От авторов сайта: Здесь продолжение статей
https://leninism.su/lie/4835-filosofskij-vzglyad-na-sledstvennoe-delo-bol-shevikov.html
https://leninism.su/lie/5078-filosofskij-vzglyad-na.html
https://leninism.su/lie/5080-filosofskij-vzglyad-na-tom-3.html
Виктор Штанько
Философский взгляд на … Том 4
(продолжение)
СДБ, том 4 (документы 144 - 159).
Д. 144 – июльский, 145-146 июльские под катом. Далее небольшой блок документов (147-149), посвящённых аресту участников июльского мятежа – братьев Баландиных. Иван был рядовым, а Сергей – старшим писарем Семёновского полка. Оба были большевиками, поэтому, скорее всего, зверские рожи были у обоих. Документы, в общем, тоже июльские, но здесь мне наконец-то предоставилась возможность сдержать слово, поскольку речь дальше пойдёт о финансах неясного происхождения.
После ареста братьев в их комнате был произведён обыск.
«По произведенному у них на квартире обыску было обнаружено оружие, револьвер «Браунинг» и винтовка с боевыми к ним патронами, и документы, указывающие на получение первым из них, Иваном Баландиным в течение последнего месяца из Тотьмы и Архангельска сравнительно крупных сумм, а именно: 3 000 руб., 8 500 руб., и 300 руб., а всего 11 800 руб., причем источник и происхождение этих денежных сумм неясны; что по этому поводу братья Баландины, в частности Иван Баландин, на дознании объяснили, что деньги в сумме 3 000 руб. получены из Тотьмы от жены Ивана Баландина для предполагаемого издания в Тотьме газеты социалистического направления, а в сумме 8 500 руб. являются комиссионным вознаграждением Ивана Баландина со стороны некоего Уллая за поставку последнему леса».
Далее нас ожидает уже привычная для «образцового Следствия» история: никакого развития эта информация не получит. Никто не опросит ни жену Баландина в относительно далёкой и захолустной Тотьме, ни г-на Уллая в гораздо более доступном Архангельске.Составители даже не удостоили его упоминанием в «Именном списке». Понятно, что всему этому есть объяснение, ведь времена были очень бурные. Но тут опять получается, что для современного читателя всё упирается в «верю – не верю». Если кому-то хочется верить в то, что немецкая разведка засылала деньги большевикам через Тотьму, то тут что-то доказывать бесполезно. А что касается юридической плоскости, то тут всё очевидно перекрывается презумпцией невиновности. Что подтверждается фактом освобождения Ивана Баландина 19 августа 1917 года «ввиду необоснованности выдвинутых против него обвинений» (СДБ, кн. 1, стр. 884).
Немного дополнительной информации по братьям Баландиным:
"14 июля 1917 года в газете «Тотемская жизнь» была опубликована следующая информация: «11 июля ночью по постановлению совета Временного исполнительного комитета, в связи с арестом в Петрограде братьев И. и С. Баландиных, местных лесопромышленников, был произведен обыск на квартире Баландиных и одного военнопленного немца. Произведена выемка переписки». Что же за события, эхо которых дошло и до Тотьмы, произошло в Петрограде?
После расстрела мирной демонстрации, проходившей 4 июля 1917 года, эсеры и меньшевики сдали власть буржуазии. С двоевластием было покончено. Мирный период революции кончился. Начался разгул контрреволюции. В столице шли аресты большевиков. Были арестованы сыновья тотемского лесопромышленника братья Баландины. Старшие, Иван и Сергей, служили в Семеновском полку и вели там большевистскую агитацию, а младший – Василий был прапорщиком 3-го запасного пехотного полка, членом полкового комитета. Иван, находившийся в камере ушаковской тюрьмы, объявил голодовку. Его поддержал Сергей, а затем и другие заключенные ушаковской тюрьмы. Они требовали немедленного освобождения всех политических заключенных, арестованных за большевистские убеждения. Голодовку начали и заключенные комендантского управления, где содержался Василий Баландин. Весть об этой голодовке проникла в печать. Даже буржуазные газеты спрашивали: «За что мучают Баландина?» По совету товарищей из ЦК голодовка была прекращена, но Иван Баландин продолжал ее еще несколько дней. Так начинался путь в революцию большевиков-тотьмичей братьев Баландиных.
После победы Октябрьского вооруженного восстания Иван и Василий еще некоторое время оставались в Петрограде. Василий был адъютантом у главковерха Н. В. Крыленко. Это ему пришлось доставить и передать германскому Верховному командованию пакет с решением ЦИК и СНК о принятии условий мира, предложенных германским правительством. Осенью 1917 года Иван Баландин возвратился в Тотьму. Весной 1918 года в родной город прибыл и Василий. Сергей же еще долго продолжал работать в Высшей военной инспекции Красной Армии, а затем на дипломатической работе".
https://www.booksite.ru/fulltext/sobol/index.htm
Документы 150-156 – июльские, все под катом, кроме документа №155. Почему оказался удостоен публикации именно коротенький рапорт о мероприятиях по розыску анархо-синдикалиста Х.Ярчука, не ясно.
Три следующих документа (из них 158-й – технический) связаны с именем помощника редактора газеты «Биржевые Ведомости» Льва Исаевича Гальберштадта, который в своей газете опубликовал статью (в материалах следствия это д. №159) с обличением большевиков. Содержание её чисто «июльское» и единственное, что нас там может заинтересовать, это вот этот пассаж:
«Прапорщик Тер-Арутюнянц работал в 180-ом пехотном запасном полку. Член Военной организации большевиков, он располагал в последние недели перед мятежом значительными суммами и весьма умело вел в полку большевистскую пропаганду».
Абсолютно ничего, ни подтверждающего, ни хотя бы уточняющего эту информацию в материалах следствия нет.
Гораздо интереснее для нас будет предваряющий статью документ (№157). Приведу его почти полностью, разбив, для удобства, на четыре части.
Часть 1:
«Помещенная в № 16355 от 26-го сего июля вечернего выпуска «Биржевых ведомостей» статья под заглавием: «Из истории большевистского заговора» написана мной и подписана моим литературным псевдонимом «Л. Лигин». За достоверность сообщенных в названной статье сведений я принимаю на себя ответственность в силу внутреннего убеждения редакции и моего в полной точности таковых, так как источник, из которого мной почерпнуты все сообщенные сведения, обеспечивает их достоверность.
Текст статьи изложен на основании предъявленных мне документальных данных, которые дают мне право считать их вполне основательными и стоящими выше всяких подозрений. В настоящее время я не уполномочен назвать имя лица, сообщившего мне эти документальные данные, но по-вашему, г[осподин] судебный следователь, предложению я войду в переговоры с этим лицом по поводу доставления Вам этих документальных данных и о результатах этих переговоров сообщу Вам дополнительно: или с его разрешения назову Вам его фамилию, либо это лицо само предоставит Вам весь материал, и войдет с Вами в непосредственное общение».
Здесь интересны только попутные, так сказать, моменты. Возможно, кое-кто из составителей Сборника настолько проникся духом эпохи, что ему действительно начали казаться «подтверждающими достоверность фактов» такие эфемерные понятия, как «внутреннее убеждение редакции», или «обеспечивающий достоверность источник». Сильно сомневаюсь, чтобы кого-то ещё это так же впечатлило. Особенно учитывая тот факт, что г-н Гальберштадт явно не понимал значения слова «документ». Дело в том, что абсолютно весь текст его статьи основан на устных свидетельствах, которые, ясное дело, давались не под присягой и, стало быть, никаким документом быть не могли. Что там мог предоставить следователям таинственный источник, затрудняюсь даже предположить.
Бывалый читатель конечно же уже догадался, что это «лицо» так и осталось для Следствия неизвестным. Очевидно, что переговоры, в которые вступил г-н Гальберштадт, потерпели полный крах.
Ну и симптоматично выглядит вся эта натужная игра в благородство на фоне надвигающейся государственной катастрофы.
Часть 2:
«Кроме изложенного я имею еще сообщить, что в качестве заведующего утренним выпуском «Биржевых Ведомостей», специально Иностранным отделом, около месяца тому назад я получил сведения от Сергея Георгиевича Богоявленского, помощника начальника Отдела печати Министерства иностранных дел, что министерством получена из Копенгагена дипломатическая телеграмма, сообщающая, что депутат германского Рейхстага Гаазе , проездом из Стокгольма в Берлин, заявил одному журналисту в Копенгагене, что ему, Гаазе, достоверно известно, что Парвус-Гельфанд действительно состоит агентом германского правительства и посредником в сношениях Германии с русскими большевиками во главе с Лениным-Ульяновым и в качестве такого посредника снабжает их крупными денежными суммами217».
Удивительно адекватный комментарий №217:
«Лидер Социал-демократической партии Германии и депутат Рейхстага Г. Гаазе предостерегал от общения с А.Л. Гельфандом (Парвусом), так как считал его агентом германского правительства. После июльских событий, отвечая на обвинения, появившиеся в российской и зарубежной печати, А.Л. Гельфанд направил ему следующую телеграмму: «Требую срочного и прямого опровержения лживых сообщений русской прессы , согласно которым Вы якобы сказали, что я являюсь посредником Министерства иностранных дел в общении с Лениным или ещё с кем-то...» Г. Гаазе ответил Парвусу следующей телеграммой: «Сам собой разумеется, я никогда не говорил, что Вы являетесь посредником между Министерством иностранных дел и Лениным или какими-то большевиками» (цит. по: Хенеш Э. Ук. соч. С. 298 )».
Всё чётко и по делу! Составители ни единой капелькой сока мозга не окропили эти чеканные строки, из которых нам становится ясно, что г-н Гаазе либо был обычным треплом, которое легко подтянули за болтливый язык, либо его кто-то действительно оговорил.
Часть 3:
«Известно мне также, что по сведениям, напечатанным около двух месяцев тому назад в одной итальянской газете, а в какой именно - может показать итальянский журналист, доктор Виржинио Гайда, проживающий в Петрограде, ул. Гоголя, д. 17, кв. 15; сведениям, оглашенным с указанием на их официозный источник, что в Берне после русской революции группа русских эмигрантов находилась в постоянном контакте с известным членом национального совета Робертом Гриммом, который, со своей стороны, был в тесном общении с одним из видных чинов германской миссии в Берне.
По этим сведениям, в одном из бернских кафе происходили секретные совещания, на которых был разработан план деятельности этой группы эмигрантов в России и вопрос об их проезде через Германию. Итальянская газета указывала, что Гримм действовал по соглашению с этим германским дипломатом и федеральным советником Гофманом».
Не будем даже брать во внимание, что речь здесь идёт о реальной попытке большевиков организовать поездку, от которой пришлось потом отказаться в связи с тем, что Гримм стал увязывать её с согласием Временного правительства. Просто давайте посмотрим на этот текст глазами тогдашних следователей, как на доказательство чьей-то вины. Что за люди собирались? Никто не знает. Ни говорливый Гальберштадт, ни сам Гайда, который на последующем допросе заявил: «Имена участников этих секретных совещаний из эмигрантов в известии сообщены не были, и я их не знаю» (д. 374, т.1, стр. 618).
Или следователей должен был возбудить сам факт общения безымянных эмигрантов - через посредников - с представителями Германии? Так что это за секрет Полишинеля? Как в принципе можно было проехать по территории Германии без договорённости с немецкими официальными лицами?
Часть 4:
«Более мне показать по делу нечего. Прочитано. Могу добавить, что недавно в газете «Таймс» было напечатано о расследовании, произведенном стокгольмским корреспондентом этой газеты, которое, между прочим, установило, что через Стокгольмский «Ниа-банк» после революции переводились крупные суммы для некоторых русских политических деятелей, фигурирующих в событиях 3-5-го сего июля. Один из директоров названного банка признал это обстоятельство, причем оговорился, что эти переводы он рассматривал как обычные финансовые операции218».
Ну а здесь нас ждёт очередная халтура от составителей:
Прим. 218: «The Times» («Время») - ежедневная газета в Великобритании, одна из самых известных мировых газет. Основана Джоном Уолтером (англ. John Walter) в 1785 г. и называлась тогда «The Daily Universal Register» (англ. «Ежедневный перечень новостей»), редактором стал сам же Джон Уолтер. 1 января 1788 г., после появления 940 выпусков, название сменилось на «The Times». Традиционно считается, что газета придерживается умеренно-правых взглядов и поддерживается Консервативной партией, хотя на последних парламентских выборах газета открыто поддержала лейбористов, чем способствовала их успеху.
Вероятно, в показании речь идет об интервью владельца «Ниа-банка» У. Ашберга, данного им 4 (17) августа 1916 г. американской ежедневной газете «Нью-Йорк Таймс». В своих воспоминаниях он так описывает деятельность банка по переводу денег в период Первой Мировой войны: «...Тысячи иностранцев, возвращаясь домой из Германии, Англии, Франции, Бельгии, Голландии и т.д. в Россию, Финляндию, Прибалтийские провинции и наоборот, являлись в банк, чтобы обменять деньги, продать чеки “Америкен Экспресс” или получить деньги по аккредитивам. Помочь этим людям было нелегко...» И далее он прямо намекает на крупные финансовые операции по переводу денег в Россию: «В Стокгольме развивали активную деятельность люди, у которых прежде были крупные дела в России и Петербурге. Они становились клиентами банка» (Ашберг У. Указ. соч. С. 19)».
Итак, снова смотрим комментарий: «Вероятно, в показании речь идет об интервью владельца «Ниа-банка» У. Ашберга, данного им 4 (17) августа 1916 г. американской ежедневной газете «Нью-Йорк Таймс». Серьёзно? Давайте перечитаем комментируемый документ: «недавно в газете «Таймс» было напечатано…»
Английская «Таймс» внезапно превратилась в американскую «Нью-Йорк Таймс» (я полагаю, журналист Гальберштадт знал, что это не одно и то же). «Недавняя» (для июля 1917-го) статья состарилась на год. О признании Ашбергом факта «перевода крупных сумм для некоторых русских политических деятелей, фигурирующих в событиях 3-5-го сего июля» нет ни слова. Почему Ашберг «намекает» именно на перевод денег в Россию? Для банкира основная деятельность, это выдача кредитов. Кто-то из «крупных клиентов», наверное, действительно брал их для закупки русских товаров и перепродажи их за рубежом, но кто-то, как тот же Ганецкий – наоборот.
Ну и, конечно, сильно раздражает всё это бессмысленное распускание псевдоинтеллектуальных перьев. Послушайте, всезнайки хреновы, зачем нам здесь информация о том, как в позапрошлом веке называлась английская газетёнка, кто её основал и за кого она сейчас голосовать призывает? Лучше бы подробней о «Ниа-Банкене» рассказали! Статья о банке (прим. 114, стр. 827) по объёму примерно такая же, как о «Таймс», про которую любой желающий может прочитать в Википедии.
Приведу примечание 114 полностью: «Ниа-банк» («Ниа-банкен», или Новый банк) основан У. Ашбергом в 1912 г. с целью сделать банковские услуги доступными для самых широких слоев населения. Однако его клиентами были и правительства ряда государств. В частности, в 1915 г. У. Ашбергу удалось получить кредит США для русского правительства на финансирование военных грузов. Одновременно его клиентами были русские предприниматели и политэмигранты, в частности большевики, которым банк оказывал помощь при нелегальной покупке иностранной валюты и хранении партийных денег. Известно, что У. Ашберг имел деловые контакты с Я.С. Фюрстенбергом (Ганецким) и членом правления российского Русско-Азиатского банка Л.Б. Красиным. В современной исследовательской литературе широко распространено мнение о том, что У. Ашберг являлся агентом германского правительства».
Я понимаю, что вряд ли найдётся ещё кто-то, кроме меня, кто так же настырно следил бы именно за «научным» сопровождением публикации документов Следствия. Но, сука, как же видны все эти беспомощные попытки вывернуть информацию наизнанку! Вот наши весёлые ребята-составители пишут, как о чём-то широко известном, что Ашберг «оказывал помощь большевикам при нелегальной покупке иностранной валюты и хранении партийных денег». Ого! Ашберг, это вам не убогая Суменсон, здесь действительно пахнет серьёзными бабками. Если уж банкир не брезговал нелегальной продажей большевикам валюты, то перевести им «немецкие деньги» для него вообще раз плюнуть! Правда, немного настораживает то, что здесь нет никаких ссылок на источники. Хоть бы на нелепого Саттона сослались, так нет же: даже этот клоун ничего подобного не свистел. Ещё хуже, что об этом сногсшибательном факте ни словом не упоминается и в авторском предисловии.
Ну да это как раз понятно: там-то пришлось бы поделиться источником сокровенной информации. А в примечаниях – ну, просто места не хватило. Бывает.
Та же самая история про последний пассаж: какие именно исследователи широко распространили мнение об Ашберге, как о немецком агенте? Можно хотя бы одно имя назвать?
Было бы интересно у него узнать, зачем немецкий агент в критическом для России 1915-м году выбил в Америке кредит на 200 миллионов рублей? Правда, фактически царское правительство решилось занять только 50.
Кстати, Ашберг пробил в правлении своего банка и подписку на 2 млн. рублей по «Займу свободы», выпущенному Временным правительством 27 марта 1917 года.
Нетрудно заметить, что об этом факте в примечании 114 не упоминается вообще. Разумеется, для читателей Сборника информация о том, на каком конкретно номере состоялось переименование газеты «Таймс» (что в переводе значит - "Время", не забываем!), является гораздо более важной.
СДБ, том 4 (документы 160 - 175).
Документ № 160. Протокол допроса бывшего директора Департамента полиции А.Т. Васильева. Здесь, к сожалению, для нас нет практически ничего интересного. В отличие от того же Белецкого, он не пресмыкался перед новыми властями и показания дал максимально нейтральные, явно не желая влезать в чужую свару. Возможно именно поэтому он (опять же, в отличие от Белецкого) умер в 1930-м году в эмиграции. Хотя даже такое осторожное поведение всё же не было панацеей. Например, бывший начальник Петроградского охранного отделения, генерал-майор Глобачёв и бывший вице-директор Департамента полиции Виссарионов дали столь же «содержательные» показания, но первый скончался в США в 1941-м году, а второй в 1918-м оказался среди жертв Красного террора. Их показания нас ждут в 5-м томе, а здесь приведу пару цитат из показаний Васильева:
«…В моей памяти сохранились поэтому такие фамилии, как Ленин, Троцкий, Коллонтай, но подробностей их деятельности я в настоящее время совершенно не помню, а равно не могу сказать, имелись ли в Департаменте полиции, в Особом его отделе, какие-либо сведения, говорящие о связях этих лиц с враждебными России государствами…
… Я хочу еще сказать, что в искренности и правдивости моего настоящего показания не может быть никаких сомнений, я показываю только то, что помню, и ничего более у меня в памяти не сохранилось».
Документ № 161. Показания служанки Суменсон – некой Н.Ф.Герлинг. Вот то немногое, что, как мне кажется, стоит прокомментировать:
«За все время моей службы Суменсон очень часто меня посылала на почту и телеграф отправлять заказные и простые письма и особенно много телеграмм. Я как-то даже спросила барыню: «Отчего это вы так много денег тратите на телеграммы?» - на что она мне ответила, что эти расходы торговые. Телеграммы, что я относила, всегда были на иностранном языке, и много в Стокгольм, кому именно, и что писалось, я не знаю. По словам Суменсон, телеграммы писались на английском языке, потому что, по словам барыни, ни на одном из иностранных языков нельзя было послать телеграммы, кроме как на английском.
…Насколько я могла заметить, Суменсон располагала деньгами, любила хорошо одеваться и ни в чем себе не отказывала; знаю я, что получала большие суммы, по несколько сот и даже больше тысячи от разных лиц, которые приносили ей на квартиру и спрашивали, где можно получить муку «Нестле». Деньги она дома не хранила, а носила в банк. Из разговора ее с кем-то я знаю, что она имела дело с Азовско-Донским банком.
Точно времени не помню, приблизительно около Пасхи [то есть, примерно тогда же, когда Ленин возвратился в Россию], почтальон приносил Суменсон денежные переводы, откуда они были и в каком размере, я не знаю, но про один такой перевод я полюбопытничала у почтальона и спросила у него, откуда эти деньги, на что он ответил, что из Стокгольма, насколько помню, сумма была небольшая».
Вполне возможно, что здесь действительно подразумевается передача какой-то суммы большевикам. Но здесь очевидны два факта: 1) переводы были очень скромные. И здесь можно ориентироваться даже не на прямые слова Герлинг (для которой, напомню, даже сотни рублей были большими деньгами), просто и так понятно, что никто не стал бы пересылать через почтальона действительно серьёзные суммы. 2) после апреля таких переводов уже не было. Возможно, в этом случае речь как раз идёт о заграничной кассе РСДРП, которую большевики переводили в Россию через Ганецкого. Об этом потом давались прямые разъяснения.
Сам Ленин в письме от 22 апреля (5 мая) писал Ганецкому: «Деньги (две тысячи) от Козловского получены».
Возвращаемся к показаниям Герлинг:
«1 июня Суменсон переехала на дачу в Павловск, там Суменсон жила до самого ареста; дача была сдана, кажется, за 375 руб. Как на даче, так и на квартире Суменсон был произведен обыск, причем были забраны бумаги. Суменсон - женщина очень неразговорчивая и совершенно меня не посвящала в свои дела.
Зимой барыня до Пасхи почти все время болела, но на улицу выходила и лиц, приходивших к ней, принимала; помню только, что, кажется, два раза отказала в приеме, так как лежала в постели. Обыкновенно барыню посещали по делам каким-то, знаю, что ее посещал два раза в неделю ШперберI, он, по-видимому, близкий знакомый Суменсон».
В постраничном примечании №I г-жа Иванцова мягко, но с лёгкой укоризной поправляет Герлинг: «В тексте фамилия употреблена ошибочно как «Шперберг». Правильно: Шпербер». Ну что-ж, для настоящих профессионалов мелочей не бывает, пусть это даже жалкая буковка «г» в конце фамилии третьестепенного персонажа. Как говорится: образцовому Следствию – образцовое Научное сопровождение! Давайте теперь посмотрим, что пишут в «Именных комментариях» о пресловутом Шпербере сами господа составители:
«Шпербер Л. Ф. (1872 - ?) - владелец экспортной конторы в Петрограде в 1917 г. содействовал в передаче секретной большевистской корреспонденции в Швецию. Причастен к судебному делу журналиста И. Колышко».
В материалах Следствия нет ни слова о том, что вышеуказанный господин даже прикасался бы к чему-либо большевистскому. В авторском вступлении сама г-жа Иванцова вменяла Шперберу совсем другие деяния, утверждая, что Суменсон всего лишь "активно пользовалась его счетами для денежных переводов в скандинавские банки".
«Активное использование», это 2 (два) перевода: 4 января 1917 г. на 9.850 рублей и 11 января на 10.170 рублей. Кстати, поскольку они были проведены ещё до Февральской революции, то все упоминания о них в авторской вступительной статье являются мелким жульничеством. Но это просто к слову.
Итак, из материалов Следствия мы знаем, что Суменсон дважды переправляла через Шпербера деньги Ганецкому в Данию. Стало быть информация в Именных комментариях о передаче большевистской корреспонденции (писем, газет и т. п.) в Швецию идёт явно из сторонних источников, которые стоило бы упомянуть. Но, увы, мы снова видим полнейшее отсутствие ссылок! Это уже, похоже, фирменный почерк Иванцовой & Со.
Комментарий вообще составлен довольно странно. Зачем здесь упоминание о Колышко? Как оно поможет нам понять, каким образом Шпербер передавал в Швецию большевистские письма? Хотя бы объяснили тогда, как он был «причастен» к Колышко! Помогал? Мешал? Проходил мимо? Ситуация слегка прояснится, если мы заглянем в аналогичные «Именные комментарии» сборника «Тайна Октябрьского переворота. Ленин и немецко-большевистский заговор», составителем которого был некто Кузнецов В.И. Там мы увидем что-то нам удивительно знакомое:
«Шперберг (иногда — Шпербергер) — владелец экспортной конторы в Петрограде в 1917 г. Содействовал в передаче секретной большевистской корреспонденции из России в Швецию. Причастен к судебному делу масона и германского агента журналиста Иосифа Колышко (освобожден из тюрьмы после Октябрьского переворота). См.: Речь. 1917. 7 июля, № 157».
Ну и проказница Вы, г-жа Иванцова: так нагло тырить!
Итак, мы видим, что г-н Кузнецов таки сподобился на указание источника информации. Но… Газета?? Причём, кадетская… Причём от 7 июля, когда подобные газетёнки заливали в головы читателям похождения прапорщика Ермоленко и прочие помои… Это примерно то же самое, если бы кто-то сейчас в ЖЖ написал, что г-н Кузнецов В.И. – балбес, а через сто лет в Именных комментариях сурового научного сборника это было бы буквально воспроизведено, причём без указания источника. И ни слова о том, что Виктор Иванович Кузнецов (09.01.1942 - 05.05.2012) - заслуженный литературовед, критик и вообще уважаемый людьми с хорошими лицами человек!
Но не будем торопиться, вдруг нас ждёт исключение из правил, и на страницах указанной газеты мы найдём полноценное журналистское расследование. Читаем практически то же самое:
«В связи с опубликованными данными о Ганецком, Суменсон и др. арестован владелец экспортной конторы Шперберг, который, по сведениям штаба, содействовал передаче писем из России в Швецию. Тот же Шперберг фигурирует и в деле Колышко. Шперберг был подвергнут в штабе продолжительному допросу».
http://elib.shpl.ru/ru/nodes/32990-157-7-iyulya#mode/inspect/page/3/zoom/9
Это всё! И если для г-на Кузнецова такая всеядность могла быть хоть чуть-чуть простительной, то у г-жи Иванцовой в руках были все протоколы допросов Шпербера, в которых нет и намёка о его почтовых услугах большевикам.
Подведём итог. Скрупулёзно убрав из фамилии Шпербера одну лишнюю букву, господа составители, в свою очередь, без тени смущения перемешали её с фамилией совсем другого человека - некого Штейнберга, через которого корреспонденция большевиков действительно могла передаваться. О том, как и почему это произошло, рассказывается всё в той же книге Ярослава Козлова и Владимира Корнеева. Не устану её ещё и ещё раз рекламировать.
У меня сейчас появилась идея. В конце-концов, чем я хуже Иванцовой! Составлю-ка я тоже, свою – строго научную, разумеется – биографию этого многострадального персонажа:
Шпербер Л. Ф. (1872 - ?) - владелец экспортной конторы в Петрограде в 1917 г. Профессор астрономии, член РСДРП(б) с 1905 года. Участник плавания к берегам Японии и Курильских островов.
В конце – концов: Шпербер, Штернберг, Шпанберг – какая разница!
Документы №162 (технический) и 163 посвящены украинской теме. Это обращение Союза освобождения Украины к заключённым немецкого лагеря для военнопленных: «До Bcix громадян Зальцеведельского табору». Сейчас его читать конечно же интересно, но к теме финансирования большевиков всё это никакого отношения не имеет.
Документ №164 «июльский», под катом. Документы №165 (технический) и №166 – протоколы изъятой у А.М.Коллонтай корреспонденции. Здесь относительно интересными для нас могут быть 4 почтовые карточки, две от 25-го, одна от 26-го и одна от 30-го июня 1917 года.
Содержание первой: «Слава Богу, наступление успешно продолжается, для вашей братии — это нож острый. Плакали немецкие денежки. Товарищ несдачи Дурново». Это подколка такая: дача Дурново в те времена являлась штабом анархистов.
Содержание второй: «В хорошей компании, черт возьми, вы работаете»; далее приклеена газетная вырезка, в которой сообщается о прежней судимости какого-то анархиста. За вырезкой опять от руки написано: «Помни русскую пословицу: «Скажи, с кем ты знаком, и я скажу, кто ты!» Товарищ».
Содержание третьей открытки: «Карта твоя бита: позорного клейма на твоем лбу - продалась за немецкие деньги - не смыть тебе до смерти. Товарищ».
Содержание четвертой: «Нельзя ли ответить в «Правде» («Кривде»), почему Коллонтай так громит капиталистов, и в то же время так любит бриллианты, которые ей подносят не товарищи, а толстые буржуи? Почему Коллонтай теперь, когда Ленин выдыхается, и из Германии денег больше не будет получать (плохо работала), ищет себе богатого содержателя из толстых капиталистов? Если это не потому, что продажной твари все по рылу, - нельзя ли ответить? Товарищ».
Безымянный «товарищ» сильно опередил своё время: можно себе представить, как бы он сейчас срал в комментах.
Документы № 167 (технический) и №168 – изъятые на границе письма Ленина в Швецию Ганецкому, Радеку и Карпинскому. С криминалом тут тоже, мягко говоря, не густо.
«12.IV.1917 г. Товарищам Ганецкому и Радеку… Дорогие друзья. До сих пор ничего, ровно ничего, ни писем, ни пакетов, ни денег от Вас не получили…
…Крепко жму руку и желаю от души всего лучшего. Пишите чаще, будьте архиаккуратны и осторожны в сношениях. Ваш В. Ульянов».
«Дорогой товарищ, письмо № 1 (от 22 -23 апреля) получил сегодня, 21.IV. с. ст. Деньги (2 тыс.) от Козловского получены235. Пакеты до сих пор не получены».
Прямо-таки шокирующий в своей адекватности комментарий 235: «Вероятно, в письме речь идет о денежных средства ЦК РСДРП (б), оставшихся за границей». Возможно, это связано с тем, что составители почти дословно дёрнули его из ПСС: «Деньги, о которых идет речь в настоящем письме, очевидно, представляли собой средства ЦК РСДРП, оставшиеся за границей».
https://leninism.su/works/88-tom-49/357-primechaniy.html
Документ №169 – «июльский, под катом. Документ №170 – технический.
Документ №171 – показания сестры милосердия Е.И.Шеляховской о том, как 21 апреля 1917 года большевики раздавали деньги (немецкие, очевидно) на агитацию против войны и Временного правительства. Приведу здесь всё, что более-менее касается темы.
«…Тут у дома Кшесинской я была очевидицей раздачи денег для призыва свержения правительства. Дело было так. Смотрю, мужчина интеллигентного вида, в большой шляпе, в черной косоворотке и пиджаке раздает по 10 руб. и говорит, что нужно собраться туда-то (было указано место), где будут розданы плакаты и вы будете призывать: «Долой правительство», «Долой министров-капиталистов», «Смерть буржуям-капиталистам», «Долой войну», «Против наступления», «Германцы - это наши братья», «Война нужна буржуазии». По-видимому, раздавая десятирублевки, у него их не хватило, и он пошел в дом Кшесинской, вошел в ворота дома, пробыл минут 15-20, а я все смотрю, что будет дальше. Смотрю, этот же мужчина вышел из дома Кшесинской с деньгами - десятирублевками - и стал продолжать раздавать при таких же обстоятельствах, как выше объяснено. Было много подростков, а мужчина этот раздавал и им, причем мое внимание обратили выкрики таких подростков: «Дяденька, дай и мне, и я буду кричать: “Долой правительство”, “Долой войну”» и т. д. Были случаи, что мальчики, получив однажды деньги, делали вид, будто не получили деньги и вторично подходили, и их получали. Деньги раздавал не один только мужчина, но на нем я останавливаюсь потому, что близко стояла к нему и имела возможность наблюдать за его действиями. Таких лиц, которые раздавали деньги, было несколько, очевидно, это дело подкупа и раздачи денег было организовано. Раздавало несколько лиц у дома Кшесинской, причем они разбились на группы, и около каждого из них была группа».
Думаю, современному читателю вряд ли получится впарить эту дичь. Все уже хорошо знают, что так система не работает: деньги (во всяком случае большую их часть) надо раздавать после мероприятия, причём исключительно тем, кто назад плакаты принесёт. А то, что г-жа Шеляховская здесь рассказала – чистейшей поток незамутнённого разума. При такой системе раздачи, никаких немецких денег не хватит.
Но и предки были не глупее нас. Наверняка следователи прекрасно помнили, чем закончилась бесплатная раздача бубликов и кружек на Ходынском поле. А тут их пытаются убедить, что во время практически безлимитной раздачи десятирублёвок всем желающим, мадам Шеляховская имела возможность всё это беспрепятственно наблюдать. Ну-ну.
«Источником, откуда производилась раздача денег, был дом Кшесинской, это я потому утверждаю, что сама видела, как мужчина, у которого иссякли деньги, пошел в дом Кшесинской и оттуда принес деньги, и продолжал раздачу».
Вообще без палева! Человек в большой шляпе и чёрной косоворотке спокойно так входит в особняк, набивает карманы немецкими деньгами и выходит, разбрасывая их в разные стороны...
Тётя просто была не в курсе, что помимо Центрального и Петроградского комитетов РСДРП (б) в особняке квартировали: Центральное бюро профсоюзов, Петроградский районный комитет партии социалистов-революционеров, клуб Военной организации (беспартийный), а также какой-то студент Политехнического института Агабабов. Кроме того, в подвальных помещениях продолжала жить часть бывшей прислуги мадмуазель Кшесинской. Милая компания! Как раз самое то, чтобы немецкими деньгами в их присутствии оперировать. Чего бы тогда и саму Шеляховскую не пригласить? Один хрен за забором стоит.
«Общее количество розданных тогда при мне денег было несколько тысяч рублей. Это я говорю безошибочно. После раздачи денег были эти лица сгруппированы, им были розданы плакаты; с указанными плакатами лица эти направились шествием на Невский пр.
Таким образом, будучи сама очевидицей, я могу удостоверить категорически, что призыв к свержению правительства, прекращению войны, был совершаем путем подкупа деньгами лиц, участвовавших в выступлении. Я, конечно, говорю о том, что было 21 апреля…»
Обычный бред городской сумасшедшей. 20-21 апреля только на улицы Петрограда вышло не менее 100 тысяч человек, протестующих против «ноты Милюкова» и вообще политики Временного правительства. Кроме того, демонстрации происходили в Москве, Твери, Иваново-Вознесенске... Это ж сколько налички нужно было! Наверняка немцы пломбированными вагонами подвозили.
«…Что касается событий 3 - 5 июля, то очевидицей их не была, но мне известно [кто бы сомневался!], что этого числа событие было подготовлено также путем подкупа деньгами.
9-10 июля на Финляндском вокзале меня встретила сестра милосердия, фамилию спросить было ни к чему, разговорились, и она мне рассказала следующее. В ее присутствии было арестовано несколько солдат, и выяснилось, что среди них было несколько переодетых солдат, у которых были найдены деньги, и на расспросе они сознались, что за выступление 3-5 июля они получали по 40 руб. в день. Один из «действительных» солдат, когда его стали обыскивать и нашли 80 руб. денег, то он заявил, что эту сумму получил за два дня за выступление также 3-5 июля, сказав: «Что же, почему же за такие деньги и не пострелять». Все эти факты мне были переданы сестрой милосердия при таких обстоятельствах, которые исключают всякое сомнение в правдивости их».
О, да! Рассказы любого неведомого тебе хрена, априори происходят при обстоятельствах, исключающих все сомнения.
«Были и другие факты».
Показательно, что следователи даже не стали спрашивать, что это за факты.
«Будучи сама очевидицею происходившего на моих глазах у дома Кшесинской 21 апреля, а с другой стороны, зная то, что мне передавали про события 3 - 5 июля, я положительно и самым категорическим образом удостоверить могу, что пропаганда о выступлении вооруженном с лозунгами о свержении правительства и приостановлении военных действий против Германии и Австрии велась на деньги путем подкупа. На вопрос, из какого источника, я могу ответить, что это - первоначальный источник из Германии».
Заметьте, что это не следователи спрашивали мадам Шеляховскую, это она сама себя спросила и сама себе же и ответила.
«У меня даже имеются некоторые факты, которые, прежде чем передать Вам, должна проверить…»
И эта попытка заинтриговать следователей не удалась: больше на допросы её не вызывали.
«… Безусловно и самым решительным образом, открыто говорю и скажу, что деятельность названных лиц - Ленина, Зиновьева и Коллонтай - и, в частности, их призывов, направлена к тому, чтобы своей деятельностью помогать нашим врагам в войне против нас и действительно помогли. Это утверждаю самым решительным образом и на основании известных мне и изложенных мной фактов».
Высокопарно подведя итог своим обличениям большевиков, г-жа Шеляховская тут же весьма буднично настучала на свою коллегу:
«Мне известно, что при выступлении 1-го пулеметного полка выступала также сестра милосердия детской больницы (Сампсониевский проезд, против казарм пулеметного полка) Мария Иосифовна Червоняк. Эти обстоятельства могут подтвердить служащие больницы, сестры милосердия и фельдшерицы».
Не исключено, что истинной целью всего этого буйного рассказа являлся как раз вот этот маленький абзац. Но увы, даже в сведении личных счётов нашей рассказчице не повезло: искать Марию Червоняк никто не стал.
«Пока ничего добавить не имею».
Слово «пока» было излишне оптимистичным: с этого момента мадам Шеляховская со страниц Сборника пропадает с концами.
Документ № 172. Протокол допроса помощника торгового агента в г. Копенгагене Н.А. Пешкова.
Здесь в основном рассказы о Парвусе, а единственная попытка связать его с большевиками выглядит вот так:
«О Фюрстенберге, проживающем в Стокгольме, мне говорили, что он официально состоит на службе у германского правительства, причем это его положение никогда не внушало никаких сомнений. О том, что он носит еще и другую фамилию, «Ганецкий», я узнал лишь впоследствии из русских газет».
Кто говорил? Что именно? Кому конкретно это всё «не внушало сомнений»? Ответов, как всегда, не ждите.
Документы №173-175 - "июльские", под катом. Ими заканчивается 4-й том СДБ, в котором, так же как и в предыдущих, нет ни единого факта, свидетельствующего о немецком финансировании большевиков.
https://kytx.livejournal.com/14368.html
https://kytx.livejournal.com/14845.html
Продолжение следует…