Раздел второй

В. И. Ленин и диалектический материализм

ГЛАВА VII

РАЗРАБОТКА ЛЕНИНЫМ ДИАЛЕКТИКО-МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ О МАТЕРИИ И ДВИЖЕНИЙ

Как и все, к чему прикасалась творческая мысль В. И. Ленина, учение о материи и движении, составляющее основу всей системы диалектического материализма, благодаря трудам В. И. Ленина необычайно обогатилось, получило глубокое и всестороннее развитие.

Разрабатывая учение о материи и движении, Ленин затрагивает также категории пространства и времени, причинности и закономерности, необходимости и случайности. Таким образом, исследуемые им положения, относящиеся к этой части философской теории, образуют целостную, гармонично развитую систему идей. Эти идеи обладают могучей жизненной силой, имеют неоценимое методологическое значение для современной науки.

1. Определение понятия материи

Что такое материя? Какие признаки или свойства объектов окружающего нас мира нужно суммировать в теоретическом определении, чтобы наполнить содержанием эту фундаментальную философскую категорию, сделать ее точной и строго научной? Все материальные объекты, известные нам благодаря повседневному опыту и научному эксперименту, обладают множеством свойств, и число этих свойств все более увеличивается по мере развития естествознания. С каким же из них нужно связать определение понятия материи? Не означает ли возрастание числа Познанных свойств материальных объектов, что понятие материи надо систематически изменять, каждый раз приноравливая его к уровню, запасу накопленных эмпирических знаний?

Обычное, традиционное логическое определение какого-либо понятия состоит в установлении его подчинения некоторому другому, более общему понятию.

Исследуя вопрос о том, как определить, что такое материя, В. И. Ленин указал, что ни одним из обычных способов определения понятий воспользоваться в данном случае нельзя. Речь может идти о принципиально ином подходе. Это объясняется тем, подчеркнул Ленин, что материя (бытие, «физическое») является одним из двух предельно широких (и в этом смысле «последних») понятий теории познания. Другим предельно широким понятием гносеологии служит понятие мышления (ощущения, сознания, «психического»). Вследствие такого характера этих понятий их нельзя подвести под какие-либо иные, более широкие определения, так как последние не существуют и не могут существовать.

Подлинно научным может быть только такое определение как первого, так и второго, которое, соотнося их друг с другом, устанавливает, какое из них оказывается первоисходным, изначальным, а какое производным, вторичным. В. И. Ленин подчеркнул: «...Нельзя, по сути дела нельзя дать иного определения двух последних понятий гносеологии, кроме как указания на то, которое из них берется за первичное»¹. Таким образом, эти понятия определяются только выбором, фиксацией направления философской линии: идти ли от материи, бытия к мышлению, ощущению, или же от мышления, ощущения — к материи. Иного способа достижения цели нет. Следовательно, определение материи (как и мышления, ощущения) не может быть независимым от того или иного решения основного вопроса философии и фактически само оно должно служить выражением этого решения. Так именно и строит В. И. Ленин свое определение, формулируя его следующим образом: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» ².

В этом кратком, но поразительно емком определении выражена суть материалистического мировоззрения, суть научного материалистического решения основного вопроса философии — как первой, так и второй его стороны. Действительно, поскольку ощущение — копия, отображение, фотография материи, постольку оно производно, вторично по отношению к материи, ибо копия, снимок, фотография никоим образом не может выступать как нечто первичное по отношению к оригиналу, определять само существование последнего. Это и есть материалистическое решение основного вопроса философии, точная формулировка решения его первой стороны. Но поскольку указанным определением устанавливается, что материя дана в ощущениях и эта «данность» материи в ощущении лежит в самой природе вещей, постольку снимаются всякого рода агностические сомнения и в принципиальной познаваемости объективной реальности, в возможности постижения мира силами человеческого разума, ибо с порога отвергаются всякого рода домыслы о пропасти, якобы разделяющей ощущения и внешний мир. Тем самым положительно решается и вторая сторона основного вопроса философии.

Критики диалектического материализма иногда выступают с утверждениями, будто данное В. И. Лениным определение материи направлено только против субъективного идеализма и не затрагивает основ идеализма объективного. Но такое утверждение несостоятельно. Объективные идеалисты хотя и говорят о существовании природы, физического мира вне человеческих ощущений, сознания, но требуют признать, что есть еще другая «реальность» — некий «дух», «духовное начало», «абсолютная идея» и т. п.,— которая является первичной и якобы производит природу, порождает ее. Но «дух», «абсолютная идея» и т. п.— не более чем фантастически гипертрофированное человеческое сознание, ощущение, мысль. Следовательно, положение о первичности и независимости объективной реальности от ощущений, сознания, духа, являющееся ядром сформулированного Лениным определения понятия материи, обращено против объективного идеализма в той же мере, что и против идеализма субъективного.

Иногда можно услышать мнение, будто ленинское определение материи — чисто гносеологическое и его следует «дополнить» формулировкой некоего «онтологического статуса» материи, выражающего, чем она является безотносительно к познанию, мышлению, ощущению. Между тем определение Ленина диалектически соединяет «гносеологический» и «онтологический» аспекты и ни в каких «дополнениях» не нуждается. «Свойство» быть объективной реальностью, производить, вызывать ощущения как специфическую форму отражения, присущего всей материи вообще,— вовсе не только «гносеологическая», но и «онтологическая» характеристика материи.

Найденный В. И. Лениным подход к определению материи придал этому понятию чрезвычайно важную, принципиальную особенность — независимость его от уровня естественнонаучных знаний о свойствах, структуре и т. п. материальных объектов. Как бы ни менялись эти знания, сколько бы ни обновлялись они, делая устарелыми и ограниченными тe представления, которые были известны прежде, само это понятие никогда не может устареть.

Могут измениться и устареть — и они действительно изменяются и устаревают — представления о массе, инерции тeл, их электрических и магнитных свойствах, их пространственной протяженности, структуре и т. д. Но никакое развитие науки не может «отменить» и сделать устаревшим положение о том, что материя обладает свойством быть объективной реальностью. «...Единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания»³.

Нельзя думать, однако, что это свойство материи вообще единственное, которое интересует научный, т. е. диалектический, материализм. Оно «единственно» только в том смысле, что его одного достаточно, чтобы отмежеваться от идеализма, чтобы принципиально отграничить два непримиримых философских направления и утвердить правоту материализма. Но диалектический материализм исследует и многие другие свойства материи, среди них и такие, признанием которых он решительно отличается и от материализма механистического, метафизического. И именно В. И. Ленину наука обязана открытием ряда других фундаментальных свойств материи, о которых речь пойдет дальше.

Определяя понятие материи посредством ее противоположения духу, сознанию, ощущению, В. И. Ленин само это противоположение рассматривал глубоко диалектически. Он указывает, что противопоставление материи и духа не должно быть чрезмерным, преувеличенным, закостенелым, и устанавливает определенные границы, пределы, в которых оно является закономерным, абсолютно необходимым и абсолютно истинным. Это, подчеркивает Ленин, «именно те пределы, которые определяют направление гносеологических исследований. За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой»⁴.

Для выбора направления гносеологических исследований существенно то противопоставление материи и сознания, в котором фиксируется, что из них в общем ходе развития природы генетически, исторически первично, а что вторично. И это отличие первичного от вторичного абсолютно. Но первичное и вторичное имеют важные общие черты. Будучи вторичным, сознание, как свойство определенным образом организованной материи, является «действительным», т. е. реально существующим. В. И. Ленин считал правильным утверждение И. Дицгена, что «дух и материя имеют, по крайней мере, то общее, что они существуют», и он с гневом отвечал идеалистам: «Это, конечно, сплошной вздор, будто материализм утверждал «меньшую» реальность сознания...»⁵. Именно в этом причина относительного, а не абсолютного характера противопоставления материи и духа. Нет и не может быть идей, мыслей, ощущений, представлений без человека. Ощущения, мысли сами по себе, без породившей их материи не существуют. Ощущение, сознание есть лишь внутреннее свойство особым образом организованной материи. Сознание, ощущение не есть нечто чуждое природе, а столь же естественный продукт ее, как и сами материальные объекты, обладающие этим ощущением, сознанием. Поэтому противопоставление сознания материи означает только противопоставление одной из сторон природы всей природе. Следовательно, оно относительно и имеет безусловное, абсолютное значение только в указанном В. И. Лениным строго определенном смысле.

Обладая реальностью, сознание оказывается активным, действенным фактором в преобразовании человеком мира. Существующий в сознании человека идеальный образ будущего предваряет его материальную реализацию, предшествует ей. Опираясь на научные знания, человек направляет природные процессы в нужном ему направлении, предварительно намеченном в идеальной форме, создает объекты и производит явления, которых до того не было в природе. К мысли о так понимаемом «превращении» идеального в материальное В. И. Ленин возвращается неоднократно. Он считает ее существенным аргументом против вульгарного материализма⁶.

Но из того обстоятельства, что сознание реально, т. е. действительно существует, и в этом смысле сходно с материей, никоим образом не следует, что мышление является материальным и его надо «включить» в понятие материи. В. И. Ленин предостерегает против такой ошибки, имеющей принципиальный характер и допускавшейся, в частности, И. Дицгеном. Он отмечает, что это путаница, из-за которой утрачивается смысл гносеологического противопоставления материи духу, что «назвать мысль материальной — значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом»⁷.

Разработанное В. И. Лениным понятие материи имеет огромнее значение для философии. Оно является краеугольным камнем в фундаменте всего материалистического мировоззрения в целом, служит острейшим оружием в борьбе с идеалистическими воззрениями. Вместе с тем оно оказывает поистине неоценимую услугу в развитии естествознания, в поисках путей позитивного решения важнейших проблем познания природы.

Методологическое значение ленинского понятия материи ярко выявилось уже в момент его формулирования. Когда в самом конце XIX — начале XX в. было установлено, что атомы не являются абсолютно неизменными и неделимыми, как думали прежде, что структурными элементами атома являются электроны, обладающие «диковинными» свойствами, во многом отличными от свойств обычного вещества,— идеалисты объявили, будто «материя исчезает», будто она «заменяется электричеством» и материализм потерпел полнейший крах. Дело объяснялось тем, что многие естествоиспытатели, придерживаясь представлений старого метафизического материализма, связывали понятие материи с такими физическими характеристиками, как неделимость, неизменность, непроницаемость, неизменность массы при движении и т. п., приписывавшимися атомам. Но открытие электронной структуры атомов и явлений их распада в радиоактивных процессах показало, что в действительности атомы такими свойствами не обладают. Это и дало повод идеализму провозгласить, что «атом дематериализуется», и развернуть атаку на позиции материализма, с торжеством заявить о своей победе над ним. Значительная часть естествоиспытателей была дезориентирована в поисках выхода из серьезнейших теоретических трудностей, которые в силу сказанного возникли на пути развития науки.

В. И. Ленин, используя разработанное им понятие материи, устранил эти трудности, опроверг утверждения о том, что якобы «материя исчезла», отбил ожесточенные атаки идеалистов. Он подошел к анализу ситуации, сложившейся в науке, так: если в состав атомов входят электроны, свойства которых резко отличаются от свойств обычного вещества, то, оставляя в стороне эти различия, следует поставить единственный вопрос, от ответа на который зависит судьба материализма: существуют ли электроны вне и независимо от сознания, ощущений, являются ли они объективной реальностью? Естествознание, говорит Ленин, на этот вопрос отвечает решительным «да». Тем самым становится очевидной полная несостоятельность заявлений об «исчезновении материи», о «дематериализации атома». Электрон есть частица материи, каким бы удивительным он ни был по своим физическим свойствам.

Аналогичной оказалась ситуация в физике 30-х годов XX в., когда было открыто поразительное явление, в котором две противоположно заряженные «элементарные» частицы — электрон и позитрон — при тесном взаимодействии друг с другом вдруг исчезают, а вместо них появляются кванты света (фотоны). К этому времени стало общепризнанным, что электрон, как и его антипод — позитрон, является частицей материи. О чем же говорит факт их исчезновения? Современные «физические» идеалисты фактически повторили то, что говорили их единомышленники по поводу открытия электрона в самом начале XX в.: «материя исчезла». Вышеуказанное явление получило наименование «аннигиляции материи», что буквально означало: превращение материи в ничто. Этот термин весьма недвусмысленно выражал философскую тенденцию в истолковании указанного явления, хотя с чисто физической точки зрения кванты света, появляющиеся здесь, нельзя было считать «ничем». Поскольку свет обладает энергетическими характеристиками, явление исчезновения электрона и позитрона и одновременное возникновение квантов света стало трактоваться как «превращение материи в энергию», в «чистую энергию» без какого-либо материального носителя. Такая трактовка содержала прежнюю антиматериалистическую философскую тенденцию, только в скрытом, завуалированном виде, вследствие чего большинство физиков долго не замечало ее.

Подлинная суть этого явления была раскрыта на основе ленинского понятия материи. И здесь встал вопрос: что собой представляют кванты света, появившиеся вместо электрона и позитрона, существуют ли они вне и независимо от сознания, являются ли они объективной реальностью, данной нам в ощущениях? Результаты физических исследований неоспоримо свидетельствовали о справедливости положительного ответа. Отсюда вытекало, что фотоны — разновидность материи, хотя они и резко отличаются от электронов и позитронов по своим физическим свойствам. Таким образом, в рассматриваемом явлении нет никакого исчезновения материи и нет ее превращения в энергию, но есть закономерный, точно контролируемый переход ее из одного качественно своеобразного вида в другой, переход, нашедший свое теоретически точное выражение в формуле о «превращении элементарных частиц».

Как теперь установлено, способность к взаимному превращению присуща всем «элементарным» частицам, перечень которых ныне включает уже более 200 наименований. При соответствующих условиях и фотоны превращаются в электроны и позитроны; такой процесс получил название «рождения пар». Подобно этому существуют прямые и обратные переходы между другими частицами. Всеобщая взаимопревращаемость «элементарных» частиц — один из важнейших законов физической науки. Адекватное его истолкование было достигнуто на основе философского понятия материи.

В русле идей, тесно связанных с ленинским понятием материи, шло и идет ныне развитие современной теории физических полей — подлинного фундамента научной картины мира. Именно благодаря этому понятию была разработана трактовка электромагнитного, гравитационного и других физических полей как особых разновидностей материи. И как раз такая трактовка обеспечила поразительный успех физической теории поля.

Важную роль понятие материи как объективной реальности играет и в формировании последовательно материалистической интерпретации сущности таких физических теорий, как теория относительности и квантовая механика.

Ленинский анализ соотношения материи и сознания, раскрытие им идеальной природы сознания, исследование превращения идеального в материальное, доказательство ошибочности отождествления идеального с материальным и т. д.— все это играет фундаментальную роль в изучении коренных теоретических проблем учения о высшей нервной деятельности, физиологии органов чувств, психологии и других наук.

Трудно назвать области современной науки, которые не испытали бы на себе благотворного — прямого или косвенного, через другие научные дисциплины,— влияния идей Ленина, связанных с разработкой им понятия материи.

2. Неисчерпаемость материи

Поразительным итогом обобщения данных естествознания о свойствах и строении материи является идея В. И. Ленина о неисчерпаемости материи, ее бесконечности вглубь — идея, на многие и многие годы опередившая состояние науки того времени. Отправляясь от высказанной И. Дицгеном в общей форме мысли о «бесконечности объекта науки», о том, что даже «самый маленький атом» является для науки неисчерпаемым, В. И. Ленин развивает и философски обосновывает эту мысль и превращает ее в один из важнейших принципов диалектико-материалистического учения о материи.

Применяя мысль, высказанную И. Дицгеном в отношении атома, к новому, еще меньшему и почти совсем не изученному микроскопическому объекту, только еще найденному физиками, Ленин поистине пророчески заявляет: «Электрон так же неисчерпаем, как и атом...» ⁸ Эта неисчерпаемость не есть следствие какой-нибудь неспособности или ограниченности человека познавать природу. Ее основания — в первую очередь во внутренних особенностях самих материальных объектов. Бесконечная сложность вещей, выражающаяся в многостепенности, многопорядковости их сущности,— вот в чем их неисчерпаемость, вот решающая причина того, что человеческое познание никогда не сможет исчерпать своего объекта, хотя на пути этого познания нет никаких принципиальных границ. «Мысль человека,— пишет Ленин,— бесконечно углубляется от явления к сущности, от сущности первого, так сказать, порядка, к сущности второго порядка и т. д. без конца» ⁹.

В этой многопорядковости, многостепенности сущности вещей находит выражение диалектика конечного и бесконечного. Любой конкретный материальный объект, ставший предметом научного исследования, является конечным. Но чтобы он обрел эту конечность, он должен, как указывает Гегель, «выходить за свои пределы, отрицать свое отрицание и становиться бесконечным». Таким образом, конечное и бесконечное не сопоставляются чисто внешним образом, как раздельные и самостоятельные сущности. Они даны в единстве, и каждое из них есть это единство и в то же время снятие самого себя. Обращая внимание на эту диалектику конечного и бесконечного, В. И. Ленин отмечает: «Применить к атомам versus электроны. Вообще бесконечность материи вглубь...» ¹⁰

Открытие у материи бесконечного множества ступеней, порядков, уровней сущности, объективно отличающихся друг от друга и вместе с тем связанных друг с другом в определенную целостность, каковой реально оказывается любой из материальных объектов, является огромным теоретическим завоеванием. Оно устанавливает структурность материи как всеобщий принцип ее существования. Каким бы простым ни казался нам тот или иной материальный объект, ему всегда присуща сложная внутренняя структура, выступающая как диалектическое единство расчлененности на некоторые элементы к слитной целостности, реализующейся благодаря закономерным связям элементов, объединяющим последние в систему, обладающую специфической природой. Это — принцип структурности, проведенный самым последовательным образом, с большой философской широтой, на всю бесконечную глубину реальности.

Исходя из положения о многостепенности, многопорядковости сущности, В. И. Ленин отвергает метафизические представления о существовании какой-то «конечной» (в том смысле, что дальше ее познанию идти уже некуда), «абсолютно простой субстанции», к «окончательным» свойствам и проявлениям которой якобы сводится все существующее. Никакой такой, подчеркивает Ленин, «конечной», «абсолютно простой субстанции» в природе не существует, не может существовать.

Ленинская идея неисчерпаемости материи, ее бесконечности вглубь блестяще подтвердилась в ходе развития современного естествознания и ныне является надежной руководящей нитью в изучении природы. Под знаком этой фундаментальной идеи происходит все развитие современного учения о строении материи, и в особенности физики «элементарных» частиц — той отрасли научного знания, которая глубже всего проникает в структуру окружающего нас мира.

Как показывают экспериментальные физические исследования, «элементарные» частицы — необыкновенно сложные объекты. Хотя некоторые из них — протоны, нейтроны, электроны — всего лишь составные части атомов, эти части по своей сложности не только не уступают, но фактически значительно превосходят атомы. В этом смысле потребовалось пересмотреть традиционное представление о соотношении «целого» и «части», «элемента» и составленной из элементов «системы».

Переход от уровня таких микроскопических частиц, как атомы, к уровню таких еще более мелких объектов, как «элементарные» частицы, привел к поражающему воображение увеличению числа известных физических свойств. К обычным физическим свойствам — масса, энергия, электрический заряд, количество движения, момент количества движения, магнитный момент и т. п.— неожиданно прибавились «спин», «изотопический спин», «странность», «спиральность», «ядерный заряд», «лептонный заряд», «четность» и т. д. Эти свойства действительно новые, неизвестные на тех уровнях сущности, которые наукой были пройдены раньше,— уровень макроскопических тел, молекулярный уровень, атомный уровень. Они не могут быть ни выведены из прежде известных физических свойств, ни сведены к последним. И нет оснований полагать, что открытие подобных характеристик «элементарных» частиц уже завершилось и под сегодня составленным их реестром уже подведена последняя черта. Своеобразие уровня сущности, к которому относятся «элементарные» частицы, проявляется и в той группе законов, которым они подчиняются. Здесь действуют новые законы сохранения, новые типы и виды симметрии, новые законы, определяющие динамику изменения их состояния. Еще не найдено точное математическое выражение этих последних законов. Но установлено, что прежние законы, относящиеся к атомному уровню, законы квантовой механики, здесь «не работают». Пути создания единой теории «элементарных» частиц еще только ищутся. Однако по всему видно, что она должна быть теорией совершенно необычного типа, обладающей «диковинностью», из ряда вон выходящей.

Особое значение в последние годы приобрело исследование внутренней структуры «элементарных» частиц. Уже достигнуты весьма существенные результаты. Лучше всего изучены структуры протона и нейтрона, детали которых укладываются в пространственной области размером в 10^{-14 см.} Совершенно невозможно наглядно представить эту ничтожно малую область, но современная техника физического эксперимента позволила ученым различить в ней разнородные по своей физической природе «оболочки» и более плотную центральную часть — «керн». Значительно меньшими масштабами отличается область, в которой расположены части структуры электрона, фотона, нейтрино. Она, видимо, меньше 10^{-16 см.} Здесь экспериментальные исследования встречаются с несравненно большими трудностями. Но путь для них в принципе открыт и тут, и в конце концов найдутся эффективные орудия, позволяющие «анатомировать» и эти частицы, заглянуть в недра и их структуры.

То, что известно о структуре «элементарных» частиц сейчас, позволяет утверждать: элементы этой структуры столь же сложны, сколь и само целое, составленное из них. Как ни парадоксально это звучит, но приходится считать, что, например, каждый нуклон — протон или нейтрон — внутри самого себя «содержит» бесчисленное множество других нуклонов («виртуальных»).

Попытки создать единую теорию «элементарных» частиц, объединяющую все их многообразие в одно целое, побуждают к разработке новых представлений о свойствах пространства и времени. Выдвигается гипотеза о «квантовании» этих форм бытия материи в области субмикроскопических протяженностей и исчезающе малых интервалов времени, где выявляются такие фундаментальные черты дискретности, которые не свойственны пространству и времени в макроскопических масштабах. Обсуждается мысль о наличии у пространства и времени в ультрамалых масштабах иных топологических свойств, чем в области макромира. Исследуется вопрос об изменении «информационной емкости» элементов пространства и времени в сфере явлений, связанных с «элементарными» частицами. Все это говорит о том, что принцип неисчерпаемости материи вглубь относится не только к физическим свойствам и внутренней структуре материальных объектов, но и к самим пространственно-временным отношениям, на основе которых эта структура складывается.

В недавнее время была выдвинута гипотеза о существовании «кварков», из которых, по предположению, составлены все ныне известные «элементарные» частицы, способные к так называемым сильным взаимодействиям, т. е. нуклоны, пи-мезоны, К-мезоны. Эта гипотеза еще не получила экспериментального подтверждения. Если их найдут, то это будет означать, что наука сделала еще один шаг в глубь недр материи и достигла еще более глубокого уровня материальной сущности, на котором предстоит обнаружить еще более удивительные и многообразные свойства материи, неизвестные прежде структурные и пространственно-временные соотношения.

Ленинская идея неисчерпаемости материи, ее бесконечности вглубь одерживает блестящие победы не только в физике. Она служит эффективным орудием научного познания и в других областях современного естествознания, в частности в молекулярной биологии и генетике, глубоко проникшей в структуру материальных элементов наследственности и раскрывшей тайну «генетического кода».

3. Неотрывность материи и движения

Развитие естествознания к началу XX в. придало особую остроту проблеме соотношения материи и движения. Успехи науки способствовали тому, что она приобрела огромное философское значение.

Во второй половине XIX в. в физике с необыкновенным, все нарастающим успехом развивалась термодинамика — теория энергетических превращений в самых разнообразных тепловых процессах и системах. Ее фундаментом служат так называемые первое и второе «начала» термодинамики. Первое из них выражает закон сохранения и превращения энергии. Второе устанавливает особенности поведения теплоты при наличии перепада температуры и дает количественную характеристику необратимости совершающихся при этом тепловых процессов. Исходя из самых общих посылок, казалось бы не имеющих каких-либо границ применимости, обходясь без каких-либо конкретных и детальных предположений о свойствах материальных тел, участвующих в этих процессах, об их внутренней микроскопической структуре, термодинамика с удивительной точностью определяла ход многих физических процессов — законы кристаллизации и плавления тел, превращения жидкости в пар и пара в жидкость, электрохимические свойства тел и т. п. Хотя уже начала развиваться молекулярно-кинетическая теория, стремившаяся объяснить те же явления, опираясь на определенные гипотезы об их скрытом молекулярном механизме, успехи термодинамики были столь значительными, что затмевали все и, казалось, делали излишними всякие гипотезы о строении материи. Создавалось впечатление, будто в физических явлениях решающая роль принадлежит самой по себе энергии, а не материи. Возникло даже мнение, будто «гипотеза материи» становится ненужной для физики, которая может успешно развиваться на основе одного понятия энергии. Подобные настроения довел до логического конца известный физико-химик В. Оствальд, создавший так называемую «энергетику». Оствальд пришел к мысли, что единственной «субстанцией мира» является энергия, «устраняющая материю», и что единственной задачей науки является познание превращений энергии, имеющих место во всех природных явлениях.

Революционные открытия в физике конца XIX — начале XX в. способствовали активизации сторонников энергетики, усилению их попыток добиться реализации сформулированной в ней программы. То «исчезновение материи», о котором стали говорить в связи с открытием электрона и разрушимости атома в явлениях радиоактивности, было воспринято как непосредственное подтверждение посылок «энергетики». Электромагнитные процессы, привлекшие к себе самое пристальное внимание в связи с открытием электрона, обнаружили удивительную картину физических движений, в которых объект движения, тогда называвшийся эфиром, оставался полнейшей загадкой. Не менее загадочным оказался и электрон. Например, такое его фундаментальное свойство, как масса, приходилось истолковывать как результат каких-то движений в эфире, который сам был скрыт от взора исследователей и оставался совершенно неуловимым при всех попытках «взять в руки» эту таинственную субстанцию. Если есть отрицательно заряженный электрон, то должен существовать и положительно заряженный электрон. Иначе нельзя было бы понять, как могут существовать электрически нейтральные тела. Но «положительного электрона» никто еще не нашел. Словом, то, что движется, еще следовало искать и искать, исследовать и исследовать, в то время как само движение, сама энергия представала воочию без каких бы то ни было усилий со стороны ученых. Это казалось справедливым даже в обычной теории теплоты. Молекулярно-кинетическая теория, стремившаяся тесно связать процессы превращения энергии со структурой материи, хотя и добилась ряда успехов, все еще воспринималась многими как недостаточно обоснованная. Она пока не располагала всеми бесспорными аргументами, доказывающими правильность того, на чем вся она строилась,— гипотезы о реальности атомов и молекул. Создалась сложная ситуация, свидетельствующая о наличии неизученных форм движения, в которых объект движения, его носитель оставался нераскрытым, загадочным. «Как же,— указывал В. И. Ленин,— не воспользоваться идеалистической философии таким выгодным обстоятельством, что «материю» только еще «ищет» человеческий ум,— следовательно, это не более как «символ» и т. д.»¹¹. Так оно и было: английский спиритуалист Д. Уорд, например, объявил, что мы не находим чего-либо определенного, кроме движения. Немецкий кантианец-идеалист Г. Коген провозгласил, что наука якобы доказала превращение материи в силу и что это открытие составляет главное завоевание идеализма.

В. И. Ленин показал несостоятельность всех таких попыток представить сложившуюся в естествознании ситуацию как свидетельство «ниспровержения» материализма. Ничего из того, что идеалистическая философия объявила доказанным, в действительности наука и не доказывала, и не могла доказать, поскольку она оставалась наукой. Распространение энергетических методов в физике никогда не угрожало материализму и по самой сути своей не таило в себе ни малейшей опасности для него. Ленин подчеркивает: «Превращение энергии рассматривается естествознанием как объективный процесс, независимый от сознания человека и от опыта человечества, т. е. рассматривается материалистически» ¹². Естествознание под энергией понимает материальное движение, а с философской точки зрения все равно — сказать ли, что мир есть движущаяся материя или что мир — это материальное движение. И то и другое выражает суть материалистического взгляда на мир. Поэтому совершенно бессмысленно говорить, будто понятие энергии «вытесняет» понятие материи, делает его «ненужным», ибо понятие материи как раз и нужно для выражения свойства объективности энергетических превращений, изучаемых наукой.

Естествоиспытатели прибегают к чисто энергетическим методам при изучении законов материального движения чаще всего тогда, когда физическая природа носителя этого движения, его структура, конкретные свойства и т. п. остаются еще не раскрытыми в должной мере. Знаменитый немецкий физик Г. Герц писал: «Если мы спросим, почему, собственно, современная физика любит в своих рассуждениях употреблять энергетический способ выражения, то ответ будет такой: потому, что таким образом всего удобнее избегнуть того, чтобы говорить о вещах, о которых мы очень мало знаем...» ¹³. Ленин полностью присоединяется к такой оценке значения для естествоиспытателей «энергетического способа выражения» и указывает, что энергетика используется как раз тогда, когда наука переходит от уже более или менее изученного материального объекта к объекту, который еще только «нащупывается», «ищется», когда, по выражению Ленина, «от атома отошли, а до электрона не дошли». Он подчеркивает, что Г. Герцу «даже и не приходит в голову возможность нематериалистического взгляда на энергию» ¹⁴. Даже сам основатель «энергетики» В. Оствальд, будучи крупным физико-химиком, в большинстве случаев при решении конкретных задач науки смотрел на энергию как на материальное движение.

От той энергетики, которую используют в своих научных исследованиях естествоиспытатели, т. е. от специфического физического способа рассмотрения природных процессов, при котором все внимание концентрируется на объективных энергетических превращениях, В. И. Ленин отличает «энергетическую» философию, которая определенным образом решает вопрос о соотношении мышления и бытия — решает неявным образом, но тем не менее решает.

Беда вовсе не в том, что во всех природных процессах для соответствующих познавательных целей выделяется их энергетический аспект и законы материального движения выражаются главным образом через понятие энергии, а в том, что сама энергия в «энергетической» философии трактуется идеалистически — как «символ», «условный знак» и т. п. В этом суть «энергетической» философии, которая представляет собой, по словам Ленина, попытку ««новой» терминологией замазать старые гносеологические ошибки» ¹⁵.

В. Оствальд, создавая свою «энергетическую» философию, пытался сделать ее стоящей выше и материализма и идеализма, поднимающейся над ними обоими. Он стремился избежать альтернативы: материализм или идеализм? Ему казалось, что он достигнет этого, поставив на место материи энергию, объявив, что движение существует без материи, что можно мыслить движение без материи. В. И. Ленин доказал, что эта попытка совершенно несостоятельна. «Энергетическая» философия не может избежать неминуемой философской альтернативы и неотвратимо становится, при указанной исходной посылке, на сторону идеализма.

Глубокий анализ того, почему именно попытка мыслить движение без материи является идеалистической, почему нарушение принципа неотрывности движения от материи недопустимо для последовательного материализма,— большая теоретическая заслуга В. И. Ленина.

Сторонники «энергетической» философии представляют дело так, будто при рассмотрении данной проблемы можно полностью оставить в стороне вопрос об отношении материи и мысли, совсем не касаться его. На самом же деле отделить второй вопрос от первого невозможно. Допуская обратное, совершают тяжелейшую гносеологическую ошибку, из-за которой как раз и ломает себе шею «энергетическая» философия. Всякое суждение, возводящее в принцип отрыв движения от материи, пытающееся представить движение существующим без материи, вместе с тем скрытым образом подразумевает наличие мысли, оторванной от материи, существующей независимо от материи. Эту связь обоих вопросов В. И. Ленин очень четко выявляет следующим образом: «Материя исчезла,— говорят нам,— желая делать отсюда гносеологические выводы. А мысль осталась? — спросим мы. Если нет, если с исчезновением материи исчезла и мысль, с исчезновением мозга и нервной системы исчезли и представления и ощущения,— тогда, значит, все исчезло, исчезло и ваше рассуждение, как один из образчиков какой ни на есть «мысли» (или недомыслия)! Если же — да, если при исчезновении материи предполагается не исчезнувшей мысль (представление, ощущение и т. д.), то вы, значит, тайком перешли на точку зрения философского идеализма. Это именно и бывает всегда с людьми, из «экономии» желающими мыслить движение без материи, ибо молчаливо, просто тем самым, что они продолжают свое рассуждение, они признают существование мысли после исчезновения материи» ¹⁶. «...Попытка мыслить движение без материи протаскивает мысль, оторванную от материи, а это и есть философский идеализм» ¹⁷. Давая общее обоснование того принципиального для его энергетики обстоятельства, что все явления природы могут быть представлены как процессы между энергиями, Оствальд утверждал, будто это объясняется именно тем, что процессы нашего сознания сами являются энергетическими и данное свое свойство «передают» всем внешним явлениям. Это означает признание, что фундаментальные свойства материального мира определяются особенностями человеческого сознания. Но в этом и состоит идеализм.

Если отрыв движения от материи и превращение движения в самостоятельную сущность таит в себе опасность идеализма, то и отрыв материи от движения и превращение материи в пассивное, лишенное движения «само себе равное бытие» тоже чревато серьезной теоретической опасностью. Поэтому Ленин предупреждает против ошибочной точки зрения, свойственной метафизическому материализму, который считает возможным допускать существование материи — хотя бы временное, до «первого толчка» и т. п.— без движения. Этот «первый толчок» лишь иное наименование бога. Упрощенное понимание движения как какого-то временного, могущего быть, а могущего и отсутствовать у материи свойства, также отвергается диалектическим материализмом. Предупреждение Ленина против упрощенного понимания движения имеет большое методологическое значение для естествознания. Всем своим развитием наука о природе свидетельствует о неотрывности не только движения от материи, но и материи от движения. И именно принцип неотрывности материи и движения — взаимной, обоюдной — служит руководящей нитью для научной мысли, идущей через сложные лабиринты неизвестного.

Движение науки через неизвестное, гипотетическое привлекает внимание В. И. Ленина с точки зрения тех приемов, которыми пользуются естествоиспытатели для овладения этим неизвестным. Выше отмечалось, что «энергетический способ выражения» физики использовали тогда, когда еще не была установлена природа материального носителя того движения, которое вошло в орбиту научного исследования. Такой способ хотя и развязывает до некоторой степени руки ученому, предоставляет ему некоторые удобства, в то же время скрывает за собой определенную угрозу: может возникнуть стремление вообще отделаться от тех вещей, о которых мало знаем (пока мало знаем), объявив, что они принципиально не существуют. Такая попытка как раз и имела место в идеалистической «энергетической» философии В. Оствальда.

Размышляя об этом факте, В. И. Ленин увидел здесь один из типичных источников современного идеализма в физике и естествознании вообще. Знакомясь с книгой М. Ферворна «Биогенная гипотеза», В. И. Ленин снова возвращается к той же мысли. Остановившись на попытках автора разобраться в сложной проблеме соотношения химического и биологического, живого и молекулярного, В. И. Ленин записывает: «Превращение химического в жизненное — вот, видимо, в чем суть. Чтобы свободнее двигаться в этом новом, еще темном, гипотетическом, долой «материализм», долой «связывающие» старые идеи («молекула»), назовем по-новому (биоген), чтобы вольнее искать новых знаний! NВ. К вопросу об источниках и живых побудительных мотивах современного «идеализма» в физике и естествознании вообще»¹⁸. Ленин здесь говорит о живых побудительных мотивах, толкающих мысль ученого к идеализму,— тех мотивах, которые связаны с процессом самого реального научного познания. Конечно, ни предмет исследования сам по себе, ни объективная методика научной работы не ответственны за это. Дело заключается в незнании высшей современной формы материализма, который мог бы уберечь естествоиспытателей от ухода с материалистических позиций, разделяемых естествознанием, в то время как примитивный, ходячий, обрывочный, непоследовательный «материализм», собранный из кусочков нахватанных знаний, действительно становится помехой в исследовании неизвестного¹⁹.

Неотрывность движения от материи является одним из коренных принципов диалектического материализма. Этот принцип играет весьма важную эвристическую роль во всем научном познании. Так, исследуя причины явлений, естествознание всегда стремится довести дело до обнаружения тех материальных объектов, которые производят эти явления. Именно поэтому В. И. Ленин в одной из своих заметок в «Философских тетрадях» подчеркивает, что «действительное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции. Двоякого рода примеры должны бы пояснять это: 1) из истории естествознания и 2) из истории философии. Точнее: не «примеры» тут должны быть — comparaison n'est pas raison (сравнение не есть доказательство.— Ред.),— а квинтэссенция той и другой истории + истории техники» ²⁰. Это очень глубокая, верная мысль, что движение познания к субстанции, к материальной сущности в процессе поиска причин явлений составляет квинтэссенцию всей истории научного познания. И под этим углом зрения философам-материалистам предстоит еще взглянуть на историю науки и техники, реализуя это указание В. И. Ленина.

Каждая страница истории науки наших дней с несомненностью свидетельствует о важности развитого Лениным принципа неотрывности материи и движения в раскрытии сущности сложных явлений природы. Возьмем хотя бы историю познания сущности явлений, связанных с радиоактивным распадом атомных ядер, сопровождающимся испусканием электронов (так называемый бета-распад). Экспериментальные исследования показали, что при таком распаде преобразующееся атомное ядро переходит из одного определенного энергетического состояния в другое с определенным запасом энергии. Значит, при преобразовании ядра должно выделяться точно фиксированное количество энергии, равное разности значений энергии атомного ядра в состояниях до и после распада. Но выяснилось, что, хотя в каждом акте распада ядро всегда теряет одно и то же количество энергии, электрон, вылетающий при трансформации ядра, может обладать самыми различными значениями энергии — от очень малого до некоторого максимального, как раз равного убыли энергии ядра. Таким образом, создавалось впечатление, будто часть выделяющейся энергии имела материальный носитель, каковым являлся электрон, в то время как другая не была связана с каким-либо материальным носителем и ввиду этого ускользала от наблюдения экспериментатора. Трудности в понимании этого явления были столь велики, что возникли теории, принимавшие, будто в радиоактивном бета-распаде имеет место нарушение закона сохранения энергии и закона сохранения момента количества движения. Однако теории эти не только не продвинули решение вопроса, но даже затруднили возможность уяснения сути явления.

Только идея неотрывности материи и движения направила мысль ученых на правильный путь. Фактически опираясь на эту идею, В. Паули высказал гипотезу, что в бета-распаде одновременно с электроном вылетает новая материальная частица, не обладающая электрическим зарядом и масса которой ничтожно мала. Эту частицу В. Паули назвал «нейтрино». Электрон и нейтрино «забирают» полностью всю энергию, выделяемую ядром, только в разных случаях эта энергия делится между обеими частицами в разных пропорциях. С появлением этой гипотезы все затруднения отпали. И ложная мысль о возможности существования движения без материального носителя была оставлена. Так благодаря принципу неотрывности материи и движения было сделано замечательное теоретическое предсказание существования нового материального объекта, новой «элементарной» частицы, со столь удивительными свойствами, что еще долгое время ее не удавалось экспериментально обнаружить. Но в конце концов направляемый верной теорией эксперимент принес бесспорные доказательства справедливости блестящего научного предвидения.

Этот принцип сыграл решающую роль и в разработке представления о существовании еще одного материального объекта — так называемого «физического вакуума». Благодаря этому представлению удалось понять ряд очень тонких и принципиально важных физических явлений, которые до того оставались совершенно необъяснимыми,— сдвиг уровней энергии электронов в атоме водорода и других подобных ему атомах; изменение величины магнитного момента электрона; отличие массы у протона и нейтрона; аномальную величину магнитных моментов нуклонов и т. п. Возьмем для примера сдвиг уровней энергии электрона в водородоподобных атомах. Опыт показал, что фактические значения уровней энергии электрона в водородоподобных атомах несколько отличаются от тех значений, которые предсказывает релятивистская квантовая теория электрона.

Это значит, что электрон получает некоторую дополнительную (в сравнении с той, что учитывается теорией) энергию, дополнительную долю движения, материальный носитель которого на первый взгляд не существует. Объяснение сдвига уровней нельзя было получить, допуская, что есть движение без материи. Такое допущение к имеющимся трудностям прибавляло новые, и перспектив выхода из них нельзя было найти. В квантовой электродинамике было разработано представление о новом виде материи — «вакууме», представляющем собой состояние материального поля, в котором оно обладает минимально возможной энергией и в котором нет никаких частиц, соответствующих данному полю. В частности, это может быть электромагнитный вакуум, в котором совсем нет фотонов. Энергия электромагнитного вакуума, связанная с никогда не угасающими флуктуациями напряженности электромагнитного поля, передается электрону; это и служит причиной сдвига его уровней в атоме.

Создание теории вакуума — одно из крупнейших достижений современной физики. И оно фактически зиждется на разработанной Лениным идее неотрывности материи и движения.

Эта идея явилась направляющим импульсом к правильному истолкованию весьма важного физического явления, получившего название «дефекта массы», и опровержению его идеалистического, «энергетического» истолкования как якобы «превращения материи в энергию». Аналогичную роль эта философская идея сыграла и в разработке материалистической интерпретации фундаментального закона взаимосвязи массы и энергии, который идеализм, так же как и «дефект масс», пытался использовать для возрождения антинаучной «энергетики».

По сути дела, каждый шаг в развитии науки опирается на идею неотрывности материи и движения, которая в конкретном естественнонаучном исследовании часто принимает форму следующего общего положения: если обнаруживается какой-то акт изменения состояния некоторого наблюдаемого объекта, то нужно искать материальный источник этого изменения. И если мы не находим его среди уже известных, то нужно предполагать наличие еще не открытого объекта, вызывающего этот акт, но по каким-то причинам пока ускользающего от прямого наблюдения. Рано или поздно он будет найден и «схвачен». И так дело обстоит не только в физике, но и во всем естествознании в целом — в химии, биологии, генетике и т. д. Разве не эта же идея руководит, скажем, ученым, изучающим генетические процессы в тесной связи с определенными материальными носителями наследственности?

4. Свойство отражения, присущее всей материи

В борьбе В. И. Ленина с махистской философией, с идеализмом вообще немаловажную роль играл вопрос о генезисе ощущения. Э. Мах ставил в вину материализму то, что, беря материю в качестве первичного, а ощущение — за вторичное, материалистическая философия оставляет нерешенным вопрос о том, откуда, каким образом возникает ощущение. И раз этот вопрос остается нерешенным, то якобы нельзя считать ощущения вторичными, а материю — первичной, а надо считать «первично данным» ощущения, названные «элементами». Отвечая Маху, В. И. Ленин подчеркнул, что не существует какой-либо философской точки зрения, которая могла бы претендовать на то, что этот вопрос она решила. И разве какая-нибудь философская точка зрения может «решать» вопрос, для объяснения которого еще не существует необходимых данных?

Но сам по себе факт нерешенности этого вопроса не может служить основанием ни для отказа от материализма, ни аргументом в пользу идеализма.

В. И. Ленин четко отделил нерешенный вопрос о том, как именно возникает ощущение в процессе усложнения материи, в ходе повышения уровня ее организации, от вопроса, твердо и в положительном смысле решенного естествознанием,— является ли ощущение свойством определенным образом организованной материи, связано ли оно со специфическими процессами, происходящими в такой материи. Основной вопрос философии, определяющий общие принципиальные позиции двух борющихся философских лагерей, связан именно со вторым, а не с первым из указанных вопросов. И на него уже имеется недвусмысленный, ясный ответ, данный научным познанием и всей практикой человечества, ответ, опровергающий идеалистические воззрения и составляющий прочную основу материализма. Но, несмотря на это, проблема возникновения ощущения продолжает существовать как реальная научная проблема первостепенной важности, и она остается открытой. Показывая, как к этой проблеме подходят сторонники противоположных философских направлений, В. И. Ленин демонстрирует творческое, стимулирующее значение материализма и тормозящую научную мысль, реакционную роль идеализма. Объявив, что «первично данный» являются ощущения, а ощущения представляют собой «элементы», из комплексов которых состоит мир, махизм не движется к решению вопроса о том, как возникают ощущения, а запутывает его, создает фальшивую видимость решения. Фактически он даже совсем снимает, устраняет важнейшую научную проблему, представляя ощущения извечным строительным материалом, лежащим в основе всего сущего. На самом же деле, подчеркивает В. И. Ленин, естествознание учит, что есть материя неорганическая, не обладающая способностью ощущения, и есть материя органическая, высшим формам которой присущи ощущения. И неорганическая и органическая материя состоят из одинаковых микроскопических частиц (электронов, атомов). Неизбежно встает вопрос: как связаны друг с другом оба эти вида материи, благодаря чему, на какой основе у второго из них появляется ясно выраженное ощущение? Словечком «элемент», придуманным позитивистской философией, от этого вопроса не отделаешься. Последний требует глубочайшего конкретного исследования. «Материализм,— говорит Ленин,— ясно ставит нерешенный еще вопрос и тем толкает к его разрешению, толкает к дальнейшим экспериментальным исследованиям. Махизм, т. е. разновидность путаного идеализма, засоряет вопрос и отводит в сторону от правильного пути посредством пустого словесного выверта: «элемент»»²¹.

В. И. Ленин не ограничился общим указанием на творческое значение материализма в постановке коренных научных проблем. Выдвинув конкретную идею, создавшую принципиальную основу для всестороннего развития теоретических и экспериментальных исследований генезиса ощущений, он показывает, как это творческое значение материализма может быть реализовано на деле.

Исходя из положения о единстве мира и взаимной связи его явлений, в частности связи явлений неорганической и органической природы, В. И. Ленин сделал вывод: логично предположить, что вся материя обладает свойством, по существу родственным ощущению,— свойством отражения, которое существует в фундаменте самого здания материи²², т. е. имеется даже у самых элементарных ее видов. Это свойство еще не есть ощущение. Оно только «родственно» ощущению. Но из него вырастает ощущение как свойство особым образом организованной материи. Тем самым перед естествознанием были поставлены ясные задачи: раскрыть сущность общего свойства отражения, присущего всей материи; найти конкретные виды этого свойства, принадлежащие все более усложняющимся формам материи, от неорганической материи до человеческого мозга включительно, обладающего таким свойством отражения, как сознание; изучить, каким образом эти различные виды отражения переходят друг в друга, как на основе самых простых форм отражения складывается самая совершенная форма — научное познание мира.

Современное естествознание шаг за шагом решает эти задачи, идя по тому пути, который был обозначен в поразительно плодотворной идее В. И. Ленина о наличии у всей материи вообще свойства отражения.

Подчеркнутая Лениным «сходность», «родственность» всеобщего свойства отражения ощущению указывает на то, что с этим свойством можно соотнести некоторые принципиальные особенности ощущения. Из этого вытекает, что главной чертой свойства отражения является воспроизведение особенностей одного материального объекта в другом, возникающее при их взаимодействии друг с другом и выражающееся в образовании в объекте некоторого «отпечатка», «следа», структура которого в определенной мере сходна, изоморфна характеру внешнего воздействия, особенностям другого объекта, выступающего в качестве «оригинала», копией которого служит возникший «отпечаток».

Признание, что вся материя обладает свойством отражения, совсем не означает, что тем самым признается справедливость панпсихизма, наделяющего психикой и минералы, и молекулы, и атомы. Оно коренным образом отличается и от взглядов тех философов (Спиноза), которые провозглашали, что мышление, сознание есть атрибут всей материи вообще. В. И. Ленин отмечал, что всеобщее свойство отражения только родственно ощущению, только сходно с ним. Оно лишь исходный пункт процесса, на весьма отдаленной стадии которого появляются ощущение, сознание, мышление, приобретающие принципиально новые черты в сравнении с простым свойством отражения.

Ленинская идея о наличии у материи всеобщего свойства отражения не только нашла блестящее подтверждение в исключительно многообразном и обширном фактическом материале естествознания, но и явилась теоретической основой развития психологии, физиологии высшей нервной деятельности, физиологии органов чувств; она эффективно «работает» в области исследования свойств раздражимости у растений и простейших животных, чувствительности белков и т. д. Она оказалась чрезвычайно плодотворной при анализе основных понятий кибернетики — сигнала, информации, управления и т. д.

Эта идея ныне уже переросла форму смелого предположения, форму гипотезы и обрела статус выдающегося теоретического открытия, необычайно обогатившего научные представления о материи.

5. Пространство и время

Проблему пространства и времени В. И. Ленин рассматривает как одну из важнейших философских проблем и считает, что она неотрывна от основополагающих идей любой последовательно построенной философской системы. Полемизируя с махистами, В. И. Ленин опровергает утверждение одного из эмпириокритиков, будто вопрос о сущности пространства и времени относится к числу «отдельных взглядов», стоящих особняком от «исходной точки миросозерцания», т. е. от всего, что составляет ядро философской системы в целом. В противоположность такой позиции, он доказывает, что этот вопрос не может рассматриваться как не относящийся к «исходной точке мировоззрения», т. е. независимый от признания или отрицания материи, объективной реальности, независимый от основного вопроса философии. «Учение о пространстве и времени,— подчеркивает Ленин,— неразрывно связано с решением основного вопроса гносеологии: представляют ли из себя наши ощущения образы тел и вещей, или тела суть комплексы наших ощущений»²³. Поскольку материализм признает существование объективной реальности, т. е. движущейся материи, независимо от сознания, постольку, указывает Ленин, он неизбежно должен признавать и объективный характер, объективную реальность пространства и времени. Точно так же, исходя из представления, будто тела суть комплексы ощущений, идеализм неизбежно вынужден отрицать объективную реальность пространства и времени и утверждать, будто они — не более чем «упорядоченные системы рядов ощущений» и содержатся только «в нашем способе восприятия вещей», но не в самих вещах.

В последовательном и многостороннем раскрытии органической связи учения о пространстве и времени с основным вопросом философии (обеими его сторонами), в глубоком анализе ряда кардинальных аспектов связи пространства и времени с материей и движением — еще одна важная теоретическая заслуга В. П. Ленина.

В. И. Ленин указывает не только на объективность пространства и времени, но и на их всеобщность, т. е. на то, что любые виды материальных объектов, любые формы материи необходимо существуют в пространстве и во времени. Он дает доказательство полнейшей несостоятельности заявлений Э. Маха о том, что будто бы химические элементы «не обязательно» представлять себе существующими в реальном пространстве; что якобы затруднения, существовавшие в то время в теории электричества, обусловлены как раз тем, что электрические явления рассматриваются как совершающиеся в реальном пространстве, трактуются как пространственные. В. И. Ленин подчеркивает, что, какими бы ничтожно малыми или своеобразными и диковинными ни были объекты, изучаемые естественными науками, они не могут «выйти за пределы» пространства и времени, существовать вне них. Он обнаруживает органическую внутреннюю связь между любой тенденцией «вывести» те или иные изучаемые наукой объекты «за пределы» пространства и времени и идеалистической философией.

«В мире нет ничего, кроме движущейся материи,— говорит Ленин,— и движущаяся материя не может двигаться иначе, как в пространстве и во времени»²⁴. Это означает, что там, где есть движущаяся материя, в какой бы из своих бесчисленных разновидностей она ни представала перед нами, там неизбежно есть и пространство и время, ибо они, как не раз повторяет В. И. Ленин, не что иное, как объективно реальные формы бытия материи. В этих положениях выражена суть глубочайшей обоюдной связи движущейся материи и пространства и времени: ни материя не может существовать вне пространства и времени, ибо, находясь в вечном движении, двигается не иначе, как в пространстве и во времени; ни пространство и время не могут существовать отдельно, независимо от материи, ибо они только формы бытия материи и без последней обращаются в ничто. И если пространство и время представляются оторванными от движущейся материи и превращаются в некие независимые от нее сущности, то тем самым совершается серьезнейшая философская ошибка, чреватая отступлением от позиций материализма. Подчеркивая это, В. И. Ленин в форме меткого афоризма замечает: «время вне временных вещей = бог» ²⁵. То же самое можно сказать и относительно пространства.

Но, констатируя обоюдную связь движущейся материи, с одной стороны, и пространства и времени — с другой, необходимо еще найти ту основу, на которой зиждется эта связь, то звено, от которого в решающей степени зависит сама реализация указанной связи. Путь к решению задачи определяется общим философским положением о том, что пространство и время — формы бытия материи. Из него следует, что содержанием по отношению к этим формам выступает движущаяся материя. Соответственно этому Б. И. Ленин определяет: «Движение есть сущность времени и пространства»²⁶.

Связь пространства и времени с материальным движением состоит еще и в том, что один из важнейших аспектов противоречивости движения находит свое прямое выражение в противоречивости пространства и времени. Это обстоятельство В. И. Ленин охарактеризовал следующими словами: «Движение есть единство непрерывности (времени и пространства) и прерывности (времени и пространства). Движение есть противоречие, есть единство противоречий» ²⁷.

Защищая материалистическое понимание пространства и времени, как существующих объективно, вне и независимо от человеческих ощущений, восприятий, сознания, от «социального опыта» людей, В. И. Ленин опирается на бесспорные данные естествознания: «Учению науки о том, что земля существовала до всякой социальности, до человечества, до органической материи, существовала в течение определенного времени, в определенном по отношению к другим планетам пространстве,— этому учению... соответствует объективная реальность» ²⁸. И не к познавательной способности людей, их чувственному опыту, ощущениям, сознанию необходимо «приспосабливать» пространство и время, а, напротив, сам этот опыт, человеческое познание, понимание времени и пространства все более и более приспосабливаются к объективно существующим пространству и времени. Твердо установлено, что ощущения человеком пространства и времени, его представления о них в высшей степени биологически целесообразны, позволяют ему превосходно ориентироваться в окружающей природе, во множестве сосуществующих и сменяющих друг друга явлений. Отсюда неизбежно вытекает вывод, сформулированный Лениным: «Если ощущения времени и пространства могут дать человеку биологически целесообразную ориентировку, то исключительно под тем условием, чтобы эти ощущения отражали объективную реальность вне человека: человек не мог бы биологически приспособиться к среде, если бы его ощущения не давали ему объективно-правильного представления о ней»²⁹.

Однако правильное отражение объективной реальности пространства и времени в сознании человека не дается сразу, целиком, полностью. Оно складывается в долгом и сложном процессе познания, на каждом из этапов которого представления о пространстве и времени неизбежно оказываются относительными и потому в дальнейшем обязательно меняются. Идеализм в этом факте пытается усмотреть доказательство того, что пространство и время не являются объективно реальными, что они создаются человеческим мышлением и могут «отменяться» по его произволу. В. И. Ленин отвергает эти попытки, опираясь на диалектику относительного и абсолютного в познании. Он отмечает: нельзя считать, что в относительном, релятивном понятии пространства и времени нет ничего, кроме относительности. Человеческие представления о пространстве и времени не просто относительны, но они относительно верны; из них складывается истина абсолютная; меняясь, развиваясь, эти относительные истины ведут к объективной истине, не зависящей ни от человека, ни от человечества, все лучше и полнее выражают ее.

В. И. Ленин показал, что идеалистические поползновения в учении о пространстве и времени основаны на смешении двух разных вопросов, подмене одного из них другим: 1) Меняются ли человеческие представления о пространстве и времени или нет? 2) Остается ли вечно неизменным тот факт, что человек, природа, все вообще явления существуют только во времени и пространстве? Бесспорно констатируемую изменчивость представлений о пространстве и времени махизм выдает за свидетельство в пользу отказа от положительного ответа на второй вопрос. Очевидно, что это недопустимо. «Изменчивость человеческих представлений о пространстве и времени,— пишет Ленин,— так же мало опровергает объективную реальность того и другого, как изменчивость научных знаний о строении и формах движения материи не опровергает объективной реальности внешнего мира» ³⁰.

Развитые В. И. Лениным положения об объективности пространства и времени, их всеобщности и органической связи с движущейся материей; о том, что движение является сущностью пространства и времени и что им свойственно противоречие непрерывности и прерывности; о том, что научные представления, меняясь, движутся к абсолютной истине, выражают истину объективную,— подтверждены всем ходом развития науки и являются основой решения новых, встающих перед наукой проблем.

Специальная и общая теория относительности привели к обнаружению конкретных форм связи пространства и времени с материей и движением, а также их связи друг с другом, хорошо отвечающих идеям В. И. Ленина. Эта связь выражена в зависимости интервалов времени и величин пространственной протяженности тел от скорости материального движения, в зависимости метрики пространства-времени от распределения и движения материи. Современная физика «элементарных» частиц показывает связь пространства и времени с материей еще и с другой стороны — в форме зависимости пространственной и временной симметрии от физической природы, фундаментальных свойств материальных объектов и характера их взаимодействия. Невозможность существования «пустого» пространства, не связанного с материей, продемонстрировало развитое в физике учение о разных видах полей, о вакууме как специфическом виде объективной реальности. Идея «квантования пространства и времени», интенсивно разрабатываемая в последнее время, свидетельствует о том, сколь необходимым становится учет внутренней противоречивости пространства и времени, выражающейся в единстве присущих им континуальности и дискретности.

Развитие, углубление представлений о пространстве и времени идет именно так, как предвидел В. И. Ленин,—в форме сложного процесса, в котором происходит накопление зерен абсолютной истины, в котором человеческая мысль движется ко все более полному выражению истины объективной. Новые представления о пространственно-временных отношениях материального мира, сколь бы неожиданными они ни были, каким бы решительным отрицанием прежних представлений они ни являлись, всегда сохраняют все главное, наиболее существенное ив ранее найденного и постоянно накапливают это идейное богатство. Нет сомнения, что последующие успехи науки в изучении как микромира, так и мегамира приведут к раскрытию еще более удивительных, «диковинных» свойств пространства и времени. Эти всеобщие формы бытия материи столь же неисчерпаемы, как и сама материя. Однако как бы ни менялись представления о пространстве и времени, сами по себе эти изменения не могут изменить того факта, что пространство и время существуют объективно, что материя не может двигаться иначе, как в объективно реальных пространстве и времени. Они остаются такими на любом уровне материальной сущности, на любой глубине проникновения в структуру материи, поскольку везде имеются материальные отношения сосуществования объектов и отношения следования явлений, смены одного состояния другим. Именно с этими общими чертами мира связаны пространство и время, а не с какими-либо частными особенностями конкретных видов материи.

Между тем трудности в разработке теории «элементарных» частиц, побуждающие ученых к выдвижению совершенно необычных взглядов на свойства пространства и времени, дали недавно повод некоторым физикам и философам заявить, будто пространство и время существуют только в области явлений достаточно больших масштабов, что они по самой сути своей имеют чисто «макроскопическую природу» и что в области субмикромира «пространство и время исчезают». Это мнение подобно некогда прозвучавшим идеалистическим утверждениям, будто «материя исчезла». Но так же как не «исчезла» материя, так не «исчезнут» и пространство и время. Исчезнет только тот предел, до которого мы прежде знали пространство и время, радикально изменятся представления о ряде их фундаментальных свойств, изменятся, может быть, способы математического выражения отношений смежности в пространстве и во времени, расстояния и временного интервала и т. п.

Ленинские идеи об объективности пространства и времени, их всеобщности, связи с материей и движением указывают путь, на котором будут найдены истинные решения назревших глубоких научных проблем.

Примечания:

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 149.

² Там же, стр. 131.

³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 275.

⁴ Там же, стр. 259.

⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 296.

⁶ См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 104

⁷ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 257.

⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 277.

⁹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 227.

¹⁰ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 100.

¹¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 302.

¹² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 288.

¹³ Цит. по кн.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 301.

¹⁴ Там же, стр. 302.

¹⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 287.

¹⁶ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 283.

¹⁷ Там же, стр. 284.

¹⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 354.

¹⁹ См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 354.

²⁰ Там же, стр. 142-143.

²¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 40,

²² Там же, стр. 40, 91.

²³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 185. (Курсив мой.— Авт.)

²⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 181.

²⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 50.

²⁶ В. И. Ленин. Поля. собр. соч., т. 29, стр. 231.

²⁷ Там же, стр. 231.

²⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 194—195.

²⁹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 185.

³⁰ Там же, стр. 181—182.