В. Н. ИПАТЬЕВ
ЛЕНИН И ДОСТИЖЕНИЯ В НАУКЕ И ТЕХНИКЕ
В различных воспоминаниях большинства авторов, имевших личное соприкосновение с Владимиром Ильичем Лениным, замечательно рельефно вырисовывается тот громадный интерес, который проявлял Владимир Ильич к разного рода научным исследованиям во всех отраслях человеческого знания.
Его великий ум, стремящийся своим гением проникнуть в тайники жизни, недоступные многим даже выдающимся смертным, созидал свою творческую работу, с одной стороны, используя те научные методы, которые ему достались от его предшественников, а с другой — вводя в науку новые теории, на которых будут учиться целые поколения.
Его научные исследовательские работы в самой сложной и трудной отрасли человеческого знания — социологии — заставили широко ознакомиться с целым рядом различных научных дисциплин и с их методами изучения явлений и воспитали в нем ту любовь и уважение к науке, которые он проявлял в каждом деловом разговоре и в каждой частной беседе.
Владимир Ильич не на словах, а на деле доказал, как он относится к русской науке и как он поддержал ее в самое тяжелое время, которое переживало наше Советское государство. Он отлично понимал, что с гибелью русской науки ему и его последователям не удастся использовать производительные силы страны и создать строительство Союза Советских Республик на новых началах.
Мне, по должности члена президиума ВСНХ, приходилось несколько раз быть у Владимира Ильича для доклада по различным вопросам. Во время этих посещений Владимир Ильич произвел на меня неизгладимое впечатление, и я мог убедиться, какой живой интерес проявлял он всякий раз, когда дело заходило о новых завоеваниях в области науки и техники. Никогда его пытливый ум не ограничивался тем узким вопросом, который служил темой доклада, но, как великий государственный деятель, он не упускал случая охватить его со всей полнотой и выяснить его в государственном масштабе. Было особенно приятно сообщать ему обо всем новом, сделанном в науке и технике в интересующем его вопросе, потому что было сразу видно, что он проявлял к тому глубокий интерес и удивительно быстро ориентировался во всех, иногда очень сложных деталях дела.
Таким первым вопросом, о котором мне пришлось докладывать Владимиру Ильичу, был вопрос об организации использования соды из Петуховских озер (Сибирь, Павлоградский уезд Омской губернии). Сода, извлекаемая из этих озер, отличается замечательной чистотой и могла быть использована с малыми затратами для мыловарения. Хотя этот вопрос и имел местное значение, так как запас ее определялся в несколько миллионов пудов, но Владимир Ильич не преминул использовать меня и сопровождавшего меня на докладе инженера, приехавшего с места, для того, чтобы выяснить весь содовый вопрос в нашей стране. И только после обстоятельного объяснения он мог высказать свое мнение и дать направление этому делу.
В тот период (1920—1921 гг.), когда очень остро стоял вопрос о продовольствии, Владимир Ильич проявлял особый интерес ко всем научно-исследовательским работам, которые могли бы помочь изжить этот кризис в недостатке питательных продуктов. Я вспоминаю, как Владимир Ильич интересовался вопросом получения спирта из торфа и поощрял эти исследования; он предполагал, что при благоприятном разрешении этого вопроса удастся картофель употреблять исключительно для продовольственных целей. Во время одного из моих посещений он поднял этот вопрос, и я должен был дать ему исчерпывающий ответ с полным доказательством того, что у нас еще нельзя провести это дело в том духе, как желал того Владимир Ильич.
При обсуждении вопроса о восстановлении Донбасса перед отъездом моим за границу — в Бельгию, Францию и Англию — в конце 1921 года Владимир Ильич проявил такой же государственный подход к решению целого ряда технических вопросов. И приходится глубоко сожалеть, что вскоре постигшая его болезнь не позволила ему впоследствии сказать своего решающего слова в этом величайшем деле для всего СССР.
Хотя мое знакомство с Владимиром Ильичем и было очень кратковременным, но я вынес из этого знакомства определенное убеждение, что он обладал удивительно сильным характером и громадной волей. В разговорах на специальные технические темы он проявлял большое уважение и внимание к своему собеседнику и тем самым сразу располагал в свою пользу. Его даровитой натуре, несомненно, была присуща способность привлекать человеческие сердца и подчинять их своему обаянию.
С моей очень ответственной деятельностью за границей — во Франции и Бельгии — в 1921 —1922 годах Владимир Ильич ознакомился по тем докладам, которые я ему переслал; они были интересны в особенности потому, что рисовали технико-экономическое состояние этих стран перед Генуэзской конференцией. В результате этих докладов, по настоянию Владимира Ильича, я был привлечен в качестве эксперта на Генуэзскую конференцию.
К сожалению, в момент моего приезда из-за границы Владимир Ильич был нездоров, и я не мог сделать лично ему доклада. Но как только он стал чувствовать себя лучше и ему было дозволено читать газеты, он через Н. П. Горбунова попросил меня написать научный фельетон в «Правде» о важнейших научных достижениях в технике. Хотя мне никогда не приходилось писать такие фельетоны, но отказать в просьбе Владимиру Ильичу я не мог и тотчас же постарался кратко и понятно изложить все те новости в науке и технике, которые были открыты за последнее время на Западе. Как только здоровье Владимира Ильича стало поправляться, в конце 1922 года, он передал мне через И. Т. Смилгу желание повидать меня и поговорить на различные научные и технические темы, которые имеют наибольшее актуальное значение для нашего государства. Конечно, я немедленно принял меры, чтобы поскорее исполнить его просьбу, но внезапное ухудшение его недомогания опять помешало моему свиданию с Владимиром Ильичем и впоследствии мне уже не удалось больше видеть этого исключительного человека.
Достижения в науке представляли для Владимира Ильича постоянный живой интерес, и все достигнутое наукой на пользу людскую наполняло и радовало его. Едва оправившись от болезни, его ум искал удовлетворения в тех завоеваниях духа, которые могли быть использованы для строительства страны, для облегчения жизни общества, на помощь существованию трудящихся. Его великая идея связать экономически и технически труд землероба и заводского рабочего, конечно, заслуживает самого высокого внимания, и этот завет Владимира Ильича мы должны как можно скорее выполнить. Без процветания и правильной постановки на научных началах сельского хозяйства наша великая страна не достигнет той культуры, на которую она по всем данным имеет полное право рассчитывать. Но для правильного ведения сельского хозяйства нельзя обойтись без промышленности. Вот почему для увековечения памяти Владимира Ильича, столь любившего науку и видевшего в ней главный рычаг для успешного развития нашей страны, лучшего памятника нельзя придумать, как создание такого храма науки — института, в котором научная мысль направлялась бы к одновременному развитию сельского хозяйства и промышленности. Такой Институт имени В. И. Ленина должен изучать богатства наших недр: полезных ископаемых, туков для сельского хозяйства, разнообразных руд для промышленности. Этот памятник имени В. И. Ленина будет служить каждому трудящемуся указанием, что в нем выражен завет Владимира Ильича, направленный к процветанию сельского хозяйства и промышленности в нашей стране.
Учительская газета. 1926. 21 января
ИПАТЬЕВ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (1867—1952) — профессор химии, академик. В 1921 г. был членом президиума и начальником отдела химической промышленности ВСНХ. В 1930 г. не возвратился из научной заграничной командировки.