Содержание материала

 

 

§ 3. СТАЛИН - ВОСХОЖДЕНИЕ К «НЕОБЪЯТНОЙ ВЛАСТИ»

Чтобы обеспечить проведение курса новой экономической политики, требовалось соответствующим образом реорганизовать механизм политический власти. «Гибкость нужна теперь максимальная и для этого гибкого маневрирования наибольшая твердость аппарата»[454]. Требовалось создать систему управления, которая за половодьем текущих дел позволила бы не упустить перспективу развития[455]. На пути этой реформы стоял Троцкий. Он настаивал на своем варианте реорганизации системы управления, реализация которого фактически означала изъятие у Ленина и ЦК партии реальной экономической, а следовательно, политической власти. Было ясно, что разработка и проведение в жизнь новой экономической политики будет происходить в обстановке острой политической борьбы с Троцким, поэтому Ленин, проводя реорганизацию системы управления, одновременно стремился укрепить политические позиции своих сторонников во властных структурах партии и государства.

Новая система должна была также учесть реалии того времени. Во-первых, усиливающуюся болезнь Ленина, который фактически возглавлял всю систему власти, а во-вторых — политическую борьбу на поприще НЭПа с Троцким, который предлагал и свой вариант НЭПа, и соответствующий ему вариант организации управления.

Состояние здоровья Ленина начало заметно ухудшаться с конца 1920 г., все более сковывая его политическую активность. Уже во время дискуссии о профсоюзах он вынужден был значительную часть времени проводить за городом. Ограниченной оставалась работоспособность в феврале—марте 1921 г.[456] Плохо он себя чувствовал и в дни работы X съезда РКП(б). Новое и более сильное обострение болезни началось у Ленина в середине 1921 г. С этого времени ему стал устанавливаться особый режим работы, отдыха и лечения, который рассматривался не как проблема, касающаяся только лично Ленина, но как важный политический вопрос, затрагивающий интересы всей партии. В июне — середине августа Политбюро предоставило Ленину отпуск и ограничило его работу[457]. Эти меры, видимо, помогли мало. В августе 1921 г. ввиду обострения болезни Ленина врачи, не понимая еще ни ее причин, ни характера, вновь рекомендовали предоставить ему отпуск для отдыха[458]. 9 августа в присутствии Ленина Пленум ЦК РКП(б) постановил: «Обязать т. Ленина продолжать отпуск точно на то время и тех условиях, как будет указано врачами (проф. Гетье), с привлечением т. Ленина на заседания (советские и партийные), а равно и на ту работу, на которую будет предварительное формальное согласие Секретариата ЦК»[459]. Ленин сам хорошо понимал свое состояние, необходимость отдохнуть и переложить часть работы, которую он прежде делал сам, на помощников. Он писал А.М. Горькому: «Я устал так, что ничегошеньки не могу»[460]. Вернувшись к работе, Ленин вскоре снова почувствовал приступы болезни, проявлявшиеся в сильных головных болях, постоянной бессоннице, снижении работоспособности. Так прошли сентябрь и половина октября. В середине октября болезнь начала заявлять о себе новыми угрожающими проявлениями (потеря сознания)[461].

В начале декабря стала совершенно невозможной даже ограниченная работа. Отныне болезнь Ленина превращалась в важный политический фактор жизни партии и государства. 5 декабря Ленин по совету врачей обратился в Политбюро с просьбой об отпуске для лечения. 3 декабря Политбюро предоставило ему отпуск между 2 и 17 декабря сроком на 10 дней, одновременно возложив председательствование в СНК во время отсутствия Ленина на его заместителя по СТО А.Д. Цюрупу[462]. 6 декабря Ленин уехал в Горки, а 8 декабря 1921 г. Политбюро приняло постановление:

«Признать необходимым соблюдение абсолютного покоя для т. Ленина и запретить его секретариату посылку ему каких бы то ни было бумаг с тем, чтобы т. Ленин смог выступить с короткой (хотя бы получасовой) речью на съезде Советов»[463]. Ленин находился в Горках до 13 января 1922 г. (16 декабря он снова был вынужден просить о продлении отпуска на срок до двух недель)[464]. Но и дополнительный отдых не принес улучшения. Невозможность принять активное участие в работе IX съезда Советов и в текущей работе Политбюро и СНК сильно его угнетали. 31 декабря 1921 г. Политбюро предоставляет ему «6-ти недельный отпуск с 1/1—22 г. с запрещением приезжать в Москву для работы без разрешения Секретариата ЦК» и ограничивает время рабочих контактов по телефону «по наиболее важным вопросам» часом в день. По свидетельству М.И. Ульяновой, Ленин в это время был «мрачный, утомленный... так плохо чувствовал себя, что было страшно за него»[465]. Работоспособность падала, улучшение не наступало, более того, начались обмороки. В Москву он приезжал только на заседания Политбюро и некоторые другие важнейшие заседания. 31 января он уже не смог приехать на заседание Политбюро[466]. Не принес облегчения и февраль. Состояние было непредсказуемо. В письме Каменеву и Сталину 21 февраля он писал: «Сегодня после прекрасной ночи совсем болен»[467]. В этих условиях 23 февраля 1922 г. Политбюро продлило отпуск Ленину до съезда партии[468].

Съезд приближался, предстояло решить ряд сложнейших политических и организационных проблем, а болезнь все сильнее и сильнее ограничивала возможности Ленина систематически участвовать в делах управления. Ему приходилось отказывать во встречах с ответственными работниками партии и государства даже для обсуждения важнейших вопросов: он с трудом переносил разговоры и заседания. Сокращалась способность к контактам. Все чаще их приходилось поддерживать с помощью кратких записок[469]. По собственному признанию Ленина, главное, что тяготило его в последнее время, — это невозможность читать так, как он читал раньше. Это делало невозможным следить за информацией и «постоянно делать из нее все нужные выводы». «В прежнее время это было для него легким делом, не вызывающим у него никакого душевного волнения и никогда не требовало у него такого количества времени, которого не хватало бы на все остальные дела». Теперь иное: «тот час же, как он переработает сколько-нибудь лишнее время, у него начинаются сильные головные боли». Положение усугубляла бессонница: «Сон у него вообще плох, но за последнее время, когда ему приходится много работать, он совершенно иногда лишается сна. Ночь, обреченная на бессонницу, вещь поистине ужасная, когда утром надо быть готовым к работе»[470]. 6 марта, выступая на комфракции Всероссийского съезда металлистов с докладом о международном и внутреннем положении советской республики, Ленин публично признавался: «Моя болезнь... несколько месяцев не дает мне возможности непосредственно участвовать в политических делах и вовсе не позволяет мне исполнять советскую должность, на которую я поставлен»[471]. О значительном снижении его работоспособности говорит и статистика его участия в работе СНК и СТО[472].

«С 2 марта 1922 г., — пишет профессор Осипов, — начались такие явления, которые привлекли внимание окружающих»: кратковременные потери сознания с онемением правой стороны тела и руки, сопровождавшиеся расстройством речи, в результате чего он на несколько минут утрачивал способность «свободно выражать свои мысли»[473]. В это время Ленин писал Е.С. Варге: «Я болен. Совершенно не в состоянии взять на себя какую-либо работу»[474].

Тогда врачи объясняли это по-прежнему — переутомлением. Отсюда и их рекомендации: отдохнуть, еще отдохнуть, снова — отдохнуть... И ограничить объем работы и т.д. С таким диагнозом Ленин уехал в деревню Костино, что близ села Троице-Лыково. Здесь он прожил с 6 по 25 марта 1922 г., готовясь к XI съезду партии[475]. Ленин уже не тешил себя надеждами на выздоровление, был уверен, что врачи ничем не могут помочь ему, и, теряя веру во врачей, считал, что они «скрывают от него истинную сущность его заболевания», что он «не поправится... был уверен, что с ним случится паралич»[476].

Неудивительно, что Ленин стал задумываться о своем политическом будущем. Его мысль шла в двух направлениях: о том, как «перехитрить» болезнь и как обеспечить будущее революции — дела, которому отдана вся жизнь. В обоих планах он связывал свои расчеты со Сталиным. «Не знаю, — пишет М.И. Ульянова, — как... Владимир Ильич пришел к мысли, что у него будет паралич, но он задолго до 25 мая [1922 г.], когда у него появились первые наглядные признаки мозговой болезни, говорил об этом со Сталиным, прося в этом случае дать ему яда, так как существование его будет тогда бесцельно. Сталин обещал Владимиру Ильичу исполнить его просьбу, если это будет нужно, отнесшись, кажется, довольно скептически к тому, что это может когда-либо произойти и, удивившись, откуда у Владимира Ильича могут быть такие мысли»[477]. Интересное свидетельство о настроениях и мыслях Ленина в это время оставил профессор Л.О. Даркшевич. Он писал, что 4 марта Ленин признался ему, что «за последние месяцы он переживает очень тяжелое состояние до полной утраты способности работать интеллектуально в том направлении, в каком он работал всегда до последнего времени. Сам с собой он решил положительно, что его потеря способности к труду вещь непоправимая», что «продолжать работу по-прежнему он больше уже не сможет; ему не только трудно вести какое-нибудь дело за двоих, но и работать за себя одного, отвечать за свое дело ему становится не под силу». «Я совсем стал не работник», — заключил Ленин. «Он, — записал Даркшевич, — близок к мысли о том, что больше ему уже не работать так, как он работал прежде... его песня уже спета, роль сыграна, свое дело он должен будет кому-то передать» (выделено нами. — В. С). О том, что он «склонен думать, что его песня спета», Ленин говорил и другим врачам[478].

Вот условия, в которых у Ленина появилась мысль о преемнике. Но эту проблему нельзя понимать упрощенно. В рамках существовавшей политической системы, происходившей в ней политической борьбы, а также политических традиций большевиков Ленин не мог прямо указать на своего преемника. Единственное, что он мог реально сделать, — это обеспечить этому потенциальному преемнику прочные политические позиции, которые позволили бы тому проводить линию, которую Ленин считал необходимой для революции.

Приближался съезд партии, состояние здоровья Ленина не улучшалось, и это обстоятельство могло лишь укреплять его в этих мыслях. 22 марта он пишет Молотову для Пленума ЦК письмо, в котором излагает свой план политотчета ЦК на XI съезде и просит освободить его «от участия в пленуме по болезни (и заседания на пленуме и доклада на съезде я не осилю»), хотя и изъявляет полную готовность прибыть на Пленум для пояснений по поводу доклада. Заключает он свое письмо просьбой: «Прошу Пленум ЦК назначить дополнительного докладчика от ЦК, ибо мой доклад слишком общ, затем я не абсолютно уверен, что смогу его сделать, а главное — от текущей работы Политбюро уже месяцами отстал»[479]. По состоянию здоровья Ленин не смог присутствовать даже на последнем перед съездом Пленуме ЦК.

Относительно возвращения к работе в это время он высказывался крайне неопределенно[480].

В этих условиях Ленин начал формировать такую систему политического управления, в которой он, несмотря на ограничение работоспособности, сохранил бы ключевые позиции, позволяющие как минимум обеспечить общее руководство текущей работой и возможность решающим образом влиять на формирование политики.

 

ЭКОНОМИКА

Нарастающий вал хозяйственных и социальных проблем требовал безотлагательного совершенствования работы государственных и хозяйственных органов. 28 ноября 1921 г. Ленин предложил план реорганизации высших органов государственного управления: «В дополнение к должности зампредСТО Рыкова (с правом решающего голоса в СНК) учреждается на равных правах должность второго зампредСТО» — Цюрупы. Права замов: решающий голос в СНК и СТО, председательствование в отсутствие председателя (т.е. самого Ленина). Им предоставлялись «все права Председателя в отношении работы в коллегиях и учреждениях по вопросам объединения и направления работы экономических наркоматов». Смысл этой реформы состоял в том, чтобы «объединить на деле, подтянуть и улучшить экономическую работу в ЦЕЛОМ, особенно в связи и через Госбанк (торговля) и Госплан. «Освободить СНК от мелочей; точнее разграничить его функции от функций СТО и малого СНК, поднять авторитет СНК привлечением к участию в нем руководящих товарищей, наркомов, а не только их замов»[481]. Перед замами ставилась задача лично изучить работу крупных работников в центре и на местах и лично участвовать в решении различных хозяйственных вопросов, осуществлять контроль за работой. Свою работу замы должны вести через аппарат наркоматов. Цюрупа ответил согласием, и Ленин поставил этот вопрос на заседании Политбюро 1 декабря 1921 г., которое приняло его предложение[482].

Тогда же Политбюро по докладу Л.Б. Каменева приняло решение о создании Высшей экономической комиссии «для объединения всех экономических и финансовых вопросов в составе т.т. Каменева, Цюрупы, Курского, Преображенского и Шмидта...» Председателем ВЭК был назначен Каменев[483]. 23 марта 1922 г. Политбюро утвердило руководящую тройку Госплана: Кржижановский, Пятаков, Осадчий[484], в которой персонифицировался ленинский подход к Госплану как к комиссии экспертов. Совершенствованием этой системы Ленин занимался в течение всего 1922 г., согласовывая работу замов с работой РКИ и используя аппарат этого наркомата для обеспечения работы замов, совершенствуя разделение труда между замами, увеличивая их количество[485].

Так формировалась система органов управления экономикой, которая не только разгрузила Ленина от текущей работы, но и фактически стала заменять его в повседневной хозяйственной деятельности. Ленинские документы, а также документы делопроизводства его секретариата показывают, что в это время он осуществлял общий надзор за ходом этих работ и, если считал необходимым, брал под свой контроль решение того или иного вопроса или непосредственно включался в его решение. Занимая в системе центральное положение как лидер партии и Председатель СНК и СТО РСФСР, он, несмотря на сокращение работоспособности, сохранял всю полноту власти в сфере экономики. Наиболее значимую роль в этой системе занял Каменев, который как председатель Высшей экономической комиссии превратился в ближайшего помощника Ленина в решении текущих экономических вопросов. В политическом плане это означало укрепление позиций ленинской группы в Политбюро и ЦК партии и ее способности осуществлять разработанную под руководством Ленина новую экономическую политику.

 

ПАРТИЯ

Одновременно Ленин предпринимает шаги по укреплению политических позиций своих сторонников в ЦК партии, к повышению способности Центрального комитета РКП(б) руководить партией, направлять деятельность государственных и хозяйственных органов. Ключевые позиции здесь принадлежали Секретариату ЦК РКП(б), который направлял текущую организационно-партийную работу местных партийных организаций и организовывал работу Центрального комитета партии. В его состав после X съезда РКП(б) входили Молотов, Ярославский и Михайлов. Молотов был старшим среди них и считался ответственным секретарем. Ленин хотел, чтобы Секретариат ЦК был политическим органом. Молотов вспоминал, что Ленин советовал ему как секретарю ЦК «заниматься политической работой», переложив «всю техническую работу — на замов и помощников». «Вот, — говорил Ленин, — был у нас до сих пор секретарем ЦК Крестинский, так он был управделами, а не секретарь ЦК! Всякой ерундой занимался, а не политикой!»[486]. Однако поставить эту задачу было легче, чем выполнить ее. По свидетельству Молотова, и в середине 1921 г. Секретариат, заваленный текущей организационно-партийной работой, недостаточно внимания уделял политической работе, а ведь именно он в контактах с государственными органами, хозяйственными и другими организациями представлял ЦК партии. Он осуществлял подбор и расстановку кадров.

Кадровые вопросы, относящиеся к высшим эшелонам власти, порой связанные с конфликтами и интересами разных политических сил, требовали для своего решения значительного политического опыта и авторитета, которых у Молотова не хватало. Он был хорошим помощником Ленину, но этого было мало, поскольку Ленин уже не мог, как прежде, входить во все эти вопросы. Вот та ситуация, которая привела к персональным изменениям в составе Секретариата, имевшим для интересующей нас темы первостепенное значение. Свет на эту историю проливают воспоминания В.М. Молотова.

Секретариат ЦК был завален мелкими хозяйственными вопросами. Молотов попросил Ленина принять секретарей ЦК, чтобы решить некоторые из них. Ленин «согласился, назначил день». Пришли. Сначала решили мелкие текущие вопросы. «Я говорю: "Невозможно работать, Владимир Ильич, время уходит на ерунду". Ленин помолчал, ничего определенного мне не сказал... И вот в августе, на пленуме, после доклада Ярославского, когда пленум кончился, Ленин говорит: "У меня есть еще один вопрос. — И вдруг заявляет: — Я насчет товарища Ярославского. Я предлагаю его послать в Сибирь. Здесь мы найдем вместо него человека, члена ЦК, а в Сибири — там не хватает людей, надо подсобить. Кто против? Никого нет. Значит, решение принято"»[487].

Поскольку, по мнению Молотова, Ленин считал его «недостаточным политиком», чтобы превратить Секретариат в орган политического руководства, в его состав был введен вместо Ярославского Сталин[488], который фактически возглавил работу Секретариата. Его политического опыта и авторитета, по мысли Ленина, должно было хватить, чтобы превратить Секретариат ЦК в полноценный политический орган.

Точное время и обстоятельства назначения И. В. Сталина секретарем ЦК РКП(б) в литературе не указываются. Нам также не удалось найти документ, фиксирующий решение ЦК партии о его назначении. Секретариат работал в тесном контакте с Оргбюро ЦК, а в нем Сталин занимал прочные позиции: он был единственным членом Политбюро в составе Оргбюро, что определяло его главенствующее положение[489]. 22 августа 1921 г., вскоре после возвращения из отпуска, Оргбюро поручило Сталину (несмотря на возражения с его стороны) осуществлять общее руководство Агитпропотделом ЦК партии, который руководил всей идеологической работой. Через день это решение было утверждено Политбюро с уточнением (по требованию Сталина) о временном характере этого назначения[490]. Это не только расширяло сферу деятельности Сталина, но и значительно укрепляло его политические позиции. Центр тяжести его деятельности переносился на партийную работу. 13 сентября 1921 г. Политбюро специально заслушало вопрос «О работе т. Сталина» и постановило: «Обязать т. Сталина около трех четвертей своего времени уделять партийной работе, причем не менее 1 1/2 часа Агитпропотделу; из остального времени большую часть посвящать Рабкрину». Его работа на должностях наркомов НК РКИ и наркомнаца все больше сводилась к осуществлению общего руководства ими. Одновременно его освобождают от работы в комиссии, занятой выяснением наличности золотого фонда[491].

26 сентября 1921 г. создается секретариат Сталина. К сожалению, в доступных историкам документах нам не удалось обнаружить решений ЦК партии о создании секретариата, о его задачах и функциях. О них можно судить только по отдельным документам, характеризующим его работу. Например, по письмам Сталина в адрес руководителей ВЦИК РСФСР, СНК РСФСР, наркомата по военным и морским делам (Л.Д. Троцкому), ВСНХ, наркомата продовольствия, НК РКИ, содержащим просьбу отдать «распоряжения подведомственным Вам лицам, ведающим корреспонденцией, о том, чтобы корреспонденция на мое имя как "лично", "секретно", так и общая направлялась по адресу: Секретариат тов. Сталина, Трубниковский пер., д. № 19, 2-й этаж, тел. № 3—08—56»[492]. С этого времени появляются документы (в том числе и направленные Ленину), на которых Сталин подписывается как «Секретарь ЦК РКП(б)»[493].

 

ПОЧЕМУ СТАЛИН СТАЛ СЕКРЕТАРЕМ ЦК РКП(б)?

Этот вопрос давно интересует историков, чаще всего ответ на него связывают с хорошими организаторскими способностями Сталина, подчеркивают при этом его политическую малозначимость и весьма критическое отношение к нему Ленина.

На наш взгляд, это произошло потому, что Сталин больше других подходил для решения тех задач, которые ставились Лениным перед секретарями ЦК. Сталин был ближе к партии, ее организациям и активу, чем другие члены Политбюро, входившие в круг ближайшего ленинского окружения[494]. Годы подпольной работы, тюрем и ссылок, черновая партийная работа давали ему знание организации и кадров партии. А они, в свою очередь, знали Сталина[495]. Они составили костяк партийных руководителей, с которыми предстояло работать секретарю ЦК РКП(б). В период подготовки Октябрьской революции Сталин был известен партии как член ЦК, Бюро ЦК, представитель ЦК в ЦИК, один из редакторов «Правды» и др. газет. От имени ЦК он сделал два важнейших доклада на VI съезде партии и сделал больше других делегатов для принятия съездом курса на вооруженное восстание. При голосовании в состав ЦК партии на VII съезде РКП (б) Сталин (наряду с Зиновьевым и Свердловым) получил один голос «против» (только Ленин и Троцкий получили все голоса «за»)[496]. Его деятельность на фронтах не только познакомила с ним значительно более широкий, чем прежде, круг партийных и советских работников, но и ему дала знание местных условий и кадров, массы новых людей. Царицынский фронт и Царицын, Восточный фронт и Вятка, Западный фронт и Петроград, Южный и Юго-Западный фронты, Центральная Россия, Донбасс, Украина, наконец, Кавказ — вот география деятельности Сталина во время гражданской войны. Авторитет Сталина использовался при решении всякого рода конфликтных политических ситуацией в партии[497], что, в свою очередь, приносило ему новые знания условий работы, кадров, увеличивало его авторитет.

Показательно письмо В.В. Осинского (Оболенского) В.И. Ленину (16 октября 1919 г.), в котором он писал: «У нас есть великий политический вождь, которому принадлежит бесспорное руководство партией и революцией, — т. Ленин. Это великий и тактический политик и несравненный создатель политико-организационных линий и лозунгов — политический алгебраик. Но в то же время он не организатор-техник по индивидуальным способностям — не знаток организационной арифметики. Это всегда признавалось им самим». Прежде эти функции на себя брал Я.М. Свердлов, после смерти которого организационно-партийная работа разладилась. Для исправления дела Осинский предлагал создать тройку, которую «можно образовать только из Сталина, Серебрякова и Крестинского (с заменой одного Дзержинским)»[498]. Высок был авторитет Сталина в вопросах национальной политики, поэтому практически все эти вопросы шли «через него», а это позволяло ему знакомиться с людьми и проблемами других областей РСФСР. Так, в письме Ленину представителей коммунистической организации народов Востока (20 января 1920 г.) отмечалось умение Сталина работать с людьми, внимательность, доступность и высокий авторитет, знание им проблем национальной жизни народов Востока и предлагалось «отозвать с фронта и поручить ему руководство всей внутренней и внешней политикой Советской власти на Востоке, назначить его комиссаром иностранных дел на Востоке и соответствующим образом реорганизовать Наркоминдел»[499]. На XI съезде партии В.И. Ленин фактически поддержал все основные характеристики, данные И.В. Сталину в этих письмах, обратив внимание на способность Сталина не погрязнуть в мелких интригах, а ставить и решать все вопросы как политические[500].

Характеризуя политическую культуру и почерк Сталина, часто указывают на то, что он не жил долго за границей и не приобщился к европейской культуре, как многие другие руководители партии того времени. Длительное пребывание партийного работника за границей в литературе рассматривается исключительно как положительный фактор, а люди, которые не имели этого опыта, фактически оценивались как относительно второсортные партийные кадры, интеллектуально, политически уступавшие первым. Ленин придерживался иного мнения. В неумении вести партийную работу он усматривал большой недостаток партийного руководителя. Так, он писал, что Свердлову «не приходилось... бывать за границей, это ему давало возможность не терять связи с практической стороной движения»[501].

Эти качества Сталина в данной ситуации имели для Ленина принципиальное значение, поскольку основной бой с Троцким должен был произойти в партии и за влияние на нее.

Поэтому назначение Сталина секретарем ЦК РКП (б) нельзя отнести к простым кадровым перемещениям. Оно означало не только меру, направленную на повышение авторитета и эффективности работы Секретариата ЦК, но и крупную политическую передвижку внутри ЦК, Политбюро и внутри ленинской группы. Для Троцкого и других противников Ленина назначение Сталина секретарем ЦК РКП (б) означало расширение властных полномочий того политика, который более других был способен вести с ними принципиальную и непримиримую борьбу с большими, чем у других, шансами на успех.

Новая сфера деятельности — организационно-партийная работа — обеспечивала рост его политического влияния. Он получил контроль над важнейшими структурами ЦК партии, которые ведали вопросам повседневной жизни партии, текущей работой центрального аппарата, подбором и расстановкой кадров — не только партийных, но и советских, профсоюзных, военных, комсомольских и пр.[502], [503], а также финансами партии. Сталин стал единственным из членов ЦК, который входил в состав всех его руководящих органов: он был и членом Политбюро, и членом Оргбюро (фактически возглавляя его как единственный член Политбюро, входящий в его состав), и секретарем ЦК, занявшим первенствующее положение по отношению к другим секретарям. На него был переключен ряд важнейших дел, которые прежде находились в ведении Молотова, в том числе значительная часть контактов между Лениным и Политбюро.

В качестве секретаря ЦК РКП(б) Сталин все больше втягивался в решение различных вопросов внешней и внутренней политики, государственного строительства.

Ленин целенаправленно и систематически приобщал Сталина к решению конкретных экономических вопросов. Так, 18 августа 1921 г. он писал В.А. Стомонякову: «Прошу Вас оказать содействие тов. Сталину в ознакомлении со всеми экономическими материалами Совета и Госплана, в особенности золотопромышленности, бакинской нефтяной промышленности и т.д.»[504]. Ленин согласовывал с ним вопросы конституирования и организации работы финансового комитета — важнейшего органа, координирующего и регулирующего деятельность основных отраслей народного хозяйства, привлекал его к решению вопросов пополнения и расходования золотого запаса России. Сталин участвует в обсуждении вопросов монополии внешней торговли и концессионной политики, аренды, восстановления каменно-угольной промышленности Донбасса, вопросов организации сельского хозяйства и коневодства, организации заготовок продовольствия, принимает участие в работе Помгола, в подготовке декрета о соли[505]. Причем ряд документов, посвященных обсуждению хозяйственных и социальных вопросов, говорят о том, что деловые отношения, сложившиеся в это время между Лениным и Сталиным, имели не формальный, а доверительный товарищеский характер[506].

Сталин традиционно активно участвовал в решении вопросов военного строительства, докладывал по ним в Политбюро в отсутствие Троцкого[507]. Но с осени 1921 г. он становится докладчиком на Политбюро по военным вопросам наряду с Троцким и даже в тех случаях, когда Троцкий присутствовал на заседании. Тот факт, что Сталин стал докладчиком по ведомству Троцкого, — показатель того, как изменилось положение обоих в Политбюро. Прежде Троцкий резко реагировал на любые попытки «вторжения» в сферу его деятельности, теперь же он не только был вынужден допускать такие «вторжения», но и считаться с мнением Сталина, мириться с теми решениями, которые принимались по настоянию последнего. 14 сентября 1921 г. Политбюро приняло решение о сокращении военно-морского флота и создало комиссию для наблюдения за ускорением решения этого вопроса и внесения предложений в Политбюро. Созыв комиссии поручался Сталину (председатель), в ее состав вошли Гусев, Судаков и представитель РВСР[508]. 22 сентября 1921 г. Политбюро отвергло предложение Троцкого о приостановлении демобилизации армии и постановило: «Соглашаясь с доводами т. Сталина, а также т. Чичерина (в сегодняшнем письме о парадах) высказаться против предложения т. Троцкого по вопросу о приостановлении демобилизации»[509]. Под его контроль попадает и текущая деятельность военного ведомства. Так, например, заместитель Троцкого по РВСР Склянский обращается в СТО с просьбой об отпуске 500 тыс. руб. золотом «для экстренных специальных расходов Наркомвоен». Письмо «проходит» через Сталина, который накладывает резолюцию: «Не возражаю»[510]. Еще пример. Военное ведомство хотело разместить в Германии заказ на закупку винтовок и пулеметов. Красин 10 октября 1921 г. написал из Лондона письмо, в котором всесторонне (с политической, экономической, военно-технической точки зрения) опротестовывал это намерение. Сталин, ознакомившись с мнением Красина, пишет Троцкому письмо (копия Ленину):

«1. — Соображения т. Красина... кажутся мне серьезными;

2. — Пункт 3-й Вашего проекта телеграммы о старом двенадцатимиллионном заказе мне не понятен (мне известно только о трех миллионах, отпущенных на авиацию).

Поэтому я затрудняюсь голосовать в телефонном порядке и предлагаю рассмотреть вопрос на Политбюро, хотя бы завтра утром, причем в виду возбуждения нового вопроса о прежнем 12-ти миллионном заказе (помимо десятимиллионного), желательно было бы иметь на завтрашнем заседании Политбюро (если оно будет назначено) материалы, касающиеся 12-ти миллионного заказа»[511].

Расширилось участие Сталина в решении проблем, связанных с деятельностью Коминтерна, а также в решении вопросов внешней политики[512]. Он был одним из основных (если не основным) помощником Ленина в деле политического руководства советской делегацией на международной конференции в Генуе. Именно ему 17 января 1922 г. Политбюро поручило составить обращение в связи с предстоящей международной конференцией. Вместе с Каменевым он участвует в формировании делегации на Генуэзскую конференцию (эксперты, вспомогательный персонал)[513]. Показательна записка Сталина Ленину от 29 марта 1922 г.: «Согласен на посылку телеграммы (на имя зама Крестинского в Берлине) об Аванесове. Вашей подписи достаточно (можете в этом не сомневаться). И. Сталин»[514]. 27 апреля 1922 г. Сталин направил телеграмму Чичерину в Геную с сообщением своего мнения по поводу переговоров о взаимных финансовых претензиях Совреспублик и стран-кредиторов. «Лично я думаю, что можно было бы согласиться с Вами лишь при двух условиях:

Если наименьшая сумма претензий не очень велика, а мораториум достаточно велик.

Если будут выполнены наши условия, изложенные в директиве 25 апреля». Одновременно Сталин просил сообщить минимальную сумму претензий, максимальный срок мораториума, а также срок и сумму займа, на который советские республики могли бы рассчитывать»[515].

В центре его внимания были проблемы совершенствования системы управления. 29 ноября 1921 г. он направил Ленину письмо, в котором информировал его о своих предложениях относительно реорганизаций работы ЦК, которые он намеревался внести в Политбюро. Он писал: «Т. Ленин! Раньше, чем поставить этот вопрос в Пб, я решил обратиться к вам с вопросом: каково ваше мнение на этот счет? Едва ли нужно доказывать, что подготовка и прорабатывание вопросов хозяйственного характера (финансы, денежный, кооперативы всех видов, индустрия, аренда, концессии, торговля), идущих потом на разрешение Политбюро, протекает у нас в условиях более чем ненормальных. Начать с того, что различные комиссии по хозяйственным вопросам (кооперативная при оргбюро, каменевская по кооперативному банку, финансовая при СТО, денежная, тарифная и др.) не связаны между собой, действуют вразброд, с одной стороны, с другой — не всегда связаны прямо с Политбюро, т.е. не все эти комиссии имеют в своем составе того или иного члена Политбюро. Далее, сам ЦК и верхушка его, Политбюро, построены так, что в их составе почти нет вовсе знатоков хозяйственного дела, что также отражается (конечно, отрицательно) на подготовке хозяйственных вопросов. Наконец, члены Политбюро до того перегружены текущей и подчас крайне разнообразной работой, что Политбюро в целом иногда вынуждено решать вопросы на основании доверия или недоверия к той или иной комиссии, не входя в существо дела.

Положить конец такому положению можно было бы, изменив состав ЦК вообще, Политбюро в частности в пользу знатоков хозяйственного дела. Я думаю, что эту операцию следует произвести на XI съезде партии (ибо до съезда, я думаю, нет возможности восполнить этот пробел). А пока можно было бы провести следующие меры, могущие более или менее упорядочить дело подготовки хозяйственных и финансовых вопросов:

Свести все существующие хозяйственные комиссии к 4-м комиссиям (финансово-денежная, промышленная, торговая с потребкооперацией), сельскохозяйственная с соответствующими видами кооперации, определив их по партийной линии при Политбюро, а по советской при СТО;

Расписать четырех членов Политбюро по этим комиссиям, обязав их принять в работах комиссии самое активное участие (пятого члена Политбюро, тов. ЛЕНИНА, не связывать обязательством участия в работах комиссии, предоставив ему возможность увязать в работу всех четырех комиссий через четырех членов Политбюро или в ином порядке);

Максимально разгрузить от всякой прочей работы упомянутых выше четырех членов Политбюро»[516].

Ряд сформулированных здесь предложений был вскоре воплощен в создаваемой Лениным системе управления.

В качестве секретаря ЦК партии Сталин стал чаще исполнять функции официального представителя ЦК на различных непартийных мероприятиях: от участия в работе Президиума IX Всероссийского съезда Советов до присутствия на закладке нового фундамента для сцены Большого театра. Сталин принял активное участие в создании общества старых большевиков. На организационном собрании (28 января 1922 г.) при обсуждении вопроса о целях и задачах общества, методах его работы мнение Сталина оказало решающее влияние на характер принятых решений и многие важные формулировки устава общества[517].

Все сказанное свидетельствует о стремительном росте политического влияния, авторитета и реальной власти Сталина еще до XI съезда, до избрания его генеральным секретарем.

Таким образом, Ленин, отклоняя предлагаемую Троцким схему реорганизации хозяйственного управления и четкого разграничения функций партии и государства в деле управления, шаг за шагом проводил реорганизацию по своей схеме[518], закрепляя в ней за собой и своими ближайшими соратниками (Сталин и Каменев) ключевые позиции и основные рычаги управления. Есть основания говорить о формировании во второй половине 1921 г. внутри Политбюро «тройки» в составе Ленина, Сталина и Каменева, которая стала идейно-политическим и организационным ядром сторонников Ленина в ЦК партии и сосредоточила в своих руках основные рычаги власти в партии и государстве.

В создаваемой системе управления Ленин оставил за собой контроль за основными рычагами власти и возможность вмешиваться в любой момент в решение любого вопроса и контролировать ход выполнения принятого решения. Сталин получал самостоятельный участок работы (партия), в проблемы которого Ленин (как показывают его документы) входил не часто. Каменев, выступая в качестве ближайшего помощника Ленина в вопросах текущего руководства народным хозяйством, в большей мере, чем Сталин, работал под непосредственным руководством Ленина. Следовательно, Сталин по сравнению с Каменевым был более самостоятельной политической фигурой. Более того, к решению многих вопросов, входивших в компетенцию Каменева, Ленин привлекал Сталина или он участвовал в их решении наравне с Каменевым. Об этом говорят делопроизводственные документы ленинского секретариата (книги регистрации входящей и исходящей корреспонденции), а также сами письма Ленина по хозяйственным вопросам, часто направлявшиеся одновременно Каменеву и Сталину. Этого почти никогда не случалось в отношении вопросов партийного строительства и других, относившихся к работе Сталина в ЦК партии. Отсюда можно сделать вывод, что в этой «тройке» Сталин стоял выше Каменева. Поскольку все это происходило при активном участии Ленина и в то время, когда он осуществлял реорганизацию системы управления и расставлял своих сторонников на ключевые посты в ней, то эти перемены в положении Сталина указывают на то, что именно Ленин отвел ему в этой системе ключевое место.

Если оценить проведенную Лениным во второй половине 1921 г. реорганизацию с точки зрения внутрипартийной борьбы, то надо признать, что Ленин сумел укрепить позиции своих сторонников в ЦК и центральных органах государственного управления, а также укрепил позиции РКП(б) в политической системе диктатуры пролетариата на основе собственных представлений о взаимоотношениях партии и государства.

Троцкому в создававшемся Лениным механизме места вообще не нашлось. В стороне от него оказался и Зиновьев.

Следующий этап борьбы на этом поприще был связан с работой XI съезда РКП (б), на котором Ленин не только закрепил эти результаты, но и добился значительного укрепления создаваемой им системы власти. Это было связано с введением новой высшей должности в партии — генерального секретаря ЦК РКП(б), что следует рассматривать именно в рамках проводившейся Лениным реорганизации механизмов управления партией и государством и в связи с происходившей в руководстве партии политической борьбой.

Примечания:

 

[454] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 373.

 

[455] Там же. Т. 44. С. 158.

 

[456] Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 128.

 

[457] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 174. Л. 5; Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 129, 130, 137; Владимир Ильич Ленин. Биография. Т. 11. С. 47.

 

[458] См.: Волкогонов Д.А. Ленин... Кн. 2. С. 263.

 

[459] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 71. Л. 2.

 

[460] Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 129.

 

[461] Огонек. 1990. № 4. С. 7.

 

[462] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 240. Л. 1.

 

[463] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 65; Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 137.

 

[464] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 75; Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 137.

 

[465] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 247. Л. 1; Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 130.

 

[466] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 149; Ленинский сборник. Т. XXXVII. С. 347;  Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 130, 136.

 

[467] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 176.

 

[468] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 277. Л. 2.

 

[469] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 411; Известия ЦК КПСС. 1989. № 1. С. 215.

 

[470] Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 131.

 

[471] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 6.

 

[472] В 1920 г. было проведено всего 69 заседаний СНК, все — под председательством Ленина. В 1921 г. — соответственно 51 и 49, а в 1922 г. — 83 и 7. Заседаний СТО было в 1921 г. 107, в том числе под председательством Ленина — 49, а в 1922 г. — 96 и 5. Число опубликованных декретов, написанных Лениным или принятых с его поправками и дополнениями, было в 1920 г. соответственно 16 и 11, а в 1921 г. всего 5 и 6. Постановлений СТО соответственно в 1920 г. 36 и 1, а в 1921 г. 9 и 1. Число докладов и сообщений в СНК, а также Совете Обороны и Совете Труда и Обороны было соответственно в 1920 г. 21 и 13, в 1921 г. 7 и 7, в 1922 г. — 1 (Генкина Э.Б. О докладах В.И. Ленина в Совнаркоме, Совете Обороны и Совете Труда и обороны (1917—1922 гг.) // История СССР. 1973. № 4. С. 69, 71, 72).

 

[473] Огонек. 1990. № 4. С. 6.

 

[474] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 203.

 

[475] Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 132, 137; Огонек. 1990. № 4. С. 6.

 

[476] Известия ЦК КПСС. 1989. № 1. С. 215; 1991. № 2. С. 132; № 3. С. 18.5, 188.

 

[477] Там же. 1991. №3. С. 185.

 

[478] Там же. № 2. С. 131–132, 185.

 

[479] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 60, 62.

 

[480] Там же. С. 6, 114, 412.

 

[481] Там же. С. 61.

 

[482] Там же. Т. 44. С. 253–254.

 

[483] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 238. Л. 2.

 

[484] Там же. Д. 285. Л. 8, 9.

 

[485] См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 364–370, 522, 579–581; Т. 45. С. 55–56.

 

[486] Сто сорок бесед с Молотовым. С. 181.

 

[487] Там же. С. 229–230.

 

[488] Там же. С. 181.

 

[489] Сталин был введен в состав Оргбюро при формировании нового ЦК на X съезде РКП(б) и остался в нем после его реорганизации 8 августа 1921 г. Пленумом ЦК РКП(б). В состав Оргбюро вошли: "члены тт. Молотов, Михайлов, Залуцкий, Сталин, Дзержинский, Рудзутак и Рыков. Кандидаты: тт. Кутузов, Калинин, В.В. Шмидт" (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 68. Л. 1).

 

[490] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 193. Л. 2.

 

[491] Там же. Д. 201. Л. 5, 6.

 

[492] Там же. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4505. Л. 1, 3; Д. 1860. Л. 1–4.

 

[493] Там же. Ф. 5. Оп. 2. Д. 263. Л. 1; Д. 265. Л. 1–2.

 

[494] По оценке Молотова, никто из сторонников Ленина в Политбюро больше Сталина таких связей с местами не имел: «Сталин, конечно, проще был и ближе был связан с верхушкой. Ленину трудно это было, конечно. Основные-то были у него очень сомнительные друзья. И характер другой» (Сто сорок бесед с Молотовым. С. 181, 236). Богатый материал по этой проблеме имеется в книге Ю.В. Емельянова (см.: Емельянов Ю.В. Сталин: путь к власти. М., 2002).

 

[495] Об этом говорят ход обсуждения кандидатур в ЦК партии и результаты выборов в ЦК на VII (Апрельской) конференции РСДРП, когда Сталин получил 97 голосов из 109, уступив только Ленину (104) и Зиновьеву (101). (Седьмая (апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (большевиков). Апрель 1917 года. Протоколы. М., 1958. С. 207–208, 228, 323).

 

[496] РГАСПИ. Ф. 40. Оп. 1. Д. 8. Л. 25–53.

 

[497] Сталин принимал участие в урегулировании конфликтов, связанных с «делом Мясникова», с выступлением «рабочей оппозиции», конфликтами в донецкой, петроградской партийной организациях, в преодолении кризиса, возникшего на IV Всероссийском съезде профсоюзов (май 1921 г., когда съезд отклонил проект резолюции ЦК и принял резолюцию Рязанова, в которой проводилась линия на независимость профсоюзов, а Томский не стал отстаивать позицию ЦК и фактически солидаризировался с оппозиционерами). (Одиннадцатый съезд РКП(б). Март—апрель 1922 г. Стенограф. отчет. М., 1961. С. 748, 781; РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24202. Л. 1-1 об.).

 

[498] Законы политической алгебры. (Из письма Н. Осинского (Оболенского) В.И. Ленину). 16 октября 1919 г. // Неизвестная Россия. XX век. М., 1992. С. 17—19.

 

[499] РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 174. Л. 1–1 об.

 

[500] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 122.

 

[501] Ленин В.И. Речь, посвященная памяти Я.М. Свердлова. 16 марта 1920 года // Коммунист. 1977. № 6. С. 5.

 

[502] См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 51, 73, 106, 112, 126, 127, 144, 155, 162, 177, 199, 247, 265, 573–574; РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24198. Л. 1; Д. 24201. Л. 1–1 об.; Д. 24527. Л. 1; Ф. 5. Оп. 1. Д. 57. Л. 1; Оп. 2. Д. 1816. Л. 11; Источник. 1993. № 2. Л. 60; Вопросы истории КПСС. 1990. № 8. С. 28.

 

[503] Это вполне соответствовало принципиальной установке Ленина, видевшего основную задачу политики партии в переживаемый период в «подборе людей и в проверке исполнения» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 109—113).

 

[504] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 129.

 

[505] Там же. Т. 53. С. 125–126, 129, 140; Т. 54. С. 32–33, 81, 137–138, 139, 190, 207; Ленинский сборник. Т. XXXIV С. 427; РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24203. Л. 1–3; Ф. 5. Оп. 2. Д. 43. Л. 33; Д. 243. Л. 1; Д. 267. Л. 1–1 об.; Ф. 17. Оп. 3. Д. 276. Л. 3; Владимир Ильич Ленин. Биография. Т. 10. С. 72.

 

[506] РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 266. Л. 1; Ф. 558. Оп. 1. Д. 2227. Л. 1.

 

[507] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 16; Владимир Ильич Ленин. Биография. Т. 10. С. 658; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 211. Л. 1; Д. 216. Л. 4; Д. 225. Л. 1; Д. 289. Л. 4.

 

[508] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 202. Л. 3.

 

[509] Там же. Д. 207. Л. 1.

 

[510] Там же. Ф. 558. Оп. 1. Д. 2126. Л. 1.

 

[511] Там же. Д. 5185. Л. 2, 3.

 

[512] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 153; Т. 45. С. 41; Ленинский сборник. Т. XXXVII. С. 333, 334; РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24616. Л. 4–4 об.; Ф. 17. Оп. 3. Д. 194. Л. 3; Д. 210. Л. 2.

 

[513] РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1954. Л. 16–19; Д. 1961. Л. 1–2; Ф. 558. Оп. 1. Д. 2479. Л. 155.

 

[514] Там же. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5179. Л. 1.

 

[515] Там же. Ф. 5. Оп. 1. Д. 1954. Л. 14.

 

[516] Там же. Оп. 2. Д. 263. Л. 1–2.

 

[517] Там же. Ф. 558. Оп. 1. Д. 2240. Л. 1.

 

[518] 26 декабря 1921 г. он написал «Наказ по вопросам хозяйственной работы» и провел его через Политбюро. «Наказ» был принят IX Всероссийским съездом Советов 28 декабря 1921 г. (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 335—338).

 

Joomla templates by a4joomla