Ленин как человек
Из сборника воспоминаний
Еще при жизни Ленина его имя было окружено ореолом легенды, этой наивной и бессознательной дани благодарности масс великим людям. За последние шесть лет во всем мире не было человека, более любимого и более ненавидимого, чем он. И, пожалуй, еще сильнее, чем та бесконечная любовь, которой его окружали крестьяне и рабочие, были ненависть к нему капиталистов и реакционеров всего мира. Но даже враги — за исключением заведомо недобросовестных клеветников — всегда были вынуждены признавать, что если, как политик, Ленин был их противником, то, как человек, он отличался безупречной чистотой своих намерений и своей жизни.
Те, кто имел счастье знать его вблизи, могли убедиться в том, на какое чувство привязанности был способен этот человек, столь суровый по своей внешности, с какой любовью он относился к своей семье и, в особенности, какую нежную привязанность он питал всегда к детям. И ныне, когда о нем говорит весь мир, когда пролетарии всего мира с волнением, благодарностью и восхищением обращают к нему свои взоры, когда даже в самых отдаленных уголках земли говорят об этом герое и враги упорно повторяют сказку о его «кровожадности», многие подростки рабочих кварталов Берна и Цюриха вспоминают об этом суровом монгольском лице, об этом бедно одетом человеке, у которого едва хватало денег, чтобы покупать хлеб себе и своей жене, но всегда были деньги, чтобы снабжать шоколадом своих многочисленных маленьких друзей с улицы Шпигельглассе. «Герр доктор», как его называли в 1917 г. дети постарше, внезапно превратился в русского «кайзера».
Зимой 1916—1917 г. завсегдатаи цюрихской «кантональной библиотеки», или «библиотеки социальной литературы», постоянно видели зарывшегося в книги человека с рыжеватыми волосами, тупым носом, маленькими глазками и большой, почти лысой головой. Каждое утро он приходил сюда и садился на свое место, не смотря ни на кого, не вступая ни с кем в разговоры. В полдень он уходил на улицу, где его ожидала скромно одетая, как и он, женщина, а после обеда он снова был на своем посту, среди книг, склонив голову над своими записками.
Он читал, главным образом, книги по социализму, так что я вскоре догадался, что это был один из «наших». Поэтому я спросил однажды одного русского товарища, кто такой этот ученый монгол.
Как? — ответил тот. — Вы его не знаете? Весь Цюрих его знает! Это — Ленин.
На самом деле его знал далеко не весь Цюрих. Его знали лишь немногие русские революционеры, скрывавшиеся в Цюрихе и в остальной Швейцарии с первых дней войны. Впрочем, Ленин вел чрезвычайно замкнутый образ жизни. Днем он работал в библиотеке, обедал в маленьком скромном ресторане, вечером и ночью занимался дома. Этот революционер был не только великим человеком дела, но и великим человеком науки. Он знал, что нельзя быть хорошим руководителем рабочего класса, если не знать всей истории этого класса и истории капитализма. И среди современных марксистов немногие, очень немногие знали так же хорошо, как Ленин, эти две истории.
В Швейцарию, где он уже был раньше, Ленин приехал неожиданно в начале войны, когда он был вынужден уехать из Австрии. Он провел несколько месяцев в Цюрихе со своей женой, которая была, в то же время, его преданным товарищем и в политической борьбе, между своими любимыми книжками, в кругу немногих самих близких товарищей-интернационалистов, которые, как и он, ставили своей задачей подготовить революцию в России. Они образовали нечто вроде кружка, присвоив себе название «пораженцев», и всяческую неудачу царистской России на поле битвы они приветствовали, как шаг по направлению к революции.
Год спустя после возникновения войны, т.е. осенью 1915 г., Ленин со своей женой и тещей покинул Цюрих и переехал в Берн. В швейцарской столице он вел такой же крайне бедный образ жизни, поселившись в маленьком пансионе. Они брали на троих две порции обеда по 90 сантимов каждая; вечером — чай с хлебом. Ни Ленин, ни его жена, ни теща никогда не показывались ни в кафе, ни в увеселительных местах. Днем Ленин работал в библиотеках; ночью лампа горела на его письменном столе почти до самой зари. Со своим литературным талантом он мог бы без всякого труда обеспечить себе все жизненные удобства и комфорт, но, вместо этого, он писал статьи для социалистических газет и журналов, которые платили ему ровно столько, сколько ему хватало, чтобы не умереть с голода.
В один прекрасный день его гонорар оказался недостаточным даже для оплаты скромных обедов, которыми он до тех пор пользовался. Тогда он переменил «ресторан». Он начал ходить вместе с женой в «русскую студенческую столовую», где обед стоил всего 60 сантимов. Однако, посетители этой столовой были обязаны по очереди прибирать помещение, подметать комнаты, мыть посуду и пр. И вот наступил день, когда пришла очередь Ленина. Его сотрапезники, молодые, исполненные энтузиазма юноши, преклонявшиеся перед этим революционером, который имел в прошлом многие годы борьбы и страданий, вынесенных за пролетариат, хотели освободить его от этой работы. Однако, Ленин не согласился, чтобы для него делали какие-либо исключения, и безропотно выполнял функции судомойки в этой веселой революционной компании. Из Берна он вернулся в Цюрих, где впоследствии развернул широкую и энергичную революционную деятельность. Однако, его частная жизнь не изменилась ни на иоту.
{с. 246}
В Цюрихе Ленин и его жена — его теща умерла за несколько месяцев до этого в Берне — поселились в бедной комнатке на улице Шпигельглассе, № 14, во втором этаже. Чтобы пройти к Ленину, нужно было подняться по маленькой темной лестнице, ступеньки которой скрипели под ногами. Он прожил здесь весь 1916 и первые месяцы 1917 г. Его квартирохозяином был сапожник Каммерер, который ныне — как это легко понять — более, чем когда бы то ни было, гордится своим великим жильцом. И из его уст можно услышать интересные подробности о полной лишений жизни человека, который впоследствии стал диктатором величайшего государства мира.
«Товарищ Ленин,— рассказывал Каммерер,— отличался необычайно простотой. Как он, так и его жена не придавали никакого значения хорошей одежде и хорошей пище. Они платили мне 28 франков в месяц. Зимой я должен был делать им пару тяжелых крестьянских башмаков с большими гвоздями. — «Тов. Ленин,— говорил я ему,— с этими башмаками вас примут за крестьянского старосту». Он смеялся, но продолжал носить эти башмаки в течение всей зимы. Когда заболела жена Ленина, они отправились вдвоем во французскую Швейцарию. Я сдал их комнату другим. По возвращении Ленина, я выселил новых жильцов. Мы всегда были добрыми друзьями. В настоящее время он живет в Кремле. Воображаю, какие там у него комнаты!»
Путешествие в Кремль! Кто может забыть волнение, энтузиазм и надежды апрельских дней 1917 г.? Я вспоминаю вечер, предшествовавший отправке запломбированного поезда из Цюриха в Россию. В зале «Eintracht» (Согласие), в котором и раньше неоднократно уже раздавались голоса крупнейших европейских социалистов, бежавших в Швейцарию, цюрихские товарищи устроили прощальную вечеринку русским товарищам, получившим, наконец, возможность вернуться на свою родину и приступить к революционной работе среди своего народа. Затем, в другом большом зале, где обычно устраивались благотворительные праздники в пользу наиболее бедных товарищей, было устроено вторично собрание для того, чтобы отпраздновать зарю новой жизни. Тут были все: молодежь, старики, студенты, студентки, рабочие и вообще люди, которые провели годы и десяти- {с. 247} летия в Сибири, в Петропавловской или Шлиссельбургской крепостях. Старые революционеры как бы помолодели, и более чем 60-летний Кон отплясывал, как юноша, танцы своей страны.
На следующий день на платформе Цюрихского вокзала громко раздавались звуки Интернационала, исполняемого на немецком, французском, итальянском и русском языках. Изгнанники царизма возвращались в свою страну: Мартов, Бобров, Кон, Лапинский, Рязанов, Бронский, Балабанова, волосы которой итальянские товарищи украсили красными цветами, и много-много других. Наконец, запломбированный поезд тронулся. Тронулся троянский конь, который германский империализм помог внести во вражескую крепость, не замечая того, что в этом коне были скрыты его собственные враги.
Ленин уехал несколькими днями ранее. Перед отъездом из Швейцарии он участвовал в конференции швейцарских и русских социалистов, от имени которой обратился к швейцарскому рабочему классу с приветствием, являющимся одним из самых прекрасных и самых революционных произведений его пера. 3-го апреля он прибыл в Петроград, где его встретила огромная восторженная толпа...
«Avanti» 27-28/I 1924.
Первая годовщина. 1924—21 января—1925. Ленин, о Ленине, о ленинизме. М., 1925. с. 243-247.
Перепечатано из Лисовский П.А. Иностранная печать о Ленине. Л., 1924. с. 130-134; статья не подписана.
http://ru-history.livejournal.com/4345683.html