От авторов сайта:
Для тех кто не в курсе, Аким Арутюнов написал нашумевшую книжку "ДОСЬЕ ЛЕНИНА БЕЗ РЕТУШИ"
Анотация к Акиму "Автор использовал огромное количество документальных источников из различных архивов и иных исторических материалов, не вошедших ранее в научный оборот и содержащих сенсационные сведения. Исследование отличается новизной и глубиной анализа документов, убедительностью и аргументированностью выводов."
Наш автор, Виктор Штанько, в привлекательной форме дает оценку этим источникам.
Форма книги: названия глав и эпиграфы такие же как в книге Арутюнова. Курсивом выделены цитаты из Арутюнова
Предисловие автора
"Несколько слов о том, почему так вообще получилось, что мои комментарии висят в интернете и мозолят кому-то глаза. Скажу сразу: мои убеждения диаметрально противоположны арутюновским, и на его двухтомник я потратился исключительно в целях объективности освещения интересующего меня исторического периода. Негоже подбирать себе источники, рисуя заранее устраивающую тебя картинку. Вот я и решил узнать аргументы "с той стороны". К этому времени, общаясь на форумах, я уже несколько раз сталкивался с тем, что мои оппоненты ссылались на книгу Акима Арутюнова, как на практически бездонный источник сокровенных знаний. И вот, как по заказу, мне попался в книжном магазине акимовский двухтомник. Полистал. По первому впечатлению - весьма наукообразное и солидно изданное произведение. Прочитал дифирамбы некоего Валериана Соколова в предисловии, под суровым заголовком «Оружием правды»: "с уверенностью могу сказать, что, прочитав эту книгу, люди окончательно прозреют..." и т.п. Тут я почувствовал, что у меня, похоже, появилась редкая возможность одним выстрелом убить двух зайцев: и пробел в знаниях устранить, и от застарелой близорукости избавиться. Всё ещё сомневаясь, я перевернул книгу и оценил серьёзный вид автора (фото на обложке). Решающим аргументом явилось огромное количество ссылок, разбросанных по тексту. К слову: как бы я к Арутюнову не относился, но то, что оно всегда приводит исходные данные своей информации (включая такой безусловно авторитетный источник, как "личная беседа автора"), заслуживает всяческого уважения.
Отдельно хочу сказать о единственной попавшейся мне в тексте арутюновского двухтомника опечатке. Мне, почему-то, кажется, что допущена она сознательно. Ведь корректоры тоже люди. Как профессионалы, они обязаны читать любой бред, выискивая ошибки. Но здесь, скорее всего, человек не выдержал и позволил себе маленькую вольность. На первой же страничке авторского предисловия, рассказывая о возникновении замысла своего "научного исследования", Арутюнов пишет: "Именно этому было суждено стать отправным моментом данного Арутюновледования..." Лучше и не скажешь!
Ну и ещё пару слов непосредственно о комментариях. Возможно, кому-то покажется неуместным мой несерьёзный тон. Тот, кто ожидал увидеть что-то подобное монументальному разбору книг Владимира Резуна Алексеем Исаевым будет, конечно, разочарован. Тут, как говорится, на любителя: лично я, оглядываясь назад, считаю, что подошёл к акимовскому "Арутюновледованию" излишне серьёзно. В любом случае, судить о этом Вам."
Аким Арутюнов ЛЕНИН. ДОСЬЕ БЕЗ РЕТУШИ
Содержание дано по главам, как у Арутюнова. Название глав и эпиграфы, взяты из комментируемой книги. Текст Арутюнова будет выделен курсивом оливкового цвета.
ГЛАВА 1
РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД ИСТОРИОГРАФИЕЙ ИССЛЕДУЕМОЙ ТЕМЫ
В первой главе Арутюнов даёт оценку работам различных авторов, посвящённым Ленину. Отметив, что «В годы коммунистического режима Ленин был превращён в партийного идола, преклонение перед которым становилось обязательным для каждого советского человека. За выполнением этого правила строго следили партийные чиновники», Аким гневно изобличает прокоммунистических авторов в фальсификациях и утаении исторических фактов. Например, Аким упрекал А.И. Ульянову-Елизарову, в том, что она «опустила при публикации один пикантный сюжет». Но Аким сорвал покров с исторической тайны, рассказав потрясённым читателям, как Ильич (тогда ещё относительно маленький, с кудрявой головой) дразнил учителя французского языка по фамилии Пор.
Попадались Арутюнову и достойные внимания работы.
Вызывает большой интерес исследование Вилли Гаутчи. Книга насыщена большим количеством документального материала. Особенно та её часть, где говорится о немецко-большевистских тайных связях в годы мировой войны и. в частности, о контактах Ленина с немецкими властями… Однако отсутствие источников не позволило автору до конца раскрыть предательскую деятельность Ленина и его сообщников в пользу кайзеровской Германии. И, тем не менее, считаю работу В.Гаутчи одной из лучших среди зарубежных авторов…
Интересно, какими документами, при отсутствии источников, исхитрился насытить г-н Гаутчи особо удавшиеся страницы своей книги?
…Вдумчивым исследователем зарекомендовал себя Стефан Поссони. Можно сказать, что он является аналитическим биографом Ленина. Книга написана хорошим языком, хорошо читается. Убедительны и выводы автора. Он подкупает читателя лаконичными мыслями, поданными в форме афоризмов. Вот одна из таких мыслей: «Ленин парил высоко, но, к сожалению, в ложном направлении».
Ничего не скажешь, - мощная мысль.
Есть в тексте первой главы две любопытные ленинские цитаты, но поскольку Аким более подробно останавливается на них в следующих главах, комментарии к ним будут там же.
Заканчивается глава так:
…в данном монографическом исследовании представляется важным не только обобщить положительные результаты творческой работы определённой части отечественных (эмигрантских) и зарубежных историков-профессионалов, политических деятелей и дипломатов, не только критически оценить идейные и научные взгляды авторов, стоящих на разных идеологических и политических позициях, но и выработать свою научную концепцию, опирающуюся на достоверные исторические факты, события и свидетельства современников об изучаемой личности с тем, чтобы исключить возможность проникновения в данную работу мыслей, суждений и выводов, могущих вызвать у читателя сомнение или недоверие.
Вот в этом контексте и буду рассматривать далее работу Арутюнова.
ГЛАВА 2
РОДОСЛОВНАЯ ВЛАДИМИРА УЛЬЯНОВА
Если писать биографию, то надо писать всю настоящую правду.
(Лев Толстой)
В общем, тема «какой национальности был Ленин» меня интересовала только из любопытства. Ведь и сам Арутюнов приводит сведения о еврейских, немецких, шведских, калмыцких и чувашских «ветвях». Тут сам чёрт ногу сломит. Но нет! И в этой мутной воде г-н Арутюнов поймал свою рыбку. Еврейская ветвь доказала г-ну Арутюнову, что Ленин генетически предрасположен к преступлениям, немецкая – повела Ильича на службу кайзеровской Германии (…Учитывая эти сведения, становится ясно, почему Ленин был германофилом...), ну а все остальные преградили путь к тому, чтобы Ленина можно было назвать русским человеком. ( Осмелюсь утверждать, что все, кто относят предков Ленина и его самого к русским, не только лукавят, ошибаются, но и глубоко заблуждаются…).
Никому не навязываю своё мнение, но в нашей стране, для того чтобы быть русским достаточно двух вещей: 1) Чтобы русский язык был твоим родным языком и 2)Чтобы сам человек считал себя русским. Иначе, исследователи подобные Арутюнову, могут отказать в праве называться русским человеком и Пушкину. К тому же во втором томе своих исследований Аким успешно «доказал», что Илья Николаевич не являлся отцом Ленина, чем, собственно, лишил всякого смысла ровно 50% своей же второй главы. Оказывается, что «настоящим» отцом Ленина был Иван Сидорович Покровский. Знаниями о генеалогическом древе самого Покровского г-н Арутюнов читателей не обогатил.
Вернёмся к «еврейской ветке». Главной мишенью для Арутюнова здесь оказался прадед Ленина - Мойша Ицкович Бланк. В принципе, мне встречалась в интернете информация о том, что Мариэтта Шагинян, от которой пошла информация о «еврействе» Ленина, ошиблась, ввиду того, что Мойша Ицкович был всего лишь однофамильцем прадеда Ленина. Пример:
«Немецкие и шведские корни Ленина по материнской линии тщательно прослежены в работе А. Брауэра, опубликованной в «Генеалогическом ежегоднике» за 1972 год. Родители Марии Александровны Ульяновой (Бланк) были немцами. Заметьте, не евреями, о чем сегодня благодаря якобы имевшим место «засекреченным» исследованиям Мариэтты Шагинян трубят все бульварные издания, а именно немцами. Ее отец, действительный статский советник (по военной табели о рангах — генерал-майор, звание, о котором в царской России даже выкрещенные евреи не могли и мечтать. — Ред.) Александр Дмитриевич Бланк, происходил из семьи волынских немцев…» (http://gazeta-nd.com.ua/rubrics/dela_davno_minuvshih_dney/180.php).
Но скажу ещё раз: мне абсолютно всё равно, кем был Владимир Ильич Ленин по национальности, поэтому дальше буду исходить из шагиняно-арутюновской информации, что Владимир Ильич на четверть был евреем.
Теперь посмотрим какие «неопровержимые» сведения использовал «известный учёный-историк» в своём сочинении. Прежде всего, бросается в глаза большое количество всяческих «очевидно» и «нет сомнения» обращённых к событиям двухвековой давности. Сейчас толком не поймёшь, что произошло, к примеру, в 1993году, а Аким без тени сомнения рассуждает о событиях прадедовских времён. Итак:
Имеются сведения, что он занимался торговым мошенничеством, за что против него было возбуждено уголовное дело. Кроме этого, он обвинялся в краже чужого сена. Однако как по первому делу, так и по второму, судя по всему, особых наказаний не понес. Вполне возможно, что он откупился, поскольку в решении суда (состоялся в 1803 году) записано, что Бланк “виновным не оказался” 13.
Может быть я что-то не понимаю, но, на мой взгляд, здесь ясно сказано: суд признал человека невиновным. А на предположения «учёного-историка»: «вполне возможно, что он откупился», любой неучёный человек может уверенно сказать: «Это Ваши личные домыслы, и можете оставить их при себе».
В биографии М.Бланка имеются дискредитирующие его сведения. Оказывается, он занимался шантажом и вымогательством 14, доносил на соседей 15. Очевидно, делал он это для того, чтобы приобрести расположение властей и таким образом добиться с их стороны покровительства в его торговых делах, подмоченных нечестными деяниями.
На протяжении всего своего сочинения г-н Арутюнов не упускает не единой возможности привести порочащую Ленина и его родственников информацию. По всему двухтомнику «путешествуют» многочисленные 88-летние старики Гайфулины и тяжело больные кочегары Рыбаковы встреченные Акимом на безграничных просторах бывшего СССР. Все их воспоминания приняты Арутюновым на веру и приведены на страницах своих «исторических» исследований. Тем не менее, «сведения» из источников 14 и 15 Аким не привёл (но «очевидные» выводы сделать не забыл).
Бланк был уличен в поджоге 23 домов евреев в Староконстантинове 29 сентября 1808 года. Чтобы отвести от себя подозрение, он немного подпалил и свой дом. Не надо быть медиком, чтобы понять, что подобные чудовищные поступки мог совершить лишь человек с ненормальной психикой. На этот раз он отделался арестом всего лишь на один год. Недовольные исходом дела жители города из числа пострадавших вновь возбудили против Бланка дело, в результате оно было передано на рассмотрение из Новоград-Волынского магистрата в Сенат. Слушание дела состоялось 3 июля 1809 года. Но и здесь Бланку, по-видимому, удалось откупиться, и он был освобожден из-под стражи 17.
То же самое: если бы он был уличён, то был бы осуждён, а быть под арестом и быть осуждённым – две большие разницы. Опять «по видимому, удалось откупиться»… Похоже, Аким Арутюнов просто не может себе представить, что понятие «презумпция невиновности» может быть применимо к «краснопузым сволочам» и, тем более, к их вождю.
Очевидно, серьезные трения Абеля и Сруля (сыновей Мойши Ицковича) с отцом стали причиной того, что они решили отказаться от иудаизма и принять православную веру...
Было бы неплохо, если бы г-н Арутюнов прояснил очевидность этого факта. А ещё лучше, если бы вспомнил о той атмосфере, в которой жило еврейское население Российской империи. О кровавых наветах, о том, как евреев заставляли отказываться от своей веры, о тех же школах кантонистов…
… Этот акт совершился 10 июля 1820 года в Петербургской духовной консистории, что подтверждено архивными документами 19. Примечательно, что оба брата по принятии православия отказываются от своего отчества, т.е. отца, и становятся Дмитриевичами по имени воспреемника Абеля, сенатора, статского советника Дмитрия Осипова Баранова. Воспреемником младшего Бланка — Сруля (Александра после крещения) становится действительный статский советник граф Александр Иванов Апраксин.
М.И.Бланк, очевидно, имел сведения об успехах своих детей в Петербурге. И Мойша Ицкович не замедлил воспользоваться общественным положением сыновей, хотя Абель и Александр порвали с отцом всякую связь...
Взял Мойша порванную связь и воспользовался ей, - всё очевидно «историку».
…Он вновь возбуждает дело о пожаре, начатое еще в 1808 году. Подает жалобу даже на имя императора и вскоре добивается того, что указом Сената № 928 от 24 декабря 1825 года было вынесено решение о возмещении убытков, якобы понесенных Бланком (всего 15100 рублей серебром и 4000 рублей ассигнациями). Вся эта сумма была распределена между 22 пострадавшими от пожара евреями 23. Кроме того, по этому делу 11 человек были взяты под стражу 24. В решении Сената говорилось также о распродаже имущества осужденных евреев 25. Магистрат неоднократно объявлял распродажу имущества пострадавших, но она не приносила успеха, поскольку никто не желал покупать имущество невинных соплеменников в пользу Мойши Бланка...
Вот именно поэтому, и никаких гвоздей! На удивление щепетильными оказались земляки Мойши Ицковича.
…Нет сомнения в том, что ему удалось выиграть процесс благодаря покровительству “родственников” в лице графа Апраксина и сенатора Баранова.
Ну, ладно, не знает сомнений г-н Арутюнов. Но простому смертному, почему не усомниться? Ведь никаких доказательств здесь нет. Даже наоборот, - есть факт оправдания человека судом. Освободили Бланка из-под стражи ровно за 11 лет до появления высокопоставленных родственников, - «подкупил!»; Выиграл процесс через пять лет после, - «нет сомнений – покровители помогли». А может снова «… очевидно, подкупил»?
Став врачом-акушером, А.Бланк (дед Ленина) короткое время (с августа 1824 по октябрь 1825 года) работает уездным врачом в городе Поречье [ 5 ] Смоленской губернии. Затем возвращается в Петербург. Вскоре ему удается, очевидно, при помощи брата Дмитрия и покровителей — крестных отцов в течение семи лет занимать должность полицейского врача. Некоторое время Бланк вовсе не работал. Относительно продолжительное время (около 4-х лет) он служил в Морском ведомстве, откуда был уволен в апреле 1837 года. Был он и ординатором Мариинской больницы. В мае 1842 года Александр Дмитриевич вместе с детьми и женой, Екатериной фон Эссен, переезжает в Пермь. Здесь 5 августа ему удается устроиться инспектором Пермской врачебной Управы. Но, проработав в этой должности немногим более двух месяцев, он 13 августа увольняется с работы. В архивных материалах имеются сведения о том, что его уход с работы был связан со скандальной историей, в которой сложно было разобраться.
Раз не разобрался, - зачем писать о «скандальности»? Это же не «Жёлтая газета». Аким сам неоднократно подчёркивал, что его произведение является научным исследованием, монографией на историческую тему и т.п.
Последние годы А.Д.Бланк работал в должности инспектора госпиталей оружейного завода города Златоуста. Это было последнее место работы Бланка. В западных публикациях отмечается, что на Урале в рассматриваемый период Бланк якобы имел 300-400 душ крепостных крестьян 26. Однако эти сведения, на мой взгляд, требуют документального подтверждения.
Жаль, что эта светлая мысль нечасто посещала голову «профессионального историка».
Во время моей первой поездки в Ленино 88-летний старик Наиль Нургалиевич Гайфулин рассказывал нам, что по берегу реки за мельницей дочерям Бланка принадлежали еще 200 десятин (около 218 га) земли.
Лично мне абсолютно по барабану, принадлежали 200 десятин дочерям Бланка или нет, но ведь «Паниковский не обязан всему верить!». Кто такой, этот Козлевич... Извиняюсь. Кто такой этот Гайфулин? Почему сказанное им г-н Арутюнов без лишних сомнений вводит в научный оборот? Только потому, что Наилю Нургалиевичу 88 лет?
Теперь об отцовской линии:
…Если верить публикациям, при загадочных обстоятельствах Алексей Смирнов (дед Ленина по отцовской «калмыцкой» линии) выдает в 1811 году свою двадцатитрехлетнюю дочь Анну замуж за пятидесятитрехлетнего крестьянина Ново-Павловской слободы [ 14 ], с 1808 года приписанного к сословию мещан Астрахани. Очевидно, у дочери богатого и знатного мещанина были какие-то внешние или иные недостатки, не позволявшие ей претендовать на более достойного жениха.
Сильно сказано! Любопытно было бы посмотреть на лицо г-на Арутюнова, в тот момент, когда он писал эту фразу.
…Отпущенный помещиком Бреховым (если это действительно имело место) в 1791 году на волю Николай Ульянин, или Ульянинов, был, бесспорно, чувашской национальности. Напомним, что отец Ленина, Илья Николаевич, признавал, что он “отчасти калмык”, но о другой части своей национальности почему-то умалчивал. Если бы у него были русские корни, я уверен, он не стал бы об этом умалчивать. Напротив, он с гордостью подчеркнул бы этот факт.
Опять повторю: для меня не имеет значения, из чувашей был Владимир Ильич, или из русских. Просто интересно, если историю считать наукой, то много ли стоят в научном исследовании слова типа «я уверен, что он не стал бы…» и т.п.?
Что касается самого высказывания Ильи Николаевича, то, по моему скромному мнению, когда в России человек говорит, что он «отчасти калмык», это по умолчанию подразумевает, что на остальные части он русский.
Очень старый, тяжело больной волжский рабочий — кочегар Харитон Митрофанович Рыбаков, которого я случайно встретил в лесу в предместье города Вольска летом 1956 года, рассказал мне весьма любопытную историю. Оказывается, его отец, Митрофан Рыбаков, работал у Василия Николаевича Ульянова соляным объездчиком, и тот вместе с армянскими купцами Алабовыми владел соляными копями и судами на Каспии. Митрофан Рыбаков хорошо знал всю семью Ульяновых. Ссылаясь на рассказы отца и матери, Харитон Митрофанович говорил, что в народе ходили слухи, будто настоящий отец Ильи — Николай Ливанов; многие находили между ними большое внешнее сходство.
Могу помочь г-ну Арутюнову с новым направлением «исторических» изысканий. Многие находят большое внешнее сходство молодого Ленина с Леонардо ди Каприо. Мне кажется, здесь есть где развернуться.
По свидетельству Харитона Митрофановича, его отец, как “буржуй”, 15 марта 1919 года был схвачен чекистами Астраханского коменданта Чугунова, прозванного в народе “красным людоедом”, и в тот же день расстрелян вместе со многими другими “буржуями” — домовладельцами, владельцами мелких торговых лавок, рабочими и рыбаками города Астрахани.
Какой-такой комендант Чугунов? Астрахань в 1919 году была прифронтовым и фронтовым городом. Оборону Города поручили С.М. Кирову: 16 января 1919 г. С.М. Киров получил телеграмму Я.М. Свердлова: «Ввиду изменившихся условий предлагаем остаться в Астрахани организовать оборону города и края». С первых дней прибытия в Астрахань С.М. Киров создает крепкую революционную власть, которая сосредоточила в своих руках венное и гражданское управление. Таким органом власти с 25 февраля 1919 г. стал Временный военно-революционный комитет (ВРК) под председательством С.М. Кирова. В его состав вошли: Н.Н. Колесникова, И.Я. Семенов, Ю. Ферда, Ф.А. Трофимов и Ю.П. Бутягин.
Что-то не видно никакого «красного людоеда» Чугунова. Ну да ладно, может и был какой Чугунов-Сталин-Железняков в городе Астрахани. Не будем по пустякам подвергать сомнению показания таких авторитетных свидетелей, как Харитон Митрофанович Рыбаков. Тем более, что…
…Больному Харитону Митрофановичу, которому, когда я его встретил, оставались считанные часы до смерти, терять было нечего, поэтому он открыл правду о том, что лично видел и знал по рассказам родных и близких. Он в те трагические дни уцелел случайно, так как находился у тетки в пригороде Астрахани.
В самом центре боев то есть. Очень тихое и спокойное место выбрал себе Харитон Митрофанович для отсидки в столь тревожное время – аккурат театр военных действий между Красной Армией и Деникиным
Там он прожил до конца весны 1919 года, затем уехал из родных мест. Работал в волжских портах грузчиком, кочегаром, в частности, на пароходе “Джамбай”. Последними его словами, которые я запомнил, были: “...Мне очень мало осталось жить. Я теперь ничего и никого не боюсь. Но Бог свидетель, придет время, когда народ узнает правду и о безвинно расстрелянных и утопленных, и о красных палачах...”
Попробую подвести некоторые итоги «свидетельствам» больного кочегара (сына буржуя). Для начала: 1) В первой главе Аким пишет: «Во внешнем облике Ульяновых, начиная с Василия (дяди Ленина) и Ильи (отца) и кончая Владимиром Ильичом, преобладали монголоидные элементы. И если ещё учесть, их небольшой рост (максимальный 164 см.), что не типично для русских мужчин, то можно предположить, что дед, прадед и все далёкие предки по отцовской линии принадлежали к тюркоязычным племенам. Определив национальную принадлежность рода Ульяновых, необходимо…» и т.д. Во втором томе «историк» «доказал», что Ленин был сыном Ивана Сидоровича Покровского. Из вышеприведённого рассказа волжского кочегара непосредственно к Ильичу относится только информация о его новом прародителе – Николае Ливанове. Не знаю, нужен ли комментарий к этим сплетням? Далее: 2) Всё-таки: кто такой этот Рыбаков?
И наконец: 3) «…Харитон Митрофанович Рыбаков, которого я случайно встретил в лесу…»; «…Харитону Митрофановичу, которому, когда я его встретил, оставались считанные часы до смерти…». На основании такой информации, какой-нибудь убеждённый ленинец, мог бы сделать неопровержимый вывод: «Аким Арутюнов и прикончил старичка, так как непонятно, что делал в лесу «тяжело больной» человек «за несколько часов до смерти»? Ну и маленькое замечание о росте Владимира Ильича. Достаточно взглянуть на средний рост призывников в РИ-СССР:
,
чтобы убедится, что средний рост выше 1.70см стал типичным только после ПМВ. А до этого времени 164 см - вполне типичный рост русского мужика.
О Ленине написано неисчислимое количество статей, очерков, воспоминаний, книг и диссертаций. О чем только не писали идеологи, ученые, писатели и публицисты. Труды, посвященные Ленину, росли, особенно в юбилейные годы, как грибы после дождя. Темы буквально из пальца высасывались. Но среди массы опубликованной литературы нет ни одной объективной, правдивой работы.
Значит, и не добавилось.
ГЛАВА 3
ЛЕНИНСКИЕ УРОКИ БОЛЬШЕВИЗМА
Стоит дьяволу ухватить тебя за один лишь волосок, и ты навсегда в его власти.
(Лессинг)
В этой главе Арутюнов окинул всевидящим оком события от Революции 1905 г. до Первой Мировой войны. Описание «историком» революционных событий говорит читателям о том, что в этот исторический период в стране действовала одна революционная партия, - большевики, во главе с мегазлодеем Лениным. О том, что на самом деле было не так, говорят многие источники, причём далеко не коммунистические. Но «непредвзятому историку» ничего не известно, к примеру, об эсеровских, меньшевистских, кавказских и др. боевых дружинах участвовавших в Первой русской революции.
К началу Первой Мировой относится «научное открытие» Акима, о котором ниже. В целом, это обычная для Арутюнова стряпня из многочисленных цитат, вырванных из контекста. Причём, даже в этом случае Арутюнов ухитряется делать выводы не согласующиеся со смыслом самих цитат.
Ленин отдавал себе отчет в том, что путь к власти будет нелегким, для ее насильственного захвата необходимы значительные материальные средства и особые методы борьбы. Примечательно, что к наиболее важным и эффективным методам борьбы за власть он относил террор. По его мнению, террор — “это одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения, при известном состоянии войска и при известных условиях” 69.
Вот и пример: Аким пишет: «..относил к НАИБОЛЕЕ важным…», а у Ленина: «…ОДНО ИЗ действий…». Разница в смысле очевидная. Хочу сразу сказать, что не собираюсь на этом примере доказывать, что Ленин не считал террор важным методом борьбы за власть, просто на таких передёргиваниях смысла цитат и держатся все произведения Арутюнова. Теперь к сути. «Террор» это жупел, которым размахивает «историк», запугивая читателя. К террору в той или иной степени прибегают ВСЕ государства в борьбе за своё существование, и чем серьёзнее эта борьба, тем более жестокие формы он (террор) приобретает. Так что в ленинской цитате, по большому счёту, только констатация очевидного факта. Приведу такой пример: « 15 декабря 1905г. правительственные силы получили долгожданное подкрепление: из Петербурга прибыл гвардейский Семёновский полк… До гвардейцев было доведено распоряжение царя: «Действовать крайне энергично; огня не прекращать, пока не будут нанесены серьёзные потери… пока всё сопротивление и все сопротивляющиеся не будут сметены окончательно…» (доктор ист. наук С. Тютюкин, кандидат ист. наук И. Христофоров. «В.Света» №12 2005г.).
Совершенно случайно (в книге А.Спиридовича «Большевизм: от зарождения до прихода к власти») мне встретился более полный текст вышеприведённой ленинской цитаты: «Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказаться от террора. Это одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения, при известном состоянии войска и при известных условиях. Но суть дела именно в том, что террор выдвигается в настоящее время отнюдь не как одна из операций действующей армии, тесно связанная и сообразованная со всей системой борьбы, а как самостоятельное и независимое от всякой армии средство единичного нападения. Вот по этому мы решительно объявляем такое средство борьбы при данных обстоятельствах несвоевременным, нецелесообразным, отвлекающим наиболее активных борцов от их настоящей, наиболее важной в интересах всего движении задачи, дезорганизующим не правительственные, а революционные силы». Как говорится, почувствуйте разницу.
Известно, что по ходатайству рабочих Петербурга еще в начале 1904 года властями был утвержден устав “С.-Петербургского общества фабричных и заводских рабочих”. Целью образования общества было удовлетворение духовных потребностей фабричного люда и отвлечение его от большевистской пропаганды. Организатором общества стал небезызвестный священник Георгий Гапон. Большевики проникли в общество, намереваясь использовать его деятельность в своих интересах. Именно они спровоцировали стачки и забастовки рабочих Путиловского завода, распространяя слухи о том, что администрация якобы уволила четырех рабочих. Как выяснилось впоследствии, “некоторые даже не были уволены, а оставили занятия добровольно” 80.
Выяснилось это не впоследствии, а еще 30 декабря (т.е. до демонстрации): «В конце декабря 1904 г. за Нарвской заставой распространилось известие об увольнении мастером вагонной мастерской Путиловского завода Тетявкиным рабочих Сергунина, Субботина, Уколова и Федорова. Все они оказались членами "Собрания". 27 декабря сходка Нарвского отделения постановила послать депутации к директору Путиловского завода Смирнову, фабричному инспектору Чижову и градоначальнику Фуллону. Смирнов принял депутацию 30 декабря, сказал, что уволен один Сергунин за неумелую работу, Субботин перестал ходить на завод, Уколов предназначался к увольнению, но не уволен, об увольнении Федотова вопрос не ставился. Визит к Чижову не дал никаких результатов, Фуллон обещал содействия. 2 января 1905 г. собрание Нарвского отделения признало объяснения директора завода неудовлетворительными и постановило "поддержать товарищей", то есть начать забастовку».
Но дело уже было сделано: стачка быстро перекинулась на другие предприятия Питера. Заметим, что в рассматриваемый период Россия вела войну с Японией. Военные действия начались, как известно, неожиданным нападением 8 февраля 1904 года японских военно-морских сил на русский флот на рейдах Порт-Артура и Чемульпо. А в эти дни Ленин строчит одну статью за другой, подстрекая рабочих России к вооруженной борьбе с правительством. В статье “Самодержавие и пролетариат” он подталкивает их к преступным действиям: “Пролетариат должен воспользоваться необыкновенно выгодным для него политическим положением. Пролетариат должен... встряхнуть и сплотить вокруг себя как можно более широкие слои эксплуатируемых народных масс, собрать все свои силы и поднять восстание в момент наибольшего правительственного отчаяния (от неудач в войне. — А.А.), в момент наибольшего народного возбуждения” 81.
Должен особо подчеркнуть, что направляющие указания и призывы к решительным революционным действиям исходили от Ленина. Так, в статье “О хороших демонстрациях пролетариев”, опубликованной в том же первом номере газеты “Вперед” 22 декабря 1904 года, главный идеолог большевиков прямо писал, что “пора и в рабочих демонстрациях подчеркивать, выдвигать на первый план те черты, которые все более приближают их к настоящей открытой борьбе за свободу!” 82 Но это еще не все. В статье “Падение Порт-Артура”, опубликованной в газете “Вперед” 1 января 1905 года, он открыто призывает рабочий класс России к ...предательству родины: “Дело русской свободы и борьбы русского (и всемирного) пролетариата за социализм, — писал он, — очень сильно зависит от военных поражений самодержавия. Это дело много выиграло от военного краха, внушающего страх всем европейским хранителям порядка. Революционный пролетариат должен неутомимо агитировать против войны...” 83 (выделено мной. — А.А.). Подстрекая трудящихся к вооруженной борьбе против существующего строя, Ленин заключает статью: “А если последует серьезный революционный взрыв, то более чем сомнительно, чтобы с ним сладило самодержавие, ослабевшее войной на Дальнем Востоке” 84 (выделено мной. — А.А.).
На протяжение двух томов Арутюнов просто достал своими « (выделено мной. – А.А.)». Посмотрим, что же он навыделял. Итак: Ленин «открыто призывал к предательству родины»… Прежде всего, в большей части выделенного текста не содержится никаких призывов. Можно, также, отметить, что два «выделения» Акима в первоисточнике отделены друг от друга 14-ю страницами. Теперь о самой «крамольной» части текста: « Революционный пролетариат должен неутомимо агитировать против войны...». На момент написания статьи, война, целиком состоящая из больших и малых поражений, шла почти год. Впереди ещё были Мукден и Цусима, после которых был заключён Портсмутский мир. По логике г-на Арутюнова, все люди причастные к его заключению тоже «предатели родины».
Большевистские организации в России в соответствии с этой ленинской линией стали вести агитационную работу среди рабочих, крестьян, солдат и матросов. Они стали выпускать прокламации и листовки, в которых призывали их к открытой борьбе против самодержавия, против помещиков, фабрикантов и заводчиков.
Не проверив факты увольнения рабочих, Г. Гапон из благих намерений предложил организовать шествие к Зимнему дворцу, чтобы вручить царю петицию (прошение)…
Ничего Гапону не надо было проверять. Всё он прекрасно знал: «3 января Фуллон (градоначальник) разыскал по телефону Гапона и попросил под обещание председателя Комитета министров С. Ю. Витте о восстановлении рабочих прекратить забастовку, но Гапон ответил, что поздно». (Ф.Лурье. «Гапон и Зубатов»).
…В ней были перечислены пожелания об изменении условий быта и труда. Под влиянием большевиков, которые участвовали на рабочих собраниях, при редактировании текста в петицию были включены требования и политического характера: амнистия политзаключенным, ответственность министров перед народом, равенство всех перед законом, свобода борьбы трудящихся против капитала, свобода совести, восьмичасовой рабочий день и другие требования 85. 8 января петицию начали распространять среди рабочих. В этих требованиях вряд ли можно усмотреть что-либо криминальное, предосудительное. Но в этот же день Петербургский большевистский комитет, выполняя указания своего вождя, распространил прокламацию “Ко всем петербургским рабочим”, в которой содержались подстрекательские призывы выступить против царя, “сбросить его с престола и выгнать вместе с ним всю самодержавную шайку” 86. Ставя своей целью захват власти руками рабочих, составители прокламации давали следующее разъяснение:
“Свобода покупается кровью, свобода завоевывается с оружием в руках, в жестоких боях. Не просить царя, и даже не требовать от него, не унижаться перед нашим заклятым врагом, а сбросить его с престола... Освобождение рабочих может быть делом только самих рабочих, ни от попов, ни от царей вы свободы не дождетесь... Долой войну! Долой самодержавие! Да здравствует вооруженное восстание народа! Да здравствует революция” 87. Как видим, содержание прокламации в корне отличалось от содержания петиции.
Не понимаю, что «как видит» Арутюнов? Что изменилось? Разве прокламацию собирались вручать царю? Почему за «грехи» большевиков должна была проливать кровь мирная демонстрация?
Подстрекательской деятельностью в то время занимался и “пролетарский писатель” М.Горький. В своем воззвании от 9 января он призывал “всех граждан России к немедленной, упорной и дружной борьбе с самодержавием” 88.
Вот так готовили большевики рабочих к “мирному шествию”. Воскресным днем 9 января многотысячная толпа двинулась к центру города, где и произошли известные трагические события, повлекшие за собой многочисленные человеческие жертвы. В советской историографии они охарактеризованы как “зверская расправа с безоружными рабочими”, совершенная якобы по приказу царя. “Забыли” о провокационной прокламации, распространенной накануне и 9 января большевиками, о запланированных эксцессах и вооруженных выступлениях.
Даже без восклицательного знака в конце, от этой фразы за версту несёт кликушеством. По Арутюнову получается такая картина:
- Куды прёшь, быдло!
- Да вот, батюшке царю хотим петицию подать.
- А не прокламацию, козьи рожи?!
- Да нет, барин, петицию.
- Ну нет… Забыли, суки, о провокационной прокламации и о запланированных эксцессах! Огонь, робята!
Вот что читаем в “Правительственном вестнике”, в котором с протокольной подробностью описано все, что происходило на улицах Петербурга в тот воскресный день:
“...К агитации, которую вело “Общество фабричных и заводских рабочих”, вскоре присоединилось и подстрекательство подпольных революционных кружков. Само вышеуказанное общество, со священником Гапоном во главе, с утра 8-го января перешло к пропаганде явно революционной. В этот день священником Гапоном была составлена и распространена петиция от рабочих на Высочайшее Имя, в коей рядом с пожеланиями об изменении условий труда были изложены дерзкие требования политического свойства. В рабочей среде был распущен слух о необходимости собраться к 2 час. дня 9-го января на Дворцовой площади и через священника Гапона передать Государю Императору прошение о нуждах рабочего сословия; и в этих слухах и заявлениях о требованиях политического характера умалчивалось, и большинство рабочих вводилось в заблуждение о цели созыва на Дворцовую площадь.
Фанатическая проповедь, которую в забвении святости своего сана вел священник Гапон, и преступная агитация злонамеренных лиц возбудили рабочих настолько, что они 9-го января огромными толпами стали направляться к центру города. В некоторых местах между ними и войсками, вследствие упорного сопротивления толпы подчиниться требованиям разойтись, а иногда даже нападения на войска, произошли кровопролитные столкновения. Войска вынуждены были произвести залпы: на Шлиссельбургском тракте, у Нарвских ворот, близ Троицкого моста, на 4-й линии и Малом проспекте Васильевского острова, у Александровского сада, на углу Невского проспекта и улицы Гоголя, у Полицейского моста и на Казанской площади. На 4-й линии Васильевского острова толпа устроила из проволок и досок три баррикады, на одной из которых прикрепила красный флаг, причем из окон соседних домов в войска были брошены камни и произведены выстрелы, у городовых толпа отнимала шашки и вооружалась ими, разграбила оружейную фабрику Шафа, похитив оттуда около ста стальных клинков, которые, однако, были большею частью отобраны; в 1-м и 2-м участках Васильевской части толпою были порваны телефонные провода и опрокинуты телефонные столбы; на здание 2-го полицейского участка Васильевской части произведено нападение и помещение участка разбито; вечером на. Большом и Малом проспектах Петербургской стороны разграблено 5 лавок. Общее количество потерпевших от выстрелов, по сведениям, доставленным больницами и приемными покоями к 8-ми часам вечера, составляет: убитыми 76 человек (в там числе околоточный надзиратель), раненых 233 (в том числе тяжелораненный помощник пристава и легкораненные рядовой жандармского дивизиона и городовой)”.
В том же номере газета сообщала:
“Число пострадавших в течение 9 числа по точному подсчету оказывается: убитыми 96 человек и ранеными 333 (в том числе 53 зарегистрированы в амбулаторных пунктах) ”.
В приведённом тексте нет НИЧЕГО о ключевой роли именно и только большевиков в подстрекательстве и преступной агитации. Но Арутюнову, сквозь тьму веков, конечно, виднее.
Приведенный документ не нуждается в проверке на предмет достоверности изложенных в нем фактов. Однако не исключаю обвинения в свой адрес о моей предвзятости и слепой вере всему изложенному в правительственном органе печати. Поэтому ознакомимся с признаниями самих большевиков. Первый из них С.И.Гусев 91 — непосредственный участник событий 9 января. В письме Уральскому комитету РСДРП в Екатеринбург от 10 января 1905 года он хвастливо подчеркивал, что “рабочие разбили оружейную фабрику, обезоруживали проезжающих офицеров” 92. Любопытные сведения сообщает Гусев Ленину и в очередном письме. Он, в частности, пишет о настроении рабочих после кровавых событий 9 января, приводит по этому поводу высказывание рабочего: “Великая французская революция ничего не дала рабочим, а стоила им громадных жертв”. “Чего добились французские рабочие?” — восклицал один мой оппонент из рабочих” 93. Не менее любопытные сведения находим в письме Н.К.Крупской из Женевы В.С.Бобровскому 94 в Баку от 11 февраля: “На время событий произошло временное соединение [ 20 ], комитет работал очень хорошо, выпускал листки, посылал ораторов, собирал деньги, организовал раздачу пособия, руководил захватом ружейного склада” 95. Вот вам истинные цели, преследуемые большевиками.
Все приведенные документы и воспоминания убедительно свидетельствуют, что совершенная под руководством большевиков политическая акция 9 января, по сути, была плохо подготовленным вооруженным мятежом.
В этом весь Арутюнов. Где в вышеприведённых документах говорилось о том, что акция 9 января совершалась под руководством большевиков? А теперь о «научном открытии» «историка»:
Общеизвестен тезис Ленина о перерастании империалистической войны в гражданскую. Но как быть, если европейские государства не воюют между собой? Ждать, пока начнется война, чтобы затем постараться превратить ее в гражданскую? Идеолог большевиков так не думал. Очевидно, он считал, что войну, причем продолжительную, можно спровоцировать. Пусть прольются реки людской крови, а когда народы устанут, тогда и следует бросить солдатам соответствующий лозунг.
Очень крепок Аким задним умом.
Сославшись на резолюцию Базельской (1912) конференции, Ленин сформулировал этот лозунг: “Превращение современной империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг...” 113 Но у Ленина были замыслы куда коварнее Базельской резолюции. Сохранилось любопытное свидетельство этого чудовищного замысла. Так, в письме к Горькому, в начале ноября 1913 года, Ленин отмечает: “Война Австрии с Россией была бы очень полезной для революции (во всей восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц Иозеф и Николаша доставили нам cue удовольствие” 114. Про себя же он, наверно, подумал: если Франц Иосиф и Николай II не решатся начать войну, то мы, большевики, заставим их это сделать.
«Про себя же он, наверно, подумал…», - вот так и пишется история «профессиональными историками».
Такое мнение сложилось у меня не случайно и не сразу. В 1975 году я в составе авторского коллектива принимал участие в составлении “Сборника документов по истории СССР”. Одновременно выполнял обязанности ответственного секретаря по сбору материалов, предназначенных для издания. Часто приходилось встречаться с главным редактором сборника профессором В.З.Дробижевым. Должен признать, что общение с ним оказало большое влияние на мою дальнейшую научную деятельность. Я это всегда помню.
Как-то в разговоре о причинах начала первой мировой войны, который состоялся у него дома, я спросил у Владимира Зиновьевича: “Вы уверены в том, что убийство наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево было организовано начальником сербской контрразведки полковником Драгутином Дмитриевичем?” Владимир Зиновьевич, не ответив на мой вопрос, ушел в другую комнату и вернулся через несколько минут. В руках у него было несколько старых газет. Одну из них, “Известия” № 27 от 30 января 1937 года, он протянул мне со словами: “Внимательно прочитайте последнее слово Карла Радека, не торопитесь возвращать газету. Уверен, что вы сами сможете ответить на свой вопрос”.
Информация к сведению: «В августе 1936 г. в газетах публикуются материалы процесса над группой Зиновьева-Каменева. 21 августа в «Известиях» появляется статья Радека, где он называет подсудимых «фашистской бандой», «мразью» и требует для них смертной казни.
В сентябре 1936 г. пришли и за Радеком. Его судили по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра». На процессе, проходившем в январе 1937 г., он признал все. И то, что был агентом японской разведки, и то, что готовил убийство Сталина, и то, что договорился с Троцким отдать Украину немцам и реставрировать капитализм. Ему дали десять лет лагерей… Был убит уголовниками в тюремной камере (в 1939г.). Реабилитирован в 1988.». (hronos.km.ru).
Прошло вот уже более 24 лет с того дня, когда В.З.Дробижев вручил мне газету “Известия”, в которой было опубликовано последнее слово К.Радека, сказанное на судебном процессе над членами так называемого антисоветского троцкистского центра. Номер газеты я, конечно, вернул В.З.Дробижеву, но сделал с этой публикации копию, отрывок которой приведен ниже.
Из последнего слова подсудимого Карла Радека:
“...И надо еще показать всему миру то, что Ленин — я с дрожью повторяю его имя с этой скамьи — в письме, в директивах для делегации, направляющейся в Гаагу, писал о тайне войны. Кусок этой тайны нашелся в руках сербского молодого националиста Гаврилы Принципа, который мог умереть в крепости, не раскрыв ее. Он был сербский националист и чувствовал свою правоту, борясь за эту тайну, которая охраняла сербское национальное движение. Я не могу скрыть эту тайну и взять ее с собой в гроб по той причине, что если я в виду того, в чем признался, не имею права выступать как раскаявшийся коммунист, то все-таки 35 лет моего участия в рабочем движении, при всех ошибках и преступлениях, которыми оно кончилось, дает мне право требовать от вас доверия в одном — что всетаки эти народные массы, с которыми я шел, для меня что-то представляют. И если бы я эту правду спрятал и с ней сошел со сцены, как это сделал Каменев, как это сделал Зиновьев, как это сделал Мрачковский, то я, когда передумывал эти все вещи, в предсмертный час слышал бы ещё проклятие тех людей, которые будут убиты в будущей войне и которым я мог моими показаниями дать средства борьбы против готовящейся войны...”
Странно, что Аким именно здесь оборвал цитату. Или в этот момент Радеку завязали рот?
Не один десяток раз я перечитывал эту публикацию. Признаться, меня удивило то, что политическая цензура пропустила столь откровенный, разоблачающий Ленина текст. Совершенно очевидно, что недосмотрели.
«Совершенно очевидно», что если бы большевики имели хоть какое-то отношение к событиям в Сараево, то пропустившие такие фразы «политические цензоры» очень скоро отправились бы вслед за Радеком. А пришедшие на их место такой ошибки уже не допустили бы.
Понять тайну, которую Радек не захотел “взять ... с собой в гроб”, не сложно, поскольку он, хотя и в завуалированной форме, но все же излагает ее суть. Я допускаю мысль, что к убийству эрц-герцога Франца-Фердинанда, совершенному сербским студентом Гаврилом Принципом 28 июня 1914 года, действительно причастны Ленин и Радек. Возможно, первый исполнял роль идеолога, разрабатывающего план разжигания европейской кровавой бойни для превращения ее затем в гражданскую войну народов. Что же касается Радека, то не исключаю, что именно он нашел и подготовил убийцу.
Если прочитать внимательно, то можно увидеть, что наравне с собою и Лениным, Радек упомянул Каменева, Зиновьева и Мрачковского. Было бы логично, если бы Арутюнов закончил свою мысль: « Очевидно, что Каменев приобрёл оружие. Нет сомнений, что Зиновьев пронёс его на место преступления. Уверен, что Мрачковский стрелял в эрц-герцога из-за спины ничего не подозревавшего Гаврилы Принципа».
А человек не склонный к конспирологии может предположить, что Радек, посыпая голову пеплом, клеймил троцкистов-разжигателей мировой войны и просто валил на них всё подряд, пытаясь спасти себе жизнь. Что, к слову, ему удалось. Правда, ненадолго.
Желающим слегка поразмышлять над словами Радека, могу помочь с ещё одной цитаткой: «…Но процесс (Антисоветского Троцкистского Центра)… имеет другое громадное значение. Он показал кузницу войны, и он показал, что троцкистская организация стала агентурой тех сил, которые подготовляют новую мировую войну». Ну а самым дотошным исследователям могу посоветовать обратиться на «Хронос», за полной версией «последнего слова Радека». http://www.hrono.info/dokum/193_dok/1937tro47.html.
На мой взгляд, попытка большевистских идеологов свалить эту преступную акцию на тайную организацию офицеров сербской армии “Черная рука” не выдерживает научной критики. Несомненно, целью этой организации было освобождение сербов, находившихся под властью Австро-Венгрии, объединение южных славян и создание “Великой Сербии”.
Зато «научную критику» Акима Арутюнова замечательно выдерживает версия о большевиках – поджигателях мировой войны. Обычно в таких случаях, на помощь Акиму приходит «источниковедческий анализ». Это оружие Арутюнова не подводило никогда, но здесь применять «тяжёлую артиллерию» он не стал. И в самом деле, - дураку понятно, что «научное открытие» «не подлежит сомнению».
Однако сербская армия в рассматриваемое время не готова была для совершения столь серьезной военно-политической акции. Она еще не успела залечить раны, нанесенные ей балканскими войнами. Думается, вождь “Черной руки” Д.Дмитриевич не был глупым человеком и посредственным руководителем, чтобы не понимать этого. Более того, идти на осуществление заговора, не опасаясь его последствий, в момент, когда еще не была завершена программа реконструкции русской армии, “Черная рука” не могла и не имела права. А вот Ленину было наплевать на судьбу сербов и других народов.
Любопытно, как крепнет вера самого Арутюнова, ведь всего парой строк выше были робкие: «Я допускаю мысль…» и «Возможно». По ходу написания текста, уж себя-то самого Арутюнов убедил на 100%.
Готовя военно-политический заговор в целях свержения российского правительства, Ленин постоянно акцентирует внимание большевиков на необходимости решительного применения массового террора против членов правительства, правоохранительных органов и всех, без исключения, сил, стоящих на страже государственных структур. Небезынтересно отметить, что свои теоретические разработки по практическому применению массового террора в борьбе против политических противников Ленин широко пропагандировал среди европейских социал-демократов. Так, например, в речи на съезде Швейцарской социал-демократической партии в Цюрихе 4 ноября 1916 года он говорил:“Мы всегда стояли за применение насилия как в массовой борьбе, так и в связи с этой борьбой” .
Мощный арутюновский запев и вялая цитата. ( Массовая борьба просто невозможна без применения насилия). Ну не нашёл Аким в подходящей по срокам речи от 4 ноября 1916г. ничего более подходящего по смыслу.
Не секрет, что Ленин мечтал создать международную советскую империю, по сравнению с которой Римская и даже Британская империи выглядели бы жалкими государственными образованиями. Да он и не скрывал этого. Первого мая 1919 года, выступая на Красной площади, Ленин заканчивает свою речь призывом: “Да здравствует международная республика Советов! Да здравствует коммунизм!” .
Немного непонятно, почему это Британской или Римской империям было можно международно расширяться, а вот Советской – нельзя.
ГЛАВА 4
РЕНЕГАТСТВО ПО ЛЕНИНСКИ
Важно не то, кем тебя считают, а кто ты на самом деле.
(Публиций Сир)
Итак, приступим к анализу документальных материалов и свидетельств, с помощью которых можно будет установить истоки и обстоятельства, при которых вождь большевиков, Ленин, оказался в объятиях австро-германских разведорганов и, по сути, стал на путь измены родине. Конспиративные связи Ленина с австрийскими и немецкими спецслужбами сложились не сразу, хотя он по своим политическим взглядам, германофильству, откровенной неприязнью к российскому государству и его народу давно приглянулся вильгельмовским политикам и руководителям внешней разведки Германии. Следует отметить, что эти связи стали складываться на почве совпадения политических интересов германских властей и большевистских лидеров во главе с Лениным. Кайзеровская Германия, готовясь к большой войне, была глубоко заинтересована в создании в самой мощной державе Антанты — России — пятой колонны, в задачу которой входил бы подрыв военно-экономической мощи российского государства. Такую колонну, как мне кажется, немецкие политики, дипломаты и руководители разведорганов Генштаба видели в лице большевиков. Эту же задачу ставил перед собой и Ленин. Совершенно естественно, что, подрывая и разрушая мощь российского государства, дезорганизуя армию и тыл, он тем самым облегчал бы узурпацию власти в России. Однако весьма осторожный Ульянов хотя и понимал, какие материальные выгоды обещает сотрудничество с немецкими властями, но вплоть до лета 1914 года всячески избегал прямого контакта с ними, предпочитал действовать через соратников, занимающих вторые роли в партийной иерархии. И тем не менее германские разведорганы не теряли надежды, что им все же удастся затащить вождя большевиков в свое логово. И это объяснимо. Немецким властям нужен был официальный руководитель, лидер, обладающий аналитическим умом, большими организаторскими способностями, которому можно было бы поручить ответственные задачи, и, главное, потребовать от него четкого и неукоснительного их исполнения. Таким человеком, по мнению немецких политиков, мог быть только Ленин. Поэтому германские разведорганы вместе с австрийскими стали готовить надежную ловушку, из которой Ленин был бы не в состоянии выбраться.
Почему бы не привести «мнение немецких политиков», почему «только Ленин»? Ответа нет. Тем не менее, Аким бодро начинает следующее предложение со слова «поэтому».
Должен сказать, что почва для вербовки Ленина в германскую разведку к этому времени уже была подготовлена. Об этом свидетельствуют документы, бережно хранившиеся в “секретном фонде” В.И. Ленина в бывшем архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Значение содержащихся там документов трудно переоценить. Они чрезвычайно важны для установления истины самых драматических и трагических событий истории России и доказательства предательской деятельности Ленина и его сообщников в пользу кайзеровской Германии. Так, из перехваченной русской контрразведкой секретной шифровки (документ № 12) узнаем, что еще в самом начале 1914 года по указанию немецких властей в Стокгольме была открыта “банковская контора Фюрстенберга, как предприятие, поддерживающее оживленные отношения с Россией”.
Стоит внимательно посмотреть на приведённую секретную шифровку. Скромная цитата из неё выглядит так: «банковская контора Фюрстенберга, как предприятие, поддерживающее оживленные отношения с Россией». Всё остальное Арутюнов добавил от себя.
В книге Г.Л.Соболева «Русская революция и «Немецкое золото» я встретил такие строки: «Так, имеющийся среди них («Документов Сиссона», о которых - в 11 главе) циркуляр Министерства финансов Германии от 18 января 1914 г. рекомендовал «…дирекциям кредитных учреждений озаботиться установлением теснейших связей и совершенно секретных сношений с финляндскими и американскими банками. В этом направлении министерство позволяет себе рекомендовать шведский «Ниа банкен» в Стокгольме, банкирскую контору «Фюрстенберг» и торговый дом «Вальдемар Ганзен» в Копенгагене, как предприятия, поддерживавшие оживленные сношения с Россией». Ниже, автор прокомментировал документ: «Реальный «Ниа-банкен» и никогда не существовавшая банкирская контора «Фюрстенберг» связаны в этом документе в единое целое и теперь ими можно оперировать как угодно. Напомню читателю, что в 1914 г. Ганецкий (Фюрстенберг) еще жил в Австро-Венгрии, где перебивался с хлеба на воду, а директором экспортно-импортной конторы Парвуса в Копенгагене стал только в 1915 г».
Что касается непосредственно «Документа 12», содержавшего сведения, о том, что банковская контора была открыта именно «по указанию немецких властей», то его в двухтомнике Арутюнова я не встретил.
Итак, так называемый польский социал-демократ Яков Ганецкий почти за восемь месяцев до начала первой мировой войны нанимается в немецкую разведку для работы против России, заправляя банковской конторой.
Опять г-н Арутюнов считает, что убедив себя самого, уж всех-то остальных он убедил и подавно. Тем не менее, мне непонятно, на основании каких вышеизложенных документов сделан сей безапелляционный вывод.
А то, что она была открыта исключительно для материального обеспечения пятой колонны, занимающейся подрывной деятельностью в России в пользу кайзеровской Германии, свидетельствует приведенный ниже документ, также перехваченный Российской контрразведкой.
«Также»…, значит, разговор идёт уже не о «документе 12».
Вот его полное содержание:
“Циркуляр 23 февраля 1915г. Отдела печати при Министерстве иностранных дел. Всем послам, посланникам и консульским чинам в нейтральных странах. Доводится до Вашего сведения, что на территории страны, в которой Вы аккредитованы, основаны специальные конторы для организации дела пропаганды в государствах воюющей с Германией коалиции. Пропаганда коснется возбуждения социальных движений и связанных с последними забастовок, революционных вспышек, сепаратизма составных частей государства и гражданской войны, агитации в разоружении и прекращения кровавой бойни. Предлагается Вам оказывать содействие и всемерное покровительство руководителям означенных контор. Лица эти представляют Вам надлежащие удостоверения.
Бартельм” .
“Примечание: По достоверным сведениям, подобными лицами были: князь Гогенлое, Бъернсон, Эпелинг, Карберг, Сукенников, Парвус, Фюрстенберг-Ганецкий, Випке и, вероятно, Колышко” (выделенные мной лица российского происхождения. — А.А.).
Вот, оказывается, чем занималась банковская контора Ганецкого-Фюрстенберга.
Сразу бросается в глаза, что в «Циркуляре» идёт речь о «специальных конторах для организации дела пропаганды», между тем Аким говорит о банковской конторе Ганецкого. Следующее: вопреки ожиданиям ни в какой «перехваченной немецкой шифровке» не видно информации о том, что «…в самом начале 1914 года по указанию немецких властей в Стокгольме была открыта “банковская контора Фюрстенберга»». В примечании к документу сказано, что некая информация получена из «достоверных» источников. Любой человек, читавший что-либо о разведке и контрразведке, может сказать, что такие сведения: А)часто оказывались ошибочными, Б)могли являться дезинформацией. Тем более, что за 90 лет «достоверные сведения» не получили никакого документального подтверждения.
Ещё один важный момент, – к какому времени относится документ? Не циркуляр от 23.02.15г., а всё вместе, с примечанием. Дело в том, что, насколько я знаю, контрразведка занимается предотвращением действий вражеских разведок на своей территории, а «циркуляр» направлен в посольства НЕЙТРАЛЬНЫХ стран. Так что вряд ли российская контрразведка «перехватила» этот документ. У него был не тот адресат для «перехвата». Самый вероятный вариант попадания этого документа в распоряжение российской контрразведки следующий: российские РАЗВЕДЧИКИ каким-то образом получили к нему доступ (к примеру в Швеции) и либо выкрали, либо сняли копию. После этого они переслали документ в Россию, где он уже попал в распоряжение КОНТРРАЗВЕДЧИКОВ. Так что датировка «примечания» может очень сильно отличаться от 23.02.15г. Арутюнов приводит ПОЛНЫЙ текст некоего документа и даёт на него две ссылки: (РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д.52. Л.3-4.) и (Там же. Л. 4.). И то и другое – документ 52. Но выше, на текст “банковская контора Фюрстенберга, как предприятие, поддерживающее оживленные отношения с Россией” есть ссылка (РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д. 52. Л.1), то есть тот же самый документ 52, но другой лист. Похоже архивный документ 52, - это какая-то подборка документов, примечаний, размышлений и т.п. на определённую тему. И если датировка этой подборки относится к лету - осени 1917г., то ценность «достоверных сведений» (и так не очевидная) падает практически до нуля. После июльских выступлений на большевиков валили всё подряд. Там одни похождения прапорщика Ермоленко чего стоят!
Между тем, когда весной и летом 1917 года в российской прессе стали публиковаться статьи, разоблачающие Ганецкого как платного агента кайзеровской Германии, Ленин 13 июня написал заявление в Юридическую комиссию Исполнительного Комитета групп социал-демократов Польши и Литвы, в котором подчеркивал, что “недопустимо хотя бы тени сомнения насчет честности” (Ганецкого. — А.А.). Приведенный выше документ, в котором ясно поставлена задача перед банковскими конторами, основанными в нейтральных странах, а также характеристика, данная Лениным Ганецкому, убедительно доказывают, что вождь большевиков и его соратник, став на путь измены родине, являлись платными агентами германских спецслужб.
И так всю книгу, - Аким водружает друг на друга карточные домики.
…25 июля (7 августа) (спустя шесть дней, после объявления Германией войны России), на его квартире по указанию австрийских властей жандармами был произведен обыск. Следует отметить, что из всех участников сходки обыск был произведен только на квартире Ленина, остальные большевики их не интересовали.
При обыске кроме подозрительной литературы и рукописных работ жандармский вахмистр обнаружил в вещах Ленина браунинг. Оружие, найденное у подданного России, с которой Австро-Венгрия вела войну, насторожило жандармов. Естественно, об этом факте вахмистр доложил руководству. 26 июля (8 августа) Ленин, по требованию жандармерии, приезжает в уездный город Галицин Новый Тарг, где его арестовывают и заключают в тюрьму. Но 6 (19) августа неожиданно Ленина освобождают и дело прекращают якобы за отсутствием основания для возбуждения судебного следствия. Между тем одного факта незаконного хранения оружия было вполне достаточно, чтобы судить Ленина по законам военного времени.
Обращает на себя внимание суточная пауза между обнаружением браунинга («жандармы насторожились») и приездом Ленина в Новый Тарг. Если бы правонарушение Ленина считалось настолько серьёзным, он бы туда добирался под конвоем и в полосатой одежде.
В телеграмме, отправленной из Вены в Новый Тарг 6(19) августа в 9 час. 50 мин. за подписью военного прокурора Австрии, говорилось: “Ульянов Владимир подлежит немедленному освобождению” .
Загадок и вопросов по этому сюжету много. Однако самым пикантным в деле освобождения Ленина из тюрьмы является то, что он был отпущен из-под стражи раньше (по приказу сверху), чем органы дознания “убедились” (?) в его невиновности. 6 (19) августа Ленина освобождают из тюрьмы на основании приказа королевского коменданта в Кракове. Вот полное содержание этого документа:
«Королевский Суд Военного командования в Кракове. А. 266/14
Ульянов, Владимир. Информация политического управления в Кракове. Краков, 9 сентября 1914.
Соответственно письму 1 3184 рч от 28 августа с.г. сообщается, что королевский комендант в Кракове, как постоянный комендант, посредством приказа от 18 авг. с.г. распорядился об отмене обвинения против Владимира Ульянова, т.к. он не нашёл никаких оснований для ведения судебного разбирательства. Вслед за тем обвиняемый был освобождён».
Никак не мог понять, что здесь «пикантного»? 18 августа – приказ, 19-го – освобождение. Потом понял: пикантность в том, что «историк» считает, что Ленина освободили 6-го (!) августа. Специально для таких «историков»: в РОССИЙСКИХ документах начала 20-го века, двойные даты читаются так: первая цифра (более ранняя) – юлианский календарь, вторая (в скобках) – григорианский. Теперь раскрою большую (пикантную) тайну для арутюноидов: Австрия (Австро-Венгрия), подданным которой и являлся вышеупомянутый королевский комендант, перешла на григорианский календарь в 16-м веке. Так что, последовательность событий такая: 18-го – приказ, 19-го утром – телеграмма, 19-го же и освободили.
Можно с уверенностью сказать, что именно в период 12-дневного пребывания Ленина в тюрьме он был завербован австро-германской разведкой, стал резидентом германского Генштаба.
Вот где-то в этом месте у меня начали опускаться руки. Стало ясно, насколько фундаментален предстоящий труд. Ведь практически под каждым абзацем творений Арутюнова можно писать соответствующий по объёму абзац комментариев. Появились сомнения, стоит ли вообще этим заниматься? Может быть все нормальные люди уже давно считают Арутюнова безобидным клоуном, а я тут напрягаюсь и опровергаю всякую бредятину… Получив кое-какую информацию по Интернету (о которой в самом конце) я, всё-таки решил продолжить. Тем не менее, объём комментариев буду сокращать, оставляя только САМОЕ интересное.
И последнее, что хотелось бы сказать по данному вопросу. Учитывая положение Ганецкого в правительственных (гауляйтер?) и разведорганах (штурмбанфюрер?) Германии, есть основание полагать, что главную роль в освобождении Ленина из заточения сыграл именно он, а не В.Адлер, как об этом широко и целенаправленно рекламировала советская историография. Сдается мне, что нахождение Ганецкого в Поронине в период ареста Ленина — не случайное совпадение. Склонен также думать, что именно Ганецкому принадлежала идея вербовки Ленина в агентурную сеть германского Генштаба.
За деятельностью Ленина и других лидеров большевистской партии пристально следили сотрудники зарубежной политической агентуры Департамента полиции России и наемные филеры. В донесениях агентов отмечалось, что Ленин навещает немецкое и австрийское консульства в Цюрихе и Базеле”.
Вот одно из донесений Жана-Анри Бинда о поездке Ленина из Цюриха в Берн в конце декабря 1916г. для конфиденциальной встречи с германским послом в Швейцарии фон Ромбергом, которое было обнаружено Г. Алексинским в архиве бывшего посольства Временного правительства в Париже, заведованном С.Г.Сватиковым.
«Ульянов (настоящая фамилия Ленина). Я установил наблюдение на Spiegelgasse, 27 (улица, на которой жил Ленин в Цюрихе в то время), начиная с 25 декабря (1916г.), и проследил за ним. Утром 28-го Ульянов, с маленьким чемоданчиком в руках, вышел из своей квартиры и сел на поезд в Берн. Мы проследовали за ним. По приезду в Берг, 10:00, он отправился прямо в отель де Франс, расположенный рядом с вокзалом, снял комнату, через полчаса вышел из отеля, направился на остановку трамвая, расположенную напротив вокзала, и поехал на другой конец города, где располагается Fosse aux Ours. Пошёл пешком в сторону города, проходя под арками и время от времени оборачиваясь, затем, неожиданно выйдя из арки и не оборачиваясь, он вошёл в немецкое посольство. Время 11:30. Наблюдение у входа в посольство осуществлялось до 9 часов вечера. Ульянов не был замечен выходящим. Он также не вернулся в отель ни вечером, ни на следующее утро. Слежка у посольства возобновилась 29 утром, и только к 4 часам пополудни Ульянов вышел и быстро отправился в отель, где оставался около 15 минут. Затем он сел в поезд, который доставил нас в Цюрих». 25
Ссылка 25, как нетрудно догадаться, означает «архив Алексинского». Говорит это о том, что документ подлинный, или нет, я не знаю. Для Арутюнова, судя по всему, документы принадлежащие Алексинскому – заведомо подлинные. Обращусь к публикации доктора исторических наук Ю. Фельштинского «Ещё раз о немецких деньгах» (частично опубликована в газете «Известия» 5 ноября 1997 г. под названием «Миллион рублей в русских банкнотах»). О донесениях Бинда там сказано следующее: « В коллекции Г.А. Алексинского в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (Нью-Йорк) находятся два доклада Заграничной агентуры Департамента полиции. Они представляют собой четыре исписанные рукой Алексинского листа бумаги. Оригиналы документов, на которые ссылается Алексинский, в Бахметьевском архиве отсутствуют. Не выявлены они и в других архивах. В подобных случаях всегда приходится допускать возможность фальсификации, хотя тексты документов кажутся правдоподобными».
Вернёмся к нашим баранам и посмотрим, как Аким комментирует «донесение».
По мнению Г.Алексинского, «во время этого ночного визита Ленин должен был заключить свой позорный пакт с врагами своего отечества. Во исполнение данного пакта, как только началась русская революция, немецкое правительство направило Ленина и его соратников в знаменитых опломбированных вагонах» 26. Мне думается, что у Алексинского это мнение сложилось на основе предположений. На мой взгляд, посещение Лениным германского посольства в Швейцарии 28-29 декабря скорее было связано с передачей Ромбергу важного сведения из России.
Двадцать восемь с половиной часов Ленин передавал Ромбергу «важное сведение». За это время «Санта-Барбару» своими словами пересказать можно. Что же касается заключения «позорного пакта», то оно было осуществлено ещё в августе 1914 года.
Если бы здесь Аким применил свой знаменитый «источниковедческий анализ» (обычно он пользуется им чаще чем слесарь – отвёрткой), то без труда установил бы недостоверность этого документа, так как он противоречит многим его «неопровержимым» выводам.
Эти факты лишний раз доказывают то, что Ленин, не маскируясь, общался с дипломатами и сотрудниками спецслужб воюющих с Россией стран. …Особо бурную деятельность большевики развернули среди солдат воюющей (!) армии: призывали к совместной борьбе против правительства, к “братанию” на фронте. В конце 1916 года — начале 1917-го на многих участках фронта усилилось “братание”. Заметим, что на Кавказе такие явления не наблюдались: соратники Ленина старались ослабить лишь фронт, стоящий против германских и австро-венгерских войск.
Мне кажется, что «братание» ослабляло обе «братающиеся» стороны.
За эту предательскую деятельность большевистские лидеры получали от немецких властей щедрое вознаграждение.
Несколько слов о деньгах, получаемых от немецких властей большевиками-эмигрантами. Мне представляется, что до переезда Ленина и его соратников из Швейцарии в Россию в партийную кассу большевиков, единоличным держателем которой являлся Ленин, деньги поступали по трем путям: из банковской конторы Ганецкого; по линии, отмеченной Гаутчи; и через Парвуса [ 33 ]. Создание немецкими властями в Стокгольме банковской конторы с большевиком Ганецким во главе, Циркуляр МИД Германии от 23 февраля 1915 года, в котором говорится о задачах банковских контор, и письмо Ленина сестре Анне от 14 сентября 1914 года, наверное, о многом говорят. Спустя десятилетия после октябрьского переворота стали всплывать на поверхность все новые и новые документы, разоблачающие предательскую деятельность врагов российского государства и народа. Чего стоит лишь приводимая ниже расписка, данная платным агентом кайзеровской Германии Александром Парвусом немецким властям:
“Мною 29 декабря 1915 получен один миллион рублей в русских банкнотах для поддержки революционного движения в России от германского посланника в Копенгагене.
Др. А.Гельфанд”. (Парвус)
Нужно ли доказывать, что эти деньги поступили по назначению? Вполне понятно, что они попали в руки Ленина, разжигающего “революционные страсти толпы” в России из курортов Швейцарии в политических интересах Германии и большевистской партии.
Три пути… О «конторе Ганецкого» говорилось выше; «линия Гаутчи» - книга В. Гаутчи «Ленин в эмиграции в Швейцарии» 1973 года выпуска (та самая, «основанная на документах» при «отсутствии источников»); а на г-не Парвусе придётся остановиться отдельно. В произведении Акима он появился внезапно и сразу стал «немецким кошельком» Ленина. До этого места Парвус упоминался Арутюновым ОДИН раз в комментарии к циркуляру, перехваченному российской контрразведкой (приведён выше). В этом комментарии контрразведчики, со ссылкой на «достоверные источники» называли его одним из руководителей «специальных контор для организации дела пропаганды в государствах воюющей с Германией коалиции». Здесь Аким пишет, что ему уже «вполне понятно», что деньги Парвуса оказались у Ленина. Попробую тоже сделать один «очевидный» и «не подлежащий сомнению» вывод: Арутюнов вполне серьёзно считает, что организацией дела пропаганды в «государствах воюющей с Германией коалиции» занимался исключительно Ленин и никто кроме него. Ниже Аким неоднократно упоминает Парвуса. Источники: газета «Русь», газета «Живое слово», газета «Речь», газета «Народ», книга Д.Н.Шуба, книга Б. Никитина и «документы Сиссона» (о которых ниже).
Немного о самой расписке. Ссылку на неё Аким не указал, но я допускаю, что она рассматривается серьёзными историками как достоверный документ. Тем более, что в большинстве доступных мне исторических книг авторы, пишущие о Парвусе, сомнению его работу на Германию не подвергают. Тем не менее, о расписке. Мне кажется, что более естественно она бы выглядела в таком виде: “Мною 29 декабря 1915 получен один миллион рублей в русских банкнотах от германского посланника в Копенгагене». А текст «…для поддержки революционного движения в России…» определённо лишний. Такое «уточнение» уместнее в просьбах («ПРОШУ выдать мне для поддержки…» и т.д.). Если деньги УЖЕ выданы, значит, решение по ним УЖЕ было принято, и цели, на которые они будут расходоваться, для «немецких властей» предельно ясны. Скажу ещё раз: я не собираюсь доказывать, что «Парвус не шпион», просто текст расписки показался мне немного странным.
Историк (не такой профессиональный, как Арутюнов, конечно) Ю. Фельтшинский об парвусовской расписке писал так: «К сожалению, произвести экспертизу этого документа для определения его подлинности не представляется возможным - местонахождение оригинала документа неизвестно. Но указания на выдачу Гельфанду-Парвусу 1 миллиона рублей имеются в документах германского МИДа. 23 января 1916 года германский посланник в Копенгагене Брокдорф-Ранцау сообщил канцлеру, что Парвус "вернулся в Копенгаген после трех недель пребывания в Стокгольме, где он встречался с русскими революционерами". И далее: "Сумма в 1 млн. рублей, предоставленная в его распоряжение, была немедленно выслана, уже доставлена в Петроград и используется по назначению".
В конце 1915 – начале1916 годов Ленин находился на «курортах Швейцарии», Парвус, в это же время, «встречался с русскими революционерами» в Стокгольме, а деньги - уже «использовались по назначению» в Петрограде. Тем не менее, Акиму Арутюнову «вполне понятно, что деньги попали в руки Ленина». Мне же кажется, что результатом «разжигания революционных страстей толпы» в 1916 году, «Октябрь 1917 года» не может быть никак. В любом случае, сначала будет «Февраль».
Должен сказать и об одном интересном сюжете, тесно связанном с предательской деятельностью большевиков. Так вот, поскольку Ленин и другие лидеры партии большевиков активно выступали за поражение России в мировой войне и делали все возможное для достижения этой цели, то не исключено, что во время войны они передавали противникам российской армии — военному командованию Германии и Австро-Венгрии и секретные сведения военного характера. А их раздобыть большевикам было не так уж сложно, если учесть, что ряд генералов и офицеров русской армии в годы войны ими были завербованы. В качестве примера назовем несколько десятков имен, кто нарушил присягу на верность Отечеству и стал изменником Родины. Это генералы М.Д. Бонч-Бруевич, А.А. Брусилов, П.Ф. Благовещенский, А.А. Балтинский, Ф.Ф. Новицкий, В.А. Ольденрогге и другие. Значительно больше предателей родины было среди офицеров, начиная от прапорщиков и кончая полковниками. Вот их имена: Ф.М. Афанасьев, Е.В. Бабин, М.Ф. Бкштынович, Г.К. Восканов, М.В. Гитис, А.В. Домбровский, А.И. Егоров, Я.К. Иванов, Ю.И. Ибрагимов, С.С. Каменев, П.П. Каратыгин, П.В. Курышко, Н.В. Крыленко, В.В. Любимов, А.Ф. Мясников, М.С. Матияснвич, A.M. Перемытов, C.A. Пугачев, Н.В. Соллогуб, М.Н. Тухачевский, Я.Ф. Фабрициус, С.Д. Харитонов, В.И. Шорин, И.В. Яцко...
Как я понял, Арутюнов, попросту, всех бывших офицеров, находившихся на службе в Красной Армии (кого смог вспомнить) всей компанией окрестил предателями Родины. Эх, Акиму бы, да в своё время, да в ведомстве Николая Ежова поработать… Вот где человек с таким подходом к определению виновности, развернулся бы на славу!
ГЛАВА 5
ВОЗВРАЩЕНИЕ СТРАНСТВУЮЩЕГО ЭМИГРАНТА
Вы, злодейству которых не видно конца,
В Судный день не надейтесь на милость творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца.
Омар Хайям
К началу 1917 года вследствие ряда объективных причин военного, экономического и социального характера политическая обстановка в России резко обострилась. Монархический режим потерял доверие едва ли не всех слоев Российского общества. В конце февраля власть в столице фактически была парализована. Признав этот очевидный факт, Николай II в ночь на 3 марта отрекся от престола. Монархия в России пала.
Простенько и со вкусом. Никто не изменял присяге, никто не свергал законного правительства в условиях военного времени, просто Николаю II не спалось в ночь на 3 марта. Аким не пишет, что Николай II, в тот момент, находился не в «парализованной столице». Нигде он не объясняет, почему отрёкшийся император был арестован. Кем арестован? Кто арестовал царскую семью? В конце концов, г-н Арутюнов мог выкинуть из книги похождения 88-летнего старика Гайфулина, и посвятить освободившееся место описанию «объективных причин военного, экономического и социального характера». Судя по всему, такие пустяки Акима не интересовали.
Дадим слово современникам (к большевикам, кстати, оба относились крайне отрицательно):
А.Спиридович: «27 февраля столица была объята восстанием. Высыпавшая из казарм солдатская масса, рабочие и чернь хозяйничают в городе. Горит окружной суд, подожжены Департамент полиции, Охранное отделение, тюрьма – Литовский замок, разгромлен арсенал, громят полицейские участки и жгут их бумаги; освобождают уголовных и вообще всяких арестованных; хватают офицеров и чинов полиции. Некоторых бьют, некоторых убивают. Большая часть офицерства петербургского гарнизона осталась верной присяге. Верными долгу и присяге остались и чины полиции и Корпуса жандармов. Одним из первых был убит при «бескровной» революции начальник Петербургского губернского жандармского управления генерал-лейтенант Волков. Число убитых в те дни в С.-Петербурге офицеров доходило до 60. В Кронштадте в ночь на 1 марта было убито два адмирала – Вирен и Бутаков и 36 офицеров. …с 27 февраля Гос. Дума становится центром революции. К ней стекаются все восставшие воинские части и рабочие; идут все перешедшие на сторону революции; туда приводят и привозят арестованных представителей старого режима; отсюда исходят все руководящие указания по революции. Всюду возбуждение, радость, красные банты и красные флаги, «Марсельеза». Однако заметна и тревога среди интеллигенции. Вот как характеризует то время в своих воспоминаниях один из непосредственных участников революции комиссар Временного правительства В.Станкевич: «Официально торжествовали, славословили революцию, кричали ура борцам за свободу, украшали себя бантами и ходили под красными знамёнами. Дамы устраивали для солдат питательные пункты. Все говорили «мы», «наша» революция, «наша» победа и «наша» свобода. Но в душе, в разговорах наедине, ужасались, содрогались и чувствовали себя пленёнными враждебной стихией, идущей каким-то неведомым путём. Буржуазные круги Думы, в сущности создавшие атмосферу, вызвавшую взрыв, были совершенно неподготовлены к такому взрыву. Никогда не забудется фигура Родзянки, этого грузного барина и знатной персоны, когда, сохраняя величавое достоинство, но с застывшим на бледном лице выражением глубокого страдания и отчаяния, он проходит через толпы распоясавшихся солдат по коридорам Таврического дворца…»…».
Аркадий Аверченко в рассказе «Фокус великого кино», отматывая назад плёнку воображаемого исторического фильма, посвящает февральским событиям следующие строки: «Быстро промелькнула февральская революция. Забавно видеть, как пулемётные пули вылетали из тел лежащих людей, как влетали они обратно в дуло пулемётов, как вскакивали мёртвые и бежали задом наперёд, размахивая руками».
Величайший историк всех времён и народов А.Арутюнов тоже откликнулся на эти события: «Монархия в России пала».
Пока Ленин в шоке был занят хлопотами, связанными с получением от германских властей специального вагона для переезда в Россию…
Весь текст посвящённый «пломбированному вагону» можно было заключить в несколько слов: немецкое правительство разрешило проезд через свою территорию политическим эмигрантам, в специальном «экстерриториальном» вагоне. Я не вижу причин, по которым оно должно было им в этом отказать. . Весь свой обличительный пафос г-н Арутюнов мог бы адресовать Временному правительству, которое разрешило въезд на территорию Российской империи всем политическим эмигрантам. Ленин своих взглядов не скрывал, и господа «временные» прекрасно, знали, кто к ним едет.
«Благодаря амнистии 6 марта, выраженной в воззвании правительства фразой «вернуть с почётом из мест ссылки и заключения всех страдальцев за благо Родины», в Россию хлынули большевики со всех сторон света… Целой группе большевиков, сидевших в Лондоне, в числе которых были Валлах-Литвинов и Чичерин и, наконец, даже самому Ленину – правительство усердно помогало, несмотря на недоумение и осторожные протесты союзных держав». (А.Спиридович «Большевизм…»). Само собой, хлынули не только большевики, «страдальцев» было гораздо больше.
«6 марта, после отказа английского и французского правительств пропустить в Россию политических эмигрантов, совещание их представителей [Ю. О. Мартов — меньшевик, Г. Е Зиновьев — большевик. М. А. Натансон — эсер, В. Косовский (М. Я. Левинсон) — бундовец] рассмотрело вопрос о способах возвращения в Россию и приняло выдвинутый Мартовым план проезда через Германию. Ленин участвовал в выработке условий проезда, которые 22 марта были переданы швейцарским социалистом Ф. Платтеном германскому посланнику в Швейцарии. 24 марта Платтен сообщил Л. о согласии германского правительства на проезд политических эмигрантов через Германию на выдвинутых ими условиях (за вагоном признаётся право экстерриториальности, сношения с германскими властями и чиновниками ведёт лишь Платтен. пассажиры ни при каких условиях вагон не покидают и т. п.)…».
«…Полный отчет о переговорах и поездке приводит Фриц Платтен (F. Platten. Die Reise Lenins durch Deutschland, n.d. [8, 1925]). Это событие не было столь драматичным и мрачным, каким его потом представляли. Вскоре такую же поездку в тех же условиях совершила более многочисленная группа российских эмигрантов, в том числе меньшевики во главе с Мартовым. После "прорыва дамбы" Лениным к немецкому правительству начинают обращаться новые группы революционеров с просьбой разрешить им проезд через Германию на тех же условиях, что были предоставлены ленинской группе.
Шлюзы открыты. Освобожденные революционные силы эмигрантов устремились через них, будто бурный поток, чтобы воссоединиться с революционными элементами в России. Так, в течение мая и июня 1917 г. пересекают немецкую границу два следующих эмигрантских транспорта. В них было, как отмечает В. Хальвег, более 400 человек, в том числе ведущие революционеры различных направлений: Мартов, Аксельрод, Мануильский, Бобров, Луначарский, Балабанова, Семашко и др.». (Г.Соболев).
К слову, сам Аким, рассказывая о том, кто и как содействовал Ленину в организации проезда через территорию Германии, не замечает, что все эти рассказы (в целях экономии места я их не привожу) противоречат его «неопровержимым» выводам о том, что Ленин был германским шпионом. Ведь «по Арутюнову» всё должно было быть предельно просто, - приказ германского Генштаба:
«Ульянову (Ленину). Вам необходимо такого-то числа прибыть с вещами и оружием к «опломбированному вагону». С собой взять самых надёжных сообщников. В случае опоздания будете сняты с довольствия». Всё!
Кстати, не было бы никакой самодеятельности с попытками найти «глухонемого шведа» похожего на Ленина.
…в ночь с 1 на 2 марта здесь уже образовалось Временное правительство (до проведения всенародных выборов в Учредительное собрание)… Уже на первом заседании был принят ряд постановлений, провозгласивших свободу во всех формах, а также полную и немедленную амнистию политических заключенных и лиц, пострадавших по религиозным делам.
Вскоре после образования Временного правительства, по инициативе эсеров и меньшевиков в Петрограде образовался Совет рабочих и солдатских депутатов. Постепенно Советы стали возникать по всей территории России. Однако большевики не играли в них сколько-нибудь заметной роли. Среди большевистских организаций выделялся лишь Петербургский комитет. Правда, большинство его членов стояло на умеренных позициях, не разделяя политической платформы, а тем более экстремистских взглядов Ленина. Поэтому почти все письма и статьи Ульянова, и прежде всего “Письма из далека”, тогда не были опубликованы. Они увидели свет лишь после его смерти.
С первых же дней образования Временного правительства Ленин начал организовывать подрывную деятельность, теперь уже против законного правительства…
А раньше он вёл «подрывную деятельность» против НЕзаконного правительства? Интересно, почему Аким считает Временное правительство более законным по сравнению с царским? Более того, исходя из текста, следует, что Аким вообще не считает царя законным правителем.
Судите сами, 2 марта было создано Временное правительство, а 6 марта он отправляет телеграмму из Швейцарии в Стокгольм, в адрес шведского социал-демократа Лундстрема, для большевиков, отъезжающих из Стокгольма, и Христиании в Россию следующего содержания: “Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству; Керенского особенно подозреваем; вооружение пролетариата — единственная гарантия; немедленные выборы в Петроградскую думу; никакого сближения с другими партиями. Телеграфируйте это в Петроград. Ульянов”. Не желая признать, что Февральская демократическая революция совершилась фактически без участия в ней большевиков, и вынашивая свой личный план захвата власти, Ленин в “Письмах из далека” начинает поливать грязью новое правительство, обвиняя его в том, что оно якобы “уже работает над реставрацией царской монархии, уже предлагает кандидата на новые царьки, Михаила Романова, уже заботится об укреплении его трона, о замене монархии легитимной (законной, державшейся по старому закону) монархией бонапартистской, плебисцитарной (державшейся подтасованным народным голосованием)”. Не имея, по сути дела, никакой теоретической разработки для обоснования необходимости завоевания власти пролетариатом и беднейшими слоями населения (об этом и речи не могло быть), Ленин в своих “Письмах” предлагает немедленно приступить к созданию всенародного рабочего ополчения, считая, что это и “есть правильный лозунг дня, отвечающий тактическим задачам своеобразного переходного момента, который переживает русская революция (и всемирная революция)...” Подстрекая рабочих к забастовкам, провозглашая лозунг “свободной республики, безвозмездной передачи помещичьих земель крестьянам, 8-часового рабочего дня, немедленного созыва Учредительного собрания”, Ленин одновременно выдвигает преступный тезис о немедленном переходе революции от первого своего этапа ко второму — социалистическому. Но вся его псевдореволюционная демагогия и призывы “создать действительно общенародную поголовно-всеобщую, руководимую пролетариатом милицию... бороться за республику, полную свободу, за мир, полное разрушение царской монархии, за хлеб для народа... установление диктатуры пролетариата... и передать всю власть в государстве Советам рабочих депутатов” и т.п., были ни чем иным, как средством разложения русской армии, разрушения тыла и подготовкой условий для осуществления контрреволюционного государственного переворота в стране с целью захвата власти.
Сам Арутюнов пишет, что в то время «…большевики не играли … сколько-нибудь заметной роли» даже в Советах. Мог бы и задуматься о том, кто же действительно разваливал армию?
Цитата: «Когда говорят, что большевики развалили армию, я протестую. Армию развалило военное законодательство последних месяцев…» (А.И.Деникин). Дальше, если кому интересно, Антон Иванович сравнивает большевиков с червями, заведшимися в уже загнившем теле русской армии. Так что, «сгнила» армия в результате чуткой заботы правительства, которое Аким назвал «теперь уже законным».
Но Ленин видел дальше всех. 25 марта (7 апреля) он проводит совещание в Народном доме в Берне с представителями левых социал-демократов Германии, Франции, Польши и Швейцарии: информирует их об обстоятельствах отъезда и знакомит с “Протоколом о поездке”, после чего они пишут декларацию для опубликования в печати, на случай, если начнется кампания по обвинению большевиков в связи с их беспрепятственным проездом через Германию. В этот же день Ленин посылает телеграмму в Стокгольм и сообщает Ганецкому о назначении отъезда на 26 марта (8 апреля), а также указывает на необходимость встречи в Треллеборге с представителями шведских интернационалистов — К. Линдхагеном и Ф. Стремом. Однако обстоятельства изменились, и в этот же день он телеграфирует Ганецкому об окончательном сроке отъезда в Россию — 27 марта (9 апреля) — группы в количестве 40 человек. 30 марта (12 апреля) вместе с другими “эмигрантами” (всего 32 человека, “среди них 19 большевиков” 172) Ленин прибывает в порт Треллеборг, где его встречают Ганецкий и некий О. Гримлунд. Затем переезжает в Мальме и в эту же ночь, в сопровождении Ганецкого, отбывает в Стокгольм. В 10 часов утра 31 марта (13 апреля) Ленин приезжает в Стокгольм, где его встречают русские большевики и представители левой шведской социал-демократии. В 18 часов 37 минут Ленин, вместе с группой эмигрантов, отправляется из Стокгольма в Россию через Финляндию и поздно вечером 3(16) апреля прибывает в Петроград. В краткой речи, произнесенной с броневика у Финляндского вокзала перед собравшимися, Ленин выразил благодарность рабочим, солдатам и матросам за их “смелые шаги”, якобы положившие “начало социальной революции в международном масштабе”. А закончил свою речь подстрекательным лозунгом: “Да здравствует социалистическая революция!”. По сути дела, это был призыв к свержению Временного правительства. И хотя этот призыв не был поддержан трудящимися и большинством членов партии, тем не менее первый практический шаг в деле выполнения заданий германских властей был сделан. Буквально на следующий же день в Берлин поступило срочное секретное донесение от агента германского Генштаба:
“Генеральный штаб, 21 апреля 1917… В Министерство иностранных дел
№551
Штаб Главнокомандования передает следующее сообщение из отдела политики генерального штаба Берлина:
“Штайнвахс телеграфирует из Стокгольма 17 апреля 1917:
“Въезд Ленина в Россию удался. Он работает полностью по нашему желанию...”
Попросил на одном форуме участников, понимающих немецкий язык, перевести текст «донесения» по ксерокопии, имеющейся в книге Арутюнова. Сам я в немецком нихт ферштейн, поэтому переписывал как мог:
Я: "...В донесении немецкого руководителя контрразведки в Стокгольме Ганса Штайнвахса (Hans Steinwachs) от 30 апреля 1917 года говорилось: «Lenins eintriff in Ru?land gegluckt. Er arbeitet vollig nah wunsch...» ( «Прибытие Ленина в Россию удалось. Он работает, как желали...»)". Может кто-нибудь в достаточной мере знает немецкий язык, чтобы сказать, какой в этом немецком тексте ТОЧНЫЙ смысл?
Ответили так:
«Я бы перевел "nach Wunsch" как "на свое усмотрение", "свободно".
«Кстати, да, так как нет местоимения. "Wuenschen" - "желать".
Если верить этим людям, а не Акиму, выходит немного другая картина. Получается, Ганс Штайнвахс просто сообщил, что Ленин въехал в Россию, и никто ему не мешает там работать. Само собой, таким текстом могли писать и об агенте, но ведь могли, с равной степенью вероятности, просто передавать информацию. Владимир Ильич был не самой незаметной фигурой, и немецкую разведку, безусловно, должно было интересовать, как встретят в России его приезд с их территории.
Долго пытался нарыть что-нибудь в интернете о происхождении этого документа, но, к сожалению, безуспешно. Так что о его подлинности ничего сказать не могу.
Кстати, это донесение в интернете цитируют часто, но никто не переводил его, так как Аким: «полностью по нашему желанию». Даже самые антисоветские источники давали перевод: «как желали», но, видимо, Арутюнову уж очень хотелось подчеркнуть исполнительность «немецкого агента». Что касается остального текста «донесения», то его мне перевели так:
"Из-за этого злобный вой стокгольмских антантовских социал-демократов. Платтена англичане завернули на границе, что произвело здесь большую сенсацию. Платтен - авторитетный швейцарский предводитель социалистов, который переправил русских революционеров из Швейцарии в Стокгольм и сам хотел оттуда последовать в Петербург".
Это, типа, немецкие разведчики друг другу напоминают, кто такой Платтен. Но мы-то, благодаря Акиму, лучше знаем, кто он такой...
Здесь уместно сказать еще об одном. Фриц Платтен не тот человек, за кого пытаются выдать его коммунистические идеологи и историографы. Пристально изучая его деятельность, не трудно заметить, что он больше служил немецкой разведке, чем большевикам. И то, что свою книгу о переезде Ленина и его соратников из Швейцарии в Россию впервые опубликовал в Берлине, о многом говорит...
Кроме того, мне, в качестве бонуса, перевели «шапку» документа и прокомментировали получившееся:
«Перевожу шапку:
"21 апреля 1917
Телеграмма
Большая штабквартира, 21 апреля 1917 5 часов 35 минут пополудни
Принято: 6 ч. 35 м.
Х советник МИДа в Министерство Иностранных Дел.
№ 551..."
Тут всплывает такая тонкость. Кто куда и откуда пишет? Не знаю, как в те времена, но сейчас в Германии титул "Legationsrat" - советник, используется только когда чиновник находится в родном МИДе, а за границей, в посольстве, он уже Второй Секретарь. В принципе, зная консерватизм дипломатии, я сильно сомневаюсь, что в 1917 было иначе».
Пользуясь случаем, хочу поблагодарить Прохорова Василия Андреевича за профессиональную помощь.
На следующий день Ленин дважды выступает в галерее Таврического дворца: сначала перед участниками Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов, а затем на объединенном заседании большевиков и меньшевиков. Так называемые “Апрельские тезисы”, в которых он безбоязненно излагал свое отношение к войне, Временному правительству, государственному строю, аграрному вопросу, финансовой системе России, Учредительному собранию и Интернационалу, также не нашли поддержки у присутствующих. Примечательно, что в качестве оппонентов Ленина выступали не только эсеры и меньшевики, но и большевики
По принципиальным соображениям я вновь должен вернуться к рассмотрению вопроса о численности и персональному составу пассажиров “пломбированного” вагона. Это очень важно, поскольку в советское время делалась целенаправленная работа по пересмотру ранее опубликованных сведений по этому вопросу. Цель предельно ясна: закамуфлировать факты, которые при определенных обстоятельствах могли бы дискредитировать большевистскую партию во главе с Лениным…
…Разгадать этот сложный “кроссворд” помогла мне М.В. Фофанова, а также публикация сотрудника правительственного Комитета Общественного осведомления Соединенных Штатов, работавшего в России зимой 1917/18 года — Эдгара Сиссона.
В одном из рассказов М.В. Фофанова говорила, что на конспиративную квартиру к Ленину приезжали из Финляндии два “товарища” — Рубаков и Егоров. (Подробно этот рассказ приведен в 7-й главе.) Небезынтересно отметить, что Ленин не скрывал от Фофановой факт переезда Рубакова и Егорова в “пломбированном” вагоне. Об этом Маргарита Васильевна говорила мне. Но она, вплоть до своей кончины, так и не узнала правду о “финских товарищах”. Рассказ Фофановой относится к весне 1971 года, и мне в то время эти фамилии тоже ни о чем не говорили.
Приведу рассказ из 7-й главы здесь: «Вечером 15 октября, в воскресенье, когда было уже темно, в сопровождении Эйно пришли к нам два товарища. Об их приходе я была предупреждена Владимиром Ильичом еще утром. Он сказал мне, что вечером придут из Финляндии два товарища — Рубаков и Егоров, и что они вместе со всеми совершили опасное путешествие из Цюриха в Петроград. Оба молодые, лет 30—35, высокие, стройные, чувствовалась военная выправка. Один из них, с усиками, похож был на актера Кторова».
Фофанова – далеко не единственный собеседник Арутюнова, обладающий феноменальной памятью. Подумать только, в 1971 году 88-летняя женщина, в ни к чему не обязывающей беседе, с уверенностью назвала фамилии двух человек, которых она увидела один-единственный раз 54 года назад! Я таких людей не встречал, поэтому от комментариев воздержусь, хотя отмечу ещё раз: НИКАКОЙ необходимости называть в разговоре с Акимом двух молодых гостей из прошлого именно по фамилиям, у Фофановой не было. Сомневающиеся пусть перечитают рассказ, выкинув фамилии персонажей.
Можно поразмышлять над таким совпадением: «Рассказ Фофановой относится к весне 1971 года…» и «Интерес к биографии и общественно-политической деятельности… Ленина возник у меня не сразу. Это произошло после того, как весной 1971 года я познакомился с М.В.Фофановой (Кирилловой)». (Из авторского вступления).
Арутюнов: « мне в то время эти фамилии тоже ни о чем не говорили...». Фамилии НИЧЕГО не говорили обоим собеседникам, тем не менее, одна бережно пронесла их в своей памяти через 54 года, другой – через следующие 16!
И вот спустя 16 лет я вновь встречаю их в сборнике документов под названием “Немецко-Большевистская Конспирация”, изданном в США в октябре 1918 года. В одном из примечаний к документу автор сборника Э.Сиссон пишет, что прикомандированные осенью 1917 года в распоряжение советского правительства майоры германского Генерального штаба Андерс и Эрих, до того как перебраться в Россию, сменили фамилии: “Майор Андерс переменил свою фамилию на русскую — Рубаков, а майор Эрих стал Егоровым”, и что “Ленин и Зиновьев вместе проехали через Германию и Стокгольм”.
Жаль, что Арутюнов не написал, из каких источников Э.Сиссон взял эту информацию. Неужели немецкие разведчики были настолько убогими конспираторами, что сами пометили «двух майоров» нижеприведёнными скобочками? Надо было тогда и звания приписать, чего уж там.
СПИСОК ПАССАЖИРОВ “ПЛОМБИРОВАННОГО” ВАГОНА
1. Ленин (Ульянов) В.И.
2. Ленина (Крупская) Н.К.
3. Арманд И.Ф.
4. Зиновьев (Радомысльский) Г.Е.
5. Радомысльская (Лилина) З.И. (с сыном 5-ти лет)
6. Поговская Б.Н. (с сыном 4-х лет)
7. Бойцов Н. (Радек К.Б.) 47
8. Сафаров Г.И.
9. Сафарова-Мартошкина B.C.
10. Усиевич Г.А.
11. Усиевич (Кон) Е.Ф.
12. Гребельская Ф.
13. Константинович А. Е.
14. Мирингоф Е.
15. Мирингоф М.
16. Сковно А.А.
17. Слюсарев Д.
18. Ельчанинов Б.
19. Бриллиант (Сокольников) Г.Я.
20. Харитонов М.М.
21. Розенблюм Д.С.
22. Абрамович А.Е.
23. Шейнесон
24. Цхакая М.Г.
25. Гоберман М.Л.
26. Линде И.А.
27. Айзенхуд
28.Сулиашвили Д.С.
29. Равич С.Н.
30. Рубаков (Андерс)
31. Егоров (Эрих)
Вот и вся разгадка: немцы забросили в Россию двух своих разведчиков, а позднее еще десятки для подрывной и диверсионной работы в России в пользу Германии, а также организации государственного переворота.
Как-то буднично совершил Аким своё очередное историческое открытие. Представьте себя на его месте: На дворе перестройка. Вы читаете очередной пыльный исторический документ, и вдруг вам встречаются две смутно знакомые фамилии. Рубаков… Егоров… И тут, внезапное озарение: Фофанова! 1971 год!!!
Искушенный в публичной и заочной полемике с многочисленными политическими оппонентами, Ленин не мог не понимать, что его политический дебют на российской земле потерпел явную неудачу. Но это его ничуть не смутило. Он начинает вести работу по сколачиванию группы единомышленников. С трудом, но все же ему удается собрать горстку сторонников (примерно 40 человек) и провести с 14 по 22 апреля I Петроградскую “общегородскую” конференцию большевиков…
По свидетельству Подвойского, Ленин публично заявил, что Февральская революция не решила основных проблем российского пролетариата, и призвал рабочих и солдат превратить буржуазно-демократическую революцию в социалистическую. Этот призыв в условиях войны фактически был ударом в спину России. Следует отметить, что часть руководства петроградской организации большевиков не во всем была согласна с Лениным. Более того, “умеренные” большевики (а их было немало) отвергли его основные теоретические положения и политическую стратегию. Вот что в связи с этим писал в “Правде” Л. Каменев: “Что касается общей схемы т. Ленина, то она представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит от признания буржуазно-демократической революции законченной и рассчитана на немедленное перерождение этой революции в социалистическую...”. Таким образом, призыв Ленина к немедленной социалистической революции не был поддержан многими большевиками, умеренными социал-демократами, меньшевиками, а уж тем более — эсерами.
Несомненно, политическая позиция патриотически настроенного Временного правительства была предпочтительнее. Получив поддержку буквально во всех слоях населения и со стороны Советов, оно, вплоть до созыва Учредительного собрания, осуществляло демократические преобразования в стране, вело работу по организации переговоров о заключении мира.
Если бы дело обстояло действительно так, то «удар в спину России» нанесённый Лениным с «горсткой сторонников (примерно 40 человек)» был бы просто комариным укусом. Неплохо было бы, если Аким рассказал, каких именно результатов в переговорах о заключении мира достигло Временное правительство за восемь месяцев своего существования. А также про Учредительное собрание, вплоть до созыва которого господа Керенский &Со осуществляли демопреобразования. Я то думал, что господа временные на протяжении всего своего существования провозглашали верность союзникам и войну до победного конца, отделываясь призывами созвать международную конференцию социалистов, по разработке условий мира. Всё это, конечно, было очень здорово, особенно учитывая тот факт, что у власти в остальных воюющих странах социалисты не были.
Ну и по Учредительному собранию. Первое его заседание открылось 5(18) января 1918 года. Следующим днём оно было распущено декретом ВЦИК. Вплоть до этих дат Временное правительство никак не могло радовать население России демократическими нововведениями, ибо было свергнуто несколько раньше: 25 октября (7 ноября) 1917 года. Так что созвали Учредительное собрание уже большевики. Они же, правда, его и разогнали.
Теперь предварю большие куски арутюновского текста своими извинениями. Поверьте, сокращал, как мог, но целостность картинки, так сказать, требует.
В сложной ситуации оказался Ленин в Петрограде. Широкая общественность была враждебно настроена против него за антигосударственную деятельность... В его адрес был направлен шквал критики. Вот что писала газета “Речь” 5 апреля…
В “Маленькой газете” было опубликовано обращение солдат 4-го передового автомобильного санитарного отряда…
….Полемика проходила в основном между двумя фракциями: крайних радикалов во главе с Лениным и умеренных большевиков, возглавляемой Каменевым. Ленин сделал три доклада (о текущем моменте, по аграрному вопросу и по вопросу о пересмотре партийной программы). Кроме этого, выступал еще 27 раз (!). Однако, несмотря на все его усилия, переломить ход обсуждения в свою пользу, заставить делегатов принять соответствующие резолюции не удалось. Каменев и его единомышленники (Зиновьев, Ногин, Рыков, Пятаков, Милютин и другие) не разделяли ленинскую политическую оценку текущего момента. Не согласны были они и с его заявлением, что буржуазно-демократическая революция выполнила свою задачу и что поэтому необходимо переходить к революции социалистической. Не получил Ленин поддержки со стороны делегатов и по аграрному вопросу… Не был поддержан и призыв Ленина отказаться от участия в работе III Циммервальдской конференции и создать III Коммунистический Интернационал...
…Весьма слабой была позиция большевиков и в крестьянской среде.
Принятые съездом (Всероссийский съезд крестьянских депутатов, проходивший 4—28 мая (17 мая — 10 июня) 1917 года в Петрограде) решения по всем рассмотренным вопросам (о текущем моменте и Временном правительстве, продовольственный вопрос, о войне, о Советах крестьянских депутатов, аграрный вопрос и др.) выражали интересы широких кругов сельских тружеников. Съезд избрал Исполнительный Комитет крестьянских депутатов, в который в основном вошли эсеры. Это было очередное фиаско большевиков во главе с Лениным...
…Успеха не получили большевики и на Первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, проходившем 3—24 июня (16 июня — 7 июля) 1917 года в Петрограде…
…Расчет Ленина и тут не удался. Отвергнув резолюцию большевиков, в которой предлагалось признать единственным выходом из создавшегося положения переход государственной власти в руки Всероссийского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, преобладающее большинство съезда высказалось против передачи власти Советам, поддержало позицию Временного правительства в вопросе внешней политики, одобрило его планы наступления на фронте. Съезд выбрал Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК), почти целиком состоящий из представителей партий эсеров и меньшевиков.
Бурная политическая деятельность Ленина с навязчивыми, сомнительными и даже подозрительными идеями и советами, а также обстоятельства его переезда из Швейцарии в Россию через территорию Германии вызывали у граждан вполне объяснимую тревогу и озабоченность за судьбу страны. Свое отношение к личности Ленина и его сподвижникам они высказывали в публичных выступлениях и через периодическую печать.
Решительно выступила “против разжигания гражданской войны последователями Ленина” “Рабочая газета”. Острой критике подвергли большевиков также “Новая жизнь”, “Новое время”, “Живое слово”, “Единство”, “День”, “Знамя труда”, “Дело народа”, “Известия Петроградского Совета Р. и С. депутатов” и другие.
…Петроградский Совет продолжал поддерживать законное правительство. Так, в связи с образованием 5(18) мая первого коалиционного правительства газета “Известия” писала: “Сопоставляя текст декларации обновленного Временного правительства с платформой Исполнительного комитета (Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. — Ред.), мы должны признать, что отныне Временное правительство стоит целиком на почве требований демократии как во внешней, так и во, внутренней политике”. В поддержку Временного правительства выступала демократическая печать и широкая общественность столицы…
Сложная и противоречивая политическая обстановка сложилась в Петрограде во второй половине июня, когда началось давно ожидавшееся наступление русских войск на Юго-Западном фронте. На этот день (18 июня) президиум I Всероссийского съезда Советов Р. и С. депутатов, обеспокоенный растущим недовольством рабочих и солдат, назначил массовую демонстрацию, рассчитывая консолидировать общественно-политические силы в столице и направить движение масс в поддержку политической линии, выработанной съездом Советов. В намеченный день в Петрограде развернулась массовая демонстрация рабочих и солдат, насчитывающая свыше 400 тысяч человек. Большевики приняли в ней участие со своими лозунгами. Объективности ради следует сказать, что они неплохо постарались и приложили максимум усилий к тому, чтобы изготовить (на немецкие деньги!) и вынести на улицы Петрограда как можно больше транспарантов — “Вся власть Советам!”, “Долой десять министров-капиталистов!”, “Пора кончать войну!!”, заслонив ими лозунги в поддержку Временного правительства и решений съезда Советов.
Специально привёл большие отрывки без комментариев. Из прочитанного складывается однозначная картина: дела Ленина очень плохи. Нигде нет у него поддержки, даже «многие большевики» не поддерживают его. И тут внезапно: Бац! Наделали большевики-ленинцы «как можно больше транспарантов (на немецкие деньги!)», взяли, да и заслонили все лозунги в поддержку Временного правительства. Такое ощущение, что у Арутюнова работали разные полушария мозга во время написания этого текста.
Отдельно хочу остановиться на убогом напоминании в скобках: « (на немецкие деньги!)». В нём не было бы никакой необходимости, если бы ранее Аким действительно доказал финансовую связь большевиков с немцами.
Бесспорно, им удалось привлечь на свою сторону значительное количество демонстрантов, но большинство городского населения и жителей провинций все же выступало в поддержку Временного правительства. Показателем соотношения сил в стране в целом в рассматриваемый период служит состав I Всероссийского съезда Советов Р. и С. депутатов, на который было делегировано 533 меньшевика и эсера, в то время как число делегатов-большевиков составляло всего лишь 105 человек. В конце июня — начале июля политическая обстановка в Петрограде заметно обострилась. Это отчасти было вызвано правительственным кризисом, возникшим в связи с требованиями Центральной Рады предоставить Украине автономию, неудачами наступления русских войск на Юго-Западном фронте, а также продовольственным и топливным кризисом. Забегая вперед, с уверенностью можно сказать, что, если бы не подстрекательская деятельность большевиков, обстановку можно было бы стабилизировать, предотвратить выход вооруженных солдат, кронштадтских моряков и рабочих на улицы Петрограда с целью свержения Временного правительства.
Если я правильно понял Акима, то «если бы не подстрекательская деятельность большевиков», то: 1.Украинцы отказались бы от борьбы за незалежность; 2.Русские войска начали бы громить немцев; 3.Появилось бы топливо и продовольствие.
Проанализировав расстановку политических сил, Ленин формально выдвигает лозунг о мирном переходе власти от Временного правительства в руки Советов, а на деле начинает готовиться к контрреволюционному заговору. К этому времени лидеры большевиков-экстремистов уже получали крупные субсидии от немецких властей для материального обеспечения государственного переворота. Об этом немецкие политики и дипломаты позаботились еще в марте 1917 года. Яркое свидетельство этому — приводимый ниже документ из Политического архива МИД Германии:
“Берлин, март 1917. Секретно! ...В Имперское Министерство иностранных дел. Для политической пропаганды в России подлежит выделить 5 миллионов марок согласно положению, глава 5, абзац II, был бы благодарен за возможно более быстрое исполнение.
Гос(ударственный) с(екретарь)”.
Получив крупные суммы денег от германских властей, большевики активизировали свою политическую деятельность.
В который уже раз: ГДЕ в тексте говорится о том, что 5 миллионов отошли именно большевикам?
Особое внимание уделяли агитационной и пропагандистской работе среди рабочих, солдат и матросов. К моменту июльского вооруженного мятежа партия имела 41 газету, из которых 27 выходили на русском языке, а 14 — на армянском, грузинском, латышском, польском, татарском и других языках народов России. Располагая материальными возможностями, ЦК партии большевиков приобрел за 260 тысяч рублей собственную типографию.
Здесь Арутюнов предлагает читателям как бы самим сделать напрашивающийся вывод: «наличие собственной типографии и 41-й газеты неопровержимо доказывает то, что всё это могло быть приобретено только на немецкие деньги». Я от такого вывода воздержусь. Дело в том, что типографии и газеты имели и другие политические партии.
Партия народной свободы (кадеты) насчитывала 80 тыс. человек, в мае 1917 г. Издавала 20 газет, а к осени 1917 г. — 150, центральный орган — газета «Речь». Число организаций в мае — 183, а в сентябре — 370. Лидером партии был руководитель прогрессивного блока IV Государственной думы профессор П.Н. Милюков.
Меньшевики (официальное название партии — РСДРП (объединенная)): численность партии: в мае 1917 — 45 тыс., в августе — 200 тыс., осенью — 150 тыс. человек. Издавала 20 газет. Лидеры партии: Г.В. Плеханов, Д. Потресов, А. Либер (правые); Ф. Дан, Н. Чхеидзе, И. Церетели (центр, издавали «Рабочую газету»); Л. Мартов, А. Мартынов (интернационалисты). Мартов, к слову, тоже пассажир одного из «пломбированных» вагонов. Партия социалистов-революционеров насчитывала 700 тыс. человек (по другим данным, в мае 1917 г. — 1 млн.). Издавала 58 газет, имела 436 организаций. Лидеры В. М. Чернов (центр) — организатор и ветеран партии, автор ее программы, А.Ф. Керенский (правый), М. А. Спиридонова (левый фланг).
Так что, вопрос «откуда денежки?» логично адресовать и другим партиям, за исключением, разумеется, кадетов. Это были ребята не бедные, не то, что социалистические партии, сами по себе нищие, как церковные крысы.
Играя на трудностях, связанных с обеспечением населения столицы продовольствием, промышленными товарами, а также массовыми увольнениями с предприятий рабочих из-за нехватки сырья и топлива, ультрарадикальные члены Военной организации при ЦК РСДРП(б) (“Военка”) — Подвойский, Смилга, Кедров, Невский, Лацис, Крыленко, Раскольников, Рошаль, Тер-Арутюнянц, Сахаров и другие начали лихорадочную подготовку к выступлению против Временного правительства. Щедро раздавая деньги из большевистской кассы, члены “Военки” небезуспешно вели агитационную работу в пользу Германии среди солдат Петроградского гарнизона и матросов, дислоцированных в Кронштадте и в других местах.
Если бы члены «Военки» действительно вели агитационную работу в пользу Германии, то и остались бы лежать рядком, где-нибудь за казармами.
Чувствуя, что у него не хватает убедительности, Арутюнов пытается компенсировать это нелепыми «в пользу Германии» и «(на немецкие деньги!)», вставляя их куда попало.
Сегодня, когда стало известно о многочисленных документах, раскрывающих секретные немецко-большевистские связи, уже не так сложно расставить точки над всеми “i” и, в частности, в вопросе о немецких деньгах. Эти документы убедительно доказывают, что начиная с весны 1917 года крупные денежные средства направлялись из германских банков сначала в Шведский национальный банк в Стокгольме, а потом в Сибирский, Московский народный, Азовско-Донской и Купеческий банки в Петрограде для материального обеспечения большевистского переворота. Документы из РЦХИДНИ и Политического архива МИД Германии доказывают, что планы большевистского государственного переворота в России разрабатывались при активном участии германских спецслужб и дипломатов и реализовывались при большой материальной поддержке немецких банкиров.
Никаких точек над «ё» Аким не расставил. Ничего он «убедительно» не доказал. Все его «цепочки» односторонни: он либо приводит факт предоставления германским правительством денежных средств на «пропаганду», либо приводит «факт» получения денег большевиками. При этом соединить эти «цепочки» он не может. Единственная попытка – упоминание имени Ганецкого в комментариях контрразведки к «перехваченной шифровке», на чём я уже останавливался выше. В любом случае, ни о какой «убедительности» речь здесь идти не может. Желающие могут поверить и не более того.
Так, например, в одном из документов, перехваченных русской контрразведкой, говорится о выделении Рейнско-Вестфальским угольно-промышленным синдикатом средств для поддержки русских политических эмигрантов, желающих вести агитацию среди русских военнопленных и русской армии.
Опять! 1.Никто не сомневается, что немцы выделяли деньги на подрывные цели. 2.Никто не сомневается, что у большевиков имелись финансы. Арутюнов взвалил на себя обязательство доказать, что большевики находились «на довольствии» у германского правительства, на основании ДОКУМЕНТОВ, а не убогих «(на немецкие деньги!)» и т.п.
Готовя контрреволюционный переворот, Ленин максимально использует средства массовой информации, чтобы как можно больше рабочих и солдат втянуть в это дело. Следует отметить активную подстрекательную деятельность “Правды”, “Солдатской правды” и других большевистских газет. В предиюльские дни Ленин через эти издания ясно дает понять, что от разрухи “нельзя спастись иначе, как революционными мерами” подсказывает, что вырваться из войны “нельзя без самых решительных, на беззаветный героизм угнетенных и эксплуатируемых масс рассчитанных, революционных мер” .
В многочисленных публичных выступлениях на различных общественно-политических форумах и в печати Ленин все настоятельнее ставит вопрос о необходимости перехода власти Советам, настраивает массы на это действие. “Толчками и скачками дело все же идет к тому, что давно провозглашенный нашей партией переход власти Советам будет осуществлен”, — писал он в статье “Вся власть Советам!” накануне июльского выступления.
Должен сказать, что у Ленина слова с делом не расходились. Он через преданных ему лиц тайно готовил “революционные” силы к схватке с Временным правительством. Трудно сказать, на что Ленин рассчитывал, готовя эту военно-политическую авантюру. Но то, что он был глубоко убежден в победе над Керенским и захвате власти, не было сомнений, — об этом свидетельствует его решение в конце июня.
О каком «решении» говорит Арутюнов???
За действиями Ленина пристально наблюдала немецкая агентура. Она объективно доносила в Берлин о ходе подготовки большевистского выступления в Петрограде. Удовлетворенные активными делами Ленина, власти Германии решили незамедлительно пополнить его кубышку. Об этом свидетельствует зашифрованная телеграмма, перехваченная российской контрразведкой.
Документ № 11 из Сводки российской контрразведки: “1. Копенгаген. 18 июня 1917 г. Господину Руфферу, в Гельсингфорсе. М.Г. (Милостивый государь. — А.А.) Настоящим уведомляю Вас, что со счета “Дисконто-Гезельшафт” списано на счет г. Ленина в Кронштадте 315 000 марок по ордеру синдиката. О получении благоволите сообщить Ниландовой, 98, Копенгаген, Торговый дом Гансен и К°.
С уважением Свенсон”.
Может кто-нибудь, прочитавший пять глав произведения Акима сказать, кто такие Свенсон из Копенгагена и Руффер из Гельсингфорса? А о чём говорит наличие счёта «Дисконто-Гезельшафт»? между тем, это всё тот же документ 52 (РЦХИДНИ. Ф.4. Оп. 3. Д. 52. Л. 4.), (см. комментарий к ссылкам в начале четвёртой главы). Как и следовало ожидать, это Сводка российской контрразведки. Датируется она, скорее всего второй половиной сентября1917 года и охватывает документы за период (как минимум) с 18 июня и по 2 октября. Всё это я прокомментирую ниже, до кучи с «похождениями бравого прапорщика Ермоленко». Здесь же только отмечу, что «Сводка» является составной частью 19-ти томов следственного дела по обвинению Временным правительством партии большевиков и Ленина в частности в связях с немцами. Однако даже следственная комиссия Временного правительства не сочла сведения в этой самой сводке (как и другие сведения 19-ти томов) доказательством вины. О чем и было сообщено в газетах «Утро России» от 14 октября 1917-го и газете «День» от 21 октября 1917.
Эти средства нарочным срочно были переправлены из Кронштадта в Петроград Ленину для раздачи “революционным” матросам и солдатам. Убедившись, что военные приготовления в частях Петроградского гарнизона выполняются по намеченной программе, Ленин 29 июня вместе с сестрой Марией на несколько дней уезжает в Финляндию, в деревню Нейвола, на дачу В.Д.Бонч-Бруевича (в 25 км от Петрограда). Расчет был прост: через два-три дня “Военка” выведет на улицы столицы “революционные” полки Петроградского гарнизона, матросов и Красную гвардию, захватит арсенал, железнодорожные вокзалы, банки, мосты, почту, телеграф, военные штабы, арестует Временное правительство, а когда все будет кончено, можно будет вернуться в Петроград, чтобы занять кресло правителя России.
Желающие могут сравнить «расчёты» Арутюнова и реальные действия Ленина во время Октябрьской революции, когда большевики действительно решили захватить власть.
ГЛАВА 6
ФИАСКО СИМБИРСКОГО ПУТЧИСТА
Им нужны великие потрясения: нам нужна Великая Россия.
П. Столыпин
Утром 3 июля начался большевистский путч. В авангарде “революционных” сил шел в полном вооружении 1-й пулеметный полк. Было очевидно, что кровопролития не миновать. Предвидя страшную трагедию, корреспондент газеты “Воля народа” писал: “Большевики открыто идут против революционной демократии...”. Однако уже ничто не могло остановить пьяную, обезумевшую толпу солдат и матросов, среди которых было много анархистов, черносотенцев, уголовных элементов и наркоманов. А зачинщики, конечно, были.
Тут, конечно Арутюнов читателей заинтриговал. Кто же были эти зачинщики?
Вот свидетельство рабочего завода “Новый Парвиайнен” Романова об июльских событиях 1917 года: “Третьего июля, около 2 часов дня, пришло несколько товарищей из 1-го пулеметного полка и обратилось с просьбой дать грузовик для пулеметов и поддержать их выступление против Временного правительства... Созвали общее собрание рабочих. Собрание было очень бурное. Горячо и убедительно доказывали товарищи пулеметчики своевременность и необходимость свержения Временного правительства и Керенского. Рабочие массы были настроены крайне революционно... Я уехал на квартиру за оружием. Когда приехал обратно, из ворот завода уже выезжали грузовики, на которых находились пулеметчики и часть наших рабочих”.
Аким, «убедительно доказал», что зачинщиками были пулемётчики.
О том, что организатором июльских событий являлась партия большевиков, говорит и особая листовка, которую выпустила “Правда” 4 июля с призывом к рабочим и солдатам Петрограда: “После того как контрреволюционная буржуазия явно выступила против революции (?!), пусть Всероссийский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов возьмет всю власть в свои руки” 217.
Здесь Аким доказывает, что зачинщики – большевики. Из текста понятно, что Арутюнов всех вышеописанных пулемётчиков считает большевиками. Логично предположить, что и все большевики, включая Ленина, были пулемётчиками. Кроме того, доказательством того, что большевики были организаторами «путча 3 июля» Арутюнов считает «подстрекательскую» листовку от 4-го. В принципе, из своей своеобразной логики он не выбивается.
Ночью 3 июля на дачу Бонч-Бруевича приезжает сотрудник “Правды” М.А. Савельев, который сообщает Ленину о событиях в Петрограде. Ленин спешно собирается в дорогу. Вести из Питера были обнадеживающими. Ленин немедленно отправился в Петроград.
Если верит Арутюнову, то Ленин должен был получить известия о том, что «кресло правителя России» уже свободно. Описывая дальнейшие события, Аким уже забыл о «расчётах», которые он приводил в конце предыдущей главы.
Ничуть не оправдывая вину различных политических партий и течений, чья деятельность вольно или невольно способствовала возникновению взрывоопасной ситуации в Петрограде, необходимо подчеркнуть, что главными зачинщиками путча являлись большевистские руководители. Поэтому трудно не согласиться с выводами обозревателя “Известий”, который в номере газеты от 4 июля писал, что часть рабочих и солдат гарнизона столицы вышла на улицу с оружием в руках под воздействием “совершенно безответственной большевистской агитации”…
В такой ситуации ни одна газета (кроме большевистских) не напишет: «люди вышли на улицу с оружием в руках, потому что они не хотели идти на фронт». Проще было найти козла отпущения, чем объяснять людям, за что они гибли на этой войне. Ниже Аким приводит высказывание Ленина: «…говорить о “заговоре” в таком движении, как 3— 4 июля, просто бессмысленно». Можно вспомнить высказывание самого Арутюнова о правительственном кризисе, возникшем в связи с требованиями Центральной Рады предоставить Украине автономию, неудачами наступления русских войск на Юго-Западном фронте, а также продовольственном и топливном кризисе. Но Аким не пишет, что вышеупомянутые пулемётчики, как раз и должны были отправляться на фронт.
…По свидетельству М.В. Фофановой, в первое время обстановка в городе была таковой, будто Временное правительство находится в растерянности. Толпа солдат и матросов шла по улицам города и беспорядочно стреляла в воздух. Тем временем в Петрограде продолжали бушевать страсти обезумевшей от алкоголя и наркотиков солдатской толпы. Пьяные солдаты и матросы грабили магазины и винные склады. Погромы, хищения и беспорядочная стрельба продолжались в течение всего дня. Кульминационное событие состоялось 4 июля, когда организаторам путча удалось (путем подкупа) ввести в город более 100 тысяч человек…
Опять эти убогие скобочки. Попробовал бы сам Арутюнов (путём подкупа) вывести на улицу хотя бы тысячу человек. А заодно и сделать так, чтобы из «более 100 тысяч человек» ни один не заявил о подкупе. Может тогда бы он понял, о чём говорит.
…Но к этому времени правительство успело ввести в город войска из фронта. Началась кровавая бойня между мятежниками и верными правительству войсками. Не выдержав натиска со стороны хорошо организованных правительственных сил, путчисты стали беспорядочно отступать. Большевистская военно-политическая авантюра провалилась. Начались аресты мятежников.
Весть о вооруженном мятеже долетела до всех уголков России. 7 июля был издан правительственный приказ об аресте Ленина и Зиновьева.
В связи с организацией мятежа были произведены обыски в помещениях, занятых большевиками. Документы, обнаруженные при обыске в особняке примы-балерины Кшесинской, занятого большевиками после Февральской революции, свидетельствовали о том, что заговорщики действовали в тесном контакте с немцами и черносотенцами.
Подумать только! Обыскали штаб-квартиру, захватили «свидетельствовавшие» документы, а Аким вынужден втискивать повсюду скобочки-напоминания. Видимо, не очень-то свидетельствовали эти документы.
“Петроградская газета” в этой связи писала, что “Ленин, Вильгельм II и д-р Дубровин в общем союзе. Доказано: ленинцы устроили мятеж совместно с марковской и дубровинской черной сотней”…
Интересно выглядит упоминание в одной строке большевиков и черносотенцев. Похоже на попытку навесить очередной ярлык, на этот раз «контрреволюционеров». В то время, это было жутким оскорблением.
… 8 июля в “Известиях Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов” было опубликовано сообщение о том, что 7 июля правительство разослало радиотелеграмму “всем”, в которой говорилось: “С несомненностью выяснилось, что беспорядки в Петрограде были организованы при участии германских правительственных агентов... Руководители и лица, запятнавшие себя братской кровью, преступлением против родины и революции, — арестуются”.
После провала контрреволюционного мятежа, в результате которого было убито и ранено несколько сот человек (в их числе женщины и дети), Ленин и Зиновьев ушли в подполье. Выступив с краткой сумбурной речью с балкона особняка Кшесинской (во второй половине дня 4 июля) и призвав рабочих, солдат и кронштадтских моряков к стойкости, выдержке и спокойствию, Ленин переходит на нелегальное положение.
Брошенные на произвол судьбы мятежники были деморализованы. Понеся большие потери и отрезвев от попоек, они начали понимать, в какую опасную политическую авантюру их втянули большевики; теперь им приходилось расплачиваться за те 10-15 рублей, которые им выдали организаторы мятежа…
Похоже, что масштаб цифр был определён примерно так: Аким решил, что лично он, меньше чем за 10 рублей мятежником бы не стал.
Вооруженный мятеж, организованный большевиками в тылу, когда Россия вела кровопролитную войну с внешними врагами, был, по сути дела, открытым предательством, ударом в спину Российского государства. Эта преступная и омерзительная акция, совершенная вождями большевиков в угоду Германии и в своих политических интересах, давала Временному правительству полное основание применить против большевистской партии самые жесткие санкции, вплоть до издания постановления, ставившего партию большевиков вне закона. Однако Керенский на эти решительные меры против изменников родины не пошел. Совершенно очевидно, что это было его роковой ошибкой…
Как видим, большевики организовали вооружённый мятеж с целью свержения законного правительства. Между тем советская историография утверждает, что это была «демонстрация», которая якобы «носила мирный характер». Но парадокс в том, что эти вымыслы опровергает один из большевистских вождей – Я.Свердлов: «Около 9 часов вечера весь пулемётный полк в полном вооружении подошёл к зданию, где заседала конференция». (выделено мной. – А.А.). Вот такая была «мирная демонстрация» вооружённых до зубов солдат и матросов!
Честно говоря, я не понимаю торжествующий тон Акима. Он был бы естественен, если бы именно большевики вооружили «до зубов» солдат и матросов. Мне кажется, что уместно привести здесь документ, изданный правительством, которое Арутюнов назвал «законным». Ещё 1 марта, в день издания знаменитого Приказа №1, член Временного Комитета Государственной думы, исполнявший обязанности революционного коменданта Петербурга, полковник Энгельгардт издал следующее «Объявление начальника Петроградского гарнизона»: «Сего 1 марта среди солдат Петроградского гарнизона распространился слух, будто бы офицеры в полках отбирают оружие у солдат. Слухи эти были проверены в двух полках и оказались ложными. Как член военной комиссии Временного Комитета Государственной думы я заявляю, что будут приняты самые решительные меры к недопущению подобных действий со стороны офицеров, вплоть до расстрела виновных». (А. Спиридович «Большевизм: от зарождения до прихода к власти»). Попробовал бы сам Арутюнов в такой ситуации лишить оружия пулемётчиков, прежде чем повести их куда бы то ни было. В лучшем случае, от «вооружённых до зубов» по зубам бы и получил.
К сожалению, в этом месте мне снова придётся испытать терпение читателей обильными арутюновскими цитатами:
После июльских событий в массах стали проявляться антибольшевистские настроения…
На собрании солдатских комитетов 1-го пехотного запасного полка 10 июля его участники вынесли решение арестовать большевистских активистов и передать их властям…
Антибольшевистские настроения в различных формах стали проявляться и в рабочей среде…
Тревожную информацию сообщали представители районных партийных организаций. После июльских событий были отмечены выходы из партии в Выборгском, Колпинском, Нарвском и других районах… Примерно такое же положение было и в других районах. Вот свидетельство представителя Пороховского района: “Рабочая среда нашего района представляет из себя стоячее болото. После 5—6 июля особенно ярко это выражалось. Большевиков поливают гнусностями и преследуют”. Нападки на большевиков наблюдались и в Василеостровском районе Петрограда.
О недоверии местных организаций к ЦК РСДРП(б) прямо говорили Калинин, Невский, Минин. Выступивший от Выборгского района Лацис отметил, что “на металлическом заводе на совместном собрании коллективов всех партий стали каяться друг перед другом и вынесли резолюцию о сплочении партий вокруг Советов. Бюро нашего коллектива вынесло соответствующую резолюцию и сложило свои полномочия”. Винокуров (Невский район) сообщил, что “организуются ударные батальоны... Замечается подъем — погромный против большевиков”.
Итак, вооруженный мятеж был организован экстремистски настроенными большевистскими лидерами только в столице. Они и не рассчитывали на поддержку населения, более того, действовали вопреки твердой позиции Советов, лояльных Временному правительству. То, что разброд и шатание начались на всех партийных уровнях, показали результаты голосования по докладу “О текущем моменте”. В поддержку резолюции высказались 28 делегатов, столько же воздержались, а 3 голоса было подано против…
…Итоги совещания (тайное совещание ЦК РСДРП(б) 13-го июля) отчетливо показали, что между Центральным Комитетом и Лениным по многим вопросам существуют принципиальные разногласия.
Как мы уже говорили, основная масса рабочих и солдат отвернулась от большевиков...
Положение дел усугублялось еще и тем, что большевики лишились своих органов печати: были закрыты “Правда”, “Труд”, “Солдатская правда” и другие издания. Возник конфликт между Центральным Комитетом и Военной организацией, поскольку последнюю не устраивало подчиненное положение в партийной структуре. Ликвидировали и главную опору мятежников: разоружили 1-й пулеметный, 180-й пехотный и гренадерский полки, дислоцированные в Петроградском гарнизоне. Войсковые части, находившиеся под влиянием большевиков, вскоре после июльских событий были отправлены на фронт. И, наконец, изолировали многих опытных большевистских лидеров и активных членов “Военки”: в “Крестах” и других петроградских тюрьмах содержались Троцкий, Коллонтай, Каменев, Луначарский, Раскольников, Антонов-Овсеенко, Дыбенко, Рошаль, Ремнев, Сахаров. Только в “Крестах” сидело около 130 человек, арестованных по политическим мотивам. Более 10 большевиков, получивших ранения на улицах Петрограда во время июльской перестрелки, содержались под надзором в Николаевском военном госпитале. Кроме них, в районных управлениях и на гауптвахтах сидели Крыленко, Тер-Арутюнянц, Дашкевич, Вишневетский, Дзениц, Коцюбинский, Баландин, Куделько, Клим, Занько, Ермолаев, Булин, Коновалов, Егоров, Полуэктов, Фирсов, Русинов, Плотников, Плясов, Васильев и другие.
Следует отметить, что заговорщики оказались под мощным “огнем” общественного осуждения. “Большевики, — говорилось в редакционной статье газеты “Живое слово”, — скомпрометированы, дискредитированы и уничтожены... Мало того. Они изгнаны из русской жизни, их учение бесповоротно провалилось и оскандалило и себя и своих проповедников перед целым светом и на всю жизнь”.
Вывод: дела у Ленина (и ранее не блестящие) становятся просто плачевными. (Арутюнов снова отключил одно полушарие).
* * *
О трагических событиях лета 1917 года написаны сотни научных работ. Но в связи с тем, что в советской историографии события 3— 4 июля освещены тенденциозно и, более того, фальсифицированы, необходимо внести ясность и в этот вопрос… Например, в “Истории СССР” (эпоха социализма) утверждается, что “демонстрация носила мирный характер, Временное правительство и руководители меньшевистско-эсеровского ВЦИК учинили над ее участниками кровавую расправу. Улицы Петрограда были обильно политы кровью рабочих и солдат. Насчитывалось до 400 убитых и раненых. Выступление 3—4 июля явилось последней попыткой революционного народа мирным путем (?) добиться решения вопроса о власти”. Между тем многочисленные показания очевидцев тех событий свидетельствуют, что вооруженные “манифестанты” вели себя на улицах Петрограда как бандиты, они первыми открыли огонь из винтовок и пулеметов по правительственным войскам, в результате чего началась перестрелка… То, что события 3—4 июля являлись неудачным и плохо подготовленным мятежом, подтверждается и высказываниями высших руководителей Военной организации ЦК партии большевиков. Так, Н.И.Невский в своих воспоминаниях отмечает, что 4 июля руководители Военной организации ждали от ЦК сигнала, “чтобы довести дело до конца”. И несомненно, этим делом являлось инспирированное большевиками контрреволюционное выступление…
И снова, приводя ни о чём не говорящую цитату, Аким подтверждает свою мысль своими же мыслями. Ведь Н.И.Невский не пишет о том, дождались ли они сигнала или нет. И если нет, то почему? И кто начал «дело» тоже не ясно. Снова всё держится на арутюновской «несомненности».
… Еще более откровенно сказал по этому поводу Луначарский. По его словам, “Ленин в ночь на 4 июля имел определенный план государственного переворота” 258.
Напрасно кто-нибудь думает, что источником 258 будет произведение Луначарского. Это «Указанное сочинение» Н.Суханова. Опять же – наличие плана (если таковой и был) не говорит о том, что этот план был реализован. Сам Луначарский, кстати, подобные высказывания со своей стороны решительно отрицал. Кому тут больше верить, я не знаю. Луначарскому, после победы Октябрьской революции, вроде как и незачем стесняться ещё одной организованной большевиками попытки свергнуть «антинародный» режим. А вот г-ну Суханову, после того, как его супруга, у него же под носом и у него же на квартире тайное большевистское собрание собрала, могли уже и чёртики мерещиться. Красные, само собой.
В завершение темы повторю: при сравнении действий Ленина в период «мятежа» и во время Октябрьской революции становится ясно, что события «3 июля» для Ленина были полной неожиданностью. О чём Владимир Ильич прямо и писал. Так что большевики просто были вынуждены возглавить стихийно возникшее движение, которое, не желая идти на фронт, прикрывалось их лозунгами. А на первоначальном этапе большевики и вовсе пытались предотвратить это выступление, о чём неоднократно писалось в центральном печатном органе большевиков – «Правде».
Как уже говорилось, обвинение Ленина в измене и шпионаже появилось в печати вскоре после его проезда в Россию через территорию Германии. Этот факт был настолько подозрителен, что Временное правительство дало указание провести расследование о возможности существования тайной связи большевистских лидеров с германскими разведорганами. В печати открыто высказывались предположения о том, что “Правда” работает на немецкую оборону. Однако это были лишь слухи, основанные на косвенных фактах, предположениях и догадках. Прямых улик против большевиков еще не было.
Они появились 28 апреля после того, как в Генеральный штаб русской армии явился с повинной прапорщик Д.С. Ермоленко.
Ну вот мы и дошли до бравого прапора. Сейчас начнётся!
На допросах он показал, что Ленин является одним из многих действующих в России агентов германской разведки. Когда же материалы допроса стали достоянием правительства, то оно поручило членам кабинета министров — А.Ф. Керенскому, Н.В. Некрасову и М.И. Терещенко — всесторонне содействовать расследованию столь серьезного дела, к которому был подключен широкий круг квалифицированных специалистов. В те июльские дни 1917 года расследование еще не было завершено. Однако, учитывая сложность политической ситуации, вызванной экстремистскими действиями руководителей “Военки”, призывающих рабочих и солдат быть “во всеоружии и захватить железнодорожные вокзалы, арсенал, банки, почту и телеграф” , сотрудники контрразведки, с одобрения министра юстиции Переверзева, решили использовать часть обвинительных материалов для разоблачения большевиков и вывода из-под их влияния рабочих и солдат...
Показательная фраза. «Сотрудники контрразведки решили использовать…». Как- то по-другому читаются теперь тексты «перехваченных и расшифрованных телеграмм» и документы из Сводки Российской контрразведки.
… С этой целью руководство контрразведки пригласило бывшего депутата Государственной Думы от большевистской фракции Г.А. Алексинского и социал-революционера В.С. Панкратова и ознакомило их с материалами обвинения Ленина (для заявления в печати). Подготовленное Алексинским и Панкратовым заявление было передано вечером 4 июля в редакцию газеты “Живое слово”. Это сенсационное разоблачение было опубликовано в утреннем выпуске 5 июля. Вот его полное содержание:
“Ленин, Ганецкий и К° — шпионы!
При письме от 16 мая 1917 года за № 3719 начальник штаба Верховного Главнокомандующего переправил Военному Министру протокол допроса от 28 апреля сего года прапорщика 16 Сибирского стр. полка Ермоленко. Из показаний, данных им начальнику разведывательного отделения штаба Верховного Главнокомандующего, устанавливается следующее. Он переброшен 25 апреля сего года к нам в тыл на фронт 6-й армии для агитации в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией. Поручение это Ермоленко принял по настоянию товарищей. Офицеры Германского генерального штаба Шидицкий и Люберс ему сообщили, что такого же рода агитацию ведет в России агент германского Генерального штаба и председатель Украинской секции “Союза освобождения Украины” А.СкорописьИолтуховский и Ленин. Поручено стремиться вести всеми силами к подорванию доверия Русского народа к Временному Правительству. Деньги на агитацию получаются через некого Свендсона, служащего в Стокгольме при Германском посольстве. Деньги и инструкции пересылаются через доверенных лиц.
Сотрудники контрразведки разоблачают… Попробую разобраться, о чём-же говорили эти весёлые ребята. Для начала, о суперпрапорщике. По воспоминаниям А.И.Деникина в то время таких перебежчиков были сотни. «Разоблачители» пытались нарисовать примерно такую картину: офицеры Германского генштаба сказали прапорщику примерно следующее: «Да не ссы ты, Ермоленко! Есть и кроме тебя в России наши люди, к примеру Ленин со Скорописью-Иолтуховским. Как перейдёшь через линию фронта – сразу к ним. Они дадут тебе деньги и оружие».
ЗАЧЕМ? Зачем Шидицкий и Люберс назвали какому-то прапору имя своего самого главного шпиона? Кстати, Арутюнов активно цитирует здесь воспоминания Н.Суханова. У меня такой возможности нет, по этому воспользуюсь книгой В.Сироткина: «Н.Суханов в своих «Записках о революции» (кн.4, Берлин, 1922) писал: «Никому не известно, существовала ли когда-нибудь в действительности тёмная личность по имени Ермоленко, согласившаяся быть агентом германского штаба. Неизвестно и то, был ли такой документ (рапорт начальника военной контрразведки Северо-Западного фронта военному министру Керенскому) действительно переслан от начальника штаба фронта в штаб военного министра. Может быть, он был целиком сфабрикован на Дворцовой площади, где около Керенского кишмя кишело черносотенное офицерство» Суханов ошибался во многом: и Ермоленко существовал, и рапорт был послан, но не в главном…».
Ещё раз воспользуюсь цитатой из книги В.Сироткина, где он приводит текст по воспоминаниям Б.Никитина «Роковые годы»: «Никитин допросил Ермоленко вторично, и тот покаялся: да, версию о «Ленине-шпионе» ему подбросили ещё в Могилёве 17 мая 1917г. два русских контрразведчика «в штатском», за это якобы уплатили «гонорар» в 50 тыс. зол. Руб. При этом пригрозили: будешь болтать – повесим».
Согласно только что поступившим сведениям, такими доверенными лицами являются в Стокгольме: большевик Яков Фюрстенберг, известный более под фамилией “Ганецкий”, и Парвус (доктор Гельфанд). В Петрограде: большевик, присяжный поверенный М.Ю. Козловский, родственница Ганецкого — Суменсон, занимающиеся совместно с Ганецким спекуляциями, и другие. Козловский является главным получателем немецких денег, переводимых из Берлина через “ДисконтоГезельшафт” на Стокгольм в “Виа-Банк”, а отсюда на Сибирский банк в Петроград, где в настоящее время на его текущем счету имеется свыше 2000000 руб. Военной цензурой установлен непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами.
По поручению Временного Правительства были выключены вчера телефоны во всех большевистских организациях, в типографиях, занятых большевиками, и в частных квартирах большевиков. Ввиду угрозы большевиков захватить телефонную станцию, на Морскую улицу, к помещению, занимаемому телефонной станцией, был послан бронированный автомобиль.
По полученным сведениям, большевики готовили нападение на контрразведывательные отделения Генерального штаба. К помещению, занимаемому отделением, был выслан бронированный автомобиль”.
Контрразведчики решили опубликовать сведения о подготовке большевиками нападения именно и только на своё отделение. Мосты, банки, телефон и телеграф, судя по всему, большевиков не интересовали.
В том же номере газеты “Живое слово” была помещена заметка “Кто разоблачил Ленина?”:
“Комитету журналистов при Временном Правительстве доставлено за собственноручной подписью члена 2-й Государственной Думы т. Алексинского и шлиссельбуржца В.Панкратова следующее письмо:
“Мы, Нижеподписавшиеся, Григорий Алексеевич Алексинский, бывший член 2-ой Гос. Думы от рабочих Петрограда, и Василий Семенович Панкратов, член партии социалистов-революционеров (по Арутюнову, кстати, тоже - продажная шкура. Всех эсеров Аким ниже ещё заклеймит), пробывший 14 лет в Шлиссельбургской тюрьме, считаем своим революционным долгом опубликовать выдержки из только что полученных нами документов, из которых Русские граждане увидят, откуда и какая опасность грозит Русской свободе, рев. армии и народу, кровью своей эту свободу завоевавшим. Требуем немедленного расследования.
(Подписи) Г.Алексинский и В.Панкратов”.
Одновременно были отпечатаны листовки о заявлении Алексинского и Панкратова, которые бесплатно раздавались на каждом углу.
Вот интересно, а на чьи деньги рабочий Алексинский и эсер Панкратов печатали листовки, которые одновременно с доставкой во Временное правительство, «на каждом углу» бесплатно в руки совали?
Корреспондент “Петроградской газеты” 9 июля опубликовал статью, в которой писал, что известие о том, что Ленин — немецкий агент, вызвало негодование у соседей дома, где в последнее время проживал Ленин на квартире у Елизарова.
Не менее хлёстко писал обозреватель той же газеты на следующий день: “Большевизм скомпрометировал себя безнадежно... Большевизм оказался блефом, раздуваемым немецкими деньгами”.
Вот уж отхлестал, так отхлестал! Интересно только, у кого через четыре месяца попа болела?
Газета “Новое время” требовала от меньшевиков и эсеров “решительным образом отмежеваться от преступного большевизма и поставить себя выше подозрения в товарищеском покровительстве Ленину”.
С возмущением воспринял сообщение о делах Ленина искренний патриот Родины — Георгий Валентинович Плеханов...
У Арутюнова практически любой противник Ленина – искренний патриот России. Маленький штрих к портрету «отца русской социал-демократии» в стиле «историка» Арутюнова. Цитата из «Проекта программы русских социал-демократов» изданного в 1885г. «Группой Освобождения Труда»: «… организации эти (рабочие кружки), не довольствуясь частными столкновениями с правительством, не замедлят перейти в удобный момент к общему на него нападению, причём не остановятся и перед так называемыми террористическими действиями, если это окажется нужным в интересах борьбы».
Заявление Алексинского и Панкратова в печати и возмущение общественности подтолкнули правительство к энергичным действиям. Утром 5 июля была арестована соучастница германской агентуры в России Е.М.Суменсон. Вскоре в печати появилось сообщение, что она получала немецкие товары и вырученные деньги передавала большевикам. Так, “за время с января до начала наступления русских войск Суменсон было снято с текущего счета 750 тысяч рублей” и осталось “на текущем счету в банке 180 тысяч рублей”.
В то же утро юнкера захватили редакцию и типографию газеты “Правда”. 6 июля в “Маленькой газете” появилась заметка, в которой сообщалось, что при обыске обнаружили письмо некоего барона из Хапаранды на немецком языке. В письме барон “приветствовал большевиков за их действия и выражал надежду, что большевики возымеют преобладание в Петрограде, что, по его мнению, вызовет большую радость в Германии”. Об этом письме подробно писали многие петроградские газеты.
Раз перепечатывали подобные письма, значит, с достоверными документами было, мягко выражаясь, плоховато.
С сенсационным сообщением выступила газета “Речь”. В статье “Дело Ленина и К°” говорилось: “Из официального источника сообщают: По сведениям из Копенгагена, германский социал-демократ Гаазе, вождь левого крыла социал-демократов, проездом в Стокгольм, в беседе в Копенгагене с русским журналистом утверждал, что известный д-р Гельфанд, он же Парвус, служит посредником между германским правительством и вашими большевиками и доставляет им деньги”.
Вряд ли можно усомниться в достоверности приведенных в статье фактов: расписка Парвуса о получении денег от немецких властей для “поддержки революционного движения в России” — лучшее подтверждение тому.
Вызывает сомнения сам тот факт, что Арутюнов вообще способен «усомневаться». Выше он приводил единственный документ, который НИКАК не связывал Парвуса с Лениным. Далее в этой главе Парвус упоминается неоднократно, но, поскольку всю информацию Аким берёт из газет, рассматривать тему «Парвус – Ленин» я буду в главе посвящённой «документам Сиссона».
Небезынтересно в связи с этим привести и несколько фактов из личного архива начальника Петроградской контрразведки Б.В.Никитина. Он располагал копиями 29-ти телеграмм, авторами которых были Ленин, Ганецкий, Коллонтай, Суменсон, Козловский, Зиновьев. Вот текст наиболее характерных:
“Фюрстенберг. Стокгольм. Сальтшэбаден. Номер 86. Получила вашу 123. Ссылаюсь мои телеграммы 84-85. Сегодня опять внесла 20000 вместо семьдесят Суменсон;
...Фюрстенберг. Сальтшэбаден. Стокгольм. Зовите как можно больше левых на предстоящую конференцию мы посылаем особых делегатов телеграммы получены Ульянов Зиновьев;
...Сальтшэбаден. Козловскому. Семья Мери требует несколько тысяч что делать газет не получаем;
Гиза. Фюрстенберг. Сальтшэбаден. Финансы весьма затруднительны абсолютно нельзя дать крайнем случае 500 как убытки оригинал безнадежно пуст Нюэ Банкен телеграфирует новых 10 000 Суменсон;
Фюрстенберг. Сальтшэбаден. Номер 90 внесла Русской Азиатской сто тысяч Суменсон;
Из Стокгольма Суменсон Надеждина 36 Петроград. Телеграфируйте сколько имеете денег Нестле;
Петроград. Фюрстенберг. Сальтшэбаден. Стокгольм. Номер 22 Банк вернул взнос 100000 приехать теперь невозможно. Попросите Татьяну Яковлевну вернувшись помочь мне она там Суменсон Надеждина 36;
Фюрстенберг. Грант Отель Стокгольма. Срочно кроме 28 посланы три телеграммы. Поездка теперь невозможна. Послала письмом нарочный когда смогу приглашу вас приехать напишите откажите платить моему тестю двести рублей привет Суменсон Надеждина 36”.
Чем «наиболее характерны» эти «небезынтересные» телеграммы?! О чём здесь вообще идёт речь?!! Почему, в конце концов, тестю Суменсон «отказали платить» 200 рублей?
Не менее интересны другие факты, приводимые Никитиным, а также его выводы: “Суменсон за последние месяцы сняла в одном банке около 800000 рублей... В Сибирский банк... деньги переводил из Стокгольма, через Hia-Bank, Фюрстенберг (Ганецкий). Очень важно заметить, что от этих переводов денег и их получения Суменсон никак не могла отказаться, даже если бы обыск у нее не дал никаких результатов: банковские книги и расписка Суменсон давали нам в этом полную гарантию... Суменсон... арестованная во время июльского восстания... во всем и сразу чистосердечно призналась допрашивавшему ее в моем присутствии начальнику контрразведки Каропачинскому.
«Многие войсковые части, возмущённые сделанными в печати разоблачениями, не скрывали своего раздражения…, конноартиллеристы схватили в Павловске Суменсон, жестоко избили её и доставили в Петербург» (А.Спиридович «Большевизм: от зарождения до прихода к власти»). После общения с бравыми солдатами женщина сразу и во всём чистосердечно призналась. Неудивительно.
Она показала, что имела приказание от Ганецкого выдавать Козловскому, состоящему в то время членом ЦК партии большевиков, какие бы суммы он ни потребовал, и при том без всякой расписки. Из предъявленных ею чековых книжек явствовало, что некоторые из таких единовременных выдач без расписки доходили до ста тысяч рублей. Из писем, отобранных у Суменсон, можно было заключить, что Ганецкий переводил деньги Суменсон под видом средств, необходимых для торговли и главным образом аптекарскими товарами. Прикрываться коммерческой перепиской — обычный прием шпионов. И было особенно характерно, что Суменсон даже и не пыталась прятаться за коммерческий код, а сразу и просто созналась, что никакого аптекарского склада у нее не было, и вообще никакой торговлей она не занималась”. Между тем составители XIII тома ленинского сборника на странице 281 о Суменсон пишут так: “...Частное лицо. Жила в Швеции, ни к каким партиям отношения не имела. Я. Ганецкий вел с ней коммерческую переписку”. Вот вам еще одна ложь, сфабрикованная сотрудниками ИМЛ.
Как видим, у Временного правительства было достаточно фактов, чтобы приступить к решительным действиям против большевиков и, прежде всего, против их главного идеолога и вождя — Ленина.
В книге Соболева «Тайна немецкого золота» автор говорит о том, что Никитин в своём произведении, показания Суменсон «существенно исказил», чем «серьёзно подвёл многих историков». В частности, Козловский, помимо того, что он был членом ЦК, был ещё и юрисконсультом фирмы Ганецкого. Речь также не шла о неограниченных суммах «без всякой расписки». Суменсон не говорила о том, что «никакой коммерческой деятельностью она не занималась» и т.д. и т.п.
Выполняя распоряжение Кабинета министров, 6 июля правительственные войска захватили особняк Кшесинской на Петроградской стороне и Петропавловскую крепость, занятые большевиками. В ночь с 6 на 7 июля на заседании Кабинета министров было решено: “Всех участвовавших в организации и руководстве вооруженным выступлением против государственной власти, установленной народом, а также всех призывающих и подстрекавших к нему арестовать и привлечь к судебной ответственности как виновных в измене родине и предательстве революции”. 7 июля был издан специальный приказ об аресте Ленина и его ближайших сподвижников — Зиновьева и Каменева.
Объединенное заседание Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Совета крестьянских депутатов в ночь на 6 июля приняло постановление, в котором, в частности, говорилось: “Собрание признает, что меры, принятые в эти дни Временным правительством и Военной комиссией, выделенной бюро обоих исполнительных комитетов, соответствовали интересам революции”. В этом же составе состоялось заседание 9 июля. В резолюции, касающейся нового состава правительства, подчеркивалось: “За ним признаются неограниченные полномочия для восстановления организации и дисциплины в армии, решительной борьбы со всякими проявлениями контрреволюции и анархии”.
Маленькое отступление от темы: интересно, чем занималась бы эта комиссия в условиях гражданской войны? Для наглядности можно «Временное правительство» заменить на «Совнарком», а «военную комиссию» - на «чрезвычайную»: “Собрание признает, что меры, принятые в эти дни Советом Народных Комисаров и Чрезвычайной комиссией соответствовали интересам революции”; «За ним признаются неограниченные полномочия для восстановления организации и дисциплины в армии, решительной борьбы со всякими проявлениями контрреволюции и анархии”.
Как же отреагировал Ленин на обвинительное заявление Алексинского и Панкратова и решение Временного правительства о его аресте?
Прежде всего, как уже говорилось, он скрылся, а затем в газете “Пролетарское дело” заявил, что отказывается “подчиниться указу Временного правительства”. При этом он подчеркнул: “Мы будем по мере наших сил по-прежнему помогать революционной борьбе пролетариата”. Ночь с 5 на 6 июля Ленин провел в квартире секретаря “Военки” Марии Сулимовой. Утром перебрался на квартиру рабочего Выборгского района В.Н.Каюрова и провел там несколько часов. Во второй половине дня 6 июля он перешел на квартиру М.В.Фофановой, находившуюся на углу Лесного проспекта и Сердобольской улицы. Здесь он вечером провел совещание членов ЦК РСДРП(б) (Ленин, Сталин, Свердлов, Орджоникидзе, Зиновьев). Поздно ночью он перебрался на квартиру бывшего думского депутата Н.Полетаева, а с рассветом перешел к Аллилуевым на Рождественку. Здесь Сталин сбрил ему усы и бородку, а ночью 9 июля Ленин в сопровождении Сталина, Аллилуева и Зофа добирается до Приморского вокзала, а дальше вместе с Н.А.Емельяновым добирается до деревни Разлив. Спустя месяц, 9 августа, он переехал в Финляндию.
Все эти сведения взяты из официальных публикаций. Однако к этой информации имеются интересные дополнения. Так, сославшись на рассказы своего мужа К. Лангвагена, Зинаида Васильевна говорила автору этих строк, что один из близких знакомых офицеров Кости утверждал, что летом 1917 он года видел Ленина в Берлине. Проверить факты, изложенные в рассказе Зинаиды Васильевны, мне так и не удалось.
Легко было предвидеть неудачу Арутюнова. Дело в том, что фактов в воспоминаниях Зинаиды Васильевны нет принципиально. Нет их и в рассказах мужа Кости. Тут надо было обращаться напрямую к «одному из близких знакомых офицеров». Могу подсказать имя - Иероним фон Мюнхгаузен.
Прокурор петроградской судебной палаты Н.С. Каринский 22 июля опубликовал доклад о ходе расследования по делу большевиков. В нем вина за подготовку, организацию и руководство вооруженным мятежом 3-4 июля возлагалась на партию большевиков во главе с Лениным. По части выдвинутых обвинений в докладе указывалось, что Ульянов (Ленин), Апфельбаум (Зиновьев), Коллонтай, Гельфанд (Парвус), Фюрстенберг (Ганецкий), мичман Ильин (Раскольников), прапорщики Сахаров и Семашко, Рошаль и их сподвижники договорились с врагами России “содействовать дезорганизации русской армии и тыла... для чего на полученные от этих государств денежные средства организовали... вооруженное восстание против существующей в государстве верховной власти” 290. А Ленин еще возмущался законными действиями правоохранительных органов. Возможно, он считал нормальным организовывать антиправительственные агитации и мятежи в то время, когда страна вела кровопролитную войну.
В этом докладе есть ещё одно обвинение: «…Ленин посещал лагеря, в которых находились пленные украинцы, где вёл пропаганду за отделение Украины от России». Напомню, что как раз перед июльскими событиями Центральная Рада потребовала предоставления автономии, чем, в определённой мере, спровоцировала правительственный кризис. Мне кажется, что если бы борьбу за независимость в тот момент вёл Узбекистан, то г-н прокурор сообщил бы, что Ленин посещал пленных узбеков.
В связи с вопросом о денежных операциях большевиков небезынтересно привести выводы Земана [ 58 ], который, опираясь на исследования многочисленных документов, пишет: “Лишь тогда, когда большевики начали получать от нас постоянный приток фондов через различные каналы и под различными ярлыками, они стали в состоянии поставить на ноги их главный орган “Правду”, вести энергичную пропаганду и значительно расширить первоначальный узкий базис своей партии...” 299
В принципе, выводы Зеемана, - это только выводы Зеемана. Насколько я в курсе, это высказывание вообще-то принадлежит не самому Зееману, а Министру иностранных дел Германии тех лет фон Кюльману. Принадлежащая такому лицу оговорка «под различными ярлыками» очень показательна. Если бы Ленин действительно был «немецким шпионом», то ярлык был бы один, точнее в ярлыках вообще не было бы необходимости. «Получите – распишитесь» и дело с концом, раз на финансировании «шпион» состоит.
Трудно не согласиться с Земаном, поскольку другие прямые и косвенные факты подтверждают его выводы. Повторяем: Ленину и другим политическим эмигрантам германское правительство предоставило возможность проезда из Швейцарии в Россию через всю Германию, с юга на север.
Характерно, что Арутюнов не вспоминает о том, как в Россию попал Троцкий. Ведь по этой логике Троцкий – американо-английский шпион.
Германские власти оказывали большевикам большую материальную помощь. Немцы гарантировали экстерриториальность специального вагона: “1) Едут все эмигранты без различия взглядов на войну. 2) Вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экстерриториальности, никто не имеет право входить в вагон без разрешения Платтена. Никакого контроля, ни паспортов, ни багажа”. Так хвастливо писал Ленин в газетах “Правда” и “Известия” 5 апреля 1917 года.
Следует отметить оперативность германского правительства, разрешавшего вопрос этого переезда: 27 марта состоялся отъезд из Швейцарии, а вечером 3 апреля Ленин уже выступает в Петрограде, призывая рабочих, солдат и матросов к борьбе за социалистическую революцию. И нет сомнения в том, что эта возможность была представлена подданным России за их особые и чрезвычайно важные заслуги перед Германией.
Тут даже по-Арутюнову, - «чрезвычайно важные заслуги» были ещё впереди.
Факты сношения Ленина и его ближайших соратников по партии с германским правительством и его Генеральным штабом подтверждаются многими свидетельствами. Весьма интересна в этом отношении беседа корреспондента газеты “Руль” с генералом Гофманом, бывшим начальником штаба Восточного фронта, заставившим большевистских лидеров подписать сепаратный Брестский мир. Вот один из вопросов, заданных генералу Гофману:
— Знаете ли вы, что многие русские патриоты обвиняют вас в том, что германское верховное командование, не добившись сепаратного мира с Россией, посылкой Ленина и Троцкого деморализовало русскую армию и создало то несчастье нашей родине, которое мы переживаем, то мировое бедствие, о котором только что говорили?
Гофман:
— Я, как начальник штаба Восточного фронта, руководил отделом пропаганды среди русской армии и поэтому могу вам сказать только одно. Во время войны Генеральный штаб, конечно, пользовался всевозможными средствами, чтобы прорвать русский фронт. Одной из этих мер, назовем это удушливыми газами или иначе, и был Ленин.
Императорское германское правительство пропустило Ленина в пломбированном вагоне с определенной целью. С нашего согласия Ленин и его друзья разложили русскую армию. Статс-секретарь Кульман, граф Чернин и я заключили с ними Брестский договор главным образом для того, чтобы можно было перебросить наши армии на Западный фронт. Договариваясь в Бресте с этими господами, все мы (были. — А.А.) глубоко убеждены, что они не продержатся у власти более 2-3 недель. Верьте моему честному слову, слову генерала германской службы, что не взирая на то, что Ленин и Троцкий в свое время оказали нам неоценимую услугу, буде мы знали или предвидели бы последствия, которые принесет человечеству наше содействие по отправке их в Россию, мы никогда, ни под каким видом не вошли бы с ними ни в какие соглашения, но тогда мы не учли последствий, как их теперь не учитывает Антанта. Разве союзники, особенно Ллойд Джордж, договариваясь с большевиками и заключая с ними концессии, отдают себе отчет в той страшной опасности, которую представляет большевизм?” 301 (Выделено мной. —А А.).
Снова у Акима всё вроде бы красиво. И скобочки с «выделениями», и ссылки… Вот только, если попытаться самому прочитать мемуары генерала Гофмана «Война упущенных возможностей», опубликованные в 1925 году, то картина получится несколько иная:
«…На родине у нас был человек, поддерживавший сношения с жившими в Швейцарии эмигрантами; он пришел к мысли привлечь некоторых из них к этому делу, чтобы еще скорее отравить и подорвать моральное состояние русских войск. Он обратился к депутату Эрцбергеру, а Эрцбергер - в министерство иностранных дел. Таким образом, дело дошло до ставшей впоследствии известной перевозки Ленина в Петербург через Германию. Мне не известно, знало ли верховное командование что-либо об этом мероприятии; командующий восточным фронтом ничего о нем не знал. Мы узнали об этом лишь несколько месяцев спустя, когда заграничные газеты начали упрекать за это Германию и называть нас отцами русской революции.
Нет слов, чтобы достаточно энергично возразить против этого обвинения, ложного, так же как и все другое, исходящее из неприятельской пропаганды против нас. Как я уже выше сказал, революция в России была сделана Англией; мы, немцы, в войне с Россией имели несомненное право усилить революционные беспорядки в стране и в войсках, когда революция, вопреки первым надеждам, не принесла нам мира.
Подобно тому, как я пускаю гранаты в неприятельские окопы, как я выпускаю против них ядовитые газы, так же я имею право в качестве врага употреблять против него и средства пропаганды. И надо иметь в виду, что в то время, кроме Ленина, в Россию проникло много большевиков, живших до того времени в качестве политических эмигрантов в Лондоне и Швеции.
Как я уже сказал, лично я ничего не знал о перевозке Ленина. Но если бы меня об этом спросили, то я вряд ли стал бы делать какие-либо возражения против этого, потому что в то время ни один человек не мог предвидеть, какие несчастные последствия должно было иметь выступление этих людей для России и всей Европы».
А вот и лаконичное заявление самого командующего Восточным фронтом генерала Людендорфа: “Наше правительство поступило в военном отношении правильно, если оно поддержало Ленина деньгами” 302. В 35 номере военного еженедельника “Militerwachenblatt” от 21 февраля 1921 года Людендорф пишет, что по рекомендации Парвуса германский посол в Дании граф Брокдорф-Рантцау обратился к канцлеру Бетману Гольвегу с предложением отправить Ленина в Россию через Германию. Позднее в своих воспоминаниях Людендорф писал: “Отправлением в Россию Ленина наше правительство возложило на себя особую ответственность. С военной точки зрения, его проезд в Россию через Германию имел свое оправдание. Россия должна была пасть” 303.
Ссылка 301 – берлинская газета «Руль» от 20 декабря 1920г., ссылка 302 – «Руль» от 18 марта 1921г., ссылка 303 – воспоминания Людендорфа изданные в 1924г. В конце 1918г. в Австро-Венгрии и в Германии тоже произошли революции. В результате, армии этих государств развалились, то есть жареный петух клюнул уже Людендорфа с Гофманом. Многие германские военные (тот же Людендорф) считали, что Германия потерпела поражение только из-за предательства в тылу. Так что грош – цена их запоздалым проклятиям в адрес коммунистов. И всё-таки отмечу, что исходя из текста (обратите внимание на слово «если»), Людендорф был тоже не в курсе, поддерживали немцы Ленина, или нет. Ниже Аким расскажет, что к Владимиру Ильичу были приставлены два немецких разведчика-майора, которые согласовывали немецкие наступательные акции с ленинскими антигосударственными деяниями. Видимо, два майора (ну те, с усиками) были настолько крутыми, что не считали необходимым по таким пустякам ставить в известность командующего фронтом.
Несомненно, эти заявления заслуживают внимания, но обвинение большевиков в шпионаже настолько серьезно, что для доказательства их виновности нужны дополнительные неопровержимые факты или свидетельские показания.
Весной 1971 года (ох уж эта бурная весна 1971 года, то самое время, когда у Арутюнова «возник интерес к биографии и общественно-политической деятельности Ленина») во время очередной консультации по моей научной работе М.В. Фофанова рассказала несколько интересных эпизодов, связанных с жизнью и деятельностью Ленина лета и осени 1917 года.
Думается, настало время привести отрывок из давнишнего рассказа Маргариты Васильевны Фофановой.
“Вечером 6 июля в конце совещания членов ЦК партии, которое проходило у меня на квартире, Ленин встал, взял со стола газету “Живое слово”, несколько секунд молча продолжал стоять, затем, повернувшись лицом к Сталину, сказал: “Если хоть один малейший факт о деньгах подтвердится, то было бы величайшей наивностью думать, что мы сможем избежать смертного приговора” .
Скорее всего, Фофанова сказала, что Ленин взял правой рукой со стола утренний выпуск «Живого слова» от 5 июля 1917 года. Просто Арутюнов пожалел людей с более заурядной памятью и, некоторые подробности опустил, чтобы у читателей не развился комплекс неполноценности.
Признаться, у меня были сомнения насчет достоверности этого рассказа…
Признаться у меня они были тоже. Но я уже имел возможность убедиться в феноменальный памяти этой женщины (рассказ о человеке с усиками как у актёра Кторова). Поэтому способность Фофановой воспроизводить слово-в-слово разговоры 54-хлетней давности лично я воспринял стоически.
Помог от них избавиться случай, когда в журнале “Пролетарская революция” за 1923 год вдруг обнаружил конфиденциальное письмо Ленина, посланное 21 апреля (4 мая) 1917 года из Петрограда в Стокгольм Ганецкому. Вот выдержка из него: “Дорогой товарищ, письмо № 1 (от 22—23 апреля) получено сегодня 21/4 — ст. ст... Деньги (2 тыс.) от Козловского получены” (выделено мной. — А.А.). А выше писал, что никаких денег ни от Ганецкого, ни от Козловского не получал.
Прав Ленин, - 2 тыс. это не деньги. К тому же, как Аким пишет ниже, Ганецкий утверждал, что это «суммы ЦК, оставшиеся за границей», а не его личные финансы.
Любопытна история появления на свет этого чрезвычайно важного документа. В конце лета 1923 года, когда больной Ленин находился в Горках, заведующий Петроградским Историко-Революционным архивом Н.Л. Сергиевский послал в редакцию журнала “Пролетарская Революция” бандероль, совершенно не подозревая о сенсационности находящихся в ней материалов. В сопроводительном письме Сергиевский сообщал: “Посылаю Вам три копии писем Владимира Ильича. Найдены они были в Архиве министра юстиции (Временного правительства. — А.А.). Как видите, они найдены не в подлиннике, а в копиях, и нет возможности сказать, были ли удержаны подлинники, или последние, по снятии копии, были направлены к адресатам. Полагаю, что нет основания сомневаться в том, что подлинники написаны Владимиром Ильичём, а не кем-то другим. Жандармами заверенные копии хранятся у меня” .
Опрошенные редакцией Ганецкий и Карпинский признали, что подлинники этих копий действительно написаны Лениным. Первое письмо Ленина от 12 апреля 1917 года было отправлено из Петрограда в Женеву Карпинскому. Второе письмо (тоже от 12 апреля), известное уже читателю, было послано в Стокгольм на имя Ганецкого и Радека. Касаясь, в частности, этого письма, Ганецкий сообщил, что “деньги, о которых идет речь, представляли из себя суммы ЦК, оставшиеся за границей”.
Но для чего ворочающему миллионами Ганецкому надо было (через Козловского) отправлять Ленину из Стокгольма в Петроград 2 тысячи рублей [ 61 ], если Владимир Ильич тут же собирался послать Радеку в Стокгольм для организации международного совещания левых социал-демократов “около 3—4 тыс. рублей”?
Насколько «тут же»? Через час, день, неделю? И для чего Ленину посылать в Стокгольм деньги, получаемые из Стокгольма? Списали бы прямо там с какого-нибудь «счёта Дисконто-Гезельшафт» на счёт Радека, да и дело с концом.
Причем на каком основании Ганецкий посылал Ленину деньги через Козловского, если между ними (Ганецким, Козловским и Лениным), по свидетельству последнего, никаких дел не было? Ведь они, “Ганецкий и Козловский, — оба не большевики”? По-видимому, Ганецкий в тот момент ничего другого не смог придумать и сказал, что деньги принадлежали ЦК партии большевиков. Наконец, для чего Ганецкому надо было “суммы ЦК” (всего 2 тыс. рублей) из Стокгольма отправлять Ленину в Петроград, если уже в мае он, находясь в России, под расписку получает из той же кассы ЦК 4500 рублей “для переправы за границу (?) (расписку Ганецкого см. ниже)? Абсурднее не придумаешь. Сущий блеф, рассчитанный на слабоумных.
Логика Арутюнова: «Для чего Иванов (Ленин) брал в апреле 100 рублей у Петрова (Ганецкого), если он уже в мае отправил Сидорову (Радеку) 200 рублей. Абсурдный блеф!». Рискуя быть обвинённым в слабоумии, предположу: может быть, у Иванова не было в апреле 100 рублей, а в мае появилось 200? Ведь финансы – штука такая: сегодня их нет, завтра – есть. Зарплата, например, или посылка из германского Генштаба.
Если бы денежные средства ЦК РСДРП(б) действительно находились в Стокгольме, то Ленин, взял бы их с собой и уж, конечно, вряд ли стал бы скрывать их от И.Ф. Арманд. Между тем в указанном выше письме он сообщает о посланных ей 100 франках и подчеркивает, что “нам здорово помогли товарищи в Стокгольме”.
Кто же были эти добряки, которые так “здорово” помогали большевикам? Нет сомнения в том, что одним из этих “товарищей” был высокопоставленный чиновник германского правительства в Стокгольме — Свенсон , который через “Hia-Bank” субсидировал большевиков.
Вот и прояснилась личность таинственного Свенсона. Правда к 11-й главе высокопоставленный чиновник германского правительства трансформировался в скромного «немецкого представителя в Стокгольмском «Ниа-Банке». Недоверчивый человек мог бы предположить, что Аким вообще не знает, кто такой Свенсон и пишет то, что ему удобно в настоящий момент. Но я подвергать сомнению свидетельство «профессионального учённого» не буду. Пусть будет «высокопоставленный германский чиновник стокгольмского банка».
Непосредственным же отправителем денег Ленину был Ганецкий. И еще одно замечание: сумма (2 тысячи), указанная Лениным в письме, несомненно была зашифрована. Этих двух тысяч не хватило бы даже на изготовление лозунгов и транспарантов к июньской демонстрации, поэтому речь может идти по меньшей мере о 200 тысячах рублей, что подтверждается телеграммами, перехваченными Петроградской контрразведкой.
Ловко! 2 тысячи означают 200 тысяч, что подтверждается телеграммами: «…сегодня опять внесла 20 тысяч вместо 70» и «…откажите платить моему тестю 200 рублей». Честно сказать, если бы не Арутюнов, сам бы я ни за что не догадался.
Следует заметить, что Ганецкий, обладая искусством конспирации, наверняка уничтожил письмо Ленина. Конечно, он мог предположить, что переписка Ленина находится под контролем жандармерии. Но то, что копии писем вдруг всплывут и станут разоблачающими документами, ему, очевидно, в голову не пришло.
Действительно, как искушённому конспиратору может прийти в голову абсурдная мысль о том, что жандармы могут снять копии с просматриваемых писем?
Что касается Ленина, то он, видимо, был уверен в том, что о содержании его писем к Ганецкому никто не узнает. Этим можно объяснить тот факт, что в июле 1917 года он смело открещивался от Ганецкого и Козловского, надеясь, что концы его преступных деяний надежно спрятаны.
Другими словами – Ленин обладал искусством конспирации в несколько меньшей степени, чем Ганецкий.
Но, находясь в подполье, Ленин на всякий случай старательно заметает следы. 17 (30) августа он отправляет из Гельсингфорса (Хельсинки) письмо заграничному Бюро ЦК РСДРП(б), в котором рекомендует Ганецкому поскорее издать “финансовый отчет своей торговли и своих “дел” с Суменсон... и с Козловским” 309. (Кстати, как выясняется, Суменсон оказалась родной сестрой Ганецкого, а Ленин заявлял, что ее знать не знает.)
Несомненно, Аким знает сестёр всех своих знакомых, но это уникальное качество талантливого человека. Арутюнову надо быть снисходительней к более ординарным личностям.
Есть, кстати, воспоминания самого Ганецкого о своей «сестре» (из показаний в Комиссию ЦК РСДРП(б) в ноябре 1917 года): «Госпожа Суменсон является поверенной фирмы Клингслянда, совладельцем которой является мой брат. Фирма эта занялась продажей медикаментов нашей фирмы в России. Я Суменсон раньше не знал. Она типичная буржуйка, абсолютно никакого отношения ни к какой политической партии никогда не имела. Как поверенная своей фирмы она честно исполняла свои обязанности и стала невинной жертвой во всей этой клевете».
В этом же письме Ленин спрашивает у “небольшевика” Ганецкого: “Каковы денежные дела заграничного бюро, назначенного нашим Центральным Комитетом?” 310 О каких партийных деньгах могла идти речь, если Ганецкий “суммы ЦК, оставшиеся за границей”, еще в апреле, как он говорил, переправил через Козловского Ленину? Как видим, одна ложь следует за другой.
Здесь Ленин спрашивает о том, как обстоят денежные дела. Арутюнов утверждает, что Ильич лжёт, то есть, по мнению Акима, финансовых поступлений с апреля по август не может быть принципиально. А как же пополнение «кубышки» заботливым германским Генштабом «под различными ярлыками»?
Наконец, еще одно свидетельство, уличающее Ганецкого и Ленина во лжи.
При кратковременной остановке группы эмигрантов в Стокгольме произошла любопытная история, которую рассказал К.Радек: “Я отправился с Ильичём в Стокгольмский универсальный магазин, сопровождаемый знатоком местных нравов и условий еврейским рабочим Хавиным. Мы купили Ильичу сапоги и начали прельщать другими частями гардероба... снабдили парой штанов... Ильич давал последние советы по постановке связи с нашими единомышленниками в других странах и связи с русским ЦК. Наконец, он торжественно вручил нам весь капитал заграничной группы ЦК, кажется, 300 шведских крон...” 311 (Выделено мной. — А.А.).
Приведенные выше архивные документы, многочисленные факты из периодической печати, воспоминаний и свидетельств М.В. Фофановой, Свердлова, Луначарского, Подвойского, Невского, Б.В. Никитина, Н.Н. Суханова и других, бесспорно, заслуживают внимания, и вряд ли они нуждаются в дополнительной экспертизе на предмет достоверности содержащихся в них сведений. Факты — упрямая вещь. От них трудно и невозможно отвертеться, как это пытаются делать Ленин, Ганецкий и другие лидеры партии большевиков.
Так и написано! В настоящем времени: «пытаются отвертеться». Ленин – жил, Ленин – жив, Ленин – будет жить!
Как же после всего этого можно открещиваться от Ганецкого и Парвуса, как это делает Ленин?
Финансовую связь Ленина с Парвусом Арутюнов не доказывает НИКАК.
Сегодня, когда опубликованы многочисленные архивные материалы и свидетельства современников, безапелляционно разоблачающие лидеров партии большевиков, совершивших тяжкие преступления перед российским государством и его народом, читатель, на мой взгляд, вправе вполне самостоятельно дать оценку деятельности этой партии, основателем которой являлся Владимир Ульянов.
ГЛАВА 7
БОЛЬШЕВИКИ ВЫХОДЯТ ИЗ “ОКОПОВ”
Ничто так не заразительно, как заблуждение, поддерживаемое громкими именами.
Ж. Бюффон
Первая часть 7-й главы посвящена начавшему 26 июля (3 августа) свою работу VI-му съезду РСДРП(б). Здесь автор мусолит тему неявки Ленина на суд, не забывая отметить отсутствие поддержки даже в среде своих соратников. Всё это разбавлено упрёками в адрес большевистских идеологов по поводу многочисленных фальсификаций.
Ночью 26 июля (3 августа) в центре нарвского района [ 64 ], в рабочем клубе начал свою работу VI съезд РСДРП(б). Во всех изданиях периода правления большевиков и их последователей, начиная со школьных учебников и кончая многотомной историей КПСС, коммунистические историографы подчеркивали, что VI съезд РСДРП в условиях “контрреволюционного Временного правительства” якобы “вынужден был работать нелегально”. Вот что пишут в этой связи составители “Истории гражданской войны в СССР”: “Шпионы правительства, наемные и добровольные, рыскали по районам, вынюхивая, где собрались делегаты” 319. Публикуемые ниже материалы из газеты “Рабочий и Солдат” от 25 июля 1917 года начисто опровергают вымыслы большевистских идеологов.
Возможно эти материалы и опровергают «начисто», вот только судить об этом может только человек отыскавший их в арутюновском тексте. Другими словами, от комментариев по этому поводу я воздержусь.
На съезде был оглашен манифест к рабочим, солдатам и крестьянам. Вот как преподнесли читателю этот документ составители “Истории СССР”: “Манифест заканчивался словами: “Готовьтесь же к новым битвам, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провокации, копите силы, стройтесь в боевые колонны! Под знамя партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя, угнетенные деревни!” 342 А ведь манифест этими словами не заканчивался. Фальсификаторы опустили целых шесть (!) предложений, в их числе призывлозунг: “Да здравствует мировая рабочая революция!” 343. Наверно, боялись вызвать у сегодняшних читателей смех.
Своеобразное у Акима чувство юмора, если подобные лозунги вековой давности вызывают у него смех. К тому же, главного фальсификатора он определил (« Это прежде всего ближайший соратник и ученик Ленина — Свердлов»). Вряд ли Яков Михайлович задумывался о впечатлениях «сегодняшних читателей».
Теперь обращаю внимание на следующий текст автора:
В последний летний месяц 1917 года в стране углубляется социально-экономический и политический кризис. Развал на фронте, хаос в тылу, ослабление хозяйственных связей — все это говорило о приближающейся катастрофе. В тяжелейшем положении оказалось производство необходимых товаров, заметно сократилась добыча топлива, резкими скачками росли цены, ухудшались жизненные условия трудящихся. Особенно это проявлялось в столице, где ощущалась острая нехватка продовольствия. Рост дороговизны в официальных торговых предприятиях и взвинчивание цен на черных рынках ударили прежде всего по многочисленной массе людей, имеющих невысокие заработки, не говоря уже о тех, кто потерял работу из-за закрытия ряда предприятий. Поэтому росло недовольство масс.
Скажу сразу, я не верю, что этот абзац написал Арутюнов. Где мегазлодей Ленин с жалкой кучкой прихвостней – большевиков? Скорее всего, для написания этого текста Аким нанял «литературного негра».
Сложившаяся ситуация была на руку большевикам, и они активизировали свою деятельность…
Всю свою книгу (кроме одного абзаца) «историк» упорно доказывал, что эту ситуацию большевики своими руками и создали.
…Этому способствовали директивные указания Ленина(вот это уже «ближе к телу»), который, словно барометр, чутко реагировал на все изменения политической атмосферы. В те дни он писал: “Все признаки указывают на то, что ход событий продолжает идти самым ускоренным темпом, и страна приближается к следующей эпохе, когда большинство трудящихся вынуждено будет доверить свою судьбу революционному пролетариату. Революционный пролетариат возьмет власть, начнет социалистическую революцию, привлечет к ней — несмотря на все трудности и возможные зигзаги развития — пролетариев передовых стран, и победит и войну и капитализм” 344. Заметим, что Ленин призывает трудящихся доверить свою судьбу не большевикам, а “революционному пролетариату”, понимая, что слово “большевик” у многих вызывает откровенную неприязнь.
И тем не менее статья Ленина с удовлетворением была воспринята политиками и военными в Берлине. Они с нетерпением ждали часа, когда большевики осуществят государственный переворот в России, придут к власти и избавят их от изнурительной, уносящей жизнь многих людей и поглощающей большие материальные средства войны на восточном фронте.
Неужели для России эта война была менее изнурительна? Или людей меньше гибло? А может «большие материальные средства» не поглощались? Как-то получается, что русских людей Акиму не так жалко как немцев.
После VI съезда РСДРП(б), пользуясь попустительством властей, стали выходить газеты “Пролетарий” и “Солдат”. Большевики приняли участие в Государственном совещании, проходившем в Большом театре в Москве с 12 по 15 августа. Более того, в день открытия совещания большевистские ультра из Московского областного бюро спровоцировали массовую забастовку, парализовав транспорт, электростанцию, общепит и другие учреждения.
Арутюнов садится на любимую лошадку, - «большевистские ультра» парализовали миллионный город.
Ободренный стачкой в Москве, Ленин пишет: “Именно Москва теперь, после Московского совещания, после забастовки, после 3 5 июля, приобретает или может приобрести значение центра. В этом громадном пролетарском центре, который больше Петрограда, вполне возможно нарастание движения типа 3 — 5 июля. Тогда в Питере задача была: придать мирный и организованный характер. Это был лозунг. Теперь в Москве задача стоит совсем иная; старый лозунг был бы архиневерен. Теперь задача была бы взять власть самим и объявить себя правительством во имя мира, земли — крестьянам, созыва Учредительного собрания в срок по согласованию с крестьянами на местах и т.д. Весьма возможно, что на почве безработицы, голода, железнодорожной стачки, разрухи и т.п. подобное движение в Москве вспыхнет... Теперь в Москве, если вспыхнет стихийное движение, лозунг должен быть именно взятие власти” 345.
Ленин откровенно подстрекает рабочих Москвы к вооруженному мятежу. По его указанию члены Военной организации ведут агитационную работу среди солдат против войны, что не замедлило сказаться на положении русской армии, особенно в Прибалтике, где 21 августа немцы, можно сказать, без боя заняли Ригу. 12-я армия беспорядочно отступала, подступы к Петрограду были открыты, а ленинцы продолжали призывать к действиям, ведущим к поражению России.
Аким уже в седле: стоило Ленину дать указание об усилении агитационной работы, - и фронты незамедлительно «посыпались».
В “Листке по поводу взятия Риги” Ульянов выдвигает лозунг, направленный на дальнейшее разложение русской армии и дезорганизацию управления государством: “Долой войну! Долой правительство Керенского, меньшевиков и эсеров, обманывающее народ, затягивающее войну, защищающее грабительские интересы капиталистов, оттягивающее выборы в Учредительное собрание!” 346.
Вот такой демагогический лозунг был брошен Лениным, рассчитанный на политическую незрелость рабочих и солдат
Ленин прекрасно понимал, что победа над Германией приведет к усилению Российского государства, а проводимые экономические реформы коренным образом изменят условия жизни трудящихся и тем самым похоронят его бредовые идеи о переходе “в светлое коммунистическое будущее” через социалистическую революцию. Обладая аналитическим умом и трезво считаясь с реалиями, Ленин был убежден, что осуществить государственный переворот возможно только в ослабевшей России. И тут его позиция полностью совпадала с позицией германских военно-политических кругов. В своих планах захвата власти Ленин опирался на материальную и моральную поддержку правительства кайзеровской Германии
О каких улучшающих условия жизни реформах ведёт речь Арутюнов? Ещё раз убеждаюсь в существовании «литературного негра». Сомневающиеся пусть перечитают выделенный абзац в начале главы.
В этом месте, чтобы окончательно добить сомневающихся, Аким разместил две фотографии. Первая – «Под влиянием большевистской пропаганды солдаты бегут с фронта по домам», вторая – «Бегство с фронта. Лето 1917 г.». Мне кажется, что больше подходят такие названия: 1) «Люди сидят на крышах вагонов» и 2) «Люди с ружьями сидят на открытой железнодорожной платформе. Лето».
Попытка устроителей Государственного совещания консолидировать общественно-политические силы, выработать программу вывода страны из кризиса, восстановить порядок в тылу и на фронте, а также принять предупредительные меры против нового большевистского мятежа желаемых результатов не дала.
В этой связи следует рассмотреть позицию двух крупных политических группировок. Одну из них возглавлял внешне патриотически настроенный, энергичный 36-летний премьер-министр А.Ф.Керенский. Во главе другой, после июльских событий, встал Верховный Главнокомандующий, поддерживаемый общественно-политическими кругами, недовольными внешней и внутренней политикой Временного правительства, — генерал Л.Г. Корнилов 350.
Первоначально во взглядах этих людей прослеживалось известное сходство, хотя у каждого была своя задача. Керенский, как опытный юрист и искушённый в политике человек, рассчитывал в кризисной ситуации с помощью Корнилова навести в тылу и на фронте жестокий порядок и тем самым поправить свою репутацию. В то же время он опасался, что широкие полномочия генерала могут привести к усилению последнего. И тем не менее они шли на взаимные уступки. Так, например, приказ Керенского от 9 июля, дающий всем командирам право открывать огонь по самовольно отступающим войскам, фактически узаконивал приказ Корнилова о применении артиллерии и пулеметов против частей, покидавших свои боевые позиции без распоряжения командиров 351. В то же время и Корнилов проявлял по отношению к Керенскому известную “лояльность”. Однако стоит вспомнить, что 16 июля, на совещании в ставке, многие генералы и офицеры выступали против введения института комиссаров и солдатских комитетов, которые, по их мнению, подрывали авторитет командиров, сковывали их инициативу, снижали дисциплину и боевую мощь армии. Выступивший генерал А.А. Брусилов (если верить Арутюнову – предатель) прямо сказал, что “затруднения, испытанные Временным правительством в Петрограде, все бедствия России имеют одну причину — отсутствие у нас армии” 352. Между тем, зная позицию Керенского, Корнилов (если верить Арутюнову - герой России), напротив, предлагал усилить их роль 353.
Здесь можно вспомнить о событиях 1905 года. Тогда революция потерпела поражение во многом потому, что армия осталась верной правительству и не поддержала восставших. В 1917 году картина будет уже другая. Даже если принять абсолютно шизофреническую точку зрения Арутюнова и поверить, что на стороне Ленина выступали только немцы, финны, китайцы, наркоманы, пьяницы, дебоширы, тунеядцы и т.п., - всё равно, факт остаётся фактом, и Временное правительство закончило своё существование тем, что Керенский отправился искать хотя бы одну верную себе часть.
Армия была РАЗВАЛЕНА, и сделало это именно Временное правительство вместе с Советом, в котором в то время большевики не играли ведущей роли. В первую очередь я имею ввиду знаменитый приказ №1, положивший начало уничтожению в армии дисциплины. В это дело и г-н Корнилов вложил свой внушительный кирпич, который г-н Арутюнов пометил номером 353.
Снова обращусь к свидетельству современника: «Временное правительство не оградило армию от него (Приказа №1). Его министр юстиции Керенский был причастен к приказу как товарищ председатели Совета депутатов. Распоряжением правительственной же власти Приказ №1 был передан во все армии по прямому проводу из Главного управления Генерального штаба. Изданный вслед за тем Приказ №2, разъяснявший первый приказ, был уже подписан председателем военной комиссии Временного Комитета Думы генералом Потаповым». (А.Спиридович «Большевизм…»).
Однако с назначением Корнилова на должность Верховного Главнокомандующего конфликтная ситуация обострилась. Новый Верховный выставил правительству ряд требований: введение смертной казни на фронте; учреждение особых полевых судов; значительное расширение прав Верховного Главнокомандующего в кадровых вопросах; самостоятельность и свобода действий; передача под его юрисдикцию Петроградского военного округа. Особую тревогу вызывала у Корнилова политическая обстановка. Еще будучи командующим Юго-Западным фронтом, в беседе со своим начальником штаба — генералом А.С. Лукомским — он сказал: “Пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде и не собрался” 354, и при этом подчеркнул, что “против Временного правительства я не собираюсь выступать” 355.
Замечательная цитата! Чувствуется, что эти слова бальзамом пролились на «профессионального учёного». В одной из глав посвящённых Гражданской войне, у читателя будет возможность ещё раз убедиться, что расстрел без суда самих большевиков, Арутюнов преступлением не считает. Туда и дорога краснопузым сволочам!
Корнилова раздражала нетвердая и непоследовательная позиция Керенского, его постоянная зависимость от Советов, лавирование между различными общественно-политическими силами.
По-своему изобразил в своем дневнике отношения между Керенским и Корниловым тогдашний английский посол:
“… Керенский не может рассчитывать на восстановление военной мощи без Корнилова, который представляет собой единственного человека, способного взять в свои руки армию. В то же время Корнилов не может обойтись без Керенского, который, несмотря на свою убывающую популярность, представляет собой человека, который с наилучшим успехом может говорить с массами и заставить их согласиться с энергичными мерами, которые должны быть проведены в тылу, если армии придется проделать четвертую зимнюю кампанию” 358.
В высказываниях посла есть доля истины, однако он не допускал мысли, что в критический момент одна из сторон может пойти на измену. Забегая вперед, отметим, что на путь измены стал Керенский. Опасаясь чрезмерного усиления и возвышения Корнилова, Керенский из двух зол выбирает “меньшее”: в отчаянии он бросается в объятия Советов и большевиков.
К третьей декаде августа дипломатическая и психологическая борьба между Керенским и Корниловым достигла кульминации. 19 августа Верховный направил телеграмму Керенскому, в которой вновь поднял вопрос о подчинении ему войск Петроградского гарнизона. В ответ Керенский направил в Ставку Б. Савинкова 359, чтобы тот уговорил Корнилова взять под свою юрисдикцию Петроградский военный округ, но... без войск.
Разгадав игру Керенского, Корнилов тем не менее согласился с поставленным условием, сделав, однако, соответствующие выводы. 23 августа состоялась беседа между Корниловым и Савинковым, во время которой главнокомандующий откровенно заявил, что “стать на путь твердой власти Временное правительство не в силах... За каждый шаг на этом пути приходится расплачиваться частью отечественной территории” 360. На следующий день Корнилов дал указание командиру 3-го корпуса, генералу Крымову, приступить к выступлению на Петроград. 25 августа в штабе Крымова был составлен проект приказа. В соответствии с ним столица, весь Петроградский военный округ, Кронштадт и Финляндия объявлялись на осадном положении с установлением комендантского часа. Приказ предписывал закрыть все торговые предприятия (исключая аптеки и продовольственные магазины), запрещал стачки и сходки, устанавливал строгую цензуру печати, обязывал всех жителей сдать имеющееся оружие и предупреждал, что по отношению к нарушителям будут применены расстрелы 361. Были предприняты меры, ограничивающие подпольную деятельность Ленина. Так, 26 августа начальник Петроградского почтово-телеграфного округа издал секретный циркуляр, обязывающий начальников почтово-телеграфных учреждений Петроградского округа изымать корреспонденцию Ленина и на его имя по статье 51, 100 и 108 уголовного положения России 362.
Может быть зря «забежал вперёд» Аким Арутюнов?
Задача:
Есть два человека, первый – премьер-министр (начальник), второй – верховный главнокомандующий (подчинённый). Друг – другу они не нравятся, но терпят. Далее: второй, раздражённый позицией первого, выставляет ряд требований (самостоятельность, свобода действий и т.п.). Первый - часть его требований выполняет. Второй - раздражается ещё больше и ведёт на столицу своей страны войска. Дополнительная вводная: всё это происходит в условиях войны с другим государством. Вопрос: кто из них встал на путь измены?
Последующие события происходили с необычной быстротой. 25 августа, выполняя распоряжение Корнилова, часть войск Северного флота и главные силы 3-го корпуса двинулись к Петрограду. Одновременно Корнилов отправил Савинкову телеграмму: “Корпус сосредоточится в окрестностях Петрограда к вечеру двадцать восьмого августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении двадцать девятого августа” 363. Незамедлительно последовала ответная реакция премьера. Ночью Керенский прервал заседание Кабинета министров и сообщил о государственной измене генерала Корнилова. Указав на чрезвычайную обстановку, он обратился к членам правительства с просьбой предоставить ему неограниченную власть. Большинство министров поддержало главу правительства. Рано утром, 27 августа, Керенский отправил Корнилову телеграмму, в которой содержался краткий приказ сдать свои обязанности начальнику штаба генералу Лукомскому и срочно прибыть в Петроград. Телеграмма попала к Лукомскому, который тут же ответил: “Остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно... Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым... Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала... Не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова” 364. Сообщение Керенского о “государственной измене” Корнилова быстро облетело Петроград и дошло до провинции, где население в основном поддерживало Временное правительство. Широкие слои российского общества не имели объективной информации о положении в стране, поэтому “измена”, естественно, вызвала у них негативную реакцию. Что же касается истинных целей Корнилова, то они со всей откровенностью изложены в его телеграмме:
“Телеграмма Министра Председателя за № 4163 во всей своей первой части является сплошной ложью: не я посылал члена Государственной Думы Владимира Львова к. Временному Правительству, а он приехал ко мне как посланец Министра Председателя. Тому свидетель член Государственной Думы Алексей Аладьин. Таким образом свершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу Отечества. Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час кончины. Вынужденный выступить открыто — я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное Правительство, под давлением большевистского большинства советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и, одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье, убивает армию и потрясает страну внутри.
Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, — в храмы, молите Господа Бога об явлении величайшего чуда, спасения родимой земли.
Я, генерал Корнилов, — сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ — путем победы над врагом, до Учредительного Собрания, на котором Он Сам решит свои судьбы и выберет уклад своей Государственной жизни.
Предать же Россию в руки ее исконного врага — германского племени и сделать Русский народ рабами немцев, — я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама Русской земли.
Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!
27 августа 1917г. Генерал Корнилов” 365.
Вполне возможно, что Корнилов искренне верил в то, что он действует на благо своей страны. Вопрос в том, каков был результат его действий. Дело не только в том, что он повёл войска против того правительства, которому присягал, но и в том, что он не сумел выполнить задуманное. В итоге регулярная армия потерпела поражение. Пусть даже это не выражалось в цифрах потерь, занятых территориях и т.п. Главное то, что народ (желающие могут написать «чернь», «быдло» и т.п.) оказался СИЛЬНЕЕ армии. Та же Красная гвардия почувствовала себя реальной силой, ведь именно во время Корниловского мятежа правительство «вооружило» рабочих. Естественно, они чувствовали себя победителями. Так же естественно, что огромный политический выигрыш получили большевики. Именно после описываемых событий из тюрем начали выпускать руководителей «обезглавленной» ранее партии. Показательно как на эти события прореагировало крестьянство: если в августе в России отмечено более 400-450 случаев самозахвата земли крестьянами, то в сентябре - от 900 до 1000. Я уже не говорю о том, как поражение Корнилова сказалось на самой армии. Поток вооружённых дезертиров хлынул в глубь государства. Не надо обладать особой фантазией, чтобы представить, как повлияло на ситуацию появление в родных деревнях вооружённых людей, которым «никто не указ».
«Провал Корнилова привёл к стремительному нарастанию хаоса в стране». Не помню, откуда цитата, да это и не важно.
Трудно согласиться с Корниловым, что в Советах преобладали большевики, равно как нельзя согласиться с тем, что Временное правительство “действует в полном согласии с планами германского генерального штаба”. Но то, что оно было не в состоянии управлять страной и не могло пресечь подрывную деятельность большевиков, не вызывает сомнения. Корнилов располагал и сведениями о предпринимаемых Временным правительством шагах по заключению с Германией сепаратного мира, что не могло не насторожить его.
Корнилов «насторожился». Вот только дело в том, что если законное правительство страны даст распоряжение своему главнокомандующему, - заключить мир (даже сепаратный), он обязан подчиниться или подать в отставку. Иначе он становится изменником. А «насторожился» он или нет – дело десятое.
В своих действиях против Корнилова российский премьер безусловно рассчитывал на поддержку ЦИК и Исполкома Всероссийского Совета Крестьянских депутатов. На совместном (закрытом) пленарном заседании ЦИК и ИВСКД, проходившем в ночь на 28 августа, после продолжительных острых дискуссий по вопросу о власти была принята резолюция о полной поддержке Керенского, предоставлением ему права выбирать любую форму правления, но при условии, что но вое правительство возглавит решительную борьбу с корниловским выступлением. Следует заметить, что эта резолюция была поддержана большевиками.
В связи с выступлением Корнилова, Ленин пишет письмо в Центральный Комитет РСДРП, в котором говорит о необходимости пересмотра тактики политической борьбы: “По моему убеждению, в беспринципность впадают те, кто (подобно Володарскому) скатывается до оборончества или (подобно другим большевикам) до блока с эсерами, до поддержки Временного правительства... И поддерживать правительство Керенского мы даже теперь не должны. Это беспринципность. Спросят: неужели не биться против Корнилова? Конечно, да! Но это не одно и то же; тут есть грань; ее переходят иные большевики, впадая в “соглашательство”, давая увлечь себя потоку событий. Мы будем воевать, мы воюем с Корниловым, как и войска Керенского, но мы не поддерживаем Керенского, а разоблачаем его слабость... Это разница довольно тонкая, но архисущественная и забывать ее нельзя” 366.
Но зачем же создавать видимость, что большевики не поддерживают Керенского? Ведь и слепой заметит, что они совместно с Временным правительством и Советами участвуют в борьбе против Корнилова. А вот зачем: активно включаясь в борьбу с командованием Ставки — силой, способной организовать отпор германской армии и остановить хаос в стране (буквально накануне мятежа немцы захватили Ригу), большевики оказывали прямую услугу немцам. Но главное для них было — исключить из дальнейшей политической борьбы Корнилова [ 66 ] и тем самым расчистить себе путь к власти, оставшись один на один с правительством Керенского. В этом заключался их тактический расчет. Большевики заявили о своей готовности заключить с Керенским военный союз “для борьбы с контрреволюцией” 367, вошли в состав созданного по инициативе ЦИК и ИВСКД Комитета народной борьбы; активно включились в агитационную работу.
Должен заметить, что смещение генерала Корнилова было ложно мотивировано. Созданная вскоре после отстранения Корнилова от должности Чрезвычайная комиссия расследовала его действия и не нашла в них измены Родине. Думается, что имеются все основания считать Л.Г. Корнилова национальным героем.
Может, кто не знает, но в то время многие называли «национального героя» «первым тюремщиком царской семьи», ведь именно Л.Г.Корнилов арестовал царицу и детей Николая II.
После завершения работы VI съезда большевики активизировали свою агитационную деятельность в кампании по выборам в Петроградскую Городскую думу, которые были назначены на 20 августа. Большевистские газеты и предвыборные листовки в те дни широко распространялись на заводских митингах и собраниях, в жилых пролетарских кварталах, расклеивались по всему городу. В них содержался призыв голосовать за большевиков как за истинных защитников трудящихся, продолжателей дела революции. Газета “Пролетарий”, в частности, писала, что “только наша партия добивается полного переложения налогового бремени с плеч неимущей бедноты на плечи богатых классов” 369.
В день выборов газета “Пролетарий” опубликовала пространное воззвание к избирателям. Его автор (Сталин), в частности, писал: “Перед вами... партия народной свободы (кадетов). Эта партия защищает интересы помещиков и капиталистов. Это она, партия кадетов, требовала еще в начале июня немедленного наступления на фронте... добивалась торжества контрреволюции... Голосовать за партию Милюкова — это значит предать себя, своих жен, детей, своих братьев в тылу и на фронте... Меньшевики и эсеры защищают интересы обеспеченных хозяйчиков города и деревни... Голосовать за эти партии — значит голосовать за союз с контрреволюцией против рабочих и беднейших крестьян... Это значит голосовать за утверждение арестов в тылу и смертной казни на фронте” 371. Вот так размышлял прилежный ученик Ленина Иосиф Сталин.
Должен заметить, что итоги выборов принесли большевикам определенный успех. Они получили 183624 голоса, закрепив за собой 67 мест в Думе. Правда, есть основание считать, что в дело были вновь пущены все те же немецкие деньги.
Где эти основания!!! Какое убожество мысли, в конце то концов.
Ведь известно, что 3-4 июля большевики вытащили на улицы рабочих, солдат и матросов путем подкупа.
Выше Аким успешно доказал это скобочками: «(на немецкие деньги!)».
И еще одно обстоятельство. Если учесть, что в Петрограде насчитывалось более 40000 членов партии (сведения VI съезда РСДРП(б)), то получается, что избирателями большевиков, в основном, были они сами и члены их семей.
Неужели Аким всерьёз думает, что написал что-то дельное? Просто попробовал бы применить этот же математический метод для цифр, которые он привёл абзацем ниже. Или у эсеров, кадетов и меньшевиков отсутствовали «члены»?
Как ни склонял Ленин эсеров, последние все-таки набрали больше всех голосов (205659), что дало им 75 мест в Думе. За кадетов проголосовало 114483 избирателя (42 места); 23552 избирателя отдали свои голоса меньшевикам, что позволило им получить 8 мест. Как видно из итогов выборов в Городскую думу, большевики заметно оправились после июльского поражения и развернули активную политическую деятельность. Более того, участием в ликвидации корниловского выступления они укрепили свои боевые порядки, добившись (не без помощи ЦИК и Временного правительства) освобождения почти всех участников мятежа. Этому способствовали солдатские собрания, на которых выдвигался ряд политических требований. Так, солдаты 2-го пулеметного полка, в частности, заявили: “Мы требуем немедленного освобождения товарищей, арестованных 3—5 июля, заменив их (в тюрьме) заговорщиками, как, например: Гучковым, Пуришкевичем и контрреволюционным офицерством” 372.
Не трудно понять, каким образом появлялись подобного рода требования. Современник событий 1917 года, бывший преподаватель Московской гимназии имени Н.П. Хвостовой Г.А. Новицкий (позднее профессор МГУ) рассказывал мне, что стоило какому-нибудь большевистскому агитатору в солдатской шинели крикнуть “Братва!”, как серая, безграмотная толпа, разинув рты, слушала оратора и после нескольких слов, с пафосом сказанных им, бездумно выкрикивала “Правильно!”.
Как же Арутюнов (вместе с Новицким) ненавидит собственный народ! Ведь в этой « безграмотной толпе» могли находиться и их предки. Пусть Аким попробует сейчас выйти и прокричать «братве» что-нибудь «с пафосом». Скорее всего, он рано или поздно получит в «дыню» и дело с концом. Человек пишет «не трудно понять», при этом, не утруждая себя подумать над тем, о чём говорит. Ведь не за проведение же гей-парадов «с пафосом» агитировал «большевик в солдатской шинели». Что надо было сказать агитатору, чтобы, пусть даже безграмотный человек, «разинув рот» выкрикнул «Правильно!»? Люди хотели услышать о наболевшем, народ устал от войны, крестьянам нужна была земля… Если Аким не хочет понять проблемы волнующие простого человека, то эпитет «бездумный» надо обратить к нему самому и г-ну Новицкому (позднее профессору).
Известную активность в своем освобождении из-под стражи проявили и сами арестованные, которые заявили о готовности включиться в борьбу против Корнилова. Их требование было поддержано Комитетом народной борьбы. Со 2 по 19 сентября из “Крестов”, гауптвахт и других мест заключения были освобождены Троцкий, Каменев Коллонтай, Раскольников, Луначарский, Антонов-Овсеенко, Крыленко, Дыбенко, Тер-Арутюнянц, Дашкевич и другие большевистские лидеры и члены Военной организации ЦК РСДРП. Правда, за Троцкого Петроградскому совету профсоюзов пришлось уплатить денежный залог 373. Так во всяком случае записано в коммунистических изданиях Но откуда у бедного российского профсоюза такие деньги? Мне думается, что залог был внесен за счет щедрых немецких субсидий большевикам.
Денежные поступления, в частности, в банковскую контору Фюрстенберга, наверное, о многом говорят.
Документ № 16
“Берлин, 25 августа 1917 г. Господину Ольбергу.
Ваше желание вполне совпадает с намерением партии. По соглашению с известными Вам лицами, в Ваше распоряжение, через Hia-Bank, на контору Фюрстенберга переводится 150000 крон. Просим осведомлять “Форферте” о всем, что пишет в духе времени газета.
С товарищеским приветом Шейдеман” “ 374
О чём, «о многом»? Шейдеман – немецкий социал-демократ, кто такой Ольберг, я не знаю, а Арутюнов до объяснений не опускается. Может Акиму «многое говорит» факт того, что 150 000 крон были переведены через банковскую контору Фюрстенберга-Ганецкого? Лично мне кажется, что банковские конторы именно для денежных операций и существуют. Но, конечно, у Арутюнова может быть и своё мнение на этот счёт. Что же касается собственно документа №16, то это старая-добрая Сводка Российской контрразведки (РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д. 52. Л. 6.).
Всего из заключения были выпущены более 140 известных и активных большевиков. Это был политический просчет Временного правительства и лично Керенского.
Скорее уж - лично Корнилова.
Так или иначе, но большевики при явном попустительстве Временного правительства и лично Керенского стали наращивать свои ряды и активизировать действия.
Однако полностью восстановить свои силы большевикам пока еще не удавалось, и, думается, рассчитывать на это, во всяком случае в столице, они вряд ли могли. Это понимали многие их лидеры. Хорошо понимал это и сам Ленин. И тем не менее, разобравшись с расстановкой политических сил в стране, а также проанализировав взгляды умеренных, он занялся поиском новых реальных сил, на которые можно было бы опереться в решающей схватке с правительством Керенского. Пройдет немного времени, и он найдет эти, столь нужные для государственного переворота, силы. Что же касается материальных средств, то их у Ленина, как выясняется, было предостаточно.
Продолжение книги на этом сайте под тем же названием с добавлением (окончание)
ГЛАВА 7
БОЛЬШЕВИКИ ВЫХОДЯТ ИЗ “ОКОПОВ”
Ничто так не заразительно, как заблуждение, поддерживаемое громкими именами.
Ж. Бюффон
Первая часть 7-й главы посвящена начавшему 26 июля (3 августа) свою работу VI-му съезду РСДРП(б). Здесь автор мусолит тему неявки Ленина на суд, не забывая отметить отсутствие поддержки даже в среде своих соратников. Всё это разбавлено упрёками в адрес большевистских идеологов по поводу многочисленных фальсификаций.
Ночью 26 июля (3 августа) в центре нарвского района [ 64 ], в рабочем клубе начал свою работу VI съезд РСДРП(б). Во всех изданиях периода правления большевиков и их последователей, начиная со школьных учебников и кончая многотомной историей КПСС, коммунистические историографы подчеркивали, что VI съезд РСДРП в условиях “контрреволюционного Временного правительства” якобы “вынужден был работать нелегально”. Вот что пишут в этой связи составители “Истории гражданской войны в СССР”: “Шпионы правительства, наемные и добровольные, рыскали по районам, вынюхивая, где собрались делегаты” 319. Публикуемые ниже материалы из газеты “Рабочий и Солдат” от 25 июля 1917 года начисто опровергают вымыслы большевистских идеологов.
Возможно эти материалы и опровергают «начисто», вот только судить об этом может только человек отыскавший их в арутюновском тексте. Другими словами, от комментариев по этому поводу я воздержусь.
На съезде был оглашен манифест к рабочим, солдатам и крестьянам. Вот как преподнесли читателю этот документ составители “Истории СССР”: “Манифест заканчивался словами: “Готовьтесь же к новым битвам, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провокации, копите силы, стройтесь в боевые колонны! Под знамя партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя, угнетенные деревни!” 342 А ведь манифест этими словами не заканчивался. Фальсификаторы опустили целых шесть (!) предложений, в их числе призывлозунг: “Да здравствует мировая рабочая революция!” 343. Наверно, боялись вызвать у сегодняшних читателей смех.
Своеобразное у Акима чувство юмора, если подобные лозунги вековой давности вызывают у него смех. К тому же, главного фальсификатора он определил (« Это прежде всего ближайший соратник и ученик Ленина — Свердлов»). Вряд ли Яков Михайлович задумывался о впечатлениях «сегодняшних читателей».
Теперь обращаю внимание на следующий текст автора:
В последний летний месяц 1917 года в стране углубляется социально-экономический и политический кризис. Развал на фронте, хаос в тылу, ослабление хозяйственных связей — все это говорило о приближающейся катастрофе. В тяжелейшем положении оказалось производство необходимых товаров, заметно сократилась добыча топлива, резкими скачками росли цены, ухудшались жизненные условия трудящихся. Особенно это проявлялось в столице, где ощущалась острая нехватка продовольствия. Рост дороговизны в официальных торговых предприятиях и взвинчивание цен на черных рынках ударили прежде всего по многочисленной массе людей, имеющих невысокие заработки, не говоря уже о тех, кто потерял работу из-за закрытия ряда предприятий. Поэтому росло недовольство масс.
Скажу сразу, я не верю, что этот абзац написал Арутюнов. Где мегазлодей Ленин с жалкой кучкой прихвостней – большевиков? Скорее всего, для написания этого текста Аким нанял «литературного негра».
Сложившаяся ситуация была на руку большевикам, и они активизировали свою деятельность…
Всю свою книгу (кроме одного абзаца) «историк» упорно доказывал, что эту ситуацию большевики своими руками и создали.
…Этому способствовали директивные указания Ленина(вот это уже «ближе к телу»), который, словно барометр, чутко реагировал на все изменения политической атмосферы. В те дни он писал: “Все признаки указывают на то, что ход событий продолжает идти самым ускоренным темпом, и страна приближается к следующей эпохе, когда большинство трудящихся вынуждено будет доверить свою судьбу революционному пролетариату. Революционный пролетариат возьмет власть, начнет социалистическую революцию, привлечет к ней — несмотря на все трудности и возможные зигзаги развития — пролетариев передовых стран, и победит и войну и капитализм” 344. Заметим, что Ленин призывает трудящихся доверить свою судьбу не большевикам, а “революционному пролетариату”, понимая, что слово “большевик” у многих вызывает откровенную неприязнь.
И тем не менее статья Ленина с удовлетворением была воспринята политиками и военными в Берлине. Они с нетерпением ждали часа, когда большевики осуществят государственный переворот в России, придут к власти и избавят их от изнурительной, уносящей жизнь многих людей и поглощающей большие материальные средства войны на восточном фронте.
Неужели для России эта война была менее изнурительна? Или людей меньше гибло? А может «большие материальные средства» не поглощались? Как-то получается, что русских людей Акиму не так жалко как немцев.
После VI съезда РСДРП(б), пользуясь попустительством властей, стали выходить газеты “Пролетарий” и “Солдат”. Большевики приняли участие в Государственном совещании, проходившем в Большом театре в Москве с 12 по 15 августа. Более того, в день открытия совещания большевистские ультра из Московского областного бюро спровоцировали массовую забастовку, парализовав транспорт, электростанцию, общепит и другие учреждения.
Арутюнов садится на любимую лошадку, - «большевистские ультра» парализовали миллионный город.
Ободренный стачкой в Москве, Ленин пишет: “Именно Москва теперь, после Московского совещания, после забастовки, после 3 5 июля, приобретает или может приобрести значение центра. В этом громадном пролетарском центре, который больше Петрограда, вполне возможно нарастание движения типа 3 — 5 июля. Тогда в Питере задача была: придать мирный и организованный характер. Это был лозунг. Теперь в Москве задача стоит совсем иная; старый лозунг был бы архиневерен. Теперь задача была бы взять власть самим и объявить себя правительством во имя мира, земли — крестьянам, созыва Учредительного собрания в срок по согласованию с крестьянами на местах и т.д. Весьма возможно, что на почве безработицы, голода, железнодорожной стачки, разрухи и т.п. подобное движение в Москве вспыхнет... Теперь в Москве, если вспыхнет стихийное движение, лозунг должен быть именно взятие власти” 345.
Ленин откровенно подстрекает рабочих Москвы к вооруженному мятежу. По его указанию члены Военной организации ведут агитационную работу среди солдат против войны, что не замедлило сказаться на положении русской армии, особенно в Прибалтике, где 21 августа немцы, можно сказать, без боя заняли Ригу. 12-я армия беспорядочно отступала, подступы к Петрограду были открыты, а ленинцы продолжали призывать к действиям, ведущим к поражению России.
Аким уже в седле: стоило Ленину дать указание об усилении агитационной работы, - и фронты незамедлительно «посыпались».
В “Листке по поводу взятия Риги” Ульянов выдвигает лозунг, направленный на дальнейшее разложение русской армии и дезорганизацию управления государством: “Долой войну! Долой правительство Керенского, меньшевиков и эсеров, обманывающее народ, затягивающее войну, защищающее грабительские интересы капиталистов, оттягивающее выборы в Учредительное собрание!” 346.
Вот такой демагогический лозунг был брошен Лениным, рассчитанный на политическую незрелость рабочих и солдат
Ленин прекрасно понимал, что победа над Германией приведет к усилению Российского государства, а проводимые экономические реформы коренным образом изменят условия жизни трудящихся и тем самым похоронят его бредовые идеи о переходе “в светлое коммунистическое будущее” через социалистическую революцию. Обладая аналитическим умом и трезво считаясь с реалиями, Ленин был убежден, что осуществить государственный переворот возможно только в ослабевшей России. И тут его позиция полностью совпадала с позицией германских военно-политических кругов. В своих планах захвата власти Ленин опирался на материальную и моральную поддержку правительства кайзеровской Германии
О каких улучшающих условия жизни реформах ведёт речь Арутюнов? Ещё раз убеждаюсь в существовании «литературного негра». Сомневающиеся пусть перечитают выделенный абзац в начале главы.
В этом месте, чтобы окончательно добить сомневающихся, Аким разместил две фотографии. Первая – «Под влиянием большевистской пропаганды солдаты бегут с фронта по домам», вторая – «Бегство с фронта. Лето 1917 г.». Мне кажется, что больше подходят такие названия: 1) «Люди сидят на крышах вагонов» и 2) «Люди с ружьями сидят на открытой железнодорожной платформе. Лето».
Попытка устроителей Государственного совещания консолидировать общественно-политические силы, выработать программу вывода страны из кризиса, восстановить порядок в тылу и на фронте, а также принять предупредительные меры против нового большевистского мятежа желаемых результатов не дала.
В этой связи следует рассмотреть позицию двух крупных политических группировок. Одну из них возглавлял внешне патриотически настроенный, энергичный 36-летний премьер-министр А.Ф.Керенский. Во главе другой, после июльских событий, встал Верховный Главнокомандующий, поддерживаемый общественно-политическими кругами, недовольными внешней и внутренней политикой Временного правительства, — генерал Л.Г. Корнилов 350.
Первоначально во взглядах этих людей прослеживалось известное сходство, хотя у каждого была своя задача. Керенский, как опытный юрист и искушённый в политике человек, рассчитывал в кризисной ситуации с помощью Корнилова навести в тылу и на фронте жестокий порядок и тем самым поправить свою репутацию. В то же время он опасался, что широкие полномочия генерала могут привести к усилению последнего. И тем не менее они шли на взаимные уступки. Так, например, приказ Керенского от 9 июля, дающий всем командирам право открывать огонь по самовольно отступающим войскам, фактически узаконивал приказ Корнилова о применении артиллерии и пулеметов против частей, покидавших свои боевые позиции без распоряжения командиров 351. В то же время и Корнилов проявлял по отношению к Керенскому известную “лояльность”. Однако стоит вспомнить, что 16 июля, на совещании в ставке, многие генералы и офицеры выступали против введения института комиссаров и солдатских комитетов, которые, по их мнению, подрывали авторитет командиров, сковывали их инициативу, снижали дисциплину и боевую мощь армии. Выступивший генерал А.А. Брусилов (если верить Арутюнову – предатель) прямо сказал, что “затруднения, испытанные Временным правительством в Петрограде, все бедствия России имеют одну причину — отсутствие у нас армии” 352. Между тем, зная позицию Керенского, Корнилов (если верить Арутюнову - герой России), напротив, предлагал усилить их роль 353.
Здесь можно вспомнить о событиях 1905 года. Тогда революция потерпела поражение во многом потому, что армия осталась верной правительству и не поддержала восставших. В 1917 году картина будет уже другая. Даже если принять абсолютно шизофреническую точку зрения Арутюнова и поверить, что на стороне Ленина выступали только немцы, финны, китайцы, наркоманы, пьяницы, дебоширы, тунеядцы и т.п., - всё равно, факт остаётся фактом, и Временное правительство закончило своё существование тем, что Керенский отправился искать хотя бы одну верную себе часть.
Армия была РАЗВАЛЕНА, и сделало это именно Временное правительство вместе с Советом, в котором в то время большевики не играли ведущей роли. В первую очередь я имею ввиду знаменитый приказ №1, положивший начало уничтожению в армии дисциплины. В это дело и г-н Корнилов вложил свой внушительный кирпич, который г-н Арутюнов пометил номером 353.
Снова обращусь к свидетельству современника: «Временное правительство не оградило армию от него (Приказа №1). Его министр юстиции Керенский был причастен к приказу как товарищ председатели Совета депутатов. Распоряжением правительственной же власти Приказ №1 был передан во все армии по прямому проводу из Главного управления Генерального штаба. Изданный вслед за тем Приказ №2, разъяснявший первый приказ, был уже подписан председателем военной комиссии Временного Комитета Думы генералом Потаповым». (А.Спиридович «Большевизм…»).
Однако с назначением Корнилова на должность Верховного Главнокомандующего конфликтная ситуация обострилась. Новый Верховный выставил правительству ряд требований: введение смертной казни на фронте; учреждение особых полевых судов; значительное расширение прав Верховного Главнокомандующего в кадровых вопросах; самостоятельность и свобода действий; передача под его юрисдикцию Петроградского военного округа. Особую тревогу вызывала у Корнилова политическая обстановка. Еще будучи командующим Юго-Западным фронтом, в беседе со своим начальником штаба — генералом А.С. Лукомским — он сказал: “Пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде и не собрался” 354, и при этом подчеркнул, что “против Временного правительства я не собираюсь выступать” 355.
Замечательная цитата! Чувствуется, что эти слова бальзамом пролились на «профессионального учёного». В одной из глав посвящённых Гражданской войне, у читателя будет возможность ещё раз убедиться, что расстрел без суда самих большевиков, Арутюнов преступлением не считает. Туда и дорога краснопузым сволочам!
Корнилова раздражала нетвердая и непоследовательная позиция Керенского, его постоянная зависимость от Советов, лавирование между различными общественно-политическими силами.
По-своему изобразил в своем дневнике отношения между Керенским и Корниловым тогдашний английский посол:
“… Керенский не может рассчитывать на восстановление военной мощи без Корнилова, который представляет собой единственного человека, способного взять в свои руки армию. В то же время Корнилов не может обойтись без Керенского, который, несмотря на свою убывающую популярность, представляет собой человека, который с наилучшим успехом может говорить с массами и заставить их согласиться с энергичными мерами, которые должны быть проведены в тылу, если армии придется проделать четвертую зимнюю кампанию” 358.
В высказываниях посла есть доля истины, однако он не допускал мысли, что в критический момент одна из сторон может пойти на измену. Забегая вперед, отметим, что на путь измены стал Керенский. Опасаясь чрезмерного усиления и возвышения Корнилова, Керенский из двух зол выбирает “меньшее”: в отчаянии он бросается в объятия Советов и большевиков.
К третьей декаде августа дипломатическая и психологическая борьба между Керенским и Корниловым достигла кульминации. 19 августа Верховный направил телеграмму Керенскому, в которой вновь поднял вопрос о подчинении ему войск Петроградского гарнизона. В ответ Керенский направил в Ставку Б. Савинкова 359, чтобы тот уговорил Корнилова взять под свою юрисдикцию Петроградский военный округ, но... без войск.
Разгадав игру Керенского, Корнилов тем не менее согласился с поставленным условием, сделав, однако, соответствующие выводы. 23 августа состоялась беседа между Корниловым и Савинковым, во время которой главнокомандующий откровенно заявил, что “стать на путь твердой власти Временное правительство не в силах... За каждый шаг на этом пути приходится расплачиваться частью отечественной территории” 360. На следующий день Корнилов дал указание командиру 3-го корпуса, генералу Крымову, приступить к выступлению на Петроград. 25 августа в штабе Крымова был составлен проект приказа. В соответствии с ним столица, весь Петроградский военный округ, Кронштадт и Финляндия объявлялись на осадном положении с установлением комендантского часа. Приказ предписывал закрыть все торговые предприятия (исключая аптеки и продовольственные магазины), запрещал стачки и сходки, устанавливал строгую цензуру печати, обязывал всех жителей сдать имеющееся оружие и предупреждал, что по отношению к нарушителям будут применены расстрелы 361. Были предприняты меры, ограничивающие подпольную деятельность Ленина. Так, 26 августа начальник Петроградского почтово-телеграфного округа издал секретный циркуляр, обязывающий начальников почтово-телеграфных учреждений Петроградского округа изымать корреспонденцию Ленина и на его имя по статье 51, 100 и 108 уголовного положения России 362.
Может быть зря «забежал вперёд» Аким Арутюнов?
Задача:
Есть два человека, первый – премьер-министр (начальник), второй – верховный главнокомандующий (подчинённый). Друг – другу они не нравятся, но терпят. Далее: второй, раздражённый позицией первого, выставляет ряд требований (самостоятельность, свобода действий и т.п.). Первый - часть его требований выполняет. Второй - раздражается ещё больше и ведёт на столицу своей страны войска. Дополнительная вводная: всё это происходит в условиях войны с другим государством. Вопрос: кто из них встал на путь измены?
Последующие события происходили с необычной быстротой. 25 августа, выполняя распоряжение Корнилова, часть войск Северного флота и главные силы 3-го корпуса двинулись к Петрограду. Одновременно Корнилов отправил Савинкову телеграмму: “Корпус сосредоточится в окрестностях Петрограда к вечеру двадцать восьмого августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении двадцать девятого августа” 363. Незамедлительно последовала ответная реакция премьера. Ночью Керенский прервал заседание Кабинета министров и сообщил о государственной измене генерала Корнилова. Указав на чрезвычайную обстановку, он обратился к членам правительства с просьбой предоставить ему неограниченную власть. Большинство министров поддержало главу правительства. Рано утром, 27 августа, Керенский отправил Корнилову телеграмму, в которой содержался краткий приказ сдать свои обязанности начальнику штаба генералу Лукомскому и срочно прибыть в Петроград. Телеграмма попала к Лукомскому, который тут же ответил: “Остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно... Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым... Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала... Не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова” 364. Сообщение Керенского о “государственной измене” Корнилова быстро облетело Петроград и дошло до провинции, где население в основном поддерживало Временное правительство. Широкие слои российского общества не имели объективной информации о положении в стране, поэтому “измена”, естественно, вызвала у них негативную реакцию. Что же касается истинных целей Корнилова, то они со всей откровенностью изложены в его телеграмме:
“Телеграмма Министра Председателя за № 4163 во всей своей первой части является сплошной ложью: не я посылал члена Государственной Думы Владимира Львова к. Временному Правительству, а он приехал ко мне как посланец Министра Председателя. Тому свидетель член Государственной Думы Алексей Аладьин. Таким образом свершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу Отечества. Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час кончины. Вынужденный выступить открыто — я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное Правительство, под давлением большевистского большинства советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и, одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье, убивает армию и потрясает страну внутри.
Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, — в храмы, молите Господа Бога об явлении величайшего чуда, спасения родимой земли.
Я, генерал Корнилов, — сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ — путем победы над врагом, до Учредительного Собрания, на котором Он Сам решит свои судьбы и выберет уклад своей Государственной жизни.
Предать же Россию в руки ее исконного врага — германского племени и сделать Русский народ рабами немцев, — я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама Русской земли.
Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!
27 августа 1917г. Генерал Корнилов” 365.
Вполне возможно, что Корнилов искренне верил в то, что он действует на благо своей страны. Вопрос в том, каков был результат его действий. Дело не только в том, что он повёл войска против того правительства, которому присягал, но и в том, что он не сумел выполнить задуманное. В итоге регулярная армия потерпела поражение. Пусть даже это не выражалось в цифрах потерь, занятых территориях и т.п. Главное то, что народ (желающие могут написать «чернь», «быдло» и т.п.) оказался СИЛЬНЕЕ армии. Та же Красная гвардия почувствовала себя реальной силой, ведь именно во время Корниловского мятежа правительство «вооружило» рабочих. Естественно, они чувствовали себя победителями. Так же естественно, что огромный политический выигрыш получили большевики. Именно после описываемых событий из тюрем начали выпускать руководителей «обезглавленной» ранее партии. Показательно как на эти события прореагировало крестьянство: если в августе в России отмечено более 400-450 случаев самозахвата земли крестьянами, то в сентябре - от 900 до 1000. Я уже не говорю о том, как поражение Корнилова сказалось на самой армии. Поток вооружённых дезертиров хлынул в глубь государства. Не надо обладать особой фантазией, чтобы представить, как повлияло на ситуацию появление в родных деревнях вооружённых людей, которым «никто не указ».
«Провал Корнилова привёл к стремительному нарастанию хаоса в стране». Не помню, откуда цитата, да это и не важно.
Трудно согласиться с Корниловым, что в Советах преобладали большевики, равно как нельзя согласиться с тем, что Временное правительство “действует в полном согласии с планами германского генерального штаба”. Но то, что оно было не в состоянии управлять страной и не могло пресечь подрывную деятельность большевиков, не вызывает сомнения. Корнилов располагал и сведениями о предпринимаемых Временным правительством шагах по заключению с Германией сепаратного мира, что не могло не насторожить его.
Корнилов «насторожился». Вот только дело в том, что если законное правительство страны даст распоряжение своему главнокомандующему, - заключить мир (даже сепаратный), он обязан подчиниться или подать в отставку. Иначе он становится изменником. А «насторожился» он или нет – дело десятое.
В своих действиях против Корнилова российский премьер безусловно рассчитывал на поддержку ЦИК и Исполкома Всероссийского Совета Крестьянских депутатов. На совместном (закрытом) пленарном заседании ЦИК и ИВСКД, проходившем в ночь на 28 августа, после продолжительных острых дискуссий по вопросу о власти была принята резолюция о полной поддержке Керенского, предоставлением ему права выбирать любую форму правления, но при условии, что но вое правительство возглавит решительную борьбу с корниловским выступлением. Следует заметить, что эта резолюция была поддержана большевиками.
В связи с выступлением Корнилова, Ленин пишет письмо в Центральный Комитет РСДРП, в котором говорит о необходимости пересмотра тактики политической борьбы: “По моему убеждению, в беспринципность впадают те, кто (подобно Володарскому) скатывается до оборончества или (подобно другим большевикам) до блока с эсерами, до поддержки Временного правительства... И поддерживать правительство Керенского мы даже теперь не должны. Это беспринципность. Спросят: неужели не биться против Корнилова? Конечно, да! Но это не одно и то же; тут есть грань; ее переходят иные большевики, впадая в “соглашательство”, давая увлечь себя потоку событий. Мы будем воевать, мы воюем с Корниловым, как и войска Керенского, но мы не поддерживаем Керенского, а разоблачаем его слабость... Это разница довольно тонкая, но архисущественная и забывать ее нельзя” 366.
Но зачем же создавать видимость, что большевики не поддерживают Керенского? Ведь и слепой заметит, что они совместно с Временным правительством и Советами участвуют в борьбе против Корнилова. А вот зачем: активно включаясь в борьбу с командованием Ставки — силой, способной организовать отпор германской армии и остановить хаос в стране (буквально накануне мятежа немцы захватили Ригу), большевики оказывали прямую услугу немцам. Но главное для них было — исключить из дальнейшей политической борьбы Корнилова [ 66 ] и тем самым расчистить себе путь к власти, оставшись один на один с правительством Керенского. В этом заключался их тактический расчет. Большевики заявили о своей готовности заключить с Керенским военный союз “для борьбы с контрреволюцией” 367, вошли в состав созданного по инициативе ЦИК и ИВСКД Комитета народной борьбы; активно включились в агитационную работу.
Должен заметить, что смещение генерала Корнилова было ложно мотивировано. Созданная вскоре после отстранения Корнилова от должности Чрезвычайная комиссия расследовала его действия и не нашла в них измены Родине. Думается, что имеются все основания считать Л.Г. Корнилова национальным героем.
Может, кто не знает, но в то время многие называли «национального героя» «первым тюремщиком царской семьи», ведь именно Л.Г.Корнилов арестовал царицу и детей Николая II.
После завершения работы VI съезда большевики активизировали свою агитационную деятельность в кампании по выборам в Петроградскую Городскую думу, которые были назначены на 20 августа. Большевистские газеты и предвыборные листовки в те дни широко распространялись на заводских митингах и собраниях, в жилых пролетарских кварталах, расклеивались по всему городу. В них содержался призыв голосовать за большевиков как за истинных защитников трудящихся, продолжателей дела революции. Газета “Пролетарий”, в частности, писала, что “только наша партия добивается полного переложения налогового бремени с плеч неимущей бедноты на плечи богатых классов” 369.
В день выборов газета “Пролетарий” опубликовала пространное воззвание к избирателям. Его автор (Сталин), в частности, писал: “Перед вами... партия народной свободы (кадетов). Эта партия защищает интересы помещиков и капиталистов. Это она, партия кадетов, требовала еще в начале июня немедленного наступления на фронте... добивалась торжества контрреволюции... Голосовать за партию Милюкова — это значит предать себя, своих жен, детей, своих братьев в тылу и на фронте... Меньшевики и эсеры защищают интересы обеспеченных хозяйчиков города и деревни... Голосовать за эти партии — значит голосовать за союз с контрреволюцией против рабочих и беднейших крестьян... Это значит голосовать за утверждение арестов в тылу и смертной казни на фронте” 371. Вот так размышлял прилежный ученик Ленина Иосиф Сталин.
Должен заметить, что итоги выборов принесли большевикам определенный успех. Они получили 183624 голоса, закрепив за собой 67 мест в Думе. Правда, есть основание считать, что в дело были вновь пущены все те же немецкие деньги.
Где эти основания!!! Какое убожество мысли, в конце то концов.
Ведь известно, что 3-4 июля большевики вытащили на улицы рабочих, солдат и матросов путем подкупа.
Выше Аким успешно доказал это скобочками: «(на немецкие деньги!)».