Июльский кризис 1917 года - ГЛАВА II ИЮЛЬСКИЕ СОБЫТИЯ В ПЕТРОГРАДЕ

 

ГЛАВА II

ИЮЛЬСКИЕ СОБЫТИЯ В ПЕТРОГРАДЕ

НАЧАЛО КРИЗИСА. СТИХИЙНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ МАСС

2 июля по случаю воскресенья на улицах Петрограда было особенно много народа. На перекрестках, у заводов и казарм собирались группы рабочих и солдат, оживленно обсуждавших последние новости. Одна из них была связана с событиями на фронте. Приехавшие оттуда делегаты в субботу 1 июля выступали на большом митинге в Гренадерском полку с рассказом о расправе с солдатами, отказавшимися подчиниться приказу о переходе в наступление. На митинге была принята резолюция, выражавшая «полное недоверие Временному правительству, министру Керенскому и партиям, его поддерживающим»¹. Теперь делегаты появились среди рабочих, призывая их к свержению Временного правительства. «Если вы не выступите и не возьмете власти, — говорили фронтовики рабочим 2 июля, — то мы сами придем с фронта и возьмем власть в свои руки»².

Вновь были охвачены возбуждением солдаты 1-го пулеметного полка. Непосредственным поводом на этот раз было предстоявшее 3 июля обсуждение в военном отделе Исполкома Петроградского Совета плана «реорганизации» полка и упорно циркулировавшие слухи о том, что 350 пулеметов, выделенные полком для отправки на фронт, штаб округа задержал в Петрограде для использования против революционных солдат³. По воспоминаниям участников событий, 1—2 июля пулеметчики возобновили агитацию за вооруженное выступление против Временного правительства⁴.

Стихийно нараставшее народное движение попытались использовать в своих целях анархисты. Днем 2 июля вожаки Петроградской федерации анархистов-коммунистов, получив сведения о сильном возбуждении масс, устроили тайное совещание на даче Дурново. Участники совещания решили мобилизовать всю организацию анархистов и призвать рабочих и солдат к вооруженному восстанию⁵. Агитация за вооруженное восстание, цели которого главари анархистов представляли себе весьма смутно, должна была начаться утром 3 июля. Основные надежды возлагались на 1-й пулеметный полк⁶.

Между тем большевики продолжали разъяснять массам несвоевременность демонстраций и недопустимость попыток свергнуть Временное правительство вооруженной силой. Особое внимание было обращено на работу среди солдат, проявлявших меньшую выдержку, чем рабочие. «Военной организации приходилось сдерживать массы, и еще 1 июля многим ее агитаторам было предложено выступить в полках, особенно в пулеметном, с успокоительными речами», — писал в своих воспоминаниях В. И. Невский⁷.

ЦК и ПК РСДРП (б) приняли меры к предотвращению всеобщей забастовки рабочих металлообрабатывающей промышленности Петрограда. 2 июля состоялось общегородское делегатское собрание профсоюза металлистов, на котором, по сообщению Я. М. Свердлова, представитель ЦК «выступил против забастовки в данный момент, исходя из оценки политического момента»⁸.

В результате решение о забастовке принято не было. Собрание призвало рабочих согласиться на включение в проект нового тарифного договора некоторых компромиссных поправок и одновременно указало на необходимость усиления борьбы за организацию рабочего контроля над производством⁹.

2 июля в центре внимания II общегородской конференции петроградских большевиков был вопрос об агитационно-пропагандистской работе. Обсудив доклад В. Володарского, конференция наметила меры по углублению агитационно-пропагандистской работы, целями которой провозглашалось: «1) вовлечение в политическую жизнь самых широких масс рабочих и солдат; 2) превращение несознательного, бунтарски настроенного рабочего и солдата в сознательного, стойкого, отдающего себе отчет во всей сложности стоящих перед нами задач, — социал-демократа интернационалиста»¹⁰.

В тот же день в полках состоялись собрания партийных коллективов, продемонстрировавших свою поддержку тактических установок ЦК РСДРП (б). Как доложил впоследствии конференции петроградских большевиков Н. И. Подвойский, никто из присутствовавших на собраниях не вносил предложений об организации выступления солдатских масс на улицу¹¹.

Вечером члены большевистского коллектива 1-го пулеметного полка организовали своеобразный митинг-концерт, на котором, кроме пулеметчиков, присутствовали рабочие с завода «Новый Лесснер» и делегаты от расформированного на фронте Гренадерского полка. Председательствовал на митинге Г. И. Петровский, с речами выступали А. В. Луначарский, М. М. Лашевич, П. В. Дашкевич и др. Присутствовавшие выразили резкий протест против расправы с революционными солдатами на фронте и одобрили резолюцию с требованием перехода всей власти к Советам¹². Митинг в какой-то мере разрядил господствовавшую в полку напряженную атмосферу. Но это было короткое затишье перед бурей.

В этой обстановке руководящее ядро ЦК партии кадетов решило предпринять шаг, рассчитанный на еще большее обострение политического кризиса.

В ночь на 3 июля министры-кадеты А. А. Мануйлов, В. Н. Шаховской, А. И. Шингарев и управляющий Министерством торговли и промышленности В. А. Степанов заявили о своем уходе из состава Временного правительства. Причина отставки была мотивирована «принципиальными возражениями» против соглашения по украинскому вопросу. Министры-кадеты заявили, что делегация Временного правительства не имела права заключать декларативные акты, что будущую форму управления Украиной правомочно определять только Учредительное собрание¹³.

Вздорность выдвинутого кадетскими министрами предлога была очевидна. Министр-председатель Г. Е. Львов в интервью журналистам заявил, что «причиной кризиса является собственно не украинский вопрос. Это не больше чем повод»¹⁴. Буржуазные деятели хорошо понимали, что соглашение с Центральной радой отнюдь не означало признания Временным правительством автономии и тем более независимости Украины. Даже лидер кадетов Милюков не мог отрицать «дипломатичности и внутренней противоречивости» текста соглашения¹⁵.

Каковы же были истинные причины и цели выхода министров-кадетов из состава Временного правительства?

В начале июля Временное правительство было поставлено перед необходимостью публично признать, что наступление на фронте провалилось. Признание этого факта в обстановке, когда возмущение масс политикой правительства было необычайно сильным, могло привести к взрыву и вынужденному уходу из правительства наиболее рьяных инициаторов наступления — кадетов. Последних такая перспектива естественно не устраивала. Кадеты предпочли уйти из правительства заблаговременно, предоставив меньшевикам и эсерам единолично расплачиваться за последствия авантюры на фронте¹⁶.

Маневр кадетов был связан с известным риском, так как невозможно было предвидеть, насколько глубок и значителен по своим последствиям будет возникавший политический кризис. Некоторые буржуазные деятели высказывали опасения, что политический кризис может перерасти в гражданскую войну и завершиться поражением сил контрреволюции¹⁷. Часть кадетов выражала тревогу, что развал правительственной коалиции может привести к провалу кадетской партии на выборах в Учредительное собрание¹⁸. Таким образом, уход министров-кадетов из правительства не получил единодушного одобрения ни в самой кадетской партии, ни среди деятелей других буржуазных партий.

Но, как указывал В. И. Ленин, расчет кадетских лидеров с точки зрения класса буржуазии был правильным. Кадеты учли, что обстановка в стране стала объективно революционной и что с уходом министров-кадетов эсеро-меньшевистский блок оказался поставленным перед дилеммой: либо согласиться на переход всей власти к Советам и на другие революционные меры, либо открыто противопоставить себя массам и перейти к репрессиям. Связанные по рукам и ногам соглашательством с буржуазией, меньшевики и эсеры были не способны проводить революционную политику. Становясь же на путь открытой борьбы с революцией, меньшевики и эсеры неизбежно должны были обратиться за помощью к кадетам и иностранным империалистам¹⁹.

Итак, расчет кадетских лидеров был основан на уверенности в том, что ход событий и логика политики соглашателей окончательно приведут их в лагерь открытых врагов революции, вынудят их попросить кадетов вернуться в правительство и полностью принять все кадетские требования.

Слухи об уходе кадетов из правительства начали распространяться в рабочих кварталах и в казармах с утра 3 июля. Рабочие и солдаты, возбужденные событиями предшествующих дней, почувствовали, что маневр кадетов связан с наличием крупного контрреволюционного заговора. «Вчера едва только весть об уходе министров-кадетов распространилась по городу, как в рабочей массе и среди солдат началось волнение», — сообщала 4 июля «Рабочая газета»²⁰. Рабочие дневной смены завода «Новый Лесснер», ожидая призыва к общему выступлению против Временного правительства, 3 июля пришли на завод раньше установленного времени²¹. На ряде заводов, в том числе на «Русском Рено»,

«Айвазе», Путиловском по существу началась стихийная забастовка, так как дневная смена либо вовсе не приступала к работе, либо то и дело прекращала ее²². Один из солдат 176-го пехотного полка рассказывал: «Сообщение об уходе кадетов было понято так, что фактически угрожает контрреволюция. Наша рота была все время в ожидании чего-то»²³. Среди рабочих и солдат крепла уверенность в необходимости немедленно вмешаться в ход событий, выйти на улицу, продемонстрировать Советам свою поддержку и побудить их взять всю власть в свои руки.

Получив сведения о настроении масс, районные комитеты РСДРП (б) приняли меры для предотвращения выступления. В частности, это сделали Выборгский и Василеостровский райкомы РСДРП (б)²⁴. Военная организация тоже приняла соответствующие меры. Когда к 10 часам утра стало известно о возбуждении среди солдат 1-го пулеметного полка, то, по свидетельству Н. И. Подвойского, туда было направлено несколько агитаторов²⁵.

Большинство руководящих партийных работников в это время находилось на II общегородской конференции большевиков. Внесение успокоения в рвущиеся на улицу массы за предыдущие две недели стало частью повседневной работы. Утром 3 июля участники конференции, по-видимому, не усматривали в настроении масс чего-либо необычного, требовавшего экстренных чрезвычайных мер. Но обстоятельства сложились иначе. В тот день для общего выступления рабочих и солдат на улицу не хватало только инициатора. Им стал 1-й пулеметный полк.

Утром 3 июля члены полкового и ротных комитетов 1-го пулеметного полка готовились идти в Таврический дворец для участия в обсуждении Военным отделом Исполкома Петроградского Совета плана «реорганизации» полка. Слухи о событиях в городе придали вопросу о «реорганизации» чрезвычайную остроту. Среди групп солдат, оживленно обсуждавших создавшееся положение, раздавались голоса о необходимости открытия полкового митинга. Особую активность проявлял солдат Я. М. Головин, находившийся под влиянием анархистов²⁶. Он выкрикивал, что полковой и ротные комитеты «могут продать полк» и что комитетчикам нужно дать инструктаж²⁷. Во дворе казарм появились рабочие, солдаты из Гренадерского полка, группа анархистов во главе с И. С. Блейхманом.

Открывать митинг в такой обстановке полковой комитет и большевистская организация полка считали нецелесообразным. Когда Головин в сопровождении нескольких солдат явился в помещение, где собрались члены полкового и ротных комитетов и потребовал открытия митинга, большевик И. И. Ильинский категорически запротестовал. Выйдя во двор, Ильинский объявил пулеметчикам, что полковой комитет не созывает общего собрания²⁸. Согласно показаниям Головина, «в ответ на это из среды собравшихся раздались голоса, требующие, чтобы собрание не расходилось, а обсудило вопрос о необходимости выступления полка на улицы Петрограда с целью свержения Временного правительства и передачи власти Советам»²⁹.

Среди выступавших на митинге ораторов было несколько анархистов. Все они призывали к немедленному свержению Временного правительства, «реквизиции» заводов и фабрик, денег и продовольствия. Анархисты были против перехода власти к Советам, против какой-либо организованности, уверяя, что «цель покажет улица»³⁰. Эти крикливые призывы несомненно способствовали накаливанию обстановки, но придавать агитации анархистов особое значение нет оснований. Не случайно, что «программа» Блейхмана и его группы не оказала влияния на последующие действия солдат.

Настроению пулеметчиков в большей мере отвечали выступления на митинге делегатов фронтовых частей и рабочих ряда петроградских заводов. Представители 36-й и 109-й дивизий говорили о позорном провале наступления на фронте, о расформировании Временным правительством ряда полков, призывали пулеметчиков не отправляться на фронт, пока вся власть не перейдет в руки Советов³¹. Рабочие с Путиловского и Трубочного заводов также призывали добиться немедленной передачи всей власти Советам, напоминали о революционных традициях солдат³².

От большевистской организации полка на митинге выступили И. Н. Ильинский, И. Ф. Казаков и К. Н. Романов. И. Н. Ильинский в своей речи убеждал солдат в несвоевременности уличных выступлений. Однако участники митинга криками прервали оратора. Тогда И. Н. Ильинский предложил солдатам выждать до тех пор, пока он свяжется с другими полками через Военную организацию большевиков³³. В этом же духе высказались И. Ф. Казаков и К. Н. Романов, что подтверждается как их собственными показаниями, так и показаниями прочих участников митинга, в том числе контрреволюционно настроенных офицеров³⁴. Однако даже попытка убедить пулеметчиков отсрочить принятие решения потерпела неудачу. На митинге было назначено выступление против Временного правительства на 17 часов 3 июля³⁵. Это решение приняли во втором часу дня.

Там же были избраны делегаты в другие части петроградского гарнизона, на заводы, а также в Кронштадт для срочного оповещения о выступлении полка³⁶. Делегатам решили выдать мандаты с печатью полкового комитета. Поскольку полковой комитет не поддержал выступления и отказался ставить на мандате печать, на митинге постановили полковой комитет распустить, а для руководства полком составить из представителей всех рот (по два человека от роты) «Временный революционный комитет»³⁷. Избранные на митинге делегаты тотчас отправились на заводы и в полки, а остальные солдаты разошлись по ротам готовить оружие, выбирать представителей в ревком.

Теперь, когда решение приняли, солдатской массе необходимы были руководители выступления. Самой авторитетной политической организацией в полку являлась большевистская организация, и, естественно, что на ротных собраниях многие большевики оказались избранными в ревком. И. Ильинский, К. Романов, А. Семашко, Г. Маслов, А. Поляков, А. Жилин и другие не возражали против их избрания, так как в противном случае они лишались возможности влиять на характер предстоящего выступления. К тому же солдаты-большевики сами были увлечены и подхвачены стихийным порывом массы.

Для оповещения о событиях в полку и за получением инструкций Ильинский и еще два солдата (Казаков и Спец) отправились в руководящие органы большевистской партии. В ЦК РСДРП (б) еще до приезда делегатов знали о тревожных событиях в городе. М. Я. Свердлов писал, что «3 июля днем в ЦК было получено сообщение о намечающемся выступлении пулеметного полка. Одновременно с некоторых заводов звонили о намерении рабочих выступить. ЦК в ответ приглашал партийных товарищей по мере сил удерживать массы от выступления»³⁸. Когда же делегаты пулеметчиков прибыли в Таврический дворец и сообщили о постановлении митинга, несколько членов большевистской фракции Петроградского Совета направились в полк убеждать солдат изменить решение³⁹.

Около 3 часов дня Ильинский и Спец явились во дворец Кшесинской и были допущены в зал заседания петроградской конференции большевиков. От имени конференции В. Володарский указал солдатам, что в сложившейся обстановке партия относится к выступлению отрицательно и что члены партии должны действовать соответственно этому решению⁴⁰. Получив аналогичное указание в Военной организации большевиков, посланцы пулеметчиков вернулись в полк и сообщили о результатах своей поездки⁴¹.

Вскоре после этого в полк прибыли три делегата общегородской конференции, а вслед за ними работники Военной организации и члены большевистской фракции Петроградского Совета⁴². Представители большевистских организаций застали полк в разгар подготовки к выступлению. Перед казармами стояло несколько грузовых автомобилей с пулеметами. Вокруг территории казарм, на перекрестках улиц Выборгской стороны, у Финляндского вокзала пулеметчики расставили караулы. Для наблюдения за обстановкой в центральной части города снаряжалась разведка⁴³.

Караул у проходных ворот, догадываясь о цели прибытия делегатов общегородской конференции, сначала не хотел даже пропустить их во двор⁴⁴. В бараке делегаты застали ревком, заседавший в присутствии солдат. Все попытки большевиков убедить солдат отказаться от выступления остались тщетными. М. Лашевич так описал настроение пулеметчиков, перед которыми он выступил с речью: «Сначала все внимательно слушали меня. Я рисовал им общую картину России, неподготовленность пока что провинции и фронта к широкому движению и захвату власти и требовал поэтому выдержки и хладнокровия. Но чем больше я настаивал на необходимости отсрочить выступление, тем шумнее становилось собрание... Среди шума мне слышались крики: „А, и ты продался буржуям»»⁴⁵.

Около 4 часов дня создавшееся положение было обсуждено на экстренном совещании членов ЦК, ПК и Военной организации большевиков. На совещании было принято решение не выступать и составлено соответствующее воззвание к рабочим и солдатам, посланное в редакцию «Правды» для опубликования. Руководящие органы партии решили обратиться к ЦИКу с призывом взять власть в свои руки. Учитывая уроки июньских событий, во время которых большевикам было брошено клеветническое обвинение в «заговоре», ЦК через И. В. Сталина немедленно проинформировал о своих решениях бюро ЦИКа Советов⁴⁶.

Оживленные прения развернулись на общегородской конференции большевиков. Конференция отклонила как предложение небольшой группы делегатов о «предводительствовании полками», так и предложение М. Томского остаться в стороне от событий под тем предлогом, что «пожар зажжен не нами». Поддержав решение ЦК РСДРП (б), конференция высказалась за созыв совещания представителей заводов, воинских частей, Центрального совета фабзавкомов и Центрального бюро профсоюзов⁴⁷. Многие делегаты разъехались на места продолжить уже начатые усилия по предотвращению стихийного выступления масс.

Между тем на заводах и в полках посланцы пулеметчиков уже развернули усиленную агитацию. Раньше всего пулеметчики появились среди рабочих Выборгской стороны. Здесь призывы к выступлению тотчас встретили активную поддержку. На заводе «Русский Рено» рабочие, несмотря на протесты большевиков, предоставили в распоряжение солдат грузовые автомобили⁴⁸. На «Новом Парвиайнене», по словам одного из участников событий, «созвали общее собрание рабочих. Собрание было очень бурное. Горячо и убедительно доказывали товарищи пулеметчики своевременность и необходимость свержения Временного правительства и Керенского. Рабочие массы были настроены крайне революционно»⁴⁹. Основную массу рабочих завода большевикам некоторое время удавалось сдерживать, но часть рабочих вскоре уехала на грузовых автомобилях вместе с пулеметчиками⁵⁰.

Примерно также разворачивались события на многих других заводах Выборгской стороны. Днем 3 июля рабочие заходили во двор казарм 1-го пулеметного полка группами, требовали винтовок, помогали устанавливать на автомобили пулеметы, вместе с солдатами выезжали для патрулирования на улицах и агитации в других районах⁵¹. Среди агитаторов за выступление в документах упоминаются рабочие «Нового Лесснера», Металлического, «Розенкранца» и некоторых других заводов⁵².

Кроме выборжцев, особую активность во время событий 3 июля проявили рабочие Василеостровского и Петергофского районов⁵³.

На Трубочном заводе рабочие после митинга, состоявшегося около 2 часов дня, заставили дежурного члена завкома дать гудокк прекращению всех работ⁵⁴. На Балтийском заводе вопрос об участии в выступлении против Временного правительства сначала обсуждался на заседании завкома. Мнения собравшихся разошлись. В разгаре прений явились делегаты от Патронного завода и 180-го пехотного полка, призывая выступить совместно. Дальнейшее обсуждение было перенесено на общезаводской митинг, который, вопреки призывам члена Гаванского подрайонного комитета РСДРП (б) К. Н. Коршунова, постановил принять участие в выступлении⁵⁵. Большое возбуждение царило на «Сименс-Гальске» и ряде других заводов района.

На Путиловском заводе делегация пулеметчиков появилась около 3 часов дня. Члены завкома, выслушав пулеметчиков, позвонили по телефону в ЦК РСДРП (б) и попросили дать указания. Из ЦК ответили, что выступление масс необходимо предотвратить⁵⁶. Пулеметчики ушли из помещения завкома и начали агитацию непосредственно среди рабочих. В это время дневная смена еще не разошлась, а вечерняя уже прибывала на завод. По гудку 20—25 тыс. рабочих вскоре собрались перед трибуной у главной конторы завода.

На митинге члены большевистской организации завода стремились убедить рабочих, что выступление преждевременно. Но ораторы-пулеметчики, быстро установившие контакт со своей многотысячной аудиторией, призывали рабочих немедленно поддержать солдат⁵⁷. Между тем на митинг прибывали все новые группы рабочих, в том числе с соседних заводов. Улицы Нарвской заставы наполнились взволнованными людьми. Женщины, принимавшие горячее участие в обсуждении положения, требовали: «Все должны идти, никто не должен оставаться, мы будем охранять квартиры»⁵⁸.

Членам завкома с большим трудом удалось убедить рабочих подождать приезда делегатов общегородской конференции большевиков. Когда делегаты, среди которых был Володарский, прибыли, то их сначала не хотели слушать, прерывали⁵⁹. Но настойчивость большевиков взяла верх: решено было ограничиться пока отправкой делегации рабочих в Исполком Петроградского Совета с требованием взять власть в свои руки⁶⁰.

Напряженную работу по предотвращению выступления вели днем 3 июля большевистские организации воинских частей петроградского гарнизона, причем на первых порах большевикам удалось достичь определенного успеха. Например, в Московском полку, несмотря на усиленную агитацию пулеметчиков, большевикам удалось убедить солдат ждать указаний Военной организации и известий из других воинских частей⁶¹. В 1-м и 180-м пехотных полках, в Гренадерском полку и запасном автобронедивизионе призывы пулеметчиков к немедленному выступлению против Временного правительства также не встретили безоговорочной поддержки. Под влиянием большевиков в резолюциях митингов солдат революционных частей указывалось на необходимость предварительного обеспечения организованности и единства действий гарнизона⁶².

В позиции солдат 1-й и 3-й гвардейских пехотных бригад были особенности, обусловленные прежде всего социальным составом этих частей⁶³. Гвардейские полки были укомплектованы почти целиком крестьянами, притом крестьянами непромышленных губерний. Пролетарская прослойка здесь была тоньше, чем в армейской пехоте⁶⁴. Поэтому солдаты-гвардейцы, пожалуй, наиболее точно отражали уровень политической сознательности и настроение двойственной по своей классовой природе мелкобуржуазной массы⁶⁵. В начале июльских событий это проявилось в стремлении солдат 1-й и 3-й гвардейских бригад соблюсти нейтралитет. При этом в резолюциях ряда полковых комитетов явственно звучали «конституционные» мотивы. Например, комитет Измайловского полка, отражая настроение солдат, 3 июля высказался за переход всей власти «в руки революционной демократии в лице Всероссийского съезда Советов», но одновременно заявил, что полк не будет участвовать в выступлениях без разрешения Советов⁶⁶. Комитет Петроградского полка в ответ на запрос пулеметчиковв уклончивой форме заявил, что не станет препятствовать манифестации при условии, что она будет иметь мирный характер⁶⁷.

Таким образом, к 17 часам — времени, на которое было назначено выступление, — делегатам 1-го пулеметного полка не удалось заручиться безусловной поддержкой большинства рабочих и солдат, что не могло не повлиять на настроение пулеметчиков. «Было уже 5 час. вечера, а полк еще не выступил и как будто колебался. Понемногу удалось успокоить массу», — рассказывал один из участников событий⁶⁸. Как сообщил впоследствии на II конференции петроградских большевиков и на VI съезде партии Н. И. Подвойский, у руководящих работников Военной организации даже сложилось мнение о полном успехе предпринятых большевиками усилий⁶⁹.

Однако надежды на возможность предотвратить выступление оказались призрачными. Слухи о подготовке Временным правительством вооруженной расправы с массами, о бездействии ЦИКа порождали новые очаги возбуждения. По улицам города носились автомобили с вооруженными солдатами и рабочими. На многих автомобилях были установлены пулеметы, укреплены плакаты с лозунгами «Вся власть Советам!», «Долой 10 министров-капиталистов!». Митинги на заводах и в полках шли непрерывной чередой.

Ко второй половине дня 3 июля волна возбуждения докатилась до пригородов Петрограда. В Сестрорецке первые известия о развернувшихся событиях, по-видимому, были получены по телефону. Сестрорецкие рабочие были у себя хозяевами положения и имели возможность подготовиться к решительным действиям в поддержку революционных рабочих и солдат Петрограда. Одной из принятых мер было занятие красногвардейцами оружейного завода телефонной станции, вокзала и других важнейших пунктов⁷⁰.

В Красном Селе сообщение о министерском кризисе было обсуждено на собрании представителей взводов 176-го пехотного полка. В принятой собранием резолюции говорилось, что если ЦИК Советов возьмет всю власть в свои руки, то ему будет оказана поддержка «всей силой оружия, находящегося в наших руках». Заключительная часть резолюции гласила: «Мы приветствуем уход министров буржуазии и требуем, чтобы Совет окончательно порвал политику соглашательства с буржуазией и поддержки империализма»⁷¹. Собрание решило привести полк в боевую готовность и поручило руководство его действиями президиуму полкового комитета⁷², наиболее активным членом которого был солдат межрайонец И. 3. Левенсон⁷³.

Во второй половине дня 3 июля начались волнения среди солдат 3-го пехотного полка, размещенного в Петергофе. Сведения о событиях в Петрограде здесь были отрывочными, чем пользовались местные контрреволюционеры, распускавшие провокационные слухи⁷⁴. Ввиду тревожности и неясности положения Исполком Петергофского Совета решил привести солдат местного гарнизона в боевую готовность, установить связь с Петроградом, Кронштадтом, Ораниенбаумом, Стрельной, ввести контроль над работой железнодорожной станции и телеграфа. Особо отмечалось, что воинские части гарнизона должны исполнять письменные приказания Исполкома и не допускать разрозненных выступлений без его ведома⁷⁵.

Судя по имеющимся материалам, в Сестрорецк, Красное Село и Петергоф делегаты пулеметчиков не приезжали. Зато в Ораниенбаум, где находился 3-й батальон 1-го пулеметного полка⁷⁶ и пулеметные команды при офицерской стрелковой школе, делегаты прибыли уже около 3.часов дня. Они приняли энергичные меры для немедленного сбора солдат ораниенбаумского гарнизона на митинг: в поисках отлучившихся из казарм ходили по улицам, заглядывали в чайные и трактиры. На митинге пулеметчики призывали однополчан готовиться к вооруженному выступлению в Петроград⁷⁷. Вскоре в Ораниенбаум приехал упоминавшийся выше солдат Е. Спец, который сообщил, что Военная организация большевиков «просила батальон не выступать»⁷⁸. Ввиду противоречивости сведений представители солдат направились в Петроград за получением дополнительных инструкций⁷⁹.

В Кронштадт делегация пулеметчиков в составе двух солдат (И. Казаков и П. Кошелев) и присоединившегося к ним одного матроса от морских частей Петрограда прибыла около 4 часов дня⁸⁰. Об этом сразу же стало известно Исполкому Кронштадтского Совета. Исполком вызвал делегатов на происходившее в это время заседание, проверил у прибывших документы и, выслушав требование пулеметчиков о поддержке их выступления под лозунгом «Вся власть Советам!», вынес решение «ждать более определенных известий из Петрограда от руководящих партийных организаций и от Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета»⁸¹.

Один из руководителей кронштадтских большевиков Ф. Ф. Раскольников немедленно связался по телефону с ЦК РСДРП (б), откуда было сообщено о решении партии удержать массы от выступления⁸².

Делегатам пулеметчиков было предложено не вести агитацию среди матросов до полного выяснения обстановки. Некоторые члены Исполкома предлагали задержать делегатов в помещении Совета⁸³. Но пулеметчики поспешили уйти и в шестом часу вечера появились в манеже, где около 50 матросов и рабочих слушали лекцию о войне и мире. Пулеметчики, прервав лекцию, заявили, что в Петрограде солдаты выступили против Временного правительства и что таким революционерам, как кронштадтцы, не годится в это время «сидеть здесь и заниматься лекциями»⁸⁴. Матросы и рабочие, очень взволнованные этим заявлением, приняли самые срочные меры для оповещения своих товарищей и вскоре на Якорной площади собралось 8—10 тыс. человек⁸⁵.

В это время Исполком Совета, в спешном порядке пригласивший на свое заседание партийные комитеты большевиков, меньшевиков и эсеров, обсуждал полученные из Петрограда известия. Вскоре в Исполком явилась делегация матросов, сообщившая о начале митинга на Якорной площади. Для предотвращения неорганизованных действий и успокоения масс Исполком направил на митинг четырех своих представителей (С. Рошаля, Ф. Раскольникова, А. Брушвита и X. Ярчука). Одновременно Исполком решил направить делегацию в Петроград⁸⁶.

Между тем на Якорной площади пулеметчики горячо убеждали матросов, солдат и рабочих в необходимости выступления за передачу всей власти Советам. К призывам пулеметчиков присоединились ораторы из матросов. Рошаль, поддержанный остальными представителями Исполкома, предлагал отсрочить выступление до возвращения направляемой в Петроград делегации⁸⁷. «Мы прилагали все усилия, — сообщал позднее на заседании Кронштадтского Совета Раскольников, — чтобы это выступление удержать, но настроение было настолько возбужденное, что мы видели, что мы в состоянии только отсрочить это выступление, но не удержать его»⁸⁸. Речи представителей Исполкома неоднократно прерывались протестующими возгласами.

В конце концов кронштадтцы согласились ждать возвращения делегации, состав которой был значительно пополнен⁸⁹. Некоторые матросы, вернувшись на суда, начали чистить винтовки⁹⁰.

После окончания митинга заседание Исполкома Кронштадтского Совета возобновилось под председательством большевика Л. А. Брегмана. Вскоре в Исполком из воинских частей стали поступать требования выдать оружие. Затем пришло сообщение о сильном волнении среди рабочих, намеревавшихся дать сигнал общего сбора. Заседание вновь прервалось. Большевики С. Г. Рошаль и С. С. Гредюшко направились успокаивать рабочих, а Исполком принял решение вызвать представителей от всех матросских, солдатских и рабочих комитетов⁹¹. Невозможность предотвратить выступление кронштадтцев для всех стала очевидной.

Между тем события в Петрограде приняли крутой оборот. Решающий толчок вновь был дан на Выборгской стороне. Между 6 и 7 часами вечера рабочие завода «Новый Лесснер» построились в колонну и во главе с красногрвардейцами вышли на Сампсониевский проспект. Почти одновременно на улицу выступили рабочие «Нового Парвиайнена» и еще двух или трех заводов⁹².

Демонстранты прежде всего направились к соседним заводам. Вот как описывает события на «Старом Парвиайнене» один из участников выступления: «У проходной собралась группа рабочих и требует, чтобы открыли ворота. В это время появляется над толпой оратор и первым долгом сказал: „Товарищи, внимание".. Все замолчали. Он стал убеждать не выступать. Сменил другой: „Будет нам стыдно, если мы не выступим". В конце концов решили разойтись. Но в токарной открылся второй митинг. В это время по набережной шли рабочие завода Эриксон и как будто Лесснер, и стали кричать: „Долой работать!..“. Станки остановились, погас свет, и все побежали к воротам. Красногвардейцам роздали винтовки, построились в колонну и с другими заводами направились к Таврическому»⁹³.

О событиях на заводах тотчас стало известно в 1-м пулеметном полку. Особую активность проявила 16-я рота, солдаты которой рассыпались по казармам, торопя товарищей выходить на построение. Не доверяя офицерам и стремясь держать их под наблюдением, солдаты послали связных на офицерские квартиры с требованием, чтобы все офицеры явились в полк⁹⁴. Часть офицеров подчинилась и в дальнейшем находилась в колоннах демонстрантов.

Около 7 часов вечера все три расквартированных в Петрограде батальона под руководством членов ревкома вышли на улицу. Учитывая, что 5-я и 15-я роты вышли не в полном составе, что 6-я рота («кадетская») отказалась от участия в демонстрации, а 3-я рота была в различных служебных и хозяйственных нарядах, можно предположить, что в батальонных колоннах полка было 5—5 1/2 тыс. солдат. Винтовки, которых в полку насчитывалось 3—4 тыс., имели не все солдаты. В колоннах было 20—25 пулеметов⁹⁵.

Согласно маршруту, составленному ревкомом, батальоны должны были двигаться сначала разными путями до Гренадерского моста, а затем, соединившись, по Большой Вульфовой и Большой Дворянской выйти к дому Кшесинской для дальнейшего следования к Таврическому дворцу⁹⁶. Маршрут следования показал, что пулеметчики не имели намерения осуществлять захват правительственных зданий и учреждений, проводить аресты министров, т. е. у них плана вооруженного восстания не было. Все это являлось следствием напряженной работы большевиков, лозунги которых поддерживались революционными рабочими и солдатами.

После выхода на улицу пулеметчиков к демонстрации примкнули почти все заводы и воинские части Выборгской стороны. «Мы, считая это выступление преждевременным, удерживали своих, а когда пришли пулеметчики, удержать рабочих стало невозможно. Все, в чем работали, прямо в передниках, от станков, вышли во двор. Состоялось маленькое собрание и сразу все направились ко двору Кшесинской», — вспоминал рабочий завода «Русский Рено»⁹⁷. Выступили и колонны рабочих с заводов «Айваз», «Феникс», Металлический⁹⁸.

4-й батальон пулеметчиков, двигавшийся по Сампсониевскому проспекту, подошел к казармам Московского полка. Несколько автомобилей с пулеметчиками въехали во двор, раздались призывы к поддержке выступления, и московцы бросились в казармы за оружием. В девятом часу вечера колонна Московского полка в составе около 2 тыс. солдат с плакатами «Вся власть Советам!», «Долой 10 министров-капиталистов!» двинулась вслед за 4-м батальоном пулеметчиков⁹⁹.

Проходя мимо Михайловского артучилища, московцы увлекли за собой группу артиллеристов с тремя орудиями без зарядных ящиков. Орудия были поставлены в середину колонны Московского полка, с которым они и проделали весь путь до Таврического дворца. К 12 часам ночи орудия были возвращены в училище¹⁰⁰.

Неудачной оказалась попытка привлечь к участию в демонстрации моторно-понтонный батальон. Командование батальона выставило у ворот казармы два вооруженных грузовика и караул. При появлении колонн пулеметчиков и московцев солдаты батальона хотели примкнуть к демонстрантам и даже бросились к пирамидам разбирать винтовки. Но командование силой и обещаниями предоставить отпуска удержало солдат¹⁰¹.

Когда 1-й батальон пулеметчиков приблизился к казармам Гренадерского полка, произошло то же самое, что и в Московском полку: быстро разобрав винтовки, взяв плакаты с требованием перехода всей власти к Советам, построившись в колонну, 1 1/2—2 тыс. гренадеров вышли на демонстрацию. Гренадеры направились к дворцу Кшесинской, а 1-й батальон пулеметчиков изменил ранее намеченный маршрут: перейдя Литейный мост, прошел по Литейному проспекту и свернул на Кирочную, где к ним присоединился 6-й саперный батальон. Оба батальона подошли к Таврическому дворцу уже в десятом часу вечера¹⁰².

В это время к особняку Кшесинской подошли 2-й и 4-й батальоны 1-го пулеметного полка, Московский и Гренадерский полки. За солдатами следовали рабочие заводов «Русский Рено» и «Айваз». Вся площадь перед дворцом оказалась заполненной людьми. Делегации рабочих и солдат, пройдя в помещение ЦК РСДРП (б), просили большевиков взять руководство движением в свои руки.

Перед солдатами и рабочими с балкона дома Кшесинской в тот вечер выступали Я. М. Свердлов, М. И. Калинин, Н. И. Подвойский, пулеметчик И. Н. Ильинский и другие ораторы¹⁰³. В своих речах большевики, указывая на неблагоприятную для выступления политическую обстановку, призывали рабочих и солдат вернуться на заводы и в казармы¹⁰⁴. В ответ раздавались крики: «Долой!»¹⁰⁵.

Ввиду того что удержать массы от выступления было уже невозможно, совещание руководящих работников партии высказалось за то, чтобы «вмешаться в демонстрацию, предложить солдатам и рабочим действовать организованно, идти мирно к Таврическому дворцу, избрать делегатов и заявить через них о своих требованиях». Это решение рабочие и солдаты встретили аплодисментами и пением «Марсельезы»¹⁰⁶.

Около 10 часов вечера во дворце Кшесинской началось совещание членов ЦК и ПК РСДРП (б), делегатов общегородской конференции большевиков, представителей полков и заводов¹⁰⁷. Совещание окончательно решило вопрос об отношении к выступлению масс, которое стало фактом. Оставить рабочих и солдат без руководства, отойти в сторону, предоставив событиям развиваться стихийно, было недопустимо. В обстановке общего возбуждения события могли перерасти в вооруженное восстание, обреченное в конечном счете на поражение. Совещание решило призвать массы к мирной демонстрации в поддержку лозунга «Вся власть Советам!». Представители заводов и военных частей были предупреждены о недопустимости попыток захвата правительственных учреждений¹⁰⁸. Текст резолюции совещания гласил:

 «Обсудив происходящие сейчас в Петрограде события, заседание находит: создавшийся кризис власти не будет разрешен в интересах народа, если революционный пролетариат и гарнизон твердо, определенно и немедленно не заявят о том, что они за переход власти Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

«С этой целью рекомендуется: немедленное выступление рабочих и солдат на улицу для того, чтобы продемонстрировать выявление своей воли»¹⁰⁹.

Решение о руководстве демонстрацией было поддержано рабочей секцией Петроградского Совета. Секция, обязавшись всеми силами содействовать переходу власти к Советам, избрала комиссию из 15 человек. Комиссии было поручено установить контакт с ЦИКом и Исполкомом Петроградского Совета, а «все остальные члены данного собрания, — говорилось в резолюции, — уходят в районы, извещают рабочих и солдат об этом решении и, оставаясь в постоянной связи с комиссией, стремятся придать движению мирный и организованный характер». Резолюция была одобрена большинством в две трети голосов. Часть меньшевиков и эсеров, устроив обструкцию, покинула заседание до голосования¹¹⁰.

Чтобы предотвратить эксцессы и провокации, Военная организация большевиков решила усилить охрану складов оружия в Петропавловской крепости. Туда была направлена делегация с предложением установить дополнительные караулы. Поскольку гарнизон крепости находился под большевистским влиянием, коменданту оставалось только изъявить «удовольствие». В результате 16-я рота 1-го пулеметного полка с двенадцатью пулеметами беспрепятственно вошла в крепость и, по указаниям коменданта, выставила караулы¹¹¹.

В одиннадцатом часу вечера основная масса рабочих и солдат, собравшихся у дворца Кшесинской, начала переходить Троицкий мост. В дальнейшем 2-й и 4-й батальоны пулеметчиков без задержки пошли к Таврическому дворцу по набережной Невы, а гренадеры решили по дороге поднять еще несколько воинских частей¹¹². К этому времени члены ЦК РСДРП (б) уже перешли в Таврический дворец¹¹³. События 3 июля вступили в решающую фазу.

Что же происходило в лагере буржуазной контрреволюции и в руководящих кругах партий меньшевиков и эсеров?

Уже в начале событий наибольшую активность проявляла контрреволюционная военщина. Утром 3 июля командир запасного автобронедивизиона получил из отдела нарядов при штабе Петроградского военного округа распоряжение подготовить «на всякий случай» бронемашины¹¹⁴. Командирам 1-го и 4-го Донских казачьих и 9-го кавалерийского полков было предписано иметь наготове дежурные подразделения с оседланными лошадьми¹¹⁵. Эти полки, а также юнкера военных училищ и школ прапорщиков составляли главную опору Временного правительства. Кроме того, возлагались надежды на некоторые полки 1-й и 3-й гвардейских пехотных бригад, особенно на Преображенский полк.

Значительную роль в предстоящих событиях намерены были сыграть различные военные и полувоенные, легальные и полулегальные организации: «Военная лига», «Армия чести», «Комитет борьбы с большевизмом и анархизмом» и пр. Среди членов некоторых контрреволюционных организаций были затаившиеся монархисты и черносотенцы. Эти деятели, резко активизировавшиеся после начала наступления на фронте, преисполненные лютой ненавистью к большевикам и революционным рабоче-солдатским массам, стремились подтолкнуть Временное правительство к осуществлению массовых репрессий. Поводом для них могли стать искусственно созданная обстановка «мятежа и анархии», эксцессы и вооруженные столкновения. Ход событий в июльские дни позволяет предположить, что контрреволюционные заговорщики заранее подготовили позиции на чердаках, крышах и в окнах домов, дающих наиболее удобные секторы обстрела¹¹⁶. Среди буржуазно-обывательской публики, наполнявшей Невский проспект, велась погромная агитация. Эсеро-меньшевистские лидеры в тот день были охвачены растерянностью. О решении и действиях пулеметчиков, о настроении б полках и на заводах ЦИК имел полную информацию, в том числе со стороны ЦК РСДРП (б). В ЦИК неоднократно поступали предложения отправить в 1-й пулеметный полк своих представителей, но эти предложения были отклонены¹¹⁷. «Пошумят, пошумят и разойдутся по казармам», — таково было, по словам одного из видных меньшевистских деятелей Б. О. Богданова, отношение к событиям в пулеметном полку¹¹⁸. Бюро ЦИКа и бюро Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов в первой половине дня 3 июля ограничились составлением воззвания о запрещении демонстраций¹¹⁹. Несколько позднее во все воинские части была отправлена краткая телефонограмма, в которой указывалось, что «выход вооруженных частей для демонстрации недопустим»¹²⁰. Лишь к вечеру отдельные представители ЦИКа и Исполкома Петроградского Совета направились на заводы и в полки.

Днем 3 июля эсеро-меньшевистские деятели в основном были поглощены лихорадочным закулисным торгом с кадетами и спорами в собственной среде. Единства мнений о путях преодоления правительственного кризиса среди соглашателей не оказалось. Меньшевики-интернационалисты намеревались поддержать на предстоящем заседании ЦИКа проект резолюции Л. Мартова, предлагавшего составить новое правительство из членов партий,, представленных в Советах. Обнаружились колебания и среди отдельных членов Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов¹²¹, а также среди членов левого крыла партии эсеров. Однако руководящее большинство эсеро-меньшевистских партий настаивало на сохранении коалиции с кадетами во что бы то ни стало. Так, Организационный комитет партии меньшевиков принял решение, в котором «задачей момента» провозглашалось создание правительства «по возможности с преобладанием в нем представителей буржуазии»¹²².

Расчет кадетов на то, что меньшевики и эсеры пойдут к ним на поклон, вполне оправдался. На квартирах Г. Е. Львова и М. И. Терещенко шли непрерывные совещания членов правительства и эсеро-меньшевистских лидеров ЦИКа «по поводу создавшегося положения и выяснения принципов дальнейшей работы»¹²³. А в это время глава кадетов П. Н. Милюков делал провокационные заявления для печати: «Министры к.-д. покинули ряды Временного правительства и в настоящий момент ни в коем случае не вернутся туда обратно.... Каково будет будущее министерство — сказать трудно, и в какую форму выльется в ближайшие дни правительственный кризис — тоже не берусь предсказывать»¹²⁴.

Растерянность и затянувшиеся пререкания в правящих кругах вызвали раздражение иностранных дипломатов, осведомленных о назревавших в Петрограде событиях и опасавшихся, что благоприятный, с их точки зрения, момент для решительного удара по силам революции будет упущен. Английский посол Бьюкенен в разговоре с министром иностранных дел Терещенко потребовал принятия немедленных крайних мер против рабочих и солдатских масс¹²⁵.

В 18 часов члены ЦИКа Гоц и Богданов приехали в комитет автобронедивизиона и потребовали предоставить в их распоряжение две бронемашины. Комитет принял решение о подчинении ЦИКу¹²⁶. Заручившись этим решением, Гоц в сопровождении большой группы офицеров направился в ремонтные мастерские. Однако находившиеся здесь пулеметчики при поддержке солдат мастерских категорически воспротивились отправке бронемашин. Напрасно Гоц уговаривал, угрожал и приказывал именем ЦИКа — солдаты ему не верили и никого не пропускали к машинам. Обескураженному эсеру пришлось убраться восвояси¹²⁷.

С выходом рабочих и солдатских масс на улицы эсеро-меньшевистский ЦИК охватила паника. Около 9 часов вечера во все воинские части петроградского гарнизона была отправлена срочная телеграмма, в которой демонстрация революционных рабочих и солдат клеветнически называлась «смутой», инспирированной черносотенцами¹²⁸. От многих полков ЦИК требовал прислать в его распоряжение команды для «охраны». Однако эти требования вечером 3 июля плохо выполнялись. Солдаты не понимали, зачем нужно выделять особые команды, если революционные полки и без того уже выступили в защиту полновластия Советов.

В демонстрацию, стихийно начавшуюся на Выборгской стороне, один за другим включались заводы и полки из других районов города.

Делегация путиловцев, направлявшаяся во главе с председателем завкома большевиком А. Е. Васильевым в ЦИК, встретилась по дороге с группой рабочих и солдат Выборгского района, которые шли сообщить о начале выступления. Пришлось возвращаться на завод вместе с посланцами пролетарского района. Известие о выступлении выборжцев было встречено на заводе ликующими возгласами. Митинг, продолжавшийся уже несколько часов, возобновился с новой силой и принял решение всем вместе направиться к Таврическому дворцу, добиваться от ЦИКа, чтобы «он взял власть в свои руки и объявил Временное правительство низложенным»¹²⁹.

Заводские меньшевики и эсеры, по указанию своих центров,- отказались принять участие в демонстрации, и вся работа по организации шествия в оставшееся очень небольшое время была выполнена Нарвским райкомом РСДРП (б) и большевистской частью завкома. В частности, необходимо было обеспечить защиту рабочих колонн от возможных провокационных нападений. Поскольку винтовок в распоряжении красногвардейского отряда было немного, большевики приняли срочные меры для получения оружия от комиссариата милиции. Однако здесь удалось получить только 14 винтовок¹³⁰.

В одиннадцатом часу вечера под охраной красногвардейцев, выстроившихся впереди колонны и растянувшихся цепочкой по обеим сторонам ее, путиловцы двинулись к Таврическому дворцу. По дороге к демонстрантам примкнули вечерние смены рабочих с заводов «Тильманс» и «Анчар»¹³¹. Мощная, хорошо организованная колонна путиловцев, впитывая в себя рабочих других заводов Нарвской заставы, по существу превратилась в районную колонну. В ее составе насчитывалось не менее 30 тыс. человек, среди которых были женщины с детьми¹³².

В другом конце города, на Охте, узнав о выступлении выборжцев, рвались на улицу солдаты 1-го пехотного полка. Некоторые брали винтовки и группами переходили Охтенский мост. С целью придать выступлению организованный характер большевик Г. О. Осипов, поддержанный некоторыми членами полкового комитета, объявил общее построение. Около 10 часов вечера несколько сот солдат с винтовками, построившись в колонну, вышли из Новочеркасских казарм¹³³. Через некоторое время вслед за колонной выехали на трех автомобилях с пулеметами несколько десятков солдат пулеметной команды полка¹³⁴.

Неподалеку от Охтенского моста колонна демонстрантов была встречена большевиком В. В. Сахаровым, который возвращался в полк с заседания рабочей секции Петроградского Совета. Сахаров обратился к солдатам с речью, в которой он рассказал об обстановке в городе, «о постановлении рабочей секции Совета, о нежелании Центрального] Исполнительного] ком[итета] взять власть в свои руки и о решении Центр [ального] ком[итета] РСДРП, т. е. большевистской организации, РСДРП (б), устраивать демонстрации мирно и организованно»¹³⁵. После этого колонна солдат полка в строгом порядке направилась к Таврическому дворцу.

Примерно при таких же обстоятельствах началось выступление солдат 180-го полка: в десятом часу вечера часть солдат, заряжая винтовки, толпой вышла на улицу из казарм, расположенных на Смоленском поле. Большевикам удалось добиться, чтобы солдаты построились в колонну, разрядили винтовки и «пошли в полном порядке»¹³⁶. По распоряжению М. К. Тер-Арутюнянца вперед был направлен дозор, а по сторонам колонны выставлены цепи вооруженных солдат¹³⁷. По дороге в колонну влились группы рабочих Балтийского, Радиотелеграфного и некоторых других заводов Васильевского острова¹³⁸. Отдельными колоннами вышли на демонстрацию рабочие с Трубочного завода, «Сименс—Шуккерта» и Гвоздильного¹³⁹.

Из казарм 180-го полка, расположенных на Каменностровском проспекте, на демонстрацию вышло 600—700 солдат. Эта колонна, двигаясь самостоятельным маршрутом, подошла к дворцу Кшесинской и, выслушав здесь речи большевиков, направилась к Таврическому дворцу¹⁴⁰. Всего от 180-го полка в демонстрации Зиюля участвовало 1200—1400 солдат¹⁴¹.

Вечером 3 июля усилились колебания среди солдат ряда гвардейских полков. В казармах Волынского, Финляндского, Литовского, Измайловского, Кексгольмского полков шли ожесточенные споры между активными сторонниками и противниками присоединения к демонстрации. Но и те и другие составляли меньшинство, а основная масса солдат никак не могла решиться на какой-либо определенный шаг. Из казарм Волынского полка после длительного обсуждения вышла на демонстрацию одна только 4-я рота во главе с большевиком Л. В. Горбатенко¹⁴².

Солдаты Финляндского полка, несмотря на призывы проходивших мимо их казарм демонстрантов 180-го полка, сначала не решились выступить на улицы. Но прошло 1 1/2—2 часа, и чувство солидарности взяло верх. Около 600 финляндцев взяли винтовки, построились в колонну и направились к казармам Кексгольмского полка на Конногвардейском бульваре¹⁴³. Выяснив, что Кексгольмский полк не принимает участия в демонстрации, солдаты вновь заколебались. Один из очевидцев так описал дальнейшие события: «Когда наш батальон убедился, что кексгольмцы не вышли, то раздались крики: „Обратно! Домой!“. Но некоторые солдаты из толпы начали у казарм Кексгольмского полка кричать: „Совестно идти обратно! Скажут, что финляндцы струсили!». Поэтому пошли дальше, но от Исаакиевского собора повернули обратно»¹⁴⁴.

Тем временем 2-й и 4-й батальоны пулеметчиков прибыли к Таврическому дворцу. Здесь их уже поджидал 1-й батальон пулеметного полка и 6-й саперный батальон. В 10 ч. 30 м. вечера делегация пулеметчиков прошла во дворец и потребовала, чтобы перед солдатами выступил председатель ЦИКа Чхеидзе. Делегатам ответили, что у Чхеидзе «болит горло» и вместо него выступит Войтинский. Последний в своей речи заявил, что требование пулеметчиков о переходе всей власти к Советам и об аресте министров-капиталистов будет рассмотрено на заседании ЦИКа завтра утром. Указав, что эти требования «могут разойтись» с решением ЦИКа, Войтинский призвал пулеметчиков «к преклонению перед волей всей демократии»¹⁴⁵. Разумеется, эта речь никого не удовлетворила. К дворцу подходили колонны рабочих, солдат Московского и 1-го пехотного полков, что укрепляло решимость пулеметчиков добиваться от ЦИКа более ясного ответа.

В это время в центральной части города участились столкновения демонстрантов с контрреволюционерами. Буржуазная и эсеро-меньшевистская печать злобно клеветала на рабочих и солдат, объявляя их виновниками этих столкновений. Но клеветники никак не могли свести концы с концами, путались и противоречили сами себе.

Примером может служить инцидент с министерскими автомашинами, который был использован контрреволюционерами как одно из главных «доказательств» наличия «заговора для захвата власти». Сообщение об этом инциденте было опубликовано в «Известиях» под провокационным заголовком: «Попытка ареста министров»¹⁴⁶. Из содержания же сообщения явствовало: в 21 ч. 40 м. к особняку князя Львова подъехали на грузовике 10 вооруженных солдат и рабочих. У дверей особняка в это время стояли две министерские легковые автомашины, на которых прибыли Церетели, Некрасов и Чернов. «Известия» подчеркивают, что солдатам и рабочим было об этом известно. Затем произошло следующее: солдаты и рабочие якобы потребовали «выдать» им министров, но почему-то не стали ожидать этой «выдачи», забрали, вопреки протестам швейцара, одну легковую автомашину и уехали.

Кому же солдаты предъявили требование «выдать» им министров? Судя по сообщению «Известий», особняк никем, кроме швейцара, не охранялся. Что могло помешать рабочим и солдатам арестовать министров, если бы такое намерение существовало? Фальшивка, шитая белыми нитками, здесь налицо. Что касается легковой автомашины, то, как выяснилось впоследствии, она была использована для срочной доставки в Ораниенбаум делегатов местного Совета¹⁴⁷.

Буржуазные и эсеро-меньшевистские газеты подняли большую шумиху в связи с рядом столкновений между солдатами и рабочими, разъезжавшими по городу на грузовых автомобилях, и буржуазно-обывательской публикой, устроившей на Невском проспекте манифестации в поддержку Временного правительства. Но, как показывает анализ фактов, причиной всех столкновений являлись провокационные нападения контрреволюционеров.

Краткое описание двух столкновений имеется в номере «Известий» за 4 июля¹⁴⁸. Из этого описания следует: 1) находившиеся на грузовиках солдаты и рабочие патрулировали по городу и не допускали со своей стороны никаких угрожающих действий; 2) контрреволюционная толпа, в которой были и офицеры, окружала автомобили, выкрикивала угрозы и ругательства, набрасывалась на солдат и рабочих с целью обезоружить их; 3) солдаты и рабочие либо не оказывали сопротивления силой оружия, либо делали выстрел в воздух, после чего толпа в панике разбегалась.

Эти выводы целиком подтверждаются и материалами Особой следственной комиссии. Все свидетели из публики, находившейся на Невском проспекте, вынуждены были признать, что нападающей стороной всегда была контрреволюционная толпа¹⁴⁹. Вот типичное показание одного из таких свидетелей: «Вечером 3 июля, когда я проходил по Невскому проспекту, на углу Надеждинской улицы показался грузовый автомобиль, вооруженный пулеметами. На автомобиле сидели солдаты и рабочие. Некоторые из них были вооружены винтовками. Толпа... подскочила к автомобилю и окружила его. К этой же толпе подошел и я. Толпа стала снимать с автомобиля солдат и рабочих, а потом их избивать»¹⁵⁰.

Рабочие и солдаты проявляли по отношению к разъяренной контрреволюционной толпе большую выдержку. Вооруженные пулеметами грузовики могли бы без особого труда разогнать бесчинствующую буржуазную публику. Но рабочие и солдаты, патрулировавшие по улицам для обеспечения порядка, всячески стремились не допускать кровопролития. Один из рабочих завода «Русский Рено» так передал объяснения солдат, лишившихся в столкновении двух пулеметов: «Они говорили, что могли бы не отдать, но тогда было бы очень много ненужных жертв»¹⁵¹.

Контрреволюционные элементы, во много раз уступавшие демонстрантам по общей численности, но концентрировавшиеся в одном месте, иногда совершали провокационные нападения и на колонны рабочих, проходившие через центральную часть города. Вот рассказ рабочего одного из заводов Выборгской стороны:

«Мы на Невском. Панели полны буржуев всех рангов, мы идем стройными рядами, впереди Красная гвардия. Равняемся с Михайловской, вдруг с панели налетают на нас толстопузые. Главное внимание их было обращено на Красную гвардию, и в тот момент, когда они набросились на нашу Красную гвардию, впереди раздался выстрел, который, конечно приписали нам. Кому в этой свалке попало больше, трудно сказать... Начальник Красной гвардии скомандовал повернуть назад, что и было сделано»¹⁵².

У рабочих завода «Айваз» контрреволюционеры попытались вырвать из рук знамена и плакаты, но получили должный отпор¹⁵³. Неоднократным нападениям толпы подвергались путиловцы. Однако многотысячная колонна рабочих неудержимо двигалась вперед, сталкивая наседавших провокаторов на панели¹⁵⁴. Один из участников демонстрации сообщает в своих воспоминаниях о характерной для настроения и действий рабочих детали: недалеко от Невского проспекта путиловские красногвардейцы арестовали уголовников, грабивших часовой магазин¹⁵⁵.

Наиболее крупной провокацией был обстрел демонстрантов поздно вечером 3 июля на Невском проспекте. Это произошло при следующих обстоятельствах.

Гренадерский полк, ранее отделившийся за Троицким мостом от пулеметчиков, свернул к казармам Павловского полка и предложил солдатам его присоединиться к демонстрации. Павловцы пошли вслед за гренадерами¹⁵⁶. «Во время следования полков порядок был образцовый, как на параде, люди шли в ногу, стройными рядами, занимая только правую половину улицы, и весьма спокойно», — сообщали «Известия»¹⁵⁷.

На Вознесенском проспекте к демонстрантам присоединились две роты 3-го стрелкового полка¹⁵⁸. У Невского проспекта демонстрантам пересек дорогу 180-й полк, который вместе с группами рабочих ряда заводов Васильевского острова направлялся к Таврическому дворцу. Гренадеры, павловцы и солдаты 3-го стрелкового полка пошли по Невскому проспекту за василеостровцами. Объединенная колонна солдат четырех полков и рабочих растянулась на два-три квартала.

Буржуазная публика, толпившаяся на тротуарах, была бессильна воспрепятствовать шествию. Тогда начали действовать провокаторы, засевшие на чердаках, крышах и в окнах домов. В двенадцатом часу вечера у Литейного, у Садовой и возле Казанского собора по демонстрантам с разных сторон был открыт огонь из винтовок и пулеметов. По свидетельству очевидца, стрельба была так интенсивна, что «от огня получился сплошной рев»¹⁵⁹. Характерно, что даже Особая следственная комиссия вынуждена была признать, что демонстранты не давали какого-либо повода для обстрела¹⁶⁰.

Спасаясь от огня, демонстранты бросились в подворотни домов и на прилегающие улицы, некоторые повернули назад, а многие солдаты залегли и открыли ответный огонь¹⁶¹. Получив отпор, провокаторы через несколько минут прекратили обстрел. Число жертв этой преступной провокации в точности неизвестно. Особая следственная комиссия много позднее этих событий насчитала только по Гренадерскому и Павловскому полкам 2 убитых и 31 раненого¹⁶², но эти данные неполны.

Замешательство среди демонстрантов было преодолено сравнительно быстро, чему способствовало появление двигавшейся по Садовой многотысячной колонны путиловцев и других рабочих Петергофского района. Солдаты вновь построились и вслед за рабочими двинулись к Таврическому дворцу¹⁶³.

Большевики приняли энергичные меры для предотвращения возможных эксцессов и нарушений порядка в районе Таврического дворца. Необходимо было не допустить чрезмерного скопления масс перед дворцом и навести какой-то порядок в передвижении колонн. Большевистские ораторы, призывая демонстрантов к спокойствию и выдержке, рекомендовали выбирать делегации, а всем остальным не задерживаться и возвращаться в свои районы.

Крупные эксцессы были предотвращены большевиками, когда известия о провокациях на Невском проспекте дошли до Таврического дворца («на Невском бьют солдат!»). Создалась реальная опасность, что пулеметчики, а вслед за ними и другие бросятся на Невский¹⁶⁴. Большевики удержали солдат от выступлений, убедили пулеметчиков роту за ротой возвратиться в свои казармы¹⁶⁵. Направились в обратный путь и рабочие некоторых заводов. Уже к двум часам ночи прибыли в казармы солдаты Московского полка¹⁶⁶. Недолго оставался у Таврического дворца 1-й пехотный полк. Делегация полка во главе с Сахаровым доложила комиссии рабочей секции Петроградского Совета, что «1-й пехотный запасный полк пришел подать свой голос за передачу власти Советам». Комиссия выразила полку благодарность и попросила вернуться в казармы, ожидая дальнейших распоряжений на месте¹⁶⁷. Полк выполнил это указание¹⁶⁸.

Но часть демонстрантов все еще стояла у Таврического дворца, ожидая от ЦИКа ответа на свои требования. После 12 часов к дворцу подошли рабочие Петергофского района и демонстранты, подвергшиеся обстрелу на Невском проспекте.

Около полуночи в Таврическом дворце состоялось совместное совещание членов ЦК и ПК РСДРП (б), Военной организации большевиков, комиссии рабочей секции Петроградского Совета и комитета межрайонцев¹⁶⁹. Доклады из районов, сведения, поступившие из Кронштадта и пригородов, настроение побывавших у Таврического дворца рабочих и солдат ясно говорили о решимости масс 4 июля снова выйти на улицы, а уроки последних событий доказали невозможность удержать массы от выступления¹⁷⁰. Негибкость в тактике могла привести к подрыву связей партии с рабочими и солдатами.

В связи с этим предложение Каменева во что бы то ни стало избежать общегородской демонстрации и ограничить выступление митингами было отвергнуто¹⁷¹. Совещание решило призвать массы 4 июля к мирной и организованной демонстрации под лозунгом «Вся власть Советам!». В соответствии с этим было составлено воззвание к рабочим и солдатам Петрограда¹⁷².

На совещании было отвергнуто и предложение Троцкого о проведении безоружной демонстрации¹⁷³. Осуществление этого предложения оставило бы рабочих и солдат беззащитными перед лицом вооруженной контрреволюции и значительно облегчило бы ей устройство кровавых погромов. Было решено призвать демонстрантов брать с собой оружие исключительно в целях самообороны и предотвращения провокационных нападений¹⁷⁴.

Одновременно с совещанием, организованным ЦК РСДРП (б), проходило объединенное заседание ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов. Это заседание и меры, принимавшиеся в ходе его меньшевиками и эсерами, ярко показывали всю пропасть, разделявшую пролетарскую партию большевиков и мелкобуржуазных соглашателей, все глубже увязавших в болоте контрреволюции.

В начале заседания один из меньшевистских лидеров Дан, поддержанный Черновым, потребовал от всех присутствующих безоговорочного подчинения принимаемым решениям и удаления из зала тех, кто «смотрит и туда и сюда — на решения данного собрания и своих избирателей»¹⁷⁵. Это циничное заявление, призывавшее членов ЦИКа не считаться с волей «своих избирателей», т. е. рабочих и солдат, было одобрено большинством голосов, что вынудило большевиков покинуть заседание.

Развернувшиеся на заседании ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов прения по существу были направлены к одной цели — оправдать подготовляемые массовые репрессии против петроградских рабочих и солдат и партии большевиков. «Логика» рассуждений эсеро-меньшевистских лидеров была такова: препятствия для перехода всей власти к Советам не имеется, но Советы не желают брать власть; следовательно, рабочие и солдаты выступают против Советов, становятся на «путь контрреволюции»¹⁷⁶.

На заседании было принято воззвание «Ко всем солдатам», явно имевшее целью натравить на революционный Петроград фронт. Воззвание содержало грязные клеветнические выпады против партии большевиков и ее газет. Меньшевики и эсеры призывали солдат выполнять «боевые приказания военного начальства»¹⁷⁷.

Ночью бюро ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов вынуждены были заслушать заявления представителей путиловцев, пулеметчиков и 1-го пехотного полка. Все они требовали принять решение о переходе государственной власти в руки Советов. Чхеидзе ответил делегатам, что вопрос о власти будет рассматриваться «сегодня и завтра» и решен он будет «только в интересах революционной демократии»¹⁷⁸.

Эсеро-меньшевистские лидеры, давая делегациям рабочих и солдат двусмысленные ответы, хотели выиграть время для того, чтобы стянуть военные силы к Таврическому дворцу. В третьем часу ночи члены ЦИКа Гоц и Бинасик в сопровождении казаков и броневика из школы шоферов снова явились в ремонтные мастерские автобронедивизиона. По словам командира дивизиона, офицеры и прибывшие под руководством Гоца каратели «общими силами напали» на солдат и добились отправки двух бронемашин к Таврическому дворцу¹⁷⁹.

Обстановка в районе дворца становилась все более опасной. Бронемашины, которые, согласно заявлению Войтинского на заседании ЦИКа, были вызваны «как боевая сила»¹⁸⁰, угрожающе поводили стволами пулеметов и готовы были открыть огонь. Большевики с трудом убедили путиловцев и других задержавшихся у Таврического дворца рабочих и солдат возвратиться в свои районы и организованно готовиться к новой демонстрации. Последние группы демонстрантов ушли от дворца лишь в пятом часу утра 4 июля.

 

ДЕМОНСТРАЦИЯ 4 ИЮЛЯ. ДАЛЬНЕЙШЕЕ ОБОСТРЕНИЕ КРИЗИСА

Назначив на 4 июля мирную демонстрацию под лозунгом «Вся власть Советам!», большевики в короткий срок (ночь и утро 4 июля) и в трудных условиях провели огромную агитационную и организационную работу. Общее руководство подготовкой к демонстрации осуществлялось ЦК РСДРП (б). Выдающаяся роль принадлежала лично Я. М. Свердлову.

В ночь с 3 на 4 июля и утром в помещении ЦК РСДРП (б) побывали многочисленные делегации от районов, заводов и полков, получившие подробные инструкции о ведении агитационной работы в массах, о порядке составления делегаций в Таврический дворец, о порядке построения и движения колонн демонстрантов. Уже с 4 часов утра в рабочих кварталах началось распространение листовки с текстом воззвания ЦК РСДРП (б) о проведении мирной демонстрации¹⁸¹.

Большое внимание было уделено организации защиты демонстрантов от провокаций. Охрана рабочих колонн в основном должна была обеспечиваться рабочей милицией и красногвардейцами. В готовность приводились как заводские отряды, так и отряды милиции при некоторых комиссариатах. Например, отряд милиции 2-го Василеостровского подрайона, вооруженный винтовками и пулеметами, должен был утром 4 июля произвести на грузовом автомобиле разведку в центральной части города, а затем сопровождать колонны демонстрантов¹⁸². Автомобиль с милиционерами был снабжен специальным пропуском от комиссариата¹⁸³. Отряду милиции 2-го Петергофского подрайона поручено было сопровождать колонны рабочих Путиловского завода¹⁸⁴.

В деле охраны демонстрантов значительная роль отводилась революционным полкам петроградского гарнизона. ЦК и ПК РСДРП (б) через Военную организацию распределили по заводам вооруженные пулеметами автомобили. Утром 4 июля член Военной организации большевиков Г. А. Елин организовал в ремонтных мастерских автобронедивизона митинг, на котором солдаты постановили выделить 4 бронемашины «для поддержания порядка и предотвращения погромов»¹⁸⁵. Эти бронемашины должны были патрулировать преимущественно в районе перекрестков главных улиц и мостов через Неву.

По указанию ЦК РСДРП (б) при Военной организации был создан оперативный штаб, сосредоточивший в своих руках руководство революционными воинскими частями Петрограда и его окрестностей. Активное участие в деятельности этого органа приняли Н. И. Подвойский, В. И. Невский, М. С. Кедров и др.

В ночь на 4 июля при штабе Военной организации состоялось совещание представителей воинских частей. Внимание присутствующих было сосредоточено на выработке мер по обеспечению организованности, выдержки и дисциплины среди солдат¹⁸⁶. Кроме того, в воинские части разослали письменную инструкцию, в которой указывалось:

«1. Организовать руководящий комитет для командования батальоном из членов нашей организации.

«2. В каждой роте должны быть руководители.

«3. Устроить ротные собрания и на них прочесть наше обращение.

«4. Установить связь с Военной организацией, назначив для этого немедленно двух товарищей к нам.

«5. Поддерживать связь с соседними частями.

«6. Проверять, куда и кто отправляет команды из частей; командам давать наши инструкции.

«7. Быть наготове и не выходить из казарм без призыва Военной организации»¹⁸⁷.

Большая работа по подготовке демонстрации была проведена районными комитетами РСДРП (б). Наиболее характерна в этом отношении деятельность Выборгского райкома РСДРП (б). Члены райкома ночью наметили подробный план организации демонстрации¹⁸⁸. В помещении райкома были собраны и проинструктированы агитаторы-большевики с заводов «Новый Лесснер», «Айваз», «Парвиайнен», Металлический, направленные затем в казармы, на заводы и фабрики¹⁸⁹. В специальном обращении к рабочим и солдатам райком партии призывал быть бдительными, сохранять спокойствие и выдержку, устанавливать у заводов и казарм постоянные караулы, поддерживать непрерывную связь с райкомом и между собой¹⁹⁰. На основании указаний ЦК РСДРП (б) фабзавкомы были снабжены инструкцией о порядке сбора на демонстрацию и выборов делегации, которая должна была вручить ЦИКу требование о переходе всей власти к Советам. В инструкции указывалось, что сбор демонстрантов района и делегатов, избираемых по одному на каждую тысячу человек, назначается на 10 часов утра 4 июля у клиники Виллие¹⁹¹.

Энергичная деятельность была развита большевистскими организациями в пригородах Петрограда.

В Сестрорецке на митинге рабочих оружейного завода большевики разъяснили характер событий в Петрограде и принятые партией меры. Рабочие-оружейники одобрили решение о назначении демонстрации¹⁹²  и в знак солидарности с требованиями петроградских рабочих и солдат объявили забастовку¹⁹³.

Рабочие Шлиссельбургского порохового завода направили революционным рабочим и солдатам Петрограда приветствие. В предложенной большевиками и одобренной 5-тысячным митингом резолюции говорилось: «Довольно колебаний! Во имя свободы, во имя мира, во имя всемирной пролетарской революции Всероссийский Исполнительный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов должен взять власть в свои руки! Исполнительная власть должна находиться в руках его как истинного выразителя воли народа. Другого выхода из создавшегося тупика нет. Политика соглашательства с буржуазией явно обнаружила свою несостоятельность и гибельность для дела свободы»¹⁹⁴.

В Ораниенбауме в ночь на 4 июля была созвана экстренная сессия местного Совета, присутствовать на которой большевики пригласили представителей рабочих и солдат. В результате Совет принял резолюцию, в которой указывалось: «Выступить и поддержать мирную демонстрацию, для чего войскам к 8 ч. утра собраться на вокзале во главе с начальствующими лицами, причем во время шествия не должно быть ни одного выстрела; стреляющие будут арестованы»¹⁹⁵.

Совет избрал нового, пользующегося доверием солдат коменданта города и поручил ему выставлять и распределять караулы. Члены Исполкома Совета от офицерской стрелковой школы были арестованы, что объяснялось их провокационной деятельностью, стремлением во что бы то ни стало сорвать участие ораниенбаумского гарнизона в демонстрации. Арест имел характер предупреждения: все задержанные вскоре были освобождены¹⁹⁶.

В Петергофе поздним вечером 3 июля в присутствии нескольких членов местного Совета состоялось заседание полкового и ротных комитетов 3-го пехотного полка. На заседании выступил с докладом член Петергофского городского Совета эсер левого толка Лепин, призывавший не принимать какого-либо определенного решения и ожидать распоряжений Совета. Лепину резко возражал солдат Толкачев. Он настаивал, чтобы заседание комитетов выработало резолюцию о текущем моменте, так как Петергофский Совет «катается» и никак не может определить своего отношения к событиям в Петрограде¹⁹⁷. Члены полкового и ротных комитетов поддержали Толкачева и единодушно высказались за переход всей власти к Советам¹⁹⁸.

Для руководства полком на заседании был избран Революционный штаб, в состав которого вошли большевики М. П. Толкачев и А. С. Булин, беспартийные П. Е. Блинов, A. Л. Дзевульский и другие — всего 14 человек¹⁹⁹. Кроме того, на заседании комитетов были избраны комиссия из 10 человек для организации охраны полка и комиссия из 6 человек для подготовки полкового митинга. 23 солдата были выделены для установления непосредственной связи с Военной огранизацией большевиков, Петроградским Советом и некоторыми воинскими частями (2-м пулеметным, 3-м пехотным полками и др.). Окончательное решение вопроса о выступлении было поставлено в зависимость от известий из Петрограда²⁰⁰.

Ночью, когда стало известно о призыве ЦК РСДРП (б) к мирной демонстрации, Революционный штаб распорядился выделить три роты, которые могли бы выступить по первому сигналу²⁰¹. Всем ротам полка было приказано направить в штаб по одному связному²⁰². На 10 ч. 30 м. был назначен полковой митинг²⁰³.

Утром на митинге члены Исполкома Петроградского Совета и офицеры пытались уговорить солдат не участвовать в демонстрации. Но речи эсеро-меньшевистских ораторов солдаты не желали выслушивать. «Дали нам землю, товарищи? Кончили войну?»,— восклицал один из членов Революционного штаба. «Нет!»,— в один голос отвечали ему солдаты²⁰⁴.

В 176-м пехотном полку (Красное Село) многие солдаты порывались выехать в Петроград еще до наступления утра 4 июля. В связи с этим избранному накануне президиуму полкового комитета пришлось выслать патруль на Красносельский вокзал и на станцию Дудергоф. В целях обеспечения порядка и дисциплины президиум решил, что под его руководством на демонстрацию в Петроград должны выехать утром только полностью обученные, обмундированные и вооруженные солдаты²⁰⁵. По ротам был отдан письменный приказ: «Патроны раздать на руки, с оружием обращаться осторожно, выступать и стрелять только по приказанию с печатью»²⁰⁶.

Утром 4 июля в полку получили воззвание руководящих органов партии большевиков и комитета межрайонцев о проведении мирной демонстрации²⁰⁷. Кроме того, М. С. Урицкий передал подробные указания о порядке участия полка в общем выступлении петроградских рабочих и солдат²⁰⁸. Указания партийных органов были разъяснены солдатам на митинге²⁰⁹.

В Кронштадте сообщение о призыве большевиков к мирной демонстрации было получено около 2 часов ночи. Это сообщение было немедленно обсуждено на заседании Исполкома Кронштадтского Совета в присутствии представителей матросских, солдатских и рабочих комитетов²¹⁰. За участие в демонстрации проголосовали все присутствовавшие, в том числе эсеры и меньшевики-интернационалисты²¹¹. Текст одобренной Исполкомом и разосланной во все комитеты телефонограммы гласил:

«Исполнительный комитет [Кронштадтского Совета] предлагает немедленно сообщить по частям, что в 6 часов утра следует с оружием в руках собраться на Якорной площади и затем строго организованным порядком отправиться в Петроград, где совместно с войсками петроградского гарнизона будет произведена вооруженная демонстрация под лозунгом: „Вся власть Советам рабочих и солдатских депутатов»»²¹².

По решению Исполкома Кронштадтского Совета для участия в демонстрации были вызваны команды учебных судов из Бьерке и Транзунда, направлена телеграмма в Ораниенбаум с предложением о совместном выступлении, подготовлены 7 пароходов и баржи с буксирами для транспортировки демонстрантов в Петроград, получены из артиллерийского склада около 60 тыс. патронов. Предполагалось, что после прибытия в Петроград маршрут следования будет таков: Английская набережная—Сенатская пл.—Адмиралтейский проспект—Невский—Литейный—Шпалерная ул.—Таврический дворец. Для руководства демонстрацией бла избрана комиссия из десяти человек (Ф. Ф. Раскольников, С. Г. Рошаль, А. И. Ремнев, С. С. Гредюшко и др.).

В седьмом часу утра после короткого митинга на Якорной площади до 10 тыс. матросов, солдат и рабочих начали посадку на суда. Основную массу демонстрантов составили береговые команды Учебно-минного и Учебно-артиллерийского отрядов, 1-й Балтийский флотский экипаж, Кронштадтский флотский полуэкипаж, 1-й Кронштадтский пехотный крепостной полк, 1-й и 2-й Кронштадтские крепостные артиллерийские полки, команда машинной школы, госпитальная рота, команды линейного корабля «Заря свободы», миноносцев «Прозорливый», «Рьяный» и «Летун», учебного судна «Океан», посыльных судов «Освободитель» и «Зарница», рабочие портовых мастерских. Учебные суда из Бьерке и Транзунда в Кронштадт не прибыли²¹³.

В Петрограде в это время под руководством большевиков шли последние приготовления к демонстрации. На митинге в 1-м пулеметном полку солдатам были разъяснены решения ЦК РСДРП (б) и Военной организации большевиков о проведении мирной демонстрации. Солдаты, выражая свое одобрение этим решениям, говорили: «Раз мы начали, то надо и кончать»²¹⁴. Во двор полка приезжали с заводов автомобили, на которые солдаты и рабочие грузили пулеметы и коробки с лентами²¹⁵. Полк решил выступить одновременно с рабочими Выборгской стороны.

3-му батальону было заготовлено письменное распоряжение присоединиться к полковой колонне у Литейного моста²¹⁶.

Рабочие Путиловского завода и Военная организация приняли меры для привлечения к участию в демонстрации 2-го пулеметного полка, расположенного в Лигове и Стрельне. Утром рабочий- путиловец и представитель Военной организации большевиков приехали на автомобиле в Стрельну, где помещалось бюро по охране полка. Здесь делегатам не удалось развернуть агитацию среди солдат²¹⁷. Более успешной оказалась поездка в Лигово: солдаты 1-й, 4-й и 11-й рот взяли оружие, построились и пешком отправились в Петроград²¹⁸. По дороге роты были встречены делегацией путиловских рабочих, пригласивших солдат зайти на завод, а затем вместе отправиться к Таврическому дворцу. К 11 часам утра солдаты были на Путиловском заводе, где вскоре начался совместный митинг²¹⁹.

На митингах большевикам, как правило, приходилось вступать в жаркую полемику с меньшевиками и эсерами. Например, на фабрике «Скороход» эсеры призывали не поддерживать лозунг «Вся власть Советам!» и не участвовать в демонстрации. Большевики И. Коняшин, И. Коган, М. Федоров, выступавшие от имени Московского райкома РСДРП (б), большевистской организации и Совета старост фабрики, дали решительный отпор соглашателям. Присутствовавшие на митинге скороходовцы и рабочие некоторых других предприятий района подавляющим большинством голосов высказались за участие в демонстрации и за одобрение резолюции, требовавшей перехода всей власти к Советам²²⁰.

На Балтийском заводе даже рабочие, числившиеся членами эсеровской организации, отказались слушать своих партийных руководителей²²¹. Полным провалом окончилась агитация меньшевиков и эсеров на заводах Выборгского района²²². Только на отдельных предприятиях города рабочие медлили с принятием окончательного решения, направляя делегации «для выяснения обстановки» на соседние заводы и в Петроградский Совет. В частности, так было на Кабельном и Меднопрокатном заводах, на кожевенном заводе Брусницына²²³. Чаще всего колебания заканчивались решением об участии в демонстрации. Среди рабочих крупных предприятий отрицательное отношение к запрещенной ЦИКом демонстрации определилось лишь на Обуховском и Охтинском пороховом заводах²²⁴.

В 11 часов утра рабочие многих заводов Петрограда уже были готовы к выходу на улицы. К этому времени началась забастовка во всех трамвайных парках и движение городского транспорта  почти прекратилось.

Решимость рабочих и солдат отстаивать свои справедливые требования укрепляла весть о приезде в Петроград Ленина. Ленин, еще не оправившийся от болезни, по прибытии в Петроград утром 4 июля ознакомился с обстановкой и одобрил принятые ЦК РСДРП (б) меры²²⁵.

Деятели лагеря контрреволюции явно не ожидали, что народное движение станет столь мощным и широким. Напуганные событиями в Петрограде и их революционизирующим влиянием на страну, Временное правительство, командные верхи армии и эсеро-меньшевистский ЦИК предпринимали лихорадочные усилия, чтобы устоять, найти  вооруженную опору для расправы с партией большевиков и народными массами.

Ночью и утром 4 июля ЦИК продолжал рассылать в некоторые воинские части (Преображенский, Измайловский, Семеновский, Волынский полки, Гвардейский флотский экипаж и др.) распоряжения об отправке солдат «для охраны Таврического дворца». От автобронедивизиона ЦИК потребовал в свое распоряжение 9 бронемашин²²⁶. Для непосредственного руководства действиями против революционных рабочих и солдат при ЦИКе и Исполкоме Всероссийского Совета крестьянских депутатов была образована особая Военная комиссия, в состав которой вошли Войтинский, Богданов, Гоц, Либер и др. Практически эта комиссия с самого начала оказалась привеском к штабу Петроградского военного округа.

В новом воззвании ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов о запрещении демонстрации была предпринята попытка противопоставить рабочих солдатам, а революционные массы Петрограда — провинции и фронту. Грубо искажая события 3 июля, меньшевики и эсеры изображали их в видебунта «некоторых воинских частей», которые якобы «старались овладеть городом» и «посягали» на власть Советов. Пособники контрреволюции с наигранным пафосом восклицали: «Всероссийские исполнительные органы С[оветов] р. с. и кр. депутатов с негодованием отвергают всякую попытку давить на их волю. Недостойно вооруженными демонстрациями пытаться волю отдельных частей гарнизона одного города навязывать всей России»²²⁷.

Со своей стороны Временное правительство утром 4 июля также опубликовало постановление о запрещении «всяких вооруженных демонстраций»²²⁸. Штаб Петроградского военного округа был уполномочен непосредственно руководить всеми действиями против революционных рабочих и солдат. Это решение Временного правительства, фактически передававшее власть в столице военной клике, бюро ЦИКа послушно одобрило. Членам ЦИКа Авксентьеву и Гоцу было поручено наладить «возможно тесное сношение» с карателями²²⁹.

Штаб округа значительно усилил караулы на почтамте, телеграфе, у тюрем, посольств и у всех правительственных учреждений²³⁰. Для разработки плана действий против революционных масс в штаб округа были вызваны командиры Преображенского, Семеновского, 9-го кавалерийского и Волынского полков²³¹. Вслед за тем генерал Половцев издал приказ, предписывавший воинским частям «приступить немедленно к восстановлению порядка на улицах»²³². Всем офицерам было дано распоряжение никуда не отлучаться из своих воинских частей и даже принимать участие в демонстрации, «если таковую не удастся предотвратить»²³³. При помощи этой меры штаб округа рассчитывал сохранить контроль за действиями солдат, внести разлад в ряды демонстрантов.

Однако ни утром, ни днем 4 июля контрреволюционеры не могли приступить к массовым репрессиям, так как революционные рабочие и солдаты обладали неоспоримым перевесом в силах. Помимо казаков, 9-го кавалерийского полка, юнкеров, отряда «увечных воинов», которые и до июльских событий поддерживали Временное правительство, контрреволюционерам днем 4 июля удалось привлечь на свою сторону только Преображенский полк. На остальные полки, по словам товарища военного министра Якубовича, «рассчитывать было абсолютно невозможно»²³⁴.

Ввиду того что большинство гвардейских полков все еще продолжало колебаться, отказываясь выполнять распоряжения штаба округа, ЦИК поручил девяти своим членам (Году, Либеру, Войтинскому и др.) скреплять подписью приказы Половцева о вызове полков²³⁵. Эта мера была еще одним шагом к превращению эсеро-меньшевистского ЦИКа в контрреволюционное охвостье военной клики.

Величайшим преступлением эсеро-меньшевистских лидеров был вызов в Петроград карательных войск с фронта. Вот что сообщил об этом Якубович Керенскому: «Еще днем по совместному решению [с] Исполнительным комитетом я обратился в Главкосев с требованием о возможно скорейшей присылке в Петроград 1-й кавалерийской дивизии, сначала двух полков, а затем и всей 17-й пехотной дивизии и броневого дивизиона (так как наши броневики были в то время еще на стороне противника)»²³⁶.

О вызове в Петроград войск с фронта эсеро-меньшевистские лидеры в основном договорились с военным министерством и командованием Петроградского военного округа еще 3 июля. Большую роль в достижении договоренности сыграла иностранная империалистическая дипломатия. Не случайно днем 4 июля министр иностранных дел Терещенко поспешил заверить старшину дипломатического корпуса Бьюкенена, что «как только прибудут с фронта войска, беспорядки будут подавлены твердой рукой»²³⁷.

Из-за страха перед революционными рабочими и солдатами перипетии переговоров и достигнутое соглашение держалось в тайне. Лишь 5 июля, т. е. после прекращения демонстрации, эсеро-меньшевистские лидеры официально объявили о своем решении на заседании ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов²³⁸. Следует при этом отметить, что эсеро-меньшевистские лидеры трусили также перед кадетами и военной кликой, которые никогда не скрывали своего презрения к соглашателям и давно вынашивали планы разгона Советов. Этим объясняются некоторые колебания меньшевиков и эсеров при решении вопроса о вывозе войск с фронта (особенно казачьих частей), о чем с раздражением сообщал Керенскому Якубович²³⁹.

Как указывал В. И. Ленин, колебания меньшевиков и эсеров нисколько не изменяли сути дела, состоявшей в том, что «эсеры и меньшевики связали себя всей своей политикой по рукам и по ногам. Как связанные люди, звали они (или терпели призыв) контрреволюционные войска в Питер. А это связало их еще более. Они скатились на самое дно отвратительной контрреволюционной ямы»²⁴⁰.

Приказ об отправке войск в Петроград был отдан в канун перехода Северного фронта в наступление. Однако штаб фронта был занят не столько подготовкой боевых действий, сколько проведением различных карательных операций. В частности, по распоряжению Ставки верховного главнокомандующего штаб фронта разрабатывал план подавления революционного и национально-освободительного движения в Финляндии. В качестве первоочередной меры была намечена переброска в Финляндию 5-й Кавказской казачьей дивизии²⁴¹. 10-я Туркестанская стрелковая бригада, непригодная для карательных функций, перемещалась из Финляндии в Прибалтику.

4 июля Ставка вновь сообщила штабу Северного фронта о «возможности серьезного восстания» в Финляндии и приказала начать подготовку к «эвакуации» войск в район Выборга²⁴². Концентрируя войска в районе Выборга, Ставка рассчитывала на возможность быстрой их переброски в Петроград.

4 июля первые эшелоны с 5-й Кавказской казачьей дивизией, имевшей в своем составе более 3 тыс. сабель, уже находилась на пути в Выборг²⁴³. Вызов войск в Петроград вынудил Ставку и штаб Северного фронта изменить свои планы. Согласно сообщению генерал-квартирмейстера штаба Северного фронта, для немедленной переброски в столицу были выделены 14-я кавалерийская дивизия 1-го конного корпуса, бригада 45-й пехотной дивизии 27-го армейского пехотного корпуса и 5-й броневой дивизион²⁴⁴. Эти части, входившие в состав V армии, перед отправкой были усилены 14-м Донским казачьим полком и 1-м самокатным батальоном.

Перевозка 5-й Кавказской казачьей дивизии, эшелоны которой достигли Сиверской, была приостановлена до завершения перевозки вновь выделенных карательных войск²⁴⁵. 5 июля в 6 ч. 50 м. утра эшелоны с броневым дивизионом и двумя ротами самокатного батальона были отправлены из Двинска. Через три часа вышли эшелоны с остальными ротами самокатного батальона, а затем началась отправка 14-го Донского казачьего, 14-го Митавского гусарского полков и других частей 14-й кавалерийской дивизии. Время пробега эшелонов определялось тридцатью часами²⁴⁶. В последнюю очередь были отправлены пехотные полки 45-й дивизии²⁴⁷.

Однако эти силы были сочтены недостаточными. С ведома эсеро-меньшевистских лидеров товарищ военного министра Якубович договорился с фронтовым командованием об использовании для карательных операций в Петрограде 5-й Кавказской казачьей дивизии²⁴⁸. Согласно докладу начальника штаба верховного главнокомандующего Лукомского, погрузка дивизии в эшелоны началась утром 6 июля после завершения отправки 45-й пехотной дивизии.

Предполагалось, что 5-я Кавказская казачья дивизия прибудет в Петроград 7 июля²⁴⁹. Кроме того, Ставка намеревалась «задержать» в Петрограде 10-ю Туркестанскую стрелковую бригаду, находившуюся на пути из Финляндии в Прибалтику. Последнее осуществлено не было, так как штаб Петроградского военного округа обратился к верховному главнокомандующему с просьбой, чтобы бригада не только не задерживалась, но «прошла бы мимо Петрограда даже без перегрузки». Просьба мотивировалась «выяснившимся не вполне устойчивым настроением бригады»²⁵⁰.

Вызывая карательные войска из V армии, Временное правительство и ЦИК одновременно поручили помощнику морского министра Дудорову вызвать в Петроград дивизион миноносцев для действий против демонстрантов из Кронштадта. Все остальные суда приказано было из Гельсингфорса не выпускать, не останавливаясь перед потоплением революционных кораблей подводными лодками. В соответствии с этими распоряжениями были составлены две шифрованные телеграммы, подписанные Дудоровым²⁵¹.

Днем 4 июля помощник начальника морского генерального штаба Капнист в разговоре по прямому проводу с начальником штаба командующего Балтийским флотом Зеленым сообщил: «Сейчас вам будет послана весьма срочная шифрованная телеграмма, которую необходимо расшифровать в спешном, но доверительном порядке, поэтому оставить у провода офицера, который взял бы ленту». Кончая разговор, Капнист неожиданно добавил: «А шифрованной телеграммы не будет, потому что не хотят наши телеграфисты сегодня давать шифрованных телеграмм; если и будет, то потом уже, как рассмотрят они»²⁵².

Между тем в Гельсингфорсе и на кораблях Балтийского флота в связи с неопределенными известиями из Петрограда царило сильное возбуждение. Распространялись слухи о свержении Временного правительства и переходе всей власти к Советам²⁵³. В третьем часу дня судовой комитет линкора «Республика» отправил следующую радиограмму Кронштадтскому Совету р. и с. д.: «Экстренно сообщите о последних событиях. Нужна ли помощь?». Команда линкора «Петропавловск» запросила по радио о положении в столице Петроградский Совет р. и с. д.²⁵⁴ Центральный комитет Балтийского флота, собравшись на заседание совместно с представителями судовых комитетов, избрал комиссию из трех человек для контроля за телеграммами²⁵⁵. Возглавлял комиссию большевик Н. А. Ховрин.

Между семью и восемью часами вечера обе шифрованные телеграммы Дудорова, адресованные командующему Балтийским флотом адмиралу Вердеревскому, были получены в Гельсингфорсе. Текст телеграммы о присылке в Петроград миноносцев был существенно искажен при зашифровке. В частности, из текста выпали слова, из которых следовало, что распоряжение дано от имени Временного правительства и ЦИКа²⁵⁶.

При содействии телеграфистов Н. А. Ховрин ознакомился с содержанием шифровок и немедленно доложил о них президиуму Центробалта²⁵⁷. Последний потребовал оглашения текста телеграммы на совместном заседании Центрального и судовых комитетов, о чем Ховрин сообщил Вердеревскому.

По насмешливому замечанию одного из участников событий, Вердеревский оказался в весьма «щекотливом положении». Контрреволюционер по убеждениям, но склонный к демагогии и лавированию, Вердеревский достаточно хорошо знал настроения моряков Балтийского флота и понимал невозможность выполнения последних распоряжений из Петрограда. Около 9 часов вечера 4 июля Вердеревский по телеграфу сообщил Дудорову: «Приказание исполнить не могу; если настаиваете, укажите, кому сдать флот; причины сообщу дополнительно шифром»²⁵⁸. В шифрованной телеграмме Вердеревский заявил, что он против вовлечения флота в политическую борьбу²⁵⁹. «Аполитичность» адмирала объяснялась просто: моряки Балтийского флота являлись надежной вооруженной опорой революции.

Секретные телеграммы были оглашены на заседании Центрального и судовых комитетов Балтийского флота председателем Центробалта П. Е. Дыбенко вопреки попыткам Вердеревского воспрепятствовать этому. Глубоко возмущенные контрреволюционными приказами, участники заседания приняли резолюцию, в которой были выдвинуты следующие требования: 1) немедленный переход всей власти к Советам; 2) арест и предание суду Дудорова «за контрреволюционные действия и оскорбления, брошенные всему Балтийскому флоту»; 3) снятие Онипко с поста генерального комиссара Временного правительства при командующем Балтийским флотом²⁶⁰. В резолюции далее говорилось: «Революционному же Петрограду в лице рабочих и солдат, восставших в защиту народных интересов, выражаем товарищеский искренний привет в борьбе за дело народа, в которой мы, революционный Балтийский флот, всегда окажем активную поддержку»²⁶¹.

Для вручения резолюции ЦИКу была избрана делегация, в состав которой вошли представители всех судовых комитетов и береговых морских частей. В ночь на 5 июля делегация флота во главе с членами Центробалта Н. А. Ховриным, И. Ф. Измайловым, Н. Ф. Крючковым и А. С. Лоосом отбыла на миноносце «Орфей» в Петроград²⁶². Так провалилась одна из наиболее крупных провокаций Временного правительства в период июльского кризиса²⁶³. Потерпела неудачу, хотя и по другой причине, попытка привлечь к карательным операциям 3-й конный корпус, входивший в то время в состав Румынского фронта.

Вечером 4 июля от имени верховного главнокомандующего генерала Брусилова главнокомандующему Румынским фронтом было приказано «безотлагательно направить [в] Могилев 3-й конный корпус в полном составе»²⁶⁴. Начальнику военных сообщений было дано распоряжение принять меры к скорейшей перевозке корпуса по назначению²⁶⁵. О причине столь срочных мер не сообщалось, но исполнителям было ясно, что перемещение корпуса не связано с боевыми действиями на фронте. В частности, об этом свидетельствовала следующая телеграмма командира корпуса генерала Крымова начальнику штаба верховного главнокомандующего: «Если корпусу предстоят особые задачи, то прошу близко [к] Западному фронту корпуса не ставить»²⁶⁶.

5 июля 1-я Донская казачья дивизия 3-го конного корпуса уже была погружена в эшелоны и отправлена²⁶⁷. Однако в связи с прорывом 6 июля германскими войсками Юго-Западного фронта корпус временно был направлен в район Тарнополя²⁶⁸. В Могилев же была вызвана Кавказская кавалерийская дивизия с Кавказского фронта²⁶⁹. Как известно, Ставке удалось двинуть 3-й конный корпус и Кавказскую кавалерийскую дивизию против революционного Петрограда лишь во время корниловского мятежа.

Таким образом, контрреволюция осуществила свои планы далеко не полностью. Но силы, направленные в Петроград в течение 5—6 июля, были весьма значительны: две кавалерийские дивизии, казачий полк, два пехотных полка, батальон самокатчиков и дивизион бронемашин. Общая численность карательных войск составляла 15—16 тыс. солдат и офицеров²⁷⁰. Силы контрреволюции и в первую очередь командные верхи армии провоцировали гражданскую войну, тогда как революционные рабочие и солдаты под руководством большевиков готовились к мирной демонстрации.

4 июля, так же как и днем раньше, демонстрация началась на Выборгской стороне. По указанию Выборгского райкома РСДРП (б) рабочие вместе с 1-м пулеметным полком составили многотысячную, хорошо организованную районную колонну и около 11 часов утра подошли к помещению ЦК РСДРП (б). С балкона дворца Кшесинской рабочих и солдат приветствовали представители ЦК и ПК большевиков, призывая к выдержке и организованности. После короткой остановки выборжцы с пением революционных песен двинулись к Таврическому дворцу и уже около 12 часов были на месте, причем по дороге не произошло ни одного столкновения.²⁷¹ Казалось, что контрреволюционеры больше не осмелятся на провокационные нападения. Но демонстрация еще только началась.

Подойдя к Таврическому дворцу, выборжцы направили в ЦИК свою делегацию и стали ждать результатов. Вскоре выяснилось, что заседание ЦИКа откроемся в 14 часов, а пока никакого ответа не будет. Рабочие и солдаты решили ждать ответа вместе с делегатами: «не в бумажке-мандате сила, а в нас».²⁷²

В репортерских заметках, опубликованных «Рабочей газетой», говорилось, что на Петроградской стороне «с утра все заводы не работают. Рабочие и солдаты отправляются к Таврическому дворцу с плакатами „Вся власть Советам!“, „Долой 10 министров- капиталистов“».²⁷³ На пути к Таврическому дворцу рабочие Петроградской стороны и солдаты 180-го пехотного полка из казарм на Каменноостровском проспекте останавливались у помещения ЦК РСДРП (б) и слушали выступления большевистских ораторов.

Около 12 часов дня на Забалканский проспект вышли 4 тыс. рабочих фабрики «Скороход». На знаменах и плакатах скороходовцев были написаны следующие лозунги: «Вся власть Советам!», «Рабочий контроль над производством!», «Хлеба, мира, свободы!». Впереди колонны, охраняемой вооруженными рабочими, ехал автомобиль со знаменем. К скороходовцам примкнули большие группы рабочих с других заводов и фабрик Московской заставы: «Динамо», «Сименс-Шуккерта», «Артура Коппеля», Речкина, «Победы», Столярова. Для охраны демонстрантов рабочие завода Речкина снарядили два грузовика²⁷⁴.

Около 2 тыс. рабочих и работниц Русской бумагопрядильной мануфактуры, заводов Судаева и «Туман» собрались на углу Литовской улицы и набережной Обводного канала, где помещался райком РСДРП (б) 1-го Городского района. Отсюда колонна демонстрантов во главе с членами райкома, под охраной нескольких десятков красногвардейцев по Лиговской улице и Суворовскому проспекту пошли к Таврическому дворцу²⁷⁵. Выступили на демонстрацию и рабочие Франко-Русского и  Адмиралтейского заводов из 2-го Городского районов²⁷⁶, группы рабочих с некоторых заводов Невского района. К рабочим из Невского района присоединились солдаты Петроградской конвойной команды²⁷⁷.

На Васильевском острове от Балтийского завода утром выступило около 4 тыс. рабочих. Вместе с рабочими Патронного завода балтийцы подошли к Николаевскому мосту, направив отсюда делегацию в ЦК РСДРП (б) за инструкциями о дальнейших действиях²⁷⁸. Сюда же подошли рабочие заводов Трубочного, «Посселя», Осипова, Радиотелеграфного, Гвоздильного и др. Многим было известно о предстоящем прибытии кронштадтцев, и в ожидании их вся колонна остановилась на набережной²⁷⁹. Вышли встречать кронштадтцев и около 1 тыс. солдат 180-го полка из казарм на Смоленском поле²⁸⁰.

Между 10 и 11 часами утра на Университетской набережной начали высаживаться с судов и барж кронштадтцы, встречаемые криками «ура» и «браво»²⁸¹.

Представители Военной организации большевиков предложили морякам изменить первоначально намеченный маршрут таким образом, чтобы колонна прошла мимо дворца Кшесинской. Моряки, желавшие увидеть В. И. Ленина и услышать его выступление, охотно согласились. Против изменения маршрута категорически запротестовал Кронштадтский комитет партии эсеров. От предложения сделать остановки у помещений ЦК РСДРП (б) и обкома партии эсеров соглашатели также отказались²⁸². Не встретив никакой поддержки у моряков, руководители кронштадтских эсеров направились в свой обком за инструкциями. К этому времени среди деятелей левого крыла партии эсеров возобладало резко отрицательное отношение к демонстрации²⁸³. М. Спиридонова, отозвавшись о выступлении петроградских рабочих и солдат как о «буйстве», выразила желание поехать к месту высадки кронштадтцев и обратиться к ним с речью²⁸⁴.

Попытка левых эсеров сорвать демонстрацию провалилась. Моряки организованно высадились на Университетской набережной, быстро построились в колонну и, не обращая внимания на представителей эсеровского обкома, направились через Биржевой мост и по Кронверкскому проспекту к зданию ЦК РСДРП (б). Вслед за кронштадтцами пошла колонна рабочих-василеостровцев²⁸⁵. После этого члены Кронштадтского комитета эсеров покинули ряды демонстрантов. Характерно, что за ними не последовали рядовые члены партии²⁸⁶.

Вскоре площадь перед дворцом Кшесинской заполнилась от края до края. Перед матросами и рабочими выступали Я. М. Свердлов и А. В. Луначарский. Их выслушивали и дружно провозглашали: «Ленина! Ленина!»²⁸⁷. Встреченный восторженными криками «ура», Ленин вышел на балкон и произнес краткую речь. «Ее содержание, — писал Ленин 26 июля в статье «Ответ»,.— состояло в следующем: (1) извинение, что по случаю болезни я ограничиваюсь несколькими словами; (2) привет революционным кронштадтцам от имени питерских рабочих; (3) выражение уверенности, что наш лозунг „вся власть Советам" должен победить и победит, несмотря на все зигзаги исторического пути; (4) призыв к „выдержке, стойкости и бдительности»»²⁸⁸.

Эта речь Ленина искажалась или замалчивалась буржуазной и эсеро-меньшевистской прессой. Между тем выступление вождя большевистской партии в разгар июльской демонстрации перед многочисленными массами народа убедительно опровергало клевету врагов относительно роли большевиков в июльских событиях и выделяло лейтмотив агитационной работы партии: «призыв к выдержке, стойкости и бдительности».

Выслушав речь Ленина, демонстранты со знаменем ЦК РСДРП (б) и под музыку духового оркестра, исполнявшего «Интернационал» и «Марсельезу», продолжали свой путь к Таврическому дворцу. Матросы шли на Садовую мимо Марсова поля, чтобы почтить память жертв Февральской революции²⁸⁹. Настроение у всех было спокойное.

Неподалеку от Невского проспекта в 2 часа дня демонстранты попали под первый большой провокационный обстрел. Как отмечал В. И. Ленин, даже корреспондент «Биржевых ведомостей» вынужден был признать, «что стреляли в демонстрантов»²⁹⁰. Кронштадтцы, возглавляемые С. Г. Рошалем, Ф. Ф. Раскольниковым, А. И. Ремневым, В. И. Дешевым, И. П. Флеровским, сохраняли строгий порядок. Сначала они даже не отвечали на выстрелы и только окриками требовали закрыть окна в домах²⁹¹. Но обстрелы из окон и чердаков, нападения казаков продолжались теперь непрерывно. На Литейном проспекте по матросам несколько раз открывался перекрестный пулеметный огонь²⁹². С помощью подоспевшей бронемашины матросы дали отпор провокаторам, а затем произвели обыск в тех домах, из которых велась стрельба. У пулеметов были схвачены и арестованы генерал, полковник и пять юнкеров²⁹³. По сообщению «Известий», районному комиссару милиции матросы сдали «два пулемета, несколько бомбометов и много винтовок», обнаруженных только в одном из домов²⁹⁴.

Следовавшими одна за одной кровавыми провокациями контрреволюционерам удалось расстроить ряды демонстрантов, но рассеять их, вызвать на крупные эксцессы, изменить общий характер демонстрации преступники не сумели. Во всех случаях огонь открывали контрреволюционеры, а демонстранты, защищаясь, только отвечали на выстрелы. Количество жертв исчислялось многими десятками. По сведениям газеты «Новая жизнь», только в Мариинскую больницу было доставлено трое убитых и шестьдесят раненых матросов и рабочих²⁹⁵. Большинство же пострадавших матросы доставили на пароход «Котлин» для отправки в Кронштадт²⁹⁶.

Когда кронштадтцы, встречаемые приветственным «ура» солдат 1-го пулеметного полка, около 15 часов подошли к Таврическому дворцу, заседание ЦИКа еще не началось. Делегации солдат 180-го полка, пулеметчиков и кронштадтцев представители эсеро-меньшевистского ЦИКа принять отказались. По совету большевиков часть демонстрантов, оставив у дворца делегатов, возвратились в свои районы. Так поступили рабочие большинства заводов Выборгской стороны, Московской заставы. «Часа в 4 дня скороходовцы, — вспоминал большевик И. Коган, — получили распоряжение двигаться обратно другой дорогой, чтобы миновать Невский, но этого сделать было нельзя. На углу Николаевской толпа в 300—400 человек пыталась отобрать плакаты и знамя, но охрана, вооруженная винтовками, и часть рабочих загородили дорогу и задержали их, пока не прошли все скороходовцы. Затем с песнями шли до Московской заставы»²⁹⁷.

Однако общее количество демонстрантов на улицах продолжало увеличиваться. В 15 часов к Таврическому дворцу двинулись путиловцы. На этот раз благодаря участию в шествии отряда милиционеров 2-го Петергофского подрайона²⁹⁸  и солдат 2-го пулеметного полка путиловцы были под многочисленной охраной. Колонна была построена следующим образом: впереди шел грузовик с пулеметами и лозунгом «Вся власть Советам!», непосредственно за грузовиком — 1-я рота пулеметчиков; затем шли ряды рабочих, в середине которых находился еще один грузовик и 4-я рота пулеметчиков; 11-я рота с приданным ей грузовиком замыкала шествие²⁹⁹. По дороге к путиловцам примкнули рабочие других заводов Нарвской заставы, в результате чего составилась огромная районная колонна в 60 тыс. человек.

У Сенной площади путиловцы были подвергнуты обстрелу. «По Садовой улице, — сообщали «Известия», — шла 60 000 толпа рабочих многих заводов. Во время того как они проходили мимо церкви раздался звон с колокольни, и как бы но сигналу с крыш домов началась стрельба ружейная и пулеметная. Когда толпа рабочих бросилась на другую сторону улицы, то с крыш противоположной стороны также раздались выстрелы»³⁰⁰.

Это была тщательно продуманная засада с расчетом на наибольшее поражение людей перекрестным огнем. Безоружные рабочие сбились к домам, а милиционеры и солдаты бросились в церковь и вытащили оттуда несколько провокаторов. Порядок был быстро восстановлен и колонна двинулась дальше. У Апраксина двора с угловой вышки дома общества «Проводник» демонстранты были снова обстреляны. Стрельба прекратилась, как только с подъехавшего грузовика на вышку были наведены пулеметы³⁰¹. У Гостиного двора путиловцам пришлось отражать нападение контрреволюционной толпы, в которой было много юнкеров³⁰².

В шестом часу вечера рабочие Петергофского района подошли к Таврическому дворцу. Рабочий фабрики «Треугольник» (колонна рабочих фабрики шла вместе с путиловцами) вспоминал: «К Таврическому дворцу нас подошло около тысячи человек. Мы выделили делегацию во дворец... У всех было такое настрое ние, что, кажется, вытащил бы на улицу Временное правительство и расправился бы с ним»³⁰³.

Н. И. Подвойский впоследствии говорил на II общегородской конференции петроградских большевиков, что 4 июля среди солдатской массы полков, участвовавших в выступлении 3 июля, имел место значительный спад настроения. «До 12, до 1 часу [дня 4 июля] Военная организация не могла дать ответа на вопрос, скоро ли выйдут полки»³⁰⁴. В словах Н. И. Подвойского, пожалуй, есть некоторое преувеличение, но вместе с тем в них правильно отмечается факт неустойчивости солдатской, т. е. по классовой принадлежности мелкобуржуазной массы. В то время как рабочие многих заводов уже выступили на демонстрацию, солдаты ряда полков проявили нерешительность.

Характерные события разыгрались на Балтийском вокзале, куда еще в начале дня прибыл из Ораниенбаума 3-й батальон 1-го пулеметного полка. По каким-то причинам батальон не получил в назначенное время письменное предписание Революционного комитета полка о маршруте движения³⁰⁵. Воспользовавшись этим, офицеры и подъехавшие к вокзалу несколько членов ЦИКа развернули усиленную агитацию за возвращение батальона в Ораниенбаум. Среди солдат возникли колебания, и, когда Семашко и Спец доставили на вокзал предписание следовать прямо к Таврическому дворцу, преодолеть возникшие колебания было трудно. Часть пулеметов в сопровождении солдат 10-й роты снова была погружена в вагоны и отправлена в Ораниенбаум³⁰⁶. Колебания прекратились лишь после прибытия на вокзал эшелонов 3-го пехотного, а затем 176-го полков. Теперь в районе Балтийского вокзала скопилось 4500—5000 солдат трех воинских частей. Несмотря на противодействие офицеров, 3-й пехотный полк около 5 часов дня с оркестром и плакатом «Вся власть Советам!» направился в город, а за ним, построившись в колонну, пошли солдаты 3-го батальона пулеметчиков и 176-го полка³⁰⁷.

Меньшевики и эсеры прилагали отчаянные усилия, чтобы удержать в казармах солдат 1-го пехотного, Московского, Гренадерского и других полков, проявивших активность в событиях 3 июля. В ход пускались все средства, в том числе обман и угрозы. Например, в 1-м пехотном полку меньшевик член Петроградского Совета Ананьин уверял солдат, что якобы «ни одна партия не зовет и ни одна партия не берет на себя руководство выступлением»³⁰⁸. Член Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов Гуревич, приехавший в 1-й пехотный полк во второй половине дня, во что бы то ни стало пытался навязать полковому комитету резолюцию о безусловном подчинении ЦИКу. Но эсеру, разглагольствовавшему об «интересах трудового крестьянства» и «воли революционной демократии», был дан должный отпор. «Я вас знаю, вы раньше в банке служили, а теперь крестьянским депутатом стали», — насмешливо заметил Гуревичу один из членов полкового комитета³⁰⁹. В резолюции, одобренной полковым комитетом, говорилось, что «настоящий кризис правительственной власти может быть ликвидирован только путем немедленного перехода всей власти Всер[оссийскому] Сов[ету] с[олдатских] и р[абочих] и кр[естьянскиж] депутатов] с частичным обновлением самого состава его в целях более полного отражения интересов революционного народа»³¹⁰.

В седьмом часу вечера около 2 тыс. солдат 1-го пехотного полка направились к Таврическому дворцу. Несколько раньше со знаменем, подаренным солдатам рабочими Патронного завода, выступила колонна Московского полка³¹¹. По дороге московцы увлекли за собой часть солдат Гренадерского полка. Последние, перейдя Троицкий мост, направились к Таврическому дворцу по набережной³¹², а московцы через Марсово поле вышли на Садовую. При повороте на Невский проспект солдаты встретили 3—4 сотни казаков, которые, пропустив колонну демонстрантов вперед, неожиданно обстреляли ее с тыла. После открытия ответного огня казаки скрылись. Часть солдат Московского полка вернулась в казармы, а остальные продолжали движение к Таврическому дворцу³¹³.

4 июля в демонстрации участвовали также солдаты 6-го саперного батальона и одной из рот 2-го Балтийского флотского экипажа³¹⁴. Ратники 88-й и 90-й пеших Вологодских дружин после длительных колебаний приняли половинчатое решение: вышли на улицу, но направились не к Таврическому дворцу, а к казармам Финляндского полка «узнать, что делается»³¹⁵.

Одним из центральных моментов событий 4 июля были эпизоды, связанные с пребыванием в Таврическом дворце делегатов рабочих и солдат. В то время когда на улицы выступали последние колонны демонстрантов, в Александровском зале дворца собралось около 90 представителей 54 крупнейших заводов Петрограда³¹⁶, а также делегаты от некоторых воинских частей и от пригородов столицы. По инициативе большевиков совещание представителей рабочих и солдат решило, что от имени и в присутствии всех делегатов на заседании ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов будут говорить 5 человек. Однако, когда в 17 ч. 50 м. заседание открылось, Чхеидзе заявил, что делегатов будут пускать в зал заседания по одному и притом тогда, когда это заблагорассудится президиуму. Делегаты категорически запротестовали, настаивая, чтобы все они были допущены одновременно и их представителям было предоставлено право выступить в первую очередь. После троекратного обращения делегаты добились выполнения этих требований³¹⁷.

Заявления делегатов 54 заводов, оглашенные на заседании ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов, отражали мысли, настроения и требования не только революционных рабочих и солдат Петрограда, но и всей страны.

Представители масс требовали перехода всей власти к Советам, прекращения политики соглашательства с буржуазией, установления действенного контроля над производством, решительной борьбы с саботажем и локаутами, энергичных мер по предотвращению надвигавшегося голода, немедленной передачи земли крестьянам, отмены приказов, направленных против революционных воинских частей³¹⁸.

Делегаты резко осуждали эсеро-меньшевистский ЦИК за политику соглашательства с буржуазией. «Пока соглашательская политика с буржуазией будет продолжаться, — говорилось в одном из заявлений, — не может быть успокоения в стране. Довольно отогревать эту гадину за пазухой! Сейчас, когда кадеты отказались с вами работать, мы спрашиваем вас, с кем вы еще будете сторговываться». Эсеро-меньшевистские лидеры получили также отповедь за клевету, возводимую ими на демонстрантов.

На заседании выступил с заявлением представитель Совета рабочих и солдатских депутатов Петергофа, в котором главенствующее положение занимали левые эсеры и меньшевики-интернационалисты. Этот представитель, заверив ЦИК, что 3-й пехотный полк принял участие в демонстрации без согласия Совета рабочих и солдатских депутатов Петергофа, в то же время высказался за переход власти к Советам. Такая позиция мотивировалась опасностью утраты влияния на массы: «Почва заколебалась. Революция раздвигается. Масса не желает власти буржуазных министров. Масса выходит за пределы организации»³¹⁹.

Прения, развернувшиеся на объединенном заседании ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов после удаления делегатов, носили весьма нервозный характер. Выступивший первым Церетели предложил для решения вопроса о власти созвать через две недели в Москве съезд Советов, а пока признать «носителем революционной власти» Временное правительство в том составе, в котором оно существовало. Против этого возражали меньшевики-интернационалисты и примыкавшие к ним представители группы «Новая жизнь» (Л. Мартов, Ю. Стеклов, Н. Суханов), а также деятели левого крыла партии эсеров (Б. Камков, М. Спиридонова)³²⁰. В качестве основного документа эсеро-меньшевистской «фронды» на заседании фигурировал проект резолюции Мартова.

В первоначальном варианте этого любопытного документа, заготовленного еще 3 июля, выдвигалось предложение сформировать новое правительство только из представителей Советов³²¹. Но в последний момент в проект резолюции было внесено изменение, свидетельствовавшее, что «левые» стремились найти общий язык с руководящим большинством эсеро-меньшевистского блока. Правда, в документе, оглашенном на заседании ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов Мартовым, Имелись «грозные» слова о том, что в ответ на вызов кадетов «революционная демократия» должна взять государственную власть в свои руки. Однако при этом ставился вопрос не о переходе всей власти к Советам и даже не о создании «однородного социалистического министерства», а о формировании нового Временного правительства, в котором представители Советов должны были занять «по крайней мере большинство» мест³²².

Таким образом, проект резолюции Мартова не исключал возможность создания нового коалиционного правительства и не мог расцениваться как поддержка лозунга «Вся власть Советам!». Меньшевики-интернационалисты и группа левых эсеров рассчитывали внести успокоение в народные массы, частично удовлетворив их требования, и в то же время припугнуть кадетов, отбив у них желание создавать правительственные кризисы.

Однако эсеро-меньшевистские вожаки не восприняли призыва «левых» к гибкости. Представители соглашательского большинства упрямо твердили, что «уход кадетов не означает распадения блока с буржуазией», что «порвать с буржуазией, значит порвать со всей нашей политикой, заключить мир». «Но мы, — восклицал И. Церетели, — этого не примем»³²³. Член ЦК «народно-социалистической» партии Н. Чайковский заявил, что для ведения войны необходимы деньги, но англичане и американцы денег не дадут, если власть перейдет в руки социалистов. «Чайковский подошел близко к сути», — заметил по этому поводу В. И. Ленин³²⁴.

Пока эсеро-меньшевистские ораторы спорили между собой в Таврическом дворце, Временное правительство, штаб округа и выделенные в помощь им представители ЦИКа предпринимали лихорадочные усилия для концентрации контрреволюционных войск. Были даны распоряжения о вызове в Петроград Петергофских и Ораниенбаумских школ прапорщиков, школы прапорщиков Северного фронта (Гатчина), запасной батареи Гвардейской конной артиллерии (Павловск), батареи 3-го гвардейского запасного артиллерийского дивизиона (Петегроф)³²⁵. Взвод батареи гвардейской конной артиллерии в сопровождении полусотни казаков прибыл в Петроград уже к 7 часам вечера 4 июля³²⁶.

Попытка отправить в Петроград батарею гвардейского артиллерийского дивизиона из Петергофа встретила сопротивление со стороны солдат. Артиллеристы заявили, что они не желают выступать вместе с юнкерами, и обратились за поддержкой к солдатам 3-го пехотного полка³²⁷. В ночь на 5 июля Совет рабочих и солдатских депутатов Петергофа вынужден был заявить об отказе выполнять распоряжение штаба округа³²⁸. Как видно из другого постановления Петергофского Совета, батарея гвардейского артиллерийского дивизиона и юнкера Петергофских школ прапорщиков были направлены в Петроград не ранее 6 июля³²⁹. Юнкера школы прапорщиков Северного фронта прибыли в Петроград около четырех часов утра 5 июля³³⁰, а 320 юнкеров из Ораниенбаума — днем 5 июля³³¹.

Днем и вечером 4 июля продолжалась напряженная борьба за колеблющиеся части петроградского гарнизона. Представителям эсеро-меньшевистского ЦИКа удалось склонить на свою сторону комитет автобронедивизиона и добиться отправки к Таврическому дворцу шести бронемашин из Михайловского манежа. К 8 часам вечера в распоряжении ЦИКа и штаба округа было уже тринадцать бронемашин³³².

В Финляндском полку общее собрание комитета приняло резолюцию о доверии ЦИКу и о неучастии в демонстрации без призыва Советов³³³. По-иному поставило вопрос собрание солдат, на котором присутствовало 300—350 человек. Заявив о «несоответствии настроению трудовых масс политики Временного правительства», солдаты единогласно проголосовали за следующее решение: «Для осуществления полного доверия Всероссийскому] [Совету] с. и р. д. необходим переход всей власти к Совету, чем только и будет обеспечено полное народовластие, устранены все попытки к расформированию революционных частей и прекращена мировая бойня». Что касается участия в демонстрации, то солдаты решили ожидать «принятия всем гарнизоном единого общего решения»³³⁴. Нерешительность солдат позволила командованию расколоть полк и сформировать команду из 250 человек, согласившихся участвовать в «водворении порядка в городе».³³⁵

Комитет Егерского полка заявил, что «независимо от отношения своего к способам разрешения кризиса» он «признает недопустимым вооруженное давление на ВЦИК С[овета] р., с. и к. д. и считает необходимым оказать полную поддержку ЦИК и не выступать без его вызова»³³⁶. Комитет Семеновского полка постановил перейти к активной поддержке ЦИКа с оружием в руках³³⁷. Однако некоторые солдаты резко осудили это решение комитета. По данным Особой следственной комиссии, 5 июля три солдата-семеновца были арестованы за революционную агитацию³³⁸.

Как видно, Временному правительству и ЦИКу удавалось преодолевать колебания в гвардейских полках с большим трудом. Характерно, что, за исключением преображенцев, гвардейские полки заявляли о поддержке ЦИКа, а не Временного правительства. Почти все гвардейские полки, не доверяя штабу округа, направляли свои команды в распоряжение ЦИКа. К Таврическому дворцу прибыли, в частности, команды семеновцев и измайловцев³³⁹. Солдаты не понимали, что меньшевики и эсеры действовали за одно с контрреволюционной военной кликой.

Вечером 4 июля демонстранты сохраняли значительный перевес в силах на улицах города, но контрреволюционеры постепенно все более активизировали свои действия. Центром сосредоточения верных правительству воинских частей была Дворцовая площадь. Здесь под руководством генерала Половцева формировались сводные отряды, направляемые в отведенные им районы действия. В отряды, как правило, включали сотню казаков, взвод кавалеристов 9-го полка и взвод преображенцев³⁴⁰.

По указанию В. И. Ленина большевики приняли все меры для организованного прекращения демонстрации. Около половины общего числа кронштадтцев вечером 4 июля удалось отправить на судах в Кронштадт, причем с ними же была погружена часть оружия³⁴¹. Оставшиеся в Петрограде матросы по предложению солдат были размещены Военной организацией в казармах Гренадерского и 1-го пехотного полков, в Гардемаринских классах, Морском училище, Дерябинских казармах и дворце Кшесинской³⁴².

К 8 часам вечера большая часть демонстрантов ушла от Таврического дворца в свои районы. Выслушав речь В. Володарского, который предложил солдатам «возвратиться домой и быть наготове»³⁴³, направился в обратный путь и 1-й пехотный полк.

От Дворцовой площади к Таврическому дворцу в это время продвигался отряд из двух сотен казаков при двух орудиях, имевший задание «всеми мерами, вплоть до открытия огня, рассеять толпу, осаждающую Государственную думу»³⁴⁴. По дороге казаки атаковали демонстрантов на Марсовом поле и у Литейного моста, причем, пытаясь разоружить и рассеять демонстрантов, они сделали три выстрела из орудия³⁴⁵. В девятом часу вечера на углу Шпалерной и Литейного распоясавшиеся каратели обстреляли, а затем в конном строю атаковали солдат 1-го пехотного полка. Произошла короткая и ожесточенная схватка, закончившаяся тем, что казаки, бросив одно из орудий, рассеялись, а крайне возбужденные солдаты группами вернулись в свои казармы³⁴⁶.

К этому времени большевики отвели от Таврического дворца последние колонны демонстрантов. Поздно вечером отбыли из Петрограда 3-й пехотный полк, 3-й батальон 1-го пулеметного полка и около 400 солдат 176-го полка³⁴⁷. Большая часть солдат 176-го полка ночевала в казармах 1-го пехотного полка и вернулась в Красное Село на следующий день³⁴⁸.

По вызову ЦИКа к Таврическому дворцу в полночь прибыли новые подразделения войск, в том числе артиллерия³⁴⁹. Под прикрытием пушек и штыков эсеро-меньшевистский ЦИК в ночь на 5 июля принял решение о том, что «вся полнота власти должна оставаться в руках теперешнего правительства»³⁵⁰. Проект резолюции большевистской фракции о передаче власти правительству из представителей Советов, а также упомянутый выше проект резолюции Мартова были отвергнуты. Вопрос о составе Временного правительства предполагалось решить окончательно через две недели на пленуме ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов полного состава с представительством с мест. Созыв пленума намечался в Москве. Эсеро-меньшевистские лидеры надеялись, что двухнедельный срок будет достаточен для подавления революционных выступлений масс и достижения нового соглашения с кадетами.

Вечером 4 июля под руководством В. И. Ленина состоялось новое совещание членов ЦК и ПК РСДРП (б), Межрайонного комитета, Военной организации и комиссии рабочей секции Петроградского Совета. Совещание подвело итоги демонстрации, в которой участвовало около 400 тыс. рабочих и солдат,³⁵¹ определило тактическую линию партии на ближайшие дни. Ввиду предстоящего прибытия в Петроград войск с фронта, необходимо было не допустить нового выхода масс на улицы, обеспечить выдержку и стойкость рабочих и солдат в условиях перехода контрреволюции в наступление. Прежде чем предпринять дальнейшие шаги, крайне важно было выяснить, как откликнется на события в Петрограде провинция. Участники совещания одобрили следующий текст воззвания к рабочим и солдатам Петрограда:

«Товарищи! В понедельник вы вышли на улицу. Во вторник вы решили продолжать демонстрацию. Мы звали вас вчера на мирную демонстрацию. Мы ставили ее целью показать всем массам трудящихся и эксплуатируемых силу наших лозунгов, их вес, их значение, их необходимость для освобождения народов от войны, от голода, от гибели.

«Цель демонстрации достигнута. Лозунги передового отряда рабочего класса и армии показаны внушительно и достойно. Отдельные выстрелы в демонстрантов со стороны контрреволюционеров не могли нарушить общего характера демонстрации.

«Товарищи! В течение данного политического кризиса наша цель достигнута. Мы постановили поэтому закончить демонстрацию. Пусть все и каждый мирно, организованно прекратят забастовку и демонстрацию.

«Выждем развития кризиса дальше. Будем продолжать готовить свои силы. Жизнь за нас, ход событий доказывает правильность наших лозунгов»³⁵².

 

СОБЫТИЯ 5-6 ИЮЛЯ. ПЕРЕХОД КОНТРРЕВОЛЮЦИИ В НАСТУПЛЕНИЕ

Ночью и утром 5 июля штаб Петроградского военного округа, Временное правительство и ЦИК продолжали готовиться к осуществлению обширного плана массовых репрессий против революционных рабочих и солдат. Еще ночью по распоряжению штаба округа были выключены телефоны лиц и организаций, принимавших участие в демонстрации 3—4 июля, а затем разведены мосты через Неву, за исключением Дворцового³⁵³.

Товарищ военного министра Якубович доложил по прямому проводу Керенскому, что в качестве первоочередных мер намечается разоружение рабочих и полков, принимавших участие в демонстрации, отправка большей части гарнизона на фронт и «кое-что другое». Одобрив эти меры, Керенский предложил силой принудить к капитуляции революционный Кронштадт и «принять меры в отношении печати»³⁵⁴.

В адрес Временного правительства, ЦИКа и Петроградского Совета со всех концов страны сыпались телеграммы от различных контрреволюционных организаций, требовавших применения вооруженной силы. Среди наиболее усердствовавших в требованиях и угрозах был Союз офицеров³⁵⁵. Не осталась в стороне и империалистическая дипломатия. 5 июля английский посол Бьюкенен передал Терещенко письмо военного атташе Нокса, в котором предлагалось восстановить смертную казнь в тылу и на фронте, разоружить рабочих Петрограда, ввести военную цензуру для печати с правом конфискации типографий, организовать в Петрограде и других больших городах милицию из солдат, раненных на фронте и др.³⁵⁶

Так же как в предшествовавшие дни, основным центром сосредоточения контрреволюционных войск была Дворцовая площадь. Сюда прибывали гвардейская пехота, кавалеристы, бронемашины, артиллерия. К штабу военного округа доставляли арестованных на улицах солдат и матросов. По дороге, многие из них были зверски избиты карателями. После коротких допросов, в которых принимал участие министр юстиции трудовик П. Переверзев, арестованных отправляли в места заключения³⁵⁷.

Таврический дворец напоминал военный лагерь. Все входы во дворец охранялись солдатами, в Екатерининском зале стояли пулеметы, а в саду — броневики. Обращаясь к прибывшим в распоряжение ЦИКа командам солдат, «социалистический» министр Скобелев заявил, что «штык и пулемет — иногда один из самых лучших аргументов»³⁵⁸.

В развитие принятого 4 июля решения о наделении штаба округа чрезвычайными полномочиями Временное правительство создало при командующем округом комиссию, поручив ей «объединить в своих руках все действия военных и гражданских властей по восстановлению и поддержанию революционного порядка в пределах Петроградского военного округа».³⁵⁹ В состав комиссии вместе с временно управляющим морским министерством Лебедевым вошли министр труда Скобелев, член ЦИКа Гоц и председатель Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов Авксентьев.

Намереваясь внести раскол в солдатские массы, штаб округа и ЦИК провели собрание представителей ряда полковых комитетов гарнизона. На собрании меньшевикам и эсерам удалось протащить резолюцию о поддержке действий ЦИКа и одобрении «в общем и целом» его постановления о кризисе власти³⁶⁰. Однако, проголосовав за эту резолюцию, участники собрания заявили о невозможности поручиться, что «массы не пойдут по совершенно иному пути, в разрез принятым решениям полковых комитетов петроградского гарнизона»³⁶¹.

У Временного правительства и командных верхов армии были основания опасаться и за «надежность» вызванных с фронта пехотных полков. В связи с этим изыскивались дополнительные средства для воздействия на психологию колеблющихся элементов. 5 июля в бульварно-черносотенной газете «Живое слово» была опубликована грязная фальшивка, сфабрикованная генеральным штабом еще в мае 1917 г. Предъявляя ряду руководящих деятелей партии большевиков нелепые обвинения в «шпионстве» и «государственной измене», контрреволюционеры надеялись создать погромное настроение у вызванных с фронта солдат, намеревались физически расправиться с Лениным, развернуть широкий антибольшевистский террор³⁶².

Крупной провокацией контрреволюционеров был разгром помещения редакции «Правды». Отряд погромщиков, в составе которого были юнкера Владимирского училища и солдаты из 2-го отряда «увечных воинов», прибыл к помещению редакции (набережная Мойки, д. 32) на грузовом автомобиле около 4 часов утра 5 июля. На окна был наведен пулемет, под прикрытием которого юнкера и инвалиды ворвались в помещение редакции. В ответ на заявленный сотрудниками редакции протест офицер сказал, что действует со своим отрядом по приказанию генерала Половцева³⁶³. Сотрудники редакции и охранявшие ее несколько солдат 6-го саперного батальона были арестованы, некоторые из них избиты, помещение редакции разгромлено. Вскоре после отъезда громил глазам очевидцев предстала следующая картина: «Ящики столов были взломаны, вытащены и валялись в куче в углу, весь пол был завален рукописями и другой бумагой, стулья свалены, один стол поломан, пишущая машинка сломана и брошена в кипу каких-то рукописей, телефоны оборваны и пр.»³⁶⁴.

Лишь благодаря счастливой случайности в редакции «Правды» в это время не было В. И. Ленина, который после просмотра подготовленного очередного номера газеты ушел незадолго до прибытия погромщиков. Рано утром 5 июля, узнав о разгроме редакции, В. И. Ленин покинул квартиру на Широкой ул., д. 48/9 и в сопровождении Я. М. Свердлова пришел на квартиру М. Л. Сулимовой, где и оставался до утра 6 июля. Тем не менее контрреволюционеры, выдавая желаемое за действительное, распустили слухи об аресте Ленина и других членов ЦК партии большевиков³⁶⁵.

В ответ на провокационные действия контрреволюционеров большевики приняли дополнительные меры к повышению бдительности и выдержки масс, к охране рабочих районов, казарм и помещений партийных организаций. Например, план защиты от погромщиков и провокаторов, разработанный Выборгским райкомом РСДРП (б), предусматривал выставление заслона у Литейного моста и, в случае необходимости, разведение моста через Невку³⁶⁶. На перекрестках улиц и у казарм 1-го пулеметного полка были выставлены заставы, в которых несли службу вооруженные рабочие и солдаты³⁶⁷. Заводские коллективы большевиков были извещены о решении ЦК РСДРП (б) прекратить забастовки и демонстрации и о нападении на редакцию «Правды». «Враг торжествует и переходит в наступление, — говорилось в сообщении райкома. — Предлагаем рабочим завода не покидать, но быть каждую минуту ко всему готовыми. В район прислать по два представителя и установить с районом и другими заводами курьерскую связь. Телефоны не работают»³⁶⁸.

В других районах города большевики не имели таких возможностей для организации вооруженной защиты, как на Выборгской стороне. Тем не менее охрана помещений большевистских и рабочих организаций была налажена почти всюду. В Петергофском районе у помещения райкома РСДРП (б) дежурили путиловцы³⁶⁹. 60 рабочих фабрики «Скороход» охраняли помещение Московского райкома партии³⁷⁰. На Васильевском острове активное участие в борьбе по пресечению провокаций приняли солдаты 180-го пехотного полка, несшие караульную и дозорную службу³⁷¹.

Ф. Ф. Раскольников, который 5 июля был назначен комендантом дворца Кшесинской, писал в своих воспоминаниях, что в помещение ЦК, ПК и Военной организации большевиков «все время I приходили для связи представители рабочих районов: они рассказывали, что происходит у них на улицах и на заводах, делились впечатлениями о настроении рабочих и солдат, просили дать  советы и указания. Являлись, хотя и в меньшем количестве,  представители от полков. Кто-то из пришедших сообщил, что  в окнах большого дома на противоположном берегу Невы выставлены пулеметы и наведены на дом Кшесинской. Другие товарищи передавали, что они видели кильватерную колонну бронированных автомобилей, направлявшихся в нашу сторону. Были получены известия о приближении казачьих разъездов. Пришлось призвать товарищей к бдительной зоркости и все поставить на  боевую ногу»³⁷².

Охрана дворца Кшесинской состояла из отряда моряков с тремя пулеметами и бронемашин, переданных в распоряжение Военной организации ремонтными мастерскими автобронедивизиона 4 июля. «Настроение кронштадтцев, — вспоминал Раскольников, — было отличное: они все горели желанием дать бой сторонникам Вр[еменного] правительства».³⁷³ Намереваясь еще более укрепить охрану дворца, Раскольников направил Исполкому Кронштадтского Совета просьбу доставить в Петроград несколько 4-х дюймовых орудий и гранаты³⁷⁴. В то же время всем матросам было приказано соблюдать выдержку и открывать огонь только в случае нападения противника³⁷⁵.

5 июля рабочие многих заводов, особенно на Выборгской стороне, на Васильевском острове, в Петроградском районе и за Нарвской заставой, не приступая к работе, собрались на митинги. Стремясь выяснить обстановку и согласовать свои действия, рабочие соседних заводов обменивались делегациями. Известия о бесчинствах, творимых в городе контрреволюционерами, вызвали общее возмущение, и большевикам стоило значительного труда предотвращать возобновление демонстрации. В частности, сильное возбуждение царило среди рабочих «Феникса», «Вулкана», Щетинина, «Нового Лесснера», Эриксона, Путиловского и ряда других заводов³⁷⁶. Митинг рабочих завода «Нобель» принял резолюцию, в которой настаивалось на переходе всей власти к Советам и выдвигалось требование наказать виновников нападения на редакцию «Правды». «Мы поддерживаем свои требования объявлением забастовки, но воздерживаемся по призыву ЦК РСДРП (б) от выступления на улицу»³⁷⁷, — говорилось в резолюции.

Не было признаков упадка настроения и у солдат ряда революционных полков. Так, митинг солдат Гренадерского полка 5 июля вновь высказался за переход всей власти к Советам³⁷⁸. На Васильевском острове солдаты воинских частей, по свидетельству делегатов завкома Балтийского завода, находились «в выжидательном состоянии в казармах»³⁷⁹. Среди солдат 1-го пулеметного полка ходили слухи, что прибывающие с фронта части V армии сочувствуют демонстрантам и поддерживают их требование о переходе всей власти к Советам³⁸⁰  и что, следовательно, борьба еще впереди.

Обстановку во 2-м пулеметном полку характеризовал следующий факт. 5 июля командование и комитет полка, выполняя распоряжение ЦИКа, выделили «для охраны Таврического дворца» 500 солдат. Однако к месту назначения выехали лишь 30 солдат, а остальные либо не двинулись с места, либо вернулись в полк с дороги³⁸¹.

Боевое настроение многих рабочих и части солдат усилило нервозность в правящих кругах. Некоторые контрреволюционные деятели считали необходимым незамедлительно приступить к широким репрессиям. 5 июля министр-председатель Львов предложил генералу Половцеву «сегодня же отобрать пулеметы» у 1-го пулеметного полка, захватить дворец Кшесинской, провести аресты среди большевиков³⁸². Торопливость министра-председателя объяснялась прежде всего боязнью революционизирующего воздействия петроградских событий на страну. Эта боязнь отчетливо сквозила и в телеграмме Керенского на имя товарища военного министра Якубовича: «Требую немедленного правительственного сообщения о подавлении беспорядков в Петрограде, так как по телеграммам, получаемым мною, видно, что провинция сильно взволнована»³⁸³. Однако генерал Половцев и члены правительственной комиссии при штабе округа не решались форсировать события прежде чем с фронта прибудут карательные войска.

Когда делегаты Военной организации большевиков К. С. Еремеев и А. Ф. Ильин-Женевский заявили Половцеву протест против нападения на помещение редакции «Правды» и разведения мостов через Неву, генерал стал хитрить. По его словам, отряд юнкеров «превысил свои полномочия», за что и был «выруган», так как он, Половцев, приказывал лишь разоружить «не им поставленный караул», а против самой редакции «Правды» предпринимать якобы ничего не хотел. Что касается разведения мостов, то Половцев объяснил это стремлением предотвратить столкновения. Делегаты Военной организации получили заверения, что на дворец Кшесинской и Петропавловскую крепость нападений совершено не будет³⁸⁴.

Вскоре после посещения делегатами Военной организации штаба военного округа — это было около полудня 5 июля — во дворец Кшесинской прибыли представители ЦИКа во главе с меньшевиком Либером, предложившие начать переговоры, что и было принято; днем 5 июля делегации ЦК РСДРП (б) и ЦИКа заключили соглашение, по которому ЦИК обязался: а) не допускать каких бы то ни было репрессий по отношению к участникам демонстрации; б) оставить в распоряжении партии большевиков дворец Кшесинской до предоставления постоянного помещения; в) освободить всех арестованных, за исключением уголовников; г) свести мосты, разведенные по распоряжению штаба военного округа. Со своей стороны ЦК РСДРП (б) дал обязательства: а) увести матросов в Кронштадт; б) увести пулеметчиков из Петропавловской крепости; в) снять с постов бронемашины и караулы³⁸⁵.

Сложившаяся в городе обстановка была обсуждена на совещании членов ЦК, ПК РСДРП (б) и Военной организации большевиков³⁸⁶. Совещание подтвердило ранее принятое решение о прекращении демонстрации и забастовки, дало Военной организации указание обеспечить в частях гарнизона дисциплину, выдержку и готовность к пресечению провокаций. Кроме того, было решено принять меры к изданию «Правды» и обратиться к рабочим и солдатам с новым воззванием³⁸⁷. В нем, в частности, говорилось о необходимости укреплять связь революционного авангарда с трудящимися массами всей страны. Обращаясь к петроградским рабочим и солдатам, руководящие органы большевиков указывали на следующие очередные задачи: «Теперь остается ждать, какой отклик найдет во всей стране ваш клич: „Вся власть Советам!». Демонстрация закончилась, — начинаются снова дни упорной агитации, просвещения отсталых масс, привлечения на нашу сторону провинции». В воззвании особо выделялись слова: «Товарищи рабочие и солдаты! Мы призываем вас к спокойствию и выдержке! Не давайте злобствующей реакции никакого повода обвинять вас в насилиях, не поддавайтесь на провокацию. Никаких выступлений на улицы, никаких столкновений»³⁸⁸.

Обязательства, вытекавшие из соглашения с ЦИКом, ЦК РСДРП (б) выполнил. Бронемашины были сняты со своих постов и возвращены в мастерские автобронедивизиона, откуда они во второй половине дня 5 июля были направлены в распоряжение ЦИКа³⁸⁹. С. Г. Рошаль, Ф. Ф. Раскольников и другие руководители прибывших в Петроград кронштадтцев не без труда убедили матросов согласиться на возвращение в Кронштадт. Свое согласие матросы обусловили выполнением ЦИКом следующих требований: освобождение всех арестованных кронштадтцев, возвращение отобранного у них оружия и гарантии ненападения при выезде из Петрограда. Эти требования, вполне соответствовавшие смыслу соглашения между ЦК большевиков и ЦИКом, были поддержаны прибывшей в Петроград делегацией Кронштадтского Совета³⁹⁰.

На объединенном заседании ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов, открывшемся в 16 ч. 30 м., вместе с делегатами Кронштадтского Совета присутствовала делегация Центробалта, прибывшая в Петроград утром 5 июля на миноносце «Орфей». Представители Центробалта вручили ЦИКу резолюцию Центрального и судовых комитетов Балтийского флота, принятую вечером 4 июля, и потребовали объяснений по поводу шифрованных телеграмм Дудорова. Затем выступили делегаты Кронштадтского Совета, сообщившие о возбуждении матросов в связи с разгулом контрреволюции в Петрограде. Делегаты настаивали на выполнении упомянутых выше требований кронштадтцев и на проведении расследования обстоятельств провокационных обстрелов демонстрантов. «Мы в противном случае, — заявили делегаты, — не ручаемся за спокойствие в Кронштадте»³⁹¹.

Делегация Центробалта получила ответ на свои требования лишь во втором часу ночи, когда объединенное заседание ЦИКа и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов, заслушав доклад Войтинского, одобрило все действия Временного правительства и Военной комиссии ЦИКа, в том числе и распоряжения, переданные в Гельсингфорс.

Переговоры Военной комиссии ЦИКа с делегатами кронштадтцев возобновлялись и прерывались несколько раз. Одно время наметилась возможность соглашения на следующих условиях: кронштадтцы погружаются на пароходы и отплывают из Петрограда без оружия, но ЦИК гарантирует матросам безопасность и возвращение оружия в ближайшее время. Однако после снятия с постов бронемашин и получения сведений о приближении к Петрограду первых эшелонов с частями V армии, Временное правительство и ЦИК стали держать себя все более вызывающе. По распоряжению Половцева у Николаевского моста были задержаны три парохода, прибывшие из Кронштадта за матросами. Военная комиссия ЦИКа взяла назад все свои обещания и предъявила кронштадтцам ультимативное требование о сдаче оружия без всяких условий. Отвергнув ультиматум, делегаты кронштадтцев уехали из Таврического дворца³⁹².

Вечером 5 июля генерал Половцев издал приказ о немедленной сдаче 1-м пулеметным полком всего оружия, отправки маршевых рот полка на фронт и о переселении полка с Выборгской стороны в Соляной Городок³⁹³. Продолжая попытки внести раскол в ряды солдат гарнизона, Половцев распорядился провести собрание представителей частей, поддерживавших Временное правительство. В ночь на 6 июля это собрание, состоявшееся в помещении Преображенского полка, приняло резолюцию с требованием ареста «подстрекателей» демонстрации 3—4 июля, немедленного закрытия «Правды» и «Солдатской правды», разоружения Красной гвардии, расформирования 1-го пулеметного полка³⁹⁴.

Вопреки заключенному между ЦК РСДРП (б) и ЦИКом соглашению началась подготовка к захвату дворца Кшесинской и Петропавловской крепости. Для этой цели штаб округа выделил весьма крупные силы: 8 бронемашин, Петроградский полк, по одной роте Преображенского и Семеновского полков, учебную команду Волынского полка, пулеметную команду и 2 орудия³⁹⁵. В 3 часа ночи войска, напутствуемые речами Авксентьева, Гоца и помощника командующего округом Козьмина, двумя колоннами через Дворцовый и Троицкий мосты направились к дворцу Кшесинской и Петропавловской крепости³⁹⁶.

Матросы и находившиеся в Петропавловской крепости с вечера 3 июля пулеметчики имели возможность упорно обороняться против войск Временного правительства. Опасность кровопролитного столкновения, провоцируемого контрреволюционерами, была велика. Однако в течение дня и вечера 5 июля большевики сумели убедить значительную часть матросов и солдат не принимать боя. Об этом свидетельствовал отъезд 5 июля части кронштадтцев на пароходе «Бельбек» и начавшаяся ночью тайная отправка оружия матросов на буксирах и катерах в Кронштадт³⁹⁷. Утром б июля кронштадтцы вновь получили от большевиков инструкцию не оказывать вооруженного сопротивления³⁹⁸.

Около 9 часов утра Козьмин ультимативно потребовал от матросов и солдат в течение 45 мин. сдать оружие и очистить дом Кшесинской и Петропавловскую крепость, угрожая обстрелами из орудий и штурмом. Ввиду этой угрозы отряд матросов, охранявший помещение ЦК РСДРП (б), перешел в Петропавловскую крепость, откуда у Козьмина затребовали еще 30 мин. срока.³⁹⁹

К 11 часам утра со стен Петропавловской крепости были сняты пулеметы. К месту событий в это время прибыл с ротой самокатчиков генерал Половцев, в присутствии которого матросы и пулеметчики вышли из крепости, сдавая оставшееся у них оружие. Впрочем, многие матросы, винтовки которых уже были переправлены в Кронштадт, вышли безоружными.⁴⁰⁰ Матросы были поименно переписаны, а затем перевезены в Кронштадт. Петропавловскую крепость заняли самокатчики. В помещении же ЦК, ПК и Военной организации большевиков каратели произвели дикий погром, арестовав при этом девять партийных работников, среди которых был член ПК РСДРП (б) И. А. Рахья.⁴⁰¹

Захват дворца Кшесинской и Петропавловской крепости знаменовал переход контрреволюции в широкое наступление. Временное правительство и штаб округа постепенно приобретали превосходство в военной силе. Вслед за ротой самокатчиков утром и днем 6 июля в Петроград прибыли эшелоны с 14-м Донским казачьим, 14-м Митавским гусарским полками и некоторыми другими частями 14-й кавалерийской дивизии. Все вызванные с фронта части по распоряжению Временного правительства зачислялись в «Сводный отряд действующей армии», командующим которым был назначен приближенный Керенского, член эсеровской фракции ЦИКа поручик Мазуренко.

Контрреволюционеры оказали карательным войскам помпезный прием. На вокзале эшелоны 14-й кавалерийской дивизии встречали представители Временного правительства, ЦИКа, члены армейского комитета V армии.⁴⁰² С вокзала кавалеристы направились на Дворцовую площадь, где перед ними выступили с речами Скобелев и Чернов. На этом «торжество» не окончилось: вечером ЦИК устроил в Таврическом дворце прием для представителей прибывших с фронта частей. Приветствуя карательные войска, Скобелев выразил готовность поучиться у них, «как нужно проводить принципы демократии».⁴⁰³

Как отмечалось выше, эсеро-меньшевистские лидеры втайне опасались, что командные верхи армии попытаются использовать вызванные с фронта войска не только для расправы с революционными рабоче-солдатскими массами, но и для разгона Советов. Мы не располагаем прямыми данными о подготовке к использованию некоторых частей Сводного отряда, например казаков, к осуществлению контрреволюционной «программы-максимум». Однако не приходится сомневаться, что такого рода планы существовали и обсуждались. Во всяком случае кадетская газета «Речь», цитируя заклинания меньшевиков и эсеров о поддержке прибывавшими с фронта войсками «полномочных органов революции», в угрожающе-издевательском тоне заявляла: «Напоминание это имеет, конечно, характер не столько побуждения, сколько предупреждения о тех границах, за которые не следует переходить. Несомненно, что этот вопрос о границах является в настоящее время центральным и определяющим дальнейшие судьбы революции, а тот или другой ответ на этот вопрос зависит в значительной степени от поведения тех, кто притязает теперь на руководительство судьбами страны»⁴⁰⁴.

О «притязаниях» мелкобуржуазных деятелей на «руководительство судьбами страны» кадетская газета помянула, очевидно, не всерьез, так как эсеро-меньшевистский ЦИК Советов 3— 4 июля вновь достаточно убедительно показал нежелание брать власть. Потерпев политический крах, дрожа за свою судьбу, эсеро-меньшевистские лидеры надеялись найти спасение во все более тесном сплочении с лагерем контрреволюции. Все это придавало своеобразную окраску публичному ликованию руководящих деятелей ЦИКа в связи с прибытием карательных войск с фронта.

6 июля во Временном правительстве и ЦИКе были получены первые сообщения о прорыве германо-австрийскими войсками оборонительных рубежей Юго-Западного фронта. Эти сообщения вызвали у правящей верхушки новый приступ нервозности. В то же время Временное правительство и ЦИК спешили использовать тревожные вести с фронта как повод для усиления борьбы с «анархией», т. е. революционным движением.

6 июля Временное правительство приняло постановление об аресте и привлечении к судебной ответственности «всех участвовавших в организации и руководстве вооруженным выступлением против государственной власти, а также всех призывавших и подстрекавших к нему». Вторая часть постановления, в основном предназначенная для провинции и фронта и введенная в действие по телеграфу, предусматривала лишение свободы сроком до 3 лет виновных в публичном призыве к насилиям или неисполнению распоряжений власти. За призыв военнослужащих к неисполнению законов или распоряжений командования предусматривалось наказание, как за государственную измену⁴⁰⁵. Острие постановления было направлено против партии большевиков, которую вся буржуазная и эсеро-меньшевистская пресса наперебой обвиняла в организации «мятежа, насилий и неповиновения власти».

В обстановке разнузданной антибольшевистской кампании контрреволюционная военщина чувствовала себя все вольготнее. 6 июля взвод кавалеристов под командой офицера учинил погром типографии «Труд», где печатались большевистские и профсоюзные издания⁴⁰⁶. Был произведен обыск в одном из комиссариатов милиции Петроградского района, наложен арест на помещение Центрального бюро профсоюзов⁴⁰⁷. На Шпалерной улице у казарм 9-го кавалерийского полка был схвачен и растерзан рабочий-большевик И. А. Воинов, распространявший «Листок «Правды“». В поисках «бунтовщиков» разъяренные каратели врывались в трамваи⁴⁰⁸.

Бесчинства контрреволюционеров вызвали новую волну возмущения в рабочих кварталах, особенно на Выборгской стороне. По сведениям, собранным делегатами Трубочного завода, после 12 часов дня 6 июля Выборгский район вновь был охвачен забастовкой. Очень были взволнованы и рабочие Трубочного завода на Васильевском острове⁴⁰⁹.

Днем 6 июля в сторожке завода «Русский Рено» состоялось совещание Исполнительной комиссии Петроградского комитета РСДРП (б). На совещании присутствовал В. И. Ленин, который утром 6 июля покинул нелегальную квартиру Сулимовых на набережной Карповки, д. 25 и перешел на квартиру рабочего Каюрова в Языковом переулке, а затем в Выборгский райком РСДРП (б) на Сампсониевском проспекте. Н. Т. Ухин, участвовавший в тот день в обеспечении безопасности вождя революции, пишет в своих воспоминаниях: «За Владимиром Ильичем [в Выборгский райком РСДРП (б)] поехал на заводском автомобиле рабочий нашего завода И. С. Ашкенази. В два часа дня Ильич уже был в завкоме. Никого из посторонних сюда не пропускали. О приезде Ленина знали на заводе лишь несколько человек»⁴¹⁰. По воспоминаниям Н. Т. Ухина на «Русский Рено» вслед за Лениным прибыли Я. М. Свердлов и Н. К. Крупская.

Наши сведения о ходе работы этого важного совещания, к сожалению, весьма ограничены⁴¹¹. Можно, однако, констатировать, что на совещании был поднят вопрос об организации в Петрограде всеобщей забастовки. Возможно, что постановка этого вопроса в известной мере была обусловлена сообщениями о всеобщей забастовке рабочих-металлистов Москвы. Тем не менее предложение о возобновлении забастовки в Петрограде, поддержанное М. И. Лацисом и некоторыми другими членами Исполнительной комиссии ПК, было глубоко ошибочным. Оно не соответствовало сложившейся обстановке, шло вразрез с уже предпринятыми ЦК, ПК и Военной организацией большевиков мерами по предотвращению обескровливания сил революции. По настоянию В. И. Ленина Исполнительная комиссия решила призвать рабочих к возобновлению работы с утра 7 июля. Решение комиссии поддержало состоявшееся несколькими часами позднее совещание представителей заводов Выборгской стороны.

С завода «Русский Рено» В. И. Ленин в сопровождении И. С. Ашкенази прибыл на квартиру М. В. Фофановой (Сердобольская, д. 1/92). Здесь вечером 6 июля узкое совещание членов ЦК РСДРП (б), обсудив политическую обстановку, решило не прекращать легальную работу, но принять меры предосторожности против попыток контрреволюционеров обезглавить авангард пролетариата. В связи с этим совещание обязало В. И. Ленина оставаться под защитой рабочих на нелегальном положении⁴¹².

Характеризуя в статье «Три кризиса» развитие июльских событий в Петрограде, В. И. Ленин писал: «Третий кризис разрастается стихийно 3-го июля, вопреки усилиям большевиков 1-го июля удержать его, и, достигнув высшей точки 4-го июля, ведет 5-го и 6-го к апогею контрреволюции»⁴¹³.

По форме июльские события в Петрограде были противоправительственной демонстрацией сложного типа, протекавшей волнообразно, при быстром подъеме движения и крутом его спуске. В ходе событий произошло резкое столкновение противостоящих классовых сил из-за решения коренных вопросов революции и прежде всего вопроса о государственной власти. Как указывал В. И. Ленин, это было «нечто значительно большее, чем демонстрация, и меньшее, чем революция»⁴¹⁴, это было начатком гражданской войны, удержанной большевиками в пределах начатка⁴¹⁵.

Июльские события в Петрограде выходили за рамки обычной демонстрации ввиду: а) исключительно сильного взрыва возмущения масс политикой буржуазного Временного правительства; б) одновременных контрдемонстраций защитников Временного правительства, организовавших провокации и обстрелы демонстрантов⁴¹⁶; в) необходимости организации вооруженной защиты от провокационных нападений и обстрелов. Но то, что происходило, было меньше, чем революция, так как: а) партия большевиков, лозунги которой были поддержаны демонстрантами, не преследовала тогда цели взятия власти пролетариатом; б) со стороны рабочих и солдат даже при наибольшем обострении обстановки в ходе демонстрации не было попыток насильственного свержения власти Временного правительства; в) демонстранты применяли оружие только в оборонительных целях.

Большинство демонстрантов составляли рабочие, причем особенно активная роль принадлежала рабочим-металлистам Выборгского, Петергофского и Василеостровского районов столицы. Рабочие не просто преобладали численно — они оказали решающее влияние на размах и характер выступления, значительно облегчив борьбу большевиков за организованность и четкую политическую направленность народного движения. Роль рабочих как революционного авангарда масс особенно наглядно проявилась во время событий 4 июля, когда движение достигло высшей точки.

Как отмечал В. И. Ленин, выступление солдатских масс в апрельские дни 1917 г. означало, что «широкая, неустойчивая, колеблющаяся масса, ближе всего стоящая к крестьянству, по научно-классовой характеристике мелкобуржуазная, колебнулась прочь от капиталистов на сторону революционных рабочих»⁴¹⁷. Это же произошло и в июльские дни. Однако за два с небольшим месяца, истекших после первого кризиса, уровень политической сознательности масс заметно повысился. Если в апрельские дни возмущение солдат было обращено прежде всего против отдельных лиц в составе Временного правительства («Долой Милюкова!»), то в июльские дни десятки тысяч солдат петроградского гарнизона вместе с рабочими выступали против политики буржуазного правительства в целом, за переход всей власти к Советам. Характерно и изменение отношения к эсеро-меньшевистским Советам. В апреле членам Исполкома Петроградского Совета сравнительно легко удалось уговорить солдат вернуться в казармы, предоставив эсеро-меньшевистским лидерам «улаживать» конфликт с буржуазией. В июле солдаты вышли на улицы вопреки запрещению ЦИКа, отказавшись передоверить ему решение вопроса о власти.

Тем не менее в солдатской массе вновь, как и в апрельские дни, имел место процесс «вымывания», охарактеризованный В. И. Лениным как временное устранение с поля действия неустойчивых средних элементов в связи с бурным обнаружением пролетарских и буржуазных⁴¹⁸. Правда в июле этот сложный процесс был выражен не столь отчетливо. Его проявлением был, в частности, «нейтралитет» солдат большинства гвардейских полков 1-й и 3-й бригад, а также невыход 4 июля на демонстрацию таких участников событий предыдущего дня, как солдаты Павловского, 3-го стрелкового, Финляндского, Волынского полков.

 

Примечания:

¹ А. К. Дрезен. Петроградский гарнизон в июле и августе 1917 г., «Красная летопись», 1927, № 3 (24), стр. 197; Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 27.

² ЛПА, ф. 4000, оп. 6, д. 68, л. 34 (Воспоминания рабочего Куликова).

³ В связи с этими слухами Керенский 27 июня направил товарищу военного министра Якубовичу следующий запрос: «Действительно ли Половцев 24 июня отправил 350 пулеметов в армию или только думал отправить?» (ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 402, л. 34). Ответ гласил, что пулеметы действительно были отправлены в распоряжение Ставки верховного главнокомандующего (там же, л. 37).

⁴ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1618, л. 8 (Воспоминания рабочего И. С. Ашкенази); д. 1724, л. 8 (Воспоминания пулеметчика А. И. Китупера). См. также: П. Стулов. 1-й пулеметный полк в июльские дни 1917 г. «Красная летопись», 1930, № 3 (36), стр. 95.

⁵ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 2045, лл. 1, 2 (Воспоминания А. Федорова, одного из руководителей Петроградской федерации анархистов-коммунистов, члена Петроградского Совета).

По свидетельству Федорова, в совещании на даче Дурново участвовало 14 человек, в том числе сам автор воспоминаний, И. Блейхман, П. Колобуш- кин, Д. Назимов, П. Павлов и др. Воспоминания Федорова, по-видимому, являются единственным сохранившимся свидетельством о замыслах анархистских вожаков в канун июльских событий. В воспоминаниях, написанных в 20-х годах, имеются отдельные неточности, ошибки и искажения, но часть сообщаемых сведений находит подтверждение в других документах. Например, почти все лица, которым, по воспоминаниям Федорова, поручено было «вывести» 1-й пулеметный полк, фигурируют в протоколе митинга пулеметчиков 3 июля (ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 11, л. 230).

⁶ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 2045, лл. 2, 3.

⁷ В. Невский. Июльские дни 1917 года. «Петроградская правда», № 157, 16 июля 1922.

⁸ Я. М. Свердлов об июльских днях 1917 г. в Петрограде. «История СССР», 1957, № 2, стр. 126. — В неоконченной рукописи статьи Я. М. Свердлова делегатское собрание союза металлистов датируется приблизительно: «около 30 июня». На хранящейся в ГАОРСС ЛО резолюции поставлена точная дата собрания — 2 июля (ГАОРСС ЛО, ф. 4591, on. 1, д. 44, л. 11).

⁹ ГАОРСС ЛО, ф. 4591, on. 1, д. 44, л. 11.

¹⁰ Вторая и Третья петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г. Протоколы и материалы. М., 1927, стр. 34—35.

¹¹ Там же, стр. 57.

¹² «Правда», № 98, 4 июля 1917 г.; ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 10, л. 2; П. Стулов, ук. соч., стр. 95.

¹³ «Речь», № 154, 4 июля 1917 г.

¹⁴ «Русское слово», № 150, 4 июля 1917 г.

¹⁵ П. Н. Милюков. История второй русской революции, т. I, вып. 1. Киев, 1919, стр. 161.

¹⁶ В этой связи представляют интерес высказывания лидера прогрессистов И. Н. Ефремова. 2 июля на частном совещании членов Временного комитета Государственной думы он заявил, что кадеты ушли из правительства в то время, «когда, по-видимому, слагалось представление, что с положением справиться нельзя» и «когда уйти, быть может, пришлось бы по другим причинам» (Буржуазия и помещики в 1917 г. Частные совещания членов Государственной думы. М., 1932, стр. 175).

¹⁷ В частности, лидер прогрессистов Ефремов говорил, что кризис может перейти «в болезненный процесс якобинцев и террора и затем усмирения... Конечно те, которые считают, что обострение это неизбежно, что рано или поздно резня и междоусобица будут, для тех можно стать на другую точку зрения, считать, что лучше раньше, чем поздно». По мнению Ефремова, делать ставку на гражданскую войну было бы слишком рискованно и «несвоевременно» (Буржуазия и помещики в 1917 г., стр. 174).

¹⁸ Н. Ф. Славин. Из истории июльского политического кризиса 1917 г. «История СССР», 1957, № 2, стр. 133.

¹⁹ В. И. Ленин. На что могли рассчитывать кадеты, уходя из министерства? Полн. собр. соч., т. 32, стр. 406—407.

²⁰ В резолюции расширенного совещания ЦК РСДРП (б) от 13—14 июля отмечалось, что «выход из министерства к.-д., желавших развязать себе руки для контрреволюционного переворота, послужил внешним толчком для разыгравшихся событий» (КПСС в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции. 5 июля—5 ноября 1917 г. Сборник документов. М., 1957, стр. 32).

²¹ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1576, л. 5 (Воспоминания рабочего М. Воробьева).

²² Там же, д. 1538 (Воспоминания рабочего Н. Кокко); д. 2042, л. 5 (Воспоминания рабочего С. Моргачева); Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов. Л., 1924, стр. 55.

²³ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 17, л. 50 (Материалы Особой следственной комиссии). — «Особая следственная комиссия для расследования степени участия в восстании 3—5 июля 1917 г. отдельных частей войск и чинов гарнизона Петрограда и его окрестностей» была создана по постановлению Временного правительства от 9 июля 1917 г. (Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 2—3). В состав комиссии, возглавлявшейся прокурором Петроградской судебной палаты Н. С. Каринским, были включены представители штаба Петроградского военного округа, Сводного отряда V армии, ЦИКа, Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов, Исполкома Петроградского Совета. Кроме того, были созданы подкомиссии по 1-му пулеметному, Гренадерскому и другим полкам гарнизона, принимавшим участие в июльском выступлении. Эти подкомиссии, в составе которых были офицеры штаба округа и чиновники прокуратуры, практически и вели следствие.

По форме материалы Особой следственной комиссии представляют собой протоколы допросов, собственноручные показания и заявления обвиняемых и свидетелей, постановления следственных подкомиссий, приложенные к следственным делам протоколы и резолюции общих собраний и комитетов частей и другие документы. Подавляющее большинство документов — рукописные подлинники.

Комиссия допросила несколько сот обвиняемых и свидетелей, среди которых были военнослужащие и гражданские лица. Однако о сколько-нибудь объективном разбирательстве не могло быть и речи. Как видно из названия комиссии, «отдельные части войск и чины гарнизона» были обвинены в «вооруженном восстании» еще до начала следствия. Его задача фактически заключалась в том, чтобы задним числом «обосновать» клеветнические обвинения, создать видимость «законности» расправы с большевиками и революционными воинскими частями.

Тем не менее в документах комиссии содержится богатый фактический материал о ходе июльских событий и прежде всего об участии в них солдатских масс петроградского гарнизона. Использование этого материала для восстановления истины облегчается возможностью сличения и сопоставления большого количества показаний об одних и тех же фактах. Особую ценность представляют показания революционно настроенных солдат и офицеров.

Почти все материалы Особой следственной комиссии хранятся в фонде прокурора Петроградской судебной палаты, причем одна часть фонда (№ 1695) находится в ЛГИА, а другая (№ 349) — в ЦГАОР. Наиболее значительные публикации: Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, тт. 4 (23), 5 (24); Кронштадтские моряки в июльском выступлении 1917 года. «Красная летопись», 1932, № 3 (48); Большевизация петроградского гарнизона. Л., 1932.

²⁴ ЛПА, ф, 4000, оп. 6, д. 68, лл. 17, 18 (Воспоминания работника Выборгского райкома Луцука); Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 70.

²⁵ Вторая и Третья петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г., стр. 58.

²⁶ Во время следствия по делу 1-го пулеметного полка Я. Головин назвал себя беспартийным (Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 23).

²⁷ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 11, л. 123.

²⁸ Там же, стр. 230 (Протокольная запись секретаря полкового комитета).

²⁹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 23.

³⁰ Там же, стр. 14; П. Стул о в, ук. соч., стр. 98.

³¹ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 10, лл. 69, 96.

³² Там же, л. 6; д. И, л. 163 об.

³³ Там же, д. 11, л. 143 об.

³⁴ Там же, лл. 42, 59 об., 69, 113, 163, 165.

³⁵ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 14.

³⁶ Там же.

³⁷ ЛГИА, ф. 1695, огг. 2, д. 11, л. 230 (Протокольная запись секретаря полкового комитета).

³⁸ Я. М. Свердлов об июльских днях 1917 г. в Петрограде, стр. 126.

³⁹ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 2043, л. 1 (Воспоминания О. Я. Сипола, члена Петроградского Совета).

⁴⁰ Шестой съезд РСДРП (б). Протоколы. М., 1958, стр. 17.

⁴¹ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 12, лл. 1, 2.

⁴² Среди прибывших были М. Лацис, Ф. Розин, В. Невский, М. Лашевич (см.: «Рабочий и солдат», № 3, 26 июля 1917 г.; М. Лацис. Июльские дни в Петрограде. Из дневника агитатора. «Пролетарская революция», 1923, № 5, стр. 112; В. Невский. В Октябре. В сб.: Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде, Л., 1956, стр. 143; М. Лашевич. Июльские дни. «Петроградская правда», № 149, 17 июля 1921 г.).

⁴³ П. Стулов, ук. соч., стр. 102, 109.

⁴⁴ М. Лацис, ук. соч., стр. 112.

⁴⁵ М. Лашевич, ук. соч.

⁴⁶ Шестой съезд РСДРП (б), стр. 17; И. Петров. Стратегия и тактика партии большевиков в Октябрьской революции. М., 1957, стр. 249.

⁴⁷ Вторая и Третья петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г., стр. 50—52.

⁴⁸ Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 55.

⁴⁹ История гражданской войны в СССР, т. I. М., 1936, стр. 267.

⁵⁰ Там же; И. Наумов. Июльские дни. «Петроградская правда», № 157, 16 июля 1922 г.

⁵¹ П. Стулов, ук. соч., стр. 103.

⁵² Июльские дни в Петрограде.-«Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 58; «Рабочая газета», № 97, 4 июля 1917 г.

⁵³ Территория, прилегавшая к Нарвской заставе, в то время именовалась Петергофским районом.

⁵⁴ В боях. Сборник воспоминаний. Л, 1932, стр. 20.

⁵⁵ В. В. Гербач, К. А. Кузнецов, Л. 3. Лившиц, В. И. Плясунов. Рабочие-балтийцы в трех революциях. Л., 1959, стр. 121, 122.

⁵⁶ ЛПА, ф. 4000, оп. 6, д. 78, л. 15 (Воспоминания П. Данилова, члена завкома Путиловского завода).

⁵⁷ Там же; М. Мительман. 1917 год на Путиловском заводе. Л., 1939, стр. 107; М. Мительман, Б. Глебов, А. Ульянский. История Путиловского завода. М., 1961, стр. 624.

⁵⁸ Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 47.

⁵⁹ О приезде и выступлении на митинге Володарского сообщает в своих воспоминаниях рабочий-путиловец Моргачев (см.: ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 2042, л. 6).

⁶⁰ М. Мительман, Б. Глебов, А. Улья иски й, ук. соч., стр. 625.

⁶¹ Большевизация петроградского гарнизона, стр. 151.

⁶² ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 3, л. 4; д. 24, л. 4; д. 25, лл. 31, 37; Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4(23), стр. 39. — О митингах в полках см. также: П. В. Железков. Июльский политический кризис 1917 г. Кандидатская диссертация. Томск, 1954, стр. 176—182; И. Петров ук. соч., стр. 251—252.

⁶³ В состав 1-й гвардейской пехотной запасной бригады входили Егерский, Измайловский, Преображенский и Семеновский полки, а в состав 3-й бригады — Волынский, Кексгольмский, Литовский и Петроградский полки.

⁶⁴ Б. М. Кочаков. Состав петроградского гарнизона в 1917 г. «Ученые записки ЛГУ», № 205, 1956, стр. 66—69.

⁶⁵ На политическую позицию солдат того или иного полка, разумеется, оказывали влияние и другие факторы. Например, росту революционных настроений в Гренадерском и Московском гвардейских полках способствовало размещение этих частей в центре пролетарского Выборгского района.

⁶⁶ Большевизация петроградского гарнизона, стр. 137.

⁶⁷ ЦГВИА, ф. 1343, on. 1, д. 1, л. 31.

⁶⁸ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 10, л. 174.

⁶⁹ Вторая и Третья петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г., стр. 58; Шестой съезд РСДРП (б), стр. 64.— На VI съезде партии Н. И. Подвойский докладывал, что большевистские агитаторы к 17 часам получили обещание не выступать от пулеметчиков, гренадеров, павловцев и от солдат других полков. По словам оратора, последующие события для Военной организации были неожиданностью.

⁷⁰ В. Цыбульский. Арсенал революции. В сб.: Бастионы революции, Л., 1957, стр. 241.

⁷¹ Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. Документы и материалы. М., 1959, стр. 397.

⁷² П. В. Железков, ук. соч., стр. 241.

⁷³ В 176-м полку в то время не было большевистской организации. Работу среди солдат здесь вели межрайонцы. Как известно, на VI съезде РСДРП (б) межрайонцы, заявившие о согласии с линией большевиков, были приняты в партию.

⁷⁴ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 1, лл. 79 об., 147 об.

⁷⁵ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5(24), стр. 3—4.

⁷⁶ В Петрограде размещались 1-й, 2-й и 4-й батальоны пулеметчиков.

⁷⁷ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5(24), стр. 20—21.

⁷⁸ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 12, лл. 2, 80.

⁷⁹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5(24), стр. 21.

⁸⁰ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции. Сборник документов. М.—Л., 1957, стр. 164. — Кроме упоминаемых в тексте источников, автор при описании событий 3 июля в Кронштадте использовал также сведения, содержащиеся в диссертации П. В. Железкова (ук. соч.) и в статье В. К. Медведева «Кронштадт в июльские дни 1917 г.» («Исторические записки», 1953, № 42).

⁸¹ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 115 (Протокол заседания Исполкома Кронштадтского Совета), 164.

⁸² Ф. Раскольников. В июльские дни. (Воспоминания). «Пролетарская революция», 1923, № 5(17), стр. 54.

⁸³ «Известия Кронштадтского Совета р. и с. д.», № 94, № 96, 13, 15 июля 1917 г.

⁸⁴ «Известия Кронштадтского Совета р. и с. д.», № 95, 14 июля 1917 г.

⁸⁵ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 164.

⁸⁶ Там же, стр. 115.

⁸⁷ Там же, стр. 165.

⁸⁸ ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, л. 4.

⁸⁹ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 22, лл. 3, 8 (Показания матроса Черняева и солдата Волина); Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4(23), стр. 24 (Показания пулеметчика И. Казакова).

⁹⁰ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 22, л. 4 об. (Показания матроса с учебного судна «Океан»).

⁹¹ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 116.

⁹² По вопросу о том, рабочие каких именно заводов выступили первыми, свидетельства источников не вполне единодушны. Например, в корреспонденции «Новой жизни» (№ 65, 4 июля 1917 г.) сообщается, что в 18 ч. 40 м. выступили рабочие заводов Лесснера, Нобеля и Парвиайнена. Однако согласно воспоминаниям рабочего-лесснеровца Д. Белунского, рабочие завода «Новый Лесснер» выступили совместно с рабочими заводов Барановского и «Новый Парвиайнен» (ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 2052, л. 1).

⁹³ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 2054, лл. 1, 2 (Воспоминания рабочего А. М. Макарова).

⁹⁴ П. Стулов, ук. соч., стр. 104.

⁹⁵ Там же, стр. 104—105.

⁹⁶ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 10, л. 6 об.

⁹⁷ Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 55.

⁹⁸ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1538, л. 3 (Воспоминания рабочего Н. Кокко); оп. 6, д. 68, л. 2 (Воспоминания члена Выборгского райкома РСДРП (б) Г. Вейнберга).

⁹⁹ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 3, лл. 4, 5; П. В. Железков, ук. соч., стр. 176.

¹⁰⁰ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5(24), стр. 58.

¹⁰¹ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 52, л. 114 (Протокол заседания батальонного комитета).

¹⁰² П. В. Железков, ук. соч., стр. 177, 188.

¹⁰³ Вторая и Третья петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г., стр. 58, 142.

¹⁰⁴ Отрицать агитацию большевиков в этом направлении не могли даже самые предубежденные свидетели из числа офицеров 1-го пулеметного полка (ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 10, лл. 12, 55, 156, 170, 174).

¹⁰⁵ Я. М. Свердлов об июльских днях 1917 г. в Петрограде, стр. 126.

¹⁰⁶ Шестой съезд РСДРП (б), стр. 18. — Имеющиеся в документах сведения о составе участников совещания не совпадают. Так, в статье Я. М. Свердлова «События 3—6 июля в Петрограде» говорится о том, что решение призвать рабочих и солдат к организованной мирной демонстрации было принято ЦК РСДРП (б) (Я. М. Свердлов об июльских днях 1917 г. в Петрограде, стр. 126). В отчете ЦК VI съезду партии (докладчик И. В. Сталин) указывается, что это решение было принято частным совещанием членом ПК (Шестой съезд РСДРП (б), стр. 17—18).

¹⁰⁷ Шестой съезд РСДРП (б), стр. 18.

¹⁰⁸ И. Петров, ук. соч., стр. 257.

¹⁰⁹ КПСС в борьбе за победу социалистической революции в период двоевластия. 27 февраля—4 июля 1917 г. Сборник документов. М., 1957, стр. 342.

¹¹⁰ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 18 (Сообщение газеты «Правда»); Шестой съезд РСДРП(б), стр. 18.

¹¹¹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, стр. 4 (23), стр. 26 (Показания подпрапорщика К. Реутова).

¹¹² П. В. Железков, ук. соч., стр. 189.

¹¹³ Шестой съезд РСДРП (б), стр. 18.

¹¹⁴ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5(24), стр. 31 (Показания подполковника Задарина).

¹¹⁵ А. К. Дрезен. Петроградский гарнизон в июле и августе 1917 г. «Красная летопись», 1927, № 3(24), стр. 206.

¹¹⁶ Как известно, официальное расследование провокационных обстрелов фактически проведено не было. Тем больший интерес представляют результаты некоторых обысков, проведенных матросами, солдатами и рабочими 4 июля. Об одном из таких обысков имеется рапорт комиссара 1-го Казанского подрайона. В рапорте говорится, что 3—4 июля из дома на углу набережной Мойки и Невского проспекта велась стрельба разрывными пулями. Обыск позволил обнаружить, что в одной из квартир размещалась организация под названием «Национальный клуб». Среди ее членов, судя по найденным вещам и документам, были бывшие охранники Зимнего дворца. В рапорте далее сообщается: «Из квартиры сообщение с чердаками, а оттуда с крышами всех домов вокруг. Таким путем неизвестные лица выходили и входили в квартиру и могли действовать на большом расстоянии от своей базы» (ГАОРСС ЛO, ф. 131, on. 1, д. 9, лл. 8, 8 об.).

¹¹⁷ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 14, л. 55 об. (Показания В. С. Войтинского); ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 10, л. 180 (Показания пулеметчика, члена Петроградского Совета А. И. Жилина).

¹¹⁸ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24),. стр. 68.

¹¹⁹ ЦГАОР, ф. 6978, on. 1, д. 150, л. 3.

¹²⁰ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 1..

¹²¹ Н. Суханов. Записки о революции, кн. IV. Берлин—Пб.—М., 1922, стр. 377, 381.

¹²² ЦПА НМЛ, ф. 275, on. 1, д. 9, л. 33.

¹²³ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 108, 4 июля 1917 г.

¹²⁴ «Русское слово», № 150, 4 июля 1917 г.

¹²⁵ Дж. Бьюкенен. Мемуары дипломата. М., 1925, стр. 238.

¹²⁶ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 37; П. Стулов, ук. соч., стр. 110—111.

¹²⁷ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 25, лл. 29, 30, 55, 103; Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 31.

¹²⁸ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4(23), стр. 1—2.

¹²⁹ И. Петров, ук. соч., стр. 254; Июльские дни 1917 г. «Борьба пролетариата», 1940, № 1, стр. 170.

¹³⁰ Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 41 (Воспоминания А. Миничева).

¹³¹ М. Мительман, ук. соч., стр. 109.

¹³² «Рабочий и солдат», № 5, 29 июля 1917 г.

¹³³ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 51, 59 (Показания В. В. Сахарова и председателя полкового комитета Г. И. Торского).

¹³⁴ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 8, л. 17 (Показания солдата Шалай).

¹³⁵ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 51 (Показания В. В. Сахарова).

¹³⁶ Там же, стр. 46 (Показания большевика Н. П. Вишневецкого).

¹³⁷ Там же, стр. 40 (Показания М. К. Тер-Арутюнянца).

¹³⁸ В боях, стр. 18.

¹³⁹ Там же, стр. 20; ЛПА, ф. 4000, оп. 6, д. 71, л. 1 (Воспоминания рабочих Андреева и Кобылева).

¹⁴⁰ П. В. Железков, ук. соч., стр. 190.

¹⁴¹ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 402, л. 81 (Доклад начальника Главного военно-судного управления).

¹⁴² ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 29, л. 4; А. Хохряков. Из жизни петроградского гарнизона в 1917 г. В сб.: Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде, Л, 1956, стр. 83.

¹⁴³ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 16, лл. 2, 3 (Постановление Особой следственной комиссии и показания унтер-офицера Федорова).

¹⁴⁴ Там же, л. 5 об.

¹⁴⁵ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 108, 4 июля 1917 г.

¹⁴⁶ Там же.

¹⁴⁷ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 21—22.

¹⁴⁸ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 108, 4 июля 1917 г.

¹⁴⁹ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 14, лл. 143—148.

¹⁵⁰ Там же, л. 144 об.

¹⁵¹ Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 56.

¹⁵² Там же, стр. 55—56.

¹⁵³ Там же, стр. 68.

¹⁵⁴ Там же, стр. 47.

¹⁵⁵ Там же, стр. 57.

¹⁵⁶ И. Петров, ук. соч., стр. 259.

¹⁵⁷ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 110, 6 июля 1917 г.

¹⁵⁸ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 52, л. 114; И. Петров, ук. соч., стр. 259.

¹⁵⁹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 35 (Показания большевика прапорщика И. В. Куделько).

¹⁶⁰ Большевизация петроградского гарнизона, стр. 196, 199.

¹⁶¹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 35, 40: В боях, стр. 19.

¹⁶² Большевизация петроградского гарнизона, стр. 196, 199.

¹⁶³ «Правда», № 99, 5 июля 1917 г.

¹⁶⁴ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 10, л. 12.

¹⁶⁵ Там же, л. 6.

¹⁶⁶ Там же, д. 3, л. 5.

¹⁶⁷ Там же, д. 27, л. 9.

¹⁶⁸ ЦГАОР, ф. 349, т. 1, д. 7, л. 48.

¹⁶⁹ Я. М. Свердлов об июльских днях 1917 г. в Петрограде, стр. 126.

¹⁷⁰ Ф. Ф. Раскольников сообщает в своих воспоминаниях, что поздно вечером 3 июля он в разговоре по телефону с представителем ЦК заявил, что выступление кронштадтцев предотвратить невозможно (Ф. Раскольников, ук. соч., стр. 58).

¹⁷¹ Шестой съезд РСДРП (б), стр. 18; И. Флеровский. Июльский политический урок. «Пролетарская революция», 1926, № 7 (54), стр. 75.

¹⁷² Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 17—18.

¹⁷³ И. Флеровский, ук. соч., стр. 75.

¹⁷⁴ О решениях совещания см. также: И. Петров, ук. соч.,. стр. 261—263.

¹⁷⁵ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 108, 4 июля 1917 г.

¹⁷⁶ Там же.

¹⁷⁷ Там же.

¹⁷⁸ ЦГАОР, ф. 6978, on. 1, д. 153, л. 1 (Протокол заседания); «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 110, 6 июля 1917 г.

¹⁷⁹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 31.

¹⁸⁰ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 111, 7 июля 1917 г.

¹⁸¹ Июльские дни 1917 г., стр. 173.

¹⁸² ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1876, л. 1 (Воспоминания члена рабочей милиции В. Федотова).

¹⁸³ ГАОРСС ЛО, ф. 47, on. 1, д. 9, л. 110 (Протокол заседания Василс- островского Совета р. и с. д.).

¹⁸⁴ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 19.

¹⁸⁵ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 25, лл. 4, 22, 37; Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 40.

¹⁸⁶ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 12, л. 2.

¹⁸⁷ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 32.

¹⁸⁸ Г. Вейнберг. Преддверие Октябрьской революции. Мои воспоминания об июльских днях. «Петроградская правда», № 149, 17 июля 1921 г.

¹⁸⁹ И. Петров, ук. соч., стр. 265—266.

¹⁹⁰ «Рабочий и солдат», № 3, 26 июля 1917 г.

¹⁹¹ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 19.

¹⁹² «Рабочая газета», № 98, 5 июля 1917 г.

¹⁹³ В. Цыбульский. Арсенал революции, стр. 241.

¹⁹⁴ Переписка секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийными организациями. М., 1957, стр. 139.

¹⁹⁵ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 22.

¹⁹⁶ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 9, л. 24; д. 13, л. 27; Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 22.

¹⁹⁷ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 2, лл. 37 об., 132 об. (Показания прапорщика Дзевульского и солдата Рождественского).

¹⁹⁸ Там же, л. 37 об.; д. 5, л. 19 об. (Показания Толкачева).

¹⁹⁹ Там же, д. 1, л. 80; д. 2, лл. 35 об., 113; д. 5, л. 20; Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 4.

²⁰⁰ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 2, л. 35 об. (Показания Дзевульского); д. 5, л. 19 об. (Показания Толкачева).

²⁰¹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 6 (Показания Блинова).

²⁰² ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 5, л. 5 (Распоряжение Революционного штаба).

²⁰³ Там же, д. 1, л. 135 об. (Показания прапорщика Богданова).

²⁰⁴ Там же, л. 110 об. (Показания прапорщика Никольского).

²⁰⁵ М. С. Урицкий и 176-й запасный пехотный полк в июльские дни 1917 г. «Красная летопись», 1933, № 5—6, стр. 205—206 (Показания И. 3. Левенсона Особой следственной комиссии).

²⁰⁶ Большевизация петроградского гарнизона, стр. 186.

²⁰⁷ П. В. Железков, ук. соч., стр. 242.

²⁰⁸ М. С. Урицкий и 176-й запасный пехотный полк в июльские дни 1917 г., стр. 198, 204 (Показания М. С. Урицкого).

²⁰⁹ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 15, лл. 6, 7; д. 18, л. 10.

²¹⁰ «Известия Кронштадтского Совета р. и с. д.», №№ 85, 88, 14, 18 июля 1917 г.; Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 349; И. Н. Колбин. Кронштадт от февраля до корниловских дней. «Красная летопись», 1927, № 2 (23), стр. 148. О подготовке кронштадтцев к демонстрации см. также: П. В. Железков, ук. соч., стр. 248—253; В. К. Медведев, ук. соч., стр. 266.

²¹¹ Как видно из протокола заседания Исполкома Кронштадтского Совета, перед голосованием постановления об участии в демонстрации один из руководителей кронштадтской эсеровской организации Покровский связался по телефону с областным комитетом, где прочные позиции занимали деятели левого крыла партии эсеров (Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 116). В воспоминаниях Раскольникова прямо говорится, что из обкома было сообщено о поддержке демонстрации левым крылом партии эсеров. Правда, в воспоминаниях Раскольникова в качестве участника переговоров с обкомом упомянут не Покровский, а Донской (Ф. Раскольников, ук. соч., стр. 60).

5 июля на заседании Кронштадтского Совета эсер Смолянский умолчал о телефонном разговоре в ночь на 4 июля с обкомом, заявив, что кронштадтские эсеры были согласны с лозунгом «Вся власть Советам!», но относительно участия в демонстрации они «не имели директив из Петрограда» (ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, л. 15). Возможно, что 3 июля обком предложил кронштадтским эсерам самим решить вопрос об участии в демонстрации.

²¹² Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 116.

²¹³ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 47; Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 164, 349; ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 22, л. 74.

²¹⁴ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 10, л. 181.

²¹⁵ Там же, л. 31; П. В. Железков, ук. соч., стр. 232.

²¹⁶ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 12, л. 135.

²¹⁷ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 49 (Показания прапорщика Корабейника).

²¹⁸ 1-я и 4-я роты вышли на демонстрацию не в полном составе (ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 5. Сообщение бюро по охране полка).

²¹⁹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 52 (Показания капитана Сулевича).

²²⁰ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1653, л. 4 (Воспоминания И. Когана); д. 2059, л. 1 (Воспоминания члена Совета старост Коньковой); М. Зиновьев. Мобилизация масс на вооруженное восстание. В сб.: Московская застава в 1917 г. Статьи и воспоминания, Л., 1959, стр. 84.

²²¹ И. Горлов. На Балтийском заводе. Воспоминания. «Петроградская правда», № 158, 18 июля 1922 г.

²²² Г. Вейнборг. Преддверие Октябрьской революции. Мои воспоминания об июльских днях. «Петроградская правда», № 149, 17 июля 1921 г.; ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1538, л. 3 (Воспоминания рабочего Н. Кокко).

²²³ ЦГИА, ф. 150, оп. 2, д. 39, лл. 22, 23, 114 (Сообщения правлений заводов в Общество заводчиков и фабрикантов).

²²⁴ ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1600, л. 2 (Воспоминания рабочего М. Егорова); М. Розанов. Обуховцы. Л, 1938, стр. 378—379; «Дело народа», № 93, 6 июля 1917 г.

²²⁵ Шестой съезд РСДРП (б), стр. 19.

²²⁶ ВЦИК в июльские дни 1917 г. «Красный архив», 1926, т. 5 (18), стр. 215—219; ЦГАОР, ф. 6978, on. 1, д. 251, л. 1.

²²⁷ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.

²²⁸ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 31.

²²⁹ Там же, стр. 32.

²³⁰ По словам товарища военного министра Якубовича, «наряд караулов во все важные места вызвал расход людей свыше десяти тысяч» (Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 39).

²³¹ А. К. Дрезен, ук. соч., стр. 206.

²³² «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.

²³³ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 2.

²³⁴ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 39.

²³⁵ ЦГАОР, ф. 6978, on. 1, д. 249, л. 17.

²³⁶ ЦГВИА, ф. 366, он. 1, д. 402, л. 72. — Это сообщение Якубовича опубликовано в сборнике «Революционное движение в России в июле 1917 г.» (стр. 39). Однако в тексте сборника выпущены слова «и броневого дивизиона», что затрудняет понимание смысла фразы.

²³⁷ Дж. Бьюкенен, ук. соч., стр. 235.

²³⁸ ЦГАОР, ф. 6978, on. 1, д. 94, л. 1 об.

²³⁹ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 40.

²⁴⁰ В. И. Ленин. О конституционных иллюзиях. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 46.

²⁴¹ В некоторых документах 5-я Кавказская казачья дивизия именовалась Кубанской.

²⁴² ЦГВИА, ф. 2003, on. 1, д. 66, л. 251 (Телеграмма генерала Лукомского).

²⁴³ Сведения о численности дивизии даны по состоянию на 16 июня 1917 г. (ЦГВИА, ф. 2122, on. 1, д. 563, л. 466).

²⁴⁴ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 38. — 14-я кавалерийская дивизия (14-й Митавский гусарский, 14-й Ямбургский уланский и 14-й Малороссийский драгунский полки), на 16 июня насчитывала в своем составе 3970 сабель (ЦГВИА, ф. 2122, on. 1, д. 563, л. 466). В бригаде 45-й дивизии (177-й Изборский и 178-й Венденский пехотные полки) на 1 июля числилось 6407 штыков (ЦГВИА, ф. 2003, оп. 2, д. 415, л. 181).

²⁴⁵ ЦГВИА, ф. 2003, on. 1, д. 66, л. 236 (Доклад главнокомандующего Северным фронтом); Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 39 (Запись разговора по прямому проводу Керенского с Якубовичем).

²⁴⁶ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 38.

²⁴⁷ Перед отправкой командование и эсеро-меньшевистские комитеты подвергли солдат усиленной агитационной обработке. В частности, солдатам 177-го Изборского полка было сообщено, что воинские части петроградского гарнизона якобы «восстали, захватили Таврический дворец и разогнали Совет р. и с. д.» (ЦГВИА, ф. 2791, on. 1, д. 60, л. 3. Журнал боевых действий полка).

²⁴⁸ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 39.

²⁴⁹ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 402, л. 53.

²⁵⁰ Там же, л. 21.

²⁵¹ 7 июля от имени эсеро-меньшевистского ЦИКа было опубликовано следующее заявление: «Посылая в Гельсингфорс телеграммы, Дудоров выполнял волю Временного правительства и находившихся в контакте с Временным правительством представителей Советов р. с. и кр. деп.» («Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 111, 7 июля 1917 г.).

²⁵² Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 25.

²⁵³ В. Антонов-Овсеенко. В революции. М., 1957, стр. 68.

²⁵⁴ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 24.

²⁵⁵ Н. Ховрин. 1917-й год. В сб.: Военные моряки в борьбе за победу Октябрьской революции, М., 1958, стр. 254.

²⁵⁶ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 121.

²⁵⁷ Н. Xоврин, ук. соч., стр. 254—255; Н. Ф. Измайлов. Балтийский флот в октябрьские дни. М., 1957, стр. 18.

²⁵⁸ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 26.

²⁵⁹ В. Антонов-Овсеенко, ук. соч., стр. 69—70. — За невыполнение приказов Вердеревский был смещен с должности и арестован. Но уже в конце августа Временное правительство назначило Вердеревского морским министром.

²⁶⁰ Как отмечалось выше, текст одной из телеграмм был сильно искажен. Поэтому участники заседания не имели ясного представления о подлинных авторах контрреволюционных приказов.

²⁶¹ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 123—124.

²⁶² Н. Ф. Измайлов, А. С. Пухов. Центробалт. М., 1963, стр. 71—72.

²⁶³ 5 июля Вердеревский получил из Морского министерства телеграмму об отмене предыдущих приказов (Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 346).

²⁶⁴ ЦГВИА, ф. 2003, on. 1, д. 66, л. 238.

²⁶⁵ Там же, л. 240.

²⁶⁶ Там же, л. 244.

²⁶⁷ Там же, л. 245 (Телеграмма генерала Крымова).

²⁶⁸ Там же, л. 290.

²⁶⁹ Там же, л. 410.

²⁷⁰ 7 июля 1917 г. газета «Новая жизнь» поместила следующее сообщение о прибытии в Петроград войск с фронта: «Прибыла 14-я кавалерийская дивизия, 14-й Донской казачий полк, уланская дивизия, 177-й Изборский полк, Малороссийский, Драгунский, Митавский (14) и другие части I и XII армий («Новая кизнь», № 68, 7 (20) июля 1917 г.). В этом крайне путаном сообщении 14-й Ямбургский уланский полк превращен в «уланскую дивизию», вместо 14-го Малороссийского драгунского полка фигурирует «Малороссийский» и «Драгунский» и т. п. К сожалению, сообщение газеты было некритически использовано в некоторых советских изданиях (См., например: Великая Октябрьская социалистическая революция. Хроника событий, т. 2. М., 1959, стр. 510).

²⁷¹ «Рабочий и солдат», № 3, 26 июля 1917 г.

²⁷² Там же.

²⁷³ «Рабочая газета», № 98, 5 июля 1917 г.

²⁷⁴ Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 49, 52; М. Зиновьев, ук. соч., стр. 84—85; М. Лурье. Июньская и июльская демонстрация 1917 г. Л., 1940, стр. 52.

²⁷⁵ «Правда», № 99, 5 июля 1917 г.; К. Шелавин. Эсеры в июле. «Петроградская правда», № 157, 16 июля 1917 г.

²⁷⁶ М. Лурье, ук. соч.; ЛПА, ф. 4000, оп. 5, д. 1565, л. 2 (Воспоминания рабочего Е. Короткова).

²⁷⁷ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 20, лл. 15, 42, 43, 45.

²⁷⁸ В. В. Гербач, К. А. Кузнецов, Л. 3. Лившиц, В. И. Плясунов, ук. соч., стр. 123.

²⁷⁹ «Новая жизнь», № 66, 5 июля 1917 г.; Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 30; 13 боях, стр. 19.

²⁸⁰ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 23, л. 3.

²⁸¹ «Новая жизнь», № 66, 5 июля 1917 г.

²⁸² ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, л. 16 (Выступление на заседании Кронштадтского Совета р. и с. д. эсера Смолянского); Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 127 (Выступление на заседании Кронштадтского Совета р. и с. д. большевика Дешевого).

²⁸³ В воззвании, одобренном Петроградским областным комитетом эсеров 4 июля, в частности, говорилось: «Довольно манифестаций! Довольно дикой смуты! Довольно праздного и неосмысленного хождения по улицам! ...» («Дело народа», № 92, 5 июля 1917 г.).

²⁸⁴ ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, л. 16.

²⁸⁵ Солдаты 180-го полка вернулись в свои казармы на Смоленском поле (ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 23, л. 3).

²⁸⁶ ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, л. 17.

²⁸⁷ И. П. Флеровский. Большевистский Кронштадт в 1917 году. Л, 1957, стр. 56.

²⁸⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 23—24.

²⁸⁹ «Новая жизнь», № 66, 5 июля 1917 г.

²⁹⁰ В. И. Ленин. Злословие и факты. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 420.

²⁹¹ «Правда», № 99, 5 июля 1917 г.

²⁹² «Рабочий и солдат», № 3, 26 июля 1917 г.; «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.; «Новая жизнь», № 66, 5 июля 1917 г.

²⁹³ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 127.

²⁹⁴ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г. — В милицейском журнале записи событий за 4 июля имеется сообщение о произведенном демонстрантами обыске в меблированных комнатах «Киев» (Невский пр., д. 59), откуда неизвестные лица стреляли и бросали ручные бомбы (ГАОРСС ЛО, ф. 131, on. 1, д. 9, л. 2 об.). Кроме того, в журнале есть запись об обыске, произведенном 4 вооруженными матросами и «вооруженным штатским» в одной из квартир дома № 15 на Литейном проспекте. Здесь у жильцов были отобраны два револьвера и шашка (там же, лл. 1 об., 2). По данным комиссариата милиции 1-го Литейного подрайона, обыски были произведены в восьми квартирах (там же, д. 103, лл. 72, 72 об.).

О действиях матросов, солдат и рабочих, производивших обыски, дает представление следующий эпизод, описанный в кадетской газете «Речь». На Невском в доме № 106 демонстранты арестовали некоего Нурока, стрелявшего по ним из револьвера. Во время ареста неизвестный провокатор пытался похитить шкатулку с драгоценностями, но был задержан демонстрантами, избит, а шкатулка возвращена владельцу. Нурок был доставлен Демонстрантами в комиссариат милиции («Речь», № 155, 5 июля 1917 г.).

²⁹⁵ «Новая жизнь», № 66, 5 июля 1917 г.

²⁹⁶ ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, л. 14.

²⁹⁷ Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 50.

²⁹⁸ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 19.

²⁹⁹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24). стр. 55 (Показания штабс-капитана Жирковича, командира 1-й роты 2-го пулеметного полка).

³⁰⁰ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.

³⁰¹ М. Мительман, ук. соч., стр. 111.

³⁰² Ленинградские рабочие в борьбе за власть Советов, стр. 48.

³⁰³ Б. И. Шабалин. Фабрика на Обводном. Л., 1949, стр. 314.

³⁰⁴ Вторая и Третья петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г., стр. 58.

³⁰⁵ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. И, л. 99.

³⁰⁶ Там же, д. 12, лл. 2, 4, 8.

³⁰⁷ Там же, лл. 8, 9; д. 18, л. 10; ЦГАОР, ф. 349, он. 1, д. 1, л. 7 об.

³⁰⁸ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 55-.

³⁰⁹ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 7, л. 131 об.

³¹⁰ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 48—49.

³¹¹ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 3, лл. 5, 9, 10.

³¹² Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 90.

³¹³ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 3, л. 6; П. В. Железков, ук. соч., стр. 261— 262. — В результате перестрелки 5 солдат были убиты и 25 ранены («Речь», № 155, 5 июля 1917 г.).

³¹⁴ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 18, лл. 3—5, 15, 18; «Дело народа», № 92, 5 июля 1917 г.

³¹⁵ ЦГАОР, ф. 349, он. 1, д. 33, л. 9.

³¹⁶ Г. Вейнберг, ук. соч.; М. Лурье, ук. соч., стр. 56.

³¹⁷ «Рабочий и солдат», № 3, 26 июля 1917 г

³¹⁸ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 21—22.

³¹⁹ Там же, стр. 22.

³²⁰ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.

³²¹ Н. Суханов, ук. соч., стр. 377.

³²² «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 111, 7 июля 1917 г.

³²³ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.

³²⁴ В. И. Ленин. Близко к сути. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 421.

³²⁵ Список частей, вызванных из пригородов, уточнен по тексту приказа генерала Половцева об объявлении благодарности воинским частям, выступившим на стороне Временного правительства (ЦГВИА, ф. 1343, оп. 2, д. 77, л. 179).

³²⁶ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 39.

³²⁷ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 5, л. 10 об.

³²⁸ Там же, л. 3; Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 33.

³²⁹ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 5, л. 4.

³³⁰ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 110, 6 июля 1917 г.

³³¹ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 52, л. 93.

³³² ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 25, л. 30; П. В. Железков, ук. соч., стр. 279.

³³³ ЦГАОР, ф. 6978, on. 1, д. 253, л. 4 (Резолюция собрания).

³³⁴ Там же, л. 5.

³³⁵ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 16, л. 74 об.

³³⁶ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 6, л. 74- (Протокол заседания комитета).

³³⁷ Там же, д. 8, л. 2 (Протокол заседания комитета).

³³⁸ Там же, лл. 66, 67.

³³⁹ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.

³⁴⁰ «Речь», № 155, 5 июля 1917 г.

³⁴¹ ЦГАВМФ, ф. 661, д. 5, л. 10 (Выступление на заседании Кронштадтского Совета большевика А. И. Ремнева); Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 127.

³⁴² Там же, стр. 170; ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 22, л. 18 об.

³⁴³ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 27, л. И; Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 4 (23), стр. 56, 62 (Показания прапорщика Ананьина и председателя полкового комитета Торского).

³⁴⁴ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5 (24), стр. 63 (Показания полковника гвардии конной артиллерии Ребиндера).

³⁴⁵ Там же, стр. 61, 64 (Показания полковника Ребиндера и хорунжего Аверина).

³⁴⁶ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 27, л. И; П. В. Железков, ук. соч., стр. 285—288. — По данным «Известий», в схватке погибли 6 человек и 25 были ранены («Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 111, 7 июля 1917 г.).

³⁴⁷ ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 1, л. 81 об.; ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 12, лл. 9, 23; д. 18, л. 7.

³⁴⁸ Там же, д. 18, л. 11.

³⁴⁹ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.; «Речь», № 155, 5 июля 1917 г.

³⁵⁰ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 110, 6 июля 1917 г.

³⁵¹ Большинство историков, основываясь на заявлении И. В. Сталина в отчетном докладе ЦК VI съезду РСДРП (б) (Шестой съезд РСДРП (б), стр. 19), называет цифру 500 тыс. человек. Однако сам Сталин незадолго до съезда в докладе на II общегородской конференции петроградских большевиков упоминал о 400 тыс. участников демонстрации (Вторая и Третья петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г., стр. 54). ЦК РСДРП (б) в письме к местным партийным организациям от 15 июля 1917 г. определял примерную численность всех участников демонстрации в 400—500 тыс. человек (КПСС в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 34). Какие-либо другие сводные данные в источниках отсутствуют.

Задача определения численности солдат, принявших участие в демонстрации, несколько облегчается наличием материалов Особой следственной комиссии и некоторых других данных. Если опираться на разрозненные данные, имеющиеся в материалах Особой следственной комиссии, то можно назвать следующие цифры: 3 июля в демонстрации участвовало около 15 тыс. солдат, а 4 июля — около 25 тыс.. солдат и матросов. Однако эти данные следует считать заниженными, так как, с одной стороны, солдаты и офицеры, привлеченные к ответственности по делу об июльских событиях, обычно давали следственной комиссии показания, рассчитанные на предотвращение массовых репрессий, а с другой стороны, сама комиссия была не заинтересована показать июльские события как протест против политики Временного правительства широких масс народа. Наконец, нужно иметь в виду, что немало солдат, принимавших фактическое участие в демонстрации, находились вне колонн своих полков.

В докладной записке начальника Генерального штаба Романовского о расформировании частей петроградского гарнизона, участвовавших в июльской демонстрации, предлагалось подвергнуть разного рода репрессиям около 100 тыс. солдат (Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 73—74). В число репрессируемых включались и те солдаты, которые не принимали активного личного участия в выступлении, но входили в состав частей, демонстрировавших 3—4 июля и подлежащих полному или частичному расформированию. Следовательно, численность солдат, принявших непосредственное участие в уличных выступлениях 3—4 июля, составляла менее 100, но более 25 тыс. По-видимому, действительная численность солдат-демонстрантов равнялась 40—60 тыс. В связи с этим уместно отметить, что в канун июньского кризиса представители Военной организации большевиков говорили о возможности участия в демонстрации 20—40 тыс. солдат (Революционное движение в России в мае—июне 1917 г. Июньская демонстрация. Документы и материалы. М., 1959, стр. 486, 487).

Еще труднее определить общую численность рабочих, принявших участие в демонстрации. Наши попытки использовать для этой цели имеющиеся в источниках отрывочные данные к успеху не привели. Однако, поскольку известно, что в Петрограде в 1917 г. было около 400 тыс. рабочих и что в демонстрации рабочие отдельных заводов (Обуховский, Охтенский пороховой и некоторые другие) либо вовсе не участвовали, либо участвовали в неполном составе, можно заключить, что численность рабочих-демонстрантов равнялась максимум 300—350 тыс.

Из сказанного следует сделать два вывода: цифра 400 тыс. ближе к действительной численности всех участников июльской демонстрации, чем 500 тыс.; среди участников июльской демонстрации рабочих было в несколько раз больше, чем солдат.

³⁵² КПСС в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 29.

³⁵³ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.; «Речь», № 156, 6 июля 1917 г.

³⁵⁴ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 40.

³⁵⁵ А. Ф. Керенский. Дело Корнилова. М., 1918, стр. 42.

³⁵⁶ Великая Октябрьская социалистическая революция. Хроника событий, стр. 495.

³⁵⁷ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 110, 6 июля 1917 г.

³⁵⁸ «Речь», № 156, 6 июля 1917 г.

³⁵⁹ ЦГАОР, ф. 6, on. 1, д. 10, л. 67 (Журнал заседаний Временного правительства).

³⁶⁰ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 6, л. 76 (Резолюция собрания). — На собрании присутствовали представители Измайловского, Егерского, Волынского, 3-го стрелкового, Московского, Павловского, Петроградского, Финляндского, Кексгольмского, Литовского, 9-го кавалерийского, 1-го пехотного, 180-го пехотного полков и 6-го саперного батальона.

³⁶¹ «Известия Кронштадтского Совета р. и с. д.», № 88, 6 июля 1917 г.

³⁶² Министерство иностранных дел добавило к генеральской стряпне столь же нелепые «новые сведения». По-видимому, эти «новые сведения» имел в виду Керенский, когда он 4 и 5 июля настоятельно требовал от ми- нистра-председателя Львова и своего заместителя Якубовича немедленно опубликовать так называемый «материал Терещенко» (Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 41, 290). Разоблачению клеветников посвящены статьи В. И. Ленина «Где власть и где контрреволюция?», «Гнусные клеветы черносотенных газет и Алексинского» и др. (В. И. Лени и. Полн. собр. соч., т. 32).

³⁶³ Согласно сохранившейся копии распоряжения Половцева, юнкера должны были разоружить караул, поставленный у редакции «Правды» комитетом 6-го саперного батальона (ЦГАОР, ф. 349, on. 1, д. 16, л. 121). Об отряде «увечных воинов» в этом документе упоминаний нет. Между тем вместе с офицером, руководившим действиями юнкеров, распоряжение о нападении на помещение редакции «Правды» получил и начальник отряда инвалидов Стуканцев, который так изложил полученный приказ: «Обезоружить всех находящихся в редакции газеты „Правда" солдат, а также захватить переписку и документы» (Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 37—38).

³⁶⁴ «Рабочий и солдат», № 1, 23 июля 1917 г.

³⁶⁵ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 34.

³⁶⁶ М. Лацис, ук. соч., стр. 114.

³⁶⁷ ЛГИЛ, ф. 1695, оп. 2, д. 12, л. 99.

³⁶⁸ Большевики Петрограда в 1917 году. Хроника событий, стр. 332.

³⁶⁹ А. Миничев. Боевые дни. Из воспоминаний о 1917 г. «Красная летопись», 1923, № 9, стр. 8.

³⁷⁰ М. 3иновьев, ук. соч., стр. 86.

³⁷¹ ЦГВИА, ф. 157, on. 1, д. 1145, л. 8 (Протокол заседания полкового комитета).

³⁷² Ф. Раскольников, ук. соч., стр. 77.

³⁷³ Там же, стр. 76.

³⁷⁴ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 170.

³⁷⁵ Ф. Раскольников, ук. соч., стр. 76.

³⁷⁶ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 110, 6 июля 1917 г.; «Дело народа», № 93, 6 июля 1917 г.; «Рабочая газета», № 99, 6 июля 1917 г.

³⁷⁷ «Рабочий и солдат», № 1, 23 июля 1917 г.

³⁷⁸ Великая Октябрьская социалистическая революция, стр. 494.

³⁷⁹ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 34.

³⁸⁰ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 9, л. 6.

³⁸¹ Июльские дни в Петрограде. «Красный архив», 1927, т. 5(24), стр. 50, 53 (Показания офицеров полка Корабейника и Савина). — Сообщение «Известий Петроградского Совета р. и с. д.» (№ 110, 6 июля 1917 г.) о прибытии 5 июля в Петроград 500 солдат 2-го пулеметного полка не соответствует действительности.

³⁸² Большевики Петрограда в 1917 г., стр. 334.

³⁸³ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 402, л. 7. — Керенский выехал из Петрограда на фронт вечером 3 июля.

³⁸⁴ «Рабочий и солдат», № 1, 23 июля 1917 г.; Вторая и Третья Петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г., стр. 59.

³⁸⁵ Там же, стр. 54, 60; Н. Подвойский. Военная организация ЦК РСДРП (б) и Военно-революционный комитет 1917 г. «Красная летопись», 1923, № 6, стр. 81.

³⁸⁶ В. И. Ленин, находившийся на квартире М. Л. Сулимовой, не присутствовал на атом совещании, но поддерживал тесную связь с руководящими работниками партии. По свидетельству М. Л. Сулимовой, в первой половине дня 5 июля В. И. Ленин беседовал с Я. М. Свердловым, И. В. Сталиным и секретарем ПК РСДРП (б) Г. И. Бокий (М. Л. Сулимова. О событиях 1917 года. В кн.: Великая Октябрьская социалистическая революция. Сборник воспоминаний участников революции в Петрограде и Москве. М., 1957, стр. 119).

³⁸⁷ «Листок „Правды"», 6 июля 1917 г.

³⁸⁸ Воззвание было опубликовано 6 июля в «Листке „Правды"» от имени ЦК, ПК, Военной организации большевиков и комитета межрайонцев. Текст воззвания см. также: КПСС в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 30.

³⁸⁹ ЛГИА, ф. 1695, оп. 2, д. 25, л. 4 (Постановление Особой следственной комиссии).

³⁹⁰ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 172. — Сообщение о подготовляемом нападении на участвовавших в демонстрации матросов вызвало большое волнение в Кронштадте. Утром 5 июля многие члены Совета, узнав содержание упомянутой выше записки Ф. Раскольникова, настаивали на отправке в Петроград артиллерии. В конце концов Совет решил направить в ЦИК делегацию для переговоров, подготовив артиллерию на случай отказа выпустить кронштадтцев из Петрограда с оружием (ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, лл. 19—25).

³⁹¹ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 111, 7 июля 1917 г.

³⁹² ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, лл. 1, 2 (Протокол заседания Кронштадтского Совета р. и с. д.); «Известия Кронштадтского Совета р. и с д.», № 92, 10 июля 1917 г.; Большевики Петрограда в 1917 году, стр. 336; В. К. Медведев, ук. соч., стр. 270.

³⁹³ П. Стулов, ук. соч., стр. 119.

³⁹⁴ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 115, 12 июля 1917 г.

³⁹⁵ Позднее к этим силам должна была присоединиться рота самокатчиков, прибытие которой в Петроград ожидалось утром 6 июля.

³⁹⁶ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 111, 6 июля 1917 г.; Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 48. О захвате дворца Кшесинской и Петропавловской крепости см. также: П. В. Железков, ук. соч., стр. 312—316.

³⁹⁷ ЦГАВМФ, ф. 661, on. 1, д. 5, л. 2 (Протокол заседания Кронштадтского Совета); «Известия Кронштадтского Совета р. и с. д.», № 96, 15 июля 1917 г.; Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 128, 175. — Пароход «Бельбек» ушел вопреки приказу Половцева о задержании прибывших за матросами пароходов.

³⁹⁸ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 172. — На VI съезде РСДРП (б) Н. И. Подвойский говорил, что при получении известия об окружении дома Кшесинской работникам Военной организации «и в голову не приходила мысль о возможности оказать сопротивление» (Шестой съезд РСДРП (б), стр. 65).

³⁹⁹ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 111, 7 июля 1917 г.; «Известия Кронштадтского Совета р. и с. д.», А» 90, 8 июля 1917 г.

⁴⁰⁰ Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 175; В. К. Медведев, ук. соч., стр. 271.

⁴⁰¹ Вторая и Третья петроградские общегородские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г., стр. 56; Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 57.

⁴⁰² Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 49.

⁴⁰³ «Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 111, 7 июля 1917 г.

⁴⁰⁴ «Речь», № 157, 7 июля 1917 г.

⁴⁰⁵ «Вестник Временного правительства», № 98, 7 июля 1917 г.

⁴⁰⁶ Шестой съезд РСДРП (б), стр. 40.

⁴⁰⁷ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 101, л. 31; ГАОРСС ЛО, ф. 47, on. 1, д. 6, л. 13; ф. 6276, on. 1, св. 1, д. 3, л. 32; Ленинградские профсоюзы за 10 лет. 1917—1927. Сборник воспоминаний. Л., 1927, стр. 45.

⁴⁰⁸ «Новая жизнь», № 69, 8 июля 1917 г.

⁴⁰⁹ Революционное движение в России в июле 1917 г., стр. 46—47.

⁴¹⁰ Ленин — вождь Октября. Воспоминания петроградских рабочих. Л., 1956, стр. 112.

⁴¹¹ Мы располагаем воззванием Исполнительной комиссии ПК, написанным В. И. Лениным (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 423), краткой записью в дневнике М. И. Лациса (М. Лацис, ук. соч., стр. 115). некоторыми данными, содержащимися в воспоминаниях Н. К. Крупской (Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине. М., 1957, стр. 256), И. Т. Ухина и И. С. Ашкенази (Ленин — вождь Октября, стр. 113, 116-117).

⁴¹² Н. Подвойский, ук. соч., стр. 84.

⁴¹³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 430.

⁴¹⁴ Там же, стр. 430.

⁴¹⁵ В. И. Ленин. Удержат ли большевики государственную власть? Полн. собр. соч., т. 34, стр. 336.

⁴¹⁶ По сведениям, собранным редакцией газеты «Известия», во время событий 3—4 июля, количество убитых и раненых достигало 400 («Известия Петроградского Совета р. и с. д.», № 109, 5 июля 1917 г.). Позднее «Речь» сообщила, что Центральный пункт по оказанию помощи пострадавшим официально зарегистрировал 56 убитых и умерших от ран и 650 раненых («Речь», № 157, 7 июля 1917 г.).

⁴¹⁷ В. И. Ленин. Уроки кризиса. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 325.

⁴¹⁸ В. И. Ленин. Три кризиса. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 430; Ответ. Полн. собр. соч., т. 34, стр. 28.