ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА С ИЛЬИЧЕМ
октябрь 1921
На вторую половину октября 1921 года был назначен Второй съезд политпросветов Российской Федерации. При тогдашней загруженности и расстройстве железнодорожного транспорта неизбежны были непредвидимые перерывы движения поездов и остановки в ожидании его возобновления. Надо было выбираться в путь заблаговременно, особенно мне, ехавшему из Красноярска, запасаться не только терпением, но и продовольствием.
Дорога заняла более двух недель вместо «нормальных» четырех дней. Наконец я добрался до Москвы и очутился вместе с другими делегатами в доме № 4 по Малому Харитоньевскому переулку, где проходил съезд. Тут же было устроено общежитие для делегатов и их питание. Едва я успел привести себя в сколько-нибудь приличный даже по тогдашнему вид, как надо было спешить на заседание.
Недалеко от трибуны я увидел среди толпившихся делегатов Надежду Константиновну Крупскую. Когда я подошел к ней, она сразу меня узнала, хотя мы не видались более четырнадцати лет.
Ожидалось выступление Ильича, и Надежда Константиновна очень хотела, чтобы я подошел к нему, как только он появится, но я не хотел его тревожить перед выступлением.
Вдруг незаметно появился Ильич, поднялся на трибуну, поздоровался с сидевшими в президиуме и начал свою речь. Она была посвящена задачам политпросветов в связи с новой экономической политикой, принятой X съездом партии. Как всегда, Ильич говорил без обиняков, просто и бесхитростно, раскрывая полностью тяжелое положение страны и партии в связи с поставленным нэпом вопросом: «кто кого?» Победит ли капитализм, развитию которого нэп предоставляет в интересах восстановления хозяйства страны известные возможности,— и тогда Советская власть падет. Или же она подчинит своим целям это развитие, идя путем, намеченным еще в 1918 году в период кратковременной передышки, накануне ожесточенной гражданской войны и иностранной интервенции.
Владимир Ильич указал трех главных врагов, на борьбу с которыми он зовет политпросветчиков: первый враг — коммунистическое чванство, то, что «человек, состоя в коммунистической партии... воображает, что все задачи свои он может решить коммунистическим декретированием». Второй враг — безграмотность: «Пока у нас есть в стране такое явление, как безграмотность, о политическом просвещении слишком трудно говорить... Безграмотный человек стоит вне политики, его сначала надо научить азбуке».
Третий враг — взятка: «Наконец, если есть такое явление, как взятка, если это возможно, то нет речи о политике. Тут еще нет даже подступа к политике, тут нельзя делать политики, потому что все меры останутся висеть в воздухе и не приведут ровно ни к каким результатам».
Доклад Ленина состоялся на вечернем заседании 17 октября 1921 года. Перед закрытием съезда (он кончился 22 октября) Надежда Константиновна протянула мне записочку такого содержания: «Николай Александрович, приходите к нам завтра. Ильич будет дома».
Нечего говорить, с каким волнением я шел на это свидание, шел пешком, в валенках. У входа в Кремль уже был готов для меня пропуск. Я добрался до квартиры Ильича. Он еще был на каком-то заседании, и до его прихода Надежда Константиновна рассказывала мне, как тяжело было им уезжать в 1907 году вновь за границу и как рвался Ильич в Россию, когда в Швейцарию пришла весть о Февральской революции 1917 года. Ему хотелось ехать немедленно. «А с каким паспортом поедешь? Ведь с твоим собственным тебя «союзники» не пропустят».— «Я достану шведский паспорт».— «Но ты не говоришь по-шведски, а в пути вдруг во сне заговоришь по-русски».— «Я возьму паспорт на имя глухонемого шведа...» Но и этот план не годился. Пришлось ждать разрешения на проезд через Германию вместе с другими русскими эмигрантами, которое было дано по ходатайству швейцарских социалистов под условием, что русские не будут выходить из вагонов на германских станциях...
Пока мы беседовали, вернулся с заседания Ильич с кошкой на руке. По поводу этой кошки позднее Зинаида Павловна Кржижановская рассказывала мне, как одна американская журналистка добивалась безуспешного свидания с Ильичем, который не мог ее принять. Но Надежда Константиновна приняла ее, и первым вопросом американки был: «А где же тринадцать кошек мистера Ленина?» Очевидно, она полагала, что у Ленина, как представителя дьявола, должна быть и чертова дюжина кошек...
Владимир Ильич очень интересовался положением Сибири, настроением сибирского крестьянства.
В результате нашей беседы Владимир Ильич решил, что меня надо отозвать для работы в центре. Он имел в виду работу в Наркоминделе, но Надежда Константиновна уже заручилась моим согласием работать в Главполитпросвете. На другой день она передала мне письмо Владимира Ильича товарищам Сталину и Михайлову, тогдашним секретарям ЦК. Оно напечатано в Ленинском сборнике XXXVI. В феврале 1922 года я прибыл в Москву.
Социалистическая Якутия. 1960. 24 апреля