалению, за неимением документов нельзя установить регулярность работы пути. Однако известно, что в августе редакция «Искры» отправила в Тавриз трехпудовый транспорт, в который вошло 150 экз. № 5 «Искры», 440 — № 6, 1000 — № 7, брошюры: «Самодержавие и земство» — 81 экз., «Женщина-работница» — 11 экз., «Манифест Коммунистической партии» — 23 экз. и другие издания¹²¹ . В сентябре готовился к отправке транспорт с № 8 «Искры».

Таким образом, «путь лошадей» действовал продуктивно, пополняя искровскими изданиями склады литературы в Баку. По свидетельству Л. Б. Красина, один из таких складов находился на Баиловской электростанции. «Наиболее ответственные потайные склады, — вспоминал он, — были устроены даже так, что в случае обыска можно было зажечь одну-две нефтяные форсунки — и соответственный тайник становился абсолютно недоступным»¹²² .

К концу 1901 г. связи бакинцев с иногородними организациями значительно расширились. Помимо Кавказа, Воронежа, Полтавы, Самары, Уфы и Астрахани транспортная группа вошла в сношения с Одессой, Киевом и Москвой. Получая литературу, местные организации через агентов «Искры» стимулировали деятельность Бакинской транспортной группы денежными отчислениями.

«Путем лошадей» прекратили пользоваться, очевидно, в конце 1901 г., когда выявились преимущества нового пути, установленного той же Бакинской искровской группой при активной поддержке батумских и тифлисских революционеров. Речь идет о доставке «Искры» из Марселя в Батум на пароходах французских акционерных обществ «Paquet et С⁰» («Пакэ и К°») и «Messagerie Maritimes» («Морской гонец»).

«Матрена старательно возится с упаковкой».

Как уже говорилось выше, Л. Е. Гальперин в письме от 23 мая. 1901 г. упомянул о новом варианте транспортировки «Искры» — в один из портов восточного берега Черного моря. Владимир Ильич Ленин подхватил мысль бакинцев и всецело одобрил ее. Отвечая Л. Гальперину, он писал: «Относительно восточного берега Черного моря ищите путей непременно. Особенно налегайте на французские пароходы— мы надеемся найти к ним ход отсюда»¹²³. Для работы по подысканию ходов на французские пароходы редакция наметила Петра Гермогеновича Смидовича. Но еще в августе 1901 г. дело с заграничной стороны не могло сдвинуться с мертвой точки. «С М[арселем] пока ничего не движется, ибо то лицо, у которого там есть связи, сейчас не может поехать»¹²⁴, — сообщала Надежда Константиновна бакинцам. П. Г. Смидович, известный по переписке редакции «Искры» с Россией как Матрена и «человек из Марселя», смог выехать в Марсель лишь в середине сентября 1901 г.

Больше месяца потребовалось П. Г. Смидовичу, чтобы подготовить все необходимое для отправки транспорта в Россию. Он установил связи с деятелями профсоюза моряков и владельцами небольших лавчонок, по рекомендации которых завел знакомство среди моряков и обслуживающего персонала французских пароходов. Одни из них согласились получать и передавать ему письма, присылаемые из России и из-за границы, другие получали пакеты с литературой и помогали в их переупаковке, третьи содействовали установлению контактов с моряками. «Вам известно, с каким пылом мы отдали себя в Ваше распоряжение», — писал один из них в редакцию «Искры».

В своей работе П. Г. Смидович пользовался в основном пароходами компании «Paquet et С°», так как они, совершая регулярные рейсы, оставались в русских водах значительно дольше, чем корабли другой компании — «Messagerie Maritimes» («Морской гонец»), Матрена имел связи с метрдотелями и буфетчиками шести кораблей: «Bithinie», «Anatolie», «Mingre- Не», «Circassie», «Ortegal» и «Bagdad». Каждый из них в один рейс брал от одного до трех пудов литературы. «Искра» и другие нелегальные издания спрессовывались и завертывались в бумагу пакетами весом каждый от двух до пяти килограммов. Формат пакета не должен был превышать четверти размера «Искры». Вместе с литературой рестораторам выдавался один или два каучуковых мешка, вмещавших до трех пудов литературы. Перед приходом в Батум перевозчики изымали из тайников пакеты и складывали их в каучуковые мешки, которые в назначенное время опускали за борт на веревке. По условленному сигналу кто-либо из членов Бакинской транспортной группы подъезжал к пароходу на лодке, обрезал веревку и, не втаскивая груз в лодку, буксировал его в назначенное место, откуда литература доставлялась на склад¹²⁴.

О новом успехе на транспортном поприще Н. К. Крупская не замедлила сообщить Н. Э. Бауману, который к осени 1901 г. завел обширные периферийные связи и испытывал постоянную нужду в литературе. «Можете ли Вы устроить у себя большой склад, — спрашивала Надежда Константиновна у Н. Э. Баумана, — тогда к Вам будет аккуратно приходить литература с Кавказа (там налажен новый, скорый путь...), народ очень надежный»¹²⁵ ,— с гордостью добавляла она.

Несмотря на уверенность в благополучном исходе дела, где-то все же таилось беспокойство о судьбе первого транспорта. Оно-то и заставило Н. К. Крупскую поинтересоваться у бакинцев, получен ли из Марселя груз и можно ли вообще пользоваться этим путем. Вопрос не был праздным, так как 20 ноября 1901 г. ресторатор Грим отплыл из Марселя со вторым транспортом нелегальных изданий¹²⁶ .

Итак, морской путь на Батум начал действовать в конце 1901 г., и уже первые перевозки показали его преимущество перед персидским путем — в Батум литература доставлялась быстрее и в большем количестве.

Полученная в Батуме литература переправлялась в организованные в Баку склады, откуда ее отправляли багажом или же, что было очень редко, развозили члены Бакинской группы в Астрахань, Самару, Полтаву, Киев и другие города, где были созданы соответствующие условия для приемки и дальнейшего распределения искровских изданий.

Однако нелегальные условия деятельности искровцев сказались и на работе марсельского пути. С начала 1902 г. Бакинская искровская группа в связи с провалом матриц и арестом Л. Е. Гальперина понемногу начала свертывать работу нелегальной типографии («Нина») и приемку транспортов в Батуме. Редакция «Искры» предпринимает определенные усилия для возобновления нормальной деятельности Бакинской группы, привлекая к этому же Бюро Русской организации «Искры», которое образовалось в январе 1902 г. в Самаре.

21 марта 1902 г. Н. К. Крупская, извещая Бюро Русской организации о путях доставки «Искры» в Россию, писала, что один из действовавших путей был «морем, через Батум. Он долго не мог наладиться с нашей стороны, Теперь дело, по-видимому, пошло бы, если бы не пропажа Лошади (Л. Е. Гальперина.— В. С.). Благодаря этой пропаже путь порвался. Впрочем, вероятно, удастся списаться, но придется и туда послать своего человека, который бы вел сношения, передавал деньги, принимал товар»¹²⁷

Пока ни редакция «Искры», ни Бюро Русской организации но имели ясного представления об истинном положении дел в Батуме. Поэтому Н. К. Крупская настоятельно просит Бакинскую группу передать связи с Батумом, как только они восстановятся, Бюро Русской организации и редакции¹²⁸ . Лишь только в апреле редакция «Искры», получив из Баку первые сведения о положении дел в Батуме, поспешила связать бакинцев с Г. М. Кржижановским, которому поручила заняться батумским транспортом¹²⁹ .

В течение мая — июня 1902 г. редакция «Искры» ведет оживленную переписку с Бюро Русской организации, с Л. М. Книпович, И. И. Радченко, А. И. Штесселем о необходимости оказывать всестороннюю помощь человеку, которого она посылает в Батум для возобновления приемки транспортов¹³⁰ . Редакция также была заинтересована, чтобы хранившиеся в Батуме около 10 пудов ранее доставленной литературы были немедленно развезены. Поэтому Л. Б. Красин и другие бакинские .искровцы откомандировывают в Батум на функцию приемщика и развозчика А. С. Енукидзе. Ознакомившись на месте с положением дел, он обратился 1 июля 1902 г. в редакцию «Искры» с просьбой срочно выслать трехпудовый транспорт II сообщить ему дату выхода парохода из Марселя.

«Лошади устроили приемку в Батуме, так что путь начинает работать, надеемся, теперь пойдет все хорошо»¹³¹ — писала Н. К. Крупская И. И. Радченко. К этому времени марсельский агент связался непосредственно с Л. Б. Красиным, а в Батум приехал Гриша (посланец редакции) , который вместе с А. С. Енукидзе и Бакинской группой должен был окончательно наладить дело.

Уже в конце июля 1902 г. в Батум посылается четырехпудовый транспорт¹³². Но все это было только первыми опытами, призванными доказать надежность восстановленного пути и проверить его организацию.

В начале и середине августа из Марселя отправили еще два транспорта — в 3 и 4 пуда, в связи с чем редакция «Искры» указывает «лошадям» и Бюро Русской организации на необходимость посылки литературы прежде всего в Одессу, Херсон, Харьков, Киев и Екатеринослав¹³³.

Между тем с представительством «Искры» в Батуме не все было гладко. Н. К. Крупская сетовала в письме к И. И. Радченко, что Гриша «не очень-то суразный человек, по-видимому. Из Батума он уезжает, ибо находит, что там ему делать нечего. Виделся с лошадьми, у которых все готово для получки транспорта, и обиделся, по-видимому, на них за недоверие к себе и за то, что у них дело наладилось без него»¹³⁴ . В связи с этим Гриша собирался 1 сентября уехать из Батума, чтобы заняться постановкой сухопутного транспорта.

Отъезд Гриши не отразился на пути. В конце августа в Батуме получили первый из августовских транспортов, а в начале сентября— второй. С большим трудом и опасностью (в городе начались аресты) бакинцы разослали литературу по местным организациям.

«Лиха беда начало», — писала Н. К. Крупская Г. М. Кржижановскому в Самару. И действительно, «лошади», получив первый транспорт, оживились и потребовали, чтобы им высылалось не менее 20 пудов в месяц¹³⁵ . В сентябре после получения очередного транспорта в Батуме скопилось около шести пудов литературы, но отсутствие людей, денег и прочных связей препятствовало ее рассылке. Лишь случайными оказиями и небольшими партиями удавалось бакинцам пересылать литературу в другие города.

С целью установления более прочного взаимодействия с транспортной группой и для передачи адресов и явок в искровские организации Самарское бюро командировало в Баку и Батум И. И. Радченко, которому, несмотря на старания, так и не удалось повидаться с представителями Батума.

Между тем транспортная группа, испытывая недостаток в денежных средствах, обращалась за помощью в Бюро Русской организации и даже к «Южному рабочему». «Из-за недостатка в презренном металле и подходящем человеке, писали бакинцы в редакцию «Искры», — пришлось... временно приостановить транспорт, что весьма и весьма жалко. Весьма желательно было бы, чтобы сюда кого-нибудь прислали для переговоров»¹³⁶. Они так и не дождались представителя от Русской организации: с 3 по 5 сентября в Баку прошли аресты, во время которых жандармам удалось схватить руководителей транспортной группы В. 3. Кецховелич и А. С. Енукидзе. В связи с этими арестамиН. К. Крупская писала членам Русской организации: «Батум также вконец испорчен, ибо наши люди там провалились и путь через Марсель пришлось бросить»¹³⁷ .

Вопрос о возобновлении пути Марсель -Батум возник вновь в январе 1903 г. в связи с сообщением Самарского бюро о существовании «собак» — наследников Бакинской транспортной группы. Но сразу поставить дело не удалось: представитель из Марселя уехал, да и в Батуме не оказалось человека, знающего французский язык. Помимо этого Бюро Русской организации, зная о возобновлении переправы литературы через Восточную Галицию, решило повременить с Батумом, «чтобы лучше централизовать усилия на имеющихся уже предприятиях»¹³⁸.

Провал дементьевского пути (март 1903 г.) вновь заставляет редакцию возвращаться к вопросу о Батуме. «В Батум посылайте человека, надо опять пускаться во все тяжкие»¹³⁹ , — писала Н. К. Крупская 22 февраля 1903 г. в Самару Кржижановским.

В феврале 1903 г. возобновилась переписка с Бакинской группой, и редакция узнала, на каких условиях она бралась за восстановление пути. «Взять на себя организацию транспорта можем только в том случае,- сообщали из Баку, — если пришлете товарища, знающего французский язык, и обеспечите расходы»¹⁴⁰ . Со своей стороны астраханские и бакинские искровцы направили в Батум своего человека для устройства склада и связи с контрабандистом, который взялся помогать ему восстанавливать дело приемки литературы¹⁴¹ .

Редакция приняла все условия бакинцев: в середине мая Н. К. Крупская известила Бакинскую группу, что командируются два человека: один — в Марсель и второй, знающий французский язык, — в Батум. Последний, указывала Н. К. Крупская, будет связан с Организационным Комитетом, которому и следует передавать литературу. Приехал ли человек в Батум, выяснить не удалось. Во всяком случае А. М. Рунина, в конце мая отчитываясь перед Бюро Русской организации о работе по восстановлению пути, сообщила, что Петр ждет в Батуме необходимого человека и денег, без чего он не может начать приемку¹⁴².

Нужно полагать, что редакции «Искры» и Бюро Русской организации удалось создать необходимые условия для возобновления деятельности батумского пути, так как в августе 1903 г. в Марселе готовили к отправке большой транспорт искровских изданий. Однако в самый последний момент, когда вечером 22 августа груз литературы весом около 19 пудов был погружен на пароход, он был обнаружен и снят шпионами компании «Messagerie Maritimes». Представитель «Искры» в Марселе, подписывавшийся Г. Какабадзе, сообщая о провале транспорта, просил приостановить посылку литературы впредь до особого извещения¹⁴³.

На этом, можно сказать, закончилась история марсельского, или батумского, пути, так как ни в документах, ни в воспоминаниях и исследованиях сведений о его функционировании в более позднее время не встречается.

Модрачек отправляет товар. История нового пути началась в июле 1901 г., когда редакция «Искры» получила известия из Киева о возможности организовать доставку «Искры» через австро-венгерскую границу и когда произошло «сближение с одним очень опытным в транспортном деле товарищем»¹⁴⁴. Это был И. Б. Басовский, фигурировавший в переписке редакции «Искры» как Дементьев. «После ряда бесед он берется устроить путь, для этого едет нелегально в Россию, подбирает помощников, прекрасно ставит дело приемки литературы в России—и путь начинает работать»¹⁴⁵ . Транспорты нелегальных изданий следовали по маршруту Берлин — Прага — Лемберг (Львов) — Теофиполь — Киев. Отправителем была Берлинская группа содействия «Искре» в лице М. Г. Вечеслова. В Праге перевалочным складом заведовал чешский социал-демократ Ф. Модрачек, который отсылал получаемую литературу в Лемберг. «Печатные издания, предназначенные для России, я отправлял через канцелярию комитета по печати социал-демократической партии, в которой работал, а также как редактор социалистического журнала «Академия»»¹⁴⁶ ,— вспоминал он впоследствии.

В Лемберге литература получалась доверенным лицом редакции «Искры», которое через контрабандистов доставляло искровские издания в Теофиполь, где она принималась Б. С. Мальцманом, действовавшим в тесном контакте с жившими в Киеве И. Б. Басовским и В. Н. Крохмалем. Последние являлись держателями центрального склада искровской литературы, рассылаемой отсюда в основном по южным городам: в Киев, Харьков, Полтаву, Екатеринослав и Одессу¹⁴⁷. Первый транспорт в три пуда этим путем был послан из Берлина 26 и 27 июля двумя посылками и благополучно прибыл в Киев, в связи с чем Н. К. Крупская 22 августа с удовлетворением писала Дементьеву: «Итак путь налажен. Шлем Вам большое спасибо»¹⁴⁸ . В том же месяце редакция «Искры» по согласованию с Басовским направила в Лемберг доверенного человека для заведования перевалочным складом. 23 августа, извещая Берлинскую группу о доставке транспорта в Киев австрийским (или дементьевским) путем, Надежда Константиновна сообщила о требовании Басовского подготовить к отправке три-четыре пуда литературы¹⁴⁹ . Как и первый транспорт, второй был послан в Прагу Ф. Модрачеку. Но здесь произошло недоразумение, поставившее путь под угрозу провала. Австрийская полиция проследила посылку вторых четырех пудов и явилась к Ф. Модрачеку конфисковать товар. Он ответил, что товар отправлен дальше, а куда — полиции нет дела. Полиция составила протокол¹⁵⁰ . Это был первый тревожный сигнал. Однако Ф. Модрачек допустил еще одну немыслимую в конспиративном отношении оплошность — на посылке, направленной в один из пограничных пунктов, он указал свой адрес, и редакция опасалась, что полиции удастся установить пункт назначения и перехватить литературу¹⁵¹ . И хотя жандармам не удалось этого сделать, редакция все же решила организовать добавочный перевалочный пункт в Вене. Возглавить этот пункт поручалось бывшему члену «Южно-русского рабочего союза» В. Д. Вегману, который должен был получать литературу из Берлина и пересылать ее дальше к русской границе¹⁵² .

Получив известия о благоприятном для «Искры» окончании инцидента, редакция развернула подготовку к отправке очередного, третьего транспорта. 13 сентября Н. К. Крупская, предупреждая Басовского о задержке литературы, указывала, что в транспорт войдет № 8 «Искры» и много других нелегальных изданий¹⁵³.

Учитывая, что у Дементьева транспортные дела шли удачно, Н. К. Крупская от имени редакции предложртла ему «взять на себя заведование всей транспортной частью, у Вас это дело ладится»¹⁵⁴ . В свете этого предложения В. И. Ленин сделал приписку, в которой напоминал: «Помните, ради бога, что вы должны заботиться о всей России»¹⁵⁵. Указание Владимира Ильича было более чем своевременно — в транспортных делах «все застопорило», северные организации умоляли редакцию о доставке «Искры» и «Зари», а полученные в Киеве дементьевским путем нелегальные издания расходились в основном по южным городам. В следующем письме (13 сентября) Н. К. Крупская вновь возвратилась к предложению редакции. «Мы очень просим Вас, — писала она Дементьеву,— все же сосредоточить свои силы исключительно на устройстве транспорта и развозке, нам чрезвычайно, чрезвычайно важно наладить именно эту сторону дела»¹⁵⁶.

Следует заметить, что на правильном функционировании пути Дементьева отрицательно сказывалось отсутствие денег, а также происходившие нарушения конспиративных условий работы. Характерен в этом отношении случай с 20-пудовым транспортом, посланным в конце 1901 г. Редакция «Искры» отдала распоряжение Ф. Модрачеку отправить литературу в Вену. Нам оттуда ответили, возмущенно писала И. К. Крупская Басовскому, что пошлют немедленно, а между тем послали только 7 января 1902 г. Литература продолжала поступать в Вену, Вегман отправлял ее дальше, и на двух пограничных складах у контрабандистов скопилось около 20 пудов нелегальной литературы. «Мы тут от досады прямо из себя выходим, но сделать ничего не могли»¹⁵⁷, — сетовала Надежда Константиновна. Для ликвидации этого «литературного затора» редакция направляет своего посланца.

Такие несогласованности нервировали искровских представителей, вызывали сомнения в необходимости их деятельности на порученном участке и порождали стремление подыскать себе более «подходящую» и «полезную» работу. Если не положить конец царящим в России сумбуру и бестолковщине, извещала Надежду Константиновну И. Г. Леман, «то публика может разбежаться. Этим грозит Аким (Л. И. Гольдман.— В. С.), этим грозит Дементьев»¹⁵⁸ . В связи с этим она просила редакцию «Искры» показать Басовскому перспективы его дальнейшей деятельности, позаботиться о том, чтобы он не сидел без работы, тем более что «Дементьев вполне и целиком безусловно наш. Не может быть никакого сомнения относительно твердости его симпатий»¹⁵⁹ .

Идя навстречу пожеланиям И. Г. Леман и возвращаясь к своим прежним планам, редакция «Искры» через киевских искровцев (С. Н. Афанасьеву) вновь предлагает Басовскому заведование всей перевозочной частью. В связи с этим Н. К. Крупская интересовалась, не сможет ли он организовать отправку «Искры» по австрийскому способу через Германию, «т. е. чтобы контрабандист не знал, что перевозит»¹⁶⁰ . Такое решение было оправданно, так как на австрийском пути уже наблюдались промахи, после которых всегда могли выйти недоразумения.

Тем временем застрявший транспорт был получен в Киеве, и уже в 20-х числах января 1902 г. началась рассылка «Искры» и других изданий по социал-демократическим организациям.

В это же время Л. Н. Радченко, находившаяся в Петербурге, требовала от Басовского литературы «побольше, по крайней мере половину 20 пудов», указывая, что пять пудов он должен отправить в Псков (П. Н. Лепешинскому) и столько же в Питер¹⁶¹ .

Однако ни И. Б. Басовский, ни В. Н. Крохмаль письма Л. Н. Радченко получить уже не смогли. 2 февраля, во время демонстрации, организованной Киевским комитетом РСДРП, был арестован Басовский¹⁶² . Случайный и несколько преждевременный, по мнению жандармов, арест Дементьева повлек за собой срочные (чтобы не успели скрыться!) аресты лиц, находившихся под наблюдением в связи с деятельностью Киевского комитета и «водворением в пределы Российской империи преступных изданий»¹⁶³. 9 февраля полицией был схвачен В. Н. Крохмаль¹⁶⁴.

Обыски, произведенные у киевских представителей «Искры», дали дополнительные сведения о дементьевском пути и его продуктивности. Сохранившийся в квартире Басовского чемодан с наклеенными бумажными марками показал, что киевский искровский склад пополнялся не только австрийским путем, но и посредством чемоданов с двойным дном, которые шли по маршруту Шарлоттенбург—Берлин— Варшава — пограничная станция Александрово—Киев. О продуктивности пути свидетельствовали до 5 тыс. экз. искровских изданий, найденных у Басовского, и большое количество нелегальной литературы, обнаруженной в квартире Крохмаля¹⁶⁵ .

Арест ведущих работников искровской организации в Киеве и большого количества переправленной с таким трудом литературы, безусловно, был чувствительной потерей. Но еще более серьезные последствия вызвала обнаруженная при обыске у Крохмаля записная книжка с зашифрованными кишиневскими, полтавскими, харьковскими, екатеринославскими, московскими, николаевскими и петербургскими адресами. Охранке удалось их расшифровать и в течение февраля—марта 1902 г. произвести аресты всех лиц, упомянутых в этой записной книжке.

Провал пути Дементьева был тяжелым ударом для «Искры». Это был главный путь, подчеркивала Надежда Константиновна, «который мог провозить по 8—10 пудов в месяц и работал очень регулярно»¹⁶⁶. Но не все было потеряно— редакция «Искры» получила сообщение, что избежал ареста «наследник Дементьева» — Б. С. Мальцман и уцелел транспортер, связанный с контрабандистами. Поэтому редакция нацелила образовавшееся к тому времени Бюро Русской организации «Искры» на возобновление переправы «Искры» через австро-венгерскую границу.

21 марта Н. К. Крупская предложила Бюро восстановить последнее звено этого пути — приемку и развозку перевозимой литературы, рекомендовав поручить это дело Аркадию — Ивану Ивановичу Радченко. «Человек он опытный, очень преданный, толковый и ловкий,— писала Надежда Константиновна Г. М. Кржижановскому,— ему, мы думаем, надо предоставить главным образом заведование транспортами...»¹⁶⁷ При этом подчеркивалась принципиально новая постановка транспортного дела: «Необходимо, чтобы организовалась целая транспортная группа, которая заведовала бы всеми путями и распределяла литературу. Пока она не возьмет свое дело в руки, дело не пойдет»¹⁶⁸. Со своей стороны редакция «Искры» в целях восстановления пути Дементьева связала И. И. Радченко с жившим в Теофдполе Б. Мальцманом и одновременно привлекла к деятельности пути и полтавского представителя А. И. Штесселя.

Совместные усилия редакции «Искры» и ее российских сторонников по восстановлению пути привели к положительным результатам. 30 марта Н. К. Крупская делится радостной вестью с Бюро Русской организации «Искры»: «Наследник Дементьева цел и все устроил»¹⁶⁹ . Для того чтобы путь действовал более солидно, она предложила Г. М. и 3. П. Кржижановским «как можно скорее поселить нашего представителя в Киеве, хорошо было бы, если бы туда немедленно поехал Курц (Ф. В. Ленгник.— В. С,) ...там же собирается поселиться и Имярек (Ф. И. Дан.— В. С.)»¹⁷⁰ .

Киев был одним из важнейших транспортных пунктов «Искры», и, что особенно важно, он финансировался из России. Сюда с 31 декабря 1901 г. по 9 февраля 1902 г., т. е. за месяц с небольшим, было доставлено 23 пуда литературы, а с 15 января по 15 апреля — 33 пуда, на перевоз которых израсходовали 375 руб.¹⁷¹ Доставленная литература из Теофиполя забиралась киевлянами или же привозилась в Киев супругами Б. и Э. Мальцманами, бывавшими по транспортным делам в Полтаве и Харькове.

Скопившуюся в Киеве литературу некому было рассылать. Нужен был надежный представитель «Искры» в городе, способный с толком выполнить эту функцию. Поэтому-то редакция так старалась обеспечить Киев своей агентурой.

Восстановление пути Дементьева редакция возлагает на Бюро Русской организации «Искры» в лице его «летучих» агентов И. И. Радченко и М. А. Сильвина. С этой целью Н. К. Крупская связывает их с Б. С. Мальцманом, от которого они в марте 1902 г. забрали и развезли по комитетам шесть пудов литературы¹⁷².

И. И. Радченко и М. А. Сильвин вместе с Мальцманом обсудили и наметили дальнейшие меры по укреплению австро-венгерского пути и договорились о времени получения майских листовок «Искры». М. А. Сильвину поручили доставить их в Полтаву, откуда предполагалось разослать в Екатеринослав, Харьков, Кременчуг и Крым. Остальную часть он должен был развезти уже вместе с И. И. Радченко по центру и северу страны¹⁷³.

Приемка литературы в Теофиполе была обеспечена очень хорошо не только в смысле конспирации, но и в отношении финансового обеспечения. Только с 1 января по 15 апреля 1902 г. Б. Мальцману передали на транспортные нужды 602 руб.¹⁷⁴ Казалось бы, что путь будет действовать, так как распространение гарантировалось складом в Полтаве и помощью «летучих» агентов. Однако все сложилось иначе. Охранка из перехваченного письма узнала явку к Мальцману и 22 апреля совершила набег на Теофиполь. Супруги Мальцманы и М. А. Сильвин, приехавший за литературой, были арестованы и препровождены в Лукьяновскую тюрьму в Киеве¹⁷⁵ . Транспортировка «Искры» через австро-венгерскую границу прервалась на продолжительное время.

Перевозка «Искры» в этом районе стала вновь возможной лишь после блестяще организованного Бюро Русской организации в августе 1902 г. побега 10 искровцев из Лукьяновской тюрьмы¹⁷⁶ . И. Б. Басовский, бывший в их числе, при переходе австрийской границы сумел возобновить связи с контрабандистами, о чем сразу же известил редакцию «Искры».

«Дементьев, парень с руками,— восхищенно писала Н. К. Крупская 23 сентября в Самару,— по дороге наладил великолепно транспорт, дешевый и обильный, первая отправка уже сделана...»¹⁷⁷ . Чтобы окончательно восстановить дело, И. Б. Басовский и его помощники Р. С. Гальберштадт и Н. Н. Кудрин после кратковременного отдыха в Женеве выехали в Австро-Венгрию¹⁷⁸ .

Басовский обосновался в Лемберге, о чем 3 ноября 1902 г. Н. К. Крупская предупредила Ф. В. Ленгннка: «Дементьев теперь в Лемберге. Ему я тотчас же переслала Ваше письмо»¹⁷⁹ с требованием на литературу.

В Лемберге И. Б. Басовский и М. Г. Гурский жили по паспортам И. Иорданова и Ф. Щеколдина по Личаковской улице, в доме № 22, где был организован центральный склад для искровских изданий и база для переправы нелегальных в Россию. Второй склад располагался по улице Чарнецкого в доме № 26, в помещении Научного общества имени Т. Г, Шевченко¹⁸⁰.

В восстановлении пути, теперь уже в пограничных районах, соседних с Подольской губернией, Басовскому помогали с российской стороны Н. Н. Кудрин и Р. С. Гальберштадт, а с заграничной — М. Г. Гурский. Для принятия окончательных решений Басовский запланировал поездку вдоль австро-венгерско-русской границы, куда выслал полученные 12 пудов литературы и для получения которых в Гусятин и затем в Каменец-Подольск выехал М. Гурский. И. Б. Басовский извещал редакцию, что на этот раз литература направлена в одно место, а затем, «как только Мариан (Гурский) прибудет в Каменец, он разыщет Ник[олая] Николаевича] (Кудрина.— В. С.) и пришлет мне адрес для посылки литературы... вышлю в Окопы и Гусятин»¹⁸¹. Отсутствие денег помешало Басовскому сразу осуществить свои намерения, а в Каменец-Подольске по этой же причине не смогли подыскать соответствующего помещения для склада и отказались принимать литературу.

Для получения транспорта, доставленного к границе, Ф. В. Ленгник откомандировал М. Г. Козицкого, поручив ему переправить литературу в Россию. Последовавшие вскоре аресты Козицкого и двух эсеровских транспортов весом 15 пудов еще больше осложнили обстановку на границе¹⁸² .

Басовский смог выехать к границе только 13 ноября, известив предварительно редакцию о посылке Н. Н. Кудрина в Хотин для уточнения условий переправы литературы контрабандистом¹⁸³ . Во время поездки Басовский побывал в приграничных местечках Окопах, Шидловцах и Гусятине¹⁸⁴ , где, заручившись согласием контрабандистов, организовал три пути для переправы литературы в Россию.

Теперь все зависело от киевлян, на которых возлагалась задача наладить приемку литературы в Каменец-Подольске. По возвращении в Лемберг Басовский ожидал получение 10-пудового транспорта, отправленного М. М. Литвиновым из Берлина¹⁸⁵ . Вместе с М. Гурским он подготовил его к дальнейшей переправе, и 27 декабря редакция «Искры» получила от Р. С. Гальберштадт подтверждение о получении 11 пудов литературы в Каменец-Подольске, откуда ее должны были перевезти в Киев и разослать в Харьков, Одессу, Екатеринослав и в другие южные города.

Редакция «Искры» поздравила транспортеров с успехом. «Страшно рады, что Вам так хорошо удалось наладить дело,— писала Н. К. Крупская 9 января 1903 г. Ф. В. Ленгнику и Р. С. Гальберштадт,—теперь страшно важный момент и транспорт теперь самое важное дело»¹⁸⁶. В то же время она нацеливала искровцев, чтобы они заботились о снабжении литературой всех комитетов¹⁸⁷ .

Басовский и Гальберштадт довольно строго выполнили указание В. И. Ленина и Н. К. Крупской о равномерном распределении литературы между комитетами. Так, в отчете о распределении 32 пудов литературы, полученной к февралю 1903 г., Басовский указывал, что в Харьков и Ростов-на-Дону было отправлено 4,5 пуда, в Одессу — 2,5, в Москву — 3,5, Тулу и Нижний — 6,5, в Екатеринослав — 1,5, Союзу горнозаводских рабочих — 1, в Самарское бюро — 3 и в Киев, куда поступили заявки на литературу из окружающих городов,— 9,5 пуда¹⁸⁸ .

В январе 1903 г. положение транспортеров стало особенно сложным. В районе, где Басовский переправлял литературу, были арестованы два рабочедельческих транспорта, и туда же за получением 9 пудов груза поехал Н. Н. Кудрин¹⁸⁹ , для которого эта поездка окончилась трагически.

По возвращении в Каменец-Подольск Кудрин был арестован в ночь на 2 февраля 1903 г., но литературы у него нашли мало — около 50 брошюр¹⁹⁰ . Извещая редакцию об этом, Басовский писал: «Я просто в отчаянии. Работу приходится прекратить»¹⁹¹ . Было от чего приходить в уныние: в ночь на 3 февраля в Каменец-Подольске был захвачен новый транспорт, присланный из Австро-Венгрии, а 14 февраля у местечка Гусятин пограничная стража обнаружила четыре тюка литературы, оставленных контрабандистами¹⁹² .

На границе усилили дозоры, поставили новые секреты, чтобы совсем закрыть доступ нелегальщины в Россию. Напуганные арестами и оживлением пограничной стражи, контрабандисты отказывались помогать транспортерам. В это время Е. Гордзеевская, служащая почтового отделения в местечке Окопы, которая помогала в переброске «Искры» в Россию, писала И. Б. Басовскому: «Последний транспорт не пошел дальше, т. к. за повалевым следят, крестьяне напуганы и не хотят брать»¹⁹³.

Басовский с нетерпением ожидал приезда М. Гурского, которому должен был передать заведование транспортным путем. После того как все успокоится и уляжется слежка, предполагалось, что он попытается возобновить переправу литературы в Россию. Миссия Гурского окончилась неудачно — в марте 1903 г. он был арестован в Лемберге, причем у него обнаружили паспорта и адреса, которые австрийская полиция передала русским жандармам¹⁹⁴ . В связи с этим от пути Дементьева пришлось отказаться окончательно¹⁹⁵ .

Путь Басовского внес свою лепту как в дело упрочения Русской организации «Искры», так и в борьбу по завоеванию комитетов на сторону «Искры». С момента его восстановления (сентябрь 1902 г.) и до провала Гурского (март 1903 г.) транспортеры переправили в Россию и распространили по комитетам около 40 пудов литературы¹⁹⁶ .

Транспортная деятельность «Искры» не ускользнула от внимания местных властей. 10 февраля 1903 г. гусятинский староста доносил управлению львовской полиции о том, что из Львова в Гусятинский повит в конце 1902 — начале 1903 г. было отправлено пять транспортов «Искры» и других нелегальных изданий: два ящика весом 188 кг, один — 52, один — 159, один — 74 кг и посланный 12 декабря 1902 г. транспорт из трех ящиков¹⁹⁷ .

Эти данные подтверждаются отчетом Н. Н. Кудрина, в котором он указывал, что к 1 февраля в Россию было доставлено 22 645 экз. «Искры» (№ 16—30) и брошюры 36 названий, в том числе: «Что делать?» и «Задачи русских социал-демократов» В. И. Ленина, «Манифест Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса и, кроме того, 3 тыс. экз. отдельного приложения к № 29 «Искры»¹⁹⁸ . Как видно из приведенного выше отчета, сообщенного Басовским в редакцию «Искры», переправленная литература рассылалась в Петербург, Москву, Одессу, Екатеринослав, Нижний Новгород, Самару, Северному и Горнозаводскому союзам.

«Пиво будет вариться». Учитывая огромное влияние ленинской «Искры» на местные социал-демократические организации и все возрастающий спрос на искровские издания, Бюро Русской организации не ограничилось только восстановлением старых путей доставки «Искры». Члены Русской организации «Искры» под руководством редакции и Бюро проделали кропотливую и самоотверженную работу по устройству новых транспортных путей, одним из которых был шведский, или финский, путь, шедший на Петербург через Стокгольм—Або—Выборг. Первые сведения о нем относятся к весне 1902 г., когда 29 марта И. И. Радченко (Аркадий) сообщил редакции о сделанном ему комитетом Петербургского «Союза борьбы» предложении использовать для переправы «Искры» в Россию путь через Финляндию¹⁹⁹. Переговоры И. И. Радченко с комитетом закончились обоюдным соглашением, и уже 30 апреля Аркадий просил редакцию «Искры» выслать в Стокгольм на первый раз 5 пудов литературы. При этом он докладывал, что пропускная способность пути может быть доведена до 25 пудов в месяц²⁰⁰. Редакция радостно встретила сообщение И. И. Радченко и 25 мая поставила его в известность о посылке в Стокгольм заявленного количества литературы²⁰¹. Однако транспорт смогли получить и распространить в Петербурге только в 20-х числах июня, так как сначала человек с русской стороны еще не «спелся как следует» с держателем стокгольмского склада, а потом последний отбывал воинcкую повинность²⁰². «Пиво» (так в конспиративной переписке называли путь через Швецию— Финляндию) «начало вариться».

И. И. Радченко предложил редакции «Искры» впредь высылать аккуратно каждые две недели такое же количество литературы. Тем не менее редакция решает послать в Швецию своего человека, чтобы быстрее продвигать транспорты, но затем эта надобность отпала, и 25 июля редакция отправляет в Стокгольм большой скоростью транспорт «Искры», «Зари» и брошюр.

К августу через Швецию можно было переправлять до 10 пудов литературы ежемесячно. Из Петербурга она расходилась так; Московскому комитету — 2 пуда, Тверскому—1 пуд, Северному союзу — 1 пуд, Самарскому бюро — 1 пуд, на Урал—1 пуд и в самом Питере оставалось 4 пуда. При этом имелось в виду, что с улучшением переправы через границу пропускная способность пути увеличится до 20 пудов в месяц²⁰³.

После отправки (10 сентября 1902 г.) очередного транспорта наступила заминка, и 9 октября Н. К. Крупская жаловалась Кржижановским, что с «пивом» плохо, и редакцию запрашивали, почему не берут груз. Н. К. Крупская настойчиво добивается от питерцев сведений о причине задержки получения транспортов. «Может быть, путь в руках «экономистов» и «Искру» не хотят возить?» — спрашивала она секретаря Петербургской искровской группы В. Н. Шапошникову²⁰⁴ . Вопрос не был случаен, так как в Стокгольм через каждые две недели посылались очередные 5 пудов литературы. Не желая ее губить, Н. К. Крупская советовалась с питерцами: вытребовать ли груз из Стокгольма или же ждать получения его россиянами²⁰⁵ .

В. Н. Шапошникова рассеяла беспокойство Н. К. Крупской, разъяснив, что груз не получали из-за болезни Н. Е. Буренина, организовывавшего перевозку. Действительно, как только он поправился, все транспорты между 12 и 16 октября были получены.

На будущее Е. Д. Стасова, ведавшая в Петербургском комитете делами транспорта, переслала Н. К. Крупской адрес Конни Зиллиакуса, прося немедленно выслать пятипудовый транспорт. Ее просьбу исполнили 6 ноября. И в этот момент, когда, казалось бы, все было налажено, Е. Д. Стасова попросила «погодить варить пиво». Оказалось, что Н. Е. Буренин получил предостережение о предстоящем досмотре его багажа, а «через служащих на железной дороге ввиду провала транспорта социалистов-революционеров некоторое время нельзя будет получать»²⁰⁶ . Только 29 декабря 1902 г., когда в Петербурге получили транспорт в 6,5 пуда, редакцию «Искры» предупредили, что «пиво будет вариться»²⁰⁷ .

Но путь действовал недолго. 31 января 1903 г. Е. Д. Стасова известила редакцию: «Опять придется налаживать наш путь, так как мать нашего транспортера (С. И. Буренина.— В. С.) продает свое имение, потому так легко и спокойно возить нельзя будет»²⁰⁸. Чтобы не потерять этот путь, питерские искровцы вступили в переговоры с контрабандистом, благодаря соглашению с которым стало возможным перевозить ежемесячно до 400 кг литературы²⁰⁹ .

Путь продолжал действовать, хотя и не так интенсивно, как раньше. В начале апреля были получены 35—36 номера «Искры» и брошюры, а 25 апреля в Стокгольм было послано 5 пудов²¹⁰ . Кроме того, через Стокгольм была налажена быстрая, еженедельная доставка всех новинок. В мае 1903 г. произошел провал трехпудового транспорта, после чего редакцию попросили «сократить посылки большими партиями». Позже литературу, очевидно, переправляли через Зиллиакуса или «скорым путем», но из-за малой оперативности шведских держателей склада последний действовал не лучшим образом и часть посылаемых грузов оставалась в Народном доме в Стокгольме.

«Человек с «Николая» должен сам зайти». В распоряжении Русской организации «Искры» находился еще один морской путь для транспортировки йскровских изданий в Россию. История его началась еще весной 1901 г. Тогда на предложение Л. Н. Радченко редакция ответила: «Если архангельский путь устроится, за нами дело не станет; никаких приготовлений делать не можем, пока не знаем, что от нас потребуется, т. е. что нам надо будет сделать. Следовало бы знать заранее»²¹¹. К сожалению, мы не знаем, что сообщила редакция JL Н. Радченко, и не можем сказать, предпринимались ли в то время конкретные меры для осуществления этого плана. Известно лишь, что план транспортировки «Искры» через Архангельск в сентябре 1901 г. выдвигал и В. П. Ногин. В связи с его арестом делу не был дан ход.

Идею Л Н. Радченко и В. П. Ногина подхватили И. И. Радченко и М. А. Сильвин, которые с помощью П. Н. Лепешинского начали прощупывать почву для ее осуществления. Они проинформировали редакцию «Искры», и в начале марта 1902 г. Н. К. Крупская сообщила в Бюро Русской организации о проекте Радченко и Сильвина использовать в транспортных целях Архангельск²¹². Через месяц решено было приступить к осуществлению этого проекта. В начале апреля П, Н. Лепешинский предложил редакции «Искры» организовать перевалочный склад литературы в норвежском городе Варде, откуда бы ее на пароходах Мурманского общества «Николай II» и «Святой Трифон» привозили в Архангельск, Для заведования складом он рекомендовал подобрать кого-нибудь из членов норвежской социал-демократической партии.

Идя навстречу этим планам, редакция обратилась к книготорговцу Бродкорбу, жившему в Варде, с просьбой разрешить посылать на его имя литературу. В связи с тем что ответ от Бродкарба задерживался, в конце апреле хотели обратиться с аналогичной просьбой норвежским социал-демократам. Человека из России поселять в Варде редакция не рекомендовала, так как это «будет стоить страшных денег»²¹³. Наконец в начале мая пришло согласие Бродкорба не только получать, не и доставлять литературу с необходимыми предосторожностями на корабли. В. И. Лениг и Н. К. Крупская спешат поделиться радостной вестью с П. Н. Лепешинским и И. И. Радченко. Причем В. И. Ленин, изъявляя желание узнать подробности о постановке пути обращает внимание организаторов на необходимость «пунктуально выполнять условия»²¹⁴ договора с Бродкорбом.

И. И. Радченко, чтобы убедиться, «будет ли дело», направил в Архангельск специальное человека и, только дождавшись от него исчерпывающей информации, сообщил в редакцию с готовности пути, который получил конспиративное название «рыба»²¹⁵ . Первый транспорт в полтора пуда был послан Бродкорбу в начале июля 1902 г.²¹⁶, а после подтверждения из Варде о его получении, в конце августа, отправили второй²¹⁷ .

При рассмотрении деятельности пути на Архангельск следует исходить из того, что и организаторами и редакцией «Искры» он рассматривался как запасной, которым можно было пользоваться только летом²¹⁸ .

Сведений о степени регулярности доставки литературы в Россию этим путем мы не имеем. Известно лишь, что 24 июня 1903 г. в Архангельске с прибывшего парохода «Николай II» был снят груз, состоящий из трех бочек с сельдями, в одной из которых обнаружили два тюка с нелегальными изданиями²¹⁹.

Таким образом, из известных трех транспортов литературы, посланных путем «рыбы», два все же были получены и, надо полагать, разошлись в Петербурге и Ярославле, а третий провалился.

Cabaret russe «Sebastopol». Как уже отмечалось раньше, редакция «Искры» в октябре-ноябре 1901 г. предпринимала определенные меры к устройству морского пути для транспортировки «Искры» через Херсон. В случае удачи намечалось в какой-то степени реорганизовать путь Тодорки. Не исключено, что И. Г. Загубанский должен был привозить литературу в Одессу и Херсон поочередно. Однако надежды редакции на организацию херсонского пути в 1901 г. не оправдались²²⁰ .

Путь начал действовать с весны 1902 г., когда Херсонская группа, дружественно настроенная к «Искре», закончила его устройство, оборудовав приемный пункт в Александрии (Египет), откуда литературу на пароходах русского общества привозили в Херсон.

Из Берлина и Лондона через итальянский портовый город Бриндизи искровская литература доставлялась по почте в Александрию, где посылки получал владелец кафе с громким названием «Севастополь», бывший русский подданный И. М. Юзефович.

Во второй половине марта 1902 г. в Херсоне были получены два полуторапудовых транспорта, один из которых полностью передали Одесскому комитету²²¹ . Получив известие о благоприятном исходе опытов, редакция «Искры» связывает с херсонцами Бюро Русских организации, Д. И. Ульянова, И. И. Радченко и М. А. Сильвина, рекомендуя последним повидаться с группой, сойтись поближе и постараться вовлечь ее в Русскую организацию.

Двумя транспортами херсонцы опробовали путь, определили его возможности и через Д. И. Ульянова сообщили редакции, что на будущее удобнее будет пересылать литературу партиями по три пуда. 23 марта, выполняя просьбу группы, редакция «Искры» отправила первый трехпудовый транспорт, а в конце апреля — второй. «Очень радует нас Ваша удача»²²² ,— писала 30 апреля 1902 г. в Херсон Н. К. Крупская. Херсонцы получили и первый трехпудовый транспорт, о чем можно судить по письму Н. К. Крупской от 2 мая, в котором она, напоминая Кржижановским о необходимости повидаться с группой, сообщала, что херсонцы «получают литературу, посылаемую нами, аккуратно»²²³ .

В середине мая начались осложнения. В связи с арестом на пароходе двух матросов редакцию предупредили, чтобы она повременила с дальнейшей присылкой литературы в Александрию, так как еще неясно, смогут ли вообще получить апрельский груз. Как оказалось, арест матросов не повлиял на путь, но вскоре один из матросов предал перевозчиков, и, чтобы не быть арестованными, они сожгли с большим трудом доставленную херсонцам литературу²²⁴ .

В это время редакция получает известие, что херсонцы думают усовершенствовать свой путь, организовав перевозку литературы через матроса парохода «Боржом» В. А. Верисоцкого, который в июне 1902 г. привлек к этой работе еще и кочегара парохода «Королева Ольга» Д. П. Третьякова. Они должны были получать литературу в Александрии и доставлять в Батум, откуда ее забирали бы представители Херсонской группы. При этом Верисоцкий просил редакцию установить «постоянный пароль и адрес и устроить так, чтобы получатель и перевозчики знали друг друга»²²⁵ . Таким образом, новый вариант херсонского пути становился как бы ответвлением марсельского.

Редакция «Искры» приняла предложение Верисоцкого. Отправив в Александрию полтора пуда литературы, она известила херсонцев об изменении маршрута транспорта. В связи с новыми указаниями группа старается подыскать человека, который бы устанавливал связи среди матросов и через них или же сам получал бы в Батуме литературу, доставляемую из Александрии²²⁶ .

Поскольку херсонцы вторгались в район деятельности Бакинской группы, Н. К. Крупская связывает их друг с другом для совместной работы. Этот шаг был своевременным, так как 11 августа 1902 г. Д. П. Третьяков с паспортом Верисоцкого на пароходе «Боржом» нефтепромышленного общества «Манташев и К⁰» отплыл в Александрию, куда редакция отправила три пуда литературы.

«Пока делаем первые опыты,— писала 3 сентября Н. К. Крупская в Херсон,— но если дело наладится, то ничего не будет стоить устроить приемку и с «Боржома»»²²⁷ . Нужно было спешить подготовиться к приемке литературы в Батуме, и Н. К. Крупская срочно пересылает Бакинской транспортной группе пароль и явку к Верисоцкому. Он должен был снять литературу на берег и передать ее представителю бакинцев. Сюда же, в Батум, по рекомендации редакции «Искры» Херсонская группа послала своего человека, чтобы договориться с представителем Бакинской группы и Верисоцким о дальнейшем сотрудничестве. Однако херсонец приехал в Батум уже после арестов руководителей Бакинской группы, и поэтому намечавшиеся встречи не состоялись.

Не все благополучно обстояло и в Александрии. 21 (8) сентября 1902 г. во время досмотра парохода «Боржом» в дымовой трубе обнаружили спрятанную контрабанду. Когда пакеты вскрыли, в них оказалась нелегальная литература²²⁸ . Здесь же обнаружили остатки пяти почтовых пакетов, посланных из Берлина в Александрию по одному и тому же адресу: улица Шамамибль, кабаре russe Sebastopol И. М. Юзефовичу, для Никифора Попко.

Владелец «политической контрабанды» Третьяков-Верисоцкий едва успел скрыться и вскоре перебрался в Геную, откуда еще некоторое время поддерживал связь с редакцией «Искры».

Несмотря на неудачу, редакция «Искры» .не оставила мысли использовать морские пути для переброски литературы в Россию. Верисоцкий, приехавший в марте 1903 г. в Женеву, рассказал о сильной слежке и шпионстве в Александрии, поэтому редакция вновь вступает в сношения с матросами, чтобы наладить отправку литературы, но уже через другие портовые города. Выяснить, чем окончились эти попытки редакции «Искры», мешает отсутствие документов.

Примечания:

¹ См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 194— 195.

² ЦПА НМЛ, ф. 24, он. 8н, ед. хр. 18623, л. 2.

³ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 355, л. 1—1 об.

⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 49

⁵ ЦПА НМЛ, ф. 24, оп. 7у, ед. хр. 28133, л. 1

⁶ Ленинский сборник VIII, стр. 127.

⁷ ЦПА ИМЛ, ф. 2, сот. 1, ед. хр. 434, л. 7 об,— 8

⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 2, ап. 1, ед. хр. 434, л. 10.

⁹ Ленинский сборник VIII, стр. 137.

¹⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. Зн, ед. хр. 1201, л. 7—7 об

¹¹ ЦПА НМЛ, ф. 24, оп. 8н, ед. хр. 18623, л. 1 об.; ед. хр. 18638, л. 1.

¹² См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 70.

¹³ Там же, стр. 75.

¹⁴ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 248, ч. 9, л. 1.

¹⁵ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 248, ч. 9, л. 2.

¹⁶ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 248, ч. 9, л. 5—5 об.

¹⁷ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 76.

¹⁸ Там же.

¹⁹ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. .248, ч. 9, л. 9 об.

²⁰ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. .248, ч. 9, л. 9 об.

²¹ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 248, ч. 9, л. 16

²² ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 248, ч. 9, л. 23, 23 об., 25

²³ Там же, л. 20.

²⁴ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 248, ч. 9, л. 39 об.

²⁵ Там же, л. 41.

²⁶ См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 100.

²⁷ Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 120

²⁸ ЦГОФ ф. 102, 00, 1898 г., д. 24.8, ч. 12, л. 12.

²⁹ См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 119.

³⁰ См. там же. Н. Э. Бауман по конспиративным соображениям от участия в латышском транспорте отказался (ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8у, ед. хр. 28170, л. 1).

³¹ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 248, ч. 12, л. 1-6. Жандармы захватили 7 тюков, в которых находилось 5184 экз. нелегальных изданий, в том числе: № 2 «Искры» — 305 экз., №° 3 — 900 экз., Л» 4 — 875 экз.. № 1 «Зари» — 228 экз., брошюра Н. К. Крупской «Женщина-работница» — 595 экз. и др.

Одновременно вскрыли тюки второй части первого транспорта, в которых были упакованы 1950 экз. Л» 1 «Искры», 2335 экз. брошюры «Майские дни в Харькове», 700 экз. извещения о выходе «Искры» и другие нелегальные издания.

³² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 107.

³³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 107.

³⁴ См. С. Розеноер. Нелегальный транспорт. М., 1932, стр. 33.

³⁵ См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., г. 46, стр. 107.

³⁶ В письме Н. Э. Бауману В. И. Ленин указывал: «Случайность посылаемых людей ведет к бездне проволочек, неаккуратностей, потерь и проч.» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 107).

³⁷ Для чемоданных путей — в Риге, Выборгё, Одессе и Пскове, а для второго вида — в Кишиневе, Вильно и позднее — в Теофиполе, Киеве, Батуме, Петербурге, Ковно и Архангельске.

³⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 24, од. 8н, ед. хр. 18628, л. 1 об.

³⁹ См. Ленинский сборник VIII, стр. 119.

⁴⁰ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1901 г., д. 825, ч. 1, л. 32.

⁴¹ Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 115.

⁴² Там же. Стр. 115-116.

⁴³ Там же. Стр. 115.

⁴⁴ К. И. Захарова-Цедербаум и С. О. Цедербаум. Указ. соч., М., 1926, стр. 7-21.

⁴⁵ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 509, л. 37.

⁴⁶ К. И. Захарова-Цедербаум и С. О. Цедербаум. Указ. соч., стр. 21.

⁴⁷ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 12у, ед. хр. 28401, л. 1.

⁴⁸ Эту часть плана осуществить не удалось.

⁴⁹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, ап. 9н, ед. хр. 1689, л. 5 об.

⁵⁰ См. А. М. Шнитман, Указ. соч.— «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1959, № 4, стр. 180.

⁵¹ ЦП А ИМЛ, ф, 24, оп. 12у, ед. хр. 28404, л. 1 об.

⁵² Там же, л. 2.

⁵³ ЦПА ИМЛ, ф. 24, он. 12у, ед. хр. 28395, л. 1.

⁵⁴ Там же, л. 1 об.

⁵⁵ См. А. М. Шнитман. Указ. соч.— «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1959, № 4, стр. 180.

⁵⁶ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1901 г., д. 825, ч. 1, л. 9, 50.

⁵⁷ См. Л. М. Шнитман. Указ. соч.— «Научные доклады высшей школы. Исторические наука», 1959, № 4, стр. 180.

⁵⁸ ЦПА НМЛ, ф. 24, ап. 12у, ед. хр. 28402. л. 1 об.

⁵⁹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, от, 12у, ед. хр. 28397, л. 1 об.

⁶⁰ См. Ленинский сборник VIII, стр. 206.

⁶¹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, ап. 12у, ед. хр. 28396, л. 1.

⁶² ЦПА ИМЛ, ф. 24. ол. 12у, ед. хр. 28403, л. 1 об.

⁶³ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1901 г., д. 825, ч. 1, л. 50.

⁶⁴ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1901 г., д. 825, ч. 1, л. 50.

⁶⁵ Там же, л. 93.

⁶⁶ См. А. М. Шнитман. Указ. соч.— «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1959, № 4, стр. 180.

⁶⁷ См. «Пролетарская революция», 1929, № 8—9, стр. 77.

⁶⁸ См. «Второй съезд РСДРП. Протоколы», стр. 566.

⁶⁹ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 884, л. 5 об.

⁷⁰ Говоря о причинах ареста К. Й. Захаровой и И. Г. Загубанского, А. М. Шнитман в своей статье «Из истории болгарского пути транспортировки ленинской «Искры» в Россию» указывает: «Царские жандармы раскрыли также переписку одесского агента «Искры» с проживавшим в Лондоне Николаем Эрнестовичем Бауманом» (см. Указ. соч.— «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1959, № 4, стр. 182). Здесь он допускает ошибку, так как в это время (сентябрь — декабрь 1901 г.) Н. Э. Бауман находился уже в России, работая в качестве агента «Искры» в Москве. Что касается лондонской переписки К. И. Захаровой, то она действительно существовала, но не с Николаем Бауманом, а с Николаем Александровичем Алексеевым, который после ареста К. И. Захаровой принимал очень близкое участие в попытках организовать ее побег (ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 884, л. 9 об.).

⁷¹ См. Ленинский сборник VIII, стр. 136; транспорты на Кишинев шли сначала через Яссы (улица Куза Водэ. дом 20. М. Ейзикович), а затем через Львов.

⁷² ЦПА ИМЛ, ф. 24, он. 8н, ед. хр. 18599, л. 1; ед. хр. 18631, л. 1.

⁷³ См. И. Г. Будак. Общественно-политическое движение в Бессарабии в пореформенный период. Кишинев. 1959, стр. 309—310.

⁷⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8н, ад. хр. 18606, д. 2 об; И. Г. Будак. Указ. соч., стр. 310.

⁷⁵ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 509, л. 53

⁷⁶ ЦПА ИМЛ, ф. 24. оп. 4н, ед. хр. 1347, л. 1

⁷⁷ ЦПА ИМЛ, ф. 24, он. 4н. ед. хр. 1356, л. 2 об.

⁷⁸ Подсчеты переправленной литературы весьма приблизительны, так как в нашем распоряжении имеются далеко не вое документы.

⁷⁹ В редакционной переписке путь назывался виленским, прусским или «кожей».

⁸⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 24, он. 8н, ед. хр. 18609, л. 1 об.

⁸¹ См. К. И. Захарова-Цедербаум и С. О. Цедербаум. Указ. соч., стр. 59.

⁸² См. К. И. Захарова-Цедербаум и С. О. Цедербаум. Указ. соч., стр. 59.

⁸³ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8н, ед. хр. 18606, л. 1.

⁸⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8н, ед. хр. 19603, л. 1 об.

⁸⁵ ЦПА ИМЛ, ф. 2, Ш'. 1, ед. хр. 509, д. 31.

⁸⁶ См. К. И. Захарова-Цедербаум и С. О. Цедербаум. Указ. соч., стр. 59—60.

⁸⁷ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 509, л. 31.

⁸⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 5 н, ед. хр. 1709, л. I.

⁸⁹ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 5, ч. 6, лит. С, л. 83.

⁹⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8н, ед. хр. 18614, л. 1.

⁹¹ См. К. И. Захарова-Цедербаум и С. О. Цедербаум. Указ. соч., стр. 66.

⁹² ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8н, ед. хр. 18640, л. 1 об.

⁹³ В чемодане были обнаружены «Искра» № 7. «Записка Витте» и другие издания «Искры» (ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 5, ч. 6, лит. С, л. 257—258). Получать чемодан никто не пришел.

⁹⁴ ЦГАОР, ф. 102, 00, 18.98 г., д. 5, ч. 6, лит. С, л. 267—268.

⁹⁵ М. И. Топорнин оказался студентом П. II. Торсуевым.

⁹⁶ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г.. д. 5. ч. 6, лит. С, т. 2, л. 12—16.

⁹⁷ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1898 г., д. 5, ч. 6, лит. С, т. 2 л. 86—87; С. Розеноер. Указ. соч., стр. 37.

⁹⁸ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1901 г., д. 825, ч. 5, л. 35.

⁹⁹ См. «Био-библиографический словарь», т. V, ч. 2. М., 1963, стр. 1276.

¹⁰⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8н. ед. хр. 1668, л. 1.

¹⁰¹ ЦПА ИМЛ. ф. 2, on. 1, ед. хр. 782, л. 15.

¹⁰² Там же, л. 14 об., 23 об.

¹⁰³ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 895, л. 12; ед. хр. 903, л. 6 об.

¹⁰⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 4н, ед. хр. 1428, л. 30.

¹⁰⁵ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. Зн, ед. хр. 1290, л. 15.

¹⁰⁶ Там же, л. 1.

¹⁰⁷ Там же, л. 1 об.

¹⁰⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. Зн, ед. хр. 1290, л. 6.

¹⁰⁹ Там же, л. 9. 10 об.

¹¹⁰ Там же, л. 9 об.

¹¹¹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, он. Зн, ед. хр. 1290. л. 11 об.

¹¹² ЦПА ИМЛ, ф. 2, он. 1, ед. хр. 434, л. 3 об.

¹¹³ См. Ленинский сборник VIII, стр. 136.

¹¹⁴ См. там же, стр. 154. Путь стал так называться потому, что из Тавриза транспорты литературы доставлялись в Баку на лошадях.

¹¹⁵ См. там же, стр. 154.

¹¹⁶ Ленинский сборник VIII, стр. 145

¹¹⁷ ЦПА ИМЛ, ф. 24, ап. 4н, ед. хр. 1693, л. 1 об.

¹¹⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 2, он 1, ед. хр. 509, л. 38.

¹¹⁹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, ол. 4н, ед. хр. 1693, л. 1 об.

¹²⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 2, он. 1, ед. хр. 509, л. 38 об.

¹²¹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 4ц, ед. хр. 1694, л. 2.

¹²¹ «Леонид Борисович Красин». Сборник воспоминаний, статей и документов. М.— Л., 1928, стр. 42.

¹²² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 46, стр. 119

¹²³ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 5н, ед. хр. 1714, л. 1

¹²⁴ ЦПА ИМЛ, кн. внутр. перемещений, 2997, ед. хр. 36874, л. 1—2 об.

¹²⁵ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 5н, ед. хр. 1719, л. 1 об.

¹²⁶ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 4н, ед. хр. 1690, л. 1

¹²⁷ «Пролетарская революция», 1928, №. 6—7, стр. 142.

¹²⁸ См. там же, стр. 148.

¹²⁹ См. Ленинский сборник VIII, стр. 233.

¹³⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 2, ап. 1, ед. хр. 766, л. 17; ед. хр. 782, л. 5.

¹³¹ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 782, л. 16.

¹³² ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 815, л. 10 об., 11 .об.; Ленинский .сборник VIII, стр. 259. Бакинцы и Бюро Русской организации настаивали на высылке каждый раз 3—5 пудов литературы (там же, ед. хр. 769, л 10 об.).

¹³³ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 840, л. 4; см. «Пролетарская революция», 1928, № 6—7, стр. 155.

¹³⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 4н, ед. хр. 1426, л. 10 об.

¹³⁵ См. Ленинский сборник VIII, стр. 279.

¹³⁶ ЦПА ИМЛ, ф. 24, отт. Зн, ед. хр. 1344, л. 4 об.

¹³⁷ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 884, л. 25.

¹³⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 2, ал. 1, ед. хр. 897, л. 23—23 об.

¹³⁹ «Пролетарская революция», 1928, № 6—7, стр. 172,

¹⁴⁰ ЦПА ИМЛ. ф. 24, оп. Зн, ед. хр. 1344, л. 5 об.

¹⁴¹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28263, л. 5; кто именно поселился в Батуме, установить не удалось; известно, что этот человек имел псевдоним Петр.

¹⁴² ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. Зн, ед. хр. 1344, л. 6 об.; ф. 2, on. 1, ед. хр. 985, л. 5 об.

¹⁴³ ЦПА ИМЛ, ф. 18, оп. 10, ед. хр. 36847, л. 5.

¹⁴⁴ «Второй съезд РСДРП. Протоколы», стр. 568.

¹⁴⁵ Там же.

¹⁴⁶ Ф. Модрачек. Воспоминания о моих связях С Лениным.— «Ленин в Праге». Прага, 1946, стр. 26 (на чешск, яз.).

¹⁴⁷ См. «Второй съезд РСДРП. Протоколы», стр. 568.

¹⁴⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 509, л. 39.

¹⁴⁹ Там же, л. 40

¹⁵⁰ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1901 г.. д. 825. ч. 2, л. 15.

¹⁵¹ См. Ленинский сборник XIII, стр. 134.

¹⁵² ЦГАОР. ф. 102. 00. 1901 г., д. 825, ч. 2, л. 15.

¹⁵³ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 509, л. 46 об

¹⁵⁴ Ленинский сборник XIII, стр. 134.

¹⁵⁵ Ленинский сборник XIII, стр. 134.

¹⁵⁶ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед, хр. 509, л. 46 об

¹⁵⁷ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. Зн, ед. хр. 1201, л. 14.

¹⁵⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 24. оп. 8у, ед. хр. 28195, л. 2 об.

¹⁵⁹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8у, ед. хр. 28192, л. 3 об.

¹⁶⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 24 оп. Зн. ед. хр. 1201, л. 14.

¹⁶¹ ЦГАОР, ф. 102, 00, 1.901 г., д. 825, ч. 3, л. 125.

¹⁶² См. «Обзор важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях за 1902 год» (далее — «Обзор за 1902 г.»). Ростов-на-Дону, 1906, стр. 56.

¹⁶³ См. «Обзор за 1902 г.», стр. 57.

¹⁶⁴ ЦГАОР, ф. 102, 00, VII д-во, д. 128, т. 1, л. 171 об. — 172.

¹⁶⁵ См. «Обзор за 1902 г.», стр. 56—57.

¹⁶⁶ «Пролетарская революция», 1928, № 6—7, стр. 141.

¹⁶⁷ Там же.

¹⁶⁸ Там же.

¹⁶⁹ «(Красный архив», 1940, № 6, стр. 11.

¹⁷⁰ Там же.

¹⁷¹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 11у, ед. хр. 28362, л. 2 об.

¹⁷² ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 11у, ед. хр. 28362, л. 2 об.

¹⁷³ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 11 у, ед. хр. 28360, л. 4 об.

¹⁷⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 24, on. 11у, ед. хр. 28362, л. 2 об; из этой -суммы 375 руб. было уплачено за доставку 23 пудов литературы, а остальные — на поездки в Киев и Полтаву с нелегальными изданиями ж приобретение 20 паспортных книжек.

¹⁷⁵ ЦГАОР, ф. 102, VII, д-во, 1902, г., д. 128, т. 2, л. 20 об.—21, 42 об., 221—222 об.

¹⁷⁶ О подготовке побега искровцев из Лукьяновской тюрьмы рассказывается во второй главе.

¹⁷⁷ «Пролетарская революция», 1928, № 6—7, стр. 166,

¹⁷⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28(239, л. 1.

¹⁷⁹ «Пролетарская революция», 1928, № 6—7, стр. 112.

¹⁸⁰ И. Н. Мошинский. Побег одиннадцати искровцев. М., 1931, стр. 43—44; см. Н. Волянюк. Указ. соч., стр. 29—30.

¹⁸¹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28246. л. 1 об.

¹⁸² ЦПА ИМЛ, ф. 2, ед. хр. 895, л. 4; ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28240, л. 1 об. — 2.

¹⁸³ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28241. л. 1.

¹⁸⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. 28244, л. 1—3.

¹⁸⁵ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28248, л. 1—1 об.

¹⁸⁶ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 895; л. 19.

¹⁸⁷ Там же.

¹⁸⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28249, л. 1—1 об.

¹⁸⁹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28235, л. 2 об.

¹⁹⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28236, л. 1. Вместе с Н. Н. Кудриным были арестованы его помощники П. Я. Вайнштейн и Ц. И. Даргольц (ЦГАОР, ф. 102, 00, 1903 г., д. 227, л. 1, 2, 21, 24).

¹⁹¹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28286, л. 1.

¹⁹² См. «Красный архив», 1941, № 1, стр. 15—16.

¹⁹³ Цит. по: Н. Волянюк. Указ. соч., стр. 28.

¹⁹⁴ См. Ленинский сборник VIII, стр. 336.

¹⁹⁵ Дальнейшее использование этого пути, как правило, заканчивалось провалами транспортов литературы из-за особо усиленного пограничного надзора. Попытка члена Организационного Комитета Б. И. Гольдмана и делегата от Нижегородского комитета В. А. Десницкого переправиться этим путем в Австро-Венгрию, чтобы затем попасть на съезд, окончилась их арестом.

¹⁹⁶ См. «Пролетарская революция», 1928, № 6—7, стр. 168.

¹⁹⁷ См. Н. Воляпюк. Указ. соч.. стр. 27.

¹⁹⁸ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 9у, ед. хр. 28251, л. 1 об.—2.

¹⁹⁹ ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 782, л. 2.

²⁰⁰ Там же, л. 3.

²⁰¹ ЦПА ИМЛ, ф. 2, он. 1, ед. хр. 766, л. 17—17 об.; ед. хр. 782, л. 3 об. В посылках находилось 80 экз. «Что делать?», по 1—1,5 пуда № 19 и 20 «Искры» и много других брошюр (ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 782, л. 5).

²⁰² ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед, хр. 782, л. 12 об

²⁰³ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 4н, ед. хр. 1426, л. 2

²⁰⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 4н, ед. хр. 1426, л. 19 об.

²⁰⁵ Там же.

²⁰⁶ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 4н, ед. хр. 1428, л. 12.

²⁰⁷ Там же, л. 31.

²⁰⁸ ЦПА НМЛ, ф. 2. од. 1, ед. хр. 920, л. 14.

²⁰⁹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. Зн, ед. хр. 1343, л. 5 об.

²¹⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. Зн, ед. хр. 1286, л. 115: ЦГАОР, ф. 102, 00, д. 1000, т. 1, л. 45.

²¹¹ ЦПА ИМЛ, ф. 24, оп. 8н, ед. хр. 18603, л. 2 об.

²¹² См. «Пролетарская революция», 1928, № 6—7, стр. 142.

²¹³ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 769, л. 1, 3—3 об.

²¹⁴ Ленинский сборник VIII, стр. 228.

²¹⁵ ЦПА ИМЛ, д. 24, оп. 8н, ед. хр. 1668. л 1

²¹⁶ См. Ленинский сборник VIII, стр. 259.

²¹⁷ ЦПА ИМЛ, ф. 24, ол. 4н, ед. хр. 1426, л. 5 об.

²¹⁸ См. «Пролетарская революция», 1928, № б—7, стр. 142.

²¹⁹ Владелец груза бывший студент Московского университета К. В. Шиловский провозил около двух пудов литературы двухсот наименований, в том числе работы В. И. Ленина «К деревенской бедноте», «Задачи русских социал-демократов», «Революционный авантюризм» (см. «Красный архив», 1941, № 1, ст.р. 20).

²²⁰ ЦПА ИМЛ, ф. 24, ап. 12у, ед. хр. 28396, л. 1

²²¹ ЦПА ИМЛ, ф. 2, он. 1, ед. хр. 884, л. 2 об.

²²² ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 884, л. 15.

²²³ ЦПА ИМЛ, ф. 2, ап. 1, ед. хр. 766, л. 5.

²²⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 884, д. 16, 17.

²²⁵ ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 884, л. 19.

²²⁶ Там же, л. 18 об., 21

²²⁷ ЦПА ИМЛ, ф, 2, on. 1, ед. хр. 884, л. 22.

²²⁸ Всего было 1536 экз. 16 названий. В том числе брошюры: В. И. Ленина «Что делать?» —194 экз.; «В защиту иваново-вознесенских рабочих» — 44 экз., «Обуховская оборона» — 15 экз., журнал «Заря» № 2—3 — 23 экз.; газета «Искра» № 13 — 37 экз., № 14 — 37, № 15 — 46, № 17 — 184, № 18 — 194, № 19 — 426 и др. (ЦГАОР, МЮ, Вр. Канц., 1902 г., д. 16477, л. 3, 12, 18; см. «Красный архив», 1941, № 1, стр. 13).