Книги о Ленине

 

 

ГЛАВА ПЯТАЯ РАЗГРОМ ИНТЕРВЕНТОВ И ВНУТРЕННЕЙ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ

Летом 1918 года обстановка в стране сложилась крайне напряженная — началось наступление войск Антанты против еще не окрепшей Советской республики.

Еще в декабре 1917 года в Париже было подписано англо-французское соглашение о военной интервенции против Страны Советов. Состоялся раздел России на так называемые «сферы влияния» и на районы будущих военных операций Антанты. Под английское «высокое покровительство» отходиди Кавказ, Дон, Кубань; под французское — Украина, Бессарабия, Крым.

Шкура неубитого медведя была уже поделена.

Не осталось, конечно, безучастным и правительство США. Оно взяло на себя финансирование всех военных и экономических операций, имея виды на весь Дальний Восток, Сибирь и Урал. Сюда же нацелились и японские империалисты.

В марте 1918 года с английского крейсера «Глори» высадился в Мурманском порту первый отряд интервентов. Затем начали высаживаться все новые и новые десанты союзных войск. В апреле во Владивостоке высадились войска Японии, а затем и США.

Наступление войск Антанты, мятеж белочешского корпуса, действия крупных соединений контрреволюционных генералов, восстания кулаков и различных наемных банд сделали Восточный фронт самым опасным.

Ко всему этому следует приплюсовать измену Советам левого эсера Муравьева, который командовал тогда войсками, направленными против белочехов. Поскольку оперативные распоряжения, отданные В. И. Лениным в первые часы по получении известия об измене Муравьева, в литературе не освещены (они не были в свое время собраны и обобщены), то я позволю себе на этом остановиться.

Ночью с 10 на 11 июля 1918 года я был вызван на телеграф к прямому проводу. Члены Военного совета фронта К. А. Механошин и П. А. Кобозев сообщили мне об измене Муравьева, о том, что он обратился к войскам с призывом идти на Москву, на помощь восставшим левым эсерам. Механошин и Кобозев просили помощи. Этот разговор происходил глубокой ночью — часа в 3 или 4. Ленину звонить я не решился. Позвонил наркому по военным делам Троцкому. В ответ Троцкий заявил: «Надо писать воззвание» — и положил трубку. Больше ничего не сказал.

А рано утром Владимир Ильич дал целый ряд срочных оперативных заданий и распоряжений в отношении передвижки войск, посылки рабочих, политработников в воинские части, находившиеся под командованием Муравьева.

Одновременно В. И. Ленин передал мне для опубликования подписанную им телеграмму следующего содержания:

«Всем, всем, всем. Москва. 11 июля, 6 часов.

Бывший главнокомандующий против чехословаков левый эсер Муравьев подкуплен англо-французскими империалистами.

Муравьев сбежал из штаба Революционного Военного Совета в Симбирск и отдал по всем войскам приказ повернуть против немцев, которые будто бы взяли Оршу и наступают на нас.

Приказ Муравьева имеет своей предательской целью открыть Петроград и Москву и всю Советскую Россию для наступления чехословаков и белогвардейцев. Измена Муравьева своевременно раскрыта Революционным Военным Советом. И все войска, действующие против чехословаков, верны Советской власти.

Сим объявляется по всем войскам, Советам и всем гражданам Советской республики:

Немцы нигде на нас не наступают, на немецком фронте все спокойно.

Всякие призывы к наступлению на немецком фронте являются провокацией и должны караться расстрелом на месте.

Бывший главнокомандующий на чехословацкомфронте левый эсер Муравьев объявляется изменником и врагом народа. Всякий честный гражданин обязан его застрелить на месте.

Все приказы по войскам, действующим против чехословаков, будут впредь до нового распоряжения подписываться Механошиным и Благонравовым.

Председатель Совета

Народных Комиссаров

Ульянов-Ленин.

Народный Комиссар по

Военным и Морским делам

Троцкий.

С подлинным верно: Заведующий Оперативным Отделом Наркомвоен Аралов^[1].

Авантюра Муравьева никакого успеха, к счастью, не имела, войска остались верными Советской власти. Муравьев бежал из Казани в Симбирск. В Симбирске он объявил войну Германии и приказал войскам двигаться на Москву. Поддержки он ни от кого не получил. Партийная организация Симбирска разоблачила происки этого авантюриста, а сам Муравьев был убит. Об авантюре Муравьева и ее ликвидации сотрудник штаба в Казани тов. Наумов сообщал в телеграмме от 11 июля 1918 года:

«Вчера утром выехали из Казани на Самару. По выходе из порта Муравьев собрал в столовой штаб, объявил себя Гарибальди русского народа и верховным главнокомандующим всеми силами, действующими против германцев. Впечатление полной мании грандиоза. Приказав всем исполнять его распоряжения, велел собрать на палубе войска, обратился с речью, полной разных обещаний и истерических выкриков. Встречен войсками совершенно равнодушно, но части, находившиеся на пароходе, продолжали исполнять его приказания. По приезде в Симбирск, выехал в город, выслав предварительно отряд для занятия телеграфа, радио. Вернувшись из города, сообщил, что все в его руках. Командарм Тухачевский арестован. Меня на берег не пустил, лишив возможности вас информировать сегодня утром. Выясню дальнейшие события, сообщу дополнительно. Муравьев при сопротивлении убит».

По поводу левоэсеровского мятежа и измены Муравьева В. И. Ленин 11 июля 1918 года сообщил комиссару в Воронеже тов. Иванову, что мятеж полностью ликвидирован и что теперь «необходима усиленная помощь на чехословацкий фронт. На кубанском фронте все усилия направить на полную и надежную охрану пути от Тихорецкой к Царицыну и от Царицына на север, а не на продвижение вперед»^[2]. Эта военно-оперативная директива Ленина имела в виду создать надежную охрану пути от Тихорецкой к Царицыну. 13 июля станция Тихорецкая была взята добровольческой армией, но дальнейшее продвижение белогвардейцев было остановлено нашими войсками, создавшими, согласно директиве Ленина, надежную охрану пути к Царицыну.

Участок Волги от Казани до Самары занимал мятежный корпус чехословаков, численностью в 15— 16 тысяч штыков, под командованием англо-французского агента Чечека. В его корпусе находились кавалерийские и артиллерийские части и приспособленные для военных операций пароходы. Южнее действовали оренбургские и уральские белоказачьи полки. Крупные силы белогвардейцев и чехословаков имелись в районе Екатеринбурга.

Чехословацкое наступление активно поддерживалось меньшевиками и эсерами. Боевые действия развернулись вдоль Сибирской железной дороги: от Омска до Екатеринбурга. Наша 2-я армия, боровшаяся на этом участке под командованием Р. П. Эйдемана, была очень малочисленна, и она не могла обеспечить надежную оборону.

К августу противник развернул наступление на Казань. На подступах к городу в течение пяти дней шли ожесточенные бои. Вражеский напор сдерживали небольшие группы латышских стрелков под командованием И. И. Вацетиса. Они сражались геройски и не покидали Казани. Когда 6 августа чехи ворвались в город, в нем под руководством Вацетиса завязались упорные бои. В то время как несколько рот 5-го латышского полка во главе с Вацетисом стойко сражались, сербский батальон, оборонявший казанский кремль, не выдержал, он сложил оружие и перешел на сторону противника.

Несмотря на это, Вацетис с группой латышских красноармейцев сумел с боями выйти из окруженной Казани. А через неделю они (полуголодные, полураздетые) вышли в расположение наших войск. Надо сказать, что В. И. Ленин серьезно беспокоился за судьбу Вацетиса, часто о нем справлялся.

Потеря Казани осложнялась еще и тем, что там находился золотой запас Советской республики. Казань считалась наиболее безопасным пунктом, поэтому туда и было направлено для хранений золото. Но вот Казань пала, и золотой запас попал в руки врагов Советской власти. Огромные ценности в 651 миллион рублей золотом и 110 миллионов рублей кредитными билетами белогвардейцы перевезли в Самару, а затем в Омск, в распоряжение адмирала Колчака. Золото разместили в двух кладовых Омского банка. «Охраняли» его колчаковцы и иностранные солдаты под командованием американских офицеров. В слитках и монете золото с каждым днем все больше и больше утекало в бездонные карманы империалистических захватчиков.

Когда в ноябре 1919 года колчаковцам и интервентам пришлось отступать под ударами Красной Армия, они угнали вагоны с золотом в Иркутск. Наши войска продолжали громить полчища Колчака и Антанты. Вскоре в районе Черемхово колчаковцы были окончательно разбиты. Телеграфисты Совнаркома приняли телеграмму из Иркутска на имя Владимира Ильича. В ней сообщалось, что на вокзале Иркутска находятся вагоны с золотом.

По личному приказанию В. И. Ленина Сибирский революционный комитет организовал надежную охрану золота. Проверка же показала, что в вагонах находилось золота на сумму 409 625 870 рублей 23 копейки. Значит, колчаковцы и интервенты успели расхитить более чем 240 миллионов рублей золотом.

Во исполнение приказания Ленина об охране золотого запаса, караульную службу у вагонов с золотом возложили на 3-й батальон 262-го Красноуфимского стрелкового полка 30-й дивизии. Бойцы этого полка отличились в сражениях с колчаковцами и интервентами. Командовал батальоном большевик Николай Павлович Паначев...

Поезд с золотом надо было отправить на запад, ближе к Москве, а затем и в Москву. Командиром поезда и старшим ответственным представителем при «золотом эшелоне» Революционный военный совет и особый отдел ВЧК 5-й армии, а также Иркутский губ-ревком назначили Александра Афанасьевича Косухина. Это был двадцатилетний молодой человек, коммунист-ленинец, побывавший в огне войны. Бесстрашие, смелость, находчивость, беспредельная преданность Советской власти Саши Косухина были известны всей 5-й армии. К этому времени он являлся сотрудником особого отдела ВЧК при этой армии.

22 марта 1920 года поезд с золотом тронулся из Иркутска к Москве...

Вот одна из докладных записок Косухина о движении эшелона:

«Поезд с золотым запасом охраняется 3-м батальоном 262-го полка. Это вполне надежный и боеспособный батальон. В нем 671 человек, в том числе 45 кавалеристов.

Следование поезда с золотым запасом таково: впереди идет указанный поезд с ротой охраны, до 150 человек; во время движения на крышах вагонов, на задних тормозах и на паровозе находятся часовые и во время стоянок часовые у вагонов, впереди пулемет с командой и патруль около поезда. Для всяких надобностей между паровозом, караульной командой и вагоном ответственных представителей есть телефонное сообщение.

Через пролет от поезда золотого запаса следует поезд с остальной охраной, и последний догоняет первый для смены караула...»

В эшелоне находились также комиссар охраны, представители железной дороги, Иркутского губфин-отдела, государственного контроля, сотрудники отдела ВЧК 5-й армии.

Несмотря на столь солидное представительство и важность груза, поезд только 12 апреля пришел на станцию Ачинск. Движение тормозили взорванные мосты через реки, отсутствие топлива, пропуск эшелонов с войсками и многое другое.

В Ачинске состоялась смена охраны состава. Дальнейшую охрану эшелона возложили на 1-й Интернациональный полк, сформировавшийся в ходе боев с колчаковцами. Этот полк состоял из венгров, немцев, румын, югославов, чехов. Командовал им коммунист венгр тов. С. Варга. Одной из рот полка командовал известный впоследствии советский писатель венгр Мате Залка.

И снова «эшелон золотого запаса» двинулся в трудный и дальний путь. О его продвижении ежедневно докладывали по телеграфу Ленину. Когда поезд прибыл в Омск, Владимир Ильич дал указание доставить золото не в Москву, как предполагалось ранее, а снова в Казань. Вот это распоряжение В. И. Ленина:

«20 апреля 1920

Все золото в двух поездах, прибавив имеющееся в Омске, немедленно отправьте с. безусловно надежной достаточной военной охраной в Казань для передачи на хранение в кладовых Губфинотдела.

Предсовнаркома Ленин»^[3].

3 мая поезда прибыли в Казань. Четыре дня продолжалась их разгрузка. Эшелон доставил 6815 ящиков с золотом. Доставил в полной сохранности, все до единой копейки.

Но вернемся к Восточному фронту. После падения Казани напряжение на этом фронте еще более усилилось.

Отрицательно сказалась здесь некоторая неустойчивость 5-й армии, порожденная рядом допущенных ошибок командованием армии (П. А. Славен), а также слабо поставленной партийно-политической работой в частях.

В. И. Ленин сразу же обратил внимание на недостатки военных действий на Восточном фронте и потребовал сосредоточить главные усилия на Казанском направлении. Именно по настоянию Владимира Ильича в помощь Волжской флотилии с Балтийского моря под Казань были переброшены легкие суда. По указаниям Ленина, Центрального Комитета РКП (б) партийные организации Петрограда, Москвы и других городов провели мобилизацию коммунистов для усиления партийно-политической работы на Восточном фронте. В этой связи отмечу, что 29 августа 1918 года на общей московской городской партийной конференции был заслушан мой доклад, как члена РВСР, о роли коммунистов в Красной Армии. Конференция постановила поручить МК РКП (б) провести мобилизацию членов партии для политической работы на фронте.

10 августа В. И. Ленин пишет в Высший военный совет: «Считаю необходимым всячески усилить Восточный фронт. Предлагаю Высшему военному совету разработать план снятия с Западного фронта наибольшего числа частей. План этот надлежит провести в кратчайший срок. Должны пойти все боеспособные части. Железные дороги получат предписание немедленно пропустить уже идущие части на фронт и будут всемерно готовиться к принятию и перевозке новых.

Предлагаю Высшему военному совету следить за правильностью и быстротой выполнения нарядов железными дорогами. О промедлениях председателю Высшего военного совета докладывать мне.

Ответственность за скорейшее исполнение плана возлагаю на Высший военный совет»^[4].

Озабоченность Ленина положением на Восточном фронте была весьма своевременна. Он пристально следил за ходом боевых дел на этом фронте. В сентябре 1918 года Владимир Ильич писал Троцкому в Свияжск: «Удивлен и встревожен замедлением операций против Казани, особенно если верно сообщенное мне, что вы имеете полную возможность артиллерией уничтожить противника. По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дольше...»^[5] Действия Троцкого под Казанью вызывали враждебное к нему отношение со стороны командиров, комиссаров, политработников. Он медлил, затягивал наступление и одновременно был груб, нервозен.

Я хорошо помню, как целый ряд коммунистов отдельно и коллективно обращались в ЦК партии с протестами против действий Троцкого, жаловались на его грубость, на то, что он расправляется с коммунистами-армейцами, не останавливаясь перед расстрелами за кажущиеся ему ошибки. Ленин вызвал Троцкого. Какой у них был разговор, не знаю, но террор Троцкого по отношению к командирам и комиссарам — членам партии прекратился.

В конце 1918 года создалось катастрофическое положение на участке 3-й армии. Центральный Комитет партии по предложению Ленина направил на Восточный фронт комиссию ЦК для расследования причин поражений и сдачи Перми. Члены комиссии установили, что состояние данной армии близко к полному развалу. Принимая энергичные меры по поднятию боеспособности армии, укреплению фронта и его тыла, они отослали письмо В. И. Ленину, в котором сообщали о результатах проделанной работы и просили срочно оказать помощь 3-й армии. На этом письме В. И. Ленин и Я. М. Свердлов 8 января 1919 года наложили резолюцию, гласившую, что требование о помощи 3-й армии передано как требование ЦК на исполнение военных властей. Несколькими днями раньше Ленин сообщил членам комиссии ЦК, что он получил от них первую шифрованную депешу и просит их руководить исполнением намеченных мер на месте, ибо иначе нет гарантии успеха.

Из этой переписки видно, что ЦК партии и лично В. И. Ленин глубоко вникали з положение 3-й армии. Забота партии, Ленина укрепляла боевой дух и настроение солдат и офицеров Восточного фронта.

Весна 1919 года ознаменовалась особенно тяжелыми боями. Колчак, обосновавшись в Омске, в конце 1918 года провозгласил себя верховным правителем России и весной 1919 года вместе с чехословацким корпусом перешел в общее наступление. Вскоре он занял Уфу и ряд других городов, стремясь соединиться в районе Средней Волги с Деникиным. Колчак рвался захватить также Вятку с целью прорыва к Питеру. Создавалось грозное положение. Одновременно в мае 1919 года начал форсировать наступление Деникин. В мае же начались военные действия против Петрограда войск генерала Родзянко, а затем сменившего его Юденича.

Перед Центральным Комитетом партии встал вопрос, куда важнее направить главные силы Красной Армии, по какому врагу прежде всего ударить. От правильного решения этого вопроса зависела судьба революции.

Главком (Вацетис) и Троцкий считали, что основной удар надо наносить по Деникину. А на Восточном фронте они предлагали стать в оборону по рекам Белой и Каме.

В. И. Ленин считал главной опасностью на этом этапе Колчака, а главной задачей — освобождение Урала от колчаковцев.

Предложение В. И, Ленина о необходимости ликвидации колчаковщины основывалось на глубоком анализе конкретной обстановки, изучении мнения политических и военных работников, оценке настроения тылов как противника, так и своих войск, на учете количества войск и боевой техники, морального состояния воинов, важности районов, в которых велись боевые действия. На Колчака возлагали свои надежды англо-французские и американские империалисты. И это понятно: Колчак был руководителем всей контрреволюции. Его удар, направленный на Урал (промышленный центр) и на Волгу (основную магистраль, связывающую с хлебными районами юга), представлял серьезную опасность. Успех Колчака позволил бы ему подать руку южным белогвардейцам, а на севере соединиться с английскими войсками, которые еще находились в Архангельске и Мурманске.

Освобождение Урала и Сибири возвращало Советской республике металл и хлеб. Сведения, приходившие из вражеского тыла, свидетельствовали о недовольстве крестьян Колчаком, об их героической партизанской борьбе с ним.

Учитывая все эти обстоятельства, Ленин не согласился с точкой зрения главкома и 11 апреля 1919 года изложил тезисы ЦК РКП (б) в связи с положением на Восточном фронте. В них он указал, что главный удар необходимо нанести прежде всего по Колчаку. Эти тезисы Владимир Ильич защищает на заседании ЦК, потом оглашает их на пленуме ВЦСПС. В тот же день он обращается с письмом к рабочим Питера и других городов, призывая активно помочь делу разгрома Колчака.

В тезисах ЦК В. И. Ленин указывал, что победы Колчака создают чрезвычайно грозную опасность для Советской республики и необходимо самое крайнее напряжение сил, чтобы разбить, а затем и добить Колчака. ЦК предлагает поэтому всем партийным организациям в первую очередь направить усилия на проведение следующих мер:

Всесторонняя поддержка объявленной 11 апреля 1919 года мобилизации. Все силы партии и профсоюзов должны быть мобилизованы немедленно.

В прифронтовых местностях, особенно в Поволжье, поголовное вооружение всех членов профсоюзов...

Усиление агитации.

Заменить на работах всех мужчин-служащих женщинами.

Учредить бюро помощи или комитеты содействия Красной Армии.

Широкое вовлечение крестьян, особенно крестьянской молодежи неземледельческих губерний, в ряды Красной Армии и для формирования продовольственных отрядов.

В тюрьму тех, кто помогает Колчаку сознательно или бессознательно^[6].

Обращаясь с письмом к петроградским рабочим, Владимир Ильич разъяснял: «Положение на Восточном фронте крайне ухудшилось. Сегодня взят Колчаком Воткинский завод... Опасность грозная... Мы просим питерских рабочих поставить на ноги все, мобилизовать все силы на помощь Восточному фронту»^[7].

На самом фронте была произведена перегруппировка сил и командования, создана Южная группа во главе с М. В. Фрунзе, членом РВС В. В. Куйбышевым и военным специалистом бывшим генералом старой армии Ф. Ф. Новицким. К северу от Камы нашими войсками командовал В. И. Шорин, бывший полковник царской армии. Для оказания помощи ЦК направил на Восточный фронт ряд ответственных работников: А. В. Луначарского, Н. В. Крыленко, В. И. Невского, Е. М. Ярославского, Д. И. Курского и других. Из всех существовавших в то время фронтов — Северного, Петроградского, Юго-Западного, Южного — самым важным был признан Восточный фронт.

В телеграмме Реввоенсовету Восточного фронта Ленин писал: «Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной. Напрягите все силы... Еженедельно шифром телеграфируйте мне итоги»^[8].

Пленум ЦК РКП (б), рассмотрев этот вопрос 3 июля 1919 года, целиком и полностью одобрил стратегическую и политическую линии В. И. Ленина.

Последующие события показали, что стратегический план Центрального Комитета партии, В. И. Ленина был верен. Собранные и оснащенные по указанию Владимира Ильича советские войска остановили Колчака, а затем перешли в решительное наступление.

Когда были освобождены Пермь и Кунгур, Ленин поздравил героические красные войска, взявшие эти города, и потребовал во что бы то ни стало довести дело до быстрого и полного конца. «Крайне необходимо, — указывал Ленин, — мобилизовать немедленно и поголовно рабочих освобождающихся уральских заводов. Надо найти новые революционные способы тотчас включать этих рабочих в войска для отдыха уставшим и для отпуска на юг»^[9].

3 июля 1919 года на Пленуме ЦК было принято письмо Ленина к организациям партии. В письме говорилось, что ни в коем случае нельзя ослаблять наступление наших войск на Урале и в Сибири.

В докладе, сделанном 4 июля на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета и представителей профсоюзов, В. И. Ленин рассказал о том, что делается в тылу Колчака, где восстали даже кулаки. Ильич заявил, что наступил решительный перелом на Урале. В Перми несколько колчаковских полков перешло на нашу сторону. Но с Колчаком еще не покончено, говорил Ленин, и надо помнить, что Антанта приняла решение задушить Советскую Россию.

14 ноября 1919 года советские войска освободили Омск. В декабре они разбили остальные войска Колчака. Сам «верховный правитель» был взят в плен. Его судили и приговорили к расстрелу. Приговор привели в исполнение.

Таким образом, комбинированный поход Антанты и внутренней контрреволюции против Советской России был разгромлен.

В период борьбы Красной Армии на Восточном фронте проявили себя такие талантливые полководцы и военачальники, как М. В. Фрунзе, М. Н. Тухачевский, В. И. Чапаев, В. К. Блюхер, И. С. Кутяков, братья Каширины, Г. Д. Гай и другие. Примером для всех красноармейцев служили на фронте коммунисты проявлявшие всегда отвагу, стойкость, героизм.

Серьезное значение для победы имела партизанская борьба в тылу Колчака.

Из изложенного видно, что В. И. Ленину принад. лежит первостепенная заслуга в определении направления главного удара Красной Армии в наиболее трудные дни 1919 года и руководство делом разгрома комбинированного похода Антанты и внутренней контрреволюции.

3 июля 1919 года Деникин объявил в Царицыне, захваченном им 30 июня, так называемую «московскую директиву», издал приказ о походе на Москву, захвате ее.

К этому времени еще не было покончено с Колчаком. На Восточном фронте шли усиленные бои. Правда, Колчак под ударами наших войск отступал. Однако для того, чтобы преследовать его и окончательно разгромить, требовалось много сил.

В начале июля 1919 года существовала еще реальная опасность соединения колчаковского фронта с Деникиным на Волге. В. И. Ленин беспокоился и требовал от М. В. Фрунзе ускорить сосредоточение сил на этом направлении. Англичане продолжали действовать в Архангельске. На Украине бесчинствовали остатки банд Григорьева, усилили свои действия Петлюра и другие враги трудящихся. Генерал Родзянко, а потом Юденич повели наступление на Петроград.

Началось новое наступление Антанты и внутренней контрреволюции.

Главный удар теперь должен был нанести генерал Деникин. Англо-французские и американские империалисты снабдили его не только деньгами, но и самым совершенным вооружением—танками, самолетами, артиллерией. Только обмундирования, винтовок и боеприпасов Деникин получил на 250 тысяч солдат. Сотни иностранных офицеров прибыли в деникинскую армию для работы в штабах.

Прежде чем принять то или иное решение, требовалось тщательно и глубоко проанализировать создавшуюся напряженную обстановку. Как и при борьбе с Колчаком, но сейчас при еще более сложных обстоятельствах, наступил самый критический момент социалистической революции. Ленин в данном случае сумел правильно решить труднейшие задачи военного искусства. Опираясь на ЦК, он своевременно выправлял ошибки командования, ни на минуту не ослабляя внимания к фронтам. Красноармейцы, комиссары и командиры писали и телеграфировали Ленину, лично приезжали к нему. Они знали, что Ленин поможет, поправит нерадивого, пристыдит ленивого, отстранит от должности недисциплинированного, предаст суду преступника.

Так, например, по просьбе С. М. Кирова В. И. Ленин отменил приказ Троцкого об оставлении Астрахани.

Если раньше Ленин требовал переброски некоторых войсковых частей с других фронтов на восток, то теперь он настаивал на быстрейшей переброске частей с Восточного фронта на юг и на поддержку Петрограда, которому угрожали войска Юденича. В это время вспыхнуло контрреволюционное восстание на фортах Красная Горка, Серая Лошадь и Обручев. Ленин потребовал от РВСР принять все меры для быстрой переброски шести полков с Восточного фронта; не допускать промедления ни одной минуты; действовать быстро, без проволочек.

Несколько позднее Владимир Ильич предложил главкому И. И. Вацетису перебросить всю 5-ю армию из Сибири на юг, против Деникина.

Наступление Юденича и восстания на фортах организовали англичане для помощи Деникину и Колчаку, надеясь, по выражению Ленина, юденическим пластырем оттянуть войска с юга и востока.

В. И. Ленин указывал, что обстановка белогвардейского наступления на Петроград заставляет предполагать существование в тылу, а может быть, и на самом фронте, организованного предательства. Только этим можно объяснить, подчеркивал Ильич, стремительное наступление противника, взрывы мостов, пожар артиллерийского склада на станций Ново-Сокольники. Ленин обращал усиленное внимание на все это, требовал принять экстренные меры для раскрытия заговора, напрячь все силы для быстрого и решительного удара по врагу.

В первой половине июня В. И. Ленин вносит в ЦК проект постановления о Петроградском фронте, в котором этот фронт признается первым по важности. Выделяя Петроградский фронт и добиваясь быстрого разгрома здесь противника, Ленин тем самым стремился ускорить последующее сосредоточение сил против Деникина.

Пленум ЦК, состоявшийся 3—4 июля 1919 года, посвятил свое заседание вопросу деникинского наступления. Пленум постановил усилить всеобщее военное обучение трудящихся, направить наиболее крепких и деятельных коммунистов на фронт. Вместо И. И. Вацетиса главкомом был назначен С. С. Каменев. Был реорганизован РВСР — вместо 15 членов стало 6. Ставка главкома и РВСР переводилась из Серпухова в Москву, с тем чтобы обеспечить более оперативный контроль. Начальником штаба был назначен П. П. Лебедев. Пленум утвердил и новых командующих фронтами: М. В. Фрунзе — Восточным, В. Н. Егорьева — Южным, В. М. Гиттиса — Западным.

В начале июля было опубликовано составленное Лениным и утвержденное ЦК партии письмо ЦК РКП (б) к организациям партии «Все на борьбу с Деникиным!». Отметив, что наступил самый критический момент социалистической революции, ЦК требовал, чтобы Советская Россия стала единым военным лагерем не на словах, а на деле, требовал перестроить всю работу на военный лад, направить ег на быстрое отражение нашествия Деникина. Это основная задача. Для ее успешного решения должны быть проявлены твердость, смелость, решительность, умение. Необходимо предпринять все усилия для того, чтобы полностью снабдить фронт всем необходимым.

Первоначально план наступления на Деникина разработал И. И. Вацетис после довольно подробных и обстоятельных указаний В. И. Ленина. Этот план предусматривал развертывание наступления через Донбасс.

Однако в то время (летом 1919 года) этот план еще не мог быть выполнен из-за слабости 14-й, 13 и 8-й армий, действовавших на Харьковском и Воронежском направлениях. 14-я армия отличалась хаотичностью организации, в ней не была еще окончательно изжита партизанщина. Две другие армии в результате многочисленных боев нуждались в серьезном пополнении. Требовались перегруппировка и переброска сюда новых частей. Для этого, естественно, нужно время, а ждать было нельзя.

Поэтому новый главком С. С. Каменев предложил открыть наступление 9-й и 10-й армиями, расположенными на юго-востоке, которые по старому плану должны были наносить вспомогательный удар. По новому плану на эти наиболее боеспособные армии возлагалась задача нанести главный удар по Деникину. Учитывалось, что в этом случае легче перебросить резервы с Восточного фронта. Таким образом, С. С. Каменев предполагал нанести удар через Дон и Кубань. ЦК дал согласие, и план был оформлен директивой главкома 23 июля 1919 года. На помощь 9-й и 10-й армиям намечалось перебросить 56-ю, 25 и 28-ю стрелковые дивизии и одну бригаду. Вспомогательное наступление возлагалось на 8-ю и частично на 13-ю армии.

В «Кратком курсе» истории партии говорится, что план наступления через Дон и Кубань был составлен командованием Южного фронта совместно с Троцким. На самом же деле этот план был разработан главкомом С. С. Каменевым и одобрен ЦК партии.

В. И. Ленин не только принимал большое участие в разработке и утверждении стратегических директив, но, как и всегда, в период борьбы с Деникиным все время проверял ход военных действий и контролировал все мероприятия по организации помощи Южному фронту. Он писал РВСР: «Опоздание наступления в Воронежском направлении (с 1 августа по 10!!! чудовищно. Успехи Деникина громадны.

В чем дело? Сокольников говорил, что там (под Воронежем) у нас в 4 раза больше сил... Как могли мы так прозевать?

Скажите Главкому, что так нельзя... Совершенно недопустимо опаздывать с наступлением, ибо это опоздание всю Украину отдаст Деникину и нас погубит»^[10].

В своих прогнозах относительно наступления Деникина В. И. Ленин был исключительно прав. 10 августа прорывается через фронт конница Мамонтова. 18 августа противник захватывает Тамбов, нарушив тем самым управление нашими войсками. 19 сентября произошло соединение войск Мамонтова и Шкуро юго-западнее Воронено. Таким образом, наше контрнаступление сорвалось. В конце августа 1919 года в проекте резолюции Политбюро ЦК Ленин предложил ряд мер по укреплению Южного фронта, ликвидации прорыва Мамонтова, по подтягиванию дисциплины.

В письме С. И. Гусеву В. И. Ленин, указав, что РВСР работает плохо, писал: «Успокаивать и успокаивать, это — плохая тактика. Выходит «игра в спокойствие».

А на деле у нас застой — почти развал... Опоздали войска, шедшие с севера на Воронеж. Опоздали с перекидкой 21 дивизии на юг. Опоздали с автопулеметами. Опоздали с связью... Так нельзя. Надо сонный темп работы переделать в живой... Видимо, наш РВСР «командует», не интересуясь или не умея следить за исполнением... В военном деле это прямо гибель»^[11].

Отсюда видно, что предполагаемое наступление со стороны Царицына не имело успеха. Оно началось с опозданием. Дала себя знать неповоротливость органов военного ведомства во главе с Троцким.

В целях укрепления фронта ЦК партии по предложению Ленина переводит на военную работу максимальное число руководящих партийных и советских работников.

В это время В. И. Ленин настойчиво изыскивает резервы и решает перебросить с Восточного фронта всю 5-ю армию. На возражения Сибревкома он отвечает: «...Взять всю 5 армию на юг тотчас, а не после Ишима (ибо река Тобол гораздо больше и шире реки Ишима, а длина фронта при переходе на реку Ишим сокращается ничтожно)... Наступление на Ишим превратить в демонстрацию и отступить (подготовив сие в кратчайший срок) на реку Тобол.

Дать задание Главкому обсудить мои предложения...»^[12]

Это решение Ленина еще и еще раз показывает, как хорошо он умел разбираться в обстановке, как глубоко понимал военное искусство.

26 сентября на заседании Пленума ЦК обсуждался письменный доклад С. С. Каменева о стратегическом плане. Главком отмечал, что состояние фронта не дает гарантии безопасности Орла и даже Тулы и Москвы, и вновь высказался за сохранение действующего плана, то есть за то, чтобы наступать на Дон и Кубань 9-й и 10-й армиями, одновременно сдерживая врага на Курско-Воронежском направлении.

Принятые сентябрьским Пленумом ЦК меры были рассчитаны на переход от обороны к широким наступательным операциям в направлении Курска и Харькова. Фронт был разделен на два самостоятельных — Южный и Юго-Восточный. Южный фронт— 14-я, 13, 8 и 12-я армии; Юго-Восточный — 9-я, 10, 11-я армии и Волжско-Каспийская флотилия. Командующим войсками Южного фронта был утвержден А. И. Егоров, членом Реввоенсовета фронта назначен И. В. Сталин. На этот фронт были направлены Г. К. Орджоникидзе, В. П. Потемкин, С. М. Киров, Р. С. Землячка, Н. М. Анцелович и другие, мобилизованы около 30 тысяч коммунистов и многие тысячи комсомольцев.

Ленин лично следил за переброской воинских частей на борьбу против Деникина. Когда Владимир Ильич узнал, что конный корпус С. М. Буденного не перебрасывается на Южный фронт, он 4 октября послал энергичный протест и обвинил в жульничестве командующего войсками Юго-Восточного фронта Шорина, который бережет Буденного для себя. Это, указывал Ленин, безобразие, равносильное предательству.

Владимир Ильич дал задание М. В. Фрунзе изо всех сил помогать Южному фронту.

В октябре Деникин захватил Орел. Тула и Москва оказались под непосредственной угрозой. Приближался к Петрограду Юденич... Юго-Восточный фронт не сумел оказать существенной помощи Южному фронту. Старый план похода через Сальские степи не дал положительных результатов.

15 октября 1919 года Политбюро ЦК партии постановило: Тулы, Москвы и подступов к ним не сдавать. Это была решительная директива.

Политбюро постановило также не сдавать и Петрограда. Для его обороны Политбюро потребовало перебросить с Северного фронта максимальное количество Людей, оказать помощь Петрограду кавалерией. Однако вразрез с указаниями партии действовали Троцкий и Зиновьев. Они всячески тормозили выполнение решения Политбюро ЦК РКП (б), способствуя тем самым продвижению армии Юденича.

Узнав об этом, В. И. Ленин в ночь с 16 на 17 октября созвал заседание Совета Обороны и в 7 часов 30 минут утра 17 октября передал по прямому проводу в Петроград следующее распоряжение:

«.Первое. Постановление Совета Обороны от 16 октября 1919 года дает, как основное предписание, удержать Петроград во что бы то ни стало до прихода подкреплений, которые уже посланы.

Второе. Поэтому защищать Петроград до последней капли крови, не уступая ни одной пяди и ведя борьбу на улицах города»^[13].

Что касается Южного фронта, то следует сказать, что Политбюро ЦК решило отменить нанесение удара от Царицына, который уже не отвечал задачам момента, к произвести основной удар по Деникину в направлении Харьков — Донбасс — Ростов-на-Дону.

Еще в бытность мою в Реввоенсовете республики, когда главкомом был И. И. Вацетис, я присутствовал, как комиссар штаба РВСР и как член РВСР, при разговоре В. И. Ленина с Вацетисом. Шла речь главным образом о Южном фронте.

Ленин тогда говорил, что наступление на Южном фронте следует вести через Донбасс (здесь рабочие, они стоят за Советскую власть, имеется развитая сеть железных дорог), а не через Донские степи (здесь Красная Армия встретит враждебное отношение со стороны зажиточного казачества). Помнится, Владимир Ильич при этом отрицал стихийность в военном деле и говорил о закономерностях ведения войны. Необходима, утверждал он, моральная и материальная помощь армии со стороны местного населения.

Вацетис соглашался со всеми доводами Ленина, и он тогда же разрабатывал директиву. Но вопрос этот был отложен. И. И. Вацетиса перевели на другую работу, а главкомом назначили С. С. Каменева. Выяснена была некоторая неустойчивость войск, их недостаточность. Переброска новых частей задерживалась.

Этой исторической справкой я хочу показать, что инициатива наступления через Харьков — Донбасс исходила от Владимира Ильича Ленина, а не от Сталина, которому ранее приписывался план разгрома Деникина.

Следует к тому же напомнить, что 15 октября 1919 года состоялось заседание Политбюро ЦК РКП (б), на котором рассматривались вопросы Южного фронта. На этом заседании В. И. Ленин всесторонне обосновал свои прежние положения о роли благоприятствующей среды для наступления наших войск через Донбасс. В тот же день, как известно, Сталин прислал письмо на имя Ленина, составленное в Серпухове. В нем излагается план разгрома Деникина через Донецкий бассейн. Но было бы неправильно на основании данного письма утверждать, что этот план разработал Сталин. Достаточно указать хотя- бы на такой конкретный факт: 4 октября 1919 года В. И. Ленин выступил в «Правде» со статьей «Пример петроградских рабочих». В ней сказано: «Чтобы отразить наступление на Орел, чтобы перейти в наступление на Курск и Харьков, надо, сверх того, чем мы располагаем, мобилизовать лучших работников из пролетариата»^[14]. В этой статье Владимир Ильич указывал также, что наши войска распределены согласно обдуманному и твердо проводимому плану...

Следовательно, уже в начале октября Ленин имел точно разработанный план наступления на Деникина через Харьков — Донбасс.

В своем письме Сталин, между прочим, пишет, что месяца два назад главком (С. С. Каменев) не возражал против наступления через Донбасс... Это, кстати, лишний раз доказывает, что ЦК партии по инициативе Ленина обсуждал вопрос о походе через рабочие районы, но главком Каменев, ссылаясь на «наследство», то есть на большие недостатки и неурядицы на Юго-Восточном фронте, настаивал на прежнем плане.

Но и после разгрома Деникина и Юденича англо-франко-американские империалисты не потеряли надежду на уничтожение Советской власти, на захват и расчленение России. Они стали спешно готовить новое наступление. На этот раз империалисты использовали как главную силу панскую Польшу и белогвардейского генерала барона Врангеля, собравшего в Крыму остатки своих и деникинских войск.

Империалисты предоставили главе белопанской Польши Пилсудскому и его сподручному барону Врангелю огромное количество вооружения, боеприпасов, самой различной техники, продовольствия и обмундирования.

Только американское правительство передало военному ведомству Польши 20 тысяч пулеметов, свыше 200 бронеавтомобилей и танков, 300 самолетов, 3 миллиона комплектов обмундирования, 4 миллиона пар солдатских ботинок, много медикаментов, полные комплекты полевых телеграфов и телефонов.

Хотя официально состояние войны между Советской Россией и Польшей было объявлено в апреле 1920 года, но нашей 12-й армии, членом Военного совета которой я тогда был, пришлось вести бои с бело-поляками уже с января. Бои местного значения шли главным образом на Северном участке Мозырского направления. Наши ежедневные сводки о боях, направляемые в штаб фронта, пересылались Ленину. Мы сообщали, что польская армия хорошо вооружена, снабжена и является серьезным противником. Бои шли с переменным успехом, одни и те же пункты переходили из рук в руки по нескольку раз.

Соединения польской армии, противостоящие нашей 12-й армии, численно превосходили ее. Это понятно, так как нам приходилось держать войска на многих фронтах, тогда как панская Польша, поддерживаемая и снабжаемая империалистами многих стран, все свои силы сосредоточила только против войск молодой Советской республики. В январе, феврале, марте и первой половине апреля 1920 года интенсивно шло сосредоточение польских войск.

На некоторых участках поляки неоднократно переходили в наступление и вынуждали наши части напрягать все силы. К ним постепенно присоединялись остатки деникинских частей, как пехотных, так и кавалерийских, превосходно снабженных и вооруженных. В польских войсках и среди населения усиленно циркулировали слухи о готовящемся большом наступлении, целью которого являлся захват Киева и прилегающих к нему районов. Стратегическая обстановка складывалась не в нашу пользу.

Еще до перехода поляков в наступление В. И. Ленин, предвидя новый поход империалистов, в данном случае панской Польши, 27 февраля 1920 года указал РВС республики на то, что надо все внимание направить на подготовку к усилению Западного фронта, ибо все признаки говорят о том, что Польша предъявит абсолютно невыполнимые, даже наглые условия. Ленин предлагал принять экстренные меры для быстрого подвоза всего, что только можно, из Сибири и с Урала на Западный фронт.

11 марта 1920 года Владимир Ильич телеграфирует Уншлихту, члену РВС Западного фронта: «Поляки, видимо, воевать будут. Мы все возможное делаем для усиления обороны. Надо также усилить чрезвычайно агитацию на польском языке. Поможем вам, если надо, людьми, деньгами, бумагой»^[15]. В тот же день в телеграмме на имя Г. К. Орджоникидзе В. И. Ленин указывает, что поляки, видимо, сделают войну с ними неизбежной. Поэтому главной задачей сейчас является не создание трудармии, а подготовка к быстрейшей переброске войск на Западный фронт. На этой задаче, указывал Ленин, надо сосредоточить все усилия.

Чтобы избежать войны, Советское правительство шло на большие уступки. Миролюбивая политика Советского правительства была истолкована Польшей и стоявшими за ее спиной Англией и Францией как военная слабость.

25 апреля 1920 года войска Пилсудского начали наступление на Украине, захватили Житомир и Бер-дичев.

Главный удар польская армия направила на 12-ю армию. Обстановка для этой армии сложилась весьма неблагоприятная, так как именно в тот момент во 2-й Галицийской бригаде, входившей в 14-ю армию, вспыхнул мятеж против Советской власти, подготовленный петлюровцами и польскими панами. Основные силы 12-й армии пришлось бросить против мятежников. Ослаблением наших сил на Житомирском направлении воспользовалось польское командование, организовав наступление по всему фронту.

12-я армия насчитывала около 8 тысяч штыков, 724 пулемета и 120 орудий. 12 тысяч бойцов и командиров лежали больные тифом.

Противник перед фронтом нашей армии сосредоточил 40—45-тысячную армию.

Благодаря численному перевесу противнику удалось оттеснить советские войска на восток. В начале мая он взял Киев.

Находясь в 12-й армии, я и здесь, далеко от Москвы, точно так же как и в период работы в опероде и в Реввоенсовете республики, повседневно ощущал решающее воздействие Ленина на организацию обороны страны. Советы и указания Ленина, его директивы военно-оперативного характера поступали почти ежедневно и имели важнейшее значение для наших войск.

Озабоченный укреплением Западного фронта, В. И. Ленин в то же время внимательно следил за Южным и Кавказским фронтами. Из телеграммы Владимира Ильича на имя Г. К. Орджоникидзе (17 февраля 1920 года) видно, что он был также крайне обеспокоен состоянием войск на Кавказском фронте. Разложение в частях, слабость командования, распри между командующими армиями — все это очень тревожило Ленина. Он требовал провести ряд экстренных мер с революционной энергией.

Ленин требует от РВС Южного фронта подробных сообщений о развитии операции по прорыву Конной армией Буденного польского фронта в районе Казатина, которая началась 5 июня 1920 года и привела к освобождению Житомира и Киева.

По указанию Ленина на Западный фронт стали перебрасываться дивизии из других районов. Так, 6 мая в Нежин, в 12-ю армию, прибыла Башкирская кавалерийская бригада, в июне — части 25-й Чапаевской дивизии во главе с И. С. Кутяковым и 24-й стрелковая дивизия.

Потребность в войсках была острая, удовлетворить нужды Западного фронта за счет наличных войсковых частей не представлялось возможным. Вот почему Ленин требовал от Реввоенсовета Западного фронта налечь изо всех сил на мобилизацию белорусских крестьян и рабочих. Он указывал при этом на необходимость с немедленной революционной быстротой дать действующей армии пополнение в тройном, четверном количестве.

В результате всех мер, принятых партией, правительством, лично В. И. Лениным, Красная Армия не только приостановила белопольское наступление, но в конце мая и сама перешла в решительное наступление на противника. В своем наступательном порыве Красная Армия дошла до Варшавы.

Причины последовавших затем неудач Красной Армии достаточно известны, и я их не буду здесь касаться. Мне бы хотелось только сказать о характере отступления войск 12-й армии.

В это время С. В. Косиору, мне и другим членам РВС армии пришлось быть в 24-й, 44, 25-й и других дивизиях, и мы все подтверждали тогда, что никакой паники и бегства не было; отход происходил в полном порядке, хотя противник нажимал энергично и наши части были сильно потрепаны непрерывными боями. Надо сказать, что, несмотря на многочисленные предупреждения со стороны В. И. Ленина об опасности на Западном фронте, РВСР и Военный совет 12-й армии недооценивали некоторое время военную мощь белополяков. Мы потом еще и еще раз убедились, насколько прав был Ленин, когда он неоднократно предупреждал нас, что самое опасное — это недооценить противника и успокоиться на том, что мы сильнее. Раз дело дошло до войны, говорил Владимир Ильич, то все должно быть подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне, ни малейшего колебания на этот счет недопустимо. Даже тогда, когда на Польском фронте наметился перелом в нашу пользу, Ленин требовал напряжения всех сил, неустанно напоминал о лозунге «Все для фронта, все для войны!».

В ряде своих выступлений В. И. Ленин глубоко проанализировал развитие войны с белополяками, причины наших поражений и побед. Он отметил, что наши ошибки состояли в том, что мы не сумели своевременно связаться с польским промышленным пролетариатом, а когда наметился перелом и началось наше наступление, мы оторвались от своих баз и резервов, переоценили свой перевес над противником, не посчитались при этом с фактором усталости войск в результате непрерывных боев с врагами в течение ряда лет.

Однако, хотя 12-я армия и вынуждена была отступить, общий итог войны был в пользу Советской страны. Поход белополяков и стоявших за их спиной англо-французских и американских империалистов был сорван, советская территория освобождена от оккупантов.

В результате этой победы был заключен мир на более выгодных для нас условиях, чем те, которые Советское правительство предлагало польскому буржуазному правительству до войны. Мы не хотели войны, не хотели решать спорные вопросы военным путем. До войны поляки стояли от 50 до 150 верст восточнее линии, которую .они потом получили. А если учесть, что за спиной панской Польши стояли крупнейшие импе риалистические страны, то станет ясно, что Советская Россия и на этот раз одержала крупнейшую победу.

* * *

После разгрома войск белопанской Польши оставался еще один весьма коварный слуга Антанты — Врангель.

Сосредоточенная в Крыму, выросшая за счет остатков деникинских войск, насыщенная многочисленной техникой, врангелевская армия к маю 1920 года представляла большую и довольно опасную силу. Врангель активно начал действовать, когда наша Красная Армия была занята войной с Польшей. Опасность усугублялась тем, что он развернул наступление в тылу Красной Армии.

Понимая это, В. И. Ленин еще 15 марта 1920 года писал заместителю председателя РВСР Склянскому о явно допущенной ошибке с Крымом и требовал приложить все усилия к исправлению ее.

Ни на йоту не преувеличивая, можно утверждать, что врангелевщина расцвела на верхоглядстве Троцкого, не сумевшего разглядеть опасность, которая таилась в остатках деникинщины.

Не ослабляя руководства Польским фронтом, В. И. Ленин принимает деятельное участие в организации войны против Врангеля, в лице которого он сумел разглядеть крупного и опасного врата. Мы имеем против себя блок Польши, Франции и Врангеля, на которого Франция делает ставку, говорил Владимир Ильич.

В июле 1920 года в письме по поводу Врангелев-ского фронта РВС Южного фронта докладывал Ленину, что главком обещал перебросить на борьбу с Врангелем свыше 15 крупных соединений, в том числе и знаменитую 51-ю Блюхеровскую дивизию из Сибири. Это свидетельствовало о серьезной опасности для Советской России со стороны Врангеля. Одновременно с переброской войск были проведены и организационные мероприятия. 2 августа 1920 года на заседании Политбюро ЦК Ленин определил разделение фронтов. В этот же день он телеграфировал РВС фронта, что опасность со стороны Врангеля становится громадной.

В этой связи ЦК РКП (б) послал ряд директив ЦК КП Украины, Кавказскому бюро ЦК РКП (б), Сибирскому бюро ЦК партии. В них говорилось о необходимости сосредоточить исключительное внимание на Врангелевском фронте, послать на фронт лучших работников, организовать добровольческие отряды и принять другие срочные и действенные меры.

В конце лета 1920 года Врангель организовал на Кубани кулацкие мятежи и высадил десанты. Политбюро возложило на Г. К Орджоникидзе руководство борьбой с врангелевскими десантами и мятежами.

Верный своим принципам всегда обращаться к трудящимся, В. И. Ленин в разгар борьбы с Врангелем 2 октября обратился к незаможным селянам Украины с призывом встать грудью на защиту своей земли от Врангеля. Украинские трудящиеся немедленно откликнулись на ленинский призыв и встали на защиту своей Советской Родины.

Из Сибири на Юг были переброшены лучшие дивизии, в том числе 51-я во главе с В. К. Блюхером, показавшим себя замечательным военным организатором, храбрым, талантливым командиром. Создали две новые армии — 6-ю и 4-ю. К Крыму подходила 1-я конная армия под командованием С. М. Буденного; формировалась 2-я конармия. Все это быстро осуществлялось по настойчивому требованию В. И. Ленина. ЦК назначил командующим войсками Южного фронта выдающегося полководца М. В. Фрунзе, который создал так называемый Каховский плацдарм. Этот плацдарм явился прочной опорой Красной Армии, позволивший приостановить наступление Врангеля.

М. В. Фрунзе!.. Любовь к Советской Родине и трудящимся, уверенность в победе коммунизма, личная скромность и общение с красноармейцами и командирами — вот что лежало в основе того огромного воздействия, которое он оказывал на окружающих. Фрунзе пристально, вдумчиво изучал практику военных действий гражданской войны и в этом отношении был настоящим учеником Ленина. Заслуги Фрунзе в наших победах на Восточном и Южном фронтах огромны. Еще в подполье, в тюрьмах он неуклонно следовал указаниям Ленина, внимательно изучал военные труды, знакомился с походами Суворова, Кутузова, Наполеона, древних полководцев, изучал революционные войны. Пишу это на основании многочисленных личных бесед с М. В. Фрунзе.

Ближайшим соратником М. В. Фрунзе в организации разгрома Врангеля был В. К. Блюхер.

В. К. Блюхер командовал 51-й дивизией, на которую была возложена труднейшая боевая задача. Это была дивизия особая во всех отношениях. В ней было около 4 тысяч членов и кандидатов партии.

Предстояла необыкновенно трудная операция — взятие Перекопа, подступы к которому прикрывал неприступный Турецкий вал, созданный еще крымскими ханами. Перед валом был широкий канал — ров. Фланги канала упирались с одной стороны в Черное море, с другой — в Сивашский залив. Французские инженеры укрепили Турецкий вал различными сложными фортификационными сооружениями и крепостной артиллерией. С моря Врангеля поддерживал военный флот белых.

Зная о трудностях взятия Перекопа, В. И. Ленин предложил М. В. Фрунзе готовиться обстоятельнее и дал ему при этом чрезвычайно важное указание: проверить, изучены ли все переходы вброд для взятия Крыма. Предложение Ленина об изучении проходов через Сиваш Фрунзе передал Блюхеру вместе с поручением разработать план штурма Турецкого вала и овладения Перекопом.

На основании ленинской мысли Блюхер разрабатывает различные варианты, посылает разведчиков, изучает сам на месте всю обстановку. Наличие бродов на Сиваше подтвердилось. Они были использованы для обхода врангелевских позиций.

В. К Блюхер — большой, талантливый военный самородок. Родом он из-под Рыбинска, происходил из бедной крестьянской семьи. Его прапрадеда — крепостного крестьянина — помещик в насмешку прозвал Блюхером (именем известного немецкого полководца, разбившего Наполеона под Ватерлоо). Эта кличка — Блюхер — так и осталась за семьей, а потом стала фамилией. В. К. Блюхер окончил приходскую 3-классную школу и в поисках заработка ушел в Питер. Побывал также во многих городах России. В 1914 году его мобилизовали и отправили на фронт. Там он отличился, получил два георгиевских креста и звание унтер-офицера. Был тяжело ранен. В 1916 году в Самаре он вступил в большевистскую партию, а после революции по рекомендации В. В. Куйбышева перешел на военную работу. Свою военную деятельность Блюхер начал с командира отряда в Челябинске.

Замечательные походы и героические бои на Южном Урале выдвигают Блюхера в крупного военачальника. Он проводит в жизнь ленинские военные принципы построения и руководства Красной Армией: следит за классовым составом отрядов, ведет борьбу с партизанщиной в армии, привлекает военных специалистов к штабной работе, умело с ними обходится, учится у них сам и заставляет учиться рабочих-горняков.

В. К. Блюхер умел подбирать людей, выдвигать талантливых рабочих на должности командиров полков, таких, как Королев, Узников, Кушников, и других. Кушннков едва мог расписаться. Блюхер назначил к нему Поляка, военного специалиста с первого курса академии, и сказал (мне рассказывал об этом Поляк): «Ты академик, составляй ему бумажки. Он писать не умеет, зато командовать, разбираться в боевой обстановке большой мастер». И действительно, Кушников потом вырос в большого командира, он командовал дивизией.

...Перекопская операция, которая проходила под руководством М. В. Фрунзе, является замечательным примером высокого военного искусства Красной Армии. Она вошла в историю как классическая военная операция.

В течение всего времени подготовки и проведения этой операции В. И. Ленин пристально следил за ходом дел, давал указания, проверял их выполнение.

В тот период Владимир Ильич считал Врангелевский фронт первостепенным. Тульским товарищам он писал о том, что пока не добили Врангеля, пока не взяли всего Крыма, до тех пор военные задачи стоят на первом плане, и это абсолютно бесспорно.

В. И. Ленин непрерывно следил за ходом и развитием Крымской операции, за состоянием боевых частей и быстро вносил коррективы, если замечал ошибки, недостаточную энергию командующих. Так, например, 16 октября 1920 года Владимир Ильич телеграфировал М. В. Фрунзе: «Помните, что надо во что бы то ни стало на плечах противника войти в Крым»^[16].

Наше командование блестяще провело в жизнь ленинские директивы и выполнило поставленную задачу разгрома Врангеля. О том, как развернулась решающая битва за Крым, В. К. Блюхер рассказал в «Правде» от 14 ноября 1935 года. Вот что он писал:

«...В тумане, заволакивающем подход к Турецкому валу, все клокотало и ревело. Прорываются сквозь туман огневые языки, сигнализирующие о залпах белых орудий. Они как бы иллюминировали тяжелую дорогу урало-сибирских храбрецов 51-й дивизии.

В ночь на 1 ноября огневая бригада при поддержке 152-й бригады атакует восточную часть вала, но под сильным огнем противника залегает перед проволочным заграждением, неся большие потери. Было ясно, что усилиями только перекопской группы, без согласованного наступления других частей 6-й армии через Сиваш взять Перекоп не удастся.

Поэтому в ночь на 2 ноября части группы были отведены на 7—8 километров к северо-западу от вала, и лишь охранение, менявшееся каждую ночь, наблюдало за противником, мешая ему восстанавливать разрушенные заграждения. Группа вместе с другими частями 6-й армии вела деятельную подготовку к решительному штурму крымских перешейков.

Холода все усиливались. Ударили морозы. Раздетые, разутые части кутались во что попало. Сведения о наличии бродов на Сиваше подтверждались. Дул западный ветер. Поехали, проверили, действительно — Сиваш пройти кое-где можно. За добрые две сотни верст находились базы нашего небогатого снабжения. Мобилизовали все подводы, которые медленно подвозили снаряды, патроны, инструмент, продовольствие.

Накануне празднования третьей годовщины Великой пролетарской революции мы были готовы к штурму. К полю сражения подтянулись 15-я и 52-я дивизии. Вместе с 153-й бригадой и отдельной кавалерийской бригадой перекопской группы они намечались для нанесения удара через Сиваш на Литовский полуостров во фланг и тыл перекопской позиции. 152-я бригада и огневая ударная готовились для лобовой атаки Турецкого вала.

М. В. Фрунзе приехал в штаб 51-й дивизии, расположенный в Чаплинке, для личного руководства операциями. На защиту Перекопа Врангель сосредоточивал свои лучшие части. Ночью с 7 на 8 ноября развернулось и продолжалось знаменитое перекопское сражение, не давшее, однако, к вечеру нам победы.

Около 200 орудий белых, до 400 пулеметов поражали наши части, обладавшие только 90 орудиями. Ночью, около 24 часов, меня вызвал к аппарату М. В. Фрунзе: «Сиваш заливает водою. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны. Захватите вал во что бы то ни стало».

Вновь бросаем изнуренные части на штурм, и около 3 часов 9 ноября неприступный Перекоп пал. На рассвете 9 ноября штаб переходит в Армянский базар. Бой постепенно уходит к югу и разгорается на Юшуньских позициях. Измученные штурмом, понесшие потери, части 51-й дивизии, без пищи и воды, с ограниченным запасом снарядов, шли для прорыва третьей и четвертой линий Юшуньских позиций, оплетенных густыми сетями из колючей проволоки.

На море крейсировал флот белых, огнем тяжелых орудий он засыпал все пространство включительно до Армянска. Остановившись на хуторе Булганово, мы наблюдали грандиозную панораму боя. Грохот артиллерийской канонады, свист и шипенье снарядов в воздухе были так велики, словно мы натолкнулись на стену из жерл орудий и дул пулеметов.

У нас было значительно меньше орудий, чем у врангелевцев, но артиллеристы не смущались подавляющим превосходством белой артиллерии. Они храбро тащили орудия в передовых частях и прямой наводкой разбивали бетонированные пулеметные гнезда. Бойцы, командиры и комиссары как бы не испытывали усталости.

Наше наступление развивается. После успешных сражений с конницей генерала Барбовича последняя атака белых была отбита. Захватываем станцию Юшунь..11 ноября мы радировали: „Доблестные части 51-й дивизии в 9 часов прорвали последние Юшуньские позиции белых и твердой ногой вступили в чистое поле Крыма. Противник в панике бежит".

В Крым двинулись 1- и 2-я конные армии. 15 ноября 51-я дивизия заняла Севастополь».

Так были разгромлены войска Врангеля.

Факты, события, огромное количество документов свидетельствуют о том, что только благодаря политическому и военному гению Ленина, его неусыпной бдительности и повседневному вмешательству в дела высших советских военных органов молодая Советская республика разгромила внутреннюю контрреволюцию и интервенцию 14 империалистических государств.

Примечания