Каюров В.Н.
ПЕРЕД ОКТЯБРЕМ
На протяжении семи месяцев эсеро-меньшевистского пустословия в Совете рабочих и солдатских депутатов рабочие, имея в своих руках некоторую часть вооружения, несколько раз пытались покончить с Временным правительством Керенского. В этом отношении особенно проявил себя в Петербурге1 большевиствующий Выборгский район, насчитывавший до 70 тысяч рабочих, главным образом металлистов. Наша партия, имевшая в то время до 7 тысяч членов в районе, пользовалась сочувствием большинства населения и солдат, отвоеванных нами после упорной борьбы с эсерами. Такой сгусток революционной силы, с одной стороны, вселял в рабочей массе большую уверенность в победе, а с другой стороны, приобрел неприязнь Керенского и К0.
Члены других партий не имели никакого влияния на массы. Им приходилось выступать не от имени своих партий, а подыгрываться перед массой под большевистскую программу или еще «левей». Нужно добавить, что это относится исключительно к рабочей части меньшевиков и эсеров, а не к «гастролирующей» интеллигенции, которую на Выборгскую сторону совсем не пускали.
Выборгский район пользовался особенным вниманием Владимира Ильича, который придавал ему огромное значение в надвигающихся событиях. В том же районе работала Надежда Константиновна Крупская.
В первой половине октября, в одно из заседаний районного комитета партии с ответственными работниками района, Надежда Константиновна, позвав меня в другую комнату, передала под строгим секретом лист бумаги от Ильича, отпечатанный на машинке.
После собрания, ознакомившись с содержанием этого письма, я решил на другой же день пригласить известных району и преданнейших революции товарищей-рабочих для ознакомления с письмом2. Пришли следующие товарищи: Куклин, А. С. (завод «Старый Лесснер»), Гордиенко, И. М. («Нобель»), Чугурин, И. Д. («Айваз»), Скороходов, А. К. («Дюфлон»), Кучменко («Айваз»), Ильин-Сод-ман («Русский Рено»); остальных не помню.
В этом историческом документе (к сожалению, у меня не сохранившемся ) Владимир Ильич писал, что момент захвата власти большевиками наступил и что захват может совершиться почти без кровопролития, так как керенщина настолько себя скомпрометировала, что 99 процентов шансов — за успех. Дальше излагался план захвата. По прочтении письма водворилось продолжительное молчание, сопровождавшееся удивленным посматриванием друг на друга. Надо сказать, что поставленный Ильичем в порядок дня вопрос о захвате власти не был для нас неожиданным, но тем не менее перед нами встал вопрос другого характера, конкретный: если ранее рабочие и стремились к захвату власти, то большинство из нас не вдавались глубоко в содержание и последствия захвата.
Теперь же для всех стало ясно, что власть может оказаться завтра в наших руках, и у каждого встал в голове вопрос — что мы будем делать с властью при весьма сложной мировой и тяжелой внутренней обстановке — война, революция, голод в городах, деморализация десятимиллионной армии, контрреволюция и пр.?
Первый высказал свое «возмущение» тов. Кучменко «поспешностью» Ильича в таком серьезном и щекотливом деле. Тов. Куклин подтвердил «привычку» Ильича «огорашивать» сразу. Мне, познакомившемуся с письмом за сутки раньше остальных товарищей, не пришлось быть «огорошенным». Поэтому, дав присутствующим несколько прийти в себя, я предложил не дискутировать, а немедленно перейти к обсуждению тех или иных мероприятий, связанных с вопросом о захвате власти, а именно: военной подготовки рабочих со стороны технической и создания руководящего революционного аппарата (если будет необходимо, то этот аппарат должен будет возглавлять предстоящее выступление). Предложение было принято.
По нашему мнению, в предстоящем выступлении доминирующими вопросами явятся военный и продовольственный; особенно остро стоял последний. Военный вопрос в районе обстоял благоприятнее, чем продовольственный. Обучение рабочих на заводах и фабриках шло быстрым темпом, вооружения было достаточно, солдаты, стоявшие в районе, были уже почти целиком на нашей стороне. Поэтому формирование аппарата мы начали не совсем обычным порядком: первым был назначен комиссар продовольствия тов. Кучменко, он же и комендант города; на второй пост — военный — наметили весьма энергичного и популярного в нашем районе Кирилла Орлова (состоявшего до тех пор начальником штаба Красной гвардии) и в помощники ему тов. Гордиенко; тов. Чугурина — комиссаром труда; к Надежде Константиновне перешло просвещение, а все городское хозяйство Выборгской стороны было сосредоточено в руках тов. Л. Михайлова (Политикус); Скороходов, Куклин и я получили общее руководство; тов. Ильин-Содман был назначен начальником партизанских отрядов, ему же поручена была охрана мостов и пр. в этом роде.
Итак, первое рабочее революционное правительство, как его в шутку называли, было сформировано; оно должно было, по моему тогдашнему политическому уразумению, объявить себя на случай изъятия контрреволюцией наших вождей правительством страны. На другой день были закуплены географические карты Петербурга и красовались во всю стену в кабинетах Выборгского исполкома; перед ними мы часто засиживались по ночам, изучая подступы и уязвимые места главным образом Выборгской стороны. По нашим предположениям Выборгский район, в случае неудачи восстания, должен был сдаться последним. Ключи от мостов были захвачены тов. Ильиным-Содманом. И когда распространился слух, что контрреволюционные банды и правительственные войска направляются громить Выборгскую сторону, то тов. Михайлов объявил тогдашнему эсеровскому городскому голове Шрейдеру, что если он, тов. Михайлов, в течение часа не получит через посредство Шрейдера официального заверения правительства, что оно не допустит нападения на Выборгский район, то он разведет и поднимет все прилегающие к Выборгской стороне мосты, и прибавил, что пролетарские массы найдут дорогу в центр города и без мостов. Вскоре Шрейдер известил тов. Михайлова, что ему из официальных источников стало известным, что правительством «приняты меры» и т. д.
На счастье Октябрьской революции, захват власти произошел более просто, чем мы ожидали. В этом случае Ильич в своих подсчетах оказался прав: Октябрьский переворот в Петрограде, этой главной цитадели революции, совершился почти без кровопролития.
Пролетарская революция. 1924. № 3. С. 34—37
Примечания:
1 Надо: в Петрограде. Ред.
2. Речь идет о письме в ЦК, МК, ПК и членам Советов Питера и Москвы, большевикам
КАЮРОВ ВАСИЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ (1876 — 1936) — государственный и партийный деятель. Член партии с 1900 г. Работал на заводах в Нижнем Новгороде и Петрограде. Участник первой российской революции 1905 — 1907 гг. После Февральской революции 1917 г. — член Выборгского комитета РСДРП(б), член Исполкома Выборгского районного Совета и секретарь Выборгского районного Совета. Организовывал охрану В. И. Ленина во время его публичных выступлений. В июльские дни 1917 г. переправлял Ленина с Петроградской стороны на Выборгскую, укрывал его в своей квартире. Летом 1918 г. возглавлял продовольственный отряд в Казанской губернии; с августа 1918 г. — заместитель начальника политотдела 5-й армии Восточного фронта. В 1920 г. — особоуполномоченный Сибревкома. С 1921 г. — на хозяйственной и партийной работе, с 1926 г. — в Институте В. И. Ленина, Истпарте, Центральном партийном архиве. В 1932 г. постановлением коллегии ОГПУ вместе с членами «Союза марксистов-ленинцев» был привлечен в несудебном порядке к уголовной ответственности с назначением различных мер наказания. Необоснованно репрессирован. Реабилитирован посмертно.