М. Д. Бонч-Бруевич ЛЕНИН НА ВОЕННОЙ РАБОТЕ
Вскоре после ликвидации контрреволюционной Ставки генерала Духонина Совет Народных Комиссаров назначил меня начальником штаба Верховного главнокомандующего.
После моего назначения на эту должность Ставка расформировалась, и 22 февраля 1918 г. я вместе со своими сотрудниками (Сулейманом, Лукирским, Раттелем и др.) прибыл в Петроград.
С этого времени начинается моя военная работа под непосредственным руководством и в дальнейшем при непосредственном участии В. И. Ленина.
Заслушав мой доклад о ликвидации Ставки, Владимир Ильич предложил мне и моим сотрудникам приступить к работе по организации обороны Петрограда. Дело в том, что в это время мелкие немецкие части появились недалеко от Петрограда. Выяснились намерения немцев занять Нарву.
Немедленно по распоряжению Ленина нам была отведена в Смольном институте комната, где и начал работу будущий Военный совет, в состав которого входили я, как военный руководитель, и тов. Троцкий и Подвойский, как комиссары.
В. И. Ленин в это время с неослабным интересом два раза в день интересовался нашей работой. Все детали, все мелочи хода борьбы, организации отрядов были ему известны. В то время в распоряжении Совнаркома не было ни одного вооруженного, дисциплинированного солдата старой армии.
В первый же день по нашем приезде в Петроград по распоряжению Ленина по тревожным гудкам во дворе Смольного института были созваны рабочие фабрик и заводов. Ленин предложил мне приступить к необходимым для нас формированиям. Было решено, ввиду неясности расположения частей противника, ввиду невыясненности намерений немецкого командования в его операциях под Нарвой, сформировать небольшие разведывательные отряды из рабочих и направить их по линиям железных дорог от Петрограда в целях нащупывания расположения противника.
Формирование было поручено бывшему генерал-квартирмейстеру в Ставке генералу Сулейману. Он инструктировал старших отрядов, давал им оперативное направление. В этот же день отряды, снабженные всем необходимым, были двинуты к назначенным местам.
Тов. Ленин был подробно осведомлен о расположении наших частей. 23 февраля уже имелись первые донесения наших разведывательных отрядов из-под Нарвы. 24 февраля вечером в Петроград прибыл отряд матросов. Он был выдвинут на Балтийской железной дороге в направлении к Нарве с предложением занять Нарву и удержать переправу. Немцы к этому времени успели занять Нарву, оставив переправу и Ивангород на этой стороне реки в наших руках.
Для сосредоточения руководства нашими разведывательными отрядами был приглашен генерал Парский, бывший командующий одной из армий под Ригой.
Получив руководящие указания и соответствующие инструкции лично от тов. Ленина, он выехал в Нарву. Вскоре выяснилась несерьезность немецкого командования в смысле дальнейшего продвижения на Петроград. Тем не менее я, как военный руководитель того времени, в личной беседе с тов. Лениным не скрыл от него того положения, что при дальнейшем пребывании Советского правительства в Петрограде город будет служить притягательной силой для всевозможного рода авантюр со стороны немецкого командования и тут же, по предложению тов. Ленина, подал соответствующий по этому поводу рапорт.
Правительство в марте решило переехать из Петрограда в Москву.
Я должен сказать, что тов. Ленин, как глава правительства, в то время все свое внимание до мельчайших подробностей, до мельчайших деталей сосредоточил на наших операциях под Петроградом. Он отлично понимал, какое имеет значение наступление немцев на Петроград в тот момент, когда у революции не было вооруженной силы, правильно, по-военному организованной.
Как известно, от царской армии к этому времени не осталось и следа. Она стихийно к этому времени сама себя демобилизовала. Сам собою назревал вопрос о необходимости формирования новой армии. Вот эти маленькие разведывательные отряды, сформированные нами в Петрограде, и были теми первыми кадрами армии, из которых впоследствии развернулись целые дивизии.
По приезде в Москву Военный совет расположился в поезде. По дороге в Москву я, встретившись со своими начальниками разведывательных отрядов, ознакомился вполне с действительным положением немецкого фронта и об этом по приезде вМоскву доложил Ленину. Та разведывательная завеса, которая была организована нами вокруг Петрограда, к этому времени дотянулась до Витебска, очертив определенный фронт.
В состав Военного совета в Москве, кроме Троцкого и Подвойского были введены левый эсер Прошьян и большевик Шутко. Троцкий был комиссаром по оперативной части, а Подвойский — по хозяйственной.
Московский период моей работы должен быть охарактеризован как период подготовки будущей Красной Армии. Первый декрет, изданный 8 апреля, об окружных управлениях, уже говорил о формировании будущей армии. Я неоднократно по всевозможным вопросам военной практики беседовал с тов. Лениным. Этот период наших бесед подготовил почву для формирования будущей армии на началах принудительности и отказа от выборности командного состава.
В мае 1918 г. наш штаб был переведен в Муром. Это было сделано для того, чтобы дать ему возможность в спокойных условиях производить свою работу. Наш фронт к этому времени уже вполне определился. Мы имели группы: северную, западную и юго-западную, руководимые определенными командующими. Сзади этих групп, в так называемой базе между Уралом и Волгой, началось формирование дивизий. Этот год был годом борьбы с так называемым добровольческим формированием частей на местах. Нам много помог своим авторитетом и своей решительностью Владимир Ильич Ленин в тех случаях, когда места не исполняли наших распоряжений или арестовывали посылаемые на места кадры для формирования тех или иных частей. Достаточно было доклада Владимиру Ильичу — и его телеграфные распоряжения ликвидировали сразу недоразумения на местах.
В это время тов. Ленин уже не принимал непосредственного участия в военных делах, предоставляя это дело главным образом тов. Троцкому и Подвойскому. Но зато когда на юге началось алек-сеевское и корниловское движение, тов. Ленин снова возвращается к непосредственному руководству нашими операциями по борьбе с южными армиями. Он живо интересуется нашими планами, делает весьма энергичные распоряжения НКПС о необходимости быстрых перебросок тех или иных наших частей и формирований и т. д.
Словом, за все время моей работы в качестве военного руководителя мне приходилось очень часто сталкиваться по долгу службы с Владимиром Ильичем. И я должен сказать, что Ленин, не будучи военным, но живо интересуясь всем происходящим, очень быстро схватывал создавшуюся военную обстановку и очень быстро делал соответствующие выводы. Понятно, что глава Советского правительства, руководитель борьбы рабочего класса в самый тяжкий период полосы этой борьбы, в момент ликвидации мировой войны и организации первых побегов рабоче-крестьянской армии, иначе и не мог относиться к той работе, которая стояла перед ним.
Мы, военные специалисты, приехавшие в Петроград из Ставки и работавшие затем в течение нескольких месяцев в Высшем военном совете, должны признать, что в нем мы потеряли чуткого руководителя даже в таком серьезном деле, как организация вооруженной борьбы.
У великой могилы. М„ 1924. С. 223—224
БОНЧ-БРУЕВИЧ МИХАИЛ ДМИТРИЕВИЧ (1870—1956) — генерал-лейтенант, один из первых военных специалистов, ставших на сторону Советской власти. С 1917 по 1919 г. был начальником штаба Верховного главнокомандующего, военным руководителем Высшего военного совета, начальником Полевого штаба Реввоенсовета Республики. С 1919 по 1923 г.— начальник-Высшего геодезического управления ВСНХ. Позднее на научной и педагогической работе.